Условия спасения

(Вилла Афродиты на Кипре, день зимнего солнцестояния)

Да, Дмитрий так и не пришел в себя, но упрямая Оля продолжала молиться о его выздоровлении… Аполлон прилетел к Афродите на Кипр. Будуар богини любви утопал в цветах. Розы, мирты, анемоны, фиалки, нарциссы и лилии источали нежнейшие ароматы.

– Приветствую тебя, прекраснейшая из прекрасных и мудрейшая из мудрых! – Аполлон прошел, не спрашивая разрешения, через комнату и включил телевизор. На большом плазменном экране возникла монастырская келья Тибетского монастыря…

– Привет, невоспитанный, – ответила гостю одетая в прозрачные шелка Афродита.

– Обворожительнейшая, – начал светлейший свою речь. – Сообщаю тебе, что уже три недели как Оля молится в Тибете. Всю красоту свою она выплакала, стало страшно смотреть на нее. Если бы Дмитрий сейчас ее увидел – он бы опять сознание потерял… Тебе что же, совсем не жаль ее, богиня милосердия?

Иллюстрация. Молитвы героини.

Вильям Адольф Бугро “Кающаяся”. (Цвет. илл. 11)

– Ну, почему же, очень жаль, – ответила Афродита, даже не посмотрев на экран: красавица расчесывала золотые локоны перед зеркалом. Прекрасная богиня светилась сегодня как солнце, потому что пребывала в состоянии влюбленности; а значит, это был подходящий момент для разговора.

Хитроумный Предводитель муз поставил на трельяж из розового дерева небольшой сундучок, усыпанный драгоценностями, и восхищенная богиня красоты хлопнула в ладоши: – Больше всего на свете я обожаю драгоценные камни и цветы! Пол, неужели это мне?

– Самой красивой на земле и на небесах, – улыбнулся в ответ Аполлон.

– Значит, мне. (Афро.)

– Послушай, Афро, как красиво она молится, – Пол включил звук телевизора.

“О, Аполлон! Солнечный бог мой! Молю тебя, как молили древние персы… Помоги мне! Ты есть воплощенный свет, твое величие исконно и незыблемо, и даже после смерти ты возрождаешь день… Верую в твой наместнический жезл с двойной силой черного и белого, дающий любовь и красоту, и желание, и страх, и притягательную силу, и чистоту, и смертоносность, и жизненную силу огня… Пошли ему жизнь!!!” (Оля.)

– Современный человек не умеет достойно переживать трудности, он слишком быстро сходит с ума… Что это за бред? – спросила Афродита, любуясь своим отражением с подаренным на шее ожерельем.

– Это не бред, умнейшая, это “Восточная ода” Френсиса Томпсона о поклонении Митре. Персидская мифология. Оля днем читает Димке мифы, а по ночам молится. Говорю я тебе, непреклонная моя, съедет у нее крыша… То, что происходит сейчас с героями, напоминает мне картины Рериха “Капли жизни” и “Жемчуг исканий”, если повесить их рядом. Путь героя и путь героини…

Иллюстрации. Путь героини.

Н.К. Рерих “Капли жизни”. (Цвет. илл. 12).

Путь героя.

Н.К. Рерих “Жемчуг исканий” (Цвет. илл. 13)

Афро, насколько я помню, ты простила Олины прегрешения, – продолжил диалог Аполлон. – Какая кошка опять между вами пробежала? Она же все бросила: работу, детей, мужа, любовника… Даже на гордость свою наступила – ведь Димка, по большому счету, не звал ее – и полетела его спасать. Я так понимаю, только она и может его спасти?

– Правильно понимаешь. Какие красивые бриллианты… (Афро.)

– Я знаю тебя три тысячи лет, и на протяжении всего этого времени ты вешаешь на себя эту мишуру. Как тебе до сих пор не надоело?! Так, что на счет Оли? (Пол.)

Высунув от удовольствия язык, Афродита примеряла подаренные колечки.

– Подумай сама, божественная, ведь Дмитрий не может бесконечно долго находиться в таком неопределенном состоянии: между жизнью и смертью? (Пол.)

– Он выживет, если она согласится его простить и принять, а он сделает ей предложение… Ой-ой-ой, – вдруг запричитала красавица, обнаружив нечто в сундучке.

– Что такое? (Пол.)

– Этот браслет на ножку или на ручку? (Афро.)

– Какая хрен разница? Он должен сделать ей предложение? В третий раз?! Ты издеваешься? (Пол.)

– Ну, да, ты же сам это придумал… (Афро.)

– Нет, Афро, у тебя определенно склероз, только ты могла такое придумать. (Пол.)

– Тогда тем более, должен. (Афро.)

– Это вряд ли возможно, – Аполлон почесал свой божественно прекрасный затылок.

– Вот и славно, и не надо им быть вместе. Они не подходят друг другу… (Афро.)

– Что значит не подходят?! В этом же суть нашего проекта! Демоническая душа героя в прошлых воплощениях любила только себя, ангельская душа героини жертвовала собой ради других. В настоящем воплощении они должны научиться “любить ближнего как самого себя”. Этот способ излечения души от ненависти и жестокости придумала тоже ты, хитроумная богиня любви! Поэтому герои должны быть вместе! Оля должна научиться любить себя, а Дмитрий – другого… (Пол.)

– Я-то придумала, а ты все испортил. Проект был обречен с самого начала. Зачем ты выполнил его условия воплощения?! Ты превратил его в монстра! Тысяча девственниц, тысяча наложниц, гарем на тысячу мест… Сексуальные извращения, возбуждающие средства, легкие деньги на все вышеперечисленные безобразия. И никакой религии, потому что он “терпеть не может занудства”! (Афро.)

– Он попросил – я выполнил, мне не трудно. Тем более, требования вполне разумные, только вот счастья не приносят. Что касается религии – он в поисках. Просто ему не религия нужна, а вера… Да и героиня согласилась на эти условия. “Пусть будет так, как он хочет, но до тех пор, пока меня не будет рядом”, – сказала она и попросила подарить демону чувство меры, чтобы тот со своими претензиями к жизни дожил хотя бы до свадьбы. Я договорился, и Дионис подарил ему чувство меры… (Пол.)

– Чувство меры?! Твой Дмитрий десять лет, как Одиссей, путешествует по разным странам, пьет алкоголь, курит марихуану и развлекается с женщинами. И не испытывает никакого чувства ответственности! А бедная Оленька, как наседка, сидит дома, и воспитывает детей! (Афро.)

– Оля воспитывает детей?! Не смеши меня! Твоя Оленька – не наседка, она – кукушка. Кому только не подсовывала она своих детей… (Пол.)

– В этом нет ничего предосудительного! Чем с большим количеством людей общаются дети – тем больше жизненных сценариев они видят! (Афро.)

– Воспитывает детей Олин папа, заботится о них ее мама, а твоя “крестница” только и делает, что крутится перед зеркалом. Она эгоистична, капризна и взбалмошна. Ты оправдываешь героиню потому, что это ты подарила ей неотразимую прелесть и напутствовала ее словами: “Женщины, которые любят себя, нравятся мужчинам”. Яблоко от яблони не далеко падает! (Пол.)

– Ты кого это имеешь в виду?! Истинная женщина и должна крутиться перед зеркалом, чтобы вдохновлять мужчин на подвиги. В этом ее божественное предназначение! Она не обязана целый день стоять у плиты! Ты же сам советовал Оле “чаще влюбляться”, сам организовывал ее романы и говорил, что “спутником красоты всегда было легкомыслие?!” (Афро.)

– Ну, говорил. Потому что красивая женщина не должна быть одинокой. Она стервой становится, и красота ее может увянуть от тоски. Я и твои романы организовывал! Ты когда не влюблена – с тобой опасно разговаривать… (Пол.)

– И по поводу детей. Да, Оля – не наседка, она – “мать творческой радуги!” Матери земли ухаживают за детьми и постоянно кормят их. Они приносят себя в жертву этим маленьким монстрам. А матери творческой радуги живут полной жизнью и вдохновляют детей… (Афро.)

– Чем? Бесконечными романами? Оля так же часто появляется на детском горизонте, как упомянутая тобою радуга! (Пол.)

– Она вдохновляет детей творческим подходом к жизни! Святая обязанность родителей – “создать условия для развития ребенка, помочь ему открыть в себе творческие возможности и реализовать их”. И Оля со своими обязанностями справляется, а вот твой “герой”.. (Афро.)

– Вот и давай дадим ему возможность почувствовать себя отцом. Пора уже сказать Дмитрию о детях… (Пол.)

– А кто не давал ему такой возможности?! Рамзан ему о сыне говорил? Говорил. Сергей намекал. Владимир Николаевич каждые выходные намекает… (Афро.)

– Так ты же не разрешаешь ему встречаться с детьми!? (Пол.)

– Да потому что теперь уже поздно! Дети выросли, поезд ушел… В общем, я свою часть работы по проекту выполнила: Оля себя обожает, а вот твой Дмитрий не любит ни себя, ни окружающих. Он грубый, пошлый и невоспитанный тип. К тому же, он – сексуальный маньяк, и к детям его подпускать опасно. Ты провалил проект. (Афро.)

– Дмитрий – мужчина, ты это хотела сказать? (Пол.)

– Я сказала, что он – сексуальный маньяк, потому что ты сам – бабник. Бабником был, бабником и остался. Соблазнитель муз! (Афро.)

– Покровитель. Я – покровитель муз. А кому удавалось прожить эту жизнь святым? – усмехнулся Аполлон. – Это даже хорошо, что ангельская репутация героини подмочена, потому что ее предыдущие жизни – сплошная скука…

– Скука?! Мудрая жрица древнего племени? (Афро.)

– Оказывающая вождям сексуальные услуги. (Пол.)

Многодетная индийская женщина, совершившая по собственной воле страшный обычай сати? (Афро.)

– Что-то я не припомню, чтобы она любила мужа при жизни. (Пол.)

– Прекрасная греческая гетера? (Афро.)

– Гетера была действительно прекрасная. Этот пункт без комментариев. (Пол.)

– Средневековая целительница, не испугавшаяся инквизиции? (Афро.)

– Колдунья, травившая людей за деньги. (Пол.)

– Монахиня, спасающая голодных детей в чужой стране? (Афро.)

– А что стало с ее родными детьми? Тебе напомнить? (Пол.)

– Королева, которая так и не смогла подарить королю наследника? (Афро.)

– Зато щедро одарившая его рогами… (Пол.)

– Знаменитая актриса… (Афро.)

– Эгоистичная стерва! (Пол.)

– Писатель в революционное лихолетье, не имеющий возможности писать о том, о чем он думает? И, наконец, герой, который погиб молодым, сражаясь за свободу своей родины?! (Афро.)

– Это свято. Здесь я согласен. (Пол.)

– Все это, дорогой мой, называется самопожертвованием! А в настоящем воплощении Оля научилась любить себя и свою кармическую задачу выполнила! (Афро.)

– Неужели? Почему же тогда ей “все время чего-то не хватает”? А потому, сладкоголосая богиня любви, что задача человека – “научиться любить другого как самого себя”. Так что ничего она еще не выполнила… (Пол.)

– Но твой-то монстр тоже не овладел искусством любви к ближнему. Он и себя-то не очень любит… (Афро.)

– Ты издеваешься?! Ему всего тридцать один год! У него все еще впереди… Чтобы герои выполнили свою кармическую задачу, им надо дать еще один шанс. По-моему, у них прекрасные перспективы, а у читателей впереди вторая серия… (Пол.)

– Нет, я категорически против их встречи! Категорически. Во-первых, еще не прошло двадцать семь лет с момента первой встречи. Во-вторых… – Афродита задумалась. – Я – против, потому что Дмитрий мне не нравится. Не нравится – и все тут! Мужчина должен действовать…

– Он должен действовать осознанно, а для этого сначала необходимо разобраться в себе самом… Да и причем здесь нравится – не нравится?! (Пол.)

– Притом. Тебе нравятся оба героя. Ты даже спал с ними с обоими! (Афро.)

– Ну и что? Кто с кем спал – к делу не относится! Тебе тоже никто не мешает спать со своими героями… И я не понял: ты что-то имеешь против секса? Ты?! Самая сексуальная богиня планеты? Ты состарилась что ли? (Пол.)

– Я не против секса, наоборот, я очень даже “за”. Но в жизни твоего героя секса слишком много! (Афро.)

– Это ты так думаешь. Дима же считает, что в его жизни секса недостаточно. И потом, доктор Курпатов советует получить разносторонний сексуальный опыт до брака, чтобы потом “не было всю жизнь мучительно больно от того, что вы чего-то недополучили, чтобы потом не было измен, и чтобы понять одну простую вещь: ничего сверхъестественно нового от нового партнера не будет!” Так что я жду умнейшая, более весомых аргументов. (Пол.)

– Оля – ангел, а Дмитрий – исчадие ада, садист и сексуальный маньяк, какие же еще нужны аргументы, олух царя небесного?! (Афро.)

– Я не олух, я его сын. Димка, по сути своей Гор, и никогда не остановится на достигнутом. Он может на какое-то время скатится в пучину удовольствий, но ему это быстро надоест. А что касается Оли… Ангел этот уже дважды побывал замужем, и оба раза – по расчету. И у нее все дети от незаконных связей… (Пол.)

– Ну и что?! У меня тоже все дети от незаконных связей! – Афродита оторвалась от своих занятий и в упор посмотрела на Аполлона. – Если женщина замужем за нелюбимым мужчиной она имеет полное право рожать детей от любимого мужчины! Более того: она обязана это делать! Пол, в тебе опять проснулся великий блюститель нравственности и морали?! Между прочим, я видела в твоем компьютере реестр внебрачных детей, который ты, видимо, ведешь для того, чтобы самому не сбиться со счета…

– При чем здесь мои дети? Мы говорим о подмоченной репутации героини… (Пол.)

– Еще шумеро-вавилонская мифология отождествляла образ женщины с фазами планеты Венеры. “Как утренняя звезда, она девственна, как вечерняя, распутна”. Может, Оля и выглядит порой легкомысленной, и люди, которые не знают ее, могут даже усомниться в строгости ее жизненных правил, но она вовсе не является доступной женщиной, и ты сам это знаешь. Завоевать ее любовь, ох, как не просто! (Афро.)

– Кажется, я опять, наступил на мозоль… (Пол.)

– Оля должна была совершить и измену, и предательство, и много других непривлекательных поступков, чтобы понять твоего монстра! Но она, все равно – ангел! – разгневанная Афродита встала и топнула ножкой. – Потому что ангел – это тот, кто приходит в трудный час, кто дарит нежность и тепло в минуты отчаянья… “Посланцами любви” называл ангелов Вим Вендерс, а Дмитрий Мережковский – “крыльями божественного духа”. Ангелы могут летать, потому что относятся к себе легко. Они всегда с улыбкой выполняют самую тяжелую и рутинную работу. Живут они в небесах и в душах. Хорхе Луис Борхес считал ангелов “последними божествами, а стихи – их обителью”. Ангелы полны сердечной теплоты и радости и говорят всегда одно и то же: не бойся! Ничего не бойся! Вот и Дмитрию нечего

бояться, пока Оля рядом с ним.

– Ну, что ж, – согласился Аполлон, – против таких аргументов трудно спорить. В какие-то моменты жизни Олю действительно можно назвать ангелом. Не тогда, конечно, когда она изменяет своему возлюбленному с несколькими мужчинами одновременно…

– Но Дмитрий изменил ей первым! Еще в армии, если ты помнишь, с чего все началось?! (Афро.)

– Конечно, помню: все началось с предательства. С женского предательства. Все всегда с этого начинается… (Пол.)

– Конечно, с предательства. Но не героини, а героя! (Афро.)

– Пока Дима с автоматом в руках защищал границы необъятной родины… (Пол.)

– Как можно защищать границы родины после нескольких бутылок водки? (Афро.)

– У него день рождения был. И он был дембелем! (Пол.)

– Как он мог похвастаться Оле походами в самоволку и коллективными пьяными оргиями с местными шалавами?! И почему при этом он обозвал героиню “шлюхой” и чуть не выбил ей глаз? (Афро.)

– Как она могла выйти замуж за другого, если любила Димку и была от него беременна?! И почему ты считаешь изменой только “трах”? Я считаю изменой уже мысль об измене, а Оля всегда смотрела налево, еще в школе. Что было у нее со Стасом? (Пол.)

– Были “уроки любви” Ты же сам постоянно посещаешь всевозможные курсы повышения квалификации. Твоими дипломами можно увешать стены Лувра! (Афро.)

– А с Владом, зачем она целовалась в трудовом лагере? И зачем она вышла замуж за ископаемого археолога? (Пол.)

Афродита, смеялась. – У меня даже нет слов, чтобы ответить на все твои глупости.

– А я тебе сам отвечу. Это ты нашептала ей, что “у малыша обязательно должен быть папа”! (Пол.)

– Это не я, дорогой мой, это сексуальная революция. Теперь женщина во многих странах мира имеет право выходить замуж за того, с кем ей удобно. Кто не пьет и не курит, не распускает рук и не вступает в беспорядочные связи с женщинами. Кто заботится о ней и помогает во всем… (Афро.)

– Прекрасно. Почему же тогда слезы по ночам? Да, потому, уважаемая покровительница браков, что замуж надо выходить за настоящих мужиков! Подумаешь, выпил с друзьями и поставил ей фингал… Раньше только мужчины женились по расчету а теперь и женщины научились выходить замуж за нелюбимого человека. И “такая жизнь приводит женщину в состояние постоянного невроза”, как абсолютно точно диагностировал доктор Курпатов. Вышла бы замуж за Димку, дождалась бы, пока он “перебесится”… (Пол.)

– А ты помнишь, что он Алешке подарил, когда тот родился? Боевые гранаты! Он хотел убить собственного сына! (Афро.)

– Во-первых, он не знал, что это его сын. А во-вторых, это дело чести – отомстить за обиду. “Агрессивность из мести – это ответная реакция индивида на несправедливость, которая принесла ему страдания. Lex talionis – закон возмездия: око за око, зуб за зуб”. (Пол.)

– Как можно вылечить героя от агрессивности и жестокости, если проект курирует вспыльчивый грозовой бог? Вот ты всегда весел и сердечен, но внешность обманчива. Ты вооружен стрелами, которые редко пролетают мимо цели… (Афро.)

– Просто я знаю искусство стрельбы из лука. (Пол.)

– …и это было бы еще полбеды. Ты не просто меткий стрелок, ты стреловержец-губитель. Ты пускаешь свои стрелы в ход, как с благой, так и со злой целью – в зависимости от того, какое у тебя настроение. Ты сам частенько грешишь местью, ревностью и даже злопамятством. (Афро.)

– “Почему мстительность является такой глубоко укоренившейся и интенсивной страстью? По всей видимости, человек тогда берется вершить правосудие, когда он теряет веру…” (Пол.)

– Я знаю эти мужские отговорки. Противоправные деяния перестают быть таковыми в зеркале чести. Сначала мужчина убивает неугодного ему человека, а потом искупает свою вину каким-нибудь хитрым способом. Геракл изничтожил всю фауну Древней Греции, Дмитрий перетрахал три тысячи женщин… (Афро.)

– А Оля твоя, между прочим, хотела “упаковать Алешку в корзинку и отправить его курьерской доставкой Димке в офис, чтобы тот менял подгузники!” (Пол.)

– А ты когда-нибудь ухаживал за грудным ребенком?! (Афро.)

– Ну, начинается… Женщина растит ребенка – мужчина зарабатывает деньги. Так заведено во веки веков! (Пол.)

– Оригинальные методы зарабатывания денег у твоего героя: рэкет, разборки, драки… Бары, рестораны, кабаки… Групповое изнасилование секретарши… (Афро.)

– Ухаживать за ребенком и крутить романы на Черноморском побережье Кавказа – это тоже далеко не одно и то же… (Пол.)

– Так это же ты, златокудрый сводник, уговорил Эроса носиться над Черным морем и не давать Оле сосредоточиться на чтении?! Ты убеждал ее, что “книги по истории родной страны надо читать в старости, а молодость дана для совершения ошибок”, – Афродита передразнила Аполлона.

– Но тебе ведь тоже нравился Влад, синеокая богиня моря, свежего ветра и свободы чувств? (Пол.)

– Да, Влад был удивительно хорош… (Афро.)

– Милосердная Афродита всегда помогает любящим сердцам преодолевать непреодолимые моральные препятствия, – усмехнулся Аполлон.

– В любовном романе, дорогой мой, греха куда меньше, чем в убийстве… (Афро.)

– Но убийства не было… (Пол.)

– Потому что ты спас Димку, чтобы спасти свой проект! (Афро.)

– Наш проект, дорогая… (Пол.)

– Ты всегда спасаешь убийц, потому что сам убийца! (Афро.)

– Не спасаю, а помогаю искупить свой грех через осознание, очищаю душу человека от скверны пролитой им крови. Убийца обязательно будет наказан: будут страдать его дети и внуки до седьмого колена. Людям не нужно брать на себя функцию палачей и совершать новое убийство. Я также против тюремного заключения. Редко приходилось видеть, чтобы человек выходил из тюрьмы более милосердным, чем входил туда. Тем более, Дмитрий никого не убил. (Пол.)

– Потому, что был настолько пьян, что просто не попал! (Афро.)

– Но ведь не убил, и черту не перешел? (Пол.)

– А многочисленные аборты – последствия его случайных половых контактов? Аборт – это тоже убийство. Разве оно не подлежит небесному наказанию? (Афро.)

– Ты трижды права, справедливейшая Афродита, еще как подлежит. Я тоже считаю, что женщина должна быть наказана по всей строгости закона… (Пол.)

– Женщина?! Нет, все, мое ангельское терпение закончилось! И разговор наш подошел к концу. Твой герой не создан для семейной жизни. Это я говорю тебе как богиня браков и родов! Зачем ты организовал Оле встречу с руководителем чеченской группировки? Опять уговорил этого негодного мальчишку Эроса… (Афро.)

– Эрос – великий бог любви и человеческих взаимоотношений, а не негодный мальчишка. Да и Димке надо было помочь, чтобы он бизнесом занимался, а не томился в чеченском плену… (Пол.)

– Чем-чем он занимался? Бизнес – это конкретная деятельность, организованная в рамках определенной структуры, главной целью которой является получение прибыли. Разве можно называть бандитизм – бизнесом?! (Афро.)

– Исходя из твоего определения – можно. (Пол.)

– Зачем ты впутал Олю в чеченские перипетии? (Афро.)

– Чечня – это часть России, часть страны, в которой она живет. У героини должна вырабатываться гражданская позиция по отношению к окружающему миру. Тем более, Рамзан не требовал от Оли мужества и не втягивал ее в войну. Он просто шел своим путем – защищал свободу своей родины. (Пол.)

– А по-моему, цель настоящего мужчины – решать конфликты мирным путем. Тем более, учитывая цель нашего проекта – преодоление человеческой агрессивности… (Афро.)

– Мужчины – воины по необходимости… (Пол.)

– Вы испортили всю историю человечества! (Афро.)

– Афродита, может быть, мы обойдемся сегодня без морально-нравственных нотаций? (Пол.)

– Может быть… Тогда зачем ты превратил Олю и Рамзана в рыб, потом в чаек, а потом в черепах? (Афро.)

– Мне нравится экзотический секс. Между прочим, заниматься любовью в обличии черепахи не так-то просто. Отличный способ похудения… (Пол.)

– Ты на что намекаешь?! (Афро.)

– Я только о сексе… (Пол.)

– А зачем ты превращал героев в бегемотов, в кузнечиков и крабов? Зачем устраивал оргию моллюсков-гермафродитов, обладающих двумя половыми органами, и столпотворение спаривающихся змей, среди которых 98 % самцов?! (Афро.)

– Дорогая моя, моногамия – редчайшая сексуальная практика на Земле. Ее придерживаются галки, ушастые совы, черные грифы, пингвины, гуси… ну и ты. (Пол.)

– Зачем ты организовал “инцидент с Андреем”? Ведь это пошлость! (Афро.)

– Измена с другом – не пошлость, а классика жанра. Это один из лучших эпизодов в романе, который, мог бы закончиться свадьбой, если бы кое-кто, подобно громовержцу Зевсу, не сказал свое категоричное “нет” на очередное предложение Дмитрия о замужестве. Так что же удивительного, что он решил ее убить? В такой ситуации и я бы так поступил… (Пол.)

– Да ты так и поступал! Убивал своих любовниц, которые тебе изменяли… (Афро.)

– Ну, изменяли не мне одному… “Любить и быть разумными едва ли могут даже боги”. И я, кстати, стараюсь исправлять свои ошибки… (Пол.)

– Да, ты вытаскивал нерожденных детей из чрева убитых тобою женщин. Благодетельный губитель! (Афро.)

– И после встречи героев я тоже все исправил… (Пол.)

– Исправил?! Ты обещал удерживать своего зверя в рамках приличия, а вместо этого, заменил один ремень другим, “более усовершенствованной конструкции, который не оставляет на теле ярко-выраженных следов насилия”. Это ты называешь “исправил”? Садист с ангельскими крыльями! (Афро.)

– Я – садист?! А кто устроил Оле двухсерийную операцию, украсив ее сексуальный животик четырьмя хирургическими швами, не ты ли, богиня любви, плодородия и жизненных сил? (Пол.)

– Операцию Оля заслужила. Здоровье второй энергетической чакры женщины зависит от качества ее взаимоотношений с другими людьми, в особенности, с мужчинами. Проблемы с яичниками появляются тогда, когда женщина, не разобравшись в своих личных проблемах, перегружает себя работой. Не надо было ставить интересы внешнего мира над потребностями внутреннего “я”. (Афро.)

– Ну и ремень заслужила. И вообще в этой ситуации невыносимо больно и обидно было герою, а не героине… Да! А что тебя удивляет? Оля “поимела” сразу двух мужчин, а Дима потерял и любимую, и друга. (Пол.)

– Но зачем ты повторил сцену встречи?! (Афро.)

– Да они сами попросили! Афро, ты, что же проповедуешь половое воздержание? Ты, богиня любви, самая сексуальная женщина планеты?! Да секс – это “удовольствие, радость, игра, молитва, религия, и духовность” одновременно! Это лучший метод излечения человека от страха и агрессивности. Это единственный способ создать новую жизнь, между прочим! Это прекрасная возможность постичь самого себя, потому что в сексе “исчезает эго и исчезает время. А в отсутствии эго проявляется душа, а в безвременье божественное проникает в душу…” (Пол.)

– А кто познакомил Олю с “олигархом” Васей, не ты ли, теоретик духовности, бог гармонии и совершенства? (Афро.)

– А ты что-то имеешь против русских олигархов? – удивился Аполлон.

Афродита промолчала.

– Да, наш герой совершает ошибки… Потому что он учится быть богом! Он не подавляет собственных чувств: любит и ненавидит. Зато он понял, что через насилие и жестокость нельзя добиться желаемого… (Пол.)

– Ничего он не понял. Дмитрий – неизлечимый садист. Я напомню тебе, старый склеротик, кем был твой герой в прошлых воплощениях… (Афро.)

– Не утруждайся, злопамятная богиня, я и сам помню. Он был доблестным воином Александра Македонского, метким монгольским стрелком, испанским конкистадором – бесстрашным первооткрывателем новых земель… (Пол.)

– Ой, не надо… Перестань! Я не хочу этого слышать! (Афро.)

– Как хочешь, прекраснейшая. Но не станешь же ты отрицать, что прогресс налицо? В этой жизни Дмитрий не участвует в войнах…

– Просто ты не дал ему такой возможности. Но давай вспомним организованную тобой Черную мессу, которая закончилась гибелью тысячи ни в чем неповинных девушек и аутодафе героини! (Афро.)

– Девушки были ненастоящие, героиня – жива-здорова… Афро, а ты же говорила, что не смотрела? (Пол.)

– А ты говорил, что мысль важнее действия… (Афро.)

– Это не я, это Иисус Христос говорил. “В созданном царствие Божием внутри нас мысль так же реальна, как и действие”. А теперь и современная наука доказала: когда человек убивает кого-то в своем воображении, он испытывает те же эмоции, что и убивая наяву, потому что в мозге происходят одни и те же процессы… Да, в сфере эмоций нет разницы между действием совершенным и желаемым, но в действительности-то разница есть, и огромная! Я не оправдываю Дмитрия, но я могу его понять. Сколько раз и ты, и я, убивали и людей и богов в своих мыслях? Молчишь, богиня вечной весны? Афро, но с тех пор много воды утекло… Для “просветления” в мозгу мне даже пришлось организовать герою автомобильную аварию… (Пол.)

– Да, я это помню. Хирурги, читающие по ночам Карла Густава Юнга и Станислава Грофа, Дэвида Бома и Карла Прибрама… Где ты видел хирургов, рассказывающих своим пациентам о ритуалах перехода?! (Афро.)

– Я не вижу ничего плохого в ритуалах перехода. Да, испытуемые проходят через духовно-психическую смерть, но потом они возрождаются и гораздо больше радуются жизни… (Пол.)

– Но он же хирург, а не психотерапевт!? (Афро.)

– Но и Дмитрий не американец, а русский. И потом психотерапия – это не лечение, а самоисследование. И прохождение родового канала – это гениальное и действенное средство излечения от страха и агрессивности! (Пол.)

– Я давно хотела поговорить с тобой о твоих методах, об этих базовых перинатальных матрицах беременности. Официальная медицина не поддерживает таких экстраординарных методов излечения… (Афро.)

– Это только подчеркивает, что метод эффективен. Надо же было Дмитрия как-то “подтолкнуть” к пониманию, что нельзя изменить окружающую реальность и переделать других людей, но можно измениться самому и тогда изменится мир вокруг. Кстати, после “психоделических экспериментов” в больнице, Димка почти перестал пить и увлекся туризмом… (Пол.)

– Экстремальным туризмом. И последствия этого увлечения – сейчас как раз перед нами. (Афро.)

– Герой ищет веру… (Пол.)

– Тогда он должен был отказаться от абонемента в Публичный дом! (Афро.)

– Мужчина не может отказаться от такого абонемента. А как все красиво получилось, Афродита? Индийский океан, сверкающий на солнце песок пляжа… (Пол.)

– А ты взял и все опошлил: гарем арабского шейха, русалки в пруду, программа воспитания строптивой жены… (Афро.)

– Да не было никакой программы… Была ночь на Ивана Купалу. Не у всех мужчин на земле, многоуважаемая покровительница гетер и блудниц, главная задача – перетрахать все движущиеся предметы, есть и такие, которым нужно счастье… (Пол.)

– А кто мешает герою быть счастливым в реальной жизни? Почему он верит в помощь богов, в сказки и мифы, а не в свои собственные возможности? Почему Дмитрий не может сесть в машину и доехать до Оли? (Афро.)

– Потому что в Москве постоянные пробки. (Пол.)

– Почему он не может спуститься в метро? Дорога от подъезда до подъезда займет не больше часа… Вот поэтому мне и не нравится Дмитрий: не тянет он на героя. Не вижу я в нем ничего особенного. (Афро.)

– Да ты и во мне не видишь. Тебе пора сходить к окулисту дорогая. (Пол.)

– В тебе я вижу много чего; и если бы не твой невыносимый характер! (Афро.)

– Вот в этом-то все и дело. В Димкином упрямстве. Но он – настоящий герой своего времени. (Пол.)

– Зачем же ты посоветовал “настоящему герою” жениться на секретарше? Ты “подарил” своему протеже проблемы с разделом имущества… (Афро.)

– Но эти проблемы привели его в Тибет… Мы написали с тобой, Афродита, красивый роман. Так давай допишем его? В сказке должен быть хороший конец… (Пол.)

– Пол, ты неисправимый романтик… (Афро.)

– Так это же роман, а не научное исследование о методах и способах излечения человека от страха и агрессивности? (Пол.)

– И все-таки по поводу агрессивности… За все те ужасные мерзости, которые он творил в прошлых жизнях, герой не заслужил счастья… (Афро.)

– Но в настоящем детали прошлого не имеют значения… (Пол.)

– Детали?! Жизни тысяч людей?! По-моему, он заслужил наказания. Согласно закону кармы, качество текущей жизни человека определяется поступками, которые он совершил в предыдущих воплощениях. (Афро.)

– Древнеиндийское слово “карма” обозначает действие, а не неотвратимое наказание. Карма служит гармонизации души, так как в любое время поддается корректировке с помощью противоположных поступков. Если человек идет по пути духовного совершенствования, ему нужно жить в настоящем, а не сожалеть о прошлом. Буддисты считают сущностью духовности именно умение жить “здесь и сейчас”… (Пол.)

– Буддисты рекомендуют думать о добре, говорить хорошие слова и совершать только добрые поступки! (Афро.)

– Да, потому что в отличие от индуистов, они не верят в перевоплощение души, зато с лихвой верят в переселение сознания. Поэтому они обращаются со своей кармой на сознательном уровне… (Пол.)

– Буддисты считают, что наказанием за убийство становится короткая жизнь. Агрессору гарантированы постоянные проблемы и вечная разлука с любимым человеком… (Афро.)

– Если ты все это знаешь, почему же ты сама проявляешь к Дмитрию агрессивность? (Пол.)

– Потому, что все, что исходит от человеческой личности, должно к ней и вернуться! (Афро.)

– Тем более, – улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой Аполлон.

– Зачем ты морочишь его буддизмом? Он же перевернул с ног на голову всю религию! (Афро.)

– Буддизм – не религия, это путь… (Пол.)

– Но почему именно буддизм? (Афро.)

– Потому что, буддизм способствует духовному развитию. Это, во-первых. А во-вторых, социально обусловленный дуализм преодолевается в тибетском буддизме посредством сексуального соединения мужчины и женщины… (Пол.)

– По-моему, ты что-то напутал, – нахмурилась красавица Афродита. – Преодоление дуализма изображается в тибетском буддизме в символике сексуального соединения мужского и женского, а не так как ты сказал…

– Тебе не идет, когда ты думаешь. У тебя морщинки появляются над переносицей… (Пол.)

– Где?! – Афродита бросилась к зеркалу. – Нет у меня никаких морщин! Как ты можешь говорить о вере, если ты сам – язычник в душе! (Афро.)

– Язычество – это тоже вера. Христианский император Феодосий не просто запретил греческие мистерии и закрыл прекрасную страницу человеческой истории – язычество, он наложил табу на прямое общение человека с богом. Да, я язычник. Любой бог – язычник. Я уважаю отца, чту традиции, стараюсь поддерживать порядок… (Пол.)

– От Олиной интерпретации Элевсинских мистерий у меня до сих пор бегают мурашки по спине… (Афро.)

– Проблема голода не стоит перед современным человеком в развитых странах – вокруг полным-полно магазинов, а вот проблема преодоления внутренних страхов продолжает быть актуальной. Как и проблема жестокости, и безусловной любви… (Пол.)

– Вот именно. Оля любит Димку безусловно, поэтому она здесь, в Тибете. А Дмитрий любит ее с многочисленными оговорками… (Афро.)

– Поэтому он в коме? Просто у Оли есть, кому учить ее безусловной любви – у нее есть дети! (Пол.)

– А кто мешает Дмитрию учиться? (Афро.)

– Ты, ты мешаешь… Афродита, мы общаемся с тобой уже целый час, а консенсус так же далек, как и в начале беседы. Мне нравится общаться с тобой: ты неповторимая, умная и очень красивая женщина, но, по-моему, ты куда-то торопилась… (Пол.)

– Ах да! Ты меня заговорил, и из-за тебя я опять опоздаю на свидание! (Афро.)

– Так что ты хочешь за то, чтобы Дмитрий и Ольга были вместе? (Пол.)

– Пол, вопрос стоит совсем не так… (Афро.)

– Но все-таки: чего ты хочешь? (Пол.)

– Ну, ладно, ты сам предложил. Я хочу футбольный клуб “Челси” и две картины Вильяма Бугро: “Вечернее настроение” и “Рассвет”. И сделай, пожалуйста, Роме, английское гражданство… (Афро.)

Аполлон рассмеялся и развел руками. – Нет, ну футбольный клуб – куда ни шло, но зачем ему картины, если он владеет самой моделью?! Афро, они стоят, между прочим, миллионы долларов, плюс их надо еще и выкрасть!

– Но они напоминают ему обо мне. И потом, Рома терпеть не может импрессионистов, и ему нравится Бугро, потому что импрессионистам он не нравился… (Афро.)

– Здесь я полностью согласен с Романом Аркадьевичем. Я считаю, что “нельзя, относясь несерьезно к жизни, относится к искусству серьезно”. А английское гражданство ему вообще без надобности, он же депутат Государственной Думы Федерального собрания по Чукотскому одномандатному округу… (Пол.)

– Ты издеваешься?! (Афро.)

– А в конце будущего года он станет губернатором Чукотки. Афродита, я давно хотел тебя спросить… У олигархов, действительно, нет недостатков или они просто меркнут на фоне их богатств? (Пол.)

– Не было бы этих недостатков – был бы он так очарователен? К мужчине надо относиться как к богу: им можно только восхищаться!

– улыбнулась Афродита.

– А вот к настоящему богу ты относишься как к мужчине! Поди, подай, принеси… Так мы договорились? (Пол).

– О чем? Что Оля должна принять этого монстра? – Афродита задумалась. – Бедная девочка. Она заслуживает большего.

– Опоздаешь на свидание… (Пол.)

– Ну и что, я всегда опаздываю. Вот где он шлялся столько лет, твой герой? Как можно принять мужчину после двенадцати лет отсутствия?! (Афро.)

– Дмитрий не шлялся – он искал себя. Ты же помнишь схему путешествия героя по Джозефу Кэмпбеллу? Сначала герой, столкнувшись со своей внутренней проблемой, убегает от ее решения, и погружается в странствия и приключения. Периодически, раздираемый противоречиями, он находится “не в себе”. В своих многолетних скитаниях он обретает внутреннюю силу, возвращается домой, женится на принцессе и становится богом. Сейчас как раз настало время вернуться домой. И герои должны быть вместе. Потому что Дмитрию нужен секс с любимой женщиной: никакой другой его уже не удовлетворяет… Потому что дети должны быть со своим отцом… Потому что излечить душу от агрессии может только семья, дети и собаки! (Пол.)

– Да, только после того, что он натворил, как я заставлю Олю принять его предложение? (Афро.)

– Тю, разбежалась! Ты сначала заставь его это предложение сделать… (Пол.)

– А вот это, дорогой мой Мойрагет, уже твои проблемы. Через два года истекает срок испытания героев, и они должны быть вместе. Какой же ты бог, если не можешь помочь влюбленным преодолеть непреодолимые препятствия?! А с Олей я, так и быть, поговорю, просто в последнее время я была очень занята… (Афро.)

– Это понятно. Чем ты была занята, кем ты была занята… (Пол.)

– Пол, не ревнуй. И давай, лети уже отсюда, а то мне, ей-богу, некогда! (Афро.)

– Пока-пока, красивейшая, мудрейшая и я, очень надеюсь, милосерднейшая, богиня любви, – Аполлон направился к выходу.

Афродита не удержалась и посмотрела ему вослед. “Аполлон, без сомнения, самый красивый из богов. Он статен, прекрасен и светловолос, удивительно обаятелен и сексуален… Но у него невыносимый характер!”

Аполлон обернулся, улыбнулся своей неповторимой солнечной улыбкой и закрыл за собой дверь.

…

Как и обещал бог, Роман Аркадьевич Абрамович победит на выборах губернатора Чукотского автономного округа 24 декабря 2000 года. В марте 2001 года он передаст из собственных средств восемнадцать миллионов долларов (!) на улучшение жизни жителей Чукотки. В июле 2001 года Роман Абрамович приобретет контрольный пакет акций футбольного клуба “Челси” за тридцать миллионов фунтов стерлингов, выкупит долги клуба еще за сто пятьдесят миллионов, и фактически станет жителем Великобритании.

 

Небесный диалог

(Горный монастырь, Тибет)

Оля любовалась вечерним солнцем, заходящим за горы. Героиню окружала великая бездна молчания…

– Как только не называют люди Тибет: Скалистое море, Крыша мира, Страна снегов… Но более всего, мне кажется, подходит “Сердце Азии”, – к Оле прилетел Аполлон на своем любимом коне Пегасе, необыкновенном, белоснежно-белом.

– А мне кажется Тибет – это дух, дух Азии. – Обрадовалась появлению бога Оля.

– Многие искали здесь мифическую страну Шангрила – духовную страну, рай на земле, где человек может летать… (Пол.)

– Головой вниз? – невесело пошутила героиня.

– “Тибет ставит оптимизм духа выше пессимизма разума”. В Тибете летает душа – между небом и землей – счастливая, свободная, бессмертная. Парит в небе, среди облаков и таинственных звезд. Ах, небо, небо… Очень давно, больше миллиона лет назад, позвоночник человека выпрямился, человек приобрел вертикальную осанку, для того, чтобы не только смотреть себе под ноги, но и запрокидывать голову в небеса. Правда, не все видели там безграничные возможности. Галлы, например, считали небо твердым и боялись, что когда-нибудь, в самый неподходящий момент, оно свалится им на головы… А ты когда-нибудь слышала, как разговаривает небо? (Аполлон.)

Оля прислушалась и услышала чей-то голос с небес: “Бог – не где-то за облаками, он – в тебе…”

“Это правда, – подтвердил другой голос. – В каждом из нас скрыта вся полнота небес. И дьявол, и ангел…”

“Полны ангельских крылий надо мной небеса”, – процитировал сам себя русский поэт Александр Блок.

“Предел возможностей человека должен быть превзойден, иначе для чего нужны небеса?” – задал вопрос Роберт Браунинг, английский поэт.

“В душах есть все, что есть в небе, и много иного”, – поддержал диалог Константин Бальмонт, русский поэт и историк литературы.

“Небеса – это не место и не время”, – вздохнула Флоренс Найтингейл, английская сестра милосердия, пошатнувшая патриархальные устои западного общества.

“Великолепие пустого неба – рай возможного”, – поддержал ее Анри Барбюс, французский писатель и борец с фашизмом.

– Небо – это бесконечность времени и бесконечность пространства, – осмелилась Оля поучаствовать в небесном диалоге.

“Ничто не озадачивает меня больше, чем время и пространство, – ответил ей Чарльз Лэм, английский поэт, публицист и критик, – и вместе с тем ничто не волнует меньше: ни о том, ни о другом я никогда не думаю”.

– Вопрос о небе – это вопрос о том, как обрести счастье, – сказал Аполлон. Он попросил Виктора Гюго прочесть его “Созерцания” Гюго прочел:

А потом Жюль Сюпервьей читал свои “Небесные ритмы”:

“А какие слова говорит небо? – задал провокационный вопрос Конфуций, основатель государственной религии Китая. – И все-таки четыре времени года идут своим чередом, и все растет и процветает. Но разве когда-нибудь говорит небо хоть одно слово?”

Русский поэт Дмитрий Мережковский согласился с китайским мудрецом:

А Сергей Есенин сказал так:

– Красиво… – прошептала Оля.

– И пусть зима в Тибете – суровое и холодное время года, и вокруг нет ни травинки. Зато зимой горы выглядят необычайно величественно, небеса неистово голубые, все вокруг залито солнечным светом, воздух чист и прозрачен, и далеко-далеко видно вдаль. И тебе нечего бояться, – улыбаясь, сказал Оле бог Солнечного света, – и давай уже встречать рассвет. Ничего нет прекраснее рассвета!

Над Тибетом всходило огромное солнце…

Иллюстрация. Над Тибетом всходило огромное солнце…

Н.К. Рерих “Сиссу: Монастырь”. (Цвет. илл. 14)

Здесь, на краю Земли, любуясь на розово-золотые горы, героиня задала себе главный вопрос: – Оля, кто ты? – И набравшись смелости, ответила: – Я женщина, которая любит этого мужчину, каким бы он не был. И я готова изменить свою жизнь. Даже, если он не готов.

– Умница! (Аполлон.)

 

Поворот судьбы

Утром Аполлон предложил Оле “прогуляться” к озеру Манасаровар. Сказал, что там ее ждет сюрприз. Оля не стала спорить с богом.

Иллюстрация. Озеро Манасаровар.

Фотография Тырченкова Л.В. (Цвет. илл. 17)

Когда Оля подошла к озеру, лед растаял, и из священных вод появилась великолепная Афродита: высокая, стройная, с мягкой волной золотых волос. Богиню окружали львы, волки и медведи, усмиренные любовным желанием.

Оля, не обращая внимания на грозных зверей, кинулась к Афродите. – Великая богиня, блистательная и милосердная, спаси его, спаси, умоляю тебя! Не оставляй меня в такой беде! Прости меня, пожалуйста… Прости!

– Добрый день, Оля. С чего это ты взяла, что я сержусь на тебя? Знаешь, когда я счастлива, я – не злопамятна, – улыбнулась Афродита.

– Что я должна сделать, прекрасномудрая богиня? (Оля.)

– А ты все сделаешь, что скажу? (Афродита.)

– Только бы он жил… (Оля.)

– С мужем разведешься своим богатым? (Афродита.)

– Ну, конечно… (Оля.)

– Даже если он тебе ничего не оставит в наследство? (Афродита.)

Оля кивнула.

– Скажешь Дмитрию про сына? (Афродита.)

– Если надо – скажу. (Оля.)

– Простишь его? (Афродита.)

– Попробую. (Оля.)

– Ох, Оля, Оля… А ты, знаешь, какой он, твой Демон? (Афродита.)

– Догадываюсь… (Оля.)

– Знаешь, сколько у него было женщин? Сотни три-четыре-пять… шесть. И это не считая тысячи девственниц, тысячи наложниц и гарема на тысячу мест, которые организовал ему этот златокудрый извращенец! (Афродита.)

Ольга молчала, потупив взор…

– С проститутками спал… Перед поездкой в Тибет – тоже спал, если тебе это интересно. И в Лхасе развлекался, говорил, что “секс – это лучшее средство от горной болезни”. Сексуальные оргии в своей квартире устраивал; девчонок малолетних в Таиланде покупал, растлевал и возвращал обратно родителям. Оружием торговал, наркотиками бы тоже торговал – только ему никто не предложил. – Афродита перечисляла Димкины “подвиги”, зажимая свои прекрасные маленькие пальчики, все до одного унизанные подаренными Аполлоном колечками. – Сколько он зубов людям повыбивал, сколько ребер переломал – не сосчитать, человека даже застрелил…

– Афродита, этого не может быть! (Оля.)

– Нет, было! Застрелил! Но не до конца. Ты вспомни, Оля, что он Алешке на день рождения подарил; как он тебе предложение делал в первый раз, как он делал тебе его во второй раз… Неужели забыла?! Увидела его в бинтах с ног до головы и сразу все позабыла? Без бинтов-то, он же другой – звероподобный. Он же чуть не убил тебя тогда, во время “случайной” встречи на жизненном пути. И он бы убил тебя, если бы не Аполлон. Ты представляешь, сколько стоило ему повернуть время вспять?! (Афродита.)

– Я помню, Афродита. Но сейчас это не имеет никакого значения. Я хочу, чтобы он жил, и был здоров и счастлив! (Оля.)

– Ты думаешь, если ты спасешь его, он вернется домой и в благодарность сразу женится на тебе? – усмехнулась богиня.

– А мне не надо в благодарность, мне надо по любви! (Оля.)

– Ах, по любви! Верить ли мне своим ушам? Неужели же ты любишь его?! Неужели, если он вдруг вернется… (Афродита.)

– Афродита, милосердная волшебница, так, значит, он вернется, ты спасешь его?! (Оля.)

– Я этого еще не сказала. Впрочем, у меня сегодня хорошее настроение. И это от тебя зависит, буду ли я его спасать. (Афродита.)

Оля встала перед богиней любви на колени, обняла ее за ноги и с мольбой посмотрела наверх. – Я все сделаю, что ты скажешь…

– Оля, ну, ты не влюбленный юноша, чтобы стоять передо мной на коленях, – улыбнулась Афродита и помогла девушке подняться. – Хорошо, вот придет он к тебе, и ты его простишь, разрешишь ему видеться с сыном, да?

– Да, – кивнула Оля.

– А принять его… примешь? (Афродита.)

– Как принять? (Оля.)

– Что значит “как”? Что ты дурочку из себя строишь? Всем сердцем. Как мужчину, как мужа, как любовника… Будешь с ним жить? Вместе, под одной крышей? Не испугаешься жить с демоном? Сможешь доверить ему своих детей, свой дом, свой бизнес, даже свою собаку, если она у тебя будет? (Афродита.)

Ольга смотрела на богиню во все глаза. – Неужели он меня простит?! Разве это возможно? Он за столько лет ни разу не пришел…

– Девочка моя, у тебя склероз начинается. Он приходил, когда ты за Васю замуж собралась… (Афродита.)

– Ага, приходил… До сих пор вспоминать страшно! (Оля.)

– А он, такой, Оля. Так что подумай хорошенько, надо ли его спасать? Я, между прочим, у обеих его жен спрашивала: нужен ли он им? Они мне сказали, что не нужен. Так что нет женщины, которая его ждет… (Афродита.)

– Что ты, Афродита, господь с тобой! У него мама есть! (Оля.)

– Ну, знаешь ли, мама! – возмутилась богиня. – Мать всегда ждет! Не о том сейчас речь. Лучше скажи мне, есть ли женщина, которой он нужен такой, какой есть… со всеми своими “прибабахами”? Та, которая любит его всем сердцем и будет ждать столько, сколько понадобиться, храня ему верность? – пристально посмотрела на Олю Афродита.

– Конечно, есть! – уверенно ответила Оля.

– Храня ему верность! – повторила богиня последнюю фразу. – Ты хорошо расслышала меня?

– Я поняла тебя, Афродита! – Оля не посмела возразить богине, хотя внутри нее грохотал гром и сверкали молнии.

– Только Любовь может спасти демона от небытия. Твоя любовь, Оля. Он будет жить – пока будет жива любовь. Умрет любовь – умрет и он. Имей это в виду. (Афродита.)

– Ты жестока к нему, Афродита! (Оля.)

– Он и сам жесток. Хорошо, допустим, ты простишь ему прошлое… А что будет дальше? Вот будет он гулять направо и налево, и ты будешь на это спокойно смотреть?! (Афродита.)

– А он будет гулять? (Оля.)

– Нет, – покачала головой Афродита. – С тобой рядом вряд ли будет, испугается опять тебя потерять – слишком дорогой ценой ты ему достанешься. Но он измучает тебя сексуальными приставаниями, он же одержим сексом!

– Я потерплю, – улыбнулась Оля.

– А если он будет пить? (Афродита.)

– Афродита, а пусть он будет буддистом? Буддисты вроде не пьют… (Оля.)

– Ну, хорошо, – рассмеялась богиня, – пусть будет буддистом. Но ревновать тебя он все равно будет, здесь даже буддизм не поможет. И не только к столбам, но и к тем, кто между столбами. Но и это еще полбеды. Скажи мне, дорогуша, как быть с его навязчивой идеей твоего наказания? Он имеет в виду физическое наказание, Оля. Неужели ты позволишь, чтобы он тебя бил?! Зачем тебе это надо? Еще не поздно вернуться к Василию. Если ты достойно отблагодаришь меня, я смогу убедить его в твоей полной невиновности. Вася станет известным политиком, и с ним тебя ждет очень комфортная жизнь…

– Сильно? – спросила Оля.

– Что сильно? – не поняла Афродита.

– Сильно он будет меня бить? (Оля.)

– Господи, о чем ты думаешь?! – возмутилась богиня.

– Если я не соглашусь на твои условия, он не выживет? (Оля.)

– Конечно, не выживет! (Афродита.)

– Тогда я согласна! – закричала героиня. – Ты можешь больше не перечислять, что ждет меня в будущем. Не пугай меня заранее, милосердная Афродита! Я согласна сразу на все. Оптом.

– Ну что ж, это той выбор. Как сказал Эрих Фромм, “человек – это вечно изменяющееся существо, это процесс, которому нет конца, и жизненно важные потребности человека могут иметь различные способы реализации. Потребность в общении может быть реализована в разгульной жизни, пьяных сборищах и потреблении наркотиков, а может проявляться и в страстной дружбе. Потребность в могуществе может получить удовлетворение в садизме и деструктивности, а может проявить себя в любви и продуктивном труде. Потребность в положительных эмоциях может вызвать к жизни творческое отношение человека к миру, искренний интерес к природе, искусству и другим людям, но может переродиться в вечную погоню за удовольствиями…” В общем, все зависит от тебя. (Афродита.)

– Как мне отблагодарить тебя, великая богиня любви, весны и возрождения? Хочешь, я подарю тебе колье, которое подарил мне Вася за Алькино рождение? Только его носить не возможно, оно тяжелое… Или квартиру на Вернадского? (Оля.)

– Ладно, – вздохнула Афродита, – пусть так и будет. В моей коллекции прибавится еще одно колье и еще одна квартира, а в твою жизнь вернется этот сексуальный зверомонстр. И он даже не будет тебя бить, потому что опять побоится потерять, – Афродита вдруг спохватилась. – Это ты сейчас строишь из себя послушную овечку, чтобы я спасла его! Это ты от Аполлона заразилась хитростью! А тронь он тебя хоть пальцем, опять сбежишь от него на семь лет, я же тебя знаю!

– Больше не сбегу, – пообещала Оля.

– Разлюбишь его – он умрет. Запомнила? (Афродита.)

– Запомнила. (Оля)

– И мой совет тебе, Оля, возьми инициативу в свои руки: попробуй переориентировать его садомазохистские наклонности в мирное русло эротических игр… (Афродита.)

– Я попробую, – улыбнулась Оля сквозь слезы.

– Но и это еще не все. Оля, он будет семейным тираном! Настоящим тираном. Ты должна будешь готовить еду, встречать его с работы, смотреть дурацкие фильмы, читать книжки на ночь, развлекать его сексуальными играми, удовлетворять все его мыслимые и немыслимые желания, восхищаться всеми его проектами, путешествовать с ним по миру, прощать ошибки, выдерживать толпы его друзей, рожать детей… Он потребует тебя целиком, он высосет из тебя все соки! Из ветреной самовлюбленной красавицы Хатор ты превратишься… мне даже страшно сказать об этом вслух: в обыкновенную женщину. (Афродита.)

– Афродита, Афродита, неужели все, что ты сказала – возможно?! Ты – самая щедрая богиня на земле и на небесах. Чем же я заслужила такую великую милость?! – Оля не знала, плакать ей или смеяться, поэтому она, смеясь и плача, целовала солнечные, почти прозрачные руки богини.

– Ты, сумасшедшая, Оля! Ты – сумасшедшая! – взмахивала руками Афродита. – Он же не знает, что такое семейная жизнь, да и ты толком не знаешь. Будете ругаться, он будет мешать тебе писать…

– Что писать? – удивленно спросила Оля.

– Ты будешь писать такие романы про любовь, что даже я буду плакать, читая их… Неужели он нужен тебе, Оля, девочка моя? Если ты попросишь меня, я сосватаю тебе шейха, настоящего арабского шейха. Нет? Даже если у него будут десятки нефтяных скважин? А сеть пятизвездочных отелей на побережье Персидского залива? Тоже нет? Ты хорошо подумала? Тогда южноафриканского владельца алмазных копий… Опять нет?! Ну, хорошо, американского сенатора? Адриано Челентано, в которого ты была влюблена в школе? Олега Янковского, Брэда Питта… Любого, кого захочешь! (Афродита.)

– Удивительная, всемогущая, прекрасная… Царица мира! Благодарю тебя! Но мне никто не нужен – только он. Он мне необходим… как крыльям птицы воздух для полета, для игр дельфина – море-океан, для розы – солнце, штурман – самолету! Мне скучно без него даже дышать… (Оля.)

– Сумасшедшая! Ты – сумасшедшая, – смеялась красавица Афродита. – Господи, как же я люблю сумасшедших влюбленных!

(Между мирами)

Последние несколько дней Димка провел в каком-то непонятном месте. Он окрестил его “космическим пунктом пересадки из ниоткуда в никуда”. Место было ни светлое, ни темное; не теплое, ни холодное; не опасное – но неизвестное. В нем и не было ничего, но и ничего не хотелось. Диме лень было вставать и что-то делать, он просто лежал и ни о чем не думал… Но одно навязчивое желание день ото дня все сильнее разгоралось в нем. “Жив я, в конце концов, или нет? Могу ли я хоть это узнать определенно?!”

Узнать он мог. Но для этого надо было встать и подойти к одной из двух дверей его обиталища. За первой дверью постоянно слышался какой-то подозрительный шум, а из-под второй струился мягкий волшебный свет. Дима осознавал, что если он заглянет не туда, куда нужно, то это будет конец… Поэтому он терпеливо ждал.

Когда терпение закончилось, он встал и осторожно заглянул в замочную скважину той двери, откуда слышался шум. Дырочка в замочной скважине была маленькой-премаленькой, но за дверью разворачивались невероятные события…

Будто во время природного катаклизма вселенского масштаба, то там, то здесь, вздымались горы, образовывались пропасти, кипели реки лавы, дымилась земля… С небес шел огненный дождь, все вокруг было объято пламенем, рушились здания, горели машины… Среди этого хаоса десятки, сотни, тысячи человеческих лиц молили о спасении… Дима присмотрелся. Нет, искривленные злобой, не помощи просили они у него, а жаждали они его погибели, протягивая к нему свои руки… Дима отпрянул от двери.

Но границы миров оказались нарушены, и Димкино обиталище стало наполняться тенями, призраками, а потом и языки пламени проникли в него… Огненная лава стекала по стенам на пол, подбираясь все ближе и ближе… Дима знал, что бежать ему не куда. Ужас охватил героя… Вдруг из Ниоткуда возникла женщина в черной вуали, стройная, грациозная, окутанная облаком удивительных духов. Недвусмысленными обещаниями позвала его за собой. Как мужчина, Дима не смог отказаться, о чем потом очень сожалел. Когда неизвестная взяла его за руку, Димку затрясло от холода, ноги перестали слушаться, и он почувствовал, что силы оставляют его. Он попытался освободиться от рукопожатия, но хватка этой дамочки оказалась смертельной…

Превозмогая страх и бессилие, Дима спросил: – Кто ты? И куда ты ведешь меня?

– Я веду тебя в Вечность, – ответила ему дама голосом доброй волшебницы.

– Но я не хочу в вечность… Я жить хочу! (Дима.)

Женщина развернулась и попыталась посмотреть ему в глаза.

– Нет-нет-нет! Не вздумай испепелить меня взглядом! Я жить хочу! – орал Димка, закрывая лицо свободной рукой. – Никуда я с тобой не пойду! Руки от меня убери!

Оля, Оля, ты слышишь? Тут твоего мужика, какая-та дамочка в вуали, уводит в вечность… Тебе все равно, что ли?! Оля, я тебя, кажется, спрашиваю! – вырвавшись их смертельных объятий, и не обращая внимания на огонь и жар, Димка барабанил из последних сил в другую дверь. Барабанил до тех пор, пока та не открылась…

То, что Дима увидел за этой дверью, потрясло его даже больше, чем открывшаяся ранее картина Ада. Оля, в образе беззаботного мотылька, нежная, голая и почти прозрачная, кружилась в воздухе с другими мотыльками. “Я здесь практически сгораю в преисподней, а она себе преспокойненько танцы танцует… Стерва!”

Эта идиллическая картинка расстроила Димку до боли в сердце. Он хотел было дотянуться до своей пассии, чтобы ударить ее, остановить совсем неуместный среди огня и разрушения танец, но голый мотылек упорхнул от него… В погоне за зловредным насекомым, Дима опять перешагнул порог, дверь с грохотом захлопнулось, и герой оказался в потоке яркого света… В этом свете растворились наваждения, преследовавшие его, но боль стала невыносимой. Схватившись рукой за сердце, он прошептал: “Ты спасла меня, чтобы опять издеваться надо мной?!”

“Я люблю тебя”, – ответила Оля, но Димка не расслышал этих слов…

(Тибет)

Он пришел в себя, когда счастливая героиня возвращалась в монастырь после разговора с Афродитой. (Аполлон смилостивился и “сократил” обратный трекинг в десять раз.) Ганс сообщил радостную новость о Димкином “возрождении” Саше, тот побежал разыскивать Ольгу… А через два часа, Оля и Саша уже покинули горную обитель.

– Ты – ненормальная! – орал Сашка. – Ты по ночам так выла, что было слышно даже в Саге, всех тибетских сусликов в округе перепугала до смерти. Ты вылизывала его языком, как корова новорожденного теленка, а теперь, когда он пришел в себя, ты сбежала, даже не поговорив с ним?! Ты можешь мне хоть что-нибудь объяснить?!

– Саш, это долго рассказывать, – Оля уверенно спускаясь по тропинке в горных ботинках, удерживающих голеностопные суставы от вывихов, и с рюкзаком за плечами.

– Это как же надо было достать мужика, если ты боишься показаться ему на глаза даже после того, как вытащила его, практически, с того света!? (Саша.)

Оля молча шла по заснеженным горам под зимним кобальтовым небом. На привале сказала: – Ты же сам хотел быть дома к Новому году.

– Да я безумно счастлив оттого, что Новый год мы встретим дома, а не в этой холодной каменной пустыне без телевизора! Но хотелось бы получить моральное удовлетворение после совершенного нами подвига и принесенных мною жертв. Я похудел здесь на шесть… на восемь килограмм! (Саша.)

– Откуда ты знаешь, если в монастыре не было весов? Саш, мы с тобой спасли жизнь отцу моего ребенка. За твою помощь я обязана тебе до конца жизни. Дай бог, чтобы у тебя никогда не случилось нечто подобное… (Оля.)

После твоих слов, Ольга Владимировна, моральное удовлетворение получено мною сполна. Но вот как быть, если Вася все-таки меня уволит? (Саша.)

– Я выплачу тебе трехмесячное пособие… Но только если он тебя уволит! (Оля.)

Чтобы Тибет запомнился Оле яркими красками, Аполлон проложил обратный путь героини через сентябрь. Горы окрасились в оранжево-салатовые, дымчато-розовые, ярко-зеленые цвета. И еще горчично-желтые, желто-оливковые и рыже-бардовые. Они превратились в сказочных богатырей: серые скалы с острыми вершинами – в отряд суровых воинов, пологие зеленые холмы – в разлегшихся на пляже ленивых монстров-гигантов, шкура которых покрылась зеленым мхом, а горы на горизонте – в рыжих великанов в снежных шлемах…

В Тибете нет ничего, кроме разноцветных гор. Ничего, кроме неба и солнца, луны и звезд. Почти нет людей. Тибет – это бескрайний простор, тишина и дорога.

“Земля так прекрасна, а жизнь так коротка! А может, потому и коротка, что так прекрасна?!” Небо было настолько голубым, что Оля не выдержала и расплакалась…

– Там ты не ревела, чего теперь-то ревешь?! – возмущался женской алогичностью Сашка. Но даже он понимал, что во всем виноваты эти чертовы горы!

Тибет забирает в плен твою душу. Это первое знакомство со Смертью. Ты случайно заглянул за горизонт, и смерть навеки поселяется в твоей душе. Недаром именно в Тибете родилась наука о смерти – наука о будущем…

Оля плакала, потому что не могла справиться с накрывшей ее словно цунами любовью, жалостью и состраданием… К Димке, к богам и людям, которые помогли ей спасти его, к этим горам, к удивительному земному миру. Героиня плакала, а Аполлон улыбался. Всегда, когда человек плачет от любви – бог радуется.

Говорят, нет ни одного надежного средства от любви, но есть множество способов пробудить ее. Тибет – самое оригинальное из них. Там рукой подать до Солнца, поэтому оттаивает сердце, даже среди снега и ветров. Тем, кто побывал в этих горах, придется проститься со многим в своей жизни и начать восхождение к вершинам духа. Люди едут в Тибет перед своим главным испытанием, но Страна Снегов принимает не всех… Тибет, наверное, был нужен Оле не меньше, чем Дмитрию.

Водитель увозил героиню из Тибета какими-то нетуристическими грунтовыми дорогами. Вокруг по-прежнему были величественные горы, так много видевшие на своем веку. Оле казалось, что старые приземистые горы смеются над острыми шпилями снежных гигантов, стремящихся достичь небес. Солнце любовалось на свое отражение в изумрудных озерах. На безлюдных просторах струились серебряные реки. Пространство было наполнено музыкой бескрайнего неба, а Оля вдруг увидела Дмитрия, идущего по залитой солнцем каменной пустыне. С альпенштоком в руке, в горных ботинках, не продуваемых штанах, флисовой куртке и пуховом жилете, в очках от солнца, бондане и с рюкзаком за спиной. Она видела его очень четко, даже заметила обветренные губы. Рядом с Димкой гордо вышагивал черный пес неизвестной породы, но с прикольными густыми усами и бородой… На ее вопрос Сашка ответил, “что ничего не видит, а у нее “глюки” Тогда Оля попросила остановить машину.

Узнав, в чем дело, водитель рассказал, что в этих местах с путешественниками часто случается нечто подобное – каждый видит то, что очень хочет увидеть.

Тибет – это единство противоположностей. Высоко в горах дуют холодные ветры – там живут всемогущие боги, а внизу на полях обычные люди пасут стада яков и овец, и выращивают ячмень. Горы учат довольствоваться малым, хотя сами таят в себе несметные богатства. Тибетцы давно уже открыли великий смысл существования – поэтому они никуда не спешат, живут простой повседневной жизнью. А амбициозные завоеватели этой страны нашли здесь почти всю таблицу Менделеева, и теперь строят самую “крутую” цивилизацию на земле… Пожелаем им всяческих успехов!

А Оля в конце своего путешествия на Восток попала в райскую долину Сункоси. Сначала то там, то здесь стала появляться зеленая трава, потом деревья… А за горным перевалом, незадолго до тибетско-непальской границы, как по волшебству, вокруг раскинулись настоящие субтропики!

– Господи, что это?! Только что был снег, а теперь… мы почти что в джунглях! – не могла поверить своим глазам героиня.

В ущельях долины Сункоси шумят водопады. Они срываются откуда-то сверху, с грохотом падают вниз, и автомобили едут по “водным” туннелям. Дороги в Непале ни в какое сравнение с тибетскими не идут, поэтому здесь запросто можно “спланировать” вниз. Буйная растительность покрывает склоны гор. “Вертикальный” лес поднимается до небес и спускается вниз до реки Бхотакоси на пять-восемь-десять-двенадцать уровней!

“Наверное, это одно из самых красивых ущелий на нашей планете”, – думала Оля, с удивлением разглядывая окрестности.

В божественно красивом ущелье в убогих лачугах жили темнокожие улыбчивые непальцы. И Оля вдруг осознала, что “убогий” не значит жалкий. “Шалашами в раю” окрестила героиня жилища местных жителей. “Цивилизация окружает людей комфортом, но не дает им ощущение рая. Видимо, в раю не нужен комфорт, потому что рай – это ощущение внутреннее…”

Склоны гор были распаханы везде, где только было можно, сельскохозяйственные террасы тянулись на километры вниз и вверх. В небольших горных городках уровень жизни был намного выше: люди жили здесь в двух-трех-четырех этажных домах. На первом этаже располагались традиционные торговые лавки… “Материальные достижения цивилизации – не главное. Во-первых, они не решают личных проблем. Во-вторых, не делают человека счастливым”, -думала Оля.

Добравшись на джипе за двое суток до Катманду, Оля решила отдохнуть. – Саш, ты можешь лететь в Москву, а я поживу здесь еще пару дней…

– А я тоже хочу отдохнуть, Ольга Владимировна. И, между прочим, за твой счет. Надеюсь, я заслужил хотя бы оплачиваемые выходные?! (Саша.)

– Конечно… Но ты вроде домой торопился? (Оля.)

– А что ждет меня на родине? Развод и увольнение? Уж лучше я буду охранять тебя от лупоглазых индийцев… (Саша.)

– Непальцев. Мы сейчас в Непале. (Оля.)

Четыре дня Оля и Саша прожили в Катманду. Теперь, когда появилась устойчивая мобильная связь, телефоны “нарушили обет молчания”. Вася грозился прилететь в Непал со своих островов и “расстрелять обоих за измену”, жена по нескольку раз на дню угрожала Сашке разводом, а ребята бродили по Дарбар-сквер, ужинали в ресторанчиках на крышах и добирались на велорикшах до своего отеля…

Только в самолете, во время обратного полета, Оля осознала, что жизнь ее теперь круто изменится. Она должна была выполнить требование Афродиты: развестись с Васей. Оля вспомнила, что сказал ей Александр Ильгизирович по дороге в Тибет: “Если вам страшно – делайте! Страх – это индикатор того, что вы приблизились к границам своих возможностей и навыков. Поэтому, делая именно то, что страшно, – вы начинаете развиваться. А развиваясь – приходите к себе…”

Абы кому боги любви не посылают, но человек никогда не бывает готов к ней. Это чувство не так-то просто встроить между карьерой и привычным образом жизни. Любовь – это другая реальность, в которой действуют свои законы. Расплачиваться за это увлечение приходится дорого, а что ждет тебя впереди – не известно…

Оля всегда обвиняла Димку в том, что он не готов поставить любовь к ней во главу своей жизни. Но, сейчас, она вдруг поняла, что сама не готова. Мы всегда обвиняем других за присущие нам недостатки.

“Катастрофа!!! – Оля вжалась в мягкое кресло самолета. – Я-то думала, что у меня все хорошо… А кем я была? Избалованной куклой, не знающей других забот, кроме романов сомнительного содержания и покупки шмоток, которые уже не умещаются в моих встроенных шкафах? Что ждет меня впереди, если у меня не будет Васи – гаранта моей безопасности, и Сашки – гаранта моего комфорта?! Мне же придется обеспечивать детей, вернуться жить в Москву, работать с утра до вечера… Из капризной принцессы я превращусь в обыкновенную одинокую женщину, – Оля беззвучно плакала, как маленький ребенок. – Это катастрофа. Моя жизнь была так похожа на сказку… Зачем же мне менять ее? Зачем я полетела в этот Тибет?!”

Но дело было в том, что никто не спрашивал героиню, хочет ли она менять свою жизнь или не хочет. На этот раз, у нее, действительно, не было выбора. События разворачивались таким образом, что прежняя жизнь разваливалась на глазах как айсберг при глобальном потеплении. Мозг сковало ужасом от надвигающейся катастрофы, а душа волшебным эльфом порхала с цветка на цветок. Потому что душа давно ждала и откровенно жаждала перемен. Все и всегда приходят вовремя. Богам виднее.

Самолет приземлился на родную землю вечером 28 декабря. Василий, Владимир Николаевич и дети встречали Олю в аэропорту…

Вася был загоревшим, отдохнувшим и, как обычно, очень разговорчивым. Алька даже спросила его: – Пап, а ты чего такой веселый? У нас ведь голе?

– Какое горе, дочка?! Мама наша возвращается из туристическо-эротической поездки, папа вернулся из деловой командировки. У нас радость: вся семья, наконец-то, в сборе, и скоро Новый год! (Василий.)

– Если у бабули и дедули голе, то и у меня голе! (Алька.)

Василий осекся, замолчал. – Загрузили ребенку мозги! Ты как тут жила без меня?

– Я научилась молиться дедушке богу. Бабуля меня научила, – ответила Алька.

– За кого же ты молилась?! – опешил Вася.

– За тебя, за маму, за дядю Диму, за бабу Зину – потому что она все плачет и плачет, – вздохнула Алька.

Рейс задерживался. У Василия беспрестанно звонил телефон. Он, не обращая внимания на присутствующих, назначал деловые встречи, любовные свидания, решал денежные вопросы, отпускал сальные шуточки, матерился…

“Как Ольга с ним живет?!” – думал Владимир Николаевич. Ему было неудобно перед детьми. – Алеш, идите в кафе, закажите себе чего-нибудь, и мне кофе. Я сейчас к вам подойду… Василий, что ж ты при детях материшься и свидания назначаешь?!

– А что такого? Пусть учатся жизни смолоду. В кого им быть высоконравственными, в мать, в отца, в вашего сына? Меня тут проинформировали – он тоже не агнец божий… (Василий.)

Наконец, прилетел самолет. Владимир Николаевич увидел Ольгу еще издали: вроде она – яркая, броская, а вроде и не она: бледная, худая, глазищи огромные…

Василий, когда жену увидел, испугался так, что даже телефоны отключил. Дети обрадовались. Алька все пыталась залезть к маме на руки, а Алексей спрашивал: – Мам, ты, что, заболела горной болезнью?!

– Нет, сынок, я просто устала. Как вы, мои хорошие, жили тут с папой? (Оля.)

– Нормально, – коротко ответил Алеша.

– Почему с папой? – удивилась Алька. – Мы жили на даче, а папа ездил в опасную командиловку на далекие остова. Да, пап?

Василий только вздохнул и взял дочку на руки. Владимир Николаевич проводил их до машины. Оля успела сказать ему, что Димка пришел в себя, все у него нормально, руки-ноги на месте, и пригласила его на следующий день к себе домой. В машине Оля молчала и не отвечала на Васины вопросы…

Уже поздно вечером, когда легли спать, она объявила мужу о разводе. Вася пожелал супруге спокойной ночи и пообещал найти хорошего психиатра.

Оля так много хотела рассказать Владимиру Николаевичу… Когда он приехал, домашние оставили их в гостиной, но Василий уходить не собирался.

Оля поведала о том, как ей помогали Саша, Александр Ильгизирович и немецкий монах Ганс. О том, как, оказывается, тяжело жить в горах, но как там спокойно и торжественно. Рассказывая о Димке, Оля плакала, и Владимир Николаевич, глядя на нее, тоже подносил платок к глазам. Вася молча наблюдал эту душещипательную сцену…

– Как только Димка пришел в себя, он сразу же потребовал его накормить, так что теперь быстро пойдет на поправку. Но так как у него поломаны почти все кости, лечиться ему придется долго… (Оля.)

– И руки, и ноги? – невесело уточнил Владимир Николаевич.

– И ребра! Но, слава богу, внутренние органы все целы, а кости срастутся. Там, в монастыре умеет это лечить, потому что туристы регулярно падают и что-нибудь ломают. С головой – сотрясение мозга, конечно, но монахи сказали, что он соображает… (Оля.)

– Монахи сказали? Ты, с ним, что, даже не поговорила?! (Влад. Ник.)

– Дядь Володь, ну как я могла? Ему же нервничать нельзя. Кто знает, как бы он меня воспринял? Я и Гансу запретила обо мне говорить. И вас прошу: для него – меня там не было. (Оля.)

Владимир Николаевич только головой тогда покачал. – Долго он там еще пробудет?

– Думаю, с полгода. Вы его не торопите, пусть лечится. Вам ехать туда – нет необходимости. У Димки все есть: одежда, продукты, лекарства, книги, деньги. За ним там хорошо ухаживают. Телефон я ему оставила, но связи там нет. Скорее всего, он попросит кого-нибудь из туристов позвонить вам из Саги или Лхасы… (Оля.)

– Спасибо, тебе, дочка. До конца дней будем с матерью за тебя бога молить. Спасла сына… (Владимир Николаевич, прерывающимся голосом.)

Вася, наконец, не выдержал. – Владимир Николаевич, я за вас очень рад, честное слово! Но мне то, что делать?! Она после своего турне решила со мной разводиться…

– Подождать, Василий. Оля отдохнет, придет в себя, все у вас наладиться… (Влад. Ник.)

– Нет! – твердо сказала Оля.

– Что – нет?! – спросил Василий.

– Я, прошу вас, Владимир Николаевич, помочь мне с разводом. Мы с Василием решили развестись… (Оля.)

– Мы с Василием?! А ты там, дорогая, случайно, сама в пропасть не падала? С чего это ты взяла, что я дам тебе развод?! (Василий.)

– Что ж ты меня, насильно, удерживать будешь? (Оля.)

– Тебя – не буду. Но у нас дочь… (Василий.)

– Вот ради нее, нам и надо развестись, чтобы она не слышала твоих телефонных разговоров, чтобы не знала о твоих многочисленных любовницах! (Оля.)

– О, как ты заговорила! Думаешь, у твоего горного орла, как только кости срастутся, так он тебя сразу замуж возьмет? Дудки, дорогая! Я тут про тебя справки навел: ты, оказывается, волчица в овечьей шкуре! (Василий.)

Владимир Николаевич решил вмешаться: очередные нервные стрессы были Ольге ни к чему. – Ребята, я хочу вам напомнить, что вы – не одни…

– А одни, Владимир Николаевич, мы уже разговаривали! Теперь моя жена считает, что нам нужны адвокаты. Она мне ничего не объяснила, кроме того, что вы сейчас сами слышали. Почему мы должны разводиться?! Она же ни в чем не нуждается: деньги, дома, машины, шмотки, бриллианты… У нее же все есть – все, что она хочет. Даже любовники есть, как выяснилось! Вы об этом не знали? Я тоже не знал! Благодаря вашему сыну, дай бог ему здоровья, я много нового узнал о своей жене. Но все равно, я не готов с ней разводиться! Потому что, во-первых, я ее, дуру все еще люблю, а во-вторых, я очень люблю Альку, и хочу, что бы у нее была нормальная семья: то есть, отец и мать. Пусть даже такая мать, не совсем нормальная! Оль, ты меня слышишь? (Василий.)

– Слышу! Я тоже люблю Альку. И к тебе у меня нет претензий. Я видела, какой ты, когда замуж выходила. Ты не изменился с тех пор, может даже, лучше стал… (Оля.)

– Ну, вот видишь, дорогая, зачем же нам тогда разводиться? – обрадовался Вася. – Ты отдохни, успокойся, сходи в салон красоты, прогуляйся по магазинам. Ты же умная женщина, где ты такого дурака еще найдешь? Я знаю про Сашку, который, вместо того, чтобы охранять, трахал тебя в машине; знаю про твои шашни на MBA; про твоих вьетнамских физиков и русских лириков; что Алексей – внук Владимира Николаевича, тоже знаю! Да-да! И не смотри на меня глазами ангела. И при всем этом – я не хочу с тобой разводиться! Даже Сашку увольнять не буду, потому что второй раз бомба в одно и то же место не падает. Пусть в Новом году все у нас будет по-старому…

Да занимайся ты, чем хочешь: хочешь бизнесом, хочешь шопингом! Путешествуй, любовников заводи… Мне плевать!! Есть еще папуасы, эскимосы, индейцы, раз ты у нас такая любительница экзотики. Ты меня не трогаешь – я тебя не трогаю. Все твои капризы будут оплачиваться и впредь. – Василий перевел дух. – Договорились?

– По-прежнему, Вась, уже ничего не будет. Нельзя войти в одну и туже реку дважды. Ты умный, богатый, общительный, еще встретишь свою любовь – будешь счастлив… (Оля.)

– Любовь у меня уже была, надеюсь, и у тебя тоже. Не за деньги же ты за меня замуж пошла? А любовь настоящая, видно, один раз бывает. Я из-за тебя все уже бросал… Не хочу повторяться! (Василий.)

– А я не могу больше врать! (Оля.)

– Так и не ври. (Василий.)

– Дядь Володь, я Димку люблю. И всегда любила. Думала, забуду… (Оля.)

– Ах, вот оно что! Да он тебя ненавидит, Ромео твой школьный. Он на тебе никогда не женится, можешь даже не мечтать об этом! А если вдруг женится, то я его убью. Это я тебе со всей ответственностью заявляю… (Василий.)

– Василий, ты, зачем при адвокате такие вещи говоришь? – поинтересовался Владимир Николаевич.

– Да вы не можете быть ее адвокатом – вы ее родственник! (Василий.)

– Ну, это не доказуемо. У Алексея де-юре другой отец, ты же знаешь… (Влад. Ник.)

– Нет, я не понял, Владимир Николаевич, вы что, ее поддерживаете?! Она глупости говорит. Она уже сломала жизнь вашему сыну, вашему внуку… Теперь, она ломает мою жизнь, свою и Алькину, в придачу! А вы ее поддерживаете?! Да если Дмитрий узнает про сына – он ее убьет! Он, в гневе, как зверь вооруженный, мне рассказывали. Я опросил его друзей, жен и даже проституток… (Василий.)

– Я ее не поддерживаю, и ты во всем прав… Оля, а ты, десять раз отмерь, один – отрежь. Ты – замужем, и у тебя дочь. Василий, может быть, и не идеальный муж, но и ты… далека от идеала. – Владимир Николаевич с трудом подбирал слова.

– Еще как далека! (Василий.)

– Затеешь развод – журналисты столько дерьма на поверхность вытащат – мало не покажется; Альке жизнь поломаете. Живите ради детей, раз любовь не смогли сохранить, – Владимир Николаевич, как мог, подавал Оле знаки, чтобы она замолчала. Но все было напрасно.

– У меня есть веская причина для развода. Я, не хотела, Вась, ее вытаскивать на белый свет, но раз ты не хочешь дать мне развод по-хорошему… (Оля.)

– Ну, говори, говори, дорогая, здесь все свои. (Василий.)

– Ты представил меня перед Владимиром Николаевичем монстром… (Оля.)

– А то Владимир Николаевич тебя не знает, – ухмыльнулся Василий.

– Но ты ведь тоже не святой! Ладно, твои постоянные измены и пьянки, так всегда было… Вот ты сейчас на Борнео один летал, или со своей секретаршей Светой? (Оля.)

– Оля, я даже оправдываться не буду, не я же тебе развод предлагаю! Ты тоже в Тибет не одна летала: с одним бывшим любовником – спасать другого бывшего любовника! Ха-ха! (Василий.)

– Таких как Светка не жалко, она знает чего хочет. А вот как быть с Ириной Анатольевной, руководителем нашей юридической службы? (Оля.)

– Так она уже уволилась… (Василий.)

– Только она на пятом месяце беременности, дорогой! (Оля.)

– Черт, сучка, обещала же! – возмутился Вася. – Я решу этот вопрос: ребенка не будет!

– Ты, что же, убьешь его? Аборт делать уже поздно. И потом, это твой ребенок. У нее мальчик будет, я с ней разговаривала… (Оля.)

– Слушайте, я уже жалею, что связался с вами, ей богу, – используя паузу в диалоге супругов, сказал Владимир Николаевич. – Оль, может быть, тебе другого адвоката пригласить?

– Другого – он обведет вокруг пальца; вся надежда только на вас! (Оля.)

– Василий, ну и что делать будем? (Влад. Ник.)

– Мне, Владимир Николаевич, подумать надо. Дадите мне две недели? (Василий.)

– Ну, конечно. Думайте, как жить дальше будете. Решите жить вместе – буду рад. Надумаете разводиться – милости прошу ко мне в офис. Приезжайте только по отдельности. Все, пока, я поехал, от греха подальше… (Влад. Ник.)

– До, свидания, – Оля пошла проводить Владимира Николаевича. Он успел шепнуть ей в прихожей: – Приезжай ко мне, когда сможешь. Да язык проглоти на время, если всерьез задумала разводиться.

– Ладно, – пообещала невестка.

Следуя мудрому совету Владимира Николаевича, Оля вела себя с мужем очень тактично. Настолько “тактично”, что в предпоследний день уходящего года Василий уволил ее, а в последний – собрал чемодан и улетел со своей новой секретаршей на очередной экзотический остров в Тихом океане. В третий раз за последние три месяца. На Васино счастье, в Тихом океане островов много…