Блжнее Подмосковье, 1990-е

— Мать твою так и еще раз так! — сказал таксист, сворачивая вслед за черным БМВ Х5 на подозрительно расплывшуюся от дождя дорогу, уводившую вглубь елового леса. — Мы ж здесь завязнем на раз…

— Спокойно, — сказал я. — Раз он проедет, значит, и мы проедем.

— Ага, — хмыкнул таксист. — У него ж внедорожник, а у нас?

В этот момент мы выскочили на вполне приличную бетонку, которая здесь, посреди леса, смотрелась странно. Шофера это удивило, меня — не очень. БМВ впереди посигналил габаритами и сбросил скорость.

— Подъезжаем, — пояснил я шоферу. — Будьте осторожней.

— Ага, — снова буркнул он.

Я расстегнул куртку — теперь пистолет можно было выхватить из кобуры практически мгновенно. Крепче сжал лежавшую у меня на коленях сумку с Чашей.

— Помните, о чем я вас предупреждал. При любой нештатной ситуации — сразу сигнальте.

— Угу, — ответил таксист.

Он мне нравился. Стокилограммовый квадратный дядька с головой безрогого микенского быка и золотыми зубами. Мне рекомендовал его один мой приятель, долгое время специализировавшийся на охране ценных грузов, а затем ушедший на повышение в личные телохранители какого-то крупного фирмача. По его словам, таксист бывал в переделках, и на него можно было положиться.

— Если увидите, что я бегу, заводите мотор сейчас же. Откройте дверцу и разворачивайтесь — я впрыгну на ходу.

— Не бэ, — сказал он снисходительно, — сделаем.

Бетонка уткнулась в металлический, крашенный зеленым забор. Когда БМВ подъехал к воротам, они медленно сдвинулись в сторону, открывая двухэтажный, солидных размеров дом из красного кирпича.

— Остановитесь перед воротами, — распорядился я. — И можете сразу же разворачиваться.

БМВ подъехал вплотную к дому и остановился перед съездом в подземный гараж. Водитель вылез и раскрыл зонт. Помахал нам рукой.

— Во двор не заезжайте, — предупредил я. — Ни в коем случае. Счастливо.

Водителя БМВ звали Олегом — во всяком случае, так он представился, когда мы встретились в ресторане «Ацтека» на Менделеевской. Место и время встречи было выбрано загадочным хозяином арбалета, которого нашел расторопный Косталевич.

— Мой патрон не продает экспонаты своей коллекции, — сразу же заявил Олег. — Но он хотел бы знать, откуда вам стало известно о Нефритовом Змее.

Интересно, подумал я, кто открыл коллекционеру тайное имя магического арбалета? Неужели покойный Шмигайло?

— Я расскажу это вашему патрону, — пообещал я, — но при личной встрече. К тому же у меня есть некоторые документы, связанные с Нефритовым Змеем, которые могут его заинтересовать.

— Что за документы? — Олег слегка подался вперед, и я подумал, что арбалет вряд ли попал к его хозяину честным путем.

— Я не стану обсуждать это с вами, — сказал я. — Ничего личного, просто условия, на которых я работаю.

С самого начала я решил, что психологически достовернее будет, если я не стану демонстрировать личной заинтересованности в этом деле. В конце концов, узнать, кто такой Ким и чем он занимается, не так уж и сложно.

Несложно и удостовериться в том, что вышеозначенный Ким никогда не занимался торговлей антиквариатом и вряд ли может предложить что-то по-настоящему ценное. А вот если он выступает как доверенное лицо некоего коллекционера, дело приобретает совершенно иной оборот. Так что я старательно изображал из себя наемника, такого же, как и Олег. Моя нехитрая уловка сработала.

— Завтра вечером, — сказал Олег, поговорив с боссом по телефону. — В восемнадцать ноль-ноль встречаемся на пятом километре Дмитровского шоссе. Я буду на черном БМВ с номерами ноль ноль два. Поедете за мной.

— Далеко?

— Еще километров двадцать. Мой патрон готов уделить вам час. Устраивает?

— Лучше бы, конечно, сегодня, — сказал я.

Олег покачал головой. В лице у него было что-то рысье — густые брови над слегка раскосыми ореховыми глазами, резкие скулы, жесткая линия губ. Мне он сразу показался смутно знакомым, и в конце концов я понял, почему: был он чем-то похож на поэта Брюсова, если только можно представить себе Брюсова с глазами профессионального убийцы.

— Сегодня невозможно. Завтра, в восемнадцать ноль-ноль. Пришлось соглашаться — ситуация не предусматривала такой роскоши, как выбор.

— Что ж во двор-то не заехали? — спросил Олег, кивая на мокнущее за воротами такси. — Боитесь нас, что ли?

Я пожал плечами. Глупый вопрос. Когда у тебя в сумке лежит древний артефакт, стоимость которого невозможно определить даже теоретически — в самом деле, сколько может стоить Грааль? — поневоле приходится быть осторожным.

— Ну, береженого бог бережет, — сказал Олег.

Повернулся и пошел вперед мягкой пружинящей походкой хищника. Был он на голову выше меня и килограммов на десять потяжелее. Манера двигаться и военная выправка наводила на мысль о частях спецназначения. Серьезный мужчина, одним словом.

Мы взошли по ступенькам к тяжелой дубовой двери с глазком, и Олег нажал неприметную кнопку звонка. Дверь отворилась сразу же.

На пороге стоял молодой человек примерно моих лет, одетый в «адидасовский» спортивный костюм. То, что он не хозяин, а охранник, было написано у него на лице, о том же свидетельствовали его гипертрофированные грудные мышцы и резиновая дубинка, которую он рассеянно вертел в руках.

— Все нормально, Сергей, — сказал Олег.

Гард отодвинулся в сторону, пропуская нас в дом. На меня он смотрел неприязненно.

Мы оказались в просторной гостиной, выдержанной в золотистых тонах. Посреди комнаты стоял покрытый парчовой скатертью овальный стол, вокруг него располагались шесть мягких кресел с высокими спинками. Интерьер наводил на мысли о богатой дворянской усадьбе времен расцвета крепостного права.

— Прошу вас, Ким, — негромко позвал Олег, указывая на дверь в дальнем конце гостиной. — Хозяин ждет вас на втором этаже.

Я шагнул к двери, и тут гард неожиданно заступил мне дорогу. Некоторое время он просто стоял и молчал, протянув вперед широкую, как лопата, ладонь.

— В чем дело, уважаемый? — поинтересовался я. — По пятницам я не подаю…

— Отставить, — сказал Олег, мгновенно оказавшись между нами. — Сергей хочет, чтобы вы отдали оружие. Оружие, я полагаю, при вас имеется?

Я неохотно вытащил из кобуры пистолет и протянул ему. Олег, впрочем, тут же передал его гарду.

— Х — хорошая п-п-пукалка, — с трудом выговорил Сергей, и я понял, что он не только качок, но еще и заика. — «В-в-вальтер»! Г-г-где отсосал?

— В Детском мире купил, — ответил я зло. — Смотри, не потеряй, Цицерон!

— Пойдемте, — Олег озабоченно взглянул на часы. — Мы уже вышли из графика.

Мы миновали короткий коридор, обшитый панелями под красное дерево (а может, и самим красным деревом, судить не берусь). Он упирался в узкую каменную лестницу, на которой не смогли бы разминуться два человека. Рядом с лестницей, к моему немалому удивлению, обнаружился лифт, наличие которого в двухэтажном доме выглядело явным излишеством. Олег, впрочем, лифт проигнорировал. Мы поднялись по лестнице и очутились в просторной курительной комнате, из которой был только один выход. Олег постучал.

— Входите, входите, — пророкотал чей-то густой баритон. — Не заперто. За дверью оказался большой кабинет, с камином, шкурами и прочей аристократической дребеденью, огромный, в полстены аквариум с единственной плавающей в нем страшноватой рыбой-телескопом, гигантский стол, на котором вполне мог заниматься строевой подготовкой целый взвод пехоты, а за столом — чудовищных размеров мужчина.

Он был невероятно, неописуемо толст. Раздутые окорока рук розово высвечивали из отворотов богатырского парчового халата. Живот, напоминавший аппарат братьев Монгольфье, подпирал титаническую столешницу. Ног его я не видел, но, надо думать, они тоже были покрупнее, чем, например, мои.

Однако интереснее всего была голова. Неправильной, почти конической формы, увенчанная редкими пучками сальных волос, она, как утес, вырастала из плавно перетекавших в короткую жирную шею студенистых брылей щек. На огромном бесформенном носу кривовато сидели старомодные очки в тяжелой роговой оправе, и это была единственная деталь, роднившая его с привычным обликом Homo Sapiens'a. He будь очков, хозяин кабинета казался бы инопланетянином.

— Здравствуйте, Ким, — пророкотала гора плоти. — Меня зовут Эдуард Юрьевич. Вы опоздали, поэтому я могу уделить вам не час, а всего лишь сорок пять минут моего времени. Постарайтесь уложиться.

— Добрый вечер, — вежливо ответил я, подходя к столу.

Исполин снял очки и, превратившись в совершеннейшего марсианина, принялся протирать их тряпочкой.

Я пододвинул оказавшийся поблизости массивный деревянный стул с высокой спинкой и уселся, закинув ногу за ногу. Сумку с Граалем я положил на край столешницы.

— У вас в коллекции есть старинный китайский арбалет, называемый Нефритовым Змеем, — сказал я. — Человек, интересы которого я представляю, хотел бы его приобрести.

— Об этом мы даже говорить не будем, — прогудел человек-гора. — Я не торгую экспонатами своей коллекции. За определенную плату я могу показать их, но и то далеко не каждому. Поэтому предметом нашего разговора станут документы, о которых вы говорили Олегу. Кстати, откуда вам стало известно о Нефритовом Змее?

— От Льва Михайловича Шмигайло, — соврал я, не моргнув глазом. — Скоропостижно скончавшегося два дня назад.

— Врете, — жестко сказал коллекционер. — Шмигайло не мог назвать вам мое имя.

— Не только имя, — любезно улыбнулся я. — Но еще и фамилию. Я ведь с господином Валентиновым имею честь беседовать, не правда ли?

Круг коллекционеров довольно узок, и когда я постарался осторожно разузнать, у кого из них есть загородный дом в районе Дмитровского шоссе, то услышал всего три имени. Эдуард Юрьевич Валентинов шел под номером вторым.

— Старое трепло, — раздраженно фыркнул человек-гора, опровергая древнее правило «о мертвых либо хорошо, либо ничего». — Так что там у вас за документы?

— Перевод древнего китайского трактата, в котором говорится о Нефритовом Змее, — сказал я, доставая листки с отрывками из текстов Итеру. — Вот, посмотрите.

Валентинов протянул огромную пухлую руку и взял листки. Пробежал глазами текст, шевеля толстыми губами.

«В правление императора Минга оружейник Цао, Итеру второго круга, создал Нефритового Змея. Ван Мин, воин, получил приказ передать Нефритового Змея офицеру Когорты Незримых в Ктезифоне, которого считали воплощением Гончего. Однако не смог выполнить и Нефритовый Змей бесследно исчез».

Он брезгливо отбросил листки и строго посмотрел на меня.

— Молодой человек, вы зря отнимаете мое время. Я знаком с этим текстом, и не считаю, что он представляет историческую ценность.

— Это почему? — ошарашено спросил я.

— Хотя бы потому, что отсутствует его оригинал, — усмехнулся Валентинов. — Если вы принесете мне хотя бы фотографию стелы… или что там было… алтаря, на котором якобы вырезан этот текст, у нас появится предмет для разговора. Но таких фотографий нет, как нет и самого алтаря. А без оригинала, как вы понимаете, любая такая бумажка годится только на то, чтобы ей подтереться.

Он тяжело вздохнул и вытер вспотевшее лицо огромным носовым платком.

— Если у вас все, Ким, я вынужден просить вас покинуть дом. У меня есть еще дела.

Олег, с отсутствующим видом слушавший нашу беседу, тут же подобрался, как охотничий пес при звуках рожка.

— Погодите, — сказал я. — Эдуард Юрьевич, у меня к вам еще одно предложение. Человек, интересы которого я представляю…

— Да полно вам, Ким, — Валентинов взмахнул платком, — хватит изображать из себя адвоката. Говорите просто — ваш хозяин. Вы же наемник, если я правильно понимаю?

— Человек, интересы которого я представляю, — повторил я упрямо, — готов совершить обмен. Его вполне устроило бы, если бы вы предоставили ему Нефритового Змея на время — скажем, на месяц. Взамен он готов предоставить вам уникальный артефакт, известный в традиции как Чаша Грааль. Через оговоренное время он вернет вам арбалет, а вы ему — Грааль.

Гора плоти заходила ходуном, издавая сдавленные булькающие звуки — Валентинов смеялся.

— Комик! — проговорил он сквозь слезы. — Вы не наемник, Ким, вы — комик! Грааль, говорите? Никогда не слышал ничего более забавного…

Я украдкой взглянул на Олега, но тот казался абсолютно бесстрастным. То ли не знал, что такое Грааль, то ли ему и вправду было все равно.

— Значит, вы утверждаете, что являетесь обладателем Грааля? — добродушно поинтересовался Валентинов, отсмеявшись. — Того самого Грааля, который искали сначала рыцари Круглого Стола, затем якобы нашли катары, а совсем недавно вроде бы спрятали в Альпах нацисты? Знаете эту версию, мой мальчик? Ведь тысячи людей во всем мире, знатоки пропавших сокровищ, профессионалы, считают, что Грааль был спрятан эсэсовской айн-затцкомандой где-то в окрестностях горы Хохфайлер незадолго до падения Третьего Рейха! Как вы докажете, что ваш раритет и есть подлинный Грааль?

— Не стану я ничего доказывать, — сказал я. — Я привез эту вещь и могу вам ее продемонстрировать. А вы, надеюсь, разберетесь сами.

Я расстегнул молнию сумки и вытащил Чашу. Осторожно поставил ее перед толстяком.

Чаша приятно грела пальцы. Ни разу больше мне не удалось испытать такого же ощущения безграничной мощи, которым она одарила меня в момент моего первого прикосновения к ней, и все равно держать в руках ее было наслаждением. Я не хотел с ней расставаться, но еще меньше я хотел вновь встретиться с лысым убийцей.

Человек-гора не стал брать ее в руки. Он наклонил свою коническую голову и внимательно ощупал взглядом все выступы, бугорки и изгибы Чаши. Осмотр длился минуты три, но к Чаше Валентинов так и не притронулся.

— Забавно, — изрек наконец толстяк.

Он откинулся на спинку своего дубового сиденья и довольно потер подушкообразные ладони.

— Очень забавно, Ким. Вы это, случаем, не сами сделали?

— Сам, — сказал я. — В гараже, на токарном станке. Он снова расхохотался. Шмыгнул громадным носом.

— Похоже, вы знаете, очень похоже. А вот на Грааль — вы уж простите великодушно, — совершенно не похоже. Во-первых, Грааль сделан из золота. Во-вторых, инкрустирован драгоценными камнями. В-третьих…

— Вы его видели, Эдуард Юрьевич? — перебил я его. Он недоуменно на меня уставился.

— Грааль, спрашиваю, видели? Нет? Откуда же такая уверенность?

— Потому что есть описания, — рявкнул он. — И ваше, прошу прощения, судно под них абсолютно не подходит!

Он выпростал из складок халата толстую, как бревно, лапу и схватил Чашу за ножку. Возможно, собираясь швырнуть ее мне в голову.

Не швырнул. Замер и с изумлением уставился на зажатую в жирном кулаке Чашу.

— О! — сказал он. — Ого!

Я усмехнулся. Он бережно обхватил Грааль второй лапой и нежно погладил. На блиноподобном лице его было крупными буквами написано слово «кайф».

Через минуту все кончилось.

— Это что, — строго спросил толстяк, вращая Чашу в руках. — Какой-нибудь фокус?

Я пожал плечами.

— Это ее свойство. Необъяснимое, я думаю.

— Олег, — позвал коллекционер, — подойди сюда.

Человек, похожий на поэта Брюсова, подошел и остановился перед Валентиновым. Тот неохотно протянул ему Грааль.

— Ну-ка, подержи.

Олег осторожно принял Чашу. Если он что-то и почувствовал, то по его лицу судить об этом было невозможно.

— Ощущаешь что-нибудь? — с беспокойством спросил толстяк. Олег поставил Грааль на стол — как мне показалось, с облегчением.

— Да, что-то есть, — сказал он и вдруг с интересом взглянул на меня. — Ким, а эта штука случайно не радиоактивна?

Как ни странно, такая простая мысль почему-то не приходила мне в голову. Я, однако, не стал показывать свою неосведомленность и твердо сказал:

— Нет.

Ответ, казалось, удовлетворил Валентинова. Он сложил на колышущемся студне живота свои бесформенные руки и обратил на меня свой благосклонный взгляд.

— Что ж, — проговорил он. — Оригинальная штучка, Ким. Сколько ей лет, по-вашему?

— Как минимум шесть тысяч, — ответил я. — Но, скорее всего, она гораздо древнее.

— Шумеры, что ли? — фыркнул Валентинов. Я пожал плечами.

— Может, и шумеры. А может, неизвестная нам цивилизация.

— А у вас она откуда? — как бы между делом поинтересовался толстяк. — Точнее, у человека, интересы которого вы здесь представляете?

Сказано это было не без сарказма, но я сделал вид, что ничего не заметил.

— Скажем, досталась в наследство. До этого она много веков хранилась в забытом Богом ламаистском храме где-то в Центральной Азии.

Он вдруг необычайно оживился.

— Ах-х, в Азии… Значит, правда то, что катары, спасаясь от карателей де Монфора, унесли ее на восток… Люди Гиммлера искали ее в замках Южной Франции, а она лежала в каком-то грязном азиатском капище… Хваленое «Анненербе»! — хмыкнул он и вдруг осекся. — Однако же все это не существенно, юноша. Как я понимаю, вы хотите мне ее впарить?

— Нет, — терпеливо ответил я. — Не впарить, а поменять на ваш арбалет. Нефритовый Змей. Я понимаю, что обмен совершенно неравноценный…

— Вот именно, — перебил меня Валентинов. — Нефритовый Змей — уникальный артефакт, прошедший серьезную экспертизу — и не одну, заметьте! А вы мне предлагаете за него какую-то сомнительную поделку кружка «очумелые ручки», вся ценность которой в том, что материал, из которого она изготовлена, обладает странными тактильными свойствами…

— Вы же профессионал, Эдуард Юрьевич, — сказал я с легким упреком. — Вы же не можете не понимать, что на любом международном аукционе — к примеру, на Сотбисе — легендарный Грааль стоил бы не один миллион — фунтов стерлингов, разумеется. А сколько могла бы дать за него небезызвестная галерея Гуггенхайма, например, я вообще затрудняюсь предположить…

Он фыркнул.

— Неужели вы всерьез предполагаете, что какой-либо солидный аукцион выставит на торги вещь, не имеющую сопроводительных документов? А что я могу написать в таком документе — сначала использовалась в кишлаке Большие Ишаки в качестве тазика для кизяка, а потом была выкрадена оттуда мелким жуликом по имени Ким? А, юноша?

В чем-то он, конечно, был прав. Я сделал ставку на то, что Чаша приворожит его, когда он до нее дотронется, но, похоже, Валентинов оказался невосприимчив к ее чарам.

— Тем не менее я готов пойти вам навстречу, — неожиданно сказал он. — Я предлагаю вам подвергнуть этот ваш… раритет… профессиональной экспертизе, и даже готов взять на себя все расходы по ее проведению. Правда, только в том случае, если вещичка ваша будет признана подлинной. Но уж если окажется, что это у вас подделка, значит, так оно и есть, юноша. Стало быть, вас обманули. И тогда уже все финансовые расходы лягут на ваши плечи. Ну что, Ким, согласны?

— Когда вы хотите провести экспертизу? — спросил я. — И где?

— Ну, это, сами понимаете, дело не быстрое, — развел руками Валентинов. — Надо найти эксперта, договориться с ним… Подготовить необходимые материалы… В общем, я полагаю, мы сейчас составим расписку, вы оставите вашу вещь здесь на предмет изучения, а я вам сообщу, как только будет получен результат…

Разводит, как лоха, подумал я зло. Неужели я настолько похож на идиота?

— В принципе, я мог бы согласиться на такой вариант, — сказал я, отметив, как загорелись его маленькие глазки. — Но с одним условием. Мне нужен Нефритовый Змей. Прямо сейчас.

Валентинов побагровел и поднялся из-за стола, грозный, как туча.

— Не держи меня за болвана! — крикнул он неожиданно визгливым голосом. — Ты весь этот спектакль затеял только для того, чтобы выманить у меня арбалет! Да твоя чашка даже одного гвоздя из него не стоит! Вон отсюда, мерзавец! И чтобы я тебя больше не видел, никогда! Понятно? Ни-ког-да! Олег!

— Пойдемте, Ким, — бесстрастно произнес рысьеглазый, трогая меня за локоть.

Я снял со стола сумку и запихал в нее Чашу. Вот и не получилось у меня от нее избавиться, подумал я удивленно.

— Постарайся, чтобы наш молодой гость навсегда забыл дорогу к этому дому, — проговорил Валентинов, обращаясь к Олегу.

Тот обернулся и слегка кивнул.

— Сделаем.

Он пропустил меня вперед и плотно закрыл дверь в кабинет.

— Пойдемте, Ким, — сказал он все так же спокойно. — На лестницу, пожалуйста.

По лестнице я спускался, остро жалея, что у меня нет глаз на затылке. Последняя реплика Эдуарда Юрьевича чрезвычайно мне не понравилась. И не зря — когда мы вышли в гостиную, то первое, что я увидел, был ствол моего собственного пистолета, нацеленный мне в живот.

— Н-н-ну что, б-б-баклан, — изысканно приветствовал меня гард, — с-с-соскучился?

Я скосил глаза. Олег стоял в трех шагах от меня, держа руки в карманах. Взгляд его рысьих глаз по-прежнему был бесстрастен.

— Не надо лишних жестов, — предупредил он меня. — Стрельба нам здесь ни к чему, правда, Ким? Хозяин не любит шума, да и мебель ценная. Вам, кстати, не тяжело? Плечо не болит?

Он сделал шаг ко мне и протянул руку. Я нехотя снял с плеча сумку, испытывая сильное желание заехать этой сумкой по его непроницаемой физиономии.

— Отлично, — сказал Олег, взвешивая сумку на руке. — Теперь — вперед-Я не люблю разговаривать в подобных ситуациях — предпочитаю действовать. Но здесь действовать было невозможно — во всяком случае, я еще не видел, каким путем мне удастся вырваться из-под опеки двух милых молодых людей. Поэтому я сказал:

— Ваш босс за это ответит.

Прозвучало это достаточно жалко. Олег прищурился.

— Вперед, я сказал, — повторил он.

Я пожал плечами и пошел к выходу. Гард, по-прежнему держа пистолет в вытянутой руке, отошел в сторону, пропуская меня к двери. Олег двигался в нескольких шагах позади.

«Сейчас они меня убьют, — подумал я тоскливо. — Выведут во двор и шлепнут где-нибудь у сортира…»

— Открой дверь, — приказал Олег. — И не вздумай бежать — Сергей стреляет быстрее, чем говорит.

Я вышел под дождь. До земли было метра два — двенадцать ступенек, я запомнил это, когда поднимался в дом.

— Спускайся, — донеслось сзади. — Медленно.

Ступеньки были скользкими. Я взялся одной рукой за перила, соображая, успею ли я перенести в прыжке свое тело в темноту до того, как Сергей спустит курок. Рисковать почему-то не хотелось.

Я шагнул с последней ступеньки и оказался на мокрой земле. Наверху приоткрылось окно — возможно, Валентинов отворил его, чтобы посмотреть, как меня будут выводить в расход.

Что-то ударило меня в спину. Я машинально упал лицом вперед, успев в последнюю секунду поставить в упор руки. Чавкнула брызнувшая мне в лицо жидкая грязь, и я увидел рядом с собою свою сумку.

— Расслабься, — весело крикнул сверху Олег. — Мы просто немножко пошутили.

Я скрипнул зубами и встал. Поднял сумку, расстегнул — в ней лежало никелированное больничное судно. Я с отвращением отбросил его в сторону.

— Не з-забудь пушку, б-б-баклан!

«Вальтер», тускло сверкнув в падавшей из двери полоске света, шмякнулся к моим ногам. Я поднял его, выщелкнул обойму — патронов, естественно, не было.

— Я не потерплю в своем доме жуликов, — пророкотал сверху густой голос Валентинова. — Ваша подделка останется у меня в качестве компенсации за потраченное время. Надеюсь, вы хорошо усвоите этот маленький урок, юноша…

Я сплюнул и пошел к воротам. Ботинки разъезжались по жидкой грязи, ноги дрожали. Около ворот я остановился, чтобы немного успокоиться. Джинсы и куртка были в мокрой земле. Я отломил у какого-то куста ветку с густыми листьями и вытер наиболее грязные пятна.

— Дерьмо, — сказал я с чувством и пошел к машине.

Таксист был начеку. Он так и не подумал разворачиваться, и, как только я вышел за ворота, ослепил меня фарами. Я прикрыл глаза рукой.

— Все путем? — спросил он, когда я упал на сиденье. — Что-то ты уж больно грязный.

. — А у них там не убирают, — объяснил я. — Поехали, все нормально. Тяжелые еловые лапы хлопали по крыше машины, желтоватый свет фар выхватывал из темноты какие-то прогалины, поваленные деревья, заросли папоротников, все остальное тонуло в густом мраке и казалось враждебным и грозным. Медленный ленивый дождь стучал по стеклам, лениво двигались «дворники», бурчал что-то под нос шофер, в машине было тепло и уютно. Вот только Чаши у меня больше не было, и я не понимал, что я должен чувствовать теперь — злость из-за того, что я так бездарно упустил бесценный артефакт, или злорадство — ведь отныне мишенью для Хромца станет Валентинов. Я еще не успел решить для себя этот вопрос, когда впереди неожиданно вспыхнул свет фар, и таксист резко ударил по тормозам.

— Ну все, бля, — сказал он, засовывая руку под сиденье. — Щас кому-то башку оторву…

Перед нами, почти перегородив бетонку, стояла черная «Ауди» с тонированными стеклами.