Лора проснулась чуть свет. Она соскочила с кровати, но тут же присела на нее, облегченно вздохнув. События вчерашнего дня мгновенно пролетели в ее сознании, и она рассмеялась.

Надо обязательно позвонить Дорис, подумала Лора. Но когда? Сейчас? Или лучше вечером? Ну, если бы что-то случилось у Дорис в университете или дома, она бы давно позвонила мне сама. А если ничего не случилось, а обо мне Дорис не волнуется, то чего волну гнать? Так думала Лора, с удовольствием принимая ванну, приготовленную для нее горничной-невидимкой. Ванна была размером с Лорину квартиру. А ванная комната тянула размером на нижний эфиопский ресторан. Лора вытянула ногу и, глядя на кончики своих непривычно напедикюренных пальчиков, запела свою любимую мелодию — колыбельную из «Порги и Бесс», которую она всегда пела в момент наивысшего блаженства. В самый акустический момент дверь распахнулась и на пороге возник красивый до неправдоподобия Роджер в белом махровом халате и с газетой в руке.

— Извини, что без стука и без звонка. Но, думаю, тебе интересно будет прочитать, что пишет о тебе твой новый знакомый из «Грейт ньюс мэгазин».

Лора стыдливо спрятала ногу, но нечаянно обнажила грудь, усевшись поудобнее, чтобы взять газету из рук своего псевдомужа. Но тут же с визгом ушла по шею в воду.

— Осторожнее, мне тоже показалось, что дно здесь скользкое. Нет, лучше я сам тебе прочитаю. Кстати, ты не будешь против, если я тоже приму ванну вместе с тобой? В брачном контракте об этом ничего не сказано, но почему бы и нет?

Лора не успела раскрыть рот, как Роджер скинул халат с загорелых плеч и, обнажив накачанную мускулатуру, стройные ноги и весьма привлекательные на Лорин взгляд причинные места, непринужденно опустился в воду напротив Лоры. Его ноги скользнули вдоль ног Лоры.

Эти жены всегда врут про свою супружескую жизнь. Ой, я с мужем не живу… бла-бла-бла. Только мы вместе моемся, спим и трахаемся. Я убью тебя, Дорис Браун, за дачу ложных показаний! — подумала Лора, не зная, как ей реагировать на Роджера. Но ее ехидство в адрес Дорис было напрасным. Сама Дорис так же была бы озадачена поведением своего мужа, как и ее временная заместительница. А Роджер, развернув газету, стал с выражением читать:

— «Она не носит брильянтов. Ее единственное украшение — забавный слоник, детская брошка, тут же подаренная жене философа Арчибалда Лиса. Юная мадам Лис с личиком девочки из группы поддержки бейсбольной команды приняла этот дар с грациозностью Лолиты. Но кого напоминает мне Дорис Берли? На память приходят гордые и скромные героини Джейн Остин. Но они жили так давно. А эта красивая, блистательная Дорис Берли моя современница. А может быть, о ней еще не написана книга? И есть время подумать, собрать материал и приступить к работе над книгой под названием «Дорис — это слишком». Зачем ей брильянты, если ее глаза горят во сто раз ярче? Она полна идей о благоустройстве мира, ее остроумие раскололо крепкого русского диссидента, ее эрудиция вдохновила признанного философа, а здравый смысл озадачил бывалого журналиста, то есть автора этих строк…» Вот это да! Что ты там им всем наговорила, что он запел таким соловьем? Если бы ты не сидела все это время на виду, я бы решил, что ты ему отдалась в туалете или выписала чек с шестью нулями. Что, по-моему, одно и то же… — Роджер расхохотался и вдруг провел ногой по бедру Лоры.

Лора, упоенная и немного озадаченная печатным славословием в свой адрес, от неожиданности опять чуть не ушла под воду. Роджер был похож на мужчин с глянцевых обложек журналов. Глядя на таких красавчиков, понимаешь, что едва ли встретишь нечто подобное в своей жизни. А тут такое чудо запросто гладит тебя ногой в ванне и смотрит при этом с радостным восхищением. Лора почувствовала, как все воспоминания о Дорис и их соглашении каким-то образом растворились в ее сознании, как пузырьки пены в воде. Она, сама не зная зачем, тоже провела ногой по упругому бедру Роджера и соскользнула навстречу ему, вернее его раздвинутым ногам. Через секунду они уже страстно целовались, прижимаясь мокрыми телами. Потом, выбравшись из ванны, растянулись на мягком ковре и с безумным упоением отдались друг другу.

Я сукина дочь и проститутка! — тотчас подумала Лора, но от этих слов ее еще больше завело. Сокрушительная волна оргазма сорвала с ее губ громкий стон, за ним последовал еще более громкий вопль. Роджер на секунду замер. Потом, обхватив ее лицо руками, прошептал:

— Прости, я был таким идиотом… теперь мы будем заниматься этим все время…

Черт меня побери! — пронеслось в голове у Лоры. Я опять вляпалась из-за своего темперамента, что теперь делать?

Но наслаждение оказалось волшебным и таким новым, что Лора перестала заниматься самокопанием. У Роджера было великолепное тело — мускулы, загар, прекрасный запах, словом все атрибуты знающего себе цену молодого мужчины с неограниченными финансовыми возможностями. Разумеется, Том в постели тоже был не плох, несмотря на бледность и худобу, но в Роджере Лора почувствовала что-то другое. От него шла волна уверенности в настоящем, будущем и даже в прошлом, за которое не надо было краснеть или что-то скрывать. Откинувшись на ковер, он широко улыбнулся и прошептал:

— Я влюбился в собственную жену! Как это забавно!

— Да, полный улет, — вяло ответила Лора. А сама подумала: неужели он так и не заметил подмены? Просто анекдот какой-то про жену с противогазом на морде, принятым верным супругом за фруктовую маску.

Но надо было о чем-то говорить в такую интимную минуту. Лора ласково потерлась о его обнаженное плечо.

— Мне так нравится твоя уверенность. Ты очень надежный. У тебя бывают сомнения в чем-нибудь?

Роджер вздохнул.

— Надежность — это миф, придуманный женщинами. Разумеется, я не спрыгну в шлюпку с «Титаника», отталкивая женщин и детей. Но буду очень переживать, опускаясь на дно, и в последнюю минуту пожалею о своей порядочности. Тебя так муштруют всю жизнь, что сам не понимаешь: быть хорошим, это твое свойство или вбитая в тебя привычка?

— То есть ты хочешь сказать, что, попав в другую реальность, ты примешь другие законы человеческих отношений?

— Не попав, а родившись в другом обществе. Например, моя мать была проститутка. И я становлюсь сутенером без всяких угрызений совести. А если мой отец был коммунистический диктатор, то я, наверное, тоже был бы каким-нибудь идейным функционером.

— Но я знаю немало других примеров. Многие люди из низов становились учеными, а дети тоталитарных министров сражались за права человека в своей стране и даже шли на смерть…

— Знаешь, я не осуждаю ни тех, кто восстал против своего класса, ни тех, кто продолжает жить по его законам.

— Ну, при чем здесь класс и его законы? Есть понятия Добра и Зла, Бога и Дьявола. Если твои родственники или друзья служат темной стороне, надо уйти от них! Надо сделать свой выбор.

— Милая Дорис, на это способны только сильные личности. С тобой так интересно разговаривать! Но мне пора возвращаться к своей темной стороне и ехать на встречу с акционерами. Забота о детях-сиротах требует жертв. Придется разорить парочку компаний.

— И сделать нищими благополучные семьи?

— Не переживай. Мы выплачиваем большие компенсации.

— А сколько кладете себе в карман?

— Я же не один в этой гонке. Ты советуешь отойти от дел? И отдать власть над миром темным силам? Я все-таки не самый худший на этом пикнике мировых амбиций.

— А ты веришь в теорию заговора?

— Есть только один заговор. Заговор денег. И вечная борьба больших денег и очень больших. Может, перекусим сегодня в городе? Давай сразу договоримся встретиться в два часа в ресторане «Два веронца»? Там очень вкусно готовят рыбные блюда.

Они нежно поцеловались. Роджер ушел переодеваться, а Лора, лениво поднявшись, томно побрела в спальню. Ей опять захотелось спать после таких потрясений.

Во сне она видела какую-то мешанину из лиц и картинок. Тома на боксерском ринге с Роджером, Дорис в противогазе, танцующую в обнимку с диссидентом Дмитрием и журналистом из «Грейт ньюс».

Она проснулась, как говорится, в холодном поту и с удивлением обнаружила, что не одна в спальне. Возле двери почтительно стояли Мадлен и еще какой-то молодой человек с тележкой. Лора приподнялась на локте и спросила:

— Вы кто?

— Пардон, мадам, — испуганно пролепетала Мадлен. — Но вы сказали: как только привезут компьютер, сразу несите ко мне без стука и звонка.

— Да-да, точно. Давайте его сюда! — Лора соскочила с кровати, быстро набрасывая на себя пеньюар.

Молодой человек с тележкой оказался Клайдом, ответственным за покупки. Его внешность просто сама просилась на обложку журнала «Успешные и деловые». Идеальный костюм, идеальная стрижка молодого яппи, честный взгляд голубых глаз стопроцентного американца-южанина. И держался он с таким видом, словно пришел подписывать миллионный контракт. Пока распаковывали компьютер, Лоре пришла в голову шальная мысль пригласить кого-нибудь из друзей наладить его. Почему бы не дать хорошим людям возможность заработать? А принимать она их будет в маске… из авокадо.

— А вот этого мастера пригласите ко мне для наладки компа. Мне его рекомендовали… рекомендовала жена сенатора Ройта. — И она протянула Клайду визитку своего друга Бони.

Клайд с уважительной осторожностью принял карточку, словно она была из платины.

— Неплохо бы обмыть покупку, как думаете? — весело изрекла Лора. — Клайд, как насчет коньяка? Или предпочитаете добрый старый виски?

Клайд растерялся и смущенно пролепетал:

— Я бы не оказался от чашечки кофе. Но я не совсем понял, извините, а что, собственно, надо отмечать?

Лора засмеялась.

— Как что? Вы постарались: купили мне классную вещь. А чтобы она хорошо работала, надо это дело обмыть. Ну, не хотите коньяка, давайте пива дерябнем. Мадлен, распорядись насчет морского коктейля: креветки, мидии, ножки осьминога. Или вы закусываете польскими колбасками? Ну, давай, Моди, организуй нам закусон!

Через полчаса ошарашенные горничная и менеджер сидели в комнате для релаксации на полу между подушками и пили пиво, закусывая креветками и солеными фисташками. Очистки Лора предложила бросать в напольную китайскую вазу.

— А я не знал, что вы разбираетесь в компьютерах, леди Дорис! — восхищенно говорил быстро захмелевший Клайд. — Мне сказали в магазине, что это лучшие марка и модель.

— Да они всем так говорят, чтобы товар впарить, — отвечала Лора, впавшая в эйфорию от восторга обладания покупкой и всеми остальными приобретениями, включая мужа. — Хотя, может, они и правы. Я давно мечтала прикупить именно эту модель, да все денег… — Но тут она вовремя прикусила язык. — То есть времени не хватало. Все приемы да тусовки. А кстати, вы читали, что обо мне в газете написали? — И она быстро сунула им номер газеты, принесенный Роджером.

Газета имела успех. Пока Мадлен и Клайд читали заметку, Лора задумалась. Эх, жаль я не могу показать ее моим друзьям в университете, тому же Тому. Хотя что мне теперь Том? И самое удивительное, что и совесть меня особо не мучает. А может, мне вообще ничего не говорить Дорис? Или сказать? Ладно, потом что-нибудь придумаю. Жизнь сама подскажет.

Выпитое пиво совершенно не опьянило привыкшую к студенческим вечеринкам Лору, но ее сотрапезников развезло до безобразия. Мадлен «по секрету» рассказала, как, живя в Париже, она завела роман с одним шикарным мужчиной, оказавшимся замешанным в темных делишках. И однажды ночью к ним нагрянула полиция. Ужас, да и только. В полиции она долго объясняла про свое преподавание в престижном коллеже и полное незнание, чем занимается любовник. Ей не поверили, но отпустили по ходатайству с работы. Правда, потом с работы ее попросили уйти в обмен на хорошую характеристику. А любовник остался в полной уверенности, что именно она его выдала полиции. Вот так Мадлен оказалась в Америке. Подальше от французской полиции, позора в академических кругах и опасных связей.

— Прямо пиши ремейк романа «Опасные связи» — «Опасные связи — 21 век»! — с воодушевлением воскликнула Лора. — А вы, Клайд, как к нам попали?

Клайд пожал плечами.

— Экономическое образование. Школа бизнеса в Гарварде. Но у вас я получаю больше, чем бы получал в любой фирме после окончания университета. А в резюме я пишу — ведущий менеджер корпорации Берли. А когда накоплю достаточно денег, то открою свое дело. Чтобы уж совершенно ни от кого не зависеть и не дрожать, что тебя кто-то однажды изобличит и настучит боссу…

— А в чем вас можно изобличить, Клайд? Или вы по выходным банки грабите, как ваш тезка? — Лора захохотала от абсурдности этого предположения.

Клайд насупился.

— Я гей. Только, умоляю, никому ни слова здесь. Об этом знает только Мадлен… и теперь вы.

— Да ладно, не строй из себя Оскара Уайльда! — Лора панибратски хлопнула Клайда по плечу. — Сейчас этим никого не шокируешь. А уж тем более не удивишь!

— Возможно, но ваша матушка как-то за обедом объявила, что это извращение. Да и ваш супруг-республиканец, скорее всего, такого же мнения. Мне приходится делать все возможное, чтобы на работе никто не догадался. А то придется искать другое место, а это новые сложности.

— Ну, я-то считаю извращенцами только некрофилов. Положись на меня — я тебя в обиду не дам. И кстати, хочешь пойти на пикет в поддержку геев и лесбиянок, что будет в три часа возле университета? Я тебя туда командирую от лица общественности фирмы «Долли Браун»!

— Вы это серьезно? А меня потом не уволят?

— За что? А если кто-то будет выступать, скажи, что я тебя туда отправила… для сбора голосов в поддержку моего нового проекта. Заодно там с кем-нибудь познакомишься. А то ты какой-то невеселый. Наверное, месяц назад расстался с другом и все еще по нему сохнешь? Ничего. Встретишь клевого парня и забудешь как страшный сон своего подлого изменника.

Клайд был потрясен.

— Как вы догадались, леди Дорис?

— Прочла много книг по психологии от нечего делать.

Мадлен и Клайд были до глубины души потрясены широтой взглядов своей хозяйки. Наконец, допив пиво, все разошлись. Лора занялась новым компьютером. А хмельные и возбужденные Клайд и Мадлен, поддерживая друг друга, начали медленно спускаться с лестницы, к общему изумлению остальных слуг.

Увлекшись новой покупкой, Лора чуть не опоздала на свидание к Роджеру. Покрутившись по площади, она наконец нашла ресторан «Два веронца». И с удивлением заметила, что пикет в защиту нетрадиционной любви одним боком выходит на подступы к ресторану.

Когда она вошла в зал, то сразу увидела Роджера. Он вскочил из-за столика и бросился к ней. Не обращая внимания на окружающих, они заключили друг друга в страстные объятия. И так, продолжая обниматься, прошли за столик.

— Что ты хочешь? — весело спросил Роджер, поглаживая ее руку.

— Сама не знаю, да и есть-то особенно не хочется. Закажи по своему вкусу, — ответила Лора, любуясь спутником. Она поймала его взгляд, тут же вспомнила их утро, и внутри у нее все затрепетало и загорелось. Роджер неожиданно покраснел и, наклонившись, прошептал:

— Если ты будешь так смотреть на меня, я уведу тебя в туалет и там трахну. Хочешь?

Лора сглотнула слюну.

— Поедим сначала.

Наконец им принесли ланч. Когда они занялись едой, Роджер вдруг спросил:

— Ты обратила внимание на пикет между нашей плазой и университетом?

— А что, это тут обычное дело, кто-то права качает.

— Вообще-то я толерантен к подобным проявлениям гражданской активности и даже подобного образа жизни. Но я увидел нашего Клайда. Он шел под руку с какими-то трансвеститами, и они хором громко скандировали что-то про регистрацию однополых браков.

— Да ладно, это я его отправила туда… в рекламных целях.

— В каких целях?

— На всякий случай. Я тут собиралась посоветоваться с тобой. Хочу сделать один проект. Заказать книгу про Россию Дмитрию Волину и журналисту, что про меня написал. Пускай съездят на несколько месяцев, соберут материалы. Представляешь, как будет клево: один американский журналист, этакая акула пера. А другой этнический русский и его везде пропустят, но он бывший диссидент, поэтому настроен критически. Короче, они оба будут как-то одновременно сдерживать друг друга и заводить. Получится довольно-таки объективная книга.

— А кто это профинансирует?

— Ну… а мы не могли бы?

Роджер молча смотрел в тарелку.

— Если честно, я ждал от тебя идеи провести лето на острове в океане или поехать в Европу на второй медовый месяц. А ты вдруг озаботилась какой-то книгой и двумя претенциозными писаками. Дорис, ты серьезно хочешь устроить им публикацию, презентацию и прочие акции? А если они там напишут всякую чушь и поссорят нас с нашими партнерами по бизнесу? Они же оба неуправляемые субъекты!

— А я все прорецензирую.

— Странно, — задумчиво произнес Роджер. — Мне вдруг показалось, что передо мной сидит совершенно незнакомая женщина. Вроде все как у моей жены — и нос, и рот, и глаза… Но что-то изменилось. Понять бы что…

— Изменилось то, что мы с тобой начали трахаться и у нас хорошо получается! А это всех меняет, особенно женщин. И вообще кто-то обещал пойти со мной в туалет…

Роджер оглянулся по сторонам.

— Ты это серьезно? Я же просто пошутил.

— А я не шучу. Пойдем, пока мало народу. Я тебе покажу, как грамотно пользоваться сиденьем для унитаза.

Она захихикала, а Роджер покраснел и улыбнулся.

Они непринужденно встали и с независимым видом прошли мимо столиков в туалет.

— Дамский или мужской? — шепотом спросила Лора.

— Мужской, — твердо ответил Роджер. — Если тебя там застукают, тебе ничего не будет, а если меня обнаружат в дамском, то вызовут полицию и объявят маньяком.

— Это противоречит биллю о правах. Надо или всех арестовывать или никого.

Роджер быстро запихнул Лору в довольно-таки широкую кабинку. К счастью, в фойе никого в этот миг не оказалось. Роджер дернул вниз Лорины трусики и прильнул губами к темному треугольнику. Она охнула и толкнула его на стульчак. Роджер оседлал его, спустив брюки и обнажив пенис, пребывающий уже в боевой готовности.

— Черт, меня это так возбудило, — шепотом сказал он Лоре. — А вдруг кто-то войдет?

— Конечно, войдет, но не сюда же, а рядом. И будет дрочить, слушая нас.

— Какая ты испорченная девочка, — прошептал Роджер, медленно насаживая ее на себя. — Подними трусики с пола, а то увидят. И как ты их наденешь потом?

— С чего ты взял, что я их надену… потом… Милый… ох, не так быстро…

— Пойдешь с голой попкой отсюда?.. Тебе не стыдно?.. Вот так хорошо, сожми его сильнее, бэби…

— И не только с попкой голой, у меня еще кое-что будет голенькое… и мокренькое, и очень натруженное после посещения туалета… Мужского… Я кончаю, милый…

Роджер зажал рукой Лорин рот, но она продолжала громко стонать. В стенку застучали.

— Вы, пидеры вонючие, кончайте гомосячить! Вам улицы мало, пикетчики чертовы!

Лора медленно приподнялась, обтерлась своими трусиками и помогла встать Роджеру. Они вышли из кабинки, столкнувшись нос к носу с возмущенным соседом.

— Простите, мисс, — машинально произнес мужчина средних лет и тотчас остолбенел.

Лора как ни в чем не бывало кинула свои трусики в мусорное ведро и со словами «Не терплю гомофобов!» пулей вылетела из туалета.

— Мадам, а вы ничего не потеряли?! — крикнул ей вслед быстро пришедший в себя мужчина.

— Возьми на память! — прокричала в ответ Лора, направляясь к столику.

Роджер почти бежал следом. Наконец они, красные и запыхавшиеся, уселись за столик.

— Счет, пожалуйста, — весело обратился Роджер к официанту. — Ну ты даешь, бэби! Со мной в первый раз такое!

— Это мы даем. А не я… бэби. Так о чем мы говорили? Ну, ты согласен на проект?

— Ты хочешь сказать, что весь этот страх и срам я пережил только ради твоих проституток пера?

— Вот как ты заговорил. Уж кто осрамился, так это я. Вон видишь этого типа, что смотрит на нас. Мне кажется, у него в кармане мои трусы. Пойдем скорее отсюда. А насчет моего проекта. Я же с тобой трахаюсь, а не с проститутками пера. И вообще, с чего ты взял, что они проститутки?

— Потому что за деньги будут делать все, что я захочу. Смотри, если только услышу про ваши шашни, я тебя сразу убью! Ну ладно, ты права. Пускай едут подальше и надолго. На год, например. А где мы будем ужинать?

— Может, дома, тихо и при свечах?

— Это мысль. А то у нас какой-то экстремальный секс. Пора вспомнить, что мы супруги со стажем, и спокойно лечь в кровать.

Они поцеловались и каждый сел в свою машину.