Клуб «Ефимыч», за 14 лет до откровения Марка.
Требьенов срывает очки, запотевшие от моего рассказа. Он озирает клуб «Ефимыч» матовым взглядом, голос его наполняется влагой:
– И сколько там комнат?
– Кажется, пять. Мы сидели на кухне, так что я пока не пересчитал.
– Слушайте, это же такое везенье. Вам в руки падает почти что принцесса. Женитесь на этой Хташе немедленно! Завтра! Пока папа не одумался.
– Да?
– Да! Вас, пацана из Таганрога, с этим ужасным говором, полюбила дочка профессора с пятикомнатной квартирой в лучшем доме Москвы.
– Там один туалет, как наша с Бухом комната…
– Не издевайтесь! Если не хотите, дайте адрес, я сам женюсь. – Требьенов смотрит на свое отражение в тусклом лезвии ножа. – Хоть женщин ненавижу. Но мне для здоровья нужна большая жилплощадь и вахтер внизу.
Каков подлец, не так ли, мой верный Бенки? Пират Азовского моря. Только и я, убогий жених, не лучше. Хорошо ловится рыбка-песочник на крючки из сталинской бронзы.
– А чем занимается папа-профессор? – Требьенов играючи направляет нож мне в живот.
– Бенкендорфом.
– О! – Требьенов роняет нож на пол, наклоняется, показав многострадальную лысину. – Нож упал. Кто-то придет. Может, сам Бенкендорф? Очень жду! У меня, кстати, есть на примете одна квартира в доме не хуже вашего. Остается ею завладеть аккуратно. Это очень сложная драматургия.
– Какая квартира?
– Неважно. Расскажите – как идет ваша работа с Мир Мирычем? – Требьенов вытирает нож салфеткой.
– Я ему отдал сценарий. Читает.
– Если все получится, с вас банкет в «Ефимыче», – бросает салфетку на стол.
– Зачем?
– Так принято у нас, творческих интеллигентов.
Берет нож и отрезает мягкий кусок свиной отбивной, вносит бережно в рот и шевелит челюстями, кушает. Бесит, бесит.
– Хорошая здесь еда, – говорит Требьенов сквозь отбивную. – Но надо, наверное, на вегетарианскую переходить. Это сейчас модно в Москве. Некоторые даже начали в Тибет ездить.
– А очки у тебя – тоже потому что модно?
– Конечно. Они без диоптрий. Но смотрите – какая оправа! А что вы сидите? Закажите себе кофе.
– Тут дорого.
– Ничего, скоро вас будет домработница Лилия кормить.
– Роза.
– А я все сам, все сам. Нет у меня ни Лилии, ни Розы. Устроился на телевидение. Помощником режиссера. – отрезает еще кусок томительной свинины. – Вот где жизнь! Люди без стыда и совести. Одни подонки. Самовлюбленные, жадные, наглые. В общем, мне с ними просто. Еще надо научиться палочками есть.
– Зачем?
– Вы не слышали? В Москве уже открывают японские рестораны. Как вы тут живете? Ничего не знаете. Оставались бы в своем Таганроге. Что вам Москва? И зачем… Ой!
Требьенов отодвигает тарелку с умирающей отбивной, смотрит поверх моей головы и шепчет:
– Пришел…
– Кто?
Требьенов меня уже не слышит, он встает и улыбается сквозь дым.
– Добрый вечер! Спасибо огромное, что нашли для меня время.
У столика тяжело дышит Йорген, раскланивается по сторонам, будто выступил с удачной арией. Требьенов холит его взглядом, отодвигает стул:
– Садитесь, пожалуйста.
Я впервые вижу Йоргена, моего будущего мучителя и благодетеля. Рассматриваю пухлый нос, дар папы, и тонкие пальцы, мамин вклад в лихо закрученный ДНК.
Йорген кивает и утомленно бросает на стол ключи от машины. Они подпрыгивают и ловко взлетают на отбивную.
– Ничего страшного! – Требьенов поднимает ключи в соусе, вытирает салфеткой и кладет на стол, как бабочку из старинной коллекции. – Познакомьтесь – это мой друг…
Йорген произносит «очпртно», рассматривая ключи.
Он не догадывается еще, что этот низкорослый человечек, недостойный пока его взгляда, станет самым главным сокровищем, которое он случайно добудет с московского дна. Глядя отсюда, из будущего, я легко улыбаюсь такому знакомству. А пока пусть Йорген будет чуть раздражен: оттого, что не может третий месяц нырнуть в Красном море, и оттого, что нет в стране сценаристов, способных на подвиг.
– Вазген мне сказал, у тебя есть какой-то интересный проект, – Йорген садится, берет зубочистку и направляет шпагой в грудку Требьенова.
– Нет, у меня идея…
– Сейчас любую идею называют проектом, – Йорген смеется и машет зубочисткой – вжик-вжик-вжик. – Под слово «проект» можно больше бабла срубить.
– Да, тогда у меня проект. Эй, меню!
– Не надо меню, я теперь на диете.
– Какой – расскажите! Нам страшно интересно.
И Требьенов вращает зрачками, излучая команду мне: «Уйди, ты нам мешаешь!