Нас утро встречает прохладой. Отец Синефил сидит на скамейке у клумбы, страстно зевает. Катуар снимает платок, вытирает им рассветные слезы.

– Рад, Катуар, – говорит отец Синефил, – Рад, что кино тебе понравилось. Приходи еще, как захочешь причаститься. А мне отдохнуть немного – и снова к трудам. Снова пастве внушать, что истинный бог на Руси, что падем мы, как Византия, если Западу не противопоставим духовность нашу. Если не перестанем собирать сокровища на земле, а обратимся к мыслям о вечном, о том, что… завтра эфир у меня на канале… надо в солярий сходить…

Отец Синефил склоняет бороду к аккуратной голгофе, где цветы распускают бутоны, и дождевой червь, выбираясь на свет, уже мнит себя радостно богом.

Мы не будим отца Синефила, пусть отдыхает. И Бенки с подругой оставим пока тут, пусть поживут в райском саду, заслужили.

Я открываю маленькую зеленую дверь в ограде монастыря. Скрип пробуждает незримую птичку, столичную нищенку.

– Какой хороший фильм. – Катуар прикуривает дрожащую сигарету. – Откуда ты знаешь этого отца Синефила?

– Потом расскажу.

– Уходишь от ответа! – Катуар освежает бульвар первым дымком.

– Слышишь птицу?

– Слышу. Но не вижу.

– Ты у меня тоже как птица.

– Как чайка?

– Нет! Они омерзительные.

– Чайки?

– Поверь мне – я вырос на море. Поверь.

– А какая?

– Просто Птица. Из моей Красной книги. Нет, книжечки.

– Так нельзя! Надо придумать, что я за птица.

– Придумаю, но не сейчас. Поедем домой скорей. Вон уже поливальная машина едет.

– И что?

– Вдруг она смоет тебя?

– Боишься?

– Очень.

– Не бойся. Птицы не тонут.

– И не курят.

– Хочешь – брошу?

– Давай.

– Но при условии.

– Каком?

– Ты бросишь этот сценарий.

– Ты что, Катуар? Все в самом разгаре. Рухнуло здание МГУ. Мне перевели деньги. Впереди еще столько сладких трупов и катастроф. Ты что?

– Деньги? Вернешь.

– Почему я должен бросить? Что за рассветные затеи?

– Он мне не нравится.

– Ты хочешь лишить героя цели?

– Какого героя?

– Меня. Герой должен иметь цель, иначе он никому не нужен.

– Ты нужен мне. Этого герою мало?

– Подожди. Ты будешь писать диалоги?

– Нет. Мне можно лететь?

– Куда? Куда, птица?

– Метро уже открылось.

– Не пиши диалоги, если не хочешь. Но ты никуда не уйдешь от меня. Никуда. Не уйдешь.

– Ради тебя, мой любимый. – Катуар берет сигарету двумя пальцами, прицеливается, словно резвясь, играет в дартс. Сигарета опытной стрелой попадает точно в мишень урны.

– Какая ты ловкая!

– Ты сомневался? Видишь, я бросила. А ты?

– Птица, давай лучше целоваться посреди бульвара, как…

– Марк, а кто была твоя жена?

– У меня не было жены.

– Не обманывай.

– Не было при Шекспире сигарет «Друг». Не было!

– Марк, любимый, никогда не обманывай меня, хорошо?