– Йорген, где живет Катуар?

– Марк, а ты сам где вообще?

– На кладбище.

– Поздравляю. Как ты его назвал?

– Немецкое.

– Да, нет, мужика этого.

– Это девушка. Диалогистка.

– А что за имя странное?

– Я не знаю настоящего.

– А ты сценарий вообще пишешь?

– Подожди! Как узнать ее адрес?

– Кого?

– Девушки этой. Ты ее мне прислал.

– Я? Слушай, я сейчас на Красном море, уже в акваланге стою, вернусь через три дня. Разберемся с твоей девушкой, ну?

Весь предыдущий диалог происходит при полной темноте в кадре. Теперь свет. Свет, я сказал!

У кладбищенских ворот стоит весельчак, в бодрой рубахе и с трудолюбивой лопатой на плече, которую приобнимает за черенок. – Э! – он манит меня левой, свободной рукой. – Кладбище закрывается. Покойничкам отдыхать пора.– Да, я ухожу.– А кто тут у тебя?– Девушка была. Сбежала.– Случается. А на каком она участке?– Не знаю. Вон там была. Где актриса похоронена.– А! Ами!– Откуда вы знаете, что ее так звали?– С могильщиками надо на «ты». Там еще рядом Божена лежит.– А она кто была?– Она портнихой была. Платья шила. Я тут про всех все знаю. Могу романы писать. Про каждого. Вот этой лопатой.И хохочет, роняет шанцевый инструмент с вечерним звоном.