Райан

Солнце проникает сквозь окно в мою комнату и мягко касается головы Данни, создавая впечатление, словно она носит нимб. Она так мило лежит там... на животе... делая задания по учебе. Она держит зубками карандаш и мило морщит лобик. Я сижу за столом, пытаясь заставить себя заниматься, но это не работает. Продолжаю смотреть на нее, и понимаю, что полностью погряз в любви к ней.

Я улыбаюсь, потому что Данни вникает в изложенный материал. Ее хмурое выражение исчезает, и появляется милая ямочка на щеке. Она стирает что-то, написанное карандашом, и записывает другое вместо этого. Она выглядит чрезвычайно довольной собой.

Ох, да к черту эту учебу.

Я встаю со стула и подхожу к кровати. Данни глубоко задумалась и не обращает на меня никакого внимания.

Я это исправлю.

Быстро накрываю ее тело своим и слышу ее вздох перед тем, как она начинает хихикать.

Убирая ее длинные волосы назад, подальше от шеи, я слегка щекочу губами ее нежную кожу чуть ниже уха. Она вздрагивает в ответ и извивается подо мной.

— Тебе это нравится? — я тихо шепчу ей на ухо перед тем, как провести языком по ее ушку.

Данни издает низкий стон, и я в ответ прижимаюсь бедрами к ее попке так, что она может чувствовать всю силу моего желания.

— Райан... закрой дверь...

Я спрыгиваю с кровати, чтобы сделать, как она сказала, но как только я добираюсь до двери, она распахивается. Майк стоит там с дерьмовой улыбкой на лице. Я сердито смотрю на него.

— Надеюсь, я не помешал?

Данни смеется себе под нос, и я оглядываюсь на нее. Она перевернулась и отползла обратно, опираясь на спинку кровати и разместив голову на своих коленях, выглядя совершенно невинно. Я вздыхаю и шагаю назад, позволяя Майку войти, зная, что мне придется ждать, чтобы получить возможность взять Данни.

— Как дела, чувак? — спрашиваю я.

— Я с плохими новостями, приятель! Твоя мама находится внизу и хочет тебя видеть.

— Дерьмо!

Я провожу рукой по волосам, пребывая в крайнем расстройстве. Моя мама пыталась дозвониться до меня в течение нескольких дней, но я сознательно игнорировал ее телефонные звонки. Я надеялся, что ей просто надоест, и она оставит меня в покое. Она возложила на себя миссию вернуть в мою жизнь Энджелин, что произойдет, могу вам с уверенностью сказать, не раньше, чем рак на горе свистнет, то есть — никогда!

Я подхожу к Данни, целую ее волосы и выдыхаю:

— Я скоро вернусь.

Майк говорит:

— Я составлю ей компанию, пока ты будешь противостоять в схватке коварному медведю гризли.

— Спасибо, чувак.

Я медленно тащусь вниз по лестнице, чувствуя, будто спускаюсь на встречу к своей смерти. У моей мамы есть способы заставлять меня чувствовать себя никчемным, один ее взгляд, и я чувствую себя ничтожеством. Мне придется набраться смелости, чтобы недвусмысленно объяснить ей, что я никогда не вернусь к Энджелин. На самом деле сейчас это столь же хорошее время, как и любое другое, чтобы сказать ей о Данни.

Когда я вхожу в фойе, мой гнев пылает. Энджелин стоит рядом с моей матерью. Они обе одеты в свои лучшие наряды. Шерсть, кашемир и жемчуг за тысячи долларов. Мы с Данни ходим в поношенных футболках и трениках каждый день.

— Мама, — произношу я, когда подхожу к ней, наклоняюсь и целую ее в щеку. — Что ты здесь делаешь?

Моя мама внимательно меня осматривает, а затем практически смеется.

— Если бы ты потрудился ответить на звонки или перезвонить мне, ты бы знал.

— Прости. Я был занят учебой и хоккеем.

Она не юлит, когда произносит:

— Это не все, чем ты был занят, насколько я слышала.

Я вижу наигранную вежливую улыбку Энджелин. Нет сомнения, что она забила голову матери всевозможной ерундой.

— Я взрослый человек, мама. То, чем я занят, не твое дело.

Похоже, что она собирается разнести меня в пух и прах за долю секунды, но потом что-то заставляет ее передумать и сменить намеченный план действий. Вместо этого она улыбается беззаботной улыбкой и отвечает:

— Я не собираюсь воевать с тобой, дорогой. Я пришла пригласить тебя на обед и предложила Энджелин присоединиться. Ну, разве не замечательно?

Моя ярость снова набирает обороты и грозится выплеснуться наружу. Что я должен сделать для этих двоих, чтобы они увидели, что я не хочу иметь ничего общего с Энджелин?

— Могу я поговорить с тобой наедине, мама? — я говорю сквозь зубы в попытке не разразиться на нее криком.

Она наклоняет свою голову ко мне, чтобы сообщить, что согласна, и я поворачиваюсь, чтобы пойти назад вверх по лестнице. Она следует беспрекословно.

Я открываю дверь в свою комнату, и Майк поднимает голову. Он играет на своей PSP приставке.

— Оставишь нас на минутку, Майк?

Он вскакивает с кровати и выходит из комнаты, пробормотав слова прощания моей матери. Я смотрю на Данни, и она выглядит, как олень, попавший в свет фар. Она начинает подниматься с кровати, но я выставляю перед собой ладонь, чтобы остановить ее.

— Пожалуйста, останься.

Я поворачиваюсь и отхожу в сторону так, чтобы моя мать могла войти. Она делает это, и я слышу ее резкий вздох, когда она видит, что Данни сидит на моей кровати. Данни встает, нервно обтирая руки о джинсы. Я ненавижу ставить ее в такое положение, но мне нужно, чтобы моя мать поняла, что Данни значит для меня.

Я иду туда, где стоит Данни, и обнимаю ее за талию. Нагибаясь, я оставляю легкий поцелуй на ее виске и чувствую, как она расслабляется.

— Мама. Это Даниэлла Кросс, но она предпочитает Данни. Данни, это моя мама, Силия Бёрнэм.

Данни протягивает свою руку моей матери, чтобы пожать ее, и правила хорошего тона диктуют, что моя мать должна ответить взаимностью.

— Очень приятно, миссис Бёрнэм.

Моя мать не отвечает, и Данни опускает свою руку. Вместо этого она смотрит на меня.

— Я думала, ты сказал, что мы собираемся поговорить наедине, Райан?

— Я сожалею, но то, что я хочу сказать, должно быть сказано при Данни, и я хочу, чтобы ты услышала меня, чтобы не возникло никаких недоразумений. Я с Данни. Она со мной. Мы любим друг друга... сильно, и нет ничего, что ты можешь сказать или сделать, чтобы изменить это. Я прошу тебя... — Я замолкаю и делаю глубокий вдох. — Нет... я умоляю тебя: Пожалуйста, прими это и на этот раз позволь мне быть счастливым с кем-то по собственному выбору.

Всего на долю секунды, мне кажется, будто я вижу что-то вроде понимания появляющееся на ее лице, но затем оно исчезает. Ее маска надменности и холодности возвращается на место.

И тогда она на самом деле смеется.

— Райан... не глупи. Ты же не думаешь, что у тебя есть что-то, что оправдает долгосрочные отношения с этой девушкой.

Я чувствую, как напрягается рядом со мной Данни, и сжимаю ее талию для подстраховки.

— Мама, я не просто думаю, я знаю это. Сейчас, ты можешь либо порадоваться за меня, либо нет, но я с Данни и ничто не изменит этого.

Мамины губы сжимаются в тонкую линию, и дальнейшие ее слова заставляют кровь в жилах застыть, словно превращая ее в лед.

— Райан Бёрнэм... у тебя есть обязательства перед своей семьей, и я не собираюсь стоять в стороне, когда ты выкидываешь то, что может стать очень перспективным будущим, из-за какой-то второсортной официантки. Теперь скажи мне, что ты понимаешь, о чем я говорю, чтобы мы смогли покончить с этой глупостью.

Я делаю глубокий вдох и молюсь, чтобы у меня хватило терпения на этот глупый разговор. Я смотрю на маму. Ее прекрасное лицо искажается в неприятном выражении, плюс то, как она надменно разговаривает с нами сейчас, во сто крат ухудшает ситуацию. Я выдыхаю и тщательно подбираю слова, чтобы до нее наконец дошло то, что я пытаюсь ей сказать.

— Я понимаю, о чем ты говоришь. — Я наблюдаю, как она заметно расслабляется. — Но не принимаю то, что ты говоришь. Мы явно в тупике до тех пор, пока ты не сможешь принять, что Данни со мной, нам нечего больше обсуждать. Я бы хотел, чтобы ты сейчас ушла.

Данни судорожно выдыхает рядом со мной, и я сжимаю ее снова, чтобы она почувствовала мою поддержку.

Моя мама поворачивается, чтобы уйти, но перед этим ее холодные глаза останавливаются на Данни.

— Я надеюсь, что ты довольна собой, ты, маленькая шлюха-золотоискательница. Тебе удалось оттолкнуть Райана от всей его семьи.

Данни почти оседает напротив меня, но я крепко ее держу.

— Прощай, мама. — Я настроен решительно.

Она оборачивается ко мне, бросая прощальный взгляд и захлопывая за собой дверь.

Я сразу возвращаю внимание к Данни и сильней прижимаю ее к себе. Она дрожит, я поглаживаю ее по спине, чтобы успокоить. Я слышу, как открывается дверь в мою комнату и думаю, что входит Майк. Я поворачиваюсь, чтобы попросить его дать мне еще несколько минут, но возмущен увидев Энджелин, находящуюся здесь.

— Какого хрена тебе нужно? — рычу я, и Данни поворачивает голову, чтобы увидеть Энджелин, стоящую в дверях. Она вырывается из моих рук и подходит к окну, отворачиваясь от нас. Я думаю, она видела все, что хотела.

Я поворачиваюсь спиной к Энджелин, этим жестом я даю ей недвусмысленно понять, чтобы она оставила нас, но она просто смотрит на меня.

— Как ты мог так поступить со своей мамой, Райан? Выбирая, что-...

Я не позволяю ей закончить предложение, бросаюсь к ней и хватаю ее за руку, вероятно, немного более грубо, чем намеревался, но я хочу прекратить это, пока эти ужасные слова не произнесены. Я толкаю ее за дверь и захлопываю перед ее лицом. Привалившись к косяку, я слышу, как Энджелин топает вниз по лестнице. Я потираю переносицу, чувствуя огромное напряжение, от которого начинает болеть голова.

И тут я ощущаю мягкие руки Данни на своем лице. Она смотрит на меня с таким состраданием, что на долю секунды я хочу просто сломаться и плакать как ребенок. Вместо этого я хватаю ее за голову и целую, пусть все катится к черту. Притягиваю ее ближе к себе, резко разворачиваю и впечатываю в дверь. Мы прижимаемся друг к другу, я резким движением вскидываю ее руки вверх и прислоняю к двери. Я тщательно вкладываю в поцелуй весь пыл, чтобы убедиться, что она действительно моя. Я в ужасе, что она может покинуть меня, лишь бы избавиться от моей долбанутой семейки.

Утыкаясь лицом в ее шею, я прошу ее:

— Мне нужно трахнуть тебя, Данни... пожалуйста... позволь мне...

Она не стесняется, когда поглаживает мой твердый член под материалом штанов.

— Я тоже нуждаюсь в тебе, Райан. Теперь запри дверь.

***

Мы с Данни лежим на кровати, наша кожа скользкая от пота. Мы лежим на боку, и я прижимаюсь к ее спине. Мой пульс наконец-то нормализовался, после, должно быть, самого дикого и жесткого секса в моей жизни, и теперь я полон сожаления.

— Я сожалею, что был таким грубым, — говорю я, поглаживая ее руку.

Данни быстро переворачивается и прикладывает пальцы к моим губам.

— Ну уж нет, не надо, мистер. Это был невероятно потрясающий секс, и ты не должен чувствовать себя плохо из-за этого. На самом деле, я настаиваю, чтобы мы делали это чаще.

Я испускаю огромный вздох облегчения и улыбаюсь ей.

— Слава Богу! Я посчитал, что это слишком жестко для тебя, но рад, что тебе понравилось. Я не уверен, что действительно знал, что делаю.

Она издает низкий хриплый смешок, который проходит волной похоти через мое тело.

— Оу, ты определенно знал, что делаешь. И это было чертовски фантастическим.

Я обнимаю ее, сжимая в собственнических объятиях.

— Я так люблю тебя, Данни. Пожалуйста, никогда не оставляй меня.

Она молчит с минуту, но потом произносит тихим голосом:

— Мне всегда страшно, что ты бросишь меня. Что в один прекрасный день я не буду достаточно хороша для тебя.

В необходимости заглушить ее сомнения, я наклоняюсь над ней и глубоко ее целую. Она отвечает, и наши руки изучают тела друг друга, претендуя... ставя клеймо. Я снова занимаюсь с ней любовью, на этот раз медленно, шепча обо всех своих чувствах к ней все это время, убеждаясь, что она понимает, что мои мечты о будущем могут осуществиться, только если она на моей стороне.

Когда Данни наконец почти проваливается в сон, она шепчет мне, что тоже меня любит.