Она стоит на мосту. Едва не срывается вниз. Держится за металлические перила, покрывшиеся за свою уходящую в глубины веков жизнь рыжим налётом. Пугающие громадностью каменные опоры заброшенного моста устремляются вглубь ревущей пропасти, что изрыгает беснующиеся потоки. Кажется, в покрытом ночным мраком хрипящем ущелье сокрыто нечто…

Девушка понимает, что выбора не осталось. Мир застывает в хищном предвкушении жертвоприношения, которое свершится по доброй воле. Она слишком устала от борьбы. Она готова, наконец, принять боль поражения. На миг она приходит к мысли, что всё предопределено.

Вынесенный самой себе приговор уже не отменить. Это неизбежно. Поначалу ей кажется: страх исчез под ледяной корой чувства обречённости. Она думает, страх перед смертью уже не проникнет в её душу. Душу, покрытую кровавой плёнкой от нанесённых миром ран. И, кажется, ничто не заставит её обернуться и захотеть вернуться в терзающую тьму мира. Лучше небытие.

Она начинает ощущать напряжение мышц. Они как будто бы затвердевают и натягиваются до такой степени, что готовы с треском разорваться.

Сквозь атрофирующую отрешенность она вдруг ощущает зарождающуюся внутри тошнотворную нерешительность. Но вернуться в мир, от которого уже отреклась, она не отважится ни за что!

Она глубоко вздыхает и переступает с ноги на ногу, надеясь вернуть телу чувствительность. Руки дрожат. В мышцах — колющая боль.

У девушки есть ещё несколько мгновений, прежде чем она не сможет вернуться, даже если захочет. Она должна сделать это сама, уйти, примирившись со своим решением померкнуть в пустоте без имени…

Из окутавшей мир густой тьмы неспешно выступает мужчина. На бледном, отвыкшем от эмоций лице читается беспокойство. Лёгкий шорох уверенных шагов тонет в оглушающем грохоте беснующихся потоков.

Мужчина останавливается, ни единым шорохом не выдавая своего присутствия. Но она знает, что он здесь. Знала задолго до того, как он пришёл. Холодный, беззвучный, неживой образ… словно затерявшийся в веках дух-скиталец.

— Это ничего не изменит, ты же знаешь, — глубокий голос звучит уверенно. — Остановись. Выход есть.

Она словно не слышит, старается поймать прежнюю нить мыслей. На конце нити она, возможно, найдёт ответ на вопрос, приведший её сюда. Нить безвозвратно утеряна с приходом чужака. Но девушка об этом ещё не знает.

— Не делай этого, — холодно продолжает мужчина. — Смерть не решит твоих проблем. Смерть — это не универсальное средство, а трусость.

Девушка не обращает внимания на слова, не осознает их смысла. Она лишь задаёт себе вопрос — способен ли он, последний, чей голос она услышит, очнуться ото сна длиною в жизнь? Способен ли он хоть на миг что-то ощутить? Или его голос вечно будет походить на грохот ледяных мокрых камней?

Ей не нужен ответ.

— Не позволяй страху завладеть разумом. Он должен решать. Он, а не чувства. Они дают ложное видение.

Руки скользят. Девушку пронизывает страх, что она может потерять контроль над ситуацией. Ощущение, что у неё есть выход, возможность покончить со всем в один миг, придаёт сил и уверенности. Но лишь она начинает понимать, что миг её смерти перестаёт быть в её подчинении, глубинные страхи начинают рваться наружу.

— Тебе нужно подумать. Зачем ты это делаешь? Ты же не всерьёз решила уйти? Всё, что тебе нужно, — это время, чтобы оглянуться. Ничто в этом мире не стоит подобной жертвы, — голос звучит монотонно, словно гипнотизируя, донося слова прямиком к подсознанию. — Тебе кажется, всё нереально. Но всё существует и имеет смысл. Твоё место здесь, в этом мире. Мире живых.

Мужчина выступает из абсолютного мрака. Девушка по-прежнему не слышит его шагов, но ощущает его приближение. По её губам на миг скользит горькая улыбка неожиданного понимания. Живущая внутри сила, пока ещё глухая и слепая, наконец, пробудилась… Собеседник несколько мгновений молчит. Переводит пустой взгляд на облака тумана за перилами, дышащие, словно живое существо. Усталым голосом спрашивает:

— Ты и вправду решила, что тебя это спасёт? Ты понятия не имеешь, что ждёт там…

Девушка вздрагивает. Словно безымянная субстанция внутри сжимается, предсказывая приближение заклятого врага, единственного, кто способен низвергнуть её власть.

— Ты думаешь найти там ответы… Быть может, и себя?.. — в его голосе сквозь безразличие прорывается горечь, которую может дать лишь личный опыт. — Но там нет ничего. Ни воздуха, ни времени, ни мыслей. Такова суть Пустоты.

Словно читая разлитые в воздухе мысли отчаяния, мужчина, посланник мира, который был ему чужд, подступает ещё ближе:

— Ты не хочешь умирать. Иррациональный страх сложнее обуздать, чем обоснованный. И самый большой из них — страх человеческого естества перед собственным уничтожением. Он является одним из факторов, гарантирующих сохранность индивида, — его голос становится механическим. — Отрицание своей сущности и предназначения приводит к самоистреблению. Прислушайся к самой себе. Остановись.

Безжизненное звучание голоса укрепляет девушку в мысли, что всё неизбежно.

— Я могу помочь. Я докажу, что этот мир вовсе не таков, каким его видишь ты… — мужчина приближается настолько, что между ними остаётся пара-тройка шагов, он протягивает руку, зная, что девушка это почувствует. Благодаря ментальной связи, существующей между всеми, кто принял свою новую суть, он ощущает укрепление пробудившейся в девушке Силы. Скоро она должна окрепнуть настолько, что все вопросы, сомнения, убеждения не будут нужны. Сила начнёт медленно подчинять человеческую натуру — изначально слишком противоречивую и нежизнеспособную.

Девушка, чувствуя, как надвигается пелена, сковывающая разум, обретает решимость, предвидя скорое освобождение. Одновременно она отрешённо понимает, что внутри растёт невозмутимая субстанция. Страх стать её рабыней намного превосходит страх растаять во всеобъемлющей пустоте.

— Дай руку. Вернись — и я верну мир, где ты сможешь исполнить предназначение, — мужчина повышает голос, в котором теперь слышится лёгкая хрипотца. На протянутую руку падают первые капли дождя. Он предчувствует бурю. — Поверь. Поверь мне, смерть — не выход! — крик несётся по ущелью, тонет в предостерегающем раскате грома.

Девушка молчит, не двигается, словно уже примкнула к чему-то более могущественному, чем этот мир. Наконец она говорит осипшим от сырости голосом:

— Они меня отпустят? — и напряженно вслушивается в молчание. Правдивое молчание.

Мир вновь сужается до ущелья чёрных скал и дождя, полосами устремляющегося сквозь ватный туман в невидимую пропасть.

Мужчина опускает руку, словно признавая, что его дело проиграно, и каменным голосом отвечает, заранее предчувствуя реакцию:

— Конечно, нет.

По щеке девушки впервые бежит слеза, хотя она уже знает ответ.

— Тогда зачем ты пришёл? Разве они не знают, что я никогда не стану одной из них? — с отчаянием обречённости спрашивает она, полностью осознав, какую цену придётся заплатить за побег из этого мира.

— Одной из нас, — поправляет мужчина полным равнодушия голосом. — И дело не в этом.

— Они не знают, что ты здесь, — заключает она.

— Я здесь с молчаливого позволения, — поясняет он. — Я надеялся, ты не совершишь самую большую глупость, какую только можно совершить на твоём месте. Я пришёл помочь тебе увидеть…

— Ты пуст, как и весь твой мир со скитающимися тенями и тьмой в зияющих глазницах, — выкрикивает она.

— Я хочу спасти тебе жизнь, — заверяет он, подходя к перилам вплотную, уже не боясь её напугать. — Разве это не причина? Реальность не определена до самого последнего мига, пока человек считает, что у него есть выбор.

— Нам обоим известно, что это лишь временная иллюзия. Заблуждение, не больше.

— Ты даже не представляешь, насколько близка к истине, — мужчина опирается локтями на поручни, продолжая задумчиво глядеть в клубы тумана, похожего на дыхание Пустоты. Даже приблизившись к Пустоте всего на несколько шагов, он чувствует, как усилилось внутренне сопротивление. Он преодолевает желание скорее отдалиться от края, вновь ощущая странную связь с этим местом.

— Зачем ты это делаешь? — безжизненно спрашивает он. — Мы можем уйти. Просто исчезнуть и забыть о том, что ты когда-то здесь стояла. Бросить эту жалкую сущность и принять то, для чего рождена ты и десятки тебе подобных.

— Предназначения не существует, — кричит девушка.

Он устало вздыхает. Он точно знает, что предназначение существует. И неизбежность существует. Он постоянно ощущает её присутствие. Он, словно кандалы осуждённого, несёт миссию, кажущуюся порой пыткой. Сколько ещё он будет вынужден видеть мелькающее настоящее, заранее зная все детали будущего? Дар видеть будущее порой ощущается как тёмное проклятие.

— Предназначение есть цепь упорядоченных случайностей и совпадений, — терпеливо объясняет он. — Его высшее проявление — судьба. Предназначение предопределяет цель и сущность индивида, но не действия. Цель Силы — направлять сущность, обеспечить исполнение высшей формы бытия…

— Что осталось в вас от людей? Видите лишь то, что вам говорят! Ни чувств, ни эмоций, ни мыслей! Вы тени, наполненные… — она запнулась.

— … бездной, — уверенно заканчивает он и смотрит на девушку. При одном лишь упоминании Силы волосы девушки вмиг становятся седыми, словно на них осел сноп тумана.

Мужчина равнодушно переводит взгляд на невидимое дно пропасти и с нескрываемым презрением замечает:

— Ты всегда боялась бездны, зная, что вы по сути едины. Ты понимала, что не сможешь с ней бороться. То, что ты здесь, это полностью подтверждает.

— Теперь это потеряло значение, — всхлипывает девушка. — Я решила. Мы оба в проигрыше.

Он беззвучно смеётся. Есть в этом смехе что-то, что эхом ужаса отдаётся в её пока ещё бьющемся сердце.

— Сейчас ты куда ближе к Бездне, чем когда-либо.

Девушка ощущает внутри возмущённый всплеск Силы.

— И причина не только в этом. Не только в том, что есть сейчас, — добавляет мужчина. — Всё, что я могу предложить, — шанс обрести могущество, даруемое всеобъемлющей Бездной. Спаси себя от того, что на самом деле куда ужаснее смерти. От безграничной пустоты. Пустяк, не правда ли?

— Ты ведь не станешь меня спасать, если я прыгну? — с надеждой спрашивает она.

— Нет.

Девушка разжимает руки.

Он не смотрит вниз. Знает, что не увидит её в туманном чреве Пустоты. Он ещё раз окидывает бесцельным взглядом тьму. Кажется, она ещё больше нависает над призрачным туманом, доказывая своё непоколебимое превосходство. Мужчина закрывает глаза. Породившая его сила лишь упрочила могущество. Но он остался бесчувственен. Есть и будет. Навеки.

Он знает, что смерть — не выход. Знал заранее, что бунт бессмыслен. Он — лишь сторонний наблюдатель беспрестанно повторяющихся эпизодов. Они теряют запахи и краски, но по-прежнему составляют часть его существования. Он знает, что увидит их ещё множество раз, прежде чем станет бесполезен Бездне. Иногда ему кажется, он хочет умереть, но деспотичная Сила вновь напоминает о призвании, предписанном ему против воли.

Он — часть неизбежности. Часть, чуждая её гармоничной стройности и нерушимости, но вынужденная безропотно подчиняться. Возможно, он захочет сбежать. Но Бездна не позволит ему даже понять этого, вновь обретя полный контроль над его сознанием, теперь принадлежащим ей.

Он пытался помочь очередной жертве. Стоящая на пороге Пустоты, она ещё владела выбором. Его собственная судьба давно уже ему не подвластна, но она могла избавить себя от подобной участи. Но она не поверила. Никто не верит.

Её бездыханное тело найдут. Вернут часть сознания, от которого она отреклась. Лишь теперь владеть этой ничтожной, почти ничего не значащей её частью будет Бездна. Девушка, теперь скорее напоминающая проклятую тень, станет ещё одной из бесчисленного сонма слуг Бездны. Без воспоминаний. Без сомнений. С тьмой в глазах, что всегда будут отражать глубину той самой пропасти.

Мужчина задумчиво натягивает холодные перчатки. Медленной поступью он направляется прочь. Ему хочется на миг оглянуться. Но не оглядывается. Бездна заглушает бессознательный импульс. Мужчина, более походящий на обретший плоть призрак, бесшумно уплывает во тьму умирающего мира.

Есть то, чего он никогда не вспомнит. Мост, туман, грохот воды, заглушающий застывшие от ужаса мысли… Рывок в никуда.

Когда-то, очень давно, он тоже узнал, что ему предначертано стать частью Бездны. В поисках спасения он тоже прыгнул отсюда…