Установление особой одежды для членов на время заседаний, – один из тех пунктов, для коего не следовало бы, собственно говоря, затрагивать национальных привычек; но все же этот вопрос не так маловажен, как может показаться с первого взгляда.

Одежда служит отличием депутатов от зрителей; она может предупредить незаконный захват привилегии.

Правило об особом платье может выполнить назначение закона против роскоши, не имея притом его строгости. Такое видимое уравнение защищает достойного, не бедного человека, от невыгодного сравнения с богатым.

Одежда может еще способствовать уравнению людей в том смысле, что известным образом скрывает их физические недостатки.

Вызывает чувство известного уважения в зрителях, ставит самих членов в отличительное положение – вот два факта, которые оба клонятся к поддержанию порядка и внушают благопристойность.

Во время прений когда происходит борьба партий и когда можно опасаться интриг и подкупов, одежа может служить к выяснению поступков членов и осветить то, что происходит вокруг них. Всякое сообщение публики с ними делается более заметным и привлекает всеобщее внимание.

Это средство, правда, не обладает особенной действительностью, но все же если можно без неудобств бросить лишнее зерно на весы справедливости, то пренебрегать этим не следует.

При народном возмущении, определенная форма, указывающая на звание того, кто ее носит, может расположить народ к почтительности и дать членам парламента больше авторитета, чтоб успокоить грозу.

Если возмущение усиливается до такой степени, что грозит именно членам собрания, они часто будут спасены только тем, что публично снимут с себя свою форму. Канцлеру Jefferier, – судье, известному при Якове II своими кровавыми приговорами, удалось, сняв знаки своего звания, избегнуть на некоторое время народной ярости.

Само собой разумеется – эти различные доводы применимы ко всем политическим собраниям не в одинаковой степени.