Онагры остановились у огромных ворот. Креол сошёл с колесницы и с хрустом потянулся, расправляя затёкшие плечи. Ему никогда не нравилось ездить в повозках.

Со второй колесницы сошёл Шамшуддин.

— Пошли,— махнул рукой Креол.

— А онагры?

— Это дело рабов.

У ворот, почтительно склонив голову, гостей встречали два раба — дряхлый старец и мальчишка лет восьми. По ис­стари заведённой традиции в привратниках всегда состоят самый старый и самый молодой рабы.

— Мир тебе, молодой хозяин,— надтреснутым голосом произнёс старик, низко кланяясь Креолу. — Добро пожало­вать домой, в благословенный богами Шахшанор.

— Кимульгу? — окинул его безразличным взглядом Креол.— Ты теперь здесь стоишь?

— Ничтожному рабу очень лестно, что молодой хозяин помнит такой малозначительный вздор, как моё имя,— по­клонился ещё ниже Кимульгу.— Возвращаясь к вопросу молодого хозяина, презренный должен с печалью ответить, что старый Кимульгу действительно теперь не годен ни на что большее, кроме как заменять привратный столб.

— А это кто такой? — посмотрел на мальчика-раба Кре­ол.— Как тебя зовут, крысёнок?

Раб сглотнул, с ужасом таращась в серые глаза ученика мага. Колени несчастного мальчика превратились в воду, из головы вылетели все наставления старших рабов. Креол недовольно нахмурился.

— Его зовут Ше-Кемша, если то угодно моему господи­ну,— поспешил на помощь старик Кимульгу.— Дитя одной из рабынь твоего батюшки, да согреет его Шамаш и да улыбнётся ему. Он только в прошлом месяце вошёл в подо­бающий возраст и...

— Да мне наплевать,— отмахнулся Креол.— Отец дома?

— Господин наш Креол пребывает в своих покоях, мо­лодой хозяин. Я буду счастлив лично препроводить тебя...

— Молчать, раб,— раздражённо поморщился Креол.— Твои велеречивые бредни меня утомляют.

— Как будет угодно моему господину. Выделить ли мне раба-провожатого, или же...

— Я прожил тут пятнадцать лет. Я знаю тут каждый за­коулок. По-твоему, я не найду дороги?

Кимульгу поклонился в последний раз, уже не произно­ся ни слова. Уголки губ старого раба чуть заметно припод­нялись. Креол-младший и в самом деле ничуть не изменил­ся за время своего отсутствия. Его не было почти три года — он вырос, возмужал, стал шире в плечах, но характер остал­ся в точности таким же.

На второго гостя Кимульгу лишь бросил быстрый взгляд. Молодой хозяин не счёл нужным представлять своего спутника, а рабу не следует проявлять досужее лю­бопытство. Хотя Кимульгу охотно бы спросил, кто этот юноша-кушит с безволосой, как у жреца, головой. Рослый, широкоплечий, того же возраста, что и Креол-младший... скорее всего, просто раб. Друзей у молодого хозяина никог­да не было.

Креол и Шамшуддин прошли через длинную тёмную га­лерею, разделяющую внешние и внутренние ворота. Кре­постная стена Шахшанора так толста, что по ней могут проехать в ряд три колесницы. Жизнь мага опасна, у него много могущественных врагов — нельзя пренебрегать средствами обороны. Кто знает, что случится завтра?

Войдя в сени, Креол едва не споткнулся о толстую белую кошку. Та даже не шевельнулась — лишь раздражённо дер­нула хвостом и окинула Креола презрительным взглядом.

Другому подобный взгляд обошёлся бы дорого, но кошки — священные животные. Им прощается гораздо боль­ше, чем людям.

Омыв в прохладных сенях ноги, Креол и Шамшуддин вновь оказались под открытым небом, на большом дворе, усаженном цветами. Слева и справа хозяйственные по­стройки — конюшня, амбар, мукомольня. В центре — ис­кусственное озеро, а рядом мраморная статуя богини, лью­щая воду из сосуда на плече.

Но главное — конечно же сам дворец. При виде этого чуда глаза Шамшуддина округлились, в них засветилось искреннее восхищение.

— Так это и есть ваш родовой дворец? — присвистнул он, задирая голову.

— Да, его дедушка построил,— с деланым равнодушием ответил Креол. Он и сам ужасно гордился этим дворцом. Дворцом, который однажды достанется ему.

Шахшанор, о Шахшанор! Дивный дворец старинного рода магов! Увидевший тебя хоть единожды может считать себя счастливцем, а не видевший ни разу пусть посыпает голову пеплом, ибо он напрасно прожил свою жизнь. Вели­чественное здание в форме усечённой пирамиды вздымает­ся на двенадцать человеческих ростов, каменные стены украшены искусной резьбой, а верхние этажи облицованы сверкающим на солнце золотом и орихалком, испускаю­щим огнистое блистание. Сразу видно, сколь богат хозяин этого дворца.

Этот Шахшанор был построен сорок лет назад — архи­магом Алкеалолом. А до него на этом месте стояли другие дворцы, другие Шахшаноры. Здания славного Шумера прекрасны и величественны, но — увы! — недолговечны. Глиняные блоки и сырцовый кирпич — вот основные стройматериалы. Стены всегда очень толстые, и подтачи­ваемый влагой фундамент под их тяжестью быстро начина­ет проседать. Обычный дом выдерживает полвека, дворец или храм — сто или даже сто пятьдесят лет. Но в конце кон­цов любое строение так ветшает, что его проще разрушить и выстроить заново, чем без конца ремонтировать.

Рабыни, стирающие белье, низко поклонились молодому господину. Креол растянул губы в довольной улыбке. В доме старого Халая рабы не выказывают никакого почте­ния — прекрасно знают, что их хозяин ценит своих учени­ков дешевле медного сикля. Дряхлый демонолог только порадуется, видя, что раб дерзит Креолу или Шамшуддину.

Но дом учителя остался далеко на севере, в Симурруме. Сейчас они рядом с Уром, в великом дворце Шахшанор. Халай Джи Беш отослал всех своих учеников — Эхтанта к родителям в Кассию, Креола к отцу, а Шамшуддина... Шамшуддина он собирался отослать к деду, но Липит-Да­ган наотрез отказался принимать ненавистного внука. Да и сам внук не выказал большой радости по этому поводу.

Вот Креол и предложил Шамшуддину отправиться с ним. Десять дней пути — сначала на речной барже вниз по Тигру, затем на колесницах, запряжённых онаграми,— и вот они уже здесь, в Шахшаноре.

Война с куклусами началась почти три года назад. Но первые два года её никто не принимал всерьёз. Маги ре­шили, что это просто новый вид нечисти, явившийся из пустыни. Император послал немного солдат, Гильдия вы­делила пару подмастерьев — только и всего. Они без тру­да разыскали тварей-душесосов и вырезали всех до одного. В народе ходили слухи, что за этим стоит нечто большее, чем просто несколько случайных чудищ, но им не придава­ли значения.

Однако со временем стало ясно, что слухи — не просто слухи. Не отнесясь к проблеме с должным вниманием, ве­ликий Шумер совершил страшную ошибку. Несколько ме­сяцев назад куклусы наконец заявили о себе в полный го­лос. Они в огромном количестве перешли границу, управ­ляемые пустынными некромантами и архимагом-отступ­ником Ку-Клусом. Именно тогда эта нечисть и получила свое название.

Сейчас Шумер охвачен войной. И положение не радует. Уже девять городов разрушены до основания, а их жители обратились в куклусов, пополнив вражескую армию. По­гибли свыше шестидесяти магов — среди них три магистра и архимаг. Во главе кошмарного войска встал сам Дагон Тёмный, каким-то образом сумевший вырваться из Лэнга.

Чтобы справиться с бедой, император Энмеркар моби­лизовал все силы. Гильдия магов в полном составе высту­пила на бой. Во все концы Шумера ринулись гонцы, созы­вая всех обученных чародеев. Явились они и в Симуррум, за старым демонологом Халаем Джи Беш. Злобный стари­кашка не меньше часа брызгал слюной, поливая бранью куклусов, Лэнг, императора, Гильдию магов и небеса со всеми их богами. Но ему пришлось подчиниться приказу. Торопливо собрав пожитки, Халай отправился на юго-за­пад, к месту боевых действий.

Но учеников он с собой не взял. Императорский приказ о мобилизации касается лишь полноценных магов. Вели­кий Энмеркар ещё не настолько отчаялся, чтобы ставить в строй необученных мальчишек. Совершенно не желая оставлять дом на попечение ненавистных учеников, Халай приказал Креолу и Шамшуддину отправляться на все четы­ре стороны.

— А твоего отца почему не призвали? — спросил Шам­шуддин, переступая порог.

— Не успели ещё, наверное,— пожал плечами Креол.— Я слышал, что в первую очередь призывают демонологов. Вот дедушка уже давно там.

Шамшуддин покивал. О том, что мудрый Алкеалол сра­жается с куклусами на передовой, они с Креолом узнали ещё три месяца назад. Великий демонолог отдавал все силы сдерживанию ненавистных тварей — и пока что преуспевал в этом.

Во всяком случае, его всё ещё не убили.

— Тревожишься за него, брат? — спросил Шамшуддин.

— Дедушка — архимаг,— фыркнул Креол.— Чего мне за него тревожиться? Пусть враги тревожатся.

— Я слышал, враги там сильные...

— Уж точно не сильнее дедушки,— безапелляционно заявил Креол.— И вообще, радуйся лучше, что его нету дома. У дедушки на редкость тяжёлый характер... И палкой он любит драться не меньше Халая... Говорят, я весь в него, но ты не верь.

— Досужие языки всегда болтают всякие глупости,— со­гласился Шамшуддин.— Куда нам?

Креол на секунду задумался, переводя взгляд с левого коридора на центральный, с центрального на правый, с правого — снова на левый. Хоть он и сказал старику Киму­льгу, что знает в Шахшаноре каждый закоулок, три года от­сутствия всё-таки слегка затуманили память. Креол никог­да не стремился держать в голове такие бесполезные зна­ния, как расположение комнат и коридоров.

— Так...— наморщил лоб ученик мага.— Налево — убор­ные, большая купальня, пиршественная зала, помещение стражи, комната евнухов и... и гарем.

— Наложниц много? — деловито осведомился Шам­шуддин.

— Сейчас — не знаю. Но когда я уезжал, было шестеро, и все старые — лет по тридцать и даже больше. Дедушка уже очень давно не брал новых.

— Жаль...— погрустнел Шамшуддин.

Креол недовольно дернул щекой. В отличие от этого плешивого кушита, к своим восемнадцати годам успевше­го прослыть прекрасным любовником, Креол противопо­ложным полом интересовался мало. Он пару раз составлял Шамшуддину компанию в общине харимту, но сколько бы священные блудницы Инанны ни старались развеселить гостей, Креол все равно оставался мрачным, как сама ночь. Подобные забавы не радовали его и не прельщали.

— Направо — кухня, кладовые, помещения для рабов и комната управляющего,— махнул рукой он.— А прямо — сад, священный дворик и лестница наверх и вниз. Внизу подвал, туда лучше не ходить.

— Почему?

— А помнишь, что в подвале у Халая? У нас там тоже есть... всякое.

— Например? Креол смутился.

— Брат, только не говори, что ты и сам этого не зна­ешь,— сверкнул белоснежными зубами Шамшуддин.

— Знаю! — повысил голос Креол.— Знаю. Там... погреб для продуктов...

— Да, туда точно лучше не ходить.

— Не зли меня! Там... там не только погреб. Ещё там хо­лодная камера для трупов... наша дворцовая темница и... и тюрьма для демонов. И вот туда точно ходить не нужно! Я слышал, что дедушка держит там двух шедимов и Безго­лового.

— Это не так страшно,— пожал плечами Шамшуддин.— Гала хуже.

— Говорят, что ещё там есть адский дух!

— А вот здесь ты уже привираешь, брат,— рассудитель­но произнёс Шамшуддин.— Ещё ни одному демонологу не удавалось долго удерживать взаперти адского духа. Он либо раздуется и разнесёт темницу вдребезги, либо зачахнет и погаснет, как остывший уголёк.

— Может быть, и не адского духа. Может быть, Жреца Древних или Двурогого,— проворчал Креол.— Я точно не знаю. Слышал только, что это какая-то опасная тварь из Лэнга.

— Может, просто зуннабьян?

— Не хочешь — не верь...— отмахнулся Креол.— Но лезть туда не вздумай, слышишь?

— Слышу, брат, слышу. Я рад, что ты в кои-то веки ре­шил проявить благоразумие.

Креол ничего не ответил. На самом деле он однажды уже пробовал забраться в этот потайной подвал. Но его тогда поймали. Дедушка Алкеалол долго смотрел на хлюпающего носом мальчишку, а потом холодно произнёс, что ему не нужен столь глупый наследник. Креола вывели за ворота и обратно не пустили. А когда он начал кричать и плакать, с крепостной стены начали стрелять из луков.

Почти целый месяц семилетний мальчик был предо­ставлен самому себе. Он бродил по зловонным трущобам Ура, питался объедками, был покусан бродячими собака­ми, чуть не утонул в сточной канаве и лишь чудом избежал лап работорговцев. Но в конце концов дедушка смилости­вился и позволил внуку вернуться домой.

С тех пор Креол ни разу не спускался в подвал. Он не был уверен, что сделает грозный Алкеалол, буде непутёвый внук провинится вновь, но проверять ему совершенно не хотелось.

Несмотря на всю огромность прекрасного Шахшанора, этажей в нем только лишь два. Особенно высоки потолки на первом. Восемь взрослых мужчин могут встать друг дру­гу на плечи — и то не дотянутся.

Поднявшись по устланной мрамором лестнице, Креол и Шамшуддин оказались в длинном кольцевом коридоре. Полы покрыты толстым слоем штука, стены облицованы глиняной обмазкой, побелены и покрыты цветной роспи­сью. Геометрические узоры, строки из священных текстов, изображения растений, животных и людей... Скромному жилищу Халая Джи Беш и не снилось великолепие этого дворца. Множество масляных светильников заливает ко­ридор ярким светом, вдоль стен стоят постаменты, удержи­вающие дорогие статуи и вазы. Вся утварь — золотая и се­ребряная, не видно ни следа презренной меди или керами­ки.

Шамшуддин шагал неторопливо, с любопытством огля­дываясь по сторонам. Он ещё никогда не был во дворце ар­химага. Дважды по дороге попались рабы — при виде Крео­ла они сразу замирали неподвижными статуями, не смея отвлекать господина.

— Эта дверь ведёт в умывальную,— рассеянно коммен­тировал Креол по ходу движения.— Здесь комната свитков. Здесь лаборатория. Здесь мастерская. Здесь комната ритуа­лов. Здесь дедушкины покои. Здесь гостевые комнаты.

— А это кто? — спросил Шамшуддин, указывая на порт­рет седовласого старца с густыми бровями.

— А это дедушка Алкеалол.

Шамшуддин задумчиво прищурился, переводя взгляд с портрета на Креола. С первого взгляда видно, что эти двое — близкая родня. Усыпь Креолу волосы сединой, до­бавь бровям гущины, осветли немного кожу, усыпь её мор­щинами — и будет точная копия архимага Алкеалола. Судя по портрету, ни бороды, ни усов почтенный старец не но­сит.

— Да, дедушка не любит волос на лице,— подтвердил Креол, когда Шамшуддин об этом спросил.— Уж не знаю почему, но подбородок он всегда бреет.

Ученики мага остановились у большой двустворчатой двери, сплошь усеянной самоцветами. Шамшуддин замял­ся, невольно отступая побратиму за спину. Он ещё ни разу не встречался с живым архимагом.

Креол же без колебаний толкнул дверь и вошёл в про­сторную комнату. В лицо ему ударил порыв ветра — за ок­ном стоит полуденная жара, но здесь царит прохлада и даже дует ветер. Этим необычность помещения не заканчивает­ся — пол покрыт толстым слоем земли, а по стенам стекают потоки воды кристальной прозрачности.

Шамшуддин нерешительно вошёл следом, с любопыт­ством оглядываясь по сторонам. Судя по всему, эта комна­та служит Креолу-старшему и спальней, и рабочим поме­щением. Слева каменное возвышение с расстеленной ци­новкой, в углу стоит человеческий скелет, а на стенах висят глиняные таблички, различные артефакты и черепа живот­ных. В дальнем конце, у окна, забранного решёткой, стоит стол с расстеленным пергаментом.

А за столом сидит мужчина лет пятидесяти. Борода зави­та в мелкие кудряшки, длинные волосы заплетены в косы, брови и ресницы вычернены. Именно так должен выгля­деть образцовый шумерский подданный.

— Папа! — шагнул вперёд Креол. Креол-старший неохотно поднял глаза от пергамента.

Похоже, он только теперь заметил, что у него посетители.

— Кто бы ты ни был — выйди, войди снова и поздоро­вайся, как положено,— сухо произнёс архимаг, не прекра­щая писать.

Креол плотно сжал губы и на секунду замер неподвижно. Потом он резко повернулся и вышел из комнаты. Шам­шуддин поспешил следом.

Постояв за дверью с полминуты, Креол постучался и, дождавшись разрешения, вошёл вновь. На сей раз — мед­ленно и чинно, наклонив голову так, что подбородок кос­нулся груди.

— Мир тебе, отец,— отчеканил Креол, не поднимая глаз.— Я вернулся домой.

Креол-старший смерил его долгим взглядом. В свет­ло-серых глазах отразилось явное сомнение. Архимаг по­жевал губами и спросил:

— А кто ты вообще такой?

— Я... я твой сын, Креол! — возмущённо выпалил юно­ша.— Ты что, опять про меня забыл, маскимов старик?!

— У меня есть сын? — недоверчиво переспросил Кре­ол-старший.

— Конечно! И это я!

— Да, припоминаю, у меня был сын... или дочь?.. Нет, всё-таки сын, точно. Но ты не он. Кто ты такой, наглый са­мозванец?

— Да это же я, Креол!

— Нет, Креол — это я. Ты мог бы выдумать ложь и поу­бедительнее.

— И я тоже Креол! Мы оба Креолы! Ты мой отец, я твой сын!

— Ты просто лжец. Мой сын был гораздо ниже ростом и уже в плечах. Я отлично его помню.

— Папа, меня не было три года. Я вырос.

— Да?.. Правда, что ли?.. И сколько же тебе сейчас лет?

— Восемнадцать.

Архимаг поднялся из-за стола и внимательно осмотрел сына со всех сторон. Лоб Креола-старшего пошёл морщи­нами, в глазах понемногу забрезжило узнавание.

А Креол-младший едва удерживался, чтобы не топнуть со всей силы ногой. Он всегда знал, что безразличен отцу, но раньше не понимал, до какой степени. Они не виделись всего три года — а родитель полностью забыл о самом его существовании!

— Хорошо, я согласен признать в тебе своего сына,— всё ещё с толикой сомнения произнёс Креол-старший.— Но как я припоминаю, ты должен сейчас находиться в го­роде Симурруме, постигать премудрости Искусства у... у...

— У магистра Халая Джи Беш.

— Вполне возможно. Мне нет дела до его имени. В лю­бом случае ты должен сейчас находиться там. Зачем ты явился сюда? У тебя должна быть по-настоящему веская причина, если ты посчитал возможным отвлечь меня от ра­боты.

— Началась война,— пожал плечами Креол.— Халая призвали в армию. Он отослал нас домой.

— Кого это «нас»?

— Меня и Шамшуддина,— мотнул головой в сторону

друга Креол.

— У меня что — два сына? — недоуменно моргнул Кре­ол-старший.— Нет, не может быть... или?..

— Он мой побратим,— неохотно произнёс Креол.— Мы смешали кровь... случайно, правда...

— В подробностях можешь не рассказывать,— остано­вил его отец.— Мне нет до этого никакого дела.

Воцарилось неловкое молчание. Креол-старший прошёлся по комнате, с явным недовольством поглядывая на назойливую молодёжь. Поразмышляв с полминуты, он кашлянул и спросил:

— Так, значит, вы намереваетесь какое-то время жить

здесь?

— Да. Это ведь и мой дом тоже.

— Верно, верно... Ну что ж, хорошо, можете оставаться здесь сколько пожелаете. Но вам придётся усвоить три пра­вила.

— Помню я твои правила...— устало отмахнулся Креол.

— Возможно. А твоему побратиму они тоже известны?

— Я внимательно слушаю тебя, почтенный абгаль,—

тихо произнёс Шамшуддин.

— Твой побратим воспитан гораздо лучше тебя,— нео­добрительно посмотрел на сына Креол-старший.— Такое впечатление, что ты воспитывался в гипару, а не во дворце нашего рода.

Креол растянул губы в кривой улыбке, но ничего не ска­зал. Отец несколько секунд пристально разглядывал от­прыска, а потом произнёс:

— Итак, первое: никакого шума. Если я услышу шум, я уничтожу его источник, не разбираясь, что это такое. Вто­рое: о своей кормёжке заботьтесь сами. О всех прочих по­требностях — тоже. У меня нет никакого желания возиться с несмышлёными отроками. Третье: в мои покои без край­ней нужды не заходить. Я не люблю, когда меня беспокоят во время работы.

—  Позволено ли мне будет спросить, какая может быть крайняя нужда? — почтительно спросил Шамшуддин.

— Пробуждение Ктулху. Если он начнёт ломать крепо­стную стену, тогда можете войти. Только постучаться не за­будьте. Вы поняли?

— Поняли, поняли...

— Мы поняли, почтенный абгаль.

— Тогда проваливайте отсюда и не докучайте мне боль­ше. Я занят.

Дверь за Креолом и Шамшуддином ещё не успела за­крыться, а почтенный архимаг уже выкинул их из головы. Перо вновь забегало по пергаменту, выписывая маленькие значки-клинышки. Сегодня утром Креол-старший ухватил за хвост воистину потрясающую идею — нужно успеть оформить её подобающим образом, пока не улетучилась. Если всё получится, он наконец-то сможет преобразовы­вать металлы один в другой напрямую, одним лишь... как лучше назвать этот процесс? Пожалуй, вернее всего по­дойдёт слово «убеждение». Ещё немного предварительных расчётов, и можно приступать к экспериментам.

— Отец — элементарист до мозга костей,— ворчливо произнёс Креол-младший, шагая по коридору.— Он абсо­лютно не интересуется живыми существами. Я вообще незнаю, как он умудрился жениться и родить сына. Случай­но, наверное, получилось.

Ученики мага бродили по Шахшанору довольно долго. Побывали в саду —огромном, но неухоженном, густо за­росшем разнообразными растениями. Большинство из них высадил здесь дед Креола — мудрый Алкеалол. Рабы не смели даже прикасаться к его посадкам. Кто знает, что за свойства у этих растений, чем они грозят неосторожному растяпе?

На домашнем кладбище Креол посетил могилу матери. Он никогда её не видел — прекрасная Бирдин умерла рода­ми. Рабы рассказывали, что это была женщина удивитель­ной красоты — с тёмно-ореховой кожей, каштановыми во­лосами и изумрудными глазами. Дочь простого водоноса и кушитской рабыни, она уже в пятнадцать лет стала налож­ницей архимага Креола. Тот не испытывал к Бирдин ника­ких чувств — просто решил обзавестись наследником, пока не состарился окончательно.

И вскоре наследник у него появился.

— Она была чуть постарше, чем я сейчас,— отстранённо произнёс Креол, поливая могилу маслом.

— А сколько лет твоему отцу? — тихо спросил Шамшуд­дин, склонив голову в знак уважения перед покойной.

— Восемьдесят восемь.

— Правда?! — поразился Шамшуддин.— Он выглядит почти вдвое моложе!

— Он архимаг. Простому человеку до таких лет не до­жить, но отец... отец — дело другое.

— А сколько же тогда лет твоему деду?

— Сто одиннадцать. Кстати, хочешь посмотреть его по­кои?

— Ты же говорил, что туда нельзя.

— Это в подвал нельзя. А в дедушкиных покоях я был много раз. В детстве я часто там играл, дедушка рассказы­вал мне сказки...

— Он — сказки? — удивился Шамшуддин,

— Да. Он их целую гибель знает. А некоторые даже специально для меня записал на таблички — чтобы я по ним учился читать. Хочешь посмотреть?

Конечно, Шамшуддин не мог отказаться от такого пред­ложения. Опасливо озираясь, молодой кушит вошёл вслед за побратимом в просторную комнату, выстланную мягким ковром. Пол и стены, мебель и утварь — всё покрыто тол­стым слоем пыли. Прямо в стенах вырезаны полки со мно­жеством свитков, глиняных табличек и различных стран­ных предметов. Возле стола возвышается статуя загадочно­го животного — крылатая крыса размером с собаку.

— Это летательный артефакт,— сообщил Креол.— Де­душка над ним два года корпел.

— Эта штука летает? — удивился Шамшуддин.

— Летает, но толку от неё никакого. Это пробный вари­ант, маленький. Человека не поднимет. Зато потом дедуш­ка сделал другую — величиной с лошадь.

— И где она?

— Там же, где и дедушка. Он теперь на ней ездит. Шамшуддин  задумчиво кивнул  и уставился на два

огромных зеркала, стоящих друг против друга. На миг по­казалось, будто в глубине одного что-то шевелится... но всё тут же исчезло.

— Ты туда лучше не смотри,— предостерёг его Креол.— Это не просто зеркала. И друг на друга они не просто так смотрят.

— А что в них такого особенного?

— Да не знаю я...— поморщился Креол.—Дед не расска­зывал. Но близко лучше не подходить. Кстати, вон ту шка­тулку тоже не трогай.

Шамшуддин внимательно посмотрел на большую ка­менную шкатулку, перетянутую бронзовыми цепями и гус­то усеянную магическими печатями. На крышке огромны­ми красными буквами надпись: «НЕ ОТКРЫВАТЬ!»

—  В этой штуке сидит могучий демон,— важно сообщил Креол.— Если её открыть, он освободится.

— И что потом? Он исполнит любое желание?

— Размечтался! — осклабился Креол.— Он нас просто сожрёт. Это же демон.

Шамшуддин поёжился и плотно прижал ладони к бед­рам — упаси боги чего-нибудь здесь коснуться! Покои ве­ликого демонолога оказались жутковатым местом.

— Я есть хочу,— заявил Креол, скучающе глядя по сто­ронам.— Пойдём прикажем рабам нас накормить.

Лицо Шамшуддина просветлело. Ещё одна приятная сторона — здесь, в отличие от дома гнусного Халая, их бу­дут кормить досыта и вкусно.

Прощай, пустая ячменная похлёбка. Здравствуйте, жир­ное мясо и душистое вино.

* * *

Двенадцать раз над Шахшанором вставало и заходило солнце. Креол понемногу начал скучать. Во время учёбы ему не приходилось бездельничать — уж кто-кто, а Халай Джи Беш знает, чем занять своих учеников. Но здесь дел для него не было. Всю работу по дому исполняют прилеж­ные рабы, а развлечений никаких нет. Шамшуддин быстро познакомился с молоденькой рабыней-арамейкой и стал куда-то пропадать на всю ночь.

А Креол изнывал от скуки. Он читал дедовские и отцов­ские книги, самостоятельно практиковался в магии, заучи­вал новые заклинания... но ему всё равно было дико скуч­но. Никто не стоит за спиной с тяжёлой палкой, никто не орёт и не брызгает слюной, никто не обзывает Креола никчёмным щенком и дерьмом прокажённой ослицы.

— Тоска...— вздохнул ученик мага, сворачивая перга­ментный свиток.

Ну что ж, он хотя бы освоил новое заклинание. Креол сложил ладонь лодочкой, напряжённо уставился на неё и принялся водить сверху другой рукой. Спустя несколько секунд оттуда послышалось тихое бульканье. В солнечных лучах блеснула прозрачная капля.

Ещё несколько секунд — и между ладонями повис кро­хотный водяной шарик. Креол удовлетворенно улыбнулся. Конечно, заклятие, творящее воду из воздуха,— одно из самых пустяковых, но он научился ему сам, без чьей-либо по­мощи. А это немалое достижение.

Шарик провисел в воздухе совсем недолго. Креол очень быстро утратил сосредоточенность, и ладонь стала мокрой. Ученик мага вздохнул, с завистью думая о Шамшуддине. Тот до сих пор не освоил ни одного заклинания, кроме дви­жения предметов мыслью. Но уж зато в этом он проявлял редкий талант. Халай Джи Беш, первое время пытавшийся вколотить в кушита-полукровку хоть что-нибудь ещё, в конце концов, сдался и полностью сосредоточился на теле­кинезе.

Креол, напротив, проявлял весьма разносторонние спо­собности, но телекинез ему совершенно не давался. А ведь это одна из самых простых ветвей Искусства. Трудно найти мага, неспособного пожонглировать веточками или оста­новить в воздухе стрелу. Обычно именно телекинез стано­вится для учеников начальными тренировками, на которых учатся использовать магию как таковую.

Но у Креола с этим ничего не получалось. Поэтому ста­рый Халай учил его зажигать силой мысли факелы и пре­вращать воду в вино. Тем не менее, Креол не переставал за­вистливо поглядывать на Шамшуддина, усилием воли укладывающего кирпичи и бросающего туда-сюда длин­ный кинжал. Не желая уступать побратиму, потомок архи­магов также принялся до изнеможения тренироваться в те­лекинезе — и в конце концов таки преодолел природную неспособность.

Вот только результаты пока что совсем ничтожные.

Сунув отцовский свиток за пояс, Креол зевнул и под­нялся на ноги. Солнце поднялось уже высоко, на крыше становится жарковато. Будет лучше спуститься вниз — нет лучшей защиты от палящих лучей, чем толстые глиняные стены.

Уже поворачиваясь, Креол посмотрел вниз, во двор. И недоуменно замер. Сегодня там необычно оживлённо.

Креол уже привык, что большую часть времени Шахша­нор тих и пустынен. Рабы стараются не попадаться хозяе­вам на глаза, дворцовая стража тоже редко напоминает о себе. Да и кому она нужна в доме архимага? Воры уже много лет обходят Шахшанор десятой дорогой.

Последним, кто рискнул сюда забраться, был искусней­ший мастер Ура, носящий гордое прозвище Украду-Всё. И он действительно не посрамил своей репутации, сумев похитить бесценный алмаз, наделённый магическими свойствами.

Вот только ушёл он с ним недалеко...

Конечно, кроме обычных людей Шахшанор иногда на­вещают и другие гости. И не все из них дружелюбны. Но в таких ситуациях дворцовая стража и вовсе не показывает носа — зачем? Как бы ни были остры зубы цепного пса, с тигром ему всё равно не совладать.

Но сегодня стража выстроилась во дворе почётным ка­раулом. В ворота въезжает позолоченная колесница, влеко­мая скакуном благородных кровей. Надменный возничий облачен в пурпурную тунику, перетянутую поясом с кистя­ми, на запястьях золотые браслеты, на голове обруч-диаде­ма. Аристократ древнего рода.

— Мир этому дворцу! — зычно произнёс возничий, лег­ко сходя с колесницы.

Креол уже не обращал внимания на жару. Он уселся на корточки и стал пристально разглядывать происходящее. Не каждый день Шахшанор навещают столь знатные гос­ти... и ещё реже их встречает лично сам хозяин!

При виде отца, собственной персоной выходящего во двор, брови Креола поползли на лоб. Из ряда вон выходя­щее событие. Если этот возничий — не сам император Эн­меркар, то уж точно один из его приближённых.

Судя по всему, Креол-старший не слишком обрадовался нежданному визиту, но вслух недовольства не высказал. Он радушно поприветствовал гостя, обменялся с ним негром­кими фразами и пригласил продолжить беседу внутри.

Креол-младший тем временем замер на крыше, полно­стью обратившись в слух. Его засвербило нестерпимое лю­бопытство. Кто, зачем...

— А-а!..— вдруг хлопнул себя по лбу он.

В самом деле — как глупо было не догадаться в первый же момент. Разумеется, это императорский гонец, доста­вивший отцу повеление явиться к войскам. Было лишь во­просом времени, когда это произойдёт. И нет ничего уди­вительного в том, что к архимагу отправили не мелкую со­шку, а кого-то из высшей знати.

Креол спустился по лестнице на цыпочках, дождав­шись, пока в коридоре не стихнут шаги. Подкравшись к дверям отцовских покоев, он прижался к ним ухом, с тру­дом улавливая обрывки разговора.

— ...приказ императора, абгаль. Три остальных архима­га уже там. В том числе и твой почтенный отец.

— Три? Разве их должно быть не четыре? Пятеро, считая меня.

— Было пятеро. Но архимаг Бизаль в прошлом месяце погиб. Разве ты не слышал?

— Я мало интересуюсь происходящим за этими стена­ми. Значит, нас осталось четверо?

— Да. Верховный Маг Шурукках, архимаг Арза, твой почтенный отец Алкеалол и ты сам.

— Разве Арза всё ещё жив?

— Он ослеп и с трудом ходит, но в битве страшен по-прежнему. Так каков твой ответ, абгаль? Когда ты вы­ступишь?

— А когда это нужно?

—  Как можно скорее.

— В таком случае я выступлю прямо сейчас. Не будем терять времени.

Креол отпрянул от двери. Ему не хотелось быть пойман­ным на подслушивании. Однако ни отец, ни император­ский посланник даже не посмотрели в сторону юноши. Креол выждал, пока они немного отойдут, и рысью бро­сился следом.

Уже через несколько минут гонец взошёл обратно на ко­лесницу. Хозяин дворца проводил гостя до ворот, а затем подозвал к себе управляющего. Отдав несколько коротких распоряжений, он повернулся к сыну.

— Я улетаю на неопределённый срок,— произнёс Кре­ол-старший, протягивая сыну связку ключей.— Это ключи от всех помещений. Шахшанор остаётся в твоём распоря­жении. Можешь пользоваться им в разумных пределах.

— В чём они заключаются?

— Вернувшись, я желаю застать всё так, как сейчас. Ты можешь разрушить дворец, если захочешь, но не забудь по­том отстроить его в прежнем виде. Если умрет кто-то из ра­бов, изволь заменить его аналогичным. В мои покои захо­дить запрещаю. В этой связке есть ключи и от них, но я сра­зу узнаю, если кто-то переступит порог.

Креол сумрачно кивнул. Ничего другого он от отца и не ожидал.

В отличие от императорского гонца архимаг не стал за­прягать колесницу. В конюшне Шахшанора множество по­родистых коней, онагров и даже пара молодых ламассу, но Креол-старший использует их только для торжественных выездов.

Сейчас же он лишь затрясся всем телом... и взметнулся в небо бурным вихрем. Одежда и тело вмиг растворились, сменившись плотным ветряным коконом. Черты лица ешё некоторое время виднелись в этом потоке, но потом исчез­ли и они.

В обличье могучего урагана архимаг помчался на севе­ро-запад.

Сын проводил взглядом улетевшего отца и побрёл об­ратно во дворец.

* * *

Следующие шестнадцать дней прошли без особенных событий. Креол и Шамшуддин, получив доступ к дворцо­вой казне, несколько раз выбирались в Ур, но война и страх наложили печать уныния на великий город. Куклусы подо­шли уже к Вавилону — если императорская армия падёт, страна окажется беззащитной перед этими тварями.

Однако на семнадцатый день, во время шестого приезда в город, ученики мага встретили в питейном доме собрата по ремеслу. Такого же ученика мага, только на несколько лет старше.

— Ещё раз — как тебя зовут? — переспросил Креол, ког­да они трое опорожнили по кружке пива.

— Мешен'Руж-ах,— лениво повторил новый знакомый, поглаживая редкую бородку.

— Дурацкое имя. Что оно значит?

— Мешен, сын Ружа. У нас в Мелуххе всех так зовут.

— Мешенами?

— Ты совсем дурак или насмехаешься? — пренебрежи­тельно посмотрел на Креола Мешен'Руж-ах.

Креол недобро прищурился. Ему захотелось начать дра­ку. Конечно, этот Мешен старше, опытнее и наверняка лучше владеет магией... но зато их с Шамшуддином двое.

— Предлагаю выпить ещё,— поднял кувшин Шамшуд­дин, заметив возникшее напряжение.— В народе говорят, что не мудр тот, кто пьёт слишком много, но не мудр и тот, кто не пьёт совсем. Истинная мудрость — в умении найти верную меру. Приблизимся же к ней, друзья!

Мешен'Руж-ах на миг задумался, а потом растянул губы в вежливой улыбке и подставил кружку. Креол что-то не­разборчиво буркнул, но решил до поры проявить сдержан­ность, хотя новый знакомый с каждой минутой нравился ему всё меньше и меньше. Почему-то вспомнился Эхтант Ага Беш. Есть между ними какое-то неуловимое сходство...

— Расскажи же нам больше о себе, наш уважаемый со­брат,— почтительно произнёс Шамшуддин, подливая ещё пива.

— Ничего особенного,— пожал плечами Мешен'Руж-ах.— Мой учитель — магистр Дильмар, его цитадель стоит к западу отсюда, на границе с большими песками. Он дружил с моим отцом, и, когда тот скончался, учитель взял меня на воспитание. Думаю, после его смерти всё наследство доста­нется мне — у учителя нет ни одного родственника.

— Твой учитель, без сомнения, весьма благонравный и добросердечный человек, — произнёс Шамшуддин. — А мы...

— Да я знаю,— перебил его Мешен'Руж-ах.— Этот уг­рюмый наверняка сынок архимага Креола. Верно?

— Как узнал? — насторожился Креол.

— По ауре,— с ленцой ответил Мешен'Руж-ах.— Сразу видно, что вы ещё ничего толком не умеете. Я видел твоего отца, а значит, узнаю и сына.

Немного успокоившийся Креол вновь начал закипать.

— Ты прав, уважаемый собрат,— подтвердил Шамшуд­дин.— Мой побратим действительно именуется Креолом, сыном Креола. Что же до меня...

— А до тебя мне вообще нет дела,— снова перебил его Мешен'Руж-ах.— Энзаг и Нинсикиль, чего ради я стану за­сорять память именами плешивых обезьян?

— Твои слова несколько обидны, уважаемый...— сдер­жанно произнёс Шамшуддин.

— Что же в них обидного? Я просто говорю как есть. Если кушит и не совсем обезьяна, то разве что из-за отсут­ствия хвоста. Разве это несправе... брррррххх!..

Мешен'Руж-аха прервал удар в челюсть. Креол, кипя­щий, как котёл на открытом огне, наконец взорвался. Мол­ниеносный рывок — и голова одного юноши впечаталась в подбородок другого. Мешен'Руж-ах не удержал равнове­сия и полетел на пол, брызгая кровью из разбитой губы.

— Бей его! — взревел Креол, выскакивая из-за стола.— Он нас макаками назвал!

— Только меня! — не мог не поправить Шамшуддин.

— Раз ты мой брат — значит, нас обоих! — рявкнул Кре­ол, ударяя упавшего Мешен'Руж-аха пяткой по ребрам.

Шамшуддин после секундного колебания присоеди­нился к расправе. Про себя он в очередной раз подивился тому лабиринту, по которому иной раз следует мысль Кре­ола. Сам он без зазрения совести осыпает побратима оскорблениями, но пророни бранное словцо кто другой — и Креол взбесится так, что посрамит Хумбабу.

— Ублюфки!..— послышалось сдавленное хрипение.— Вы...

От избиваемого Мешен'Руж-аха ударила тугая теплая волна. Креол и Шамшуддин отшатнулись назад, как если бы их толкнули. Их противник вскочил на ноги и зло оска­лился. Похоже, он с самого начала целенаправленно нарывался на драку — только не ожидал, что Креол нападёт так резко, без всякого предупреждения.

Шамшуддин крутанул кистью — тяжёлый табурет взмыл в воздух и понёсся на Мешен'Руж-аха. Однако тот выкинул вперёд ладони, и перед ним замерцало оранжевое свече­ние. Табурет ударился в него — и отскочил, как от толстой подушки.

— Щит Таммуза!..— воскликнул Креол, сжимая кулаки.

Положение хуже, чем казалось. Щит Таммуза — не са­мое простое заклятие. Если Мешен'Руж-ах вызывает его с такой лёгкостью, он, пожалуй, может претендовать на зва­ние подмастерья. Вероятно, его обучение уже подходит к концу.

Подавальщики и сама хозяйка питейного дома уже скрылись на кухне. Разумный человек не станет встревать в ссору магов. Даже если закон на твоей стороне, это слабое утешение для кучки пепла.

Креол двинулся медленным шагом, начитывая заклина­ние, освоенное в прошлом месяце. Мешен'Руж-ах принял­ся изгибаться всем телом, издавая глухие неразборчивые звуки. От него пошёл горячий едкий пар, воздух наполнил­ся густым туманом. Дыхание Эрешкигаль — очень опасное заклятие, способное расплавить одежду и кости, превратив человека в дымящуюся лужицу. Однако Мешен'Руж-ах всё-таки ещё недостаточно опытен, чтобы применять та­кие чары в полную мощь. У Креола и Шамшуддина только заслезились глаза и зачесалась кожа.

Шамшуддин поднял в воздух несколько кружек и кув­шинов с ближайших столов. Они завертелись бурным вих­рем, натыкаясь на Щит Таммуза и отлетая назад. Но неко­торые угодили и в Мешен'Руж-аха — в отличие от магиче­ских доспехов магические щиты защищают только с одной стороны. Тяжёлый кувшин ударил несчастного парня меж­ду лопаток — тот вскрикнул от боли, теряя концентрацию. Щит Таммуза заколебался, утрачивая стабильность.

— Х-ха!..— выкрикнул Креол, бросаясь вперёд. Плотно сжатые пальцы засветились красным, с ладони сорвался язык пламени. Заклятие Огненного Меча.

Пылающий клинок с противным шипением прорвал нестабильный Щит Таммуза и замер у самого горла Ме­шен'Руж-аха. Тот скрипнул зубами, с ненавистью глядя на противника, и медленно сложил руки на груди. Так шумер­ские маги признают поражение.

— Вас двое, а я один,— угрюмо процедил Мешен'Руж-ах.— Так нечестно.

— Всё честно,— тяжело дыша, произнёс Креол.— Про­играл — значит, проиграл, нечего жаловаться.

Огненный Меч рассыпался искрами. Креол встряхнул пальцами, сбрасывая остаточные чары. Они с Шамшудди­ном висели на волоске. Маны оба могут удерживать совсем немного, заклинаний освоили тоже всего ничего. Огнен­ный Меч Креола может существовать секунд двадцать, не дольше. Если бы Мешен'Руж-ах не поторопился сдаваться, он бы расшвырял противников как котят.

Хотя кто знает? Вдруг его мана тоже полностью изошла на Щит Таммуза и Дыхание Эрешкигаль? Сражения учени­ков вообще редко затягиваются — слишком уж быстро ис­тощаются боеприпасы.

— Снимай тунику,— потребовал Креол, легонько тол­кая Мешен'Руж-аха в плечо.

— Что ты сказал? — зло сощурился тот.

— Говорю: снимай тунику. И пояс. И сандалии. Всё снимай. Твоя одежда будет платой нам за твои оскорбле­ния.

— Вы... вы понимаете, кто я?! Вы знаете, кто мой учи­тель?!

— Знаем. А ты знаешь, кто мой отец? И мой дед? Ногти Мешен'Руж-аха больно впились в ладони. Бить

нечем. Магистр Дильмар — один из самых уважаемых чле­нов Гильдии, но сравнения с архимагами Креолом и Алкеа­лолом он явно не выдерживает. Пожелав поиздеваться над сопляками много младше себя, Мешен'Руж-ах сам оказал­ся унижен и опозорен.

Через минуту он стоял нагишом. Обозленный Креол не позволил оставить даже набедренной повязки. Велев хо­зяйке питейного дома записать в долг всё выпитое им, Мешен'Руж-ах торопливо вышел на улицу. Надо побыстрее вернуться во дворец учителя и надеяться, что по дороге не встретится никто из знакомых.

А Креол с Шамшуддином довольно ухмыльнулись и уселись обратно за стол. Рядом тут же вырос невозмутимый подавальщик с ещё одним кувшином пива.

* * *

После схватки в урском питейном доме прошло девять дней. Креол и Шамшуддин, воодушевлённые первой в своей жизни победой над другим магом, пребывали в при­поднятном настроении. Конечно, Мешен'Руж-ах ещё не полноценный маг, а ученик, но ученик более сильный и опытный, чем они двое.

Есть повод отпраздновать.

— Как думаешь, брат, что сказал бы учитель, если бы уз­нал об этом? — спросил Шамшуддин, поглаживая ягодицы пухленькой рабыни.

— Сказал бы, что мы никчёмные выродки и нам просто невероятно повезло,— пожал плечами Креол.

— Думаю, ты прав. А что сказал бы твой почтенный отец?

— Сказал бы, что ему наплевать и у него есть дела по­важнее, чем слушать наши бредни.

— Печально. А что сказал бы твой почтенный дед?

— А вот он сказал бы, что гордится мной и ожидает даль­нейших свершений. Дедушка суров на расправу, но и на похвалу не скупится. Если есть за что хвалить, конечно.

Креол отправил в рот последнюю оливку и недовольно посмотрел на чашу. Кончились. И раб машет опахалом как-то медленно.

— Работай усерднее! — рявкнул ученик мага. Темнокожий верзила начал махать немного быстрее.

Креол откинулся на подушках и уставился в потолок. Шам­шуддин отвлёкся от ласкания прелестей наложницы и по­смотрел на побратима.

— Чем думаешь заняться сегодня, брат? — спросил он.— Опять пойдём в город? Или предпочитаешь потратить время на совершенствование в Искусстве?

— Не знаю, Шамшуддин, не знаю...— проворчал Креол.

В пиршественную залу тихо вошёл дворцовый управля­ющий. Такой же раб, как все прочие, но пользующийся значительными привилегиями. Управляющий вправе рас­поряжаться казной, покупать и продавать других рабов, от­давать приказы страже.

Конечно, часть стражи — тоже рабы, но часть — свобод­ные наёмники. И эти две части постоянно приглядывают друг за другом. Вольные следят, чтобы рабы не взбунтова­лись, рабы следят, чтобы вольные не предали хозяина. Со­гласия между ними нет ни в чём, они постоянно враждуют.

— Молодой господин, погода портится,— встревожен -но произнёс управляющий, наклоняясь к Креолу.

— Значит, в город сегодня не пойдём,— лениво про­изнёс тот.— А как она портится?

— Песчаная буря, господин. С юго-запада надвигается песчаная буря.

— Разве они бывают в этом сезоне? — удивился Креол.

— Очень редко. И никогда — такой силы. Это очень странно, господин.

Креол поднялся на ноги и запустил пятерню в смоляную шевелюру. Пальцы сомкнулись, послышался тихий щел­чок, и ученик мага неодобрительно уставился на крошеч­ное пятнышко, испачкавшее ноготь.

— Вошь? — полюбопытствовал Шамшуддин.

— Она, проклятая...— пробурчал Креол.— И почему против них до сих пор не придумали никакого заклинания?

— Да что же тут можно придумать?

— Да мало ли что... Скажем, сделать кровь ядовитой. Стоит глотнуть — и сразу смерть.

— А ты сам-то не помрешь, если превратить кровь в яд?

— Можно зачаровать её так, чтобы это было ядом только для паразитов...

— Хорошо придумал, брат,— усмехнулся Шамшуд­дин.— Но такого заклинания вроде бы нет. Может, ты сам его и составишь?

Креол неопределённо дёрнул плечами. Теорию состав­ления заклинаний они с Шамшуддином уже изучили, но практика... Создание новых заклинаний — это едва ли не самая сложная часть Искусства. Ученику подобное не под силу, да и подмастерью тоже. Сумей составить новое закли­нание — и Гильдия вручит тебе звание мастера.

— Потом подумаем,— махнул рукой Креол.— Пошли посмотрим, что там с погодой.

— Может быть, ты один сходишь, брат? — предложил Шамшуддин.— А потом мне обо всём расскажешь.

Креол раздражённо посмотрел на рабыню, массирую­щую побратиму плечи. Молодой кушит жмурится, как свя­щенная кошка, греющаяся на солнце.

— Кингу с тобой, лежи дальше,— сплюнул Креол. Не­возмутимый раб тут же опустился на четвереньки, вытирая хозяйский плевок.

А снаружи и в самом деле неспокойно. Даже во внутрен­нем дворе, окружённом крепостными стенами, дует ветер, полный пыли и мелкого песка. А уж когда Креол прошёл через галерею и оказался на открытом пространстве...

— Задница Нергала!..— воскликнул ученик мага, при­крываясь руками.

Всё небо затянуто жёлтой дымкой. Горизонт почернел, с юго-запада дует непереносимо горячий ветер. Бесчислен­ные песчинки секут кожу, словно ядовитые насекомые.

Но это ещё только начало песчаной бури. Видимость ухудшается с каждой минутой. Горизонта уже не видно, не видно и неба — уже в двух шагах всё исчезает в клубящейся мути. Невозможно говорить, трудно даже дышать — песок заполняет всё, устремляется в любую щель. Ветер свищет так, что не слышно собственных слов.

Закутавшись в простыню, Креол поднялся на крепост­ную стену. Дворцовый управляющий и начальник стражи, сопровождающие его, не переставали оправдываться, объ­яснять, что погода ещё вот только что была отличной. Ни­что не предвещало песчаной бури, да ещё такой сильной.

— На... ве... вну!..— донеслось до Креола сквозь рев бури.

Надо вернуться внутрь, сообразил он. Рабы правы. За дворцовыми стенами песчаная буря не страшна. Надо про­сто переждать.

Скинув одежду, Креол почти час провёл в купальне. Отряхивая из волос песок и нежась в прохладной воде, он не переставал думать, откуда вдруг взялась эта буря. Здесь, рядом с Уром, да ещё в это время года...

Шлёпая босыми ногами, в купальню вошёл Шамшуд-дин. Он тоже выглянул наружу — но ему хватило несколь­ких секунд, чтобы вернуться обратно. Даже во внутреннем дворе стало трудно находиться, а уж что творится за крепо­стными стенами...

— Кажется, Адад рассердился на нас, брат,— произнёс Шамшуддин, погружаясь в бассейн.

— За что? — мрачно покосился на него Креол.— Что мы ему такого сделали?

— Кто может знать мысли богов? Быть может, мы, сами того не заметив, проявили к нему непочтительность...

— Если бы боги карали каждого, кто хоть раз проявил к ним непочтительность, весь мир давно был бы пустыней.

— Твоя правда, брат. Но мы всё-таки маги, с нас больше спрос.

— А, да прекрати ты это! — поморщился Креол.— Когда, в чём мы были непочтительны к Ададу?! Чем мы могли его так рассердить?!

— Кто знает...

— Ни при чём здесь Адад. И вообще, боги тут ни при чём. Это либо насмешка слепой стихии, либо... либо...

Креол замолчал. Его губы сомкнулись в ниточку, на лице отразился гнев.

— Шамшуддин...— медленно заговорил он.— Ты по­мнишь, как зовут учителя того заносчивого ублюдка?

— Какого за... а, того, с которым мы повздорили в пи­тейном доме?

— Ну да. Мешен'Руж-ах... дурацкое всё-таки имя. По­мнишь, как зовут его учителя?

— Дильмар, если мне не лжёт моя память.

— Так и есть, Дильмар. Дильмар...

— И что с того, брат?

— Магистр Дильмар — лучший погодный маг в Импе­рии,— угрюмо произнёс Креол.— Дождь, ветер, град... ни­кто лучше его не управляет стихиями. Это именно он триж­ды заставлял снег выпасть над Вавилоном, дабы порадо­вать его жителей необычным явлением. Дедушка рассказы­вал, что Дильмар даже владеет Дланью Адада!

— Дланью?! Но он же не архимаг!

— Только одной. Но это уже многое значит.

— Ты прав, брат... И ты полагаешь, что Мешен'Руж-ах...

— Почему бы и нет? Он ученик лучшего погодного мага в Империи. А буря пришла именно с той стороны, где нахо­дится его дворец.

— Даже не знаю...

— У тебя есть объяснение лучше?

— Нет. Пусть будет по-твоему, брат. Но что же нам тогда делать?

— Я вырву этому гнусному шакалу глаза! — прорычал Креол, скрючивая пальцы так, словно душил что-то неви­димое.— Я оторву его достоинство и скормлю овцам! Я вскрою ему череп и вставлю туда зажжённую свечу, чтобы воск капал на его мозг!

— Это всё замечательно, но что нам делать сейчас? Мы заперты здесь и не сможем выйти наружу, пока не прекра­тится буря.

— Подождём. Уверен, она скоро прекратится. Шамшуддин пожал плечами, погружаясь в бассейн по

самый подбородок. Креол подозвал раба и приказал немед­ленно доложить, как только буря начнёт стихать.

Но она не стихала. Прошло несколько часов, наступил вечер, а затем и ночь, но ветер даже не думал ослабевать.

Не стих он и к утру. А после того как одного раба, привя­занного длинной веревкой, отправили на вылазку, выясни­лось, что буря заканчивается уже через сотню шагов. Шах­шанор оказался словно внутри отплясывающего на одном месте самума. Безжалостный суховей, поднявший в воздух гору песка, целые сутки кружил у крепостных стен, даже не думая лететь дальше или ослабевать.

— Мы в осаде,— мрачно произнёс Креол, постукивая пальцами по столу.— Этот мерзкий скарабей запер нас, как крыс в норе.

— Раб сказал, что буря простирается не так уж далеко,— произнёс Шамшуддин.— Закутаемся поплотнее, свяжемся веревкой, чтобы не потеряться,— и выйдем на чистый воз­дух.

— А дальше?

— Ну...

— Был бы здесь отец, он развеял бы эту бурю щелчком пальцев. А потом залил бы Мешен'Руж-аху в глотку рас­плавленный свинец.

— Но твоего отца здесь нет, брат.

— Сам знаю. А раз его нет, мы должны справиться с этим сами.

— Как, брат? Мы едва закончили третий год обучения... Нам не по силам столь сложные дела...

— Мне — и не по силам?! Я Креол, сын Креола, внук Ал­кеалола, правнук Ур-Намена, праправнук Кируру, прапрап­равнук Синликенна! Шумер не знает другого такого рода! Пятеро моих предков по мужской линии были архимагами!

— А шестой?

— Шестой был горшечником. И это не имеет значения!

— Как скажешь, брат, как скажешь. Но должен напом­нить, что даже шестьдесят великих предков ещё не делают великим тебя самого.

Креол задумчиво откусил кусок лепёшки. Шамшуддин прав, конечно. Халай Джи Беш успел обучить их двоих лишь начаткам Искусства. Теоретические знания, умение пользоваться простейшими инструментами и проводить несложные ритуалы да парочка самых элементарных за­клинаний — вот и всё, чем Креол сейчас богат. Он может стянуть свежий порез, сдвинуть с места щепку, сотворить каплю воды и зажечь пламя — больше пока ничего. Огнен­ный Меч — самое крупное из его достижений, да и тот дер­жится считаные секунды.

А у Шамшуддина есть только телекинез. Правда, на очень хорошем уровне для его возраста. Но против песча­ной бури это не поможет.

— Пошли,— решительно поднялся из-за стола Креол.

— Куда? — вежливо поинтересовался Шамшуддин.

— Спросим совета.

— У кого?

— У тех, кто знает больше нас.

— У старых рабов?

— Ты что, спятил? По-твоему, я опущусь так низко, что буду спрашивать совета рабов?

— Это опозорит тебя до конца жизни, брат,— кивнул Шамшуддин.

Креол смерил его подозрительным взглядом. Иногда ему казалось, что Шамшуддин над ним насмехается. Но поскольку тот всегда оставался подчёркнуто серьёзен, по­вода возмутиться у Креола не возникало.

Выйдя из пиршественной залы, Креол направился к ле­стнице. За тридцать восемь последних дней они с Шам­шуддином поднимались по ней не меньше сотни раз. Но сегодня Креол впервые не стал подниматься. Впервые он пошёл вниз, а не вверх.

— Брат, ты что? — забеспокоился Шамшуддин.— Ты же говорил, что в подвал ходить нельзя.

—  Говорил,— угрюмо кивнул Креол.

— Тогда почему же ты туда идёшь?

— Потому что я уже не ребёнок. Если дедушка опять ре­шит наказать меня, как в прошлый раз... ну и Кингу с ним. Ты со мной?

— Я с тобой, брат...— вздохнул Шамшуддин.— Но мне это не нравится...

В основной части подвала ничего особенного не обна­ружилось. Всё то же самое, что и везде: холодный погреб, хранящий мясо, рыбу, свежие овощи, молоко и масло. Ку­хонные рабы захаживают сюда часто, хотя надолго и не за­держиваются — вокруг царит колдовской мороз. Кре­ол-старший хорошо потрудился над подвалом Шахша­нора.

Пройдя меж рядов окороков и солёной рыбы, Креол распахнул маленькую медную дверь, густо исписанную за­печатывающими заклинаниями. За ней открылся тёмный коридор с до невозможности затхлым воздухом. Откуда-то издалека слышался тонкий звук — не то вой, не то пение.

— Смотри под ноги,— распорядился Креол, поднимая повыше светильник.

Сначала ученики мага прошли мимо двух просторных ледников, заваленных человеческими трупами. Потом по­тянулись пустые камеры, забранные решётками. А потом... потом началось самое страшное. Камеры стали простор­нее, решётки — из чистого железа или меди, а внутри — вы­резанный в полу круг, исписанный заклинаниями и испу­скающий слабый свет. На потолке — ещё один круг, анало­гичный.

Здесь держат демонов.

Правда, два первых помещения оказались пустыми. Зато в третьем Креол и Шамшуддин увидели жуткую фигу­ру. Рослый мускулистый детина без одежды... и головы. Перекатывающиеся буграми плечи, а над ними — ничего.

Но это не труп. Безголовый здоровяк бродит из угла в угол, словно погруженный в мысли. А при виде гостей он резко подскочил к решётке и замолотил в неё кулаками. Та затряслась, задребезжала — в этих ручищах таится недю­жинная сила.

— Так вот они какие — Безголовые...— поёжился Кре­ол.— Вот уж уродство...

— Он нам поможет? — осведомился Шамшуддин.

— Он? Чем? С Безголовым даже поговорить-то не полу­чится... Пошли дальше, посмотрим, кто в других камерах.

В следующей камере тоже не оказалось никого полезно­го. Какой-то мелкий демон, похожий на покрытую слизью луковицу. На Креола и Шамшуддина он зашипел, заклоко­тал, но ни одного членораздельного слова не произнёс.

— Кто это, брат? — спросил Шамшуддин.

— А Кингу его знает...— почесал в затылке Креол.— Ха­лай про таких не рассказывал...

— Неразговорчивый он  какой-то,—  задумчиво  произнёс   Шамшуддин,   стараясь  держаться   подальше   от решётки.— Пойдём дальше?

В пятой камере Креола и Шамшуддина ожидал мёртвый Злыдень. Демон-вампир Лэнга лежал на боку, скрючив руки и ноги. Ни единого шевеления, красные глаза пусты, кожа высохла, став похожей на старый пергамент.

— Похоже, дедушка морил его голодом,— хмыкнул Кре­ол.

Шамшуддин согласно кивнул. Большинство демонов весьма и весьма живучи, но им тоже нужно чём-то питать­ся. Злыдень — относительно слабый демон, и продолжите­льная голодовка сказывается на нём не лучшим образом.

Хотя не исключено, что эту тварь ещё можно вернуть к жизни. Он всё-таки ещё и вампир. Кто знает, что прои­зойдёт, если оросить эти зубы-иглы кровью?

Креол и Шамшуддин не стали проверять.

В шестой камере при их появлении тоже никто не шеве­льнулся. Посреди магического круга тихо и безжизненно стоят цельнокованые доспехи, испещрённые печатями.

— Брат, это что же — кумбха? — спросил Шамшуддин.

—  Печати не стёрты. Значит, пока только оболочка для кумбхи. Интересно, зачем она дедушке?..

В седьмой камере Креол и Шамшуддин увидели шеди­ма. Жуткая косматая тварь с птичьими лапами издала тон­кий певучий звук, потянувшись к ученикам мага трясущей­ся шеей. Те отшатнулись — на шедима нельзя смотреть, не то будешь проклят. Пряча глаза, глядя в пол, Креол и Шам­шуддин осторожно прошли мимо.

— Эй, чего мы боимся? — вдруг сообразил Креол.— Он же в магическом круге! А значит, ничего не может сделать!

— Уверен, брат? — усомнился Шамшуддин, по-прежне­му не поднимая глаз.

— Как в том, что ты лысый.

— Эй, дети человечьи! Подойдите-ка сюда!

Креол и Шамшуддин вздрогнули. Эти слова донеслись из восьмой камеры, последней. Ученики мага перегляну­лись, а потом оставили шедима в покое и нерешительно до­шли до конца коридора.

Из-за железной решётки, усеянной рунами, на них уста­вилась омерзительная харя. Вроде бы человек... но без еди­ного клочка кожи. Мышцы, вены и внутренности смотрят наружу, прикрытые прозрачным переливающимся балахо­ном.

Эг-мумия!

— Как вас зовут, человечьи дети? — ласково поинтере­совался демон, подходя вплотную к решётке.

Ответом ему стало лишь молчание. Если Креол и Шам­шуддин что-то усвоили из наставлений старого Халая, так это то, что свое имя кому попало называть нельзя. Да и во­обще, стоит дважды подумать, прежде чем заговаривать с демоном. Некоторые виды нечисти не могут напасть, пока с ними не заговоришь.

Правда, эг-мумии не из таких. Среди чудовищ Лэнга они вообще чуть ли не самые миролюбивые.

— Среди людей я известен под именем Креол,— решил­ся юноша.

— Брат! — зашипел на него Шамшуддин.

— Что?! — огрызнулся Креол.— Это моё имя! Я им гор­жусь! И я не собираюсь скрывать ни от кого!

— Правильное решение, мальчик, правильное! — язви­тельно осклабился эг-мумия.

— Я тебе не мальчик,— зло посмотрел на него Креол.— Мне восемнадцать лет.

— А мне тысяча сто семь,— продолжал ухмыляться де­мон.— Я победил. А теперь давай узнаем, кто из нас выше ростом.

На его бескожем, безгубом лице ухмылка выглядела по-настоящему кошмарно. Скорее оскал, чем ухмылка. Шамшуддина передёрнуло.

— Как твоё имя? — спросил Креол.— Или ты нам не ска­жешь?

— И рад был бы скрыть, да только оно написано прямо у меня над головой,— фыркнул эг-мумия, указывая на пото­лок пальцем-костяшкой.— Меня зовут Мдзгрвеш, челове­чьи дети. Если, конечно, вы сумеете это выговорить.

— Сложновато, но я попытаюсь,— напряжённо произнёс Креол.— Мдзгрвеш... Мдзгрвеш... Именем твоим, Мдзгрвеш, отдаю тебе повеление! Ана зумрийа ла тетехха! Ана зумрийа ла текхерреба! Ана зумрийа ла тасанникха! Ниш Шамаш кабти лу таматуну! Ниш Эа бел накхби лу та­матуну! Ниш Асаллухи машмаш или лу таматуну! Ниш Гир­ра кхамикуну ла таматуну!

— Превосходно, превосходно,— одобрительно кивнул Мдзгрвеш, с интересом наблюдая за учеником мага.— То­лько ты забыл благовонные курения и печать. Да и жерт­воприношение было бы неплохо.

— А, смрад Хастуровой пасти!..— ругнулся Креол.— Опять поторопился...

— Не горячись, брат, у нас предостаточно времени,— напомнил Шамшуддин.

— А чего именно вы от меня хотите? — сложил руки на животе эг-мумия.— Может быть, попробуем просто дого­вориться?

— Договариваться — с тобой?!

— Почему бы и нет? Всё равно заставить меня подчини­ться у вас не выйдет.

— Это у меня — и не выйдет?!

— Детёныш, в твоём заклинании не хватит силы даже на полуиздохшую лярву,— презрительно произнёс демон.— Не смотри на то, в каком жалком положении я сейчас. Я Мдзгрвеш, из Первой Пятёрки чиновников Элигора. До обращения я был одним из лучших магов фараона Ка, да будет он жив, цел, здрав...

— Он умер тысячу лет назад,— проворчал Креол.

— И я тоже. Мне это не мешает.

Креол и Шамшуддин уставились на омерзительную плоть эг-мумии. На вечно кровоточащие мышцы, на ли­шенные век глаза, на спутавшиеся кишки.

— Что-то хотите сказать, человечьи дети? — зло оска­лился Мдзгрвеш.— Мне не нравятся ваши взгляды.

— Почему мой дедушка тебя тут держит? — вместо отве­та спросил Креол.

— Твой де... а, так ты внук Алкеалола! — обрадовался де­мон.— Превосходно, превосходно. Знай же, детёныш, что мы с твоим дедом кое в чём... не сошлись во мнениях. Он призвал меня, желая поручить одну работёнку. Мы заклю­чили устный договор — ситуация была сложная, времени не хватало сделать всё как подобает. Работу я выполнил. Но твой дед придрался к одной мелкой формальности и отка­зался платить по счетам! А когда я пригрозил гневом моего господина — разозлился, избил меня и запер здесь.

— Узнаю дедушку, — довольно улыбнулся Креол. — И как давно это было?

— Три года назад. Так что скажете, человечьи дети? Вам нужна моя помощь?

Креол с Шамшуддином переглянулись и, не сговарива­ясь, отошли назад — к камере с доспехами для будущего кумбхи.

— Я подожду вас здесь! — крикнул им вслед Мдзгрвеш.

Не обращая на него внимания, ученики мага тихо за­шептались. Обоих терзали сомнения — как поступить в столь непростой ситуации?

Бесспорно, Мдзгрвеш может их выручить. Эг-мумии — отличные колдуны. А этот ещё и из Первой Пятёрки одной из Эмблем Йог-Сотхотха. Значит, в Искусстве он способен потягаться с магистром Гильдии. Но можно ли положиться на такого ненадёжного союзника? И что ещё важнее — как к подобному отнесётся дедушка Алкеалол?

— Брат, давай лучше ещё подождём,— прошептал Шам­шуддин.— Уверен, буря скоро закончится сама собой.

— А если не кончится? Помнишь кровавый дождь, что Ку-Клус устроил над Кальху? Тогда тоже думали, что он за­кончится сам собой!

— Ку-Клус был архимагом, брат.

— Безумным архимагом.

— Тогда он ещё не был безумен. С ума он сошёл уже по­том.

— А по мне, он уже тогда был безумным. Посуди сам: станет ли кто устраивать кровавый дождь над большим го­родом, если только он не последний безумец?

— Возможно, ты прав,— решил не начинать спора Шамшуддин.— Но даже если он был безумным — что с того? Разве сейчас безумие ему мешает? Вся императорская армия и четыре архимага Гильдии не могут с ним справить­ся!

Креол угрюмо замолчал. Он терпеть не мог, когда его за­гоняли в тупик неопровержимыми доводами.

—  На стороне Ку-Клуса Дагон,— неохотно проворчал он в конце концов.

— Это ещё не подтверждено окончательно.

— Тысячу раз уже подтверждено! Только самые недо­верчивые до сих пор сомневаются!

— Пусть будет по-твоему, брат.

Мдзгрвеш слушал этот разговор с большим интересом. Глупые щенки не знают, насколько остёр слух эг-мумии. Отсутствие ушей этому совсем не мешает.

Но, однако... если щенки говорят правду, в Шумере сей­час бушует владыка Дагон. Очень интересно. За три года, проведённые в темнице демонолога, Мдзгрвеш немного отстал от жизни. Здесь довольно трудно следить за новостя­ми.

Бескожее чудовище устало подпёрло щёку ладонью. Для уважающего себя демона три года без пищи — ничто. Это смертные, чуть что, сразу начинают чахнуть, болеть и уми­рать. А это тело, хоть и кажется предвзятому разуму уродли­вым, служит гораздо надёжнее. И не портится со временем.

Но провести три года на одном месте, в крохотной каме­ре, имея соседом безмозглого шедима... Тайное Имя Червя, до чего же это тоскливо! Неудивительно, что демоны так звереют в колдовских темницах.

Хотя, если вдуматься, в Лэнге не намного веселее. И на помощь оттуда можно не рассчитывать. Мдзгрвеш — легко заменяемый работник. Чем возиться с его освобождением, гораздо проще поставить на должность другого эг-мумию. Лэнг не испытывает в них недостатка.

Да и не в обычае это у демонов — выручать кого-то из беды. Думать надо только о себе.

— Эй, человечьи дети, что надумали?..— окликнул сво­их посетителей Мдзгрвеш.— Вам нужна моя помощь или нет?..

Эг-мумия начал тревожиться. Что, если эти щенки про­сто возьмут и уйдут? Кто знает, сколько лет пройдёт, преж­де чем появится другой шанс?

Но они не ушли. По-прежнему колеблясь и сомневаясь, Креол и Шамшуддин, однако, вернулись к восьмой камере.

— Скажи, ты сможешь прекратить песчаную бурю? — задал вопрос в лоб Креол.

— Это самая лёгкая вещь для меня! — ухмыльнулся Мдзгрвеш.

Он солгал. Управление погодой никогда не было его си­льной стороной. Но сейчас главное — выбраться из этой клетки. А там видно будет.

— Я выпущу тебя, если ты пообещаешь не причинять никакого вреда дворцу Шахшанору и всем находящимся в нём, а также прекратишь песчаную бурю, которая сейчас бушует снаружи.

— Я обещаю,— с готовностью кивнул демон.— Выпус­кай меня, чтобы я мог поскорее приступить к работе.

Всё ещё колеблясь, Креол снял с пояса связку ключей. У дворцового управляющего такая тоже есть, но кое-чего там не хватает. Вот этот крохотный красный ключик, чуть заметно колеблющийся в тусклом свете, существует в единственном числе.

Если бы Алкеалол знал, что его сын перед отъездом от­даст своему сыну все ключи — в том числе и этот...

Мдзгрвеш следил за движениями Креола с плохо скры­ваемой жадностью. Если бы он мог просунуть руку сквозь зачарованную решётку, то уже давно выхватил бы связку из рук юноши.

— Здесь нет замка,— растерянно произнёс Креол. Рань­ше он не обращал на это внимания.

— Как это нет? — не понял Мдзгрвеш.— Посмотри по­лучше, он там.

— Где?

— Да там же! Раскрой глаза!

— Не вижу.

— Клыки Бездны, детёныш, да ты что, издеваешься надо мной?! Ты его в самом деле не видишь?!

— Я тоже не вижу,— произнёс Шамшуддин.— На этих камерах вообще нет замков. Решётки вделаны намертво.

— Да нет же!..— заметался Мдзгрвеш.— Решётки подни­маются и опускаются, нужно только открыть... или... о-о...

— Что?

— Детёныши, а как давно вы уже учитесь магии?

— Три года.

— И видеть истинную суть вещей вас до сих пор не нау­чили...— упавшим голосом произнёс Мдзгрвеш.— Как пе­чально...

Креол и Шамшуддин переглянулись. Уже начиная смут­но понимать, Креол спросил:

— Что ты имеешь в виду, демон?

— Замок, запирающий эту клетку, не имеет материаль­ного тела,— кисло объяснил эг-мумия.— Только астраль­ное. Я-то полагал, что вы уже достаточно опытны, чтобы видеть потаённую сторону... Какое разочарование. Похо­же, освободить меня вы не сможете. Не с вашими жалкими способностями.

Глядя на Креола, Шамшуддин вздохнул. На скулах по­братима заходили желваки. Лицо, и без того смуглое, как будто на миг стало совсем чёрным.

— Это я — и не смогу?! — сжал кулаки Креол.

— Опять повёлся...— простонал Шамшуддин. Больше всего на свете его побратим ненавидит, когда в нём сомневаются. О, сам-то он оценивает свои способно­сти вполне трезво, понапрасну не хвастается. Но стоит услышать «не сможешь» от кого-то другого...

Шамшуддин уже пытался объяснить Креолу, что это глупо. И тот даже соглашался, обещал держать себя в ру­ках... но всё равно не выдерживал.

— Надеюсь, никому не придёт в голову сказать, что он не может завоевать Лэнг...— пробормотал Шамшуддин.— Ведь мгновенно же помчится опровергать...

— Идите, идите, человечьи дети...— разочарованно от­вернулся Мдзгрвеш.— Не расстраивайте меня понапрасну.

— Научи меня! — рявкнул Креол.

Шамшуддин удивлённо моргнул. Мдзгрвеш, тоже очень удивлённый, медленно повернулся.

— Что-что? — переспросил он.

— Ты не слышал? Я сказал: научи меня!

— Чему?

— Видеть... видеть! Ауры, духов, тонкие оболочки... всё! В Лэнге нет лучших знатоков человеческой магии, чем эг-мумии, верно?

Мдзгрвеш осклабился. Однако в его взгляде впервые по­явилось нечто большее, чем снисходительная насмешка. В глазах без век промелькнула лёгкая, чуть заметная тень ува­жения.

— А сколько, по-твоему, времени это займёт, детёныш? — задумчиво спросил демон.

— А ты что, куда-то торопишься? — криво усмехнулся Креол, усаживаясь на каменный пол.— Начинай.

Эг-мумия склонил обезображенную голову набок, слов­но желая рассмотреть ученика мага под другим углом. Не­много подумав, он пожал плечами и тоже уселся на пол. Те­перь они с Креолом смотрели глаза в глаза.

— Никогда не думал, что однажды буду сидеть вот так...— поправил воротник Мдзгрвеш.— Но пусть будет по-твоему. Скажи, детёныш, известно ли тебе, почему люди видят только материальный мир и в упор не замечают большинство проявлений мира эфирного?

Креол погрузился в раздумья.

— Позволь, я подтолкну тебя,— вмешался эг-мумия.— Знаешь ли ты, почему вообще люди видят? Что есть зрение, по-твоему? Вот у нас с тобой есть глаза — всякому извест­но, что если их закрыть, то мир вокруг исчезнет. Но поче­му?

— Халай нам этого не рассказывал...— медленно сказал Креол.

— А сам ты как думаешь?

— Я думаю, что глаза — это как бы магические руки...

— О?..— удивился Мдзгрвеш.— Поясни свою мысль, детёныш.

— Руками мы ощупываем предметы и понимаем, каковы они. Я думаю, что из глаз тоже высовываются невиди­мые магические... пальцы... щупальца... лучи... не знаю, как назвать. Они всё вокруг как бы ощупывают и дают нам видеть.

— Мм... в целом близко. Близко. Только всё происходит в точности наоборот. Не из глаза выходят лучи... насчёт лу­чей ты угадал, детёныш. Не из глаза, а в глаз входят лучи света.

— Лучи Света?.. А разве...

— Нет, не Света, а света. Обыкновенного света. Того, который рождают солнце и огонь. Эти лучи входят в глаз и приносят с собой знание обо всём, чего они по пути косну­лись. Поэтому ты видишь только при свете, а в полной тем­ноте не видишь ничего. Поэтому нельзя увидеть то, что на­ходится с другой стороны стены или за углом — лучи света ходят только по прямой.

— Это звучит совсем неправдоподобно,— с сомнением покачал головой Креол.— Ты хочешь сказать, что я ничего не увижу, если отвернусь от света? Но это бред. Вот сейчас я смотрю на тебя, а светильник позади меня. Однако я тебя хорошо вижу. Как ты это объяснишь?

— Да будет тебе известно, детёныш, что свет также умеет отражаться от материальных тел. Неважно, где находится источник света — он испустит бесчисленное множество лу­чей, все они бесчисленное множество раз отразятся от все­го вокруг и принесут в твои глаза знание об этом. Теперь стало правдоподобнее?

— Немного. Но я всё равно думаю, что наши глаза сами испускают магические лучи. Это было бы гораздо разумнее и понятнее.

— Возможно. Но это совсем не так. И как ты объяснишь в таком случае, что не можешь видеть в темноте?

— Ладно, ладно, у меня нет времени на глупые споры! — поморщился Креол.— Хватит этой никчёмной болтовни — скорее учи меня видеть ауры!

Шамшуддин, все это время слушавший стоя, подогнул колени и уселся рядом с побратимом. Глупая, конечно, затея — учиться магии таким диким способом. Но не остав­лять же товарища в одиночестве.

К тому же эг-мумии действительно слывут многомудры­ми созданиями...

— Разберёмся теперь, отчего же человек не видит того, что невидимо,— продолжил Мдзгрвеш.— Причин на то две. Первая причина — в том, что совершенны лишь глаза богов. А глаза человека очень ограничены в возможностях.

— А демона?

— Смотря какого. Мои глаза устроены так же, как чело­веческие. Правда,я... нуда сейчас не о том речь. Глаза чело­века видят свет только от сих до сих,— поставил перед со­бой ладони Мдзгрвеш.— Что выше и что ниже — не видно. Одни существа в этом человека побеждают, имея рамки бо­лее широкие, другие — проигрывают, имея более узкие. Есть немало несчастных, что различают только чёрный и белый цвета, видя мир совсем блёклым. А есть и такие об­делённые, что способны увидеть только то, что движется. Или, наоборот, только то, что неподвижно.

— А вот сейчас ты точно лжёшь,— уверенно заявил Кре­ол.

— Ты весьма недоверчивый детёныш. Я не лгу. Мне нет нужды лгать. Я назвал тебе первую причину слабости чело­веческого зрения. Вторая причина — в том, что через иные тела свет свободно проходит, не замечая их. А следователь­но, он не приносит знания о них в наш глаз. Возьми воздух, который нас окружает. Известно ли тебе, что он не одноро­ден, но состоит из множества изрядно разреженных ды­мов?

— Я устал слушать всякую чушь,— процедил сквозь зубы Креол.— Хватит рассказывать мне небылицы, перехо­ди к магии.

Шамшуддин покачал головой. Если бы на месте этого демона был Халай Джи Беш, Креол уже весь покрылся бы синяками. Их старый учитель не выносит, когда ему пере­чат, и ненавидит нахальных юнцов.

Хотя всех остальных людей он тоже ненавидит.

— Мы не видим воздуха,— ничуть не обидевшись, продолжил Мдзгрвеш.— Он слишком разреженный и не имеет цвета. Он прозрачен, как стекло. Мы и стекла не видим, если оно совершенно прозрачно и ничем не запачкано. Верно?

Креол неопределённо пожал плечами. Не так уж много он видел стекла на своём веку. Оно стоит дорого, и позво­лить его себе могут только богачи. Род Креола — один из богатейших в Шумере, но во всём Шахшаноре можно най­ти лишь несколько небольших стеклянных изделий.

— Однако даже воздух покажется твёрдым и прочным в сравнении с эфирными телами,— сказал Мдзгрвеш.— Воз­дух мы хотя бы можем вдохнуть. Мы чувствуем его движе­ние — оно называется ветром. Эфирные тела же нам совер­шенно недоступны. Они бесплотны, и свет проникает сквозь них без задержки. Чтобы увидеть их, нужно научить­ся видеть без помощи глаз. Без помощи этих студенистых шариков, которые так легко повредить.

— И как этому научиться?! — нетерпеливо подался вперёд Креол.

— Совсем несложно. Однако прежде всего тебе следует знать, что называть это чувство «зрением» не совсем верно. Это не зрение.

— Ты меня совсем запутал. Тебе не кажется, что ты про­тиворечишь сам себе?

— Я просто пытаюсь объяснить так, чтобы ты понял. Это не зрение. Это... духовное восприятие. Однако, поско­льку у человека нет природного средства к этому чувству, знания об эфирной стороне мира воспринимаются нами как образы, звуки, запахи или даже вкусы. Чаще всего — образы, поэтому обычно и говорят о «высшем зрении». Од­нако ты можешь также «услышать» колебания тонкой ма­терии или «унюхать» мощные магические всплески.

— И как же?

— Просто. Большинство магов овладевают этим умени­ем с легкостью. Можно даже сказать, что все мы уже умеем это с рождения. После смерти ты так или иначе познаешь это умение — ведь нынешние твои глаза умрут вместе с телом. Бесплотной душе останется только духовное восприя­тие.

— Говоришь, я это уже умею?..

— Да. Но тебе мешают твои живые глаза. Они уже рису­ют тебе богатую картину мира, мешая узреть то, что спрята­но во втором слое, невидимом.

— И что же, предлагаешь их вырвать?!

— Это не поможет. Если бы это помогало, слепцы не на­тыкались бы на стены. Пока ты жив, основным твоим зре­нием будет зрение глаз. Однако ничто не мешает тебе раз­вить ему в помощь второе. Открыть «третий глаз».

— Третий глаз?..— пощупал лоб Креол.

— Не в прямом смысле. Просто появится дополнитель­ное зрение. И сейчас я объясню, как это сделать.

Креол поёрзал в нетерпении, не отрывая взгляда от жут­кого демона за решёткой. Тот задумчиво прищёлкнул паль­цами, подбирая дальнейшие слова, и сказал:

— Сейчас сядь как можно удобнее. Расслабься. Дыши размеренно и глубоко. Откинь все посторонние мысли, за­будь обо всём, что существует в этом мире. Забудь о про­шлом, не думай о будущем, не тревожься о настоящем. Первый опыт — самый сложный, но если это удастся сде­лать один раз — дальше это станет таким же лёгким и есте­ственным, как дыхание или глотание. Главное — суметь проломить те рамки, что выстроены в нашем сознании, дабы оградить от созерцания ненужного.

— Так что конкретно мне делать? — спросил Креол.

— Закрой глаза. В этом опыте они тебе не только не по­надобятся, но даже будут мешать. Они отвлекают. Духов­ному восприятию не преграда ни стены, ни твои веки.

— Закрыл. Что дальше?

— Ты проучился магии уже три года. Значит, умеешь по­глощать ману и контролировать её потоки в своём теле.

— Конечно.

— Тогда сконцентрируйся. Почувствуй каждую из своих чакр. Ты чувствуешь их? Чувствуешь, как мана течёт по ду­ховным линиям?

— Чувствую.

— Представь, что ты используешь заклинание. Что ты сделаешь для этого?

— Сконцентрирую волю в одной точке. Чётко представ­лю, что хочу сделать. Произнесу слова заклинания, оформ­ляя ману в нужный образ или действие.

— А без слов можешь?

— Конечно. Если направлю поток огненной маны на свечу — она загорится. Если сформирую ману в незримый луч и дотянусь до предмета — смогу передвинуть его, не ка­саясь руками.

— А если без маны?

— Что?.. Как это без маны?.. Без маны колдовать невоз­можно.

— А мы сейчас и не говорим о колдовстве. Ты должен просто сделать всё то же самое, что делаешь обычно... но без маны.

— Но тогда ничего не произойдёт.

— А ничего и не должно происходить. Ты не должен ни­чего двигать или зажигать — ты должен просто увидеть. По­пытайся.

— А на что воздействовать?

— Ни на что определённое. Просто прямо перед собой. Выпусти поток маны... не выпуская его.

Креол ощутимо напрягся, изо всех сил пытаясь сделать так, как сказал эг-мумия. Он просидел неподвижно почти пятнадцать минут — его никто не прерывал, никто не вме­шивался. Но в конце концов ученик мага устало выдохнул и произнёс:

— Не могу. Не получается.

— Я бы очень удивился, если бы это получилось с перво­го раза,— усмехнулся Мдзгрвеш.— Как я уже говорил, пер­вый раз — самый сложный.

— Ты можешь показать, как это делается?

— Что именно показать? Я делаю это прямо сейчас. Я де­лаю это всегда, без перерывов. Ты хочешь увидеть, как я вижу? При всём желании я не смогу показать этого друго­му. И никто не сможет.

— Хорошо, хорошо, я понял. Объясни ещё раз, что мне нужно сделать.

— Направить в окружающий мир частицу собственной души. Всё то же самое, что при колдовстве, но без маны, без заклинаний. Не воздействовать, а просто почувствовать. Увидеть, услышать, унюхать... я не могу сказать, как имен­но это будет для тебя выглядеть.

Креол угрюмо кивнул и начал пробовать снова. Чего-че­го, а усердия у него хватало всегда. Он мог днями и неделя­ми повторять, повторять, повторять до бесконечности одно и то же действие.

До тех пор, пока не добивался результата.

Прошло несколько часов, а Креол всё сидел на одном месте, время от времени задавая Мдзгрвешу вопросы, вы­ясняя мельчайшие подробности. Шамшуддин принёс с кухни несколько лепёшек, сушёного мяса и кувшин пива. А заодно проверил, как дела снаружи, не прекратилась ли песчаная буря.

Она не прекратилась.

— Ну что, по-прежнему ничего? — осведомился Мдзгрвеш.

— Ничего.

— Ох... Хорошо, тогда попробуй действовать от против­ного.

— Это как?

— Ты умеешь вбирать ману?

— Конечно.

— Тогда попробуй сделать всё то же самое, но без маны. Вбирай... просто вбирай. Возможно, так у тебя лучше полу­чится.

— Ты хочешь сказать, что существует несколько спосо­бов видеть ауры?

— Нет. Способ только один — просто видеть. А вот спо­собов преодолеть барьер в сознании... их множество, это верно. Самое главное — добиться этого в первый раз. После этого всё станет таким простым и естественным, что ты бу­дешь делать это не задумываясь.

Креол задумчиво кивнул. Всё, чему он успел научиться в магии, действовало по этому же правилу. Долгие месяцы прошли, прежде чем Креол сумел поглотить свою первую каплю маны, но сейчас делать это не сложнее, чем вдыхать воздух. Самое первое заклинание отняло полгода мучений, но дальше пошло значительно легче.

А если вдуматься, за пределами магии это правило тоже справедливо. Первое слово, первый шаг... Первый раз все­гда самый тяжёлый.

— Ну что, видишь что-нибудь? — поинтересовался Мдзгрвеш спустя час.

— Нет.

— Ладно, я никуда не тороплюсь.

Креол что-то неразборчиво буркнул. Ему-то есть куда торопиться, в отличие от проклятого эг-мумии. Наверху по-прежнему бушует песчаная буря. Креол едва не лопает­ся от злобы и самолюбия. Как же хочется добраться до глот­ки маскимова мелушца!

Нет, при следующей встрече Мешен'Руж-ах не отдела­ется так легко, как в последний раз. Креол заставит его со­жрать весь песок, что сейчас кружится вокруг Шахшанора.

— Объясни ещё раз! — рявкнул ученик мага, бешено глядя на демона в клетке.— Ещё раз! Клянусь всеми Имена­ми Мардука, я не сойду с этого места, пока эта дверь не от­кроется!

— Хороший настрой, очень хороший! — радостно още­рился Мдзгрвеш.— Давай ещё раз с самого начала, детёныш. Плавно и методично...

— Не разговаривай со мной как с ребёнком! — с силой ударил кулаком по решётке Креол.— Я тебе не...

Не докончив фразы, он вдруг замолчал и поражённо уставился на то место, куда пришёлся удар. Очень-очень медленно раскрыл ладонь и ушибленные костяшки паль­цев.

— Что такое? — полюбопытствовал Шамшуддин.

— Не отвлекай,— бросил ему Креол, осторожно водя ру­кой возле клетки.— Чрево Тиамат... Скажи... э-э... как тебя там?..

— Мдзгрвеш,— напомнил Мдзгрвеш.

— Ты сказал, что ауру можно не только видеть, верно?

— Конечно. Её можно слышать, можно обонять... У че­ловека нет подходящего чувства для восприятия эонов, по­этому твой разум подбирает им некое оформление...

— Да-да, я понял. Сейчас я...— снова провёл рукой Кре­ол,— ...да, сейчас я чувствую как бы покалывание. Тысяча крохотных иголочек. Это оно?..

— Вполне может быть.

— Но магический замок здесь или нет?! — ткнул паль­цем Креол.

— Я не знаю. Вполне возможно, что здесь.

— Как это ты не знаешь?!

— Этот замок удерживает демона,— снисходительно произнёс Мдзгрвеш.— Меня. Нет ничего странного, что он зачарован так, чтобы демон не смог его не только открыть, но даже и увидеть.

— А, вот как... Ладно. Хорошо, предположим, это оно и есть. Это означает, что у меня получилось?.. Я научился?..

— Чего-то ты во всяком случае добился. Трудно сказать, сколько ещё тебе придётся тренироваться, прежде чем ты сможешь видеть ауры всегда, даже не задумываясь об этом...

— Брат, может, вначале всё-таки проверим? — предло­жил Шамшуддин.— Вдруг у тебя просто затекла рука?

— А! — испугался Креол, тряся кистью.— Чрево Тиамат, не пугай меня так, ты, плешивый кушит! Где ключ от кле­ток?!

— Вместе с остальной связкой, висит у тебя на поясе.

— Ах да...

— Только я по-прежнему сомневаюсь, брат. Ты уверен, что нам следует освобождать... эмм...

— Демона,— охотно подсказал Мдзгрвеш.

— Да. Ты уверен, брат?

— Я всегда уверен.

Теперь появилось новое препятствие. Местонахожде­ние замка найдено — но этот замок нематериален. Как его открыть? Ключ, поднесённый к нужному месту, начал чуть заметно мерцать, но больше ничего не произошло. Ученик мага немного подождал, повертел ключом из стороны в сторону, попробовал вращать его, словно в замочной сква­жине... по-прежнему ничего.

— Что мне делать дальше? — пробурчал Креол, испод­лобья глядя на Мдзгрвеш а.

— Не знаю, детёныш. Мне никогда не доводилось поль­зоваться такими клетями. Демонологию я знаю только со своей стороны. Со стороны демона.

— Мысли есть? — спросил Креол, поворачиваясь к Шамшуддину.

— Прости, брат.

— Вы все совершенно бесполезны,— процедил Креол, сосредоточенно рассматривая мерцающий ключ.

Прошла минута. Другая. Ученик мага всё так же стоял в одной позе, сжимая ключ так, словно пытался его разда­вить.

Наконец терпение юноши лопнуло. Он клацнул зубами, топнул ногой и бешено прорычал:

— Открывайся!!! Вот я, Креол, сын Креола, говорю тебе, поганый замок: открывайся прямо сейчас!!!

Замок никак не отреагировал. Бескожая харя Мдзгрве­ша искривилась в насмешливой гримасе. Высохшие мыш­цы, едва-едва прикрывающие череп, натянулись так, что послышался скрип. Уродливый демон прислонился спи­ной к стене и мелко затрясся, с трудом удерживаясь от хо­хота.

Креол бешено сжал ключ. Тот начал ощутимо раскаля­ться — от гнева ученик мага непроизвольно излил вовне то­лику огненной маны.

Послышалось тихое шипение. В воздухе высветился пылающий рисунок, похожий на цветок лилии. Ключ, удерживаемый Креолом, оказался в самой его серёдке.

— Как ты это сделал, брат?! — поражённо спросил Шам­шуддин.

— Я... я просто...— ошалело заморгал Креол. Мдзгрвеш же торжествующе захихикал. Противодемоническая решётка заколебалась и растаяла, как утренний туман. Окинув свое узилище последним взглядом, демон шагнул на свободу.

Креол и Шамшуддин невольно попятились. За несколь­ко часов, проведённых в подвале Шахшанора, они успели привыкнуть к эг-мумии, но всё это время их разделяла решётка.

А теперь она исчезла.

— А где сейчас твой дедушка, детёныш? — деловито спросил Мдзгрвеш, жадно втягивая воздух.

— Тебя-это не касается,— сумрачно ответил Креол.— Выполняй уговор.

— Уговор?.. Какой ещё уговор?..

— Не шути со мной, блевотина Хастура! Ты обещал! Хо­чешь сказать, что твоё слово ничего не стоит?!

— Ты слишком горластый для своего возраста,— холод­но произнёс эг-мумия.— На твоё счастье, я не обидчив. Если бы на моём месте был будха или Двурогий, он бы сразу сожрал дурака, выпустившего его из клетки. Но я... знаешь, детёныш, ты мне нравишься. Мы с тобой похожи.

— Совсем не похожи!

— Похожи, похожи. Больше, чем тебе кажется.

— Чем?!

— Мм... скажи, детёныш, держишь ли ты своё слово?

— Всегда! И я убью каждого, кто в этом усомнится!

— Прекрасный ответ! — осклабился Мдзгрвеш.— Вот видишь, уже есть сходство. Моё слово стоит больше, чем ты можешь вообразить. И я выполню, что обещал. Однако...

— Однако?..

— Я немного преувеличил свои способности по управ­лению погодой,— хихикнул Мдзгрвеш.— Может быть, я сделаю для вас что-нибудь иное? Хотите, я нашлю прокля­тие на кого-нибудь из ваших врагов?

Креол задумался. На его лице проступил живой интерес. Но в следующий момент он тряхнул головой и зло выкрик­нул:

— Не морочь мне голову, бескожий урод! Зачем мне сейчас твоё проклятие?! На нас самих наслали проклятие! И пока мы от него не избавимся...

— Прервись-ка, детёныш,— перебил его Мдзгрвеш.— Ты хочешь сказать, что эта твоя песчаная буря — не естест­венного происхождения? Её наслал на вас другой маг?

— Да! Разве я не говорил об этом с самого начала?!

— Нет, не говорил. Ты ни разу об этом не упомянул. И зря.

— Почему?

— Потому что это совершенно меняет дело. Я действи­тельно мало что понимаю в управлении погодой. Но зато я многое знаю о проклятиях. Я могу их насылать, а могу и снимать. Если эту бурю создали руки человека — я с ней справлюсь.

Не дожидаясь приглашения и не обращая внимания на сидящих за решётками демонов, Мдзгрвеш вышел из тем­ницы и направился на второй этаж. Креол и Шамшуддин поплелись за ним. Что им ещё оставалось делать?

Две рабыни, встретившиеся на лестнице, бросились наутёк, едва увидев демона. Мдзгрвеш сухо рассмеялся. Впервые за три года он дышит полной грудью. Клеть демо­нолога Алкеалола не сумела его удержать. Можно снова на­слаждаться жизнью и всеми её радостями.

Правда, скоро о себе дадут знать печати Мардука. Их па­губное действие не позволит слишком долго оставаться в этом мире. День-два — а потом придёт... то чувство. Выса­сывающее, разъедающее изнутри, требующее немедленно возвращаться в Лэнг. С каждым часом оно будет усиливать­ся.

— Так-так, так-так...— приговаривал Мдзгрвеш, рассе­янно шагая по коридору.

Дорогу он не спрашивал, по сторонам не смотрел. Креол сверлил спину эг-мумии мрачным взглядом и напряжённо думал: как потом оправдываться перед дедом?

Отец по этому поводу ничего не скажет — вполне воз­можно, что он и не подозревает о демонах, запертых в под­вале. Креола-старшего не интересует ничто, кроме природ­ных элементов. Увидев прекрасную девушку, он не любует­ся ею, а подсчитывает, из чего она состоит. Сколько в этом теле металлов, сколько воды, сколько первостихий...

Но Алкеалол... Алкеалол может прибить непутёвого внука на месте. Этот Мдзгрвеш всё-таки его имущество. Его собственный демон. Он его ловил, усмирял, сажал под замок... а какой-то сопливый юнец явился и выпустил?!

— Дедушка будет в ярости...— пробормотал себе под нос Креол.

— Наверняка,— хихикнул отлично всё услышавший Мдзгрвеш.— Когда он вернётся домой и обнаружит пустую клетку... не завидую я тебе, детёныш, ох и не завидую...

Поднявшись на крышу, эг-мумия накинул на лицо ка­пюшон и пару минут стоял неподвижно. Жаркий ветер хле­стал по прозрачному балахону, но демон не обращал на это внимания. Не тревожила его и пыль, уничтожившая самую возможность дышать.

— Ну что там? — окликнул Мдзгрвеша Креол, стоящий на лестнице.

Эг-мумия ничего не ответил.

— Эй! — повысил голос Креол.— Где ты там?! По-прежнему молчание.

— Отвечай мне! — быстро начал терять терпение ученик мага.— Ты можешь это исправить?!

— Могу,— коротко ответил Мдзгрвеш, спрыгивая вниз. Креол попятился, хватаясь за стену. Он никогда не был

пугливым, но очень уж неожиданно появился бескожий де­мон.

— Ты это специально?..— проворчал юноша, глядя ис­подлобья на эг-мумию.

— А?.. Ты что-то сказал?..— покосился в его сторону Мдзгрвеш.

— Ничего. Так ты можешь развеять эту бурю?

—  Могу. Я могу даже отразить её и натравить на того, кто её вызвал.

— Это было бы замечательно,— широко улыбнулся Шамшуддин.— А, брат?..

— Это было бы неплохо,— кивнул Креол.— Приступай.

— Детёныш, ты всё-таки не забывайся,— покачал голо­вой Мдзгрвеш.— Я тебе помогу, но помогу по доброй воле. Потому что пообещал. И потому, что у меня сейчас хорошее настроение. Но думать забудь мне приказывать. Тебе нужно ещё лет пятьдесят учиться магии, прежде чем ты сможешь приказывать кому-то вроде меня.

Креола аж перекосило от злобы. Шамшуддин посмот­рел на искажённое гневом лицо побратима и вздохнул.

— Мне кое-что понадобится для работы,— заявил Мдзгрвеш.— Немного розмарина, базилика, елея, из­мельчённой древесной коры и шерсть животного. А ещё нужно какое-нибудь оружие с лезвием.

— Какое именно?

— Всё равно. Кинжал, меч, топор... Любое. Только бе­рите ненужное — после окончания ритуала оно исчезнет.

Розмарин, базилик и елей нашлись на кухне. Кору и шерсть Креол отыскал в лаборатории деда. В качестве ору­жия послужил обычный кухонный нож.

— Теперь приступим,— произнёс Мдзгрвеш, смешивая все ингредиенты и выкладывая из них узор на лезвии ножа.— Молчите, детёныши, и не прерывайте заклинания, иначе будет плохо.

Завершив заклинание, Мдзгрвеш издал тонкий воющий звук и поднял нож над головой. Тот взмыл в воздух, узор на нём засветился красным... и нож со свистом улетел вдаль.

А следом за ним двинулась и песчаная буря. Громадный пыльный кокон, окружающий Шахшанор, медленно разо­мкнулся, свернулся тугой воронкой и понёсся туда, откуда пришёл.

Креол и Шамшуддин смотрели со стены на песчаную бурю, пока та не скрылась за горизонтом. Мдзгрвеш тоже смотрел, явно гордясь своим успехом.

— Надеюсь, вы довольны моими стараниями? — поин­тересовался демон.

— Проваливай, а то вдруг ещё дедушка вернётся...— проворчал Креол, глядя в другую сторону.

Он уже начал жалеть, что освободил Мдзгрвеша. Песча­ная буря исчезла, словно её и не было. Теперь Креолу стало казаться, что они сам без труда бы с ней справился — надо было просто немного постараться.

— Хорошо, хорошо, я ухожу,— ухмыльнулся эг-мумия, поднимая руки над головой.— Может, однажды ещё встре­тимся, детёныш.

Бескожий демон задрожал всем телом, его прозрачный балахон заколыхался, словно на ветру, ладони медленно сомкнулись... и он исчез. Только тихий хлопок возвестил о его уходе.

— Убрался в Лэнг,— мрачно произнёс Креол.

— Да уж...— задумчиво кивнул Шамшуддин.— Интерес­но, как там сейчас Мешен'Руж-ах...

— Надеюсь, ему сейчас плохо,— растянул губы в улыбке

Креол.— Очень надеюсь.

— Хорошо, что этот демон сдержал слово. Мы здорово

рисковали, брат.

— Да... Но слово он сдержал... Похоже, Лэнгу можно до­верять...

— Не говори так, брат,— забеспокоился Шамшуддин.— Ты знаешь, что происходит с теми, кто доверяет Лэнгу.

— Отстань, сам знаю...

Шамшуддин несколько секунд подождал, а потом медленно кивнул и пошёл успокоить рабов. Прогулявшийся по Шахшанору демон их сильно всполошил.

Креол посмотрел ему вслед и задумчиво произнёс:

— Но слово он всё-таки сдержал...

* * *

На следующее утро в Шахшанор явился ужасно разгне­ванный жрец. Лысый, безбородый, безбровый — так в Шу­мере ходят только жрецы и рабы-евнухи. Никакой одеж­ды — только длинный кусок ткани, обернутый вокруг тела по спирали. На груди ожерелье из крупного жемчуга.

— Услышьте! — воскликнул жрец вместо приветст­вия.— Я пришёл донести до вас гнев Господина, Чьи Слова Неизменны!

— Энлиля, что ли? — пробурчал Креол, протирая глаза. Его подняли прямо с постели.— И чего ему надо?

— Проявляй уважение, когда говоришь о боге, дерзкий отрок! — злобно прошипел жрец.— Или желаешь познать гнев Владыки, Определяющего Судьбы?!

— Мир тебе, божий служитель,— низко поклонился ему Шамшуддин.— Не желаешь ли ты разделить с нами трапезу и поведать, что тебя беспокоит?

— Желаю,— одобрительно кивнул жрец.— Что у нас на завтрак?

Креол пихнул Шамшуддина в бок. Вот ещё не хватало — приглашать к столу первого встречного! Тем более жреца. Всем известно, сколько эти обжоры лопают.

Но было уже поздно. Не проявляя и тени смущения, жрец Энлиля умял целую свиную шею, огромную рыбину, большую миску бобов, корытце ячменной каши, щедро приправленной горчицей и кунжутом, и в один присест вы­хлебал пива больше, чем Креол и Шамшуддин — за три дня.

— Эмм...— сыто рыгнул жрец, ковыряя в зубах щепоч­кой.— Ымм... Нам ещё что-нибудь подадут?

— На кухне ничего не осталось,— буркнул Креол.— Ты всё сожрал.

— Ну что ж, служителю Владыки не пристало сетовать на недостаток пропитания,— склонил голову жрец.— Еды было мало, она была плохой, но большего я, ничтожный, видно, не заслужил.

— Ты даже и этого не заслужил, лысый урод. Говори, за­чем явился в такую рань, и проваливай. Я спать хочу.

Шамшуддин пихнул побратима в бок, но размякший от съеденного жрец лишь блаженно улыбнулся.

— Я к вам почему зашёл-то, отроки...— задумчиво по­вертел пальцами в воздухе он.— Зашёл я, значит, чтобы...

— Чтобы всё сожрать,— угрюмо закончил Креол.

— Не жадничай, отрок! — нахмурился жрец.— Боги ве­лят нам делиться с голодающим хлебом и водой своими!

— Хлебом и водой. А не мясом и пивом.

— Я человек непривередливый, поэтому ем всё, что да­дут,— опустил глаза жрец.— Но теперь к делу. Вчера вече­ром храм Владыки, вверенный под мою опеку, был разру­шен. Причём разрушен не людьми, не богами, не демона­ми, а злой магией! Песчаная буря ужасной силы прилетела из этого дворца, разрушила великий храм и улетела дальше! Что вы на это скажете, отроки?! Думали, я не смогу узнать, кто в этом виноват?!

Креол и Шамшуддин в ужасе переглянулись. Такого ис­хода они никак не предполагали. Кто же мог знать, что на пути отражённой Мдзгрвешем бури окажется храм Энлиля!

— Боги, боги, посмотрите на этих недостойных детей человеческих! — обвиняюще указал перстом жрец.— В то время когда наш славный император и храбрые воины его бьются против исчадий лэнговых, не щадя живота и душ своих, эти избалованные юнцы потехи ради разрушают бо­жьи храмы! Как мы докатились до такого?! Вы что, хотите, чтобы разгневанные боги отвернулись от нас?! Хотите, что­бы они оставили нас без помощи в эти тяжёлые времена?!

— Тише, тише, почтенный жрец, пожалуйста, тише! — испуганно схватил его за рукав Шамшуддин.

— Что — тише?! Не буду тише! Я донесу на вас импера­тору! Донесу-у-у!

— Не надо императору, не надо доносить!

— А вот донесу! Всё, всё про вас расскажу!

— Боги видят, мы не нарочно, мы не хотели!

— Не хотели! Поздно теперь уже! Дело сделано, его не воротишь!

— Мы всё исправим, почтенный!

— Как?! Как вы собираетесь это исправлять?!

— Сколько ты хочешь? — скрипнул зубами Креол.

— Вы что, собираетесь меня подкупить? — с интересом повернулся к нему жрец.— Я неподкупен. Но исключите­льно ради интереса — а сколько сиклей вы хотите отдать во искупление своей вины?

Креол угрюмо поковырял в носу. Он не хотел отдавать ни единого сикля.

— В возмещение ущерба я отдам тебе трёх рабов,— мрачно предложил ученик мага.

— И что я буду с ними делать? При моём храме их и без того больше, чем нужно. Мне нужны звонкие сикли, отрок! Звонкие сикли!

— Мне они тоже нужны.

— Но твой отец — архимаг!

— И дед тоже.

— Вот-вот! Ты же несказанно богат, отрок! Что такое для тебя горсть сиклей?!

Креол недовольно нахмурился. Ему показалось подо­зрительным, что жрец так суетится. А не вздумал ли этот сын шакала сплутовать, обманом вытянуть монеты из пары мальчишек?..

— Храм Владыки был разрушен до основания! — возо­пил жрец.— Ты понимаешь?!

— До основания?..— медленно переспросил Креол.

— Конечно! Не осталось ничего — ни крыши, ни стен! Только ровная земля!

— Ровная земля, говоришь?.. Ладно... Тогда я возмещу ущерб...

— Отлично!

— Но не сиклями.

— Что?.. А как же тогда?

— Я сам отстрою тебе храм, служитель Энлиля,— вредно улыбнулся Креол.— Мы с Шамшуддином купим материалы, заплатим каменщикам... и всё сделаем, как было. Но сначала, конечно, мы должны будем взглянуть, насколько велик ущерб. Ты доволен?

Жрец громко засопел. Кажется, такой вариант ему не понравился. Он отвернулся к стене и вполголоса заворчал, кляня проклятых мальчишек, что слишком много о себе воображают.

— На том и порешим,— ухмыльнулся Креол, поднима­ясь на ноги.— Пошли, Шамшуддин. У нас есть работа.

* * *

Шамшуддин задрал голову, глядя на здание из красного песчаника. Величественный храм владыки Энлиля, Отца Богов. Относительно небольшой, расположенный вдалеке от людских поселений, но обладающий славной историей и хранящий немало ценных реликвий.

— И вот это он назвал «разрушено до основания»?..— недоверчиво переспросил Шамшуддин.— Но здесь же то­лько малое святилище обрушилось! А основной храм как стоял, так и стоит!

— Точно, точно,— мрачно кивнул Креол.— И я отгрызу собственную руку, если в этом виновата песчаная буря. Она не была настолько сильной. Наверняка святилище обру­шилось само, от старости. А старик решил свалить всё на нас.

— Думаю, так и было, брат. Посмотри на следы. Если верить им, буря только краешком задела храм.

— И что же мы будем делать?

— Я не жадный,— пожал плечами Креол.— Давай от­строим святилище заново. Зачем нам лишний раз ссорить­ся с Энлилем?

— И то верно.

Креол не пожалел отцовских сиклей. Каменщики, на­нятые в городе, оказались мастерами своего дела. Из Ура были привезены глиняные блоки и самый лучший кирпич.

Жрица-энтум, живущая при гипару, полностью под­твердила догадки Креола и Шамшуддина. Наливая юношам свежего молока, она поведала, что песчаная буря дей­ствительно лишь слегка подтолкнула святилище. Конечно, без этого толчка оно бы продержалось ещё какое-то время, но рано или поздно все равно бы обрушилось. Слишком давно не было ремонта.

— Давно пора было сломать эту развалину и выстроить заново,— покачала головой энтум.— Ей ведь уже сто пять­десят лет...

— Сто пятьдесят?!

— Да, мальчики, да. Здесь ещё моя прапрабабка прово­дила обряд «священного брака», да будет милостива к ней Эрешкигаль...

Однако с местным жрецом энтум посоветовала не свя­зываться. Старик этот склочный, жадный, злопамятный и очень влиятельный. У него множество высокопоставлен­ных друзей. А ещё он любит похваляться, что знаком с са­мим императором...

— Наверняка лжёт,— хмыкнул Креол.— Как тогда, ког­да говорил, что храм разрушен до основания.

— Кстати, брат, а как ты догадался, что он лжёт? Креол задумался, почёсывая подбородок. На лице у него появилось странное выражение.

— Знаешь, Шамшуддин...— медленно произнёс ученик мага.— Когда этот лысый урод солгал... про храм... Я просто вдруг почувствовал... даже не знаю, как объяснить... От него как будто... или он сам как будто... Что-то в нём изме­нилось, если вкратце. И я вдруг понял, что он лжёт.

— Аура! — воскликнул Шамшуддин.— Конечно, брат! Ведь в ауре всё отражается — чувства, настроение, правда или ложь... всё! А ты теперь можешь её видеть!

— Да, наверное,— неуверенно согласился Креол.— На­верное.

Святилище отстроили за двенадцать дней. Заодно были проделаны небольшие ремонтные работы и в других строе­ниях. Креол, чуть не свихнувшийся от скуки в Шахшаноре, с огромным удовольствием погрузился в новое для него дело.

 Конечно, работой он только руководил. Укладывать кирпичи — занятие для каменщика, а не для ученика мага.

На тринадцатый день из Ура прибыл верховный жрец Энлиля — освятить отремонтированный храм. Он прошёлся вокруг всех строений, возжигая курения и зыч­ным голосом распевая гимны:

Креол слушал это с тоскующим видом. Строительные работы закончились, и ему опять стало скучно. Никаких новых развлечений в ближайшее время не намечается.

— Ага, вот эти отроки,— послышался негромкий голос. Шамшуддин коснулся локтя Креола. Тот обернулся и

встретился взглядом с рослым воином в войлочном чешуй­чатом панцире, кожаной юбке, боевом шарфе и железном шишаке с гребнем. Судя по самоцветам на мече — один из младших лугалей.

— Это они, точно они,— зашептал на ухо военачальнику жрец. Тот самый, что являлся с угрозами в Шахшанор.— Это они устроили песчаную бурю и разрушили храм Вла­дыки!

— Разрушили?..— с сомнением посмотрел на святили­ще лугаль.— Я не вижу никаких разрушений.

— А что здесь происходит? — спросил верховный жрец, подходя к беседующим.— Что случилось, Мяга?

— Ничего особенного, господин мой,— низко склонил­ся жрец.— Просто наш великий император прислал за эти­ми отроками своего воина...

— Что-о?! — воскликнул Креол.— Зачем?!

— Вас отправляют к войскам, мальцы,— криво усмех­нулся лугаль.— Поблагодарите вот этого доброго служите­ля Энлиля.

— Ты что, донёс на нас?! — прошипел Креол, хватая жреца Мягу за грудки.

— Не дотрагивайся до меня! — отшвырнул его тот.— Ви­дишь, о чём я говорю, лугаль?! Вопиющее неуважение и грубость!

—  Ну да, ну да,— вяло покивал лугаль.— Собирайтесь, мальцы. Император очень разгневан на вас двоих. Промед­лите — будет только хуже.

— Разгневан?..— сглотнул Шамшуддин.

Креол, сердито сопящий в сторону Мяги, тоже поёжил­ся. Император Энмеркар — человек суровый и грозный. Даже архимаг подумает дважды и трижды, прежде чем сер­дить его... а потом всё-таки не станет сердить. Что уж гово­рить об учениках, едва вступивших на стезю Искусства?

— Очень разгневан,— кивнул лугаль.— Но и заинтере­сован. Если вы двое смогли создать песчаную бурю, разру­шившую целый храм, вы должны быть способными маль­цами. Такие в нашем войске нужны. Собирайтесь.

Креол и Шамшуддин переглянулись — теперь уже об­легчённо. Раз в них нуждаются, наказание явно не будет сильным. К тому же они обратили на себя внимание самого императора — а это многого стоит.

— Прибыв в войско, вы поступите под начало своего учителя,— сказал напоследок лугаль.— Почтенного абгаля Халая Джи Беш.