Буржуа существует в режиме частных дел. Чем более важной и чреватой последствиями оказывается некая форма поведения, тем меньше контроля ей оставляет этот режим. Политическое заявление, финансовое положение, религия – все это жаждет забиться куда-нибудь, а семья – это ветхое и сумрачное строение, в котором по чуланам и углам запрятались самые ничтожные инстинкты. Филистеры провозглашают окончательную приватизацию любовной жизни. Поэтому ухаживание превратилось для них в безмолвное, ожесточенное действие с глазу на глаз, и это всецело приватное, освобожденное от всяческой ответственности ухаживание – и есть собственно то новое, что появляется во «флирте». Пролетарский же и феодальный типаж, напротив, похожи в том, что, ухаживая за женщиной, они одерживают победу не столько над ней, сколько над своими конкурентами. Но это означает испытывать к женщине гораздо более глубокое уважение, чем в условиях ее «свободы», быть готовым исполнить ее волю, без всяких расспросов. Перенесение эротических акцентов в публичное пространство свойственно феодалам и пролетариям. Показаться с какой-нибудь женщиной на людях по тому или иному поводу может значить больше, чем спать с нею. Так и в браке – ценность обретается не в бесплодной «гармонии» супругов; духовное могущество брака, как эксцентричное последствие их сражений и соревнований, словно ребенок, является на свет.