Глава 1

По рабочему кабинету в доме священника в Чемпфорсе расхаживала мисс Дафна Селвуд, обдумывая свой следующий довод. Ей приходилось перемещаться с осторожностью, поскольку на пути все время попадались то три кресла, составленные вместе перед горящим камином, то выцветшая зеленая софа. Вдоль стен уютной комнаты были расставлены разнообразные подставки и столики, на которых размещались канделябры, журналы и книги в кожаных переплетах. Многие тома были раскиданы по вытертому зеленому ковру, и мисс Селвуд споткнулась, зацепившись носком своей атласной туфельки об один из этих томов. Она пробормотала некое словечко, не вполне подобающее племяннице викария; однако по виду дядюшки, поглядывающего на нее спокойными серыми глазами поверх страниц «Лондон Таймс», могло показаться, что ничего такого он не слышал.

Ее сестра Джейн, занимавшая ближайшее к камину кресло, сосредоточенно нахмурилась, словно пытаясь закрепить в памяти это новое дополнение к школьному словарю. Что же касается книги, которую надлежало читать ей самой – а это была восхитительно-увлекательная история, вышедшая из-под пера госпожи Радклифф, – эта книга лежала, открытая, на коленях у девочки, которая как-то сразу, хотя и временно, потеряла к ней интерес. Взгляд зеленых глаз Джейн неотступно следовал за старшей сестрой, на которой было сосредоточено все ее внимание.

Дойдя до дверей, мисс Селвуд повернулась и устремила на дядю испытующий взор. К величайшей своей досаде, она ничего не смогла прочесть на бесстрастном лице преподобного мистера Тадеуса Денверса. Тем не менее, ей и в голову не пришло бы истолковать это кажущееся равнодушие как отсутствие интереса или слабоволие. Его спокойная сила часто вызывала в ней восхищение, но бывали случаи – вот как сейчас – когда эта сила вставала на ее пути несокрушимой стеной.

Размеренным шагом она вернулась к камину и выдернула из-за каминной полки забытый дубовый листок, который ускользнул от их внимания утром, когда они освобождали кабинет от остатков рождественского убранства. Швырнув листок в пламя камина, она обратилась к дяде:

– Я не могу бросить их, и не брошу. – Ее лицо приняло умоляющее выражение. – Если даже Джейн – их собственная кузина! – не вернется после рождественских каникул, как это будет истолковано? Только одним способом – как подтверждение всех смехотворных слухов. Ну и как, по-вашему, надолго ли задержатся у нас остальные ученицы? А если уедет еще хоть одна из молодых леди, кузины не смогут выплачивать ренту за Дауэр-Хаус, и им придется закрыть школу!

– Боюсь, что так и случится… – Мистер Денверс с нескрываемым унынием покачал головой. – Милая моя Дафна, я всей душой хотел бы найти какое-то решение, но, по правде говоря, выхода не вижу.

– Но, дядя, если разобраться, призрак никому вреда не причиняет, – заметила девушка, предпринимая очередную попытку убедить его. – Просто немножко пугает некоторых девочек, которые поглупее.

– Призрак! – Голос викария не выражал ничего, кроме презрения. – Ты действительно веришь, что по прошествии двух с лишком столетий… и, заметь, все эти годы даже слухов никаких не было ни о каких ужасных событиях в доме… ты веришь, что призраку вот так просто взбрело в голову вселиться в этот дом и там обосноваться? Абсурд! Нет, за всем этим скрывается какая-то личность.

– Именно это я и имею в виду, – согласилась Дафна. – Я… кузины и я… мы можем справиться с этой проблемой.

И тут впервые в разговор вступила Джейн.

– Моя подруга, мисс Сноудон, думает, что кто-то просто разыгрывает над нашими кузинами гадкие шутки, – сказала она, выразительно взглянув на сестру, а затем убежденно добавила: – и я тоже так думаю.

– Конечно, так и есть. – Дафне хотелось бы только, чтобы Джейн верила не всему, что скажет по этому поводу мисс Сноудон или еще кто-нибудь. Она снова обратилась к дяде: – Я совершенно серьезно намерена изобличить этого шутника – кем бы он ни оказался – который позволяет себе так по-идиотски издеваться над тремя милыми старушками. И не хмурьтесь так, дядя Тадеус. Наши кузины – добрейшие создания, вы это сами знаете, и они полагаются на меня. Вся эта история – чьи-то проделки, но такие дурацкие и жестокие!

– А вдруг это что-нибудь похуже? Что, если кому-то понадобился Дауэр-Хаус, а для этого нужно вытеснить оттуда пансион? Я очень и очень опасаюсь, что злоумышленник в любой день может прибегнуть к насильственным методам, чтобы ускорить развитие событий.

– Но это же бессмысленно!

– Бессмысленно?! – резко переспросил викарий. – На мой взгляд, дело зашло слишком далеко, если это всего лишь чьи-то шалости.

Дафна обдумывала эти слова, но они ее не убедили.

– Но нельзя же покинуть бедных кузин в такую трудную минуту, – заявила она, а потом попробовала подойти к делу с другой стороны: – Кроме того, я состою у них на службе. Пока школа не закрыта, им нужна учительница рисования.

– Тебе совершенно не обязательно состоять на службе у кого бы то ни было. Хлоя была бы счастлива вывезти тебя в свет.

– И увидеть меня замужем за каким-нибудь городским вертопрахом. Дядя, я всем сердцем люблю вашу дочь, но почему вы с ней никак не можете понять, что у меня нет ни малейшего желания делать реверансы светскому обществу? И дело даже не в том, что Хлое – или, скорее, ее мужу – придется оплачивать мои счета. Просто я предпочитаю чувствовать, что приношу пользу. В пансионе я счастлива.

Мистер Денверс покачал головой.

– Для принятия такого решения ты слишком молода и неопытна; ты даже не провела ни одного сезона в Лондоне. Ты…

– Этот спор у нас возникает каждый раз, когда я у вас появляюсь, – напомнила Дафна. – Почему вы не можете поверить, что я знаю себя? Я хочу только одного – вернуться в пансион.

– А там тебя подстерегают все эти неприятности. – Мистер Денверс помрачнел. – Как же это может мне нравиться? Я бы предпочел сам поехать с тобой.

– Это ни к чему! – воскликнула Дафна, а затем продолжала более спокойным тоном: – Поверьте мне, дядя. В этом нет никакой необходимости. Я могу справиться сама. В ваших глазах я все время остаюсь несмышленой девочкой, которая должна оставить все дела – за исключением самых пустяковых – на усмотрение более взрослых и умудренных жизнью голов; но ведь я не ребенок! Мне не нужна нянька. Неужели вам трудно это осознать?

– Я обещал твоей маме, что буду заботиться о тебе. – Он был встревожен не на шутку.

– Мне уже почти двадцать один год. Я вполне способна совладать…

– Со множеством трудностей, дорогая. В этом у меня нет ни малейшего сомнения. Но, по правде говоря, ты должна признать, что никогда еще не оказывалась в ситуации, которая грозит нешуточными опасностями. И недостаток житейского опыта может тебя сильно подвести.

Она отвернулась, стиснув зубы. Нет, житейский опыт у нее был. Она знала себя. Спасибо дяде Персивелу Селвуду – она даже провела полтора года в Лондоне, хотя и не в самом изысканном обществе. Она обладала способностями, о которых ее дяде Тадеусу в жизни не догадаться и о которых она никогда не расскажет ни ему, ни кому-либо другому: это могло бы плохо для нее кончиться.

– Каким же образом, – обратилась она к священнику, тщательно подбирая слова, – я могла бы приобрести опыт, достаточный – с вашей точки зрения – чтобы я получила возможность самостоятельно выбирать свой жизненный путь, если вы не позволяете мне хотя бы испытать себя?

– Вероятно, я мог бы устроить так, чтобы меня отпустили отсюда на несколько дней, – пробормотал он, словно и не слышал ее.

Подавив в себе раздражение, она подошла к нему, легонько коснулась губами его седеющей головы и на время оставила попытки разубедить его.

– Дорогой мой дядя, вы нужны здесь, вы нужны своим прихожанам. И вы сами это знаете.

Она опустилась на колени рядом с его креслом, и края ее синей шерстяной юбки мягкими складками легли поверх туфелек.

– Кроме того, – добавила она сухо, – если вас так уж беспокоит, что мы лишены мужской защиты, так почему бы вам не вспомнить, что в доме рядом с пансионом живет кузен Джордж?

– Мистер Джордж Селвуд, – произнес мистер Денверс с глубоким чувством, – и в самом деле мог бы оказаться самой подходящей персоной для защиты Селвудского пансиона. Однако, на мой взгляд, он ничем не сможет вам помочь. По твоим собственным словам, этот денди бледнеет при одном упоминании о вашем призраке.

Джейн вдруг выпрямилась в своем кресле.

– Я придумала! Почему бы нам не послать за дядей Персивелом?

– Нет! – это слово вырвалось у Дафны, как будто у нее перехватило дыхание.

Джейн повернула к мистеру Денверсу свое серьезное лицо.

– Дафна всегда говорит, что он… – она наморщила лоб, напрягая память, – что он… что-то вроде фокусника со связанными руками.

– Нет! – повторила Дафна уже громче. – Ни в коем случае! Джейн, ты же знаешь, что это невозможно.

– Дядя… – удивленно протянул мистер Денверс. – Дядя Персивел?.. Разве он жив? Кажется, ваша мама говорила, что мы потеряли его.

– Она… да, она использовала такой оборот речи, – подтвердила Дафна, взяв себя в руки. – Она говорила, что для нас он умер.

Ее мать так и не простила дядю Персивела; однако Дафна очень скучала по старому мошеннику, хотя и не настолько сильно, чтобы пойти на риск и снова допустить его в свою жизнь.

Джейн подняла брови.

– Он всегда был замечательно забавным! Ты сама так говорила, Дафна, – добавила она, как будто этим все решалось. – Почему ты возражаешь? Потому что дяде Тадеусу может не понравиться, если он окажется в родстве… с владельцем игорного заведения? Мама так всегда говорила.

…Если бы дело было только в этом…

Но прошлое – по крайней мере, ту его часть – было бы лучше похоронить и забыть. Дафна натянуто улыбнулась и постаралась вернуться к своему обычному легкому тону.

– Все наоборот, Джейн. Дядя Персивел всегда утверждал, что это именно он был прямо вне себя, когда его брат женился на сестре священника. Он заявлял, что воспринял этот брак просто как акт умерщвления плоти.

Мистер Денверс отнесся к делу серьезно.

– Как ты думаешь, он приедет, если ты попросишь?

– Нет! – в тревоге воскликнула Дафна. Она-то опасалась, что ее респектабельный дядя с материнской стороны преисполнится негодованием при одном упоминании имени непутевого родственника со стороны отца – родственника, пользующегося весьма дурной репутацией. Но, вопреки этим ожиданиям, милый дядюшка Тадеус готов был приветствовать любого, кто мог бы стать ее защитником и покровителем в трудное время. А она этого не хотела.

Она собралась с силами и предприняла новую попытку.

– Он не восстанет из пепла, – заверила она, безжалостно разрушив зародившиеся в дядюшке надежды. – Он, можно сказать, умыл руки – в том, что касается нас. Покойная мама слышала, что он перебрался из Мюнхена в Рим, и это было за два года до ее смерти. С тех пор мы от него ни строчки не получили.

Мистер Денверс сочувственно похлопал ее по плечу.

– Я был бы бесконечно благодарен, если бы кто угодно восстал из пепла, лишь бы он сумел разобраться, что творится в вашей школе. Мне неизвестно, с какой целью устраиваются так называемые явления призрака, и это меня, конечно, тревожит.

– Я вполне в состоянии сама разобраться в этом, – возразила она. – И мы четверо – кузины и я – согласны в одном: чем меньше людей будет вовлечено в раскрытие наших тайн, тем больше останется шансов уберечь школу от скандала.

– Милое мое дитя, охранять тебя – моя святая обязанность, и плохим я оказался бы опекуном, позволив тебе вернуться в школу без всякой защиты. Ты напрасно смотришь на меня так сердито. Я сомневаюсь не в силе твоего духа и разума, а в твоей физической силе. Посуди сама: вдруг это дело рук каких-то головорезов, а ты встанешь на их пути – и что тогда? Разве мой страх за тебя не имеет оснований?

Дафна открыла было рот, чтобы опровергнуть и это соображение, но природная честность заставила ее промолчать.

– И потом, – продолжал мистер Денверс, выдвигая, как ему казалось, решающий довод, – надо ведь подумать и о Джейн.

– Обо мне? – зеленые глаза Джейн широко раскрылись. – Но Дафна говорит, что никакой опасности нет. Призрак просто блуждает по парку, вот и все. Моя подруга, мисс Тревельян, считает, что это всего лишь одна из воспитанниц, которая всех таким образом разыгрывает.

Дафна внимательно посмотрела на сестру, и сомнение в собственной правоте в первый раз закралось к ней в душу. В пятнадцать лет Джейн была юной длинноногой девочкой; в ней совсем не было самоуверенности, но зато слишком много готовности поверить всему, что скажут другие, и поступать соответственно. Если бы кто-нибудь из ее подруг предположил, что они могут остановить привидение, просто приблизившись к нему вплотную и сказав «бу-у-у», Джейн восприняла бы это как святую истину и при первой же возможности применила бы указанный способ. Результат мог бы получиться самый катастрофический – для Джейн.

Дафна задумалась. Она могла бы как-то влиять на поведение Джейн. Она могла бы также разобраться с этим мнимым привидением, если бы только сумела убедить дядю Тадеуса дать ей такую возможность. Ей не хотелось, чтобы в пансионе появился кто-то посторонний – пусть даже из числа родственников: это дало бы девочкам пищу для новых сплетен, а их родителям – для новых тревог. Селвудская школа не могла себе позволить лишиться еще хотя бы одной ученицы.

– Мы должны вернуться. – Дафна выпрямилась, крепко ухватившись за ручку кресла мистера Денверса и не оставляя надежды, что ей удастся настоять на своем. – Пожалуйста, дорогой дядя, согласитесь. Наши кузины нуждаются во мне, и я обязана им помочь. Джейн получает превосходное образование, а вы знаете, что отдать ее в любое другое учебное заведение в Бате было бы мне не по средствам.

– Хлоя… – начал мистер Денверс. Дафна жестом прервала его.

– Кузина Хлоя – самое милое существо на земле, но мы не будем обременять ее заботами о себе. Дело не только в том, что это совершенно неприемлемо для нас. Вы только представьте себе, как будет чувствовать себя лорд Ричард, если все бедные родственники его жены сядут ему на шею.

– Он не стал бы возражать. Ни в малейшей степени, – сказал мистер Денверс, но в голосе у него явно не было прежней уверенности.

– Вы совершенно правы, в этом-то и заключается проблема. Лорд Ричард был бы только рад помочь любому. Но мне бы этого не хотелось. И вам, я не сомневаюсь, тоже.

Мистер Денверс не мог удержаться от улыбки.

– По совести говоря, дорогая, я очень хорошо все понимаю. Но, по-видимому, именно мне следует побеспокоиться о твоей безопасности, поскольку ты этим заниматься не собираешься. Если нам не удастся найти какого-нибудь родственника для вашей защиты, я не смогу вас отпустить.

Дафна сердито уставилась в огонь; она чувствовала себя подавленной. «Родственник», слоняющийся вокруг пансиона, так что девочки пугаются при встрече с ним – этого еще не хватало! Она могла только возблагодарить судьбу, что такого кандидата у нее в родне не имеется, а это значило, что…

Искоса взглянув на дядюшку, она успела уловить тень беспокойства на его лице. И в ней вновь затеплилась надежда. Его доброе сердце само было на ее стороне; он не мог долго противиться ее просьбам, когда она рвалась на помощь кому-то, попавшему в беду. Если бы только он осознал, что подходящего джентльмена-родственника отыскать невозможно, он бы смягчился и отпустил ее. Тогда они сами нашли бы разгадку таинственных событий, не допустив разрастания скандала, а дядюшка получил бы убедительное доказательство того, что она теперь – разумная молодая женщина, которой уже нет необходимости добиваться согласия опекуна, прежде чем принимать простейшие решения.

Теперь ей оставалось только ждать и надеяться, что давно забытый родственник мужского пола не испортит все своим нежелательным появлением.

* * *

В рано наступившей темноте морозного январского вечера преподобный мистер Адриан Карстейрс крупными шагами шел по занесенной снегом знакомой дорожке от маленькой конюшни, где он оставил своего коня и легкую двуколку. Впереди возвышался старинный каменный фасад дома викария; как всегда, этот дом казался воплощением гостеприимства и покоя. Еще более отрадным для путника было то, что несколько окон были освещены, и сквозь неплотно задернутые шторы свет пробивался наружу.

На мгновение отдавшись во власть воспоминаний, Адриан широко улыбнулся. Потом он переложил саквояж в левую руку, набрал пригоршню свежего снега и приблизился к двери. Он энергично постучал колотушкой, а затем занес руку для броска.

Прошла минута, потом еще одна – и вот тяжелая дубовая дверь открылась и за ней показалась стройная молодая леди в гладком платье из тонкой синей шерсти; светлая вязаная шаль была наброшена на ее плечи.

В выражении ее лица угадывался легкий оттенок раздражения, явно не свойственного этому милому лицу, обрамленному копной непокорных темных кудрей. Ее большие зеленые глаза расширились при виде его агрессивной позы, и на правой щеке заиграла неотразимо привлекательная ямочка, согнав с лица последние следы неудовольствия.

– Мисс Селвуд! – воскликнул, засмеявшись, мистер Карстейрс. Он опустил руку и принялся жонглировать снежком. – Извините меня. Я-то ожидал, что дверь откроет мистер Денверс.

Юная леди снова нахмурилась.

– Мистер Карстейрс! Скажите, ради Бога, что привело вас сюда в такой поздний час? Мы думали, что вы в замке, вместе со всеми другими. Конечно, дядя будет рад вас видеть, уж в этом-то можете не сомневаться. Ну, заходите же и согрейтесь с дороги. – Она посторонилась, чтобы он мог войти. – А Хлоя и лорд Ричард тоже возвратились?

– Вы в самом деле полагаете, что моя сестрица Элен отпустила бы их? – Адриан бросил свой снежок в сугроб и вошел в дом. – Для Хлои и Ричарда не так-то просто прокатиться чуть ли не через всю Англию в Йоркшир с тремя малыми детьми. Нелл говорит, что видятся они редко, а замок достаточно просторен для целой армии детей. Когда я расставался с вашими молодыми кузенами, они были поглощены игрой с… – его губы изогнулись при этой новой для него мысли, – с моими племянником и племянницей.

Мисс Селвуд закрыла входную дверь, и Адриан ощутил ласковое тепло вестибюля. Он последовал за Дафной в кабинет, хотя формально в этом не было никакой необходимости. За последние восемь лет дом священника в Чемпфорсе стал для него таким же родным, как замок Галлифорд-Касл, родовое поместье его шурина, герцога Галлифордского, или как его собственное спартанское жилище в Оксфорде. Здесь он всегда мог найти приют – убежище, чтобы укрыться в случае необходимости. Как сейчас, например.

Он стянул отсыревшие перчатки, отгоняя прочь острый спазм одиночества, и вошел в кабинет. При виде этой уютной комнаты им овладело совсем иное чувство – чувство возвращения домой.

В камине весело пылал огонь.

По одну сторону от камина, в удобном кресле свернулась клубочком мисс Джейн Селвуд. Ее длинные темные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо. Когда Адриан сделал еще один шаг, она подняла глаза от книги и окинула вошедшего беглым взглядом.

Оторвался от своей газеты и сидевший по другую сторону от камина мистер Денверс, столь же подтянутый и стройный, как прежде, несмотря на свои пятьдесят четыре года. Улыбка засветилась в глубине его серых глаз, и, отложив газетные листы, он встал.

– Адриан! – он шагнул навстречу гостю и обнял его. – Дорогой мой мальчик! Подходи к огню, отогревайся. Ты издалека?

– Проехал все сорок миль.

Он поставил на каминную полку саквояж, и от обледенелой кожи повалил пар. Поверх саквояжа он набросил свой плащ.

– Сорок?! Ты, наверно, совсем замерз! – Мистер Денверс налил бренди в стакан и подал его Адриану. – Как там все поживают, в замке?

Адриан неотрывно смотрел на огонь в камине, воспоминания о минувших рождественских праздниках в герцогском поместье живыми картинами проплывали перед ним.

– Хлоя просила передать вам привет. Они не собираются возвращаться раньше будущей недели.

Он знал наверняка, что мистер Денверс скучает без дочери и внуков и будет рад, когда они вернутся домой, в Чемп-форс-Мэнор, вместе с отцом семейства, лордом Ричардом, младшим братом герцога Галлифордского. Роль дедушки доставляла мистеру Денверсу огромное удовольствие.

Адриан подошел к окну и сквозь разрисованные морозом стекла вглядывался в ночь. Все три его сестры замужем; судьба послала каждой из них благополучие и надежный семейный очаг. И хотя груз ответственности за них больше не лежал на его плечах – с того момента, когда его младшая сестра Лиззи сочеталась браком с Фредериком Эшфилдом, ныне виконтом Сент-Винсентом, – тем не менее, он испытывал скорее не облегчение, а опустошенность. Впервые в жизни он чувствовал себя одиноким. Не нужным никому.

Он отвернулся от окна и встретил пристальный, испытующий взгляд мистера Денверса.

– Ты сможешь пожить здесь подольше? Или тебе нужно спешно возвращаться в Оксфорд?

– Я в отпуске – чтобы написать диссертацию. Трактат по Геродоту. Хотя, боюсь, в моем распоряжении осталось не больше месяца, чтобы завершить его. – Он потерял много времени, улаживая запутанные – и небезопасные – дела новоиспеченного виконта Сент-Винсента. – А вы тут почему такие хмурые?

– Ваше общество доставит дядюшке огромную радость, – откликнулась старшая сестра, вскинув голову. – Похоже, что здесь будет очень тихо, когда мы с Джейн вернемся в пансион.

Выпалив эту тираду, она прикусила нижнюю губу; яркие зеленые глаза вызывающе блеснули.

Мистер Денверс задумчиво поглядел на нее и вновь устроился в своем кресле.

– Ты надеешься, дорогая, что меня можно отвлечь в сторону от предмета, который меня занимает?

Мисс Селвуд метнула в его сторону сердитый взгляд и вновь отвернулась, громко уставившись в камин.

– А, в самом деле, дорогая, – голос мистера Денверса свидетельствовал, что его явно позабавила какая-то мысль. – Тебе не кажется, что мистер Карстейрс некоторым образом состоит с тобой в родстве?

Адриан засмеялся, а потом обратил внимание на то, что выражение серых глаз хозяина дома вполне серьезно, и добавил;

– Точнее, можно сказать, что родственная связь между нами установилась в результате браков близких нам людей.

– Так или иначе, но тебя можно назвать родственником? Или нельзя?

Мисс Селвуд так и взвилась: ее негодование выглядело едва ли не комично.

– Но ему надо писать трактат, и он не укладывается в срок! Вы же слышали, дядя Тадеус! Он просто не может больше откладывать работу. И, в самом деле, нет ни малейшей необходимости…

Мистер Денверс одним взглядом подавил этот бунт.

– Необходимость есть, и самая настоятельная.

Адриан был заинтригован. Он подошел к камину и оперся локтем о полку.

– Открывайте карты, сэр. Что, речь идет о каком-то ужасном деянии, которое, по-вашему, я должен совершить, а по мнению вашей племянницы – не должен?

Мисс Джейн, которая перед тем наблюдала за Адрианом критическим оком, просто взвизгнула от восторга.

– Вот это замечательно, Дафна! Ой, дядя Тадеус, какой вы умный! И хотя он такой молодой и красивый, все будет прилично и правильно, потому что ведь он священник!

– Мисс Джейн!.. – запротестовала мисс Селвуд.

– Конечно, конечно, какие тут могут быть возражения! – согласился Адриан, хотя только усилием воли сохранял серьезную мину на лице. – В этом, – он дотронулся до своего воротничка, составлявшего неотъемлемый элемент одежды англиканского священника, – есть нечто столь респектабельное, внушающее уважение…

– Это действительно очень удобный вариант, тут и сомневаться не приходится, – глаза мистера Денверса ярко блестели. – Знаешь, Адриан, если ты захочешь, то можешь занять вакансию священника, постоянно проживающего при школе для юных леди.

– Ой, какая это блестящая затея! – Джейн восхищенно захлопала в ладоши. – Если все у нас получится, никто даже не догадается, для чего он там оказался!

– Никто, и я в том числе, – чистосердечно подтвердил Адриан.

– А вам и незачем догадываться, – заявила мисс Селвуд. – Извините, я понимаю, что это звучит ужасно грубо, но проблема, о которой идет речь, – только наша и никоим образом не ваша, и нет никаких причин вовлекать вас в это дело. Вам оно сулило бы только массу беспокойства. Я все время доказываю дяде, что мы абсолютно в состоянии сами справиться со своими трудностями. И хотим справиться с ними самостоятельно.

– А я доказываю, что им это не под силу. – Мистер Денверс улыбнулся. – Но мы же тебе ничего пока не объясняли, и у тебя, наверно, такое впечатление, будто здесь говорят на тарабарском языке или же что мы все рехнулись.

– Ничего подобного. Я хорошо знаю мою сестрицу Лиззи и потому приучен ко многому.

– На самом деле все очень просто, – начал мистер Денверс.

Мисс Джейн с помощью коротенькой комической пантомимы изобразила безмерный ужас.

– Призраки! – загробным голосом возвестила она. – У нас в школе завелся один такой и всех пугает. Мы живем в постоянном страхе, что бедным кузинам придется закрыть пансион.

– Призраки? – Адриан поболтал бренди в стакане; при этом его проницательный взгляд перебегал то на мисс Джейн, то на мисс Дафну. – Я понял так, что призрак завелся в пансионе, которым управляют ваши кузины?

– Кузины моего отца, если уж быть точными. – Мисс Дафна Селвуд скрестила руки на груди. – Так что видите сами – это чисто семейная забота, которая не должна касаться никого больше… если только, – добавила она, с укором глядя на мистера Денверса, – дядюшка не станет принимать это так близко к сердцу и выступать в роли деспотического опекуна.

– Должен же хоть кто-нибудь отнестись к делу серьезно, – парировал мистер Денверс, – ведь ваши кузины, похоже, не потрудились даже задуматься, что же за всем этим кроется. Я повторяю, что впереди вас может ждать опасность, а на территории пансиона нет ни одного мужчины, способного оказать необходимую помощь.

– Мужчина там и не нужен, – проворчала мисс Селвуд. Адриан выпрямился: в нем заговорило природное чувство рыцарского долга. Впрочем, спокойно подумал он, возможно, все дело в том, что с семнадцати лет он был фактическим главой семьи. И вот теперь, в двадцать пять, он – человек, чьим деловым качествам все воздают должное, или, по шутливому выражению Лиззи, – великий мастер улаживать чужие дела. И так как сестры больше в нем не нуждаются, не высматривает ли он невольно других беспомощных представительниц слабого пола, которым нужна защита?

Эта мысль заставила его усмехнуться. Рыцарь – защитник прекрасной дамы – вот кто он такой. Он – тот, кто должен бросаться в бой с любым войском или драконом, если дама в беде. Во всяком случае, сама перспектива предстоящего сражения избавила его от угнетающего чувства пустоты.

– Расскажите мне все, – предложил он, заранее предвкушая удовольствие от их истории.

Мистер Денверс смотрел на него в задумчивом молчании и, наконец, задал вопрос:

– Что тебе известно об этой школе?

– Только то, что ею управляют три кузины обеих мисс Селвуд…

– Кузины нашего отца, – снова уточнила Дафна. – Дядя Тадеус не имеет к ним никакого отношения.

Адриан наклонил голову в знак того, что понял услышанное.

– …и что школа расположена в доме под названием Дауэр-Хаус, в поместье Селвуд. Примерно в двух милях от Бата, правильно? Я думал, что дела у них идут прекрасно.

– Они и шли прекрасно – кроме последних трех месяцев.

– Некто повадился там являться, – с удовольствием включилась в повествование мисс Джейн. – Такой ужас был, просто кровь застывала в жилах, можете мне поверить. Мы видели явление призрака несколько раз.

– И в этом-то и заключается вся наша проблема, можете поверить и мне тоже. – Дафна с неодобрением взглянула на сестру. – Трудность состоит просто в том, что в прошлом семестре наш призрак напугал нескольких учениц, и родители забрали их из школы; и я серьезно опасаюсь, что из тех, кто еще оставался, не все вернутся после каникул. А тогда доходов не хватит даже на то, чтобы содержать школу. Вот и все. Кто-то разыгрывает мерзкие шутки. Никакой опасности в этом, конечно же, нет, и я не вижу никаких причин, почему Джейн и я не должны возвращаться.

– Вы так уверены в том, что это не более чем шутка? – Адриан внимательно посмотрел ей в лицо.

Она расправила складку на своей синей юбке.

– Я не верю в привидения, – провозгласила она. – Я совершенно убеждена, что некто затеял такую игру из зависти или по злобе, не сознавая даже, что его проделки могут просто погубить наших бедных кузин. Они – чудеснейшие, добрейшие старушки, и чтобы хоть кто-нибудь действительно желал причинить им зло – такого просто быть не может. Поэтому я считаю, что дядя Тадеус слишком уж серьезно относится к этой истории.

– И все-таки не мешало бы рассмотреть и другие версии. – Адриан задумчиво разглядывал стакан с бренди. – Вы не хотите взглянуть на это с иной точки зрения? А вдруг кому-то выгодно, чтобы этот пансион перестал существовать? Вдруг нынешний владелец поместья…

– Наш кузен Джордж… – вставила мисс Селвуд.

– Не могло ли случиться так, что Дауэр-Хаус понадобился теперь ему самому?

Мисс Селвуд покачала головой.

– Рента за Дауэр-Хаус – арендная плата – почти единственный источник его доходов. По всей вероятности, от закрытия пансиона не выиграет никто.

Мистер Денверс взял графин и вновь наполнил стакан Адриана.

– Ну, что скажешь, мой мальчик? Ты поможешь им?

Живо ощущая на себе негодующий взгляд Дафны, Адриан почувствовал, как в нем самом зарождается любопытство. Интересно все-таки, почему эта юная леди так уж против его помощи. Дело было не в том, что она видела в нем чужака, хотя они и не были очень близко знакомы. Он осторожно ступил на зыбкую почву, сохраняя бесстрастное выражение на лице.

– Тогда – если выражаться точно – какие мои действия были бы для вас желательны?

– Никаких, – пробормотала Дафна столь тихо, что Адриан едва расслышал ее.

– Проводи моих упрямых племянниц в Селвудский пансион и оставайся там, пока не будут улажены эти проблемы… так, чтобы школа снова стала безопасным местом.

– А что мы скажем людям насчет появления молодого джентльмена, живущего в школе для девочек? – требовательно осведомилась мисс Селвуд. – Его присутствие породит тот самый скандал, который мы пытаемся предотвратить.

– Именно поэтому в данной ситуации невозможно найти никого более подходящего, чем мистер Карстейрс. Его одеяние священнослужителя само по себе убедительное объяснение. Ваша школа отнюдь не окажется первой, в штате которой состоит постоянно живущий там священник.

Непохоже было на то, что этот довод заставил мисс Селвуд изменить свое мнение.

– А как, по-вашему, отнесутся кузины к этому пополнению их персонала? Вы не думаете, что сначала нужно их спросить?

– Да они наверняка будут в восторге. И поймите меня правильно, мисс, – в голосе мистера Денверса зазвенела сталь, – вы вернетесь в свою школу только в сопровождении мистера Карстейрса и только на тот срок, пока он будет оставаться под ее крышей. Я выразился достаточно ясно?

– Дядя! – щеки мисс Селвуд раскраснелись, и ее зеленые глаза засверкали.

Оставив без внимания ее возглас, он обратился к Адриану:

– Ну, так как, мой мальчик? Поедешь?

Проказливый бесенок заплясал в душе Адриана.

– Никогда в жизни, – заверил он своего былого наставника, – меня еще не приглашали на роль странствующего рыцаря для служения даме, которая бы столь сильно этому противилась! А на каких-либо иных условиях вы не позволите им вернуться в пансион?

– Нет.

Адриан бросил на мисс Селвуд взгляд, в котором просьба о прощении мешалась с озорным лукавством.

– Из этого следует, что выбора у меня нет. Прекрасная дама, – он отвесил ее шутовской поклон, – я всецело к вашим услугам.

– Ox, идите вы… к дьяволу! – воскликнула мисс Селвуд и, как ураган, вылетела из кабинета.

 

Глава 2

Холодный утренний ветер хлестал пассажиров двуколки, закидывая в глаза Адриана бахромчатые концы его шарфа. В одной руке он держал поводья, а другой протирал глаза, залепленные снегом; поминутно приходилось направлять бег его коня Ахилла, когда тот сбивался с дороги. Когда им удалось без особых препятствий проехать какой-то отрезок пути, Адриан обратился к спутнице:

– В этой ситуации ни у кого из нас не оставалось выбора. – Он произнес это самым равнодушным тоном.

Дафна Селвуд, которая сидела, ссутулясь, под объемистыми складками своего широкого дорожного пальто, тут же отозвалась.

– Если бы не появились вы, я бы его упросила. Ну почему вы не могли подождать с возвращением до следующей недели, как Хлоя и Ричард? Или, например, остаться в замке?

– Вы знаете такое выражение: делать хорошую мину при плохой игре? – поинтересовался Адриан, которого забавляла ее упорная враждебность. Ее прекрасные глаза – а что они действительно прекрасны, он заметил сразу, – вспыхивали недобрым огнем, встречаясь с его взглядом.

Не дождавшись от нее ответа на предыдущий вопрос, он задал следующий:

– Почему вы предпочли ехать в моем экипаже? В ландо вам было бы намного удобнее. Она стиснула зубы.

– Мне нужна была возможность сообщить вам кое-какие подробности наших семейных дел без посторонних ушей.

– Продолжайте, прошу вас.

Она одарила его негодующим взглядом.

– Ваше присутствие в школе совершенно необязательно.

– Вы достаточно ясно дали это понять еще вчера вечером, – признал он, не покривив душой.

– Ваше появление может только всколыхнуть нежелательные пересуды.

Адриан сохранял спокойствие, но это давалось ему нелегко.

– Я попытаюсь вести себя осмотрительно.

– Мы абсолютно способны сами управляться со своими делами.

– По-моему, вы вчера упоминали и об этом. Нет ли у вас в запасе какого-либо нового соображения, к которому вы желали бы привлечь мое внимание?

– Есть!!! Вы – самый противный, упрямый, надоедливый, отвратительный… – она запнулась, очевидно, не находя достаточно бранных слов для его характеристики.

– Дурень? – услужливо подсказал он. – Наглец? Прохвост? Может быть, «балда чертов» будет самым уместным определением?

– Нет, проныра! – ее губы дрогнули, как будто она сдерживала желание засмеяться; но вместо этого она лишь повела плечами и плотнее закуталась в пальто.

Адриан наклонился и заботливо подоткнул углы меховой полости вокруг обутых в ботинки ног спутницы.

– Сдается мне, что нечто подобное я уже слышал от вас сегодня утром.

Она расхохоталась.

– Нет, вы совершенно невыносимы!

– А вот об этом меня известили мои сестры. Ну, а я отказываюсь в это поверить. Никто не стал бы отдавать предпочтение этой неудобной, продуваемой насквозь двуколке исключительно ради удовольствия высыпать на мою голову целый мешок бранных слов и оскорблений. Не соблаговолите ли сказать, что вы на самом деле собирались мне поведать?

Она внимательно разглядывала свою муфту, в которую перед тем снова засунула руки в перчатках.

– Может быть, вы просто доставите меня до пансиона, а потом… потом поедете дальше? Может быть, вам лучше вернуться в Оксфорд?

Произнеся эти последние слова, она подняла на него глаза, в которых читался тот же вопрос.

Адриан долго не отрывал от нее испытующего взгляда.

– Мое присутствие – это действительно столь тяжкое бремя для вас?

Она глубоко вздохнула, и облачко пара поднялось у нее перед лицом, а потом постепенно рассеялось.

– Неужели все мужчины такие тупые? Дело не в вашем присутствии, а в вашем назойливом стремлении вмешаться; вот этого я и вправду не могу вынести. Почему люди вечно отказывают мне в праве самостоятельно принимать простейшие решения? Я вполне в состоянии вести своя дела.

Адриан благоразумно промолчал. Как бы защищаясь от упреков, она продолжала:

– Уж не собираетесь ли вы сказать мне, что любой женщине – в силу законов самой природы – требуется руководство со стороны мужчины?

– С чего это я стал бы делать подобные заявления?

– Дядя Тадеус придерживается именно такого мнения.

– Он привык к обществу менее решительных женщин.

– Вы, видимо, хотели сказать – упрямых. – Она фыркнула носом, хотя, возможно, это был просто насморк.

– Это ни к чему не приведет, вы же знаете. – Он оставил без внимания ее последнее замечание и вернулся к более важному предмету. – Мистер Денверс согласился на ваш отъезд в школу, но поставил условие: вы живете в доме ваших кузин ровно столько, сколько там проживу я.

Несколько минут она молчала. Адриан сосредоточил все свое внимание на жеребце, поскольку они пробирались по занесенной снегом узкой дороге. Сучья деревьев низко нависали над землей, отягощенные своей белой ношей. В легкие вливался морозный воздух, чистый, свежий и бодрящий, несущий ароматы сосен и елей.

– Ну что ж, – сказала она наконец. – Как видно, выбора у нас нет, и вам придется остаться в пансионе. Но вам нет никакой необходимости что-нибудь делать.

Адриан поднял брови.

– Даже играть роль священника?

– Вам придется играть эту роль просто во избежание скандала. Но сверх этого ничего не предпринимайте. Если вы попытаетесь действовать, это будет величайшая бесцеремонность с вашей стороны.

– Вот как? Мне даже нельзя попытаться взглянуть на ваше привидение?

– Нельзя! – она отвернулась и столь выразительно передернула плечами, что он счел за благо не продолжать беседу.

Следующие несколько миль они проехали в каменном молчании. Наконец они заметили, что маячившее впереди ландо, взятое на время из каретного сарая поместья Чемпфорс-Мэнор, замедлило ход и, свернув вправо, въехало в открытые чугунные ворота; черные решетчатые створки отчетливо виднелись на фоне снежного пейзажа. Адриан, ловко управляясь с поводьями, описал тот же поворот, почти не сбавляя скорости.

На железных поперечинах ворот красовалась большая медная доска, извещающая путника, что он вступает на территорию «Селвудского пансиона для благородных девиц».

Подъездная аллея, обсаженная живой изгородью из тиса, оказалась короткой. Менее чем в пятидесяти ярдах впереди стояло большое приземистое здание времен последних Тюдоров. Его бревенчатые стены были покрыты вьющимся плющом, и их украшали ряды окон с изящными переплетами в виде узора из крошечных ромбов. Над тремя каминными трубами вился дымок, сулящий долгожданное тепло после дорожной стужи.

Когда ландо остановилось перед входом, из дома навстречу приезжим поспешно вышел пожилой слуга и начал отвязывать багаж. Мисс Джейн выпорхнула на землю, весело помахала пассажирам приближающейся двуколки, а потом сказала старому слуге что-то такое, что заставило его улыбнуться. Не дожидаясь попутчиков, она взбежала по ступенькам и скрылась в доме.

Адриан остановил своего гнедого, привязал поводья и соскочил на землю. Снег и гравий хрустели под его ботфортами, пока он обходил двуколку вокруг, чтобы подать руку мисс Селвуд и помочь ей спуститься. Предложенной помощью она пренебрегла и даже не вынула рук из муфты. Она ловко выпрыгнула из двуколки; при этом Адриан получил приятную, хотя и кратковременную возможность полюбоваться стройной лодыжкой над верхнем краем ее ботинка.

– Конюшня – позади дома, – сообщила она. – Хотите, я пришлю кого-нибудь помочь вам?

Он взглянул на нее, и было видно, что вопрос его позабавил.

– Смею надеяться, что сумею отыскать дорогу и не заблудиться.

Не удержавшись, она улыбнулась. Впрочем, в следующее мгновение она уже согнала улыбку с лица и, приняв пародийно-высокомерный вид, наклонила голову, словно знатная дама, которая милостиво позволяет слуге удалиться. После этого она направилась к дверям, и ее длинное пальто оставило заметный след на свежевыпавшем снеге.

Адриан вернулся к двуколке, снова уселся на свое место, аккуратно развернул экипаж и, проследовав в указанном ему направлении, обогнул дом. Там его взгляду открылась опрятная, мощенная булыжником площадка, окруженная каменными стойлами, и каретный сарай с несколькими надстройками. Из старинной печной трубы в дальнем конце двора лениво поднимался дым.

Булыжники на площадке были лишь едва припорошены снегом; очевидно, те немногие животные, которые здесь содержались, служили предметом неустанной заботы.

При появлении Адриана к нему навстречу вышел старый конюх, на ходу натягивая толстую куртку. Он приветствовал молодого человека коротким кивком и сразу же принялся распрягать Ахилла. Адриан помог ему снять сбрую и уже через несколько минут смог завести коня, от которого валил пар, в свободное стойло. Пока конюх закатывал двуколку в сарай, рядом со старой дорожной каретой – «берлиной», Адриан успел обтереть пучком соломы лоснящиеся бока гнедого.

Конюх принес бадью с чистой водой. Спустя еще несколько минут Адриан вышел из конюшни, убедившись, что Ахилл устроен наилучшим образом. Он взял саквояж, на прощание похлопал коня по крупу и пошел к дому. Обернувшись в последний раз, он увидел, что гнедой с удовольствием жует щедро подсыпанное ему сено, а конюх старательно стирает с боков животного следы пота.

По песчаной дорожке Адриан снова обогнул дом и успел заметить перед фасадом ландо, на дверцах которого красовались изображения герцогского герба. Древняя колымага одолевала поворот на подъездной дороге, чтобы пуститься в обратный путь, в конюшню Чемпфорсского поместья. Адриан подумал о мисс Селвуд: включила ли она в перечень своих горестей необходимость воспользоваться этим экипажем, некогда принадлежавшим отцу лорда Ричарда? Адриан догадывался, что она более охотно поехала бы в почтовой карете, не обращаясь ни к кому за помощью такого рода: зависимость от кого бы то ни было ей претила. Похоже на то, что ни содержимое ее кошелька, ни ее дядюшка не позволяли ей такой роскоши.

Проходя мимо одного из окон фасада и заглянув внутрь, он увидел мисс Селвуд в помещении, которое, вероятно служило гостиной. Подняв голову, она встретилась с ним взглядом, и на ее лицо набежала тень. Она вышла из гостиной. Адриан продолжил свой путь вдоль фасада и, войдя через парадный подъезд, обнаружил мисс Селвуд, которая ожидала его в холле.

– Мои кузины горят желанием с вами познакомиться.

Произнесено это было насмешливо, с очевидным намерением показать, сколь мало сама она разделяет подобные чувства. Проводив его через холл, она рывком отворила дверь напротив гостиной.

– Преподобный мистер Карстейрс, – объявила Дафна, сохранив в интонации лишь легчайший оттенок сарказма.

Переступив порог, Адриан очутился в маленьком помещении, которое меблировали, по-видимому, не особенно заботясь о соблюдении какого-то одного стиля. Обстановка состояла из двух письменных столов, нескольких книжных шкафов и некоторого количества кресел. Можно было предположить, что это кабинет. На единственном окне висели золотисто-кремовые шторы, а плотный коричневый ковер закрывал пол. В воздухе витали ароматы пчелиного воска, лимонной эссенции и дров, горящих в камине, который явно нуждался в прочистке.

Адриан сделал еще шаг вперед, а затем остановился в нерешительности, поскольку увидел перед собой сразу трех дам преклонного возраста; их взгляды были устремлены на него. Стараясь сохранить серьезное выражение при этом забавном зрелище, он отвесил им элегантный, но сдержанный поклон.

– О, но он же так молод, – пробормотала старшая из сестер Селвуд. Ей было далеко за шестьдесят, и годы оставили на ее круглом лице множество морщин, но в карих глазах светились благожелательность и радушие. Седые волосы, заплетенные в толстую косу, короной лежали на голове. Полные руки, сложенные на груди, подрагивали от волнения и непроизвольно теребили бледно-розовые ленты, которые оживляли строгое черное бомбазиновое платье.

Средняя сестра покачала головой, не потревожив при этом ни единой пряди из зачесанных назад седеющих волос, которые она укладывала в виде гладкого узла, спускающегося на шею. Своему лицу она постаралась придать суровое выражение, которое плохо вязалось с ее матерински-добродушным обликом.

– Слишком красив.

– О да, – вздохнула старшая, рассматривая Адриана с туманной улыбкой.

Адриан едва удерживался от смеха.

– Об этом мне уже сообщила мисс Джейн Селвуд. Однако она, кажется, считает, что сан священнослужителя лишает меня всякого интереса с точки зрения ваших подопечных.

– Я бы не стала слишком на это полагаться, – подала голос младшая из троих, поразительно красивая женщина с темнорусыми волосами, тронутыми сединой, и глазами газели. – Я весьма опасаюсь, что маленькие проказницы будут строить вам глазки самым возмутительным образом. Как, по-вашему, вы станете возражать против этого?

– Элспет! – запротестовала старшая. – Ах, дорогая, ты же в самом деле не… – Она не договорила; весь ее вид выражал крайнее смущение.

– Разрешите мне познакомить вас, – проговорила Дафна Селвуд, воспользовавшись паузой. – Мисс Софрония Селвуд, глава школы.

Старшая сестра покраснела и одарила его улыбкой.

– Очень приятно. Вы уж простите нас. Мы не ожидали вас, хотя, конечно, можете мне поверить… То есть, я нисколько не сомневаюсь, что вы справитесь с работой великолепно, только… в чем именно она должна заключаться?.. Или, точнее…

Так и не доведя мысль до конца, она снова замолчала и кончила тем, что мягко, хотя и неуверенно, пожала его руку.

– Такой превосходный молодой джентльмен, какие тут могут быть сомнения.

Губы Дафны скривились, но она сказала только:

– Мисс Беатриса Селвуд. – Средняя сестра наклонила голову. Ее рот был все так же плотно сжат, но в глазах светился юмор. Ее крепкое рукопожатие сопровождалось всего лишь двумя словами:

– Очень-рада.

– И мисс Элспет, – завершила Дафна церемонию представления.

Адриан вновь повернулся к младшей из сестер и встретил ее испытующий взгляд. Весь ее облик красноречиво свидетельствовал о безупречном воспитании, уме и характере. Даже сейчас, когда ее молодость осталась далеко позади, она сохраняла легкую грацию движений; этого нельзя было не заметить, даже когда она просто шла к своему креслу.

Мисс Софрония Селвуд сердечно улыбнулась Адриану и жестом предложила ему сесть, указав на одно из двух кресел, предназначавшихся для посетителей и составлявших украшение кабинета. Сами же сестры расположились в трех креслах по другую сторону стола. Дафна придвинула низенькую скамеечку к окну, где оставалось несколько дюймов свободного места, примостилась на ней и стала наблюдать за происходящим, не принимая участия в беседе.

– Дафна объяснила нам позицию своего дяди, – возвестила мисс Беатриса. – Мы благодарны за то, что вы помогли ей возвратиться. Не знаю, что бы мы без нее делали. С преподобным мистером Денверсом мы несколько раз встречались. Отдаем должное его мудрости. Если он считает ваше присутствие здесь необходимым – мы согласны!

Взгляд, исподтишка брошенный Адрианом на Дафну, натолкнулся на каменно-бесстрастную маску. Он мог ей сочувствовать, но и только; кроме того, он и сам придерживался о ситуации того же мнения, которое отстаивал мистер Денверс. Он вновь перевел глаза на мисс Беатрису.

– Я всецело в вашем распоряжении на ближайший месяц, если могу быть здесь полезным.

– Он должен писать трактат, – отметила Дафна.

– Это не будет занимать все мое время, – уверил Адриан собеседниц. – С чего, по вашему мнению, мне следует начать?

– Милый мальчик, – пробормотала старшая мисс Селвуд, – это так ценно… чтобы поблизости был джентльмен.

Адриан старался не смотреть на Дафну. Он прекрасно представлял, какое негодование вызывают в ней высказывания подобного рода.

– Может быть, вам удастся разобраться в том, что нас тревожит? – спросила мисс Беатриса в своей прямолинейной манере, переводя разговор в официальное русло. – Выясните, если сумеете, кто стоит за всей этой бессмыслицей.

– Если хотите, я попытаюсь, – отозвался Адриан, взглядом принося Дафне молчаливые извинения. Поскольку задача его пребывания здесь сводилась именно к этому, приступать к делу следовало немедленно. – Этот ваш призрак являлся кому-нибудь во время каникул?

Сестры обменялись взглядами.

– За все то время, когда отсутствовали девочки, мы его не видели, – ответила мисс Элспет и добавила, как бы оправдываясь: – Но по вечерам мои сестры и я рано расходились по своим комнатам. Они расположены в задней части дома, а призрак всегда являлся только в саду перед главным фасадом.

Адриан кивнул, размышляя. Похоже было на то, что в деле замешана одна из учениц.

– Вы не расскажете мне немного о пансионе?

– Это такой старый-старый дом. – Старшая мисс Селвуд подалась вперед. – По правде говоря, даже удивительно, почему призрак никогда не являлся здесь раньше. Просто идеальное место для привидений.

Мисс Элспет бросила на сестру шутливый взгляд.

– Вероятно, он принимает во внимание наши обстоятельства. Знаете, – снова обратилась она к Адриану, – просто невозможно догадаться, с какой стати кому-то вздумалось нас преследовать. И это не выглядит так, как будто наш призрак ищет доступ к чему-то, что хотел бы у нас украсть. Я могла бы еще подозревать наличие какого-то мотива, будь у нас в доме кладовая, набитая золотом. Но наш дедушка – вам следует это знать – был чрезмерно азартным игроком. Он проиграл все семейное состояние и в отчаянии застрелился. Все, что представляло хоть малейшую ценность, пошло на продажу для уплаты его долгов… кроме поместья, которое не подлежит продаже – это наследственный майорат.

– Это так ужасно, – прошептала старшая мисс Селвуд. – Беатриса, дорогая, ты помнишь?..

Мисс Беатриса ответила коротким кивком и пояснила:

– Во время описи имущества пропало несколько ценных картин.

На глаза мисс Софроиии Селвуд набежали слезы, и она стала сокрушенно качать головой, как будто и сейчас, по прошествии чуть ли не пятидесяти лет, не в силах была поверить, что бывают люди, способные на такие низкие поступки.

– Так, значит, поместье унаследовал ваш отец? – спросил Адриан, возвращая разговор к истории пансиона. И снова рассказ повела мисс Элспет:

– Да, но содержание главной усадьбы требовало больших средств, поэтому мы все переехали из особняка сюда, в Дауэр-Хаус. Когда же отец скончался, все содержимое этого дома, от самого высокого чердака до самого глубокого подвала, перешло во владение нам троим. Наш кузен, мистер Джордж Селвуд, унаследовал сам дом и остальную часть поместья. Он подписал документ, в котором подтверждал свое согласие на то, чтобы мы использовали Дауэр-Хаус для содержания школы-пансиона в течение всего того срока, пока будем в состоянии выплачивать положенную ренту.

– Весьма солидную ренту, – выразительно добавила мисс Беатриса.

– Мы управляем пансионом более тридцати лет, – продолжала мисс Элспет, – и все годы он пользовался безупречной репутацией. Но, боюсь, из-за этой отвратительной мистификации доход от пансиона может уменьшиться, и его не хватит, чтобы вносить необходимые платежи.

– Это несправедливо! – мисс Софрония приложила к глазам кружевной платочек. – Это так угнетает, и наши милые, бедные девочки так напуганы…

– Нельзя допустить, чтобы страх разогнал их отсюда, – заявила мисс Беатриса. – Надо выяснить, что происходит, как можно скорее.

– Понятно, – сказал Адриан скорее себе самому. Похоже было на то, что удары судьбы, как псы, преследовали семейство Селвудов. Эти пожилые сестры прилагали героические усилия чтобы противостоять всем напастям в течение тридцати с лишним лет. И вот теперь над их головами снова нависла катастрофа, грозящая разрушить все, чего они достигли, и попросту лишить их средств к существованию. Но этому не бывать, если он сумеет им помочь. Мисс Беатриса остановила на нем свой суровый взгляд:

– Скажите, мистер Карстейрс, вы верите, что сумеете докопаться до сути этих событий?

Решимость Адриана еще более укрепилась.

– Во всяком случае, я приложу все усилия.

Дафна сверлила его взглядом.

– Какой добрый джентльмен, – вздохнула мисс Софрония Селвуд.

Мисс Элспет встала.

– Дафна, ты не проводишь его в комнату для гостей? Сейчас обставлена только одна, но я уверена, мистер Карстейрс, что вам будет там вполне удобно.

– Утренняя служба! – неожиданно вырвалось у мисс Беатрисы. – Вы не согласились бы проводить ее для девочек? Конечно, не очень длинную?..

– О Господи, – старшая мисс Селвуд казалась сконфуженной. – Я надеюсь, вы не будете… то есть, такая нагрузка. Вы и так уже помогаете нам…

Мисс Элспет улыбнулась.

– Вы знаете, сестра совершенно права. Родители девочек сочтут ваше присутствие несколько неуместным, если вы не будете исполнять роль священника.

Адриан наклонил голову.

– Я буду исполнять ее с радостью.

– Какое редкое для нас удовольствие. – Дафна поднялась с места. – Пойдемте, мистер Карстейрс, я покажу вам вашу комнату, – предложила она, сухо улыбнувшись.

Адриан вышел следом за ней. Как только она закрыла дверь кабинета, он сказал:

– Я очень сожалею, мисс Селвуд.

– Этот снисходительный тон со мной ни к чему, – отрезала она. – Вы ни капли не сожалеете. Я видела ваше лицо. Вы просто с радостью предвкушаете предстоящие события.

– Ну, допустим, предвкушаю, – признался он. – А вы – нет?

– Я предвкушала раньше. – Она повернулась на каблуках и через холл проследовала к лестнице. – Они отводят вам комнату подальше от всякого шума.

– Вот замечательно.

Ее пальцы, сжимавшие перила, побелели.

– Я сильно опасаюсь, что кузина Элспет права. Все девочки постарше будут ходить за вами хвостом, куда вы ни повернете.

– О, только не те, у кого честолюбия побольше, – он весело улыбнулся. – Священник – не такая уж завидная добыча.

Дафна подозрительно покосилась на него, но от комментариев воздержалась.

Адриан не переставал наблюдать за ней; при всей скупости жестов гордость и независимость сквозили в каждом движении девушки.

– Вы уже обдумывали, что будете делать, если все наши усилия пойдут прахом? – отрывисто спросил он. – Если школу придется закрыть?

Она поджала губы.

– Буду подыскивать себе другую работу, конечно. Такую, чтобы там же могла учиться Джейн, и чтобы моего жалованья хватало для оплаты ее обучения. И не будьте похожи на дядю Тадеуса, – она твердо взглянула ему в лицо. – Я не стану просить помощи у Хлои.

Адриан нахмурился.

– Она вам неприятна?

Он и представить себе не мог человека, который без симпатии относился бы к кроткой дочери викария.

Дафна невольно улыбнулась, и снова ямочка появилась у нее на щеке.

– Я знаю, это очень эгоистично с моей стороны; так и дядя Тадеус твердит, особенно когда дело касается образования Джейн. Но я не могу – и не буду ставить себя в зависимость от чьей-то милости. И прежде чем вы соберетесь напомнить мне, что Джейн и я живем у дяди Тадеуса, когда не находимся здесь, в школе, позвольте мне заверить вас, что это совершенно другое дело.

– Я…

Дафна перебила его:

– Моя мать была его сестрой; после замужества Хлои она вела его хозяйство, пока не умерла… это было в прошлом году. И я делаю то же самое, когда не живу при пансионе.

– Я это очень хорошо осознаю, – заверил ее Адриан и после паузы продолжил: – Но вот вы не принимаете в расчет, что и мне пришлось в жизни столкнуться с подобной же проблемой.

Она недоверчиво взглянула на него.

– С подобной проблемой? Вам? Вы имеете в виду – из-за того, что ваша сестра вышла замуж за такого богача?

Адриан усмехнулся.

– Галлифорду, конечно, хотелось бы проявить широту натуры и щедрость, но я имел в виду времена до замужества сестры. Уверяю вас, что необходимость жить за чужой счет была и для Нелл, и для меня столь же невыносима, как и для вас.

Поднимаясь по следующему лестничному пролету, Дафна замедлила шаги.

– Но если вам понятны мои чувства, зачем же вы так упорно пытаетесь вмешаться в наши дела?

– Видите ли, мне пришлось убедиться, что бывают такие ситуации, когда следует подумать о чем-то более важном, чем собственная гордость, например, о благополучии или о душевном спокойствии кого-то другого. Неужели вы полагаете, что мистер Денверс может посвятить себя заботам своего прихода, когда его неотступно гнетут мысли о вашей безопасности?

Она слегка покраснела.

– Постарайтесь отнестись ко мне как к мелкой неприятности, – предложил он с почти бесстрастным лицом, – с которой приходится мириться ради него.

Дафна возвела глаза к небесам:

– Вы никогда не бываете серьезным?

– Ну, не так чтобы совсем никогда, но по возможности – пореже.

Она продолжила восхождение по лестнице, не снизойдя до продолжения диспута, но в ее осанке уже не было прежней чопорности. Как много в ней решимости, думал он, и при этом какая живость ума. Он остро ощущал, что его согласие выступить в качестве навязанного дядюшкой защитника – провинность, которая не скоро будет прощена.

Комната в мансарде, где она вскоре его оставила, оказалась крошечной, но безупречно чистой. Кровать, стол, платяной шкаф, умывальник – что еще могло ему понадобиться? Он раздвинул кружевные занавески на окне и окинул взглядом открывшийся ему ландшафт. Вокруг царили тишина и покой, которым недолго предстояло оставаться непотревоженными: в любой момент можно было ожидать возвращения юных леди в свои классы. Надо было насладиться этой мирной картиной, пока возможно.

Он распаковал скромный багаж, привезенный из замка, и с должным почтением упрятал свои наброски о Геродоте в один из ящиков стола. Немного поразмыслив, он переставил канделябр, чтобы освещение было более удобным. Если его время будет занято церковной службой и охотой за призраком, придется работать над трактатом урывками, когда удастся выкроить для этого время.

А вот охоту за призраком он мог бы начать хоть сейчас, прямо с этой минуты. Во всяком случае, мисс Дафна Селвуд предпочла бы видеть его как можно меньше. С этой вдохновляющей мыслью он обвел взглядом комнату, которая теперь приобрела обжитой вид, и вышел в коридор.

Адриан вернулся в маленький кабинет на первом этаже. Постучав и услышав приглашение войти, он распахнул дверь и, едва перешагнув порог, остановился. Общество старшей мисс Селвуд уже не разделяли ее сестры, но, тем не менее, она была не одна. Рядом с ней, в кресле, которое недавно занимала мисс Беатриса, восседал высокий худощавый джентльмен средних лет. Его лицо, обрамленное рыжевато-русыми волосами, подстриженными и завитыми по последней моде, было вполне заурядным. Однако завязанный замысловатым узлом шейный платок вздымался над плечами столь высоко, лацканы сюртука, туго затянутого в талии, достигали такой ширины, а все обличие в целом дышало такой ослепительной экстравагантностью, что любой обязан был признать в этом господине настоящего денди. Картину довершали несколько кармашков для часов и печаток, размещенные в складках широкого пояса и яркий блеск ботфортов.

Джентльмен поднял к лицу монокль и устремил на Адриана томный взгляд.

– Священник, дорогая моя Софрония? Что за новая причуда?

Старшая мисс Селвуд поспешно сдвинула в сторону беспорядочное скопище бумаг на своем столе и ответила собеседнику растерянной улыбкой; при этом Адриану невольно пришла на ум потревоженная курица.

Он вошел в комнату.

– Извините, что беспокою вас.

– Что вы, мистер Карстейрс! Нисколько вы нас не беспокоите, ни в малейшей степени. Вы так добры, что согласились нам помочь. Позвольте мне представить вас моему кузену, мистеру Джорджу Селвуду. Он – владелец поместья и, конечно, этого здания, где мы сейчас находимся.

Мистер Джордж Селвуд рассматривал приезжего с видом полнейшего восхищения.

– Священник в качестве ловца призраков! Дорогая моя Софрония, вас следует поздравить. Вот поистине вдохновляющая идея. Она внушает мне благоговение, подлинное благоговение. Вы способны изгнать этого духа, как по-вашему, мистер Карстейрс?

– Ах, если бы только ему удалось! – воскликнула Софрония Селвуд.

Адриан вопросительно взглянул на Джорджа Селвуда.

– Неужели вы считаете, что это единственная ваша надежда?

Мистер Селвуд проиграл моноклем.

– Боюсь, что так оно и есть. Весьма опасаюсь. Чертовски гнусная история. Призрак! – он содрогнулся. – Не могу выразить, как убийственно это на всех подействовало. Вот на днях Ромни фактически посоветовал нам обратиться на Боу-стрит, в центральное полицейское управление. Как будто привидение можно арестовать и взять под стражу!

– Ромни? – Адриан пошарил у себя в памяти, но не мог вспомнить никого с таким именем.

– Мистер Гарольд Ромни. Большинство людей в округе называют его просто Сквайром, – пояснил мистер Селвуд.

– Но вы, дорогой, так его не называете, – с лучезарной улыбкой сказала кузену мисс Софрония Селвуд, а потом обратилась к Адриану: – Они с детства были неразлучными друзьями. Я помню, как они тут носились по дому, когда были еще совсем крошками; куда только они не забирались!

– А вы нам устраивали нагоняи, – напомнил Джордж Селвуд своей престарелой родственнице.

– И Ромни – он же Сквайр – думает, что вашими нынешними неприятностями должна заняться полиция? – спросил Адриан, стараясь не отвлекаться от сути дела.

– Хотел бы я иметь возможность согласиться с ним, – Джордж Селвуд покачал головой, насколько позволяли ему абсурдно острые углы воротника. – Полиция! Ведь нет ничего осязаемого, о чем можно было бы рассказать людям с Боу-стрит; да и как может быть иначе, когда имеешь дело с призраком? Но это же Ромни: ему всегда хочется прибегнуть сразу к крайним мерам, ни в чем толком не разобравшись. – Он прищурился и задержал взгляд на Адриане. – Как знать, может быть, вам удастся добиться чего-нибудь такого, на что не способны другие. Ну, вы понимаете: дать покой грешной душе, или… ну, в этом роде.

– Конечно, я собираюсь предпринять кое-какие шаги, – сказал Адриан. – Но какие именно – надо еще подумать. – Он снова обернулся к Софронии Селвуд. – Вы позволите мне немного побродить по дому? Хотелось бы хорошенько все рассмотреть, прежде чем съедутся ученицы.

– В любое место и в любое время! – вырвалось у нее. – Хотя, конечно, если вам понадобится обследовать комнаты девочек, когда они уже будут здесь, это может оказаться неудобным, то есть…

– Я всеми силами постараюсь обойтись без этого.

Поклонившись, он вышел из кабинета.

В холле он помедлил, чтобы осмотреться и лучше сориентироваться, а потом двинулся вперед. Он мог понять нежелание Дафны обратиться за помощью к кузену Джорджу, равно как и скептическое отношение мистера Денверса к способностям этого джентльмена. Не приходилось сомневаться, что мистер Джордж Селвуд предпочитает как можно меньше впутываться в эти неприятные хлопоты.

Остаток вечера Адриан посвятил изучению расположения комнат. Дауэр-Хаус действительно оказался просторным сооружением эпохи Тюдоров; незначительные переделки были выполнены лишь для того, чтобы приспособить здание под школу. На первом этаже размещались классные комнаты, кабинет, столовая, библиотека и гостиная. На втором этаже – спальни, из которых пять предназначались ученицам (по четыре девочки в каждой спальне). Несколько небольших помещений этого этажа представляли собой скромные жилые комнаты сестер Селвуд.

Под самой крышей располагались мансарды и чердаки. Вдоль одной из сторон здания – со стороны главного фасада – находились комнаты Дафны и трех других учительниц, отведенная ему гостевая комната и кладовая.

Кладовая оказалась забитой всевозможными предметами обстановки, отправленными сюда за ненадобностью, и старыми сундуками в пыльных чехлах.

Дверь напротив, по другую сторону узкого коридора, вела во вторую такую же кладовую, а к ней примыкали комнаты прислуги – кухарки, экономки и двух горничных.

Затем Адриан вышел из дома, чтобы осмотреть усадьбу. Она занимала немного места и состояла из небольшой террасы у библиотеки, занесенного снегом кустарника вдоль фасада и конюшни на заднем дворе. Позади усадьбы раскинулась рощица, которая, вероятно, радовала глаз весной и летом, но сейчас казалась холодной и неприветливой. Примерно в сотне ярдов, если смотреть вдоль подъездной аллеи, виднелся величественный особняк; похоже было на то, что его впечатляющий фасад был перестроен в первые годы царствования Георга Второго.

Глубоко задумавшись, Адриан оглядывал окрестности. Свежий ветерок приносил ароматы смолистой сосны и дыма из каминных труб; среди деревьев пронзительно перекликались птицы.

День близился к концу, и длинные тени от древесных сучьев придавали местности зловещий вид. Романтическая мечтательница Августа, сестра Адриана, несомненно, объявила бы, что это место просто создано для привидений.

Но если призрак действительно существует, почему его не видели раньше? А если будет установлено, что явления призрака – дело рук человеческих, то зачем это кому-то понадобилось? В хмуром настроении Адриан вернулся в дом.

Едва он успел счистить пыль и снег, приставшие к одежде во время разведывательного рейда, как в дверь постучали. Голос Дафны уведомил его, что всем пора собираться в гостиной перед обедом. Он торопливо осмотрел себя в зеркале: необходимо было убедиться, что прогулка по усадьбе произвела не слишком большой беспорядок в его одежде и он не рискует оскорбить своим видом чувства хозяек. Когда он вышел в коридор, Дафны там уже не было.

Похоже было на то, что несколько учениц уже прибыли. Войдя в гостиную, Адриан обнаружил, что на него устремлены сразу три пары глаз.

Синие томные глаза принадлежали необыкновенно хорошенькой девочке с модно подстриженными волосами цвета спелой пшеницы. На дерзком лице ее соседки в ореоле каштановых кудрей блестели живые светло-карие глаза. А фиалковые глаза третьей серьезно смотрели на него, освещая детское личико, которое обрамляли темно-русые волосы, зачесанные назад и перевязанные лентой на затылке.

– Я же говорила вам, что он красивый, – донесся из угла неуместно громкий шепот мисс Джейн.

– Джейн! – одернула сестру Дафна.

– Но, так или иначе, он всего лишь священник, – вздохнула белокурая школьница, не предполагая сама, сколь красноречивой была ее интонация.

Адриан сохранял похвальную невозмутимость, с которой вошел в эту клетку со львицами. Внимательный взгляд русоволосой девочки неотрывно сопровождал каждое его движение, и ни намека на улыбку не было в этом взгляде. Он отошел в самый дальний угол и заставил себя принять вид, подобающий (как он надеялся) духовному пастырю.

Обед оказался весьма простым делом; девочки болтали с видимым воодушевлением. От Дафны Адриан удостоился лишь одного непримиримо-укоризненного взгляда, после чего она вообще игнорировала его присутствие.

Мисс Элспет, сидевшая справа от Адриана, поддерживала беседу, которая часто прерывалась, поскольку ее внимание было сосредоточено, в основном, на том, чтобы поведение воспитанниц не выходило за рамки приличий. Как только трапеза подошла к концу, Адриан попросил разрешения удалиться, сославшись на необходимость заняться диссертацией.

Сосредоточиться удалось не сразу. Из столовой, расположенной двумя этажами ниже, до него доносились взрывы девичьего смеха, за которым неизменно следовали возгласы старших: нарушительницам напоминали, что они – юные леди, а не уличные мальчишки. И, конечно, мысли от этого несколько сбивались.

В текстах Геродота, достойных, несомненно, самого глубокого преклонения, встречалось множество темных мест, над которыми приходилось немало поломать голову. Поддавшись, наконец, утомлению от всех последних переездов, Адриан постелил кровать и забрался под одеяло.

Долго лежал он без сна, потирая уставшие мышцы и перебирая в уме жалкие крохи сведений, которые успел собрать о предполагаемых явлениях призрака. Никакие новые идеи не озарили его, так что он, наконец, прекратил свои бесплодные размышления. Вместо этого он выглянул в окно, ощущая присутствие чего-то большего, чем зрелище мягкого кружения снежных хлопьев, пролетающих мимо его окна и укрывающих мир пеленой молчания.

Если не считать какого-то писка.

В тусклом свете масляного ночника, стоящего около кровати, он едва мог разглядеть циферблат часов. Было без десяти минут два.

Адриан снова откинулся на подушки, но сон не шел к нему. Писк? В два часа ночи? Может быть, очень крупная мышь? Или…

Пронзительный звук повторился, приглушенный и растянутый, словно кто-то, крадучись, шел поблизости. Призрак? Здесь, в доме?

Затаив дыхание, Адриан выскользнул из постели, натянул одежду, но решил обойтись без башмаков, которые при ходьбе могли бы шаркать по полу. Он не хотел обнаруживать себя. Его охватило острое чувство ожидания, смешанного с радостным возбуждением.

Он осторожно отворил дверь и устремился в погоню.

 

Глава 3

Полнейшая темнота скрывала коридор, когда Адриан вышел из комнаты. В одной руке он сжимал тростниковую свечу, а в другой – огниво с кремнем; конечно, было бы намного проще сразу зажечь свечу, но он не собирался выставлять напоказ пламя там, где его мог увидеть призрак. Он крался вперед, сам удивляясь той радостной силе, которая переполняла его. Аура опасности манила; в глубинах души что-то пробуждалось и искало выхода, словно откликаясь на зов неведомого горна.

Сделав два шага по коридору, он остановился, напрягая слух, чтобы уловить направление, откуда исходил звук. Он стоял неподвижно, затаив дыхание, и в это время одна из дверей, выходящих в узкий коридор, тихо скрипнула и приоткрылась. Торжествуя в душе, Адриан прижался к стене и притаился – и вот колеблющийся огонек свечи разогнал тьму.

В сияющем круге, окруженная облаком легкого светлого одеяния, плыла тонкая фигура со свечой в высоко поднятой дрожащей руке. Из-под ночного чепца выбивались длинные темные локоны. Не призрак, не злобный преступник, нет – это была мисс Дафна Селвуд во всем блеске очаровательного дезабилье. Адриан шагнул к ней навстречу, и она, невольно вскрикнув, отпрянула назад. Когда же он вступил в освещенное пространство, она бессильно прислонилась к дверному косяку и возмущенно прошептала:

– Вы меня испугали!

– Хорошо, что я вас не стукнул. – Он также постарался приглушить голос: это было больше похоже на вздох, чем на речь.

Он зажег свою свечу от ее свечи и засунул огниво в карман.

– Вы тоже что-то слышали?

Она кивнула.

– Я твердо решила выяснить, что это такое. Это было так жутко. И тут у меня на пути оказались вы. – Она прижала руку к вороту своего ночного одеяния, только сейчас осознав, сколь не соответствует ее вид правилам приличия. – Вам следовало бы вернуться к себе в комнату. Незачем нам обоим…

Ее прервал протестующий скрип, раздавшийся в дальнем конце коридора. Пальцы Дафны вцепились в руку Адриана. Успокаивающим движением он положил ладонь свободной руки на эти дрожащие холодные пальцы и испытующе взглянул ей в глаза.

– Почему бы вам не подождать здесь, пока я буду разбираться, в чем там дело?

Она встряхнулась, как будто отбрасывая прочь нервный приступ, который заставил ее окаменеть, и тут, видимо, до нее дошло, что она цепляется за руку мистера Карстейрса. Она отшатнулась, как ужаленная, и расправила плечи.

– Разбираться буду я.

С этими словами она двинулась по коридору и не стала возражать, когда Адриан последовал за ней. Дойдя до двери помещения, которое было рядом с ее спальней и напротив комнаты Адриана, она остановилась и подалась назад. Адриан приблизился к двери и приложил ухо к замочной скважине. Это кладовая, вспомнил он: вечером он уже побывал здесь.

Дафна прижалась щекой к плечу Адриана, снова ухватившись за его рукав. Ощущение ее близости будоражило его, возбуждая мысли, совершенно не подобающие духовному лицу. Он не без сожаления отогнал их прочь. Эти мысли он проанализирует потом, на досуге.

А сейчас его задача – охота за привидением. Из кладовой не доносилось ни звука. В лучах двух свечей блестела дверная ручка, и он повернул ее. Старинная дубовая дверь отворилась внутрь, издав лишь едва слышимый скрип. Он высоко поднял свой подсвечник, и они вместе вошли в кладовую.

Заплясали тени, отступая к потолку и углам, по мере того как он проходил к середине помещения, загроможденного обломками минувших веков. Нахмурясь, Адриан обводил кладовую взглядом; он был начеку и пытался уловить любое движение, любую ускользающую форму, любой обманчивый звук. Ничего. Во всяком случае, ничего подозрительного. Мерцающий свет порождал бесчисленные эфемерные очертания, но все они оказывались совершенно невинными.

Вдруг позади него – в коридоре или в дальних комнатах – раздался звук, словно по полу волокли что-то тяжелое, царапая половицы. Дафна охнула; Адриан выбежал в коридор. Лишь мгновение поколебавшись, он распахнул противоположную дверь – и остановился, прикованный к месту, вглядываясь в светящийся образ, который возник перед ним.

Казалось, что это некая колеблющаяся форма, заполненная переливающимся сиянием. Контуры ее непрерывно изменялись. И вдруг с душераздирающим стоном видение медленно поднялось в воздух и словно затрепетало в налетевшем порыве холодного ветра.

Ветер задул свечу Адриана, и помещение погрузилось во тьму. Адриан почувствовал, что кто-то со слабым стоном схватил его за руку и прижался к нему. Дафна. Он обнял ее за плечи, удерживая ее подле себя, но не отрывая глаз от светлого туманного образа, который парил на высоте примерно трех футов от пола. В темноте опять что-то скрипнуло, и снова воцарилась тишина. Еще мгновение – и мерцающая фигура исчезла. Все еще удерживая Дафну одной рукой, Адриан умудрился извлечь огниво из своего вместительного кармана и высечь язычок пламени. Мягкий свет снова отогнал мрак.

На этот раз никакое призрачное видение уже не парило перед их глазами.

Бережно – и не без сожаления – он высвободил свою руку из руки Дафны.

– Я хочу посмотреть.

Она вздрогнула.

– Это… было… это действительно было?

– Очень даже действительно, должен сознаться. Настолько действительно, что духи здесь ни при чем.

Она взглянула на него широко открытыми потемневшими глазами; даже в слабом свете было видно, как она побледнела.

– А вы когда-нибудь видели настоящее привидение?

Адриан усмехнулся.

– Ну как же, – немедленно признал он. – Даже два. Первое – это Серый Монах в Галлифордском замке, а второе – бедный старый архиепископ Лод в Оксфордском колледже святого Иоанна.

– Архиепископ… – ее голос замер, но глаза не отрывались от его лица.

– Он был архиепископом Кентерберийским, пока его не обезглавили. Середина семнадцатого столетия, если я правильно помню. Он любит погонять шар в библиотеке.

– Погонять шар? Вы имеете в виду мяч?

– Нет, нет. Свою собственную голову. Он, видите ли, катает ее по полу.

– Как спокойно вы это все воспринимаете! Я, наверно, завопила бы во весь голос и убежала куда глаза глядят, если бы когда-нибудь увидела подобную сцену!

Адриан возразил, улыбнувшись:

– Ну, Серый Монах совершенно безобиден. Я сомневаюсь, чтобы он хоть раз выкинул что-нибудь действительно зловредное; в крайнем случае, он может укоризненно покачать головой в капюшоне тому, кто попадется ему на пути. По-моему, он страдает от одиночества и слоняется по земле просто в поисках компании. Что же касается архиепископа, то, мне кажется, его единственная цель – нагнать страху на студентов-новичков, так чтобы они его боялись больше, чем преподавателей. Ну как, вы чувствуете себя уже получше?

Ее негодование было неподдельным.

– Вы просто морочили мне голову?!! – Немного подумав, она добавила неохотно, но честно: – Но, похоже, ваш трюк сработал. И я думаю, что вы совершенно правы насчет нашего посетителя. Может быть, ему и удалось напуг… встревожить меня… совсем чуть-чуть… но он не вызвал во мне того ощущения, какое, как мне кажется, мне полагалось бы испытать при виде настоящего призрака.

Несмотря на это заявление, она все еще дрожала.

– Подержите, – сказал Адриан, передавая ей свою свечу. Затем он зажег вторую и шагнул в длинную чердачную кладовую.

Она не отставала от него.

– Куда он пропал?

Адриан покачал головой.

– Точно не знаю. Должен признать, – добавил он спокойно, – этот некто явно сумел добиться своего. Я был так поражен увиденным, что не успел заметить ничего существенного: ни где он стоял, ни как он умудрился устроить этот порыв холодного ветра.

Дафна плотнее закуталась в свой широкий капот.

– Здесь и без него очень холодно.

Он присмотрелся к ее неуместному здесь наряду, угадывая мягкие округлые очертания под складками ткани. Совсем не к лицу священнослужителю заниматься такими наблюдениями, напомнил он себе, и усмехнулся, а вслух произнес:

– Вам лучше вернуться к себе в комнату. Но не беспокойтесь, ничего интересного вы не пропустите. Розыски отложим до утра, когда будет достаточно светло – тогда мы сможем разглядеть какие угодно секретные приспособления для открывания люков.

Дафна колебалась.

– Подождите меня до конца ленча, хорошо? Вы не станете заходить сюда, пока я буду занята с девочками? Я не хочу оставаться в стороне.

Против этого он не мог возражать. В сущности, такая перспектива была ему приятна и не только потому, что вдвоем можно управиться куда быстрее. При свете дня, под его неусыпным наблюдением Дафне не грозили никакие опасности, а для ее гордости целебным бальзамом было бы сознание, что она – полноправная участница расследования. Он с удовольствием отметил, что теперь она, как видно, не возражает против его присутствия столь яростно, как вчера. Так что, в общем, ночь прошла не зря.

И все же, после того как он проводил девушку до двери ее комнаты и удостоверился, что она благополучно вошла в нее и заперлась изнутри, он почувствовал беспокойство. Кто-то затратил немало усилий, чтобы добиться одного: любой случайный наблюдатель непременно должен был проникнуться убеждением, что ему явился настоящий призрак, и от этого впасть в замешательство. Такая ситуация могла бы оказаться крайне опасной.

А он решительно не хотел допустить, чтобы мисс Дафне Селвуд был причинен хоть какой-нибудь вред.

* * *

Дафна изучала рисунок, который с вызывающим видом подала ей мисс Марианна Сноудон, и с трудом удерживалась, чтобы не выдать свои чувства по поводу этого творения. Если поискать очень усердно, то в отдельных частях рисунка можно было угадать – но только угадать – хоть какое-то сходство с вазой и канделябром, которые Дафна искусно расположила на столе, предложив девочкам нарисовать эти предметы.

– Очень мило, – выдавила она из себя. Девочка хмуро взглянула на нее, наморщив маленький носик, покрытый веснушками.

– Ничего подобного, мисс Дафна. Это просто ужас что такое. – Она умоляюще смотрела на Дафну, но в темных глубинах ее глаз притаилось расчетливое ожидание. – Художник из меня никогда не получится, так что нечего и пытаться. Вы же должны видеть, что у меня совсем нет способностей.

– Ты хочешь сказать – желания. Ты проявляешь незаурядные способности, когда делаешь то, что тебе нравится. Нет, не спорь. Твоя мама особенно настаивала на том, чтобы преподать тебе основы, и я буду учить тебя. Когда ты покажешь мне, что приложила хоть какие-то старания, тогда я тебя отпущу. Но не раньше.

С выражением негодования и незаслуженной обиды мисс Сноудон вернулась на место.

Дафна тоскливо выглянула в окно, за которым виднелся сад в снежной пелене. Этим утром – в отличие от вчерашнего – сияло солнце, и сугробы искрились в его лучах. Идеальный день для охоты за привидениями. А она сидит здесь, с этими своенравными ученицами, мысли которых все еще полны воспоминаниями о радостях рождественских каникул.

За ее спиной послышался голосок мисс Луизы Тревельян, которая засмеялась, а потом объявила:

– Он красивее всех мужчин, которых я видела.

Руки Дафны сжались. Девочки и раньше судачили про мистера Карстейрса, хотя эта маленькая кокетка провела в его обществе совсем немного времени. Тем не менее, услышанные слова удивили Дафну: классическое совершенство черт должно больше соответствовать вкусу Луизы, чем грубоватое обаяние нового священника. Она сама скорее сказала бы, что его лицо поражает взгляд и приковывает к себе внимание. Конечно, если вспомнить, как играли лучи от свечей в густых волнах его темных волос… Она мысленно прикрикнула на себя, с испугом осознав, как занимает ее этот человек.

– Я буду так элегантно одеваться, просто всем на зависть, когда выйду за него замуж, – хвастливо продолжала Луиза. – Подумать только, в семнадцать лет я стану виконтессой, а когда он унаследует графский титул своего папеньки – графиней!

Речь идет не о мистере Карстейрсе. Щеки Дафны разгорелись, и она встала лицом к окну, чтобы девочки этого не заметили. Во время каникул состоялась помолвка Луизы Тревельян, и было очевидно, что она всецело поглощена матримониальными планами. Что же заставило Дафну вообразить, будто Луиза говорила о мистере Карстейрсе?

Потому что ее собственные мысли сосредоточены именно на нем.

Нет, конечно, не он сам занимает ее ум, а то дело, которое привело его в пансион. Он здесь, чтобы быть ее сторожевым псом, ее нянькой. Она вовсе не жаждала сегодня днем увидеться с мистером Карстейрсом; ею руководило исключительно стремление начать задуманное расследование. Она даже считала постыдным, что мистеру Карстейрсу приходится принимать участие в этих раскопках. Было бы даже интересней самой покопаться в старой чердачной кладовой.

На этой последней мысли она задержалась подольше и сочла, что слегка погрешила против истины. Что ни говори, поиски пойдут быстрее, если заниматься ими вдвоем, а не в одиночку.

Она взглянула на часы, стоявшие на каминной полке, от души желая, чтобы стрелки ползли поскорее. Время тянулось медленно, как бывает при утреннем визите непрошенного гостя. Скорей бы прибывали другие девочки: тогда прибавится хлопот и она будет больше занята. То есть, лучше бы они все-таки вернулись завтра – а сейчас их возвращение никакой пользы не принесет.

Дафна решительно открыла альбом и приступила к работе. Однако, проведя карандашом лишь несколько быстрых штрихов, она поймала себя на том, что мысли ее снова блуждают где-то наверху, в чердачной кладовой. Ночью мистер Карстейрс ее удивил. Он не колебался ни единого мгновения; он не обнаружил ни малейшего следа не только страха, но и простого замешательства. Более того, могло показаться, что он получает от всего этого удовольствие – а она повела себя как трусливая овца.

С некоторой долей удивления она призналась себе, что не очень хорошо знает его. Их визиты к дядюшке Тадеусу совпадали редко; когда же они встречались она видела в нем студента-книжника, полностью поглощенного каким-нибудь греческим текстом, который недавно откопал ее дядя. А тут мистер Карстейрс открылся ей совершенно с другой стороны, обнаружив незаурядный запас юмора и смелости, неожиданных для оксфордского преподавателя.

Но вот, наконец, наступило время ленча, и Дафна отпустила девочек. Луиза вышла из класса величавой поступью, как подобает юной леди и будущей виконтессе. Джейн, на лице которой явственно читалось завистливое благоговение, последовала за подругой, упрашивая ту рассказать еще что-нибудь о молодом вельможе. Другие девочки окружали их и тараторили так, что Дафна была от души рада возможности избавиться от них хоть ненадолго.

В дверях она задержалась. За завтраком вокруг ее кузин теснилось слишком много учениц, и у нее не было ни малейшей возможности рассказать сестрам Селвуд о ночной встрече с призраком. И сама она едва ли хотела этого. Они надеялись – и как часто высказывали эту надежду вслух! – что за время каникул, когда Дауэр-Хаус был почти пуст, призрак соскучится и покинет их. Известие, что дух все еще обитает здесь, было бы для милых старушек ужасным ударом.

Мисс Элспет провожала девочек в столовую; ее вид не оставлял сомнений, что она чем-то огорчена. Дафна остановилась в ожидании.

Элспет подняла глаза, встретилась взглядом с Дафной и отвела ее в сторонку.

– Мистер Карстейрс рассказал нам, что вам пришлось испытать ночью. Ужасно! И на сей раз прямо в доме! Это еще больше осложняет дело. Софрония просто места себе не находит!

– Я тоже предпочла бы, чтобы он оставался за стенами дома, – согласилась Дафна. – А где мистер Карстейрс?

– Он забрал свою тарелку к себе в комнату; боюсь, это для того, чтобы не обедать в обществе девочек. И он просил постучать ему в дверь, как только ты освободишься. – Элспет пребывала в нерешительности. – Ты знаешь, у меня такое ощущение, что он предвкушал это не без удовольствия.

Дафна беспечно махнула рукой.

– У мужчин бывают странные причуды, правда? По-моему, он и бровью не повел, когда это мерзкое привидение завыло перед нами! Я едва не лишилась чувств!

Легкая улыбка мелькнула в газельих глазах мисс Элспет и заиграла в уголках ее благородно очерченного рта.

– Мне сейчас пришло в голову, что я тоже смогу подняться на чердак и осмотреться там. При дневном свете, конечно. Я очень хочу понять, как устраивается этот трюк с исчезновением.

Значит, Дафне не придется провести остаток дня вдвоем с мистером Карстейрсом. К ее досаде, это не доставило ей должного удовольствия. Она прогнала неуместную мысль и сосредоточила внимание на ленче, который быстро проглотила. Затем она извинилась, вышла из-за стола и поднялась по лестнице.

Мистер Карстейрс сразу отозвался на ее стук. Долгим показалось ей мгновение, когда она смотрела ему в лицо. От ее внимания не ускользнули ни непокорные волны его густых темных волос, ни серьезное выражение серых глаз, которое – это она уже знала – могло мгновенно растаять и уступить место мальчишеской беззаботности. Ну почему, почему он явился сюда играть роль ее няньки, отняв у нее шанс доказать, что она может принимать разумные решения без посторонней помощи? В других обстоятельствах она могла бы проникнуться к нему симпатией.

Она снова отогнала свои сожаления.

– Не помешала ли я вашим ученым занятиям?

Он взглянул на нее поверх бумаг, разбросанных на столе, и просто сделал гримасу.

– Почему бы вам не переодеться в какое-нибудь старое платье? Такое, чтобы не жалко было запачкать его? А потом присоединяйтесь ко мне – я буду вас ждать в соседней комнате.

А ведь ей следовало бы самой подумать о платье. Ее раздражало, что она оказывалась в его глазах непрактичной и несообразительной. Она быстро переоделась и пошла по коридору.

Кладовая была открыта, и из нее доносился мелодичный голос кузины Элспет. Вот и прекрасно, решила Дафна и снова приуныла оттого, что на самом деле это ее не слишком обрадовало. Втроем заниматься поисками гораздо легче, и вторжение в их мир мистера Карстейрса будет менее ощутимым.

Когда она вошла, они стояли рядышком. Мистер Карстейрс, как башня, возвышался над кузиной Элспет, которую Дафна всегда считала очень рослой женщиной.

Дафна сделала несколько шагов по направлению к ним, умышленно отводя взгляд от широких плеч присутствующего джентльмена, одетого в сюртук безупречного покроя.

Они раздвинули занавески, чтобы в помещении стало как можно светлее, но на смену яркому свету солнечного утра уже пришло унылое ненастье. Все теперь выглядело темным и угрожающим, К вечеру начнется снегопад, подумала Дафна.

В холодной кладовой она сразу почувствовала озноб и закуталась в шаль.

– Вы уже что-нибудь выяснили?

Мистер Карстейрс оглянулся через плечо.

– Только то, что ночью наш призрак не оставил никаких следов. В помещении удивительно чисто. Ни на полу, ни на мебели нет пыли.

Дафна провела рукой по ближайшему сундуку и внимательно осмотрела безупречно чистые кончики пальцев.

– Как странно.

Кузина Элспет сообщила:

– По мнению мистера Карстейрса, наш призрак не желает оставлять никаких ощутимых улик своего визита – ни следов, ни пятен. Но все-таки, – добавила она, помрачнев, – я теряюсь в догадках: какая у него может быть цель?

– И вообще, – подхватила Дафна, – почему он появился именно здесь? Шансы, что мы его увидим, были просто ничтожны.

– Скорее всего, это означает, что он и не собирался никому попадаться на глаза, а явился совсем с другой целью. Давайте попробуем выяснить, что могло привести его сюда?

Мистер Карстейрс пробрался среди нагромождения всяческих предметов, которыми была завалена кладовая, а затем принялся наугад открывать дверцы и крышки.

Платяные шкафы, сундуки, комоды – все вышедшее из моды или поломанное – накапливались здесь, по мере того как сменялись поколения обитателей дома. Чувствуя, как нарастает в ней любопытство, Дафна присоединилась к остальным. И все-таки, что за предмет они ищут? Или, если не отвлекаться от сути, что мог искать здесь призрак?

В течение двух часов они обследовали все, что могло открываться, и, наконец, Элспет, хотя и неохотно, предложила прервать это занятие.

– Нам уже скоро надо будет вернуться к девочкам, Дафна, – сказала она.

Дафна с сожалением отошла от старинного комода, набитого платьями, какие носили дамы, жившие за сотню лет до нее.

– Но мы же ничего не нашли!

Да, они не нашли ничего. По крайней мере, ничего такого, что могло бы хоть как-то объяснить таинственные явления прошлой ночи, независимо от того, удостоились ли они посещения человека или посланца потустороннего мира.

Мисс Элспет встала с кресла-качалки, на котором восседала.

– Я тоже предпочла бы остаться здесь, но Софрония и Беатриса рассчитывают на нашу помощь. И потом, разве можно показаться на глаза людям в таком виде – мы же все в грязи.

Дафна обследовала полы своей юбки.

– Наш призрак не такой уж чистюля, каким вы его нам представили, мистер Карстейрс. Мы, кажется, с головы до ног покрыты пылью.

Мистер Карстейрс кивнул с отсутствующим видом; взгляд его был прикован к окну.

– Вы что-нибудь видите? – она осторожно пробралась между завалами и присоединилась к нему.

– Я только подумал… – Он прервал себя на полуслове и отвернулся от окна. – Мы только предполагали, что наш призрак исчез примерно в этом месте, – тут он жестом обозначил, где именно. – Но разве не могло оказаться так, что мы наблюдали поддельное, фальшивое привидение, которое кто-то специально приспособил здесь, чтобы отвлечь… или испугать… любого соглядатая? А сам этот искусник – какова бы ни была его природа – мог, совершенно ничего не опасаясь, выбраться в окно, пока мы глазели на его творение.

– Да, конечно!.. – Дафна снова мысленно укоряла себя за то, что упустила нечто столь очевидное. – Ох, как же мы не сообразили… Но должна признать, зрелище было устрашающее. Не приходится удивляться, что мы позволили себя одурачить. А окно – вот и объяснение того порыва холодного ветра. Так что никаких потусторонних сил тут и близко не было.

И она с облегчением перевела дух.

Однако угрюмость мистера Карстейрса не рассеялась.

– Это пока всего лишь одно из возможных объяснений, – напомнил он. Он протянул руку над небольшим сундуком и надавил на оконный переплет. Рама подалась с жалобным протестующим скрипом, и от окна потянуло холодом.

Дафна прислонилась к стенке комода.

– Такого звука я не помню.

Мистер Карстейрс снова закрыл окно, как следует закрепив задвижку.

– Да, – подтвердил он, подумав. – И я не помню. Скрип я слышал, но не похожий на этот. – Не подумав, по всей видимости, о том, что будет с его штанами из оленьей кожи, он уселся на крышку старинного матросского сундучка. – Мисс Элспет, не припоминаете ли вы каких-нибудь разговоров о потайных ходах в доме?

Она наморщила лоб.

– Мой папа никогда не упоминал ни о чем подобном, – сказала она, – но ведь он мог и не знать об этом.

– Но что за всем этим кроется? – воскликнула Дафна. – Кто-то хочет погубить школу? С какой стороны ни посмотри, кузену Джорджу выгодно, чтобы школа существовала. Разве не так? – она взглянула на кузину Элспет, ища подтверждения своим словам.

– По-моему, закрытие школы может только повредить ему, – согласилась кузина и тяжело вздохнула. – Вам следует знать, мистер Карстейрс, что рента, которую мы платим ему за Дауэр-Хаус, составляет основной источник его доходов. Если школа закроется, он лишится средств к существованию.

– Может быть, существует более выгодный способ получения дохода от этого дома? – спросил мистер Карстейрс. Кузина Элспет казалась растерянной.

– Даже представить себе не могу, – объявила она, наконец. – Это майоратное, наследственное владение, продать его нельзя. И я не думаю, что кузен Джордж может получить более высокую арендную плату от какого-либо другого частного лица. Нет, в любом случае кузен Джордж к этому непричастен.

Мистер Карстейрс потер подбородок.

– Очень вероятно, что это бессмысленные ребяческие проказы кого-нибудь из учениц. Я помню, какие жестокие шалости разыгрывали мои однокашники в Оксфорде.

– Но не вы сами? – перебила его Дафна с самым невинным видом.

Медленная улыбка осветила его глаза.

– Случалось и такое, – признался он.

– Но это так основательно продумано и мастерски проделано… – пробормотала мисс Элспет.

– Девочки бывают очень изобретательны, – сухо проронила Дафна. – И вы сами отмечали, что явления призрака прекратились, когда разъехались все воспитанницы.

– Прекратились в той степени, в какой это нам известно – возразила мисс Элспет. – Как я понимаю, призрак мог проникать в это помещение и покидать его каждую ночь совершенно без нашего ведома. Я думала, что он обнаруживает себя только вне дома. Во всяком случае, если судить по рассказам девочек. – Она встала и взволнованно прошлась до кладовой. – Конечно, сюда заходят не часто, и звуки, которые слышатся в ночные часы, обычно оказываются всего лишь шорохами старого дома. Мы могли бы так никогда и не подумать об этом чердаке, если бы вы с мистером Карстейрсом не обнаружили прошлой ночью, что здесь творится.

– А это не могла быть проделка, разыгранная в честь нового священника? – предположил мистер Карстейрс. – Несколько девочек прибыли уже вчера, и они должны были понять, что единственная комната, которую мне могли отвести, находится рядом с этой.

– Шалости… – процедила Дафна сквозь зубы. – Но кто… ах, маленькая негодница! Хотела бы я знать… Кузина Элспет, что вы думаете о мисс Сноудон? Может она быть подстрекательницей в подобном деле?

– Марианна?.. – на лице мисс Элспет появилось испуганное выражение. – Я бы уж скорее заподозрила Луизу!

– Нет, потому что у Луизы на каникулах была помолвка, – запротестовала Дафна. – Теперь это было бы ниже ее достоинства.

– Верно, – улыбнулась Элспет. – А раньше?

– Но мы-то видели призрак сегодня ночью, – напомнила Дафна.

Элспет задумалась.

– Конечно, Марианна не стала бы заходить так далеко. Да, у нее живой ум и… и некоторое неуважение к правилам приличия, но она не позволит себе таких выходок, от которых пострадает школа.

– А она способна понять, что школа пострадает? – быстро спросил мистер Карстейрс. Дафна поджала губы.

– Это я выясню, – заявила она и встала. Ей случалось видеть Марианну в роли мстительницы за постылые уроки рисования, которые были ей навязаны. Месть…

Вдруг у нее в памяти промелькнуло еще одно лицо – лицо другой девочки, которая не любила школу и поклялась в вечной вражде, когда ее исключили из числа учениц. Правда, явления призрака начались, когда прошло уже несколько месяцев после отъезда мисс Сюзанны Инджелс, но ее родной дом находился поблизости, менее чем в двух милях от поместья Селвудов. Заподозрить ее было можно, но как могла она – да и вообще кто-либо – проникнуть в дом прошлой ночью?

– Дафна, – окликнул ее мистер Карстейрс, следовавший за ней по пятам, – вы не могли бы перебраться в какую-нибудь комнату этажом ниже?

– Почему? – насторожилась она. – По-вашему, здесь, наверху, слишком тесно?

– По-моему, вы будете в большей безопасности рядом с кузинами, если ваш призрак надумает вернуться.

…Ее сторожевой пес. Она возмущенно сверкнула глазами в его сторону.

– Здесь я тоже не одна. Здесь вы, и слуги…

– Слуги ночью не слышали ничего. Я бы хотел…

– Вы бы хотели! – вырвался у нее негодующий возглас. – Не позволите ли напомнить вам, что, по настоянию дяди, я согласилась на ваше присутствие, но он ни слова не сказал насчет ваших распоряжений!

В его глазах опять блеснул задорный огонек, который приводил ее в ярость.

– Разве я отдавал хоть какие-нибудь распоряжения?

– А вы будете отрицать, что были уже на грани этого? – выпалила она сердито. Его губы дрогнули.

– Если выражаться точно, то ни о каких распоряжениях и речи не было. Назовите это предложением. Или, может быть, полезным советом.

– Вы как хотите, так и называйте. Я называю это непрошенным вмешательством. Это наша проблема, моя и кузин, и я не намерена отсиживаться где-то в сторонке и бездействовать, когда я вполне способна разбираться в ситуации и принимать решения. Понятно?

Не дожидаясь ответа, она повернулась на каблуках и с пылающим лицом проследовала в коридор. Он же просто потешается над ней – достаточно посмотреть, какие смешинки пляшут у него в глазах! И как он смеет тут командовать! Она круто обернулась и встретила его пытливый взгляд.

– И не смейте ничего больше предпринимать в той кладовой без меня! Вот это – действительно распоряжение!

Она умчалась вниз по лестнице и остановилась этажом ниже, услыхав, что ее зовет кузина Беатриса. Перегнувшись через перила, Дафна увидела какую-то незнакомую фигуру, которая царственным жестом приветствовала ее. Заинтригованная Дафна быстро преодолела оставшиеся ступеньки.

– Ах, вот и вы. – Беатриса кинула через плечо хмурый взгляд в сторону гостиной, а затем схватила Дафну за руку и решительно потащила ее в библиотеку.

– Это та самая особа, Давенпорт, – объяснила она.

– Вы хотите сказать, что она здесь? Она действительно покинула величественные высоты своей собственной школы и снизошла до того, чтобы удостоить нас посещением? Ради чего?

– Пришла позлорадствовать, не иначе. Я не могла найти Элспет, а от Софронии мало толку. Составьте мне, пожалуйста, компанию. Хотя… не вижу, с чего бы я стала говорить лишнее.

Без всякой охоты Дафна разгладила складки у себя на платье, по мере сил счистила с него грязь и шаль и в обществе кузины вышла к ожидавшей их гостье.

Мисс Изабель Давенпорт сидела в кресле у камина, выпрямив спину и сложив руки, с довольной улыбкой на лице. Поверх седых волос, собранных в узел, который спускался на шею, красовалась причудливая шляпка, украшенная искусственными розами.

При появлении хозяек она церемонно склонила голову, словно королева, принимающая просителей.

Беатриса в долгу не осталась. Она вплыла в гостиную и окинула владелицу соперничающего заведения, известного под названием «Давенпортский пансион», взглядом, в котором читалась надменная снисходительность.

– Что скажете, Изабель? Что привело вас сюда? Вам требуется помощь в планировании уроков?

Щеки гостьи слегка покраснели. Секунду помолчав, она возвестила:

– Я пришла, повинуясь зову соболезнования. Поговаривают, что Селвудский пансион может, наконец, закрыть свои двери.

Оттенок удовлетворения, с которым было произнесено слово наконец, был почти неуловим.

Губы Беатрисы побелели от тех усилий, которые она прилагала, чтобы с их помощью изобразить улыбку.

– Чего только не сболтнут несведущие люди. Лично я никогда не обращаю внимания на такие вульгарные слухи. Вам, вероятно, они тоже надоели?

Фигура гостьи – тонкая, но отнюдь не хрупкая – напряглась, и в темных глазах вспыхнула злоба.

– Не станете же вы отрицать, что теряете учениц. За последнюю пару дней у меня прибавились четыре ученицы, их семьи просто умоляли меня спасти девочек от вашей… заботы.

Четыре? Может быть, она преувеличивает? Дафна всматривалась в это узкое лицо, но на нем читалось лишь удовлетворение, и ее сердце упало. Ей были известны только две девочки, родители которых забрали их из школы из-за явлений призрака. Неужели такое решение принято и в других семьях, только об этом пока не уведомили сестер Селвуд?

* * *

– Все это покажется очень странным, когда… нет, если… – мисс Давенпорт предусмотрительно внесла эту поправку, – Селвудский пансион прекратит свое существование. Но вам не стоит опасаться. Самых элегантных из ваших воспитанниц мы примем к себе. Только самых элегантных, – повторила она. – В любом случае нам необходимо поддерживать высокий уровень своих требований. Мой дорогой кузен, виконт, был бы в ужасе, если бы мы отступили от них хоть на волосок. Что же до остальных девочек… – она наморщила свой острый нос. – Ну, я уверена, что найдется немало школ вашего сорта… я хочу сказать, не столь аристократических… куда возьмут и таких.

– В этом не будет нужды, – Беатриса пронзила ее ледяным взглядом. – Наш пансион не закрывается. Об этих четверых никто не будет сожалеть ни в малейшей степени. Есть множество юных леди, семьи которых желают дать им образование в заведении, где царит атмосфера хорошего тона.

– Вряд ли кто-нибудь сочтет появление привидений признаком хорошего тона. – Мисс Давенпорт позволила себе слегка улыбнуться и поднялась с места. – Ну, дорогая Беатриса, примите мои заверения в самом глубоком сочувствии. С вашей стороны так мудро – не подавать виду, что дела плохи. Нет, не надо провожать меня. Я же знаю, как вам сейчас нелегко.

Последние слова она умудрилась произнести особенно ядовито.

Дафна проводила посетительницу до выхода и с трудом удержалась, чтобы не хлопнуть дверью, как только та вышла. Она вернулась в коридор; навстречу ей шла Беатриса, которая судорожно стискивала руки и не могла совладать с дрожью в плечах.

– Какова наглость у этой женщины! Ее «дорогой кузен виконт», скажите на милость! – фыркнула Беатриса. – Троюродные кузены, притом не по крови, а через какие-то заключенные браки. Я сомневаюсь, что она хоть капельку души вкладывает в эту их маленькую школу, только всем вокруг уши прожужжала!

– Она говорила о четырех девочках, – Дафна направилась к кабинету. – Это правда?

– Насколько я знаю – нет. Хотя пока что вернулись с каникул не все девочки, которых мы ждали. С соблюдением всех формальностей забрали только двух, но ведь отсюда не следует, что их число не увеличится.

Дафна уселась в одно из кресел и задумчиво посмотрела на кузину.

– А это соперничество между вами… оно существует давно?

Беатриса снова фыркнула.

– С тех пор, когда мы сами были школьницами. Все, что мы делали – ездили верхом, танцевали, вели домашнее хозяйство – она превращала в какое-то состязание между нами. Каждый раз, когда я одерживала верх, Изабель изобретала какую-нибудь каверзу, чтобы свести мой успех на нет.

– А если верх одерживала мисс Давенпорт? – Дафне как-то трудно было вообразить, что злоба может быть односторонней.

Беатриса возмутилась:

– Она? Одерживала верх? Не смеши меня. Разве что в злопыхательстве. Вот это как раз в ее духе – явиться сюда и насмехаться над нами. Хотя еще больше в ее духе было бы… – она осеклась, и глаза у нее расширились.

– Что же? – Дафна ждала продолжения, хотя, как ей показалось, она уже угадала, какая мысль поразила Беатрису.

– Да в точности то же самое, что она устраивала с любым делом, которое удавалось мне лучше, чем ей. Конечно же, больше всего в ее духе – вредить. Вредить изо всех сил.

 

Глава 4

Перед тем как расстаться с Беатрисой, Дафна взглянула на часы: через час уже следовало переодеваться к обеду. Больше всего ей сейчас хотелось забиться к себе в комнату и собраться с силами для предстоящей встречи с девочками, но такую роскошь она не могла себе позволить. Нужно было повидать Джейн и выведать у нее что-нибудь о возможных прегрешениях Марианны Сноудон.

Если Марианна что-то затевает, Джейн должна бы об этом знать. С момента появления мисс Сноудон в пансионе они с Джейн были неразлучными подругами и без конца о чем-то шептались. В своем бесхитростном неведении Джейн иногда повторяла довольно рискованные суждения подруги, и по этим высказываниям можно было понять, что мисс Сноудон рассматривает Джейн как свою наперсницу, с которой можно поделиться самыми поразительными откровениями.

Дафна нашла сестру в музыкальном зале; Джейн сидела за старинным фортепиано, но не играла на нем. Марианна пристроилась на стуле, поставленном рядом; ее светлые кудряшки почти касались более темных волос Джейн. Обе увлеченно болтали и хихикали; Дафне это показалось дурным предзнаменованием.

Когда дверь открылась, девочки с виноватым видом отпрянули одна от другой, как будто их застали за каким-то неподобающим занятием. Марианна на мгновение застыла, а потом наклонилась к Джейн и что-то ей шепнула. Она поднялась с преувеличенно-благонравным видом, разгладила юбку и величаво выплыла из комнаты, хотя в последний момент у нее вырвался сдавленный смешок, испортив тем самым весь эффект от столь торжественного выхода.

Джейн изобразила на лице выражение такой полнейшей невинности, что Дафна снова почувствовала себя неуютно.

– Что это вы тут обе затеваете? – требовательно спросила она.

– Затеваем? О чем это ты? – Джейн подняла на сестру вопрошающий взгляд.

– Не притворяйся. – Дафна села на стул, который только что освободила Марианна. – Джейн, вы не замышляли ничего дурного?

– Да что ты! – вознегодовала Джейн, но ее возмущение выглядело не вполне натуральным, и предательский румянец, окрасивший ее щеки, был достаточно красноречив.

– Джейн… – строго начала Дафна.

– Да нет же, это не то чтобы очень плохое… – запротестовала Джейн.

Дафна на мгновение закрыла лицо руками, пытаясь побороть искушение сейчас же устроить сестре нагоняй.

– Тебе не следовало бы впутываться ни в какие истории, которые могли бы повредить школе; да ты и сама не допустила бы этого. Джейн, ты же знаешь, как много значит этот пансион для кузин. Они не вынесли бы такого удара.

– Да я никогда и ничего не сделала бы во вред им! – Джейн возмущенно уставилась на сестру. – Как ты смеешь даже предполагать такое!

– Так, значит, ты не стала бы участвовать в устройстве простеньких, безобидных явлений призрака – всего лишь затем, чтобы кого-нибудь напугать? – Прищурившись, Дафна в упор смотрела на нее. – Например, кого-нибудь из младших девочек, которых ты недолюбливаешь? Вот вчера вечером я заметила, что тебе не очень-то симпатична мисс Олден. Или мне показалось?

Джейн была неприятно поражена.

– Такое ребячество! Конечно, ни в чем подобном я не участвую. – Вдруг ее глаза широко раскрылись. – Вчера вечером? Ты хочешь сказать, что призрак являлся кому-то уже после каникул? Вот это интересно! Кто же его видел?

– И я, и мистер Карстейрс. И на этот раз не в саду, а в доме.

Изумление Джейн было неподдельным.

– О! – только и смогла она произнести.

– Джейн, – настаивала Дафна, взяв сестру за руки. – У Марианны такой живой, изобретательный ум. Как, по-твоему, не может ли оказаться, что именно она затеяла и организовала всю эту мистификацию? Просто так, для развлечения, или… или чтобы подшутить над другими девочками.

У Джейн засверкали глаза.

– Конечно же, нет! Какой ужас ты придумала! Знаешь, как она любит наших кузин! Она сама так говорила!

– Но если ей не пришло в голову, что от таких шуток могут пострадать кузины…

Джейн вскочила со стула.

– Нет! Ты не любишь Марианну, потому что она терпеть не может рисовать, но на самом деле в ней нет никакой зловредности. И с твоей стороны просто бессовестно подозревать ее!

– Да, ты совершенно права, и я приношу свои извинения, – с легкостью признала Дафна. Искренность Джейн сомнений не вызывала, а Дафне требовалось получить от сестры еще кое-какие сведения. – Поговорим о другом. Расскажи мне о помолвке Луизы. Где она познакомилась со своим виконтом?

– Ее отец пригласил виконта погостить у них во время каникул. Она уверяет, что в восторге от выпавшей ей удачи.

– А на самом деле разве не так? – спросила Дафна, уловив легкий нажим, с которым это было сказано. Джейн снова присела к фортепиано.

– Марианна говорит, что Луиза слишком старается показать, как она довольнехонька, но не похоже, чтобы она действительно это испытывала. – Она беспокойно взглянула на сестру. – Я не знаю, кому из них верить.

– Сегодня утром, – медленно проговорила Дафна, – я увидела Луизу, когда она стояла у окна и, казалось, не замечала, что в комнате она не одна. Я тогда еще подумала, что она выглядит несчастной.

– Да, верно. Значит, правду говорит Марианна. И я этому очень рада. Марианна думает, что Луиза совсем не так сильно влюблена в своего виконта, как пытается всем внушить.

Дафна встала, подошла к камину и обернулась к сестре.

– Ты знаешь ее лучше, чем я. Скажи мне честно, Луиза гонится за титулом?

Джейн колебалась.

– Марианна так не думает, но… – она замолчала и подняла взгляд на Дафну. – Но так думает мисс Брим. Они же не могут обе быть правы.

– А ты сама как думаешь?

Джейн наморщила нос и после секундной заминки ответила:

– По-моему, права Марианна. Она первая высказала свое мнение.

Как будто подобное обстоятельство решало дело. Дафна не стала на этом останавливаться.

– Интересно, что за человек этот виконт, если правда, что он так привлекателен.

– И еще он превосходно танцует, и всегда одет по последней моде. По ее словам, талантов у него множество. – Джейн вдруг воодушевилась. – Слушай, что я придумала! Давай спросим мистера Карстейрса, ведь он же наверняка знаком с виконтом!

Напоминание о навязанном ей заступнике неприятно поразило Дафну.

– Вот еще, он-то тут при чем?

– Ну, видишь ли, когда он бывает в Лондоне, он вращается только в самом лучшем обществе. Во всяком случае, так говорят мисс Брим и Эмма Пемброк. Потом, что ни говори, он теперь в родстве с Галлифордами. Как же ему не знать всех важных персон?

Раздражение Дафны нарастало.

– Я бы не стала беспокоить его по такому поводу. В общем-то, это не столь уж важно.

Джейн призадумалась и огорченно взглянула на сестру.

– Почему ты так настроена против мистера Карстейрса? Все девочки говорят, что он очень-очень забавный, и с ним всем весело, особенно если принять во внимание, что он священник. А у него такая смешинка в глазах, ты не заметила?

– Я заметила только одно – он ведет себя точно так же, как и любой другой джентльмен, когда дело касается «просто слабых женщин». А мне бы хотелось довести до его понимания, что мы способны сами о себе позаботиться.

Джейн открыла было рот, но затем благоразумно закрыла его снова, сохраняя все то же растерянно-задумчивое выражение. Выждав пару секунд, она спросила:

– Как по-твоему, он остался бы у нас, если бы дядя Тадеус не настаивал на том, что здесь необходимо присутствие мужчины?

– А как же! Он тут просто наслаждается жизнью! – провозгласила Дафна, с трудом сдерживая досаду.

– Но ведь мы могли бы с легкостью избавиться от него, если ты этого пожелаешь. Дафна насторожилась.

– Что ты хочешь эти сказать? Мистер Карстейрс столь тошнотворно-добродетелен, что он нипочем не отступится ни от своего слова, ни от того, что считает своим долгом. Он никогда не уберется отсюда, если не будет уверен, что кто-либо другой сумеет защитить нас не хуже, чем он сам.

– А если кто-нибудь другой имеет больше прав на то, чтобы защищать нас? – глаза Джейн блеснули. – Мы ведь могли послать за дядей Персивелом. Не понимаю, почему ты подняла такой шум, когда об этом зашла речь.

– Дядя… – Дафна почувствовала, как кровь отхлынула от ее щек. – Ох, нет, – только и могла она выговорить.

– Но если тебе так хочется выдворить отсюда мистера Карстейрса, хотя я никак понять не могу, почему…

– Дядя Персивел? Джейн, ты его совсем не помнишь?

Ее сестра задумалась.

– Если и помню, то смутно.

Что ж, хотя бы за это следовало благодарить судьбу. Чего девочка не знает, того она не разболтает.

– Мистер Карстейрс ни в коем случае не одобрил бы этот план, – поспешила она ухватиться за первый попавшийся довод. – Мне совсем не нравится перспектива и дольше терпеть его опеку, но боюсь, что появление дяди Персивела еще больше укрепит в мистере Карстейрсе решимость остаться. И тогда мы получим сразу двух джентльменов, каждый из которых будет навязывать нам свои советы, – добавила она с горечью.

В подавленном состоянии духа она вышла из комнаты и направилась в библиотеку. Мысли о дядюшке Персивеле, которые роились у нее в голове, как бы прятались за неким прозрачным занавесом, словно она опасалась дать им волю. Даже если бы она нуждалась в его помощи… даже если бы она решилась допустить его в свой обжитой, респектабельный мир – она не была уверена, что он отзовется на ее просьбу. В последний раз, когда она видела его – кажется, это было года четыре тому назад – единственным чувством, которое он питал к своей семье, было раздражение оттого, что никто из родственников не смог дать ему взаймы денег. Очаровательный старый мошенник, вот только подобающих чувств у него никогда и в помине не бывало. Даже вообразить было трудно, что мистер Карстейрс, при его рыцарской натуре, сочтет возможным передать заботу о них в столь недостойные руки.

Она взяла кочергу и поворошила угольки в камине, а потом добавила дров. Опустившись в кресло, она устремила взгляд в огонь. Что же, если разобраться, удалось ей узнать из разговора с Джейн? И вообще удалось ли узнать хоть что-то?

Позади нее открылась дверь, и она пригнулась пониже в кресле, надеясь, что вошедший – кто бы то ни был – не заметит ее и уйдет. Однако она услышала ровные спокойные шаги человека, ступающего по старому ковру и приближающегося к соседнему креслу. Она подняла взгляд и увидела перед собой мистера Карстейрса.

– У вас такой вид, как будто вы что-то узнали и это что-то вас огорчило.

В его голосе звучали и обещание сочувствия, и просьба о доверии. Но она отвергла и то, и другое.

– Ничего подобного. Я ничего не узнала, и именно это меня беспокоит.

– Мисс Сноудон не замешана ни в каких неблаговидных деяниях?

Дафна вздохнула.

– Я и сама хотела бы это знать. От нее всегда можно ожидать каких-то выходок, но Джейн пришла в негодование, когда я предположила такую возможность. Можно только надеяться, что Джейн как-нибудь намекнет Марианне насчет моих подозрений.

– Может быть, в этом и не будет надобности. – Он прошелся до камина, потом к окну, а затем снова вернулся к камину. – Чем больше я об этом думаю, тем менее вероятным мне кажется, чтобы кому-нибудь из ваших учениц удалось сотворить фантом вроде того, что мы с вами видели ночью.

Накипавшее в ней раздражение выплеснулось наружу.

– Похоже на то, что вы весьма низкого мнения об их способностях… о способностях всех женщин вообще! Вы, видимо, полагаете, что мы не годимся ни для какого серьезного дела!

Он поднял брови, но промолчал.

– Ох! – задохнулась она. – Как мне противно это мужское высокомерие! Вы же уверены, что серьезные дела женщинам не под силу!

– А сотворение фальшивого призрака относится к «серьезным делам»? – пробормотал он, как бы обращаясь к самому себе.

– Если за всем этим кроется какой-то смысл, то да, относится!

Мистер Карстейрс потер подбородок.

– И какой же смысл тут можно усмотреть?

– Откуда мне знать?

Он уселся в кресло напротив Дафны.

– Именно это я… нет, – мы надеемся установить, правда? Вы считаете вероятным, Что у кого-то из ваших Юных леди может быть основательная причина для таких действий?

Она взглянула на него с подозрением.

– Я не усматриваю никаких причин, почему они должны быть менее злонамеренными – или менее предприимчивыми – чем юные джентльмены.

Дразнящие огоньки, неуместные в данный момент, плясали в глубине его серых глаз.

– На самом деле у них всего этого даже больше, если судить по моим сестрам. Но для того чтобы соорудить этот призрак, который мы видели, требовалось большое искусство. И он исчез, не оставив ни малейшего следа. Если бы это была просто шалость девочек, склонных к злым шуткам… Вы не думаете, что в этом случае мы бы все-таки что-нибудь обнаружили? Например, нитку и крючки? Или хотя бы лоскуток кисеи? Если все замышлялось ради шутки – зачем им было так заботится, чтобы не осталось никаких следов?

– Никаких следов, – прошептала она. – Как будто мы видели нечто бестелесное, неосязаемое… просто образ… – это было как озарение. – Поразившая ее мысль показалась столь ослепительно очевидной, что было даже непонятно, как же она не догадалась раньше. Она посмотрела на мистера Карстейрса и обнаружила, что он наблюдает за ней со странной улыбкой. Она торжествовала. – Волшебный фонарь!

– Я думал об этом, – он покачал головой, этот гнусный всезнайка. – Тогда им понадобилось бы что-нибудь, на чем можно сформировать изображение. И в этом случае должна была остаться какая-то ткань: кисея или газ…

Она чувствовала себя оскорбленной. Неужели так и должно быть, чтобы за ним всегда оказывалось последнее слово? Ей пришлось очень постараться, чтобы придать своему лицу выражение приторной любезности.

– Поскольку вы, мужчины, столь всемогущи и всеведущи я могу только удивляться, как это вы до сих пор не нашли правильных ответов.

Он молчал, но смотрел на нее с невольным восхищением и она чувствовала себя неуютно. Горячий румянец заливал ее щеки; она отвернулась, уклоняясь от его пристального взгляда.

– А что вы думаете обо всем этом? – В его вопросе звучал искренний интерес.

Она не отрывала глаз от языков пламени в камине, пытаясь навести порядок в собственных чувствах. У него нет никакого права поворачивать дело так, чтобы ей самой захотелось положиться на его суждение. Ей незачем полагаться ни на чьи суждения. И надо дать ему это понять.

– Я думаю, – сказала она, тщательно выбирая слова, – что вы, видимо, очень нравитесь самому себе, когда играете роль няньки, приставленной ко мне добрым дядюшкой, и позволяете мне и моим кузинам вести розыски так, как мы сами считаем нужным. Нам вовсе не требуется, чтобы вокруг наших проблем разгорался скандал.

– А скандал может возникнуть из-за меня? Каким образом? – спросил Адриан тоном вежливого любопытства, в котором явственно сквозил оттенок удовольствия.

Он еще находит здесь что-то забавное! Дафна была разъярена до зубовного скрежета.

– Вам непременно нужно напускать на себя этот снисходительный тон?! Какой злой рок привел вас в тот вечер в дом викария?

Он выпрямился; от его примирительной шутливости не осталось и следа.

– Если вы искренне желаете, чтобы я убрался, вам следует только сказать это прямо.

Сквозь сжатые зубы она процедила:

– Вы прекрасно знаете, что я не могу просить вас уехать… хотя, Бог свидетель, ничего я не желаю так сильно, как этого!

Еще раз прочувствовать, как связал ее по рукам и ногам дядюшка своими условиями насчет этого джентльмена, оказалось даже более мучительным, чем она думала. Какими оскорбительными были эти условия: если уедет Адриан, то ей придется вернуться в дом викария. К ее великому ужасу, глаза у нее заблестели сердитыми слезами – она не могла допустить, чтобы эти слезы покатились по щекам. Она встала, стараясь держаться твердо: в его присутствии нельзя было выказать ни малейшей слабости.

– Вы извините меня? У меня еще масса дел.

Он молча открыл перед ней дверь, и она покинула библиотеку с высоко поднятой головой. Она успела подняться до середины второго пролета лестницы, и только тогда самообладание покинуло ее.

Она вздрогнула от внезапного озноба, который леденил и тело, и душу. Вокруг нее сомкнулась рано наступившая январская ночь… Дафна ощутила это. Дом был старым, и в нем гуляли сквозняки. И прошлой ночью она совсем мало спала. Сегодня, если ей послышится какое-нибудь странное поскрипывание, она, скорей всего, просто спрячет голову под подушку.

* * *

Обычные для послеобеденного часа звуки – смех и болтовня девочек в гостиной – доносились наверх, в комнату Адриана, когда он надел свой плащ. Невинный смех. Или у кого-то из них смех не такой уж невинный? Мисс Марианна Сноудон вполне способна соткать паутину и более хитроумную, чем это было бы нужно для простых шалостей; кроме того, в этих стенах она, вероятно, не единственная ученица, у которой могла бы сыскаться причина… или необходимость… или решимость, достаточная, чтобы переступить границу шутки.

В целом, однако, вся история выглядела, с его точки зрения, как злой розыгрыш. Или он просто цеплялся за это объяснение, не желая в душе даже допустить возможность иного, худшего толкования? Потому что, если дело не сводится к гадкой шутке, вышедшей за всякие допустимые рамки, то, значит, кто-то вознамерился навлечь на пансион совсем не шуточные беды. Но и сам он с неменьшей решимостью вознамерился позаботиться о том, чтобы планы этого злоумышленника потерпели крах.

Он спустился по лестнице и прошел в глубину дома, двигаясь по возможности бесшумно, хотя казалось просто невозможным, чтобы кто-нибудь расслышал его шаги при той какофонии, которая разносилась по всему дому из гостиной. Одна из девочек – вряд ли искусная музыкантша – колотила по клавишам допотопного фортепиано, тогда как несколько голосов выводили песню, соблюдая почти (но не совсем) правильную тональность. Этот гвалт заставил Адриана поневоле вспомнить о сестрице Лиззи и ее упорных попытках уговорить Элен, старшую сестру, избавить ее от упражнений на опостылевшем инструменте.

Он кивком поприветствовал Моффета, престарелого работника на все руки, который повстречался ему в холле. В ответ Моффет что-то дружелюбно пробурчал и продолжал раскладывать по местам свежие тростниковые свечи. Адриан добрался до черного хода и вышел за порог, вдохнув морозный вечерний воздух. Он постоял неподвижно, вглядываясь в неспокойное небо. Свет луны, то и дело скрывающейся за набегающими облаками, заливал снежный ландшафт, выделяя оголенные деревья и искрясь в ледяных кристаллах. Светлая ночь, подумал Адриан. В такую ночь не следует блуждать вне дома, если хочешь остаться незамеченным. Он просто собирался побродить по усадьбе и убедиться, что никто не крадется через рощу, прихватив с собой лестницу.

Сначала он остановился у маленькой конюшни, где перекинулся парой слов с Хобсоном, который, закутавшись с головы до ног, производил свой последний обход, прежде чем укладываться спать.

Гнедой жеребец Адриана был, по-видимому, устроен на ночлег со всеми удобствами, хотя и морковка, которую извлек из своего кармана заботливый хозяин, явно доставила Ахиллу удовольствие. Потрепав коня по шее, Адриан направился по дорожке вдоль здания и свернул за угол.

Мирная тишина обтекала его, словно он был один во всем застывшем белом мире. Не слышно было ничего: не ухнула ни одна сова, не скрипнула ни одна сухая веточка. Он поглубже засунул в карманы руки в перчатках и медленно побрел к кустарниковой аллее. Как будет приятно, вернувшись, оказаться в тепле; и стакан бренди тоже будет очень кстати. Такую перспективу приятно предвкушать.

Он и предвкушал ее, следуя своим путем. Очень большой стакан бренди, обещал он самому себе, и очень жаркий огонь в камине.

Он замедлил шаги на подъездной дороге и повернулся назад, чтобы рассмотреть фасад пансиона. Там не обнаружилось никаких фигур, которые крадучись ползли бы за кустами или, скрючившись, затаились бы у нижних окон. Никто не цеплялся за гребень крыши. Только в окнах гостиной можно было заметить признаки жизни: там горело множество свечей, и на задернутых занавесках мелькали тени. Во всяком случае, пианистка уже не терзала фортепиано.

Он осмотрел другие окна, и одно из них – на втором этаже, где были спальни учениц, – привлекло его внимание. В этом окне отчетливо вырисовывался тонкий силуэт девушки, освещенный стоящим в комнате канделябром; в глубокой задумчивости она смотрела на расстилающийся за окном унылый пейзаж. Вглядевшись, Адриан безошибочно распознал совершенные черты мисс Луизы Тревельян. Даже сейчас, когда обычное оживление оставило ее, она была прелестна. Теперь весь ее облик выражал глубокую меланхолию, а плечи опустились, словно под гнетом ноши, непомерно тяжелой для нее.

Что-то действительно серьезное печалит эту девушку, решил он. Тем не менее, находясь в обществе других, она беспечно щебетала о великолепии своего виконта, как будто впереди ее ожидала лишь ничем не омраченная радость.

По-видимому, все было не таким уж безоблачным. Тут открывался простор для новых версий. Возможно, подслушанный им шепоток насчет того, что мисс Тревельян не так уж очарована женихом, соответствует действительности. Если девушку заставляют выйти замуж за человека, который ей не мил, не мог ли ее бунт принять какую-нибудь странную форму – единственную форму, которая ей доступна? И не могло ли случиться так, что именно она в ночные часы сновала по усадьбе, прилегающей к пансиону, и именно ее пугались девочки, повстречавшие «призрака»?

Он снова повернулся, обводя взглядом местность вокруг, дорогу, сад, живую изгородь из кустов боярышника вдоль аллеи, ведущей к особняку, расположенному в какой-нибудь сотне ярдов отсюда. И тут он уловил какое-то движение: темная фигура отделилась от кустов и, низко пригнувшись, пересекла аллею по направлению к роще, словно стремясь укрыться среди деревьев.

Адриан быстро осмотрелся, чтобы оценить свою позицию. Прятаться лучше всего было в той же самой живой изгороди, но при этом он останется по другую сторону от крадущейся фигуры. Стоит рискнуть: пробраться сквозь кустарник, положившись на удачу и понадеявшись, что ему удастся проделать это бесшумно и не спугнуть добычу.

Он усмехнулся. Наконец-то появилось что-то осязаемое, человеческое существо, с которым можно вступить в борьбу. Он почувствовал прилив энергии; он был доволен, что может лицом к лицу встретить шутника и положить конец бессмысленным бредням о призраках. Подстегиваемый этой надеждой, он легко побежал по запорошенной снегом дороге, время от времени пригибаясь, чтобы не задеть низко нависшие ветви.

Здесь, среди стволов и сучьев, под навесом из густых ветвей он мало что мог разглядеть. Он замедлил шаги и теперь пробирался с величайшей осторожностью, но никакого движения впереди уловить уже не мог. Он упорно продвигался вперед, пока не достиг опушки, и тут, к великому своему разочарованию, понял, что добыча от него ускользнула.

Тот, кого он выслеживал, мог удалиться в любом направлении под прикрытием того же кустарника, в тени которого прятался и Адриан. Он попытался найти себе оправдание в том, что шутник должен знать местность лучше, чем он, потому что «являлся» здесь людям уже несколько месяцев. А у него, у Адриана, это только первая вылазка. Надо будет получше ознакомиться с планом поместья, решил он.

Адриан направился к подъездной аллее и тут же резко остановился. Там, прямо перед ним, из тени старого дуба вышла бесформенная фигура и неторопливо поплыла к огромному господскому дому. Поплыла! Адриан секунду понаблюдал, а потом решительно двинулся вслед, на этот раз не делая никаких попыток приглушить звук своих шагов.

Как только у него под ногами хрустнула первая веточка, фигура круто обернулась. Адриан не останавливался, кустарник шуршал; фигура отступила на шаг, потом на два. Неизвестный протянул руки вперед, как бы для того чтобы отразить нападение. Поза была явно не такой, которую мог бы ожидать Адриан от человека с дурными намерениями.

Адриан вышел из кустарника и поздоровался:

– Добрый вечер.

Ответ прозвучал не сразу. В мягком лунном свете Адриан увидел, что человек вытянул вперед голову, как бы всматриваясь в него. Адриан приблизился, и странная ширина плеч незнакомца тут же нашла естественное объяснение: тот был одет в толстый теплый плащ с многочисленными пелеринами и капюшонами, ярусами свисающими с плеч.

На круглом скуластом лице выделялся широкий массивный нос. Выглядел незнакомец лет на пятьдесят. Его руки были подняты, и Адриан, который и сам занимался боксом, легко распознал классическую боксерскую стойку.

– Кто вы такой, черт побери? – голос несколько дребезжал, но звучал достаточно угрожающе. Адриан подавил улыбку.

– Новый священник из Селвудского пансиона. Фамилия – Карстейрс.

– Новый… – мужчина осекся, вытаращив глаза. – Господь всеблагой! Так, значит, это правда. А я думал, он шутит.

– В самом деле? – Адриан подождал дополнительных комментариев. – А кто, по-вашему, так шутит?

– Селвуд, конечно. Сказал мне, что его кузины пригласили кого-то, чтобы разделаться с их призраком. – Его губы скривились. – По-моему, это какой-то вздор.

Адриан прищурился.

– Вы не верите в привидения, я правильно понял?

Незнакомец нахмурил брови:

– Ну, не так уж чтобы совсем не верил…

– Вы просто не верите в существование именно этого призрака?

Собеседник поджал губы.

– Разрази меня гром, не нравится мне все это. Подозрительное дельце! Видите ли, я сам встречал его. Теперь уже два раза. Ума не приложу, как тут быть.

– Дважды? – переспросил удивленный Адриан.

– Гм-м… Оба раза это было, когда я возвращался домой, после того как погостил у Селвуда. – Он жестом указал на живую изгородь и на то, что виднелось за ней. – Живу я в Ромни-Корт: знаете, сразу за этим парком. Я Ромни.

Ромни. Сквайр Ромни. По словам Джорджа Селвуда, именно Ромни рекомендовал обратиться в полицию.

– Насколько я понимаю, – подчеркнуто сказал Адриан, – это привидение ставит под угрозу само существование пансиона.

Адриан не сводил глаз с собеседника, пытаясь проследить, как тот воспримет его слова.

Рот Ромни сложился в недовольную гримасу.

– Вы что же, не видите, почему они отвергают самый очевидный способ действий? Почему не вызывают шерифа или полицейских? Да ведь Селвуд стоит на своем: это, мол, настоящий призрак. И, по чести говоря, отчасти его можно понять. – Ромни ухмыльнулся. – Вы уже тоже повидали явление? Черт его знает, что за штука: светится, плывет по воздуху над аллеей, а потом взмывает вверх и исчезает в кронах деревьев. Вполне убедительно, чтобы любого заставить поверить.

– Любого, но не вас?

Ромни снова нахмурился.

– При дневном свете – нет. А вот ночью… – он покачал головой.

– Ночью, – заметил Адриан, – все фокусы удаются лучше.

Ромни разразился коротким смешком.

– Вот точно как сейчас. Я же видел, как некто движется там, за кустами. Это были вы?

– Я просто шел по вашему следу.

Ромни кивнул.

– Из-за подобных происшествий я уже перестал доверять здравому смыслу. Я что-то видел, а вы – нет. Будь это какой-нибудь браконьер или жулик, мы должны были бы заметить его оба.

– Но ваш совет все-таки остается в силе? Надо обратиться в полицию?

– Осторожность не повредит, знаете, осторожность не повредит. Так или иначе, у них теперь появились вы, чтобы разобраться, что к чему в этой чертовщине. Во всяком случае, вряд ли призрак прикончит вас, когда вы спите.

– Если это призрак, – спросил Адриан, – то есть ли у вас какие-нибудь соображения насчет того, почему он никогда никого не беспокоил раньше? Насколько я понимаю, школа работает более тридцати лет, а люди жили в доме несколько столетий!

Ромни поскреб подбородок.

– Может быть, его растревожила какая-нибудь из молодых леди – все эти визги, и гам, и суматоха. Ну, ладно, – он взглянул на небо. – Теплее не становится, верно? Сейчас самое милое дело – пойти сыграть в пикет с Селвудом. Рад был с вами познакомиться; хорошо, что вы осмотрелись вокруг. Дамы должны чувствовать, что в доме присутствует надежный заступник.

Коротко кивнув, мистер Ромни зашагал к парадному подъезду особняка.

Адриан наблюдая за удаляющейся фигурой, испытывая некоторое недовольство. Он сам не мог бы точно сказать, какое впечатление произвел на него мистер Ромни. Светский человек, спортсмен – судя по множеству пелерин и уверенной осанке. И тем не менее, когда Адриан приблизился к нему, он выглядел настороженным или даже почти испуганным.

Не мог Адриан и решить, действительно ли Ромни верит в привидения. Конечно, он осторожен по натуре, сам возвестил: «осторожность не повредит». О присутствии человека из духовного сословия отозвался с некоторым оттенком пренебрежения; предпочитает призвать на помощь мирскую власть. Или он готов приветствовать любую защиту, с какой бы стороны она ни исходила? Мужество, похоже, не относилось к числу сильных сторон его натуры.

Все еще во власти этих мыслей, Адриан повернул назад, по направлению к своему временному жилищу и к теплому камину, ожидавшему его. Однако не успел он сделать нескольких шагов, как сзади его окликнули. Он оглянулся и на парадном крыльце особняка увидел на светлом фоне открытой двери фигуры двух мужчин.

– Карстейрс! – звал мистер Джордж Селвуд, спускаясь по невысоким ступенькам и жестами подзывая его. – Заходите в дом, дружище, заходите! Вы просто обязаны пропустить глоточек, чтобы согреться!

Адриан прошел половину расстояния, отделявшего его от дома. Даже отсюда он различал густой аромат духов, плотно въевшийся в этого щеголя или, возможно, в красновато-коричневый бархатный сюртук, который тот носил. Пуговицы этого сюртука отсвечивали в лучах луны, пока Селвуд семенил по снегу.

– Благодарю вас, – откликнулся Адриан, – но я должен вернуться в Дауэр-Хаус.

– В Дауэр-Хаус… ну конечно. – Селвуд окинул взглядом дорогу и поежился. – Просто не могу выразить, как я рад, что вы находитесь там и можете присматривать за ними. Дьявольщина какая-то; все эти особы женского пола и при них только старик Моффет во всем доме. Я знаю, добросовестности ему не занимать, но ума не приложу, какая от него может быть польза в нынешних наших делах.

Позади Селвуда подал голос сквайр:

– Все упорствуешь? Уверяешь, что это именно дело для церкви, так?

Селвуд круто обернулся.

– А кто еще может утихомирить привидение? Беспомощные невинные женщины? – Он передернул плечами. – Насколько же лучше подходит для этой миссии человек вроде мистера Карстейрса, посвятившего себя своему высокому призванию! Вы же докопаетесь до сути, правда? Вы сможете справиться с этим несчастным беспокойным призраком ради них?

– Если такая необходимость возникнет, – заверил его Адриан, должным образом сформулировав ответ.

Селвуд кивнул, хотя морщины на его лице не разгладились, а когда он заговорил, в голосе сквозило отчаяние:

– С этим нужно покончить.

– Разумеется; затем я сюда и приехал.

– Нельзя допустить, чтобы школа прекратила свое существование, – продолжал Селвуд, как будто не слышал слов Адриана. – Бедные мои кузины, они трудились, как пчелки… и чтобы все пошло прахом…

Ромни усмехнулся:

– Не говоря уже о твоем собственном доходе.

Селвуд жестом отмел эту бестактность.

– Они не должны лишиться своей школы. Вы об этом позаботитесь, верно? – Его голос зазвучал громче, и в нем еще более явственно прозвучала нотка беспокойства. – Они будут с вами в безопасности?

Адриан потер подбородок.

– Я не думаю, что им что-нибудь всерьез угрожает – по крайней мере, в смысле физической безопасности – если речь идет просто о привидении.

Селвуд облизнул губы.

– Никто ничего наперед сказать не может. Но обещайте мне, что удержите моих кузин от всяких неосмотрительных поступков.

– Чепуха! – Ромни хлопнул друга по плечу. – Ты скоро совсем застращаешь мистера Карстейрса.

Адриан одарил их своей самой умиротворяющей улыбкой.

– Не беспокойтесь. Меня не так уж легко застращать.

– Вот молодец! – провозгласил Ромни. Селвуд снова обратился к Адриану.

– Но ведь и вам не стоит рисковать сверх необходимости, правда? Они – ну, мои кузины, вы понимаете, – были бы в отчаянии, если бы что-нибудь приключилось с вами. Они бы винили во всем себя.

– Этого можете не опасаться, – успокоил его Адриан. – Я приехал сюда не затем, чтобы пострадать от какого-то призрака. – Последнее слово он произнес с заметным ударением.

Ромни разглядывал его, словно слегка забавляясь; Селвуд явно испытывал облегчение. Адриан пожелал им доброй ночи и пустился в обратный путь, к пансиону. Он шел не торопясь; ему нужно было время, чтобы обдумать этот разговор, прежде чем на него обрушится шум и гвалт, неизбежный в собрании благородных девиц.

На первый взгляд, Ромни придерживался практической точки зрения на проблемы сестер Селвуд: он порицал человеческую злонамеренность, выражал озабоченность и проявил готовность действовать. Вряд ли можно было требовать большего от деревенского сквайра. Зато Селвуд продемонстрировал изощренный вкус заправского денди и стремление уклониться от всякого участия в деле. Похоже было на то, что он предпочитает переложить всю ответственность за прискорбные события на обитателей потустороннего мира, хотя и содрогается при мысли о таком повороте дел.

Если, конечно, каждому из них можно доверять. А вот на этот счет Адриан пока не составил определенного мнения.

 

Глава 5

Приглушенные звуки немелодичного пения и резкие аккорды фортепиано разрывали тишину ночи, когда Адриан приближался к фасаду школы. Он заколебался, а потом предпочел обогнуть здание и проникнуть в дом с тыла. Ему не хотелось встречаться ни с одной из юных леди.

Когда Адриан вошел, Моффет чистил сапоги. Подняв глаза, он спросил:

– Все в порядке, сэр?

– Надеюсь, что да.

Адриан пожелал ему спокойной ночи и направился к лестнице.

Мягкий голос Дафны, которая звала его, заставил Адриана замереть на месте. Повернувшись на этот звук, он увидел, что она приближается к нему. На ней было простое серое платье с высоким воротничком; зеленая лента, скрепляющая воротник, удивительно подходила к цвету ее глаз. Единственная оборка украшала низ платья; этот наряд, как заметил Адриан, был делом рук не слишком искусной мастерицы. Его старшая сестра служила помощницей у модной портнихи долгие годы – годы, когда они едва сводили концы с концами… до того, как в их жизнь вошел герцог Галлифорд. Так вот, в те времена он многое узнал о женских тряпках. Только элегантность осанки и манер Дафны не позволяли ей производить впечатление дурно одетой женщины.

Легкий румянец, едва различимый в свете настенных подсвечников, появился на ее щеках. Секунду помедлив, она спросила:

– Вы с кем-нибудь виделись? Вы уходили очень надолго.

Он с улыбкой взглянул на нее.

– В чем состоит моя провинность на сей раз? В том, что я сбежал из этого адского бедлама в гостиной или в том, что осмелился продолжить ваше расследование без вас?

Румянец разгорелся ярче, но ее подбородок был вздернут с той же надменностью, и взгляд она не отвела. Однако спустя мгновение она покачала головой:

– Вы совершенно невыносимы.

– Я уже сбился со счета – сколько раз вы мне об этом сообщали.

Ее глаза сверкнули, и улыбка все же пробилась на поверхность.

– Не сомневаюсь в этом. А на самом деле я осуждаю и то, и другое. Вы не могли подождать, пока я освобожусь?

– Мне было совершенно необходимо немедленно унести ноги, и в этом мое оправдание. – Он стянул перчатки и лениво похлопал ими о ладони. – Я повстречался с мистером Ромни.

– Со сквайром? Интересно, что это смогло выманить его из дома в такой вечер? Партия в пикет с кузеном Джорджем, вероятно.

– И еще желание осмотреть местность. Я застал его в роще у особняка.

Она выглядела удивленной.

– И он тоже пытается изловить наше привидение? Как любезно с его стороны!

– Кажется, он убежден, что ваш ночной гость слишком материален.

Дафна кивнула.

– Не могу понять, почему кузен Джордж так убежден, что это настоящий призрак. Можно подумать, что владение поместьем, где водятся привидения, прибавляет хозяину веса в обществе.

– Возможно, он предпочитает иметь дело с бестелесной, неощутимой угрозой, а не с чем-то более вещественным.

Она снова покачала головой.

– Я знаю, что он строит из себя денди – сущий тюльпан-цветочек; но по существу он не труслив… о, вы имеете в виду другое? Интересы школы? Да, вы правы, от призрака можно ожидать меньшего физического ущерба, чем от человека из плоти и крови, но если заглянуть вперед чуть подальше – вы не думаете, что и тот, и другой равно опасны?

– С точки зрения финансовых дел школы, – ответил Адриан с полнейшим чистосердечием, – да, это так.

Она глубоко вздохнула.

– Это так. И не только для нас, но и для кузена Джорджа: он будет разорен. В какое ужасное положение мы попали! С этим нужно покончить как можно скорее, иначе будет слишком поздно. – Вдруг она насторожилась. – Ночью опять будем на страже в кладовой наверху?

– Вряд ли мы можем надеяться, что представление будут повторять так скоро. Я намерен наблюдать, не выходя из своей комнаты.

Она склонила голову набок и искоса посмотрела на него.

– Когда же вы спите?

С усмешкой он признался:

– После завтрака. Не будете ли вы столь любезны, чтобы завтра помочь мне в поисках?

– Вы хотите спросить, не буду ли я столь любезна, чтобы позволить вам помочь мне? Видите ли, тут есть одна сложность. Я должна сопровождать двух девочек в Бат, чтобы они навестили свою бабушку. Она там лечится на целебных водах и прислала сюда письмо – просит привезти их повидаться с ней. – Дафна устремила на Адриана суровый взор. – Без меня не предпринимайте ничего.

Он наклонил голову.

– Ничего важного. Обещаю.

* * *

Дело шло к полудню, когда Дафна и ее подопечные, сестры Пемброк уселись в экипаж, на котором им предстояло совершить короткое путешествие в Бат. Как хотелось бы ей вместо этого забраться в чердачную кладовую! Время, потраченное на что угодно, кроме избавления школы от привидения, казалось ей безнадежно потерянным. Сделав над собой усилие, она постаралась принять беззаботный вид и переключила внимание на девочек.

Тринадцатилетняя мисс Джулиана с интересом вертела головой, обозревая окрестности через окно кареты, тогда как мисс Эмма Пемброк, со всем достоинством, подобающим ее шестнадцати годам, сидела в благовоспитанной позе, сложив руки на коленях и глядя прямо перед собой. Управляться с этой парой, наверно, нетрудно, решила Дафна, но в целом она предпочла бы более жизнерадостную компанию. Если, конечно, это не оказалась бы мисс Марианна Сноудон. Считай, что тебе повезло, сурово порекомендовала она себе, а девочкам предложила обратить внимание на особенно красивый вид, открывшийся перед ними. Они взглянули, куда им было указано, с выражением вежливого интереса, но без всякого энтузиазма, и вновь вернулись к занимавшим их мыслям. Вздохнув, Дафна снова предоставила их самим себе.

Очень скоро – к счастью для издерганных нервов Дафны – они добрались до Бата и покатились по Уэстгейт-стрит.

Пешеходы в самых разнообразных пальто, плащах, пелеринах и прочих зимних одеяниях оживленными группами бродили по чисто выметенным тротуарам или толпились перед витринами магазинов.

Мчались по каменным мостовым легкие экипажи с нарядными седоками; другие пассажиры, также не склонные к пешему ходу, предпочитали нанимать портшез с носильщиками.

Мисс Джулиана подалась вперед, проявив первую искру воодушевления.

– Ой! – воскликнула девочка. – Вы только посмотрите на это платье! – Дафна повернулась, чтобы рассмотреть элегантное чудо портновского искусства, выставленное в витрине модной мастерской. Горькое чувство на мгновение коснулось ее души.

Платье из легкого полупрозрачного бледно-зеленого муслина, совершенно неподходящего к январскому снегу, укутавшему окружающий мир, было украшено лишь одним пышным воланом и тесьмой более темного оттенка. Поверх этого изящными складками ниспадала открытая спереди накидка из той же материи, отделанная у ворота и по краям нежнейшей вышивкой; рядом висели отдельно короткий шерстяной жакет насыщенного темно-зеленого цвета и нарядный легкий зонтик, один вид которого напоминал о весне и о прогулках в саду среди цветов.

На какой-то момент Дафна попыталась вообразить себя в этом восхитительном туалете, но из этого ничего не получилось. Такому наряду не было места среди простых гладких платьев из серой или коричневой шерсти или муслина, которые носила она сама. Таков удел школьной учительницы, напомнила она себе.

И все-таки она не променяла бы этот удел ни на какой другой. Она хотела мыслить; она хотела находить применение своим способностям и знать, что приносит людям пользу. Время, проведенное в обществе милого, невозможного дяди Персивела, сослужило ей дурную службу, поскольку дало ей возможность почувствовать вкус беспечности и элегантности.

Но одно прелестное платье или случайная прогулка ей ни к чему.

Карету тряхнуло, когда они остановились, и этот толчок вывел Дафну из задумчивости. Они стояли у Большой галереи.

Очнувшись, она вновь стала самой собой, оживленной и собранной. Она быстро поправила на девочках шубки и помогла им выбраться из кареты. Условившись с кучером, что тот вернется за ними точно в назначенный час, она сразу же провела девочек в здание галереи.

Просторный зал был заполнен нарядными господами; некоторые из них расхаживали по залу, другие сидели за столиками. Дафна сделала неуверенный шаг вперед, теряясь в догадках, каким образом она сумеет в таком многолюдье отыскать вдовствующую леди Лимингтон. Она оглянулась на своих питомиц.

Ясность внесла мисс Эмма Пемброк:

– Она здесь, мисс Селвуд, вот там.

Однако мисс Эмма не сделала ни единого движения, чтобы приблизиться к своей бабушке.

Мисс Джулиана тоже не двинулась с места. Они ожидали, глядя на Дафну, и она, вздохнув, шагнула вперед, чтобы проложить путь в толпе. Милые девочки, слов нет, и послушные. Но уж до того вялые… Обрадованная возможностью переложить – хоть ненадолго – попечение о них на кого-то другого, она решительно направилась к столу, за которым восседала скромная маленькая женщина в простом синем платье.

Мисс Эмма быстро коснулась руки своей наставницы:

– Нет, нет, мисс Селвуд. Следующий стол.

Следующий?.. Дафна даже зажмурилась от этого зрелища. Вдовствующая леди Лимингтон сидела в кресле лицом к ним; ее массивную фигуру окутывали ярды пурпурного атласа. Из тюрбана, намотанного вокруг головы, торчали три страусовых пера и несколько жидких прядей седых волос. На полном румяном лице выделялись бледно-голубые глаза, устремленные на Дафну, но в них не было и намека на то, что она узнает двух девочек, остановившихся в нескольких шагах от нее.

– Леди Лимингтон? – обратилась к ней Дафна. – Я Дафна Селвуд. Привезла ваших внучек.

– А-а! – Бабушка перевела на них взгляд, в котором появился проблеск интереса. – Да у вас теперь такие же пухленькие мордашки, как у вашей мамы. Так я и знала.

Женщина с тонкими чертами лица, одетая в гладкое коричневое платье, вскочила на ноги.

– О, дорогая моя леди Лимингтон! Вот и вы, милые девочки! Прошу вас, садитесь! – Она потянулась за огромной горностаевой муфтой. – Не следует ли мне…

– Оставьте муфту, где она лежит, Маргарет, – распорядилась леди Лимингтон. – И прекратите суетиться. Вы же знаете, я не выношу, когда вы так дергаетесь из-за пустяков. Успокойтесь.

Маргарет уселась на свое место с видом человека, привыкшего к таким выговорам. Платная компаньонка или бедная родственница, решила Дафна. Сама она не могла бы выносить подобную жизнь. Она предпочитала состоять на такой службе, как сейчас, или выполнять такие обязанности, которые часто возлагались на нее в доме дяди Персивела.

– Садитесь, садитесь, – леди Лимингтон указала на стоящие поблизости кресла. – Расскажите мне, как у вас дела. А вы, – она обратилась к Дафне, – вы нам пока не понадобитесь. Возвращайтесь через час.

Не успела Дафна отойти, как миледи повернулась к девочкам и принялась рассматривать их с видом явного неодобрения.

После того как ее так резко отослали, Дафна не знала, следует ли ей счесть себя оскорбленной или просто посмеяться. Этим бедным девочкам предстоит немало натерпеться за ближайший час, но помочь им она ничем не могла. Возможно, потом она сумеет найти к ним подход, чтобы загладить горечь этих обид и поднять у девочек настроение до того, как они вернутся в школу. Но ее уже не удивлял их апатичный характер.

Она нашла себе стул в дальнем конце зала и приготовилась развлекаться наблюдениями за посетителями Большой галереи. Скоро она обратила внимание на пожилого джентльмена в костюме военного покроя. У него не было левой руки, и Дафна прониклась к нему невольной симпатией. Тут же она начала сплетать очень романтическую и фантастическую историю вокруг его героической фигуры. Ах, жаль что она не захватила с собой альбом для набросков. Она могла бы оживить этот сюжет массой подробностей; она изобразила бы его верхом на горячем коне, ведущим своих солдат в сражение, с высоко поднятой шпагой, на фоне знамен, реющих на ветру…

– Мисс Селвуд, кажется? – раздался вдруг визгливый голос.

Дафна хмуро взглянула в блестящие, злобные глаза дамы, окликнувшей ее, и натянуто улыбнулась.

– Доброе утро, мисс Давенпорт.

– Что это вы такая расстроенная? Неужели все из-за этого ужасного призрака? – Не дожидаясь, когда ее пригласят, мисс Изабель Давенпорт придвинула стул и уселась рядом с Дафной; стоило посмотреть, как она укладывает вокруг себя свои юбки. – Вы приехали на воды, чтобы подлечиться и восстановить силы?

Дафна слегка отстранилась.

– А здешние воды действительно помогают этого добиться?

Тон у нее был холодным и скептическим, но мысли вертелись вокруг одного: как бы отделаться от собеседницы, не слишком ее обидев.

Мисс Давенпорт протянула руку в лиловой лайковой перчатке и покровительственно похлопала Дафну по руке.

– Вы ведь не слишком часто выбираетесь в Бат, правда, моя милая? Это ужасно неудобно – жить так далеко от города.

– До нас отсюда не больше двух миль, – возразила Дафна.

– Две мили! – фыркнула мисс Давенпорт. – С тем же успехом их могло быть десять или двадцать. Добраться до Милсон-стрит – это уже проблема, вам трудно даже обменять книгу в библиотеке Даффилда, когда вам того захочется. Клянусь вам, я должна забегать в Галерею по меньшей мере раз в день, и мои учительницы всегда умудряются выкроить время, чтобы провести в магазине восхитительные полчаса.

Дафна поморщилась.

– Столько шума и суматохи… Сельская местность кажется мне намного более уютной. Мисс Давенпорт оскалилась:

– Ну, если уж на то пошло, то парк Сидней-Гарденс кажется мне более приятным местом для укрепления здоровья.

Дафна прикинула в уме, не стоит ли ей вернуться к леди Лимингтон, чтобы уклониться от дальнейшего обсуждения темы. Конечно, не приходилось рассчитывать, что высокородная вдова воспримет ее преждевременное появление с самой малой долей любезности. И все же это было лучше, чем оставаться здесь. Она посмотрела в ту сторону, где обе мисс Пемброк тихо сидели в напряженных позах под грозным оком бабушки.

Мисс Давенпорт проследила за направлением ее взгляда.

– Вы сопровождаете внучек леди Лимингтон? – спросила она; ее проницательность сейчас была совсем некстати. – Что ж, манеры у них, кажется, безукоризненны. Они могут сделать честь любому учебному заведению.

– Они учатся в Селвудском пансионе, – скрипнув зубами, сказала Дафна, – а раньше там училась их мать. Сомневаюсь, что они надумают сменить школу.

Мисс Давенпорт злорадно рассмеялась.

– Может случиться так, дорогая, что у них не будет выбора. Эти ужасные события просто распугали ваших учениц. Боюсь, в недалеком будущем вам самой придется подыскивать себе новую работу. – Она окинула Дафну оценивающим взглядом из-под полуопущенных век. – Полагаю, для вас можно было бы подобрать вполне приличное место среди моего персонала… если, скажем так, мы примем к себе еще нескольких девочек, родственники которых будут готовы за это заплатить… Нет, нет, сейчас ничего говорить не надо. Просто подумайте на досуге.

Она встала; самодовольная улыбка змеилась у нее на губах.

– …Хотя, безусловно, нам надо принимать решения быстро. Я очень и очень опасаюсь, что мы не сможем пойти на расходы, связанные с содержанием новой учительницы рисования, если не будем уверены, что у нас добавится пять-шесть новых молодых леди… конечно, только безупречного происхождения. А теперь я должна идти. Милая мисс Сел-вуд, повидать вас – это всегда такое удовольствие.

Дафна открыла рот, но обнаружила, что гнев, вспыхнувший в ней, мешает подобрать нужные для ответа слова – и снова закрыла его. Мисс Давенпорт отбыла, послав ей на прощание заговорщицкую улыбку.

В душе у Дафны бушевала ярость.

Она должна была сказать что-то – что угодно! – достаточно резко.

Неужели эта женщина действительно могла вообразить, что Дафна способна покинуть своих кузин и сманить с собой самых выгодных учениц? Суть предложения, которое сделала ей мисс Давенпорт, сводилась именно к этому, хотя по форме это выглядело как возможный вариант на случай, если Селвудский пансион придется закрыть. Мисс Давенпорт надеялась, что Дафна посодействует этому краху.

Спокойно сидеть под крышей она уже не могла. Она беспокойно встала и оглядела зал. Прогуливаться в потоке праздных щеголей – занятие не для нее. Но и оставаться в Галерее тоже не было никакого резона. Леди Лимингтон ясно дала понять, что не нуждается в присутствии Дафны. Лучше выйти на свежий воздух; пронизывающий холодный ветер мог бы остудить пожар, полыхающий в душе.

Дафна направилась к выходу, прилагая немалые усилия, чтобы держать себя в руках. В зале набилось такое множество людей, что было невозможно быстро пройти через эту толпу. Огибая компании шушукающихся сплетников, она медленно, но неуклонно продвигалась к дверям. Когда она уже почти достигла цели, дверь широко распахнулась, и вместе с клубами морозного воздуха в зал проникли трое новоприбывших, радостно смеясь оттого, что наконец-то добрались до убежища. Два юных джентльмена, с головы до пят одетые по самому последнему слову моды, явно бравировали своими фатовскими манерами. Тот, который шел впереди, высокий темноволосый мрачноватый юноша, откинул капюшон плаща, и тут его взгляд упал на Дафну, находившуюся в двух шагах от него. Он замер на месте, и лицо у него расплылось в улыбке.

Второй джентльмен, в отличие от своего друга имевший очень светлые волосы, склонился над капором девушки, крепко уцепившейся за его руку. Из-под опущенных ресниц юная леди бросила шаловливый взгляд в сторону спутника. У Дафны екнуло сердце. Из всех людей на свете меньше всего ей хотелось бы увидеть в этот момент – да и в любой другой момент тоже – свою бывшую ученицу, Сюзанну Инджелс и ее братца. В равной мере это относилось и к избалованному повесе, который что-то нашептывал сейчас на ушко мисс Инджелс; Дафна так надеялась, что никогда больше он не попадется ее на глаза. Одного раза было более чем достаточно. Дафна не двинулась с места:

уклониться от встречи было уже невозможно.

Юный мистер Инджелс стянул с рук перчатки, не отрывая взгляда от разгоряченного лица Дафны.

– Мисс Седвуд, какая приятная неожиданность! Сюзанна, смотри, кого мы встретили!

Мисс Сюзанна Инджелс подняла прозрачные голубые глаза, и в их глубине мелькнула злоба.

– Мисс Селвуд! – промурлыкала она. – Ах, мы же не виделись целую вечность. Как у вас там идут дела, в этом занудном пансионе?

Дафна с трудом поборола искушение ответить, что дела пошли несравненно лучше с тех пор, как сестры Селвуд попросили родителей мисс Инджелс забрать ее из их заведения. Это было бы крайне неосмотрительно, потому что поместье Инджелсов находилось менее чем в двух милях от Селвуд-Парка, расположенного по соседству с угодьями сквайра Ромни. Поэтому Дафна, скрепя сердце, улыбнулась.

– Дела идут прекрасно, благодарю вас. Наши юные леди делают большие успехи, как всегда.

Мисс Инджелс подняла тонкие брови.

– В самом деле? А вы теперь объясняете своим воспитанницам, какие точки наиболее удобны для наблюдений за призраками?

Белокурый джентльмен – Уэмбли, вспомнила Дафна, Чарлз Уэмбли – захихикал.

Мистер Реджинальд Инджелс переглянулся с сестрой.

– Знаешь, дорогая, не очень-то любезно с твоей стороны дразнить мисс Селвуд, когда пансион ее кузин вот-вот прикроется.

Глаза мисс Инджелс загорелись мстительным восторгом.

– О, в самом деле, – отозвалась она с наигранным состраданием. – Это так ужасно, так ужасно! У меня, право, сердце кровью обливается от жалости. Ваши кузины, вероятно, совершенно убиты горем!

В каждом слове звучала откровенная насмешка.

Дафна распрямила плечи.

– Ну что вы, ни в малейшей степени. У нас есть все основания надеяться, что эту проблему удастся разрешить в самые ближайшие дни. Просто нелепо, что из-за подобного вздора поднимается столько шума! Через неделю-другую об этом все позабудут.

– Да неужели? – Реджиналд Инджелс покачал на ленточке свой монокль, а потом поднял его к глазу. Через стеклышко он внимательно осмотрел Дафну, не упуская ни малейшей детали.

Мисс Инджелс театрально вздохнула.

– Какая вы храбрая, мисс Селвуд, если можете так ко всему относиться. Хотя, конечно, в обществе вам надо делать вид, что все распрекрасно. Но вам незачем притворяться перед нами – перед людьми, которые так… любят… ваших кузин! – Ее улыбка была откровенно издевательской. – Передайте им, что я о них думаю… часто.

В последних словах безошибочно слышалась угроза. Мисс Инджелс выжидала несколько мгновений, как бы желая убедиться, что Дафна поняла смысл сказанного, а затем отпустила ее высокомерно-милостивым кивком и унеслась прочь, увлекая за собой мистера Уэмбли.

Ренжинальд Инджелс все еще разглядывал Дафну через свою линзу.

– Вы стали еще очаровательней с того дня, когда я в последний раз имел счастье касаться вас взглядом.

– Вы не вполне точны, сэр. В тот раз вы позволили себе коснуться меня не взглядом, а руками. А в результате получили пару хороших оплеух.

…По крайней мере, лучше уж его руки у нее на талии, чем поползновения мистера Уэмбли, настойчиво пытавшегося поцеловать ее.

Мистер Инджелс захихикал.

– А, так вы не позабыли это маленькое приключение. Какое-то сборище в пансионе, и такая скучища, и все эти пигалицы-школьницы, и их невозможно-положительные родители… И потом появляетесь вы. – Он протянул руку и коснулся ее щеки, прежде чем она успела отклониться. – Если вы останетесь без работы, вы всегда сможете обратиться ко мне. Думаю, что смогу вам предложить значительно более приятный род занятий.

С этими словами он оставил Дафну и последовал за сестрой и мистером Уэмбли.

Щеки у нее пылали, но мгновением позже по спине пробежал холодок. Не таилось ли в словах Сюзанны Инджелс нечто большее, чем просто злоба? Девица показалась такой самоуверенной. Кроме того, Сюзанна всегда была готова к действию, когда совершала быстрый и подчас жестокий акт возмездия по отношению к любой ученице, которая решалась пойти ей наперекор или как-то иначе прогневить ее. Не вздумала ли она затеять нечто подобное и по отношению к школе в отместку за то, что ее оттуда выгнали?

Дафна медленно повернула голову и увидела милое трио – они стояли неподалеку и о чем-то тихонько совещались. Теперь объектом их внимания была пожилая дама в ужасающем одеянии из красновато-лилового атласа и в шляпке с перьями. Дафна готова была побиться об заклад, что одного из этих перьев хозяйка вскорости может недосчитаться, и не рискнула даже строить предположения насчет того, каким еще унизительным каверзам со стороны отнюдь не святой троицы может подвергнуться злополучная дама.

Не много нашлось бы гадких проделок, которые не посмела бы предпринять эта Сюзанна Инджелс – особенно с помощью брата и мистера Уэмбли. Она была вполне способна позаботиться о том, чтобы они разыграли в школе, как на сцене, основательно продуманный и отрепетированный спектакль с явлениями призрака, и от души наслаждаться результатами, которые, вероятно, далеко превзошли их первоначальные ожидания.

Дафна закрыла глаза. Мисс Инджелс – из мести. Мисс Давенпорт – чтобы сокрушить давнюю соперницу. Может быть, у пансиона существуют и другие недоброжелатели? Ей было трудно забыть и о мисс Марианне Сноудон, которая в своих шалостях порой не знала меры. Дафна чувствовала, что ее засасывает трясина, но ясно было одно: чтобы достичь дна этого болота и ощутить под ногами твердую почву, существует единственный путь: изловить и изобличить того, кто на самом деле разыгрывает эти недостойные шутки.

 

Глава б

После обеда Адриан выскользнул из столовой, как только приличия позволили ему удалиться. Вечер, проведенный в обществе Геродота, представлял для него гораздо более заманчивую перспективу, чем компания хихикающих школьниц. Чем скорее он изловит привидение и, выполнив тем самым свои обязательства, сможет отсюда уехать, тем лучше. Однако ему будет не хватать враждебных выпадов мисс Дафны Селвуд. Они его немало забавляли.

Едва он подумал о ней, как услышал в коридоре, позади себя, ее легкие шаги и обернулся: она направлялась к нему. Ее лицо омрачала какая-то тень; он заметил, что в этом состоянии она пребывала с того момента, как вернулась из поездки в Бат. Он был бы рад, если бы она поделилась с ним своими горестями, но знал, что не следует вынуждать ее к этому.

Она остановилась перед ним и распрямила плечи. Решимость читалась в каждой черточке ее лица. Да, у нее были удивительно прекрасные глаза и на редкость сильный характер.

– Сегодня ночью будете на страже в мебельной кладовой? – спросила она без всяких предисловий.

– Думаю, что следовало бы устроиться в засаде часов в одиннадцать. – Его взгляд был устремлен на ее выразительное лицо, на котором отражались попеременно все ее чувства. Гнев, решимость, досада… досада из-за того, что в этом деле она вынуждена принять его помощь. А огорчать ее он не хотел.

Она одобрительно кивнула, заявив:

– Я собираюсь караулить вместе с вами.

Эта перспектива была для него заманчивой, но, к сожалению, неприемлемой. Ответить следовало так, чтобы не пострадала ее гордость.

– Боюсь, вам это покажется неудобным, – произнес он по возможности равнодушно.

Ее зеленые глаза снова вспыхнули.

– Нисколько, – отрезала она. – Я не такое убогое создание, чтобы придавать значение подобным пустякам. Мне нужно своими глазами убедиться, что наш призрак попался, чего бы это ни стоило.

Да уж, чем-чем, а убогим созданием ее не назовешь.

– Вы рискуете прождать всю ночь впустую.

Она упрямо подняла голову.

– Вам предписано играть роль моей няньки, а не вмгес-нять меня полностью.

Дверь в гостиную отворилась, и на пороге возникла высокая женская фигура.

– Дафна?.. – донесся до них голос мисс Элспет. Глядя в упор на Адриана, Дафна отозвалась:

– Я здесь.

– Вот ты где, моя дорогая… – мисс Элспет замолчала, снисходительно-лукаво рассматривая стоявшую перед ней дару. – Из-за чего, интересно, у вас какие-то разногласия?

– Он совершенно невыносим, – объявила Дафна возмущенно. – Я просто хочу участвовать в охоте на привидение, а он такой самонадеянный и бесцеремонный, и ему непременно нужно командовать там, где никто его об этом не просит!

– Дафна!.. – запротестовала шокированная мисс Элспет.

Дафна перевела дух и заговорила уже более спокойно.

– Я понимаю, что мой дядюшка и кузина Беатриса просили его разобраться в наших бедах. Но ведь он-то заходит слишком далеко, желая вести розыски самостоятельно и единолично, да еще настаивает на этом.

– Неужели? – мисс Элспет взглянула на него с легким удивлением. – Никому из нас не хотелось бы взваливать на него все это бремя.

– Я нахожусь здесь, – ровным голосом произнес Адриан, – для того чтобы оказать вам содействие. Если вы – добавил он, обращаясь к Дафне, – желаете просидеть всю ночь в тесноте и холоде, вы можете доставить себе это удовольствие без всяких возражений с моей стороны. К сожалению, ваш дядюшка не простил бы мне, если бы я отказывался от вашего общества…

– То есть, отказались бы от роли сторожевой собаки, – вставила Дафна.

– …если бы существовал хоть малейший шанс, – решительно продолжил Адриан, – что призрак может пойти на какие-то насильственные действия по отношению к вам. А между тем, уже были моменты – как, например, сейчас – когда он не стал бы меня за это осуждать.

Дафна сверкнула взглядом в его сторону, но промолчала.

– Эти чувства делают тебе честь, – одобрительно кивнула мисс Элспет. – Но, моя дорогая, по-моему, я понимаю и дилемму, стоящую перед мистером Карстейрсом.

– Да? – Дафне это показалось подозрительным.

– Ну конечно же, – глаза мисс Элспет блеснули. – Тебе вообще не следует проводить ночь в его обществе. Вообрази только, каким уроном для его репутации это может обернуться! Если кто-нибудь хоть словом обмолвится…

Адриан едва удержался от улыбки.

– Совершенно верно, мэм.

Дафна переводила взгляд с одного собеседника на другого.

– Это самая нелепая из всех нелепых, абсурдных, смехотворных идей!

Мисс Элспет вздохнула.

– Ты разрешила бы Луизе Тревельян провести всю ночь с ним наедине?

– Я… – осеклась Дафна. – Но это же бессмысленно!

Тем не менее, в ее тоне поубавилось пыла.

– Конечно, бессмысленно, – согласился Адриан. – Но вряд ли мистер Денверс одобрил бы такой вариант. Однако я предложу вам вот что – и это не какая-то уступка. Я буду сидеть тихо, находясь в укрытии, а это значит, что не смогу выглядывать в окно. Если призрак предпочтет этой ночью прогуляться по саду, я не смогу его увидеть. А из вашей комнаты прекрасно видна рощица, верно?

– Мы можем нести вахту на разных постах. – Она произнесла эти слова медленно, словно взвешивая достоинства нового плана. – И вероятность что-нибудь увидеть у вас будет больше, чем у меня, не говоря уже о преимуществах тепла и комфорта.

Дафна насмешливо фыркнула;

– Надеюсь, что вы хорошенько почихаете там от пыли! – Однако звучало это так, как будто она несколько смягчилась. Она повернулась, так что подол ее юбки образовал небольшой вихрь, и торжественно удалилась в гостиную, откуда доносились нестройные звуки неузнаваемо искаженной баллады.

Мисс Элспет проводила ее взглядом, а затем обернулась к Адриану.

– Вы действительно собираетесь сидеть всю ночь в засаде?

– Может быть, до этого не дойдет. Всегда есть надежда, что призрак окажет мне честь своим визитом раньше, чем я успею пожалеть о потерянном времени.

Она тихо рассмеялась.

– Тогда пожелаю вам удачной охоты. Но вы не считаете нужным, чтобы мы попросили Моффета составить вам компанию? Я не могу избавиться от мысли, что дело примет для вас опасный оборот, если призрак действительно явится и при этом окажется вполне материальным.

– Вы, должно быть, считаете меня совсем неумелым искателем приключений, – заявил он с видом оскорбленного достоинства. – Уверяю вас, я прекрасно могу постоять за себя.

Поколебавшись мгновение, мисс Элспет закончила беседу:

– Ну что ж, тогда все в порядке.

Она последовала за Дафной, также вернувшись в гостиную и оставив Адриана в некотором сомнении – не упомянула ли она случайно о его планах на ночь в разговоре с пожилым Моффетом. Вынужденный смириться с этой вероятностью, он поднялся к себе. Он мог еще успеть час – другой поработать над диссертацией, а затем следовало занять свой наблюдательный пост до наступления той поры, когда, по его расчетам, можно было ожидать появления любых – неземных или каких-либо иных – посетителей.

Ему казалось, что он едва успел присесть к столу и приступить к анализу своего перевода, как в его дверь тихонько постучали. Взглянув на часы, стоявшие на каминной полке, он с изумлением обнаружил, что прошло уже больше двух часов. Отложив перо, он пригласил стучавшего войти.

Дверь открылась, и вошел Моффет, закутанный в плотную кучерскую куртку, которая явно предназначалась для человека пониже и потолще.

Выражение его худого, вытянутого лица было весьма кислым. В правой руке он сжимал старое охотничье ружье.

– Готовы, сэр? – спросил он.

От Адриана потребовалось немало такта: пришлось убеждать Моффета, что присутствие наблюдателей числом более одного может спугнуть ожидаемого визитера. Это соображение немало приободрило Моффета, но полнейшему его воодушевлению воспрепятствовал внезапно возникший страх, что Адриан сочтет его более подходящим стражем для засады в тесном уголке чердачной кладовой. Адриан быстро успокоил его на этот счет, и старый слуга с очевидным облегчением удалился.

Адриан собирался уже надеть плащ, когда снова раздался стук в дверь. Она открылась без церемоний: это опять был Моффет. Он сунул в руку Адриану ружье, дважды кивнул самому себе, как бы одобряя это решение, и отбыл. Адриан с отвращением посмотрел на ружье и положил его на кровать. Не хватало ему только подстрелить какую-нибудь глупышку-школьницу.

Когда в дверь снова постучали, Адриан возвел глаза к небу. Он открыл дверь и, к своему глубочайшему удивлению, увидел перед собой несгибаемую мисс Беатрису Селвуд, взирающую на него со своей обычной суровостью. В руках она держала поднос, на котором стоял графин, стаканчик для бренди и тарелка с целой горкой печенья, пирожков, булочек и нарезанного сыра.

– Ночь может оказаться долгой, – возвестила она, вручая ему поднос. Адриан поблагодарил ее, она что-то буркнула, и Адриан снова остался один. Он поставил поднос поверх стопки бумаг, рассеянно выбрал миндальное печенье и усмехнулся. После недолгого раздумья он устроился в кресле поудобнее, вытянул ноги, обутые в войлочные туфли, взял с тарелки пирожок с маком и приготовился ждать.

Ждать пришлось недолго. Не прошло и четырех минут, как еще кто-то легонько постучал в дверь. Он поднялся из-за стола и на этот раз впустил в комнату мисс Софронию Селвуд. Ее приношением было стеганое одеяло.

– Вот, пожалуйста, вы так добры, что вызвались посидеть в этой мрачной, тесной комнате. – Она протянула ему одеяло. – Может быть, это как-нибудь пригодится?

Он с благодарностью принял этот предмет и также положил его на кровать.

Мисс Софрония молитвенно сложила свои пухлые ручки.

– Я так надеюсь, что вам не будет там слишком неудобно. Там же ужасный холод.

– Со мной все будет в порядке, – заверил он ее. – Но мне уже пора занимать свой пост, иначе наш призрак начнет гадать, почему на этом этаже сегодня вечером царит такое оживление.

Ее рот сложился в кругленькое «о» в знак понимания.

– Я распоряжусь, чтобы никто не поднимался сюда, наверх, ни под каким видом, хотя, конечно, слугам придется ночевать здесь, в своих комнатах. И, разумеется, Дафне. – Она слегка заколебалась. – То есть, если вы не считаете, что вам нужна компания.

Он потратил еще несколько минут, чтобы убедить ее в том, что из соображений благоразумия ему следует провести свой ночной дозор в одиночку. По-видимому, это объяснение ее в конечном счете удовлетворило; мисс Софрония пожелала ему доброй ночи и выразила надежду, что он хорошо поспит; затем она вспомнила, что планы у него совсем другие, и внесла исправления в последнее высказывание, а потом вопросительно поглядела на него. Он поблагодарил за все и долго провожал ее взглядом, пока она суетливо семенила по коридору к лестнице, а ее нежно-розовая вязаная шаль волочилась за ней по полу.

Как только она миновала комнату Дафны, эта молодая леди открыла дверь, украдкой выглянула оттуда и насмешливо подняла бровь:

– А мне-то казалось, что вы так рьяно рвались к себе на пост, что вам следовало бы там быть уже несколько часов.

– Вы, между прочим, тоже не ведете наблюдения из своего окна, – отпарировал он и ухмыльнулся, когда она захлопнула дверь. Он знал, что это было не очень-то великодушно с его стороны, но удержаться он просто не смог. Но не мог осуждать Дафну за ее выпады. Если бы кто-нибудь попробовал исключить из задуманного предприятия его самого, он бы счел такое обращение с собой действительно гнусным и столь же сильно протестовал против него.

До полуночи оставалось не более десяти минут, когда Адриан, наконец, пробрался через мебельные завалы в дальний угол кладовой и занял там намеченное место. Он устроился на полу, воспользовавшись половиной одеяла вместо подстилки и закутавшись в другую половину для защиты от пронизывающего холода в помещении, которое никогда не согревалось теплом камина. Он погасил свою свечу, и почти сразу в нос ему ударил запах затхлости.

Он налил себе в стаканчик немного бренди и привалился спиной к стене. В этой позиции он находился в точности напротив того места, откуда в прошлый раз наблюдал появление призрака.

Если такое появление повторится – или, точнее, если повторится такое исчезновение, то, может быть, удастся составить более точное представление о том, где именно разыгрывается этот трюк. Если это не настоящий призрак, то у него должны быть, помимо двери, какие-то иные пути, чтобы улизнуть из помещения.

Адриан постарался запастись терпением для умиротворения души (и запасся еще одним пирожком для умиротворения желудка) и стал ждать. Взглядом он обшаривал помещение, но ему были видны лишь некие общие очертания и ничего больше. Дверь выделялась довольно ясно благодаря трещине в ее верхней части, хотя через эту трещину просачивался извне очень слабый свет. Вероятно, кто-то оставил в настенном фонаре коридора зажженный масляный светильник.

Он заметил, что все окно снаружи залеплено снегом; значит, снова начался снегопад. Это могло послужить объяснением полнейшей тишины, которая обволакивала его и нарушалась лишь отдаленными поскрипываниями – такие поскрипывания всегда слышны в бревенчатых домах.

Время тянулось медленно; Адриан поймал себя на том, что начал зевать, и потряс головой, чтобы разогнать подступавший сон.

Скрипнула половица. Адриан напрягся, мгновенно насторожившись. Звук повторился; он доносился из коридора. Адриан весь подобрался и приготовился вскочить.

Теперь он явственно слышал: кто-то, обутый в мягкие комнатные туфли, быстро шел по тканой дорожке, настеленной по всей длине коридора. Свет, проникающий в трещину, стал ярче; и ручка двери скрипнула.

Адриан затаился, но готовый к прыжку; внезапный приступ холодной ярости охватил его. Это не призрак, а вполне реальная личность, причем такая, которая причиняла настоящие страдания трем милым и добрым дамам.

Как священнослужитель, он знал, что умение прощать – одно из важнейших качеств с точки зрения духовного лица; однако эта заповедь странным образом улетучилась из головы, когда руки непроизвольно сжались в кулаки.

Дверь легко повернулась на петлях, и в проеме показалась чья-то фигура со свечой в поднятой руке.

– Мистер Карстейрс? – приглушенный голос Дафны слегка дрожал. Тени от колеблющегося пламени свечи придавали ее лицу испуганное выражение.

* * *

В следующую секунду Адриан заметил, как трепещет ее рука. Он потянулся за своей свечой.

– Мистер Карстейрс! Вы… – она смолкла.

– Я здесь.

Адриан встал, затем – как был, в чулках без обуви – прошел к ней, лавируя среди мебельных груд. После непроглядной тьмы, к которой он уже притерпелся, ее свеча позволила ему сравнительно легко проделать этот путь.

Дафна зябко куталась в свой капот, поверх которого была наброшена шаль.

– Он в саду, – выдохнула она. – Наш призрак.

Скулы у Адриана затвердели.

– Вы его видели?

– Мне показалось, что я услышала шум в саду; поэтому я подошла к окну в коридоре, выглянула и увидела этот… это… – Она содрогнулась и замолчала. – Я… я знаю, мне следовало бы спуститься и схватить его…

– Ни в коем случае! Вот что… – Он задул свечу. – Мы же не хотим, чтобы снаружи кто-нибудь увидел необычные изменения света, особенно в этом помещении. – Осторожно ступая, он подошел к окну. – Где он?

– Вы, наверно, считаете, что у меня сердце трусливой курицы, раз я не сумела сразу же выбежать в сад, – продолжала она, как бы оправдываясь.

– И оставить меня здесь в холоде и тесноте? Я вам в высшей степени благодарен. Постойте, где?..

Некая форма – слишком неопределенная, чтобы ее можно было назвать фигурой – перелетела от одного дерева к другому, а потом приблизилась к дому. Она описала небольшой кружок и снова унеслась к укрытию. Адриан почувствовал, как вцепились в его плечо пальцы Дафны, и успокаивающим движением положил на них свою ладонь.

– Это… это не настоящий призрак? – Казалось, она была так зачарована увиденным, что страх даже уступил место любопытству.

– Кто-то просто закутался в простыню и валяет дурака, по-моему. – Его гнев усилился. – Я выйду и положу этому конец.

Широко шагая, он вышел из кладовой; Дафна поспешила за ним.

Он задержался у себя в комнате ровно настолько, сколько требовалось, чтобы взять новые свечи и засунуть ноги в войлочные туфли – первую же пару обуви, которую он смог найти. Нелепое охотничье ружье он оставил на кровати. Оно, конечно, могло бы перепугать до смерти какую-нибудь взбалмошную школьницу, но, учитывая его почтенный возраст, сулило больше опасностей, чем преимуществ. На нижнем этаже шествие возглавила Дафна.

– Мы можем выйти через библиотеку, – прошептала она.

Она провела его в библиотеку и открыла задвижку высокого французского окна, которое выходило на террасу.

Адриан дотронулся до плеча спутницы.

– Дом был заперт на ночь? Надежно?

– Мы обошли дом вместе с Моффетом и кузиной Элспет, и я сама все проверила.

Ледяной ветер и метель приветствовали их, когда они вышли в морозную ночь. Адриан колебался; ему не хотелось оставлять за собой незапертую дверь. Там, где вышли они, кто-то другой может войти, но выбора у него фактически не было. Если ему придется отойти слишком далеко, он всегда сможет отправить Дафну обратно, чтобы сторожить дверь.

Луна все еще была скрыта за темными тучами, но снегопад уже утихал; только случайные хлопья проносились мимо их лиц. Дафна стояла почти прижавшись к нему.

– Вы замерзнете, – сказал он. – Вернитесь в дом, наденьте что-нибудь потеплее.

– Вам не удастся отстранить меня от этой охоты, – уведомила она его, плотнее закутываясь в шаль.

Адриан слегка отодвинул ее в сторону и стащил с себя плащ.

– Я, во всяком случае, приготовился к такой погоде. – С этими словами он набросил плащ ей на плечи. Она просунула руки в рукава.

– Да неужели? – она бросила выразительный взгляд на его домашние туфли.

Он старался не замечать морозную сырость, леденящую ноги. Тонкая шерстяная ткань сюртука не могла защитить от холода и только еще больше раздражала.

– Давайте найдем нашего приятеля и покончим с этим делом, пока мы оба не подхватили воспаление легких, – сказал он.

Они направились к роще, передвигаясь очень осторожно и проверяя каждый уголок, который мог кому-нибудь послужить укрытием. Дафна шла в некотором отдалении от него; она шепнула, что, если приближаться к злоумышленнику с разных направлений, то у них будет больше шансов его поймать. Теоретически Адриан был согласен с этой концепцией, но оказалось, что сам он слишком озабочен безопасностью этой своенравной девицы и держался на таком расстоянии, чтобы в случае чего быстро присоединиться к ней. Тишину ночи нарушал лишь хруст случайных веточек у них под ногами.

– Даже мышь не пробежала, – разочарованно подвела итог Дафна, когда, в конце концов, подошла к Адриану. Она оглянулась назад, на пройденный ими путь. – А мы искали так старательно!

– Кто бы он ни был, он, видимо, скрылся до того, как мы спустились.

Адриан взял ее за локоть и повел в Дауэр-Хаус. Дафна обняла себя за плечи и поежилась.

– Но ведь мы же видели это, правда?

– Да, видели.

Скулы у него сводило от холода. Тесный тайник на чердаке начал даже приобретать в его глазах некоторую привлекательность, и он обнаружил, что вспоминает об этом укрытии почти с нежностью.

Дафна задумалась.

– Как вы думаете, мы сможем пройти за ним по следам в снегу, как только рассветет? Конечно, выпало много свежего снега, так что это будет нелегко.

Адриан взглянул на хмурое небо.

– В течение часа, боюсь, снега выпадет еще больше, и никаких следов вообще не останется. Идемте, тут слишком холодно, чтобы развлекаться охотой за привидением, когда уже ясно, что охота не удалась.

С этим Дафна согласилась. Она вообще ничего не опровергала, пока он вел ее до дома.

– Как, по-вашему, мы можем отогреться… – он резко оборвал речь и замер на месте.

Впереди, из ряда деревьев, ближайших к школе, вынырнула неясная тень и понеслась через лужайку к двери в библиотеку.

 

Глава 7

Дафна, словно пригвожденная к месту, всматривалась в неземное создание. Оно действительно вернулось; оно было здесь. Тут она почувствовала, что мистер Карстейрс потянул ее за локоть. Слишком потрясенная, чтобы возражать, она позволила ему подвести себя к кустарнику. Прошептав «оставайтесь здесь», он молча устремился в погоню.

Она старалась даже дышать как можно тише, не желая ни единым звуком выдать их присутствие и насторожить привидение. Они были так близко, у них была возможность разоблачить этого негодяя, остановить его подлые выходки, несущие школе погибель… а она просто стояла здесь, ничего не делая и позволяя мистеру Карстейрсу одному выполнить всю работу!

Негодуя на себя за малодушие, которому она поддалась, Дафна резко встряхнула головой, чтобы улегся сумбур в мыслях. Вот здесь, сейчас, у нее была возможность что-то предпринять, доказать, что она не беспомощна – и что же? Она, как любая другая, тут же позвала мистера Карстейрса! Никакой надобности не было бежать за ним на его чердачный пост. Могла же она одна спуститься сюда и перехватить этого трюкача в простыне.

А она, изволите видеть, стоит тут в бездействии и предоставляет мистеру Карстейрсу гоняться за неизвестным существом и даже не участвует в этой погоне.

Ее способность к самостоятельным действиям, которую она требовала признавать за собой, оказалось в немалой степени иллюзией, и она честно призналась себе в этом.

Выходило так, что дело много труднее, чем она ожидала. Хотя она и повторяла себе снова и снова, что помощь совсем рядом, холодок пробегал у нее по спине и под ложечкой сосало от страха. Как же мог мистер Карстейрс так весело – нет, с явным восторгом! – пуститься в эту погоню?

Что-то большое зашуршало в кустах почти рядом, и Дафна застыла в неподвижности. Осторожно повернув голову, она различила вторую фигуру, смутно видневшуюся за кустарником. Сердце у нее словно поднялось к самому горлу и колотилось так громко, что, казалось, заглушало все иные звуки. Второй призрак? Нет, не может быть… Она обернулась в другую сторону и ясно увидела первого. Призрак неподвижно стоял на маленькой террасе у библиотеки, как будто глядя точно в ее сторону…

Нет, он глядел на второго пришельца.

Пока Дафна наблюдала, первый призрак помчался к углу дома. Мистер Карстейрс бросился вдогонку, а отсюда следовало, сказала себе мысленно Дафна (и неприятный озноб снова пробрал ее до костей), что вторым призраком должна заняться она.

Она оглянулась и обнаружила, что видение исчезло. На мгновение она растерялась, не зная, что предпринять, а потом ее решительность взяла верх. Она не позволит оставить себя ни с чем. Что может мистер Карстейрс – сможет и она.

Тишину можно и нарушить. Отбросив осторожность, она рванулась в первый же просвет в кустарнике, и тут же острые ветви зацепились за ее шаль и сорвали с плеч плащ мистера Карстейрса. Она выпуталась и плотнее запахнула на груди просторный капот. В следующий раз, когда она надумает поохотиться за привидениями, надо будет надеть что-нибудь подходящее.

Впереди трещали ветви: ее призрак спасался бегством. Затем внезапно все звуки оборвались, Дафну окружала тишина, которую лишь подчеркивал шелест ветерка в кронах вечнозеленых деревьев. Дафна помедлила, чутко прислушиваясь и пытаясь совладать с быстрыми, нервными ударами пульса, отдающимися в ушах. Медленно двинулась она вперед, отводя заснеженные сучья.

Перед ней было не одно привидение, а два.

Две сверхъестественные фигуры парили в воздухе примерно в двадцати футах друг от друга в просвете между деревьями. Затем та из них, которая находилась дальше от Дафны, воздела руки, и низкий, душераздирающий стон пронзил ночной воздух; от ужаса Дафна едва не лишилась чувств. Ближайшая фигура пустилась наутек и скрылась из вида. Непреодолимое стремление последовать этому примеру обуяло Дафну, но она не отступила. Странное существо не заметило ее, не сделало ни единого угрожающего жеста в ее сторону… Так почему?..

Просвет между деревьями был пуст. Она, не веря собственным глазам, смотрела на то место, где мгновением раньше стояла – или висела в воздухе – туманная белая фигура. Она просто исчезла.

Хрустнула ветка, которую судорожно сжимали пальцы Дафны. Нет, это не мог быть настоящий призрак. Должно быть, она была слишком потрясена, если отвела глаза от призрака в тот единственный критический момент, когда он скрылся. Это был призрак, за которым погнался мистер Карстейрс. Должно быть, он обежал вокруг дома и здесь наткнулся на того, кого Дафна называла «своим» призраком…

Но почему же первый норовил прогнать второго? Или это было представление, разыгранное специально для нее? Конечно, они должны были действовать заодно. Если только настоящий призрак не обиделся на чьи-то кощунственные фокусы.

Мысли вихрем кружились в ее голове, сталкиваясь одна с другой, и здравому смыслу трудно было совладать с их взбаламученным потоком. Медленно вернулась она в аллею и увидела мистера Карстейрса, идущего к ней своей решительной походкой. У нее сразу отлегло от сердца; она даже удивилась, насколько сильным было облегчение, и поспешила к нему навстречу.

Когда она подошла к нему, он сказал:

– Оно улизнуло.

– Я знаю. Я… – она замолчала.

Он всмотрелся в ее лицо, нахмурил брови и предложил:

– Войдем в дом.

Поддерживая ее под локоть, он снова провел ее в библиотеку, и как ни смущала ее эта поддержка, она оказалась весьма уместной. Он бережно помог ей усесться перед камином, а затем подбросил поверх углей щепки для растопки. Раздув огонь, он положил в камин пару поленьев и только тогда обернулся к ней.

– Вас что-то огорчило?

Она сглотнула слюну и протянула руки к разгорающемуся пламени.

– Там были два призрака. Я видела их одновременно.

– Вы… Как это? Где вы тогда находились?

– По другую сторону аллеи от вас. Второй призрак появился позади меня, и я пошла за ним следом. Потом они оба встретились, и ваш спугнул моего.

– Мой призрак, – сказал мистер Карстейрс с расстановкой, – скрылся в деревьях за конюшней.

Когда смысл этих слов дошел до Дафны, она не поверила свои ушам.

– Не может же быть… Вы хотите сказать, что призраков было трое!

Мистер Карстейрс усмехнулся.

– Три призрака… – голос его звучал мягко; он словно смаковал эти слова. – Подумать только, что я находил достаточно интересной перспективу помериться силами и с одним. Трое… – задумчиво повторил он. Опустившись в кресло, он протянул к огню ноги в промокших войлочных туфлях. – Во всяком случае, один из них знает местность лучше, чем я. Это несколько усложняет дело.

– Усложняет?! – ахнула Дафна. – Усложняет? Мистер Карстейрс, вы понимаете, что… – она смолкла, не вполне уверенная, что именно он должен что-то понять.

– Конечно. – Легкая радостная улыбка осветила его глаза и коснулась благородно очерченных губ. – Имеются по меньшей мере три персоны, причастные к этому делу, которые, возможно, орудуют сообща, а, возможно, и порознь.

– Но… они должны быть заодно. Или это не так?

Последний вопрос дался ей с трудом. Он глубоко и медленно вздохнул, но его лицо сохранило то же выражение веселой увлеченности.

– Что так, что этак… все равно это бессмысленно, правда?

Он улыбнулся, показывая, что этот комментарий не более чем шутка.

– Трое участников… – с немалым усилием она призвала свой ум к порядку, и вдруг возбужденно подалась вперед. – Трое! Мисс Инджелс и ее брат, и мистер Уэмбли! О, это как раз похоже на них! Вот теперь я верю, что мы нашли ответ!

– А кто такие эти мисс Инджелс, и ее брат, и… м-м-м… мистер Уэмбли – так их зовут?

Она вкратце поведала ему историю бесславной карьеры мисс Инджелс в пансионе, включая и заключительное выдворение упомянутой мисс из этих стен; затем добавила осторожное описание (в котором опустила множество нежелательных подробностей) двух означенных джентльменов.

Когда рассказ подошел к концу, он утвердительно кивнул:

– Вполне вероятно, что именно эта троица – источник ваших неприятностей. А где сейчас учится мисс Инджелс? В заведении мисс Давенпорт?

– Я бы не стала исключать возможность того, что мисс Давенпорт поощряла ее в этой гадкой проделке.

– По-моему, – медленно произнес он, – мне придется познакомиться с этими джентльменами.

– Нисколько не возражаю.

Дафна пошевелила пальцами ног и обнаружила, что вновь обрела способность ощущать их. Но открытие не принесло ей радости: вместе с восстановлением чувствительности пришло и ощущение острой боли.

Она взглянула на сосредоточенное лицо мистера Карстейрса и тут же отвела глаза. Не слишком ли это приятно – так запросто, почти по-дружески, сидеть тут вместе с ним перед горящим камином и обсуждать проблему, которая так незаметно превратилась из «ее личной» проблемы в «их общую»? И вот это-то времяпровождение доставляло ей такое необыкновенное удовольствие?

Было над чем задуматься.

У нее все шло хорошо и без него. Если их предположения справедливы, то весь этот подлый фарс можно прекратить в течение одного-двух дней, и тогда мистер Карстейрс вернется в свою – почти монашескую – оксфордскую келью, и она будет изредка встречаться с ним, как это и происходило в прошлом. Так было бы лучше всего. В жизни оксфордского преподавателя нет места для женщины, так же как в той жизни, которую она ведет здесь – жизни полезной и деятельной – нет места для мужчины.

Но что если они ошибаются, и мисс Инджелс не имеет никакого отношения к призракам? Тогда мистер Карстейрс останется здесь на более долгий срок и будет и дальше смущать покой ее души. Если бы она не следила так придирчиво за каждым своим шагом, она могла бы с легкостью поддаться искушению довериться ему, забыв о собственных возможностях, и совсем растеряться, когда он в конце концов распрощается с ней.

Она резко поднялась.

– Что будем делать теперь?

Мистер Карстейрс потянулся.

– Думаю, мне следует вернуться к себе на чердак.

– Но разве они посмеют снова явиться в ту же ночь?

– Скорее всего, нет, – согласился он. – Но я не могу отделаться от ощущения, что дежурство надо продолжать.

– Вы не убеждены, что это дело рук Инджелсов и мистера Уэмбли?

Он потер подбородок, который требовал бритвы.

– Почему все трое оказались здесь одновременно? У них ведь не было никаких гарантий, что мы выйдем из дома и увидим их. Выглядит так, как будто некто затратил огромные усилия ради весьма сомнительных результатов.

– Тогда… – она схватилась за спинку стула. – Не хотите же вы сказать…

– …что у нас не одна компания незваных гостей, а несколько. – На мгновение он задумался, а потом кивнул. – Этой возможностью пренебрегать не стоит.

С этим ей пришлось, хотя и не без внутреннего сопротивления, согласиться.

В дальнейшие рассуждения мистер Карстейрс не стал вдаваться; он просто задумчиво и спокойно смотрел на огонь. Дафна, обняв себя за плечи, старалась справиться с ознобом, который, несомненно, никак не был следствием снегопада за стенами дома.

Руки у нее уже отогрелись, но состояние пальцев на ногах оставляло еще желать лучшего. Она снова заняла свое место перед камином и протянула ноги к благодатному теплу.

Прошла минута; она взглянула на Адриана. Он хранил молчание и словно забыл о ее присутствии. Пляшущие отблески огня играли на его лице. Интересное лицо – но не чертами, которые сами по себе были вылеплены прекрасно, а из-за выражения, которое свидетельствовало одновременно и о сердечной доброте, и о могучей воле. И о чем-то еще.

Она изучала его тайком, пытаясь найти название тому неуловимому свойству, которое ускользало от ее понимания. Твердый подбородок выдавал силу, высокий лоб – ум патрицианский нос – благородное происхождение. И все-таки было еще нечто.

Властность, внезапно поняла Дафна: вот имя той ауры что окружала его. Властность и целеустремленность. Перед ней был человек, который много перенес – так закаляют сталь, чтобы получить первоклассный клинок. Он обернулся, перехватив ее взгляд, и румянец вспыхнул у нее на щеках.

– Идите спать, – сказал он ласково и непререкаемо. Она встала, подчиняясь рассудительно-практическому тону, которым это было произнесено; как-то взбунтоваться уже не оставалось сил. Тем не менее, это ее раздосадовало, и она заметила;

– Этой ночью вы взяли на себя большую часть работы, чем вам полагалось.

Улыбка в его глазах ясно показывала, что ему понятна подоплека этого возмущения.

– Если бы мы не работали вместе, мы ничего не узнали бы о двух других призраках. Постарайтесь дать себе по возможности отдых; утром, когда мы будем разрабатывать новые стратегические планы, потребуется, чтобы хотя бы у одного из нас была свежая голова.

Это получилось у него так легко. Не решив окончательно, следует ли ей его прощать или нет, она нашла свою свечу, зажгла ее и оставила Адриана, чтобы он поворошил кочергой дрова в камине и разбил непрогоревшие поленья.

Она устала, и немудрено: за последние дни у нее находилось слишком мало времени для сна. Сегодня она выкинет из головы все свои заботы и не будет ворочаться без сна, изобретая решения для задач, которые кажутся неразрешимыми.

Она поднялась до первой лестничной площадки, и тут ее внимание привлекло какое-то движение наверху. У окна стояла светлая фигура. Дафна задохнулась, отшатнулась назад и схватилась за перила, чтобы не потерять равновесия. Призрак…

Фигура пошевелилась и испустила явственно слышимый вздох. Нет, это не привидение, а просто кто-то из девочек. Стараясь ничем не обнаружить свое замешательство, Дафна преодолела оставшиеся ступеньки.

Когда домашние туфли Дафны зашуршали по ковру, юная леди круто повернулась, подняв вокруг себя вихрь бледноголубого муслина, из которого был сшит ее пеньюар, и изумленно уставилась на Дафну. Из-под ее ночного чепчика спускалась длинная светлая коса, и даже в тусклом свете Дафна без труда различила безупречные черты Луизы Тревельян. Когда же она подошла поближе, стало заметно и другое: прекрасные темные глаза девушки покраснели, и в них стояли слезы.

– Что вы здесь делаете? Почему вы не у себя в комнате?

Дафна подняла свечу. Она бегло окинула взглядом будущую виконтессу и отметила про себя, что войлочные туфли у той были сухими. Во всяком случае, было ясно: привидение в саду изображала не она. Дафна не знала, принесло ли ей это открытие облегчение или досаду. С таким призраком как Луиза она могла бы совладать. Юная леди сморгнула слезы.

– Я… я не могла заснуть.

– Похоже, что сегодня ночью это общая беда. – Сочувствие смягчило голос Дафны. – Что же вас беспокоит?

Лицо мисс Тревельян приняло странное выражение; может быть, в нем читался страх, который тут же сменился чувством вины. Она отвернулась.

– Ничего не беспокоит. Это… нет, ничего. Теперь я пойду к себе в комнату.

Они дошли до спальни Луизы, но ум у Дафны закоченел настолько, что она была не в состоянии все как следует обдумать. Конечно, утром можно будет лучше во всем разобраться. Она проводила Луизу в спальню, которую та разделяла с тремя другими воспитанницами. Сейчас их было двое: третья еще не вернулась после каникул. Дафна не позволила этой мысли угнездиться в сознании. Еще одна проблема, которая встанет… завтра.

Она откинула одеяла, помогла Луизе снять пеньюар и укрыла девушку, когда та снова забралась в кровать. Луиза судорожно всхлипнула, вытерла глаза носовым платком и отвернулась и от Дафны, и от двух фигур, спящих в других кроватях. Дафна чуть-чуть подождала, а затем, прошептав «спокойной ночи», вышла из спальни.

Что же было причиной слез Луизы? Может быть, она горюет из-за предстоящего замужества? И зачем ей было выходить в коридор, если не просто затем, чтобы девочки не услышали ее рыданий?

Или причину следовало искать в другом? Направляясь к себе в спальню, Дафна пыталась выстроить новое объяснение чудес в пансионе.

Может быть, Луиза знакома с «призраком»? Не собралась ли она на встречу с ним, а вместо этого стала свидетельницей того, как Дафна и мистер Карстейрс преследовали его в роще? Но тогда откуда же слезы? Хотела ли она встречи с призраком или страшилась ее по тем или иным причинам? Если бы хоть какая-то часть этих рассуждений оказалась осмысленной!

Адриан вздрогнул и проснулся. Он помотал головой, чтобы стряхнуть паутину, которая опутала его мозг. Впрочем, она в той же степени опутывала и его сюртук, как он понял в следующий момент, когда его озябшие пальцы уткнулись в слой липких нитей. Он осмотрелся вокруг в темноте чердачной кладовой. Нет, темнота уже не была непроглядной. Тусклый свет проникал в помещение, возвещая о приходе утра. Получалось, что он заснул на посту. Может быть, это и к лучшему, решил он, зевнув. Две бессонных ночи подряд могли бы помешать ясно мыслить.

Он вышел из своего тайника за комодом, ощущая, как ноют все его затекшие мышцы. Слишком долго сидел он там, скрючившись, в неудобной позе.

И никаких плодов это не принесло. Над ним не реяли туманные видения, не звякали и не громыхали цепи, никакие сверхъестественные вопли не разрывали тишину ночью. Да и из рода людского никто его не потревожил. Сон у него был чуткий, и он непременно услышал бы скрип половиц, если бы мимо прошел кто угодно. Ведь различил же он в начале ночи шаги Дафны, а вес у нее невелик, и походка легкая.

Он потянулся, чтобы размять онемевшие плечи и шею, и стряхнул со штанов налипшую грязь.

Не слишком-то много пользы он тут принес. Для девиц Селвуд и в самом деле было бы лучше пригласить полицейского с Боу-стрит, наняв его частным образом, а не официально. Нет, так или иначе, он, Адриан, находится здесь. И что же он может сказать наверняка? Только то, что никто, кроме него, в кладовую сегодня не входил. Может быть, призрак покинул это помещение с перепугу, попавшись прошлой ночью на глаза ему и Дафне?

Но начинался новый день, и надо было зайти в свою комнату, побриться и вообще привести себя в пристойный вид.

Когда, наконец, он снова появился в коридоре, навстречу ему уже шла Дафна своей грациозной, но решительной походкой. Их разделяло несколько шагов, когда она остановилась и вопрошающе посмотрела на него. Темные круги вокруг ее глаз без слов свидетельствовали о ночи, проведенной без сна.

– Ничего? – спросила она безнадежным тоном.

– Пока ничего.

Она вздохнула.

– Как видно, мы напугали их прошлой ночью.

– Или они напугали друг друга.

Она бросила на него быстрый взгляд.

– Нам надо это выяснить как можно скорее. – Они спустились на один лестничный пролет, и только тут она продолжила. – Кузина Софрония ночью просто чуть не плакала.

– Мы разделаемся с этими вашими призраками, – уверенно пообещал он.

Несколько секунд она колебалась, а потом повернулась насмотрелась в его лицо так пытливо, словно надеялась на этом лице прочесть ответ.

– А мы успеем это сделать вовремя, чтобы спасти школу?

– Успеем.

Он выдержал ее взгляд и с радостью заметил, как посветлело у Дафны лицо.

Потом она снова горько усмехнулась:

– Вы, наверно, считаете, что я чересчур легко смиряюсь с поражением.

– Ничего подобного. Вам просто нужно запастись хорошей дозой уверенности. И хорошенько выспаться.

– Это пригодилось бы нам обоим.

Она улыбнулась, и воспоминание о неожиданной теплоте этой улыбки не покидало его ни во время утренней службы, ни потом, когда он вернулся к себе в комнату и взялся за диссертацию. Время от времени он ловил себя на том, что его мысли блуждают далеко от Геродота, но все же дело двигалось, хотя и не так быстро, как было бы нужно. Какая-то часть его разума не могла отрешиться от проблем сегодняшних, и когда он, наконец, довел до конца очередную фразу, он отложил перо и бумаги и потер уставшие глаза.

Каким образом этот призрак умудрился исчезнуть из кладовой прошлой ночью? При всем желании Адриан не мог придумать никакого объяснения, за исключением чего-то вроде жреческого люка или потайной лестницы. Их торопливые поиски пока не увенчались успехом, но тогда их больше беспокоил вопрос «почему», а не «как».

Он подавил зевоту. Нужно, наверно, выкроить несколько часов для сна, чтобы не притупилось внимание во время предстоящего ночного бдения. Сейчас его ум был занят только вопросом «как».

Придется простучать стенки, решил он. Если существует какое-то замаскированное отверстие или потайная лестница, он сможет обнаружить это достаточно легко. Как всегда готовый к действию, он перешел в соседнее помещение и обследовал стены. Или, вернее, ту их часть, которая была доступна для осмотра. Вдоль стен громоздились массивные предметы старинной обстановки: они стояли сомкнутыми рядами, словно стражники, преграждающие путь входящему. Ну что ж, если до потайного хода добрался призрак, то и он должен справиться с этой задачей. Адриан осторожно передвигался среди мебельных груд. Но не прошло и часа, как ему стало ясно: отыскать какую-нибудь секретную дверь будет совсем не легко. Он проверил каждый промежуток, до которого мог добраться, каждый массивный шкаф – и не нашел ничего. Он отступил к двери и хмуро оглядел кладовую.

Тогда, ночью, впечатление было такое, что призрак исчез в середине помещения, а не где-нибудь сбоку. Но как это могло быть осуществлено? Он еще раз обвел взглядом мебельный лабиринт и покачал головой. Должно быть, то была иллюзия; другое объяснение не приходило в голову.

Может быть, он подошел к проблеме не с той стороны;

Если тайный проход действительно существует, то, очевидно, он должен куда-то выводить. Если не удалось обнаружить этот его конец, то, возможно, поиски другого конца окажутся более успешными.

Но куда может вывести этот ход? Куда-то в сторону? Тут были только два варианта: либо в комнату, где сейчас обосновался сам Адриан, либо в наружную стену. Вверх? Да, между потолком и крышей могло оставаться какое-то пространство. Ему придется этим заняться. Однако более вероятным и очевидным казался все-таки проход вниз, а это означало, что такой гипотетический путь должен где-то иметь выход. Если, конечно, это не жреческий люк.

В задумчивости он прислонился к дверному косяку. Один выход должен находиться здесь – в этой кладовой, на верхнем этаже. Не следует ли из этого, что второй выход нужно искать внизу? Он перебрал в памяти все помещения нижнего этажа и остановил свой выбор на библиотеке как на наиболее вероятном варианте.

Адриан потер подбородок. В деревянных резных панелях вполне мог скрываться механизм для открывания потайной дверцы. А кто стал бы искать такой механизм, не подозревая о его существовании? Полки с книгами, заполняющие все пространство вдоль стен от пола до потолка, создавали впечатление твердости и неподвижности. Это было бы идеальное место для выхода.

Если эта догадка окажется неверной… Тут он задумался. Что ж, если не повезет в библиотеке, придется заняться подвалами. Хотя, конечно, эти помещения, расположенные ниже поверхности земли, мало что могли дать, поскольку не давали возможности выйти за пределы дома. В целом, наиболее многообещающей оставалась библиотека с ее застекленными высокими дверями, ведущими на террасу.

Адриан спустился по лестнице на нижний этаж и с удивлением услышал веселый смех, доносящийся из столовой. Взгляд на карманные часы убедил его, что наступило время ленча. Не имея ни малейшего желания присоединиться к юным леди, он прошел на кухню, где обнаружил на разделочной доске копченый окорок и лежащий рядом с ним нож. Совершив небольшой фуражирский обход, он разжился хлебом, сыром и несколькими яблоками. Он упаковал свои трофеи в узелок из большой салфетки и отбыл в библиотеку, чтобы приступить к поискам.

Короткое обследование темных дубовых панелей разрушило все его надежды. Столяр, сработавший некогда эти шкафы, не только собрал их из совершенно плоских досок без всякой резьбы, но и позаботился о том, чтобы в них не нашлось ни единого отверстия, которое остается на месте выпавшего сучка. Адриан не обнаружил ни щели, ни выпуклости, где мог бы скрываться какой-нибудь механизм.

Он жевал яблоко, и его задумчивый взгляд блуждал по кожаным переплетам стоявших на полках книг. Ему доводилось слышать, что дверные механизмы иногда размещаются не за наружными поверхностями резной мебели, которые всегда на виду, а позади определенного книжного тома: предосторожность, рассчитанная на то, чтобы никому и в голову не пришло не только искать там тайник, но даже и заподозрить такую возможность.

Он обежал взглядом великое множество книг, которые теснились в каждой стенной нише, и несколько приуныл.

Ему придется вынимать эти книги из шкафов, все до единой.

Примирившись с этой перспективой, но без всякого воодушевления он отложил в сторону огрызок яблока и принялся за работу, начав с полок, находящихся слева от двери примерно на высоте его пояса.

Он снимал с полки сразу целую охапку книг и складывал их на полу. Освободив каждую полку, он добросовестно обследовал деревянную заднюю стенку шкафа, а затем возвращал книги на место и переходил к следующей полке.

Прошло около двух часов. Вдруг дверь открылась; кто-то стоял у порога, не решаясь войти. Адриан, который в это время стоял на коленях перед самой нижней полкой близ террасы, сел на корточки и стряхнул с рук пыль, и только потом повернул голову к двери. Плечи и шея у него болели немилосердно.

– Вытираем пыль? – шутливо осведомилась Дафна, войдя в комнату.

– Можно считать, что так. – Он с трудом поднялся на ноги. – Похоже, это единственное, что у меня пока получается.

Она наклонила голову набок, обдумывая услышанное.

– Вы что-нибудь потеряли?

Он усмехнулся.

– Потайной ход.

В уголках ее глаз засветился веселый огонек.

– Судя по всему, очень узенький.

Он укоризненно поглядел на нее, а затем опустился на одно колено и установил на место тяжелую стопку книг. Она присела на ручку кресла.

– Вы могли бы предпринять такую же попытку в столовой. Меньше вещей пришлось бы передвигать.

Он захватил следующую стопку книг, отложил их в сторону, проверил заднюю стенку. Снова неудача.

– А я-то думала, что запасы терпения и добродушия безграничны, – чопорно заметила она. – Вы действительно очень сердиты или просто делаете вид?

Он снова уселся на пол и хмуро посмотрел на нее, стирая пыль со лба тыльной стороной перепачканной ладони.

Выражение удовольствия на ее лице сменилось сочувствием.

– Вам еще много осталось?

– Только эти три стены. – На ее лице отразился такой ужас, что он не совладал с собой и засмеялся. – Нет, нет, эта полка последняя. Я почти закончил.

Она изобразила возмущение.

– За это следовало бы оставить вас в одиночестве.

Тем не менее, она не сделала ни одного движения в сторону двери. Более того, когда он вытащил новую стопку книг, она взялась за другую.

С ее помощью дело завершилось за пятнадцать минут. Когда Адриан водрузил на место последний том, она отошла назад, стерла с рук пыль и горестно взглянула на подол своей синей муслиновой юбки.

– Все впустую, – подвела она безрадостный итог и остановила на нем обвиняющий взгляд. – Какая ужасная трата времени.

Он покачал головой и напомнил:

– Я ничего и не обещал.

Она презрительно фыркнула.

– Я-то ожидала наткнуться, по крайней мере, на винтовую лестницу или на груду рассыпанных драгоценностей.

– Ну вот, а я был уверен, что вы не согласитесь ни на что меньшее, чем останки истлевших скелетов.

– Да, вот это было бы то, что надо. Где будем искать теперь?

– Я подумывал насчет погребов. Нет, не смотрите так испуганно. Вам совершенно не обязательно составлять мне компанию.

– Нет, обязательно. А вот в чем действительно нет необходимости, так это в том, чтобы вы за все хватались в одиночку как будто мы, все остальные, не годимся ни на что дельное. На тот случай если вам это до сих пор неясно, уведомляю вас, что я вполне способна выполнять простые задания, если мне должным образом объяснят, в чем они заключаются.

Ее мрачный сарказм заставил его улыбнуться.

– Будет холодно и сыро.

– И про плесень не забудьте. – Она снова опустила взгляд на свою юбку и поморщилась. – Это будет еще хуже, чем здешняя пыль. Может быть, вы подождете, пока я переоденусь во что-нибудь старое?

Она направилась к выходу, но тут же остановилась, поскольку дверь открылась и на пороге показался Моффет.

При виде Дафны он кивнул с выражением угрюмого одобрения, а потом, указав головой в сторону холла, доложил:

– Мисс Дафна, к вам мистер Инджелс.

– Мистер… вот досада! – вырвалось у нее. Адриан вопросительно поднял брови.

– Хотите, я останусь?

– Нет, не нужно, – она распрямила плечи. – Уж с ним-то я сумею управиться.

Инджелс. Вероятно, это брат Сюзанны Инджелс, которую исключили из пансиона. Любопытно, что он собой представляет, этот визитер.

Адриан с деловитым видом быстро вышел в коридор и бросил якобы случайный взгляд на молодого джентльмена, который прихорашивался перед зеркалом в прихожей.

Хлыщ, решил Адриан, с неприязнью созерцая долговязую фигуру в модном элегантном костюме. Нахальный юнец, которому, как видно, не успели дать представление о таких понятиях, как благоразумие и хороший вкус.

Мистер Инджелс обернулся, и Адриан смог разглядеть его узкое лицо. Не красавец, отметил Адриан про себя, и даже не особенно благообразен. Однако немало женщин, должно быть, замирает при виде этого сумрачного лица. Как видно, гость изрядно потрудился, доводя узел своего шейного платка до немыслимого совершенства.

Адриан коротко кивнул молокососу и, сохраняя все то же озабоченное выражение, проследовал к кабинету. Он позволит этому молодцу провести в обществе Дафны десять минут, а потом найдет предлог, чтобы вмешаться. И ему следует держаться поблизости, чтобы услышать, если она его позовет.

Когда Адриан, а следом за ним и Моффет вышли из библиотеки, Дафна глубоко вздохнула. Мистеру Карстейрсу она сказала правду: она действительно могла управляться с мистером Реджинальдом Инджелсом. Просто это ей не доставляло удовольствия. Но мистером Карстейрсом она могла быть довольна: он давал ей шанс.

Мгновением позже в библиотеку вошел юный джентльмен с таким развязным видом, словно был уверен, что его примут с распростертыми объятиями. Но, вопреки его ожиданиям, прием ему был оказан самый прохладный. Он отвесил Дафне подчеркнуто-изысканный поклон, поднес ее пальцы к губам и запечатлел на них долгий поцелуй; наконец, она высвободила руку.

Он уселся на софу, не дожидаясь, пока ему это предложат. Откинувшись назад, он протянул ноги в блестящих высоких сапогах к камину и одарил Дафну улыбкой, которую сам считал неотразимой. Однако на этот раз победительная улыбка пропала впустую.

– Дорогая моя мисс Селвуд. Мисс Дафна. – Его ленивый взгляд скользил по ней с нескрываемым восхищением. – Какое это облегчение – увидеть, что вы пока живы и невредимы, а ваша школа пока открыта.

– Эта ситуация будет сохраняться еще весьма долго, могу вас уверить.

Она не стала садиться, желая дать ему понять, что беседа будет короткой.

Он засмеялся и беспечно покачал монокль на ленточке.

– Я просто восхищен вашим самообладанием. Такой безграничный оптимизм перед лицом таких мрачных перспектив. Честное слово, дорогая, я вами любуюсь.

Она с радостью сообщила бы ему, что никакая она ему не «дорогая», ни при каких условиях. Но заставила себя сдержаться и вместо этого обронила:

– Если вы считаете наше положение таким бедственным, то я могу вас успокоить: вас ввели в заблуждение.

Он прищурился и перестал играть моноклем.

– Да ну? Так, значит, вас все еще навещает всего лишь один призрак?

– Откуда… – начала она, пораженная, но вопрос не слетел с ее губ. Неужели ему что-то известно о трех призраках, которые прошлой ночью суетились в роще? Не был ли он сам одним из них?

Медленная, неприятная улыбка наползла на его лицо.

– Ах вот как, значит, это правда. – Стеклышко возобновило свой ритмичный танец. – Теперь я хотел бы выяснить, какой награды, по-вашему, может ожидать тот, кто сумеет положить конец этим явлениям? Они, должно быть, очень вас огорчают. И такие сокрушительные последствия для вашего любимого пансиона!

Дафна похолодела.

– Что вы имеете в виду?

Он поднялся, с томным видом подошел к Дафне и остановился прямо перед ней. Она вдруг с непонятным чувством тревоги подумала о том, какой он высокий, хотя и не такой высокий, как мистер Карстейрс; правда, рост мистера Карстейрса не порождал в душе тревогу, а, наоборот, успокаивал.

Он провел пальцем по ее щеке.

– Если я смогу как-нибудь помочь вам отделаться от этих ваших призраков, чтобы они прекратили разыгрывать у вас свои фокусы – будете вы мне благодарны? Как вы считаете?

Она оторопела.

– Вы хотите сказать, что могли бы покончить с ними?

Его мягкий смех звучал неприятно.

– Вряд ли было бы разумно обещать что-нибудь определенное, вы согласны? Но человек никогда не знает заранее, на что он способен, когда появляется достаточная побудительная причина.

Он обвил рукой ее талию и притянул ее к себе. Она не сопротивлялась и подалась ему навстречу, подняв к нему лицо. Его водянистые голубые глаза заблестели, и когда он попробовал привлечь ее еще поближе, она сжала кулак и точным ударом по всем правилам бокса двинула незадачливого ловеласа в левое ухо.

Он отшатнулся, прижав руку к пострадавшему месту, с искаженным от ярости лицом. В этот момент Дафна уже ничего не боялась, ее захлестывал гнев.

– Как вы смеете мне угрожать! Как вы посмели дотронуться до меня своими грязными лапами!

Он судорожно пытался вздохнуть, лицо у него посерело. Несколько мгновений он махал пальцем у нее перед носом, словно лишившись дара речи. Наконец снова обретя власть над своим голосом, он прошипел:

– Ты пожалеешь об этом, девочка моя, попомни мои слова. С твоим пансионом покончено, и с тобой тоже. – Он издал короткий злобный смешок. – Твоя репутация…

– Ее репутация, – донесся до них спокойный голос мистера Карстейрса, стоявшего в дверях, – останется такой же безупречной, какой была всегда.

Щеки Дафны загорелись, когда она увидела вошедшего. Давно ли он стоял здесь? И все-таки по сравнению с огромным чувством облегчения, которое она испытала при его появлении, все прочие чувства казались незначительными.

Он сделал шаг вперед; лицо у него было непривычно жестким. Его присутствие заполняло комнату, словно это был ангел мести. Увидев приближающегося противника, мистер Инджелс заметно съежился и попятился назад, оказавшись перед таким живым воплощением силы и решимости. Поражена была и Дафна: теперь она смотрела на мистера Карстейрса совсем другими глазами.

Он стоял перед мистером Инджелсом со сжатыми кулаками, словно собирался перейти к действиям, совсем не подобающим священнику. Дафне почти хотелось, чтобы так и вышло. Почти. Она видела, как побелели его суставы, и воздавала должное его умению владеть собой.

Тем не менее, когда он заговорил, голос у него звучал удивительно мягко.

– Боюсь, Инджелс, ваша шуточка сейчас не вполне своевременна. Мисс Селвуд не в том настроении, чтобы получать удовольствие от подобного юмора.

Светлые глаза сверкнули.

– Я… – начал он, но краткая вспышка возмущения быстро потухла, и мистер Инджелс умолк.

– Вот и хорошо. – Мистер Карстейрс улыбнулся, но ничего хорошего эта улыбка не обещала. – Для вашего здоровья было бы небезопасно возвращаться сюда… под любой личиной. Я выразился достаточно ясно?

Взгляд мистера Инджелса обежал высокую, мускулистую фигуру мистера Карстейрса и задержался на все еще сжатых кулаках. Он облизнул губы и кивнул.

– Превосходно. – Мистер Карстейрс разогнул пальцы, а потом взял гостя за руку. – Я провожу вас до выхода.

Без всяких видимых усилий он выставил юного франта в коридор.

Дафна стояла неподвижно, погруженная в вихрь своих эмоций. Страх, ярость, а потом… благоговение? Благодарность? Или восхищение? Наконец, она почувствовала, что ноги ее уже не держат, и упала в стоявшее поблизости кресло. Она знала, что способна на многое. Она знала, несмотря на все теории дяди Тадеуса, что выбрала для себя именно ту жизнь, какая ей нужна. Верность своему делу, упорная работа составляли смысл ее жизни. И самостоятельность.

Но когда мистер Карстейрс спокойно принимал на себя ответственность, ограждая ее от опасностей или неприятностей – это доставляло ей радость.

Предательское, предательское сердце…

Он вернулся в библиотеку и прислонился к дверному косяку.

– Он ушел, – вот все, что сказал Адриан.

Дафна смотрела куда-то в сторону и отчаянно боролась с желанием разразиться слезами.

 

Глава 8

Заняться обследованием подвалов удалось далеко не сразу: целая стайка учениц загорелась желанием пойти порисовать на природе, чтобы успеть изобразить игру теней в лучах угасающего дня. Для такой вылазки требовалось участие Дафны, и она смогла освободиться только поздно вечером, когда развела девочек по спальням. К этому часу время для солидных изысканий в погребах было уже упущено, и Дафне следовало занять свой ночной наблюдательный пост для охоты на привидений.

Уверенная в том, что мистер Карстейрс намерен расположиться в засаде среди завалов чердачной кладовки, Дафна пристроилась у окна своей спальни. Она долго вглядывалась в темноту, но никакое призрачное существо не потревожило окрестностей, и в эти одинокие часы у девушки нашлось в избытке времени, чтобы перебрать в памяти беспокойные события минувшего дня. Но, несмотря на водоворот эмоций, которые бушевали в ней, веки стали тяжелеть, а мысли путаться.

Внезапно она проснулась от резкого стука в дверь. Голос Дэйзи, одной из двух горничных, возвестил, что уже пора вставать и приниматься за дела. Дафна потянулась, обнаружила, что так и сидит, скорчившись, в своем кресле у окна, и не очень уверенно встала на затекшие ноги.

Вероятно, ее кузины уже в кабинете и занимаются составлением планов на день. Позднее пробуждение Дафны означало, что девочки, как безумные, носятся по лестнице, поскольку некому призвать их к порядку.

Все еще ощущая, как слипаются у нее глаза, она побрызгала водой себе на лицо, натянула темно-серое платье, которое считала подходящим для учительницы рисования, и расчесала свои длинные волосы. Сооружение прически какого-либо определенного стиля заняло бы слишком много времени, поэтому она просто стянула непокорную массу волос на затылке ярко-синей лентой, вышла в коридор и поспешила к мебельной кладовой, где в одиночестве стоял на страже мистер Карстейрс.

Незадолго до этого он вышел из своей комнаты в безупречном облачении священнослужителя. На первый взгляд он казался отдохнувшим, но она заметила морщинки и темные круги вокруг его внимательных серых глаз.

– Вы не?.. – начала она и тут же смолкла. Вопросов можно было не задавать: бесплодность ночного бдения ясно читалась у него на лице. – Почему вы не пытаетесь поспать хотя бы сейчас?

Он покачал головой.

– По утрам у меня есть некоторые обязанности. Пойдемте.

Он пропустил ее вперед и последовал за ней по лестнице вниз.

Она не могла побороть тревогу и оглянулась. Он шел, высоко подняв голову своей обычной пружинящей походкой, которая выдавала скрытую в нем энергию. Как ему это удается? Он провел здесь без сна уже две ночи и в лучшем случае пару раз вздремнул на какие-нибудь несколько минут. Она надеялась, что ближе к вечеру он выкроит два-три часа для отдыха, но, насколько она успела его изучить, это было сомнительно. Скорее всего, он либо усядется за свой трактат, либо предпримет более скрупулезное обследование стен, чтобы в следующий раз не позволить привидению скрыться неведомо куда.

Ее вдруг захлестнуло острое чувство вины. Сколько беспокойства она ему причинила, и его собственная работа совсем не продвигается. И что он получил за все свои труды с ее стороны? Только обидные выходки. Она старалась придумать, как выразить ему свою благодарность, но слова никак не приходили в голову, хотя потребность что-то сказать все росла и росла, пока не стала совсем уж невыносимой. И, наконец, она выпалила нечто совсем неподходящее:

– Мы опоздаем на утреннюю службу.

Он ехидно усмехнулся:

– Вряд ли там начнут без меня.

Ну что ж, по крайней мере, юмор ему не изменил. К сожалению, о себе она не могла сказать того же. Может быть, это потому, предложила она себе в утешение, что его самого события в пансионе никак не задевают. Насколько она могла судить, он вкладывал душу в любое свое занятие, и, взявшись за наведение порядка в чужих делах, воспринимал их как свои собственные и считал себя ответственным за их успешное завершение.

В гостиной уже толпились многочисленные обитательницы пансиона, собравшиеся на утреннюю службу. Мистер Карстейрс направился к кузине Софронии и, остановившись рядом с ней, своим звучным глубоким голосом принес извинения за то, что заставил всех дожидаться. Вслед за ним в гостиную вошла Дафна и прикрыла за собой дверь. Три ее кузины находились в разных местах помещения, выбранных таким образом, чтобы им было удобнее присматривать за своими подопечными.

Кузина Элспет выглядела, как всегда, безмятежной и изящной в своем гладком голубовато-сером шерстяном платье; ее голову венчала корона безукоризненно уложенных волос. На ее вопрошающий взгляд Дафна ответила, отрицательно покачав головой. Элспет вздохнула и переключила свое внимание на Марианну Сноудон, время от времени призывая ее к порядку, когда та начинала хихикать с подружкой особенно громко. Дафна метнула было на Джейн уничтожающий взгляд, но уже в следующее мгновение с девочкой совершилась разительная перемена: теперь она являла собой просто образец благопристойности. Ее глаза были прикованы к мистеру Карстейрсу, а по лицу разлилось мечтательное выражение. Дафна быстро обвела взглядом гостиную и отметила, что юные леди пожирали глазами нового священника с несомненным энтузиазмом, который не имел ничего общего с религиозным пылом.

О, Господи. Она понимающе усмехнулась. Ей-то нетрудно было догадаться, каким чувством были наполнены сейчас девичьи сердца. Что же происходит с ней самой? Тревога мешалась с изумлением. Когда она перестала смотреть на него с предубеждением? Долгие годы он был для нее всего лишь знакомым ее дядюшки. Им редко доводилось разговаривать, и никакого интереса он в ней не вызывал. А потом он стал ее сторожевым псом и опротивел ей.

А после? Что она чувствует сейчас?

Он очень красив – той красотой, которая дается решительным и властным мужчинам. Черты лица у него правильные, и в них отражаются доброта и сила, уверенность и благородство. Они притягивают взгляд. Ему незачем прибегать к театральным эффектам в мрачном байроновском стиле или рядиться в экстравагантные одеяния, чтобы произвести впечатление на окружающих. Она была уверена: он вообще не делает ничего для этой цели. Ему это просто не нужно.

Пока она предавалась размышлениям, он отошел от кузины Софронии и выступил вперед. Любое движение выдавало в нем тренированного спортсмена, и в то же время отличалось грацией и красотой; это привлекало восхищенное внимание каждой девочки, находившейся здесь. Когда он раскрыл молитвенник и начал читать, его паства стихла словно завороженная.

Почему она раньше не замечала, насколько он привлекателен. Такой… такой мужественный. И бесконечно одаренный – это она уже почувствовала. Просто она никогда не позволяла себе по-настоящему приглядеться к нему. И, ради собственного покоя душевного, лучше бы ей и впредь не приглядываться.

Но сейчас, когда она позволила себе посмотреть на него беспристрастно, открытыми глазами, она обнаружила, что забыть об этом будет трудно.

Она закрыла глаза и отдалась во власть чистых, глубоких тонов его звучного голоса. А ведь это всего лишь утренняя служба. Какова же должна быть сила его воздействия на прихожан во время пасхальной проповеди!

…Но ведь он не будет произносить проповеди. Он будет читать лекции избранной кучке молодых джентльменов, на которых и будут растрачиваться сокровища этого голоса. Он избрал для себя жизненный путь преподавателя в Оксфорде, отгородившись от мира академическими стенами. Никогда не придут к нему за утешением или советом в трудный час прихожане в надежде на его умиротворяющую мудрость и твердую направляющую руку.

Краткая служба подошла к концу слишком скоро, и Дафне пришлось уделить все свое внимание непоседливым ученицам. Со вздохом она подозвала к себе Джулиану Пемброк и ценой немалых усилий воспрепятствовала попыткам Марианны Сноудон увязаться за мистером Карстейрсом, когда он покинул гостиную. И подумать только, что дядя Тадеус настаивал на приезде сюда этого джентльмена, дабы сделать ее жизнь легче и безопаснее!

Она пристроилась к концу процессии, которая несколько беспорядочно продвигалась к столовой; зазевавшихся девочек она подгоняла вперед, как наседка, собирающая разбежавшихся птенцов. Завтракать она не стала и намеревалась только выпить чашку крепкого кофе, очень горячего и сладкого. Она направилась в буфетную, но остановилась, неприятно пораженная той сценой, которая предстала ее взору.

Вокруг мистера Карстейрса собрались четыре ученицы; они смотрели на него такими умильными глазами, какие могли быть разве что у какой-нибудь восторженной овцы.

Вид у него был слегка рассеянный; судя по всему, его ни в малой мере не трогало это детское обожание. Марианна Сноудон дотронулась до его руки и явно строила ему глазки; но он просто улыбнулся, деликатно высвободил руку, и Марианне осталось лишь вздыхать у него за спиной.

Бедный мистер Карстейрс. Как, должно быть, досаждают ему эти глупышки, но он ни словом, ни жестом не выразил никакого раздражения. Впрочем, как Дафна с удовольствием отметила, он также никоим образом не дал понять, что такое внимание ему приятно.

При первой же возможности она покинула столовую вместе со своим первым классом. Следующие два часа она потратила на то, чтобы дать понятие о перспективе группе юных леди, которые неизменно изображали любой предмет так, словно он был плоским. Ей трудно было сдержать нетерпение: сегодня ее сердце не лежало к этому занятию. Мысли ее были далеко.

Второй класс, пришедший на смену первому, оказался еще более несносным. Она чувствовала, что ее временем можно было бы распорядиться с гораздо большей пользой, если бы посвятить его поискам в саду, на чердаке или в подвалах, даже принимая во внимание холод и плесень. Стрелки часов еще не успели обозначить полдень, а ей уже приходили в голову меланхолические мысли насчет того, не следует ли придушить кой-кого из учениц. Но, поддайся она этому искушению, то тогда дело могло повернуться так, что в пансионе начнут появляться настоящие призраки – тени невинно загубленных деточек.

Эта мысль помогла Дафне вновь обрести хорошее настроение, и она – вместе со своими воспитанницами – дожила до того момента, когда большие часы в холле пробили час. Девочки сорвались с мест и выбежали из класса в столовую, где их ждал ленч, и Дафна не стала корить их за нарушение приличий. Она тоже предпочла бы умчаться вместе с ними.

Не успели девочки вылететь из класса, как в дверном проеме показалась кузина Софрония со страдальческим лицом; она постояла, растерянно озираясь, пока мимо нее проносились девочки, а потом встряхнула головой, словно отгоняя минутное замешательство.

– Дафна, дорогая, ты мне нужна на пару слов. Зайдем в кабинет?

– Но девочки…

– Беатриса уже знает, милая Беатриса, такая энергичная. Она последит за порядком во время ленча. Она решила предоставить все эти неприятные дела тебе и Элспет, это тебе надо знать, хотя почему… впрочем, это к делу не относится. Просто она говорит, что позаботится о девочках, хотя что же она думает, чем занимаюсь я…

– Беатриса прекрасно справится, – сказала Дафна. У Софронии был такой удрученный вид, что Дафна встревожилась, оставила все рисовальные принадлежности на столах и последовала за своей престарелой родственницей.

Кузина Элспет ожидала их в кабинете; она тоже казалась ошеломленной.

– Милая моя сестра, – начала она, но Софрония перебила ее.

– Так ужасно! Так несправедливо! Пришло с утренней почтой… Вы должны знать…

Дафна и Элспет обменялись тревожными взглядами.

– Что мы должны знать? – мягко спросила Дафна.

– А вот что! – тоном трагической актрисы провозгласила Софрония и протянула им сложенный в несколько раз листок писчей бумаги.

Элспет взяла листок, поднесла к нему свою лупу и прочла написанное. Лицо у нее стало совсем мрачным.

– В чем дело? – Дафна переводила взгляд с одной на другую. – Дурные вести? Еще что-нибудь стряслось?

Элспет выдохнула и положила бумагу на стол.

– Мисс Лидгейт к нам не вернется. Ее родители считают, что наш пансион перестал быть подходящим для нее местом.

– Призраки!.. – вскричала Дафна в ярости. – Я… я могла бы им шеи свернуть!

– Если только они уже и так не мертвецы.

– Не надо так шутить, – Дафна с упреком взглянула на любимую кузину. – Ни одной секунды я не верила, что это настоящие привидения. Это какой-то подлый шутник выбрал Селвудский пансион как место для своих гнусных проделок и развлекается, а заодно уж и доводит нас до разорения.

Софрония заломила руки.

– Родители мисс Лидгейт хотят, чтобы мы вернули им деньги за остаток учебного года.

– Что-что?.. Никаких денег им не возвращайте! – возмутилась Дафна. – Это ведь не наша вина, что маленькая дурочка наслушалась бессмысленных историй, которые придумывают другие девочки.

Казалось, что Софрония вот-вот расплачется.

– Они отдали ее в пансион мисс Давенпорт.

– В пансион… – Ярость душила Дафну. Однако она быстро взяла себя в руки и процедила: – Ах, в самом деле? Надо же, как удачно… для мисс Давенпорт.

– О, Элспет, – причитала Софрония, – это самый сокрушительный удар из всех. Подумать только, что к этой женщине попадет наша милая мисс Лидгейт!

– И наши деньги, – пробормотала Элспет.

– И еще три девочки не вернулись после каникул, – продолжала Софрония; ее замогильному голосу позавидовала бы, наверно, сама Кассандра.

Элспет, встревоженная, подняла на нее глаза.

– Ты опасаешься, что они уже не приедут? Но мы не сможем набрать столько денег, чтобы всем им вернуть плату за обучение. Мы просто разоримся вконец. И даже если мы не отдадим эти деньги, – добавила она, как бы предупреждая возражения Дафны, – что мы будем делать со следующим семестром? Мы не сможем содержать школу, в которой нет школьниц.

Дафна отвернулась; на душе у нее было тяжело.

Может быть, их призрак просто не сознает, какой вред приносят его шалости. Может быть, в следующий раз ей стоило бы не бросаться за ним в погоню, а окликнуть его и объяснить, к каким губительным последствиям приводят эти милые розыгрыши. Может быть, он поймет и утихомирится. Но это вряд ли.

Слишком возбужденная, чтобы оставаться в таком тесном пространстве, она вышла в коридор и стала там расхаживать из конца в конец. Ей не хотелось есть; ей хотелось выбежать из дома и кричать в голос, пока призрак не пообещает ей впредь вести себя прилично. Она повернулась и поспешила в библиотеку, понимая, что успокоить ее могла бы разве что долгая прогулка в лесу.

Нельзя допустить, чтобы их вынудили закрыть пансион! Что будут делать Софрония, Беатриса, Элспет? И, кстати, что будет делать она сама! Школа давала ей средства к существованию. Если она потеряет это место, она никогда, никогда не обратится к мисс Давенпорт! Но какой выбор у нее остается? Она могла не сомневаться, что за обучение Джейн в другой школе плату внесет кузина Хлоя, ныне леди Ричард. Хлоя сделала бы это с радостью, но для Дафны невыносима была даже мысль о том, что она может стать предметом благотворительности. Она не хотела зависеть ни от кого. А если бы она взялась помогать кузинам – именно тогда, когда они больше всего будут нуждаться в помощи – как она могла бы заработать на жизнь для Джейн и для себя самой?

Дядя Персивел часто напоминал ей, что на случай экстренной необходимости у человека всегда должна быть припрятана в рукаве хорошая козырная карта. Где же ее козырь теперь, в такую трудную пору? Уж не позабыла ли она все принципы выживания – основы всему, чему он ее учил?

Может быть, ей действительно на роду написано только это – зажить в Лондоне праздной, бесцельной жизнью, которая составляет предмет мечтаний большинства юных леди?

Сердитые слезы застилали ей глаза. Она отперла задвижку на застекленной двери библиотеки и собралась уже выйти на террасу, но тут ее окликнул мистер Карстейрс, стоявший в дверях со стороны коридора.

Он подошел к ней и всмотрелся в ее отчаянное лицо.

– Что случилось?

– Какая это несправедливость, что какому-то злобному шутнику… шутникам! – поправилась она, – удается разбить всю жизнь трех чудесных старушек… и у меня нет никаких средств, чтобы покончить с этими кознями!

Слезы снова набежали на ее глаза, как она ни пыталась с ними бороться.

Он вопросительно поднял брови:

– Я что-то не припомню, когда это мы признали свое поражение? – Адриан увидел, что она изо всех сил старается не разрыдаться. – Что, нас стерли в порошок? Или вы со-бираетесь дать стрекача, начав сгоряча?

Она выпрямилась и взглянула на него с подозрением:

– Ради Бога, что это значит?

– Это значит – сделать вид, что дерешься, а чуть что – и лапки кверху. Могу добавить, что это считается совершенно неспортивным поведением.

– Совершенно неуместный способ выражаться. Боксерский жаргон, правильно? – Она покачала головой, но от улыбки уже не могла удержаться. – Достойно самого сурового порицания. И это вы, особа духовного звания!

В его глазах засветилась знакомая медленная улыбка.

– Зато вы уже не выглядите такой убитой. Ну, а теперь скажите все-таки, что там за новые напасти?

Она села на длинную кушетку и поведала ему плачевные новости сегодняшнего утра. Он сидел на ручке кресла напротив: на нее был устремлен его взгляд, и взгляд этот был таким, что щеки у нее горели. Ей не следовало бы посвящать его в свои дела, ей не следовало бы с ним обсуждать финансовые трудности школы. Но удержать все это в себе было ей столь же не под силу, как и взлететь на Луну.

Когда она кончила рассказ, он перевел взгляд на слабый огонек, который еще теплился в камине.

– Значит, в выигрыше оказывается мисс Давенпорт. По крайней мере, на этот раз. И она уже приняла еще одну девочку, которая раньше училась здесь?

Дафна кивнула.

– Она всю жизнь ненавидела кузину Беатрису. Я понимаю, что стыдно подозревать ее, но не могу выбросить это из головы. Как, по-вашему, это возможно?

Он уставился на носки своих сапог.

– Трудно предугадать, до каких пределов может дойти тот или иной человек, если им движет какое-либо сильное побуждение. Если мисс Давенпорт внушила себе, что ей причинен серьезный ущерб по милости вашей кузины, и если она больше тридцати лет растравляла в душе эту рану – тогда да, она могла бы действительно измыслить план, как погубить пансион. Но вполне может быть и так, что ей очень хочется заполучить какую-то особенную ученицу, и она просто ищет способа дискредитировать ваших кузин, чтобы избавиться от конкурентов.

Дафна кивнула. Сейчас ей трудно было бы решить, что для нее важнее: здравый смысл и логика слов или просто звучание его глубокого, спокойного голоса. Но, так или иначе, благодаря ему она чувствовала себя лучше. Да, ей брошен вызов, но она еще не побеждена. Даже если это и не ответ, они вскоре найдут решение дурацкой головоломки. В достопочтенном мистере Адриане Карстейрсе было нечто такое, что наполняло ее уверенностью и надеждой. Нет, она не сдастся.

И в самое ближайшее время она устроит так, чтобы познакомить мистера Карстейрса с мисс Изабель Давенпорт.

* * *

После того как Дафна вернулась к своим повседневным трудам, Адриан еще оставался в библиотеке. Ему тяжело было видеть ее в такой тревоге – за кузин, за пансион, за свое собственное будущее. Она имела полное право возмущаться из-за его вмешательства, но, тем не менее, он намеревался помочь ей всеми доступными для него способами. А это означало докопаться до подоплеки таинственных сцен с явлением призраков.

Он пошевелил кочергой поленья, потом подбросил новых; его мысли упорно возвращались к той первой ночи в чердачной кладовой и бесследно исчезнувшему привидению. Он закрыл глаза, пытаясь воскресить в памяти свечение, исходившее от парящей фигуры, порыв холодного ветра и странный скрип, сопровождавший акт исчезновения. Человек. Несомненно, человек. Но как это было проделано?

Он подтолкнул лежащее перед ним полено и отправил его в самую середину пламени. Как проделано? Да с помощью потайного хода, предположил он.

Он уже потратил безрезультатно несколько часов, прочесывая кладовую. И никакое помещение на первом этаже не сулило большего успеха. Если удача не будет более благосклонна к нему, чем до сих пор, ему придется проверить каждый дюйм этого дома, чтобы выяснить, не осталось ли где-нибудь места для промежутка между стенами. Такой процесс может оказаться очень трудоемким и затяжным, и лучше было бы обойтись без него.

Зато это дало бы ему возможность проводить время в обществе Дафны. Он примется за эти измерения, если не останется другого пути. Но, может быть, существует более легкий способ добиться той же цели. Где-то должны храниться чертежи, по которым строилось здание. Если он сумеет их откопать, это позволит ему определить наиболее вероятные места для тайников и скрытых лестниц, даже если они и не обозначены на чертежах. Воодушевленный этой мыслью, но слегка раздосадованный тем, что столь очевидный вариант не пришел ему в голову раньше, Адриан сразу же направился в кабинет.

Там он обнаружил мисс Элспет, которая сидела за письменным столом красного дерева. Перед ней лежала расчетная книга. Она подняла взгляд и слабо улыбнулась вошедшему.

– Дафна сказала вам? – спросила она.

– Кажется, я должен поторопиться со своими исследованиями.

Он объяснил, что привело его сюда.

Мисс Элспет довольно долго смотрела куда-то в пространство, а потом кивнула.

– Я не припомню, чтобы чертежи попадались мне на глаза, но ведь в любом случае мы можем их поискать.

Они приступили к методичным поискам, перебирая содержание каждого шкафа, каждого ящика. Но, хотя они и обнаружили комплект документов, лежащих не там, где им следовало бы находиться, им не попалось ничего, что имело бы хоть какое-нибудь отношение к строительству здания Дауэр-Хаус. Было от чего упасть духом: стало ясно, что измерения придется проводить.

Когда он уже собирался уходить, в дверь постучали, и на пороге показался Моффет.

– К вам джентльмен, – возвестил он в своей невразумительной манере и отступил назад, чтобы пропустить в кабинет стройного мужчину в черном.

– Мистер Денверс! – радостно воскликнул Адриан, увидев своего старого друга-викария, стоящего в коридоре. Он поспешил навстречу гостю и провел его в кабинет.

Мисс Элспет привстала, и щеки ее слегка порозовели. Она приветствовала священника, как требовал этикет, но, когда она предложила ему кресло, в голосе у нее звучали теплота и радушие.

– Как поживает ваше привидение? – Мистер Денверс посмотрел на них обоих, и лицо у него помрачнело. – Понимаю. Расскажите мне все.

Он присел на кресло напротив стола и ободряюще улыбнулся мисс Элспет.

Она потупила взгляд, и это удивило Адриана. Он перешел к камину и встал там, облокотившись на каминную полку. Отсюда ему удобнее было наблюдать за обоими. Что же касается викария, то он, казалось, не замечал никаких признаков смущения на лице дамы.

Адриан пришел к ней на помощь, избавив ее от необходимости отвечать:

– Дело очень необычное.

Мистер Денверс взглянул на него из под кустистых бровей.

– Ситуация действительно такая неприятная, как говорила Дафна?

– Я бы сказал, более чем неприятная. И хотя у меня нет никаких веских оснований для такого подозрения, я не могу избавиться от ощущения, что события могут принять опасный оборот.

– О, нет… – охнула мисс Элспет. Мистер Денверс глубоко вздохнул, и его глаза снова обратились к ней.

– У подозрений мистера Карстейрса есть одно свойство: обычно они оказываются верными.

Адриан побарабанил пальцами по деревянной панели.

– И все еще осложняется тем, что я не могу убедить Дафну поберечься и оставаться в безопасном месте.

– Конечно, она не станет отсиживаться в укрытии. И никто из нас не станет, – возмутилась мисс Элспет. – Вы только подумайте, как это было бы недостойно с нашей стороны – устраниться от всех хлопот и переложить их на ваши плечи! Совершенно недостойно!

– Но, возможно, это было бы самым разумным. Я поговорю с Дафной и Джейн до того как уеду. – Он ненадолго задержал взгляд на мисс Элспет, а потом взглянул на Адриана. – Хоть что-нибудь вы уже обнаружили?

Адриан коротко описал ему жуткое видение в чердачной кладовой и рассказал о трех отдельных призраках, одновременно блуждавших в роще.

Чем больше узнавал мистер Денверс, тем сильнее он хмурился. Выслушав рассказ до конца, он несколько раз прошелся по тесному кабинету, а потом остановился рядом с Адрианом.

– Надо послать за констеблем.

– Я попыталась, – сказала мисс Элспет. – Но они заявили мне, что не могут посадить привидение под замок. Впечатление было такое, что наша ситуация показалась им очень забавной.

– Их трудно в этом винить, – заметил мистер Денверс с очевидным сожалением. – У вас нет никаких доказательств, что ваши ночные посетители принадлежат к роду человеческому. И я не знаю такого закона, который запрещал бы людям закутываться в простыни и в таком виде гулять по окрестностям. Если бы у вас в доме было что-то по-настоящему ценное, то они, конечно, сразу же прислали бы охранника.

Адриан выпрямился.

– Значит, нам придется что-нибудь поискать. И понадеемся на то, что за всем этим не кроется нечто худшее, чем какой-то озорник, избравший школу местом для своих жестоких розыгрышей.

Мистер Денверс взглянул на часы.

– Я должен возвращаться к своим прихожанам. Крайне сожалею, что смог заехать так ненадолго, но я был слишком обеспокоен, чтобы ждать случая, когда смогу пробыть здесь подольше. Но прежде чем я уеду, я должен засвидетельствовать свое почтение вашим сестрам, мисс Элспет. Они сейчас свободны?

Не поднимая глаз, мисс Элспет бесцельно перебирала бумаги, лежащие на столе рядом с расчетной книгой.

– Сейчас они занимаются со своими классами. Они будут очень жалеть, что не повидали вас.

– Может быть, в следующий раз. Я заеду, как только смогу выкроить время, чтобы узнать, как идут у вас дела.

Адриан прошел к двери.

– Я помогу вам отыскать ваших племянниц.

Мистер Денверс прищурился.

– О… Да, конечно. – Он вышел в коридор и обернулся к Адриану, который закрыл за собой дверь. – Я от души восхищаюсь преданностью мисс Элспет своей школе. Она твердо решила спасти школу, правда?

– Они все так настроены, и разве можно их за это осуждать? В этой школе – вся их жизнь.

Мистер Денверс на мгновение помрачнел.

– И для Дафны тоже? Как считаешь?

Нахмурился и Адриан, уловив невысказанный смысл последнего вопроса.

– Я верю, что она знает, чего хочет.

– И она не поблагодарила бы меня, если бы я вздумал давать тебе советы насчет ее, а? – Мистер Денверс покачал головой. – Ну, хорошо. Так что же ты хотел мне сказать?

– Только то, что мне не нравятся здешние события. – Адриан двинулся по направлению к прихожей, а затем повернулся и взглянул в лицо викарию. – Я был бы рад, если бы вы смогли приехать поскорее. Я убежден, что из той кладовой на чердаке существует потайной ход, и хочу поискать его более дотошно. Но когда мне помогает ваша племянница, мне приходится в первую очередь думать о ее безопасности. Если бы вы могли чем-нибудь ее занять…

– Чтобы держать меня на расстоянии, это так надо понимать? – раздался позади голос Дафны, слегка охрипший от возмущения. – Если вы, дядя, сделаете что-нибудь подобное, я очень разозлюсь. Это дело затрагивает меня самым непосредственным образом, и я не позволю отодвинуть меня в сторону. Нас теперь удостаивают своими посещениями целых три призрака; родители забирают отсюда наших учениц, и все, что вы можете придумать, – добавила она, круто обернувшись к Адриану, – это потайной ход, который мы уже искали, да вот не нашли!

Адриан видел, каким гневом сверкают ее глаза. Он мог восхищаться неукротимостью ее духа, но… скулы у него напряглись. Угодить в беду он ей не позволит.

А ему никак не удавалось избавиться от ощущения, что именно беда ждет их впереди.

 

Глава 9

Дафна с досадой глядела на своего дядюшку и на мистера Карстейрса.

– Почему вы не можете понять, что я чувствую? – требовательно спросила Дафна.

Ее несколько удивило, что она оказалась лицом к лицу с мистером Карстейрсом.

– Кажется, я мог бы задать вам тот же вопрос, – сказал он. – Как, по-вашему, что я мог бы сказать вашему дяде, если бы я позволил вам попасть в беду, притом что он доверил мне вашу охрану?

– Ему незачем было это делать! – она сделала глубокий вдох, стараясь совладать с собой. Еще секунда – и она могла бы взорваться, но, собрав все свои силы, обуздала себя и обратилась к дяде.

– Дорогой сэр, – произнесла она, весьма заботливо подбирая слова, – не согласитесь ли вы наконец признать, что здесь – здесь, где я работаю, где мое настоящее место – за меня не несет ответственности никто, кроме меня самой? У меня достаточно здравого смысла, чтобы вести себя разумно. Мне не нужна нянька, которая следит за каждым моим шагом.

– Дорогая моя Дафна, – начал мистер Денверс. – Я никогда и не помышлял о том, чтобы…

– Нет, помышляли, и посмотрите сами, куда это нас завело. – К великому огорчению Дафны, слезы жгли ей глаза, и она сморгнула их, перед тем как продолжить свою речь. – Как я могу допустить такое… такое оскорбление? Его присутствие – это постоянное напоминание… – Она спохватилась и замолчала, ото всей души желая, чтобы последние слова не были произнесены.

– Наверное, я превысил свои полномочия и раздражаю ее, как бельмо на глазу, – сказал мистер Карстейрс.

Теплая улыбка еще пряталась у него в глазах, но во всем прочем его вид оставался таким серьезным, как она того желала бы. Он вопросительно поднял брови, обратившись к викарию.

Мистер Денверс поглядывал на них с едва заметной улыбкой.

– Ну что ж, дорогая, пусть будет по-твоему. Ты совершенно свободна от опеки Адриана. Если хочешь, он может уехать сегодня же.

Такая безоговорочная и неожиданная уступка застала ее врасплох. Она могла ожидать борьбы, новых пререканий… новых поводов для того, чтобы и впредь воспринимать мистера Карстейрса как неизбежное зло. А это… Как будто ветер внезапно переменил направление, ее паруса обвисли, пустые и бесполезные. Она собралась, потом передумала и, наконец, выпрямилась.

– Тогда все прекрасно, – сказала она, но почувствовала, что для победной речи эти слова как-то недостаточно выразительны. Подумав, она продолжила: – Вы признаете также, что я сама знаю, что для меня лучше всего?

Глаза у дядюшки блеснули.

– Надеюсь, что смогу ответить на этот вопрос к тому времени, когда будут улажены ваши затруднения. А сейчас, дорогая, я должен отправляться. Передай от меня привет Джейн. Адриан, если ты не появишься у меня завтра-послезавтра, я, скорее всего, приеду сюда сам – посмотрю, как вы все живете.

С этими словами он наклонил голову и вышел из дома вместе с Адрианом, который, по-видимому, собирался проводить его до конюшни.

Дафна осталась стоять, где стояла, ошеломленная своей неожиданной победой. Она могла попросить мистера Карстейрса уехать – разрешение ей было дано. Она могла освободиться от своего сторожевого пса. Этого она хотела больше всего – с тех пор, как его ей навязали.

И все-таки получилось так, что он вышел из рамок этого ненавистного амплуа. Наперекор самой себе, она хотела, чтобы он остался. Она возлагала какие-то надежды на его присутствие; ей нелегко было признать это. По крайней мере, ей не придется признавать это вслух, перед ним.

Помнится, дядя Персивел предостерегал ее: не надейся ни на кого, кроме себя. Но, вероятно, все дело в том, что сам дядя Персивел был абсолютно ненадежным человеком. Мистера Карстейрса она никогда не сможет в этом упрекнуть.

Она увидела группу приближающихся девочек и проскользнула в библиотеку, где можно было побыть одной еще немножко. Она понимала, что у нее не было серьезных оснований для недовольства мистером Карстейрсом. Он не навязывал ей своего мнения, не уговаривал жить так, как живут молодые дамы из высшего общества. Он не превозносил радости лондонских сезонов и всех тех вещей, к которым, по убеждению дяди Тадеуса, ей полагалось стремиться, но к которым душа у нее не лежала.

И лучше бы он не пытался!

Она встрепенулась. Вот ведь сейчас она попусту теряет время. Она огляделась по сторонам, нахмуренная, более чем когда-либо преисполненная решимости найти разгадку тайны. Библиотеку уже обследовал мистер Карстейрс. Если бы она сейчас принялась за поиски в столовой или в любом другом помещении на этом этаже или этажом выше, это увидели бы девочки, чего она допускать не хотела. Значит, оставались только чердаки – совершенно безнадежное занятие – или подвалы.

Подвалы… Как там, должно быть, сыро и холодно, когда январский лед просачивается в их серый камень. И даже нет возможности развести огонь, чтобы прогнать стужу. Да, для вечернего времяпрепровождения вариант не самый приятный. Конечно, если бы с ней был мистер Карстейрс…

Позади нее открылась дверь, и она обхватила свои плечи руками; даже не оборачиваясь, она знала, кто стоит в дверях. Она медленно повернула голову и встретила его взгляд, в котором искрилось это дьявольское радостное веселье.

Он подошел к камину и подбросил поленце.

– Мне собирать вещички сейчас же?

Дафна застыла. Дьявол его побери, не надеется ли он, что она начнет перед ним пресмыкаться?

Она расчетливо-равнодушно пожала плечами.

– Как вам угодно. Я понимаю, что у вас есть заботы поважнее, чем наши привидения.

Пусть он теперь попресмыкается, если хочет остаться… а она чувствовала, что он этого хочет.

– Вы правы, моего внимания требуют кое-какие дела. – Он с непроницаемым лицом прислонился к каминной полке. – А вы хотите, чтобы я уехал?

– Мне совершенно безразличны ваши планы, мистер Карстейрс.

Он выпрямился, и она увидела решительное выражение его лица. Он сейчас уйдет!

Ее охватила паника. Она боялась, что он уйдет; она боялась унизиться до просьбы и лихорадочно искала хоть какой-нибудь способ сделать так, чтобы он сам переменил решение. И вдруг она придумала. Она провела пальцем по спинке дивана и заметила вскольз, словно это соображение чисто случайно пришло ей на ум:

– Конечно, у кузин может возникнуть такое чувство, что вы их покинули, но, вероятно, тут уж ничего не поделаешь.

Да, вот это заставит его покрутиться. Он рассмеялся.

– Ни за что на свете я не хотел бы оставить у них такую дурную память о себе. Тогда, может быть, вы дадите мне позволение остаться.

Она фыркнула:

– Решайте сами.

– Прекрасно. Ну, значит, ради ваших кузин. – Он уселся в кресло у самого камина. – Итак, на какие следующие шаги вы даете мне разрешение?

Целых десять секунд, глядя на него, она крепилась, но потом все-таки разразилась смехом.

– Вы совершенно несносны! Может быть, заключим перемирие? Хоть на минуту, по крайней мере.

– Резонно. – Он откинулся на спинку кресла, протянул к огню ноги в сапогах и задумчиво провел пальцем по квадратной линии своего подбородка. – До сих пор нам пока не удалось установить мотив, из-за которого затеяны все эти похождения призраков.

Она поудобнее уселась на диване и сложила руки на коленях.

– К сожалению, это так.

Он кивнул.

– Тогда, боюсь, мое предложение вам не понравится. Надо искать потайной ход, чтобы понять, как, может быть, это в конечном счете позволит нам узнать ответы на вопросы: кто и зачем.

Она изучала свои сплетенные пальцы.

– Должна признаться, что я пришла к тому же выводу еще раньше.

– Непохоже, чтобы это доставило вам удовольствие.

Даже не видя его улыбки, она чувствовала, как согревает ее этот мягкий голос. Она попробовала избавиться от нежелательного ощущения, но не преуспела в столь похвальном намерении.

– Вы представляете, каково это – обследовать погреба зимой, в такой холод.

Он поднялся на ноги.

– Чем больше мы будем откладывать, тем хуже: станет еще темнее и холоднее.

Она наклонила голову.

– Может быть, вы раздобудете фонарь, пока я переоденусь?

Он загадочно усмехнулся.

– Обещаю без вас не начинать.

Она взбежала по лестнице на третий этаж, кинулась к себе в комнату, открыла шкаф-гардероб и вытащила оттуда поношенное, залатанное в нескольких местах зеленое шерстяное платье, которое решила отныне называть охотничьим костюмом для ловли привидений. Она поспешно переоделась и чуть-чуть задержалась перед зеркалом. Платье все еще было ей к лицу, может быть, даже больше к лицу, чем раньше: из-за частых стирок его цвет стал нежнее, а складки мягче. Хотя, впрочем, почему это должно сейчас ее занимать? Ее, безусловно, никак не могло заинтересовать, что подумает мистер Карстейрс о ее внешнем виде.

Она спустилась на первый этаж, а затем направилась к лестнице в задней части дома, которая вела в кухню и в подвальные помещения. Подобно тому как на чердаке жилые помещения соседствовали с почти забытыми кладовыми, так и кухни располагались на одном уровне – ниже поверхности земли – с длинной камерой неизвестного назначения. Свет просачивался туда из окон, проделанных в верхней части стен и расположенных почти над самой землей.

В кухню, где топилась печь и витали аппетитные запахи, всегда было приятно заглянуть. Однако Дафна преодолела соблазн и вошла в другую дверь – в темный сырой подвал с резким запахом плесени.

Она поежилась. Здесь ей всегда бывало неуютно, как будто весь дом нависал над ней, готовый вот-вот обрушиться. Чердак хотя бы был просторным и его не окружала со всех сторон земля.

Мистер Карстейрс уже ждал ее в каменном пещероподобном погребе. Держа в одной руке фонарь, он хмуро оглядывался по сторонам. На одном из длинных узких столов, ряд которых тянулся посреди погреба, стоял канделябр со множеством свечей, пока еще не зажженных. Дафна шагнула туда, и тут же что-то пискнуло и умчалось прочь. Крысы. Мистер Карстейрс оглянулся через плечо.

– Похоже, мы тут не одни. Может быть, вам лучше подождать меня у двери. Оттуда вы могли бы подавать мне советы.

Дафна поймала себя на том, что на пару секунд всерьез задумалась над этим предложением. Крыс она не любила. Достаточно было вообразить, а вдруг они – большие, грязные, с острыми зубами и тонкими противным хвостами – пробегут по ее туфлям…

Она судорожно сглотнула.

– Так просто вы от меня не отделаетесь.

Она осмотрелась вокруг, вглядываясь в полумрак. Вдоль одной из стен, под темнеющими окнами, громоздились разнообразные сундуки и чемоданы. На противоположной стороне погреба большую часть места занимали семь огромных дубовых бочек. Вдоль дальней стены располагались еще четыре таких же бочки, а рядом – длинный деревянный лоток, на котором виднелись бутыли с вином, покрытые толстым слоем пыли. Дальше шли стеллажи из полок, большей частью пустые, если не считать нескольких пыльных кувшинов.

Она сделала еще два шага, и на этот раз угодила в паутину, которую тут же с отвращением стряхнула.

– Если у наших призраков нет пристрастия к спиртному, я не вижу ничего, что могло бы их сюда привлечь, – сказал мистер Карстейрс.

Дафна была вполне согласна с этим, и энтузиазм, с которым она сначала отнеслась к планам поисков в подвалах, еще более остыл.

– Может быть, они приходят ради крыс, чтобы поддержать компанию.

Мистер Карстейрс шутливо покосился на нее.

– Это была моя идея, верно? Ну что ж, может быть, начнем отсюда?

Он подошел к ближайшей стене, придвинул фонарь и принялся обследовать кирпичную кладку.

Немного понаблюдав, Дафна присоединилась к нему.

– Простукивать камни? Как интересно. Скажите, какой получается звук, если там – пустота?

Она стукнула по стенке разок для пробы, но тут же поморщилась и поглядела на костяшки своих пальцев.

– Я уже вижу, что нам здесь предстоят незаурядные удовольствия.

Он отодвинул от стены большой ящик и, опустившись на коленки в образовавшемся промежутке, стал изучать кладку стены.

– Я ищу такую часть стены, которая могла бы податься наружу. Ее присутствие можно обнаружить, например, по контуру отставшей штукатурки.

Она взяла канделябр и зажгла фитили – для этого Адриан достал из кармана и передал ей мешочек с огнивом и кремнем, – а затем отошла к полкам у противоположного конца погреба и приступила к методичному осмотру, двигаясь навстречу ему.

– Какие восхитительные способы времяпрепровождения вы умеете изобретать, – полуобернувшись к нему, сказала Дафна.

Адриан не ответил, и они продолжали свою работу в тишине, нарушаемой только случайными царапающими звуками, когда он пробовал сдвинуть подозрительный кусок стены с помощью перочинного ножа. Когда они, наконец, встретились посередине, оба признали свое полнейшее поражение. Затем, уже вместе, они перешли к задней стене, ко всем этим бутылкам, полкам и бочкам.

Дафна с неудовольствием покосилась на огромные дубовые бочки.

– Мы не будем их передвигать?

– Если их не двигали призраки, то и мы не будем.

Она повеселела.

– Это было бы и неразумно, правда? Если не окажется, что их легко сдвинуть. По-моему, здесь вероятность что-нибудь найти все-таки больше, чем в каменной кладке.

– Если здесь хоть что-нибудь можно сдвинуть.

Он попробовал пошевелить деревянный лоток с вином, но это оказалось ему не под силу. Она, нахмурившись, наблюдала.

– То существо, которое мы видели на чердаке… оно ведь не просто исчезло. Оно должно было куда-то перебраться.

Мистер Карстейрс еще раз для пробы толкнул деревянную стойку.

– Проход – если он существует – может просто вести через стену и иметь выход через камин.

– Или даже наружу, – предположила она. Он покачал головой.

– Я осматривал стены снаружи… во всяком случае, на первом этаже.

Он снова сосредоточился на осмотре массивных бочек, а потом поставил фонарь на пол, чтобы получить возможность тянуть и толкать обеими руками.

Холод пронизывал Дафну, и пальцы у нее онемели. Она держала канделябр, чтобы Адриану было светлее, и он рассеянно поблагодарил ее.

Его внимание было целиком поглощено бочкой. Потом они вместе обследовали соседнюю бочку и так обошли весь огромный погреб.

Так ничего и не обнаружив, они, наконец, снова добрались до двери. Дафна растирала пальцы: они болели от постоянного постукивания и от попыток что-то подковырнуть. Она дрожала от холода и жалела, что не прихватила с собой шаль. Или даже камин.

Мистер Карстейрс снова обошел всю камеру и вернулся со своим фонарем; вся его высокая фигура выражала усталость и разочарование. В неровном свете на его руках и лице были видны пятна грязи и клочья паутины. Дафна оперлась на стол, слишком усталая, чтобы шевелиться. Должно быть, она выглядит такой же перепачканной, как он.

– И это время потрачено зря? – спросила она.

Он улыбнулся – внезапно и неожиданно.

– Никакие усилия нельзя считать потраченными зря, вы же знаете. Даже отрицательный результат все-таки остается результатом. Мы исключили все очевидные возможности, которые могли оказаться здесь, внизу, и теперь можем с чистой совестью заняться комнатами наверху.

– Теми, которые потеплее. – Ее била дрожь. Она медленно прошла внутрь подвала, а потом вернулась к Адриану. – «От самого высокого чердака до самого глубокого подвала…» – Слова звучали для нее как цитата, но она не могла вспомнить, где она их слышала. – В этом есть какой-то смысл с эстетической точки зрения, правда? Но с практической – нет. Переход из кухни в столовую соответствовал бы цели… – Она резко замолчала, глядя на него, ослепленная возможностями, которые только что открылись ей.

– Кухни – здесь, внизу, а не на чердаке, – возразил он.

– И еще существует черная лестница для слуг, так что здесь им не понадобился бы еще и потайной ход.

Она вздохнула и снова присела на край стола.

– Я чувствую себя такой отупевшей…

Его улыбка потеплела.

– Пока что я этого не обнаружил.

– Пока что мы вообще ничего не обнаружили, – от холода и сырости ее опять пробрал озноб. – Нам не пора переодеваться к обеду?

Он достал часы из кармана.

– У нас еще час или около того. Я хотел бы обойти эти стены снаружи и посмотреть, не осталось ли там следов каких-нибудь приспособлений из простыней и бечевок.

Снаружи, подумала она, должно быть еще более сыро и холодно, чем здесь. Но, по крайней мере, там не будет этой гнетущей атмосферы, этого застарелого запаха плесени. И крыс.

– Я тоже пойду, – объявила она. На мгновение ей показалось, что он начнет возражать, но он только посоветовал ей надеть более подходящую обувь и теплую пелерину. Против этого плана у нее не было возражений, поэтому они вместе поднялись по черной лестнице, чтобы не повстречать никого из девочек и не напугать их своим видом.

Через пять минут после того как Дафна вошла в свою комнату, она вновь появилась в коридоре. Теперь на ее ногах были толстые прогулочные башмаки, а мятое, грязное платье скрылось под широкой пелериной. В качестве дополнительной меры предосторожности она накинула на голову шаль.

Мистер Карстейрс ждал ее в коридоре – высокая широкоплечая фигура в плаще, смутно видимая в полутьме. От этой фигуры веяло силой, и на мгновение Дафна заколебалась. Но ведь ей нечего бояться – с его стороны, во всяком случае. Или все-таки есть?

Да, он действительно начал смущать ее покой.

Его коварный юмор, его смелость и решительность, его спокойная уверенность… Господи, и такой человек пропадает для мира в своем оксфордском затворничестве!

Щеки у нее разгорелись, на Адриана она старалась не смотреть, догадываясь, какие мощные глубинные водовороты скрываются в глубине под спокойной поверхностью океана его души. Внешняя сдержанность помогала ему маскировать свои страсти и стремления, но какие же бури бушевали в нем? Она могла понять – теперь, когда лучше его узнала – почему он находил даже какое-то удовольствие в попытках вызволить их из ловушки, в которую они попали. Она могла понять и многое другое. Но кто мог бы сказать, что заставляло его поступать так или иначе? Да, он был джентльменом, с которым следовало считаться… и он был мужчиной в самом высоком смысле этого слова.

Смутившись, она опустила глаза и поспешила к лестнице. Какое неприличное направление приняли ее мысли! Разве он играет эту героическую роль – роль ее избранного заступника – по ее прихоти? Он просто создан таким, он такой от природы. Это не мрачная, угрюмая, байроническая личность – это рыцарь в сверкающей броне. Сэр Галахад.

Она знала, что такое сравнение могло бы показаться абсурдным, но сейчас для нее оно было исполнено смысла.

Они вышли через дверь черного хода, удостоверились, что в конюшнях все спокойно, а потом через рощу направились к подъездной аллее. Вечер только наступил, и в небе, почти свободном от облаков, мерцали звезды; воздух был пропитан острым запахом сосновой хвои. Дафна глубоко вздохнула, наслаждаясь этим свежим, чистым воздухом.

Мистер Карстейрс задержался у того конца живой изгороди, который был ближе всех к окну библиотеки, осмотрелся вокруг, а потом взглянул на небо.

– Сегодня луна взойдет поздно.

– А это значит, что наши призраки выйдут на прогулку пораньше?

Дафна подошла на шаг поближе к нему: казалось, он излучал тепло.

– Звезды дают достаточно света, чтобы сделать заметным все, что движется. Для призраков ночь должна быть подходящей. В самом деле…

Он осекся и замер, прислушиваясь. В следующий момент Дафна услышала слабый хруст сучка, как будто на него наступила чья-то неосторожная нога. Мистер Карстейрс схватил Дафну за плечо и отодвинул ее назад, в спасительную тень живой изгороди, так чтобы она оказалась позади него. Из-за его спины она ничего не могла видеть и постаралась отодвинуться: ей тоже хотелось наблюдать.

Его рука ослабила хватку.

– Виноват, – даже в его шепоте звучало огорчение.

– Очень даже виноваты. – Нет, она не чувствовала себя огорченной. Она испытывала только нервную обеспокоенность и глубочайшую благодарность за его присутствие.

Щелкнул еще один сучок, потом другой, и послышался хруст гравия под чьими-то шагами. Мистер Карстейрс двинулся вдоль линии кустов до их конца, и Дафна следовала за ним неотступно, пытаясь выглядывать из-за его плеча.

В слабом свете звезд была видна объемистая фигура, закутанная от головы до пят.

В Дауэр-Хаус направлялся не бестелесный фантом, парящий среди деревьев, а вполне материальный посетитель. Мистер Карстейрс шагнул вперед, и пришелец в тревоге попятился, пытаясь их разглядеть.

Дафна тоже всмотрелась в бледное лицо, которое было почти полностью скрыто шарфом и капюшоном.

– Кузен Джордж?! – отважилась она догадаться.

– Дафна? Это вы? – кузен явно испытал огромное облегчение. – Дорогая моя, я чуть не пустился наутек. – Затем в его интонации зазвучали нотки подозрения. – А кто это с вами?

– Карстейрс, – назвался этот джентльмен, подойдя поближе. – Вечер холодноват для того, чтобы ходить в гости.

– Конечно. Я бы пришел раньше, но понадобилось уехать на пару дней. В Лондон, видите ли. Мой портной… Чрезвычайно важный визит. Дафна, дорогая моя, вы будете в восторге, когда увидите мой новый жилет. Темно-зеленый бархат, расшитый серебром. И…

– Но я уверена, что вы вышли из дома так поздно не просто для того, чтобы рассказать мне об этом жилете, – перебила она.

Он покосился на нее.

– Конечно, не затем. Я пришел узнать, что здесь происходит. Но, Дафна, я нашел такую элегантную табакерку…

– Ну, если вы уж так озабочены нашими делами, то вам будет приятно узнать, что школа пока не закрыта, – сообщила ему Дафна.

Он обрадовался:

– Значит, вас больше пока никто не посещал? – он испытующе смотрел на Дафну, словно пытаясь прочесть ответ у нее на лице. – Ну, я имею в виду привидения, вы понимаете.

– Скучать нам не приходится, – произнес мистер Карстейрс, искусно уклоняясь от прямого ответа.

Джордж побледнел.

– Значит, оно проявляло активность… Ужасно, просто ужасно. Дорогая моя… – он обратился к Дафне, но смог лишь покачать головой, как будто был просто не в силах говорить. Наконец, он достаточно овладел собой, чтобы продолжать. – Вы не нашли никаких улик?

Дафна взглянула на Адриана.

– Призрак не один, их несколько. Это мы выяснили.

– Несколько? – Джордж вздрогнул. – Несколько? – повторил он и снова потряс головой. – Когда же это все кончится?

– Я тоже хотел бы это знать, – сухо откликнулся Адриан.

– Призраки… – замогильным голосом повторил Джордж. – Если за все это время вы не нашли вещественных следов, значит, они – настоящие привидения. – Он схватил Дафну за руку. – Может быть, вам всем следовало бы уехать отсюда… конечно, совсем ненадолго, пока эти бедные мятущиеся души снова не обретут покой.

– Но школа…

– Разве вы не можете на месяц отложить начало занятий? – Он смотрел на нее умоляющим взглядом.

– Тогда мы лишились бы платы за обучение. А вы… вы бы лишились своей ренты.

Он моргнул и проглотил слова, которые уже готовы были слететь с языка.

– Рента… – повторил он, сразу упав духом. Дафна бросила встревоженный взгляд на мистера Карстейрса, а затем снова обратилась к кузену:

– Может быть, вы зайдете в дом? Я уверена, что для вас найдется бокал вина.

– Нет, нет, благодарю. – Он выпрямился. – Вы очень добры, но я в полном порядке. Не нужно никого беспокоить. Я знаю, как должны быть заняты кузины в это время дня, когда приближается час обеда. Мне совсем незачем заходить, совсем незачем.

Все еще бормоча под нос какие-то уверения, он пустился в обратный путь к особняку.

Помолчав, Дафна взглянула на мистера Карстейрса.

– Судя по его виду, почти наверняка можно сказать, что он расстроен.

– Да, но почему? Потому что мы ничего не узнали, или потому что боится, как бы мы не узнали чего-то.

– Вы же видели, как он воспринял мое напоминание насчет ренты. Рента ему нужна. Арендная плата от крестьян и наполовину не покрывает его расходов.

– Итак, – заключил мистер Карстейрс, – тайна пока остается тайной.

 

Глава 10

Вечером, как только юные леди и их наставницы покинули столовую, Адриан продолжал обследование стен в этом помещении. Пока что он основательно проверил только библиотеку на первом этаже, но библиотека казалась наиболее подходящим местом для размещения двери, открывающей доступ в потайной ход, и, возможно, строители такого хода отвергли этот вариант именно потому, что он был самым очевидным. Теперь ему предстояло – насколько позволят время и обстоятельства – повторять всю процедуру в каждом помещении, до тех пор, пока он не найдет то, что ищет. Где-то должна быть спрятанная дверь. Где-то… и как-то она открывается. Каково бы ни было устройство для управления дверью – оно должно быть искусно замаскировано.

Отмахнувшись от назойливой мысли, что следовало бы посвятить часок-другой Геродоту, Адриан занялся дубовой обшивкой стен. Он ощупывал панели дюйм за дюймом, легко проводя пальцами по поверхности, чтобы уловить малейшую неровность. Поиск не дал ничего, если не считать одного случайного отверстия от выпавшего сучка, которое упорно отказывалось выдавать хоть какие-то секреты. При простукивании стен звуки свидетельствовали только об их добротности.

Когда дрова в камине прогорели и остались только угольки, Адриан взял кочергу и с ее помощью проверил все камни, которыми камин был выложен изнутри. Слой сажи затруднял задачу, но Адриан не прекращал попыток; и все-таки он не мог найти даже намека на некий спрятанный механизм – никаких металлических колец, никаких декоративных выступов.

Даже решетка оказалась вполне безобидной. Он встал и салфеткой вытер свои перепачканные сажей руки.

Итак, библиотека и столовая проверены. Оставались еще несколько комнат, но он не позволит этой перспективе запугать себя. Как лошадь, закусившая удила, он не желал, чтобы его остановили. Его друзья – завзятые охотники – сказали бы так: «он шел по свежему следу»… хотя вернее было бы назвать этот след «слабым, но зовущим в погоню». Нет, он не отступится.

Остаток вечера Адриан провел в кабинете, классах и, наконец, в гостиной, действуя так же, как и в столовой. Когда, наконец, с этим было покончено, он был вынужден признать, что все его усилия не привели ни к чему, кроме растущего убеждения, что он вообще нисколько не продвинулся к цели.

Глубокой ночью, когда стрелки часов показывали уже без семи минут два, он позволил себе поддаться изнеможению и на время прервать свои труды. Поднявшись к себе в комнату, он решил, что завтра вернется в чердачную кладовую и еще раз проверит каждую доску.

Если в течение этой ночи духи и разгуливали по дому, Адриан их проспал. Утром он встал, чувствуя себя вполне отдохнувшим и более чем когда-либо уверенным в своих силах. Или упрямым и тупым, как осел, как это любезно сформулировала бы его сестра Лиззи. Каждой частицей своего существа он ощущал готовность вновь приступить к прерванной работе, на которую он сам себя обрек. Нет, все-таки не каждой – не молчала его совесть. В первую очередь он должен провести утреннюю службу, да и заброшенный трактат тяжким бременем лежал на его душе.

Когда Адриан встал перед рядами собравшихся в гостиной – хорошо обысканной гостиной, напомнил он себе – он обвел взглядом присутствующих девочек. Он понемногу начал узнавать их: эти дружат между собой и всюду держатся вместе, а те только и думают, как бы сорвать урок. А на этих можно положиться – они не подведут в трудный момент.

Он старательно избегал томного взгляда мисс Фани Брим, замечательной красавицы, которой вскоре предстоял первый выезд в свет.

В разговорах с любой девочкой, которая соглашалась послушать ее рассказы, она считала дни до окончания школы и описывала джентльменов, коим в ближайшее время предстояло повергнуть к ее стопам свои сердца. Адриану оставалось только благодарить судьбу за то, что замужество его третьей сестры освобождало его от необходимости посещать бесчисленные и утомительные светские сборища, если бы в предстоящем сезоне ему потребовалось приезжать в Лондон.

Он заметил, что мисс Марианна Сноудон сидит одна в уголке и упорно не сводит с него глаз. Джейн устроилась в кресле рядом с Дафной. Адриан начал чтение, но его внимание было занято этими двумя ученицами, которые прежде были столь неразлучны. Между ними что-то произошло. Может быть, Джейн стало известно, что Марианна играла роль одного из призраков? Или он дает слишком много воли своей фантазии? Ему следовало бы спросить у Дафны, не доверила ли ей Джейн какую-нибудь тайну.

Когда, наконец, девочки потянулись к выходу из гостиной, Адриан легким движением головы дал понять Дафне, что хотел бы с ней поговорить. Она выждала, пока все остальные скрылись в соседнем помещении и приступили к завтраку, и затем подошла к нему.

– Не знаю, из-за чего у них разлад, – поспешила она сообщить, не дожидаясь вопроса. – Джейн только твердит, что совершенно разочаровалась в Марианне. Вы считаете возможным?..

Вопрос повис в воздухе, но в голосе Дафны слышалась надежда.

– Она могла бы оказаться одним из наших привидений, – медленно проговорил Адриан, – но кто же тогда изображает двух других? Я и допустить не могу, что Джейн.

– Нет, конечно, нет! Джейн на это не способна. А других близких друзей здесь у Марианны нет.

Из соседней комнаты донесся неудержимый заразительный смех, и Дафна ахнула от досады.

– Мне надо поспешить. Никогда не знаешь, что они могут выкинуть. Вы к нам присоединитесь?

– Я возьму поесть что-нибудь на кухне, – ответил он и открыл перед ней дверь.

– Очень мудрое решение, – бросила она через плечо, проходя мимо.

Все еще улыбаясь, Адриан отправился на кухню – раздобыть какую-нибудь еду, которую можно было унести в тишину своей комнаты.

На этот раз Геродоту никак не удавалось привлечь к себе его внимание. Тем не менее, он упорно работал, заставляя себя выполнить хотя бы ту минимальную часть работы, которой он требовал от себя ежедневно, чтобы закончить трактат к сроку. Вдруг он обнаружил, что не сидит за столом в поисках точного слова, а расхаживает по крошечной комнатке, поглядывая через окно на заснеженный сад внизу и размышляя о приставных и веревочных лестницах.

Было уже около часу дня, когда он, отчаявшись, захлопнул книгу, спустился на кухню за новым запасом булочек и сыра и снова отправился в чердачную кладовую, чтобы еще раз, но уже более подробно обследовать ее.

Он вошел в кладовую и обвел угрюмым взглядом хаотическое нагромождение комодов, платяных шкафов, сундуков, столов и кресел. Нелегко будет добраться до половиц, Можно, конечно; опять начать со стен – вдруг он что-либо пропустил в прошлый раз. В конце концов, он теперь приобрел немалый опыт в искусстве простукивания стенной обшивки. К этому он и приступил, начав с той части стены, которая примыкала к двери.

Когда он дошел до середины этой стены, в коридоре послышались шаги, потом легкий стук в дверь и мягкий голос Дафны произнес:

– Я совершенно уверена, что он здесь.

Ей что-то ответил своим низким голосом мистер Денверс, но слов Адриан не разобрал. Обрадованный этим визитом, он выполнил необходимые маневры, чтобы проложить себе путь к двери, и открыл ее. Стоявшие в коридоре повернулись к нему, и он увидел, что Дафну и ее дядюшку сопровождает мисс Элспет.

– Вот вы где, – мистер Денверс обменялся с Адрианом рукопожатием. – Я приехал помогать.

Дафна и мисс Элспет сразу же предложили также и свои услуги; Адриан пригласил их в кладовую, объяснил свои намерения и показал, насколько он успел продвинуться. С полным сознанием своего долга его ассистенты выбрали для себя каждый по одной стене и приступили к работе. В течение долгого времени в помещении царила тишина, если не считать непрерывного постукивания костяшек пальцев по дереву.

Наконец, с возгласом досады мисс Элспет облокотилась на спинку зачехленного кресла.

– Это совершенно безнадежно! – воскликнула она. – Мы даже к стенам не можем подобраться, так они заставлены, а мебель такая тяжелая, что нам ее не сдвинуть с места. Дафна обмахнула один из сундуков, подняв при этом тучу пыли, чихнула и уселась на крышку.

– Отнеситесь к этому так, как будто вам брошен вызов и вы его приняли, – предложил Адриан и тут же добавил извиняющимся тоном: – И еще не следует забывать о половицах.

Мистер Денверс покачал головой.

– Вы говорили, что фигура исчезла в центре помещения? Я просто не в состоянии понять, как это могло получиться. Из какого-то места близ стены – да. Но никак не из центра комнаты.

Мисс Элспет задумчиво кивнула.

– Должно быть, это была иллюзия. Как иначе мог исчезнуть любой посетитель, если не провалиться в комнату, которая находится точно под этой? А в этой комнате спят… – она замолчала, что-то обдумывая.

– Там спят четыре младших ученицы; ни одна из них ни коим образом не может быть замешана в этих темных делах, – договорила за кузину Дафна. – Вот если бы ту комнату занимала Марианна или Луиза, я бы не сомневалась, что мы на верном пути.

Адриан сосредоточенно изучал середину комнаты.

– Другого решения я не вижу, – сказал он, наконец. – Где-то должен быть лаз.

– Лаз… – мистер Денверс обернулся. – Но почему?

– Это здание было построено во времена Георга Восьмого, я не ошибаюсь? – Адриан вопросительно взглянул на мисс Элспет. – В те годы людям часто приходилось опасаться за свою жизнь, и вполне возможно, что архитектор предусмотрел в плане дома что-нибудь вроде жреческого люка или даже более хитроумный путь к спасению.

Дафна подалась вперед, заинтересованная, с горящими глазами.

– И, может быть, чертежи были уничтожены именно затем, чтобы сохранить тайну этого лаза?

– Но ведь тайна известна нашим призракам… во всяком случае, одному из них. – Мисс Элспет перевела взгляд с Адриана на мистера Денверса, и слабый румянец тронул ее щеки. – Как это могло получиться? Если нам, живущим здесь, она не известна?

Адриан потянулся, чтобы дать отдых уставшим мускулам.

– А не могло быть так, что ваш отец знал про тайник, но ничего не рассказал о нем вам?

– Мой отец… – глаза у мисс Элспет вспыхнули. – Это было бы вполне в его духе. Он счел бы, что нам, благородным леди, не подобает ползать по потайным лестницам. Но если бы Джордж захотел… – она вздрогнула. – Джордж?! Он со своими приятелями вечно крутился по всему дому, потому что папа души в нем не чаял. Дафна, милая, может быть, это и есть ответ?

– Если за всем этим стоит Джордж, – медленно проговорила Дафна, – то тогда становится вполне понятным, почему он так старается убедить нас, что это настоящее привидения!

– Однако они посещали нас и тогда, когда он уезжал в Лондон, – возразил Адриан. Дафна вздернула подбородок.

– Если он уезжал.

– Это легко проверить. Я потолкую кое с кем в конюшнях. Но сейчас… – он заколебался, но быстро принял решение. – Я хотел бы полностью освободить эту кладовую, чтобы осмотреть настил пола.

– Полностью?! – так и взвилась Дафна, – но тут же признала: – Вы, наверно, правы, это легче, чем перетаскивать все эти комоды туда-сюда; и так мы не рискуем случайно пропустить именно ту половину, которую ищем!

– Но нам некуда переставить всю мебель! – запротестовала мисс Элспет. – Другая кладовая забита точно так же, как эта. Или вы собираетесь все эти тяжести перетащить в подвал?

– Мне следовало подумать об этом раньше, – сказал Адриан, не отвечая мисс Элспет. – Пол – единственное место здесь, которое я не проверил основательно. – Увидев, что взгляды всех присутствующих устремлены на него, он улыбнулся. – Может быть, вам всем стоит вернуться к тем занятиям, от которых вам пришлось оторваться? А я начну передвигать вещи той кладовой, чтобы расчистить побольше места.

Мисс Элспет поднялась с непреклонным видом.

– Мы все будем помогать. И Моффет тоже… нет, он слишком стар. Может быть, позвать кучера?

– Он наверняка будет болтать. – Дафна вздохнула и встала на ноги. – Боюсь, что все это придется делать нам самим.

Адриан двинулся вперед, и зрелище, которое открылось их утомленным взорам, не прибавило никому воодушевления. Здесь было больше старья, отвергнутого за ненадобностью, и пыль лежала более толстым, непотревоженным слоем. Мисс Элспет вошла в помещение первой и чихнула.

Как Адриан и подозревал, поломать спину пришлось изрядно.

Могло показаться, что за всю историю Дауэр-Хауса из дома не был выброшен ни один предмет.

Они обнаружили полные наборы мебели для целых комнат, вообще не испорченной, наваленные у дальней стены. Гигантские сундуки, набитые старинной одеждой, пачками писем, заплесневелыми книгами и рваным бельем, не поддающиеся никаким попыткам их приподнять. Адриан отталкивал их как можно дальше, а на крышки наваливал более легкие предметы.

Их труды продолжались до тех пор, пока подкравшиеся сумерки не вынудили Дафну отправиться за фонарем. Мистер Денверс и мисс Элспет присели в кресла в ожидании ее возвращения. Но Адриан упрямо продолжал работу, полный решимости закончить ее как можно скорее.

А если и здесь их ждет неудача? Ну, расчистит он место во второй кладовой; ну, отдерет половицы, если до этого дойдет… что, если и тогда он не обнаружит и намека на какие-нибудь проходы или лазейки? Он даже мысли не мог допустить, что поиски не дадут ничего. Иначе – что же ему остается? Поверить в привидения? Нет, для правдоподобного объяснения требуется отыскать потайной ход.

Вернулась Дафна, и все возобновили свои труды. Наконец, мистер Денверс переставил последний разбитый светильник, а Адриан приткнул секретер со сломанной ножкой к разобранному остову кровати. Мисс Элспет с отвращением разглядывала свои перепачканные пальцы.

Адриан прислонился к гардеробному шкафу, с трудом согнул и разогнул руки и с усмешкой обратился к своим обессилевшим помощникам:

– Ну как, начнем теперь задвигать все сюда?

Дафна изумленно воззрилась на него.

– Надеюсь, вы считаете это шуткой?

– А если это шутка, – подхватила мисс Элспет, – то, должна признаться, я не вижу, в чем тут юмор.

Мистер Денверс покачал головой.

– Дело оказывается гораздо серьезнее, чем я мог предполагать. Я хотел бы, чтобы вы просто обратились к властям.

– А что мы можем им сообщить? – Выдержка мисс Элспет изменила ей. – У нас нет ни малейшего доказательства, что здесь происходит что-то неладное, за исключением того, что растет число учениц, которых страх разогнал отсюда, и того, что в результате тают наши доходы.

Викарий поджал губы.

– Если бы это не было чем-то большим, чем простой розыгрыш…

– …то было бы гораздо проще установить, какие средства для этого розыгрыша применялись, – закончила Дафна его фразу. – Нам это как нельзя более ясно.

– А это, в свою очередь, означает, что может возникнуть какая-то опасность. – Мистер Денверс встретил угрюмый взгляд Адриана. – И дамам действительно не следовало бы здесь находиться.

Мисс Элспет уставилась на него.

– Вы предлагаете, чтобы мы выехали?

– Я просто считаю, что вам не следует заходить на этот этаж.

* * *

– Это совершенно бессмысленно! – Она встала и стряхнула свои юбки, так что в свете фонаря стали видны слетевшие с них хлопья пыли. – Это тянется немногим более двух месяцев, и никому из нас не нанесено ни малейшего вреда. И я могла бы добавить, до сих пор мы вполне справлялись своими силами – без постороннего вмешательства.

С этими словами она покинула кладовую. Адриан созерцал дверь, которую она захлопнула за собой.

– Где же это я раньше слышал такие речи? – пробормотал он.

Дафна вспыхнула.

– Как вы можете быть таким… таким… – ей не хватало слов. – Вы находите в этом удовольствие!

Это звучало как обвинение.

– Вы предпочли бы, чтобы я позволил себе сорваться?

Она перевела дух и честно созналась:

– Нет. Достаточно того, что мы поддались раздражению… мы просто выбились из сил. – Ей пришлось опереться о крышку сундука, чтобы встать. – Да еще и проголодались. Дядя Тадеус, вы останетесь пообедать?

– Твоя кузина… – начал он.

– Моя кузина просто с ума сойдет, если вы уедете. Уверяю вас, она редко выходит из себя, и теперь будет убиваться от раскаяния. С вашей стороны будет ужасной жестокостью уехать и не дать ей возможности загладить свою вину.

– Если ты уверена…

Он позволил племяннице проводить его вниз в библиотеку, чтобы выпить стакан грога.

Спустилась по лестнице и мисс Элспет, одетая в шелковое фиолетовое платье необыкновенно благородного оттенка. Свои длинные волосы она уложила в обычную для себя прическу в форме короны, но вплела в них ленты из такого же шелка. На взгляд Адриана, эффект был ошеломляющим. Казалось, что этот эффект оценил и мистер Денверс. Он подошел к ней и склонился над протянутой ему рукой с учтивым и естественным изяществом.

Когда он выпрямился, она сказала очень тихо, так что Адриану ее голос был почти не слышен:

– Простите меня. Меня подвела спешка…

– …и бесконечная усталость. Но вы были совершенно правы. Я не имел права вмешиваться.

– А я не имела права быть такой грубой, ведь вы хотите нам только добра.

Вышло как-то так, что ее рука легла на его руку, согнутую в локте, и он отвел ее к креслу, и сам налил ей бокал шерри – роскошь, которая допускалась в пансионе лишь в самых редких и особенных случаях.

Мистер Денверс отбыл сразу после обеда, сославшись на то, что дорога предстоит дальняя, а поднимающийся ветер грозит превратиться в ураган. Адриан проводил его до конюшни, а потом обошел усадьбу в надежде обнаружить какие-нибудь искусственные приспособления, предназначенные для создания иллюзии явления призрака. Однако в этот вечер никакие туманные фигуры не влетали в кустарник и не вылетали из него. Конечно, вполне возможно, что время для призраков еще не наступило. Со вздохом он вернулся в дом. Обход можно будет повторить поближе к полуночи. А пока его дожидается Геродот.

Немного времени спустя его отвлекли от перевода звуки чьих-то шагов в коридоре. Он замер; было слышно, как открылась дверь комнаты Дафны; потом дверь захлопнулась. Должно быть, она прошла к себе. Взглянув на часы, он удивился: почти половина двенадцатого! Ему пора приступать к обязанностям ночного сторожа. Он сложил свои бумаги стопочкой, натянул сапоги, набросил теплый плащ и вышел в сад.

Луна показалась в небе и тут же скрылась за быстро бегущими облаками. Прошла минута, но луна больше не появлялась. Вот-вот опять пойдет снег, подумал Адриан. Он проскользнул за границу рощи, держась так, чтобы его не было видно из дома, и обошел здание вокруг.

Его внимательный взгляд не обнаружил ничего необычного; никакие светлые видения не мелькали перед ним. Где-то над головой ухнула сова; издалека отозвалась другая. Ландшафт дышал покоем, во всяком случае, сейчас.

Он снова вошел в дом через черный ход, но, уже поставив ногу на первую ступеньку, заколебался. Его энергия искала выхода, хотя он знал, что дневные труды должны были бы измотать его вконец. Беспокойство – вот что не позволяло ему расслабиться. Где-то, в глубинах сознания, гнездилась мысль, что разгадка совсем рядом, как будто он упустил нечто важное, но притом очевидное. Но что он может предпринять сейчас? Передвигать мебель из чердачной кладовой? Он же поднимет на ноги весь дом.

Ну что ж, если ничем нельзя заняться наверху, надо пойти вниз. Адриан заглянул в хозяйственные помещения, взял фонарь, который висел около двери, и по ступенькам спустился в подвал.

Он вошел в погреб, похожий на пещеру, и холодный сырой воздух окутал его. Свет фонаря порождал неверные, зыбкие тени, и отовсюду слышалось торопливое шуршание разбегающихся крыс. Не обращая на них внимания, он шел вперед. Хорошо бы еще знать, что именно следует искать.

Он добрался до дальнего конца, и долгую минуту стоял в тишине, разглядывая ряд винных и пивных бочек. Если бы ему самому пришлось строить потайную лестницу, он бы вывел ее в одну из этих бочек. И все-таки он не нашел никакого механизма, ничего, что указывало бы на то, что эти бочки когда-либо посещал какой-либо иной дух, кроме спиртового.

Шум, похожий на отдаленный гул, доносился до Адриана, видимо, уже несколько минут; но он не сразу осознал, что слышит этот шум. Это было что-то неопределенное, ускользающее – такое, чему Адриан не мог бы подобрать названия. Он встрепенулся и осмотрелся вокруг, но ничего необычного не заметил. Не появился никакой новый огонек… но его собственный фонарь создавал достаточное освещение и для любого другого, кто вздумал бы зайти в подвал; зажигать еще один не было никакой необходимости.

Кто-нибудь решил присоединиться к нему? Он направился к двери и почувствовал, что звук стихает. Значит, он доносится сзади? Стараясь понять это, Адриан сделал шаг назад – и звук стал громче, хотя оставался лишь едва различимым. Он повернулся; его пристальный взгляд задержался на каменной стене в дальнем конце. Ее наполовину загораживали гигантские дубовые бочки, а наполовину – лотки и полки с вином. Стараясь двигаться бесшумно, он поставил фонарь на пол, а потом приложил ухо к первой бочке.

Ничего. Он перешел ко второй, к третьей, к четвертой. В каждой – тишина. И все же гул продолжался, низкий рокочущий звук, смутный и неопределенный.

Если он исходил не из бочек, то откуда же? Вопреки всякой логике, Адриан повернулся к винному лотку. Там ничего нельзя было спрятать. И все же…

Он снял несколько бутылок, которые заполняли ближайшее отделение, и отставил их, чтобы не мешали. Освободив просвет, он просунул голову между полками и как можно плотнее прижал ухо к сырой стенке.

В том, что раньше казалось сплошным таинственным гулом, теперь явственно различались голоса. Говорили двое.

 

Глава 11

Два голоса. Адриан изучал стену; мозг его лихорадочно работал.

Голоса??? Это казалось невозможным. Он отодвинулся от скользких камней и прислушался снова. Гул продолжался; теперь он был слабым и нерегулярным, но продолжался.

Голоса. Насколько ему было известно, за стеной не было ничего, кроме сплошного грунта. И если черви и кроты не стали за последнее время более разговорчивыми, ему бы следовало поискать другой источник этих звуков.

Он на шаг отступил назад и стал разглядывать тяжелые балки потолка, расположенные на расстоянии добрых шести футов над его головой. Не может ли звук исходить из помещений над подвалом? Например, разве не вероятно, что пара учениц украдкой спустилась вниз, когда все уже должны были лежать в своих кроватях? Нет, все-таки, даже если целая компания собралась вокруг камина, звук наверняка распространялся не вниз, а вверх.

Конечно, это мог быть какой-то необычный эффект, которые время от времени создаются в старых домах; шум мог исходить из помещений позади него, в кухне. Но и кухня, и буфетная были пустыми, когда он спускался сюда. И ничего подобного он не слышал во время предыдущей экспедиции в погреб, а ведь тогда в кухне бурлила жизнь.

Он отступил еще на шаг, переводя взгляд вдоль узкой полоски окон почти под самым потолком. Судя по этим окнам, поверхность земли находилась более чем в четырех футах над головой Адриана. Кто-то извне? Он подергал полки, убедился, что они сколочены на совесть, и полез по ним вверх, пока не оказался точно наравне с одним из окон.

Сначала ничего не было слышно. Затем опять последовало бормотание, но быстро оборвалось. Адриан мог бы поклясться, что оно доносится не через стекло, а откуда-то снизу. Снизу, через каменную преграду, окруженную лишь сплошным грунтом. Если, конечно, не предположить, что грунт не такой уж сплошной.

Он спустился на каменный пол и снова прижал ухо к скользкой стене. Ничего. Тишина, подобная безмолвию могилы. Уж не был ли кто-нибудь замурован заживо за этой стеной, и не странствует ли теперь по пансиону его душа?

Когда эта мысль мелькнула у него в мозгу, он усмехнулся. Такое объяснение пришлось бы по вкусу его сестре Августе, которая с легкостью позволяла себя увлечь романтическими, мистическими вымыслами. Нет, разгадка должна быть простой, а ему нужно лишь найти ее.

Его первым побуждением было разбудить девиц Селвуд и расспросить их – возможно ли, что за пределами погреба существует примыкающее к нему помещение. Однако от этого плана пришлось отказаться. В столь поздний час он вряд ли получил бы вразумительные ответы любой из них. Наверно, ему самому следует хоть немного поискать, а утром, на светлую голову, снова заняться поиском разгадки. Во всяком случае, соображать тогда он будет лучше.

Прежде чем вернуться к себе в комнату, он напоследок заглянул в кладовую. Здесь, казалось, ничего не изменилось с того момента, когда они отсюда ушли несколькими часами раньше. Все спокойно. Он может спать с чистой совестью.

Но заснуть он смог далеко не сразу.

Когда, наконец, он с трудом снова открыл глаза, его каморка была залита солнечным светом. Он застонал, расправляя затекшие мускулы, а потом резко сел на кровати, почуяв неладное. Который час? Взглянув на часы, он увидел, что скоро десять. Он вскочил на ноги. Почему никто не разбудил его?

Он наспех помылся и оделся, затратив на это лишь столько времени, чтобы не выглядеть неряхой. Да, вчера он дополз до своей комнаты чуть ли не на четвереньках, и ему было необходимо поспать. Но не до десяти же! За всю его жизнь ни разу еще не случалось так, чтобы в этот час он был еще в постели.

Он спустился по лестнице, шагая через две ступени, и застал всех в гостиной. По-видимому, и без него все шло своим чередом. Воскресенье, вспомнил он с облегчением. Должно быть, они собираются в церковь, а его оставили отсыпаться.

Мисс Элспет сидела, сложив руки на коленях, в обществе нескольких юных леди; мисс Софрония, сидя у фортепиано рядом с доблестной мисс Фанни Брим, своими указаниями помогала той преодолевать сложности исполнения баллады, которая никак не поддавалась этому натиску. Другие девочки теснились вокруг мисс Беатрисы, отпускавшей замечания по поводу их сочинений, которые она держала в руке. Дафна сидела около ветвистого подсвечника, подрубая носовой платок изящными стежками.

При его появлении она подняла голову и собралась уже отложить свое рукоделие. Он покачал головой и обратился к младшей из трех кузин:

– Мисс Элспет!

Та с живостью обернулась, словно сейчас была бы счастлива заняться чем угодно, лишь бы не терзали ее слух фальшивые аккорды, исторгаемые из древнего инструмента. Жестом она удержала его от дальнейших слов, вышла вместе с ним из гостиной и прикрыла за собой дверь.

– Эта девочка безнадежна – объяснила она. – Я могу вам как-нибудь помочь? Надеюсь, правда, что это займет немного времени: я должна вернуться раньше, чем мисс Брим доберется до конца баллады.

– Скажите мне только, могло ли существовать когда-нибудь другое подземное помещение, соединенное с подвалом?

– Другое… – глаза у нее сузились. – Вы что-нибудь нашли? Может быть, звук от пустого пространства?

– Да, звук, но не от пустого пространства.

Он рассказал ей о голосах.

– Ах, если бы мы нашли строительные чертежи. – Мисс Элспет задумалась, а потом покачала головой: – Возможно, их стоит поискать в особняке.

Адриан прошелся вдоль коридора и, вернувшись, посмотрел ей в лицо.

– Лучше бы не спрашивать об этих чертежах.

Газельи глаза мисс Элспет затуманились.

– Я понимаю. Но как это ужасно – подозревать своего кузена.

– Нет никаких доказательств его причастности, – напомнил ей Адриан. – Я просто не хотел бы рисковать.

– Но кузен Джордж… Нет, школа – источник его дохода. Он не может желать нам зла.

Дверь из гостиной открылась, и показалась мисс Беатриса все с той же стопкой ученических работ. Она остановилась на пороге и с интересом взглянула на собеседников.

– Вот ты где, Элспет. В чем дело?

В коридор выбежали три девочки, и Адриан чинно прошествовал в кабинет, где можно было поговорить без помех. Они присели к столу, и Адриан, стараясь быть по возможности кратким, рассказал о том, что ему удалось обнаружить ночью.

Мисс Беатриса, помрачнев, машинально перелистывала странички, которые так и не выпустила из рук.

– Интересно… – начала она, но тут же замолчала.

– Ты что-нибудь вспомнила? – поторопила ее сестра.

– Просто нелепую старую историю, которую рассказывал – и не раз – наш дядюшка. Думаю, просто затем, чтобы попугать нас. Конечно, все это бессмысленная басня… во всяком случае, так говорил папа.

– Что же это за история? – спросил Адриан.

– Подземный ход. Дядя уверял, что этот ход проложен сюда от самого особняка, но мы никогда не замечали даже признака того, что такой ход существует. Ты, Элспет, была тогда еще совсем маленькая и не можешь об этом помнить, но мы с Софронией потратили не один месяц, чтобы отыскать его. Когда мы поняли, что все это просто выдумка, Софрония даже плакала.

– Но ведь очень часто оказывается, что в таких историях скрывается хоть какое-то зернышко правды, – Адриан откинулся на спинку кресла, размышляя. – Может быть, такой ход существовал раньше.

Мисс Беатриса хмыкнула.

– Если он существовал раньше, то его, должно быть, давно закупорили, и уж во всяком случае, до того, как мы начали его искать. Вероятно, кто-то посчитал, что ходить там небезопасно.

Адриан кивнул.

– Возможно, что его заложили каменной стеной с этой стороны, но я готов поставить всю Ломбард-стрит против одного мандарина, что с другого конца он открыт.

– Если бы только мы могли поискать его с той стороны! – с энтузиазмом воскликнула мисс Элспет. – Может быть, это объяснило бы всю историю с призраками. Кто-то пробует найти – или, наоборот, взломать – выход с нашей стороны.

– Могло быть и так, – согласился Адриан, но предпочел не делиться с ними своими мыслями. Такое объяснение не казалось убедительным. Простой подземный ход сам по себе не мог ни для кого играть такую важную роль, чтобы ради него затевать такие изощренные фокусы с ночными визитами призраков. Это было бы просто чье-то чудачество и не более того.

Возбужденные голоса девочек, занятых горячим спором в коридоре, призвали сестер вернуться к своим обязанностям. Они поспешили покинуть кабинет, а Адриан остался сидеть перед столом из красного дерева; снова и снова перебирал он в уме и взвешивал разные версии. Когда несколькими минутами позже отворилась дверь, он слышал это, но даже не пошевелился. И хотя еще никто не сказал ни слова, он уже не мог сосредоточиться.

Он поднял глаза; на пороге стояла Дафна.

– Что-нибудь произошло? – Она шагнула в кабинет. – Вы выглядите так… так торжественно.

Он повторил свой рассказ и добавил то, что услышал о подземном ходе от сестер Селвуд.

– Подземный ход! – выдохнула она. – Туннель! Какая гадость.

Он поднял брови.

– Гадость? Почему?

– Да просто сама эта идея – быть в таком каменном мешке. Да, я сама знаю, что глупо так думать.

Она присела на краешек кресла.

– Вы думаете, это может что-то объяснить? Никто не встречал никаких привидений поблизости от погребов. Только в парке… и на чердаке один раз, когда там были мы.

– Если мы их не видели, это не значит, что их здесь не было, – возразил он.

Она оживилась; в голову ей пришла новая мысль:

– А что, если потайной ход с чердака выводит не в какое-то место этого дома, а в подземный ход, рядом?

Он потер подбородок.

– Это могло объяснить кое-что.

– Но не все?

– Отсюда можно было бы сделать вывод, что подземный ход проложили уже после того, как был построен Дауэр-Хаус. Может быть, это и так. Но я готов держать пари, что где-то также имеется вход в погреб. И если мы найдем потайную дверь, которая ведет в один ход, то можем найти в другую, которая ведет в другой.

Не отрывая взгляда от его лица, она кивнула.

– И ее-то должен был использовать наш призрак, чтобы уйти от преследования.

– Но если он ведет только в особняк?

– Тогда… – воодушевление снова покинуло ее. – О, вы совершенно правы. Мы опять возвращаемся к вопросу: для чего кузену Джорджу разыгрывать эти трюки?

Адриан промолчал. Он уже был знаком с этим джентльменом и не разделял уверенности Дафны в непричастности кузена. Но стоило ли делиться с ней своими подозрениями насчет этого милого родственничка, не имея для этого никаких оснований, кроме своего личного мнения? Доказательств него не было и, ради самой Дафны, он надеялся, что окажется неправ.

– Секретный ход между чердаками и погребами, несомненно, существует, – продолжала Дафна. – Если бы только найти его!

Не в силах усидеть на месте, она встала и пару раз прошлась между дверью и камином.

Адриан невольно провожал взглядом ее изящную фигуру, а потом снова всмотрелся в ее лицо с красиво очерченными губами и большими живыми глазами и снова поймал себя на мысли о том, как привлекательно это лицо даже сейчас, когда оно омрачено тревогой и печалью. Она пробуждала в нем инстинкт заступника, всегда заставлявший его приходить на помощь тем, кто в этом нуждался – и в то же время она отнюдь не была беспомощной. Мисс Дафна Селвуд наделена глубоким и ясным умом, множеством талантов и самообладанием, и ей совершенно не нужен странствующий рыцарь-заступник, особенно такой, который выбрал для себя судьбу отшельника-ученого.

Брачные узы, как говаривала его сестра Лиззи своим назидательно-высокомерным тоном, годятся не для каждого. При этом она имела ввиду, конечно, себя, а не его. Все три его сестры с увлечением занимались сватовством, пытаясь женить его, но все три, включая и решительную Лиззи, отступились от этой затеи, признав ее безнадежной. Даже если бы он избрал для себя жизнь оксфордского преподавателя, никакая юная леди, будь она в здравом уме, не стала бы связывать свою судьбу с человеком, который считает светское общество смертельно скучным. Могла ли хоть одна девушка радоваться скромным научным достижениям, когда толпящиеся вокруг джентльмены, рискуя сломать себе шеи, щеголяют своим молодечеством в верховой езде на охотничьих угодьях или поражают общество своим остроумием и изысканностью узлов на шейных платках?

Он внезапно встал, извинился, сославшись на Геродота, и удалился к себе в комнату, называя себя дураком и другими обидными словами, имеющими тот же смысл. Приложив немалые усилия, он заставил себя вспомнить, что избранная им стезя подходит ему как нельзя лучше. Не хватало только, чтобы ему понадобилось – или захотелось! – оставить Оксфорд и приобрести взамен какое-нибудь порхающее создание, которое будет перекладывать его бумаги не туда, куда следует, и отвлекать его внимание на пустяки.

К сожалению, он обнаружил, что Дафна, вовсе не будучи порхающим созданием, уже порядком отвлекла его и внесла полнейший хаос в давно выношенные планы его упорядоченного (и одинокого) будущего. Он долго сидел, уткнувшись взглядом в страничку с греческим текстом, и пытался изгнать из мыслей все, что не имело отношения к Геродоту и стремительно приближающемуся сроку завершения этого трактата. И почти преуспел.

Но не вполне.

Не прошло и получаса, как в дверь постучали.

Адриан открыл; за дверью стояла мисс Беатриса, весь ее вид выражал целеустремленность, глаза блестели.

Она прокашлялась и устремила на него пронзительный взор.

– Мистер Карстейрс, некоторые из наших юных леди выразили непреодолимое желание хоть немного изучить латынь или греческий.

– Неужели? – он надеялся, что в его голосе недостаток энтузиазма звучит не очень явно.

Мисс Беатриса издала короткий смешок.

– Я сомневаюсь, что их вдруг обуяла такая жажда знаний. Просто хотят отвертеться от обычных уроков. И провести время в обществе джентльмена.

Адриан усмехнулся.

– Вероятно, для этой цели учитель танцев подошел бы больше, чем простой священник.

– Они настроены философски, – заметила мисс Беатриса.

– Вы хотите сказать, что они готовы примириться с синицей в руках?

Беатриса кивнула.

– Я думаю, одного урока будет достаточно, чтобы у них поубавилось рвения. Вы ведь не против? Я понимаю, это для вас дополнительное бремя, но они становятся уж очень настойчивыми.

– А если в результате этого получится перерыв между вашими собственными уроками – вы были бы довольны?

– Мы все были бы довольны, – призналась мисс Беатриса с глубоким чувством.

Если уж отрывать время от диссертации, то следовало бы посвятить его трудам в мебельной кладовой на чердаке. Но невозможно было не откликнуться на мольбу, так явственно прозвучавшую в голосе мисс Беатрисы, обычно довольно резком. Поэтому вскорости он уже сидел в одной из классных комнат, окруженный стайкой оживленных, хихикающих девочек, и пересказывал им наиболее пристойные из мифов древности. Присутствие Дафны могло бы сделать ситуацию более сносной, но она не показывалась. Вероятно, она тоже была рада хоть ненадолго освободиться от своих воспитанниц.

Через час с небольшим он смог, к своему великому облегчению, закончить урок и вернуться к себе, чтобы провести несколько часов, путешествуя с Геродотом по Египту. Однако и на сей раз это увлекательное, хотя и довольно трудное занятие не смогло его захватить. Мысли его все время возвращались к погребу и к голосам, которые доносились через стенку откуда-то из такого места, где не должно было быть ничего, кроме сплошной земли.

Подземный ход. Возможно ли это? Какой длины он может быть? Чтобы выяснить это, существовал один путь. Он натянул сапоги, накинул плащ и спустился в библиотеку, а оттуда вышел на террасу и в сад. Трудно было бы выбрать лучшее время для прогулки по роще. В чистом небе сияло солнце, яркое и манящее. Только изморозь в воздухе и знобящий запах сырости предвещали, что надо ждать нового снегопада.

Он поглубже засунул руки в карманы и отошел довольно далеко от школы: ему хотелось получить более ясное представление о местности. Вдоль стены здания, там, куда выходили окна подвала, поднимавшиеся примерно на три фута над землей, кто-то давно посадил живую изгородь из боярышника; судя по ее нынешнему виду, разрослась она прекрасно. Вся земля была покрыта снегом; там, где снег застревал между упавшими сучьями, сильные ветры намели высокие сугробы.

Адриан предавался невеселым размышлениям. Если бы изображать привидение пришлось ему самому, он выбрал бы для этого более теплый сезон, а не стылую зимнюю ночь. А это значило, что у трех неизвестных личностей должна быть причина, которая вынуждает их появляться на публике в таких неблагоприятных условиях. Но какая?

Впрочем, уже и раньше было очевидно, что такой ход рассуждений ни к чему не ведет. Надо сосредоточиться на версии, связанной с туннелем.

Он обошел сад и окаймленную кустарником рощицу, которая располагалась между пансионом и особняком, а потом, повинуясь какому-то импульсу, шагами измерил расстояние между обоими домами, насколько позволяло множество отдельных препятствий по пути. Пройдя около шестидесяти ярдов, он остановился. Примерно вдвое меньшее расстояние отделяло его от огромного, украшенного колоннами фасада особняка. Адриану казалось, что расстояние между зданиями больше; возможно, этот обман зрения возникал из-за присутствия деревьев.

Прокопать подземный туннель было бы трудно, но не невозможно, особенно, если он был укреплен бревенчатыми подпорками или даже арками, чтобы предотвратить возможные завалы.

Если, конечно, он вообще существовал. И чем больше Адриан думал об этом, об услышанных голосах, тем более казалось ему вероятным, что туннель существует.

Он взглянул на заснеженную дорогу у себя под ногами. Возможно, что именно сейчас он стоит над самым сводом туннеля. Эта мысль требовала особого внимания.

Он снова присмотрелся к фасаду особняка. Как и в здании пансиона, ряд окон располагался на уровне земли, пропуская дневной свет в подвал. Это наводило на мысль о сходстве планировки. Прекрасно.

Уже через минуту он углубился в рощу. За ним могли наблюдать любопытные, а возможно и враждебные глаза. Если призрак не догадается, что раскрыт один из его секретов, то у Адриана будет больше шансов узнать, что же здесь происходит.

Вот только раскрыт ли этот секрет?

В это время его окликнули. Он поднял глаза и увидел, что к нему направляются два всадника: Джордж Селвуд и Ромни. Крупная рыжая лошадь Джорджа тащилась не поднимая головы, как будто чистый морозный воздух не сулил ей ничего, кроме надвигающегося приступа ревматизма. Вороной жеребец сквайра Ромни – высокий, поджарый и худой, с горбоносой мордой и широкой грудью, мотал головой из стороны в сторону и грыз мундштук уздечки. Эффектное животное, но бабки коротковаты и, как видно, страдает одышкой. Двое мужчин съехали с аллеи и предоставили своим лошадям самим прокладывать путь среди сугробов и сучьев; наконец они оказались рядом с Адрианом.

– Добрый день, – сказал Ромни. – Извините, что не остаюсь; я просто провожаю Селвуда, да и лошадям нельзя давать застаиваться в конюшне, ну, вы понимаете, Мелтон – вот это место для меня.

Помахав рукой, одетой в перчатку, он едва коснулся пятками боков своего вороного, и тот устремился вперед.

Селвуд проводил взглядом удаляющегося друга и покачал головой.

– Он, знаете, такой сорвиголова. Когда-нибудь шею себе сломает в поле. Я все время взываю к его благоразумию, но он просто не слушает. Никогда не мог понять, почему он так одержим охотой. Вся эта грязь и слякоть… – Джордж брезгливо поморщился.

Адриан присматривался к подпрыгивающему аллюру вороного.

– Ромни производит впечатление человека, понимающего, что он делает.

Селвуд коротко рассмеялся.

– Господи, этот человек превосходно понимает, что делает. Говорят, что на всех скачках, на всех гребных гонках в городе – он тут как тут. Но… – Джордж помрачнел и продолжал: – Видите ли, на него не всегда можно положиться. Он игрок и спорщик. Заключает пари по самым нелепым поводам.

– Этот грешок водится за многими джентльменами.

Селвуд ссутулился.

– Вот ведь дьявольщина, и я оказался не лучше его. На этот раз, во всяком случае. Я и сам знаю, мне не следовало идти у него на поводу, да мы, по правде сказать, оба были навеселе. Началось с обсуждения, потом вроде бы по-дружески заспорили, а в следующую минуту заключили пари – и теперь уже деваться некуда.

– Какое же пари? – Адриан погладил шею рыжего коняги, а когда тот вознамерился потереться шеей о его плечо, мягко отвел большую конскую морду.

– Да насчет пансиона. – Вид у Селвуда был самый жалкий. – Ромни считал, что закрытие пансиона – дело решенное. А я сказал, что готов поставить пятьсот фунтов за то, что пансион выживет. В конце концов, они же мои кузины. Я был обязан взять их сторону. Вот так все и сложилось.

– Понятно. – Адриан постарался скрыть улыбку. – Но вашим кузинам вряд ли понравится быть предметом пари.

– Еще бы! И потом… есть кое-что похуже. Неприятно об этом говорить, но у меня словно камень на душе; и, по-моему, мне следует кому-то рассказать… – Селвуд посмотрел в глаза Адриану. – Видите ли, он никогда не проигрывает пари. Никогда. Он этим просто прославился. Не захочет же он именно сейчас подорвать свою репутацию, особенно если учесть, как его осаждают кредиторы.

Адриан поймал уздечку коня и еще раз уклонился от роли столба, о который можно потереться.

– У него что, туговато с наличными?

– О, он-то выкрутится, за него можно не опасаться. Он всегда выкручивается. Особенно с его жуткими способами выигрывать пари. – Джордж покачал головой. – Мой вам совет – никогда не заключайте с ним пари. А не то потом придется горько покаяться.

Облегчив таким образом душу, он развернул коня и с унылым видом направился к просторным конюшням позади особняка.

Вот значит как. Сквайр Ромни никогда не проигрывает пари. Адриан повернулся и зашагал к дорожке рядом с рощей; ему необходимо было немного пройтись, чтобы в голове прояснилось. Способен ли сквайр дойти до таких крайностей, как явление призраков в пансионе, только ради того, чтобы выиграть дурацкое пари?

Адриан нагнулся, чтобы поднять упавшую ветку и, похлопывая себя ею по ногам, ускорил шаги. Интересно было бы узнать точные условия этого пари. Можно было только пожалеть, что они не записаны в книге заключенных пари у членов Уайт-клуба. Пятьсот фунтов – не такая уж головокружительная сумма… но несмотря на то, что сквайру постоянно досаждают кредиторы, дело тут не в деньгах.

Селвуд сказал, что Ромни никогда не проигрывал пари. Ну, есть у человека такой предмет для тщеславия… Но неужели он готов обречь на катастрофу школу – и ее хозяек – только для того, чтобы не утратить репутации спорщика, который всегда прав?

Он шагал и шагал, но ни на дюйм не приблизился к ответу.

Когда, наконец, он вернулся в библиотеку, из кресла у камина поднялась Дафна, собранная и нетерпеливая; свое рукоделие она отложила в сторону.

– Чем вы занимались?

Пряди темных волос выбились из ее прически и падали на щеки; он подавил в себе желание пригладить эти пряди.

– Да просто кое-какими измерениями. Расстояние между обоими домами не столь уж велико, так что подземный ход вполне мог бы существовать.

Лицо у нее оживилось.

– Значит, мы хоть к чему-то пришли, наконец!

Он ничего не сказал. Ее глаза сияли, и Адриан, околдованный этим сиянием, не хотел его гасить.

Ее воодушевление несколько остыло.

– О, только не говорите, что мы не пришли ни к чему.

– Может быть, к чему-то, – сказал он нерешительно. – Я теперь должен определить, для какой цели – если эта цель вообще имеется – используется этот ход сейчас… даже если он существует.

– Вот как. – Мгновение она размышляла. – Вы уже что-нибудь задумали?

– Если вы сможете нести вахту на чердаке, то по-моему мне следует подобраться к особняку и посмотреть, не спустится ли этой ночью кто-нибудь в подвал.

Она снова сдвинула брови.

– Если бы только нам удалось попасть внутрь, мы могли бы найти отверстие на том конце. Вы не думаете…

– Нет, не думаю! – торопливо перебил он. – Вам надо остаться здесь.

Сейчас не следовало сообщать ей, что у него на уме было именно это – обследование подвалов особняка без разрешения хозяина. Она бы стала настаивать на том, чтобы пойти вместе с ним; и хотя он не мог предположить, что кузен Джордж причинит ей какой-нибудь вред, он не хотел подвергать ее ни малейшему риску. Нет, лучше уж ей оставаться здесь, в безопасности.

Вслух он сказал другое:

– А вы попробуйте тем временем придумать способ, как я мог бы на законном основании проникнуть в дом, чтобы ваш кузен не догадался о наших подозрениях. Согласны? А еще кому-то из нас нужно караулить на чердаке, чтобы подстеречь нашего бесплотного посетителя. Вот будет конфуз, если он явится к нам с визитом, а никого не окажется на месте, чтобы принять его. Конечно, если вы предпочитаете в такую погоду ползать под окнами вашего кузена… – он позволил себе не докончить фразу.

Она метнула на него подозрительный взгляд, но согласилась занять пост на чердаке.

Нужно найти укромное местечко около господского дома и расположиться там пораньше, решил он. Если кто-нибудь придет, следовало находиться там, чтобы увидеть прибывшего. Если кто-то уже в доме, надо было улучить возможность понаблюдать за этим персонажем, прежде чем он сам спустится в подвал… если, конечно, ему понадобится к этому прибегнуть. Перспектива просидеть в снегу четыре часа – а то и дольше – не привлекала его ни в малейшей степени, но делать было нечего.

Стрелки часов в библиотеке показывали, что время близится к девяти, когда Адриан приступил к выполнению своих вечерних планов. Он вышел в морозную ночь, накинув свой теплый плащ и застегивая на нем все пуговицы. Не мешало бы самому немного лучше представлять, что именно он должен делать, думал он, пробираясь во тьме. Хорошо бы иметь в своем распоряжении какое-то свидетельство, явный признак, который позволит ему определить, что он действительно видит нечто важное; тогда он сможет понять, действительно ли кто-то спустился в погреб и скрылся в туннеле; вот тогда ему придется проводить ночь в холоде и неуютности – и притом, возможно, безрезультатно. Зато появятся основания обратиться к властям.

За последние пару суток привидения что-то затаились – с той ночи, когда по саду шныряли три призрака. Это значит, что их следующий визит запаздывает: до сих пор промежутки между «явлениями» не были дольше трех дней… за исключением рождественских каникул, когда школа была почти пуста.

Он закутался поплотнее. Хоть тем можно утешаться, что Дафне будет теплее, чем ему, и находиться она будет в более удобной позиции. Он, конечно, не возражал бы против ее общества во время предстоящего долгого и утомительного бдения, но для нее лучше так, как они договорились. Да, но зато теперь он беспокоился – а вдруг призрак выскочит перед ней на чердаке, вместо того, чтобы обнаружить себя где-нибудь здесь.

Он приблизился к особняку и скользнул поглубже в тень, которую отбрасывали кусты и деревья. Из окон первого этажа светились только три – в дальнем конце здания. Из подвальных окошек не было освещено ни одно.

В тусклом свете убывающей луны он обогнул дом и вышел к заднему фасаду. С этой стороны он сразу увидел свет пробивающийся из окошек подвала. С пробудившимся любопытством он подобрался поближе, следя за тем, чтобы его не выдал предательский хруст веток под ногами. Наконец он смог присмотреться – и увидел грузную женщину, стоявшую за спиной у девушки, которая чистила кастрюлю. Он нашел кухню.

В печи вовсю полыхало пламя, обещая тепло, которое, увы, не грело Адриана. На плите кипел огромный котел, выпуская в воздух клубы пара. Рядом на длинном столе был выложен свежий каравай хлеба; Адриану казалось, что он чувствует его аромат.

Он мог бы заключить беспроигрышное пари, сказал он себе: он вполне мог побиться об заклад, что внутри куда уютнее, чем снаружи. Стакан горячего рома был бы очень кстати, вот прямо сейчас. Он с сожалением оторвался от созерцания соблазнительной сцены и продолжил обход вдоль задней стороны дома. Было бы небезопасно искать вход, пока по дому и двору снуют слуги.

Никакие другие огни не приветствовали его, за исключением одного окна двумя этажами выше. Он осторожно свернул за угол, чтобы вернуться к главному фасаду, к первому окну, из которого струилось мерцающее сияние свечей. Ухватившись за нижний край оконного переплета, Адриан подтянулся как можно выше. Будь он ростом пониже хоть на дюйм, подумал он, и ему не удалось бы заглянуть внутрь. Впрочем, усилия все равно оказались бесплодными: комната – малая гостиная – была пуста.

Следующая попытка оказалась более удачной. Мистер Джордж Селвуд, облаченный в желтые полосатые панталоны длиной до лодыжек, турецкие домашние туфли и бледно-голубой парчовый халат, сидел в глубоком кресле перед горящим камином, лениво перелистывая страницы журнала. Около него на столике стояли кувшин и стакан. Он производил несомненное впечатление джентльмена, который приготовился провести вечер в комфорте и спокойствии.

Адриан был не прочь пожелать того же и себе. Он бесшумно спрыгнул на землю, растер замерзшие руки и снова пробрался в тень. Смирившись с перспективой долгого и, вероятно, бесполезного ожидания, он пристроился на скамейке, которая была установлена достаточно глубоко в кустарнике, чтобы обеспечить защиту не только от чужих взглядов, но и от ветра.

На таком холоде он мог не опасаться, что заснет на посту. Он сменил положение так, чтобы можно было наблюдать и за подъездной аллеей. Если любой призрак надумает озорничать в саду – либо здесь, у школы – Адриан сможет его заметить.

А если он объявится на чердаке, где ждет Дафна… Он отогнал эту мысль, не желая допустить, чтобы страх глодал его душу. До сих пор блуждающие духи не причинили никому ни малейшего телесного вреда. С Дафной все должно быть в порядке. Вероятно, призрак будет теперь избегать чердака, после того как они обнаружили его присутствие там.

Какое-то движение в освещенной гостиной привлекло внимание Адриана. Туда вошел представительный мужчина – судя по виду, дворецкий. Селвуд помахал ему рукой, как видно давал разрешение запирать дом на ночь. Если чему-нибудь особенному суждено произойти, то, скорей всего, это случится после того, как слуги отойдут ко сну. Если только…

Он встрепенулся. Может быть подземным ходом пользовались – в каких-то своих целях слуги? У них-то не было никаких оснований беспокоиться о судьбе Селвудской школы. И Джордж Селвуд мог ничего об этом не знать.

Он выскользнул из своего укрытия, по мере возможности стараясь проследить, куда направится дворецкий. Он слышал дребезжание стекол в окнах, которые проверял этот человек, слышал лязг задвигаемого засова на громадной двери парадного входа. Пока ничего подозрительного.

Наконец дом погрузился в тишину; слышен был только треск горящих поленьев в камине библиотеки. Адриан выбрал позицию, откуда можно было видеть происходящее там. Селвуд все еще восседал в кресле, только теперь журнал лежал в груде бумаг на ковре, а в руке этот джентльмен держал бокал с вином. Он подавил зевок, хмуро посмотрел на каминные часы, а затем поудобнее устроился в кресле. Чего-то ждет?

В Адриане снова пробудился интерес. Вероятно, насчет слуг он ошибся. Какой резон заставляет Селвуда сидеть допоздна в одиночестве, явно борясь со сном, если он не ждет посетителей?

На ледяном ветру мороз свирепствовал особенно сильно. Чуть ли не стуча зубами, Адриан старался не упустить и другие, пусть даже слабые, признаки, которые дали бы ему понять: что-то происходит.

Минуты ползли, но взгляды, которые Селвуд то и дело бросал на часы, поднимали у Адриана настроение. После всех этих долгих часов ожидания и поисков его воодушевляла уже сама перспектива действия – даже если ему удастся просто выяснить что-то определенное. Небо покрылось тучами, начиналась метель. Часы ему отсюда не были видны, но сугробы, нарастающие у него на плечах, сами по себе были достаточно красноречивы. Селвуд встал, но надежды Адриана быстро увяли, поскольку Джордж всего лишь подкинул полено в огонь.

Адриан топал ногами, пытаясь восстановить чувствительность в онемевших пальцах, и думал о Дафне. Он хотел бы верить, что она уже отказалась от надежды чего-нибудь дождаться на чердаке и отправилась спать. Хотя она была не из тех, кто бросает свой пост.

Он некоторое время развлекал себя мыслью о том, что следовало бы прихватить с собой фляжку с чем-нибудь для восстановления сил. Вначале он с нежностью вспомнил о бренди, но в тот момент, когда он принял решение отдать предпочтение горячему ромовому пуншу, послышался хруст гравия. Обернувшись, он обнаружил, что к особняку по аллее приближаются два всадника. Адриан отступил за дерево, продолжая наблюдать. Когда всадники достигли главного подъезда, один из них спрыгнул на землю, а второй остался сидеть в седле в весьма неуклюжей позе, держа в поводу обоих коней. Первый взбежал по ступеням и негромко постучал в парадную дверь.

С нарастающим удовлетворением Адриан отметил про себя их грубую одежду и общее впечатление неопрятности, которое они производили. Их трудно было бы принять за благовоспитанных господ, надумавших навестить джентльмена в его сельской усадьбе. Эти визитеры резко отличались от светских знакомцев такого денди, как Селвуд. Тем более интересным становилось дело для Адриана.

В окно библиотеки было видно, что Селвуд вскочил и поспешил из комнаты. Адриан, улыбаясь все шире, переместился таким образом, чтобы получше видеть парадный вход. Не прошло и минуты, как дверь широко распахнулась, и малопочтенный визитер вошел в дом. Селвуд попятился назад; расстояние и темнота мешали разглядеть выражение его лица. Однако вся его фигура, все движения достаточно ясно свидетельствовали о том, какие чувства им владеют.

Итак, почему Джордж Селвуд боится этих людей? Он ждал другого посетителя? Адриан пробрался поближе, уверенный, что теперь только ему открылось что-то важное.

Знать бы только, что именно.

 

Глава 12

Передвигаясь вдоль кустов боярышника, Адриан старался, оставаясь незамеченным, подобраться как можно ближе к парадному крыльцу. Когда возводили этот дом, отметил он, никто и не подумал позаботиться о тех, кому придется вести здесь тайные наблюдения: открытый простор газона, сейчас занесенного снегом, отделял его и от дома и от подъездной аллеи. Стоит ему приблизиться еще на шаг и эти мужчины непременно его заметят. Ему оставалось только глядеть в оба.

Всадник, который держал лошадей, потер руки и послал вдогонку своему товарищу невнятное, но требовательное пожелание: «эй, пошевеливайтесь там». Другой был уже внутри, и через открытую дверь было видно, что он чувствует себя здесь совершенно как дома. Это не первый их визит, решил Адриан. Но что их привело?

Джордж Селвуд отступил еще на шаг, когда стоящий перед ним жилистый мужчина стал водить пальцем прямо перед его глазами. Адриан сосредоточенно всматривался в темноту: ему нужно было уловить, какое выражение сейчас приняло лицо Селвуда, а какое – лица пришельцев… или хотя бы услышать что-то большее, чем резкие интонации голосов. Ни одно различимое слово не донеслось до него. Однако он уже понял, что двое мужчин пререкались; это, во всяком случае, было очевидно.

Селвуд вынул что-то из кармана – сверток? кошелек? – и протянул этот предмет грубияну, который возвышался над ним словно башня. Тот разразился хриплым смехом и оттолкнул руку Селвуда. Последовали новые препирательства вполголоса, и Адриан бросил пытливый взгляд на второго, все еще сидевшего в седле. Наверно, этого типа Адриан мог бы сбить с ног без особых усилий: он всегда попадал камнем точно в цель; но при этом непременно поднялась бы суматоха. Он не мог придумать, каким образом добиться своего и в то же время не насторожить Селвуда и его собеседника – они не должны догадаться, что за ними наблюдают.

Не желая поддаваться чувству беспомощности, Адриан попытался изменить направление своих мыслей и стал прикидывать в уме, каким образом установить личности этих двух полуночных гостей. Казалось, что хозяин их боится. Так кто же эти люди, явно относящиеся к низшим слоям общества – каким же образом они умудрились взять власть над мистером Джорджем Селвудом? Он мог представить себе, что эти двое являлись в школе под видом привидений, наводя на людей ужас и распугивая учениц. Но зачем?

Адриан в задумчивости обратил свой взгляд в сторону школы и оцепенел. Там, посреди аллеи, стояла призрачная фигура. Это существо как будто на мгновение заколебалось, потом поплыло по воздуху вдоль живой изгороди и на мгновение задержалось в центре сада.

Взгляд Адриана заметался между двумя невежами и призраком. Секундой раньше он мог бы поклясться, что виновники балагана с призраками – эти двое мужчин. Или этот третий их сообщник? Мужчины – и Селвуд в их числе – по всей видимости, не замечали того, что происходило менее чем в сотне ярдов от них. Конечно, если бы призрак принадлежал к той же шайке, эти два посетителя должны были следить за ним, или, по крайней мере, посматривать в его сторону, даже если бы они хотели утаить от Селвуда сам факт присутствия призрака.

Туманная фигура скрылась в деревьях и Адриан принял решение. Незачем ему и дальше убивать здесь время в тщетных попытках что-либо расслышать на таком большом расстоянии; зато его шансы изловить приведение были весьма высоки. Он молча пустился в погоню, продрогший и окоченевший от своего долгого бодрствования, но воспрянувший духом от представившейся ему возможности предпринять какие-то действия, которые могут покончить со всей этой затянувшейся скверной игрой.

Вот только Селвуд, кажется, не воспринимал происходящее как игру, пусть даже и скверную. Было очевидно, что он во власти страха. Тем более следует добраться до самой сути событий.

Осмотрительно выбирая дорогу, в то же время не теряя привидение из виду, Адриан крадучись пробирался вдоль живой изгороди. Пока он перебегал из тени в тень, его воодушевление росло и придавало ему сил. Сегодня ночью он схватит этого приятеля и потребует исчерпывающих объяснений.

Привидение показалось из-за кустарника и устремилось к застекленной двери библиотеки, а потом свернуло и помчалось вдоль ряда окон. Иногда оно взмывало в воздух, как будто для того, чтобы заглянуть внутрь дома через окна. Затем оно пересекло аллею и на сей раз исчезло среди деревьев.

Адриан заколебался, но потом присмотрел для себя старый дуб, откуда можно будет осмотреть окрестность и где он сам будет незаметен. Спокойным взглядом он искал в ночной тьме признаки движения, любое указание на то, куда девалось его приведение. Он осматривал деревья, подлесок, кустарник… Вот оно! Его внимание сосредоточилось на мерцающем пятне белизны, и медленная уверенная улыбка изогнула его губы. Нашел!

Со всеми доступными ему мерами предосторожности он выбрался из своего укрытия, низко пригнулся и поспешил туда, где поблескивала какая-то пелена… или что-то иное. Его несколько удивляло, что этот предмет не двигался с места и даже не пытался продолжать свои мистические блуждания. Или это просто оторванный кусок ткани, зацепившийся за сук? Если так, то его привидение могло унести ноги в совершенно ином направлении. Он оглянулся через плечо и успел заметить промелькнувшую фигуру, закутанную в некое подобие савана; фигура прорвалась через живую изгородь и снова пустилась стремглав в Дауэр-Хаус. Он дал себя одурачить. Адриан досадливо повел плечами, готовясь к новой погоне… и тут белое сияние, за которым он гнался, исчезло – и появилось снова в нескольких футах от него. Это действительно был человек.

Пробормотав словечко, не вполне подобающее духовному лицу, Адриан отступил в спасительную темень кустарника, чтобы оценить ситуацию и приспособиться к ней. Он не мог догнать это прыгающее привидение, не попавшись на глаза второму – а может быть и им обоим. Значит, следовало прихватить этого первого прыгуна, прежде чем уплывут драгоценные минуты.

Таинственная фигура опять пришла в движение, и Адриан кинулся через подлесок, делая круг, чтобы зайти с тыла. Он подбирался все ближе, он уже мог видеть светлую ткань, волочащуюся по снегу, и обмотанную вокруг головы шаль, полностью скрывающую лицо. Окрыленный успехом, он приблизился почти вплотную; руки его сжались в кулаки; потом он разжал их и пошевелил пальцами, готовясь схватить добычу. Еще чуть-чуть ближе…

Он сделал этот шаг, сохраняя полную тишину, не оставляя чужаку ни единого шанса… Прыжок – и вот он уже схватил противника за плечи и повалил его на землю, упав и сам вместе с ним.

Его жертва издала при этом такой звук, что Адриан обомлел от ужаса: не то вопль, не то судорожный вздох. Тело, которое он придавил к земле, казалось удивительно миниатюрным, и его мягкие округлости не оставляли сомнений насчет того, к какому полу принадлежит пойманная особа. Когда он сообразил, что это, должно быть, кто-то из учениц, ярости его не было предела. Ну что ж, оставалось надеяться, что страху он сейчас нагнал на эту мерзавку так, что на всю жизнь хватит.

Он приподнялся, опираясь на одну руку, а другой сдернул шаль с закутанного лица. На него смотрели широко раскрытые от ужаса глаза Дафны. Долгое мгновение понадобилось, чтобы до Адриана дошло: это ее тело так тесно прижато сейчас к нему.

И он ощутил мягкость и податливость этого тела. Его пальцы слегка коснулись ее темных шелковых локонов. Ее теплое дыхание легким облачком клубилось между ними, смешиваясь с его дыханием. Его пронзило острое, всепоглощающее искушение поцеловать ее; это желание было таким могучим, что совладать с ним было невозможно.

И все же он как-то сумел с ним совладать – хотя и не без жестокой внутренней борьбы. Он поднялся на колени и помог ей принять сидячее положение.

– С вами все в порядке? Вы не очень от меня пострадали?

Она стряхнула с плеч белые хлопья.

– Нет, только очень холодно. И имейте в виду, что я могла изловить привидение, если бы вы не помешали. – Она метнула в его сторону обвиняющий взгляд. – Что, я тоже выгляжу похожей на призрака?

– Конечно нет. Я вас прихватил просто для практики. – Присмотревшись к ней более внимательно, он нахмурился. – А какого черта вы тут делаете на морозе, не надев ничего потеплее капота? Вы же замерзнете!

– Ну, вообще-то я не собиралась валяться в снегу. – Она перевела на него задумчивый взгляд. – Это была очень умелая атака.

По-видимому, это следовало воспринимать как бальзам для его самоуважения.

Он усмехнулся.

– Ну, еще бы. Жалко только, что я был несколько неосторожен со своим трофеем.

Он встал, отряхнул снег с одежды и протянул руку, чтобы помочь ей встать. Ее замерзшие пальцы он не отпустил, но хорошенько растер их. Ну что ж, во всяком случае он счел это безусловно приятной интерлюдией.

Слишком приятной. Воспоминание о пережитом томило его с такой силой, какой он раньше никогда не испытывал.

Сомневаться не приходилось: он был счастлив повторить этот же опыт – в снегу или не в снегу, все равно. Однако не подлежало сомнению и то, что вовсе не любая женщина может породить в нем такую бурю чувств. Живость ума Дафны, ее отчаянная независимость, ее искреннее желание помочь престарелым кузинам… да, ему нужна была только Дафна.

Но теперь, когда они заключили перемирие, она обращалась с ним как со старшим братом. С одним из тех, кого она допустила в свой мир, но предпочитала держать на расстоянии. И вряд ли можно поставить ей это в вину. Адриан знал, что в кругу его светских знакомых сам он не считался завидной добычей. Досадуя на самого себя, он стащил свой плащ и набросил ей на плечи.

Она зябко закуталась.

– Его уже и след простыл, верно? – в голосе у нее звучала безнадежность. – Ну, хоть попугали его немножко. А какие у вас успехи в особняке?

Да, ведь он совсем забыл о тех двоих. Он рассказал о том, чему был свидетелем, и с трудом удержал ее от намерения немедленно отправиться туда и увидеть все собственными глазами. В конце концов, она признала, что подслушать ничего не удастся и что гораздо разумнее подождать в укрытии около подъездной аллеи и попробовать получше рассмотреть посетителей, когда они уедут. Чтобы скоротать время, Адриан заодно рассказал ей и об откровениях Селвуда насчет заключенного пари.

Дафна слушала, и лицо ее разгоралось гневом.

– Как они смеют! О, я знаю об их нелепых пари. Они вечно заключают пари по самым разным поводам и одно другого глупее, но устраивать себе забаву из наших неприятностей – это уж совсем подло!

– Кажется, ваш кузен это понял.

– Ему бы следовало соображать получше, – заявила Дафна. – Джордж вечно сидит без денег – все, что он получает, он тратит на своего портного; да и у сквайра в кармане пусто.

– Но, судя по всему – по крайней мере, для сквайра Ромни – не так важна сумма, поставленная на кон, как тот простой факт, что он всегда выигрывает.

Она помрачнела.

– Вы считаете… о нет, конечно, он не такого сорта человек, чтобы погубить наших кузин просто для подтверждения своей репутации непобедимого спорщика. Кроме того, привидения завелись у нас задолго до того, как пари было заключено.

– А может быть, он сумел воспользоваться историей с привидениями для своих целей, – заметил он.

– Какая жестокость… – она вдруг замолчала, насторожившись, и оглянулась через плечо.

Адриан тоже услышал, как скрипит гравий. Не медля ни секунды, он схватил Дафну за руку и подтолкнул ее поглубже в заросли. Жестом призвав ее к молчанию, он расположился там, откуда было лучше видно.

К ним приближались двое мужчин. Дверь особняка была закрыта – вероятно, Селвуд запер ее изнутри. Перед входом еще мерцал фонарь.

Адриан перевел взгляд на ночных посетителей. Лица их были скрыты шапками, и трудно было разглядеть хоть что-нибудь в темноте, когда луну скрывали тучи. Неподходящая ночка для прогулок верхом – да и для пеших пробежек в простынях – при отсутствии самой крайней необходимости.

Они повернули головы в сторону школы, когда проезжали мимо, и продолжили путь.

– Как вы думаете, они знают про сегодняшнее привидение? – вопрос Дафны был не громче вздоха. Адриан выпрямился.

– Я сам хотел бы это выяснить. Вы их не узнали?

– Они могут быть откуда-то из окрестностей Бата. Похожи на обычных мастеровых, правда? Но что может быть общего между ними и кузеном Джорджем? Он всегда так разборчив в выборе знакомств… – тон ее вдруг стал ледяным. – А вот насчет бессовестного пари…

Она вышла из укрытия и пошла не к школе, а к особняку.

– Что это вы задумали? – спросил Адриан, догнав ее… хотя ответ был ему известен.

– Ему придется кое-что объяснить. Нет, я ни в чем не стану его обвинять, но вам не хотелось бы посмотреть на его реакцию, когда я спрошу насчет пари?

Адриан не мог сдержать улыбку.

– Скорей всего, ему не составит труда напомнить нам, что из-за этого пари Ромни оказывается заинтересован в закрытии пансиона.

– Но если он пытается набросить подозрения на кого-то другого… нет, нет, мистер Карстейрс. Это означало бы, что он хочет отвести их от себя. И прежде чем вы заговорите о существовании подземного прохода между его домом и школой, вспомните, пожалуйста, что некто мог пользоваться входом в особняк и без его ведома.

– Или о том, что эти голоса и туннель тоже могли не иметь никакого отношения к явлениям призраков. Возможных вариантов бесконечно много.

Как видно, это его даже радовало.

Она огорченно взглянула на него и зашагала дальше.

– Если мы не поспешим, он уйдет к себе в спальню, я тогда нам придется либо переполошить весь дом, либо отказаться от нашей затеи.

– Свет у него в библиотеке еще горит. Ну вот, он уже гасит свечи. Надо торопиться.

Он пошел более широким шагом, и Дафна была вынуждена перейти на бег, чтобы не отстать от него. Они поднялись по ступеням, и Адриан пустил в дело дверной молоток.

Около двух минут длилась тишина. Потом послышались звуки чьих-то шагов, лязг отодвигаемого засова, и дверь чуть-чуть приотворилась. В образовавшуюся щель выглядывал Джордж Селвуд, стоявший по ту сторону двери с тростниковой свечой в руке.

– Что вы себе по… – он осекся, и глаза у него чуть не вылезли на лоб, когда он узнал пришедших.

– Дафна? И мистер Карстейрс? Ну и дела! Что вы тут делаете в такой час?

– Мерзнем, – сказала Дафна и выжидательно промолчала.

Селвуд заморгал.

– Ах да, конечно, заходите же. – Он шагнул в сторону, чтобы впустить их; встрепанный вид обоих явно не ускользнул от его внимания. – Как будто сейчас немного… ну совсем чуть-чуть… рановато для утренних визитов, вам не кажется?

Дафна, подбоченясь, взглянула прямо ему в глаза:

– Я хочу узнать о вашем пари со сквайром Ромни.

Селвуд испуганно покосился на Адриана, и даже в скудном освещении было видно, что он покраснел. Что это?

Страх? Или просто растерянность?

– Понятно. Вы ей рассказали. Но, правда, дорогая кузина, ничего в этом нет ужасного. Я, конечно, сам виноват: зря так разволновался из-за пустяков.

Он провел их в библиотеку и следующую пару минут посвятил тому, чтобы зажечь свечи в канделябре, поворошить дрова в камине и наполнить три стакана бренди – два весьма больших и один совсем маленький, который он подал Дафне.

Жестом он пригласил их разместиться в креслах, а сам устроился на софе. Сделав солидный глоток, он еще раз прокашлялся.

– Получается, что, в общем, и говорить не о чем. – Он взглянул на Дафну. – Некрасиво это было, я признаю, заключать пари по поводу школы. Но уверяю вас, мы ничего дурного при этом не замышляли. Вы должны знать, как это бывает. А вот теперь я и сам растравил себе душу и вас огорчил.

– Довольно, Джордж, – пресекла Дафна его излияния. – В этом нет никакого смысла.

– Вы правы. Ну ладно. – Он покрутил в пальцах монокль. – Я действительно думал, что мы заключили пари. А оказалось, видите ли, что я ошибался. Сегодня днем я съездил к Ромни… после того, как поговорил с вами, – он кивнул в сторону Адриана. – Вы ведь знаете, меня это беспокоило. Я намеревался расторгнуть пари, только это не понадобилось: выяснилось, что пари так и не было заключено. Надо ли что-то добавлять? – он встал и потянулся за кувшином.

– Джордж… – голос Дафны звучал строго. Он вновь наполнил стаканы – свой и Адриана.

– Ромни утверждает, что он вообще не помнит ни о каком пари. Он вполне согласен, что это было бы совершенно неприлично, так что мы его на всякий случай расторгли, и теперь уже неважно, заключалось оно вообще или нет. Ну, не такое уж я страшилище. И Ромни тоже.

Тем не менее, впечатление Адриана было такое, что их любезный хозяин выглядел бледным и потрясенным. Он взглянул на Дафну; по-видимому, ее эти объяснения также не вполне удовлетворяли. Он снова обернулся к Селвуду.

– А что за гости заезжали к вам только что? Какой-то странный сорт людей, судя по их виду.

Джордж побелел.

– Гости? – хрипло переспросил он. – Ах, вот вы о ком. – Он коротко рассмеялся. – Просто рабочие. Я их нанял, чтобы починить здесь забор. Я хотел также, чтобы они взглянули на Дауэр-Хаус, но потом решил, что уж слишком они неотесанные. Неподходящие парни, чтобы навязывать их моим кузинам.

– И какое странное время они выбрали для поездки сюда… – отметил Адриан.

Селвуд рассматривал свой безукоризненный маникюр.

– Ненадежный это народ. Совершенно ненадежный. Я ожидал их в начале вечера, и у них не нашлось никаких убедительных причин, чтобы объяснить свое опоздание. Просто повезло, что я еще не спал. Они вполне способны разнести дверь в щепки и перебудили бы весь дом, если бы все мы уже отправились на покой.

* * *

– Так что же, – спросила Дафна несколькими минутами позже, когда они снова зашагали по подъездной аллее, – неужели он всерьез позволил себе упрекнуть нас за столь поздний приход?

Адриан улыбнулся.

– Вы считаете своего кузена таким нелюбезным?

– Я предполагаю, – продолжала она, – вот что: может быть он потому был напуган, что они явились требовать деньги, которые он им задолжал?

– Очень может быть. – А может быть, они шантажировали его тем, что по его наущению изображали привидения в усадьбе около пансиона. Это соображение он предпочел держать при себе, чтобы не расстраивать ее еще больше.

– Ну и ночка! – Дафна плотнее запахнулась в плащ Адриана. – Джордж, и эти люди… и мы могли бы схватить одного из призраков, если бы…

– Если бы вместо этого я не схватил вас, – закончил Адриан за нее эту фразу.

Она ничего не ответила. Он взглянул на нее и обнаружил, что она изучает покрытую снегом землю под ногами, словно не в силах поднять глаз от дороги. Может быть, она испытала – и теперь вдруг вспомнила – свои ощущения, подобные тем, что подняли в нем самом такую бурю чувств, когда он так близко прижал ее к себе? Он-то не в силах был забыть об этом. Или его напоминание просто смутило ее?

Он дотронулся до ее плеча.

– Вы… – Впереди, среди деревьев, что-то шевельнулось и Адриан смолк.

– Что? – шепотом спросила Дафна.

– Не знаю. Но, возможно… – Он взял ее за руку и быстро притянул к кустарнику. – Нам лучше не быть на виду.

Прошло несколько минут, в течение которых Адриан усердно отгонял от себя мысль, что им было бы намного теплее, если бы они оба уместились в его плаще. Он был бы только рад прижать ее к себе… просто чтобы не дать ей замерзнуть, конечно… но Дафна не подавала ни малейшего повода считать, что она приветствовала бы такой способ согреться. Тем временем у него уже зуб на зуб не попадал от холода. Пытаясь не показать, как он продрог, Адриан стиснул челюсти и засунул руки в карманы.

Тогда Дафна прислонилась к нему, и он почувствовал, что и она дрожит от холода. Это и решило дело. Под тяжелыми складками плаща он одной рукой обнял ее за плечи и привлек к себе. Его подбородок погрузился в облако ее растрепанных кудрей. От нее пахло фиалками и солнечным светом – так ему показалось. Как-то получилось, что и другая его рука обвилась вокруг нее, и он прижал ее к себе еще теснее, и радость от этой близости затопила его. Она уткнулась лицом в лацкан его сюртука, а он погладил эти шелковистые темные кудри. С женщинами другого сорта он прекрасно знал, чем это может кончиться; пути плоти не были для него тайной. Он не придерживался монашеского образа жизни вплоть до недавнего своего посвящения в духовный сан. Но другие женщины вызывали в нем лишь преходящее желание, которое легко было удовлетворить и которое потом не оставляло по себе сожалений – но оно никогда и не производило такого впечатления, которое бы длилось, не желая выпускать его из своей власти. Дафна всколыхнула в нем глубины, о которых он и не подозревал.

Если он поцелует ее, как жаждало все его существо – она почувствует себя оскорбленной? То, что она ищет у него защиты и тепла, еще не значит, что она приглашает его к каким-то иным шагам. Он держал ее в руках, он мог бы сделать попытку. Ее дыхание согревало его шею, и она подняла к нему лицо…

Призрачная фигура перелетела через аллею менее чем в двадцати ярдах от них. Дафна оцепенела, крепко ухватившись за руку Адриана. Видение проскользнуло с одной стороны дороги на другую и снова скрылось в кустарнике. Адриан с сожалением отстранился от Дафны.

– Постойте здесь, – выдохнул он.

– Подождите, – так же тихо шепнула она и взглядом показала в сторону школы. От нижнего окна отделилась смутная тень; она поспешила к покрытой снегом лужайке и исчезла в кустарнике, где за мгновение до этого исчез их фантом.

– Вы можете незаметно добраться до тех кустов у окна? – спросил Адриан. – Тогда давайте. Если кто-нибудь теперь надумает снова забраться в дом через то же окно, не пытайтесь его перехватить. Просто посмотрите, кто это.

– Но…

– Я собираюсь попробовать захватить нашего призрака и его компаньона. Если они поймут, что их преследуют, то, по крайней мере, один из них может сделать попытку удрать в дом. И кто бы это ни был, он может слегка удариться в панику. Будьте осторожны. – Он ободряюще пожал ей руку и двинулся к цели.

Аллею он пересек в том месте, где тень казалась самой густой, и мог надеяться лишь на то, что в этот момент никто не смотрел в его сторону. Казалось маловероятным, чтобы кто-либо из этих двух догадывался о том, что он и Дафна блуждают по усадьбе; дух не прилагал никаких усилий, чтобы скрыться. Его поведение свидетельствовало скорее о желании привлечь внимание кого-то в доме – возможно, чтобы вызвать компаньона в сад.

Адриан добрался до укрытия по ту сторону дороги и взглянул назад – туда, где оставил Дафну. Он не мог ничего разглядеть… или там что-то шевельнулось – несколько дальше от этого места и ближе к школе? Он снова сосредоточился на своей задаче и перебрался поглубже в заросли. Откуда-то спереди до него донеслись бормочущие звуки мужского голоса. Он замедлил шаг, стараясь держаться в тени раскидистого дуба; еще мгновение – и он увидел две фигуры менее чем в десяти ярдах от себя. На этот раз они попались.

Затем от кустов отделилась еще одна призрачная фигура; она появилась откуда-то сбоку, чуть левее того места, откуда пришел сам Адриан. Он заколебался, переводя взгляд с новоприбывшего видения на двух других; было ясно, что, если пуститься в погоню за одним, можно упустить других. И они имели полную возможность предупредить друг друга.

Под ногой призрака, явившегося последним, хрустнула ветка. Двое у деревьев подпрыгнули, обернулись и Адриан рванулся вперед, понимая, что скрываться теперь уже незачем. Одинокий пришелец спугнул парочку, и Адриан бросился наперерез.

В следующее мгновение он уже лежал, сбитый с ног, в снегу, не имея ни малейшего представления, который же из духов (а может быть, постарались двое?) нанес ему этот сокрушительный удар в подбородок. Он попробовал опереться на локоть, чтобы подняться, и вздрогнул от резкой боли, пронзившей запястье и плечо. Должно быть, падая, он повредил руку на сгибе кисти. Он с трудом заставил себя принять сидячее положение и не удивился, обнаружив, что никого на виду не осталось.

Сколько угодно можно было утешать себя тем, что их было трое против одного, но все равно – его самолюбие было жестоко уязвлено. Его гордость, решил он, пострадала больше, чем он сам. Он кое-как поднялся на ноги, скрипнув зубами от пульсирующей боли в запястье. Здоровой рукой он стряхнул налипшие обломки веток с сюртука и брюк и побрел в Дауэр-Хаус, награждая себя всеми обидными прозвищами, которые только приходили ему в голову. Вполне можно было идти спать. Не очень-то он тут преуспел.

Дафна, должно быть, пряталась где-то поблизости. Находясь у окна она не могла наблюдать бесславный конец его охоты. Он без всякого удовольствия думал о том, что придется рассказать ей о случившемся. Все равно она скоро обнаружит, что он сплоховал; он не видел возможности скрыть тот прискорбный факт, что у него повреждена рука. Вот такой он оказался заступник. Он подошел к кустам. Окно все еще было открыто, а под ним…

Под ним лежала съежившаяся фигура, и из-под плаща Адриана виднелся белый муслин капота.

 

Глава 13

Дафна. Родная, любимая Дафна… Он опустился на колени рядом с ней и попробовал нащупать пульс на шее. Пульс был слабый, но достаточно ровный, и он перевел дух с несказанным облегчением. Здоровой рукой он приподнял ее и осторожно обнял другой – и тут она тихонько застонала. Она попыталась выпрямиться, и он сразу отпустил ее.

– Что?..– начала она.

Он осторожно прижал пальцы к ее губам.

– С нами обоими обошлись одинаково, – сказал он. – И когда я до него доберусь…

Она с трудом приняла сидячее положение.

– Оно и вас тоже послало в нокаут? – спросила она с явным недоверием в голосе.

Правой рукой он указал на свой подбородок:

– Не вполне, но могло случиться и так.

Оказалось, что признание далось ему легче, чем он ожидал. Товарищи по несчастью, и все такое прочее.

Его внимание привлек слабый шорох, доносившийся откуда-то позади него. Он продолжал говорить с Дафной, рассказывал ей… кто знает, о чем? Но все его внимание было сосредоточено на этом едва слышном шорохе. Шаги? Кто-то крадется сюда?

Дафна вдруг изумленно взглянула не него, и на лице у нее появилось какое-то странное выражение. Должно быть, он несет уже совершеннейшую околесицу, подумал он, но сейчас это не имеет значение. Важно было, чтобы любой, у кого в этот момент ушки на макушке, просто слышал его голос; слова могли быть любые. Он не должен был умолкать, чтобы не насторожить приближающуюся персону.

Куда, интересно, эта персона стремится? Конечно, не к окну. Они с Дафной надежно перекрывали этот путь в дом или из дома. Оставалась дверь в библиотеку; по крайней мере, один из их призраков собирался прошмыгнуть в Дауэр-Хаус. Резонно будет предположить, решил он, что это та же самая персона, которая совсем недавно вылезала из окна. А, следовательно, это должна быть одна из учениц.

Это рассуждение приободрило его, и он шепнул Дафне, чтобы она говорила, не переставая. Она кивнула и начала разглагольствовать на тему о том, как это смехотворно – высиживать что-то в снегу под окнами, поджидая кого-то, кто сейчас, вероятней всего, уже находится за несколько миль отсюда. Адриан, усмехнувшись, скользнул в темноту.

Он с сожалением обнаружил, что у него нет шансов первым добраться до двери. Однако он двигался как можно тише, не выпуская из виду фигуру – очевидно, женскую – в теплой накидке. Девушка достигла террасы, оглянулась по сторонам и потянулась к ручке двери.

– Какое интересное время для прогулок, – сказал Адриан тоном обычной светской беседы. В тишине ночи его голос прозвучал невероятно громко.

Девушка тихо вскрикнула и обернулась. Она прижала руку к губам; глаза ее тревожно расширились.

Адриан взглянул ей прямо в лицо. Перед ним стояла – и это не слишком его удивило – пораженная ужасом Луиза Тревельян.

– Я… ах… мистер Карстейрс! – она попыталась засмеяться, но сама почувствовала, как фальшиво звучит ее смех. – Что это вы тут делаете? – требовательно спросила она.

– Наблюдаю за призраками, – ответил он весело. – И в эту ночь у меня был богатый выбор.

– Выбор? – Она была не на шутку встревожена.

– Да, представьте себе. – Адриан смотрел на нее в упор. – Это была просто ночь призраков. Во-первых, одна из учениц: я видел, как она вылезала из окна. Во-вторых, некто, вызывавший ее в сад. Ну, и еще третий.

Она вздрогнула.

– Этот третий… он был очень страшный, правда?

– Должен признаться, – сказал Адриан, – я не ожидал, что за одну ночь увижу вас троих. Да, кстати, а кто ваш компаньон?

– Мой… кто? Я никого не встретила.

Адриан, улыбаясь своей добродушной улыбкой, молчал и просто выжидал. Он стойко заставлял себя не обращать внимания на жар и пульсирующую боль в запястье.

* * *

Она потупилась, умоляюще сложив руки.

– Я… я предполагаю, что вы нас видели? Но ведь… в этом нет ничего дурного… это не то, что вы могли бы подумать. В конце концов, мы помолвлены, – добавила она, как бы оправдываясь.

Адриан поднял брови.

– Так я имел честь повстречать вашего виконта?

Она ответила не сразу, стараясь совладать с собой.

– Нет, – выдохнула она наконец. – Это не мой… не мой виконт.

Адриан молчал, ожидая объяснений. Она подняла руки к груди.

– О, пожалуйста, не выдавайте меня, сэр, – взмолилась она. – Я попала в такое ужасное положение. Мне просто страшно подумать, что это дойдет до ушей кого-нибудь изучительниц.

– Сейчас уже немного поздно об этом заботиться. – Дафна, не очень уверенно ступая, вышла из кустарника и присоединилась к ним.

При этом новом явлении Луиза ахнула и разразилась слезами. Адриан благоразумно отступил, предоставив девушку заботам (не слишком ласковым) Дафны. Дафна достала носовой платок и передала его Луизе, а затем остановилась в выжидательной позе, сложив руки на груди, с сердитым блеском в глазах. Через пару минут Луиза глубоко вздохнула и чуть-чуть приободрилась.

– Кто он? – резко спросила Дафна. – Я не люблю совать нос в черные дела, – добавила она, скрипнув зубами, – но поскольку он, видимо, задумал довести пансион до полного разрушения, я хотела бы лучше понимать его побуждения.

– Но он ничего такого не задумал! – запротестовала Луиза. – То есть, мы изображали привидения, но… – она осеклась, смутившись.

Взглянув на измученное, но гневное лицо Дафны, Адриан решил, что дело зашло слишком далеко.

– Давайте-ка в дом, – предложил он и открыл дверь, пропуская обеих леди в библиотеку.

Огонь в камине почти погас, но несколько головешек еще светились. Пока Луиза, повинуясь указаниям Дафны, усаживалась в кресло, Адриан подбросил в топку несколько щепок и полено; огонь разгорелся как следует. После этого Адриан распрямился и присоединился к девушкам.

Луиза, по-видимому, несколько собралась с силами, но вид у нее по-прежнему был несчастным. Бледную, едва державшуюся на ногах Дафну Адриан с радостью просто отправил бы спать, но он понимал, что нечего и пытаться отослать ее. Она хотела разобраться во всем, независимо от того, как она себя чувствует.

– Кто он? – повторила Дафна свой вопрос.

– М… Монти, – всхлипнула Луиза. – Это не то, что вы думаете, он мой самый давний друг. Мы выросли вместе – то в его доме, то в нашем.

Дафна была возмущена.

– Тогда почему он не приходит в школу открыто, как полагается?

– Ах, вы не понимаете, – запричитала Луиза. – Он не может! Мама бы не позволила этого.

Адриан начал понимать, в чем дело.

– Монти – не из знатной семьи? – спросил он.

Луиза благодарно взглянула на него.

– Именно так. Но как вы узнали?

Этот вопрос он оставил без ответа.

– А ваша мама лелеет честолюбивые замыслы на ваш счет?

Она горестно кивнула.

– Мы… она запретила мне видеться с ним, – призналась Луиза срывающимся голосом. – Это так жестоко! Ну кому могло бы повредить, если бы я встречалась с самым дорогим своим другом!

– Итак, – начала Дафна, и в голосе ее звучала сталь, – он решил притвориться призраком и являться сюда в этом обличье, чтобы встречаться с вами. Что за глупые, недостойные, детские фокусы! А вам не пришло в голову, что из-за этого может погибнуть школа?

– Нет! – вскричала Луиза. – Мы никогда не дошли бы до такой низости. О, вы думаете, что это все из-за нас. Но это не так! Мы встречались таким образом только три раза, считая и сегодняшний вечер. А явления призрака просто натолкнули нас на мысль, как мы можем видеться. Ведь призраки всех распугали, и теперь никто из девочек не осмелился бы не то что выйти в сад ночью, но даже и выглянуть в окно, а мне это давало блестящую возможность выбираться из дома и… и говорить с ним. Но мы никогда не делали ничего во вред пансиону, честное слово, никогда!

– Он когда-нибудь заходил в дом? – спросил Адриан. Луиза повернулась к нему.

– Конечно, нет! Это было бы совершенно неприлично. – Она произнесла это совершенно чистосердечно, очевидно, не отдавая себе отчета в том, насколько сомнительны с точки зрения приличий остальные ее поступки. – Все это было так мучительно. Видите ли, я никогда не знала заранее, когда он сможет вырваться. И мне приходилось наблюдать, не покажется ли он.

Открылась дверь в коридор, и все трое подскочили от неожиданности. Словно совесть нечиста, подумал Адриан. Как будто они сами подстроили эти таинственные явления.

Вошла мисс Элспет, в одной руке неся свечу, а другой придерживая воротник капота. Она остановилась, разглядывая представшее ее глазам трио с очевидным удивлением и в то же время облегчением.

– Дафна, милая моя! Что тут происходит? Мне показалось, что я слышала шум тут, внизу.

Луиза умоляюще смотрела то на одного, то на другого. После секундного колебания Дафна сказала:

– Мы вышли поохотиться за призраками и разбудили Луизу.

По счастью, Луиза сидела спиной к мисс Элспет, и та поэтому не могла перехватить взгляд девушки, полный горячей благодарности.

– Теперь ей нужно вернуться к себе в комнату и лечь спать, – добавила Дафна и метнула на Луизу уничтожающий взгляд.

Мисс Элспет испытующе посмотрела на Дафну, потом на Адриана и знаком поманила Луизу к себе.

– Желаю всем вам доброй ночи, – выразительно произнесла она и увела девушку из комнаты.

Дафна опустилась на софу и испустила глубокий вздох. Адриан улыбнулся.

– Это было великодушно с вашей стороны, но разумно ли? Как вы думаете?

Дафна покачала головой.

– У меня нет сил думать. Ну, и что нам дала ее история?

Адриан подошел к камину и поворошил поленья, так чтобы разгорелось утешительное пламя. Боль в запястье становилась все более мучительной, но он не хотел поддаваться ей.

– На мой взгляд, – медленно проговорил он, – ей можно поверить.

– Значит, Луиза и ее Монти неповинны в наших бедах. – В голосе Дафны нотка сожаления примешивалась к облегчению.

Адриан покачал головой.

– Возможно, именно Монти заехал мне в физиономию, когда я внезапно напал на него, но я не могу представить себе, что кто-то из них решился так хладнокровно отправить в нокаут вас. А если бы все-таки один из них пошел на это, то можно не сомневаться, что мисс Тревельян воспользовалась бы такой возможностью влезть в окно, чтобы вернуться в дом… а она этого не сделала. Нет, это нападение на вас показывает, что дело тут посерьезнее, чем выходка легкомысленной школьницы. Ну, и теперь, – продолжал он, – по-моему, нам обоим пора идти спать.

Она колебалась.

– И вы не можете заявить, что у вас не болит голова, – Добавил он с шутливой строгостью. Ей удалось лишь слабо улыбнуться в ответ.

– Да, этого я сказать не могу. Ну что ж, хорошо. Ночь была довольно длинная, правда? Он кивнул.

– И очень скоро вам придется встать и начать новый день с девочками.

Она укоризненно взглянула на него.

– Я ведь уже призналась, что голова у меня действительно болит. Вам, кажется, этого недостаточно?

Он радостно улыбнулся. Сейчас она держалась совсем не так, как обычно. Может быть, ему незачем слишком сильно беспокоиться. Но он не мог отогнать от себя воспоминание, как она лежала там, скорчившись, такая беззащитная… и он, казалось, готов был убить того, кто это сделал. Он понимал, что привидению надо еще сказать спасибо, за то что оно нанесло Дафне такой удар, от которого она «всего лишь» лишилась чувств. Может быть, это следует понимать так, что дело не столь мрачно или опасно, каким оно представлялось ему. Ведь она могла бы уже быть мертва.

От этой мысли его душу охватила щемящая тоска.

Он помог Дафне подняться на ноги и спрятал в карман левую руку. Надо будет поскорее ею заняться. Он попробовал пошевелить пальцами, но они отказывались ему подчиняться.

Она нахмурилась:

– Что у вас с рукой?

Ему было приятно, что она это заметила, но и несколько неловко.

– Да нет, ничего, – сказал он более отрывисто, чем собирался.

– Дайте, я посмотрю. – Он не шевельнулся, и она всмотрелась в его застывшее лицо. – Так все-таки, что же случилось с рукой? И перестаньте упрямиться. Если вы сейчас же не покажете мне руку, я сама выдерну ее у вас из кармана и буду разбираться. Я не шучу, – добавила она угрожающим тоном.

Делать было нечего, да его и самого интересовало, что он там увидит. Он неохотно поднял руку и отвернул рукав.

– Что это? – она с ужасом смотрела на разноцветный отек. – Перелом?

Он провел пальцем по воспаленному суставу.

– Нет, я думаю, всего лишь растяжение. – Он улыбнулся ей, чтобы успокоить, но это потребовало от него кое-каких усилий.

– Снег, – решила она и, схватив Адриана за здоровую руку, потянула его из дома. Она опустилась на колени у края террасы, набрала полную пригоршню снега и растерянно оглянулась на него. – Нужно полотенце.

– Подойдет и ваза. Я возьму ее к себе в комнату. – Он вернулся в библиотеку, присмотрел сосуд, явно предназначенный для цветов, и вынес его наружу.

– Руку надо перевязать, – сказала Дафна. Адриан усмехнулся.

– Почему бы мне просто не прогуляться до конюшни и не попросить у Хобсона мазь, которая у него всегда под рукой – для лошадей? Нет, не смотрите на меня так. Мне ничего не нужно. Я приложу к руке снег и обмотаю ее шейным платком. А пока я буду этим заниматься, вы пойдете спать.

– Выглядит устрашающе, – она все еще озабоченно смотрела на его руку. – А вы вполне уверены…

– Вполне. Ну, идите же. Ведь это не меня нокаутировали сегодня ночью – до потери сознания. Мне надо винить только собственную неловкость.

– И привидение, которое вас стукнуло, – ехидно добавила Дафна, но в остальном повела себя достаточно послушно, когда он легонько подтолкнул ее в дом.

Он проводил ее наверх, до двери комнаты. В камине еще горел слабый огонь, освещая ей путь.

– Подбросьте еще поленце, – распорядился он. Она обернулась.

– Уж не собираетесь ли вы оставаться на ногах и поглядеть, не случится ли еще что-нибудь? – обвиняющим тоном спросила она.

– Вряд ли что-нибудь случится. Во всяком случае, в эту ночь. Час уже слишком поздний. Любой уважающий себя призрак должен был бы уже давно забраться в свое логово. Кроме того, каждый из них уже нанес нам визит.

Она усмехнулась.

– Но если вы что-нибудь услышите, дайте мне знать, хорошо?

– Обещаю.

– И вы позаботитесь о своей руке?

– Рука мне слишком нужна, чтобы я мог оставить ее без ухода.

С этими словами он ушел в свою комнату и там быстро, но умело забинтовал руку.

Хороший глоток бренди помог бы поскорее заснуть, решил он. Поиски бутылки привели его в кухню, где в буфете нашлась одна. Вооруженный этим средством, он вернулся к себе, забрался в постель и постарался, чтобы ночные кошмары с видением Дафны, неподвижно лежащей в снегу, не слишком преследовали его в те немногие часы, что остались от ночи.

* * *

Дафна проснулась мгновенно, настороженная, лихорадочно перебирая в памяти все события минувшей ночи. Джордж и его посетители, Луиза со своим Монти, выразительный взгляд, которым Элспет обвела представшую ей сцену. И мистер Карстейрс.

Воспоминание о его сильных руках, которые поддерживали ее и защищали, накатывали на нее горячей волной. Он сделал это просто потому, что им было очень холодно, разве не так? Она не могла позволить себе вникать в подробности собственных ощущений. Это было бы неразумно: ведь она сама выбрала свой жизненный путь; она посвятила себя благородной цели и приносит людям пользу; и она не позволит джентльмену, который вошел в ее жизнь на столь короткий срок, потрясти самые основы ее существования.

Отрешиться от мыслей о нем ей не удалось, и тогда она сосредоточилась на его больной руке. Достаточно ли плотно он ее забинтовал? Ему очень больно? Он нипочем в этом не признается, но она была уверена, что да. Она бы все сделала, что от нее зависит, чтобы помочь ему… только, конечно, так, чтобы он об этом не знал. Она быстро оделась и поспешила вниз, стремясь скорей увидеть его… или, скорее, твердо напомнила она себе, стремясь удостовериться, что он как следует обработал ушибленное место.

Он все сделал как надо; в этом она вскорости убедилась. Более того, он умудрился быть на высоте во время утренней службы. Ей бы и в голову не пришло, что ночью ему сильно досталось, если бы она не знала об этом. Его выдавала только полоска ткани, закрепленная между большим и указательным пальцами, но, по-видимому, никто не обратил на это внимания. Мистер Карстейрс, подумала она, не нуждается ни в чьей помощи. В том числе и в ее. Подавленная на нет, просто уставшая от ночи, богатой событиями, она проследовала в класс с первой группой своих учениц.

Лучше бы она проспала эти полтора часа, решила она, когда урок закончился. Ей действовали на нервы злобные взгляды Марианны Сноудон, которыми эта юная леди сопровождала собственные попытки нарисовать портрет Джейн. Дафна усадила сестру на кушетку в задумчивой позе, с открытой книгой на коленях. Джейн то и дело забывалась, начинала читать и перелистывать страницы или принимала более удобную позу, и это делу никак не помогало.

Да и ей самой не хватало собранности, напомнила себе Дафна. Несмотря на все ее наилучшие намерения, ее мысли то и дело возвращались к мистеру Карстейрсу. Он что, избегал разговоров с ней перед завтраком? Или просто так получилось, что между ними оказалось так много девочек? Она ни в коем случае не поставила бы его в неловкое положение – не стала бы привлекать внимание к его пострадавшей руке, раз он столь очевидно этого не хотел.

И ей некого было винить, кроме себя самой, в том, что с ним случилось. Если бы он не заботился о ней, не взялся решать ее проблемы, он бы сейчас наслаждался уютом в доме Чемпфорсского викария, в обществе ее дяди Тадеуса; вероятно, он уже кончал бы свою диссертацию и с удовольствием предвкушал возвращение в Оксфорд…

Она заставила себя вновь обратиться к своим обязанностям и принялась переходить от одной девочки к другой; кому-то она делала замечания, другим бросала два-три словечка похвалы. Когда она дошла до Луизы Тревельян, девушка подняла на нее глаза, слабо улыбнулась и сразу же возобновила свои художественные попытки. Работа была посредственной, решила Дафна, но приемлемой.

Зато вид у самой Луизы был совсем нехорош. В это утро манеры девушки были смиренными и чуть ли не раболепными, как будто она – благородная мисс, которая выслушала суровый выговор и твердо решила впредь никогда не давать ни малейшего повода для недовольства. Дафна прекрасно знала, что это совсем не в характере Луизы. Жизнерадостная мисс Тревельян иногда вела себя так, что порой вся школа ходила ходуном. Короткий разговор в библиотеке не мог привести к таким разительным переменам. Это могло означать только одно – что она опять что-то затевает.

Дафна вздохнула и двинулась дальше. Надо будет получше присматривать за красавицей, хотя по ее милости и так уже стряслось немало.

После ленча уроков у Дафны не было. Радоваться этому не приходилось: вечерние занятия стали ненужными, когда так заметно убавилось число учениц. Однако зато она могла уделить внимание прочим своим обязанностям. Она навела порядок в рисовальном классе и отправилась поискать чего-нибудь съестного.

Мистера Карстейрса не было видно. Хотелось бы, конечно, надеяться, что он спит, но, скорей всего, он засел за своего драгоценного Геродота. Она решительно отмела все мысли о нем, но, как назло, они тут же возвратились.

Никуда это не годится, что он так сильно занимает ее… и следует признать, что дело не только в его ушибленной руке. Он был совершенно не похож ни на кого из джентльменов, которых она знала. Он ее смешил, он приносил ей облегчение, он приковывал к себе ее мысли больше, чем кто бы то ни было. А когда он касался ее…

Нет, не будет она перебирать в памяти эти будоражащие и совершенно восхитительные ощущения, которые он вызывал в ней. У него своя жизнь, а у нее – своя… если она сможет убедить дядю Тадеуса, чтобы он позволил ей здесь остаться. Она не будет думать о том, каким способом мистер Карстейрс внушил ей стремление разделить с ним свое бремя и позволить, чтобы он взвалил эту ношу к себе на плечи… сильные плечи, это правда.

Он уже так много сделал для нее… и для кузин. Разве она сможет оплатить ему этот долг? Ей нечего предложить ему; у нее нет ничего такого, чего не было бы у него самого. Даже если бы она сама или ее семья обладали бы достаточным влиянием, чтобы помочь ему занять в Оксфорде более высокое положение, ему не понадобилось бы их вмешательство: его способностей, ума и энергии достаточно для достижения вершин на любом поприще, какое изберет.

В унылом настроении – только из-за бессонной ночи, конечно – она доела пирожок, быстро нарезала мяса и пошла в кабинет. Там она устроилась за огромным столом красного дерева и вынула из ящика списки учениц. Может быть, если бы они хоть чуть-чуть повысили плату за обучение…

Минут через двадцать к ней присоединилась кузина Элспет, и они начали проверять последние счета от поставщиков. Вдоволь наглядевшись на ошеломляющую сумму, которую требовалось уплатить зеленщику, Дафна, наконец, предложила:

– Мы могли бы еще сократить расходы на наше собственное питание.

– И завести коров, свиней и овец, чтобы не покупать мясо? – наморщив нос, Элспет указала на сумму, которая причиталась мяснику.

– Вот если бы арендная плата была не такой высокой, – начала было Дафна, но тут за дверью послышались голоса.

Кто-то постучался; Элспет откликнулась, и в кабинет заглянул дядя Тадеус. Он перешагнул порог и, нахмурившись, остановился, переводя взгляд с одной на другую.

– Что-нибудь случилось? – сразу поинтересовался он. – У вас у обеих такой торжественно-мрачный вид. Надеюсь, не окажется, что я не вовремя?

Элспет улыбнулась, хотя улыбка получилась несколько вымученная.

– Ну что вы, вы не можете быть не вовремя. Мы всегда рады видеть вас.

Его взгляд задержался на ее лице, которое слегка порозовело, и складки морщин у него на лбу пролегли глубже.

– Расскажите, что тут происходило со времени моего последнего визита.

Дафна и Элспет обменялись взглядами.

– Расскажите вы, – сказала Дафна кузине. Элспет знала меньше, и ее рассказ должен был не так сильно встревожить гостя. Сама же она откинулась на спинку кресла в надежде, что не выглядит такой измотанной и огорченной, какой чувствует себя на самом деле.

Элспет поведала то, что знала сама о событиях последних двух дней. Когда рассказ подошел к концу, мистер Денверс не мог скрыть тревогу.

– Мне это не нравится, – сказал он.

– И нам тоже. – Элспет взяла со стола перо и стала нервно теребить его пальцами.

Наступило молчание, в котором напряженные нервы Дафны не могли обрести успокоение. Его нарушил новый стук в дверь, и вошел мистер Карстейрс. У Дафны сразу отлегло от сердца, и она тепло улыбнулась вошедшему.

Его взгляд на мгновение задержался на ней, а затем обратился к остальным, с которыми Адриан обменялся приветствиями.

– Моффет мне сообщил, что вы приехали, – сказал он мистеру Денверсу, придвигая стул для себя к креслу викария. Его левая рука висела совершенно естественно, как будто повязка на ней была просто для вида. Тем не менее, дядя Тадеус ее заметил, но мистер Карстейрс просто отмахнулся от прямого вопроса на сей счет.

– Легкое растяжение, просто сделал неловкое движение. Вам обо всем рассказали? Даже про визитеров Селвуда?

Дафна осторожно качнула головой, и рассказ повел мистер Карстейрс, дополняя его подробностями, которых Элспет не знала. Он вообще не упомянул о нападении на него и, к облегчению для Дафны, о том, что она потеряла сознание от чьего-то удара, а также о друге Луизы – Монти. Да, он умеет быть деликатным, отметила она. Как ему удается сохранять такое самообладание, как ему удается подчинять себе людей, не подавляя их своим превосходством?

– Мне не нравится история с этими двумя невежами, – сказал дядя Тадеус, когда мистер Карстейрс замолчал. – Мало вероятно, что сам мистер Селвуд желает зла кому-нибудь из вас, но эти его знакомцы… Полицию они могли бы заинтересовать.

– Они скорей поверят басне, которую рассказывает Селвуд насчет своих гостей; да и у нас, должен добавить, тоже нет никаких весомых оснований, чтобы отнестись к ней е недоверием. – Адриан поднял руку, предупреждая возражения Дафны. – Каким осязаемым доказательством мы располагаем, чтобы власти отнеслись к нашим тревогам всерьез?

Дядя Тадеус угрюмо взглянул на Элспет, а затем на Адриана.

– Я не могу одобрить игру с опасностью. Я по-прежнему чувствую, что всем леди следует покинуть Дауэр-Хаус.

– Этот спор возникает уже не впервые, – напомнила ему Элспет; казалось, что сейчас это скорее забавляет ее, чем приводит в негодование. – Но почему мы должны уезжать? И куда?

– Ни малейшей необходимости в этом нет, – поддержала ее Дафна, с тревогой поглядывая на дядюшку. По закону он являлся ее опекуном и мог потребовать от нее повиновения. Если он потребует, чтобы она возвратилась домой, это поставит ее в невыносимое положение. Ей ненавистна была самая мысль о том, чтобы открыто взбунтоваться против него, но разве она могла бросить своих кузин?

Мистер Денверс долго не сводил с нее глаз, а затем обернулся к Адриану:

– Как ты относишься к этому?

Мистер Карстейрс перехватил умоляющий взгляд Дафны и слегка нахмурился.

– Я пока не думаю, – медленно сказал он, – что для такого решительного шага есть убедительные основания. И можете быть уверены – я не допущу, чтобы до этого дошло.

– Что ж, прекрасно, – сказал мистер Денверс, хотя, очевидно, он отнюдь не чувствовал себя вполне успокоенным. – Действуйте как сочтете нужным. Сейчас я должен вернуться к себе в приход, но будьте уверены, я приеду сюда как можно скорее.

Мистер Карстейрс встал одновременно с ним.

– Не тревожьтесь, – сказал он, провожая викария в коридор. Дверь за ними захлопнулась, и дальнейший их разговор был уже не слышен в кабинете.

Адриан вернулся через несколько минут. В дверях он помедлил, глядя на обеих леди, и теплая улыбка осветила его лицо.

– Нам приказано соблюдать крайнюю осторожность, – сообщил он, – но вам дано разрешение остаться.

Дафна взглянула на него в упор.

– А он просил вас держать меня на поводке?

Он ответил обезоруживающей улыбкой.

– Не совсем так. Но я должен обратиться к вам с настоятельной просьбой.

– Вот как? – ощетинилась она.

– Я убежден, – сказал он, и глаза его блеснули, – что сейчас самое время вам проглотить свою гордость и нанести визит мисс Давенпорт, чтобы побеседовать с ней по поводу ее предложения насчет работы у них.

У Дафны чуть ли не отвисла челюсть.

– Если вы считаете, что это смешно, то спешу вас уведомить: для шуток вы выбрали неудачное время.

– Я совершенно серьезен. Мне необходимо повстречаться с этой дамой, а лучшего предлога я пока не придумал. А вы? Кроме того, – добавил он сухо, – сегодня я вряд ли смогу принести много пользы на чердаке.

Она уставилась на него с явным подозрением.

– И что же я, по-вашему, должна сказать, если она предложит мне место?

– Позаботьтесь о том, чтобы она не предложила. С самого начала дайте понять, что вы просто хотите уточнить условия. Вы можете даже намекнуть, что вам предложена работа еще в одной-двух школах и вы обдумываете эти предложения.

– А вы что будете там делать?

– А я постараюсь составить мнение о ней. Я хочу понаблюдать, как она себя поведет, когда вы сообщите ей, что ваши кузины совершенно растерялись и поговаривают о том, чтобы закрыть школу.

Элспет, как зачарованная, уставилась на него.

– Да неужели? – спросила она любезно. Его улыбка стала еще шире.

– Ну конечно же. Если она приложила к этому руку, ее торжество может вырваться наружу.

– Может, в любом случае может, – заметила Дафна. – Я думаю, ничто не доставит ей такую радость, как это. – Она снова обернулась к Адриану. – А как вы объясните, почему вы сопровождаете меня?

На его лице возникло лицемерно-застенчивое выражение.

– Молодые священники, которым не удается сделать карьеру, вечно рыщут в поисках мест, – сообщил он самым елейным тоном.

– И когда вы хотите отправляться?

Двадцать минут спустя она уже видела, как он подъезжает к дому на своей двуколке, держа оба повода здоровой рукой. Конь, хотя и бежал достаточно резво, откликался на самое легкое движение Адриана.

Дафна вышла встретить его, но затем замедлила шаг. Она прекрасно понимала, что позади нее у окон толпятся юные леди, наблюдая за их отъездом и гадая, куда и зачем они едут. Она поджала губы. Некоторые из тех, кто понаглее – например, Марианна Сноудон – потом изведут ее своими приставаниями и намеками.

Долгая практика приучила ее к расспросам девочек и к их склонности сочинять фантастические романы с ее участием и выработала у нее умение с честью выходить из подобных положений.

Поэтому она спокойно отклонила предложенную ей Адрианом руку и забралась в экипаж без его помощи. Она устроилась как можно дальше от него и сидела, чопорно выпрямившись, пока он разворачивал коня и двинулся в путь по подъездной аллее. Такое поведение должно разочаровать любопытных кошечек.

Когда она вновь обратила внимание на своего спутника, ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять: никакую помощь ему предлагать не следует. Она сама легко управлялась с одной лошадью, и, по-видимому он тоже – даже одной рукой. Она расслабилась на своем сиденье и представила ему править так, как ему заблагорассудится, уверенная, что он все сделает как надо.

Дорога оказалась приятной; по пути они репетировали роли, которые им предстояло сыграть. Дафна боролась с накатывающими на нее волнами нервозности, но мистеру Карстейрсу каждый раз удавалось подбодрить ее. И притом сам он получал от этого удовольствие, отметила она с некоторой завистью. Неужели он никогда не чувствует себя разбитым или просто не в духе? Почему-то она сомневалась, что такое бывает, и эта мысль согревала ее.

Когда они достигли окраины города, она показала ему, в каком направлении надо ехать, чтобы попасть в Давенпортский пансион. Адриан нашел постоялый двор поблизости от цели их путешествия, оставил там экипаж, и они отправились прогуляться. Ее мужество убывало с каждым шагом.

Уж слишком скоро, на ее взгляд, они добрались до пансиона. Она колебалась, стоя на улице, но мистер Карстейрс решительным шагом поднялся по ступенькам к парадным дверям и позвонил в колокольчик. Прошла минута, и высокая худая служанка средних лет в строгом черном платье с муслиновым передником впустила их в дом. Она окинула их оценивающим взглядом, спросила их имена, а затем проводила в студию мисс Давенпорт и удалилась, чтобы вызвать свою хозяйку.

Дафна вошла в просторный салон, помимо воли истаптывая сильное впечатление при виде сдержанной элегантности обстановки. Здесь не было ничего второсортного, вызванного недостатком средств. Серебряные канделябры, книги в кожаных переплетах, картины на стенах и богатый ковер на полу – все свидетельствовало о превосходном вкусе и о больших деньгах, без которых этот вкус не мог бы проявиться.

Она растерянно взглянула на мистера Карстейрса.

– Лучше бы нам было не приходить сюда.

В его глубоких серых глазах сверкнул сатанинский огонь:

– А вы вспомните: все эти красоты теперь оплачиваются деньгами ваших учениц.

– Это-то я помню, – сказала она, не считая нужным даже скрывать горечь своих слов.

Открылась дверь, и Дафна резко обернулась – именно такая взволнованная, какой, по замыслу Адриана, она должна была притворяться. Однако вошла не мисс Давенпорт, а высокая юная леди с прозрачными голубыми глазами и темными локонами, уложенными в стиле древнегреческой поэтессы Сафо. Мисс Сюзанна Инджелс.

Девушка в платье из узорчатого муслина прислонилась к дверному косяку… картинка была бы прелестной, если бы ее не портило злобное выражение лица. Презрительным взглядом она окинула Дафну.

– Ну что, явились пресмыкаться и просить места? – она засмеялась грубым гортанным смехом. – Теперь уже недолго осталось ждать, пока все девицы Селвуд останутся не у дел. Вот позор так позор, верно? Ну, конечно, они всегда смогут пойти в гувернантки.

Дафна открыла было рот, чтобы дать достойный отпор, но мистер Карстейрс едва заметно качнул головой, и она промолчала, хотя внутри у нее все кипело.

Сюзанна прищурилась.

– Кажется, Реджинальд на днях был у вас с визитом. Это, конечно, не делает чести вкусу джентльмена, но он сам решает, как ему развлекаться. А вот будь я на вашем месте, я бы дважды подумала, стоит ли оказывать ему холодный прием.

– Но, благодарение небесам, я – не вы, – вырвалось у Дафны.

Дверь снова открылась, избавив Дафну от дальнейших колкостей. На пороге стояла мисс Давенпорт. Она выглядела настоящей королевой в своем голубовато-сером шелковом платье, с гладким шиньоном, в который были уложены ее длинные серебристо-седые волосы.

Она обратила свой холодный взгляд на Сюзанну.

– Будьте любезны сказать мне, мисс Инджелс, что вы здесь делаете?

К великому изумлению Дафны, девица покраснела, и Дафна взглянула на мисс Давенпорт с невольным уважением.

Сюзанна распрямила плечи.

– Я хотела задать вам один вопрос, мисс Давенпорт, но это не очень важно. Я приду в более удобное для вас время. – Она поспешно скрылась за дверью, предварительно бросив тревожный взгляд на свою наставницу.

Мисс Давенпорт проводила ее взглядом, а затей шагнула в комнату и закрыла дверь. Она сначала всмотрелась в Адриана, а потом обратилась к Дафне.

– Приятный сюрприз, мисс Селвуд. – Она жестом пригласила их сесть и сама заняла место за столом из вишневого дерева. – Чем могу быть полезна?

Дафна оглянулась на мистера Карстейрса и в его надежном присутствии сумела почерпнуть хоть какую-то уверенность.

Мисс Давенпорт улыбнулась.

– Дорогая моя, не надо меня бояться. Я не такая людоедка какой меня изображают Беатриса и Софрония. Мы сильно не ладили, это верно, но, вероятно, виноваты в этом в равной мере обе стороны.

Лицо Дафны залилось румянцем.

– Мне так неловко… – начала она. – Вы упоминали о возможности… что здесь, у вас, может найтись место для меня. – Она надеялась, что сумела вложить в свою интонацию необходимую пропорцию вызывающего высокомерия и жалкой неуверенности. – Сегодня мы приехали в город, чтобы посетить две или три школы.

У мисс Давенпорт высоко поднялись брови.

– Кто бы мог подумать, что сейчас такая повсеместная нехватка учительниц рисования.

Дафна скрипнула зубами.

– Я думаю, такая нехватка всегда существует, если речь идет о способных и опытных учительницах.

– А что же побудило вас нанести этот визит? В Селвудской школе какие-нибудь новости?

– У нас забрали еще одну ученицу. – Дафна подняла глаза и посмотрела прямо в лицо мисс Давенпорт. – Мои кузины начали подумывать о возможности закрытия пансиона. У мисс Давенпорт заблестели тара. С минуту она молчала, передвигая предметы на своем столе, а потом решительно высказалась:

– Не стану скрывать от вас, мисс Селвуд, что принять к себе еще одну учительницу рисования было бы для нас безрассудным расточительством. Однако, – она поиграла пером, – если бы список наших учениц заметно пополнился, это стало бы возможным. Ну, предположим, шесть новых девочек, и среди них – ваша сестра Джейн? Боюсь, что и тогда мы не сможем набрать денег на высокую плату. Но ведь зато вам не придется платить за обучение Джейн, и вы при этом выгадываете больше, чем от самого большого жалованья, на которое могли бы рассчитывать, вы согласны с этим?

– Но об этом можно будет договориться? Это точно? – Дафна изо всех сил держала себя в руках.

Мисс Давенпорт наклонила голову.

– Полагаю, мы могли бы пойти на такую уступку. Но что касается вас… – обратившись к Адриану, она несколько сбавила тон. – Священник при школе… – Она удостоила его снисходительной улыбкой. – Какое нелепое чванство у этих девиц Селвуд… хотя, вероятно, вы могли бы преподать юным леди кое-какие полезные правила. Хорошо, я подумаю. – Она встала, красноречиво давая понять, что аудиенция окончена. – Можете зайти ко мне на следующей неделе.

– Как будто она осчастливила нас приглашением ко двору, – прошипела Дафна, когда они снова оказались на улице.

В глазах мистера Карстейрса засветилась его обычная спокойная улыбка.

– Бедствующие молодые учительницы и священники должны быть глубоко благодарными уже за то, что им просто не указали на дверь; не забывайте об этом.

Она молча шагала рядом с ним по улице. Потом все-таки полюбопытствовала:

– Так что же, у вас сложилось какое-нибудь мнение?

– Не то, которого я ожидал. В общем, я скорее склонен заподозрить в злостных каверзах мисс Инджелс и ее братца. Ведь тот, кто это затеял, должен просто наслаждаться, подводя школу к краху.

– А они и наслаждаются, разве нет?

Это обстоятельство все сильнее удручало Дафну.

 

Глава 14

Адриан маневрировал на своей двуколке, пробираясь среди множества экипажей, снующих вдоль Столл-стрит. Дафна сидела позади него и была, казалось, целиком погружена в свои мысли. Она смотрела прямо перед собой, но, по-видимому, ничего не замечала. Когда они, наконец, выехал ли из города, из груди у нее вырвался тяжелый вздох.

– Мне кажется, в деле замешана мисс Марианна Сноудон – очень люто она ненавидит уроки рисования.

Адриан улыбнулся.

– Или ваша Луиза. Возможно, она боится признать, что всю историю с призраками с самого начала затеяли они. Но если говорить серьезно, то это могли организовать Инджел-сы, если к тому же им помогал мистер Уэмбли. Мисс Сюзанна – достаточно злобное создание. И, между прочим, даже если она не имеет никакого отношения к затруднениям вашего пансиона, я нисколько не удивлюсь, если подобные же события начнут разыгрываться и у мисс Давенпорт.

– Если только, – вставила Дафна, – не окажется, что она все-таки участвует в мистификации, а заправляет всем мисс Давенпорт.

Адриан призадумался: не так-то просто было составить окончательное суждение по поводу владелицы пансиона, который они только что посетили. Конечно, соперничество между двумя школами существовало, и мисс Давенпорт это признала совершенно добровольно. Но он также обнаружил в этой женщине деловую хватку, проницательность и ясность мысли. Такой ум вполне мог бы изобрести трюк с привидениями, но в то, что именно она все это подстроила, верилось с трудом. Адриан с удивлением обнаружил, что она произвела на него довольно благоприятное впечатление.

Он хорошо знал, что для множества людей просто жизнь не мила, если они ни с кем не враждуют. Вражда управляет их поступками, придает им сил и азарта; во вражде они черпают удовлетворение. Иногда это плохо кончается; порой дело доходит до убийства. Такая вражда могла бы населить призраками любое место, лишь бы вышибить соперника из седла.

Однако Адриан не мог убедить себя, что эта леди была столь безжалостной по натуре. Конечно, она бы с радостью использовала любое преимущество, которое могла бы извлечь из несчастий сестер Селвуд, но неужели бы она сама стала провоцировать эти несчастья? Кроме того, те два таинственных посетителя, которые приезжали к Селвуду, плохо вписывались в любые планы, которые она могла бы измыслить. То же относилось, конечно, и к Марианне и Луизе, даже если и допустить, что у них рыльце в пушку.

– А отсюда, очевидно, следует, – сказала Дафна, выслушав его соображения, – что нам нужно снова подумать насчет кузена Джорджа.

Адриан перевел Ахилла на более быстрый шаг.

– Но нам так и неизвестно, – напомнил он, – какая у него может быть корысть. Для чего ему это?

– Но эти двое мужчин… И представить себе не могу, какую роль могут играть тут эти люди.

– Голоса в конце туннеля, – предположил он.

– Но почему?

Он глубоко вздохнул.

– Чтобы ответить на этот вопрос, боюсь, нам придется либо проникнуть в особняк и отыскать вход с той стороны, либо найти вход в туннель со стороны вашего подвала.

Дафна поникла на своем сиденье.

– Который мы уже искали – безуспешно. – Несколько минут она молчала, а потом снова оживилась: – Мы забываем сквайра Ромни.

– Конечно. И его пари. Возможно, он начал разыгрывать роль призрака загодя, так чтобы потом иметь повод для спора, а впоследствии и выиграть его.

Ее глаза потемнели.

– Пожалуйста, не доходите до такого абсурда.

При всем желании он не мог сдержаться и рассмеялся.

– Абсурдна вся ситуация. – Он снова помрачнел. – Если бы явления призраков не порождали таких серьезных последствий для вас и ваших кузин, и если бы не ночное нападение на вас, я, наверное, остановился бы на том, что все это – глупые шутки, которыми и заниматься-то не стоит.

Она кивнула.

– Но последствия действительно плачевные, особенно для бедняжек кузин. По отношению к ним это так подло! И если это штучки мисс Давенпорт… – у нее сжались кулаки.

– То вы можете в отместку наслать привидения в ее пансион.

Эту реплику она не удостоила ответом и вопросительно взглянула на него.

– Вам эта поездка дала что-нибудь, если не считать урока смирения?

Сначала он обдумал вопрос и ее реакцию на возможные варианты ответа, и только потом признал:

– Кое-что дала, конечно. Достаточно, чтобы я убедился в необходимости продолжать поиски ответа.

Она устремила на него свои прекрасные глаза:

– И что теперь?

Он рассматривал пятнышко между ушами своего гнедого. У них нет ничего ощутимого, им не от чего оттолкнуться в дальнейших действиях, ни малейшего намека даже на то, где искать дальше. Нужно вернуться на чердак, это он понимал. Осмотр там не был завершен. Но что касается ночных дежурств…

– Я думаю вот что, – сказал он, наконец. – Если бы вы присмотрели за чердаком, то я мог бы пойти в дозор вокруг дома.

– Ох, нет, – запротестовала Дафна. – Я хочу сказать, тго действовать надо всегда вдвоем. Для безопасности.

А ведь он не смог обеспечить ей безопасность прошлой ночью, когда некто оказался в столь отчаянном положении, что не постыдился ударить ее и оставить лежать без сознания в снегу. Он не мог быть повсюду одновременно, особенно при скоплении трех духов. И в кулачном бою он не мог бы сейчас одержать верх. Он справился бы, будь у него пара помощников или хотя бы один; но из всех, к кому он мог бы обратиться за помощью, одни вызывали в нем подозрение, а других он должен был ограждать от опасности. Нет, лучше всего было бы оставить Дафну в доме, где ей не придется так мерзнуть, а подкрепление могло бы подоспеть, если она закричит. Обход усадьбы он будет делать один.

Когда они уже приближалась к повороту на подъездную аллею, ведущую в Дауэр-Хаус, показался всадник, направлявшийся к ним навстречу. Сквайр Ромни поднял руку, приветствуя их, а затем подогнал своего красавца-вороного поближе к ним; Адриан придержал Ахилла.

– Как дела в пансионе? – спросил сквайр. – Надеюсь, духи не докучали вам в последнее время?

– Очень даже докучали. Минувшей ночью. – Адриан смотрел на Ромни в упор, но не мог прочесть на его лице ничего, кроме испуга. А чего он ожидал? Явного ликования? Если Ромни замешан, он не станет так глупо выдавать себя.

Ромни выглядел сердитым.

– Мерзкое дело. – Он помолчал, разглядывая свои руки, сжимавшие поводья, а потом поднял взгляд на Адриана.

– Не могу решить, следует ли мне вам говорить, или нет. Дело может затрагивать интересы дам.

– В самом деле? – Дафна с подозрением поглядела на него. – Каким образом?

Ромни покосился на нее, затем снова повернулся к Адриану.

– Селвуд, – лаконично бросил он.

– Дело, которое касается мистера Селвуда, не обязательно касается его кузин, – спокойно заметил Адриан.

– Но может. Не уверен. Мне не нравится компания, которую он завел. Фу! Сомнительные людишки. Вульгарные. И на спортсменов не похожи.

Дафна поморщилась.

– Сомневаюсь, что спортсмены хоть как-то могут интересовать кузена Джорджа.

– Вообще непонятно, как эти двое могут его интересовать, – отрезал Ромни. – А что выходит? Мы о чем-нибудь условимся, а он вдруг все отменяет, чтобы встретиться с ними.

– Весьма странно, – согласился Адриан. Он казался совершенно равнодушным, как будто тема представляла для яего самый незначительный интерес.

Ромни нахмурился.

– Я же знаю, вы о здешних хозяйках беспокоитесь. Могу только гадать насчет этих двух мужланов: приложили они руку к неприятностям в пансионе или нет. Ну, в любом случае ие повредит, если его кузины будут повнимательней поглядывать в сторону старины Джорджа. Приглашайте его почаще к себе. Ему надо привить вкус к более благородному обществу.

Он коротко кивнул, пришпорил коня и легким галопом ускакал.

Дафна подняла брови.

– Ах, так мы не единственные, кому досталась привилегия повстречаться с новыми друзьями кузена Джорджа? Что вы об этом думаете?

Адриан проводил взглядом удаляющуюся фигуру.

– Не знаю… пока. – Он опять пустил гнедого рысью. – Вы думаете, что ваш кузен рассказал бы своему другу о работе, которую эти двое якобы выполняли для него?

Дафна плотнее закуталась в плащ.

– Сквайр Ромни как будто предполагает, что это не просто рабочие, верно?

С этим Адриан был согласен. Сквайр предполагает также, что эти двое проводят слишком много времени в обществе Джорджа Селвуда – во всяком случае, достаточно много, чтобы вызвать у него беспокойство. Адриана это тоже беспокоило. Его это беспокоило и в последующие часы, равно как и необходимость обшарить чердак. Большую часть последних двадцати четырех часов он посвятил Геродоту, делая перерывы только затем, чтобы обойти тихую усадьбу в ранние предутренние часы, а потом немного поспать. Сосредоточиться на ученых занятиях оказалось нелегко, но выбора у него не было. Тайна манила, но и раздувшееся запястье требовало благоразумия.

Да провались оно, это благоразумие, решил Адриан. Он согнул левую руку и попробовал игнорировать пронзающую боль. Он дал руке достаточно времени для отдыха. Он будет осторожен. По сути – и это должно доставить Дафне удовольствие, – он попросит ее помощи. Куда ни глянь, очень приятная ситуация.

Он вышел поискать ее и нашел, наконец, в классе рисования; на мольберте перед ней лежала бумага, а сбоку располагалась коробка с акварельными красками. Пейзаж, оживающий на листе бумаги, казался более красивым, по мнению Адриана, чем тот, что простирался за окном. Это был, очевидно, тот же самый вид, но легкие касания ее кисти придавали ландшафту на бумаге дополнительное эстетическое очарование, и это удивило Адриана, потому что природа сама по себе обычно казалась ему несравненно более прекрасной, чем плоды беспомощных человеческих попыток воспроизвести эту красоту.

Он замер на месте, чтоб не потревожить ее, и любовался картиной, которую она создавала, воздавая должное ее сосредоточенности, ее мастерскому владению кистью. У нее был настоящий талант, а перед талантом Адриан всегда преклонялся. У нее было призвание, ей следовало развивать и совершенствовать свой дар, чтобы позволить ему раскрыться в полную силу.

Не поднимая глаз, она пояснила:

– Это для завтрашнего урока.

Он подошел ближе и вгляделся в этюд.

– Что они из этого сделают – просто подумать страшно.

Она рассмеялась.

– Не все. Например, у мисс Брим и у одной из сестер Пемброк, и еще у Джейн может получиться очень прилично.

Он присел на краешек стола.

– Вы находите в этом радость? В попытках открыть крупицу таланта или желания у этих девочек?

Кисть в ее руке замерла; она склонила голову к плечу, словно размышляя.

– У меня это хорошо получается, – промолвила она наконец, без всякого намека на бахвальство. – Я получаю такое удовлетворение, когда помогаю им преодолевать трудности и раскрывать способности, заложенные в них. Даже если они и не станут настоящими живописцами, они учатся предпринимать попытки. Во всяком случае, некоторые из них.

Его взгляд задержался на ее гладких темных волосах, вся длина которых сейчас была собрана в аккуратный шиньон. А память воскрешала другое: он вспоминал, как свободно спадали они поверх ее плеч. Он сам удивился тому, какая волна теплого, чистого чувства сейчас поднималась в нем. Он не мог понять, как это получилось, что Дафна стала так дорога ему за такой короткий срок. А то, что он не старается побороть это чувство, а радостно отдается ему, казалось ему самой таинственной тайной из всех тайн на земле.

Она опустила кисточки в воду, вгляделась в вид за окном и снова вернулась к своим краскам.

– Чем вы займетесь, когда кончите свои дела здесь? Вернетесь к дяде Тадеусу, чтобы завершить диссертацию?

– Вы предполагаете, – уточнил он, – что мы уладим это дело в ближайшие дни?

– Нам приходится на это надеяться. – Она откинулась на спинку стула и впервые взглянула на него. – А после этого? Возвратитесь в Оксфорд? Но вряд ли там вас ждет спокойная жизнь, если верить слухам о том, какие забавы придумывают себе молодые джентльмены.

– Да, иногда там довольно шумно, – признал он. Тем не менее, ему удавалось выкроить достаточно времени, чтобы удовлетворять свою тягу к научным занятиям. Этот образ жизни был для него идеальным… или, может быть – не совсем?

У него были ученики, как и у Дафны. Но среди ее учениц лишь немногие – вроде Марианны Сноудон – презирали искусство, тогда как с греческим и латынью и с прочими элементами классического образования дело обстояло как раз наоборот. Для большинства студентов эти предметы не представляли собой ничего кроме многих часов занудной и однообразной работы.

Все его усилия мало что давали этим юношам, понял он внезапно. Во всяком случае, недостаточно для того, чтобы кто-нибудь из них смог оценить результаты этих усилий. Уроки жизни, которые таились в драмах античного мира, проскальзывали сквозь их умы, не оставляя ни малейшего следа.

То, чему учила девочек Дафна, могло, по крайней мере, послужить им когда-нибудь хотя бы для развлечения. А классика? Его время, его усилия могли бы пойти на пользу одному или двум ученикам – тем, в ком заложено больше разума и любознательности. А другие? Подлинно научный склад ума – редкое и удивительное свойство, подумал он. Куда более редкое, чем он всегда считал.

Так что же, он расточает свое время – свою жизнь – на бессмысленные старания?

Он встряхнул головой и увидел, что она все еще наблюдает за ним с некоторым любопытством.

– Вот уж не думала, что вопрос о том, когда вы вернетесь в Оксфорд, потребует таких глубоких размышлений, – отметила она.

– И я тоже не думал, – медленно произнес он. Раньше ему и в голову не могло прийти такое – отказаться от положения, к которому он стремился с самой ранней юности. А теперь вдруг ему стало ясно, что существует вероятность и другой жизни, способной приносить большее удовлетворение. – Может быть, я не вернусь в Оксфорд, – сказал он, все еще находясь во власти перспектив, открывшихся ему.

– Конечно, – рассудительно согласилась она. – С вашими связями вы, вероятно, смело можете рассчитывать на сан епископа в будущем. – Внезапно она залилась румянцем и неуверенно засмеялась. – Почему у вас вид такой удивленный? Если вы когда-нибудь покинете Оксфорд, какая у вас может быть иная карьера? Даже и без ваших связей, – добавила она. Она снова сосредоточилась на своем акварельном этюде и, казалось, была поглощена этим занятием так глубоко, словно Адриана тут вообще не было.

Он вышел, взбудораженный. Оставить Оксфорд? Ради чего? Чтобы добиваться высокого положения в церковной иерархии? Нет, это его не привлекало. Он не стремится к митре или епископскому дворцу; он принял духовный сан только потому, что это было ступенью к избранному им будущему – науке.

Однако академическое затворничество давало пищу только для интеллекта. Чего-то ему не хватало – чего-то необходимого. Уверенности, что его труды нужны.

Вот, например, мистер Денверс с удовольствием предавался своему увлечению античностью, но при этом вел очень полезную жизнь и черпал в ней огромную радость.

Тут Адриана атаковали шесть юных леди, ведомых Марианной Сноудои и Фанни Брим, среди которых была и Джейн; ему пришлось уделить им внимание. Мисс Сноудон ухватилась за его руку и вперила в него томный взгляд. Он постарался высвободиться; его мысли блуждали далеко. Он размышлял о проблемах, возникающих в повседневной деревенской жизни, и о роли викария, которому то и дело приходится их решать.

– Пожалуйста, почитайте нам еще какие-нибудь истории! – умоляла Марианна, усиленно хлопая длинными ресницами.

Адриан попытался ретироваться, но девочки окружили его, отрезав все пути к отступлению.

– О, мы так вас просим, – присоединилась к подруге Фанни Брим.

– У вас это так замечательно получается, – подхватила Эмма Пемброк.

– А Дафна занята, – добавила бесхитростная Джейн. Она потянула его за руку и отбуксировала в библиотеку.

Одна из девочек подвинула кресло к камину. Другая сунула книгу ему в руки. Марианна, Фанни Брим и Эмма Пемброк расположились на ковре около кресла, пожирая его взглядами и очевидно ожидая, когда же он усядется в кресло.

Кладовая на чердаке требовала его внимания куда более настоятельно, чем стайка несмышленых девочек. Но на их лицах выражался такой горячий интерес, какого он никогда не замечал у своих оксфордских студентов. Спасти его от чтения греческих мифов могла только явная грубость, а быть грубым он не хотел. И рука у него еще болела. Лишний час отдыха, может быть, позволит ему работать впоследствии более активно. С началом исследований на чердаке можно было повременить до того момента, когда девочек позовут обедать.

Они не отпускали его долго, гораздо дольше того часа, который он собирался им уделить, и при этом не проявляли ни малейших признаков усталости или скуки от его историй и комментариев. Наоборот, они бомбардировали его вопросами. Мисс Брим зашла даже так далеко, что попросила Адриана показать ей греческий алфавит. Эту идею единодушно поддержали остальные, и одну из младших девочек тут же послали за бумагой, перьями и чернилами.

Когда они расселись за своими импровизированными столами, Адриан не мог не отметить, какой живой интерес написан на их лицах, и задумался – чего же они добиваются? Если бы их целью было задержать его, чтобы отвлечь от поисков на чердаке и в подвале, то лучшего способа просто невозможно было найти. Может быть, одна из них именно к этому и стремится?

Его взгляд остановился на мисс Марианне Сноудон. Она, судя по ее виду, совершенно не замечала, что он наблюдает за ней, и все ее внимание было посвящено относительно простой букве «пси», которую она в этой момент срисовывала, от усердия высунув кончик языка.

Неужели она пытается помешать ему в том деле, ради которого он здесь? Она с легкостью могла бы вовлечь в свою затею нескольких девочек, так чтобы у них даже подозрения не мелькнуло, что они сейчас не просто с удовольствием коротают часок-другой. Но Марианна… если она умышленно задерживает его здесь, то это означает, что она должна знать, чего он ищет.

Он поправил букву «омега» у мисс Брим, хотя мысли его были заняты значительно более актуальными предметами, чем греческие буквы. Он не находил ничего невероятного в том, чтобы одна (а может быть, даже и не одна) из девочек, причастная к недозволенным поискам, узнала о существовании тайного хода. Он мог также допустить, что девочки держали свое открытие в секрете ради каких-то своих интересов – например, ради полуночных набегов на кухню или для того, чтобы пугать нелюбимых учительниц. Но он никак не мог понять, какая могла существовать связь между этими теориями и явлениями призраков в школе. Как ни ненавидела Марианна уроки рисования, у нее не было никаких оснований желать зла девицам Селвуд.

Он переходил от одной ученицы к другой, выстраивал и отвергал предположения, раздавая похвалы, и в то же время перебирал все мыслимые варианты возможных побуждений. Но ничего из этого не вышло. Тогда он начал обдумывать, как бы ему избавиться от своих самоназначенных подопечных.

В конечном счете этого не понадобилось. В библиотеку ворвалась мисс Беатриса, осмотрелась, уперлась руками в бока и с каменным лицом уведомила учениц:

– Вам пора переодеваться к обеду. Не задерживайтесь.

Они унеслись прочь; только мисс Брим задержалась, чтобы бросить прощальный взгляд на Адриана. Марианна опустила ресницы и вновь быстро подняла их, умело используя самые неотразимые приемы кокетства. Ее мурлыкающее «спасибо» было просто пропитано нежностью.

Джейн метнула сердитый взгляд на бывшую подругу, а затем задумчиво обратилась к Адриану:

– Я уверена, что Дафна присоединилась бы к нам с удовольствием. – Она поймала негодующий взгляд мисс Беатрисы, залилась румянцем и умчалась вслед за остальными.

Покачав головой, Беатриса спросила:

– Ну что, вконец вас замучили?

– Еще пока не совсем. Но вы извините меня, если я не пойду обедать? Я хотел бы продолжить обследование чердака.

Наконец-то он смог подняться на несколько лестничных пролетов и, минуя дверь своей комнаты, пройти по длинному коридору в чердачную кладовую, в которой, как он подозревал, таились объяснения большинства явлений, так сильно омрачивших жизнь пансиона. До сих пор он рылся среди мебели, но не обнаружил никаких приспособлений для быстрого появления и отступления. Он проверил окно и простукал стены – и ничего не нашел. Теперь он уберет отсюда все до последней щепочки, так чтобы можно было добраться до половиц.

Он вошел в коридор, открыл дверь напротив, которая вела во вторую кладовую, уже подготовленную им раньше, и принялся за утомительное дело перестановки тяжелых шкафов. Там, где это оказывалось возможным, он вынимал ящики; во всех остальных случаях он вытаскивал все содержимое, чтобы шкафы оставались пустыми. Это занимало уйму времени, но его рука, которую он плотно забинтовал, готовясь к этой работе, не позволяла ему ускорить темп.

Снизу донеслись беспорядочные аккорды: кто-то играл на фортепиано. Неужели в этом заведении кого-то еще тянет к старому инструменту? Конечно, на этот семестр в пансионе осталось мало учениц, так мало, что он не представлял себе, каким образом сестры Селвуд смогут выдержать необходимые расходы. И пока что он никак не сумел им помочь. Он вернулся к своему занятию с удвоенной решимостью.

Дело продвигалось удручающе медленно, но он упрямо и методично продолжал свои труды, пока не случилось так, что в дверях застрял тяжелый шкаф-гардероб, который Адриан лишь ценой огромных усилий мог вообще сдвинуть с места. Зачем только люди создавали такие неподъемные штуки? Он с досадой разглядывал грубую резьбу. Он предпочитал более чистые линии, более плавные очертания, чем у этого унылого темного и угловатого монстра. Кто бы ни был тот человек, который распорядился отправить сюда эту громадину, винить его не приходится, Адриан вообще отправил бы ее на костер.

В коридоре послышались легкие торопливые шаги, которые замедлились при подходе к двери кладовой. Шкаф имел в высоту добрых семь футов, и Адриан не мог выглянуть поверх него, но по просвету вокруг шкафа можно было судить, что проем достаточно широк для него и Адриан мог бы его вытолкнуть в коридор, если бы имел возможность маневрировать, обходя любые препятствия, которые окажутся на его пути.

– Мистер Карстейрс?.. – донесся из-за двери мягкий голос Дафны. – Жалко, что я не могла прийти раньше.

– Были бы вы тут раньше, вы бы поняли, что жалеть вам не о чем, – отозвался он. – Вряд ли это был бы для вас приемлемый способ приятно провести вечер.

– Но вам нужна помощь! Только не говорите мне, что вы все это перетащили один.

– Ну что вы, конечно нет! – заверил он ее. – Тут в моем распоряжении целый сонм духов.

Его острота не имела успеха. Через секунду Дафна спросила:

– Вы что, застряли?

– Временно, – сознался он.

– Это ужасно! – воскликнула она. – Вам нельзя всем этим заниматься. Рука у вас пока что не в том состоянии. Давайте я позову Моффета.

– Не надо, – возразил он. – Для такой работы он слишком стар.

– Может быть, следовало бы нанять работника… – Дафна осеклась. – Мистер Карстейрс, вы не думаете, что именно это предпринял Джордж? Нанял двух рабочих, чтобы они двигали мебель?

Адриан хотел бы видеть ее, когда говорит с ней.

Он попробовал согнуть больную руку и с отвращением взглянул на шкаф. Ему понадобится наклонить эту махину на себя, протолкнуть на несколько дюймов и снова опустить. Он пошевелил плечами, собираясь с духом, схватил шкаф и потянул на себя. С протестующим скрипом шкаф наклонился к нему. Он видел, что пальцы Дафны ухватились за шкаф с боков недалеко от самого низа, и когда Адриан толкнул шкаф, Дафна потянула его на себя. Медленно, дюйм за дюймом, шкаф выползал из кладовой, и, наконец, оказался в коридоре, где его можно было поставить в нормальное положение.

Дафна разглядывала его с довольно мрачным лицом.

– По-моему, он выглядит исключительно элегантно именно там, где стоит сейчас. Больше ни на дюйм его никуда не передвигайте.

Адриан отступил, изучая результат своих усилий.

– Разве что еще на два дюйма, – сказал он и пододвинул шкаф к стене. – Здесь он мешал бы проходить.

– Духам не помешал бы. Они могут проходить сквозь дерево, – напомниа Дафна. Она вошла в помещение, из которого он только что выбрался, и осмотрелась вокруг. – Не очень-то далеко вы продвинулись, – сказала она и, спохватившись, вспыхнула. – Не подумайте, что я вас упрекаю. Но… я могу как-нибудь помочь?

Адриан поручил ей вынимать ящики из комода, пока сам он передвигал кресло к соседней двери. Потом он потащил опустошенный ею комод, а она следовала за ним с нижним ящиком. Потом, как только он придвинул комод к стене, она взялась задвигать ящики на место.

Она облокотилась о крышку комода, улыбаясь.

– Какие восхитительные способы проводить время мы тут находим! Нам еще не пора отправляться в ночной дозор?

Он вытащил из кармана часы и с удивлением обнаружил, что была ровно половина двенадцатого.

– Наденьте накидку, – напомнил он ей, пытаясь от самого себя скрыть, как приятно ему было узнать, что она составит ему компанию.

Он знал, что следовало бы оставить ее в доме, но и альтруизму есть границы. Он хотел, чтобы она была с ним – по крайней мере, во время первого обхода усадьбы. Он может послать ее в дом позднее, чтобы она стояла на страже здесь, пока он будет нести вахту снаружи.

Он ждал ее на лестничной площадке, глядя в окно. Снежный пейзаж казался спокойным; ни малейшего признака, что поблизости кто-то есть. Он думал о том, сколько это еще может продолжаться.

Через несколько минут вышла Дафна, на этот раз надев накидку и полусапожки; кроме того, она укутала голову и шею теплой шалью. Весь ее облик дышал воодушевлением и нетерпеливой готовностью. Совладав с мгновенным искушением обнять ее и поцеловать, Адриан вместе с ней направился вниз по лестнице и прошел в заднюю часть дома. У двери, ведущей в подвал, он заколебался, но потом решительно проследовал к выходу на задний двор. Подвал он обследует потом, когда с ним не будет Дафны.

Они вышли из тепла в леденящий холод ночи. Над ними расстилался звездный полог с серпом убывающей луны.

Высоко над головой проплывали туманно-серые клочья облаков, резко выделяющиеся на темном фоне неба.

Ясная, мирная ночь, пронизанная мерцающим светом. Нет, возразил себе Адриан, это самая подходящая ночь для призраков, если они собираются снова разыгрывать свои мерзкие трюки и при этом не хотят, чтобы их поймали. Дафна должна находиться в безопасном месте.

Удовлетворенный этим рассуждением, он направился к конюшне, где все было погружено в сон; даже конюха не было видно.

Дафна шагала с ним рядом, кутаясь в свою теплую одежду и настороженным взглядом обводя окрестности. Они обогнули дом и прошли вдоль главного фасада, стараясь держаться поближе к живой изгороди и по возможности не на виду у недобрых глаз. И снова – ничего. Несколько минут они постояли на месте, наблюдая за дорогой и рощей, где тишину нарушал только крик совы. Даже ни одна ночная зверюшка не прошмыгнула мимо.

– Мы не пойдем в особняк? – прошептала Дафна ему на ухо, поднявшись на цыпочки.

– Может быть, вам лучше вернуться? Я могу посторожить и один.

– Я намерена оставаться на улице столько же, сколько вы, так что даже и не думайте сплавить меня отсюда.

Он не возражал, хотя и следовало бы. Они отошли на несколько шагов через просвет в кустарнике и, пользуясь этим новым прикрытием, направились к большому дому в конце аллеи. Здесь их тоже встретила тишина. Ни одно окно не было освещено; как видно, сегодня Селвуд не ждал гостей. Адриан был бы рад, если бы мог быть уверен, что действительно никто не появится.

Они осторожно обогнули дом (он впереди, она – по пятам за ним) и миновали ряд подвальных окошек – холодных, темных и пустых. Просто идеальное время, чтобы забраться внутрь и оглядеться, подумал он. Вот только присутствие Дафны…

Она хотела помогать. Да, она имела на это полное право, а ему требовалось чье-то содействие – из-за больной руки. Но сможет ли он защитить ее, если в том возникнет нужда? Он дотронулся до повязки на запястье; действовать этой рукой может быть трудно, но не невозможно.

Пожалуй, стоит рискнуть. Такой шанс нельзя упускать. Он пробрался через кусты и стал пробовать одно окно за другим; Дафна, с горящими от возбуждения глазами, поспешила к нему на помощь.

Когда, наконец, они дошли до последнего окна в ряду, Адриан присел на корточки и задумался. Все заперты. Придется высадить одно из них, но он сомневался, что это удастся сделать бесшумно.

С другой стороны, кто может услышать? Если они попадутся, ему придется объяснить, почему он предпочел обследовать особняк тайно, не предупредив Селвуда… но что ему может сделать Селвуд? Ну, а что касается Дафны, так Адриан сомневался, что Селвуд станет причинять кузине какой-нибудь вред. За тех двух молодчиков, конечно, Адриан бы не поручился, но ничто не указывало на возможность их присутствия здесь.

Думать да гадать о возможных трудностях – только зря время терять. Он снова принялся дергать окна, пока не обнаружил такое, где рама несколько покоробилась и отошла от оконной коробки.

– Нужно что-нибудь прочное, но гибкое… – шепнул он. – Что-нибудь вроде моего кучерского хлыста.

Дафна огляделась вокруг.

– Вы думаете, что сможете просунуть его внутрь и отвести задвижку?

– Тут это может получиться. – Он быстро улыбнулся ей. – Давайте пройдемся назад, до конюшни.

Она покачала головой.

– Я останусь здесь и буду наблюдать. А что, если кто-нибудь появится, пока вас не будет?

– Это именно то, чего я опасаюсь.

* * *

– Идите, а то мы всю ночь проспорим.

Зная ее, можно было не сомневаться, что так и будет. В конце концов, он устроил ее в засаде, так чтобы она сама была в тени, а сам поспешно прошел к конюшне и вернулся с хлыстом и веревкой. Хлыст казался просто идеальным орудием для задуманного предприятия, если только он не окажется слишком толстым.

Он действительно оказался толстоват. Верхний конец проскользнул достаточно легко, но каких-нибудь двух дюймов не хватило, чтобы дотянуться до ручки задвижки и отвести ее. Пришлось отжимать раму, перемещая упор каждый раз на малую долю дюйма.

– Вы сумели!.. – Дафна, стоя на коленях рядом с ним, схватила его за рукав. – Теперь уж осталось совсем чуть-чуть… достали! Тяните на себя!

Он так и сделал. Они услышали скрип, а потом окно резко отскочило на полдюйма, когда задвижка уже перестала его удерживать. Адриан вытащил свой хлыст, а Дафна потянула раму на себя. Окошко было открыто.

– Нам бы следовало захватить фонарь, – прошептала она. – Придется прыгать вниз? Как вы думаете, тут высоко?

– Сейчас узнаем. – Адриан отстранил ее, а потом стал спускать хлыст в погреб. Ему пришлось опустить его на порядочную длину, прежде чем послышался глухой стук от удара, когда кнутовище коснулось пола. Зажав на ремне то место, откуда следовало отсчитывать длину, он вытянул хлыст назад; результат заставил его призадуматься. – Десять футов, что-то около того. Вам лучше подождать здесь.

– Не говорите глупостей. Залезайте первый, а меня вы сможете подхватить здоровой рукой.

Здоровой рукой. У него были бы две здоровых руки, не окажись он таким неуклюжим. И Дафна, спасибо ей, ни единым словом не упрекнула своего посрамленного странствующего рыцаря. Вместо этого она сама протянула руку помощи. Да, она могла бы стать мужчине надежным партнером.

Он привязал веревку к дереву и проверил ее длину. Спуститься по веревке на пол он сумел бы без всякого труда, но о том, чтобы взобраться по ней наверх, не могло быть и речи. Если только… Он начал завязывать петлю, но обнаружил, что не может приложить достаточное усилие левой рукой, чтобы затянуть узел как следует. И опять ему понадобилась помощь Дафны.

Вскоре они сформировали на веревке четыре петли; веревка была достаточно прочной, чтобы выдержать его вес. Удовлетворенный полученным результатом, Адриан вновь спустил конец веревки в окошко. Теперь из-за петель она стала короче, но ее длины еще хватало, чтобы он мог достать ногой до нижней петли; он мог в случае опасности выбраться сам и помочь выбраться Дафне. Успокоенный, он сел на оконный выступ, перевернулся, ухватился здоровой рукой за раму и спустился по веревке до конца. Ему, при его росте, до пола оставалось не более двух-трех футов. Он выпустил веревку и легко приземлился.

Темнота обступила его со всех сторон, но она не была полной. Через другие окошки просачивался слабый свет. Одно, прямо над ним, было загорожено: в проеме сидела Дафна. В следующее мгновение она повторила его движение и повисла на руках. Он подхватил ее здоровой рукой за талию и бережно опустил свою легкую ношу на пол перед собой. Другая его рука поднялась, осторожно придерживая ее, и он скорее почувствовал, чем услышал, ее участившееся дыхание.

Долгим было мгновение, когда они стояли так – ее руки покоились на его плечах, а его руки обвивали ее талию. Инстинкт боролся со здравым смыслом – и победил. Его руки напряглись и привлекли ее ближе к нему; он наклонился и уже чувствовал, как свежий аромат ее волос наполняет его, а выбившаяся прядка щекочет его щеку.

Она внезапно отстранилась.

– Нам нужен фонарь.

Нет, ему был нужен совсем не фонарь. Он провел рукой по ее волосам, злясь на самого себя… он все еще хотел удержать ее в руках, почувствовать губами ее губы. Каким же скотом надо быть, чтобы воспользоваться преимуществом момента теперь, когда она полностью в его власти.

Быть скотом, думал он, могло бы оказаться намного приятнее, чем быть джентльменом.

Он заставил себя вновь обратиться к мыслям о том, что их окружало. Его глаза уже приспособились к темноте подвала, и он мог различать предметы и видеть стены – те, которые находились недалеко. Помещение, в которое они попали, было небольшим и почти пустым. Кроме того, Дауэр-Хаус находился с другой стороны. Любые подземные ходы должны были начинаться не здесь.

Найти дверь они смогли просто – ощупью продвигаясь вдоль стен. Через минуту они уже стояли в просторном коридоре. Дафна беспокойно поглядела вверх, словно у нее было ощущение, что потолок давит на нее своей тяжестью. Адриан не мог винить ее за это, особенно сейчас, во мраке и холоде. Он довольно долго не трогался с места, пытаясь сориентироваться, а затем направился к тому концу дома, который был ближе к зданию пансиона.

Коридор оканчивался длинной камерой, вдоль стен которой были расставлены дубовые бочки, наподобие тех, что заполняли погреба в Дауэр-Хаусе. Высоко под потолком располагались многочисленные окошки, благодаря которым видимость здесь была получше. Дафна наткнулась на полку, и раздалось дребезжание потревоженных бутылок. Вино, догадался Адриан. Если вход в туннель действительно открывается отсюда и если им пользуются, его должно быть легко найти.

Однако прошел час, и Адриан признал свое поражение – по крайней мере, временно.

Дафна поднялась с того места около одной из бочек, где она, стоя на коленях, ощупывала доски.

– Я думала, это будет сразу видно, – разочарованно шепнула она. – Если кто-нибудь здесь ходит, то должны же оставаться какие-то следы.

– Правильно, – согласился Адриан. – Самое лучшее, что они могли бы сделать, это оставить проход открытым для нас.

Она вздохнула.

– Или поставить столб со стрелкой и надписью: «К подземному ходу – сюда», или что-нибудь в этом роде. Что будем делать дальше?

Адриан еще раз прошелся вдоль стен, хватаясь за края бочек, но не сумел ни отогнуть, ни повернуть ни одной детали.

– Если бы я сам не слышал голоса, я пришел бы к убеждению, что никакого туннеля нет. А так… – он замолчал.

– Вы могли ошибиться? – едва слышно спросила она.

– Это мог бы быть какой-то необычный акустический эффект, но… не думаю. Нет, я слышал голоса, и они шли из-за стены. – Он хлопнул рукой по последней бочке. – Путь сквозь стену существует, но мы пока просто не смогли его найти. Но я предполагаю, что нам все-таки легче будет вести поиски с нашей стороны; по крайней мере, там мы можем принести столько фонарей, сколько нам понадобится.

Она обвела взглядом сырую камеру, подняла глаза к потолку и поежилась.

– По-моему, нам лучше выбраться отсюда, пока нас тут не застали.

Двигаясь как можно осторожнее, он отвел ее назад, в помещение с открытым окном. Веревка висела там, где они ее ставили; пока их не обнаружили. Он ухватился за конец, нащупал первую петлю и просунул в нее ногу в сапоге. С помощью здоровой руки он подтянулся, всунул другую ногу в следующую петлю и подтянулся до подоконника. Затем он перекинул ногу за окно и выбрался наружу.

Когда он снова просунул голову в окошко, Дафна уже забралась в первую петлю и ждала, подняв руки. Он схватил еe за руку и помог подняться к следующей петле.

Она выбралась из окошка и отошла немного в сторону, чтобы поправить сбившуюся одежду. Адриан несколько мгновений смотрел ей вслед, а потом вытянул веревку и закрыл окно. С четвертой попытки ему даже удалось с помощью хлыста запереть задвижку. Двух-трех минут работы оказалось достаточно, чтобы разровнять веткой снег, который они утоптали; покончив с этим делом, он счел, что они не оставили никаких заметных следов своей незаконной экспедиции.

Довольный таким благополучным завершением, он счистил со штанов налипшие льдинки, повернулся к зданию школы – и оторопел. При свете звезд он отчетливо увидел фигуру, стоявшую на дороге; пелена, скрывающая эту фигуру, развевалась на ветру. Фигура не предпринимала ни малейших попыток спрятаться; наоборот, она расположилась на самом видном месте и, как казалось, вперилась взглядом в окна, словно чего-то ожидая.

– Это Луизин Монти! – воскликнула Дафна. – Кто, кроме него, позволил бы себе такую наглость! И как же он посмел, после того раза…

– Вероятно, у Луизы не было случая сообщить ему, что они попались, – предположил Адриан.

– Тогда сейчас самое подходящее время уведомить юных шалунов, что игра окончена. – Дафна двинулась вперед.

Она успела сделать лишь несколько шагов, когда Адриан перехватил ее и подтянул в укрытие, под защиту кустарника.

– Я не уверен, что это Монти, – шепнул он. – Этот посетитель как будто не пытается выманить кого-нибудь из дома.

Они наблюдали молча. Фигура приблизилась к окну, подергала его и перешла к соседнему.

– Он пытается пробраться в дом, – охнула Дафна. – Но… Я думала, что наш призрак пользуется для этого подземным ходом?

– Может быть, мы оказались у него на пути. – Адриан только сейчас обнаружил, что держит Дафну за руку, и отпустил ее. – Вот что, я хочу, чтобы вы подождали в доме у самой двери черного хода. Нет, не спорьте. Вы мне там нужны. Если он попытается зайти оттуда, вы можете закричать, чтобы предупредить меня.

– А что будете делать вы? – спросила она.

– Попробую последовать за ним, если он найдет другой путь в дом.

Он проводил Дафну к тыльной части дома и удостоверился, что она внутри и в безопасности, а затем поспешил возвратиться к фасаду. В первый момент ему показалось, что их призрак бесследно исчез, но потом заметил какое-то неторопливое шевеление у дальнего конца здания. Дух методично переходил вдоль фасада от одного окна к другому, очевидно, безуспешно. Адриан крался следом.

Однако он хотел перехватить посетителя, прежде чем тот доберется до двери, где ожидала Дафна. Он ускорил шаги и, добравшись до угла, увидел только, что с этой стороны дома никого нет. У привидения не могло быть никакого резона медлить; на этой стене было лишь несколько окон, во всяком случае, тех, до которых было легко добраться. Адриан пошел еще быстрее и заглянул за следующий угол.

Вот оно. Привидение продвигалось быстро и теперь приближалось к дверям черного хода – как будто именно сюда и стремилось. Когда Адриан бросился вперед, он услышал слабый щелчок поднимаемой щеколды. Дафна…

Он помчался со всей скоростью, на какую был способен, с ужасом ожидая услышать ее крик.

Никто не закричал. Произошло совсем другое: призрак остановился на крыльце как вкопанный. Адриан рванулся сквозь кустарник; призрак подпрыгнул, затем перемахнул через ступеньки крыльца и исчез в кустах.

Еще через минуту Адриан был уже рядом с Дафной, которая теперь стояла на крыльце, придерживая шаль под подбородком. Даже при свете месяца было видно, как она бледна. Он обхватил ее руками, привлек к себе, прижался щекой к ее волосам, а потом слегка отстранил ее от себя, держа ее за плечи, и всмотрелся в ее лицо.

– С вами все в порядке?

Она обратила к нему широко открытые, испуганные глаза.

– Я… да, конечно. Только… – она вздрогнула. – Это было так… так мучительно. Нет, – остановила она Адриана, когда он бросился вниз с крыльца. – Он… должно быть, сейчас он уже далеко. Не стоит за ним гоняться. Я… я хотела бы, чтобы вы проводили меня наверх.

Адриан сразу же вернулся. Должно быть, она не на шутку потрясена, если просит его отказаться от погони.

– На что оно похоже? – спросил он ее.

Она покачала головой.

– Это… Я не могу описать. Лица не было. Я… пожалуйста, я хочу забыть об этом.

Он нахмурился, но понял, что не может добиваться ответа, по крайней мере, сейчас. Он ограничился тем, что по мере сил постарался успокоить ее. Но только тогда, когда они двинулись вверх по лестнице, Дафна перестала дрожать.

 

Глава 15

Нескончаемо тянулись долгие ночные часы. Дафна лежала без сна в своей постели, прислушиваясь к бою часов, который доносился из холла на первом этаже. Ее пальцы комкали и разглаживали простыню, комкали и разглаживали.

Наконец, слабый свет звезд и убывающего месяца уступил место серому полумраку, который просочился в комнату и сделал предметы различимыми. Когда она смогла разглядеть очертания кресла напротив, она откинула теплое одеяло и выбралась из кровати, поеживаясь от холода. То, что ей предстояло исполнить, надо было делать сразу же, не дожидаясь, пока поднимется кто-нибудь еще и увидит, чем она занимается.

Она подошла к камину, положила в топку лучинки и уголь для растопки, запасенные с вечера в ведре, и разожгла огонь с помощью огнива, кремня и трута. Дрова приветливо затрещали, но разгоревшееся пламя не могло сразу отогнать промозглый утренний холод. Затем она открыла шкаф, вытащила самое теплое из своих платьев и быстро оделась. Нужно выбрать и самые теплые ботинки: прогулка предстоит долгая. Она набросила накидку и закутала шалью голову и плечи… а потом взялась за ручку двери. Эту часть своего плана она должна была выполнить абсолютно бесшумно. Если мистер Карстейрс проснется и услышит…

Затаив дыхание, она открыла дверь, оглянулась по сторонам и неслышно, как темное облако, скользнула в дальний конец коридора. Вот и тот старинный гардероб. Она облегченно перевела дух, но медлить было нельзя. Она прикрыла за собой дверь и крадучись направилась к лестнице.

Если бы она могла зажечь свечу… и если бы эта вторая ступенька не скрипела. Она облокотилась на перила и перепрыгнула через опасную ступеньку.

Двумя минутами позже (это были мучительные минуты!) она добралась до первого этажа. Пока все складывалось удачно. До сих пор она старалась не дышать; теперь, наконец, она выдохнула воздух, а когда вдохнула опять, ее обоняние уловило запах хлеба, который пекся в печи. Значит, кухарка уже встала и возилась на кухне.

Дафна заколебалась. Она могла бы выбраться из дому через дверь библиотеки на террасу, но ее мог увидеть сверху мистер Карстейрс… если он проснулся. Или же она могла поддаться чувству голода, заговорившему в ней из-за запаха хлеба и… да, корицы. Этот восхитительный аромат манил и привлекал, искушал и звал к себе. Дафна пошла на запах, который и провел ее безошибочно через темный коридор, к черному ходу и вниз по лестнице – на кухню.

В ярко освещенном помещении у плиты стояла кухарка, пухлая и добродушная. Она держала в руках только что вынутый из печи противень с булочками… Седые пряди выбивались у неё из-под чепца и спадали на перемазанные мукой щеки. Когда Дафна вошла, женщина оглянулась, и брови на ее румяном от жара лице поползли на лоб.

Она поставила противень на стол, задвинула в печь следующий и обратилась к гостье:

– Вот так штука, мисс Дафна, почему это вы в такую рань поднялись?

– Я не могла спать. – Дафна прислонилась к краю деревянного стола и взглянула на остывающие булочки. – Можно?

Повариха жестом подтвердила свое безусловное разрешение и вновь взялась за скалку.

Дафна выбрала одну булочку.

– Все никак не могу успокоиться, – пожаловалась она, надеясь, что голос у нее звучит натурально. – Пойду прогуляюсь немножко.

Кухарка даже перестала лепить следующую булочку.

– В такой-то час, мисс? Вы не заплутаетесь в снегу да в темноте?

– Уже светает. И спасибо.

Прихватив с собой булочку, она направилась к двери. Спустя еще две минуты она поднялась по ступенькам и вышла через заднюю дверь. Дожевывая свой завтрак, она двинулась через рощу по тропинке к дороге на Бат.

Две мили прохладным весенним днем – приятная прогулка. Те же две мили в предрассветный час холодного января – совсем другое дело. Дафна куталась в накидку и жалела, что перчатки у нее недостаточно теплые. Хорошо хоть, что нет метели, напоминала она себе, пробираясь в глубоких сугробах, пока не добралась до сравнительно чистого участка дороги.

В кроне какого-то дерева у нее над головой залилась трелью птица, и Дафна почувствовала чистый запах влажной сосны. Все казалось чистым и новым… и замерзшим. Она ускорила шаги… хотя и страшилась мысли о том, что ждет ее в конце путешествия.

Наконец – и все-таки слишком скоро – она достигла окраины Бата. Она могла бы найти дорогу к основным достопримечательностям Бата, но прочие районы города были ей почти незнакомы. Где, например, может остановиться джентльмен, если он хочет пожить в городе, не влезая в слишком большие расходы? Уж конечно не в отеле «Йорк» – единственной гостинице, которую знала Дафна. Что же тогда остается?

Остается множество более мелких заведений, ответила она себе, и сердце у нее упало. Тот, кого ей надо выследить, может вообще находиться не здесь, и вся ее утренняя экспедиция может оказаться бесплодной. Но следовало с чего-то начать, и Бат сулил наилучшие перспективы.

Она бродила, пока не добралась до скромной гостиницы, которая выглядела удобной, хотя и не Бог весть какой элегантной. Дафна вошла в темный вестибюль, но никого там не обнаружила; придется, как видно, идти дальше. Пока она стояла здесь в раздумье и нерешительности, где-то раздалось позвякивание металла – значит, в доме шла жизнь.

Последовали и другие звуки, свидетельствующие о присутствии людей, и, ориентируясь по этим звукам, Дафна дошла до кухни.

У длинного деревянного стола стоял жизнерадостный грузный мужчина средних лет, с полотенцем, подвязанным вместо фартука.

Когда вошла Дафна, он поднял глаза от списка, который перед этим просматривал, отложил его в сторону, вытер руки о полотенце и направился к посетительнице. Дафна поинтересовалась, не остановился ли здесь интересующий ее постоялец, и получила вежливый, но отрицательный ответ. Поблагодарив, она вышла на улицу, дабы продолжить обход многочисленных дешевых гостиниц Бата.

Это была ее шестая попытка, коща хозяин, мрачный худой мужчина, выслушав ее вопрос, вдруг испустил глубокий вздох.

– Угу, есть такой. Хотите с ним потолковать, верно? – Он явно не собирался трогаться с места.

– Да, хотелось бы, – признала Дафна. Вероятно, следовало заплатить ему, чтобы он прогулялся по лестнице. Мужчина хмыкнул.

– Ничего не выйдет. Велел, чтобы его не беспокоили, вот так вот.

– Велел? – переспросила Дафна. – Можете на этот счет ее тревожиться. Идите сейчас же и побеспокойте его. Можете ему сообщить, что я буду его ждать в приемной. А если он спит – разбудите его.

Она устремила на него пронизывающий взгляд, который заставлял многих юных леди опрометью кидаться выполнять ее указания.

Хозяин потоптался на месте.

– Это ему не по вкусу придется, знаете.

– А мне не придется по вкусу, если вы не сделаете то, что я прошу. Что же мне, самой к нему врываться?

Мужчина обдумал такой вариант.

– Да, пожалуй, это не годится, – буркнул он, наконец.

– Совершенно верно. Так что вы уж сходите к нему, а я подожду, пока он выйдет. Хозяин кивнул.

– Ага, – бросил он отрывисто. – Так будет лучше. – Еще раз тяжело вздохнув, он, шаркая ногами, покинул помещение.

Но он не сказал ей, где найти частную приемную. Она отыскала буфетчика, от которого и получила нужные ей сведения; заодно он уведомил ее, что приемная оплачена вперед на всю следующую неделю или даже на более долгий срок тем джентльменом, который занимает самый лучший номер в парадной части здания. И поскольку речь шла именно о том джентльмене, которого она намеревалась повидать, полученная информация ни в малейшей степени не обескуражила Дафну. Она заказала кофе, поднялась по лестнице и со второй попытки нашла нужное ей помещение.

Она едва успела снять перчатки и размотать шаль, когда в дверь тихонько постучали и вошла горничная, чтобы развести огонь в камине. Огонь разгорелся быстро; Дафна подошла поближе к камину, чтобы согреться, и почти тотчас же явился буфетчик: он принес поднос с дымящимся кофейником, двумя чашками и тарелкой с булочками и печеньем. Аромат заполнил уютную комнату, напомнив Дафне что во время своей утренней прогулки она зверски проголодалась. Она приготовилась к ожиданию и постаралась устроиться поудобнее: расположилась в широком кресле, а ноги поставила на скамеечку поблизости от камина. Она прихлебывала кофе, ела булочку, и чувство, что мир вокруг рушится, стало понемножку притупляться.

Прошло немногим более получаса, и вот дверь распахнулась и на пороге возник стоящий в театральной позе румяный полный джентльмен в огненно-красном халате с пурпурными и зелеными переливами; лицо у него излучало самое искреннее радушие и сердечность. Дафна осталась сидеть, как сидела, и критически разглядывала его.

– М-м-милая моя! – воскликнул он, и его ирландский выговор, обычно едва заметный, сейчас был демонстративно усилен для вящего эффекта. – О, как я ждал этого часа, чтобы вновь прижать тебя к своей груди!

– Нет, нет, не стоит рисковать – вдруг помнутся ваши манжеты. – Она встала, но лишь затем, чтобы увеличить расстояние между собой и буйно-жизнерадостным джентльменом.

Он приосанился, выпрямился во весь свой рост – во все свои пять фунтов четыре дюйма – и принял оскорбленный вид.

– Я неприятно поражен, моя дорогая. – Он отбросил акцент ради театрального пафоса. – Холодный прием, резкий тон, отчужденность манер – и все это должно было соединиться, к великой печали моей, только для того, чтобы мне открылась горькая истина: ты совсем не испытываешь такого восторга от лицезрения своего давно пропавшего дяди Персивела, какой испытываю я, видя тебя!

– Вот уж воистину давно пропавшего. Я виделась с вами во время вашего последнего визита в Англию, четыре года назад. Или тот визит не был последним? Нам, во всяком случае, вы не давали о себе знать с тех самых пор. И ради чего же вы появились снова именно сейчас и именно таким образом? Выступать в роли призрака!!!

Он испустил шутовской вздох, вытащил платок из объемистого кармана и прижал его к глазам.

– О, моя маленькая Дафна! О ты, кого я взрастил и взлелеял, в ком я души не чаял, как в родной дочери! Кто бы мог поверить, что ты окажешься такой бесчувственной! О, как, должно быть, переворачивается в могиле твоя бедная мама!

– Значит, вы получили мое письмо, где я сообщала вам о ее смерти. – Она скрестила руки на груди. – Ну довольно, дядюшка. Что за игру вы затеяли? Я… мы все… думали, что вы благополучно устроились на континенте и управляете своей последней игорной преисподней. В Италии, я не ошибаюсь?

– Было дело, дорогая, было дело. – Он налил себе кофе и, взяв с тарелки печенье, с полным ртом продолжал: – Превосходное заведение. В Милане. Очень скучаю без него.

Она вновь наполнила свою чашку и вернулась в то же кресло, где сидела перед тем.

– Позвольте мне догадаться. Я предполагаю, у вас вышли небольшие разногласия с местными властями?

– Ничего подобного, – провозгласил он, являя собой образ воплощенного негодования. – У меня было самое респектабельное заведение… ну, в основном. Просто полоса невезения. И вот иной избрать я должен путь, чтоб ветром снова паруса надуть. – Он победоносно воззрился на нее.

Ее беспокойство росло.

– У вас уже и план наготове?

– А как же иначе! Дитя мое, как ты можешь во мне сомневаться? Я вспомнил о семейном наследстве.

– Семейном… – она уставилась на него с подозрением. – Каком семейном наследстве?

Он застыл с пирожком в руке и кинул на нее быстрый взгляд. Подчеркнуто спокойно он надкусил пирожок, а остальной частью небрежно помахал в воздухе.

– Я думал, ты знаешь. Ну, я предполагаю, тут и знать-то особенно нечего. А теперь расскажи мне, как твои дела? Наверно, все еще в пансионе? И, кстати, тебе не следует об эту пору находиться там? Уроки пропускать нехорошо, сама знаешь. Ты…

– Дядя! – пресекла она его разглагольствования. – Вы меня не собьете. Что именно вы имели в виду, говоря о наследстве?

Казалось, он чувствовал себя неловко.

– Да это просто сплетня, слух. Может быть, ничего такого и нет.

– Чего такого? – ее терпение уже висело на волоске. – Рассказывайте. Вы бы не стали тратить деньги на поездку в Англию ради простой сплетни.

Он дожевал пирожок и сосредоточенно разглядывал дно своей чашки.

– Есть такая глупая история о сокровище, зарытом где-то в Дауэр-Хаусе, – пробормотал он.

– Сокро… – Дафна покачала головой. – Ну нет, дядюшка. Это дело становится слишком темным. Сокровище? Семья Селвуд.

Он возмущенно выпрямился.

– Ты сомневаешься в моих словах? Так имей в виду, девочка, что мой отец и отец Софронии, Беатрисы и Элспет были не только кузенами, но и закадычными друзьями. Темное дело, тоже мне. Я знаю, что говорю, – добавил он, подмигнув.

– А вы разве не знаете, что их дедушка лишился всего состояния? Дядя Персивел, там нечего было прятать.

– Это все твой скептицизм, милое дитя. – Он покачал головой. – Так знай, что незадолго перед банкротством старик спрятал несколько ценных картин – заметь, они не были включены в опись – в Дауэр-Хаусе. Он не желал, чтобы они были проданы с аукциона для уплаты его долгов, как все прочее имущество. Вот такой способ обеспечить будущее своей семьи.

Дядя Персивел победоносно посмотрел на нее. Картины… Она вспомнила, что кузина Беатриса говорила что-то о ценных картинах, исчезнувших во время описи имущества. Неужели они действительно были припрятаны, а не украдены? Ценные картины…

Она повернулась к дядюшке, чувствуя, как накатывает на нее волна негодования.

– И вы повадились являться в Дауэр-Хаус под видом привидения? Решили распугать всех, чтобы это место опустело и вы могли спокойно искать картины?

– Нет, – возразил он печально. – Я не могу приписывать себе честь изобретения такого вдохновенного плана. Я просто позаимствовал идею, когда услышал, что другие уже воплощают ее на деле. И должен сказать, – тут в его голосе зазвучала обида, – у вас там слоняется столько духов, что просто удивительно, как это мы не сталкиваемся друг с другом гораздо чаще.

Дафна уронила голову на руки. Стало быть, одним из призраков оказался дядя Персивел; ну что ж, она знала это с того момента, когда минувшей ночью столкнулась с ним у задней двери; ни один из остальных призраков не вызвал в ней такого потрясения, как вновь обретенный дядюшка. Но он непричастен к исходному заговору против школы. Ее дядя Персивел, Монти – друг Луизы… похоже, что кто угодно носится по ночам вокруг школы, закутавшись в старые простыни. Слишком много привидений…

А если их так много, вероятность скандала неизмеримо возрастает, нависая над ней подобно устрашающей грозовой туче.

Она перевела дыхание.

– Что же вы знаете об этих картинах?

Дядя Персивел избегал встречаться с ней взглядом.

– Ну, видишь ли, как сказать… они нужны мне, дорогая.

– Что за бред! – Дафна выпрямилась. – Картины, поскольку они находятся в Дауэр-Хаусе, принадлежат моим кузинам – Софронии, Беатрисе и Элспет, и картины нужны им чтобы спасти школу!

Персивел облизнул губы.

– Этот недостаток родственных чувств, который я обнаруживаю в тебе, заслуживает порицания, моя девочка. Я, твой родной дядя, тоже испытываю настоятельную нужду в этих картинах.

– Вы упускаете из виду то обстоятельство, что мои кузины – и ваши кузины, могу добавить – также приходятся мне весьма близкими родственницами. И к тому же их притязания законны.

– Притязания! – Персивел отмел это понятие как нечто, совершенно не относящееся к делу. – Они прожили в этом доме всю свою жизнь, и что же, они побеспокоились о том, чтобы откопать свое сокровище? Нет! Оно их просто не интересовало!

– Вы же понимаете, что они ничего об этом не знают.

– Вот именно! – подхватил Персивел. – Если сокровище принадлежит им, они должны знать об этом, разве не так? Это доказывает справедливость моих притязаний. Нет! – он поднял руку. – Тебе незачем приносить мне иэвинения. – Он широко раскинул руки. – Я прощаю тебя.

Дафна воздержалась от дальнейших пререканий. ЧТО она может поделать со своим непутевым дядюшкой? Она не знала, как быть. Если он задержится в этих местах подольше, вряд ли она сможет рассчитывать на его деликатность – эта черта вообще не была ему присуща. Он попробует начать с простых игр в карты или в кости, но его сомнительные приемы очень скоро навлекут на него – и на школу – новый скандал. Может быть, мистер Карстейрс…

Эта мысль заставила ее похолодеть от ужаса. Мистер Карстейрс, должно быть, никогда ничего и не слыхал о ее обаятельном, но отверженном родиче. Подробности, которые дядя Персивел мог бы – и, несомненно, не побоялся бы – разгласить… Ее кинуло в жар. Язык у дядюшки был длинный, и не существовало никаких способов, чтобы как-то воздействовать на него. Дайте ему бутылку канарского – и он тут же перескажет скандальную историю своей – а заодно и ее – жизни. И через мгновение весь Бат будет знать, что она провела полтора года за игорными столами того злополучного притона картежников в Ковент-Гардене.

При этом воспоминании она вздрогнула. Ей было тогда всего лишь пятнадцать лет, а ее матушку целиком поглощали другие заботы: воспитание малолетнего сына старшей дочери, приближающееся разрешение от бремени второй дочери и ожидаемая помолвка третьей. Миссис Селвуд была только рада, когда ее четвертая дочь получила приглашения «вести дом» у дяди, и с легкостью дала на это свое согласие, не имея ни малейшего представления о том, какое заведение он содержит. Но тогда у Персивела случилась полоса везения, он перебрался в более добропорядочный квартал на Джермин-стрит, и мать Дафны, наконец, почуяла неладное и заинтересовалась истинной природой дома своего деверя. Она тотчас же послала за Дафной, наложила запрет на какие бы то ни было отношения между ними и сделала все от нее зависящее, чтобы создать для своей дочери значительно более респектабельное окружение.

Ну что ж, подумала Дафна, она достигла респектабельности. В качестве учительницы рисования. Но если правда выплывет наружу, это будет катастрофа. Она не сможет остаться в пансионе, чтобы не бросить тень на его репутацию, ни одно почтенное семейство не пожелает взять ее в гувернантки, она лишится возможности как-то достойно устроить собственную жизнь; случись такое, и ни одному джентльмену даже в голову не придет вступать с ней в какие-либо отношения, кроме самых низкопробных.

Но вот мистер Карстейрс…

Она прижала руки к пылающим щекам. Отношения с мистером Карстейрсом. Союз с ним. До сих пор, в дни, когда крепло их дружеское расположение друг к другу, она решительно запрещала себе давать волю мыслям об этом предмете.

Но сейчас эти мысли вырвались из-под спуда, и в них таился слишком большой соблазн. Он давно уже смутил ее душевный покой. Его юмор, его радостная готовность ответить на любой вызов, брошенный ему обстоятельствами, привлекали ее больше, чем она хотела бы признать. Когда, пытаясь ободрить и успокоить ее, он обнял ее за плечи, сердце у нее забилось сильнее, и ей хотелось только одного – остаться здесь, рядом с ним, чтобы разобраться в этом странном, незнакомом ощущении, которое захватило ее целиком.

Она любит его. Открытие поразило ее, как молния.

Чтобы прийти в себя, она глотнула кофе, но это не помогло, даже перед лицом этого… этого несчастья. Мистеру Карстейрсу не нужна жена. Он избрал для себя другой жизненный путь, он преподаватель Оксфорда, холостяк по призванию.

Но ведь он сказал, что, может быть, не вернется в Оксфорд. Что, если он подумывает о месте приходского священника, викария, где он мог бы работать с теми, кто нуждается в нем?..

А она сама? Прежде она отвергала самую мысль о замужестве: праздное, бесцельное существование по канонам хорошего тона нимало не привлекало ее. Если бы она когда-нибудь и вышла замуж, то ей хотелось бы, чтобы это был союз с джентльменом, который стремится к той же цели, что и она. И в это партнерство она хотела со своей стороны внести ровно столько же, сколько почерпнула бы сама.

Брак со священнослужителем – именно с этим священнослужителем – был бы единственным вариантом, который она считала бы подходящим для себя. Но что могла бы внести в этот союз она сама? Только разрушение.

Бесконечной болью отозвалось в ней осознание этой истины. Если вся история станет известной – а слухи о постыдных секретах имеют обыкновение распространяться быстро – она окажется просто жерновом у него на шее, и его карьера будет загублена. Она не позволит себе так испортить жизнь мистеру Карстейрсу – Адриану.

Его имя, произнесенное мысленно, заставило ее вздрогнуть, но она совладала с собой.

Отныне ей придется держать его на расстоянии. Она не вынесет, если он узнает правду, узнает историю ее жизни, которую дядя Персивел может – и, несомненно, когда-нибудь умудрится – разболтать. Угроза повисла над ней подобно дамоклову мечу, и натянутый волосок стал уже очень тонким.

Дело, конечно, было не в том, что ее прошлое покоробит Адриана. Да, она тасовала и сдавала карты за игорными столами, среди малопочтенной публики, с которой не желали якшаться джентльмены – завсегдатаи более респектабельных заведений. Но ведь он, вместо того чтобы испытать праведное негодование, и этот вызов судьбы примет с радостным азартом, и его рыцарские инстинкты тут же взыграют, и он великодушно навяжет ей защиту и респектабельность, которые можно получить лишь в супружестве – и при этом без колебаний принесет в жертву собственные интересы.

И тогда будут разорваны все его связи с Оксфордом, и он уже не властен будет выбирать свою судьбу.

Она этого не допустит. Она хотела бы быть вместе с ним – больше всего в жизни, – но она не купит себе счастье ценой его будущего. Выбирая свой жизненный путь, он должен быть свободен – так же, как хотела бы быть свободной в своем выборе она сама.

И каким бы путем он ни пошел, она не может быть его спутницей, потому что ее прошлое вечно будет для него камнем преткновения.

Отныне она должна избегать всякой близости между ними – близости, которой она так дорожила, и еще она должна любой ценой удерживать его в отдалении от предательского языка дяди Персивела. Хорошо уж и то, что эту борьбу ей осталось вести недолго. Скоро, слишком скоро Адриан покинет пансион, и ей придется встречаться с ним лишь от случая к случаю, так что проблема разрешится сама собой.

Но как же она сможет пережить его отъезд, зная, что ничего другого ей не остается? Она встала, пытаясь удержаться от слез.

Дядя Персивел, сидевший в мирном молчании у камина, поднял глаза.

– Уходишь, милочка? Не хочешь уделить еще полчасика своему старому дядюшке?

Она тряхнула головой, собираясь с силами.

– Я должна возвращаться. Да, я хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали.

Он подозрительно уставился на нее.

– Что именно?

– Я хочу, чтобы вы вели себя со всевозможным соблюдением приличий и ни при каких условиях не ввязывались ни в какие шулерские затеи. А в остальном, что бы вы ни предпринимали, держитесь подальше от пансиона.

Персивел хмыкнул.

– Ну, знаешь, дорогая…

– Обещайте! Вы же знаете, скандалы всегда следуют за вами по пятам.

Он повесил голову и тяжело вздохнул.

– Это совершенно необъяснимо. Сам не знаю, почему так получается.

– Я не хочу, чтобы школа оказалась скомпрометированной. Это понятно?

Он откинулся на спинку кресла, скорбно покачивая седеющей головой.

– Кто бы мог подумать, что до этого дойдет? Моя любимая племянница намекает…

– Я ни на что не намекаю, – перебила она. – Я вам говорю прямо. Ведите себя достойно, прошу вас.

Ей удалось вырвать у него неохотное согласие; с этим она и отбыла. С тяжелым сердцем двинулась она в обратный путь в Дауэр-Хаус. Мысли об Адриане – о том, в чем отказала ей судьба – теснились у нее в уме, пока она не сумела их обуздать. С немалыми усилиями она сосредоточилась на другом предмете – на шатком будущем школы.

Дядя Персивел говорил о картинах так, словно был уверен в их существовании. Кто еще осведомлен об этом? Может быть, дядя Джордж?

В сущности, думала она, как все просто. Что от нее требовалось? Всего лишь обнаружить потайной ход в старинном здании, найти картины и поместить их в такое место, где они будут вне пределов досягаемости для всех, кроме законных владельцев. Тогда ей придется присмотреть за тем, чтобы дядя Персивел благополучно отправился вновь на континент, где он волен устраивать сколько угодно скандалов, лишь бы они не затрагивали его многострадальную семью. И, конечно, в дальнейшем надо будет уклоняться от удовольствия находиться в компании Адриана… мистера Карстейрса. Ну, в самом деле, что может быть легче всего этого?

Она устало брела по дороге, и глаза ее горели от непролитых слез.

* * *

Адриан отложил перо и хмуро присмотрелся к словам, которые он только что написал на бумаге. Этим утром он заметно продвинулся вперед, но достаточно ли? Ему не удавалось наверстать упущенное время, потраченное на бесплодную погоню за призраками. Но так ли уж важна для него эта диссертация?

Нет, не столь уж она важна, понял он, если рассматривать ее как средство к достижению более высокого положения в Оксфорде. Зато как задача, поставленная им перед собой, диссертация значила для него очень много – хотя намного меньше, чем помощь сестрам Селвуд и возможность перехитрить мерзавцев, виноватых в бедах пансиона.

Он задумчиво смотрел на том Геродота; потом закрыл книгу. Он не вернется к этому занятию, решил он, пока не найдет отгадку тайны и не удостоверится, что школа спасена. Он сможет трудиться долго и упорно, но только тогда, когда над головами хозяек не будет висеть больше никакая угроза.

Принятое решение воодушевило его, принесло ощущение цели и смысла; такого ощущения он не испытывал с тех пор… тут его мысль словно споткнулась… С тех пор, когда он в последний раз посвятил себя помощи кому-то другому. Грустная улыбка промелькнула у него на лице. Он не думал о себе как о странствующем рыцаре. Скорей как о человеке, который вечно суется в чужие дела. Ну что ж, теперь он сунется в глубины собственного сердца.

Он вышел в коридор в тот самый момент, когда в дверях своей комнаты появилась Дафна, одетая в синее шерстяное платье, которое было на ней в тот вечер, когда он прикатил в дом викария и так опрометчиво внедрился во все эти хитросплетения. Нахлынули воспоминания – о ее враждебности, о ее отважном рвении, о том, какой огонь вспыхивал в этих прекрасных зеленых глазах. Он и тогда восхищался ею; но насколько же лучше он знал ее сейчас!

Он двинулся к ней, но она отвернулась от него, прикрыла свою дверь и заспешила по коридору.

– Вот и вы. – Его самого удивило, как сильно он скучал без нее. – А я-то гадал, куда вы пропали с утра.

Она колебалась, но лицо к нему не повернула.

– Я выходила на прогулку и бродила довольно долго, но сейчас у меня есть обязанности, к которым мне необходимо вернуться.

– Как жалко! Я-то надеялся, что, может быть, вы поможете мне двигать мебель.

Она сделала было еще шаг, но на этот раз остановилась.

– У меня есть другие дела, – повторила она бесцветным голосом и двинулась дальше.

Он, нахмурившись, смотрел ей вслед. С опущенными плечами, вся какая-то поникшая, она была просто непохожа на себя. Может быть, так сказывается переутомление, подумал он. Они ведь провели столько бессонных ночей, сидя в засаде или тщетно гоняясь по сугробам за призраками, после того как те бесследно исчезали, можно сказать, у них из рук. Одного этого было бы достаточно, чтобы обескуражить кого угодно, сказал он себе. Но он не ожидал этого от человека, наделенного таким отважным характером как у Даф-ны.

Не успел он добраться до кладовой и приступить к работе, как появилась мисс Софрония. Стоя на пороге, она восклицала:

– Боже мой, как заметно вы продвинулись. Но такая огромная работа… Дорогой мальчик, и вы все это делаете один. Позвольте мне помочь вам.

Он предложил ей вынимать ящики из следующего комода, который предстояло передвигать, но едва она выдвинула верхний ящик, как начала ахать над его содержимым. Сначала она извлекла пачку пожелтевших писем и оповестила Адриана, что это письма от нее и от ее сестриц, написанные к их матушке, когда они сами учились в школе. Ей ничего не оставалось, кроме как вынимать их по одному и перечитывать. Все это она проделывала, угнездившись в шатком кресле, которое для равновесия было прислонено к комоду. Поэтому Адриану пришлось заняться другим шкафом, стоявшим в менее удобном для работы положении.

– Ах, как это глупо с моей стороны, – спохватилась она и рассыпалась в извинениях. – Но кто мог ожидать?.. Столько лет прошло, и столько воспоминаний…

Она вздохнула и оторвалась от писем с очевидным сожалением. Затем она положила их в ящик, который теперь стоял на полу, но тут же снова издала восторженный возглас, обнаружив стопку бумаг, оказавшихся первыми школьными сочинениями мисс Элспет.

Покорившись судьбе, Адриан снова занялся шкафом и предоставил Софронии предаваться воспоминаниям. Двигать мебель вокруг нее оказалось трудным делом, а она уже даже и не вспоминала о том, что собиралась ему помочь, всецело поглощенная древними сокровищами, которые открылись ее взгляду. Адриан не без грусти подумал, что случилось бы, если бы она обнаружила старые расчетные книги или что-нибудь еще более скучное. Но, настроившись на философский лад, он принял ситуацию такой как есть. Выдвинуть Софронию из помещения вместе с ее добычей он не мог, а если попросить ее перейти куда-нибудь, она будет крайне огорчена и в течение верных двадцати минут будет сетовать, как это глупо с ее стороны.

Таким образом все и продолжалось, пока, наконец, она не перебрала все содержимое этого ящика и не вынула благополучно следующий. Здесь она нашла целую кучу перчаток, кружевных митенок и шалей, и каждую из этих вещиц ей захотелось примерить. Эти последние открытия привели ее в такой восторг, что она поспешила прочь, чтобы отыскать кого-нибудь из сестер и разделить с ними эту радость.

Адриан не стал зря терять время: он немедленно вынул остальные ящики, отставил их с прохода и, должным образом маневрируя, передвинул комод через коридор во вторую кладовую. Здесь он разместил комод таким образом, чтобы не мешать дальнейшим перестановкам, но в то же время так, чтобы он оставался доступным для сестер, если они пожелают продолжить в его недрах свои раскопки.

Как только Адриан водрузил на место последний ящик и направился к сундуку, ожидавшему своей очереди, в дверном проеме появилась Дафна. Она вскинула на него мрачный взгляд, в котором не осталось и следа от обычного оживления. Она сразу взялась помогать ему, ухватившись за старинную медную ручку, и попыталась потянуть сундук на себя. Он, в свою очередь, толкал этот огромный сундук вперед, особенно стараясь, чтобы на долю Дафны приходился как можно меньший вес, и так, в молчании, они дотянули сундук до предназначенного ему места.

Она выпрямилась, разогнув спину.

– Как я возблагодарю судьбу, – сообщила она, – когда все это останется позади.

Что-то в ее голосе заставило Адриана насторожиться: она имела в виду не просто кишащие здесь привидения и не опасности, грозившие пансиону. Он пристально вгляделся в нее.

– Если все пойдет хорошо, – продолжала она, – вы сможете скоро уехать, и я понимаю, как вы будете этому рады.

Он снова промолчал.

Она бросила на него быстрый взгляд, но затем снова уткнулась глазами в пол.

– Я буду просто наслаждаться, когда смогу вернуться к обычной, будничной рутине. Вы только представьте себе – я смогу заняться живописью, и, кроме девочек, никто не станет мне мешать!

Следовало ли понимать это так, что ее радует именно его предстоящий отъезд? Он не мог подобрать другое истолкование для ее слов и манеры обращения.

Она обтерла руки от пыли.

– Какое это будет блаженство, когда здесь снова будет тишь и гладь! Я снова смогу рисовать, когда пожелаю… просто мечтаю об этом времени!

– Мне казалось, что вы и сейчас свободны заняться этим, – заметил он.

Она коротко и принужденно засмеялась.

– При таком изобилии чужаков, которые рыщут вокруг? Мне требуется обычная, повседневная работа, а не вторгающиеся пришельцы. – Она резко выпрямилась и отошла от стола, о который перед тем опиралась. – У меня внизу дела, – бросила она и удалилась.

Адриану не оставалось ничего, кроме как принять ее намек. Если не считать призраков, он тут единственный чужак и пришелец. Она только что уведомила его о том, что мечтает о его отъезде и возвращении своей жизни в нормальное русло. Но что случилось? Почему она так переменилась? Разгадки он не находил. Казалось, что за последние несколько дней между ними установилось полнейшее взаимное понимание. Особенно – в последнюю ночь.

В последнюю ночь. Он вспомнил, как оставил ее внутри дома охранять дверь черного хода, и еще он вспомнил призрачную фигуру, которая очутилась там перед ней. Неужели эта фигура испугала Дафну настолько, что она забилась в свою скорлупу? Эта мысль поставила его в тупик. Он знал слишком хорошо, что у него самого единственным побуждением было бы разделаться с этими духами раз и навсегда, освободить ее от всех страхов, которые непосильным гнетом лежали на ее плечах, и дать ей возможность самой выбирать, какую жизнь она пожелает вести в дальнейшем.

Очень вероятно, что в ее жизни для него не найдется места, и он это понимал.

Но он хотел бы, чтобы такое место для него нашлось – теперь он это знал наверняка.

К тому часу, когда он закончил свои труды, с тем чтобы заняться поврежденной рукой и подкрепиться чем-нибудь на кухне (во избежание встреч с девочками), он расчистил уже большую часть той стены, где располагались окна, выходящие на подъездную аллею, так что вдоль этой стены освободилась полоса шириной около десяти футов. Добрался ли он уже до того места, где в первую же ночь его пребывания здесь произошло исчезновение призрака? Он не был уверен. Но он, безусловно, не видел ни малейших признаков любых потайных проходов ни в стене, ни в полу. Это было весьма прискорбно.

В одиночестве перекусив на кухне, он прошел по коридору и спустился в подвал, добрался до дальнего его конца и постоял у стены, прислушиваясь. Ничего. Даже голоса не доносились сверху. Должно быть, юных леди уже увели в гостиную. Ах, вот оно. Он услышал первые аккорды: кто-то играл на фортепиано, несколько перевирая мелодию и обнаруживая больше живости, чем умения. Очевидно, клавиатуру терзал не такой уж большой любитель музыки. Он послушал еще, но ничего похожего на голоса, которые в ту ночь привлекли его внимание, не было и в помине.

Он прошелся вдоль стен, останавливаясь у больших дубовых бочек и ощупывая их руками. Может быть, где-нибудь, среди этой сложной резьбы, скрывается механизм для открывания дверцы, который он раньше не заметил? Чтобы добраться до секретного замка, ему могли понадобиться несколько недель поисков. И, в конце концов – это он понимал – он мог обнаружить, что дверца имеется, но прочно заперта со стороны туннеля. А возможно и то, что он уже миновал этот механизм, который так и остался запертым и неподвижным – и незаметным.

Вот с такими веселыми мыслями он вернулся на лестницу черного хода и вышел из подвального этажа. Впрочем, на первом этаже он решил не задерживаться из-за шумного присутствия множества юных леди и поднялся на второй этаж. Здесь он уже обследовал спальные помещения раньше и сомневался, что дальнейшие поиски могут принести что-нибудь новое.

Беспокойство погнало его вновь на чердак, где он опять стал осматривать комнату, в которой переделал столько работы. Еще день упорного труда, и с этой кладовой все будет ясно… если не подведет рука. Но что здесь можно обнаружить? Огромные скопления пыли и паутины, это ему уже было известно. Но найдется ли лаз, который он искал? Ответ на этот вопрос можно было получить только завтра.

Он поставил свой фонарь и вынул из кармана часы. Почти десять. Слишком рано для появления призраков. Он присмотрелся к горам остальной мебели, но здравый смысл возобладал над его нежеланием считаться с больной рукой. Если не дать суставу покой, завтра он будет неспособен к тяжелой работе.

Злясь на самого себя за эту слабость, он вышел в сад, прогулялся до особняка, пересек маленькую поляну и тут сообразил, что довольно далеко вторгся во владения Ромни. Он повернул назад по хорошо утоптанной дорожке, служившей немым свидетельством дружбы между двумя мужчинами; наконец, он снова оказался у парка, обозначающего границу поместья Селвуда. Пешая прогулка не помогла ему ни облегчить боль в руке, ни унять сумятицу в мыслях.

Он возвратился в Дауэр-Хаус, поднялся на чердак, но у дверей кладовой повернулся и пошел назад, зная, что вид незаконченной работы будет только раздражать его еще больше. Вместо этого он снова спустился в подвал, где ему предоставлялась неограниченная возможность созерцать дубовые бочки и винные лотки за ними сколько душе угодно.

Он пробыл там около получаса, пробегая пальцами по резным деталям, когда до него опять донеслось тихое гудение. Он напрягся и подкрался к стене. Все еще ничего отчетливого, но несомненно одно: это голоса. Он не мог бы даже сказать с определенностью: те ли это голоса, что он слышал в прошлый раз, или другие, хотя очень похоже, что те же самые.

Он был уверен: здесь таится ключ, хотя даже не знал – к какому замку, и как это все работает, и даже для чего этот ключ служит.

Голоса замерли в отдалении, и его снова окружила тишина. Раздосадованный, он стукнул по краю одной из бочек кулаком здоровой руки, выбрался из погреба и взбежал по лестнице. Пансион был объят тишиной; никто даже не издевался над старым фортепиано. Вероятно, все уже отошли ко сну.

Добравшись к себе в комнату, он подошел к окну и вгляделся в ночное небо. Что он упускает из вида? Концы каких нитей он не связал, чтобы найти объяснение всему происходящему? Ни одно из объяснений, высказанных раньше, не было достаточно убедительным. Ничего еще не началось…

Внизу, в слабом свете месяца, едва видневшегося за обломками, среди деревьев скользило светлое видение, приближаясь к дому. Один из их призраков. И почти сразу после полуночи. Гнев заставил его встрепенуться. Он схватил свой теплый плащ, всунул в рукав больную руку и ринулся вниз.

На сей раз он не оплошает.

 

Глава 16

По коридору к лестнице Адриан продвигался, стараясь производить как можно меньше шума. Ему очень надоело гоняться за привидениями во мраке ночи и притом соверенно впустую, если не считать результатом распухшую руку. Сегодня, решил он, он кого-нибудь поймает.

Он спустился по лестнице, перепрыгнув через скрипучую ступеньку, и был уже на площадке, готовясь преодолеть следующий пролет. Но тут с нижнего этажа до него донесся какой-то шаркающий, скребущий звук, и Адриан отпрянул, укрывшись в затемненном уголке. Похоже, что во тьме крался кто-то еще.

Ему пришлось дожидаться одну-две минуты. Затем его глазам явилась закутанная фигура, прижимавшая к себе коробку, перевязанную веревкой. Девушка окинула быстрым взглядом коридор, потом лестницу, и Адриан узнал Луизу Тревельян. Еще одно свидание с Монти? Он бы с радостью перемолвился с этим джентльменом парой слов, и вполне вероятно, что эти слова были бы довольно едкими и весьма уместными.

Луиза двинулась вниз по лестнице, и Адриан, держась на таком расстоянии, чтобы она его не увидела, следовал за ней со всеми предосторожностями. На первом этаже она оглянулась и устремилась к библиотеке. Адриан дал ей отойти и подошел к двери.

Она прикрыла дверь неплотно, очевидно, опасаясь звука защелки. Он взялся за ручку и дверь открылась легко и бесшумно.

Она уже стояла у застекленной двери. По ту сторону, у самой двери виднелась неясная фигура – или, скорее, смутная серая форма, силуэтом выделяющаяся на фоне более темного кустарника. Луиза поставила на пол свою коробку, отперла задвижку и распахнула дверь. Фигура шагнула в дом, и Адриан успел разглядеть темные глаза на румяном продолговатом лице и буйную шевелюру песочного цвета, прежде чем Луиза, тихо вскрикнув, бросилась к юноше на грудь. Он поднял руки, заколебался и неуверенно похлопал ее по спине.

Адриан приблизился к ним, его гнев уступил место любопытству, которое оказалось даже сильней, чем торжество по поводу поимки хоть одного из призраков.

– Очень эффектная сцена, можете быть уверены, – произнес он тоном чисто светской беседы.

Испуганно вскрикнув, Луиза отпрянула от того, кто мог быть только ее другом – Монти. Юноша отпустил ее и, раскрыв рот, тревожно смотрел на Адриана. Луиза растерянно взглянула на своего высокого, по-мальчишески нескладного кавалера и вернулась к нему; уцепившись за его руку, она стояла рядом с ним. Ее мгновенная бледность сменилась нахлынувшим румянцем. Юный джентльмен умоляюще смотрел на нее.

Если у Адриана и оставались хоть какие-то подозрения насчет мотивов появления юноши в окрестностях пансиона, они мигом рассеялись при одном взгляде на это честное, открытое лицо и страдальческие глаза. Адриан выбрал корректную форму для начала разговора. Он сложил руки на груди и вопрошающе-любезно поднял брови.

– Мистер… мистер Карстейрс… – представила его Луиза своему компаньону, подбодряя последнего легким пожатием руки.

– Карстейрс? – повторил юноша. – Тот человек, о котором ты рассказывала?

Луиза горделиво выпрямилась, напустив на себя вид трагической героини.

– Я предполагаю, вы желаете знать, что мы делаем? Мы убегаем, чтобы обвенчаться.

– Убегаете? – вежливо переспросил Адриан.

– Вот именно, – заверила его Луиза.

Уж не пыталась ли она утвердить в этом намерении своего пастушка, которому, кажется, не слишком по нутру было задуманное предприятие? Что-то не мог припомнить Адриан, чтобы ему доводилось встречать жениха с более несчастным видом. Он не позволил себе улыбнуться.

– Это довольно рискованный шаг. Не очень-то приятное дело – мчаться, очертя голову, по Северному тракту в морозную январскую ночь.

Монти кивнул.

– Я ей говорил то же самое.

Луиза подняла глаза на него, а затем на Адриана.

– Вы не можете остановить нас.

– А я и не собираюсь вас останавливать. – Адриан метнул взгляд на юношу и успел заметить, что по лицу у того пробежала тень разочарования; чтобы не рассмеяться, он поспешил отвернуться.

Он хотел просто совладать со своим лицом, но, как видно, Луиза по-своему истолковала это его движение. Тревога снова омрачила ее лицо.

– О, прошу вас, мистер Карстейрс, – умоляюще прошептала она. – Вы должны стать нашим другом. Должен же хоть кто-нибудь им стать. Никто нам не придет на помощь, и я так несчастна!

Брови Адриана поднялись еще чуть выше, но он не стал напоминать ей, как много друзей она могла бы собрать вокруг себя в пансионе, если бы захотела.

– Положение у меня самое ужасное, – продолжала девушка. – Вы не знаете, как было мучительно все то, что мне пришлось вынести!

– Да, действительно, не знаю, – согласился Адриан, но тон его явно располагал к откровенности. Луиза судорожно вздохнула.

– Не вижу, чем он может помочь, – мрачно заметил Монти. – Хотя, конечно, если бы он мог…

– Но я хочу, чтобы он понял, почему мне приходится совершить поступок, столь… столь несовместимый с принципами хорошо воспитанной девушки. – Луиза взглянула в глаза Адриану. – Видите ли, я получила письмо от мамы.

Слезы повисли на ее ресницах, потом одна скатилась по щеке, и за первой быстро последовала вторая.

Монти кивнул.

– Да, я видел это письмо.

– А я не видел, – отметил Адриан. – Что же в этом письме могло вынудить вас к такому… м-м-м… опрометчивому шагу?

– Мама собирается уже в мае дать бал по случаю моей помолвки, а на первую неделю июня назначена свадьба. Но я ие могу пройти через это! Не могу!

Монти снова неловко похлопал ее по плечу.

– Я обещал, что никому не позволю ни к чему ее принуждать. И не позволю, – мужественно добавил он.

Но какой же ценой для себя самого? Адриан рассматривал юношу с невольным сочувствием.

– У вас есть какие-то возражения против замужества? – обратился он к Луизе, тут же дипломатически оговорившись: – За исключением, конечно, того обстоятельства, что ваша привязанность отдана кому-то другому.

Луиза быстро сморгнула еще несколько слезинок.

– Это такое омерзительное чучело, – заговорила она срывающимся голосом. – Мама поощряла его ухаживания только из-за того, что он виконт и должен унаследовать графство. Она просто мечтает сделать меня титулованной особой.

– Насколько мне известно, – изрек Адриан, – если некто является виконтом и наследником графского титула, это еще недостаточная причина для того, чтобы презирать его как возможного супруга.

Она вздернула подбородок.

– Ох, если бы все дело было в этом. Но у него такие холодные глаза и липкие руки, а когда он разговаривает со мной, ему просто нечего мне сказать. И мне невыносима даже мысль… – она вздрогнула, но заставила себя продолжать: – о его прикосновении.

– О нем ходят дурные слухи. – Монти энергично кивнул. – И слухи эти не такого сорта, чтобы обсуждать их в присутствии дам.

Луиза фыркнула.

– Он… он хочет сказать, что виконт – распутник.

Монти кинул на нее изумленный взгляд: как видно, его покоробила подобная откровенность.

– Да, и так оно и есть, – упрямо заявила Луиза. – Ты сам это говорил.

– Я употреблял другие выражения. Я говорил, что он повеса и безнравственный волокита, – уточнил он.

– А какая разница, скажи на милость? – возмутилась Луиза.

Монти тут же ввязался в спор относительно манер и выражений, подобающих хорошо воспитанной и благородной девице; однако Адриан к этому спору не прислушивался. Но, будучи хорошо знаком с высшими сферами общества, он быстро перебрал в памяти всех известных ему наследников графского титула.

– Бромли, – с омерзением произнес он. Не докончив свою язвительную реплику, обращенную к Монти, Луиза уставилась на Адриана.

– Вы его знаете? – выдохнула она, неприятно пораженная.

Монти нахмурился.

– Вот не думал никогда, что он – подходящий друг для священника.

– А он и не друг мне, – отрезал Адриан. – Итак, ваша мама намерена выдать вас замуж за Бромли. – Он был искренне готов понять горе Луизы: помимо любви к театральным эффектам, у нее были более серьезные причины для слез. – Единственное, что можно сказать в его пользу, – сказал он наконец, – это наличие титула, а состояния у него нет никакого.

Луиза снова фыркнула.

– Мама берет это на себя. Я очень богатая наследница, – наивно добавила она.

– Вы объяснили ей, каковы ваши чувства? – спросил он мягко.

Луиза воззрилась на него так, словно устрашенная даже мыслью о такой возможности.

– Ей даже папа возражать не смеет. Это просто невозможно.

– Дракон, а не женщина, – угрюмо подтвердил Монти. Адриан понимающе кивнул. Если у женщины имеется хоть одна десятая часть хладнокровия и решительности, присущих его тетушке Марии, спорить с ней бесполезно. С этой поры его симпатии были всецело на стороне Луизы. Он подошел к камину, где дрова почти прогорели и лишь угольки светились в темноте.

– Почему бы вам не написать…

Монти казался испуганным.

– Да ведь она же поднимет на ноги всю армию и пошлет ее вдогонку за мисс Тревельян.

– …и не сообщить вашей матери, – продолжал Адриан, словно никто его и не перебивал, – что, по словам герцога Галлифорда, в порядочном обществе виконта Бромли не принимают. Если она рассчитывает, что сможет вскарабкаться по общественной лестнице, держась за фалды его фрака, то ваш брак с ним ничего ей не даст. Она окажется такой же отверженной, как и он сам.

У Луизы от изумления открылся рот.

– Вы это точно знаете?

– Вполне. – Адриан усмехнулся. – Можете быть уверены, что для него закрыты двери Олмака… и любого благопристойного дома.

У Монти прояснилось лицо.

– Вы думаете, это заставит ее как-то изменить свои планы?

Луиза нахмурилась.

– Но мама так помешана на титулах, что может с этим не посчитаться.

– Да, может. – Монти снова помрачнел.

Адриан сжалился над ним.

– Какой смысл в титуле, если над ним все только глумятся? – спросил он Луизу. – И если она обнаружит, что все двери захлопнутся у нее перед носом, вместо того чтобы раскрыться перед ней?

Монти даже усмехнулся.

– И нам незачем пускаться ни в какие авантюры.

– Но, Монти, я… я готова… – Она вдруг замолчала и задумалась.

– Смею сказать, вашей матушке потребуется не один месяц, чтобы, подыскать вам другую подходящую партию, – предположил Адриан. – А тем временем – почему бы вам не окончить здесь курс обучения, а потом не насладиться всеми прелестями лондонского сезона?

– Вот это-то точно нужно! – Монти бросил на Адриана благодарный взгляд. – Мало ли что еще может случиться.

Луиза все еще раздумывала. Но постепенно глаза у нее заблестели.

– Но мне… мне неприятно, что я так разочаровываю тебя, Монти.

– Нисколько! – вырвалось у него, но он тут же поправился. – Я хочу сказать, что твое доброе имя никак не пострадает, если нам не придется бежать.

– Да, конечно. – В уголках ее рта заиграла улыбка, но тут же и погасла. Она робко взглянула на Адриана.

– Что вы собираетесь предпринять, сэр?

– Ничего, – заверил он ее. – Я не из тех, кто мешает чужому счастью. Моя роль здесь заключается в одном: предложить иной – и, может быть, более надежный – способ преодоления ваших трудностей.

Когда смысл его слов дошел до Луизы, она с тихим возгласом кинулась к нему и обвила руками его шею.

– Спасибо вам… – выдохнула она. Тут она взглянула на Монти, а потом на свою коробку. – Я… пожалуй, мне следует убрать все следы того, что я собиралась натворить.

Она собрала свои вещи и, едва взглянув через плечо на своего предполагаемого суженого, упорхнула из комнаты.

Адриан смотрел ей вслед и не без усмешки думал о том, скольких девочек она перебудила своими решительными действиями. Покачав головой, он обернулся к Монти и обнаружил, что юный джентльмен пожирает его глазами с выражением такого явного облегчения, что Адриану стоило большого труда не расхохотаться.

– Я рекомендовал бы вам, – сказал он, – вернуться пока к себе домой и постараться, чтобы родители Луизы побольше разузнали насчет Бромли.

Монти схватил руку Адриана и крепко ее пожал.

– Постараюсь, – заверил он. – Но теперь уже не стоит рисковать.

И он поспешно вышел в морозную ночь.

Адриан почувствовал, что замерз. Монти еще раз помахал ему с террасы и, торопливо шагая, растворился в темноте. Адриан вернулся в библиотеку и замер на месте. Дафна стояла у двери, ведущей в коридор, и наблюдала за ним.

Она вошла и прикрыла за собой дверь.

– Превосходно исполнено, – признала она, но с каким-то недовольством в голосе. – Вам это далось очень легко, правда? А что вы стали бы делать, если бы пребывали в неведении насчет характера ее нареченного?

– Я предложил бы то же самое – чтобы они задались вопросом, с чего это их виконт забрался так далеко от Лондона, чтобы обменять свой титул на богатство. Я не имею права вмешиваться. Только советовать.

– Что вы и проделали с безусловным успехом.

Она не отрывала глаз от огня. На Адриана она не смотрела…

– Просто здравый смысл.

Почему она избегает его взгляда? Она взяла кочергу и держала ее перед собой, но не сделала ни единого движения, чтобы поворошить угли.

– Я должна поблагодарить вас за то, что вы избавили школу еще от одного скандала.

– Но я уже вознагражден, – сообщил он. – Наконец-то я разделался с одним из наших привидений. Вы просто не представляете, как это мне отрадно.

Она подняла взгляд, открыла было рот, а потом отвернулась от него, и бесконечная печаль отразилась у нее на лице.

– Нет, представляю, – ее голос звучал глухо. – Будем надеяться, что в будущем визиты этого Монти будут происходить в более приемлемых формах.

– Вряд ли Луиза будет поощрять его теперь, когда она знает, что брак с Бромли больше ей не угрожает. А что касается Монти, то он, похоже, предпочитает быть ее другом а не мужем.

– Вот дрянная девчонка, – произнесла Дафна бесстрастно. – Она его просто бессовестно использовала, только и всего. – Она отвернулась и быстро направилась к двери.

Адриан открыл перед ней дверь и посторонился, пропуская ее в коридор. На площадке этажа, где размещались спальни, он помедлил, но из комнат девочек не доносилось ни звука. Удостоверившись – хотя и несколько удивившись – что Луиза сумела вернуться к себе, никого не потревожив, он стал подниматься по лестнице дальше. Дафна держалась на несколько ступенек впереди него, не оглядываясь назад, но и не пытаясь намного опередить его.

Он благополучно проводил ее до комнаты, а потом прошел к себе, терзаемый беспокойством. А ведь в ту ночь он мог быть доволен, хотя бы отчасти, результатами своих трудов. Он сумел помочь Луизе, не проявив ни напыщенности, ни назойливости и никаких других свойств, которые всегда претили ему в любителях давать советы. Он радовался, что предотвратил их необдуманный побег и склонил их к осмотрительному и благоразумному поведению.

Должно быть, в душе он действительно любитель улаживать чужие дела. Он легко мог представить себе, какую насмешливую гримасу состроила бы его сестра Лиззи в этом месте его рассуждений. Улыбаясь при мысли, что Лиззи сейчас спокойна и счастлива, он пристроился в кресле около окна, чтобы не упустить возможности изловить в ту же ночь еще какого-нибудь духа.

Вот только если бы он мог помочь Дафне избавиться от того, что ее гнетет. Хотя в этом случае он понимал, что вмешиваться не следует; он слишком глубоко был озабочен возможными последствиями. Если он не сможет убедить ее разделить с ним свою жизнь, его собственное будущее окажется пустым и безрадостным.

Он проснулся, закоченевший и озябший, когда комната уже была заполнена тусклым утренним светом. Снизу слышлись голоса: девочки готовились к предстоящему дню. Он с удивлением понял, что проспал большую часть ночи. Осмотрев ушибленную руку, он обнаружил, что опухоль почти прошла. Наложив чистую повязку, он спустился, чтобы провести утреннее богослужение.

Выполнив эту свою обязанность, он, как обычно, уклонился от завтрака в компании благородных девиц и отправился на кухню. Кухарка наложила ему полную деревянную миску снеди, которую он и принялся с аппетитом поглощать. Он уже разделался с ней и наслаждался чашкой кофе, перед тем как отправиться на чердак, и тут в дверях возник Моффет.

Старик уставился на него с угрюмой укоризной человека, который искал его по всему дому.

– Вас хочет видеть джентльмен, сэр.

Адриан поднял брови:

– Мистер Денверс?

Моффет отрицательно качнул седой головой.

– Сквайр.

Сквайр Ромни? Адриан быстро допил кофе, поставил чашку на стол и поднялся в библиотеку, где его ожидал посетитель.

Ромни, выглядевший несколько встрепанным, несмотря на безупречный покрой одежды, стоял у камина и всматривался в весело полыхающее пламя. Когда Адриан вошел, он поднял голову, и широкая улыбка расплылась по всему его румяному лицу.

– Карстейрс, – обрадованно воскликнул он, – я подумал, не окажете ли вы мне честь сыграть со мной партию в шахматы – сегодня вечером?

Шахматы? Идея была для Адриана заманчивой. Но со сквайром Ромни? Он внимательно приглядывался к гостю, но не смог обнаружить в выражении лица этого джентльмена ничего, кроме простодушной надежды.

– Боюсь, – медленно проговорил Адриан, никак не выдавая своих подозрений, – я должен отклонить ваше любезное приглашение, хотя очень хотел бы его принять. Оправданием для меня пусть послужит моя диссертация: за последние дни я посвятил слишком много времени погоне за призраками.

Ромни вытащил из кармана табакерку, открыл ее и протянул Адриану, который не отказался от понюшки табака. Потом последовал вопрос:

– Ну как, еще не подошли поближе к разгадке?

– Во всяком случае, не из-за недостатка усердия.

Ромни покачал головой.

– Ну что ж, заходите в любое время. Можем сыграть партию в шахматы, или даже в пикет, если пожелаете. Селвуд – славный парень, но звезд с неба не хватает. Вечно одно и то же, даже когда мы были детьми… Ну, так или иначе, было бы приятно помериться силами с достойным противником.

– Можете не сомневаться, я приду при первой возможности.

Адриан проводил его до двери и, глядя ему вслед, отметил, насколько целеустремленно шагал его посетитель к тому месту, где привязал своего коня. Нахмурившись, Адриан вернулся в коридор, где и встретил Дафну, выходящую из своего рисовального класса.

Она прикрыла за собой дверь мягко, но плотно.

– Чего хочет сквайр? – она выслушала его ответ, и у нее широко открылись глаза. – И вы отказались?! Как же это вы упустили шанс проникнуть в его дом и узнать о нем что-нибудь!

Он заставил себя не обращать внимания на то, какие искры загорелись в ее ярких зеленых глазах.

– А что, по-вашему, я мог там найти? Какое-то доказательство отмененного пари – если оно вообще было заключено? Нет, – он остановил протест, готовый сорваться с ее губ. – Играя с ним шахматы, я смогу узнать лишь о том, как работает его ум.

– А это не помогло бы нам?

– Если этот человек действительно в чем-то виновен, зачем ему приглашать меня, если не ради того, чтобы выманить меня отсюда или чтобы выведать какие-нибудь сведения?

– А так мы не узнаем ничего.

– Верно, но зато я буду здесь, на тот случай, если какой-нибудь злоумышленник попытается сегодня ночью залезть в Дауэр-Хаус.

Дафна подняла на него затравленный взгляд, собралась что-то сказать… и отвернулась.

– Дафна… – он схватил ее за руку, пытаясь удержать. Она высвободилась.

– Я… мне нужно вернуться к девочкам.

Он глубоко вздохнул. Придется подождать; не устраивать же сцену перед глупыми школьницами. Но сегодня ночью он найдет способ заставить ее рассказать, что ее так беспокоит. Если даже он не может помочь – может быть, он сумеет дать ей какое-то утешение. Так или иначе, он постарается согнать это горестное выражение с ее лица. С этой мыслью он направился на чердак.

Дафна прислонилась к закрытой двери, прислушиваясь к его удаляющимся шагам в коридоре, а потом на лестнице. Она еще раз смогла уклониться от продолжения беседы с ним. Но как долго она сможет выносить это? Если бы только он уехал, чтобы ей не приходилось видеться с ним каждый день, чтобы не чувствовать обаяние его юмора и твердости и не томиться от желания спрятаться в цитадели его сильных рук!

У него не может быть к ней ничего, кроме преходящего интереса, упрямо твердила она себе. Даже если бы не было тех восемнадцати месяцев, проведенных с дядей Персиве-лом. А этот эпизод делал ее совершенно неподходящей женой для священника… к тому же Адриан не просто священник. Он знал, как обязан поступать для поддержания своего имени. Разве не сказал однажды дядюшка Тадеус, что у Адриана один дядя – граф, а другой – баронет?

А его сестры… Старшая замужем за герцогом, средняя – за дипломатом, младшая – за виконтом. Они, несомненно, вынашивают планы женитьбы своего единственного брата на какой-нибудь богатой красавице из влиятельного семейства – на особе, имя которой не ляжет позорным пятном на титулы Галлифорда и Сент-Винсента. Можно себе представить, насколько не ко двору придется в этом семействе сельская учительница, выросшая в Ирландии, без единого титулованного родственника, но зато с дядюшкой – владельцем игорного дома? А если они еще узнают, что она сама была причастна к худшим из его заведений…

Она закрыла глаза. Ни его сестры, ни он сам… никто не должен знать об этом. Она была «неподходящей» и по многим другим причинам. На счету у нее не было ни единого пенни, которого она не заработала сама.

Да, для нее нет места в жизни Преподобного Мистера Адриана Карстейрса или в епископском дворце, который он когда-нибудь займет.

Она оставалась со своим классом, но душа ее была не здесь. Вопреки собственным строжайшим запретам, она думала об Адриане: как он поднимается по лестнице на чердак, как – со своей-то поврежденной рукой – двигает там мебель. Ли следовало бы пойти помочь ему. Но она не могла себе этого позволить: быть с ним в одной комнате, ни на секунду не забывая, что она должна возвести и сохранить барьер между ними, оказалось для нее непереносимой пыткой.

Вскоре после полудня приехал дядя Тадеус, и это сильно поколебало ее решимость. При встрече он ласково обнял ее и поцеловал в щеку, а потом немножко отстранил и внимательно оглядел.

– У тебя неспокойно на душе, дорогая, и это видно. Что-нибудь случилось?

– Ничего нового. – Она отошла от него, не желая, чтобы се проницательный родственник заметил, как глубоко она несчастна. – У Ад… у мистера Карстейрса рука понемногу заживает, хотя я не понимаю, как это возможно, если он во что бы то ни стало хочет передвинуть всю эту тяжелую рухлядь…

– Он и сейчас там? – перебил ее мистер Денверс. Он поспешил на помощь молодому другу, и Дафна, препоручив своих подопечных заботам кузины Беатрисы, последовала за ним. Уж во всяком случае она может провести с Адрианом час-другой, не выдав при этом, как она наслаждается его обществом – особенно теперь, когда они не одни. Присутствие дяди Тадеуса заставляло ее вести себя осмотрительно, да и внимание Адриана будет отвлечено от нее.

Когда они вошли в кладовую, Адриан выпрямился: перед тем он горбился над очередным сундуком. Он выглядит усталым, подумала она. На его лице прорезались складки – то ли от напряжения, то ли от боли. Эти складки разгладились, но, как видно, не без усилий с его стороны. Только плотно сжатые челюсти выдавали, как досталось сегодня его руке.

– Мистер Денверс! – Адриан пересек широкую полосу свободного теперь от завалов пола, чтобы поздороваться с ее дядюшкой.

Мистер Денверс пожал протянутую ему руку Адриана.

– У вас просто замечательный прогресс. А мне хотелось бы узнать, чем я могу быть полезен.

– И мне тоже, – присоединилась Дафна. Взглянуть Адриану в глаза она не решалась. Это будут для нее трудные часы – труднее, чем она ожидала.

Только работа сможет помочь. Девушка сразу же повернулась к открытому сундуку с пачками заплесневелых книг в кожаных переплетах и начала его разгружать, предоставив Адриану и мистеру Денверсу вытащить каркас ломаной кровати и передвинуть его через коридор. Она опустилась на колени и продолжала свою методичную работу, но совладать со своими мыслями оказалась не в силах. Она держала в руках одну из нитей – очень важную нить – этого запутанного дьявольского клубка. Она знала о существовании картин – или, по крайней мере, о том, что некоторые люди верят в их существование. Если картины были здесь спрятаны, а она сумеет их отыскать, то их можно будет продать и этими деньгами оплачивать все расходы на содержание пансиона, пока не позабудется скандал, связанный с призраками, и не будут приняты новые ученицы. Найти картины – значит избавиться от призраков, потому что весь этот гнусный умысел мог преследовать лишь одну цель – прикрыть проникновение мародеров в Дауэр-Хаус и их поиски спрятанного наследства Селвудов. Надо бы рассказать Адриану…

Но стоило ей представить себе, как Адриан встретится лицом к лицу с дядей Персивелом – а Адриан сразу же захочет увидеться с ним, как только узнает о его присутствии в Бате, – и решимость тут же покидала ее.

Что за ужасное положение! Она была так привязана к старому мошеннику, а он может погубить всю ее жизнь одним неосторожным словом. Она знала слишком хорошо, что Персивел никогда не умел держать язык за зубами. Он сразу же расскажет Адриану и об узах нежной привязанности, которые ее соединяли с родственником-изгоем, и об их шатком благополучии в Ковент-Гардене. Персивел вспоминал бы с гордостью и о тех трудных временах, и об успехах, которых он достиг. И, захлебываясь от собственного бахвальства, он просто погубил бы ее.

За ее спиной появились дядя Тадеус и Адриан, и она поняла, что они ждут, пока она освободит сундук. Она вынула последние книги, а затем вслед за мужчинами перешла через коридор и приступила к скучной процедуре укладывания книг на место. Двое мужчин сразу же отправились за громоздким креслом с высокой спинкой и подушечкой для головы.

Ей понадобилось одиннадцать раз перейти из одной кладовой в другую, чтобы перенести все вынутые книги и вновь уложить их на место. Разделавшись с этой задачей, она на минутку остановилась и увидела, что Адриан пытается сдвинуть огромный сундук. Он не подавался ни на дюйм, словно был прибит к полу гвоздями. Вздохнув, Дафна стерла пыль с пальцев и приготовилась освобождать от содержимого и этот сундук.

Адриан опустился на одно колено около сундука и попытался откинуть крышку, но потерпел неудачу.

– Он заперт, – сказал Адриан. – Неужели где-то сохранились ключи от этих замков?

– Может быть, мы сможем его сдвинуть, если возьмемся все втроем? – предложила Дафна. Она вместе с дядей ухватилась за одну ручку, а Адриан – за вторую.

Но даже втроем они не смогли сдвинуть эту махину, которая упорно стояла на своем месте. Дафна с досадой выпустила ручку и увидела, что Адриан, наморщив лоб, разглядывает это древнее чудище.

– Вы ищете магические слова, чтобы открыть эту штуку? – спросила она.

– Не слова. – Он еще раз наклонился, изучая резьбу на краю крышки. – Дафна, вам раньше не случалось видеть что-нибудь похожее?

Она подошла, всем своим существом ощущая его близость. Сделав над собой усилие, она сосредоточилась на хитроумных деревянных украшениях.

– Это напоминает старые бочки в… – она осеклась, глаза у нее расширились. – В погребе, – выдохнула она.

Адриан метнул на нее быстрый взгляд, в котором не оставалось ни следа усталости или боли.

– Правильно. А теперь, – глаза его были прикованы к линии между крышкой и стенкой сундука, – если я не сумею отыскать секретный замок – а я готов держать пари, что не сумею, или это уже удалось бы мне внизу на бочках – я считаю, что мы можем его взломать.

– А если он будет открыт, мы сможем понять, как запрятан механизм! – воскликнула Дафна. – И тогда мы сможем отправиться в погреб…

– Давайте сначала найдем его, – голос Адриана звенел весельем; всем своим видом он сейчас напоминал охотничью собаку, взявшую след. Его пальцы ощупывали деревянные резные фрукты и цветы, нажимая на выступы и цепляясь за впадины, но пока ничего не находя.

Дафна несколько минут наблюдала, как он это делает, а у нее просто ныли пальцы от желания заняться тем же. Дядя Тадеус спокойно стоял с ней рядом, не отрывая взгляда от Адриана и от сундука. Придется взламывать, предположила Дафна. Она отошла и оглядела помещение. Ничего. Но ведь где-то поблизости наверняка должны быть подходящие инструменты, хотя бы у ближайшего камина. Она отправилась к себе в комнату за кочергой.

Когда она вернулась, Адриан поднял голову, усмехнулся и поблагодарил ее. Он взял инструмент, присмотрелся к стыку крышки и стенки и затем установил заостренный конец кочерги справа от замка, сильно протолкнул его внутрь и нажал на рукоятку.

Несколько секунд ничего не происходило. Но затем, с протестующим скрипом и стоном, сундук содрогнулся. Послышался звук растрескивающейся, расщепляющейся древесины, и кочерга опустилась, поднимая крышку. Адриан отбросил свое орудие и полностью открыл крышку. Все трое изумленно воззрились в сундук – он был пуст.

– Но… – Дафна не верила собственным глазам. Она потрясла головой, чувствуя себя так, как будто ее предали, покинули… одурачили.

Она так надеялась, она так была уверена, что они найдут ответ…

Адриан снова нагнулся над сундуком: лицо у него было напряженным и сосредоточенным.

– А-а-х! – вырвалось у него, когда его рука легла на что-то, чего Дафна не могла видеть. В следующий миг дно сундука откинулось вверх. Знобяще-холодный воздух ударил им в лицо, когда они заглянули в зияющий лаз внизу.

– Мы нашли его! – сказал Адриан, и в его низком глубоком голосе звенело торжество.

 

Глава 17

– Ничего удивительного, что нам показалось, будто призрак просто исчез из вида, – воскликнула Дафна. – Но почему ход устроен именно здесь? – Стоя в открытом сундуке, Дафна озиралась вокруг. До ближайшей стены, где располагались окна, было добрых двенадцать футов. – Почему бы не разместить его вон там? Это было бы более осмысленно.

– Но зато мы могли бы его обнаружить ценой меньших хлопот. – В серых глазах Адриана загорались веселые огоньки, и чеканные черты его лица светились радостью. – Тот, кто придумал этот лаз, прежде всего думал о сохранении тайны. Так где же лучше всего спрятать такой лаз, если не внутри сундука для клади, который стоит в середине кладовой?

– Где же, действительно? – поддержал его мистер Денверс. – То, что вы его все-таки нашли, само по себе удивительно!

– Мне кажется, я уже перестала надеяться на удачу, – сказала Дафна. – До сих пор не могу поверить, что ход нашелся. А механизм для открывания?

Адриан провел пальцем по кольцу на крышке сундука, и его скулы напряглись.

– Боюсь, что он испорчен. – Он, не отрываясь, смотрел в темное отверстие. – А это означает, что у нас остается лишь один способ выяснить, как он действовал. – Он поднял на мистера Денверса смеющиеся глаза. – Не желаете залезть туда со мной?

Узкий, тесный лаз… Дафна ненавидела замкнутые пространства. И если лаз ведет в туннель, под землю… ее пробрал озноб. Узкие юбки… это была бы еще не самая тяжелая из ее проблем, но она не могла уже отступить.

– Вам не удастся избавиться от меня, – заявила она им.

– Я думаю, – медленно произнес Адриан, – что на первый раз было бы лучше всего, если бы вы остались здесь. У нас нет ни малейшего представления в каком состоянии этот ход, можно ли по нему продвигаться. Пыль и плесень. В них можно задохнуться. Кроме того, нам неизвестно, где него выход. Лаз может оказаться очень длинным.

– Я… – она колебалась: ей хотелось все увидеть самой и совсем не хотелось лезть в эту крысиную нору.

– Позвольте мне только сходить за фонарем, – предложил Адриан. – Мне нужно, чтобы кто-то находился здесь и охранял этот выход, на случай если мы столкнемся с какими-то неприятностями. Если ступеньки прогнили и мы провалимся, то хотелось бы, что на этих ступеньках мы оказались не все одновременно. Кто-то должен иметь возможность сходить за подмогой.

Так что она согласилась принять этот план вовсе не из-за какой-то своей слабости. Кто-то должен был остаться здесь. И ей незачем было демонстрировать свою храбрость и забираться в этот темный лаз с пылью, и с пауками, и кто знает с чем еще. Она кивнула в знак согласия, и он пружинистым шагом вышел из кладовой.

Мистер Денверс, соблюдая известную осторожность, присел на крышку неустойчивого секретера времен королевы Анны, у которого не хватало одной изящно изогнутой ножки.

– Я так рад, что он здесь, – сказал он. Дафна сочла за лучшее не отвечать на эту реплику и спросила о другом:

– Как вы думаете, лаз выводит в погреб или в подземный туннель под ним?

Никаких определенных предположений на сей счет у дяди Тадеуса не было. Сообщив ей об этом, он добавил:

– Хотя, кажется, мы очень скоро это узнаем.

В этот момент они услышали приближающиеся шаги, и вошел Адриан с зажженным фонарем в руке, а следом за ним появилась Элспет. Она слегка покраснела, приветствуя викария, и устремилась к сундуку.

– Никогда бы не поверила! – воскликнула она. – Подумать только, мы прожили в этом доме всю жизнь и ни о чем подобном даже не подозревали – вот что меня убивает! В какое глупое положение мы могли бы попасть с этим лазом!

Мистер Денверс улыбнулся.

– А представьте, чего только не натворили бы ваши юные леди, если бы проведали о нем!

Она испуганно взглянула на него.

– Милосердные небеса, – ахнула она и тихонько засмеялась. – Мы должны принять все меры, лишь бы сохранить все в секрете от них, иначе какая-нибудь из девочек наверняка тут покалечится!

– По-моему, надо разведать, в каком состоянии этот лаз. – Адриан перебрался через борт сундука, встал на четвереньки, наклонил голову и, держа фонарь перед собой, исчез в туннеле. В следующее мгновение за ним последовал мистер Денверс, хотя и с заметно меньшим воодушевлением. Через минуту до них донесся приглушенный голос Адриана:

– Я добрался до стены и до лестницы.

– Здесь удивительно просторно, – добавил голос мистера Денверса.

Дафна обменялась тревожным взглядом с кузиной Элспет.

– Будьте осторожны! – крикнула она вслед разведчикам.

Ответа не было. Может быть, они уже вышли за пределы слышимости? Не видно было также и проблеска света. Дафна, как завороженная, смотрела в темный лаз, откуда исходил тяжелый спертый воздух. Адриан был прав насчет пыли и плесени. Ей очень хотелось чихнуть, но она удержалась и ниже наклонилась в сундук – теперь как бы бездонный – пытаясь уловить хоть какое-то движение или звук. Ничего.

– Нам остается только ждать. – Элспет стояла, подавшись вперед, вцепившись в край огромного сундука; вид у нее был самый удрученный. – Я надеюсь, что ступеньки все-таки не прогнили. Если он… если кто-нибудь из них провалится, он может серьезно пострадать.

– Не думаю, что кто-нибудь провалится. – Дафна постаралась придать своему голосу намного больше уверенности, чем испытывала сама. На самом деле, все эти страхи казались ей очень оправданными, но у нее не было никакого резона, чтобы еще больше нагонять тоску на Элспет.

Минуты ползли, и ничего не происходило. Никто не звал на помощь; никто не возвращался. Дафна так и стояла на коленях, стиснув руки, пока не почувствовала, что ногти впиваются в ладони.

– Да что же там может происходить? – вскричала наконец Элспет.

Это решило дело. Дафна поднялась.

– Я пойду и узнаю.

Она сбегала к себе в комнату за свечей, зажгла ее и осторожно принесла в кладовую, прикрывая слабый огонек рукой.

Элспет стояла рядом с сундуком, устремив взгляд в темные глубины.

– Там, кажется, не слишком холодно, – сказала она, когда Дафна вернулась, и решительно заявила:

– Я иду с тобой.

Дафна колебалась.

– Вы не думаете, что одной из нас все-таки следует остаться здесь – на всякий случай?

– Я не могу вынести ожидания. Может быть, ты останешься?

– Да ни за что на свете.

Она в нерешительности постояла на краю, послала кузине Элспет ободряющую, но не очень уверенную улыбку и забралась внутрь лаза. Едва войдя в деревянный туннель, она начала задыхаться в затхлом, прокисшем воздухе. Туннель был действительно узким… и тесным. Пыль набивалась в нос, и ей стоило большого труда устоять от искушения броситься назад, в просторную комнату. Но Адриан и дядя Тадеус были где-то внизу.

Позади нее послышался скрип досок: Элспет все-таки последовала за ней. Слишком поздно: теперь она уже не сможет повернуть назад, не вынудив к тому же и кузину. Правда, можно было поступить и по-иному: поскорее добраться до противоположного конца.

А если там тупик?

Она обязана была подумать о такой возможности раньше. Опустившись на колени и крепко сжимая в руке свечу, она дюйм за дюймом продвигалась вперед: юбки весьма стесняли ее движения. Сколько там футов было до стены? Двенадцать? Они казались милями.

Внезапно она почувствовала, что ход стал просторнее. Перед ней была стена, но слева пол уходил вниз, образуя ступеньки, а потолок над головой поднялся. Она встала на ноги, свободной рукой держась за стену.

– Спустись вниз, чтобы я могла встать, – потребовала Элспет, стукнувшись головой о колено Дафны.

Дафна осторожно спустилась на несколько ступенек. Они казались достаточно прочными, хотя и были очень крутыми; они не скрипели и не потрескивали, и это удивило ее.

Внутри лестничного колодца стены как будто снова придвинулись к ней. Она стиснула зубы, подумала о привольных лугах и заставила себя спуститься еще на три ступеньки. Здесь, по крайней мере, она могла выпрямиться в полный рост и ощутить перед собой пространство. Вплотную за ней продвигалась Элспет, держась за ее плечо. Света от единственной свечи хватало лишь настолько, чтобы Дафна могла разглядеть ближайшие ступеньки; Элспет приходилось идти вслепую.

Внезапно перед ними возникла еще одна стена – боковая стена Дауэр-Хауса. Проход здесь на несколько дюймов расширялся, но при этом создавалось жуткое ощущение, что стены готовы раздавить идущего. Кроме того, ступени круто понижались, и спуск был небезопасным.

Элспет крепче сжала ее плечо.

– Как ты думаешь, мы далеко ушли? – прошептала она, и шепот показался неестественно громким в этой западне.

– Не слишком далеко, – пробормотала Дафна и двинулась вперед и вниз, боясь, что решимость покинет ее.

Казалось, что прошли столетия, и вот внезапно Дафна обнаружила, что ее свеча отражается в стене напротив. Слабое дуновение воздуха заставило заколебаться огонек свечи, затем улеглось и оно. Лестница здесь образовывала крошечную площадку, снова поворачивала влево и круто уходила вниз.

Дафна перевела дух.

– Эта лестница не может уводить намного дальше, – возгласила она, скорее чтобы подбодрить себя, а не спутницу.

– Н-нет, – с сомнением откликнулась Элспет.

Дафна не стала больше медлить и спустилась еще на двадцать ступенек, и снова впереди оказалась стена. Через секунду Дафна поняла, что находится внутри квадратной каморки, где от стены до стены было футов шесть; боковые изогнутые стены образовывали над головой арку. Она подняла свечу повыше, и свет отразился в металлической ручке, расположенной в прямой стене. Она повернула ручку, и панель перед ней беззвучно откачнулась назад.

В помещение хлынул свет, и темная фигура, возникшая откуда-то сбоку, схватила ее за руку. Она вскрикнула, но тут же успокоилась, встретив улыбающиеся глаза Адриана.

– Придержите ту дверь, – позвал он мистера Денверса, и тот помог Элспет выбраться к ним. – Я не ожидал, что вы надумаете последовать за нами. – Он все еще поддерживал ее за локоть.

Она неохотно отодвинулась.

– Вас так долго не было, и любопытство оказалось сильнее нас.

– Прекрасно. Эта дверь открывается слишком легко, а с этой стороны мы не сумели найти никакого секретного замка. Мы собирались уже вернуться по лестнице наверх и сделать новую попытку. – Он отошел к бочке, стоявшей позади него.

Дафна с интересом оглядывалась по сторонам.

– Так вот где мы вышли. Да, резьба действительно точь-в-точь такая, как на том сундуке, верно?

Адриан наклонился над ручкой, провел пальцами по краю, а затем ощупал резьбу на наружной поверхности огромного дубового вместилища.

– Сделано это было на совесть, – сказал он, наконец, с явным неудовольствием. – Мне придется разобрать это по кусочкам, чтобы найти замок, который открывает доступ в лаз с этой стороны.

– Но это насторожит наших призраков: они поймут, что мы нашли лестницу, – возразила Дафна.

Адриан потер подбородок; его взгляд был обращен к дальней стене, где стояли более массивные бочки и – в ряд с ними – стеллажи для вина.

– И сами устройства, и их расположение должны быть во всем подобными. Если бы я нашел здесь… – он вдруг оживился. – Что, если для управления механизмом нужны двое? Если это так, то замок вообще необязательно должен находиться в бочке, а… – Он оглянулся – собранный, целеустремленный… – Где-то у этой стены…

Он замолчал и начал свой систематический поиск, проверяя каждый завиток и каждую дощечку, какие только мог найти. И вот, наконец, когда он нажал на опорный брус последней бочки в ряду со стороны каменной стены, этот брус сдвинулся неожиданно легко.

– Вот оно! – Удовлетворение звучало в его голосе. – Как все просто, если понять, что требуется не один человек, а больше. Мистер Денверс, что если вы встанете около бочки и попробуете нажать? А вы, Дафна, может быть зайдете снова внутрь? Тогда, если наша попытка здесь не удастся, вы сможете опять открыть дверь с той стороны.

– С удовольствием, – сказала она, надеясь, что ее голос для них не звучит так тускло, как для нее самой. – Просто ничего не может быть для меня приятнее.

Сама виновата, подумала она. Взяв себя в руки, она позволила дяде Тадеусу подсадить ее в огромную бочку. Массивная дверь – переднее днище бочки – закрылась за ней и вновь она очутилась в темноте, но не успела даже разок скрипнуть зубами, как послышался щелчок задвижки и дверь открылась, освобождая ее.

Перед ней, с торжествующей улыбкой, стоял дядя Тадеус с протянутой к ней рукой.

– Мы нашли ключ!

Испытывая огромное облегчение, она выпрыгнула из бочки.

Адриан быстрыми шагами подошел к ним, удовлетворенно кивнул, глядя на открытую бочку, а затем повернулся и обвел взглядом другие, расположенные у дальней стены.

– В одной из них, – медленно произнес он, – должен находиться вход в туннель, который ведет в особняк.

Дафна судорожно сглотнула слюну и попыталась изобразить удовольствие.

– Прелестно. Еще одно замкнутое пространство. Теперь все, что нам осталось сделать, это найти механизм этого замка.

Он проверил ряд бочек так же старательно, как и вдоль другой стены, но на этот раз опорные брусья оставались неподвижными. Нахмурившись, он отступил на шаг, переводя взгляд с одного предмета на другой.

– Полки, – сказал он наконец и устремился к этой последней возможности.

Полки кажутся сплошными, думала Дафна, и резные украшения на них – тоже. Предчувствие близкой развязки охватило ее. И все-таки… как это может им помочь? Привидения являлись, главным образом, в парке, а не в доме. Они еще не знают…

Ее мысли были прерваны возгласом Адриана.

Он стоял, положив руку на толстую доску, которая отходила от бочки на высоте чуть ниже его локтя.

– Каждый из вас – проверьте по одной бочке!

Мистер Денверс взял на себя ту, что находилась рядом с дальним углом, Элспет – соседнюю, а Дафна стояла перед третьей. Каждый схватился за край бочки, но ничего не происходило. Дафна, разочарованная, перешла к четвертой, и к ней присоединилась Элспет. Мистер Денверс встал рядом с Адрианом. Дафна потянула сильнее, и под ее пальцами дерево чуть-чуть дрогнуло.

Или это только почудилось ей?

– Попробуйте снова, – крикнула она, и на этот раз ухватилась двумя руками. – По-моему, оно немножко подается, но не открывается.

Мистер Денверс встал на место Адриана, а Адриан занял позицию рядом с Дафной; он и сам почувствовал это почти неощутимое содрогание панели, когда мистер Денверс нажимал на доску.

– Вот оно, – сказал он, – но я готов держать пари, что с той стороны замок закреплен.

– Или, может быть, в него что-нибудь вставлено, – предположила Элспет. – Это было бы вполне в духе тех шуточек, которые разыгрывал мой дедушка.

– Но тогда, значит, наши призраки не пользовались этим выходом? – Дафна огорчилась еще больше. – Все эти труды проделаны зря!

– Не совсем. – Адриан все еще рассматривал переднюю крышку. – С той стороны были слышны голоса. Даже если никто не проникал в Дауэр-Хаус через этот вход, все равно – туннель с той стороны наверняка кому-то служит. И у нас нет оснований считать, что этим механизмом не пользуются. Наши призраки могли закрепить его с той стороны, чтобы мы случайно не обнаружили его. Есть же что-то, что привлекает привидения в Дауэр-Хаус, и какова бы ни была подоплека их умысла, эта стена должна быть его частью.

Дафна задумалась. Подоплека. Пропавшие картины? Но если бы они были по ту сторону стены, их бы уже, наверно, обнаружили. А если они спрятаны где-нибудь еще? Она встряхнула головой, но ясности мыслям это не прибавило.

Попробуй еще, приказала она себе. Кто еще знал о существовании картин? Дядя Персивел, конечно. Он был знаком с отцом Элспет. Это значит, что он был знаком и с отцом кузена Джорджа. Ну, а знал ли о картинах сам Джордж? И как насчет тех двух малосимпатичных ночных визитеров? Не пытались ли они забраться в Дауэр-Хаус через старинный ход и поискать здесь картины?

– А еще может быть, – медленно произнес Адриан, разрушив нависшее молчание, – о туннеле знают мисс Сюзанна Инджелс и ее брат. Их поместье находится где-то поблизости, я не ошибаюсь? Они могли воспользоваться туннелем, чтобы нагнать страху на учениц и отвадить всех от пансиона. Я думаю, не так уж трудно, – тут он заговорщицки улыбнулся Дафне, – влезть в погреба особняка.

Элспет вздохнула.

– Мисс Давенпорт вполне могла бы одобрить такой план, если бы Сюзанна когда-нибудь упомянула при ней об этом.

Может быть, картины тут вообще ни при чем, подумала Дафна, для всех, кроме дяди Персивела. Может быть, их мрачные догадки, высказанные раньше, в конце концов окажутся верными, и каждое из различных привидений заявлялось сюда по своим собственным причинам.

– А мы можем взломать этот замок? – Элспет переводила взгляд то на мистера Денверса, то на Адриана.

– Если мы испортим замок, нам уже не удастся замаскировать следы повреждений. – Мистер Денверс взглянул на Адриана. – Как ты думаешь?

– Я бы не стал ломать замок, – согласился тот. – Я думаю, мне стоит попытаться найти сюда подход с другого конца. Погреба Селвуда устроены точно так же, как и этот. Может быть, мы все-таки сумеем отыскать замок.

– Но я не могу остаться здесь на всю ночь, – запротестовал викарий. – Я должен возвратиться к себе в приход. На завтра у меня назначено несколько встреч, и если я не явлюсь сам, то должен отослать сообщение, что встречи отменяются.

Адриан, хмурясь, провел рукой по забинтованному запястью. Должно быть, ему очень больно, поняла Дафна. Вся эта тяжелая работа… и хотя он время от времени что-то предпринимал, чтобы руке полегчало, она не сомневалась, что опухоль еще не опала. Если он столкнется еще с кем-нибудь из привидений, он окажется в невыгодном положении. Хотя, может быть, к завтрашней ночи у него появится возможность дать отдых руке – ведь днем не придется двигать эту громоздкую мебель.

– Так будет лучше всего, – заявила Дафна. – Это даст нам время разработать стратегию на случай встречи с каким-нибудь заблудшим духом. А сегодня ночью мы подежурим здесь внизу – вдруг кто-нибудь надумает залезть сюда?

С этим все согласились и покинули погреб – но не по потайному ходу, а обычным путем через кухню. Элспет, в сопровождении мистера Денверса, возглавляла процессию. Идя следом за ними, Дафна не могла не видеть, какие взгляды тайком бросала Элспет на дядю Тадеуса. Не укрылось от нее и то, какая теплота сквозила в их обращении друг с другом.

Ощущал ли дядюшка растущую симпатию Элспет к нему? Почему-то она сомневалась в этом. Он был чудеснейший человек, такой понятливый и отзывчивый… когда речь шла о других. Но не тогда, когда дело касалось его самого – это она знала прекрасно. Может быть, он и замечал волнение Элспет, но в то же время ему могло и в голову не прийти, что причиной этого волнения был он сам.

Бедная Элспет. Жизнь дяди Тадеуса с течением времени становилась все более и более уединенной. Хотя жена – настоящая жена – это именно то, что ему нужно. Надо постараться, чтобы он это понял. Она взглянула на Адриана, но тут же отвела глаза. Элспет и дядя Тадеус, во всяком случае, были бы счастливы.

С немалыми усилиями она обратила свое внимание на более неотложные проблемы. Завтра ночью Адриан с ее дядюшкой проникнут в особняк и примутся за поиски подземного туннеля. А она? Конечно, с одной стороны, она жаждала отправиться вместе с ними, но с другой… воображение рисовало ей проход, погребенный под толщей земли, и ее решимость увядала. Но не могла же она отпустить их и оставаться в неведении, что там происходит…

Они проводили до двери мистера Денверса, а потом Адриан удалился по лестнице. Все девочки были на занятиях и до конца последнего урока еще оставалось время.

Кузина Элспет направилась в кабинет, к сестрам, а Дафна проскользнула в библиотеку, чтобы тоже хоть немного побыть одной.

Не успела она устроиться у камина, как в застекленную дверь тихо постучали. Взглянув в ту сторону, она увидела кузена Джорджа, стоящего за дверью с угрюмо насупленными бровями. Руками он придерживал у шеи теплый редингот, накинутый на плечи. Остальная его одежда была столь же безупречна и ошеломляюще эффектна, как всегда.

Поднявшись с места, она получила возможность полюбоваться очередной новинкой в его гардеробе – сюртуком фисташкового цвета – и не обнаружила в этом шедевре портновского искусства ни единого изъяна, если не считать чрезмерно перетянутой талии и подчеркнуто широких лацканов. Фиолетовые и зеленые оттенки его жилета не вызвали восторга у Дафны, поскольку показались ей слишком кричащими, но она вынуждена была отметить, что он, должно быть, претерпел немало мук, чтобы уложить складки шейного платка таким затейливым узором. Она впустила его в библиотеку и отпрянула, оглушенная резким запахом розового масла, которое, как видно, он расходовал слишком щедро.

– Как ваши дела, дорогая кузиночка? – спросил он, присматриваясь к ее лицу. – У вас усталый вид, милочка, слишком усталый. – Он проследовал к камину и уставился в зеркало, сосредоточившись на единственном занятии: не снимая зеленых перчаток из тонкой кожи, он пальцами поправлял уголки воротника своей рубашки. Наконец, достигнув желаемого результата, он вновь обратился к Дафне. – Вас больше не беспокоили привидения?

Дафна колебалась не более секунды.

– Все было спокойно, – заверила она его.

Джордж подергал зеленую ленту, на которой висел его монокль.

– А ваш жилец-священник пока еще не сумел осуществить изгнания духов? Он должен… он в самом деле должен… – он всплеснул руками и смолк.

– А почему вас это так беспокоит? – спросила она. – Они начали появляться и у вас в доме?

Его пальцы судорожно сжались, а потом разгладили шелковую полоску.

– Милая моя, я рад, что встретил вас, а не кого-нибудь из наших кузин. Строго между нами… вы ведь не скажете им?

– О чем?

Он отвернулся к камину и, не глядя на нее, через плечо бросил:

– Я попал в ужасающий переплет, вот в чем. Говоря по правде, – добавил он с неожиданно искренним порывом, – в карманах у меня совершенно – совершенно! – пусто. Я не могу рисковать, не могу допустить, чтобы рента за последнюю четверть года была хоть чуть-чуть просрочена, иначе кредиторы меня просто со свету сживут. И все это для меня особенно мучительно, – добавил он, обратив к ней свое унылое лицо, – потому что я дьявольски привязан к кузинам, вы же знаете, что это так. Мне противна даже мысль о том, чтобы как-то нажимать на них. Мне противна вся эта плачевная ситуация, если уж на то пошло. Все это так неприятно.

– Я это заметила, – процедила Дафна.

– И как это немилосердно по отношению к бедным старушкам – обрекать их на такие тревоги и горести! – Он в возбуждении запустил руку в свою шевелюру, нарушив ее идеальный порядок. – Знаете, не стоит им говорить, что я заходил. Я просто хотел узнать, удалось ли вам чего-нибудь добиться.

Он выжал из себя слабую улыбку, которая сразу же погасла, и вышел из дома.

Дафна, нахмурившись, смотрела ему вслед. Его отчаяние было безусловно искренним, но что оно обозначало? Его невиновность или страх разоблачения? Она могла лишь надеяться, что он не причастен к отвратительной мистификации, потому что, будь он замешан, это только подлило бы масла в огонь любого скандала, который может обрушиться на них, когда раскроется тайна привидений. Чтобы окончательно погубить пансион, достаточно будет простых сплетен или порочащих слухов.

Взяв себя в руки, она пошла помочь кузинам вести уроки.

* * *

Адриан вынужден был признаться себе, что трактат о Геродоте не слишком-то продвинулся вперед с тех пор как он сюда приехал. Он потянулся, распрямляя натруженную спину, просмотрел несколько страниц только что законченного перевода и сопутствующих комментариев, составлявших основную часть диссертации. Просто удивительно, как достижение прогресса в решении одной задачи помогает в работе над другой.

Ему пока не требовалось зажигать свечи. Он выглянул из окна и поразился тому, что свет дня лишь едва начал меркнуть. Судя по нестройным звукам, доносившимся снизу, он догадался, что девочки собрались в гостиной и что наступил час музыкальной пытки. Надо бы ему прогуляться, а потом, когда голова проветрится, приняться за следующий параграф; а тогда и девочки разбредутся и найдут себе какие-то иные занятия.

Он оделся для улицы и тихо спустился по лестнице, выбирая путь таким образом, чтобы держаться подальше от гостиной. Должно быть, в жизни Дафны имеется много такого, о чем она ни в малой степени не будет скучать, если ему когда-нибудь удастся убедить ее оставить работу в школе. Эту проблему ему еще предстоит решить.

Выйдя на улицу черным ходом и никого не встретив по дороге, он направился в конюшню навестить Ахилла, и тут послышалось цоканье копыт по вымощенной камнем дороге. Адриан обернулся и увидел сквайра Ромни, подъезжающего на своем эффектном вороном жеребце.

Сквайр поднял кнутовище приветственным жестом.

– Приехал перекинуться с вами словечком. Хочу вам кое-что показать.

Адриан подошел и положил руку на холку коня.

– А что именно?

– Седлайте лошадь, – был ответ.

Адриан оглянулся через плечо – туда, где Хобсон, единственный конюх в хозяйстве, скребницей чистил гнедую кобылу.

– Тут есть какая-нибудь верховая лошадь?

– Есть, сэр. Мы ее используем, когда надо съездить на почту.

Через несколько минут Адриан уже стоял перед несколько перекормленной чалой лошадкой. Она повела на него своими безмятежными глазами и вновь впала в прежнее сонное состояние. Он перекинул седло через широкую спину, подтянул подпругу, а затем стиснул зубы и вскочил в седло, отказываясь считаться с протестом выздоравливающей руки.

– Куда едем? – спросил он Ромни, подъехав к нему.

– Через мое именье. Надо успеть засветло, чтобы было видно.

Заинтригованный, Адриан пришпорил свое громоздкое животное, и оно загромыхало копытами бок о бок с вороным жеребцом сквайра. К немалому удивлению Адриана, когда Ромни пустил коня рысью, его кобылка, хотя и неуклюже, но тоже пошла довольно резвым аллюром, и в считанные минуты они доскакали до дороги, которая пересекала владение Селвуда и вела в поместье Ромни.

Из-за густого подлеска и толстых стволов деревьев дорога здесь была видна хуже, и они снова попридержали лошадей, вернувшись к неспешному шагу, который, по-видимому, предпочитала кобыла Адриана. Проехав чуть больше мили, Адриан услышал шум, похожий на какие-то глухие удары. Любопытство его возрастало с каждой минутой, он поторопил свою лошадь и, наконец, вырвался из рощи на открытое место. Примерно в двух сотнях ярдов отсюда стоял сарай. Ромни жестом призвал Адриана к молчанию и двинулся вдоль края рощи. Очевидно, именно тот сарай был целью их путешествия.

На расстоянии примерно семидесяти пяти ярдов от сарая Ромни спешился и привязал поводья своего коня к суку дерева. Адриан сделал то же самое и последовал за своим спутником, так же крадучись вдоль кустарника. Наконец, сквайр остановился и показал рукой на что-то.

Адриан пристально вглядывался вдаль сквозь сгущающуюся темноту. Двое мужчин ловко работали молотками, подправляя строение, которое сильно покосилось набок. На земле позади них лежало несколько столбов-подпорок. Мужчины повернулись, чтобы взять один из этих столбов, и Адриан сразу же их узнал. Это они являлись поздней ночью к Селвуду с отнюдь не дружеским визитом.

Ромни, стоявший рядом, кивнул.

– Дружки Селвуда. А вот взгляните-ка еще.

Из сарая появился джентльмен высокого роста, но довольно хрупкого телосложения. Даже в надвигающихся сумерках Адриан узнал насмешливую физиономию юного мистера Реджинальда Инджелса.

– Это поместье Инджелсов? – спросил Адриан. Ромни кивнул, ухмыльнувшись.

– Никогда не доверял этому юнцу. Блеск, треск и никаких устоев. Он бы промазал по паре фазанов, если бы их даже в мешке перед ним подвесили. Ну так что вы думаете о его работничках, которые изводят беднягу Селвуда? Говорю вам, все это дело может быть очень неприятным.

 

Глава 18

Дафна свернулась калачиком в кресле у окна и разглядывала неприветливый зимний пейзаж, расстилавшийся под окном. Адриан уже занял свой пост – но совсем не так, как она ожидала. Окончив осмотр холодного, сырого погреба, он несколько мгновений размышлял, а потом соорудил хитроумное устройство, через которое мог бы беззвучно проникнуть только настоящий призрак, и которое вызвало у Дафны настоящий восторг. Поперек передних стенок дубовых бочек он протянул тонкие бечевки. Если хоть одна из дверей ночью шевельнется, она потянет за собой бечевки, а те, в свою очередь, сдернут с места котелки на кухонном столе, к которым Адриан привязал вторые концы бечевок. Даже если он ненароком заснет – а в этом не было ничего невозможного, принимая во внимание тепло очага – шум его разбудит. На ночь он расположился весьма удобно – с полной кружкой свежего горячего кофе, тарелкой с пирожками, полученными от кухарки, и диссертацией заодно. Дафна почти завидовала ему.

Она вздохнула и устроилась поуютнее. Часы внизу, в холле, пробили полночь; их мерные удары затихали в гулкой тишине. Она зевнула и почувствовала, что глаза у нее слипаются.

Вдруг какой-то одинокий звук, донесшийся издалека, заставил ее встрепенуться. Должно быть, она задремала. Она подтянулась и выглянула в окно.

Ничего…

Нет, что-то было. Вдоль края кустарника двигалась некая фигура, и Дафна напряглась. Один из призраков. Прищурившись, она наблюдала, как он стоит, скрестив руки, переминаясь с ноги на ногу и глядя на окна дома. Вот он вытянул одну руку, держа что-то на весу, словно собираясь бросить это что-то. Камешки, предположила она. И если ее Догадка верна, значит, этот призрак ошибся окном и, в довершение ко всему, еще и разобьет его.

Она взяла масляный светильник, стоявший рядом с ее кроватью, прибавила огня и помахала им перед окном. Фигура в саду помахала рукой в ответ. Из-за этого посетителя не стоит беспокоить Адриана… говоря по совести, гораздо лучше обойтись без него. Она накинула пелерину, сменила домашние туфли на полусапожки и вышла в темный коридор.

Через пару минут она уже выскользнула из библиотеки в морозную ночь. Ждать ей не пришлось. Ее призрак отделился от кустарника, окружающего террасу, и, тяжело ступая, приблизился к ней; при этом его лицо херувима прямо-таки сияло улыбкой. Она посмотрела на него в упор:

– Что, во имя всего святого, вы здесь делаете, дядя Персивел?

Он фыркнул.

– Что за прелестное приветствие, моя дорогая? Я стремился повидать тебя, и ни о чем другом я и не мог помыслить, с тех пор как ты с такой дьявольской дерзостью запретила мне показываться на виду. Я просто убит, говорю тебе, или, во всяком случае, ранен в самое сердце тем, что ты стыдишься за своего старого дядюшку.

– Я нисколько не стыжусь за вас, но нашим бедным старым кузинам и так грозит немалый скандал. А теперь избавьте меня от театральных сцен. Что вас сюда привело?

Он искоса взглянул на нее.

– Я заметил, что вокруг этой усадьбы ошиваются молодчики весьма отталкивающей наружности. И мне как-то сразу не понравился их вид. Они охотятся за моими картинами, тут у меня и сомнений нет. Хотел тебя предупредить, вот и все.

Дафна схватила его за руку.

– Их было двое? Тогда, вероятно, это те, кого мы видели раньше. Очень мило с вашей стороны, что вы беспокоитесь об этом, дядя Персивел.

Он оскорбление фыркнул.

– А разве могло быть иначе? Все, что я могу сделать, – это не спускать с тебя пристального взора любящего дядюшки! И даже не помышляй о том, чтобы воспрепятствовать мне. Я сознаю свой долг перед семьей, что бы ты обо мне ни думала. А теперь, девочка, вернись в дом и не дожидайся, пока замерзнешь до смерти. Я только поброжу немного вокруг и удостоверюсь, что никто не пытается залезть в Дауэр-Хаус.

– Нет надобности… – начала она.

Он поднял руку:

– Я не приемлю никаких твоих возражений, милочка. Ступай домой, проведи ночь в приятных сновидениях и будь уверена, что твой старый дядюшка где-то поблизости.

Протестовать было бесполезно; если уж дяде Персивелу что-нибудь взбрело на ум, то нет той силы, которая могла бы поколебать его. Растроганная его неожиданным участием, она поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Он просиял и подтолкнул ее к дому. Она вошла в библиотеку и повернулась, чтобы пожелать ему доброй ночи, но он уже исчез в тени деревьев.

Улыбаясь, она задвинула засов и повернулась… перед ней стоял Адриан, сложив на груди руки и мрачно глядя на нее. Она раскрыла рот, попыталась найти подходящие к случаю слова, но слова ускользали от нее. Она беспомощно смотрела в его затуманенное лицо.

– Я думал, что только мисс Тревельян назначает духам свидания с полуночные часы. – Голос его звучал ровно, но глаза обвиняли:

– Я… это не то, что вы думаете, – выдавила она из себя и с досадой почувствовала, что краска вины заливает ее щеки.

– О, вот как? И, между прочим, что же я думаю?

Ее лицо горело.

– Это совершенно не по-джентльменски с вашей стороны. О! – воскликнула она, уловив смешинку в его глазах. – Вы смеетесь надо мной! Это жестоко!

Он улыбнулся, но его поза оставалась напряженной.

– Кто это был?

Она больше ничего не могла поделать. Теперь, когда он почуял присутствие тайны, ничто не помешает ему эту тайну выведать. Пусть уж лучше он узнает правду от нее, а не от кого-нибудь другого.

– Мой дядя Персивел. – Как ни странно, голос ее почти не дрожал. Теперь, когда ее крушение произошло, она чувствовала себя удивительно спокойно. Адриан узнает худшее и, будучи человеком вполне здравомыслящим, отдалится от нее… он останется с ней в дружеских отношениях, но не более того.

– Вы не пригласили его зайти?

Дафна проглотила комок в горле и начала:

– Он совершенно очарователен, но… – она осеклась, обнаружив, что слова выговариваются с еще большим трудом, чем она ожидала. Она не могла поднять глаза.

– Какие-нибудь затруднения в делах временами? – предположил Адриан. – В каждой семье найдется паршивая овца, а то и две. У меня у самого в родне есть парочка таких. Моя сестрица Нелл тратит большую часть своего времени на попытки удержать их подальше от Галлифорда.

– Неужели? – Дафна избегала встречаться с ним взглядом, но ей было приятно, что разговор несколько отклонился в сторону. – Должна вам напомнить, что я знакома с большинством ваших родственников, и хотя среди них есть и люди со странностями, но это далеко не паршивые овцы.

Адриан покачал головой.

– Вас никогда не знакомили с моим дядюшкой и его супругой. Сэр Генри и леди Карстейрс; а она никогда не позволит вам забыть об ее титуле. Нет, дорогая моя, я припрятал их про запас, чтобы когда-нибудь напустить их на вас… в качестве неприятного сюрприза. Ну, а теперь расскажите мне о дяде Персивеле.

Она сделала глубокий вдох и выпалила:

– Он содержит игорный дом. Ему пришлось бросить одно такое заведение в Лондоне в некоторой спешке, и было это четыре года назад. Теперь он обосновался на континенте – по-видимому, его к этому вынуждает интерес, который питает к нему наше полицейское управление. Самое последнее его предприятие было устроено в Италии, хотя, похоже, ему и там пришлось свернуть дела довольно внезапно.

Почему она не открыла ему остальное? Почему не упомянула о Ковент-Гардене и о своей собственной роли? Духу не хватило? Или она просто боялась увидеть, как он отвернется от нее?

– И он явился сюда в надежде призанять деньжат? – предположил Адриан.

Хоть в этом совесть ее могла быть чиста. Она ухватилась за эту тему.

– Если бы дело было только в этом! По его словам, он приехал, чтобы отыскать сокровище семейства Селвуд. – Она коротко рассказала ему о картинах. – А если он верит, что картины существуют, то, может быть, в это верят и другие.

Адриан рассматривал носок своего сапога.

– Картины… По-моему, одна из ваших кузин упоминала о них, но, кажется, считалось, что их украли.

Она кивнула.

– А вот теперь выясняется, что их дед мог и припрятать такую ценность. Но, Адриан, мой дядюшка настроен чрезвычайно решительно: он намерен отыскать картины и удрать с ними, а я не могу этого допустить. Если картины действительно существуют, то они нужны моим кузинам – и принадлежат им по закону!

– А если он ищет картины, то, вероятно, и другие охотятся за ними. – Он подошел к камину. – Это проливает совершенно другой свет на здешние события, верно? Целое состояние в виде дорогих картин. Для любителей чужого добра это вполне убедительное основание постараться, чтобы Дауэр-Хаус опустел.

– Вы имеете в виду кузена Джорджа? Но… судя по виду, он так тревожится за нас…

Он потянулся за кочергой и как следует поворошил угли в камине.

– Это не обязательно заставляет подозревать именно его. Но кто, кроме членов семьи, мог знать о сокровище?

– Кто-нибудь, кому дедушка доверял? – это прозвучало неубедительно даже для нее самой.

– А все это сводится к одному, – решительно заявил Адриан, снова принимаясь расхаживать по библиотеке. – Если картины существуют, мы должны найти их первыми, чтобы сохранить их для ваших кузин. Тогда мы сможем оповестить о находке общество, и это положит конец трюкам с привидениями.

Она кивнула; впрочем, радоваться было рано.

– Но где же мы сможем их обнаружить? Мы обыскали, обшарили весь дом в поисках потайных ходов и тайников. Что же нам остается?

Адриан остановился перед ней и улыбнулся.

– Может быть, наша сторона подземного туннеля? – предположил он.

* * *

На следующее утро Дафне казалось, что время тянется нестерпимо медленно. Она не находила себе места и едва не потеряла терпение, когда Марианна Сноудон во время урока рисования с нарочитой небрежностью водила кистью по бумаге. На одной стороне листа, с краю, она изобразила неясную грязно-серую фигуру, в которой Дафна угадала привидение. Дафна сочла за лучшее промолчать. Семестр еще только начинался; кто мог знать, достанет ли у пансиона сил довести его до конца?

Близился полдень; Дафне сделалось невмоготу оставаться в четырех стенах. Она велела воспитанницам взять блокноты для эскизов и повела их заснеженными тропинками к ручью, который до сих пор не замерзал, хотя кое-где подернулся ледяной корочкой. Эта прогулка заметно прибавила ей бодрости. Джейн шла в паре с Марианной; очевидно, они помирились. Вместе с другими девочками они радовались, что вышли на свежий воздух. Первые пять минут все жаловались на ужасный холод, но очень скоро их увлекли живописные виды, которые так и просились на бумагу.

При первой же возможности Дафна отвела Джейн в сторону.

– Ты больше не сердишься на Марианну?

Джейн улыбнулась и покачала головой.

– Просто мне было неприятно, что она кокетничает с мистером Карстейрсом. Но мисс Брим говорит, что у него только ты на уме, а до Марианны ему и дела нет, так что теперь все встало на свои места, правда?

– Джейн… – у Дафны перехватило дыхание.

– Я буду держать язык на привязи, – пообещала Джейн с самым серьезным видом. – Все говорят, что нужно соблюдать осторожность: как бы мистер Карстейрс ненароком не услышал.

– Можешь рассказать кому угодно, Джейн, что я… что меня нисколько не интересует мистер Карстейрс. Он прекрасный собеседник, но не более того. Надеюсь, это понятно?

Джейн сникла. Она мрачно кивнула и побрела к подругам. Через минуту она уже стояла в окружении других девочек, которые как по команде повернули головы и укоризненно смотрели на Дафну.

Теперь, по всей видимости, сплетням будет положен конец. Дафна отвернулась. Убедить воспитанниц не составило труда, но уговорить собственное сердце оказалось совсем не просто.

Когда стало смеркаться, они вернулись в пансион, продрогшие, но веселые. Дафна, стараясь ничем не омрачить их приподнятого настроения, провела всех в гостиную, где уже было приготовлено печенье и горячее какао – любимое лакомство учениц. Дафна смотрела на счастливые девичьи лица и жалела только об одном – что рядом не было Адриана.

У нее сжалось сердце. Она была с ним не до конца откровенна. Теперь, как это ни прискорбно, он примется разыскивать дядюшку Персивела и, несомненно, вытянет из него все подробности его авантюрной жизни, а вместе с ними и позорные эпизоды ее прошлого. Вчера она сглупила, просто струсила. Время работало против нее: с каждой уходящей минутой будет все труднее открыть ему правду.

Где сейчас Адриан? Дафна надеялась, что он прилег отдохнуть. Прошлой ночью у него не было такой возможности. Во время утреннего богослужения он ничем не выдал своей усталости, хотя она заметила у него под глазами сеточку морщин. Сколько же можно обходиться без сна, подумала тогда Дафна. Но его энергия, казалось, била через край, а тревожные события словно придавали ему радостного волнения.

После ужина нервы у нее совсем сдали. Она так и не повидалась с Адрианом, не говоря уже о том, чтобы перемолвиться с ним парой слов. А теперь ей предстояло проследить за отходом воспитанниц ко сну, тогда как он нетерпеливо расхаживал по библиотеке перед тем как отправиться в обход. Дафна сгорала от желания быть рядом с ним, но понимала, что это невозможно.

В последний раз проверив, что все девочки утихомирились, Дафна спустилась по лестнице и замедлила шаги у двери, ведущей в библиотеку. Может быть, стоит рассказать ему все, как есть? Но для этого, наверно, не хватит времени. Скоро появится дядя Тадеус, а за ним и Элспет. Сама мысль о том, что ее рассказ будет прерван на самом важном месте, казалась Дафне невыносимой.

Наверху послышались торопливые шаги Элспет. Она спустилась в холл и присоединилась к Дафне. Вопрос решился сам собой. Испытывая облегчение, смешанное с сожалением, Дафна вошла в библиотеку следом за кузиной. Адриан стоял у застекленной двери в сад. Он выглядел совершенно невозмутимым; никто бы не догадался, что он вот-вот отправится навстречу опасности.

Дафна заметила в его глазах такое участие, что ей сделалось нестерпимо стыдно за свое двуличие. Она отвела взгляд. Ей необходимо было чем-то занять себя… Она поспешно направилась к жарко пылавшему камину и зачем-то подложила в огонь еще одно полено.

– Софрония и Беатриса пошли на боковую, – сообщила Элспет. – Мне, право, неловко, что я от них утаила наши планы, но они бы только разволновались. – Она вздохнула. – Я, пожалуй, почитаю. А вы вдвоем, может быть, сыграете в пикет?

Адриан был бы достойным соперником в игре, но как могла Дафна могла сидеть напротив него и не подавать виду, что ее гложут мучительные мысли? Не могла же она открыться ему в присутствии Элспет. А он был не из тех мужчин, от которых можно долго скрывать истину. Он захочет услышать все подробности и тогда сам поймет, что между ними не может быть ничего, кроме дружеских отношений. Разве об этом она мечтала?

Дафна тянула время, делая вид, то ищет колоду карт, но Адриан без труда нашел их, порывшись в одном из ящиков стола. Дафне удалось выиграть еще пару минут, пока она устанавливала столик перед камином, но вот Адриан принес для нее кресло, и через минуту Дафна уже сидела к нему лицом и наблюдала, как он тасует карты. При этом он пристально смотрел ей в лицо.

– Когда я вернусь, – едва слышно прошептал он, чтобы его слова не достигли ушей Элспет, – вы расскажете мне ровно столько, сколько сочтете нужным. Только не предавайтесь отчаянию. На поверку все оказывается не так уж страшно.

Она кивнула, избегая его взгляда и едва сдерживая навернувшиеся слезы. Он сделает все, чтобы облегчить ее признание. Но что потом? Он не сможет отринуть неизбежное, Он уедет без нее. Единственное, что утешало Дафну – он безусловно будет держать язык за зубами. А если к тому же удалось бы опять отправить дядю Персивела в Европу, то ее тайна так и не откроется. Тогда, по крайней мере, она сможет сохранить свое нынешнее место в пансионе. Но если рядом не будет Адриана, ее ждет только пустота и одиночество. Она больше не увидит его серых глаз, искрящихся озорством, не заразится его жизнелюбием, не найдет у него защиты, не почувствует его кратких, но волнующих душу объятий…

Адриан сдал карты. Дафна пыталась собраться с мыслями, раскладывая свои карты по мастям. Игра не требовала от нее никаких усилий – сказывались уроки дядюшки Персивела – и она сумела взять себя в руки. Адриан, как она и предполагала, оказался прекрасным игроком, и Дафне волей-неволей пришлось сосредоточиться. Однако первый кон закончился ее поражением, и она тут же потребовала реванша.

Они играли уже пятый кон, когда Адриан вдруг выпрямился и прислушался.

– Кто-то идет к дому, – сказал он и вышел в холл. Не прошло и минуты, как открылась входная дверь. До слуха Дафны донеслись оживленные мужские голоса, но она не могла разобрать слов. Затем в комнату вошел дядя Тадеус, закутанный в теплый плащ и шарф.

– Адриан повел мою лошадь в стойло, – объявил он. – Добрый вечер.

С этими словами он пожал руку Элспет.

– Прошу вас, садитесь поближе к огню; вы, наверно, совсем промерзли, пока добрались сюда. Позвольте предложить вам вина, – захлопотала Элспет.

Она подошла к маленькому угловому столику, где стоял графин с вином, предназначенным для угощения родителей, навещавших своих дочерей в пансионе, и наполнила бокал рубиновой жидкостью. Вручив бокал мистеру Денверсу, она поспешно отступила в сторону.

Мистер Денверс задержал на ней мрачный взгляд, а потом повернулся к Дафне:

– Что нового, дорогая?

– Кажется, мы узнали, за чем охотятся наши призраки.

Дафна вкратце рассказала ему о неожиданном появлении дядюшки Персивела и его признаниях. Ранее она успела посвятить в эту историю Элспет.

Мистер Денверс слушал, не перебивая. Лишь однажды он устало взглянул на Элспет, которая, устроившись в кресле, смотрела на играющие языки пламени. Когда Дафна закончила свой рассказ, он кивнул:

– Да, если нам удастся найти эти картины, то пансион будет спасен. Надеюсь, мы справимся с этой задачей, хотя бы ради вас, мисс Элспет.

– Надо приложить к этому все усилия! – воскликнула Элспет. – Но чем больше я над этим думаю, тем меньше у меня остается надежды. Не иначе как тут замешан кузен Джордж – без него не обошлось.

– Тогда это не более чем семейное дело, – предположил мистер Денверс.

– Если бы к нему были причастны только наши родные, можно было бы попытаться замолчать эту историю. Но ведь есть еще ученицы! – Элспет сокрушенно покачала головой, и на ее длинных ресницах блеснули слезы. – Страшно подумать, какой разразится скандал. Родители наших воспитанниц не потерпят, чтобы их дочери оставались здесь. И разве можно их за это осуждать?

Мистер Денверс подвинул стул и сел рядом с ней.

– Если мы отыщем картины, вы хотя бы не лишитесь крова.

– Да разве об этом речь? – Элспет горько усмехнулась. – Боюсь, как бы нам не лишиться большего, чем крыша над головой. Разве можно представить себе моих сестер вне стен этого пансиона? Жизнь потеряет для них всякий смысл. Это будет просто ужасно.

Она всхлипнула, и мистер Денверс протянул ей свой носовой платок.

– А как же вы? – мягко спросил он. – Вы тоже не мыслите себя вне этих стен?

– Я не выношу бездействия, – ответила Элспет, вытирая глаза.

Дафна опустилась на колени подле кресла кузины.

– Может быть, нам еще удастся избежать скандала. Конечно, дело получит некоторую огласку, кто бы ни оказался виновником, но картины принесут нам такой доход, который позволит пережить трудные времена. Не надо так убиваться, мы сумеем выстоять.

В это время вернулся Адриан. Элспет распрямила плечи еще раз поднесла к глазам тонкий мужской платок и молча возвратила его мистеру Денверсу. Все сели играть в вист. Следующие два часа прошли относительно спокойно; за игрой они почти не разговаривали. Дафна заметила, что каждый из присутствующих то и дело украдкой поглядывал на часы, но никто ни словом не обмолвился о том, что их ожидало.

Наконец, когда на часах было двадцать минут второго, Адриан собрал карты, перетасовал их и положил колоду на середину стола.

– А теперь я предлагаю нашим дамам сыграть в пикет. Вы готовы, мистер Денверс?

Дафна проводила их к черному ходу, стараясь ничем не выдать своего волнения. Но когда мужчины зажгли фонарь и собирались ступить в ночную тьму, она поймала Адриана за рукав.

– Берегите себя, – прошептала она. В его улыбке промелькнула уверенность и благодарность.

– Непременно, – он осторожно коснулся пальцем ее щеки. – А вы последите за парадным входом, хорошо?

Дафна боролась со страстным желанием сжать его руку.

– Лучше бы мне пойти с вами. – Ее не страшил даже душный и тесный лаз.

– Мы скоро вернемся, вы оглянуться не успеете. И вполне возможно, что мы придем через подвал, – с этими словами он шагнул вслед за Денверсом и растворился в темноте.

Дафна зябко поежилась. Ночь не сулила ничего хорошего, но что поделаешь? Оставалось только набраться терпения и ждать. Она медленно побрела в библиотеку, где по-прежнему ярко полыхал камин.

Элспет все так же сидела в кресле. Она подняла глаза от закрытой книги, которую рассеянно сжимала в руках.

– Ну как, отправились? – подавленно спросила она. – Только бы все закончилось благополучно!..

– Ничего с ними не случится, – беззаботный тон давался Дафне с большим трудом. – Знаете что, поднимитесь ко мне в комнату и последите за парадным крыльцом.

– А ты? – Элспет заподозрила неладное.

– Я возьму на себя погреб, – решительно сказала Дафна. – И время от времени буду заходить сюда и проверять, не пытается ли кто-то проникнуть в дом через террасу.

Они разошлись; каждая отправилась на свой пост. Дафна накинула на плечи шаль, не надеясь, впрочем, что это защитит ее от холода, царящего в подвалах. Ее утешало лишь то, что Элспет проведет ночь в тепле, без особых неудобств.

Сидеть на столе в холоде и сырости было сущим мучением, но Дафна иного и не ожидала. Она не могла даже зажечь лампу, чтобы почитать или разложить пасьянс. Ее одолевали тревожные мысли о дяде Тадеусе и Адриане.

В ее воображении одна за другой возникали мрачные картины. Что, если где-то в засаде притаились злоумышленники, вооруженные до зубов и готовые к броску? Что, если дядя и Адриан проникнут в подземный ход, а его своды обрушатся прямо на них? Что, если?..

Эти мысли сводили ее с ума. Она томилась от бездействия. Тишина подступала со всех сторон. Дафна решила проверить, не случилось ли чего-нибудь подозрительного в библиотеке.

Нет, там тоже царило безмолвие, но по крайней мере было теплее, чем в погребе. Дафна решила воспользоваться случаем и подняться к себе в комнату за пелериной.

Она тихонько шла по лестнице, стараясь не потревожить девочек. Дверь в ее комнату была приоткрыта, чтобы Элспет могла следить за тем, что делается в коридоре: если бы кто-то появился из кладовой, она бы заметила. Входя Дафна услышала ровное посапывание.

Элспет удобно устроилась в кресле у окна. Укрывшись до подбородка теплым пледом, она мирно спала. У Дафны не хватило духу ее разбудить. Она лишь сказала себе, что придется ей самой наблюдать и за этой частью дома. Дафна осторожно достала из шкафа пелерину, на всякий случай поглядела в окно, потом вернулась в библиотеку, а оттуда – в подвал.

Где именно сейчас находятся мужчины? – спрашивала она себя, снова отправляясь в обход. Надо было ей пойти с ними, невзирая на их протесты. Все лучше, чем напряженное ожидание, неведение и тревога. В очередной раз заглянув к себе в комнату, она убедилась, что Элспет по-прежнему крепко спит. Дафна с легкой улыбкой приблизилась к окну.

И застыла.

Подъездную аллею пересекало привидение. Оно направлялось к террасе перед библиотекой. Дядя Персивел, догадалась Дафна. Что же, теперь он каждую ночь будет наведываться сюда таким нелепым образом? Надо выяснить, чего он хочет, и уговорить его вернуться домой. Дафна содрогнулась при мысли о том, что Персивел сейчас отправится в подземный ход искать картины.

Она снова поспешила в библиотеку и подбежала к застекленной двери. Каково же было ее удивление, когда снаружи никого не оказалось. Неужели Персивел обошел вокруг дома и сейчас бросает камешки в окно ее комнаты? Дафна нащупала засов и обнаружила, что он отодвинут.

Как же так? Ведь она сама недавно проверила его! Отступив на шаг, Дафна недоверчиво разглядывала дверь.

Возможно, это проделки дяди Персивела. Ловкость рук вполне могла позволить ему сделаться взломщиком. Но если он тайком проник в Дауэр-Хаус, не сообщив ей о своем прибытии, это свидетельствовало только об одном: он замышлял отправиться на поиски картин.

Дафна торопливо осматривала комнату за комнатой, ожидая увидеть знакомую фигуру, которая простукивает стены или поднимает ковры. Но Персивел как сквозь землю провалился. Ну конечно же, он спустился в подвал, в отчаянии решила Дафна. Если ему было известно о существовании клада, значит, он вполне мог узнать и про потайной ход, и про подземный туннель, а возможно, и про другие укромные уголки Дауэр-Хауса, о которых даже не догадывались его обитатели. Нужно было во что бы то ни стало его разыскать.

Вне себя от такого вероломства, Дафна бросилась в погреб. Едва отворив дверь, она заметила в дальнем конце неверный огонек свечи или затемненного фонаря. Она решительно направилась туда. Не пройдя и десяти шагов, она остолбенела: четвертая бочка у дальней стены была открыта. Свет шел изнутри… нет, откуда-то с другой стороны бочки.

Это и был подземный туннель.

Кровь застучала у нее в висках. Дафна не верила своим глазам. Она рванулась вперед, но тут же в нерешительности замедлила шаги.

Стало быть, Адриан и дядя Тадеус нашли этот туннель. Но тогда где же они сами? Почему они сразу же не поднялись наверх и не дали ей знать? Вероятно, они решили продолжить свои поиски, чтобы обнаружить картины.

Дафна кипела от негодования. Почему они с Элспет должны оставаться в стороне? Она собиралась выложить мужчинам все, что думала о них. А пока что она на цыпочках подкрадывалась к гигантской бочке.

Кругом было тихо. Подозрительно тихо. Пытаясь унять дрожь, Дафна сказала себе, что эту дверь мог открыть и кто-то другой. Подойдя вплотную к бочке, Дафна осторожно заглянула внутрь.

Свет шел от фонаря, подвешенного на обшитой деревом стене, от которой во все стороны торчали балки и опоры. Тусклое пламя отбрасывало пляшущие тени в глубь подземелья. Высота его сводов составляла не менее семи футов; примерно такой же была и его ширина.

А совсем рядом, слева, на каменном полу, Дафна увидела нечто такое, от чего у нее перехватило дыхание. Не в силах отвести взгляд, она в изумлении уставилась на диковинные предметы, сложенные в беспорядочную груду – настоящие сокровища: предметы искусства, золотые тарелки, драгоценности… Картин среди них не оказалось, но это был самый настоящий клад. Неужели это наследство Селвудов? Дафна трепетно переступила через порог и огляделась, не веря своим глазам.

Неужели все эти ценности пролежали здесь шестьдесят с лишним лет, чтобы обеспечить безбедное будущее сестер Селвуд? Она благоговейно подняла чеканный серебряный подсвечник и провела пальцем по изящному контуру. Его поверхность оказалась чистой. К тому же и серебро не потускнело. Дафна опустила подсвечник на пол и наклонилась, чтобы рассмотреть аляповатый кубок. Нет, все эти вещи пролежали здесь от силы несколько дней.

Дафна оглянулась и отметила, что вокруг нет и следа паутины. Железный крюк, на котором висел фонарь, был совершенно не тронут ржавчиной. Его вбили в стену совсем недавно, но, разумеется, не в последние несколько часов – за это Дафна могла бы поручиться. А ведь Адриан слышал, что отсюда доносятся голоса.

Это не наследство Селвудов, а склад краденого добра.

Догадка казалась вполне правдоподобной. Награбленные сокровища кто-то спрятал в подземелье. Но кто? Неужели кузен Джордж и его подозрительные гости?

Дафна в ужасе отшатнулась. Ее мысли заметались. Значит, призрак объявлялся тогда, когда злодеям нужно было отпугнуть обитателей дома, чтобы спрятать в тайник очередную порцию награбленного. Теперь она и ее сестра смогут представить властям вещественные доказательства. Полицейское управление тоже не окажется в стороне. Дауэр-Хаус навсегда избавится от привидений, но какая судьба теперь ожидает пансион? Неизбежно разразится громкий скандал. Как же посмел кузен Джордж устроить склад награбленного прямо под полом школы? Как посмел он навлечь позор на своих родных?

Почему-то это больше всего взбесило Дафну. Если бы только можно было оградить от беды сестер; но как можно это сделать? В крайнем случае можно будет продать картины, чтобы пережить самое тяжелое время… Дафна вгляделась в полумрак, и у нее упало сердце: картин здесь не было. Она пребывала в полной уверенности, что спрятанные полотна вот-вот окажутся у них в руках. Но теперь выходило, что их нет и в помине!

Но где же Адриан? Дафна напряженно всматривалась в темный туннель. А может быть, эту дверь открыл вовсе не он?

* * *

Что ей оставалось делать? Неужели сидеть сложа руки?

Но ведь кто-то открыл секретную дверь в погребе. Нетрудно догадаться, что этот злоумышленник вскоре вернется, чтобы ее запереть. Значит, сейчас он где-то поблизости. Взгляд Дафны упал на дубовую бочку, где начиналась потайная лестница, ведущая на чердак. Там, наверху, всего в нескольких шагах от этого злополучного места спала Элс-пет, причем дверь в комнату оставалась не запертой. Сейчас никак нельзя было уходить из подвала, но если Элспет проснется, услышав шум… Все-таки необходимо было убедиться, что никто не воспользовался потайной лестницей.

На первый взгляд, ничто не предвещало опасности. Дафна прокралась к двери в собственную комнату и с облегчением вздохнула: Элспет по-прежнему мирно спала, ничем (или никем?) не потревоженная.

Стоя в коридоре, Дафна смотрела в сторону кладовой. У нее пересохло во рту. И все же следовало проверить, не заходил ли туда кто-то посторонний. Осторожно, шаг за шагом, она приближалась к двери.

Ее сердце готово было выскочить из груди. Теперь оставалось только открыть дверь… Дафна вцепилась в дверную ручку и прислушалась. Из кладовой не доносилось ни шороха. Собравшись с духом, она чуть-чуть приоткрыла дверь.

Через окно пробивался свет луны и звезд, мягко обрисовывая контуры немногочисленных предметов обстановки которые еще здесь оставались. Все спокойно. Дафна отважно переступила порог.

Огромный сундук стоял на своем прежнем месте. Повреждений совсем не было заметно. Дафна обошла его кругом, чтобы проверить, осталась ли на месте бумажная полоска, которую она подсунула под опущенную крышку – это придумал Адриан, чтобы они могли проверить, не поднимал ли крышку кто-нибудь другой. Полоска была на месте. Но Дафна так и не находила ответа на вопрос: куда исчез неизвестный, сумевший открыть в подвале дверь в туннель? Впрочем…

Дядя Персивел! Как же она не подумала о нем сразу? Ведь это он у нее на глазах промелькнул под окнами – кто же еще? Куда он запропастился? Если он знал о картинах, ему, наверно, было известно, как открывается потайная дверь в погребе. Почему бы не представить себе, что эта дверь вовсе не была закреплена с другой стороны; возможно, тут просто требовалась отмычка, а то и обыкновенный ключ. С его помощью дядя Персивел пробрался внутрь и отправился на поиски картин. В случае неудачи он придет назад тем же путем и неизбежно наткнется на воровскую добычу, которой не преминет воспользоваться. Не исключено, что к этому времени он уже столкнулся лицом к лицу с Адрианом и дядей Тадеусом.

Дафна на цыпочках направилась к выходу, не зная, что ее ждет. Из подвала донесся какой-то шорох. Дафна замерла, говоря себе, что это скорее всего дядя Персивел, который нашел клад. Как она сразу не догадалась, что без него здесь не обошлось? Крадучись, Дафна приблизилась к раскрытой бочке, откуда пробивался слабый свет. Так и есть: над крадеными ценностями склонилась закутанная в белое фигура. Горя негодованием, Дафна шагнула вперед.

– Не смейте ничего трогать! – приказала она.

Человек резко обернулся и выпрямился.

Перед Дафной была не добродушная физиономия ее непутевого дядюшки, а злобное лицо одного из ночных гостей кузена Джорджа. Дафна отпрянула и споткнулась о край бочки.

Незнакомец бросился к ней и грубо схватил ее за локоть. Последнее, что она увидела, был кулак, занесенный над ее виском.

 

Глава 19

Все, что было потом, слилось в одно размытое пятно. Дафна слышала звук разрываемой материи, но не понимала, откуда он доносится. Кто-то толкал и ворочал ее, но у нее не было сил сопротивляться. Все тело болело: должно быть, она упала на каменный пол.

Когда ее сознание слегка прояснилось, она попыталась отползти в сторону, но обнаружила, что у нее связаны лодыжки, а руки стянуты за спиной. Прищурившись, она разглядела у себя на ногах полосы белой материи, напоминавшие обрывки простыни. Или одеяния призрака.

Дафна сидела, прислонившись к деревянной обшивке стены. У нее нестерпимо стучало в висках. Она ощутила отвратительный вкус во рту и поняла, что это кляп. Выплюнуть его было невозможно, потому что ее голова тоже была замотана матерчатой полоской.

По полу зашаркали грубые подошвы. В следующее мгновение похититель уже стоял, возвышаясь над Дафной, сверкая глазами и зловеще поигрывая ножом.

– Вот принесла нелегкая, – ухмыляясь, проговорил он.

Темная фигура маячила над ней, как кошмарное видение. Еще не все потеряно, убеждала себя Дафна. Но ей делалось дурно от того, что во тьме невозможно было разглядеть лицо этого негодяя.

Вдруг до слуха Дафны донесся фальшивый мотив, похожий на ирландскую песню. Тот, кто его насвистывал, шел мерной поступью, однако Дафна не могла определить, с какой стороны слышались эти звуки. Злодей с ножом на мгновение застыл, а потом присел, втянув голову в плечи, так чтобы на него не попадал тусклый свет фонаря. Теперь его фигура стала совсем неразличимой.

И свист, и звук шагов внезапно прекратились.

– Ну-ка, ну-ка, что у нас тут такое? – раздался знакомый голос дяди Персивела.

Дафна изо всех сил попыталась высвободиться, но в шею ей уткнулось острие ножа. Она могла бы застонать, чтобы предупредить дядю Персивела об опасности, но это обошлось бы ей слишком дорого. Тем более, зная Персивела, нельзя было рассчитывать, что он опрометью кинется прочь: он непременно пожелает выяснить, откуда доносится стон. Тогда опасность будет угрожать им обоим. Нет, разумнее будет выждать, пока злоумышленник отойдет от нее и приблизится к Персивелу.

В следующее мгновение Дафна поняла, что шаги Персивела слышались со стороны открытой бочки. Дядюшка изумленно ахнул: не иначе как он обнаружил груду сокровищ.

– Похоже, я угодил в сказочную пещеру, – тихо, почти благоговейно произнес он. – Гномов, правда, пока что-то не видно, но, несомненно, их сундук золота достанется мне.

Он шагнул вперед и с радостным смехом поднял серебряный ларец.

Мучитель Дафны бросился к нему. Дафна хотела закричать, но у нее вырвался лишь приглушенный, сдавленный стон. Персивел обернулся в ее сторону, и тут же получил сокрушительный удар массивным подсвечником по голове. Персивел упал не сразу: несколько мгновений он невидящими глазами смотрел в ту сторону, откуда слышал стоны, а потом обмяк и тяжело грохнулся на каменный пол.

Дафна барахталась, стараясь освободиться от пут. Персивел не подавал признаков жизни. Неужели он умер? Дафна не могла даже дотянуться до него. От ярости она забыла о страхе.

Злоумышленник переводил взгляд с одной жертвы на, другую, потом удовлетворенно кивнул, забрался в бочку и скрылся в направлении подвала под Дауэр-Хаусом. Его шаги удалялись. Затем Дафна услышала глухой стук – это он прыжком выбрался из бочки. Тут что-то едва различимо звякнуло и заскрежетало. Дафну бросило в дрожь. Это дверные петли, успокаивала она себя, это всего лишь дверные петли.

Не прошло и минуты, как незнакомец снова возник из туннеля. Он оглядел обоих беспомощных пленников, потом схватил обмякшее тело Персивела под мышки и поволок его к бочке. Дафна пыталась вытолкнуть изо рта омерзительный тряпичный кляп, но все напрасно. Ослабить путы ей не удалось.

Вскоре ее мучитель вернулся. Он без видимых усилий поднял ее с пола, перебросил через плечо, словно мешок муки, и направился туда же, куда оттащил Персивела.

Слабый свет из туннеля не мог осветить огромное пространство погреба. Дафна почти ничего не различала в этом полумраке, но незнакомец ни разу не оступился. Видно, ему уже приходилось здесь бывать. Приблизившись к открытому днищу бочки, он бесцеремонно впихнул Дафну внутрь.

Она приготовилась к тому, что сейчас упадет на голые доски, но под ней, как ни странно, оказалось что-то мягкое. Это был дядя Персивел. Дафна откатилась в сторону. Ей удалось встать на колени, но в этот самый миг дверь перед ней захлопнулась.

Все погрузилось в непроглядную тьму. Дафна хотела закричать, но не могла издать ни звука. Она подалась вперед и плечом толкнула дверь, но лишь больно ушиблась. Сидя на корточках, она закрыла глаза и заставила себя собраться с мыслями. В воздухе висел запах дубовых досок, пропитанных коньячным спиртом. Эта была не та бочка, из которой вела наверх деревянная лестница. Неловко поворачиваясь, Дафна попыталась обследовать свою темницу. Другой двери ей обнаружить не удалось.

Теперь она сосредоточила свои усилия на том, чтобы привести в чувство дядю Персивела – задача не из легких для человека, связанного по рукам и ногам. Может быть, по отношению к нему было бы милосерднее оставить его в беспамятстве, но он мог бы развязать ее, а она хотела быть наготове к тому моменту, когда враг за ними вернется.

Если он за ними вернется…

* * *

Адриан стоял в неосвещенном холле особняка, прикрывая платком свой фонарь и внимательно присматриваясь к массивным ступеням орехового дерева, которые уходили наверх, в мансарду.

Мистер Денверс сложил руки на груди и нахмурился.

– Не могу поверить, что Джордж Селвуд знает, какие дела творятся в этом туннеле. Подумать только, несметные сокровища! И в то же время – как он может не знать? Говорю вам, Адриан, это меня крайне настораживает.

– Селвуд с самого начала всех убеждал, что привидения действительно существуют, но, конечно, это было чистое притворство. Он хотел, чтобы мы отказались от своих планов и, следовательно, чтобы правда так и не открылась. Кроме того, он явно напуган чем-то до смерти, и вот это – не притворство. Нет, он должен знать про сокровища в туннеле, и именно поэтому он в таком страхе.

Мистер Денверс кивнул.

– Надо вызвать констебля. Сдается мне, эти ценности добыты неправедными путями.

– Разумеется, все это – краденое. Но прежде чем обращаться к властям, я хотел бы дать Селвуду возможность как-то выпутаться из этого. Вдруг он поможет нам схватить грабителей, если мы пообещаем отпустить с миром его самого.

Мистер Денверс был совершенно подавлен.

– Ради Дафны и мисс Элспет я бы тоже всей душой хотел бы, чтобы имя их кузена не было опорочено, – согласился он. – Ведь если его арестуют, разразится такой скандал, что Селвудский пансион… – он сокрушенно покачал головой.

– Тогда давайте постараемся, чтобы этого не произошло.

Адриан направился к лестнице, и мистер Денверс последовал за ним. Они осторожно поднялись на второй этаж. Не помешало бы заранее составить себе представление о рас-положении комнат на этом этаже, подумал Адриан. Здесь было совсем темно, только у нижних ступеней лестницы слабым огнем светились масляные лампы.

На мгновение Адриан задумался, пытаясь наилучшим образом оценить обстановку. Если бы Селвуд ожидал прихода нежелательных посетителей, он бы, вероятно, находился в одной из комнат нижнего этажа. Однако весь дом был погружен в тишину, и, значит, Селвуд удалился на покой.

Убедив себя таким образом в том, что его появление с фонарем не поднимет в доме никакой тревоги, Адриан сдернул с фонаря платок, и яркий свет хлынул в коридор. Все двери были закрыты. Адриан начал обход с правой стороны коридора. Он отворял одну дверь за другой, заглядывая во все помещения, но не обнаружил ничего, кроме полотняных чехлов и духа запустения. Тогда он вернулся к лестнице и приступил к осмотру левой половины коридора.

Вторая дверь вела в небольшую прихожую. Здесь явственно ощущалось тепло. Где-то поблизости определенно горел огонь. Сквозь неплотно прикрытую дверь пробивался мерцающий свет.

Снова накрыв фонарь платком, Адриан поставил его на стол, а потом бесшумно вошел в комнату. В очаге догорали угли. По всей видимости, Селвуд уже давно улегся спать.

Сквозь неплотно задернутые шторы в спальню проникал холодный лунный свет; на столике у кровати горел ночник. Такого освещения вполне достаточно, решил Адриан. Он шагнул вперед и резким движением раздвинул шторы.

Фигура на широкой кровати вздрогнула. Спящий проснулся, сел и натянул простыни до самой шеи. Из-под сбившегося ночного колпака, испуганно моргая, смотрели глаза Джорджа Селвуда. Узнав Адриана, он снова откинулся на подушки, все еще тяжело дыша.

– Вам придется кое-что объяснить нам, Селвуд. – Адриан старался говорить спокойно и доброжелательно, не сбиваясь на обвинительный тон.

– Мне… мне придется? – Селвуд вытаращил глаза на посетителя. – Карстейрс, это вы? Какого дьявола, это вы о чем? Что за наглость?..

– Мы для того и пришли, чтобы во всем разобраться. Вы ведь знакомы с мистером Денверсом, правда? Он дядюшка вашей кузины Дафны.

Селвуд заерзал и подложил под спину подушку.

– Мы встречались с ним. Но я что-то не припомню, чтобы я приглашал вас обоих к себе на вечеринку именно сегодня.

– Меня больше интересует вечеринка в конце туннеля.

– В конце… – у Селвуда дернулся кадык. – Какого… Какого еще туннеля?

– Не выкручивайтесь, Селвуд. Мы нашли механизм, который открывает днище бочки у вас в погребе. И мы дошли до конца туннеля, который, скорее всего, ведет в Дауэр-Хаус, вот только не успели разузнать, куда именно он выходит, потому что нас гораздо больше заинтересовало кое-что другое.

– Вы… вы там что-то нашли? – слабо забормотал Селвуд, переводя взгляд с одного на другого и силясь улыбнуться. – Как… как интересно. И что же это?

– Именно это я рассчитываю сейчас услышать от вас. И еще рассказ о том, что здесь происходит. Если вы расскажете нам достаточно, нам, может быть, удастся вытащить вас из этой трясины.

– Вытащить из… – на лице Селвуда мелькнула тень надежды, но она тут же исчезла. – Не знаю, о чем вы говорите, право же, не знаю. Не имею ни малейшего представления.

И вообще, как это понимать: вы ворвались ко мне среди ночи, городите всякий вздор, позволяете себе какие-то туманные угрозы…

– Угрозы? – Адриан вопросительно поднял брови. – Мы даже ни разу не упомянули о констеблях, разве не так?

– Вы… вы сообщили в полицию? – краска отхлынула от щек Селвуда, пальцы судорожно теребили край теплого пледа. – Это конец. Нам всем конец. – Он в изнеможении откинулся на подушку; его лицо исказилось неподдельным ужасом.

Адриан переглянулся с мистером Денверсом и опять в упор посмотрел на Селвуда:

– Может быть, еще не поздно найти выход.

Селвуд застонал и покачал головой.

– На что мы можем надеяться?

– А вы расскажете нам все как есть, – дружелюбно предложил Адриан. – Кто эти двое, что навещают вас по ночам??

– Дьяволы! – вырвалось у Селвуда. – Настоящие дьяволы.

– Начните с самого начала. – Адриан в упор смотрел на Селвуда.

Тот снова покачал головой.

– Вы не сможете помочь мне. И никто не сможет. Если сюда нагрянут констебли, меня попросту прикончат.

Адриан вежливо усмехнулся:

– Интересно, как они умудрятся совершить такое злодеяние, если будут под арестом?

Селвуд застыл, не произнеся ни звука, но Адриан не сомневался, что его собеседник призадумался.

– Вы глубоко увязли в этих воровских делах? – продолжил Адриан свои расспросы.

– Нет-нет… я к этому не причастен. Но я надеялся… Боже мой, как я надеялся, что никто об этом не узнает?

– Рано или поздно, все равно бы узнали. А вы давно знаете о туннеле?

– Всю жизнь, – ответил Селвуд. – Мне отец рассказал.

– А на счет картин? – мягко поторопил его Адриан, видя, что тот примолк.

– Я думал, что, может быть, они действительно спрятаны в подземелье. Тогда по закону они не могли бы считаться частью имущества, относящегося к Дауэр-Хаусу.

Адриан кивнул, подбодряя Селвуда и не позволяя себе выказать свои чувства.

– И что же, вы наняли этих людей, чтобы обследовать туннель?

Селвуд кивнул с самым несчастным видом.

– Сначала нужно было найти способ туда проникнуть.

– Разве вы не знали, как устроен замок?

– Нет, – горестно признался Селвуд, – но с этой задачей они справились очень быстро. Я даже стал думать, что мы близки к успеху. Они осмотрели подземный ход дюйм за дюймом и заявили, что искать тайник – дело долгое. Вот тогда и начались явления призраков.

– А как случилось, что вы познакомились с этими людьми? – Тон у Адриана был ровный и вполне располагающий к откровенности.

Селвуд, казалось, удивился такому вопросу.

– Да никак, они сами ко мне явились и сказали, что ищут работу. Дескать, они опытные плотники и вообще мастера на все руки. Ну, я и подумал, что это как раз подходящие работники, чтобы найти секретный замок от входа в туннель. Вот я их и нанял. – Его лицо снова затуманилось. – Как же это я с самого начала ничего не заподозрил? Уж слишком гладко все складывалось.

Адриан воздержался от ответа. Неужели эти люди случайно забрели к Селвуду? Или им заранее было известно о подземных тайниках? Джордж Селвуд захаживал в таверны; он мог выпить лишнего и проболтаться о том, что ему было известно, а впоследствии он мог об этом и не вспоминать. Мошенники, вероятно, пришли к нему, надеясь поживиться картинами, но не найдя их, придумали, как использовать туннель с большей выгодой для себя.

– Продолжайте, – сквозь зубы процедил Адриан. – Когда вам стало известно, что они замыслили?

Селвуд колебался.

– Недавно. Совсем недавно. Я ведь… я сам никогда не спускался в подземелье.

– Почему же?

– Они сказали, что там страшная грязь, да вдобавок кишат пауки и крысы.

Адриан глубоко вздохнул:

– Неужели вы даже не поинтересовались, как продвигаются поиски?

– Ну, почему же? – Селвуд нервно разглаживал складки на простыне. – Только они ответили, что я буду путаться под ногами. Да к тому же отказались объяснить, как работает потайной механизм. А лезть туда в одиночку мне совсем не улыбалось.

– И вы спустили им такую дерзость?

Селвуд скосил глаза на Адриана.

– У меня не было выбора, – залепетал он. – С самого начала не было. Они были осторожны, очень осторожны, и всегда следили, чтобы меня не было поблизости. Но я им не доверял. Я подумал, что, может быть, они решили найти картины и забрать их себе. – В голосе Селвуда зазвучал праведный гнев, как будто сам он просто образец добродетели. – Ну вот, как-то ночью я прокрался в погреб и подглядел, как за ними захлопнулось днище бочки. Как эта механическая штуковина работает, я и до сих пор не знаю.

– И вы последовали за ними? – Адриан постарался вернуть разговор в нужное русло. Селвуд кивнул.

– Да, и подсмотрел, что там у них находится, в туннеле. Я глазам своим не поверил. Вначале мне подумалось… – его голос дрогнул. – Одним словом, уже через минуту до меня дошло, что эти сокровища никогда не принадлежали нашей семье. Я заявил, что не позволю использовать подземный код для хранения краденого, но они только посмеялись надо мной.

– Почему вы сразу не обратились в полицию? – заговорил мистер Денверс.

Селвуд помедлил с ответом.

– Не решился. Эти мошенники сказали, что теперь я их соучастник; более того, они пригрозили, что в случае ареста сделают заявление, будто я сам задумал эту аферу и подбил их на преступление. Какой позор!

Он помолчал, но потом собрался с духом и закончил:

– Все пропало. И я, и сестры, и пансион. Это конец. Но куда мне было деваться? Мне оставалось только молчать и надеяться, что об этом никто не узнает.

– Ну, а мы узнали, – объявил Адриан и обернулся к мистеру Денверсу, который с озабоченным видом стоял по другую сторону кровати. – Возможно, нам удастся его выгородить, но так или иначе в полицию следует заявить немедленно.

Только звук от чьего-то неосторожного шага в прихожей послужил для Адриана сигналом опасности. Он собрался и приготовился к броску, но тут дверь распахнулась и в комнату вломились двое незнакомцев с седельными пистолетами в руках. Один из них жестом приказал Адриану отойти в сторону от кровати. Мистер Денверс обогнул кровать и встал рядом с Адрианом.

– Так-так, ваше высочество, – второй посетитель прислонился к дверному косяку, нахально ухмыляясь. – Поздновато вы гостей принимаете.

– Что вы тут делаете? – сдавленно прохрипел Селвуд. Ухмылка бандита стала еще шире.

– Слушаем. Скажи на милость, легавых решили вызвать, – обратился он к Адриану. – Нам это вовсе не с руки.

– Что будем с ними делать, Фреди? – спросил первый, не опуская пистолета.

– А то же самое, что и с другими. – Фреди мотнул головой. – А ну, пошли. Нечего время тянуть.

С другими?! Адриан медленно шел туда, куда ему указывали, стараясь выиграть время, собраться с мыслями и решить, как действовать. Неужели этот головорез имел в виду Дафну и мисс Элспет? Только бы мистер Денверс не подумал о том же, хотя такое предположение было самым очевидным. Что он с ними сделал? Сейчас Адриан испытывал единственное желание придушить мерзавца своими руками.

Однако, бросившись под пули, ничего не добьешься, разве что челядь Селвуда, услышав выстрелы, сбежится узнать, в чем дело. Но скорее всего, они побоятся высунуть нос из своих углов. Так что героический вариант пришлось отбросить. Адриан решил подождать более удобного случая… но и медлить было нельзя. Надо было как можно скорее узнать, что с Дафной, пока бандиты не надумали использовать ее как заложницу и в обмен на эти сведения выторговать себе безопасный отход. К тому же действовать надо было так, чтобы не подвергать еще большей опасности мистера Денверса.

Все это не способствовало спокойствию духа. Адриан медленно двигался, куда ему было приказано – в прихожую, оттуда в коридор и вниз по лестнице.

Селвуд стучал зубами от холода. На нем была только ночная рубашка, да все тот же сбившийся на ухо колпак. Ему не дали даже набросить парчовый халат и сунуть ноги в турецкие туфли. Тот, кого называли Фреди, велел ему спускаться в погреб. Джордж не посмел ослушаться и только время от времени с ужасом оглядывался на вооруженных мужчин. Малодушен и труслив, отметил про себя Адриан, и от страха потерял всякую способность к действиям. Какой бы план спасения Адриан ни придумал, на Селвуда рассчитывать не приходилось.

Дело принимало дурной оборот. Любой из них троих теперь опасен для бандитов, поскольку при случае сможет их опознать. Возможно, бандиты просто бросят их в подземелье, связанных по рукам и ногам, чтобы не оставлять им шансов выбраться оттуда. Или того хуже…

Не приходилось рассчитывать на то, что люди, даже не подозревающие о существовании туннеля, начнут искать исчезнувших так глубоко под землей. Мисс Беатриса и мисс Софрония, конечно, поднимут панику, но кому из спасателей придет в голову искать хитроумный секретный замок? Даже если в конце концов вход в туннель откроют, будет уже слишком поздно.

Когда они спустились в погреб, безымянный бандит занял позицию у бочки и направил ствол пистолета на Адриана. Фреди, не отводя своего пистолета от мистера Денверса, потянулся рукой к полированной доске, которую Адриан обнаружил ранее. Через мгновение тихо звякнул железный засов и днище бочки плавно открылось на хорошо смазанных петлях, когда второй громила потянул его на себя. Затем он отступил назад и, махнув пистолетом, приказал Адриану пройти в туннель.

– И давай без глупостей, а не то отправлю этого преподобного на тот свет, – пригрозил головорез.

У Адриана чесались руки, но он вынужден был подчиниться – ничего другого ему сейчас не оставалось; но если только представится хоть какая-то возможность действовать – он ухватится за нее любой ценой. Он не станет сдаваться без боя.

Туннель освещали лишь слабо горевшие масляные лампы. Адриан ускорил шаги, но его тут же одернули. Он чувствовал, что в любую минуту может грянуть выстрел. Они двигались сквозь полумрак, отбрасывая чудовищные пляшущие тени.

Если бы хоть в одной из ламп кончилось масло и она потухла, Адриан не промедлил бы ни секунды. Сейчас он старался держаться как можно дальше от мистера Денверса, хотя отчетливого плана действий у него пока не было. О Селвуде он почти не думал. Этот несчастный семенил рядом в нелепом колпаке и ночной рубашке, сгорбившись и волоча ноги, словно приговоренный к смертной казни.

Это было недалеко от истины. Возможно, такой конец ждал всех троих. Тем более важно было сохранять присутствие духа до последней минуты.

Впереди Адриан различил мерцающую груду сокровищ. Неужели Дафна и мисс Элспет где-то здесь, связанные… а то и убитые? Снова ускорив шаги, он мучительно вглядывался в темные ниши, надеясь и страшась увидеть Дафну. Однако он мог бы поручиться, что на их пути не попалось ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало человеческие фигуры.

Означало ли это, что Дафна, хотя и попала в руки бандитов, но осталась в живых? В душе Адриана крепла надежда и решимость. Он обернулся и очутился лицом к лицу с фреди, который не опускал свой пистолет.

– Послушай, давай пристрелим их прямо тут, – предложил Фреди своему сообщнику. – Чего с ними возиться?

 

Глава 20

Адриан не проронил ни звука. Внезапно наступившее безмолвие было нарушено сначала шумным вздохом мистера Денверса, а затем жалобным хныканьем Джорджа Сел-вуда. Коленки у денди тряслись, и в какой-то момент Адриан испугался, что Джордж упадет.

– А это не сделает ваше положение несколько затруднительным? – спросил Адриан спокойно, но с некоторым оттенком скуки. Он разглядывал ногти своей левой руки с видом полнейшего равнодушия, хотя на самом деле прикидывал, насколько эта рука сможет ему послужить. Вложить в удар всю силу он не сможет, но ведь у него есть еще и правая рука, да и левая сможет все-таки на что-нибудь пригодиться. Что бы ни задумали делать с ним эти двое, он должен тянуть время, пока не удостоверится, что Дафна в безопасности.

Фреди и его дружок обменялись хмурыми взглядами.

– С чего это оно вдруг станет затруднительным? – буркнул Фреди. – Не вижу никакой такой причины. Зато вот затруднительно держать эти пистолеты на весу, пока мы в вас целимся.

– Вы в любой момент можете их опустить, – предложил Адриан.

– Не можем, – напарник Фреди наморщил лоб от умственного напряжения. – Их опустить, так с вами со всеми не управиться.

Фреди грубо захохотал.

– Опустить их! Ишь чего отмочил! Ловко придумал парень!

Не очень-то ловко, как видно. Пистолеты не дрогнули. Адриан приготовился к прыжку, когда Фреди наставил ствол на его грудь.

Уже несколько секунд каким-то краешком сознания Адриан угадывал некий новый звук, похожий на шарканье. Сейчас этот звук усилился и стал явным. Шаги. Приближающиеся шаги. Он прокашлялся.

– Кажется, – возвестил он тем же рассчитанно-безразличным тоном, – к нам вот-вот пожалует еще кто-нибудь.

– Назад! – рявкнул Фреди и жестом приказал им отойти в тень.

Селвуд нырнул в темноту, как ему было указано. Мистер Денверс сделал было шаг, но потом заколебался, видя, что Адриан даже не пошевелился.

– Почему? – спросил Адриан. – Вы же не рассчитываете спрятать нас всех?

Шаги слышались все ближе – чьи-то уверенные шаги на каменном полу туннеля. Адриан всмотрелся в темный проход и разглядел темную приближающуюся фигуру. Широкоплечий мужчина в теплом плаще и сапогах. Фигура прошла под одним из редких масляных светильников.

– Ромни, – облегченно вздохнул Селвуд. – Мы спасены.

Два их врага слегка пошевелились, но больше никак не отреагировали на появление нового лица.

Ромни замедлил шаги, добравшись до последнего светильника в ряду, и глаза его расширились, словно он только сейчас разглядел, сколько людей собралось здесь в полутьме. Он резко остановился и стал присматриваться к присутствующим.

– Что, черт побери, здесь происходит? – злобно осведомился он.

Глаза Адриана сузились; он понял, что вопрос был адресован не ему и не Селвуду, а двум ворам.

– Мы их держим под дулом пистолетов, – доложил компаньон грубого Фреди, глядя на Ромни, как собака, ожидающая похвалы.

Фреди фыркнул.

– Похоже, нам придется устроить кладовку в другом месте, – сказал он с сожалением.

– Выходит, вы сплоховали. – Глаза Ромни блестели в свете лампы. – А ведь помнится, мы договаривались держать все в секрете. Ну, Сэм, что скажешь?

– А мы и держали в секрете, – огрызнулся спрошенный. – Они не выследили нас, они явились и сами все это нашли. А вы нам толковали, что никто не сможет. – Под взглядом Ромни он стушевался. – Тут нашей вины нет. Мы все сделали как надо.

– И нечего теперь зря языком болтать. – Как видно, на Фреди не действовал закипающий в Ромни гнев. – Что сделано, то сделано. От этой компании у нас больше не будет неприятностей. Тут можно оставить сколько угодно трупов. Когда еще кто-то найдет вход сюда? Если мы замуруем входы, никто даже и не подумает тут искать, а если и поищет, так не найдет.

– Трупы… – с отвращением повторил Ромни. – Из-за вас я лишился своего тайника! Все эти годы я ждал, как бы половчее использовать его, а теперь вы из него хотите устроить кладбище. И вы…

Из-за бочки, ведущей в подвалы Дауэр-Хауса, послышались гулкие удары. Ромни застыл, насторожившись.

– Там еще есть… из их компании, – объяснил Фреди. – Но не беспокойтесь, сэр, право слово. О них уже позаботились.

Ромни бросил на своего приспешника испепеляющий взгляд, чем поверг того в некоторое смущение. Затем он схватил фонарь со стенного крюка, забрался в бочку и миновал короткий деревянный переход. Фреди и Сэм обменялись тревожными взглядами, и Адриан не упустил свой шанс. Он метнулся вслед за Ромни.

– Эй, вы! – запротестовал Сэм. Адриан и ухом не повел на окрик. Если здесь была другая жертва этого громилы Фреди… Дафна…

– А ну-ка, вы все… – услышал он за спиной голос Фреди, и через несколько секунд мистер Денверс помог несчастному, дрожащему Селвуду забраться в бочку и вошел в нее сам.

Ромни тем временем устремился на звук ударов и остановился у четвертой бочки, считая от конца длинной стены. Быстрыми движениями он нажал несколько деталей, расположенных в разных местах, и механизм сработал. Четыре нажатия, отметил про себя Адриан, и, видимо, тут важна последовательность: каждый замок служил для освобождения следующего. Ничего удивительного, что он не нашел замок: он искал простое устройство или, по крайней мере, замок с двойным управлением.

Селвуд застыл на месте.

– Откуда, разрази меня гром, ты узнал секрет? – завопил он, когда передняя стенка бочки со щелчком открылась на несколько дюймов.

Ромни коротко рассмеялся.

– У тебя было гораздо больше возможностей узнать все об этом месте, чем у меня. Ты же в детстве играл в этих погребах много чаще, чем я. Но я прислушивался к разговорам взрослых. А вот тебе на все было наплевать, тебя заботило только одно: оказаться в игре победителем. Вот я и узнал кое-что, а ты – нет. А вот делиться своими находками с тобой мне было ни к чему.

Он потянул днище бочки на себя.

Адриан рванулся вперед, чтобы заглянуть внутрь, и камень свалился с его души, когда в мерцающем свете фонаря он увидел горящие глаза Дафны. В последующий миг его захлестнула ярость. Когда он увидел ее – связанную, с кляпом во рту. Должно быть, это она била ногами по стенке бочки, понял он. Рядом с ней к стене привалился пожилой джентльмен хилого телосложения и с заметным брюшком. Резко очерченные брови, яркое одеяние… Адриан не узнал его и не стал гадать, кто это. Его внимание вновь было целиком сосредоточено на Дафне. Он нашел ее. Так или иначе, он должен вызволить ее отсюда. У нее вырвался невнятный крик ярости, не находившей выхода. Ромни уставился в бочку: Дафна приняла полусидячее положение и начала понемногу подползать к отверстию, подтягивая ноги в изящных полусапожках.

Ромни отскочил назад как раз вовремя, чтобы уклониться от сокрушительного удара ногами в живот, и захихикал.

– Моя дорогая!.. – начал он.

– Ни с места, вы, все! – раздался вибрирующий голос мисс Элспет. – Не смейте пальцем шевельнуть… и не оборачивайтесь!

Приказ исходил откуда-то из-за их спин, и звучал весьма решительно, несмотря на дрожь в голосе.

Тем не менее каждый из них обернулся и увидел Элспет, стоявшую в десяти футах от них с незажженным фонарем в руке и без всякого оружия.

– Вам же было сказано: не оборачиваться! – в негодовании воскликнула она.

Адриан не упустил свой шанс – вероятно, единственный шанс, который мог бы ему представиться. Ближе всех к нему стоял Фреди. К нему Адриан и бросился, ударив его Здоровой рукой по запястью руки, в которой был пистолет. Не более мгновения потребовалось мистеру Денверсу, чтобы последовать этому примеру и напасть на Сэма. Адриан, катающийся по полу со своим противником, успел заметать, что Селвуд поспешно улепетнул через бочку. Шкуру свою кинулся спасать, подумал Адриан с отвращением, а Дафну оставил – связанную, беспомощную…

Рывком он высвободил свою правую руку из захвата Фреди и хорошим свингом двинул того в подбородок. Фреди откатился и попытался дотянуться до пистолета, который лежал в нескольких футах от них. Но где же Ромни? Выбивая пистолет из руки Фреди, Адриан успел заметить, что Элспет, размахивая своим фонарем и используя его в качестве оружия, загнала Ромни в угол, не подпуская его к остальным.

– Все назад! – раздалось из темноты.

Адриан инстинктивно пригнулся, сильно боднув при этом Фреди головой в грудь. Прямо над его левым плечом что-то пролетело, Ромни резко вскрикнул и упал на камни. Большой серебряный кубок угодил ему в бок. Адриан понял: это Селвуд; значит, он не бросил их в беде.

Элспет еще раз взмахнула фонарем, ударив Ромни в плечо, и его фонарь с грохотом свалился на пол. Стекло разлетелось в мелкие куски, масло вылилось на пол и растеклось вокруг, и языки пламени высоко взметнулись в воздух. Ромни завопил и откачнулся назад, пытаясь откинуть от себя края теплого плаща, которые были уже охвачены пламенем. Огонь полыхал всего несколько мгновений, а потом замерцал и угас так же быстро, как и вспыхнул.

Еще секунда – и все погрузилось во мрак.

* * *

Дафне потребовалось немало усилий, чтобы снова подняться на колени, притом что руки и ноги у нее все еще были связаны. Но все это время она ощущала, что рядом идет борьба. Ей не удалось даже задеть Ромни, и собственный промах еще усиливал ее ярость. И она ничем не помогла ни себе, ни другим.

Снова поднявшись, она дюйм за дюймом продвигалась к краю бочки. По крайней мере, дверь ее импровизированной темницы оставалась открытой. Пламя, освещавшее сцену с жестокой яростью, и догорало. Что произошло? Где Адриан? Она слышала шум борьбы, возгласы и тяжелое дыхание мужчин, катающихся по каменному полу, удары кулаков по туловищу. Что здесь творится?

– Дафна? – донесся до нее дрожащий голос Элспет. На фоне прочих звуков она различила шарканье ног в мягких туфлях. – Дафна? – неуверенно повторила Элспет.

Дафна снова ответила своим сдавленным криком. В следующий момент руки коснулись ее лица и плеча, а затем нащупали ткань, обмотанную вокруг головы. Дафна вздрогнула, когда Элспет нечаянно дернула ее спутанные волосы, но, наконец, полосы ткани свалились с ее головы. Дафна снова издала невнятные звуки, и пальцы нашли ее рот и вытащили кляп.

Дафна с трудом вдохнула сырой, пыльный воздух.

– Спасибо вам, – еле выговорила она. – Мои руки… – Она повернулась таким образом, чтобы кузина могла дотянуться до ее связанных запястий.

Элспет провела в темноте по рукам Дафны и быстро потянула за концы стягивающей их полосы ткани. Свалились и эти путы – на удивление легко. Как видно, печально подумала Дафна, тот, кто захватил ее, был невысокого мнения о ее способности освободиться самостоятельно, иначе бы он позаботился, чтобы узлы были покрепче. Теперь уже она сама принялась развязывать веревки у себя на ногах.

Она скинула последнюю веревку, выбралась из бочки и остановилась в погребе. Она ничего не могла разглядеть, только слышала звуки борьбы. Как они сами-то понимают, что делают? Попытайся она помочь, и может ненароком повредить.

Нужен был свет, это Дафна понимала. Где-то на полу должен находиться неразбитый фонарь кузины Элспет. Но она не решалась пошевелиться, чтобы не попасться под ноги дерущимся мужчинам.

Она тревожно оглянулась и уловила слабое свечение, которое исходило из бочки, ведущей в туннель. Сердце у нее УШЛО в пятки: ей придется пройти туда. Им нужен свет. Схватив Элспет за руку, она потянула ее за собой, и они снова оказались в туннеле.

Ближайший светильник висел на крюке на расстояние добрых двадцати пяти ярдов. Всем своим существом ощущая давящую толщу земли у себя над головой, она побежала к светильнику. Если бы только она могла сейчас найти пистолет! Было совершенно неважно, что она не умеет им пользоваться. Она могла бы размахивать им для создания нужного впечатления, в этой ситуации любое оружие лучше чем никакого. И Адриан…

Мысль об Адриане, о его больной руке подстегнула ее. Если ничего другого не останется, она будет, по примеру Элспет, воевать с помощью фонаря.

Она добежала до светильника, сняла его с крюка и помчалась назад, в погреб, со всей скоростью, на которую были способны ее затекшие ноги; Элспет следовала за ней по пятам. Они промчались через бочку, являвшую собой часть перехода, и свет от их фонаря залил открывающуюся им картину.

На какой-то момент Дафна остановилась у края бочки, тогда как Элспет прошла по полу погреба немного вперед. Дафна хотела последовать за ней, подняла фонарь и слишком поздно уловила взглядом какое-то движение справа от себя. Чья-то рука крюком обхватила и зажала ее шею. Другая поднялась и застыла в воздухе сбоку от нее, и свет зазме-ился вдоль лезвия ножа, нацеленного на ее ребра.

– Ни с места, – прогремел грозный приказ, – если не хотите, чтобы я ее прикончил.

Ромни. Она узнала голос и напряглась, проклиная себя за то, что так глупо попалась.

Мужчины отшатнулись. Элспет в ужасе смотрела на нее. Неподалеку привалился к стене Адриан; вид у него был растерзанный, но руками он сжимал шею… Дафна моргнула. Шею дяди Персивела? Несколько поодаль дядя Тадеус боролся с одним из воров. Другой без сознания валялся на полу.

Адриан не терял времени. Он поудобнее перехватил злополучного Персивела и повернул его в ноги Дафне; от этого толчка и Дафна, и Ромни, не удержав равновесия, упали на каменный пол. Дафна откатилась подальше от ножа, к свободе, тогда как Адриан, схватив кубок, ранее брошенный Джорджем, размахнулся и обрушил его на голову сквайра.

Адриан сорвался с места, подхватил Дафну, помог ей подняться на ноги и прижал к себе – коротким, но сильным объятием. В следующее мгновение он завладел упавшим ножом и бросился к вору, который теперь уже стоял над неподвижно лежавшим дядей Тадеусом. Вор попятился при виде решительно приближавшегося Адриана.

Дафна снова подняла фонарь и увидела, как блеснул металл на каменном полу близ основания дубовой бочки. Она наклонилась и схватила пистолет, который отвратительно дрожал в ее руке. Она передала его Адриану, и он поблагодарил ее такой улыбкой, которая заставила ее почти забыть обо всем, через что она прошла в эту ночь.

Элспет неуверенно шагнула вперед и опустилась на колени подле мистера Денверса, все еще не подававшего признаков жизни. Дафна тоже присела рядом и попробовала нащупать пульс. Адриан направил пистолет на единственного врага, пока оставшегося невредимым.

– Он просто потерял сознание, – объявила Дафна с облегчением. Она медленно поднялась, предоставив дядю Тадеуса нежным заботам кузины Элспет.

Вор сделал еще шаг назад, словно испугавшись чего-то. Его бегающие глаза обшаривали пол, потом он сделал еще один шаг – на этот раз вправо, к линии бочек. Дафна прищурилась и в каких-нибудь двух ярдах от него увидела второй пистолет.

– Адриан, – произнесла она как могла спокойнее, – пожалуйста, прикажите ему двигаться в другом направлении.

– Делайте, что сказано, – резко скомандовал Адриан. Бандит заколебался, и это дало Дафне шанс. Она бросилась вперед, держась вне пределов досягаемости этого громилы, и ногой оттолкнула пистолет подальше, а потом рванулась за ним и подняла его.

Из темноты – а точнее, из-под одного из длинных столов – появился кузен Джордж.

– Все кончено? – спросил он дрожащим голосом. – Мы победили?

Он приблизился к Дафне, остановился с ней рядом и рукой едва коснулся ее руки, словно искал у нее защиты.

Адриан глубоко вздохнул. Он сжимал пистолет, и рука у него не дрожала.

– Рассказывай все, – приказал он бандиту, остававшемуся на ногах.

– Он, – буркнул тот, мотнув головой в сторону Ромни, который без сознания лежал у винных стеллажей. – Он придумал. Насчет краденого. Знал, где можно будет вещички припрятать и спокойно дожидаться, покуда их можно будет сбыть без опаски. А призраками прикидывались, чтобы все эти дурехи не путались под ногами. Надо было их всех отсюда выкурить.

– И давно вы этим промышляете? – спросила Дафна. – Почему мы не слышали ни о каких ограблениях? Так много…

Вор фыркнул.

– А мы не в этих краях и брали. Со всей Англии добра понавезли. – В голосе у него звучала гордость.

Дядя Персивел, до этого момента тихо сидевший у ряда бочек, поднялся на ноги и отряхнулся. Он заботливо разгладил складки своего редингота и обратил задумчивый взгляд на Адриана.

– Послужить в качестве метательного снаряда, конечно, не тот способ содействия правому делу, который я предпочел бы, будь у меня выбор, но ведь это вечная история – человек предполагает, а Бог располагает, согласны? Но я счастлив, что сыграл свою роль. – Под мышкой он держал помятый тяжелый кубок. Он похлопал по этому предмету, и весь его вид приобрел оттенок укоризны. – Я чрезвычайно опечален, сэр, что такое превосходное изделие из серебра так пострадало.

Адриан усмехнулся.

– Приношу мои глубочайшие извинения. Однако, принимая во внимание все обстоятельства, я все-таки доволен, что пострадало изделие, а не мисс Селвуд.

Персивел шумно вздохнул.

– Она – сокровище, настоящее сокровище! Самая любимая из моих племянниц. Я не встречал никого, кто мог бы с ней сравниться за столом…

– Дядя Персивел! – возопила Дафна в ужасе. Он ответил ей лучезарной улыбкой.

– Ах, милая моя…

Однако взгляд его вновь обратился к бочке, к туннелю за ней и, несомненно, к иному сокровищу, скрытому там.

– По-моему, – сказал Адриан, – нам надо поместить эту компанию под надежный замок, пока они не пришли в себя.

– Превосходная мысль, – согласился Персивел. – Вы, старина, – он жестом подозвал кузена Джорджа, – э-э-э… Джордж, как вас зовут? Ну, ну. – Его лицо превратилось просто в маску неодобрения. – Подумать только, и все это – в ваших владениях! Куда катится весь наш мир? – Он прищелкнул языком. – Займитесь же чем-нибудь полезным. По-моему, где-то тут должна быть моя простыня, в которой я изображал привидение. Поторопитесь, разорвите ее на полосы… вот, молодец.

Адриан стоял, прислонившись к стене и держа пистолет, пока остальные связывали бандита по рукам и ногам. Дядя Персивел, как заметила Дафна, отлично знал, что делать, и работа эта шла у него так бойко, что она поневоле призадумалась о его жизни в последние годы. А он тем временем фальшиво насвистывал сквозь зубы веселый мотив.

Когда они управились с последним из своих пленников, Адриан передал пистолет Персивелу, а сам проверил узлы и одобрительно кивнул.

– Сделано на совесть.

В голосе Адриана слышалось напряжение; Дафну это сразу насторожило. Он прислонился к бочке, ведущей в туннель, и ухватился здоровой рукой за открытую дверь, как будто для того, чтобы сохранить равновесие. Послышался пронзительный скрип, треск расщепляющегося дерева – и дверь откачнулась. Адриан удержал равновесие, сделав шаг назад, в погреб, и переднее днище бочки разделилось на две половины, под протестующий скрип петель.

Дафна бросилась вперед, схватила две створки и раздвинула их. И тут, из темноты, взорам присутствующих предстали неясные очертания какой-то фигуры. Дафне потребовалась секунда, чтобы понять: перед ней находится портрет мужчины в костюме елизаветинской эпохи. Нет, не елизаветинской, поправила она себя.

– Это… это король Генрих Восьмой, – запинаясь, произнесла она.

– Работа Холбрука, – восторженно выдохнул дядя Персивел. – Милочка, вы нашли наше сокровище.

– Холбрук… – повторила Дафна. – Неужели?.. Эта картина, должно быть, стоит целое состояние.

– Ах, милочка, именно это я и пытался тебе сказать. – Дядя Персивел рассматривал портрет с блаженной улыбкой.

Кузен Джордж вздохнул, и этот вздох выдавал все его разочарование.

– Со стороны Дауэр-Хауса, – пробормотал он. Однако в следующее мгновение его лицо оживилось, и он бросил на Элспет испытующий взгляд.

– И думать не смейте о повышении ренты, – резко выпалила Дафна. – Да вы и не можете этого потребовать.

Плечи у Джорджа поникли.

– Конечно, – сказал он глухо. – Конечно, не могу.

И тут заговорил Адриан, который все это время рассматривал края днища, распавшиеся надвое.

– Двери, – сказал он, покачав головой. – Возможен ли тайник лучше этого? Если уж мы нашли двери, мы видели в них только способ проникнуть в туннель или на лестницу.

Кому пришло бы в голову снова уделить им внимание? Чтобы додуматься до такого – спрятать что-то внурм самих дверей, нужно было гениальное озарение!

Он оглянулся через плечо, и сияющая улыбка заискрилась у него в глазах.

– Сколько картин, – спросил он, – пропали во время описи имущества?

– Четыре, – провозгласил Персивел, специалист по делам семейства.

– И все внутри Дауер-Хауса, – многозначительно отметила Дафна. – Адриан, вы не поможете мне открыть бочку, которая ведет к лестнице на чердак?

– Отличная догадка, должен признать.

Вместе они заставили механизм заработать, и переднее днище бочки широко распахнулось. Дафне понадобилось лишь несколько минут, в течение которых Адриан не отходил от нее ни на шаг, чтобы отыскать и привести в действие следующий механизм. Здесь тоже дверь разделилась надвое, и вот уже Дафна стояла перед портретом женщины в наряде той же эпохи, что и у короля Генриха.

Персивел вздохнул с видом глубочайшего удовлетворения и двинулся к той бочке, в которой он совсем недавно был узником. Еще несколько минут – и на свет божий явился третий портрет. Четвертый нашелся в следующей бочке.

– Мы можем спасти школу, – выдохнула Дафна, не в силах поверить в их удачу. – Мы в самом деле можем спасти ее.

Персивел задумчиво провел по подбородку костяшками пальцев.

– Каждый из этих портретов – настоящий клад, – провозгласил он. – Знаешь, дорогая, для спасения школы даже и три картины – это прекрасно.

– Четыре, – сообщила ему Дафна. Он вперил в нее укоризненный взор и открыл было рот, но тут раздался голос Элспет.

– Дафна, милая, неужели это правда?

Мистер Денверс теперь уже сидел на полу, глядя на них.

– Дядя!.. – поспешила к нему Дафна.

– Я уже вполне пришел в себя.

Он попытался подняться, но не протестовал, когда и Элспет, и Дафна поддержали его под локотки.

Однако Дафне показалось, что он с большой готовностью опирался на руку Элспет, и она сочла за благо отойти. Впрочем, ни тот, ни другая этого не заметили.

Элспет отвела взгляд от дяди Тадеуса.

– Но картины… это правда? Они действительно так дорого стоят, что могут дать нам средства для спасения пансиона? О, Дафна, мистер Карстейрс… – она замолчала; глаза у нее налились слезами. – О, какое… какое счастье это будет для моих сестер… И… кузен Персивел, это вы? – она неуверенно засмеялась. – Ах, как давно все это было, как давно!

– Дорогая леди, – он галантно наклонился ей (поклон получился не очень изящным, поскольку серебряный кубок, который он все еще прижимал локтем к боку, несколько затруднял его движения) и поднес ее руку к губам. – Мне бесконечно больно, что наша встреча оказывается такой непродолжительной, но, увы, финансы мои пребывают сейчас в столь плачевном состоянии, что я должен снова покинуть эти берега.

– Вы уезжаете? – спросила Дафна со смешанным чувством надежды и сожаления.

– Вы не уйдете отсюда с пустыми карманами! – запротестовала Элспет. – Разве ваше участие в событиях этой ночи не дает вам права на награду?

– Дорогая кузина, – он улыбнулся и еще раз поцеловал ей руку, которую пока так и не выпустил. – Вот слова, достойные истинной леди!

Дафна изобразила на лице комическую скорбь.

– Меня совершенно затмили, – пробормотала она. – Но вы не сейчас еще уезжаете? – спросила она уже погромче. Может быть, Элспет и готова проявить великодушие и щедрость, но она вряд ли сможет смириться со скандалами, неизбежно возникающими вокруг Персивела.

– Ах, милочка! – Его глаза блеснули. – Италия… нет, лучше Париж. Я всегда мечтал о заведении в этом великом городе. Где-нибудь поблизости от улицы Сент-Оноре. Да, пожалуй, так. – И он погрузился в сладостные грезы.

– А ваша школа, – обратился мистер Денверс к Элспет, – значит для вас столь же много, как и для ваших сестер? – Его голос звучал несколько необычно.

Элспет колебалась.

– Я вкладываю душу в эту школу ради них, – произнесла она, наконец. – Их просто вообразить невозможно без пансиона. Слишком долго он был опорой их жизни.

– А вашей? – настойчиво повторил он. И снова она ответила не сразу: она тщательно взвешивала каждое слово, которое ей предстояло произнести:

– Мне больше некуда приложить свои силы. – Ее голос звучал приглушенно, и она не смела поднять глаза.

– А если бы такое поле деятельности нашлось? – Мистер Денверс взял ее за руки, вынуждая ее взглянуть ему в лицо.

– Мне… мне требуется много дела, чтобы занять меня целиком. – Она едва заметно улыбнулась.

– По-моему, – возразил мистер Денверс, – жена сельского викария не может пожаловаться на скуку.

– И ни на что другое, – выдохнула Элспет, глядя на него как заколдованная.

Мистер Денверс не стал дальше тратить время на слова. С завидным присутствием духа он привлек к себе свою – не протестующую – леди и поцеловал ее.

Дафна отвернулась; радость и тоска наполняли ее душу. Ей будет не хватать кузины: без мягкого юмора Элспет пансион станет совсем другим. Он будет казаться пустым. И пустой покажется вся ее жизнь.

Да, она всегда сможет присоединиться к дяде Персивелу в Париже. В Англии, похоже, ей мало что остается. Только Джейн пока нуждается в ней, но очень скоро состоится ее первый выезд в свет, и Дафна останется одна, потихоньку превращаясь в занудную старую деву.

– Дафна! – позвал ее Тадеус, поразив девушку непривычно серьезной интонацией. – Я признаю, ты действительно сама знаешь, что для тебя лучше. Не позволяй своему упрямству помешать тебе сделать правильный выбор.

Упрямству… Если бы только упрямство стояло у нее на пути!

Адриан нагнал ее, когда она добралась до подножия лестницы, и дотронулся до ее плеча. Взглянуть ему в глаза она не посмела и предпочла перейти в наступление.

– Вероятно, теперь вы уедете… А мне… мне остается только поблагодарить вас за все, что вы сделали для нас.

– Мне известно, как вы ненавидите быть в долгу перед кем бы то ни было. Так, может быть, вы, в свою очередь, согласитесь сделать мне ответное одолжение?

Его сильный, уверенный голос звучал непривычно серьезно. Дафна подняла глаза и тут же отвела их, не выдержав его пылающего взора.

– Что бы я ни сделала, этого будет мало, чтобы достойно отблагодарить вас. Я у вас в неоплатном долгу. – Она произнесла эти слова как прощание и двинулась прочь.

– Мало? А ведь, как замечательно выразился ваш дядюшка, жене сельского священника скучать не приходится. Не хотите ли вы испытать это на себе?

Еще как хочу! – едва не закричала Дафна. Слезы обжигали ей глаза; она не решалась поднять голову. Он наделен благородством и чуткостью. Он никогда не стал бы ее подавлять…

Адриан настойчиво и в то же время нежно сжал ее руку.

– Вы сами знаете, что нам хорошо работается вместе… без вас все наши усилия были бы напрасны. Сначала я проклинал свою неловкость, когда вывихнул руку, но тот случай доказал мне – и, смею надеяться, вам тоже – что нам под силу свернуть горы, будь мы вместе.

Он осторожно коснулся перевязанной рукой ее щеки, потом убрал со лба выбившийся локон и бережно провел пальцем по ее губам.

Глаза Дафны оказались на уровне верхней пуговицы его жилета. Ее душили слезы, но она сумела сдержаться, чтобы не заплакать. Однако ее голос предательски дрожал:

– Я… я вам не пара, – с трудом выдавила она. – Вы мне оказали большую честь, но дело в том…

– Вот так честь! – с улыбкой воскликнул он, обнимая Дафну за талию и привлекая к себе. – Я отнюдь не заблуждаюсь на свой счет. Единственное, что я могу предложить своей будущей жене – это нелегкий, но благородный труд. Согласитесь ли вы разделить со мной такую жизнь?

Дафна попыталась незаметно смахнуть слезы.

– Меня нельзя считать подходящей партией, – только сказала она.

– Предоставьте мне об этом судить.

Адриан наклонил голову и нашел губами чувствительный уголок возле ее уха. На какое-то мгновение Дафна прильнула к его груди, но тут же резко отстранилась, упираясь руками в плечи.

– Вы ничего обо мне не знаете! – вырвалось у нее. – Адриан, ведь я… вы перечеркнете свою жизнь, если женитесь на такой, как я.

– Допускаю, – сказал он со своей обычной иронией, вновь привлекая к себе Дафну, – что мыслями я иногда буду далеко от своих прихожан, но вряд ли это перечеркнет мою жизнь.

– Зачем вы мучите меня? – В голосе Дафны звучало страдание. – Ведь я должна думать не только о себе, но и о вас. А вам нельзя обременять себя неподходящим браком.

Шутливый огонек в его взгляде медленно погас.

– Ну, хорошо, дорогая, поведайте мне самое страшное. Какие грехи терзают вашу душу?

Крепко держа ее в объятиях, Адриан не давал ей возможности ускользнуть.

– Я давно должна была рассказать вам все, как есть. – У нее не хватало духу высвободиться, но она знала, что ей придется это сделать. Она не вынесет, если он, услышав ее признание, сам отстранится от нее. – Дело в том, что я… мое прошлое…

Его рука гладила непокорные завитки на шее Дафны.

– Что было, то прошло, – шепнул он. – Надо думать о будущем. О нашем будущем.

У Дафны разрывалось сердце, но она заставила себя сделать шаг назад.

– Той, которая служила в игорном притоне, не место в доме священника.

Наконец-то она произнесла эти роковые слова. Теперь он все знает, сейчас до него дойдет горькая истина ее признания…

Сильные руки обняли ее за плечи.

– Тут не обошлось без дяди Персивела, я правильно понимаю? – спросил он с мягкой иронией. – Бедная моя, неужели именно это так мучило вас в последние дни? Вы боялись, что старый плут выболтает вашу неприглядную тайну?

Почему-то он не воспринял ее признание с должной серьезностью.

– Вы… вас это должно было оттолкнуть, – объявила Дафна и шмыгнула носом. Куда же запропастился носовой платок, когда без него не обойтись?

Адриан пришел ей на помощь, предложив свой. Дафна с благодарностью приняла его и вытерла глаза. Решительно взяв Дафну за подбородок, Адриан поднял к себе ее лицо, чтобы заглянуть ей прямо в глаза. Но она смотрела в сторону, не в силах выдержать его взгляд, проникающий в самую душу.

– Я никогда не рассказывал вам о постыдном прошлом моей сестры Нелл? – смеясь, спросил вдруг Адриан. Дафна в недоумении вскинула на него глаза.

– Герцогини?..

– Она вполне могла бы и не стать герцогиней. Она впервые увидела Галлифорда, когда подгоняла по фигуре платье его любовницы – во время примерки.

Это не умещалось в воображении Дафны; она могла только повторить:

– Герцогиня?

Обаятельная, уверенная в себе, элегантная герцогиня Галлифордская? Простая портниха?

– Впоследствии, конечно, он ее не узнал, – продолжал Адриан как ни в чем не бывало. – Но она вбила себе в голову, что герцог никогда в жизни не обвенчается с белошвейкой, и даже пыталась сбежать от него.

Вот и Дафна сейчас должна бежать от брата герцогини.

– Галлифорд – герцог по праву рождения, – напомнила она Адриану. – Чем бы ни занималась в прошлом его жена, титул всегда останется при нем. Он не ставил на карту свое будущее – в отличие от вас.

– Вас беспокоит мое будущее? Вы имеете в виду сан епископа?

Дафна молча кивнула. Наконец-то до него дошел смысл ее слов. Почему же ей от этого не стало легче?

– Но, дорогая моя, почему вы считаете, что я стремлюсь к епископскому трону? По-моему, это ужасная скука. И вам, и мне одинаково претят интриги и политические игры, без которых невозможно подняться до такой должности. Нет, если вы видите себя женой епископа, вам не стоит терять на меня время. Впрочем, надеюсь, это не так, – уверенно закончил он, – поскольку я твердо намерен взять вас в жены.

Дафна не заметила, когда он успел снова прижать ее к себе.

– Но я… я не имею права связывать с вами свою жизнь, – прошептала она ему в воротник.

Адриан еще раз поднял голову Дафны за подбородок и накрыл губами ее рот. У нее перехватило дыхание. Она закрыла глаза и прильнула к его груди, зная, что не должна этого делать. Но где взять силы, чтобы отстраниться от него? Дафна чувствовала, как у нее оттаивает сердце. Она ответила на поцелуй со всей страстью, которую так долго подавляла в своей душе. Пока не настал этот миг.

Адриан слегка ослабил объятия и коснулся губами ресниц Дафны, на которых еще дрожали слезы.

– С вашей стороны было бы бесчестно, – наставительно произнес он, – если не сказать безнравственно, отвергнуть мое предложение после того, что вы сейчас позволили себе со священнослужителем.

Дафна не смогла удержаться от смеха.

– С вами невозможно разговаривать серьезно, – еле выговорила она.

– Вот теперь я вас узнаю, милая.

– Ах ты, голубушка моя! – рядом с ними откуда ни возьмись появился Персивел, расплывшийся в довольной улыбке. – Он совершенно прав. Я порекомендовал бы вам поспешить с бракосочетанием. А уж за моим благословением дело не станет.

Дафна вспыхнула от смущения и попыталась вырваться из объятий Адриана, но он не собирался ее отпускать.

– Обойдемся без вашего благословения, дядюшка.

– Любовь моя, как можно говорить такие вещи? – в голосе Адриана звучали все те же насмешливые нотки. – Ведь священники вынуждены довольствоваться весьма скудным жалованьем; как знать, может быть, жизнь заставит нас воспользоваться профессиональными услугами вашего дядюшки.

Персивел просиял.

– Вот что значит житейская мудрость! Поздравляю, девочка моя, ты сделала прекрасный выбор. Однако, – он поводил пальцем перед носом Адриана – не забывайте, что это я ее воспитал. Уж как она передергивает колоду – дай Бог всякому. Ну, а если кое-что подзабыла – что ж, вы всегда можете рассчитывать на мое содействие.

Его самодовольная улыбка была обращена к ним обоим.

Дафна улыбнулась в ответ, но не смогла скрыть легкую досаду.

– Иными словами, вы себя сейчас чувствуете так, как будто сделали все, чтобы обеспечить ему счастливое будущее, не так ли?

– А разве нет? – Персивел укоризненно покачал головой. – Разве не я подарил этому джентльмену самое дорогое – тебя и свои бесценные знания? Нет, нет, – он предостерегающе поднял руку, но тут же сделал вид, что прикрывает зевок, – не нужно меня благодарить, сэр. Я только рад вам услужить. А теперь мне пора в гостиницу, что-то я утомился. Но вначале, – добавил он, – пойду проверю, как там наши пленники.

Еще раз зевнув, он направился по темной лестнице наверх.

Адриан потерся подбородком о макушку Дафны:

– Хотя вы и получили благословение обоих дядюшек, я так и не услышал вашего ответа.

Глядя ему прямо в глаза, Дафна увидела в них напряженное ожидание.

– Но мое прошлое…

– Ваше прошлое, – перебил он, – несомненно сослужит нам добрую службу. Я всегда придерживался мнения, что священник должен знать темные стороны жизни, иначе от него будет мало проку прихожанам. Итак, что вы мне скажете?

Он еще раз поцеловал ее, сначала нежно, а потом столь страстно, что у Дафны не осталось ни малейшего сомнения в искренности его намерений. Больше у нее не было сил противиться его натиску. Прерывистым шепотом она ответила:

– Кажется, я так безнадежно вас скомпрометировала, что мне не остается ничего другого, кроме как выйти за вас замуж, чтобы восстановить ваше доброе имя в глазах церкви.

– О, это пустяки, – отозвался он без тени улыбки и добавил, покрепче прижав ее к себе: – будьте добры, скомпрометируйте меня, пожалуйста, еще разок.