Свинью убили в сарае, одним точным выстрелом в голову. Джейни вскрыла ее, нашла поджелудочную железу, положила испускающий пар орган в металлическую кастрюлю и закрыла крышкой. Осторожно ступая, она пронесла ее через весь дом в лабораторию. После этого Кристина буквально поселилась там, делая краткие перерывы лишь для того, чтобы перекусить.
И когда туда — предположительно, чтобы узнать, как идут дела, — заглядывал Эван Дунбар.
Остаток дня все, включая гостей, разделывали то, что осталось от свиньи. Лейни Дунбар решила остаться с отцом больной девочки. Ее сына, чье неравнодушие к Кристине бросалось в глаза, тоже не пришлось уговаривать побыть здесь еще. Остальные, понимая, что дома о них беспокоятся, следующим утром пораньше уехали, еще раз подтвердив новым друзьям свое обещание насчет свиньи и прося оставшихся надолго не задерживаться. Все понимали, что им предстоит трудный путь, где всякое может случиться, и долгие объяснения по возвращении домой.
Отец не отходил от постели дочери, и Лейни Дунбар оставалось проводить время в компании хозяев, то есть фактически Джейни, поскольку Кристина не вылезала из лаборатории, а Кэролайн, как обычно, занималась с детьми. Когда ее товарищи отбыли, Лейни вышла на кухню, где Джейни укладывала мясо в большую металлическую кастрюлю.
— Жаль, что они не остались на обед, — вздохнула Джейни. — Сегодня у нас особый случай — свинина.
— И завтра, и послезавтра тоже, и так далее, — со смешком ответила Лейни. — Лично я предпочла бы вонзить зубы в большой кусок лососины.
— С лимончиком, — мечтательно добавила Джейни. — Может, кому-то поблизости придет в голову разводить лососей, и вдобавок эти люди будут настроены дружелюбно.
— Неплохо бы… Послушайте, я давно хотела сказать вам, да все не было случая. По-моему, то, что вы делаете, потрясающе. Не могу передать, как мы ценим это.
— На самом деле это все Кристина, но разве мы не должны держаться вместе в нашем прекрасном новом мире?
Открыв дверцу духовки, Джейни поставила в нее кастрюлю с мясом, подвигала туда-сюда вьюшку и проверила, достаточно ли дров.
— Эта штука у вас работает? — Лейни кивнула на дымоход. — Я никакого дыма снаружи не видела.
— Зимой мы отводим горячий воздух в подвал, чтобы было теплее. Том встроил в трубу газоочиститель.
— Отличная идея.
— Да, мой муж из тех, у кого ничего не пропадает зря. Однако отскребать этот газоочиститель… бр-р-р. Нужно будет непременно установить там фильтры.
— У вас гораздо больше всякой техники, чем у нас. Лаборатория… я не видела ничего подобного с тех пор, как… — Лейни помолчала. — Это невероятно — что вы можете просто взять и изготовить инсулин.
— Может быть, нам удастся изготовить инсулин. Нет никаких гарантий, что у нас получится. Но если это вообще возможно, Кристина сделает. Эта девушка необыкновенно одаренный специалист. — Джейни прислонилась к стене и скрестила на груди руки. — Надеюсь, я достаточно ясно дала понять, еще в самом начале, что никаких гарантий нет. Если ей и удастся изготовить инсулин, может оказаться уже слишком поздно. Того, что мы получим, хватит на несколько недель, но девочке ведь надо вводить его регулярно всю оставшуюся жизнь. Некоторое время назад я заходила к ней: она очень, очень плоха. И лучше ей не станет, пока мы не сделаем инъекцию.
— У вас есть шприцы и все остальное?
— Да.
— Сколько инсулина можно получить из одной свиньи? — задумчиво спросила Лейни. — Это не очень здорово — без конца убивать их.
— Не знаю. Но Кристина уже высказала идею превратить клетки этой свиньи в маленькие «фабрики», с помощью каких-то вирусов.
Лейни замерла.
— И у вас есть эти вирусы?
— Вы удивитесь, сколько всего, оказывается, можно найти у себя под ногами.
— Может, и нет.
— Послушайте, мясо будет запекаться какое-то время, — сказала Джейни, — а мне нужно сходить на нашу электростанцию и проверить, все ли там в порядке. Обычно это делает Том, но сегодня он… ну, немного занят. — Она улыбнулась. — Не хотите прогуляться?
— С удовольствием.
— Хорошо. Надевайте куртку; снаружи ветрено. Я только сбегаю взглянуть на свою пациентку и пойдем.
Джейни быстро вернулась.
— Все еще никаких изменений.
— И то хорошо. — Лейни сделала жест в сторону лука на правом плече Джейни. — Что, прогулка может оказаться опасной?
Джейни достала из шкафа колчан со стрелами.
— Никогда не знаешь, с чем можно столкнуться снаружи. — Она улыбнулась и подмигнула Лейни. — Спросите хотя бы у Майкла.
— Ладно, все же кончилось хорошо. У вас есть еще такие же? — спросила Лейни, кивнув на лук и стрелы.
Джейни достала из шкафа второй комплект. Покинув теплый и безопасный дом, они вышли в холодный лес.
Тропу с обеих сторон ограждали кусты и валуны, на протяжении столетий проклинаемые фермерами Новой Англии. Женщины перешагивали через корни и камни, отводили свисающие над тропой ветки. Вскоре они вышли на то место, откуда открывался далекий вид, которым Джейни и Том любовались несколько вечеров назад. При дневном свете местность просматривалась примерно на расстоянии сорока миль в восточном направлении. Солнечный свет плясал на поверхности озера; среди деревьев тут и там мелькали зеленые пятна, в особенности в долине внизу — туда весна пришла раньше, чем в горы. В трех разных местах к небу поднимались маленькие столбики дыма.
— Там есть люди, — задумчиво сказала Джейни. — Мы сотни раз заговаривали о том, чтобы связаться с другими, но так и не сделали этого.
— Это, скорее всего, к лучшему. Мы много раз выходили наружу. Вначале нам попадались миролюбиво настроенные группы, но никто из них не выражал желания объединяться. Оглядываясь назад, думаю, что было еще слишком рано для этого; шла всего лишь вторая весна. Выждав год, мы снова вышли, увидели лагерь и возрадовались — над ним в разных местах поднимался дым. Мы решили, что они, наверно, уже многого добились. — Затенив глаза, Лейни указала на северо-восток. — Вон там. Видите похожую на дерево вышку сотовой связи, рядом с холмом?
Джейни напряженно вглядывалась в даль.
— Вроде бы вижу. Одна перекладина свисает, да?
Лейни кивнула.
— Вот там они и находятся или, по крайней мере, находились. Бог знает, что с ними стало. Это был настоящий кошмар, прямо лагерь каких-то дикарей в Аппалачах. Палатки и ящики, дверные проемы завешаны одеялами, повсюду жуткая грязь. Имелся там и один дом, но в ужасном состоянии, он просто разваливался вокруг своих жильцов. И все, кто нам попадался, выглядели больными.
Джейни не сводила взгляда с напряженного лица Лейни, предчувствуя, что дальше будет еще хуже.
— Они знали о нашем приближении — наверно, где-то у них были расставлены дозорные — и напали на нас, как только мы вошли.
— Господи!
Джейни вспомнила свою последнюю поездку из внешнего мира сюда, в лагерь. Она почти почувствовала, как палец оттягивает спусковой крючок; почти увидела широко раскрытые глаза нападавшего, столько раз впоследствии являвшегося ей во сне.
— И что вы сделали?
— Сражались. Что еще нам оставалось?
— У них было оружие?
— Пара пистолетов, но стрелки они оказались никудышные. Мы уничтожили двоих, а остальные просто сбежали.
«Уничтожили». Это звучало так… по-военному, и, судя по выражению лица Лейни, она вполне могла быть причастна к «уничтожению».
— Я всегда старалась спасать людей, — заговорила Джейни после паузы. — И никогда даже не представляла, что могу кого-то лишить жизни. Но когда вопрос встал «он или я», сделала это.
Лейни ответила не сразу.
— Хотела бы я тоже признаться, что лишила жизни одного человека. Увы, мне приходилось делать это много раз.
— Вы были солдатом?
В смехе Лейни сквозила горечь.
— Нет. Копом.
Она вздохнула; плечи ее поникли.
— У вас усталый вид, — сказала Джейни и кивнула в сторону лежащего на краю тропы бревна. — Присядем?
Джейни всматривалась в лицо Лейни, надеясь, что услышанное сейчас поможет воспоминаниям пробиться из подсознания. И в конце концов это произошло. Перед ее мысленным взором возникли Мемориальный госпиталь Джеймсона и школа Бетси, окруженная цепным заграждением и людьми в зеленых костюмах. Потом она «увидела» снимаемый с головы шлем и мгновение спустя — лицо Лейни Дунбар, каким оно предстало ей впервые, чуть моложе теперешнего, с напряженным, встревоженным выражением. Держа шлем в руке, женщина встряхнула волосами, длиннее, чем сейчас, и с высветленными прядями; однако лицо, несомненно, было то же самое.
Тогда Джейни попыталась проскользнуть мимо нее, но тщетно.
Она вспомнила ощущение виниловой перчатки Лейни на своей руке и то, как крепко держали ее эти затянутые в перчатку пальцы, и потом голос.
«Мне очень жаль, мэм, но туда нельзя…»
— Вы были биокопом в Нортгемптоне?
Лейни кивнула.
Джейни смахнула слезинку.
— Одну школу тогда изолировали…
Лейни опустила взгляд, как бы догадываясь, что сейчас услышит.
— Мой первый муж и дочь…
Закончить предложение оказалось выше сил Джейни. После долгой, мучительной паузы Лейни мягко положила руку ей на плечо.
— Мне очень жаль. Знаю, для вас это не утешение, но у нас не было выбора, здание обязательно требовалось изолировать. Иначе умерло бы гораздо больше людей.
«И так их много умерло», — подумала Джейни.
— Понимаю. — Голос Джейни опустился до шепота. — Но вы правы, это не утешение.
Последовало тягостное молчание, прерванное Лейни.
— Наверно, не нужно говорить вам, сколько раз мы делали то же самое в других местах.
— Нет, не нужно.
Новая знакомая продолжала успокаивающе поглаживать по плечу охваченную мучительными воспоминаниями Джейни. В конце концов Джейни вытерла ладонью лицо.
— Ладно. Хватит об этом. — Она глубоко втянула воздух. — Как вы оказались в Ориндже?
— Это долгая история.
Джейни сделала жест в сторону раскинувшегося перед ними прекрасного вида.
— У нас полно времени.
— Не правда ли? Одно из хороших свойств этого нового мира — всегда хватает времени для раздумий. — Лейни заставила себя улыбнуться. — Ну, я попала в Ориндж кружным путем. Я была детективом в Лос-Анджелесе и вела крупное дело, которое… определенным образом затронуло меня и мою семью, и на время меня перевели на административную работу. Не знаю, помните ли вы дело Уилбура Дюрана, педофила, который убивал…
Джейни от изумления открыла рот.
— Вы тот самый детектив?
Лейни Дунбар, в прошлом детектив Лос-Анджелеса, специализирующаяся на преступлениях против детей, кивнула.
— О господи! Это дело было во всех газетах и на телевидении. — Джейни нахмурилась, припоминая. — Подождите-ка, это ведь друга вашего сына он…
— Изувечил, — закончила предложение Лейни. — Да, Джефф был лучшим другом Эвана.
— Боюсь даже спрашивать, чем все это обернулось для мальчика.
Лейни покачала головой.
— Ничем. Джефф был так слаб после того, что Дюран сотворил с ним, что, когда пришла чума, у него не было ни единого шанса. Эван чувствовал себя ужасно. Однако совсем скоро нам стало не до того. Примерно в то же время он потерял двух сестер.
Теперь Джейни успокаивающе погладила Лейни по плечу. Однако Лейни Дунбар не стала останавливаться на собственной трагедии.
— Во время Вспышки меня отозвали с административной работы и отправили учиться на биокопа. Потом я работала в составе команды, которая первой выходила на место и подготавливала все для последующих отрядов. Нас называли «Команда А». Оглядываясь назад, я понимаю, что это была большая честь и что мне бросили кость за работу, проделанную с Дюраном. В этой группе были собраны лучшие люди.
Слова изливались из нее потоком, как будто до этого она тысячу раз произносила их в уме.
— Болезнь пришла к нам из Тихуаны, но очень немногие знают об этом. Лекарственно-устойчивый золотистый стафилококк — Доктор Сэм. — Лейни горько усмехнулась. — Шишки в Вашингтоне не хотели шумихи, поскольку у них с Мехико шли интенсивные дипломатические переговоры, в основном торгового характера. И было давление со стороны крупных корпораций, стремившихся сохранить происхождение болезни в тайне, чтобы они могли и дальше заниматься своим бизнесом. По крайней мере, такие разговоры ходили в нашей команде. Боже упаси, чтобы кто-то узнал правду! А она состояла в том, что граница представляла собой открытую сточную канаву, и какие только заболевания не просачивались сквозь нее. И это даже после одиннадцатого сентября. Но что они действительно хотели скрыть — возможно, чтобы избежать истерии типа одиннадцатого сентября, — так это то, что чума имела не природное происхождение. Вся эта болтовня, что ее источник невозможно установить, — абсолютное вранье.
— Мы всегда сомневались, — сказала Джейни.
— Ну, так больше можете не сомневаться. Бактерия не просто сама «возникла» путем мутации. Она была искусственно создана — очень тонко, очень хитроумно, чтобы все выглядело как естественный эпизод. Однако имелись несомненные признаки того, что это не так. В Центре контроля заболеваний хранится множество закрытых таблиц, отражающих распространение активных штаммов бактерий в этом регионе, несмотря на то что в конце бюджетные ассигнования на исследования были существенно урезаны. Среди них существовал один-единственный штамм, который потенциально мог вырасти до Доктора Сэма, но для этого ему требовались три мутации. Умники в нашей команде сделали математический расчет — вероятность того, что три мутации такого рода совершились бы естественным путем на протяжении более или менее обозримого промежутка времени, практически равнялась нулю. Что-то типа пятидесяти триллионов к одному.
— Значит, кто-то создал ее. Господи! Не… не могу даже представить себе, кто способен на такое.
— Люди вроде тех, которые посылали самолеты врезаться в здания. Здесь нет никакой принципиальной разницы.
— Однако масштаб намного больше.
— Не знаю, понимали ли они это.
Джейни помолчала.
— Однако все в один голос твердили о естественном происхождении чумы — и ученые, и медицинские эксперты. Почему никто из них не пришел к тому же выводу?
— На этот вопрос у меня ответа нет. Думаю, кто-то пришел. Многие выдающиеся ученые умерли во время первой Вспышки, хотя, казалось бы, кому-кому, а им было известно, как уцелеть.
Джейни сидела, обдумывая ужасный подтекст только что услышанного. В конце концов она спросила:
— Известно, на ком конкретно лежала ответственность?
— Официально, конечно, никто не говорил ни о какой ответственности, но в нашей команде ходили слухи, что это какая-то фундаменталистская группа: религиозные фанатики, называющие себя «Коалицией». Предположительно, она состояла из самых разных сторонников жесткого курса — мусульманские секты, фанатичные христиане, — которые посчитали, что им будет легче вернуть мир в средневековье, если они сначала скооперируются, а потом поделят между собой то, что осталось.
«В средневековье, — подумала Джейни. — Чума или другая смертоносная болезнь — по тем временам самый подходящий способ».
— Они разбросаны по всему миру. Пакистан, Саудовская Аравия, некоторые государства бывшего Советского Союза. Согласно тем же слухам, оказавшиеся не у дел русские ученые поставляли сырье; когда Советский Союз развалился, многие образцы микробов начали исчезать из русского эквивалента ЦКЗ. Мы были слишком заняты поисками бесхозного ядерного оружия, чтобы следить за какими-то там малявками.
— А они-то и представляли собой настоящую угрозу, — задумчиво сказала Джейни. — Кто-нибудь пытался добраться до этой «Коалиции»?
Лейни пожала плечами.
— Не знаю. Если и пытались, это наверняка происходило значительно позже начала первой Вспышки. Но кто мог этим заниматься? Армия, ЦРУ? Все были в таком смятении. Готова поспорить, «Коалиция» по-прежнему существует, усиленно трудится, чтобы создать еще больший хаос.
Послышался шорох ветвей, громче, чем просто от ветра. Повернувшись на звук, Джейни увидела неподалеку в зарослях стаю индеек. Она выпрямилась, вытащила из колчана стрелу, приладила ее и выстрелила. Птицы упорхнули в лес, стрела Джейни пролетела мимо.
Зато стрела Лейни — нет.
— Какая большая индейка, — сказала Джейни, стоя над все еще вздрагивающей птицей.
Лейни наклонилась, приподняла штанину, вытащила нож из пристегнутых под коленом ножен, выпрямилась и протянула его Джейни.
— Хотите?
Джейни приподняла собственную штанину, продемонстрировав точно такое же приспособление.
— Это ваша птица.
— Ладно.
Лейни наклонилась и перерезала индейке горло. Дрожь прекратилась. Из обрубка хлынула кровь. Когда поток уменьшился до тонкой струйки, Джейни сказала:
— Давайте возьмем ее за ноги и понесем вместе. Слишком уж она тяжелая.
Так, с болтающейся между ними обезглавленной индейкой, они дошли до электростанции. Беглая проверка показала, что все в порядке, и они двинулись обратно, ускорив темп — кровавый след имел скверную особенность привлекать крупных хищников. Проходя по возвышенному месту, Джейни глянула в сторону антенн сотовой связи и сказала со вздохом:
— Разве не здорово было бы снова заставить их работать?
* * *
— Черт побери, я и так весь в крови!
Том отнес птицу в сарай, выпотрошил ее и бросил бесполезные внутренности в растущую груду свиных останков, а саму индейку положил в раковину.
Они проведали девочку, которая чудесным образом все еще держалась за счет собственных ресурсов. Отец по-прежнему нес вахту на краю постели. Джейни сочувственно дотронулась до его плеча, но промолчала.
— Не хочу давать ему ложную надежду, — сказала она, когда они вернулись на кухню, — но я не думала, что девочка протянет так долго. Эта инфекция в ноге… Но может, личинки снимают часть нагрузки с ее системы в целом. Раз эта инфекция под контролем…
Лейни смотрела, как Джейни ставит большую кастрюлю с водой на чугунную кухонную плиту.
— Где все остальные?
— Обычная рутинная работа. В это время года много дел с подготовкой к посадке. Зачем, по-вашему, Том собирает все эти внутренности? Затем, что он помешан на удобрениях. В конце концов он перемелет их и приготовит что-то вроде мерзкого супа… Эд называет его жидким золотом. Остальные снаружи, готовят землю — морковку и зелень можно будет сажать совсем скоро. У нас есть трактор. Том и Терри ухитрились перевести его на этанол. Раньше мы пахали землю плугом, с помощью коней, но это кошмар какой-то, такая тут каменистая почва. Эта симпатичная каменная стена вокруг внутреннего двора сделана из булыжников, которые мы вытащили из земли на протяжении двух первых лет.
К тому времени, когда Том принес индейку, вода закипела. Пока они ощипывали перья с пупырчатой кожи птицы, Лейни продолжила прерванный рассказ о своем переселении на восток.
— Я сотрудничала с одним детективом в Бостоне, когда работала над делом Дюрана. Уилбур был родом с юга. Ну, когда мы впервые встретились, этот детектив был удачно женат, но его жена умерла во время первой Вспышки. Мы поддерживали связь. Когда биокопов начали рассылать по всей стране, меня направили в Бостон. Вскоре после этого мы с Питом… ну, стали жить вместе. — У нее сделался почти смущенный вид. — События развиваются быстрее, когда мир вокруг разваливается на части.
— Это точно, — с искренним сочувствием откликнулась Джейни. — У нас с Томом все получилось похоже, хотя мы знали друг друга всю жизнь. Человек собирается, когда… возникает необходимость.
О Брюсе она не сказала ни слова.
Лейни снова улыбнулась, на сей раз грустно.
— Хотела бы я, чтобы у этой истории был счастливый конец.
Она тяжело вздохнула, лицо ее помрачнело. Джейни сочувственно смотрела, как она машинально выдергивает перо за пером и пытается справиться с собой.
— Ну, когда начали переводить людей из окрестностей Бостона, я попросилась куда-нибудь подальше, в место, с которым не было бы связано столько воспоминаний. Эван поехал со мной. Нужда в добровольцах была настолько высока, что начальство согласилось бы со всем, что я попросила. Мы оказались в Нортгемптоне; шурин Стива Роя был там шерифом, и мне приходилось общаться с ним. Прямо перед тем, как все пошло вразнос, он связался со мной и спросил, не хочу ли я уехать в Ориндж.
— Предложение, от которого трудно было отказаться.
Лейни кивнула.
— Мы с Эваном уехали, когда вторая волна начала набирать силу. Ну а что было дальше, вы, скорее всего, и сами знаете.
— Знаю, — ответила Джейни.
* * *
Кристина разбудила ее в темный предрассветный час. Джейни тут же села; Том лишь слегка пошевелился на своей стороне.
— Кажется, дело сделано, — сообщила девушка.
Джейни отбросила одеяло.
— Уже?
Даже в тусклом свете зарождающегося дня видны были искорки в глазах Кристины.
— Пошли, — сказала она.
Стоя перед экраном компьютера, Джейни смотрела на выведенные на него показания биоспектрометра под аккомпанемент отдаленных звуков и голосов: обитатели дома начали просыпаться. Строчки, числа, единицы измерения — все это мало о чем ей говорило.
— Это то, что требовалось? Ты уверена?
Кристина указала на одну из строчек текста.
— Вот формула синтетического инсулина.
Все еще в ночной рубашке, Джейни села на край постели девочки, тщательно, с мылом, вымыла небольшой участок ее бедра, вытерла его, ввела иглу в мышцу — точнее, в то, что от нее осталось, — и мягко надавила на поршень. Постепенно шприц опустел.
Отец бросил на нее умоляющий взгляд.
— Если все получилось как надо, то результат проявится быстро.
Похлопав его по плечу, она ушла.
Остальные уже собрались в главном зале, только Сара и Алекс еще спали.
— Ну? — спросил Майкл.
— Будем ждать. И молиться.
Вскоре в комнату вошел отец. Все повернулись к нему, но никто не произнес ни слова.
— Она попросила воды, — сказал он.
Его лицо было залито слезами. По залу пронесся взволнованный, радостный шум. Все вскочили, окружили его, обнимая и поздравляя. Отец вырвался, обхватил Кристину руками и сжал так сильно, что чуть не задушил в объятиях. Джейни бросилась на кухню за стаканом воды и потом, шагая легко, словно ей помогали выросшие за спиной крылья, отнесла его в комнату девочки.
* * *
— По-моему, это было величайшее изобретение двадцатого века, — заметил Майкл, внимательно разглядывая заплату из скотча на бедре зеленого костюма. Обитатели Оринджа смыли с костюма грязь и пожертвовали из своих драгоценных запасов немного клейкой ленты. — Заклеено внутри и снаружи. Думаю, выдержит.
Он посмотрел на Кэролайн.
— Лучше бы выдержала, — сказала та. — Хотя, признаюсь, сейчас меня меньше всего заботят эти «горячие» точки.
— Мы ведь так и не выяснили, в чем там дело, — мягко ответил Майкл. — Нас отвлекло… — он помолчал, подыскивая слова, — все остальное. Надеюсь, на этот раз обойдется без приключений. Обещай, что не будешь волноваться.
Она пообещала, но он знал: стоит ему выйти за ворота, как ею овладеет паника, которая утихнет только после его возвращения. Он не знал, как успокоить Кэролайн. На этот раз он вез костюм с собой, поскольку ехал в сопровождении людей, которые помогут и надеть, и снять его.
Лейни и Майкл первыми выехали за ворота, за ними отец с девочкой, а в конце Джейни и Эван. Когда ворота закрылись, отгородив от Джейни ее безопасный мирок, она оглянулась в отчаянной надежде, что еще хотя бы раз пройдет через них.