– Опять немцы нас спасают! – Провозглашает профессор Бурново без паузы, сразу вслед за Карамзиным, но с разницей в шесть лет. – На этот раз водкой. Удивительный поворот исторического сюжета, согласитесь. Немцы поставляют в Россию продукт, который всегда считался нашим главным достоянием. Я вообще придерживаюсь той теории – впрочем, сам являюсь ее автором – что без доброго немца Россия давно бы пропала.

ТИТР: МАРК ПРИШЕЛ В ГОСТИ К ХТАШЕ. ТЕПЕРЬ ОН ОЧЕНЬ ЧАСТО ЗДЕСЬ БЫВАЕТ, И ПРОФЕССОР БУРНОВО ОДИН РАЗ УЖЕ ВЫПИЛ С НИМ ВОДКИ. Марк, то есть я, уверенно держит в руках толстый кусок сыра, хочет сквозь дырочку посмотреть на будущего тестя, еле сдерживается.Бурново поднимается, хрустнув стулом. Потирает бакенбард и потом совершает свой великий, воспетый современниками Жест, Которым Останавливает Мгновенья. Снимает очки в могучей черной оправе и, помедлив, одну дужку бережно помещает между губами. Чуть щурится в вечность.Гул затихает.Бурново вынимает дужку изо рта. И, напитавшись от нее вдохновеньем, продолжает, держа очки, как божий дар, чуть на отлете:– Возьмем того же Бенкендорфа. Александра Христофоровича. Остзейский немец, чей отец верно служил русскому престолу, а мать была ближайшей подругой и наперсницей императрицы Марии Федоровны, супруги бедного, бедного Павла. Да, в молодости Александр Христофорович был бонвиван, транжира, любил актрис. Одну такую, француженку, мадемуазель Жорж, фаворитку самого Наполеона, увез тайком в Россию из Парижа, когда был там с дипломатической миссией. Бонапарт негодовал!Однако эти мелкие мужские шалости – пустяк по сравнению с тем, что Бенкендорф сделал для России. Когда тот же Наполеон покинул сожженную Москву, именно Александр Христофорович был назначен ее комендантом. Представьте, что ему досталось? Огромный разоренный город, толпы погорельцев, трупы, мародеры. И на этом пепелище, на руинах Третьего Рима, надо было навести порядок!Должен заметить, роль немцев в России неизменно сводилась к тому, что они пытались навести порядок в русском хаосе. Не зря, не зря Петр Великий призывал немцев в Россию, отдав им целую слободу в Москве! Реформатор хоть и был самодуром и пьяницей, но хорошо понимал, на кого можно опереться среди наших болот.Бенкендорф много раз пытался убедить еще императора Александра в необходимости создания тайной полиции. Созревал чудовищный заговор, который мог смести власть. Александр вяло соглашался, но ничего не предпринимал. Результат все увидели на Сенатской площади 14 декабря, в день коронации Николая Первого. К счастью, Николай уже по достоинству оценил инициативы Бенкендорфа, и было создано Третье отделение. В котором, кстати сказать, было очень мало сотрудников. Тридцать пять человек. Зато весьма эффективных менеджеров. Так что вы, молодой человек, напрасно не читали мою монографию об Александре Христофоровиче.– Папа, он прочитает, – жалобно произносит Хташа.Папа не слышит ее. Папа слышит иные голоса.– И никаких зверств и пыток! – очки взмывают к хрустальной люстре. – Просто хорошо отлаженная система поставки информации. Кстати, Бенкендорф был противником казни пятерых декабристов. Приговор принял как руководство к действию – преданный служака! – но до последнего момента ждал, что прискачет курьер от Николая Павловича с бумагой о помиловании.Вообще даже мне, историку, до сих пор не очень понятно, откуда взялось это нелепое мнение о жестокости и бессердечии немцев. Вся Москва XIX века боготворила доктора Федора Петровича Гааза. Урожденного Фридриха Иосифа. Будучи главным тюремным врачом Москвы, он пекся чуть ли не о каждом заключенном, желая облегчить их участь! Его называли «святым доктором». Между прочим, именно ему принадлежит одна сакраментальная фраза, вы, конечно, ее знаете: «Спешите делать бордо!» – Очки Бурново замирают на мгновенье, вздрагивают. – То есть – добро. Это был девиз Федора Петровича.Однако продолжу мысль о порядке.Владимир Иванович Даль! Да, он датчанин, но датчане – те же германцы. Упорядочил русскую лексику, создав свой великий словарь.Владимир Яковлевич Пропп! Из поволжских немцев. Написал гениальный труд «Морфология русской сказки», где внятно изложил все мотивы героев и антигероев, все возможные сюжетные ходы. Найти систему в сказке – тем более русской – это научный подвиг.А кто первые историографы в России? Да, был Татищев, но его труды до нас в оригинале не дошли. А немцы – Байер, Шлецер, Миллер – и создали ту русскую историю, которую учили в течение веков. К ним есть много претензий, они не знали языка, пренебрегали многими фактами, дабы возвести стройную систему, но каков сам труд? Это подвиг во враждебной стране.Поэтому я выскажусь патетически, но искренне. Да здравствуют немцы в России! Без них не выстояла бы русская земля!Бурново замирает, очки подняты ввысь и горделиво посматривают на нас, смертных. Жена Бурново чуть дрожит, я ощущаю это сквозь толщу тяжелого стола.– Ты все-таки гений! – произносит она отчаянным шепотом.– Спасибо, – отвечает Бурново, и очки прекращают свою торжествующую пляску. – Однако выпьем за это!Жена Бурново быстро наливает ему полную рюмку морщинистой рукою. Бурново, продолжая стоять, безжалостно берет рюмку и выпивает – будто святую воду в жаркий полдень.Садится, кашляет, урчит.– Так что, мой дорогой будущий зять, я рад, что вас увлекла фигура Бенкендорфа. Окажу вам всяческое содействие. Ваш диплом должен стать лучшим. Вы готовы к серьезной работе?– Но я хотел писать диплом о Федоре Кузьмиче как… как…– Как феномене народной мифологии, – Хташа наступает мне на ногу родственным тапком.– А где огурцы? – Бурново озирает стол по окружности.Жена протягивает ему вазочку с пятью огурцами-страдальцами. Бурново берет один из них пальцами, откусывает половину тела и жует, наслаждаясь казнью.– Нет, о Федоре Кузьмиче будет писать Бух. Он уже блистательно эту тему разработал.– Он мне ничего не говорил об этом, – сыр в моей руке плавится и воском стекает на новые джинсы, подарок Хташи, прожигая их.– Достаточно того, что он говорил мне. У него интересная теория… – Бурново откусывает от половинки огурца. – Скажу вам честно: я мечтал бы иметь такого зятя, как Бух. Но я ценю Хташин выбор, отношения в нашей семье всегда были либеральными… Так что займитесь-ка Бенкендорфом основательно, договорились? Я вам сейчас подберу несколько книг…Звонит телефон. Звони, милый, вечно, не дай больше слова вставить надменной скотине в багряном халате!Жена Бурново подает ему трубку с поклоном очарованной Гретхен. Кирхе, кюхен, киндер.– Алло! – Бурново ласкает свободной рукой левый свой бакенбард. – Да, записываю. Завтра в семь кафедра… – Чуть отведя в сторону магическую трубку, шепчет жене: – Дай записать! Быстрее!