Гора с своих плеч уже сбросила пышный халат, В полях зашептали колосья: читают намазы; И молится лес – и в кудрях его майских блестят, Как в четках калифа, рубины, гранаты, топазы. Цветами осыпан весь луг; из летучих цветков Висит балдахин: это рой золотых мотыльков! Сдается, что радуга купол небес обогнула! А там – саранча свой крылатый кортеж потянула. Там злится вода, отбиваясь от лысой скалы; Отбитые, снова штурмуют утес тот валы; Как в тигра глазах, ходят искры в бушующем море: Скалистым прибрежьям они предвещают грозу, Но влага морская колышется где – то внизу: Там лебеди плавают, зыблется флот на просторе.

В страхе лобзают пяту твою чада пророка. Крым кораблем будь: ты мачта ему; целый свет Ты осенил, Чатырдаг: ты – земли минарет! Гор падишах! Как над миром взлетел ты высоко! Мнится, Эдема врата принял ты под надзор, Как Гавриил. Темен плащ твой: то лес горделивый! И янычары свирепые – молний извивы — Шьют по чалме твоей, свитый из туч, свой узор. Солнце ль печет нас, во мраке ль не зрим ничего мы, Нивы ль нам ест саранча, иль гяур выжег домы, — Ты, Чатырдаг, неподвижен и глух ко всему. Ты, между небом и миром служа драгоманом, Под ноги гром подостлав и весь дол с океаном, Внемлешь, к созданию бог что гласит своему.

Руины!.. А твоя то бывшая ограда, Неблагодарный Крым! Вот – замок! Жалкий вид! Гигантским черепом он на горе стоит; Гнездится в нем иль гад, иль смертный хуже гада. Вот – башня! Где гербы? И самый след их скрыт. Вот – надпись… имя… чье? Быть может, исполина! То имя, может быть, – героя: он забыт; Как мушку, имя то обводит паутина. Здесь грек вел по стенам афинский свой резец; Там – влах монголу цепь готовил; тут пришлец Из Мекки нараспев тянул слова намаза. Теперь лишь черные здесь крылья хищных птиц, Простертых, как в местах, где губит край зараза, Хоругвий траура над сению гробниц.