.
Посреди платформы свиноводческой фермы, усевшись вокруг костра, сидели шестеро мужчин в военной форме. На костре кипятился котелок с водой. У каждого в руках была миска с куском мяса. Ели молча, с жадностью. Тишину нарушал лишь треск огня и повизгивание животных. Наконец, с едой было покончено, и все по очереди начали разливать себе в кружки чай.
- Сейчас бы пару часов поспать! - потянувшись, сказал один из солдат
- Да, было неплохо, - согласился с ним ещё один.
- Отставить! Через пару часов тут будет полно русских! - резко выпалил стоящий в стороне седой, покрывшийся щетиной мужчина.
- Мартин, Штольц! Проверить выходы наверх. Если они свободны, нужно уходить, прорываться к нашим, - продолжил он.
- Есть, мой фюрер!
Спустя пару минут, солдаты вернулись и доложили, что гермоворота открылись без особых проблем и лестницы, ведущие наверх, свободны. Наспех собрав всё самое необходимое, отряд двинулся к выходу на поверхность. Приходилось пробираться сквозь груды наваленных скелетов, будто бы снежный ком с горных вершин скатывался и наматывал на себя людей… Зацепившись за один из таких комьев, стояла детская коляска. Внутри лежал высохший скелет ребёнка в комбинезоне… Некоторые из скелетов держались за светильники, стоящие на разделительной полосе лестниц.
- Что за чертовщина? Что тут произошло? - ужаснулся Седой.
- Может быть, это наш авианалёт? - ответил ему Штольц.
- Хотелось бы в это верить… Тогда, может, вы объясните, зачем они закрыли ворота?
- Эти русские - такие странные! От них всё можно ожидать.
Наконец, группа добралась до поверхности. В павильоне гулял ветер и кружились в воздухе хлопья снега. Всё те же горы скелетов, припорошенных снегом. Непонятные разноцветные тубы, расположенные по периметру вестибюля, разбитые витрины магазинов. Отряд вышел на улицу…
Да! Это то, что он мечтал увидеть всю жизнь! Покорёженные здания, деревья, растущие где попало, выжженная земля… Недалеко от них, чуть свалившись набок, лежал исполинского вида железнодорожный мост. Пути были забиты ржавыми, покорёженными вагонами. И над всем этим кошмаром забрезжили первые лучи рассвета… Всё это он видел в своих снах… Теперь это стало реальностью. Будь проклят этот мир! – таковы были его первые слова, когда он ступил в него всей своей массой. Он повторял это всегда, когда его чувства смешивались с грязью, а все его помыслы выбрасывались в помойное ведро. Сколько светлых мыслей и планов выплеснуты из ведра в сточную канаву! Потому он и пошёл в военную школу, чтобы раз и навсегда свести счёты со всеми окружающими… Мысли Седого путались… Такой подарок - увидеть всё это наяву. Наяву ли?
- Штольц, вам ничего не кажется странным? - спросил Седой.
- Кажется… Почему русские так хорошо подготовились к войне? Они под землёй могут жить годы! А оружие! Наша разведка ужасно работает!
- Вы идиот, Штольц! Прислушайтесь!
Штольц попытался сделать серьёзное лицо и прислушался…
- Что скажете? - спустя минуту, спросил Седой.
- Ничего не слышу… Тихо, вроде…
- Какой же вы идиот! Именно: тишина! Где фронт???
Сзади что-то хрустнуло… Все мгновенно повернулись назад, передёрнув затворы автоматов. Громадная птица, издав протяжный вой, взмахнув крыльями, взмыла в небо.
ПЕТЕРБУРГСКИЙ МЕТРОПОЛИТЕН СТАНЦИЯ ОБУХОВО - гласила надпись на торцевой части павильона.
- Метрополитен? Но как? - изумился Штольц.
Только сейчас они заметили, что к ним со всех сторон приближаются собаки…
- Всем вниз! Мы спускаемся обратно! - прокричал Седой.
Поняв, что люди решили отступить, собаки рванули вперёд. Встреченные шквальным огнём, твари отступили, но, спустя мгновение, ринулись с удвоенной силой. Спотыкаясь и падая, но продолжая стрелять, отряд начал спуск. Неожиданно собаки остановились и, прижав к голове уши, ринулись врассыпную.
- Всем вниз! Быстрее!!! - орал Седой
Его крики утонули в страшной вое, доносившемся с улицы…
Только задвинув ворота, солдаты позволили себе опуститься на мраморный пол станции и перевести дыхание…
- Десять минут на отдых, и мы возвращаемся в тоннель! У нас мало времени! Добро пожаловать в ад ребята! - глаза Седого светились безумным светом. Казалось, что у него открылось второе дыхание. Но тех, кто мог бы возразить ему, не нашлось, всё увиденное очень напоминало ад…
***
В комиссариате «Нарвской» нас приняли очень тепло. Накормили вкуснейшим обедом. Тушёная свинина, маринованные грибы и настойка на каких-то травах сделали своё дело. Мы разомлели, и идти уже никуда сегодня не хотелось. Заметив наше блаженное состояние, генсек местного райкома партии распорядился истопить нам баньку. Признаться, это было одним из моих самых больших желаний. Напарившись и смыв всю накопившуюся грязь, мы рухнули в мягкие кровати, заботливо постеленные к нашему приходу. Поселили нас в шикарных комнатах, переоборудованных вагонов метро. Такую роскошь могли себе позволить лишь некоторые из станций, на которых власть была создана в первые же часы после катастрофы. Все остальные станции прошли несколько этапов становления от беспредела, анархии и до подчинения централизованной власти.
Я прилёг. Рядом со мной растянулся Бодяга. Мысли о семье не давали мне покоя. Как там? Глупо звучит вопрос… Там - это где? Где-то за толщиной десятилетий, где ещё идут только первые месяцы войны? Всё давно уже прожито и покрылось пылью истории. Только я, непонятно каким образом отколовшийся кусочек материи мироздания, занесённый ветром времени, пытаюсь найти себе место… Пытаюсь обмануть судьбу и найти встречный поток ветра, который вернёт меня обратно… До сих пор всё это не укладывалось в моём понимании…
Мои рассуждения прервал голос Бодяги.
- Майор, а ты где до метро жил?
- На Крупской…
- Да ладно! - приподнявшись на локтях, воскликнул он. А я на Ткачей.
- Соседи, значит, - улыбнулся я в ответ.
- В 327-й учился?
- Да…
- Нина Васильевна вас тоже гоняла?
- Нина Васильевна?
- Ну, да, физичка. Мы ж с тобой почти одногодки.
- Не помню… Слушай, у тебя имя то есть?
- Есть… Павел…, - смутился он.
- А Бодяга то почему?
- Бодягин я… Павел…
- Ну, вот, Паша, не помню я ничего… Давай спать, скоро опять в путь.
- Как скажешь, - обиженно пробурчал он себе под нос и повернулся ко мне спиной.
Да, необходимо поспать… Завтра нужно пройти ещё совсем немного, и я встречусь с Кутузовым. Завтра… завтра… за…