Как известно, президент США избирается не прямым всеобщим голосованием, как в большинстве демократических стран мира, а в ходе двухступенчатых выборов, когда на первом этапе избиратели голосуют за выборщиков, а на втором — выборщики отдельным голосованием избирают нового президента.
Система эта сложилась еще в конце XVIII в., когда отцы‑основатели молодого, только что завоевавшее независимость государства, решали вопрос о форме правления в Соединенных Штатах. Они пытались найти «третий путь» между монархией и прямой демократией, в которой видели опасность перерождения в «охлократию» — власть толпы. В итоге было решено, что население каждого штата (тогда их было 13), в каждом из которых существовало свое собственное законодательство, должно избирать самых авторитетных и уважаемых людей, которые потом и будут выбирать президента из нескольких кандидатур.
С тех пор и по сей день эта система принципиально не менялась, менялись лишь конкретные политические практики. Так, в середине XIX века в некоторых штатах возникает практика проведения первичных выборов — праймериз и кокусов — но законодательно, на уровне отдельных штатов, она начала закрепляться только в первые годы XX столетия. В послевоенной Америке партии проводили праймериз, однако кандидаты не считали участие в них обязательным. Кандидат в президенты мог стать единственным избранником партии, заручившись поддержкой партийного аппарата и не победив в предварительных выборах. И только с конца 1960‑х годов праймериз утверждаются в качестве обязательной процедуры отбора партийных кандидатов. Со временем их значение возрастало все больше, и теперь кандидаты на пост президента определяются порой еще до национальных партийных конференций, по результатам первичных выборов, проходящих в США с февраля по июнь года президентских выборов.
Поскольку в США две основные партии, то после голосования избирателей кандидатов в президенты США официально утверждает руководство партий на национальных съездах демократов и республиканцев. После этого определяется два главных конкурента на пост главы государства. Однако и несистемные партии также могут выдвигать своих кандидатов (на нынешних выборах от Либертарианской партии выдвинут бывший губернатор Нью‑Мексико Гэри Джонсон, от партии «зеленых» — доктор из Массачусетса Джилл Стайн и т. д.).
На следующем этапе избиратели голосуют за кандидатуру президента и представителей своего штата, выборщиков, которые позже (спустя 41 день после всенародного голосования) будут голосовать за одного из кандидатов предвыборной гонки. У каждого из 50 штатов есть определенное количество голосов выборщиков, пропорциональное количеству избирателей. При этом самые густонаселенные штаты имеют большее количество электоральных голосов — у Калифорнии, к примеру, их 55. Всего голосов по стране насчитывается 538, и для победы на выборах кандидату достаточно набрать 270. Может случиться, что президентом будет избран кандидат, получивший меньше голосов избирателей, но больше голосов выборщиков, чем его противник. Последний раз такое случилось с Дж. Бушем‑младшим в 2000 г.
Праймериз: первая кровь(зима‑весна 2016)
Первые свои праймериз в рамках избирательной кампании 2016 г. Дональд Трамп проиграл.
Это произошло в том самом штате Айова, где в январе 2015 г. группа «Citizen United» впервые объявила об участии Трампа в «смотринах» кандидатов Великой старой партии. Ровно через год после этого события Трамп прилетел в Де Мойн, столицу штата, чтобы выступить перед студентами Университета Дрейка, которые несколько часов стояли в очереди на морозе, чтобы увидеть самого «неполиткорректного» кандидата Америки. «Так стоят за новым айфоном или новым кронатом … и потом ещё нужно было пройти через кордоны секьюрити, похожих на агентов Администрации транспортной безопасности, чтобы попасть внутрь», — писала The Daily Beast.
При этом в трёх милях от Колледжа Де‑Мойна шли дебаты между республиканскими кандидатами — последними перед праймериз в Айове. Трамп их проигнорировал, воспользовавшись предлогом — одним из модераторов дебатов была телеведущая Fox News Меган Келли, с которой у Трампа еще летом возник конфликт, и организаторы наотрез отказались заменить её другим журналистом. Зацепившись за этот отказ, Трамп в довольно провокационной манере обвинил Fox News в том, что они используют его имидж для повышения цен на рекламные ролики во время дебатов с его участием. «С какой стати я должен приносить деньги Fox?» — возмутился он, и, вместо того, чтобы спорить с конкурентами, устроил шоу в Колледже Де‑Мойна, а затем провёл благотворительный марафон по сбору средств для раненых военнослужащих американской армии. Это произвело крайне благоприятное впечатление на аудиторию, но праймериз в Айове Трамп всё равно не выиграл, уступив Теду Крузу (45429 голосов против 51666). 3 февраля в своем Твиттере Трамп написал: «Тед Круз не выиграл Айову, а украл её».
«Кражу» Крузом Айовы Трамп мотивировал следующим образом: Круз рассылал пресс‑релизы, в которых говорилось, что Бен Карсон снял свою кандидатуру и просил своих сторонников голосовать за Круза (на самом деле нет); рассылал т. н. «сертификаты о нарушении правил голосования» (Voter Violation), где сообщал о предполагаемых нарушениях избирательного процесса и опять же призывал голосовать за него, чтобы исправить эти нарушения; и в завершение всего этого рассказывал избирателям, что Трамп, якобы, полностью разделяет идеи Обамы относительно реформирования сферы медицинского страхования (Obamacare). «Полная ложь!» — возмущался Трамп.
Впрочем, несмотря на показную злость на «воришку» Круза, второе место, полученное Трампом в Айове, не слишком его расстроило. Айова вообще считается не самым показательным штатом — некоторые из кандидатов в президенты США, в итоге победившие в гонке, просто игнорировали праймериз в этом штате. Впереди был Нью‑Гемпшир, где опросы предсказывали ему уверенную победу: опрос, проведённый по заказу телекомпаний CNN и WMUR, показывал, что Трампа готовы поддержать 28 % избирателей‑республиканцев, а сенатора Марко Рубио — 17 % (Крузу эти же опросы давали 13 % поддержки). Другой опрос, подготовленный телекомпанией 7News, показал, что уровень поддержки Трампа в Нью‑Гемпшире еще выше — 38 %, а на втором месте, но с большим отрывом — Тед Круз (14 %).
По многим причинам, Нью‑Гемпшир имел для дальнейшей предвыборной гонки большее значение, чем глубоко провинциальная Айова, где сильны позиции религиозных правых (именно они стали «пехотой», обеспечившей победу Круза). Этот небольшой штат с населением в 1,4 миллиона человек известен не только тем, что во время войны за независимость первым провозгласил независимость от Великобритании. Довольно часто (чаще, чем можно было бы объяснить это простым совпадением) тот, кто выигрывает праймериз в Нью‑Гемпшире, побеждает и в номинации от своей партии (а иногда и становится хозяином Белого дома). Так повелось с 1952 г., когда Дуайт Эйзенхауэр неожиданно победил в этом штате фаворита республиканцев Роберта Тафта и в итоге стал президентом США. Впрочем, были и знаковые исключения: в 1992 г. на праймериз в Нью‑Гэмпшире будущий кандидат от демократов Билл Клинтон занял второе место, а в 2000 Джордж Буш‑младший уступил здесь Джону Маккейну. А совсем недавно, в 2008 г., праймериз здесь выиграла Хиллари Клинтон, обойдя ставшего в итоге президентом Барака Обаму. И, тем не менее, «фактор Нью‑Гемпшира» нельзя сбрасывать со счетов: по крайней мере, в сознании значительного числа американцев победитель праймериз в этом штате становится фаворитом выборов.
Штат этот, в отличие от аграрной, и, в общем‑то, не слишком продвинутой Айовы, — вполне современный, и может служить достаточно чётким маркером настроений американского общества. Победа в Айове не значит почти ничего, а вот победа в Нью‑Гемпшире — значит очень много.
Праймериз в Нью‑Гемпшире Трамп выиграл блестяще — он получил 35,3 % голосов (10 делегатов на общенациональных выборах). На втором месте — с большим отрывом — неожиданно для всех оказался губернатор Кейсик с 15,8 %. Победитель Айовы Круз и вовсе получил 11,7 % голосов. После этого тональность статей, посвящённых Трампу, изменилась — насмешки уступили место растерянности и тревожным предупреждениям.
«В самом начале 2016 года главной медийной мантрой стало: «Надо понимать разницу между популярностью по опросам и явкой на кокусы и праймериз». Несмотря на то, что уже тогда появились сообщения и отчёты о весьма неплохой организации штабов Трампа на местах, большинство экспертов отказывались верить в то, что популярность несистемного кандидата конвертируется в победы на первичных выборах. «Казалось, что как только Круз, Рубио и Кейсик вкупе с их СуперПЭКами начнут работать «на земле», от лидерства Трампа не останется и следа», — замечал тогда Дмитрий Дробницкий. Но вот начались праймериз, и эти надежды рассыпались в пыль от столкновения с действительностью. 2015 год не пропал для Трампа зря: его штабы на местах были великолепно организованы, а низовые ячейки Республиканской партии поддерживали его сильнее, чем других кандидатов (как тут не вспомнить проницательного Майка Данбара, который еще в 1987 г. предрекал, что Трамп будет очень популярен на уровне grassrouts movements).
Даже Айова, где Трампу не удалось занять первое место, вызвала у либералов по обе стороны Атлантики приступ паники.
«Первые праймериз в США принесли плохие новости — по крайней мере, в том, что касается результатов голосования среди представителей Республиканской партии, — писала в Deutsche Welle корреспондент этой газеты в Вашингтоне Инес Поль. — Первая заключается в том, что человек, считающий в порядке вещей оскорблять женщин, огульно хулить всех мусульман, и который — будь его воля — отгородился бы от Мексики защитной стеной, получил поддержку 24 процентов республиканцев. Многие скажут — ну и что, главное, что он не стал победителем в этих важных, с точки зрения аналитиков, первичных выборов в Айове. Так‑то оно так, но: Дональду Трампу с его расистской и антигуманной риторикой удалось занять второе место в борьбе за выдвижение кандидатом на пост президента от Республиканской партии. А это — уже повод для беспокойства» .
После Нью‑Гемпшира это беспокойство начало перерастать в истерику.
20 февраля последовали праймериз в Южной Каролине, где Трамп получил 33 % голосов. Правда, здесь его соперникам удалось сократить разрыв — за Круза отдали голоса 22 % избирателей, за Рубио — 23 %. Но надо учесть, что в Южной Каролине Трамп вообще не должен был выиграть! Губернатор Южной Каролины Никки Хэйли, пользующаяся большим авторитетом у себя в штате, поддержала кандидатуру Марко Рубио, а затем заявила, что её устроит победа любого кандидата, кроме Дональда Трампа. Но — совершенно неожиданно для Хэйли — местная партийная организация проигнорировала её призыв и в полном составе стала агитировать за Трампа. А вице‑губернатор Южной Каролины Генри Макмастер, не побоявшись гнева начальства, открыто поддержал «неудобного кандидата». Похожая ситуация сложилась и в Неваде: там несколько влиятельных членов Ассамблеи (законодательного собрания) штата, включая видных деятелей «Чайной партии», демонстративно поддержали не «чайника» Круза, а «несистемного» Трампа.
А потом грянул супервторник 1 марта, когда предварительные выборы прошли сразу в 11 штатах. Трамп выиграл в семи, причем в Массачусетсе, Неваде и Алабаме — с разгромным счетом: 49,3 %, 45,9 % и 43,4 % соответственно. Супервторник 1 марта принес ему 316 из заветных 1237 голосов, которые были необходимы Трампу для утверждения официальным кандидатом от Республиканской партии.
После 1 марта газеты и интернет‑сайты запестрели паническими заголовками «Кто остановит Трампа?», однако сама постановка вопроса намекала, что сделать это вряд ли удастся.
Соперники Трампа один за другим сходили с дистанции. После Нью‑Гемпшира сняли свою кандидатуры губернатор штата Нью‑Джерси Крис Кристи и Карли Фиорина. После праймериз в Южной Каролине заявил о выходе из предвыборной гонки считавшийся «главным кандидатом» республиканского истеблишмента Джеб Буш. А Трамп отвоёвывал штат за штатом, и как гром среди ясного неба прозвучало сделанное Крисом Кристи заявление о том, что он поддерживает Трампа, поскольку именно Трамп имеет наиболее реальные шансы выиграть президентскую гонку у Хиллари Клинтон, которая почти наверняка станет кандидатом от Демократической партии.
Демарш Кристи вызвал шок в высших эшелонах Великой старой партии. В тот же день, когда он сделал свое заявление, группа влиятельных политических спонсоров, ранее ориентировавшихся на кандидатов от Республиканской партии, запросила срочный доклад у консалтинговой компании Data Targeting о возможности введения в президентскую гонку третьего, независимого, кандидата. Причем доклад необходимо было подготовить до 16 марта, после чего, как указывалось в запросе, победа Трампа в номинации от Республиканской партии будет уже неизбежной.
Авторитетный сайт Politico опубликовал «слитый» кем‑то конфиденциальный предварительный отчёт Data Targeting, в котором говорится о возможности «при условии немедленных действий» и «широкой известности» идеологически приемлемого для избирателя политика, в пожарном порядке подготовить и выставить против Трампа такого независимого кандидата.
В недрах партии набирало силу движение «Stop Trump!». Активисты и политические тяжеловесы Великой старой партии объединялись для того, чтобы не допустить к номинации самого популярного из своих же кандидатов!
Влиятельный член Республиканской партии, экс‑губернатор Нью‑Гемпшира и бывший глава президентской администрации при Дж. Буше‑старшем Джон Генри Сунуну заявил журналистам: «Честно говоря, в данный момент мы хотим поддержать любого, кроме Трампа. Цель состоит в том, чтобы на национальном съезде в Кливленде решить эту проблему».
Но до республиканской конвенции оставалось ещё почти пять месяцев, а Великую старую партию уже начало лихорадить. В прогнозах экспертов всё чаще стало появляться страшное слово «раскол».
Основная проблема была в том, что у истеблишмента Республиканской партии, который со всё возрастающим ужасом наблюдал за победами Трампа, просто не было альтернативного кандидата. После того, как результаты праймериз в Южной Каролине выбили из седла Джеба Буша, а двумя неделями позже объявил о своем выходе из гонки чернокожий хирург Бен Карсон (поддержавший Трампа), в игре осталось четыре кандидата: сенатор от штата Техас Тед Круз, сенатор из Флориды Марко Рубио, губернатор штата Огайо Джон Кейсик и наш герой, Дональд Джон Трамп. Таким образом, для того, чтобы выиграть номинацию, Трампу предстояло одолеть троих противников.
Из этих троих самым опасным был Рафаэль Эдвард «Тед» Круз. Молодой (46 лет) сенатор от штата Техас, великолепный оратор (в молодости завоевал титул победителя всеамериканского чемпионата по дебатам), активист Движения Чаепития и любимец богатых спонсоров Республиканской партии (его предвыборный фонд финансировали четыре миллиардера: Роберт Мерсер, братья Фаррис и Дэн Уилкс и Тоби Нофгебауер). Но главная опасность Круза заключалась не в его выдающихся ораторских способностях и даже не в мощной финансовой поддержке, которую ему оказывали техасские толстосумы. У Круза была очень внятная и эффективная стратегия формирования предвыборной коалиции, которая позволила ему объединить вокруг себя сторонников Чайной партии, религиозных правых и часть либертарианцев. Как пишет Дмитрий Дробницкий, «он стоял на своём, отвергая ложный, по его мнению, выбор «либо за Трампа, либо за истеблишмент» .
Однако именно эта «третья позиция», в конце концов, и превратилась в его ахиллесову пяту. Истеблишмент Великой Старой партии, лихорадочно искавший альтернативу Дональду Трампу, вовсе не стремился обрести её в лице активиста Чайной партии, которая, откровенно говоря, была для него такой же головной болью, как и выскочка‑миллиардер.
«Остановить (Трампа, — К. Б.) может только одно, — размышлял на круглом столе в Парламентской газете, посвящённом результатам супервторника, философ и политолог Борис Межуев. — Это если вдруг весь республиканский истеблишмент откажется стопроцентно от всяких иных вариантов и попыток остановить Трампа и просто поддержит Теда Круза как единственно возможного кандидата. Но этого, мне кажется, не произойдет. Все‑таки очень сильный разрыв культурный, политический, какой угодно между этим истеблишментом и Тедом Крузом. Не смогут они сейчас в него вложиться как в основного кандидата. Не смогут перестроиться и собрать воедино весь кулак Республиканской партии, не смогут увидеть в Крузе свою последнюю надежду. Слишком на другое они ставили».
Действительно, республиканский истеблишмент так и не смог преодолеть внутреннее недоверие к бунтарям‑«чайникам» и вложить все резервы в Теда Круза. «Выбор между Трампом и Крузом, — заявил в прямом эфире телекомпании ABC News давний враг Дональда Трампа сенатор Линдси Грэм, — это всё равно, что выбор между расстрелом и отравлением».
Оставались, конечно, еще Марко Рубио и Джон Кейсик, но и с ними было не всё так гладко, как хотелось бы республиканскому истеблишменту. Флоридский сенатор Марко Рубио изначально рассматривался как «запасной вариант» — основным считался Джеб Буш — и это ослабило его на старте. Во второй супервторник, 15 марта, он проиграл Трампу даже в своём родном штате Флорида — а штат Солнечного Света относится к тем, где победитель праймериз «забирает всё», и Рубио потерял — а Трамп, соответственно, приобрёл — там 99 делегатов. После этого «Малыш Марко» тоже вышел из гонки, и Трамп остался лицом к лицу с двумя противниками — Крузом и Кейсиком.
В этот момент у Трампа началась «черная полоса» — он проиграл праймериз в Юте (14 % против 69,2 % у Круза и 16,8 у Кейсика), в Висконсине (35,1 % против 48,2 % у Круза) — не помогло даже выступление красавицы Мелании, о котором рассказывалось во второй главе, в Вайоминге — позорные 7 % против 70,9 у Круза… Казалось, полоса блестящих побед, начало которой было положено в Нью‑Гемпшире, все‑таки оборвалась. Кроме того, именно в эти дни активизировалось движение «Остановить Трампа» (Stop Trump, также известное как Dump Trump — «Трампа на помойку», или Never Trump). 17 марта влиятельные консерваторы во главе с известным журналистом и блогером Эриком Эриксоном, имевшим зуб на Трампа еще со времен скандала с Меган Келли, собрались в Клубе Армии и Флота в Вашингтоне, чтобы разработать антитрамповскую стратегию. Стратегия, впрочем, на тот момент была возможна только одна — оказывать всевозможную поддержку Теду Крузу и Джону Кейсику.
И тут случился Нью‑Йорк.
Трамп не был профессиональным политиком, поэтому говорить о том, что Нью‑Йорк был его штатом в том смысле, в каком Техас был штатом Круза, а Огайо — штатом Кейсика, можно с известной натяжкой — никаких официальных постов он там никогда не занимал. Но, по сути, Нью‑Йорк, конечно же, был родным штатом Трампа — это был штат его любимого города, города, который он знал до последней трещины в асфальте, который искренне любил, и в котором делал свою головокружительную карьеру. И Нью‑Йорк отплатил ему сторицей.
19 апреля Дональд Трамп получил на праймериз в штате Нью‑Йорк 60,4 % голосов — и 90 делегатов. Крузу пришлось довольствоваться 14,5 %, Кейсик выступил лучше и набрал 25,1 % голосов — и 5 делегатов.
А впереди маячила грозная тень третьего супервторника (26 апреля) в пяти штатах Северо‑Востока США — Делавэре, Мэриленде, Коннектикуте, Род‑Айленде и Пенсильвании. Победа в этих штатах делала Трампа почти 100 % официальным номинантом Республиканской партии.
В этот‑то самый момент и сложился «нечестивый союз» Теда Круза и Джона Кейсика.
Тед Круз и Джон Кейсик воплощали в себе два полюса Республиканской партии — но не «левых» и «правых», «голубей» и «ястребов», а, скорее, идеалистов и прагматиков. Тед Круз отнюдь не случайно апеллировал к образу Джона Кеннеди, великого романтика, который, хоть и считался демократом, но, по утверждению сенатора из Техаса, «в 2016 г. был бы республиканцем». Джон Кейсик, губернатор Огайо, как сказали бы у нас, — «крепкий хозяйственник», весьма умеренный и прагматичный политик. «Послужной список Кейсика таков, что именно на него, и, пожалуй, ни на кого другого следовало бы делать ставку партийному истеблишменту, — пишет о Кейсике Борис Межуев. — Ветеран партии, творец бездефицитного бюджета, успешный губернатор, верующий христианин, переживший новое обращение во взрослом возрасте, наконец, судя по тому, что о нём известно, — лично порядочный и симпатичный человек, не рвач и не карьерист. Конечно, такие люди всегда уступают напору рвущихся к власти честолюбцев».
Накануне супервторника 26 апреля «рвущийся к власти честолюбец» Тед Круз уговорил Кейсика заключить союз против Трампа. План заключался в том, что союзники обязались поделить между собой несколько оставшихся штатов — в частности, Индиану, Орегон и Нью‑Мексико. Кейсик отступит 3 мая в Индиане и даст Крузу возможность без помех заполучить голоса тех избирателей, которые не слишком‑то жалуют Трампа. А Круз сделает то же самое в пользу Кейсика в Орегоне и Нью‑Мексико.
После того, как Трамп играючи победил во всех пяти штатах Северо‑Востока, Индиана превратилась для Круза в тот волшебный приз, завоевав который, он ещё мог бы посоперничать с фаворитом гонки. Речь, конечно, уже не шла о том, чтобы получить заветные 1237 голосов — у Круза их было всего 564, а у Кейсика и того меньше — 252. В то же время, Трамп после 26 апреля добавил в свою «копилку» еще 43 делегата, так что общее их число выросло до 996.
План Круза состоял не в том, чтобы опередить Трампа по количеству голосов (это было уже невозможно), а в том, чтобы не дать ему набрать 1237 голосов, необходимых для номинации. Тогда на республиканской конвенции в Кливленде Круз был бы номером вторым, что давало ему определенные шансы в борьбе с Трампом. И, возможно, даже неплохие шансы — учитывая стойкое нежелание части республиканского истеблишмента видеть Трампа официальным кандидатом, подъём движения Never Trump и ультиматум неоконсерваторов, пригрозивших отказаться от поддержки Республиканской партии и вернуться в объятия демократов (откуда они давным‑давно и вышли) в случае, если Великая Старая партия не уничтожит созданное ей «чудовище Франкенштейна».
Надежда была не совсем беспочвенной: если бы Крузу удалось победить в нескольких консервативных штатах, где рейтинги Трампа были не такими уж высокими (прежде всего, в Индиане) и в нескольких округах в Калифорнии, где действовало правило о направлении делегатов от избирательных округов, он тем самым оторвал бы весомый кусок от потенциальных делегатов Трампа. Конечно, даже в этом случае общее число проголосовавших за Трампа делегатов было бы очень велико — не менее 1200 — но этого, пусть чуть‑чуть, не хватало бы для автоматического номинирования победителя праймериз на конвенции в Кливленде.
Зачем это было нужно Крузу — понятно. Менее очевидна мотивация его кратковременного союзника Кейсика, который не получал от этого плана особенных бонусов, но, возможно, имели место какие‑то закулисные договорённости между ним и Крузом, о которых СМИ просто не узнали. Так или иначе, союз был заключён.
Главным призом была Индиана. Как и в Калифорнии, здесь работал принцип «победитель получает все» — и два эти штата (праймериз в Калифорнии, по традиции проходят позже остальных), приносили победителю царский трофей — 229 делегатов.
Опросы показывали, что в Калифорнии у Трампа шансов на победу больше. Но если бы он победил в Калифорнии и проиграл в Индиане, заветных 1237 голосов ему было бы не видать. Тогда на конвенции в Кливленде могли возникнуть совсем неожиданные коллизии, и резко возрастала бы роль делегации Пенсильвании, которая была «не обязана» голосовать за того или иного кандидата.
В Индиане, согласно социологии республиканцев, у Трампа было незначительное преимущество перед Крузом — но настолько незначительное, что любая соломинка, упавшая на чашу весов Круза, могла склонить их в пользу сенатора из Техаса. В этой ситуации альянс между Крузом и Кейсиком как раз и призван был стать такой соломинкой.
Трамп, разумеется, отреагировал на заключение «нечестивого альянса» очень бурно. «Если вы тайно сговариваетесь в бизнесе, если вы вступаете в сговор на фондовом рынке, то вас сажают в тюрьму, — гремел он с трибуны предвыборного митинга в Род‑Айленде. — Но в политике, из‑за того, что это мошенническая система, из‑за того, что это коррумпированное насквозь предприятие, в политике вам запросто позволяют сговариваться!».
Трамп ничуть не переигрывал. Начинался, пожалуй, самый напряжённый для него этап праймериз. Решалось главное — сможет он стать единственным победителем на съезде в Кливленде, или же ему придется вступать в борьбу с Тедом Крузом, который, словно злодей в голливудском фильме, перед падением с крыши небоскрёба успевал схватить героя за ногу, чтобы увлечь за собой.
Но, как это и бывает в американском кино, у «злодея» ничего не вышло. 3 мая Трамп уверенно переиграл Круза в Индиане (53,3 % против 36,6 %) и одним ударом похоронил амбициозные планы своего самого главного и опасного конкурента.
Вечером 3 мая Тед Круз объявил о выходе из гонки.
«С самого начала я говорил, что буду продолжать гонку, пока у меня есть шанс добиться победы. Этим вечером я с сожалением признаю, что такая возможность исключена, — заявил он. — С тяжёлым сердцем, но с безграничным оптимизмом глядя на долгосрочное будущее нашей страны, мы приостанавливаем нашу кампанию».
Трамп назвал решение Круза «смелым поступком», но в глубине души, надо полагать, вздохнул с облегчением — один из самых опасных для него сценариев развития событий рассыпался в пыль. «Сегодня мы одержали грандиозную победу, грандиозную. Уже сейчас видно, что мы проделали хорошую работу, одержали победу и получили голоса всех 57 делегатов», — заявил Большой Дональд, выступая в Индианополисе.
Теперь он остался один на один с Джоном Кейсиком, но тот, выиграв за все праймериз только один штат — свой родной Огайо — серьезной угрозы для Трампа не представлял. К тому же 4 мая председатель Республиканского национального комитета Рейнс Прибус назвал Трампа «предположительным номинантом» GOP — после этого всем стало ясно, что даже товарищи по партии перспективы Кейсика оценивают более чем скептически. И тогда Кейсик тоже сошел с дистанции.
Трамп остался один, но продолжал выигрывать штат за штатом. 10 мая он «получил» Западную Вирджинию и Небраску. Оба штата дали ему 66 голосов делегатов. От вожделенной победы Трампа отделяли даже не шаги — дюймы.
В эти майские дни многие влиятельные республиканцы решились, наконец, открыто поддержать Трампа. Среди них были такие политические тяжеловесы, как Дик Чейни, тесно связанный с кланом Бушей. Правда, сами братья Буши, так же как обиженный Трампом Джон Маккейн и проигравший президентские выборы 2008 г. Митт Ромни, заявили, что проигнорируют конвенцию в Кливленде из‑за категорического неприятия кандидатуры Трампа.
Но если праймериз уже были фактически выиграны, то партия в покер с истеблишментом Великой Старой партии была в самом разгаре. Спикер Палаты Представителей Пол Райан, от которого во многом зависело, как будут разворачиваться события на конвенции в Кливленде, занял выжидательную позицию, и заявлял, что пока не готов поддержать Трампа. Пока Трамп набирал очки, такая стратегия была оправдана, но после 24 мая наблюдатели заподозрили, что Райан готовится к большому торгу. «Райан хочет оставить за собой роль объединителя партии, а также сохранить завоевания Чайной революции, — предполагал скрупулезно отслеживавший избирательную кампанию Трампа Дмитрий Дробницкий. — Он обменяет победу Трампа в колеблющемся штате Висконсин (а может быть, еще Огайо и Айове) на заранее достигнутые договорённости по законодательному процессу». Трамп, в свою очередь, с хладнокровием профессионального переговорщика заявлял, что тоже «не готов поддержать повестку дня спикера Райана» — поднимал ставки.
12 мая Трамп прибыл в Вашингтон, где, с перерывом в пятнадцать‑двадцать минут, провёл целый ряд встреч с представителями республиканского истеблишмента, сенаторами и конгрессменами. Эти встречи производили странное впечатление: политики, которые ещё пару месяцев назад призывали партию «остановить Трампа», и ни в коем случае не допустить его до номинации, теперь, смирившись с неизбежным, лишь вежливо просили Большого Дональда смягчить его риторику в отношении иммигрантов и мусульман, чтобы не «бросить тень» на Великую Старую партию и не повредить республиканским кандидатам, которые будут баллотироваться в Конгресс.
Но Трампа все эти мелочи волновали лишь постольку поскольку. Всё его внимание было сосредоточено на предстоящей встрече с Полом Райаном, которая должна была состояться в Национальном комитете Республиканской партии.
Переговоры Трампа с Райаном продолжались сорок пять минут. После встречи Райан выступил с заявлением для прессы, в котором подчеркнул, что им удалось «посадить семена, всходы которых помогут нам заполучить единую партию, навести мосты и устранить разногласия». Он также пообещал, что, начиная с этого дня, оба политика будут серьезно работать в поисках общих позиций и путей, «которые гарантировали бы нам, что мы действуем, опираясь на одни и те же базовые принципы».
Райан так и не поддержал Трампа официально, но было очевидно, что вашингтонский истеблишмент меняет свое отношение к Большому Дональду. Важным достижением Трампа стало завоевание симпатий влиятельного главы сенатского комитета по международным делам Боба Коркера. «Я вижу, что происходит развитие, и конкретизация вопросов, и изменение тона» — сказал Коркер после встречи с Трампом.
Но это, конечно, не означало, что вся оппозиция Трампу рассеялась, как утренний туман. Активисты движения Never Trump вовсе не собирались складывать оружие — этим, отчасти, объяснялась и выжидательная позиция Райана, который был вынужден учитывать не только растущую популярность Трампа, но и политическое, а также финансовое влияние его противников, и, таким образом, находился между двух огней.
24 мая на праймериз в штате Вашингтон Трамп получил 40 голосов делегатов — таким образом, общее их количество составило 1229. До заветной цифры 1237 ему не хватало всего 8 голосов. Конечно, ни у кого не было сомнений в том, что эти голоса он с легкостью завоюет — но для этого нужно было дождаться последних праймериз, то есть 7 июня.
25 мая триумфальное шествие Трампа по стране было омрачено происшествием в Альбукерке, Нью‑Мексико.
Это был не первый случай, когда предвыборные мероприятия Трампа срывали или пытались сорвать агрессивные противники миллиардера. Желающие во что бы то ни стало остановить «расиста» и «ксенофоба» «силы добра» уже нападали на его сторонников — 12 марта в Чикаго это привело к массовым беспорядкам, в которых пострадало несколько человек. В Альбукерке, Нью‑Мексико, «силы добра» приняли вид огромной толпы латиноамериканцев, атаковавшей предвыборный митинг Большого Дональда. Охранявшие мероприятие полицейские дали им отпор, и тогда в стражей порядка полетели камни, горящие файеры и пластиковые бутылки. Полицейским удалось разогнать беснующуюся толпу слезоточивым газом, поэтому столкновений между противниками и сторонниками Трампа в Альбукерке удалось избежать. Но инцидент этот серьезно испортил Трампу настроение. «Участники протестов в штате Нью‑Мексико — бандиты, размахивавшие мексиканским флагом, — написал миллиардер в своем Твиттере. — Наш предвыборный митинг был массовым и красивым, а вокруг были преступники».
Однако уже на следующий день переживания из‑за побоища в Альбукерке отступили на второй план. Подсчёт голосов делегатов, избираемых не от штатов в целом, а по округам, а также голосов неприписанных делегатов, открыто выразивших поддержку Дональду Трампу, показал, что он дал официально преодолеть заветную отметку в 1237 голосов. В тот же день Марко Рубио (тот самый, которого Трамп называл не иначе как «Малыш Марко») заявил, что собирается выступить на конвенции в Кливленде чтобы помочь Большому Дональду. Кроме того, он жёстко раскритиковал в своем Твиттере «профессиональных бунтовщиков», устраивающих беспорядки на митингах Трампа. Трамп в долгу не остался — он призвал Рубио переизбраться в Сенат и пообещал ему свою поддержку.
А 2 июня спикер Палаты Представителей Конгресса США Пол Райан, наконец, выступил с заявлением о поддержке Дональда Трампа. Это заявление было опубликовано не в центральных СМИ, а в газете GazetteXtra округа Уолворт, штат Висконсин — родного штата Райана. Тем самым хитроумный Пол постарался уменьшить резонанс от своего решения, поскольку раздувать из своей вынужденной поддержки Трампа сенсацию ему совсем не хотелось.
«Не секрет, что у нас с ним (Трампом, — К. Б.) много различий. Я не стану притворяться и говорить, что их нет. И я буду продолжать отстаивать свою точку зрения, когда почувствую, что это необходимо. Но реальность такова, что по вопросам, которые составляют нашу повестку дня, у нас больше точек соприкосновения, чем разногласий.
Для меня это вопрос о том, как двигаться вперёд, руководствуясь идеями, которые так много значили для меня и для моих коллег по Палате Представителей в течение многих лет. Это не просто выбор из двух человек, это выбор между двумя образами Америки. И республиканцы Палаты Представителей помогают сформировать это республиканское видение, предлагая смелую политическую повестку, предлагая лучший путь в будущее.
И Дональд Трамп может помочь нам сделать это реальностью».
Так Дональд Трамп сумел укрепить свои тылы. Теперь на его стороне были два столпа республиканского истеблишмента — Рейнс Прибус и Пол Райан. Республиканская партия устами своего спикера в Палате Представителей признала, что ей по пути с человеком, который на протяжении месяцев считался «выскочкой» и несистемным политиком. Можно было сосредоточиться на подготовке к партийной конвенции в Кливленде, до которой оставалось еще полтора месяца.
Несмотря на блестящие результаты праймериз и достигнутые в Вашингтоне договорённости, Трампу ни в коем случае нельзя было расслабляться. Враги не дремали. Движение Never Trump, потерпевшее неудачу в попытках остановить его в ходе первичных выборов, перегруппировалось и сосредоточилось на задаче «прокатить» ненавистного миллиардера на самой партийной конвенции. Активисты движения Эрик О’Киф и Дэн Уотерс сформировали группу «Свободные делегаты», заявляя, что у делегатов достаточно полномочий и влияния, чтобы голосовать за того, кто им по душе, а не за того, кого навязывает им партийная дисциплина. Два делегата Национальной конвенции Карли Холанд и Шон Парнелл оперативно написали и выложили в интернет книгу «Не связанный обязательствами: совесть республиканского делегата». В книге убедительно доказывалось, что делегаты не обязаны голосовать за какого‑либо конкретного кандидата на основании результатов праймериз и кокусов, партийных правил конкретного штата и даже федерального закона.
Делегаты Кендал Унру и Стив Лонеган возглавили внутрипартийное движение, поставившее целью изменить правила партийной конференции, включив в правила возможность «голосования по совести» («conscience clause»), которая позволила бы делегатам голосовать против Трампа. Это движение, широко распространившееся на уровне grassroutes (низовых парторганизаций) набирало силу в Аризоне, Айове, Луизиане, Вашингтоне и других штатах. К 16 июня «диссиденты» собрали под свои знамена всего 30 делегатов из 15 штатов, но за месяц это число вполне могло вырасти в несколько раз.
Пока рядовые республиканцы собирали «комитеты действия» и вели антитрамповскую агитацию, за кулисами Великой Старой партии плели интриги влиятельные теневые советники и серые кардиналы вашингтонских коридоров власти. Бывший старший советник и заместитель главы администрации Дж. Буша‑младшего Карл Роув, организовывавший избирательные кампании республиканцев еще с 1981 г., собирал одну за другой закрытые встречи авторитетных политиков и спонсоров GOP с целью остановить Трампа.
Не прекращались и атаки на миллиардера в южных штатах — 3 июня толпа агрессивных хулиганов (в основном мексиканцев) напала на сторонников Трампа, пришедших на его выступление в Сан‑Хосе (Калифорния). Как писали в соцсетях очевидцы, нападавшие, размахивавшие мексиканскими флагами, жгли флаги американские, забрасывали сторонников Трампа яйцами, и избивали их битами, не разбирая, кто перед ними — старикам, женщинам и детям доставалось не меньше, чем взрослым мужчинам. Атакующих было человек четыреста, у многих были наколки местных мексиканских банд, промышляющих торговлей наркотиками. Особенностью побоища в Сан‑Хосе было практически полное отстутствие политической составляющей: в отличие от предыдущих нападений, здесь не звучали антитрамповские лозунги и не было попыток сорвать выступление самого Трампа. Смысл и цель акции заключалась в том, чтобы запугать людей, пришедших послушать уже очевидного победителя национальных праймериз.
Но, несмотря на все козни врагов, последние праймериз — в Монтане, Нью‑Джерси, Нью‑Мексико, Южной Дакоте и Калифорнии — Трамп выиграл триумфально. Поздно вечером 7 июня Большой Дональд выступил с итоговой речью в Национальном Гольф‑клубе Трампа в Нью‑Йорке.
Это было не очень большое, но предельно насыщенное эмоциями и смыслами выступление. Трамп улыбался, шутил, «заводил» аудиторию — но его манера речи неуловимо изменилась. Это был уже не знакомый всей Америке эксцентричный миллиардер с безумной причёской, а собранный, сознающий всю глубину лежащей на нем ответственности политический деятель, без пяти минут президент великой страны. И сама речь была речью умудрённого опытом политика — не случайно Трамп почти в самом начале своего выступления заверил разочарованных сторонников Берни Сандерса, что его лагерь ждет их с распростёртыми объятиями — и это его заявление было встречено бурными аплодисментами.
«Некоторые говорят, что я слишком уж боец, — сказал Трамп. — Однако я всегда предпочитаю мир, и я демонстрировал это на протяжении долгого времени… Моя цель — всегда соединять людей вместе. Но если меня вынуждают драться за то, что мне по‑настоящему дорого, я никогда, ни за что не отступлю назад — и наша страна никогда, ни за что не отступит.
Я дрался за свою семью, я дрался за мой бизнес, я дрался за своих сотрудников. И теперь я буду драться за вас, за американский народ так, как никто до этого не дрался…»
«Трудно даже вообразить себе то, что случилось с нашей страной, — продолжал он. — Америку растаскивают по кускам, кусок за куском… Мы сломаны. Мы сломаны. Наш долг — $19 триллионов, а скоро будет $21 триллион. Наша инфраструктура в катастрофическом состоянии. Наши школы в упадке. Преступность растёт. Народ напуган. Последнее, что нам нужно — это Хиллари Клинтон в Белом доме или продолжение Обамовской катастрофы».
Вроде бы ничего нового — по сравнению с тем, что Трамп говорил и раньше. И все‑таки это была совсем другая речь, речь умудренного опытом политика, обращающегося не столько к своему верному электорату, сколько к потенциальным избирателям — не случайно Трамп почти в самом начале своего выступления заверил разочарованных сторонников Берни Сандерса, что его лагерь ждет их с распростертыми объятиями — и это его заявление было встречено бурными аплодисментами.
Большой Дональд продемонстрировал друзьям и врагам, что готов к самой серьезной схватке этой кампании — к конвенции Республиканской партии в Кливленде.
Кливленд
[133]
18 июля в Кливленде, штат Огайо, стартовала партийная конференция Республиканской партии США. Та самая, на которой должно было быть названо имя официального номинанта республиканцев на президентских выборах‑2016.
С этим партийным съездом связывали надежды и сторонники Дональда Трампа, и его убеждённые противники. Первые рассчитывали, что триумфальное провозглашение Большого Дональда кандидатом от республиканцев ещё больше укрепит его репутацию, вторые лелеяли отчаянную мечту остановить Трампа в последний момент — путём внесения изменений в правила проведения конференции. Согласно действующим правилам, введённым в 2012 г., делегации от штатов обязаны голосовать так, как им поручили это делать избиратели. Соответственно, делегации от штатов, где праймериз проводились по пропорциональной системе — должны были отдать голоса за кандидатов в соответствии с их результатом, а от штатов, где «победитель получает всё» — безоговорочно поддержать именно этого победителя. Деятельность политических групп, подобных «Свободным делегатам», разворачивавшаяся, в основном, на низовом уровне (grassroutes movements) была направлена на то, чтобы изменить эти правила — тогда съезд мог бы проголосовать не за Трампа, а за любого из проигравших праймериз кандидатов.
Изменить правила можно было одним‑единственным способом — воспрепятствовать их утверждению съездом. «Заговорщики» рассчитывали, что им удастся провалить голосование по правилам, и заставить съезд принять «conscience clause» — изменение в правилах, позволяющее делегатам голосовать не в соответствии с наказами, полученными в штатах, а «по совести». Конечно, даже такое изменение правил игры могло не принести противникам Трампа желанного результата, но триумф Большому Дональду они бы точно испортили.
Это была серьёзная опасность — тем более серьёзная, что за не в меру суетливыми активистами низовых антитрамповских движений угадывались мрачные тени влиятельных игроков вашингтонского политического закулисья. Но Дональд Трамп и его союзники подготовились к бою хорошо.
Мятеж возглавили делегаты от штата Юта — сенатор Майк Ли и заместитель председателя делегации Фил Райт. Их поддерживали делегаты от Аляски и Вирджинии. Бунтовщикам удалось добиться переголосования по правилам «с голоса» (эта архаичная практика, немного напоминающая древнескандинавский тинг или новгородское вече, заключается в том, что председатель на слух определяет, кто набрал больше голосов). Большинство делегатов дружно скандировало: «Трамп! Трамп! США! США!». Бунтовщики, оказавшиеся в меньшинстве, кричали: «Переголосовать!». С первого раза утвердить правила проведения съезда по рекомендации комиссии по правилам не удалось, но мятеж продлился ровно 15 минут. После подачи протестов было принято решение переголосовать — и на этот раз правила проведения конференции были утверждены. Движение Never Trump перестало существовать.
В этот же день была принята официальная политическая и социально‑экономическая платформа Республиканской партии до 2020 г. Это событие вызвало широкий резонанс в американских СМИ, в том числе, из‑за «украинского вопроса». Член комитета по разработке платформы Диана Денман предложила поправку в текст документа, содержащую призывы усилить санкционное давление на Россию и увеличить объемы помощи Украине, в том числе за счет оснащения её армии «летальным оборонительным оружием».
В такой постановке вопроса не было ничего из ряда вон выходящего — во всяком случае, для республиканцев, никогда не отличавшихся большим миролюбием. Но в дело неожиданно вмешались представители команды Трампа, присутствовавшие на конвенции не в статусе делегатов, а в роли наблюдателей. В итоге сотрудникам штаба Трампа удалось утвердить свой вариант платформы, в котором вместо призыва к поставкам «летального вооружения» Киеву упоминалось лишь «надлежащее содействие» украинскому правительству и ВСУ. Диана Денман пыталась сопротивляться. «Я была ошеломлена, когда они (сотрудники штаба Трампа, — К. Б.) отложили в сторону мою поправку, а затем урезали её, — рассказывала она журналисту The Washington Post Джошу Рогину. — Я сказала: «Что за проблема помочь стране, которая хочет отстоять свою свободу? Это вроде как простая вещь!». Однако она оказалась в меньшинстве. Поправки, внесённые людьми Трампа, были одобрены, и после голосования делегаты приняли текст платформы — к негодованию Дианы Денман и её единомышленников‑ястребов. Денман сочла, что действия членов избирательного штаба Трампа являются «предательством одного из ключевых принципов партии — обязательства США поддерживать демократические режимы».
Впрочем, обсуждение платформы проходило в течение нескольких дней до официального начала мероприятия — 18 июля съезд только проголосовал за поправки. А первый день конвенции запомнился (помимо попытки антитрамповского мятежа) яркими и эмоциональными выступлениями сторонников Дональда Трампа.
Надо сказать, что, хотя тревожные пророчества о возможном расколе Республиканской партии не оправдались, конвенцию демонстративно проигнорировали многие столпы Great Old Party — Митт Ромни, Джон Маккейн, трое Бушей, Джон Кейсик и… «Малыш Марко» Рубио, который всё‑таки не нашёл в себе сил поддержать Дональда Трампа (майский порыв оказался минутной слабостью). Но и без них мероприятие получилось более чем представительным: в программе были выступления Пола Райана, лидера большинства в Палате Представителей Кевина Маккарти, лидера республиканского большинства в Сенате Митча Макконелла, председателя Национального республиканского комитета Рейнса Прибуса и других.
Однако главным выступлением первого дня стала речь давнего друга Трампа, бывшего мэра Нью‑Йорка Руди Джулиани, произнёсшего с трибуны настоящий панегирик Большому Дональду.
«Я знаю Дональда Трампа почти тридцать лет, — говорил Джулиани. — Он сумел осуществить величайшие проекты в моём городе и по всему миру. Но, кроме того, это человек с большим сердцем. Каждый раз, когда в Нью‑Йорке случалась трагедия, Дональд Трамп приходил на помощь. Ему не понравится, что я вам это говорю. Он делал это анонимно. Ранен ли полицейский, пострадал ли пожарный, попали ли люди в беду — он всегда всё знал и помогал. И просил не упоминать его имени. Что ж, я нарушу данное ему обещание. Я упомяну его. Потому что это человек с большим сердцем, который любит людей, всех людей… Я говорю вам это, потому что я сыт по горло клеветой, которую распространяет о Дональде Трампе медиа и штаб кампании Клинтон. Я сыт по горло! Это хороший человек! Я знаю его лично. И вы должны знать это о вашем будущем президенте!».
Джулиани, «казалось, бросил в зал эмоциональную бомбу. Он так красочно и зажигательно обличал штаб Хиллари и либеральную прессу за шельмование Трампа, что под конец его речи всякому уже было неудобно выступать против Дональда. Бо́льшую часть его речи делегаты провели на ногах, то и дело прерывая оратора овациями.
Дело было сделано. Под песню группы Queen «Мы чемпионы» на сцене появился Дональд Трамп и непривычно коротко представил свою жену, Меланию, после чего удалился».
На следующий же день враждебная Трампу пресса набросилась на речь Мелании, утверждая, что жена Трампа попросту переписала значительную часть своего выступления из речи Мишель Обамы в 2008 г. Был смонтирован и запущен в интернет ролик, в котором сравнивались отдельные фрагменты этих выступлений. И действительно — многие слова и даже абзацы в них совпадали с точностью едва ли не до буквы…
Но это было единственное — единственное!!! — к чему смогли придраться либеральные СМИ, изучавшие Республиканскую конвенцию едва ли не под микроскопом.
Главным событием второго дня конвенции стало голосование по кандидатуре официального номинанта от партии на президентских выборах. Трамп получил не 1237, а все 1725 голосов, победив, таким образом, уже в первом туре. После обработки всех протоколов Пол Райан официально объявил Дональда Джона Трампа кандидатом в президенты США.
Затем съезд проголосовал за избрание кандидатом в вице‑президенты губернатора Индианы Майка Пенса.
Майкл Ричард «Майк» Пенс на 13 лет моложе Дональда Трампа (он родился в 1959 г.), но выглядит едва ли не старше — возможно, из‑за снежно‑белой шапки волос, а может быть, из‑за строгой, «застёгнутой на все пуговицы», манеры держаться. На ранних этапах президентской кампании он часто критиковал Трампа: когда тот призвал запретить мусульманам въезд в США, Пенс назвал этот призыв «непристойным и противоречащим конституции». В мае 2016 г. он встал на защиту федерального судьи Гонзало Куриэла, ставшего мишенью критики Трампа — миллиардер утверждал, что судья, будучи мексиканцем, ненавидит его за обещание возвести на границе с Мексикой стену, и поэтому принимает несправедливые решения, направленные на то, чтобы нанести ему ущерб. Пенс тогда заявил, что Куриэл родился не в Мексике, а в иммигрантской семье в Индиане, и заметил, что «не считает уместным ставить под вопрос непредвзятость судей на основании их этнического происхождения».
Пенс является убежденным противником абортов, но при этом он выражал своё публичное несогласие с Трампом, когда тот заявил, что женщин, сделавших незаконный аборт, надо как‑то наказывать.
Христианин‑евангелист, консерватор и республиканец («именно в таком порядке!» — любит подчёркивать Пенс) был далеко неочевидным кандидатом в вице‑президенты для Дональда Трампа. Куда более логичным было бы выбирать между губернатором Нью‑Джерси Крисом Кристи, поддержавшим Трампа ещё на ранних этапах гонки, и бывшим спикером Палаты Представителей Ньютом Гингричем, который с течением времени всё больше склонялся на сторону миллиардера. Но Трамп, взяв очень длинную паузу на обдумывание этого вопроса, решил иначе, несмотря на то, что перед праймериз в Индиане (которые, как мы помним, были для него одними из самых важных) губернатор этого штата Майк Пенс поддержал Теда Круза — как религиозного правого и своего соратника по Движению чаепития.
Впрочем, сделал он это так ловко и дипломатично, с такими реверансами в сторону Трампа, что, представляя своего будущего вице, Большой Дональд, хотя и припомнил Пенсу эпизод в Индиане, добавил: «Должен вам сказать, это было самым прекрасным выражением неподдержки за все праймериз!». За те несколько дней, что прошли между объявлением Трампа о выборе своего напарника (Трамп написал об этом в своем Твиттере 14 июня) и началом Республиканской конвенции, Пенс успел доказать, что гибкость — его второе имя. Как только стало известно, что выбор Трампа пал на него, он выступил с речью, в которой горячо поддержал призыв Трампа временно запретить иммиграцию в США из стран, где сильны террористические организации (иными словами, из всех стран Ближнего Востока). Пенс также быстро поменял свою точку зрения на «мексиканскую стену», заявив, что абсолютно согласен с Трампом, в частности и в том, что за строительство стены должна заплатить Мексика.
На съезде Пенса приняли на удивление тепло — хотя, если вдуматься, ничего удивительного в таком приеме не было. Опытный политик, в багаже которого — шесть сроков в Палате Представителей Конгресса, прекрасный семьянин, убеждённый консерватор, Пенс обладает необходимыми связями в республиканском истеблишменте и вместе с тем тесно связан с промышленным лобби Среднего Запада. Говорят, что в случае победы Трампа Пенс станет самым консервативным вице‑президентом за последние сорок лет.
Выступили с речами в поддержку Трампа Митч Макконнелл, Пол Райан, Крис Кристи и бывший соперник Большого Дональда по праймериз Бен Карсон (которому в своё время тоже прочили место вице‑президента при Трампе — предполагалось, что чернокожий Карсон сможет перетянуть на сторону миллиардера значительную часть цветного электората). Но главным эмоциональным событием дня стало выступление сына кандидата в президенты от Великой Старой партии — Дональда Трампа‑младшего.
Выступление Дональда‑младшего было посвящено нелегкой судьбе бизнесмена в обамовской Америке. Закончил он словами:
«Нам нужен президент, который придаст нашей стране величие, благодаря которому миллионы упорно трудящихся мужчин и женщин снова обретут голос. Таким президентом может быть только мой учитель, мой лучший друг и мой отец Дональд Трамп!» .
Зал отреагировал на эту, произнесённую с большим чувством, речь овациями и скандированием: «Трамп! Трамп!»
Вообще дети Трампа сыграли большую роль в укреплении его позитивного образа на Республиканской конвенции. В один день с Дональдом‑младшим выступила с очень трогательной речью Тиффани Трамп, приехавшая в Кливленд из Калифорнии, чтобы поддержать отца. На третий день выступил средний сын Большого Дональда, Эрик. А на четвёртый, заключительный день конвенции пришёл черёд старшей дочери, Иванки.
Иванке досталась крайне важная миссия — убедить делегатов, что её отец вовсе не мизогин, не расист и не ксенофоб, каким его пытаются представить либеральные СМИ. Она рассказывала о том, какой важной школой жизни стало для неё участие в девелоперских проектах её отца:
«Эти места были также невероятными плавильными тиглями, в которых собирались самые разные люди, их объединяла работа, направленная на достижение одной цели… На строительных объектах моего отца всегда работали люди разных национальностей, с разным жизненным багажом. И задолго до того, как это стало привычным повсюду, вы могли увидеть там женщин» .
Иванка приводила статистические данные, доказывающие — женщины, составляющие почти половину работающего населения США, получают меньше мужчин — и особенно это касается матерей. «Став Президентом, мой отец изменит трудовое законодательство, которое было принято в те времена, когда женщины не были так широко представлены на рынке труда. И он сосредоточится на том, чтобы сделать уход за детьми качественным и доступным для всех. Как мать троих детей, я знаю, как тяжело работать, когда ты ещё должна поднимать семью. Но я знаю также, что я была в гораздо более благоприятной ситуации, чем большинство матерей Америки. Американские семьи нуждаются в помощи. Политики говорят о равенстве в оплате труда, но мой отец реализовывал этот принцип в своей компании на протяжении всей своей карьеры … Он будет бороться за равную оплату, за равный труд, и я буду бороться за это вместе с ним, рядом с ним», — закончила Иванка под бурные аплодисменты зала.
Круг доверия: Иванка Трамп и Джаред Кушнер
Вклад Иванки в триумфальную предвыборную кампанию своего отца переоценить сложно. Не только потому, что она сама по себе весьма умная и обладающая стратегическим мышлением особа, унаследовавшая лучшие деловые качества своего отца. Главный «актив» Иванки Трамп — ее муж, Джаред Кушнер.
Иванка Трамп родилась 30 октября 1981 г. и выросла на Манхэттене. Когда Дональд и Ивана Трамп (урожденная Зельничкова) развелись, ей было 9 лет.
Дочь Дональда Трампа училась в старой нью‑йоркской школе для девочек Чейпин Скул, но старшую школу закончила в Коннектикуте. После школы поступила в Джорджтаунский университет, но, отучившись там два года, перешла в ту же Уортонскую школу бизнеса при университете Пенсильвании, которую некогда закончил её отец. В 2004 г. закончила её, получив диплом с отличием в области экономики. Перед тем, как присоединиться к семейному бизнесу, Иванка некоторое время проработала в Forest City Enterprises, затем разработала линию ювелирных изделий для крупной компании по продаже драгоценных камней Dynamic Diamond Corp, совместно с которой открыла ювелирный бутик на Мэдисон‑Авеню. Потом отец предложил ей войти в совет директоров Trump Entertainment Resorts, где Иванка проработала до 2009 г. — и ушла вместе с Дональдом, когда тот решил обанкротить предприятие (это было уже четвёртое его банкротство).
Последние годы Иванка работает исполнительным вице‑президентом по развитию и приобретению в Trump Organization вместе со своими братьями Дональдом‑младшим и Эриком. Она настоящая бизнес‑леди, строгая, пунктуальная и очень энергичная.
Иванка много читает — в основном книги по финансам и недвижимости, но не только: её настольной книгой уже давно является «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд (что, конечно же, дает некоторое представление о ее взглядах на пути развития общества).
В 2007 г. Иванка познакомилась с 26‑летним нью‑йоркским девелопером Джаредом Кори Кушнером. Как раз в это время имя Джареда было на устах у всего города — он только что провернул одну из самых крупных сделок с недвижимостью в истории Нью‑Йорка.
Как и сама Иванка, Джаред был потомком иммигрантов, попавших в США из Старого Света, но принадлежал не к третьему поколению, родившемуся на американской земле, а ко второму.
Иосиф и Рая Кушнер, бабушка и дедушка Джареда, бежали во время войны из белорусского Новогрудка. 7 декабря 1941 года нацисты окружили гетто и приказали населению выстроиться в два ряда: справа стояли те, кого ждала смерть, слева — те, кому по каким‑то причинам решили оставить жизнь. В ту ночь погибла сестра бабушки Джареда, Эсфирь.
В ночь перед еврейским Новым годом 250 человек, оставшихся в живых, решили бежать. Однако бабушка Кушнера и ее сестра не хотели оставлять больного отца и оказались среди последних беглецов. Это их спасло — когда из выкопанного подземного хода показались первые беженцы, нацисты открыли стрельбу, убив около 50 человек, в том числе и брата девушек — а им самим в суматохе удалось вырваться из засады.
Выбравшись из Новогрудка, бабушка Кушнера добралась до леса и вступила в партизанский отряд. Там она встретила своего мужа, которому удалось сбежать из трудового лагеря. После войны Иосиф и Рая Кушнер попали в Италию, а оттуда, в 1949 г. перебрались в Америку. Там у них родился сын Чарльз, прошедший путь от разнорабочего на стройке до крупного девелопера и торговца недвижимостью. Кроме того, Чарльз Кушнер пользовался репутацией известного филантропа и спонсора Демократической партии США (он, в частности, поддерживал бывшего губернатора Нью‑Джерси Джима МакГриви).
Сын Чарльза Кушнера, Джаред, родившийся в 1981 г., пользовался всеми преимуществами молодого человека из очень богатой ортодоксальной еврейской семьи. Когда ему пришла пора выбирать колледж, Чарльз Кушнер пожертвовал $2,5 миллиона в фонд Гарварда, и Джареда вместе с его братом Джошуа приняли в это славное учебное заведение, закрыв глаза на весьма скромные результаты экзаменов. В Гарварде, впрочем, Джаред особенно не изнурял себя учебой, занимаясь в основном, любимым хобби — продажей и покупкой коттеджей.
Аналогичным образом он закончил Нью‑Йоркский университет, в фонд которого Кушнер‑старший пожертвовал предварительно уже $3 миллиона. Но, хотя Джаред Кушнер действительно не проявлял большого интереса к учебе, ни глупым, ни бесталанным он вовсе не был.
Настоящий талант Джареда проявился в его сделках с недвижимостью, которыми он «баловался» еще в колледже, а всерьез занялся после того, как Чарльза Кушнера арестовали по обвинению в уклонении от уплаты налогов и нарушении правил спонсирования политических кампаний. Когда Кушнер‑старший сел в тюрьму, Джаред принял бразды управления семейным бизнесом — и на удивление неплохо справился с этим делом.
Всего за пару лет ему удалось значительно увеличить присутствие компании Kushner Companies на рынке недвижимости Нью‑Йорка. Прославился Джаред покупкой здания под номером 666 на Пятой Авеню, которое он приобрел за рекордную сумму в $1,8 миллиарда (большая часть этой суммы была взята взаймы). Это произошло в 2007 г., и сделка была заключена меньше, чем за неделю. «В Нью‑Йорке вы должны действовать быстро, иначе окажетесь лежащим в пыли», — говорил Кушнер… Такая философия, конечно же, не могла не импонировать Дональду Трампу, зятем которого Джаред стал в 2009 г.
Иванка была очарована своим женихом, и, чтобы войти в его семью, исповедовавшую ортодоксальный иудаизм, прошла обучение у ребе Эли Вайнштока из общины Кеилат Йешурун. В июне 2009 г. Иванка Трамп перешла в иудаизм и приняла имя Йаэль. Свадьбу сыграли по иудейским обрядам. Известно, что Иванка придерживается кошерной диеты и соблюдает шаббат.
Именно через Иванку и ее мужа Дональд Трамп наладил тесные связи с еврейской общиной Нью‑Йорка, с которой прежде имел только эпизодические контакты (такие, как упомянутый выше юрист Рой Кон). Джаред Кушнер выступил организатором его выступления перед влиятельным лоббистским комитетом AIPAC. Он использовал свои связи в медиа‑среде (Кушнер с 2006 г. является издателем The New York Observer), чтобы улучшить имидж тестя в информационном пространстве Америки, и свёл его с людьми из интернет‑портала Breitbart, один из которых — Стив Бэннон — стал в августе 2016 руководителем избирательной кампании Трампа. Без особого преувеличения можно сказать, что скромный, избегающий общественного внимания Джаред Кушнер является одним из самых ценных сотрудников избирательного штаба Дональда Трампа — и одним из самых влиятельных его советников.
Вернёмся, однако, совсем ненадолго, в Кливленд.
«Разумеется, можно сказать, — пишет Дмитрий Дробницкий, — что первые дни Республиканской национальной конференции прошли в атмосфере искусственно нагнетаемого страха перед иммигрантами и террористами, что у американских консерваторов вообще очень туго с позитивной программой, а уж когда их кандидатом становится такой человек, как Трамп, сойтись они могут только на почве ненависти. Ненависти к чужакам, либералам и персонально к Хиллари Клинтон.
Однако если бы этот страх и правда был искусственным, праймериз «слонов» закончились бы совсем иначе. Победителем стал бы политкорректный истеблишментный политик с умеренной программой и частично либеральными взглядами.
То, что республиканские избиратели, несмотря на жесточайшее сопротивление кадровых вашингтонских политиков, сделали кандидатом в президенты несистемного, неполиткорректного, иной раз грубого, презирающего правила политической игры человека, и что в ходе первичных выборов была продемонстрирована рекордная для праймериз явка, говорит о том, что этот страх самый что ни на есть подлинный.
В конце концов, чтобы победить монстра, нужен монстр.» .
Конечно, Дональд Трамп остаётся монстром лишь в глазах либеральной общественности, университетской профессуры, толерантных правозащитников и прочей публики, за несколько десятилетий превратившей Америку из страны наследников мужественных героев фронтира в страну всепобеждающей политкорректности и бархатной диктатуры меньшинств. Эта публика сумела убедить и себя, и многих вокруг, что Трампа могут поддерживать лишь необразованные и туповатые «реднеки», white trash, такие же, как он, расисты и ксенофобы. Вера в маргинальность Трампа была настолько сильна, что либералы почти до самого конца не верили в возможность завоевания им номинации от Великой Старой партии. А когда это всё же случилось — принялись на разные голоса повторять мантру, словно бы украденную из словаря российских либералов первой половины 90‑х годов: «Америка, ты одурела!».
Безусловно, у победы Трампа были свои объективные причины. Но чтобы разобраться, как вышло, что непрофессиональный политик и профессиональный девелопер, шоумен‑любитель и яростный ниспровергатель всех и всяческих правил, одолел своих куда более профессиональных и поднатаревших в политических битвах соперников, надо сначала присмотреться к тем людям, которые обеспечили Дональду Трампу его триумфальный путь от Нью‑Гемпшира до Кливленда.