В парке
Перевод Ю. Яхниной
Жили в большом городе одна-единственная девушка и один-единственный юноша. Их райским садом был громадный парк на городской окраине, и здесь по четвергам в пять часов пополудни юный Франческо встречался со своей Лаурой. Они говорили только о любви и поминутно целовались, но встречи свои держали в тайне от всех. Она была почти принцесса, а он беден как церковная крыса, однако они уже порешили, что вдвоем приведут свою ладью к счастливому берегу, но, впрочем, сошлись и на том, что ладью эту совсем не худо заблаговременно оснастить земными благами.
Расставшись с юношей около половины седьмого, девушка выходила из парка и садилась в трамвай, который шел в северную часть города, юноша чуть позже садился в трамвай, который шел в южную часть города, но иногда он предпочитал добираться до дому пешком, и тогда компанию ему составляли грустные раздумья. По правде говоря, у него иной раз просто не было денег на трамвайный билет.
Но в следующий четверг они снова встречались в пять часов у старого дуба, и в следующий тоже, и в следующий опять, и так тянулась бесконечная череда четвергов.
Девушка говорила:
— Послушай, Луис, ты знаешь, что я люблю тебя, и никогда, никогда не полюблю другого, но…
— Мария! — восклицал молодой человек. — Настоящая любовь не знает никаких «но». Если любят, то любят, если нет, то нет. Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты знаешь, я давно уже тщетно бьюсь в поисках выхода. Лучше мне и в самом деле исчезнуть из твоей жизни, тогда ты сможешь обручиться с богатым женихом, ведь они увиваются вокруг тебя, словно мухи вокруг сахара. Эх!..
Девушка закрывала ему рот ладонью, потом долго-долго целовала его, потом опять говорила.
— Любимый, — говорила она. — Сегодня минуло ровно пять лет с тех пор, как мы познакомились, но что правда, то правда — за это время мы не сдвинулись ни на шаг. Ты должен поскорей что-нибудь придумать, чтобы мы могли поселиться вместе. Я много размышляла над этим в последнее время. Мы снимем где-нибудь две комнатки и станем жить по-спартански. Моим родителям еще далеко до старости, и взять из дому я не смогу ничего, кроме одежды и моих собственных драгоценностей, а за них много денег не выручишь. Конечно, в будущем я, может, и получу что-нибудь. Но ты должен найти выход. Ведь и я могу наняться на работу…
— Все это не так просто, — задумчиво возражал юноша. — Моего жалованья хватает лишь на уплату за комнату, а на одежду я еле выкраиваю. Видов на будущее у меня мало, я самый младший служащий у торговца Линдстрема. Я пробовал найти другую работу, но молодым всюду платят гроши. А ты ничего не умеешь делать. Представь, а вдруг у нас будет ребенок?
— Ребенок у нас будет обязательно, — говорила девушка и целовала юношу.
— К тому же, — продолжал он, — я и подумать не могу, что мы будем ютиться в одной комнатушке с кухней, выходящей на лестницу, где спертый воздух и, куда ни глянь, всюду дети и убогие старухи. Тогда, может статься, ты в один прекрасный день проклянешь меня и захочешь вернуться в отчий дом к привычной роскоши.
— Как тебе не стыдно! — восклицала девушка. — Значит, ты совсем меня не знаешь.
— Подожди, я скоро найду выход, обязательно найду, — заверял ее юноша. — Потерпи еще немного.
— Я потерплю, — отвечала она. — Только постарайся, чтобы это было не очень долго.
Время шло. Год проходил за годом. Юноша и девушка встречались раз в неделю по четвергам в парке, бродили по его аллеям и тропинкам и возвращались каждый к себе домой. Мало-помалу на лице девушки появилось выражение тихой покорности. Однажды в четверг она сказала задумчиво:
— Видно, такова моя судьба.
Прошло еще некоторое время, и она сказала своему другу:
— Знаешь, Луис, скоро меня станут называть старой девой. — И она засмеялась коротким невеселым смехом.
Мужчина обнял женщину за талию и сказал:
— Любимая, мне кажется, я нашел выход и придумал, как заработать деньги. Правда, на это нужно время, но не такое уж долгое.
— Ах, Луис, тому, у кого ничего нет, всегда нужно время, чтобы скопить деньги, — ответила женщина. — Но ведь я тебе уже говорила, я, наверное, могу взять ссуду под залог будущего наследства, хотя, конечно, не очень большую, я ведь младшая из семерых детей, а отец уже не так богат, как прежде. Но нам двоим для начала хватит.
— Нет, — возразил мужчина. — Во-первых, тогда все скажут, что я женился на тебе из-за денег, а я этого не хочу. А во-вторых, нам придется уплатить вперед большие проценты, и мы на этом прогадаем. Лучше потерпеть еще немного, пока я сам накоплю денег.
— Странный ты все-таки человек, — сказала женщина, — но ничего не поделаешь, я люблю тебя таким, какой ты есть. Только бы не пришлось ждать слишком долго…
— Надеюсь, что не придется, — ответил мужчина. — Быть может, мне надо будет уехать на время, но зато какое счастье — встретиться снова.
— Ой, мне страшно! — воскликнула женщина. — Я буду очень скучать без тебя. А впрочем, может, и впрямь так лучше. Время бежит быстро. Ты будешь мне часто писать, я дам тебе надежный адрес.
— Может статься, я напишу не сразу, — сказал мужчина. — Не беспокойся, я просто хочу сначала осмотреться и поглядеть, как пойдут дела. А в один прекрасный четверг ты придешь сюда, спустишься с этого холма и вдруг увидишь, что я сижу на скамье…
— Ой, в самом деле, — воскликнула женщина, сияя от счастья. — А может, наоборот: ты будешь спускаться с холма и вдруг увидишь, что я сижу на скамье и жду. Говори же, говори еще…
— В будущий четверг я расскажу тебе весь свой план.
Но несколько дней спустя женщина получила письмо, из которого узнала, что ее друг находится на пути в Америку, где какой-то родственник обещал взять его к себе на службу и платить хорошее жалованье. Может, ей придется подождать года два, на худой конец три. Но зато потом…
Прошло два года, потом три, и еще много, много лет, и двадцать, и тридцать, и… Женщина не получила больше ни одного письма, а самой ей некуда было писать, потому что родственники молодого человека не знали его адреса. Они в первый раз слышали о том, что у него в Америке оказался богатый дядюшка. Юноша вообще казался им чудаком, да к тому же был очень замкнутый, женщинами не интересовался, и близких друзей у него не было.
Много лет спустя в июле месяце в большой город приехал на поезде пожилой человек. Он поручил свой багаж носильщику, а сам отправился сначала в гостиницу, а потом бродить по городу. Все осталось прежним и в то же время стало чужим. Из его немногочисленных приятелей кто умер, а кто уехал, но он не стал разыскивать оставшихся в живых, потому что ни один из них не был его задушевным другом. Правда, он встретил своего бывшего сослуживца, но тот был уже совсем глубокий старик, и к тому же оба плохо слышали.
Дом приезжего давно уже снесли. Пожилой человек сел в трамвай и поехал к городскому парку, чтобы побродить по его аллеям, предаваясь воспоминаниям. Он так мечтал увидеть этот парк, страну своих воспоминаний. А потом он хотел попытаться разыскать женщину, если только она еще жива. Вероятнее всего, она давно замужем и у нее есть дети и внуки. Он вдруг сообразил, что сегодня как раз четверг и сейчас пять часов, и это его растрогало.
В большом парке все осталось как прежде, спокойным и величественным. Солнечный свет проникал сквозь листву, и приезжий заметил, что деревья, которые он так хорошо знал, заметно выросли. Стволы молодых ясеней сделались толще, а тополя, росшие по склону холма, стали великанами. Когда он видел их в последний раз, им было всего лет двадцать. Только старый дуб совсем не изменился — так, во всяком случае, ему казалось.
Вдруг к приезжему подбежала маленькая черная собачонка и сердито залаяла на него. Пожилая женщина, сидевшая на скамье, подозвала собаку, и та вернулась к хозяйке и улеглась на траву под скамьей, ворча на мужчину.
— Боб совсем не злой. Он просто играет, — сказала женщина. — Делает вид, будто стережет меня.
Сев на скамью, мужчина приложил ладонь к уху, и женщина повторила свои слова громче. Мужчина объяснил, что слышит совсем не так уж плохо, он лишь немного туговат на ухо.
— Вам бы надо завести себе слуховой аппарат, — громко сказала женщина.
— Вот еще, — буркнул мужчина. — Стану я корчить из себя дурака. Когда люди говорят раздельно и внятно, я прекрасно слышу.
Женщина вгляделась в него, улыбнулась про себя и что-то пробормотала. Слово за слово между ними завязалась беседа. Он прикладывал ладонь к уху, и ей часто приходилось повторять одно и то же. Ему нравилась эта красивая женщина, он сразу почувствовал, что у нее доброе и отзывчивое сердце, и, так как они оба были стары, у них нашлось о чем поговорить. Мало-помалу она стала расспрашивать его о нем самом. Он стал рассказывать, и, как все старые люди, рассказывал не спеша и обстоятельно.
Он рассказал о своей юности, и о девушке, с которой бродил по этому парку, и о своей жизни в Америке, трудной жизни в течение многих, многих лет. Перед отъездом он сказал девушке, что нанялся за хорошее жалованье к родственнику, но это была выдумка. Он надеялся, что сам, без чужой помощи, скопит в Америке деньги, ведь надо же было придумать какой-то выход, но оказалось, что и в Америке деньги на земле не валяются, да к тому же он был не из тех, кто умеет ловко обделывать дела. Он трудился в поте лица за скудное жалованье, которого еле хватало, чтобы сводить концы с концами да откладывать небольшую сумму в банк. Только в последние годы у него наконец начали водиться деньги, и теперь он может безбоязненно думать о старости. Он надеется прожить еще много лет и хочет провести остаток жизни здесь, в своем родном городе.
— В сущности, я по-настоящему жил только в этом городе. Да и правду сказать, счастливые часы я знавал только здесь, в этом парке, но они были коротки и было это давно. Время бежит так быстро, оглянуться не успеешь. А годы, что я провел в Америке, это были годы ожидания, и я их попросту вычеркнул из жизни. Мне теперь почти не верится, что я жил там, хотя это было совсем недавно.
— Жизнь состоит из коротких счастливых часов и долгих, долгих лет ожидания, — сказала женщина.
Женщина и мужчина сидели молча, любуясь парком. Солнечные лучи просвечивали сквозь деревья, дуновение летнего ветерка едва проникало сквозь листву. Собачонка вылезла из-под скамьи и снова начала тявкать.
— Боб волнуется, — сказала женщина. — Мы обычно уходим отсюда в половине седьмого, а сейчас уже больше семи, и он это чувствует.
— Вот как, ему больше семи, — сказал мужчина. — Я не думал, что он такой старый.
Женщина с улыбкой покачала головой.
— Луис, — сказала она, — уже поздно. Мы засиделись. Я всегда ухожу отсюда в половине седьмого, как в былые годы. Пора домой.
— Да, правда, — сказал мужчина, — парк большой.
Он стал клевать носом, закрыл глаза.
Женщина с улыбкой покачала головой, придвинулась к нему ближе и взяла его под руку.
— Луис, — громко сказала она, — уже поздно, пойдем домой, выпьем по чашечке кофе. Теперь ты смело можешь прийти ко мне. Комната у меня небольшая, но зато живу я совсем одна. Чашечка кофе тебя подбодрит.
Мужчина пробормотал:
— Чашечка кофе и в самом деле мне не повредит, я устал с дороги.
Он опять стал клевать носом, склонив голову на плечо женщины.
— Послушай, Луис, — сказала женщина. — Не думаешь ли ты, что теперь уж нам пора поселиться вместе?
— Я знаю, что ты хочешь сказать, — пробормотал мужчина сквозь дремоту. — Лучше тебе выйти замуж за богатого жениха, ведь они увиваются вокруг тебя, словно мухи вокруг сахара. Эх…
Женщина закрыла ему рот ладонью, потом поцеловала в щеку и, обвив рукой его шею, стала ждать, чтобы он проснулся. А потом она заговорила.