Жаль мне тебя, моя пташечка бедная: Целую ночь ты не спишь, Глазки в слезах, – изнурённая, бледная, Всё ты в раздумьи сидишь; Жаль мне; ведь даром средь горя бесплодного Сердце твоё изойдёт. Ждёшь ты, голубушка, мужа негодного, Третий уж за полночь бьёт. Думаешь ты, пригорюнясь, несчастная Лютой убита тоской: Ночь так темна и погода ненастная — Нет ли беды с ним какой? Ждёшь ты напрасно: на ноченьку пирную Принял он дружеский зов; Там он, с друзьями схватясь в безкозырную, Гнёт королей и тузов, — Бьют их. – «Поставлю же карточку новую», — Думает, – ну-ка, жена, Ты помоги вскрыл даму бубновую, Смотрит: убита она. «Ох!» – И рука его, трепетно сжатая, Карту заветную мнёт. «Помощи нет; – изменила, проклятая! Полно!» – И, бледный, встаёт, Хочет идти он… Как можно? Да кстати ли? Вспомни-ка рысь старины! «Тут лишь почин, – восклицают приятели, — Разве боишься жены? Пусть он идёт! Ведь не вовремя явится — Та ему страху задаст! Тут ведь не свой брат! – С женою управиться, Братцы, не всякий горазд. Мы – люди вольные. Пусть его тащится! Нам ли такой по плечу?» Вот он: «Да что мне жена за указчица? Вздор! – говорит: – не хочу! Эх, раззадорили кровь молодецкую! Что мне жена?» – И пошёл: «Вот ещё! Пусть убирается в детскую! Я ведь детей ей завёл, — Долг свой исполнил я, даром что смолоду С вами немало кутил; Ну, и забочусь: не мрут они с голоду, По миру их не пустил; Сыты, одеты; покои приличные; Что мне там женская блажь?» — «Вот он – вскричали друзья закадычные, — Наш ещё друг – то, всё наш!» Стали разгуливать по столу чарочки. «Мало ли жён есть? – кричат, — Мало ли? Гей, вы красотки – сударочки!» Вот он где – твой супостат, Муж твой, губитель твой! Вот как заботится Он о жене своей там! Может быть, пьяный, он с бранью воротится; Может, даст волю рукам. Ты ж, ожидая такого сожителя, Мне отвечаешь, стеня: «Так суждено: полюбила губителя — Пусть же он губит меня!»