New breast cancer concern
Существует тип рака молочной железы, который когда-то считался крайне редким, – инвазивный дольковый рак молочной железы. Новое исследование, опубликованное в свежем номере Журнала американской медицинской ассоциации (JAMA, 2003; 289: 1421–4), показывает, что уровень этого вида рака вырос с 9,5 % всех случаев рака молочной железы до 15,6 % всего лишь за 12-летний период (с 1987 по 1999 год). Это исследование опиралось на анализ 190 000 случаев рака молочной железы.
Если большинство случаев рака молочной железы впервые обнаруживаются как «уплотнения» в процессе самостоятельного осмотра, то этот рак довольно сильно отличается от них. Инвазивный дольковый рак молочной железы начинается внутри молочных протоков. В текущем номере журнала British Medical Journal мы читаем комментарий на эту тему: «В классической форме этого рака опухолевые клетки располагаются отдельными цепочками, или нитями, пронизывающими строму молочной железы. Таким образом, в отличие от более распространённого типа рака молочной железы, который развивается в виде плотных сгустков, рак этого типа растёт как наслоения раковых клеток, из-за чего его труднее обнаружить посредством физических осмотров и маммографии».
Кажется, будто у каждого специалиста по раку молочной железы есть своя теория. Но с одним моментом согласны все исследователи: рак молочной железы связан с гормонами. Что-то запускает череду гормональных процессов, которые ещё только предстоит понять.
Произошло некое событие, активировавшее эту смертельно опасную тенденцию. Но откуда такой бурный рост? Что могло так повлиять на женщин в 1999 году, но обошло их стороной, скажем, в 1987 году? Начнём с того, что женщины потребляют всё больше концентрированных молочных продуктов благодаря непрерывному потоку эффективных рекламных кампаний, проводимых маркетинговыми агентами молочной промышленности. Каждый кусочек сыра, каждая порция йогурта содержат стероидные гормоны. В своей знаменитой книге «Не пейте молоко» Фрэнк Оски, доктор медицинских наук (и в своё время заведующий отделением педиатрии в больнице Джона Хопкинса), писал: «Примерно 80 % коров, дающих молоко, беременны и непрерывно выбрасывают в него гормоны. Прогестерон распадается, образуя андрогены…»
Беременные коровы также производят гормоны, которые дают команду расти их собственным тканям молочных желез. Нас не должно удивлять то, что прогестерон, пролактин, окситоцин и эстроген влияют на людей, которые поглощают коровьи стероидные гормоны. В 1970 году средний американец потреблял в год около 5 кг сыров. К 1999 году средний американец потреблял уже около 15 кг сыров. Для производства одного килограмма сыра требуется десять литров молока. Может быть, это и есть недостающее звено для понимания резкого увеличения частоты случаев инвазивного долькового рака молочной железы?
После менопаузы у женщин не должно вырабатываться молоко. Гормональные команды на его выработку идут вразрез с физиологией женщины. Неадекватное присутствие гормонов лактации может очень хорошо объяснить, почему происходит взрывной рост инвазивного долькового рака молочной железы у массово вступающих в постклимактерический период женщин поколения бэби-бума.
Несмотря на то что выведенный генными инженерами компании «Монсанто» гормон роста крупного рогатого скота был одобрен для использования только в 1994 году, миллионы литров молока с подопытных ферм ещё в 1989 году попали на американский молочный рынок в Нью-Йорке, Майами и Пенсильвании. Молоко, полученное с помощью генной инженерии, содержит повышенное количество инсулиноподобного стимулятора роста – гормона, который определили как ключевой фактор в росте любого типа рака молочной железы.
Увеличение потребления сгущённых молочных продуктов, наподобие сыров, насыщенных гормонами, в сочетании с первым в Америке «франкенфудом» (генетически модифицированное молоко) подводит нас к заключению, что вопрос «Пьёте молоко?» вполне можно заменить более уместным: «Уже болеете раком?»