На Мясницкой улице, в подвальном ресторане «Ефимыч», интеллигентском дымном чертоге, меня ждет мой столик в красном углу. Где я молюсь.

Здесь теперь почти пустынно, не так как в дни Депрессии. Сейчас все принялись хлопотать. Горячая нефть побежала по венам.

Официант хихикает:

– Просите, я все спросить хочу – зачем вы утопили ее?

– Кого?

– Героиню из сериала.

– Какого сериала?

– «Девушка без имени»

– Вы вспомнили! Это когда было! Я уж и сам не помню половину.

– А я все ваши сериалы наизусть знаю… У меня все диски дома есть. Но вы всегда с девушками жестоко обращаетесь почему-то.

– Не только с девушками. Мне никого не жалко.

– Я понимаю, – официант вздыхает и салфетки в стакане колышутся. – Это кино. Не жизнь.

– Что ты сказал? – Мой голос покрывает табачный гул. – Как же ты бесишь! Бесишь!

Официант уже не улыбается. Он потеет и пахнет полынным пивом.

Все посетители клуба перестают дышать и смотрят на меня. Молодцы! Внимание! Теперь в качестве аперитива я покажу вам маленький номер – как меня учила моя дорогая Ами.

– Я не хотел… – шепчет официант. – Не хотел вас бесить.

– Запомни: все, что я пишу, – и есть жизнь. Я создаю этот мир. Я – демиург.

– Кто?

– Бог в пальто!

В зале раздаются аплодисменты.

Я еще не выпил, чтобы встать и поклониться. Пусть любят меня таким, на троне.

Но я успеваю заметить губы девушки, что сидит у стены, расписанной тенями. Губы без улыбки. Девушка! Оставаться на месте. Губы подкрасить. Я люблю ярко накрашенные губы. Готовьтесь к экзекуции за то, что не улыбаетесь во время моего эффектного номера.

– А теперь, – я понижаю голос, – неси мне водки. Водки!

– Как обычно? – спрашивает официант. – Да-да, я понял. Понял. А сыр?

– Тссс! Сыр – это мой бог, его нельзя упоминать всуе.

Официант делает два жеста игрушечного дирижера и убегает за кулисы.

Да. Сейчас я буду напиваться. Но вы не услышите названия водки. Марк молчит про марки. Никакого product placement почем зря. Всякое слово из уст Марка – святое. И очень дорого стоит.