В марте 1985 года Пугачёва приехала на Третий ленинградский рок-фестиваль по совету и в сопровождении своего нового приятеля Артема Троицкого.

Как уже говорилось, они познакомились в предыдущем 1984 году во время съемок фильма «Сезон чудес», о чем Троицкий даже написал полухронику, полуэссе, опубликованный позже в журнале «Алла». (Пугачёва вообще, надо заметить, обладает волшебной способностью вдохновлять журналистов на немедленное создание очерков, статей, эссе о своей персоне даже после полуминутного общения. Не избежал этой сладкой участи и автор книги.)

То был миг эйфории наших рокеров: с одной стороны, власти все еще пытались их утихомирить, что придавало всему их вечно пьяному существованию необходимый привкус борьбы с ненавистным «совком», но с другой — они уже удостоились почти полной легализации: спокойно носили свои тексты, куда следует, для «литовок» (то есть цензурных разрешений), проводили концерты и фестивали.

Давно не тайна, что знаменитый Ленинградский рок-клуб был создан не то чтобы по инициативе КГБ, но по крайней мере по партитурам талантливых «композиторов» из комитета. Интересы рокеров и гебистов вдруг совпали.

Одни сильно хотели петь, другие хотели их внимательно слушать. Держа руку на кобуре, на всякий случай.

Алла присматривалась к рокерам с настороженным интересом. Ее саму и до этого, и особенно потом с настойчивой регулярностью спрашивали, почему она не поет рок. Пугачёва давала самые разнообразные ответы, но скоро и ей придется ненадолго стать «Совьет рок-стар», но за границей, о чем речь позже.

«Я тогда выполнял роль своеобразного связующего звена, — вспоминал Артем Троицкий, — между Аллой и рок-н-ролльной "тусовкой"».

Рок-фестиваль продолжался три дня, и в каждый из них выступало по несколько групп. Понятно, что Алле Борисовне было бы нелегко высиживать по много часов среди бушующей молодежи. Но ее спутник Артем, знавший назубок репертуар всех команд, давал свои рекомендации, какие именно выступления следует посещать.

«Аллу тогда очень интересовал Гребенщиков, — рассказывал Троицкий, — поэтому она пришла на концерт "Аквариума" и очень внимательно следила за их выступлением. Ей тогда страшно понравился Ляпин, гитарист группы, и потом Алла даже предлагала ему перейти в "Рецитал"».

На том же фестивале впервые громко заявила о себе группа «Алиса» с новым солистом, худеньким юношей Костей Кинчевым. Он сразу приглянулся Пугачёвой.

…Спустя десять лет, когда в редакции журнала «Алла» встанет вопрос, о ком из российских рокеров надо бы написать в первую очередь, Пугачёва сразу скажет:

— О Кинчеве! Давайте мне Кинчева! Я его очень люблю!

Интересно, что и тот ответит взаимностью эстрадной звезде. Мятежный Кинчев, кумир подростков-анархистов, будет ходить на концерты к Алле Борисовне.

Троицкий познакомил Пугачёву и с Кинчевым, и с молодым рок-бардом Александром Башлачевым.

Вся эта компания пару раз приезжала к Алле Борисовне домой. Троицкий, например, с удовольствием вспоминает такую сцену:

«Башлачев пел свою длинную, "шаманскую" песню. Мы с Костей сидели на полу, скрестив ноги и били в бубенцы. Зрелище было великолепное Алла тогда очень сильно "завелась" от этого концерта».

Болдин, правда, не разделял всеобщего упоения, лишь время от времени заглядывал в комнату и снисходительно улыбался.

Кинчев вспоминал первое знакомство так: «Это Троицкий нас на эту тему подбил. Я думаю, почему бы не сходить: это любопытно и интересно. Пошли мы в гости к Алле Борисовне. Она сказала: "Вы, надеюсь, не приверженцы сухого закона?". Тогда был сухой закон в стране. Мы в один голос ответили: "Нет". Ну, и она сразу стала выкатывать напитки. Мы замечательно провели время».

Троицкий говорил, что Башлачев произвел на Пугачёву очень сильное впечатление: «Но впечатление, скажем так, не совсем радостное. Она мне призналась, что ей страшно. Она сказала: "Конечно, потрясающий парень, энергетика чумовая, стихи гениальные, но мне страшно. Жуть меня от этого берет". При этом надо сказать, что Башлачев к Пугачёвой, в отличие от Градского, относился очень хорошо. Она, как ни странно, была для него авторитетом.».

В разгар того стихийного домашнего концерта Пугачёва вдруг стала долбить в пол и кричать: «Эй, иди сюда, тебе надо узнать, как такое делать!». Под ней жил режиссер Марк Захаров. Но он не явился на зов.

* * *

Когда в 1988 году Александр Башлачев погибнет, выбросившись из окна, Пугачёва с Резником попытаются написать песню «Самоубийца»:

Но к счастью, на этом они остановились: Пугачёвой достало ума и вкуса не делать эту песню.

Троицкий рассказал своей звездной подруге Алле и о странноватой, по невероятно талантливой девушке по имени Жанна Агузарова, солистке молодой московской группы «Браво». Когда Алла изъявила желание с ней познакомиться, то Артем с грустью поведал, что сейчас это никак невозможно: Жанна пребывала в ссылке. История такова. В марте 1984 года во время одного из квартирных концертов на окраине Москвы ворвавшаяся милиция арестовала всю группу «Браво» во главе с ее лидером Евгением Хавтаном. Музыкантов после составления протокола отпустили, а солистке Жанне Агузаровой предъявили обвинение в нарушении паспортного режима и подделке документов. Дело в том, что у нее был обнаружен паспорт на имя некоего гражданина Дании Ивона Андерса. Причем имя Ивон кустарным способом было переправлено на Ивонна. После этого Агузарову полтора года держали то в Бутырской тюрьме, то в НИИ судебной психиатрии имени Сербского. В конце концов ее признали невменяемой и отправили к родителям в Тюменскую область, где Жанна жила до 1986 года, пока вновь не вернулась в Москву и в «Браво».

Тогда они и познакомились.

В марте 1986 года Алла приехала в Ленинград на запись программы местного ТВ «Музыкальный ринг». И она — сама Пугачёва! — представляла публике молодую группу «Браво» с их чудаковатой солисткой.

Не обошлось без скандала. Один из зрителей, капитан первого ранга, остался недоволен группой. Пугачёва принялась ее рьяно защищать. Своим напором она может уничтожить целый флот, а тут всего лишь один, пусть и отважный, капитан.

После программы пошли письма. В «Ленинградской правде» опубликовали целый манифест возмущенных горожан: «На днях в музыкальной программе "Ринг" была показана новая рок-группа "Браво". Ее представляла народная артистка РСФСР Алла Пугачёва. Надо сказать, что нас удивила и возмутила какая-то развязная, даже вульгарная манера, с которой держалась актриса на экране. Было неловко за нее, за других исполнителей. Строго говоря, все это оскорбительно для телезрителей. Ленинград всегда был городом высокой культуры со зрителем, воспитанным на лучших традициях русского и советского искусства. Надо сохранять и продолжать традиции нашего замечательного города, воспитывать у молодежи чувство прекрасного. А такое поведение на экране нам кажется недопустимым, свидетельствующим о явной нетребовательности популярной артистки к своему творчеству. Телевидение, видно, пошло у нее на поводу, не проявив ни взыскательности, ни вкуса».

Когда же программа в сильно усеченном виде появится в эфире Ленинградского ТВ, даже «Росконцерту» придется официально оправдываться за Пугачёву и пообещать, что впредь все выступления артистов на телевидении будут строго контролироваться.

А «Браво» и Агузарову начнет контролировать Пугачёва.

И здесь мы сталкиваемся с необъяснимым.

Агузарова была — да и остается — совершенно уникальной певицей. Так должна петь орхидея после заката. Пугачёва могла понять и оценить Агузарову одной из первых, что она и сделала. К тому же обе уже сталкивались за пределами земной атмосферы: Жанна, как известно, «прибыла» с Марса, Алла тоже давно состояла с космосом в глубоко личных отношениях. Причем, если в случае с Пугачёвой все-таки известно, что она родом с Крестьянской заставы, а не из созвездия Кассиопеи, то Жанна свою астральную легенду лелеет больше двадцати лет. Никто не видел родителей Жанны. Ну да, ее отчество Хасановна, но мало ли в космосе Хасанов?

Короче, Пугачёва, столкнувшись с «марсианкой» на Земле, должна была поступить совершенно по-человечески: «раздавить гадину». Чтобы забыла, как петь, и убиралась обратно к себе на Марс или куда там. Потому что она была неоспоримой, наглой соперницей Первой певицы. Та самая молодая шпана, о которой уже спел Гребенщиков, еще «по-хорошему худой».

Но Пугачёва возьмет ее и «Браво» на свой звездолет. Еще немного, и в хитпарадах «Московского комсомольца» Жанна и Алла станут соприкасаться в верхних строчках. Пугачёва, по сути, была первым продюсером «Браво» (да и вообще первым продюсером на нашей эстраде). Ее стараниями в пресловутом «Олимпийском» произойдет первый большой концерт «Браво» в 1988 году.

Но потом у Агузаровой все чаще будут случаться приступы «марсианских хроник», и, в конце концов, она уедет из СССР. Не на свою планету, а всего лишь в Америку, где никакого триумфа не случится. Ходили слухи, что ее выдавила из страны Пугачёва после некоего конфликта с Жанной. Очень сомнительно. То есть конфликт наверняка был и не один — две космические дамы не могут все время мирно уживаться на маленькой планете. Но выжить человека из страны? На это Пугачёва никак не способна. (Ее максимальное «злодеяние» в этом жанре — не пустить Кобзона спеть на «Песне года» в 2005 году. Будто бы из-за того, что обиделась на его мемуары, где на самом деле есть выражения в ее адрес совсем неджентльменские.) Пугачёва — не фурия, не Салтычиха.

Агузарова же из Америки вернется. Будет жить диковато, пугать соседей. Давать редкие концерты.

…Уже в марте 2008 года, отвечая в эфире своей станции «Алла», не хотела ли она спеть дуэтом с Агузаровой, Пугачёва ответит: «Вот сколько себя помню, столько и хотела. И она тоже. Но что-то так и не срослось. И слава Богу! Она такая индивидуальность! Я ее обожаю. Она многим дала толчок своим творчеством. Мне все равно, что о ней говорят: сумасшедшая, несумасшедшая. Она безумно талантливая! Я каждый раз думаю об этом, когда слышу этот голос… Дай ей Бог счастья! Браво, Жанна Агузарова!».

И где-то между Марсом и Землей так вечно и будут звенеть щемящие позывные Агузаровой на музыку Пугачёвой и слова Резника:

(А Пугачёва все-таки вернется к первоначальному варианту «Трех счастливых дней». Редкий случай, когда становится популярной одна и та же мелодия, но с разными словами.)

Позже Пугачёва заведет знакомство и с «Наутилусом Помпилиусом». В 1988 году именно на ее студии они записали свой альбом «Князь тишины», где в одной песне «Доктор твоего тела» она — Алла Пугачёва! — подпела Вячеславу Бутусову вторым голосом. Желающие могут послушать и убедиться.

Побывав на концерте «Аквариума», Пугачёва тут же, прямо за кулисами пригласит в свой «Рецитал» гитариста Александра Ляпина. Но виртуоз, хоть и был польщен, от такой перспективы отказался. И верно: что там ему было особо играть? В «Рецитале» может быть только один инструмент — божественный голос.

А еще позже Пугачёва позовет Гарика Сукачева в свой клип к песне «Мал-помалу». Правда, там он ничего не пел, только играл роль. Алла считала — и вполне обоснованно, что у Сукачева очень фактурная внешность.

* * *

Перед Московским фестивалем молодежи и студентов 1985 года в столицу приехал западногерманский менеджер. Он встретился с Пугачёвой, чтобы провести переговоры о совместных концертах с немецким рок-музыкантом Удо Линденбергом. «Ему это было очень выгодно, — сказал Болдин, — потому что Удо тут никто не знал».

Линденберг и Пугачёва действительно выступили вместе с огромным, разумеется, успехом. Потом пришло время зарубежной стороне проявить ответную любезность: Аллу Борисовну пригласили поработать в Германии с тем же Линденбергом. Специально по такому случаю даже была написана песня «Москоу рок».

Когда на первом концерте в ФРГ Линденберг представил певицу из Советского Союза, немецкая молодежь засвистела и стала швырять на сцену банки из-под пива, демонстрируя тем самым свою неприязнь к «красным». Пугачёва будто бы не замечала этого, хотя Удо пришлось даже утихомиривать публику. Кроме того, никто из его музыкантов не знал ни одной пугачёвской вещи, и она сказала, чтобы они играли что угодно, только поскорей.

«И я на нервной почве запела Бог знает что. Но с кайфом! Но с большим кайфом!» — скажет она позже.

А в начале 1986 Алла Борисовна познакомится в Ленинграде с Владимиром Кузьминым.

Она словно предвидела эту судьбоносную встречу. На одном из концертов — то ли в 1984, то ли в 1985 году — Пугачёва скажет со сцены, что у нее сейчас будто открылось второе дыхание. И вообще она уже в таком возрасте, когда надо увлекаться «молоденькими мальчиками». Кокетничала: ей было всего 35, сама еще в полном расцвете.

Кузьмин уже был очень известным музыкантом. С 1979 года он исполнял эстрадный вариант рок-н-ролла в союзе с Александром Барыкиным в группе «Карнавал», потом, в 1982 году, поссорившись с Барыкиным, собрал свой коллектив «Динамик», где уже был безраздельным лидером. (Кузьмин тогда хотел оставить название «Карнавал» себе, но Барыкин отвоевал это право в судебном порядке.) Кузьмин, в принципе, достоин звания «человека-оркестра»: он играет на скрипке, флейте, саксофоне. Поет, что характерно, тоже сам, но прославился все-таки как гитарист.

Как-то Александр Кальянов, зная увлечение Пугачёвой рок-н-роллом, принес ей записи «Динамика». Алла Борисовна послушала и сказала:

— Надо бы мне взглянуть на этого Кузьмина. Он ведь где-то выступает?

Выяснилось, что на днях, все в том же Ленинграде. Алла Борисовна приехала туда, послушала и посмотрела. После концерта она нашла за кулисами взмокшего Кузьмина.

В последующие несколько дней Пугачёва всюду таскала его за собой буквально за руку и все время что-то говорила, говорила, не отрывая глаз. Это была романтика, достойная западных киномелодрам: ужин при свечах, катание по ночному заснеженному городу, счастливый смех Пугачёвой над Невой.

Эти питерские дни музыканты «Рецитала» окрестили «Африкой»: потому что гуляли «по-черному».

А потом, когда у «Динамика» начались проблемы, Алла спросила у Кузьмина:

— Ну что, будешь работать со мной?

— Как работать? — не понял тот.

— Как? — Алла усмехнулась и обернулась к окружающим. — Как Владимир Кузьмин, я полагаю…

Кузьмин быстро согласился, может, даже быстрее, чем следовало бы: хотя бы из артистического кокетства стоило выдержать паузу. Но предложение звезды оказалось сейчас для него очень кстати. Кузьмин никак не мог добиться для себя достойного статуса. «Динамик» числился то в Тульской, то в Калмыцкой филармонии, а одно время и вовсе работал от Ташкентского цирка.

Алла Борисовна в обмен на эти вольные мытарства предлагала сразу многое: новые инструменты, запись в своей студии, постоянные концерты (где Кузьмину бы отдавалось несколько сольных номеров!), хорошие, заранее определенные гонорары, поездки за рубеж, а главное — безмятежное существование за крепкими плечами пугачёвских администраторов. Грех было не согласиться.

Так начался недолгий период в жизни Аллы Борисовны, который язвительный Раймонд Паулс назвал «молодежным». Так начался знаменитый роман гитариста и певицы, «двух звезд»:

На гастролях Алла теперь все время оказывалась с Кузьминым: в автобусах, поездах, гостиницах. Ситуация получалась однозначно двусмысленной, поскольку Болдин порой тоже находился вблизи. Хотя жил теперь в новой квартире, которую Пугачёва выхлопотала для него в «Моссовете». Поклонники с интересом наблюдали, как из знаменитого подъезда на улице Горького их Алла теперь выходила в сопровождении Кузьмина. И делали украдкой снимки на память. (Да-да! Пугачёва стимулировала и рождение в России первых папарацци.) Но Болдин лишний раз дал всем окружающим повод уважать себя: никто никогда не слышал, чтобы он не то что устраивал жене скандалы — вообще сказал хоть слово по поводу этого мучительного для него «треугольника». Евгений Борисович многих удивлял своим «нордическим» темпераментом. Сколько раз Алла в раздражении принималась язвить в его адрес, зло и подолгу. Болдин или молчал, или хладнокровно продолжал начатую речь. Немудрено, что его привечал Филипп Денисович Бобков — «свой парень», не расколется.

Когда кто-то попытался Болдину сочувствовать, он ответил в том духе, что их с Аллой связывает нечто большее, чем супружеские узы — а именно, отношения артиста и менеджера. Найти хорошего мужа куда легче, чем родного директора.

Кузьмин выпустил два сольных альбома, один из которых вполне символично был назван «Моя любовь». «Пугачёва, по сути, была в то время моим продюсером, — признавал много позже Владимир. — Обсуждала со мной аранжировки, нюансы исполнения, придумывала образ, костюмы».

Сама она в ту пору вдохновенно говорила в интервью «Московскому комсомольцу»: «Знаете, что меня в последнее время больше всего увлекло? Продюсерская работа. Именно так, а не режиссерская. В любой новой программе исполнителю или автору нужен взгляд со стороны. Например, для Кузьмина я не режиссер, я не вмешиваюсь в его творчество. А вот помочь, проконсультировать, подсказать — это совсем другое дело. Мне часто задают вопрос: "Вы опытная певица, когда вы начнете учить других?". А зачем учить-то? В своем коллективе я готова поддержать каждого, у кого есть в голове музыкальная идея. Мы с годами создали атмосферу, в которой каждый может творить. Возьмем, к примеру, Кузьмина. Большинство слушателей видят и слышат его впервые. А ведь зритель пришел на мой концерт. На его месте не каждый вышел бы в такой ситуации на сцену. Слушатель во время представления преодолевает себя, а я пробую ему помочь в этом. Происходит внутренняя борьба, и необходимо на каждом концерте сделать так, чтобы моя публика смогла полюбить еще и Кузьмина, и Горобца, и балет, и трио "Экспрессия". У слушателя расширяется диапазон музыкальных вкусов и пристрастий. Не собрались бы "на меня", не услышали бы и Кузьмина».

Образ и костюмы самой Аллы тогда сильно изменились. Она стала носить черные куртки-косухи, металлические пояса и браслеты.

В одном из тогдашних интервью Пугачёва ликовала: «Я буквально сдерживаю себя от нахлынувших идей и эмоций. Не знаю, будет ли все это ощущаться в моей новой программе, которую я покажу зрителям в этом году, но то, что я стала реактивней, думаю, вы почувствуете.».

И там же, рассказывая о недавних гастролях по хорошо знакомым Швеции и Финляндии, радостно сообщала: «Для Кузьмина это первая поездка по этим странам. Он, кстати, имел огромный успех, когда исполнил несколько своих песен на английском языке».

В тот же период Пугачёва и Кузьмин записали вместе целый альбом под рабочим наименованием «Он, она и дождь». Это было, как выразились бы критики, концептуальное произведение: все песни отбирались и выстраивались таким образом, чтобы просвечивала некая сюжетная линия взаимоотношения двух влюбленных.

Но тогда альбом так и не был издан, зато пара вещей с него стали шлягерами сами по себе, как, например, пресловутая песня «Две звезды», написанная, кстати, не Аллой и не Володей, а Игорем Николаевым. А все пленки с записями хранились у Кузьмина. Этот альбом, но под другим названием был позже издан фирмой «Союз».

В начале 1987 года советские люди с удовольствием начали обмениваться слухами о том, что Пугачёва вышла за Кузьмина замуж, что их свадьба три дня гремела в ресторане «Континенталь» и что совсем скоро у них появится маленький. (О наличии реального мужа, Болдина, широкие массы и не догадывались.)

Но никакого «маленького» не появилось. Если не считать веселого пуделька, который достался Алле Борисовне от танцовщицы трио «Экспрессия» и которого она нарекла Кузей. Болдин был очень недоволен этой кличкой и просил заменить на другую.

«Хорошо, — сказала Пугачёва. — Я назову его Жекусей». (Впоследствии выяснилось, что пуделек вовсе не мальчик, как уверяли Аллу Борисовну, а девочка. Тогда Кузю стали звать Кузиной.)

Болдину пришлось смириться. Спустя семь лет Пугачёва заметит в одном откровенном интервью: «Кузьмин сделал наши отношения честнее и крепче».

И Болдин продолжал оставаться директором при загулявшей жене.

А потом случился взрыв.