Первые слова, произнесённые ночным гостем, были не самыми приличными. Основным смыслом ругани дяди Коли, как мне его представили, была необходимость спрятать свет керосинки, демаскирующей наше сборище.

— Я вас чему всегда учил? — уже более мирно, с грустью в голосе, спрашивал он домашних.

Смотрел осуждающе он больше на жену, чем на ребят.

— Ты же старшая, к тому же, мы с тобой часто говорили о этих простых предосторожностях, — разговаривая, он быстро закрывал два небольших окна, толстыми зимними одеялами.

Как опытный нелегал, отец давно понял, что нужды нет, скрывать свою противозаконную деятельность от девчонки, которую привели с собою его парни. Ещё во дворе, когда он подслушивал их возбуждённые перешёптывания, понял, что незнакомая девушка, уже вовлечена в революционное дело. Теперь, главной задачей была необходимость выяснить, насколько ей можно доверять. Ребята явно поторопились с откровениями, но теперь уже поздно менять ситуацию.

Глава семейства, нервно закурил, не обращая внимания на присутствие подростков и малолетней дочки, уже спящей в кроватке за грязной занавеской.

— Меня ты, дочка, уже знаешь, — он внимательно осмотрел дорогое платье, — Но кто ты такая, что подружилась с моими парнями так быстро. Мужчина совсем остыл, подошёл к жене и ласково погладил её по руке, успокаивая.

Ванька, сдержанно засмеялся. Отец непонимающе посмотрел на него.

— В чём дело? — произнёс он настороженно, — Я не знаю чего-то очень важного?

Хотя сейчас я был не накрашен, женское платье и белокурый парик, полностью преобразили меня в девушку.

Внимательно рассматривая меня в колеблющемся свете керосинки, оба, муж и жена, подошли ближе.

— Так как тебя звать, милая? — повторила вопрос мужа, женщина, — Я очень рада, что мои сорванцы подружились с такой симпатичной девушкой. Сын Иван, опять хихикнул.

Наконец, сняв капор, а затем и парик, я извиняющимся тоном произнёс:

— Вы уж извините меня за этот небольшой розыгрыш.

— Я цирковой артист и часто играю роль девушек, чтобы вызывать большее удивление публики.

— Когда встретился с ребятами, как раз был в образе юной барышни.

— Реквизит, — приподнял парик, — Вещь довольно ценная, чтобы его не потерять, напялил его на себя по дороге из ресторана.

Тут Иван перебил меня и сорвался в неудержимой болтовне. Подросток с удовольствием пересказывал все события в которых мы принимали участие. Что удивительно, приврал не так уж и много. Не иначе, отец специально учил его умению тщательно запоминать и точно излагать всё, что с ним происходило на опасных партийных заданиях.

Несмотря на правдивость рассказа, заметил недоверчивые выражения лиц взрослых.

— Вы зря сомневаетесь, — подросток обиженно надулся.

— Вот и Егорша подтвердит, да и сам Василь здесь.

— Слышали бы вы песни, которые он поёт!?

— Я таких, никогда не слышал…, а как он на гитаре играет! — взрослые почувствовали в голосе сына, самую искреннюю зависть.

Не зря говорят, что самый искренний вид лести, — зависть. Родители наконец поверили сыну.

— А наше главное задание как выполнили? — поторопился с вопросом отец, не скрывая от жены своего беспокойства.

— Вас не вычислили шпики?

Видя нешуточное волнение дяди, своё веское слово, вставил старший из братьев.

— Сами мы не видели, но Васятка сказывал, что раздал все листовки по солдатским вагонам.

От такой неожиданной информации, все замолчали.

Приняв молчание за осуждение, Егор поторопился добавить.

— Как самый старший из нас, беру всю ответственность, потому что я ему полностью доверяю.

Дядя, нервно попыхивая папироской, задумчиво протянул.

— И проверить новенького мы сможем только через неделю, вести с фронта долго идут — повернулся ко мне и хитро прищурившись, бодро и энергично спросил.

— Так, говоришь, что сам раздал все листовки? Прямо лично в руки? Ну ты и мастак врать!?

— Это на дом, по брёвнам можно забраться, а на гладкую стену вагона, как?

Я многозначительно улыбнулся.

— Зачем по стенам лазить, когда у меня верёвка есть.

— Специальная, шёлковая, которая не стучит по крыше, — из своей дамской сумочки вынул маленький виток тонкой нити.

— Не первый раз так делаю.

— Главная проблема, не попасться часовым, стоящим на посту.

Дядя Коля, давно смирившись с приходом нового человека, всё же продолжил допрос.

— То, что ты за свободу трудящихся, это и так понятно.

— Сейчас, даже буржуи — миллионщики нам помогают, а из молодежи твоего возраста, каждый второй карбонарий.

— Но, кого ты из революционеров знаешь, если жил в такой глухой деревне за Уралом?

Я обиженно надулся, встал, и начал перечислять, загибая пальцы.

— Свердлов, Сталин, Молотов, Красин, тётя Надя Крупская и её муж, — как бы забыв от волнения, скомкал перечисление знакомых, — Какие-то тёти, плохо говорящие по русски.

— Одну маленькую, с длинным, — показал себе на нос, — Прихрамывает на левую ногу.

Хозяин дома изменился в лице.

— Да где ты пострел успел с Розой Люксембург свидеться?

— Я — то о ней только от товарищей слышал.

— В Сибири твоей, она никогда не бывала, — погрозил строго пальцем.

— Заливаешь ты, похоже, циркач? Вдруг, по ассоциации с моей новой кличкой, предположил.

— Ты за границу поди ездил, со своим цирком? В глазах бывшего крестьянина, затеплилась надежда, что я их не обманываю. Ему самому не хотелось, чтобы такая красивая сказка, какую я им нарисовал только что, оказалась лживой.

— Ты её в Польше видел? — уже откровенно подсказывал мне.

— Она же оттудова родом. Разволновавшись, пролетарий забыл городскую речь.

Пользуясь благоприятным моментом, решил играть в конспирацию.

— Вы меня извините, — изобразил, что только сейчас вспомнил.

— Мне строго-настрого наказывали, чтобы лишнего не болтал.

— Наверное, о том, что я этих людей видел, не стоило говорить?

— Тем более, я некоторые их просьбы выполнял, — по детски нахмурился.

— Письма из Швейцарии за Урал переправлял.

Широко улыбнувшись, нахально расхохотался.

— А вот от кого и кому, всё равно не вызнаете!

Таким простым способом, избавился от дальнейших расспросов. Правда позже, когда поили дядю Колю чаем, с ресторанными булочками, финской колбасой и костромской бужениной, он хитро возвращался к допросу.

— А что сейчас у Кобы, большие бакенбарды?

— Как там у тёти Нади здоровье, кашлять — то перестала?

Пришлось подробно разъяснить, что у Сталина только усы на лице и оспины.

— Надежда Константиновна, постоянно жалуется на «базедку», совсем не кашляет.

— Наверное, выздоровела на курортах Скуоля, (Engadin BadScuol) — произнёс скороговоркой, с нарочито иностранным акцентом.

— Там самые лучшие минеральные воды Щвейцарии. Больше меня уже никто не пытался проверять.

Когда в корзинах с продуктами нашли, подсунутые нам, две бутылки красного вина, хозяин дома, пригубив пару кружек, захотел послушать мои песни. Уж очень хвалили меня его сын и племянник.

То, что исполнял в кабаке, решил не дублировать в домашней обстановке. Тем более, семья оказалась строго, революционно — направленной. Даже песню американских беспризорников, оставил на будущее. Этих людей не нужно призывать думать о нуждающихся и обездоленных.

Здесь востребованы другие песни.

Нашёл в интернете, самую старинную, повстанческую. Утверждалось, что она возникла во времена декабристов.

Звонким детским голосом серьёзно проговаривал жёсткие, даже жестокие, слова.

Супруга дяди Коли, даже всплакнула.

— Надо же, как за душу берёт!? — утёрла слёзы со щёк.

— Даже мороз по коже, до чего жалобно выводит!

Сын поторопился поддержать родительницу, добавив.

— Он ещё и новую песню сочинил, про брошенного матерью, — Егор вспыхнул от радости, заметив с каким вниманием, родители взглянули на него.

— Весь зал рыдал, а профессор музыки пригласил его, за это, учиться бесплатно! — уже придумал пацан, пользуясь моментом.

— Ну, — не дал я ему завраться.

— Пригласил меня в консерваторию, Глазунов, не только за эту песню.

— Если уж совсем точно, этой самой песни, он только последнюю половину слышал, он же не к самому началу пришёл.

— А по музыке, он пообещал специально для меня уроки давать.

— Главное, чтобы я смог в Питер приезжать, когда не будет гастролей в нашей труппе.

Хозяин дома, хлопнул по столу.

— Будешь ещё Василёк в столице, сразу к нам, — щедро махнул рукой.

— В тесноте, да не в обиде.

— А сейчас, всем спать! — скомандовал он громким шёпотом.

— Завтра, с раннего утра, всем на работу.

Мне пришлось лечь вместе с братьями, хотя они и предлагали оставить широкие нары мне одному. Мальчишки, предполагали, устроиться на полу.

Три часа имитации сна, провёл с большой пользой. Хотя ребята спали как убитые, накопив впечатлений за день, оставить их одних, не решился. Слишком большое семейство, тесно проживало в маленьком рабочем домике революционера. Кто — нибудь, среди ночи, мог заметить моё отсутствие. Сон мне не нужен, в этом виртуальном мире, потому занялся другими делами.

Применил старый способ, дистанционного контроля, всех, кого пожелаю, в этой реальности. Легко входил в сознание любого человека, из своих «зомби — помощников», по своему приказанию. Особо важными, были вопросы дальнего влияния, вне пределов России. К сожалению, в Южной Америке, где начались очередные народные волнения, таковых «информаторов» у меня не нашлось. Больших успехов добились мои переселенцы в Австралии. Базуркул Касымов, хорошо показавший себя в руководстве казахстанской базой, имевшей кодовое название «Тайга», продолжил удивлять на новоприобретённых землях, Маунт-Ньюмен, Маунт-Голдсуэрта и других. Единственным неудобством, он посчитал непривычные, английские, названия. Пообещал, на правах хозяина, переименовать всё по новому. Условное обозначение австралийской базы в целом, оставили без изменений. Слово, «Буш», хотя и незнакомое, но легко выговариваемое, понравилось всем помощникам. Теперь, под моей протекцией, развивались и планировались к освоению восемь баз;.

В Казахстане, между Байконуром и Оренбургской областью — «Тайга».

В моё родном селе, Мендерка, под Курганом, самая первая территория получила название — «Сад».

Огромное пространство от Ангары на север, где будет располагаться Новый Уренгой, обозвали, — «Путоран».

Приморская база близ Камчатки, на берегу Охотского моря, названа соответственно, — «Баклан».

Северо-Запад Австралии, где в шестидесятых годах будут открыты крупнейшие месторождения железа, обозначили, — «Буш».

Нынешний Сиам, будущий центр освободительной, антиколониальной борьбы, к которой должны присоединятся Калимантан — Бали, Сингапур, Папуа-Новая Гвинея, именуется по революционному, — «Искра».

Южная Америка, пока только разрабатываемая, для размещения будущих «зомби — помощников», получит непонятное название, — «Тор».

Африка, в районе перспективных Южно-Африканских алмазных шахт, в перспективе будет иметь говорящее имя, — «Гера», — самая могущественная из богинь Олимпа.

Последние две территории, только в проекте. Самая разработанная из них, — Африка. Проверяю сознание, всех двенадцати «зомби — помощников». Пока не знаю, в каком районе буду концентрировать людей и производственную базу. Мои люди в постоянном, активном поиске. Близость алмазоносных рудников, для будущей базы, совершенно не обязательна, главное, удалённость и незаметность. Лишь бы застолбить территорию, которую в последующем будет проще охранять сверхъестественными способами. Ведь по сути, вся эта реальность существует в моём компьютере.

Всё больше понимаю, что способен к любому, самому фантастическому, действию. Чувствую силы отменить почти любой физический закон, простым мысленным приказом, так как он задаётся работой моего компьютера. Но, чем дольше существую в этой реальности, тем более сознаю, насколько скучно проявлять всемогущество. Подобная слава, безгранично обязывает. Богоподобное преклонение, должен отрабатывать исполнением самых фантастических желаний, с моей стороны. Объявлял себя Божьим посланником, всего три раза. Итогом всех экспериментов, был полный откат, полное обнуление памяти всех свидетелей.

Гораздо более ценно, простое человеческое внимание, уважение, любовь… независимо и свободно проявляемые жителями этой искусственной реальности. Что может быть дороже искреннего восхищения пятнадцатилетнего пацана, сопящего сейчас рядом. Его девятнадцатилетний брат, при всей его сдержанности, рад нашему знакомству ещё больше. Он всё ещё не прижился в большом городе, чуть больше года прожив здесь. Егор заметил во мне большую разумность и серьёзность, чем в сродном брате. Так как других знакомых, молодой кузнец не завёл, он мечтает и не верит в то, что другом его может быть такой, необыкновенный человек как я. Именно эти мысли, прочитал у него перед сном.

Эти ребята, искреннюю преданность которых невозможно получить в приказном порядке, и есть мой главный золотой запас в этой реальности. «Короля делает свита» — говорит народная мудрость. Конечно, уже сейчас, могу составить свиту из нескольких миллионов «зомби — помощников», фанатично преданных мне. Но вся их готовность отдать за меня жизнь, не стоит искренней любви, одного этого пацанёнка. Только любовь нельзя купить, её можно лишь заслужить.

— Завтра, уже восемнадцатого июня, суббота, — обеспокоенно задумался, составляя планы на утро.

— Пацаны, как всегда, побегут на работу. У меня же есть очень серьёзное, можно сказать, стратегическое, дело, выглядящее как сугубо личное.

— Моя невеста в Австралии, вместе с тёщей, давно ждут обещанной поездки на Британские острова. Бракосочетание на земле предков, статусный поступок для австралийцев. Разумеется, можно отказаться от путешествия, сославшись на военные действия и опасность потопления немецкой подводной лодкой, но мне самому интересно побывать в Англии, завести там полезные знакомства. При возможности, неплохо заиметь «зомби — помощников» прямо в сердце величайшей колониальной державы, сейчас рассыпающейся. Мои планы, по своей сути, повторяют величайшие достижения Британии.

За окнами начинают орать петухи. Первой просыпается хозяйка. Ещё очень рано. За окном, едва заметно рассветает, когда мы, вместе с дядей Колей, тайком, выбегаем из дома.

— На вокзал надо пораньше сбегать, — объясняю ему свою непоседливость.

— Про билеты в Крым узнать.

— Послезавтра, собираюсь уехать, всё зависит от расписания и свободных мест. Он крепко пожимает мне руку.

— Не знаю, встретимся завтра или нет, — наконец говорит он прерывающимся от волнения голосом.

— Но моим ребятам, жене, да и мне самому, ты, Васятка, страшно понравился.

— Если будешь в наших местах, обязательно заверни к нам, — не выдержав, он обнимает меня.

— Если встретишь кого из наших, — передавай революционный привет от питерского рабочего класса.

Скрывшись в кривых улочках за Нарвской заставой, перенёс себя в Австралию, где только — только вечерело. Переодевшись в привычном, тайном месте пригорода Канберры, явился в дом моей будущей родни. Опять искренняя радость от встречи со мной, проявленная всем семейством Смитов, заставила меня честно, от всей души, расчувствоваться, при обнимании с Анжелой. Амелия, будущая тёща и настоящая управляющая моим банком, с удовольствием заметила как я стыдливо прячу лицо, скрывая предательски заблестевшие глаза. Сразу простила моё долгое молчание, за которое собиралась серьёзно попенять. Молча принесла портфель с бумагами, требующими мой визы. Указал несколько особо важных документов, для первоочередного ознакомления.

— Там несколько прошений, которые потребуют личного представления в Британский колониальный департамент, если мы дадим им дальнейший ход, — произнесла она подчёркнуто мягко, неофициальным тоном.

С удовлетворением заметил, что она явно изменила своё отношение ко мне. Постоянные мысли о грядущем родстве с незаконным сыном Императора Всея Руси, кем она меня считала, невольно настроили Амелию на максимально любезный лад. Она и раньше, всегда вела себя исключительно вежливо, со всеми клиентами банка, но предстоящая фантастическая перспектива, явно вскружила голову. Мадам Смит, иногда не верила в реальность всех планов, стоящих перед ней. По поручению мальчишки, она покупала огромные территории Австралии и Океании по бросовым ценам. Помогала устроить документы на столетнюю аренду Папуа — Новая Гвинея. Как человек, профессионально знакомый с деятельностью мошенников, она, чуть было не решила, что её раскручивает группа аферистов. Вся будущая свадьба внебрачного сына царя Николая второго на её дочери, простая приманка, для использования её связей в целях обогащения.

Но, абсолютно все земли, приобретаемые с её помощью, совершенно не ликвидны и без интересны в экономическом плане. Она специально выясняла этот вопрос у компетентных людей.

Если говорить о аренде спорных территорий Гвинейского архипелага, то эти земли вообще не определённой принадлежности. Пока не закончилась война, Германия, фактически имеет полные права на свои колонии там. Вспомнив эту информацию, она не могла не заметить мне, украдкой от всех.

— Мои друзья в правительстве, неформально предупредили, что аренда всей Папуа — Новой Гвинеи совершенно неправомочна, пока не ясен статус Германии по окончании текущей войны. Правительство Британии, придумали этот финт с арендой, только для сбора денег в государственную казну, обескровленную войной. Она прервала предостережения, заметив мою невольную улыбку. Пришлось успокоить будущую родственницу.

— Мы всё отлично знаем, — многозначительно кивнул, чуть прикрыв глаза.

— Николай второй женат на двоюродной сестре кайзера Германии, Вильгельме втором.

— Главное для меня сейчас, получить твёрдые гарантии, что король и парламент Англии не пойдут на попятную, в вопросе сдачи в аренду, этих больших островов.

Продолжил громко, для всех собравшихся.

— Предлагаю всем желающим отправиться в Британию как можно быстрее на зафрахтованном мною судне. Переждав радостные аплодисменты невесты, продолжил.

— К сожалению, крайняя необходимость заставляет меня задержаться в Австралии, — снова тихо сказал, многозначительно кивнув госпоже Смит.

— Слишком много серьёзных дел, — покачал в руке пухлый портфель с документами, переданный мне только — что.

— Требует моего непременного вмешательства.

— Непременно встречу вас по прибытии корабля в Альбион. Отец Анжелы сделал удивлённое лицо. Спокойно разъяснил.

— Планирую добраться раньше вас самолётами, которые заранее подготовлены на всём протяжении безопасного маршрута через Россию.

Анжела, почти заплакала, так ей хотелось путешествовать вместе со мной. Возбуждённо и обиженно затараторила. Удалось успокоить её только обещанием, устроить свадебное путешествие из Британии в Австралию на самолётах, если она не испугается. Перспектива небывалого путешествия, очень обрадовала мою невесту.

— Такого свадебного путешествия, не было ни у кого из нашего круга!? — она повернулась к старшей сестре.

— Бригитт, а у тебя или Чарльза, есть знакомые, которые путешествовали подобным образом?

Вместо сестры, ответил её муж.

— Вполне возможно, лет через сто, передвигаться на самолёте будет настолько легко и приятно, что многие молодожёны будут считать это развлечением, — молодой учёный снисходительно улыбнулся, — Но в наше время, каждый взлёт аэроплана смертельно опасен.

Единственный, среди нас, англичанин по рождению, глубокомысленно задумался. Подсел к журнальному столику, что-то увлечённо подсчитывая, на полях газет. Очень быстро, с заметным чувством удивления, закончил расчёты.

— Очень трудно рассчитать точное расстояние до Британских островов, — медленно и задумчиво говорил, деловито продолжая сводить итоговые столбцы цифр.

— Всё зависит от маршрутов полётов, аэродромов, рельефа местности.

— Приблизительный путь, известный нам из морских путешествий, вы должны преодолеть на пятнадцати самолётах.

— Если лететь придётся через Азию, где аэродромов гораздо меньше, чем в Европейской части мира, полёт становится ещё более проблематичным.

Ох уж эти умники! Ни у кого из присутствующих, моя идея авиационного перелёта, не вызвала сомнений, кроме любопытного англичанина. Пришлось объяснять подробнее, что есть тайный коридор для военных сообщений, который будет доступен мне за очень большие деньги.

— Все детали этого пути, не имею права раскрывать, сами понимаете… — многозначительно улыбнулся, — Подробностей, я и сам не знаю.

Таким простым оправданием, все моментально удовлетворились. Шпиономания захлестнула и Австралию, очень далёкую от Европейского театра военных действия. Отпив по чашечке кофе с пирожным, тепло расстались. Моя следующая встреча с новыми родственниками, ожидалась уже на далёком, английском берегу.

Проверяя содержание мыслей своих «зомби — помощников», прошлой ночью, отметил их чрезмерную активность на Калимантане. Так как по прежним моим планам, антиколониальная революция там намечалась через месяц — два, всем спасённым от случайной смерти, прошивалась специальная, совершенно новая, программа. В отличии от всех прошлых, целью новой прошивки была не тайная переправка человека в закрытые базы, а изменение поведения «марионетки» на месте своего постоянного проживания. Все, счастливо избежавшие смерти, начинали бурно бороться за счастливое будущее своих детей и соплеменников. Такое поведение, сравнительно легко объяснялось, сильным стрессом, пережитым при несчастном случае, грозившем неминуемой смертью. В местной печати, вышли несколько статей, с научным обоснованием подобного феномена. Никого не удивляло, кардинальное переформатирование мышления, чудом выживших земляков.

Главная представительница моих интересов, шестнадцатилетняя Диан Сомчай, организовала бурную деятельность по объединению усилий «зомби — помощников» Малайзии и Калимантана. Она, в отличие от всех остальных, не получила общую программу бунтарских действий. Диана, с самого начала нашего знакомства, считалась моей женой, и действовала абсолютно самостоятельно. Бывшая крестьянка, искренне разделяла мои намерения освобождения своего народа. Именно она, в перспективе, должна стать знаменем антиколониальной борьбы. В последующем, когда Диан Сомчай, что в переводе с индонезийского означает, «свеча мужества», зажжёт пламя революции, выйду и я. Продуманное заранее, массовое восстание всей малой Азии и острова Бали, пришлось отложить. Теперь, оно намечается мною сразу после нашей, Октябрьской Социалистической Революции. Только в этот момент истории, снимутся любые подозрения с русских. Невозможно представить, что имея такую смуту как гражданская война, Россия, способна оказывать военную помощь колониям в борьбе с англосаксами.

В общих чертах, приблизительный ход глобального изменения истории, мною продуман. Именно потому, теперешнее восстание крестьян на острове Бали, категорически преждевременно. Для координации действий, нужно найти свою подругу, Диан, гастролирующую по всему региону малой Азии с авиационными выступлениями.

Пока переодеваясь в женскую одежду, устанавливаю мысленную связь. Диана как раз в воздухе, исполняет простенькие приёмы, уже известные в этом времени. Её аэроплан выполнен точно в соответствии с нынешним развитием технологий, чтобы не произошло утечки секретной информации. Придумываю сцену нашей встречи и рассказываю лётчице. По началу, Диан, даже не верит мне.

— Неужели ты серьёзно хочешь жениться? — чуть не уходит в опасное пике, — Я и так вся твоя, и душой и телом, разве ты ещё сомневаешься?

Прошу её не волноваться, и полностью доверять мне.

— Ты что, не хочешь за меня замуж выходить? — ощущает моё озорное настроение, отлично передающееся ей при мысленном общении.

— Я же тебе сказал, что у нас будет сын, — продолжаю уверенно.

— Мне бы хотелось, чтобы он считался моим уже при рождении.

В момент приземления её самолёта, встречаю уже с цветами, стоя в толпе зрителей. Вокруг меня щёлкают затворы фотоаппаратов, сверкают магниевые вспышки. Конечно, мои белокурые волосы выделяются в черноголовой азиатской массовке. Самый нахальный фотограф, просит создать небольшой сюжет. Экспромтом, придумывает название.

— «Белокурая госпожа, дарит букет колонистке, или бывшей служанке».

— Подпись, конечно, будет другая, — торопливо исправляет произнесённую несуразицу.

— Я же не журналист, а фотограф, — виновато разводит руки.

Он искательно улыбается, надеясь, что мы не запросим много денег за длительное позирование.

Мне приходит оригинальная идея.

— А если, — подмигиваю фотожурналисту, — Мы изобразим встречу влюблённых?

— У вас есть ещё фотопластинки?

Парень окончательно теряется. Недовольно морщится.

— Пропаганда однополой любви не одобряется нашим редактором, — опять виновато разводит руки.

Я весело, абсолютно искренне смеюсь, одновременно снимая парик.

— А такая новость устроит вашего редактора? Только теперь, фотокорреспондент догадался, что я парень.

— Есть!

— Есть у меня негативы!

— Давайте сделаем максимальное количество фотографий, чтобы у руководства был выбор, — его охватывает профессиональный азарт. Мы с Диан, разыгрываем моноспектакль — рассказ, о любви двух подростков разделённых сословными ограничениями.

Не собирался рекламировать своё присутствие, прямо сейчас. Всё случилось совершенно спонтанно, без подготовки. В этом регионе, у меня нет знакомых журналистов.

Закончив фотосессию и взяв адрес газеты, пришлось срочно оставить индонезийскую подружку. Метнулся в Швейцарию, где имеются преданные мне журналисты во главе с Хильдой Пруггер. Хотя она и не «зомби — помощник», но искренне помогает мне, так как уже знает, насколько выгодным может быть наше сотрудничество. По моей рекомендации, она всё ещё не порывает отношения с Австро — Венгерской разведкой.

Буквально за пятнадцать минут, сочиняем красивую легенду любви колонизатора и дикарки из джунглей.

— Прямо, «Тарзан», наоборот, — вспоминаю я своё время.

Хильда, сама интересуется, быстро уловив возможную выгоду.

— Любопытная история вырисовывается, публика раскупит весь тираж, — вопросительно смотрит на меня.

— Главное, что возможно сочинять интересное продолжение, — продолжает с любопытством глазеть на меня.

Понимаю, что жадная девица хотела бы сама заработать, на подаренной сюжетной идее. Показательно медленно, соображаю вслух.

— Эта история уже обещана одному отдалённому изданию, — строго грожу пальцем.

— Но если обещаешь, что будешь знакомить меня со всеми новыми выпусками, думаю можно писать и тебе, — дружелюбно подмигнул Хильде.

— История реальна, что делает эту тему более привлекательной.

— Но так как задействованые влиятельные люди, имена, и даже место действия, должны сохраняться в тайне, — последние пожелания, произношу уже совершенно серьёзно. Как опытная журналистка и мой личный промоутер в Европе, она больше всего опасается огорчить меня.

Получится неплохой пропагандистский ход, — журналисты будет раздувать историю, не называя конкретных лиц. В определённый момент, когда это окажется политически необходимым, буду названо моё имя. До тех пор, всё официальное руководство антиколониальной борьбой, а позже, и освобождёнными странами малой Азии, возглавит Диан Сомчай (свеча мужества). Кстати, её имя, придётся озвучить почти сразу, предварительно заинтриговав читающую публику всего мира. Она будет олицетворять дух Французской революции, — Максимилиана Робеспьера. Ещё лучше, сыграет роль Эрнесто Че Гевара, только без его казни.

Возвращение к Диан, ознаменовалось серьёзным шагом в наших отношениях. Мы идём в ближайший храм, где договариваемся о предстоящей церемонии. В Индонезии существует два вида свадебных обрядов: Ngerorod — это когда жених похищает невесту, и их медовый месяц предшествует свадебной церемонии, а также Mepadik — бракосочетание в российском понимании этого слова, когда жених предварительно ухаживает за невестой, и все это заканчивается красивой свадебной церемонией. Первый тип свадьбы встречается среди простого населения, тогда как второй — среди «высшей» касты. Разумеется, нам доступен только первый, недорогой вариант бракосочетания. Не только по соображениям цены, но ещё потому, что невеста уже фактически похищена мною. Ведь сейчас, согласно будущей легенды, мы вместе участвуем в авиационных полётах.

Для полной достоверности, предлагаю организовать свадьбу в её родной деревне.

Пожалуй, полезно будет сделать несколько фотографий, чтобы после, были доказательства серьёзности наших отношений. Не оттягивая дело, предлагаю сразу слетать в родную деревню моей невесты.

— У них будет свадьба, на будущей неделе, — смеюсь я над её испугом, — А мы им скажем в последний момент?

— Ну уж нет, нельзя мне ссориться с будущими родственниками, скрывая такое важное событие до последнего, — обнимаю, впервые смущающуюся, боевую подругу.

— Кстати, — вспоминаю недавнее награждение высшими орденами России.

— Будет повод покрасоваться георгиевской лентой через плечо и звездой Святого Георгия первого класса. Что любопытно, Диан, как иноверке, выдали специальный орден. В центре, вместо Георгия Победоносца на коне с копьём, изображён двуглавый орёл.

Сама свадебная церемония, случится только через неделю. Сегодня Диан информирует родных и соседей, которые обступают нас со всех сторон. Мы стоим посередине улочки, так как дом невесты ещё не достроен, после нападения слона. Отлично понимаю разговор на местном диалекте, но притворяюсь несведущим. Говорю Диан уже на русском языке:

— Узнай, сколько денег им оставить, что нужно привезти нам из города, — говорю нарочито громко, чтобы собравшиеся удостоверились в моей инородности.

— Да долго не болтай, больше уважать будут, — наставляю невесту.

За десять минут, переговоры завершаются. Уже в воздухе, подруга говорит.

— Ты представляешь, они не могли поверить, что я сама летаю на этом самолёте, — кричит прямо в ухо, так как переговорное устройство, пока ещё не изобретено в этом времени. Утвердительно киваю, давая понять, что всё слышал. Передаю свой ответ, прямо в голову собеседнице.

— Тебе и не нужно убеждать людей в своей правдивости. Можешь сказать, что помогаешь мне, такому варианту, все поверят с большей охотой.

— Именно из-за недоверчивости людей, их осторожности и тугодомия, я и отложил начало восстания, — воспользовался случаем, чтобы ещё раз оправдать перенос, первоочередной, для неё цели, — освобождения Индонезии. Девчонка, очень похоже, не на шутку зажглась идеей восстания, гораздо больше, чем я рассчитывал.

В принципе, молодёжь всегда такая. Молодняк ленив и инертен ко всем начинаниям из вне, но если какая-то идея приходится по душе, — подростка не остановить. По деревенским меркам, не такая уж она и молоденькая. Весной, моей невесте, исполнилось шестнадцать. То, что она не глупая, понял сразу. Из пяти односельчан, освоивших английский язык, она единственная, настолько юная.

Вдруг, мне стало стыдно. Получается, что я, эксплуатирую хорошую девчонку, исключительно в личных целях. Она мне доверилась со всей душой, а я, для неё, и слова доброго не найду. Когда только успел скатиться к роли бездушного эксплуататора…?

Мысленным приказом, телепортировал нас, вместе с самолётом, на знакомый необитаемый, пляж, близ северо-западного побережья Австралии. Колёса шасси, зарылись в сухой песок чуть не на половину. Удивлённая Диан, боязливо ступила на горячий песок. Она, почти месяц носит европейскую обувь, но привычка оценивать будущий шаг, как если бы ступала босиком, всё ещё сидит крепко.

— Это Австралийский континент, — деловито и сухо, комментировал наше прибытие сюда.

— Здесь будет основная база помощи борцам с колониальными режимами. Нам будут противостоять самые развитые страны мира, — за нас, будет только вот эта небольшая тайная территория.

— Конкретно это побережье, пока оформляется в мою собственность, — лениво махнул рукой вдаль континентальной части.

— Основная промышленно-продовольственная база лежит в горах Маунт-Ньюмен и Маунт-Голдсуэрта.

— Для того, чтобы добиться выходя к морю, я вынужден жениться на влиятельной гражданке Австралии, — настороженно посмотрел в глаза таитянке.

— Очень надеюсь, ты правильно поймёшь этот мой поступок, — молитвенно сложил ладони на краткое мгновение, — Но для меня также важен и наш с тобой, официальный брак.

— Обязан, сказать тебе правду, — мягко обнял её за плечи, — Всегда считал, что истинные браки заключаются на небесах.

— Всё, что человек творит на земле, из желания закрепить отношения мужчины и женщины документально, считаю обманом.

Видел, что девушка порывалась перебить меня. Движением ладони заглушил, готовые сорваться с её языка вопросы.

— Знаю, знаю!

— Хорошо помню, как ты говорила мне, что для тебя официальный брак не нужен. Именно потому, так смело рассказываю тебе о моём, вынужденным бракосочетании с Австралийкой.

Диан молитвенно сложила маленькие, смуглые кисти рук. Только дождавшись, что я замолчу, тихо и почтительно заговорила на русском.

— Вибава, — склонила голову в знак преклонения, назвав меня тайским именем, — Я знаю, что ты могущественный «торандоне» — добрый дух воды.

— Ты спас меня от смерти, избавил от хромоты, дал немыслимые знания и умения, меньше чем за сутки. Как, после всего этого, я могу сомневаться в любом твоём решении?

— Что бы ты ни делал, ты даришь благо, — схватив кисть моей руки, поднесла к своему лбу.

— Ты избрал меня одной из своих жён на земле, — с непонятной хитринкой взглянула на меня исподлобья, — Что могут значить законы людей, против желания великого духа. Умная дикарка, наверняка не зря заговорила про желания. Когда она перевернула мою кисть и осторожно поцеловала, а после, чуть укусила ладонь, ближе к пульсу, всякие слова были излишни.

Вместо запланированной четверти часа, моё интимное общение с невестой продолжалось почти целый час. Диан, как всегда, оказалась сексуально ненасытной, подобно дикой лесной кошке. Говоря откровенно, моя душа, тоже просила любви. Слишком долго я занимался важными и серьёзными делами, приличествующими сорокапятилетнему мужику, каким я и был на самом деле. Пора вспомнить необузданную природу девятилетнего носителя моего разума, уже попробовавшего эротический экстаз. Разум и осмысленные желания, прежнего, природного владельца моего тела, проявлялись гораздо реже, чем основной инстинкт, разбуженный моим вмешательством. Вполне возможно, что у сироты пастушка, в тело которого я внедрился, попросту нет развитого разума. Биологические инстинкты преобладают над социально обусловленными, воспитываемыми семьёй. Именно по этой причине, мой разум так удачно «задавил», сознание моего «донора».

Спускающаяся темнота тропической ночи, благоухающей ароматами неизвестных мне цветов или деревьев, ещё больше разжигала жажду экзотичных приключений. Ради эксперимента, «отодвинул» прагматический и холодный разум путешественника во времени, пусть и виртуальном. Чувствую, как дрожит от возбуждения, девятилетний беспризорный мальчишка, в глубине моего «Я». Тестостерон бьёт через край.

Даже не очень сведущая в делах любви, Диан, почувствовала перемену в моём сексуальном поведении. По сравнению с первым разом, когда во мне преобладала холодная рассудочность программиста двадцать первого века, совращавшего селянку, сегодня, бурлила необузданность дикаря или жадность подростка, впервые дорвавшегося до женского тела.

— Ты сегодня такой смешной, — подметила будущая супруга.

— Как будто видишь впервые мою грудь и всё остальное… Ты меня забыл с другими женщинами?

— Или просто сравниваешь?

Не дожидаясь ответа, немного встревожено спросила:

— Не передумал подарить мне ребёнка? — привстала с остывающего песка, испытующе глядя в глаза.

— Ведь теперь, ты можешь иметь белого ребёнка от белой австралийки, с которой повенчаешься согласно своим канонам.

Не сдержавшись, заржал.

— Давно ли ты узнала, что такое «каноны»?

— Ещё двух недель не прошло, как я имплантировал тебе знания из моего мира.

Ребёнок-беспризорник во мне, получивший свободу самовыражения, задирался и хамил как и положено дикарю. Смотрел и понимал всё происходящее, как бы со стороны. Решил вмешаться только при самом дурном течении событий. То, что такое возможно, поверил сразу. Вспомнил, по случаю, афоризм.

— «Истинно злы только дураки и дети» (Александр Сергеевич Пушкин).

При всей покорности, выказанной недавно мне как «торандоне» — доброму духу воды, девушка, слегка надула губки. Понятно, что шестнадцатилетняя, хорошо развитая сельская девушка, отлично ощущала своё физическое превосходство передо мною, девятилетним мальчиком. Особенно сейчас, когда я вёл себя в сексе с ней как истинный пацан. Умом, Диан понимала, что Дух, вселившийся в меня, неизмеримо более высокого порядка, чем любой человек, встречавшийся ей до сих пор. Именно от того, что её обижает «высшее существо», Диан не просто надулась, но готовилась заплакать. Она так верила в меня!

Наконец, рассудок сорокапятилетнего мужика, полностью перехватил управление на себя.

— Милая Диан, — произнёс я тем же голосом, но совершенно другими интонациями.

— Ты моя жена и боевая подруга. Не забыла наши совместные полёты под огнём зениток и вражеских самолётов?

— Насколько бы знатной не была моя будущая жена, тебя не сможет затмить никакая женщина в мире.

— Ты самая неповторимая и дорогая, — нежно, уже не по детски, поцеловал Диан в шейку.

— Насчёт ребёнка, — наигранно посерьёзнел, — Конечно, отлично помню обещание подарить тебе сына.

— Но..! — сделал многозначительное лицо, — Вместо сына, подарю тебе близнецов.

Обнял подругу и снова поцеловал, на этот раз, прямо в губы.

— Выбирай сама, кого хочешь, двух мальчиков, или мальчика и девочку.