Политическое землетрясение
(май 2014)
В отличие от местных и парламентских выборов, на выборах в Европарламент избиратели обычно голосуют больше по велению сердца, нежели кошелька (именно страх обывателя перед возможным сокращением своих доходов является главным тормозом, ограничивающим голосование за партии, занимающие крайние фланги политического спектра). Но именно поэтому выборы в ЕП и являются довольно надежным инструментом для определения господствующих в обществе настроений. Если на выборах в Национальную Ассамблею (июнь 2012 г.) партия получила всего два депутатских мандата (причем сама Марин, в отличие от своей юной племянницы Марион Марешаль Ле Пен, в депутаты так и не прошла), то на выборах в Европарламент в мае 2014 г. за НФ проголосовало 4712461 избирателей (24,86 %), что позволило НФ получить 24 кресла в парламенте Единой Европы (на предыдущих выборах в Европарламент (2009 г.) результат НФ был гораздо более скромным — 6,3 %, что дало возможность провести в главный законодательный орган Европы всего 3 представителей).
Впервые в истории Национальный Фронт оставил позади главных соперников — Союз за народное движение и правящую Социалистическую партию. СНД получил 20,8 % голосов, а социалисты — всего лишь 13,98 %.
«Это политическое землетрясение», — писали газеты. — «На выборах в главный парламент Европы побеждают противники Европейского Союза».
Эпицентром политического землетрясения, испугавшего политические элиты Франции в мае 2014 г., стала маленькая деревня Браше в департаменте Верхняя Марна (регион Шампань-Арденн).
В мае 2014 г. в Браше проживало пятьдесят девять человек. Из них на выборах в Европарламент проголосовало чуть меньше половины — двадцать восемь человек. Из этих двадцати восьми двадцать два отдали свои голоса Национальному Фронту. Еще трое проголосовали за крайне левую партию «Левый Фронт». Остальные поддержали кандидатов от мелких крайне правых партий.
Ни один избиратель в Браше не проголосовал ни за одну из мейнстримных партий — ни за социалистов, ни за Союз за народное движение. Пресловутые UMPS не получили в Браше ни одного голоса.
Прецедент Браше озадачил политических аналитиков и журналистов, привыкших объяснять успехи партии Марин Ле Пен такими «объективными» факторами, как рост преступности в связи с увеличением иммиграции из бедных стран Северной Африки, Центральной Европы и Ближнего Востока, ухудшение экономической ситуации и т. д. В Браше нет иммигрантов (вообще ни одного), нет преступности (последняя кража была совершена здесь более 20 лет назад), нет безработицы, о которой можно было бы говорить. Пятьдесят лет хозяйство Браше поддерживается — прямо или косвенно — из бюджета ЕС. Казалось бы, в Европе не найти места, более подходящего для голосования за мейнстримные партии, поддерживающие курс на углубление европейской интеграции. Но избиратели Браше решительно отвергли проевропейский истеблишмент и проголосовали за Национальный Фронт, а также за другие партии, относящиеся к лагерю евроскептиков.
В поисках ответа на вопрос: почему же НФ получил поддержку подавляющего большинства избирателей спокойного и достаточно благополучного Браше, эксперты предположили, что Браше, как и многие подобные ему поселения, проголосовали за Марин Ле Пен «не потому, что им непосредственно угрожают преступники или иммигранты, но потому, что они напуганы миром, который они видят на экранах своих телевизоров». Таким образом, заключали они, массовое голосование французов за НФ — это «страусиная позиция», голосование за прекрасное прошлое и против настоящего, а тем более туманного и пугающего будущего.
Однако даже скептически относящиеся к победе евроскептиков наблюдатели вынуждены были признать, что и во Франции, и в Великобритании голосование за «крайне правых популистов» инспирировалось не только мистическим страхом перед будущим, но и вполне реальной «смесью антиевропеизма, антииммиграционизма и антиэлитизма».
Результаты, полученные на выборах теми партиями и движениями, которые в той или иной степени относятся к лагерю евроскептиков, оказались беспрецедентно высокими по всей Европе. К числу этих партий относятся как крайне правые, так и умеренные консерваторы, и левые, и крайне левые, а также партии либертарианского толка. В общей сложности, евроскептики получили в Европарламенте примерно 25 % всех депутатских кресел.
Взгляд назад
Rassemblement Bleu Marine и муниципальные выборы 2014 г.
(январь 2012 — март 2014)
От предыдущих избирательных кампаний в Европарламент кампания 2014 г. отличалась еще и тем, что Национальный Фронт выступал не в одиночку, а в составе широкого альянса, получившего название Rassemblement Bleu Marine — политической коалиции, объединившей партии и движения, стоящие на платформе суверенитизма. Само название Rassemblement Bleu Marine представляет собой игру слов: по-французски «bleu marine» — «темно-синий» цвет, цвет глубокого моря. В то же время, bleu — один из эмблематических цветов НФ, а Marine — имя лидера партии. На русский, впрочем, RBM часто переводят как «Объединение темно-синих» — за неимением более адекватного варианта, передающего второй смысл этого названия, так будем называть его и мы.
Образованию RBM (или ОТС в русском варианте) предшествовала интернет-кампания, которую Марин запустила в январе 2012 г. Тогда во французском обществе активно дискутировался вопрос о дальнейшем развитии законодательства, защищающего интеллектуальную собственность в интернете (по названию создававшейся для их реализации административной службы, законы HADOPI-1 и HADOPI-2). Впервые эти законы были приняты в 2009 г. по инициативе Н. Саркози; в 2012 г. предполагалось принятие закона HADOPI-3, еще более ужесточающего правила доступа к интернет-контенту. К тому же в январе 2012 г. ФБР закрыло крайне популярную во Франции сеть бесплатных ресурсов (фильмов, музыкальных файлов и т. д.) MegaUpload, а ее создатель Ким Шмитц был арестован и отдан под суд. Функционеры HADOPI горячо приветствовали решение американских властей, одновременно сетуя на то, что у них пока нет таких полномочий. «Но ничто не мешает правообладателям, обнаружившим нарушения авторского права, пойти в другие инстанции… использовать уголовно-процессуальный кодекс, — заявили они. — Не стоит забывать, что во Франции наказанием за контрафактную продукцию являются три года тюремного заключения и штраф до 300 тысяч евро».
Марин Ле Пен с самого начала высказывалась против законов HADOPI, отстаивая принцип свободы в интернете. Модернизированный Национальный Фронт активно использовал возможности интернета для налаживания коммуникации со своими избирателями, противопоставляя его традиционным СМИ: «Пресса должна быть также освобождена от диктатуры идеологической, от давления политических интересов и финансов. По этим причинам мы ревностно будем выступать за свободу в интернете». В качестве подтверждения особой роли интернета для кампании партии, Марин Ле Пен запустила в январе 2012 г. «волну морского цвета» (vague bleu marine) в Сети: она попросила своих сторонников разместить на своих личных страничках в социальных сетях специальные бэджи в поддержку Национального фронта.
Организационная структура RBM изначально предполагала несколько уровней управления.
Президентом ассоциации является Марин Ле Пен, генеральным секретарем — писатель и адвокат Жильбер Коллар, не принадлежавший ни к одной политической партии, но бывший председателем комитета в поддержку Марин на президентских выборах 2012 г. Генеральный делегат ассоциации — Жан-Ив Наркин, представляющий Республиканское объединение. Луи Альо и Флориан Филиппо были официальными представителями ассоциации в период парламентских выборов, при этом Филиппо был назначен постоянным представителем (т. е. сохранял свой пост и после окончания кампании). Казначеем RBM был назначен Бертран Дюрей де ла Роше (представлявший партию «Родина и гражданство», а впоследствии ставший членом НФ), а администраторами — Поль-Мари Куто (человек, который в 2009 г. познакомил Марин с Флорианом Филиппо) и Карим Уших — оба из новой крайне правой партии SIEL (название, состоящее из первых букв французских слов Souveraineté, Indépendance et Libertés — «Суверенитет, Независимость и Свободы»). Именно на организационном съезде SIEL, 24 марта 2012 г., Марин Ле Пен и объявила о создании новой ассоциации Rassemblement Bleu Marine.
8 мая того же года ассоциация была официально зарегистрирована. В нее вошли различные партии, движения и отдельные политические деятели, стоящие на патриотических позициях.
Первоначально коалиция собиралась для участия в парламентских выборах (июнь 2012 г.) В ОТС, помимо НФ и SIEL (первым лидером которого стал Поль-Мари Куто), вошло движение «Родина и гражданство», возглавляемое бывшим сторонником Шевенмана Бертраном Дютеем де ла Роше. Также в состав ассоциации вошли т. н. «Независимые», представленные Жильбером Колларом, Оливье Эйро (генеральным советником департамента Эн, избранным по спискам СНД), Катрин Блейн и некоторыми другими политиками. Союзниками коалиции стали «Республиканское согласие» Жака Пейра (бывшего мэра Ниццы, до 1994 г. бывшего членом НФ) и «Республиканское объединение» Жан-Ива Наркина. RBM получило также поддержку со стороны малоизвестного движения «Partie de L’In-nocence» писателя Рено Камю, который, однако, не стал участвовать в организационной структуре коалиции. RBM выдвинуло 572 кандидата, 289 из которых были женщины. Это было связано с законом, требовавшим равного представительства представителей обоих полов на выборах. Жан-Мари Ле Пен не упустил случая, чтобы не отпустить ядовитую шпильку в адрес нового либерального руководства НФ: «Мы отравлены этим идиотским законодательством о партиях… Зачастую мы вынуждены заменять хорошего кандидата дамой не самого высшего качества».
Из 577 избирательных округов кандидаты «темносиних» отсутствовали лишь в 5 «заморских территориях», в том числе, в Гвиане и на островах Полинезии. Увы, консолидация не помогла ни Фронту, ни другим сторонникам суверенитета: даже сама Марин Ле Пен, баллотировавшаяся в Национальное собрание от своей «вотчины» Энен-Бомон, проиграла кандидату от социалистов Филиппу Кемелю (правда, разрыв между двумя кандидатами составил всего 116 голосов). В итоге НФ удалось провести в парламент лишь двух своих кандидатов. Одним из них стала двадцатидвухлетняя племянница Марин, Марион Марешаль Ле Пен, одержавшая победу в департаменте Воклюз на юге страны. Второй депутат от НФ, избранный в Национальное собрание, генеральный секретарь «Объединения» адвокат Жильбер Коллар, победил противника-социалиста в департаменте Гар.
Если на выборах в Национальное собрание «Объединение темно-синих» выступило откровенно слабо (что, впрочем, было предсказуемо: между образованием коалиции и выборами прошло чуть больше месяца), то к выборам в Европарламент 2014 г. его лидеры и активисты успели подготовиться.
Начиная с 2013 г. Марин начинает активно посещать провинциальные департаменты и проводить многочисленные встречи с избирателями. Это называлось «кампанией сближения» и «туром по забытой Франции»: целью этих поездок и встреч было установление контактов с потенциальными сторонниками и активистами НФ в сельских и городских районах, не охваченных до того партийной пропагандой. Местные партийные сети никогда не были сильной стороной НФ; там же, где партия вкладывала ресурсы и силы в создание локальных ячеек и связывала их между собой, результаты, как правило, оказывались превосходными: это касается, например, департамента Воклюз на юге, и уже неоднократно упоминавшегося Па-де-Кале на севере. Основной задачей этих поездок была подготовка к муниципальным выборам 2014 г., которые прошли в марте.
Результаты муниципальных выборов оказались, тем не менее, довольно скромными — 7 % в первом туре, 6,8 % во втором. В первом же туре НФ удалось одержать блестящую победу в Энен-Бомоне: здесь мэром стал Стив Бриуа.
«Это исторический момент, — заявил он после победы. — Я хочу посвятить его тем, кто лишен права голоса, народу Франции, которому масс-медиа и политическая система ежедневно выражают свое презрение. Я хочу сказать всем землякам: мы не предадим вас, мы станем образцом!.. Нужно покончить с социалистической системой во всей Франции. Социалисты разрушают нашу экономику, ухудшают безопасность, оскорбляют нашу идентичность. И эту страницу, друзья, надо перевернуть по всей Франции».
В столице Прованса Авиньоне кандидат от НФ Филипп Лоттьо в первом туре вышел вперед, незначительно опередив кандидата-социалиста Сесиль Элль (29,63 % против 29,54 %). Это немедленно вызвало громкий скандал: директор знаменитого Авиньонского фестиваля, одного из самых важных театральных форумов мира, Оливье Пи — придерживающийся крайне левых взглядов, и, кроме того, являющийся открытым геем — заявил, что не будет продолжать свою деятельность в городе, которым руководят сторонники Марин Ле Пен. В случае, если Лоттьо одержит победу, добавил Пи, он потребует от Министерства культуры Франции перенести фестиваль в какой-нибудь более демократический город.
В Перпиньяне, городе с населением в 120 тысяч человек, в первом туре борьбы за кресло мэра уверенно лидировал гражданский муж Марин Ле Пен Луи Альо. За него проголосовало 34,18 % избирателей, в то время, как за действующего мэра города Жан-Марка Пужоля (СНД — СДН) — всего 30,67 %.
В Марселе кандидат НФ Стефан Равье пришел вторым, отстав от бессменного правого мэра Жан-Глода Годена и опередив кандидата-социалиста. Всего в первом туре партия Марин Ле Пен обеспечила себе 472 муниципальных мандата по стране, а также прошла во второй тур в 315 коммунах.
«Я считаю, что это, прежде всего, конец биполяризации французской политической жизни, — заявила Марин Ле Пен после обнародования итогов первого тура. — Национальный Фронт показал себя как внушительная и самостоятельная политическая сила — не только на национальном, но и на местном уровне. Я думаю, это одно из открытий этого дня голосования. В самом деле, неожиданное первое место в таких крупных городах, как Авиньон или Перпиньян… показывает, что Национальный Фронт укрепляется на местах с результатом самой лучшей марки».
Итоги второго тура значительно скорректировали радужные прогнозы лидера НФ. В Авиньоне страхи Оливье Пи оказались напрасными — во втором туре Сесиль Элль, используя классическую мантру левых «не дадим фашистам прийти к власти» получила 47,7 % голосов и стала мэром; Филиппу Лоттьо, получившему 35 % и кандидату от СНД Бернару Шоссегро (17,50 %) пришлось уйти в оппозицию. В Перпиньяне Жан-Марку Пужолю отдали голоса социалисты, и он в результате обошел Луи Альо почти на 11 % — 55,11 % против 44,89 у кандидата НФ.
Тем не менее, кандидатам НФ удалось «завоевать» мэрии Бокэрав департаменте Гар (Жюльен Санчес), Безье(Робер Менар) в департаменте Эро, Коголена(Марк-Этьенн Лансад) и Фрежюса(Давид Рашлин) в департаменте Вар, Аянжа(Фабьен Энгельманн) в департамент Мозель, Ле Понте(Жорис Эбрар) и Камаре-сюр-Эг(Филипп де Борегар) в департаменте Воклюз, Мант-ла-Виль(Сириль Нот) в департаменте Иль де Франс, Ле Люк(Патрисия Зирилли) в департамент Вар, и Виллер-Котре(Франк Бриффо) в департамент Эна.
Еще один город, доставшийся крайне правым — Оранжв департаменте Воклюз, но его мэр, Жак Бомпар, один из основателей Национального Фронта, вышел из партии в 2005, заявив, что не согласен с авторитарным стилем руководства Ж.-М. Ле Пена (впрочем, с Марин он тоже не сошелся из-за ее «государственнических идей» и повышенного внимания к социальным вопросам). В городе Болленмэром стала жена Жака Бомпара, В целом же выборы очередной раз доказали, что там, где НФ вступает в союзы с другими партиями и движениями, пусть даже не самыми мощными — шансы на успех у его кандидатов резко увеличиваются. Примером могут служить выборы в Безье, где кандидат от НФ Робер Менар был поддержан партией «Вставай, Республика!» Николя Дюпона-Эньяна, «Движением за Францию» Филиппа де Вилье, и «Объединением за Францию» Николя Стоке. В целом же Национальному Фронту удалось провести в муниципалитеты Франции 1544 советника.
Это был безусловный шаг вперед. И, несмотря на то, что системные эксперты, такие, как сотрудник Центра европейских исследований Флорен Гугу, отрицали «исторический прорыв» НФ, утверждая, что партия всего лишь вернулась к уровню 1995 г., (это, конечно, было не так: в 1995 г. НФ удалось сделать мэрами трех своих представителей — Ж.-М. Ле Шевалье в Тулоне, Жака Бомпара в Оранже и Даниель Симонпьери в Мариньяне. Правда, тогда это воспринималось как сенсация, поскольку партии первый раз в своей истории удалось провести в главы муниципалитетов своих представителей).
В то же время эксперты вынуждены были признать, что граница между электоратом классических правых и электоратом крайне правых не является больше непроницаемой, и что те, кто голосует за СНД и СДН, уже не колеблются, когда голосование за кандидата от НФ позволяет одержать победу над представителем левых партий.
Европейский прорыв
(май 2014)
То, что успех НФ на муниципальных выборах был не случайным явлением, стало ясно уже через несколько месяцев, в мае 2014 г. Подготовительная работа, проведенная Rassemblement Bleu Marine перед муниципальными выборами, принесла свои плоды.
Новая стратегия партии, предусматривавшая, помимо всего прочего, союзы с другими партиями и создание коалиций, оказалась чрезвычайно эффективной. Кроме того, Марин Ле Пен расширила эту практику за пределы собственно Франции: в преддверии европейских выборов она провела переговоры с лидерами политических партий некоторых стран Евросоюза. В январе 2014 г., например, был заключен альянс НФ с итальянской Лигой Севера, что положительно повлияло на динамику голосования в южных регионах Франции.
Победе Национального Фронта предшествовала хорошо подготовленная и грамотно продуманная совместная кампания НФ и RBM, слоганом которой стало « Нет — Брюсселю, Да — Франции!». Лидер партии Марин Ле Пен в ходе кампании постоянно сравнивалась с национальной героиней Франции Жанной д’Арк, которая с 1988 г. считается покровительницей Национального Фронта. Так, на митинге 1 мая, проходившего у памятника Жанне д’Арк на площади Пирамид, Жан Мари Ле Пен выступил с речью в поддержку своей дочери и преемницы, которой предстояли выборы в Европарламент. «Жанна получила свыше миссию освободить Францию от английской оккупации, — заявил он. — Марин здесь, чтобы освободить Францию от ига Брюсселя».
Вторым фактором, обусловившим впечатляющий успех НФ на выборах в Европарламент стала успешная политика «де-демонизации». На протяжении нескольких лет Марин Ле Пен последовательно избавляла Национальный Фронт от имиджа «расистской» партии, не отступая при этом от жесткого неприятия массовой иммиграции, прежде всего, из мусульманских стран. «Франция не должна превратиться в халифат!»— повторяла она. Тем не менее, из радикальной и экстремистской партии, которую системные политические движения совместными усилиями держат на задворках политической жизни, НФ должен превратиться в «великую республиканскую партию». На знаменах НФ теперь были начертаны республиканские ценности, освященных многовековой борьбой французского народа — свобода, равенство, братство и социальная справедливость. Либералы и социалисты, выступающие за общечеловеческие ценности, толерантность и мультикультурализм, в трактовке идеологов НФ превратились во врагов Республики, готовых предать ее идеалы ради расплывчатого европейского проекта. Если прежде НФ был в основном партией отрицания — не важно, иммиграции или «нового социализма» Брюсселя — то теперь в его политической платформе появились мощные позитивные ноты — партия Марин Ле Пен готова встать на защиту «Франции милой», преданной и проданной как социалистами Олланда, так и правыми из Союза за народное движение. Отсюда, разумеется, и образ Жанны д’Арк, архетип женщины — спасительницы погибающей Родины.
В-третьих, при новом партийном руководстве Национальный Фронт стал активно играть на традиционном поле левых — в области социальных реформ. Когда Николя Саркози провел пенсионную реформу, которая должна была «мобилизовать активное население для встряски экономики», Марин выступила с резкой критикой этих нововведений. По ее словам, нехватку бюджетных средств можно было компенсировать, не увеличивая продолжительность работы каждого человека, а сокращая расходы на социальную адаптацию иммигрантов, саму иммиграции и на участие Франции в глобальных социальных проектах ЕС. Агрессивной критике со стороны НФ подвергается и социалистическое правительство Франсуа Олланда, который, с точки зрения Марин Ле Пен, озабочен не благосостоянием граждан Франции, а выполнением директив Брюсселя.
«В этой стране не Франсуа Олланд решает, а раньше решал не Николя Саркози. Решает Брюссель. Оттуда нам любой ценой навязывают все эти меры экономии, как Греции, Испании или Италии».
В итоге, к майским выборам 2014 г. в Европарламент Национальный Фронт подошел как самая популярная партия страны, за которую голосовал не только его традиционный электорат, но и многие избиратели, ранее отдававшие свои голоса социалистам и даже коммунистам.
По мнению Джослина Эванса, профессора политологии Университета Лидса, «победа НФ основывается на генеральной репетиции муниципальных выборов в марте, когда стало ясно, что партия наконец поняла, как наиболее эффективно использовать свой ресурс и максимизировать электоральную прибыль. Марин Ле Пен и ее партийное политбюро добились присутствия партии на национальном уровне, которого НФ был лишен все предыдущие 42 года».
Эванс предполагает, что опираясь на победу на выборах в Европарламент, на фоне наиболее непопулярного президента в истории Пятой Республики, и оппозиции, которая по-прежнему слаба и не готова к серьезной политической борьбе, Национальный Фронт имеет все шансы увеличить свою поддержку на парламентских выборах внутри страны до 20 % или даже несколько больше. Справедлив ли его прогноз, станет ясно в 2017 г., но результаты последних по времени выборов в советы департаментов (март 2015 г.) показывают, что устойчивый электорат НФ внутри страны насчитывает от 22 до 25 % активных избирателей.
Борьба в Европарламенте: подножка Фараджа
Триумфально выиграв выборы в Европарламент и проведя туда 24 делегата (при национальной квоте в 74 кресла), Марин Ле Пен вполне могла рассчитывать на пост лидера крупнейшей фракции крайне правых евроскептиков. Однако на пути к созданию собственной парламентской группы ей пришлось столкнуться с целым рядом препятствий.
В то время, как европейские СМИ нагнетали алармистские настроения, интерпретируя результаты выборов в Европарламент как «шок» и «начало конца» Евросоюза, большинство экспертов пыталось объяснить растущую популярность крайне правых, националистов и евроскептиков, получивших столь массовую поддержку. Самым расхожим объяснением была связь триумфа евроскептиков с экономическим кризисом, первая волна которого накрыла мир в 2008 г.
«Голосовать ходят, прежде всего, недовольные, а таковых в охваченной кризисом Европе недостатка нет. Противники политики экономии, эффектов глобализации и „диктатуры“ Брюсселя мобилизуются по всему Евросоюзу. Заключаются антиеэсовские наднациональные союзы. В связи с этим европолитики предвидят… повышение уровня явки на выборах! Означает ли это что в Европарламенте будут доминировать евроскептики? Может быть», — заявляла евродепутат от польского «Союза демократических левых сил» Лидия Герингер де Этинберг.
Но правы в итоге оказались те эксперты, которые высказывались в том смысле, что несмотря на отдельные успехи крайне правых и евроскептиков, ждать каких-то революционных перемен в европейской политике не приходится. «Антиевропейские силы», безусловно, упрочили свое положение в главном законодательном органе единой Европы, но не достигли того уровня представительства, который позволяет реально влиять на процесс принятия решений.
В предыдущем составе Европарламента депутаты правого толка входили как во фракцию «Европейские консерваторы и реформисты» (ЕКР), представлявшую собой лагерь умеренных евроскептиков (например, депутатов от британской Консервативной партии, так и в более радикальную фракцию «Европа за свободу и демократию» (ЕСД), объединявшую крайних еврофобов из UKIP и итальянской Лиги Севера. В целом, по итогам выборов 2014 г. обе эти группы несколько увеличили свое представительство в Европарламенте — ЕКР во главе с британцем Сайедом Камалем с 53 депутатских мандатов до 70, ЕСПД, возглавляемая британцем Найджелом Фараджем — с 34 до 48. Однако общее количество евроскептиков, как правого, так и левого толка, в нынешнем Европарламенте значительно превосходит число депутатов в обеих фракциях. И что самое главное — сенсационные результаты, полученные Национальным Фронтом на европейских выборах в мае 2014 г. сделали крайне актуальным задачу образования новой фракции крайне правых — фракцию, во главе которой должна была встать Марин Ле Пен. Однако реализовать это оказалось не так-то просто.
Подготовка к созданию групп и фракций в новом составе Европарламента началась задолго до самих выборов. В октябре 2013 года лидеры нескольких крайне правых партий из различных стран ЕС объявили о своём намерении создать предвыборный альянс, а в случае попадания в парламент, депутатскую группу в Европарламенте. У истоков альянса стояли французский Национальный Фронт Марин Ле Пен, Австрийская Партия Свободы Хайнца-Кристиана Штрахе и «Фламандский интерес» из Бельгии. Потенциальными участниками рассматривались, прежде всего, британская UKIP, итальянская Лига Севера, «Шведские демократы» и нидерландская Партия Свободы Герта Вилдерса.
Отказ второго крупнейшего победителя выборов в Европарламент — лидера Партии независимости Соединенного Королевства (UKIP) Найджела Фараджа — объединяться с Марин Ле Пен оказался для президента Национального Фронта не просто досадной неожиданностью, а в полном смысле этого слова крахом всех надежд на создание собственной фракции. «Шведские демократы» также не выразили желания входить в альянс с Национальным Фронтом: после выборов их лидер, Йимми Окессон, заявил, что две партии, с которыми он хотел бы сотрудничать в ЕП — это Датская народная партия и британская UKIP. В итоге «Шведские демократы» вместе с UKIP остались в группе «Европа за свободу и прямую демократию», которая после выборов 2014 г. стала насчитывать 45 депутатов. Простой расчет показывает, что одни только евродепутаты от НФ (и от Rassemblement Blue Marine) увеличили бы эту группу до 69 человек, что сделало бы ее третьей по величине группой в Европарламенте (Европейской народной партией и Партией европейских социалистов). Однако из-за жесткой позиции Найджела Фараджа объединение не состоялось.
Официально озвученным поводом для отказа вступить в политический альянс с Марин Ле Пен стал якобы характерный для ее партии антисемитизм. «Антисемитизм у нее (Марин) в крови», — заявил Фарадж, намекая на сомнительные шутки Ж.-М. Ле Пена. Если в отношении Ле Пена-старшего подобные обвинения были частично справедливы, то после всех усилий, которые Марин Ле Пен приложила, чтобы избавить НФ от имиджа «расистской» и «антисемитской» партии, выслушивать такое ей было наверняка очень обидно. К тому же, несмотря на явную угрозу своим планам по созданию группы в составе Европарламента, Марин Ле Пен отказалась от союза с такими партиями, как «Золотая Заря» (Греция), «Йоббик» (Венгрия), а также «Конгресс новых правых» (Польша), лидер которой, Януш Корвин-Микке, также не раз позволявший себе неоднозначные высказывания на тему истребления евреев во время Второй мировой войны, был совсем не против объединиться с Национальным Фронтом.
В довершение всех неприятностей Марин Ле Пен, Фарадж торжественно принял в свою фракцию ветерана Национального Фронта Жоель Бержерон, которой угрожало исключение из партии за поддержку предложения о предоставлении права нерезидентам ЕС голосовать на местных выборах. В лагере Фараджа праздновали победу: Бержерон была членом НФ 42 года, с момента его основания. Пресс-релиз, выпущенный ЕСПД, утверждал: «Она присоединилась к Национальному Фронту, питая большие надежды, но поняла, что их философия кардинально отличается от ее собственной… Жоель Бержерон присоединилась к нашей фракции как независимый депутат, как англофилка, считающая себя демократом и уважающая различия между нациями».
Марин не смогла сдержать своего раздражения. В интервью Le Figaro она обвинила Фараджа в «грязном политическом трюкачестве» и добавила: «Я хочу сказать мистеру Фараджу: незаконно приобретенный товар, в конце концов, пойдет вам не на пользу».
Конечно же, дело было в том, что согласившись на формирование общей с Марин Ле Пен фракции крайне правых евроскептиков в новом Европарламенте, Фарадж мог потерять как часть своего авторитета (в конце концов, он получил на выборах даже больший процент голосов, чем президент Национального Фронта — 27,49 %), так и немаленький кусок пирога — дополнительным финансированием от Еврокомиссии, на которое он рассчитывал как лидер собственной фракции, пришлось бы делиться с француженкой.
То, что позиция Фараджа была проявлением типичного британского лицемерия, стало очевидно в октябре 2014 г., когда «пророчество» Марин сбылось совершенно неожиданным образом. 16 октября Ивета Григуле — депутат от латвийского Союза зеленых и крестьян — без объяснения причин покинула группу Фараджа, тем самым развалив ее. По правилам Европарламента, в парламентской фракции должно быть не менее 25 депутатов из 7 стран ЕС. Без Григуле — единственной представительницы Латвии в ЕСПД — в группе Фараджа все еще оставалось 44 человека, но только из 6 стран.
Журналисты сразу же предположили, что Григуле вышла из состава группы не просто так, а в обмен на какие-то посулы со стороны руководителей Европарламента. И действительно, очень скоро Григуле заявила, что «разочарована» сотрудничеством с евроскептиками, которые, например, «демонстративно поворачиваются спиной к флагу ЕС». После этого она очень быстро была назначена специальным представителем Европарламента в Средней Азии (непыльная и довольно прибыльная синекура).
Весьма вероятно, что вся «операция» с Григуле была задумана опытными аппаратчиками Европарламента с целью максимально ослабить позиции евроскептиков. Правда, существовала серьезная опасность усиления Марин Ле Пен, к которой могли присоединиться остатки разгромленной группы Фараджа.
В этой непростой ситуации лидер UKIP мгновенно «забыл» о своих принципах. Уже 20 октября он объявил о восстановлении группы ЕСПД, в состав которой вошел… представитель того самого Конгресса новых правых Януша Корвина-Микке, с которым не решалась блокироваться даже Марин Ле Пен. Сразу после оглашения результатов выборов депутаты из «Конгресса Новых правых» изъявляли желание присоединиться к создаваемой Марин Ле Пен фракции, однако Национальный Фронт отклонил их предложение, сочтя польскую партию «слишком экстремальной». Присоединившегося к ЕСПД польского евродепутата звали Ярослав Ивашкевич, и он был единственным из представителей КНП, который согласился на союз с Фараджем (остальные евродепутаты от КНП — сам Корвин-Микке, Станислав Жолтек и Михал Марусик предпочли остаться независимыми). Как сообщали польские газеты, договор между КНП и ЕСПД был заключен лишь для того, чтобы фракции Фараджа удалось сохранить официальный статус группы.
Таким образом, Марин Ле Пен не удалось воспользоваться временным поражением Фараджа. В результате и депутаты от НФ/ОТС, и от их союзников — нидерландской Партии Свободы Герта Вилдерса, австрийской Партии Свободы Хайнца-Кристиана Штрахе, итальянской Лиги Севера и бельгийского «Фламандского интереса» были вынуждены довольствоваться статусом т. н. «non-inscrit», то есть депутатов, не присоединившихся ни к одной группе. Слабость этого неформального альянса заключалась не только в недостатке финансирования, но и в сложных отношениях, сохранявшихся между его членами. Например, АПС Х.-К. Штрахе активно сотрудничала с Фламандским Интересом (Бельгия) и пангерманистскими общественными движениями ФРГ, но была «в контрах» с Нидерландской партией свободы, лидер которой, Герт Вилдерс, неоднократно заявлял, что политика АПС «имеет явное сходство с политикой национал-социализма».
Для участия в распределении постов в Европарламенте претендентам требовалось зарегистрировать политическое объединение до полуночи 23 июня.
24-го июня Национальный Фронт выпустил заявление, в котором говорилось, что не объявил о создании фракции до установленного срока из-за нежелания идти на союз с партиями, разделяющими «неприемлемые» для НФ ценности.
В тот же день британская The Guardian не без скрытого злорадства сообщила, что «планы европейских крайне правых попытаться саботировать ЕС изнутри потерпели поражение после того, как Марин Ле Пен и Герт Вилдерс… не сумели получить достаточно союзников для того, чтобы стать единой фракцией в новом ЕП… в результате им было отказано в щедром финансировании, дополнительном регламенте для выступлений и позициях в ключевых комитетах».
Наблюдатели отмечали, что Ле Пен и Вилдерс с легкостью набирали необходимые для создания фракций 25 депутатов (только от НФ в Европарламент прошло 24 парламентария), но могли рассчитывать лишь на пять стран, в то время, как для образования фракции необходимо заручиться поддержкой партий из семи государств ЕС. Некоторые указывали, что драматическую роль сыграл провал крайне правых в Словакии — «Нашу Словакию» политтехнологи Национального Фронта рассматривали в качестве потенциального союзника в ЕП, но партия Мариана Котлебы получила на выборах в ЕП всего лишь 1,73 % голосов. С лидером «Конгресса Новых правых» Корвином-Микке Марин Ле Пен отказалась сотрудничать, заявив что «его слова, его политические взгляды противоречат нашим ценностям… Мы предпочли пожертвовать созданием группы в данный момент, чтобы не связывать себя с людьми, которые не разделяют наших ценностей и наших политических планов». Британская пресса намекала, что истинной причиной отказа Марин Ле Пен и Герта Вилдерса сотрудничать с польскими крайне правыми явилась неприязнь, которую лидеры НФ и Партии свободы питают к иностранным рабочим, отнимающим хлеб у западноевропейцев. Согласиться с этим сложно.
Главный объект критики НФ — не столько все гастарбайтеры в целом, сколько мигранты-мусульмане, которым в позитивном ключе противопоставляются «белые мигранты», в том числе из Восточной Европы. Герт Вилдерс также занимает крайне антимусульманскую, произраильскую позицию, но достаточно лоялен к восточноевропейцам. Также не вполне понятно, почему, отвергая союз с поляками из-за неприязни к «польским водопроводчикам», НФ и Нидерландская Партия Свободы были готовы сотрудничать со словацкими крайне правыми из «Нашей Словакии». Скорее, помимо «пронацистских» высказываний Януша Корвина-Микке, негативную роль могла сыграть антифеминистская позиция Конгресса новых правых, неоднократно высказывавшегося за отмену права голосования для женщин. Подобный «мачизм» совершенно неприемлем как для полуфеминистки Марин Ле Пен, так и для славящегося своими ультралиберальными взглядами на гендерную проблематику Герта Вилдерса.
Еще одна восточноевропейская крайне правая партия — литовский «Закон и порядок» (Tvarka ir teisingumas, TT) заявила, что отказывается присоединиться к группе Марин Ле Пен, предпочтя ему фракцию «Европа за свободу и демократию» Найджела Фараджа.
Противники Марин Ле Пен не считали нужным скрывать свое удовлетворение.
«Французский „Национальный фронт“ столкнулся с серьезными трудностями уже менее чем через месяц после победы на выборах в Европарламент, не сумев сформировать группу с единомышленниками, — писала The Financial Times. — Хотя лидер „Национального фронта“ Марин Ле Пен делала ставку именно на это группу, чтобы получить возможность дальше продвигать свою ярую антииммиграционную политику и политику против ЕС».
«У мадам Ле Пен было явное стремление стать ведущим евроскептиком в Европарламенте, но неспособность создать официальную группу означает, что теперь „Национальный фронт“ потеряет миллионы евро в качестве финансирования и возможность занять ключевые позиции в парламентских комитетах», — злорадно комментировали происходящее британские журналисты. По версии газеты The Guardian, Марин Ле Пен рассчитывала на сумму в 22 миллиона евро дополнительного финансирования. Не менее важно, что, несмотря на блестящую победу на выборах в Европарламент во Франции, влияние Марин Ле Пен в стенах Европарламента реально сократилось, из-за невозможности провести представителей своей партии на ключевые позиции в комитеты ЕП.
Но Марин умела держать удар не хуже, чем ее отец.
Вице-президент НФ Флориан Филиппо, заявил в интервью «Рейтерс»: «У нас нет группы, по крайней мере, временно. Но наши депутаты, которые более многочисленны, чем представители любой другой партии во французской делегации, будут здесь (в ЕП) отстаивать интересы Франции при любых обстоятельствах, с фракцией или без».
Официальный представитель Марин Ле Пен, один из молодых идеологов Национального Фронта, Людовик де Данн, добавил: «Предательство или пропаганда СМИ не имеют значения. Мы и наши союзники обязательно создадим мощную и последовательную политическую группу — но позже».
Будущее показало, что это были не пустые слова.
Реванш: «Европа Наций и Свобод»
Сенсация разразилась 15 июня 2015 г.: в твиттере Марин Ле Пен появилось сообщение: «Во вторник, 16 июня, я анонсирую в Брюсселе создание нашей группы „Европа Наций и Свобод“». И действительно, на следующий же день в стенах Европарламента состоялась учредительная встреча новой парламентской коалиции « Europe des Nations et des Liberté s».
Созданию новой фракции предшествовали события, между собою никак не связанные, и произошедшие в разных уголках Европы — в Польше и в Великобритании.
В январе 2015 г. основатель и лидер польской партии «Конгресс новых правых» Януш Корвин-Микке покинул партию и объявил о создании новой, получившей название «Коалиция Возрождения Республики Свободы и Надежды» (сокращенно — KORWiN). Новым председателем Конгресса новых правых стал евродепутат Михал Марусик. «Развод» с КНП сопровождался внутрипартийными скандалами: Корвин-Микке утверждал, что партии нужна новая формула и ребрендинг, а Марусик обвинял его в нарушении этических норм, в том числе и в плане личной жизни.
В марте в Великобритании разразился скандал с участием двух членов партии UKIP — евродепутата Дженис Аткинсон, представляющую избирателей юго-востока Англии, и главу ее аппарата Кристин Хьюетт. Полицейское расследование установило, что Хьюетт договорилась с менеджером ресторана в графстве Кент, где должен был проходить ужин для партийного руководства UKIP о счете, значительно превышающем фактические расходы (3150 фунтов стерлингов вместо 950). Знала ли об этой сделке Дженис Аткинсон, осталось неизвестным. Но руководство UKIP исключило из своих рядов и Хьюетт, и Аткинсон — за действия, дискредитирующие партию.
Эти события позволили Марин Ле Пен возобновить усилия по созданию фракции европейских консерваторов, надежды на которую, казалось, рухнули летом 2014 г. Уход из КНП одиозной для Марин и ее ближайших союзников в Европарламенте фигуры Януша Корвина-Микке открывал окно возможностей для сотрудничества: новый лидер КНП, Михал Марусик, был классическим консерватором и традиционалистом, в отличие от экспансивного Микке, который, подобно Жан-Мари Ле Пену, мог позволить себе крайне рискованные эскапады (в частности, ему ставилось в вину заявление, что Гитлер не был осведомлен о Холокосте). Переговоры с поляками вел советник Марин по европейским делам Людовик де Данн. По неофициальным данным, союзу с Конгрессом новых правых противился Герт Вилдерс, но к маю 2015 г. его сопротивление удалось преодолеть. От КНП в «Европу Наций и Свобод» вошли его лидер Михала Марусик и евродепутат Станислав Жолтек.
Решающим фактором, по-видимому, стало согласие Дженис Аткинсон присоединиться к создаваемой новой парламентской группе на правах сопредседателя.
С двумя поляками и одной британкой коалиция, в которую ранее входили нидерландская «Партия свободы» Герта Вилдерса, австрийская «Партия свободы» Хайнца-Кристиана Штрахе, бельгийский «Фламандский интерес» Тома Ван Грикена, итальянская «Лига Севера» и собственно Национальный Фронт, полностью удовлетворяет требованиям ЕП: не менее 25 депутатов от семи государств ЕС.
«Группа будет представлять собой ударную политическую силу, — сказала на пресс-конференции Марин Ле Пен. — Создание группы — это хорошая новость для наших партий, а также для нашей страны, нашего народа, для свободы».
Образование «Европы Наций и Свобод» стало результатом «целого года самоотверженной работы и усилий делегации НФ/ОТС и координации действий с нашими голландскими, бельгийскими, итальянскими и австрийскими партнерами, — говорится в коммюнике, опубликованном на сайте Национального Фронта. — Переход на нашу сторону британских и польских депутатов показывает, что наши действия воспринимаются как позитивные и эффективные все большим числом представителей европейских народов».
Один из главных союзников Марин Ле Пен, Герт Вилдерс, с присущим ему пафосом, объявил день создания коалиции «днем Д» и «началом нашего освобождения».
«Мы должны снова контролировать наши границы, наши деньги, наши законы — все, что отобрал у нас Евросоюз, — сказал он. — Наши страны вернут это все себе. Мы начинаем освобождение сегодня, здесь. Это исторический день и исторический момент».
По словам Вилдерса, группа «Европа Наций и Свобод» станет голосом нового «Европейского сопротивления», защищающего суверенитет европейских государств. Вилдерс добавил также, что группа будет бороться против массовой иммиграции и исламизации Европы.
«Сегодня исторический день для Британии и всей Европы, которые готовы противостоять европейскому сверхгосударству. Новая группа придаст вес борьбе против идеологии Европейского союза и брюссельской машины», — заявила сопредседатель новой группы Дженис Аткинсон EU Reporter.
По словам Аткинсон, народы Европы должны сами решать свою судьбу, а не подчиняться решениям чиновников, которые от них не зависят.
«Горькие плоды европейского проекта стали ежедневной реальностью для граждан Британии и всей Европы. Безжалостность европейской политики чувствуют миллионы доведенных до бедности граждан. Массовая иммиграция в Британию и Европу только усиливается. Право принимать свои законы и важные решения отобрали у избирателей. Провальный политический проект требует твердого политического ответа. Мы будем представлять интересы избирателей, которые хотят развернуть европейский проект в другую сторону».
Дженис Аткинсон заявила, что приняла решение вступить в группу после того, как Марин Ле Пен приостановила членство в Национальном Фронте своего отца, «известного своими антисемитскими взглядами». «Я рада, что отец Марин изгнан из партии, — сказала Аткинсон. — Теперь для меня политически более благоприятные условия».
Таким образом, гамбит, разыгранный Марин Ле Пен весной 2015 г., начал приносить свои плоды. И плоды весьма серьезные: финансирование, которое новая фракция получит от ЕС в течение следующих 4 лет (следующие выборы в ЕП — в 2019 г.) составит 17,5 миллионов евро. А аппаратный вес парламентской группы в ЕП несравним с влиянием отдельных политиков, пусть даже таких популярных, как Марин Ле Пен.
Конечно, не стоит недооценивать евробюрократов: они вполне могут попытаться повторить такую же операцию, которая едва не разрушила амбициозные мечты Найджела Фараджа. Новый союз пока выглядит достаточно уязвимым. Аткинсон, повидимому, по-прежнему сохраняет хорошие связи и политический авторитет в UKIP: еще в конце мая английская The Independent сообщала, что, несмотря на скандал, связанный с ее «так называемым изгнанием» из UKIP, Аткинсон не только поддерживает прекрасные отношения с Найджелом Фараджем, но и по-прежнему имеет доступ к партийным фондам, голосует вместе с UKIP да и вообще остается полноправным членом группы «Европа за свободу и прямую демократию». С 16 июня 2015 г. это, разумеется, уже не так: Аткинсон официально покинула группу ЕСПД, став сопредседателем «Европы Наций и Свобод», но неформальные контакты с руководством UKIP, безусловно, сохранила. Что же касается польских участников группы из Конгресса новых правых, то, как сообщают неофициальные источники, Михал Марусик тяжело болен, и, возможно, было бы слишком опрометчиво возлагать большие надежды на сотрудничество Национального Фронта и КНП.
Более того: не все так гладко и в самой делегации НФ/ОТС. Один из старейших депутатов Европарламента от Национального Фронта, Бруно Гольниш, отказался присоединяться к группе ЕНС из солидарности с бывшим лидером партии Жан-Мари Ле Пеном, чье членство в НФ было приостановлено в мае 2015 г. Не подписал пока декларацию о создании группы один из наиболее заметных интеллектуалов в делегации НФ/ОТС Эмерик Шопрад (по объективным причинам — на момент создания фракции он находился на Фиджи).
И все же нельзя отрицать, что создание группы «Европа Наций и Свобод» — это большая победа Национального Фронта и лично Марин Ле Пен в ее борьбе с европейской бюрократией.