Уинтер сделал последний глоток кофе и отпихнул голой ногой тележку на колесиках от кровати. Пусть в два часа пополудни не принято завтракать в номере, но гостиничные служащие приняли заказ по телефону без возражений.

– Я такой вкусной еды несколько лет не пробовала, – заметила Аида, восседавшая рядом, откинувшись на пуховые подушки. Из-под белых простыней выглядывала согнутая в колене веснушчатая нога. – Может, что-то и есть в твоей любви к завтраку.

Уинтер перевернулся на левый бок лицом к Аиде:

– Останешься со мной – будешь завтракать каждый день.

Она медленно улыбнулась и удовлетворенно закрыла глаза. Вот такой она ему нравилась: растянувшаяся, как кошка, с румянцем на щеках и ленцой во взгляде. Не в силах поднять ничего тяжелее ложки.

– Они твои клиенты? – спросила Аида.

– Кто?

– Руководство гостиницы.

– Нет, они мне не клиенты, но только что лишились своего поставщика, – ответил Уинтер, поглядывая на открытую баночку с презервативами на комоде. Черт, остался только один, нужно было купить еще. Он никогда еще не использовал все три за день; но и никогда не спал с женщиной, которая с таким удовольствием помогала ему опустошать запасы.

Аида приоткрыла один глаз:

– Это как-то связано со вчерашней облавой?

– Да, и таких облав было несколько.

– Расскажи мне все. Куда ты поехал, высадив меня?

Уинтер словно наяву услышал отцовский голос, твердивший правила бутлегера, одно из которых гласило: « Никогда не рассказывай женщине подробности своего дела». Магнуссон-старший предупреждал сына, что многие великие мужчины потерпели крах, выболтав лишнее в постели, и запретил Уинтеру рассказывать Полине о местонахождении складов, списке клиентов и о прибытии в порт судна с товарами из Канады. И он послушался, в основном потому, что Полина и не хотела ничего знать.

Раздумывая, сколько можно поведать Аиде, Уинтер вдруг заметил золотой кулон на ее шее.

– А что внутри? – спросил он, ощупывая выгравированный цветочный узор на крышке.

– Просто фотография, – настороженно ответила Аида, а в голове Уинтера зазвучали тревожные звоночки, и не успела она его остановить, как он нажал на небольшой рычаг сбоку. Внутри оказалась маленькая овальная фотография молодого человека.

– Кто это такой?

– Никто. – Аида попыталась закрыть кулон, но Уинтер не дал. – Прекрати, это всего лишь Сэм.

– Один из твоих любовников?

– Нет, Сэм Палмер, мой брат.

Уинтер опешил:

– Ты же говорила, что жила в приемной семье.

– Так и было, у Лейнов. Мы с Сэмом спаслись во время землетрясения. Он был на год старше меня.

Уинтер с любопытством изучал фотографию. Во внешности брата и сестры угадывалось какое-то сходство. Затем он вспомнил признание Аиды во время прогулки по Чайнатауну: «Все мои близкие мертвы».

– Ты сказала, что Сэм был на год старше. Он?…

– Мы с Сэмом жили вместе с супругами Лейн в Балтиморе, пока брату не исполнилось восемнадцать. Он пошел в армию в тысяча девятьсот шестнадцатом, после того, как президент Вильсон объявил о наборе добровольцев.

– Он погиб на Великой войне?

– Его направили в казармы в Виргинии. Сэм пробыл там полгода и должен был отправиться за океан, когда Америка вступила в войну. Его застрелили во время учений. Несчастный случай. – Аида сморгнула слезы. – Я ужасно горевала, мы были неразлучны. Знаешь, ведь он – моя плоть и кровь, единственная настоящая семья.

– Прости.

Аида натянуто улыбнулась:

– Лейны погибли в крушении поезда месяц спустя. Мне как раз исполнилось семнадцать. У них были сбережения, немного, но они не бедствовали. Только вот так и не успели принять нас в семью официально. Они думали, что все сделали правильно, но мы с Сэмом оставили прежнюю фамилию, а с детства называли Лейнов тетя и дядя. Пожалуй, именно из-за разных фамилий в документах возникла неразбериха. Не думаю, что супруги знали. На похороны явился брат мистера Лейна и через две недели уволил всех слуг, продал дом и бросил меня в приюте. Эта фотография – единственное, что мне разрешили взять с собой. Да еще одежду, в которой я стояла.

– Боже правый, Аида!

– Старина Эммет Лейн просто душка. До похорон я встречалась с ним лишь однажды. Ему было плевать на собственную семью, а тем более на нас с Сэмом, так что чего удивляться. – Она захлопнула кулон. – В общем, я жила в приюте до окончания школы. Там было ужасно. Как только мне исполнилось восемнадцать, я мигом оттуда ушла и нашла свой путь в жизни. Сэм всегда твердил мне о независимости и о том, что стоит рассчитывать только на себя и ни на кого другого. Он никогда не боялся моих способностей и поддерживал меня.

– А он тоже… обладал похожими талантами?

Аида покачала головой:

– Я начала видеть призраков после переезда в Балтимор. Лейны считали, что меня просто мучают кошмары о том землетрясении, но Сэм мне поверил. Я и понятия не имела, что я – проводник, пока брат перед отъездом в армию не познакомил меня с другим медиумом, миссис Стоун. Она взяла меня под свое крыло после того, как я ушла из приюта. Предоставила мне комнату на несколько месяцев, научила, как заработать деньги с моими способностями. Помогла встать на ноги.

– И ты уже десять лет одна?

– Сэм всегда говорил: «Никогда не оглядывайся, двигайся только вперед». Он бы не хотел, чтобы я погрязла в жалости к себе. Поэтому я встаю каждый день и иду дальше. – В этот раз она на самом деле улыбнулась.

– Живешь настоящим, – повторил Уинтер ее слова с прошлой ночи.

– Точно. Сэм верил в независимость, и я чту его память, наслаждаясь сегодняшним днем.

Такая уверенность. Но любой увидел бы грусть под этой бравадой.

Они в чем-то похожи: оба осиротели, и если Уинтер овдовел, Аида потеряла не только приемных родителей, но и брата.

А потом ей пришлось зарабатывать себе на хлеб без поддержки семьи.

Уинтер попытался представить себе Астрид в том же положении, и как бы сестра выкрутилась. Ему стало плохо при мысли, что малышка осталась бы одна-одинешенька. Даже когда они еще не заработали состояние на бутлегерстве, а были обычной рыбацкой семьей, никто из его родственников не бросил бы женщину. Ни Астрид, ни его мать, ни Грету… ни даже Полину. Что за человек способен так поступить? Такого мерзавца и мужчиной не назовешь.

Уинтер вдруг почувствовал одновременно жалость и уважение к Аиде.

– Вот, теперь тебе известна история моей жизни, – сказала она.

Уинтер убрал ее челку и нежно поцеловал в лоб. А когда отодвинулся, Аида посмотрела ему в глаза, и что-то мелькнуло между ними. Что-то, от чего у бутлегера защемило в груди. Он просто не знал, что это такое.

Аида поспешно сменила тему:

– Ты собирался мне рассказать, что за облавы прошли вчера.

Ой… опять она за свое. Уинтер познакомился с Аидой всего пару недель назад, но уже нарушил с ней множество правил: отец, наверное, в гробу переворачивается. Но стоило ей взглянуть на него большими карими глазами, и бутлегер вспоминал сердитое обвинение, что она бросила в пылу ссоры по пути от Джу: « Я тебе о себе рассказала».

А теперь и того больше.

Отец, без сомнения, был прав, дав такой разумный совет. Но Уинтер устал от разумности. Если Аида будет приходить к нему в гостиницу каждый день, он расскажет ей все, назовет код к сейфу в подвале своего дома и номера банковских счетов. Только бы Аида смотрела на него с доверием и ожиданием, действительно интересуясь его работой, а не затыкала бы уши, притворяясь, что он не тот, кто есть на самом деле, как Полина.

– Ты разве не видела сегодняшних заголовков? – спросил он.

– Если припоминаешь, ты меня разбудил, – ответила Аида, поправляя простыню на груди. – Я сразу пришла сюда, потому что, видимо, не в силах перед тобой устоять.

Сердце Уинтера подпрыгнуло от радости. Он чмокнул ее в нос, сел и взял газету с тележки.

– Вчера ночью облавы прошли в пяти гостиницах, – пояснил он, указывая на первую полосу «Кроникл». – Все провернули примерно в одно и то же время. Федералам поступило сообщение, что этот человек лично передаст крупную партию спиртного в один из своих клиентов-отелей.

Аида просмотрела статью, читая себе под нос. Затем провела ногтем по надписи под фотографией:

– Адриан Сен-Лоран. А с виду такой милый старичок.

Уинтер фыркнул:

– Я давно его знаю. Управляет предприятием меньше моего, хотя прежде был одним из Большой тройки района Залива. И, кстати, да, я один из трех.

– Ой, сомневаюсь, что кто-то из них такой же большой, как ты, – поддразнила Аида, обводя его палец и продолжая читать статью.

– Если продолжишь в том же духе, мне придется позвонить консьержу и молить отправить коридорного в аптеку за еще одной баночкой.

– И меня придется выносить отсюда на руках. Расскажи-ка поподробней об этих облавах.

Уинтер положил руку ей под голову, а ногу – поверх ее ног.

– Сен-Лоран заключает мелкие сделки, но владеет половиной городских гостиниц. Точнее, владел. Федералов не обманули: старина Адриан ужинал на кухне в отеле «Уиткомб», а его команда разгружала ром на четверть миллиона для благотворительного мероприятия. Улик хватило, чтобы его арестовать. Вот и все, он попался.

Уинтер сильно удивился, когда до него дошли слухи об аресте. Если в глубине души он подозревал, что в преследовании призраков виноват Сен-Лоран, то теперь сомнения развеялись.

– Но почему федералы явились в «Палас-отель», если их снабжаешь ты?

Уинтер сложил и бросил газету на пол.

– Раньше спиртное им поставлял Сен-Лоран, но три года назад он заключил сделку с моим отцом, подозревая, что за ним следят федералы.

– Поэтому прошлой ночью агенты считали, что поставщик «Палас-отель» – Сен-Лоран.

– Ага.

– Они охотились не за тобой.

– Нет.

Уинтер погладил изгиб плеча Аиды. Ее кожа была такой нежной, что он боялся поранить ее своими мозолистыми пальцами, но никак не мог удержаться, чтобы не проводить линии от одной веснушки до другой, и так до самой ключицы.

– Думаешь, это как-то связано с твоими неприятностями?

– Облавы часто случаются, и нет никаких доказательств, что в этот раз было замешано нечто сверхъестественное, но меня волнуют два момента: в ночь моего отравления Сен-Лоран признался мне, что в Чайнатауне что-то меняется. Некто мешает тонгам торговать выпивкой.

– А что еще?

– Поговаривают, что федералам стукнул кто-то из Чайнатауна.

– Вот те на.

– Вот и получается, что в Чайнатауне в сфере сбыта алкоголя неспокойно, кто-то оттуда же нападает на меня, и Сен-Лорана посадили благодаря анонимному доносу из этих мест. Странно.

– Более чем странно. – Аида уставилась на балконные двери. – Я поразмыслила о вчерашнем призраке и тех пуговицах с драконами. Не думаешь ли ты, будто это просто совпадение, что их пришили на место прежних, а ведь в Чайнатауне кое у кого есть швейная фабрика…

– Джу? Быть не может. Это чистейшее совпадение.

– Ты уверен? А если Сук-Йин обиделась, что ты больше к ней не ходишь? Что, если Джу посчитал, что отвергнув ее, ты отверг и его самого? И за обедом он ведь упомянул, насколько ты стал успешнее. И предупредил, что многие тебе завидуют.

Как бы Уинтеру ни хотелось это отрицать, отношения между ним и Джу были намного проще, когда он посещал Сук-Йин.

– Не знаю, Джу не крупный заправила, но и не глупец. К тому же если бы он хотел моей смерти, то у него было множество возможностей меня прикончить. Зачем устраивать этот балаган с волшебным ядом и привидениями? Что-то тут не сходится.

– Наверное, ты прав. – Аида задумчиво посмотрела на бутлегера. – Мы сейчас находимся в гостинице, в которую агенты не заходили. А они ведь были клиентами Сен-Лорана.

– К ним приходили из Службы Запрета.

– Так почему «Фэрмонт» не закрылся, как «Палас-отель»?

– Агенты не нашли тут спиртного. Я сегодня утром разговаривал с управляющим. Похоже, Сен-Лоран запаздывал с доставкой. В любом случае теперь у них нет поставщика, а в свете всего, что я тебе рассказал, полагаю, тот, кто настучал на старика, сделал это потому, что хотел либо убрать его из сферы торговли, либо завладеть предприятием Сен-Лорана.

Аида задумчиво прищурилась; Уинтеру нравилось, как ее ноздри при этом раздувались.

– Ты поэтому забронировал этот номер? Хотел посмотреть, не придет ли кто с предложением поставлять спиртное?

– Поверь мне, снимая эту комнату, я думал о тебе.

Аида обхватила его ногу своей и погладила рукой полоску волос, что делила его живот пополам. Боже, она точно так же порочна, как и он – они не могли перестать касаться друг друга.

– Я слышу в твоем ответе «но», – заметила Аида.

– Но все же я принял в расчет вчерашние события, когда выбрал именно «Фэрмонт». Я полюбезничаю с управляющем, подожду и посмотрю, что произойдет.

Она провела пальцами вверх до груди.

– И если ты сможешь выяснить имя стукача, а заодно поможешь отелю «Фэрмонт» в беде, то все к лучшему, да?

– Это так по-добрососедски.

Аида рассмеялась, и от звука яички бутлегера напряглись.

– Уинтер Магнуссон, самый приветливый человек в Сан-Франциско.

– Видела бы ты консьержа: он чуть не описался, когда я к нему подошел. Меня все узнают, – заметил Уинтер, подмигивая поврежденным глазом.

Аида вытянулась, чтобы поцеловать его прямо в веко, а затем чмокнула два раза в шрам, легла на постель и мило улыбнулась. Господи, она вообще знала, что с ним творит? Будто пронзила его грудь насквозь. Если Аида не остановится, Уинтер расскажет, что вчера ездил в каком-то оцепенении, вспоминая, как дрожала она под ласками его языка. Что ему не хотелось ее бросать и что он едва смог удержаться и не позвонить ей в три утра, когда покончил с делами.

Что не мог насытиться ею даже сейчас, после того, как взял ее дважды, и все равно уже начал твердеть. И не потому, что Аида старалась его соблазнить или обучалась доставлять удовольствие, как Сук-Йин, и точно знала, как его возбудить. С ней просто было легко говорить. Аида смеялась и улыбалась ему, не ожидая чего-то взамен. Возможно потому, что она заставляла забыть прошлое.

И принимала Уинтера таким, какой он есть, вместе со шрамами.

– Остался только один? – спросила Аида, проводя пальчиками по торчащему члену. – Дай-ка подумать… мне надо уходить часа через четыре. Так нечестно. Если ты хочешь, чтобы мы их использовали, то в следующий раз принеси побольше.

Уинтер рассмеялся и притянул ее к себе так, что ее соски прижались к его груди.

– Давай проявим фантазию и увидим, что мы сможем сделать, не используя последний презерватив.

– Фантазию. Вот так? – Аида осторожно погладила его плоть вверх-вниз.

Уинтер застонал от удовольствия:

– Именно так.

– А как насчет этого? – Она погладила мошонку, заставив его задрожать.

– Боже правый, кошечка, это чудесно.

– Точно? А вот так? – Она сжала мошонку.

– Господи, да! Только нежнее. И, что бы ты ни делала, бога ради, не раздави.

– И как ты с этим вообще ходишь?

– Точно так же, как и ты с этими округлостями, – ответил бутлегер, лаская одну из грудей.

Аида тихонько застонала и мечтательно прошептала:

– Я так рада, что у нас роман.

– Моя лучшая идея, – согласился Уинтер и вдохнул аромат фиалок, исходящий от ее волос.

• • •

Вечернее представление Аиды в «Гри-гри» прошло на ура: оно было зрелищным и эмоциональным, а публика отблагодарила медума громом аплодисментов. Уйдя со сцены, она задумалась, не связана ли ее окрепшая вера в свои силы с днем, проведенным с Уинтером. Идя к гримерке, Аида чувствовала легкую боль от постельных упражнений, что, как ни странно, доставляло ей некое удовлетворение.

А еще ее охватила непонятная радость. Не просто от секса, а от близости к Уинтеру, когда тот не скрывался за маской. Каково быть с таким мужчиной все время? С тем, кому можно довериться? Похоже, это небывалая роскошь: знать кого-то дольше пары-тройки месяцев. Лучше оставаться благоразумной и просто наслаждаться настоящим, а не беспокоиться о том, что тебе не подвластно.

Но грядущее настигло Аиду прямо перед гримеркой. Управляющий клубом Дэниелс ждал медиума вместе с высоким худым мужчиной в кремовом костюме. Смуглый незнакомец будто проводил каждый день на солнце, а его русые волосы на висках поседели.

– Мисс Палмер, тут с вами хотят познакомиться. Мистер Брэдли Бикс из Нового Орлеана. Мистер Бикс, позвольте представить мисс Палмер.

Хозяин «тихого» бара. Ну конечно. Он же говорил, что навестит кузена, но у нее как-то вылетело из головы. Все равно удивительно, что он сейчас здесь. Аида стряхнула неприятное предчувствие и вспомнила о манерах.

– Мистер Бикс, как поживаете? – поздоровалась она, протянув руку. – Я думала, что вы приедете через неделю. Надеюсь, путешествие прошло удачно.

– Три дня почти не спал, но все же доехал целым и невредимым, – ответил хозяин «тихого» бара с любезной улыбкой. Его рукопожатие было теплым и уверенным. – У меня произошли некоторые изменения в летних ангажементах, поэтому я решил приехать к вам пораньше. Надеюсь, вы не возражаете. – Он ослепительно улыбался. – Ваше шоу было превосходным, просто изумительным. Мне говорили о вас те, кто видел ваши выступления на Восточном побережье, но личное впечатление – полный восторг.

– Благодарю, – сказала Аида.

– Я с удовольствием официально приглашаю вас выступать в «Зале Лимбо». Разумеется, мы купим вам билет на поезд, а мой деловой партнер владеет гостиницей рядом с клубом, так что у вас будет жилье на время пребывания в нашем городе.

Никто прежде не предлагал ей столько. Аида тут же заподозрила, что упомянутый деловой партнер содержит бордель. У Велмы есть друзья в Новом Орлеане, возможно, она сможет проверить заведение.

– Где мы могли бы оговорить зарплату и другие подробности? – спросил мистер Бикс.

– Дэниелс, если не возражаешь, проведи, пожалуйста, этого джентльмена в бар. – Управляющий отрывисто кивнул. – Мистер Бикс, я буду готова через несколько минут. Встретимся там.

Мистер Бикс вежливо кивнул и надел светлую соломенную панаму:

– Кстати, мне нужно знать ваше решение поскорее, так как желательно провести первое выступление на собрании спиритуалистов во французском квартале.

– И когда же?

– Пятнадцатого июля.

Придется сесть на поезд на следующий день после заключительного вечернего представления в «Гри-гри», если мистер Бикс хочет, чтобы Аида сразу же начала выступать в его клубе.

Ей следовало обрадоваться. Еще никогда ангажементы не совпадали так прекрасно, суля стабильный заработок, который нелегко отыскать в ее сфере. Но когда Дэниелс провел будущего работодателя обратно в клубный зал, Аида могла думать лишь об Уинтере, как он ласкал большой рукой ее обнаженную грудь, и как приятно нежиться и засыпать в его объятиях.

Аида знала, что такие отношения не вечны, но теперь у них осталось еще меньше времени, чем предполагалось.