Кори Левандовски: бегущий по лезвию бритвы

В январе 2015 г. сорокадвухлетний политтехнолог из Нью‑Гемпшира Кори Левандовски получил приглашение от Дональда Трампа прибыть в его всемирно известную резиденцию Trump Tower в Нью‑Йорке, чтобы обсудить некое конфиденциальное предложение.

С Трампом Левандовски познакомил в апреле 2014 г., на республиканском Саммите Свободы в Нью‑Гемпшире лидер консервативной НПО «Citizen United» Дэвид Босси. Тогда эксцентричный миллиардер произвел на Кори сильное впечатление. Его вообще притягивали люди, которые не боялись бросить вызов общепринятым правилам, идти напролом, не считаясь с нормами политкорректности и общественной морали. Он и сам был таким.

Трамп, как выяснилось, давно присматривался к Левандовски, и энергичный политтехнолог тоже пришёлся ему по душе. Миллиардер посвятил Кори в свои планы: он собирается выставить свою кандидатуру на выборах президента, и ему нужен руководитель кампании. И не просто руководитель, а выдающийся, даже гениальный руководитель.

Левандовски согласился, не задумываясь. И дело было не только в очень достойной зарплате, которую предложил ему Трамп ($20 000 в месяц), а в том, что он, наконец, получил шанс войти в историю американской политики, разработав и осуществив самую необычную избирательную кампанию самого многообещающего кандидата в президенты за последние тридцать лет.

Кори Левандовски родился в 1973 г. в Лоуэлле, штат Массачусетс, в бедной католической семье с польскими корнями, ходил в католическую школу и играл в хоккей на льду замерзавшего зимой пруда. После окончания школы поступил в Университет Массачусетса, где изучал политические науки. Ещё не закончив обучение, выдвинул свою кандидатуру в Палату представителей штата на респуб ликанских праймериз, и получил 143 голоса, немного не дотянув до 150 голосов, необходимых для победы в партийной номинации. Тем не менее, Кори продолжил борьбу, и на ноябрьских выборах проиграл кандидату от демократов Томасу Голдену‑младшему с разгромным счётом. За Голдена проголосовало 7157 человек, за Левандовски — всего 7. Но юный Кори не разочаровался в политике: он стал помощником конгрессмена от Массачусетса Питера Торкидсена, а затем — сенатора от того же штата Стивена Панагиотакоса. То, что конгрессмен был республиканцем, а сенатор — демократом, Левандовски не смущало; он понял, что его призвание — быть профессиональным политтехнологом.

Четыре года он отработал административным помощником конгрессмена от штата Огайо Боба Нея. Ней сохранил о своём помощнике самые положительные воспоминания: «Как‑то раз он давал интервью прессе, и я обратил внимание, что у его рубашки истрепались манжеты. И я подумал — вот парень, который по‑настоящему много работает».

Именно в период работы на Нея с Кори приключилась неприятная история: он был арестован за попытку пронести в Лонгворт Хаус, где располагается Палата представителей конгресса США, пистолет, спрятанный в пакете с бельем из прачечной. Кори пытался оправдаться, утверждая, что просто забыл пистолет в сумке, когда загружал туда бельё, но суд признал его виновным и приговорил к штрафу, а также конфисковал оружие. (О характере Левандовски много говорит тот факт, что он несколько лет пытался по суду вернуть пистолет себе — правда, безуспешно).

Отработав почти год в Республиканском национальном комитете на довольно ответственной должности, Левандовски попробовал себя в роли руководителя избирательной кампании сенатора от штата Нью‑Гемпшир республиканца Роберта С. Смита — и сделал это не слишком удачно.

Соперником Смита был его однопартиец Джон Сунуну, происходивший из семьи православных арабов из Ливана. Левандовски не нашёл ничего лучшего, чем сыграть на недоверии республиканского электората к американцам ближневосточного происхождения (прошёл только год после террористических атак 11 сентября 2001 г., и страх перед арабскими террористами был силён). Он намекнул журналистам, что, возможно, в финансировании кампании Сунуну принимали участие люди, связанные с движением «Хамас» (Левандовски имел в виду вашингтонского адвоката Джорджа Салема, возглавлявшего движение американских арабов в поддержку Джорджа Буша‑младшего во время избирательной кампании 2000 г.) Эти намёки произвели на СМИ и общественность крайне неблагоприятное впечатление, и эффект от них получился обратным тому, на который рассчитывал Левандовски. Экс‑губернатор Нью‑Гемпшира Стив Меррилл заявил, что «политике нетерпимости и оскорблений на этнической почве не место в любой кампании». Предшественник Смита на посту сенатора от Нью‑Гемпшира Уоррен Рудман прокомментировал слова Левандовски так: «Боб Смит куда более достойный человек, чем можно судить по этому высказыванию, но ему следует сказать своим людям, чтобы они следили за собой». Даже пресс‑секретарь Дж. Буша‑младшего сделал специальное заявление, в котором отметил, что далеко не все арабо‑американцы сочувствуют террористам, а Джордж Салем — уважаемый человек и хороший друг президента. Пресс‑службе Смита пришлось извиняться за выступление Левандовски, и уверять общественность, что «ничья этническая принадлежность не играет никакой роли на этих выборах».

Этот скандал не принёс Смиту никаких дивидендов, и на праймериз сенатор с треском проиграл Сунуну (45 % против 53 %).

На репутации Левандовски проваленная кампания Смита сказалась не самым лучшим образом и, по выражению одного из ветеранов GOP, «Левандовски сжёг мосты, связывавшие его с Республиканской партией».

На время он ушёл из политики. Окончил полицейскую академию штата и несколько лет отслужил в морском патруле Нью‑Гемпшира полицейским‑стажёром. В 2005 г. Левандовски женился на своей школьной любви по имени Элисон — она училась на класс младше. Но после колледжа Элисон вышла замуж за лучшего друга Кори, с которым счастливо прожила несколько лет — пока утром 11 сентября 2001 г. её муж не сел на борт самолёта United Airlines Flight 175, протаранившего южную башню Всемирного торгового центра. Спустя четыре года Левандовски сделал Элисон предложение — и получил согласие.

Одновременно со службой в морском патруле Кори работал в различных бизнес‑структурах и ассоциациях, в частности, в принадлежащей известным предпринимателям братьям Кохам адвокатской группе «Американцы за процветание». Так к многочисленным поприщам, на которых Кори добивался (в разной степени) успеха, добавился еще и лоббизм. Профессиональный цинизм позволял Левандовски одновременно добиваться бюджетных ассигнований для компаний, занимающихся производством солнечных батарей — и в то же время возглавлять кампанию «Американцев за процветание», направленную против правительственных программ, поддерживающих альтернативную энергетику.

Сорокалетний Левандовски пользовался репутацией отчаянного парня. СМИ писали, что он похож на молодого Роберта Дюваля, игравшего в фильме «Убить пересмешника» Артура Рэдли. «Он хороший парень — лично — но он гранатомётчик », — отзывался о нём опытный республиканский политтехнолог из Нью‑Гемпшира, чьего имени журнал не раскрывает. «Кори был довольно агрессивным парнем в том, что касается дел. И он был энергичным и удачливым малым», — вспоминал советник Джона Кейсика, лоббист из Нью‑Гемпшира Брюс Берк.

Трампу именно такой и был нужен — агрессивный, уверенный в себе, ничем не обязанный истеблишменту республиканцев и даже находившийся к нему в оппозиции энергичный циник. А ещё ему нужен был человек, который не боялся нестандартных шагов и любил драться. «Он почувствовал в Левандовски родственную душу», — писал сайт Politico в июле 2015 г.

Противники Трампа, впрочем, ехидно замечали, что ни у Большого Дональда, ни у его начальника штаба не было вариантов выбора. «Никто из серьёзных людей в Вашингтоне не стал бы работать на Трампа, потому что это разрушило бы его карьеру и грозило бы потерей уважения», — утверждали они.

Когда Левандовски присоединился к команде Трампа, политический штаб миллиардера состоял из трёх человек: его правой руки, юриста Майкла Д. Коэна, опытного политтехнолога Роджера Стоуна и доверенного помощника Сэма Нанберга. У последнего отношения с Кори не сложились — и летом 2015 г. под давлением Левандовски и пресс‑секретаря кампании Хоуп Хикс Трамп Нанберга уволил. Неделей позже уволился и Стоун — главным образом, из‑за скандала с Меган Келли, но отчасти и из‑за несогласия с методами Левандовски.

Методы эти заключались в том, что Левандовски крайне редко советовал шефу, что и как ему говорить. На большой белой доске в его офисе огромными буквами было написано: «Дайте Трампу быть Трампом!» (Let Trump be Trump).

Кори искренне верил в то, что его шеф — гениальное «политическое животное», которое не нуждается в наставлениях политтехнологов. А значит, основная задача руководителя кампании — работать не с самим кандидатом, а с его возможными союзниками и противниками.

«Он оставляет меня в покое, но знает, когда нужно сделать так, чтобы его присутствие ощущалось», — говорил о нём Трамп.

В отличие от большинства руководителей кампаний, которые днюют и ночуют в предвыборных штабах, Левандовски редко появлялся в Башне Трампа. Он колесил по штатам, где должны были состояться первые праймериз, согласовывал расписания встреч, обрабатывал местных политиков и электорат. И готовил первые предвыборные митинги Трампа: ещё работая на братьев Кохов в «Американцах за процветание», Кори считался большим специалистом по организации массовых мероприятий, «собирателем толп».

На протяжении второй половины 2015 г. Кори занимался логистикой и организацией, а Трамп «заводил» толпу своим пафосом и отточенными приёмами опытного шоумена. Со стороны могло показаться, что успех выступлений кандидата‑миллиардера обеспечивали его безграничная энергия и грубоватое обаяние — но профессионалы отдавали себе отчёт в том, что за каждым новым политическим шоу Трампа стоит кропотливая работа его начальника штаба. Левандовски «великолепен в том, что касается политической агитации, — говорил о нём его преемник на посту директора нью‑гемпширского филиала «Американцев за процветание» Грег Мур. — Он всегда должен удостовериться, чтобы все точки были расставлены над i, а все t были аккуратно перечёркнуты, — добавил Мур, — и, уверяю вас, при нём все поезда будут приходить точно по расписанию».

И Левандовски не подвёл своего босса. Задолго до начала праймериз выступления Трампа собирали огромные толпы — конечно, большую роль играла здесь и популярность Трампа‑шоумена, но блестящая организация была делом рук Кори. Он собирал для Трампа стадионы и устраивал массовые шоу. «Трампомания» достигла своего пика зимой 2016 г. — люди стояли по несколько часов на морозе, чтобы увидеть самого неполиткорректного политика Америки.

Правда, первые праймериз в Айове, как уже говорилось, Трамп проиграл Теду Крузу. Но затем, 9 февраля 2016 г., он с блеском выиграл Нью‑Гемпшир — и публично поблагодарил руководителя своего предвыборного штаба за эту победу.

Но в марте 2016 г. Кори Левандовски оказался в центре скандала, вызванного той самой несдержанностью его натуры, которая так импонировала Трампу.

10 марта репортёр консервативного информационного портала «Брейтбарт» (Breitbart News) Мишель Филдс написала в своём Твиттере, что на предвыборном мероприятии в гольф‑клубе города Юпитер, штат Флорида, проходившем, по иронии судьбы, в Международный женский день, Кори Левандовски «с силой схватил» её за руку после того, как она задала Трампу вопрос и поднесла к его лицу мобильный телефон с включенным диктофоном. Левандовски (сначала Филдс его не узнала) «с силой схватил» её за левую руку и дёрнул так, что она едва не упала. Филдс не случайно медлила два дня, прежде чем поделиться этой историей — ждала, что Левандовски принесёт ей свои извинения. Её босс, глава портала «Брейтбарт Ньюс» Стивен Бэннон (которому ещё суждено будет сыграть свою роль в истории кампании Трампа) временно отстранил Мишель от дел — «Брейтбарт» всегда симпатизировал Трампу, и не хотел скандала. Кори достаточно было извиниться, чтобы неприятную историю спустили на тормозах — но тут его темперамент сыграл с ним злую шутку. Он наотрез отказался приносить извинения — и вообще признавать, что хватал Филдс за руки. «Да кто она вообще такая?» — якобы заявил он в личной беседе с Трампом.

В итоге Филдс выложила в сеть фотографии синяка на руке, а 11 марта написала на Левандовски заявление в полицию. Спустя почти три недели Левандовски было предъявлено обвинение в избиении, однако после непродолжительного задержания полицией он был отпущен. Трамп заступился за него в своем Твиттере («Вау, Кори Левандовски, руководитель моей кампании и очень сдержанный человек, был обвинён в нападении на журналиста! Посмотрите эту запись, на ней же ничего нет!»). Дело, тем не менее, тянулось еще две недели, и только 14 апреля окружной прокурор заявил, что его офис не будет предъявлять Левандовски обвинение в связи с недостаточностью улик.

Хотя этот инцидент завершился для Левандовски относительно безболезненно, его влияние на процессы, происходящие в предвыборном штабе Трампа, стало ослабевать. Особенно критично после случая с Мишель Филдс стала относиться к Кори дочь его босса Иванка — и дело тут не в пресловутой «женской солидарности», а в том, что её муж, Джаред Кушнер, поддерживал хорошие отношения с руководством «Брейтбарт Ньюс».

Не добавило Кори очков и происшествие в Таксоне, штат Аризона, когда он опять потерял над собой контроль и схватил одного из протестовавших против Трампа активистов за воротник. Видео с этим инцидентом попало в сеть, и на этот раз Трамп уже не мог утверждать, что Кори «очень сдержанный человек».

В середине апреля новая «звезда» команды Трампа Пол Манафорт стал ощутимо вытеснять Левандовски с лидирующих позиций в штабе. А в июне 2016 г., уже одержав победу над всеми своими конкурентами по Республиканской партии, Трамп уволил Кори с поста руководителя своего предвыборного штаба. В СМИ появились сообщения, что решающую роль в увольнении Левандовски сыграли дети его босса — Иванка, Дональд‑младший и Эрик. Они постоянно настраивали отца против «проблемного» политтехнолога и, в конце концов, добились своего — правда, лишь после того, как опросы показали падение популярности Левандовски в результате инцидентов во Флориде и Аризоне.

Очевидно, однако, что Трамп вряд ли стал бы увольнять политтехнолога, обеспечившего ему великолепные результаты на праймериз, только из‑за того, что кому‑то в его команде — пусть даже и родным детям — Левандовски пришелся не по душе. Дело, как представляется, было совсем в другом.

«Анти‑истеблишментность» Левандовски, его сложные, а подчас и откровенно натянутые отношения с большими людьми в Великой старой партии как нельзя лучше подходили для первого этапа выборов, целью которого было разгромить всех соперников Трампа, которые в той или иной степени поддерживались республиканским истеблишментом: Джеба Буша, Теда Круза, Марко Рубио и других. Однако, как известно, «хуже поражения может быть только победа». После разгрома конкурентов начался второй этап кампании, у которого были уже совершенно иные задачи: подготовка к республиканской конвенции в Кливленде, результаты которой до самого конца были неочевидны, борьба с внутрипартийной оппозицией Трампу и подавление возможных бунтов. А для решения этих задач нужен был совсем другой человек, с прекрасно отстроенной системой связей внутри партии, поддерживающий хорошие отношения с её руководством, авторитетный, уважаемый, не экстремист. Левандовски при всех его талантах под это определение не подходил.

Хотя Кори и пришлось выслушать от босса его коронную фразу «Ты уволен!», эксцентричный миллиардер и его вспыльчивый политтехнолог расстались по‑хорошему. Левандовски не держал обиды на босса, и спустя несколько часов после увольнения сказал журналистам, что счастлив назвать себя человеком, который помог будущему кандидату от Республиканской партии реализовать свои идеи. Впоследствии он ещё несколько раз публично защищал Дональда в эфире CNN, куда был почти сразу же после увольнения из команды Трампа принят на должность политического комментатора. Известно, что Левандовски и Трамп подписали соглашение, которое запрещает Кори негативно высказываться в адрес кандидата, или раскрывать детали его предвыборной кампании, а миллиардер, со своей стороны, выписал своему бывшему руководителю предвыборного штаба чек на круглую сумму. Этого было бы вполне достаточно для сохранения простой лояльности, но Левандовски, похоже, искренне предан Трампу, и отстаивает правоту бывшего босса со всем энтузиазмом, присущим его темпераментной натуре. Сейчас он является одним из немногих (таковых можно пересчитать по пальцам одной руки) комментаторов крупнейших информационных каналов, которые не только не поливают Большого Дональда грязью, но и пытаются сказать о нём что‑то хорошее. И кто знает — если Трампу всё‑таки суждено стать хозяином Белого дома — он, возможно, не забудет об агрессивном политтехнологе из Нью‑Гемпшира, заложившем прочную основу для его блестящей предвыборной кампании.

 

Пол Манафорт: имиджмейкер плохих парней

Новым руководителем избирательного штаба Дональда Трампа стал Пол Манафорт, который присоединился к команде миллиардера с марта 2016 г.

Как и его предшественник на посту главы избирательного штаба Трампа, Пол Манафорт родился в Новой Англии, но не в Нью‑Гемпшире — «Гранитном штате», а в «Штате мускатного ореха» — Коннетикуте, в городке Нью‑Бритейн. Как и Левандовски, Манафорт католик — вот только предки его прибыли в США не из Польши, а из Италии.

Манафорт окончил Джорджтаунский университет и Школу права при этом университете, специализируясь на бизнес‑администрировании и юриспруденции, получил степень доктора права. В сравнении с дипломом бакалавра Кори Левандовски — просто блестящее образование.

Перед молодым Манафортом не стояла проблема трудоустройства — юридические фирмы оспаривали друг у друга право принять его на работу. В конце концов, он остановил свой выбор на престижной вашингтонской юридической компании Vorys, Sater, Seymour & Pease. Но не успел толком обосноваться в новом кабинете, как получил предложение от опытного политического консультанта Джеймса Бейкера (впоследствии главы президентской администрации при Рональде Рейгане и Дж. Буше‑старшем и госсекретаре США) возглавить команду «охотников за делегатами» восьми южных штатов для итоговой конференции республиканцев.

Задачей Бейкера было обеспечить победу своего босса, Джеральда Форда, над лидером консервативного крыла Республиканской партии, Рональдом Рейганом, которого истеблишмент GOP боялся в те времена немногим меньше, чем сейчас — Трампа. Поначалу Рейган опережал Форда, но к началу партийной конференции растерял свое преимущество, и проиграл номинацию со счетом 1070 против 1187.

Заслуга Манафорта в этом, безусловно, была — и Бейкер по достоинству оценил усердие молодого юриста. Другое дело, что Форд проиграл президентские выборы Джимми Картеру — и Манафорт на два года отошел от практической политики, выстраивая успешную карьеру юриста в Vorys, Sater, Seymour & Pease. Но вскоре он вновь погружается в пучину партийных интриг и закулисных переговоров — только теперь он работает на Рейгана, против которого играл в 1976 г. вместе с Бейкером. Рейган начинает новую президентскую кампанию и поручает Манафорту обеспечить поддержку всё тех же проблемных южных штатов (опорой Рейгана был т. н. «Библейский пояс» Северо‑Запада). И вновь Манафорт добивается отличных результатов. Не уходя из юридической фирмы, он занимает высокий пост в Национальном комитете Республиканской партии — это даёт ему возможность эффективнее выстраивать поддержку кандидата в колеблющихся штатах и работать с теми политиками, чья лояльность вызывает сомнения.

Рейган с большим отрывом победил Джимми Картера в 1980 г., и почти сразу же Манафорт получил пост заместителя директора Исполнительного офиса президента в Белом доме. Новое назначение открывало перед молодым юристом (Манафорту исполнился 31 год) широкие перспективы — и он решил не упускать свой шанс, занявшись лоббизмом. Тут опять напрашивается сравнение с Кори Левандовски — но если нью‑гемпширский политтехнолог перебивался на вторых ролях в Schwartz Communications и «Американцах за процветание», то Манафорт сразу начал играть по‑крупному. Он стал партнёром в крупной консалтинговой фирме Black, Manafort, Stone & Kelly, где проработал 16 лет (в 1996 он ушел из фирмы, и вместе с молодым политконсультантом Ричардом «Риком» Дэвисом создал компанию «Дэвис, Манафорт и Фридман»). Клиентами Манафорта в разное время были такие неоднозначные личности, как лидер ангольской повстанческой группировки УНИТА Жонас Савимби, президент Филиппин Фердинанд Маркос, диктаторы Мобуту Сесе Секо и Сиад Барре, и многие другие. Все они обращались в Black, Manafort, Stone & Kelly, чтобы те сделали из них борцов за свободу и прогрессивных политиков — хотя бы в глазах Белого дома и Капитолия. Клиенты не скупились: гонорары лоббистов из BMSK многократно превышали скромные заработки Левандовски: Савимби, например, заплатил фирме Манафорта $600 000, Маркос — $950 000, и т. д.

Манафорт работал не только с диктаторами из Третьего мира — в 1995 г. он взялся за разработку предвыборной стратегии бывшего премьер‑министра Франции Эдуарда Балладюра, баллотировавшегося в президенты. За эту работу, по его собственному признанию, он получил как минимум $200 000, но Балладюр, судя по всему, расплачивался с американским консультантом из денег, полученных в результате крупной сделки по продаже трех французских подводных лодок в Пакистан (получившей во Франции название «афера Карачи»). Числились за Манафортом и другие сомнительные — с точки зрения морали — комбинации. Так, с 1990 по 1994 г. он получил от НПО «Кашмиро‑американский совет» не менее $700 000, якобы для того, чтобы продвигать в США интересы кашмирского народа. Однако не так давно расследование ФБР установило, что «Кашмиро‑американский совет» был ширмой для пакистанской Межведомственной разведки ISI, которая использовала лоббистские структуры в США в своих целях. В каких именно — ни руководство ФБР, ни окружной прокурор, посадивший исполнительного директора «Кашмиро‑американского совета» Сайеда Фая на два года в тюрьму, — не уточняли. Манафорту удалось выйти сухим из воды, поскольку он заключил контракт с КАС ещё до того, как его возглавил Сайед Фай — но за ним прочно закрепилась репутация лоббиста, готового вести дела даже с непрозрачными организациями и одиозными политиками.

В 2004 г. Пол Манафорт стал советником президента Украины Виктора Януковича. Российский американист Дмитрий Дробницкий, детально изучивший «дело Манафорта» (о нём речь пойдет чуть позже), пишет об этом так:

«Манафорта привез в Киев Ринат Ахметов, используя свои бизнес‑контакты. Для Виктора Януковича американский консультант делал примерно то же, что и для других своих клиентов — улучшал его имидж на Западе.

Кстати говоря, назвать Манафорта пророссийским советником было бы по меньшей мере большим преувеличением. До самого окончания своего контракта в 2010 году Пол всячески советовал Януковичу идти на сближение с европейскими и евроатлантическими структурами.

Дальше — сплошная серая зона. Во всяком случае, мне не удалось проверить с использованием нескольких независимых источников информацию, которая появилась в последнее время. Достоверно известно лишь, что в сентябре 2014 года Манафорт снова прибыл в Киев. Некоторые издания пишут, что он помог создать «Оппозиционный блок» и работал на него вплоть до конца 2015 года, однако так ли это на самом деле, сказать сложно. Издание The New York Times утверждает, что офис фирмы Манафорта работал в Киеве аж до мая 2016 года, но какие услуги и кому он оказывал, доподлинно не известно».

Даже если какие‑то люди, связанные с Манафортом, работали в Киеве всю весну 2016, то сам он с начала марта 2016 г. с головой ушел в предвыборную кампанию Трампа. Первоначально — в качестве политтехнолога, ответственного за обработку депутатов на предстоящей партийной конференции в Кливленде.

Уверенности в победе на конференции у Трампа в этот момент не было. После праймериз в Луизиане The Wall Street Journal опубликовала прогноз, согласно которому Тед Круз мог опередить его по числу делегатов, поскольку его политтехнологи активно работали с неопределившимися делегатами и теми, кто поддерживал выбывших из гонки кандидатов. Трампу нужен был человек, который обыграл бы команду Круза на этом поле — и его выбор пал на Пола Манафорта, чью кандидатуру предложил тестю муж Иванки, Джаред Кушнер.

Трамп нанял Манафорта за гораздо бо́льшие деньги, чем Левандовски — и это было логично, учитывая разницу в «весовых категориях» политтехнологов. К тому же Манафорт пришёл не на пустое место — в штабе Трампа уже трудился бизнес‑партнер Пола, Роджер Стоун, который неофициально консультировал миллиардера ещё в самом начале праймериз (и, возможно, был тем самым человеком, который содействовал встрече миллиардера и лоббиста). Манафорт привёл с собой своего давнего помощника Рика Гейтса, а спустя непродолжительное время по его настоятельному совету Трамп включил в свой избирательный штаб экс‑руководителя избирательной кампании губернатора Висконсина Скотта Уокера Рика Уайли, с которым Пола связывали давние деловые отношения. Фактически, Манафорт «сосватал» Уайли Трампу — и это, возможно, стало его самым большим и весомым вкладом в кампанию на ее раннем этапе.

Рик Уайли — бывший политический директор Республиканского национального комитета — не зря считался одним из самых компетентных «аппаратчиков» Великой старой партии. В 2012 г. он курировал весь 178‑миллионный бюджет этой организации, и вряд ли кто‑то лучше него разбирался в запутанной структуре финансовых потоков, питавших GOP и сложном механизме выдвижения кандидатов. При этом, как пишет сайт Politico, Уайли «является представителем редкой породы республиканских политтехнологов, которые работали внутри партийного истеблишмента, но готовы рисковать своей репутацией, работая на кандидатов, находящихся за границами республиканского мейнстрима».

Ещё одной важной деталью в досье Рика Уайли был эпизод его работы на братьев Кох (в 2008 г. Уайли помогал им создать НПО под названием Wellspring Committee).

В продуманной, подобно гроссмейстерской шахматной партии, на много ходов вперёд кампании Трампа, место для Уайли было зарезервировано уже давно. Трампу был жизненно необходим человек, который знал бы всю хитрую партийную машинерию изнутри, и мог бы повлиять на тех, от кого зависел исход голосования на конференции в Кливленде. Уайли был идеальным кандидатом на эту позицию — но его ещё следовало уговорить. Бывший босс Уайли, губернатор Висконсина Скотт Уокер активно поддерживал Теда Круза. А самые крупные спонсоры Уокера — семья Рикеттс — были ещё и в числе ведущих доноров антитрамповского независимого расходного комитета (Super PAC), главной задачей которого было остановить Трампа. Да и сам Уайли был не чужд «антитрамповской лихорадки» — по крайней мере, когда его пригласили на работу в штаб Трампа, он потратил не один час, удаляя вручную десятки твитов со своими критическими выпадами против будущего босса.

«Рик — опытный политический эксперт с очень успешной историей организации побед на выборах, — заявил Трамп, явно довольный тем, что заполучил Уайли. — Его многолетний опыт и тесные связи с политическими лидерами и партийными активистами по всей стране будут огромным активом на финальной стадии нашей кампании».

На том же совещании, на котором Большой Дональд представил сотрудникам своего штаба Манафорта и Уайли, он объявил, что даёт им право распоряжаться двадцатимиллионным бюджетом на предвыборные мероприятия в мае и июне — это был куда более щедрый бюджет, чем тот, которым оперировал Левандовски. Журналисты и политтехнологи заговорили о ползучем перевороте внутри штаба Трампа — Манафорт и его люди (Уайли, Стоун, Гейтс) стали захватывать ключевые позиции в штабе Трампа, выдавливая оттуда Левандовски и его людей или ослабляя их. С середины апреля Манафорт переключил на себя целый ряд важных административных функций, которые раньше входили в сферу ответственности Левандовски. Несмотря на попытки Трампа сгладить углы и обеспечить эффективное взаимодействие бывшей с ним с самого начала группой Левандовски (в неё входил заместитель руководителя кампании Майкл Гласснер, пресс‑секретарь Хоуп Хикс, советник Алан Кобб и некоторые другие) и «варягами» Манафорта, конфликтов избежать не удалось. Ушёл (и довольно громко хлопнул дверью) один из ключевых сторонников Левандовски, Стюарт Джолли — человек, роль которого в предвыборной кампании Трампа сложно переоценить. Джолли был координатором работы с первичными партийными организациями, с активистами низшего и среднего звеньев, удобряя и возделывая то самое «поле», на котором потом вырастали колосящиеся стебли поддержки Трампа.

«Стюарт был единственным (человеком в штабе Трампа, — К. Б.) который работал с fi eld staff, и они все были ему верны, — цитирует Politico анонимного политтехнолога из команды Трампа, — и он был единственным парнем, кто понимал, как это всё работает. Когда он ушёл, это был серьёзный удар».

С апреля 2016 г. в рамках предвыборного штаба Трампа сформировалась вторая, параллельная структура, возглавляемая Манафортом. Дело дошло до того, что сотрудники штаба были лишены доступа к общей базе данных кампании. «Кори кастрировали», — образно выразился о произошедших в штабе Трампа изменениях один из бывших советников кандидата.

Однако на некоторое время — с середины апреля до начала июня — сосуществование двух команд серьёзно затормозило развитие кампании. Сотрудники штаба и активисты кампании на местах получали разные, иногда взаимоисключающие инструкции от офисов Левандовски и Манафорта — и в результате не делали ничего. Трамп по‑прежнему благоволил к Кори, хотя и существенно урезал его полномочия в пользу Манафорта. К тому же Рик Уайли начал в открытую конфликтовать с доверенными советниками Трампа, особенно с Карен Джиорно, которая руководила предвыборной кампанией миллиардера во Флориде. Джиорно нажаловалась боссу: Уайли строит во Флориде новую кампанию с нуля, и не находит времени, чтобы ответить на её звонки или перезвонить. 25 мая пресс‑служба штаба Трампа распространила сообщение о том, что Уайли покидает предвыборную кампанию; подчёркивалось, что Уайли был принят на работу на краткосрочной основе в качестве консультанта и прекрасно справился с поставленной задачей: «Мы лидируем в опросах общественного мнения, кампания идёт полным ходом и с опережением графика, в то время, как Хиллари Клинтон продолжает свой долгий и скучный квест против Берни Сандерса». Тем не менее, уход Уайли вряд ли планировался заранее, и Манафорт почувствовал угрозу для своего положения: Карен Джиорно была союзницей Левандовски.

Опытный Манафорт сразу же понял, на кого нужно делать ставку, чтобы покончить с этим двоевластием: на детей Трампа. В отличие от импульсивного и несдержанного Левандовски, он не гнушался льстить Иванке, Дональду‑младшему и Эрику, всячески поддерживая их на совещаниях у босса. Как уже говорилось выше, закончилась эта интрига увольнением Кори Левандовски 20 июня — и превращением Манафорта в единоличного руководителя предвыборной кампании Трампа.

До партийной конференции в Кливленде оставалось меньше месяца.

Интуиция не подвела Трампа и на этот раз — в Кливленде Манафорт обеспечил ему «иппон» («чистая победа» в дзюдо). Он отлично «разрулил» все проблемы, которые могли возникнуть у Трампа на стадии подготовки республиканской конвенции (о них было подробно рассказано в третьей главе). «Он разгромил движение “Never Trump” внутри Респуб ликанской партии, начал диалог с лидерами партии в Вашингтоне и сокрушил недолговременное, но шумное противодействие делегатов в первый день съезда республиканцев в Кливленде», — признавала The New York Times. Манафорту удалось договориться и с руководителем Республиканского национального комитета Рейнсом Прибусом, от которого зависело, будут ли соблюдены правила проведения конференции (их изменение ставило под угрозу номинацию Трампа), и со спикером Палаты представителей Конгресса Полом Райаном, который после долгого торга признал, что победа Трампа была честной, и он должен стать кандидатом в президенты от Великой старой партии. Без особой натяжки можно сказать, что провал антитрамповского переворота на Республиканской партийной конференции был делом рук Пола Манафорта.

Другое дело, что для этого ему не обязательно было возглавлять штаб кампании — это отдельная профессиональная специализация, а Манафорт все‑таки больше был Convent Manager. По‑видимому, тут сыграло свою роль тщеславие Манафорта (как говорил Аль Пачино в фильме «Адвокат Дьявола» — «Тщеславие — мой самый любимый из грехов»). И это же тщеславие его в конце концов подвело.

Партийная конференция в Кливленде стала звёздным часом Манафорта (а июль 2016 г. — лучшим месяцем кампании Трампа). Но сразу после конвенции Демократической партии в Филадельфии дела Трампа стали идти всё хуже и хуже — и хотя виноват в этом был далеко не один Манафорт, на его положении падение рейтинга Большого Дональда сказалось самым неприятным образом.

Следует отдать должное пиарщикам Демпартии — они придумали по‑настоящему эффектную ловушку для Трампа. Организованное ими выступление родителей погибшего в Ираке сержанта американской армии Хумаюна Хана — Хизра и Газалы — раскритиковавших Дональда Трампа за его намерение ограничить въезд мусульман на территорию США, вызвало именно ту реакцию миллиардера, на которую и рассчитывали его противники.

Ничего особенно нового в этих обвинениях не было — но теперь они звучали с трибуны итоговой конференции Демократической партии из уст родителей погибшего американского героя. «Вы когда‑нибудь были на Арлингтонском кладбище? Идите и посмотрите на могилы храбрых патриотов, которые погибли, защищая Соединённые Штаты Америки. Вы увидите там представителей всех религий и народов, мужчин и женщин, — заявил Хизр Хан, обращаясь к Трампу (которого, разумеется, на демократической конференции не было). — Вы ничем не пожертвовали и никем».

И Трамп, разумеется, ответил. На следующий день после выступления родителей погибшего сержанта он дал интервью каналу ABC, где, помимо всего прочего, коснулся и выступления Хизр Хана. Подчеркнув, что мать погибшего сержанта, Газала, не сказала ни одного слова, и только молча стояла рядом с мужем, Трамп предположил, что ей «не разрешено было говорить». А потом заявил, что «пожертвовал многим», дав работу десяткам тысяч людей, вложившись в создание мемориала солдатам Вьетнамской войны в центре Нью‑Йорка и поддерживая центры для ветеранов по всей стране. «Я работал очень, очень усердно», — добавил он.

Ловушка захлопнулась. Все либеральные СМИ обрушились на Трампа с обвинениями в жестокости, чёрствости, неспособности понять страдания американцев, чьи дети отдали жизнь за свою новую родину. «Трамп абсолютно неспособен управлять нашей прекрасной страной, — заявил Хизр Хан, — у него чёрная душа». В The Washington Post появилась статья, подписанная Газалой Хан (написали её, разумеется, спичрайтеры Хиллари). «Дональд Трамп говорит, что он принёс много жертв. Он не знает значения этого слова», — говорилось в статье.

Хиллари Клинтон заявила, что Трамп «выступил с нападками на уважаемого отца солдата, который принес себя в жертву ради своего подразделения, — капитана Хана». Сама она «была очень тронута, когда Газала Хан смело и достойно поддержала своего мужа» на трибуне съезда (Газала, как мы уже знаем, не сказала ни слова, — К. Б.).

Основатель организации американских ветеранов войн в Ираке и Афганистане (Iraq and Afghanistan Veterans of America) Пол Рикофф заявил, что сравнение Трампом своих «жертв» при создании рабочих мест с чувствами людей, потерявших сына в иракской войне, «оскорбительно, глупо и невежественно».

Против недавнего триумфатора республиканской Конвенции ополчились даже однопартийцы. Особенно сильно «врезал» по Трампу спикер Палаты представителей Конгресса США Пол Райан: «Как я уже неоднократно подчёркивал, религиозный тест для въезда в страну (США, — К. Б.) не отвечает фундаментальным ценностям Америки. Я отрицаю его. Многие мусульмане‑американцы отважно служили в наших вооружённых силах и отдали последнюю жертву. Капитан Хан был одним из примеров такой храбрости. Его жертва — и жертва Хизра и Газалы Хан — должна всегда вызывать почтение».

Возвысили свои голоса в защиту семьи Хан и побеждённые Трампом конкуренты — Джон Кейсик и Джеб Буш. В какой‑то момент возникло впечатление, что против Большого Дональда плотно сомкнутыми фалангами выступили все политики США, невзирая на партийную принадлежность — и «тефлоновый» кандидат наконец‑то перестал быть неуязвимым. Но на самом деле республиканский фронт раскололся — в поддержку Трампа выступили такие тяжеловесы, как Руди Джулиани, Майк Хаккаби, Шон Хэннити и Бен Карсон. Последний в интервью CNN прямо заявил: «Я думаю, Хизр Хан должен был бы извиниться перед Трампом за свою оскорбительную ложь, ведь он обвинил Трампа в незнании Конституции. Ничего страшного, если человек признает свою ошибку».

Наконец, пришел на помощь Трампу и традиционно лояльный к нему интернет‑портал Breitbart. Там, в частности, была опубликована статья историка Дайаны Вест, в которой доказывалось — Хизр Хан не только отец героя, защищавшего Америку, но также адвокат, помогающий богатым мусульманам получить американскую визу — и, как выяснилось, горячий сторонник шариата. «С одной стороны — Хумаюн Хан, погибший ради нашей страны во время боевых действий в Ираке в 2004 году, с другой — его жертва фактически сведена на нет опубликованными работами отца капитана Хана в поддержку шариата, идеологического врага этой страны», — утверждала Вест и спрашивала демократов: «Вы хоть понимаете, что предоставив сцену супрематисту шариата, вы тем самым говорите, что ваша партия и ваш кандидат в президенты с ним солидаризируются? И вы сообщаете сегодня Америке, что Демократическая партия стала также партией шариата?!».

Но демократы продолжали наступать. Социологические опросы показывали, что Хиллари стремительно вырывается вперёд. Ей не помешала даже история о пропавших электронных письмах, которые Трамп со свойственным ему юмором предложил отыскать России. Во взломе почтового сервера Клинтон демократы тут же обвинили российских хакеров — а Трампа назвали «опасной угрозой для национальной безопасности США».

«После того, как Трамп заявил, что, если Россия действительно взломала частный сервер г‑жи Клинтон, ей следует опубликовать электронные письма, штаб Клинтон поручил своим доверенным лицам из числа демократов ругать Россию и Трампа в стиле, который традиционно приберегается для нападок на республиканцев», — отмечал вообще‑то не расположенный к Трампу колумнист The Washington Post Джош Рогин.

В этой ситуации Пол Манафорт изо всех сил пытался делать хорошую мину при плохой игре. «Кампания развивается в соответствии с нашими планами, — говорил он в многочисленных интервью. — Мы чувствуем себя комфортно». Когда журналисты спрашивали, не кажется ли ему, что кампания Трампа идет на спад, Манафорт самоуверенно отвечал: «Мы не планируем победу в августе — мы планируем победу в ноябре».

Однако внутри самого штаба Трампа настроения были куда более тревожными. 9 августа главный социолог Трампа Тони Фабрицио положил перед шефом результаты последних опросов. «Последняя неделя была катастрофой», — без обиняков сказал он. Конфликт с семьей Хан обошелся кандидату от республиканцев чересчур дорого. «Ещё одна неделя с такими же результатами, — вынес вердикт Фабрицио, — и вам не выиграть гонку».

Времени на раздумья не оставалось: следовало в срочном порядке менять стратегию кампании. В штабе проходило одно совещание за другим: в них, кроме Манафорта, участвовали Фабрицио, Руди Джулиани, ставший одним из самых влиятельных соратников Трампа, Келли‑Энн Конуэй, зять миллиардера Джаред Кушнер. Все они были едины в том, что Трампу следует изменить линию поведения, а кампании в целом — переориентироваться на более плотную работу со СМИ.

Действительно, летом 2016 г. в работе Трампа с медиа был допущен ряд довольно грубых просчётов. В частности, по каким‑то причинам Трамп не выкупил рекламное время в транслировавшихся в прайм‑тайм и пользовавшихся большой популярностью Олимпийских играх в Рио. В то же время пиарщики Хиллари Клинтон только на NBC купили рекламу за $8 миллионов. Вряд ли это был просчет лично Манафорта (тем более, что, по утверждениям СМИ, он пытался убедить Трампа постоянно присутствовать в теле— и радиоэфире) — но крайним за все неудачи кампании в августе назначили именно его.

А 15 августа, в довершение всех неприятностей Манафорта, New York Times опубликовала «бомбу» — некие «украинские следователи» якобы обнаружили в Киеве секретные бухгалтерские счета («гроссбухи») на сумму $12,7 миллионов — предназначавшихся для оплаты лоббистских услуг, оказанных Манафортом бывшему президенту Украины Виктору Януковичу.

Слово «якобы» употреблено здесь не случайно — оригиналы «гроссбухов» так и не были найдены, а копии и сканы могут считаться доказательством только на Украине, но никак не в стране «верховенства закона». Тем не менее, для противников Трампа «грязные деньги Януковича» оказались настоящим подарком — и они ринулись в новую атаку на миллиардера. Точнее, били они по Манафорту, но целили, конечно же, в его босса.

Атака была хорошо скоординированной. Спустя два дня после «разоблачения» New York Times по Манафорту «выстрелило» агентство Associated Press — оно, тоже со ссылкой на украинские источники, утверждало, что в 2012 г. Манафорт перечислил «не менее» $2,2 миллионов вашингтонским лоббистам, скрыв, что деньги поступили из Киева.

Заказной характер этого «компромата» был очевиден любому, кто разбирается в хитросплетениях американской стратегии в Восточной Европе. Влияния вице‑президента США Джо Байдена на украинскую политику более чем достаточно, чтобы украинские правоохранительные органы нашли любые потребные доказательства причастности Манафорта к коррупционной деятельности Януковича, даже если бы Манафорт был чист и невинен как младенец. Но, во‑первых, вряд ли американскому избирателю есть дело до того, в каких отношениях находятся боссы Демпартии США и власти «незалежной» Украины, и верит он не словам каких‑то украинских следователей, а журналистам американских СМИ, а во‑вторых, Манафорта при всём желании нельзя было назвать кристально честным политтехнологом. Его репутация имиджмейкера «плохих парней» сыграла с ним дурную шутку.

И хотя сам Манафорт яростно отрицал получение каких‑либо неофициальных гонораров за работу на Украине, а его компания лоббировала интересы правительства Януковича в Вашингтоне не напрямую (в чём его тоже поначалу обвиняли демократы), а через две посреднические фирмы — Mercury LLC и Podesta Group Inc, причем последняя была тесно связана с Фондом Клинтонов — скандал вокруг его имени не утихал. «Несколько недель падающих рейтингов и фальстартов подорвали репутацию Манафорта внутри штаба (Трампа, — К. Б.), — пишут журналисты The New York Times Мэгги Хейберман и Джонатан Мартин. — Его охлаждающиеся отношения с Трампом в прошлые выходные вспыхнули ярким пламенем: кандидат в президенты взорвался, возложив на Манафорта вину за нанёсшую ему вред статью в газете, в которой перечислялись внутренние перипетии кампании, согласно трём осведомленным лицам».

Сайт Politico высказался ещё более определенно: Манафорт потерял доверие семьи Трампа. И дело было не только в украинских «гроссбухах» — семья заподозрила, что Манафорт вообще не был «достаточно честен» с ней относительно своих дел за границей. Встречается и версия, что недовольство семьи вызвало «самоуправство» Манафорта, сыгравшего роль в том, что из платформы Республиканской партии, принятой в Кливленде, были выброшены предложения о поставках оружия на Украину, в результате чего документ стал «благосклонным к России».

И 17 августа Трамп произвёл очередные перестановки в своем избирательном штабе, назначив его руководителем того самого Стивена Бэннона, который уже несколько раз выручал его в критических ситуациях. Келли‑Энн Коннуэй, отвечавшая раньше в штабе за изучение общественного мнения, была повышена до должности руководителя предвыборной кампании. В комментариях для прессы было сказано, что Бэннон будет контролировать работу сотрудников и отвечать за крупные предвыборные мероприятия, а Коннуэй будет заниматься популяризацией предвыборной платформы Трампа и ездить с ним по стране. В тот же день офис Манафорта выступил с заявлением, в котором говорилось, что Пол остаётся «главным стратегом кампании», ответственным за её видение в целом, но спустя два дня бывший руководитель кампании всё же подал в отставку.

Внешне все было обставлено очень пристойно. «Сегодня утром Пол Манафорт подал мне заявление об уходе из штата предвыборной кампании, и я его подписал, — прокомментировал уход политтехнолога Дональд Трамп. — Я очень благодарен ему за его великолепную работу, которая помогла нам оказаться там, где мы находимся сегодня, и в особенности за то, что он провёл нас сквозь партийную конференцию. Пол настоящий профессионал и я желаю ему самых больших успехов».

Но на деле расставание с Манафортом стало для Трампа и его команды скорее облегчением. Избавившись от человека, обеспечившего ему победу на партийной конференции, Большой Дональд решал сразу несколько задач: выбивал оружие из рук демократов, критиковавших его за присутствие «коррумпированного лоббиста» в ближайшем окружении миллиардера, и расчищал оперативное пространство для людей, которые должны были вернуть налетевший на рифы корабль кампании Трампа на курс, ведущий прямиком к Белому дому. Этими людьми стали Стивен Бэннон и Келли‑Энн Коннуэй.

Главной причиной увольнения Пола Манафорта было то, что он был нанят для выполнения конкретной задачи — организации победы Трампа на партийной конференции в Кливленде. С этой задачей он справился отлично. А вот многие другие направления работы почти завалил. Вряд ли его можно в этом винить — но факты говорят о том, что с конца июля 2016 г. он стал стремительно терять поддержку тех, кто первоначально были его самыми главными союзниками в окружении Трампа — дочери миллиардера Иванки и ее мужа, Джареда Кушнера.

Предположение о том, что за увольнением Манафорта почти наверняка стоял Кушнер, подтверждается ещё и заменой Пола на Стивена Бэннона — главу интернет‑портала Beitbart, с которым у зятя миллиардера сложились весьма доверительные отношения.

Бэннон, в отличие от Левандовски и Манафорта, никогда не занимался лоббистской деятельностью. Зато он профессиональный медийщик — придя в своё время в медиа‑индустрию из банковской сферы (где он специализировался на инвестициях в СМИ), Бэннон вёл собственные передачи на телевидении и радио, работал, как продюсер, в кино и на телевидении (в его активе такие фильмы, как «Тит» Энтони Хопкинса и документальная лента «Перед лицом зла» о Рональде Рейгане), занимался политическим консалтингом. Спродюсированный им документальный фильм «Перед лицом зла» о Рональде Рейгане привлёк к Бэннону внимание известного историка Питера Швейцера, ответственного редактора Beitbart News. Швейцер познакомил Бэннона с основателем и хозяином портала Эндрю Брейтбартом, который пригласил энергичного ирландца принять участие в своём проекте. Через несколько лет Бэннон стал исполнительным директором Breitbart News. Он с энтузиазмом подхватил идею Бейтбарта создать влиятельную консервативную сеть, которая занимала бы «враждебную по отношению к неизменному политическому классу, анти‑истеблишментную позицию».

Эндрю Брейтбарт был одним из самых оригинальных и независимых политических журналистов Америки. Он начинал свою карьеру в The Huffi ngton Post, а широкую известность получил, работая на Drudge Report — том самом портале, опросы которого стали предметом спора между Трампом и Роджером Стоуном (см. главу четвертую). Параллельно Брейтбарт вел собственный блог, за короткое время завоевав большую популярность среди сетевой общественности США. «Я люблю свою работу. Люблю сражаться за то, во что верю. Люблю получать от этого удовольствие. Люблю отвечать ударом на удар, находить союзников и — как известно — я наслаждаюсь, обретая врагов», — писал Брейтбарт в предисловии к своей книге «Праведный гнев» (Righteous Indignation). Позиция, весьма близкая Дональду Трампу. Увы, Брейтбарт не дожил до президентской кампании Большого Дональда — 1 марта 2012 г. он умер в своем доме в Лос‑Анджелесе в возрасте 43 лет. Но его дело крепко взял в свои руки Стивен Бэннон.

Приход Бэннона и Конноуэй на руководящие позиции в штабе Трампа ознаменовал новую страницу в истории его предвыборной кампании. Эта страница ещё не дописана — но в те дни, когда работа над этой книгой близилась к завершению, первые результаты деятельности новой команды выглядели достаточно обнадеживающе. В первую неделю сентября социологические опросы впервые после июля показали, что Дональд Трамп опережает Хиллари Клинтон — и хотя разрыв пока составляет всего два процента, это означает, что августовский кризис («кризис Золотой Звезды») остался позади.