Язон стоял на корабле, нанятом Ариадной, и в последний раз смотрел на гавань. Было зловеще тихо. Где Минос, почему он их не преследует? И где Ика?

Вокруг них стояли на якоре суда, может быть, она на одном из них? В гавани ее тоже не было видно. Возможно, она уже уплыла на каком-нибудь корабле?

«Не нужно ни о чем жалеть», — говорил он себе строго. Теперь он чувствовал только гнев: месть его не удалась.

Но вот он увидел скалистый берег, пещеру, где они прятались с Дори, и острая тоска закралась в его сердце. Там, впервые после детских лет, он был счастлив. Дори, используя свое волшебство, вселила в него покой.

И все это время собиралась вернуться в постель к Миносу.

Язон отвернулся и направился в трюм, желая забыть прошлое. Вся их совместная жизнь была обманом, все было ложью, вплоть до ее имени. Дори исчезла, и это к лучшему, ведь его настоящий дом — Мессалона, и ему не терпится туда вернуться. Он должен завладеть троном и взять в жены Дафну. И тогда он будет счастлив.

Разве не этого он хотел всю жизнь?

Ика стояла потрясенная и не могла даже крикнуть, когда Минотавр упал на пол, а бычья маска покатилась по каменному полу.

Кто мог убить такого мягкого и добродушного человека, ее спасителя?.. Ика вдруг поняла, что если Минос ее отец, то Минотавр — ее брат. Она почувствовала ужасную боль, будто ее саму ударили мечом.

— Умри, чудовище! — прокричал Тезей, размахнувшись мечом для нового удара.

— Убирайся! — крикнула она, подбегая к афинянину и выталкивая его прочь. Дрожа, она упала на колени перед Минотавром.

— Ты не можешь умереть, — сказала она ему, прикрыв рану рукой, словно это могло остановить кровь. — Нет, этого не может быть.

Она едва различала бледное лицо Тузы, склонившегося над Минотавром с другой стороны; Ика смотрела только на ужасную рану в груди брата.

— Пожалуйста, не умирай, — просила она, и слова застревали у нее в горле. — Не умирай, ведь мы, оказывается, брат и сестра.

— Сестра? — Минотавр едва открыл глаза. — Конечно же, я должен был догадаться.

— Не покидай меня, ведь еще столько всего…

Он постарался улыбнуться.

— Мне нужно идти. Мать Земля зовет меня, и я не могу не внять ее призыву, — морщась от боли, Минотавр дотянулся до руки Тузы. — Друг, я прошу тебя, уведи Дори отсюда.

— Но я не могу оставить тебя, — сказал Туза взволнованно. — Кто проследит за тем, чтобы твой дух нашел дорогу к богине?

— Нет, отведи Дори и ее грека к лодке, которую ты прячешь. Спаси ее. Ведь он хочет… с собственной дочерью…

— О ком это вы говорите? — спросил Тезей. — Я думал, ее отец — Посейдон.

Никто не обратил на него внимания.

— Иди, Туза, — настаивал Минотавр; боль, казалось, охватывала все его тело. — Пока он не очнулся и не позвал охрану.

— Мы не можем оставить тебя.

— Уходите. Быстрее. — Он закрыл глаза. И без грустного плача Тузы Ика поняла, что Минотавр отправился в последний путь со своей матерью.

— Эта лодка, она где? — спросил Тезей нетерпеливо.

Ика, потерявшая рассудок от гнева, поднялась и повернулась к нему.

— Ты самодовольный, бесчувственный тупица! Ты понимаешь, что ты сделал?

— Да, — ответил он, гордо расправив плечи. — Я сразил Минотавра.

— Он был…

Туза взял ее за руку и покачал головой.

— Он хотел сохранить все в тайне. Смерть его ничего не изменит.

— Но ведь его убили, Туза.

Туза так посмотрел на Тезея, словно сам едва сдерживался, чтобы не перегрызть ему глотку.

— Ты слышала, Ика: его предсмертной волей было позаботиться о твоей безопасности. Возьми лодку в бухточке возле твоей пещеры. — Он повернулся к Тезею. — Дори покажет тебе дорогу. Но ты должен заботиться о ней и смотри, — Туза кивнул в направлении царя, — чтобы он не догнал ее.

Тезей взглянул на лежащего царя.

— Минос? — сказал он и поднял свой меч. — Великий Зевс, благодарю тебя за возможность расправиться еще с одной угрозой миру.

— Нет! — Туза преградил ему дорогу. — Только Дитя может положить ему конец. Так говорит Пророчество.

— Я свободен от критских предрассудков.

— Зато тобой управляет собственное тщеславие, — сказал Ика, подойдя к Тезею. — Разве ты хочешь, чтобы мир узнал о том, что ты убил двоих безоружных людей, да еще одного из них лежащего без сознания?

— Я никого не убиваю. Я сражаюсь, — возмущенный Тезей схватился за меч. — Я герой!

Ика собиралась поспорить с ним, но Туза сказал:

— Да, и поэтому ты должен помочь Дори. Уходите быстрей, пока царь не очнулся.

— А как же ты? — беспокойно спросила Ика. — Разве ты не идешь с нами?

Грустно покачав головой, он посмотрел на Минотавра.

— На Крите, когда мы умираем, наш дух, как бабочка, воспаряет вверх и возносится к богине. — Снова посмотрев на нее, он улыбнулся. — Кроме того, здесь мой дом. Нигде больше не буду я счастлив, а тебе, Дори, предстоит путешествовать по разным странам. Возвращайся к своему Язону. И верни ему это. — Он протянул ей узелок. — Извини, но я забрал его, и Язон не видел твою работу.

Ика взяла узел-бабочку. Столько всего произошло за последнее время.

— Ты взял мой узел. Но зачем?

Туза пожал плечами.

— Затем же, зачем я привел Язона на танец, думая, что царь заметит его и посадит в тюрьму. Я хотел, чтобы ты досталась Минотавру.

Вспомнив об опасности, которая грозит Язону, она повернулась к Тезею.

— Я никуда не пойду, пока Язону угрожает опасность. Помоги мне освободить его из клетки. Я сделаю все, что ты попросишь.

Тезей усмехнулся.

— Ах, если бы я был хотя бы наполовину таким тупицей, каким ты меня считаешь, я бы воспользовался твоим предложением. Но, к сожалению, Язон уже сам позаботился о себе. Он и мои товарищи уплыли, забрав с собою Дафну. Мы должны встретиться на Наксосе.

— Хороший план. Забирай Дори и уходи побыстрее.

— Как мы выберемся из лабиринта?

Тезей протянул клубок, конец нити уходил в темный коридор.

— Понятно? Нам просто нужно идти по нитке.

Ика оглянулась на Тузу. Ей очень не хотелось покидать его.

— Не беспокойся за меня, — сказал он. — Я что-нибудь придумаю. Я скажу царю, что пришел к нему на помощь. — Ему было трудно шутить, и улыбка его погасла. — Прости меня, — добавил он, — я ведь хотел только принести немного света в его ужасное, беспросветное существование.

Да, жизнь его будет пуста без Минотавра. Ей легко было простить его.

— О Туза! Мне будет так недоставать тебя!

— А мне — тебя! Иди со своими богами, Дори. Но не удивляйся, если наша богиня вспомнит о тебе.

Она кивнула. Туза уже так много значит в ее жизни, что она не могла попрощаться вслух. Только мысль о том, что Язон ждет ее, позволила ей расстаться с Тузой.

Ей оставалось лишь бросить прощальный взгляд на него и на Минотавра. Тезей взял ее за руку, и они отправились в путь.

«Язон, — подумала она, — жди меня. Я скоро приду».

Туза боролся с желанием вынуть кинжал из груди царицы и воткнуть его в сердце негодяя. Ноги и руки царя были связаны. Никто никогда не узнает, от чьей руки погиб Минос.

Но его сдерживало пророчество. Только Дитя должно погубить Миноса.

Все эти годы Туза преданно служил своему брату и другу, но к чему это привело? Не будет никаких героических дел, не будет даже достойных героя похорон. Минотавр умер, навсегда заклейменный именем чудовища.

Жестокая действительность побудила Тузу принять решение: он должен положить конец жизни Миноса.

Но тут царь открыл глаза и поморщился от боли. Туза должен быстро сказать что-нибудь, чтобы спасти свою жизнь.

— Господин, — сказал он озабоченно, опускаясь на колени возле Миноса. — Господин, что с вами случилось? Я увидел, что дверь в подземелье открыта, и пришел сюда. Царица… мне кажется, она мертва.

Минос попытался подняться и упал, связанный по рукам и ногам.

— Разрежь эти веревки, — приказал он. — Возьми нож там, возле царицы.

Туза притворился, что не видит кинжала, давая Дори время уйти подальше.

— Он в ее груди, дурак. Давай быстрее.

Туза схватил кинжал, и его охватила жажда убийства. Ни слова сожаления по поводу смерти своей жены. Минос даже не посмотрел на нее; откуда же он мог знать, где кинжал? Разве он не понимает, что сам выдает себя? Или он настолько обезумел от власти, что ему все равно?

— А где бычья плясунья? — спросил он неожиданно, и нож дрогнул в руге Тузы. — Ты видел ее?

— Не знаю, про кого вы говорите, — он ушел от ответа. — Я заметил, как по подземельям бегут афиняне. Вот почему я и пришел сюда — посмотреть, что случилось.

— Афиняне?

— Да, и впереди них шел Тезей, царевич Афин. — Туза перерезал веревки. — Он со своими друзьями, должно быть, сбежал.

Минос выругался и потер затылок.

— Мне тяжело вам говорить это, господин, — продолжал Туза, — но царица не единственная их жертва. Царевич Минотавр тоже мертв.

Минос повернулся и внимательно осмотрел неподвижное тело.

— Я видел тебя с ним, — сказал он, изучающе глядя на Тузу, — ты хорошо его знал?

«Неужели ты не скорбишь о смерти своего единственного сына?» — подумал Туза, но вслух сказал:

— Я иногда приходил к нему по приказанию матери, но на самом деле почти не знал его.

Минос оскалил зубы и поднялся.

— Он был нездоров и носил маску, чтобы скрыть свое уродство и свои дурные наклонности. Должно быть, мать попыталась остановить его.

Было очень трудно скрывать свою любовь к Минотавру, но, вероятно, Мать Земля испытывала его веру.

Минос нахмурился, наконец делая вид, что происшедшее его огорчило.

— Ничего никому не говори. Мы должны сохранить их смерть в тайне, чтобы не было пока никаких смут.

«Зачем? — горько подумал Туза. — Чтобы царь продолжал убивать невинных детей, прикрываясь именем своего сына?».

— Не забудь о Тезее, — не удержался Туза, — он, без сомнения, похвастается всему свету, что убил Минотавра.

— Тезей? — царь побледнел. — Тогда мы должны остановить его! — сказал он, направившись к выходу. — Идем, мы должны немедленно позвать стражу.

Туза хотел остаться с Минотавром, но было нужно посмотреть, что придумает царь. Он быстро шел за ним по лабиринту и едва не налетел на него, когда тот неожиданно остановился возле выхода.

Снаружи сидели двое связанных охранников с кляпами во рту.

— Что это значит? — спросил Минос, приказав Тузе развязать веревки. — Где мои пленники?

— Те, из клеток, появились откуда-то неожиданно и связали нас. Они направились в гавань, но самый наглый из них пошел в лабиринт.

— Тезей! — Минос сплюнул на землю.

Оба стража закивали, желая, чтобы гнев царя обошел их стороной. Минос не посмотрел на них, его внимание привлекла небольшая вещь, лежащая возле двери.

— Корзинка для ниток? — спросил он, наклонившись над нею. — Вот как он нашел путь в лабиринте. — Минос повертел корзинку в руках. — Видит Зевс, она принадлежит Ариадне!

Охранники обменялись тревожными взглядами, затем опустили головы. Наступила гнетущая тишина.

— Этот афинянин вышел из лабиринта? — наконец спросил Минос.

— Да, господин. Он был с новой бычьей танцовщицей.

Минос замер с корзинкой в руках.

— Дори, уходи быстрее, — шептал Туза.

Минос швырнул корзинку о стену.

— Бегите в гавань и прикажите капитанам приготовиться к отплытию. Я хочу догнать предательницу. Я не позволю, чтобы моя дочь предала меня и осталась в живых.

Охранники убежали, взглянув украдкой на корзинку. Минос пошел за ними более размеренным шагом и оставил Тузу позади.

Понимая, что теперь царя не остановишь, Туза вернулся в лабиринт, намереваясь остаться у тела Минотавра и молиться о спасении Дори.

Охранники могли подумать, что Минос имел в виду Ариадну, но Туза знал, что от его гнева в первую очередь не поздоровится Дори.

Перед лестницей, ведущей на второй этаж, Минос остановил охранников.

— Эй, вы, подождите, — сказал он. — Я сам отдам распоряжения. Для вас у меня более важное задание.

Стражники с готовностью повиновались. Они были так молоды и наивны, что Минос на мгновение задумался — не испытать ли и их в его лабиринте. Но он может вскоре все потерять, если критские дураки обнаружат, чем он там занимается. Нужно позаботиться о том, чтобы ни один свидетель его тайны не остался в живых.

— Идите к этому Тузе, — приказал он. Он лжец и предатель, и я хочу, чтобы он был мертв.

Царевич Сарпедон стоял в палатах царя и наблюдал за тем, как тот поспешно отдает приказания своим слугам. Минос злился: военные корабли в гавани давно уже ждут его; почему эти ленивые слуги так долго копаются?

Нелегко было отвести дочь Лары в лабиринт. Оставить Ику одну жрицы смогли только потому, что надеялись на гибель царя. Сарпедон остался цел и невредим, а судьба бедной девочки под сомнением.

— Господин, прошу вас, — сказал Сарпедон, стараясь прочитать в его глазах что-нибудь о ее судьбе. — Наора читала судьбу по внутренностям жертвы, и ей был дан знак несчастья. Вы не должны покидать Крит.

— Не должен? — обернулся в ярости Минос. — У моих пленников и так уже преимущество во времени. Если я сейчас же не снаряжу флот, они рассеются по всему морю.

— Они слишком молоды и всего лишь афинские заложники. Конечно, нужно послать какой-нибудь военный корабль в погоню, но зачем же снаряжать целый флот?

— Никто не смеет убежать из моей тюрьмы. Я должен показать это всем.

— Но гавань останется без защиты, и это плохо для Крита. Как моя мать сможет править в ваше отсутствие?

Минос жутко рассмеялся.

— Ваша мать больна и не сможет даже сидеть на троне. Она может умереть в любой день.

Удивленный такими словами, Сарпедон сказал:

— Если на троне никого не останется, то возможен бунт.

— И кто же будет бунтовать? — Минос покачал головой, самодовольно улыбнувшись. — Для моих подданных Пасифая уже давно умерла, еще с тех пор, как передала правление мне.

Сарпедон сжал кулаки, стараясь скрыть негодование; с каждым разом ему становилось все труднее сдерживать себя. Негодяй открыто насмехается над его матерью.

— К тому же, — продолжал царь, — глупо думать, будто критяне способны на восстание. Люди понимают, кто принес процветание их острову. Их жадность вручила мне бразды правления, и ничто не сможет их выхватить у меня.

— Ничто? — Как же ему хотелось унизить такого гордеца! — А как же Дитя?

Царь подыскивал ответ, и Сарпедон ощутил надежду. Конечно, несколько афинских пленников не могли вызвать такую ярость. Сбежала ли Ика вместе с ними?

— Дитя мертво, — решительно провозгласил Минос. — И вместе с ним умерли ваши надежды.

— Не стой на дороге, — неожиданно сказал он, направляясь к двери. — Уходи. Я занят, и мне некогда выслушивать твою болтовню.

Сарпедону и самому захотелось уйти и как можно скорее оказаться в лабиринте, чтобы узнать, что за «Дитя» убил Минос.

На пути в подземелье он молился, чтобы Ика не была сейчас на корабле, а пряталась в лабиринте. Это было не только его заботой о государстве — ведь Дитя еще не исполнило своего предназначения — он волновался еще и потому, что она была дочерью Лары. Он не смог в свое время спасти жизнь ее матери, и теперь ему нужно было перед ней оправдаться.

Следуя плану, который оставил ему Дедал, Сарпедон прошел через лабиринт. Ики там не было; он продолжил путь, пока не дошел до освещенной комнаты, изумляясь вслух при виде фресок на стенах. Но это было только начало ужасной картины.

Осмотрев комнату, он обнаружил подобие алтаря, за ним лежала бычья голова, а справа распростерлось чье-то тело. Сарпедон пошел к нему, чтобы узнать, кто это, но едва не споткнулся о другой труп.

Он остановился, и его охватил ужас.

— Мать! — крикнул он, падая на колени.

Сарпедон сразу понял, что она уже никогда не ответит на его мольбы. Ее невидящие глаза уставились в потолок, а на лице застыло выражение боли. Если бы он пришел сюда пораньше и проводил ее дух; теперь он может не найти дороги к богине, навсегда потеряв душевное равновесие.

Сарпедон осторожно прикрыл глаза матери.

— Это сделал Минос, — сказал чей-то тихий голос позади него. — Да простит меня Минотавр, но я не могу унести его тайну с собой. Он твой брат. По крайней мере, ты не должен порицать его.

Сарпедон обернулся. Возле стола лежал танцовщик Туза, и огромное пятно краснело у него на груди. Туза кивком указал еще на одно тело, лежащее между ними.

— Твой брат был добр, он никому не причинил вреда. Минотавр — жертва, подобно всем нам.

Сарпедон виновато подошел к своему единоутробному брату. Как и все на Крите, он не задумывался о рассказах про Минотавра. Легче было считать его чудовищем и безумцем, подобным Миносу, это служило оправданием невниманию Сарпедона к судьбе брата.

Но теперь он жалел, что у него не нашлось времени узнать брата ближе. Бедный Минотавр — и жизнь у него была трудная, и смерть не легче.

— Перед смертью он пожелал, чтобы люди и дальше верили рассказам о нем, — сказал Туза, морщась от боли. — «Пусть Крит восхищается царем, — сказал он, — разоблачение его пороков только ухудшит положение, и пострадает достоинство матери». Он хотел защитить ее и после смерти.

Сарпедон кивнул. Великодушно с его стороны заботиться об имени матери в веках, и ничто не сможет искупить такую жертву.

Туза улыбнулся и указал на Минотавра.

— Ты видел? Из его рта вышел дух. Теперь он с миром направился к богине.

Повернувшись к Минотавру, Сарпедон увидел, как черты его лица приобрели удивительную безмятежность, это спокойствие распространилось и на первосвященника. Он теперь не волновался за дух царицы: Минотавр проводит мать в вечную обитель.

— Об одном я тебя прошу, — сказал Туза слабеющим голосом, — не дай царю настигнуть танцовщицу, Икадорию.

— Она жива?

— Она плывет сейчас на Наксос, но Минос хочет догнать и убить ее, ведь она свидетельница его злодеяний.

— Вот в чем причина таких поспешных сборов, — сказал Сарпедон. — Что я могу сделать?

Туза ухватился за его платье.

— Догони их. Дори бессильна перед Миносом. Она не поднимет руку на собственного отца.

«Ика его дочь?! Нет, — Сарпедон задумался. — Но если это правда, Ика не сможет исполнить пророчество».

— Я их догоню, — пообещал он. Рука Тузы отпустила край его одежды: он был мертв. Сарпедон не увидел его духа, но знал и так, что он тоже на пути к богине.

Он позавидовал Тузе: тот ушел в лучший мир, а Сарпедону предстоит обдумать стоящую перед ним задачу. Миноса так просто не остановить.