Прожигательница жизни

В долгожданную свободную жизнь Элизабет Тейлор вошла в состоянии мучительной неуверенности в себе. Она стремилась окружить себя веселой компанией, меняла наряды, – один экстравагантнее другого, вступила в модный кружок молодых тусовщиков «Клуб Лисятины и Лососятины», в котором состояли все голливудские звезды того времени… И даже завела себе ухажера – талантливого, бедного, как церковная мышь, режиссера Стенли Донена (ведь она теперь точно знала: не в деньгах счастье!). Один из членов кружка, комедийный сценарист Мартин Рагауэй, вспоминал:

–  Чтобы вступить в ряды избранных, полагалось устроить шикарный завтрак. Затем мы по воскресеньям ходили из дома в дом – вкусно покушать и от души повеселиться. В одно из воскресений завтрак устраивали Элизабет и Стенли, в квартире у Лиз. Мы все ждали, когда сценарист Стенли Роберте принесет столовое серебро и тарелки, и мы приступим к еде. Через час Элизабет не на шутку рассердилась. «Ах, как я зла на Стенли, он заставляет нас ждать. С каким удовольствием я сейчас запустила бы ему в физиономию вот этим!» – и она указала на огромный шоколадный торт с голубым кремом. Я рассмеялся и пропустил ее слова мимо ушей. Но когда через несколько минут в дверях появился Стенли, Элизабет бросилась через всю комнату, схватила торт и швырнула его бедняге в лицо.

Он стоял, весь заляпанный кремом, и был вне себя от бешенства. Все остальные присутствовавшие от неожиданности буквально потеряли дар речи. До бедной Лиз наконец дошло, что все это вовсе не смешно, и она разрыдалась, в ужасе от того, что совершила непростительный поступок.

После этого случая «Клуб Аисятины и Аососятины» прекратил свое существование, несмотря на то, что Стенли позже послал ей цветы и записку с извинениями в том, что стал виновником ее слез.

Странные поступки, связь с женатым Доненом, разрыв с семьей и эпатажное поведение (наряду с привычкой отпускать на людях грязные словечки) сделали девятнадцатилетнюю Элизабет Тейлор мишенью для светских сплетен, многочисленных публикаций в желтой прессе и недобрых пересудов. В одном из интервью того времени Лиз ответила всем своим недоброжелателям:

–  Я знаю, что я избалована, но, как мне кажется, люди ко мне излишне суровы. Я всего лишь обыкновенная девушка, со своими достоинствами и недостатками, но поскольку я еще и кинозвезда, то у меня не было возможности развиваться, как все нормальные люди. Я с четырнадцати лет ношу платья с глубоким вырезом, и с тех самых пор окружающие ждут, что я буду вести себя соответствующим образом. Все мои беды начались с того, что у меня тело женщины и эмоции ребенка…

1951 год. Накануне Рождества

Став снова свободной, Лиз начала встречаться с режиссером Стенли Доненом

Несмотря на все свои недостатки, на нарочитую вульгарность и грубость (которые стали защитной броней неуверенной в себе женщины, отвергнутой новобрачной) Элизабет была очень сердечна и щедра с теми, кого любила. Биограф Китти Келли рассказывает:

«С теми, кого она любила, Элизабет бывала безгранично щедра, осыпая их дорогими подарками.

Марджори Диллон, дублерша Лиз, вспоминает, как однажды Элизабет буквально ворвалась в магазин и, заметив какое-то украшение, воскликнула: «Оно словно создано специально для тебя. И я его тебе куплю». И она тотчас, не раздумывая, выписала чек».

Кроме этого, Элизабет подарила своей дублерше шелковый костюм к свадьбе, набор сумок и чемоданов и пеньюар для первой брачной ночи.

«Она вечно покупала что-то для других людей, – продолжает Марджори Диллон. – Я помню, что когда ей было шестнадцать, она хотела купить матери кадиллак. Питер Лоусон отправил ее куда-то на бульвар Уилтшир, и Лиз попросила своего агента, чтобы он ее деньгами заплатил за автомобиль. Ей даже не пришло в голову потребовать каких-нибудь скидок. Она только воскликнула: «Если бы вы знали, как обрадуется мама! У нее до этого еще ни разу не было такой машины!»

В более поздние годы Элизабет, желая облагодетельствовать друзей, нередко отправляла их за свой счет в кругосветное путешествие, селила в первоклассных отелях, горничным сундуками дарила дорогие наряды, а секретаршам, парикмахершам и пресс-агентам – шикарные шубы. Нередко ее щедрость вводила в смущение тех, кого она одаривала, – ведь человек понимал, что никогда не сможет отблагодарить ее соответствующим образом. Но даже эти крайности свидетельствуют о той внутренней неуверенности в себе, которую Элизабет стремилась хоть чем-то компенсировать.

«Подсознательно она стремилась привязать к себе людей – пусть даже при помощи подарков, а может быть, это был единственно доступный ей способ выразить свою любовь», – вспоминала одна из ее знакомых.

«Все мои беды начались с того, что у меня тело женщины и эмоции ребенка»

Жизнь разведенной красавицы была пестра, полна мужчин и вечеринок, легкомысленна. Лиз, казалось, отдыхает от многолетнего материнского гнета, от многомесячного стресса, которым обернулось ее первое замужество. Однако она все равно хочет замуж, заявляя:

–  Замужем я чувствую себя гораздо счастливее, чем в одиночку.

Однако пока сердце красавицы свободно, и она позволяет себе все то, от чего у Сары и публицистов случился бы удар, узнай они обо всем, что вытворяет Лиз. Актер Френк Фаррел, близко знавший Тейлор, рассказывает:

–  Элизабет была большой любительницей поозорничать. Когда она гостила в Нью-Йорке, я как-то раз взял ее с собой на одну вечеринку, после которой должен был состояться бал – его давал кто-то из семейства Рокфеллеров. Мы взяли у входа по рюмке и направились в зал. И в тот момент к нам подошла хозяйка и поинтересовалась у Элизабет, чего бы ей хотелось выпить.

«Ой, я не пью, – ответила Элизабет. – Но я бы не отказалась от жевательной резинки».

«Весьма сожалею, мисс Тейлор, но я не позволяю в моем доме жевать резинку», – сказала хозяйка.

«Лиз считала подобные вещи ужасно смешными, она вечно пыталась застать меня врасплох какой-нибудь своей очередной выходкой.

Нью-Йорк. 1950 год

Еще один друг Элизабет, актер Мерфин Гриффин, также вспоминает:

–  У Лиз было весьма специфическое чувство юмора, она обожала дать кому-нибудь по морде, плюнуть в лицо и получить в ответ то же самое. Может, это как-то связано с ее неистощимой половой энергией – кто знает?

…Однажды я пригласил ее на обед. Ей нравилось издавать отрыжку – достаточно громко, чтобы это заметили ее поклонники, но не настолько, чтобы те начали перешептываться между собой: «Не может быть, чтобы это делала она.

Все это движение нужно Элизабет лишь затем, чтобы не успевать прислушиваться к собственной душе, чтобы не чувствовать, как она болит. Позже Тейлор вспоминала этот период:

–  Вы просто делаете свое дело.

Вы заставляете себя подняться.

Вы заставляете себя переставлять одну ногу вперед другой и, черт возьми, вы отказываетесь поддаться этому.

Вы боритесь. Вы кричите. Вы ругаетесь.

И Вы продолжаете жить. Именно так я поступала. Нет другого пути.

Актриса держит в руках журнал  «Movie Life», где опубликована статья о ней. 18 февраля 1952 года

 

Абсолютный джентльмен

Обеспокоенные размерами и количеством пятен на репутации своей актрисы, публицисты из MGM (к тому же постоянно подстегиваемые Сарой, встревоженной наличием женатого, нищего бойфренда) принимают стратегическое решение – отправить Элизабет сниматься как можно дальше от Лос-Анджелеса – в Англию. Там для Лиз начинается работа над историческим приключенческим костюмным фильмом «Айвенго», где она должна сыграть прекрасную юную еврейку – Ревекку, избранницу главного героя. По началу Элизабет категорически не хочет никуда ехать, а приехав, не испытывает ни малейшего желания играть. Однако вскоре идея уже не кажется ей такой уж плохой, позже она вспоминает:

– С мамой мы поссорились, она не только мешала мне сниматься, но и старательно уговаривала помириться с Ники. С этого времени мама уже больше не опекала меня на площадке, тем более, побывав замужем, я больше не считалась несовершеннолетней и не нуждалась в опекунше. Видимо, чтобы избежать скандала с ее стороны, студия все же выплачивала маме зарплату якобы за работу со мной. А меня саму от греха подальше отправила на съемки фильма «Айвенго» в Англию, дабы я не смущала умы неустойчивых американских режиссеров и сыновей миллионеров. Я с удовольствием уехала и не только снялась в фильме, но и… снова вышла замуж. И снова со скандалом. Я не скандалила, вовсе нет, но второй раз за столь небольшой срок оказалась разлучницей.

Элизабет Тейлор и Стенли Донен. Май 1951 года

Китти Келли рассказывает:

«Продюсером «Айвенго» был Пандро Берман – тот самый, который был продюсером лент «Нэшнл Велвет» и «Отец невесты». Он вспоминает, как Элизабет громко топала ногами и встряхивала кудрями, пытаясь остаться дома. «Затем она заставила своего врача позвонить нам, чтобы он сказал, что у нее колит и в начальной стадии – язва, – и вообще, она едва начинает выздоравливать после нервного срыва. Мы убедили врача, что отлично о ней позаботимся и не будем слишком нагружать ее.

Как только мы оказались в Лондоне, съемки пошли довольно гладко, однако нам никак не удавалось добиться от Элизабет хорошей игры. Она никак не могла сработаться с режиссером Ричардом Торпом. Ему отлично удавались зрелищные сцены, а вот с Лиз у него не было абсолютно никакого взаимопонимания, он не умел подольстить ей, чтобы добиться от нее того, что ему было нужно.

Он как-то пришел ко мне и сказал, что ему не удается добиться от нее даже мало-мальски сносной игры – это бросалось в глаза уже при просмотрах отснятого материала, – однако я моментально принял решение продолжать съемки. Я сказал ему, чтобы он снимал дальше, стараясь по возможности добиваться лучшего результата. Затем, когда работа была закончена и мы вернулись в Штаты, я был вынужден отправиться к Лилиан Берне, преподавательнице актерского мастерства, с просьбой хоть что-нибудь сделать с Лиз. Я объяснил ей, что мы не можем оставить на звуковой дорожке ни единого слова из сказанного ею в Лондоне. И бедной Лилиан пришлось несладко – изо дня в день натаскивать Элизабет. Затем нам пришлось все заново переделать – мы заставили Элизабет произнести все от первой до последней реплики уже в Голливуде, на студии, то есть она продублировала самое себя.

Она была далеко не блестящей актрисой, чтобы правильно сделать все с первого раза. Возможно, такой «женский» режиссер, как Джордж Кьюкор, и сумел бы добиться от нее всего сразу, но в этом-то все и дело. Режиссер вынужден чего-то добиваться. В отличие от настоящих актрис, Элизабет не способна на спонтанное и естественное перевоплощение. В одиночку ей это просто не под силу».

Кадр из фильма «Айвенго», где Лиз сыграла Ребекку

В Англии Лиз настигает новая любовь: 39-летний Майкл Уайлдинг, популярный британский актер, джентльмен до мозга костей, становится ее неизменным спутником в вечерних походах по увеселительным местам и ресторанам. И вскоре этот обаятельный и обходительный зрелый мужчина (о, какой контраст с грубым и отталкивающим Ники!) уже занимает все мысли Элизабет: наконец-то она забывает о невзгодах, ее постигших, начинает с удовольствием наряжаться для нового интересного ей мужчины…

Элизабет Тейлор и Майкл Уайлдинг. Май, 1952 год

Их встреча в Англии была не первой: еще во время съемок фильма «Конспиратор» в 1949-м юная Элизабет уже «западала» на Майкла, вопреки золотому футбольному мячику на цепочке (подарок, как мы помним, самого первого жениха Глена), который в то время постоянно украшал шею Лиз. В их первую встречу Уайлдинг не обратил на девчушку особого внимания, а теперь заметил созревшую красавицу и поддался ее чарам. Дублерша Тейлор, Марджори Диллон, вспоминала:

–  Когда она вернулась домой, мы только и слышали: «Майкл Уайлдинг то», «Майкл Уайлдинг это!

Отношения пары завязались стремительно: элегантный, обходительный Майкл исключительно из вежливости предложил Лиз и ее подружке Пегги свои услуги в качестве лондонского ресторанного гида. Первый, дежурный поход в один из ресторанчиков привел к тому, что Майкл и Элизабет уже больше не расставались вечерами, гуляя по промозглым лондонским улочкам, греясь в кофейнях, ужиная в интересных, колоритных местах, уйму которых знал Уайлдинг. Китти Келли рассказывает:

«Месяца через полтора Элизабет заявила, что не мыслит себе без него жизни. Майкл Уайлдинг, как и Стенли Донен до него, был женат, но жил с женой раздельно. Элизабет умоляла его подать на развод и жениться на ней. Уверенная в том, что Уайлдинг ответит согласием, она купила себе кольцо с огромным сапфиром, стала носить его на левой руке и объявила всему миру, что обручена со знаменитым английским актером. «Я наконец-то сделала ему предложение, – призналась она. – Он олицетворяет собой все то, что восхищает меня в мужчине. Таких, как он, я еще не встречала. Мы уже признались друг другу, что давно любим друг друга. Но он сказал, что я слишком молода и, может быть, еще передумаю. Когда я стала возражать, Майкл сказал, что нам следует подождать».

До появления Элизабет Майкл активно ухаживал за Марлен Дитрих…

В это время Уайлдинг стоялл перед мучительным выбором между двумя великими женщинами, которые были ему очень симпатичны. До появления на горизонте Элизабет он активно ухаживал за Марлен Дитрих, был ее многолетним, преданным поклонником, сопровождавшим диву даже в салон красоты. Однако, в отличие от Лиз, Марлен вовсе не нужен был муж, да и внимание Майкла, хоть и льстило (актер был на восемь лет моложе своей пассии), но весьма наскучило к тому времени. А молодая, порывистая, любвеобильная Лиз поставила себе цель – непременно выйти замуж за аристократичного, очаровательного Уайдинга, который, надо сказать, упорно сопротивлялся брачным узам. Однако девятнадцатилетняя, цветущая Тейлор обещала подарить Майклу детей, тогда как 47-летняя Марлен на такой шаг была уже не способна. И актер в конце концов сдался под напором молодой любви. Позднее он вспоминал:

–  Лиз была такая ласковая, сама доброта! Окружающие быстро забыли, что этой девочке пришлось пережить какое разочарование испытать! Естественно, ей хочется выйти замуж за человека, который бы любил ее и защищал, и этим мужчиной – так уж распорядилась судьба – для нее стал я.

Сама Элизабет, преследующая нового возлюбленного со страстью гончей, загоняющей зайца, говорила:

–  Мне нет никакого дела, что вы или кто-то иной думает по этому поводу. Я люблю этого человека и обязательно выйду за него замуж. Я люблю его, я люблю его, я люблю его. Он любит сидеть дома, покуривая свою трубку; читает, рисует – делает именно то, чем я тоже намерена заняться, мне просто хочется быть вместе с ним, быть его женой и как можно скорее обзавестись ребенком.

Элиз стоит на балконе Grand Hotel в Стокгольме, Швеция

Годы спустя, уже будучи зрелой женщиной, Элизабет Тейлор рассказывала в одном из интервью:

Майкл Уайлдинг выглядел надежной стеной, за которой так хотелось спрятаться. Спокойный, мягкий, интеллигентный, на двадцать лет старше, отчего казался папочкой, чем не отец будущим детям? Проблема только в его супруге и еще больше… его любовнице – самой Марлен Дитрих! Сейчас я могу признаться, что это стало важным аргументом за атаку на Майкла. Отбить любовника у Марлен Дитрих!.. И пусть меня называют разлучницей!

Если честно, то Майкл маялся, тогда я этого не замечала, а теперь прекрасно понимаю. Он уже запутался в своих отношениях, как муха в паутине, не хотелось ссориться с женой, и Марлен доставала… Есть такой сорт мужчин (подозреваю, что их большинство!), которые не могут решить проблему отношений сами, разрубив гордиев узел, им требуется хорошенький пинок женской ноги. Либо возмущенная жена должна пнуть под зад, спуская с лестницы вслед за вещами, либо любовница хлопнуть перед носом дверью. У Майкла это не решалась сделать ни та, ни другая.

Когда мужчина принадлежит сразу двум нерешительным женщинам, он не принадлежит никому!

Это я сейчас так рассуждаю, а тогда, в двадцать лет, по уши влюбилась в Майкла Уайлдинга и искренне не понимала, почему меня за это порицают. Я сама предложила пожениться? Ну и что? Во-первых, было не совсем так, во-вторых, почему в нашем весьма свободном мире мужчина может сделать предложение, а женщина – нет?

Я ничего не делала, просто надоели нерешительные метания Майкла и, когда он подарил мне кольцо с сапфирами и бриллиантиками, расценила это как знак желания связать свою судьбу с моей. Не могу сказать, чтобы он сильно сопротивлялся, скорее вздохнул почти обреченно. Для Майкла я была выходом из запутанной ситуации, в ответ на мой вопрос: «Милый, ты женишься на мне?» он промямлил нечто невразумительное, что при желании вполне можно принять за согласие или обещание. Перед всем миром Уайлдинг картинно развел руками:

– Ну что я могу поделать, если эта красотка вцепилась в меня, как кошка, всеми своими коготочками!

Хуже всего, что, обнадежив меня в Лос-Анджелесе, Майкл тут же вернулся в Лондон и стал встречаться с прежней любовницей Марлен Дитрих! Каюсь, если бы он просто отделался от меня кольцом, вернувшись к жене, я быстро утешилась бы в объятьях кого-то другого, но возвращение к старо й любовнице от молодой красавицы!.. Ну уж нет, дорогой! Марлен Дитрих – талант и красавица, но она стара!

В феврале 1952 года мы поженились. В январе следующего года у нас родился Майкл Говард. <…>

Говорят, Марлен Дитрих возмущалась:

– Что такое есть у нее, чего нет у меня?!

Красота и молодость имелись у многих актрис Голливуда, но не у всех было горячее желание создать крепкую семью и иметь детей. У меня было. Может, именно этого не хватало божественной Марлен? Любовниц все же бросают (хотя жен тоже, по себе знаю).

Осуждение было подобно волне цунами, оно перехлестывало разумные пределы. Разлучница! <…> Несчастная обманутая супруга Уайлдинга!

Интересно, почему, когда Майкл Уайлдинг открыто наставлял супруге рога с Марлен Дитрих, никто не кричал, что Дитрих разбивает прочный союз или убивает жену Майкла? Почему за побочную связь и измены не осуждали ни Майкла, ни Марлен и не жалели жену Уайлдинга, а если я честно вышла за него замуж – это преступление? Почему ходить в любовницах почетнее и простительнее, чем выходить замуж за тех, кого любишь?

Я предпочла быть не любовницей, а женой».

Элизабет с родителями

«Похоже, чем старше мужчина, тем моложе его очередная жена»

После того, как работа над фильмом «Айвенго» была закончена, Элизабет поехала в самый большой ювелирный магазин Лондона и собственноручно купила себе обручальное кольцо с вызывающе-крупным сапфиром в обрамлении бриллиантов. Вернувшись в Голливуд, она решительно отправилась к руководству студии MGM и предъявила ультиматум, о котором биограф Китти Келли рассказывает:

«Она заявила, что хочет замуж за Майкла Уайлдинга и желает жить в Голливуде, но вот Майкл не может позволить себе покинуть Англию. И если только MGM не предложит ему выгодный контракт, продолжала Элизабет, она тоже оставит студию, бросит карьеру актрисы и уедет вместе с мужем за границу. Руководство студии немедленно вступило с Уайлдингом в переговоры. Уайлдинг тотчас же ухватился за предложенный ими контракт. После чего с улыбочкой сообщил своим английским работодателем, что их сотрудничество окончено. Он также заявил им о своей уверенности, что они не будут силой удерживать его в Англии, если пребывание там окажется ему не по душе. Такого Уилкокс никак не ожидал. «Так закончилось самое счастливое и самое удачное сотрудничество за всю историю британской киноиндустрии – печально, бесполезно, трагично», – заявил он.

Щедрый контракт, предложенный MGM, позволил Элизабет сломить сопротивление Майкла. Он согласился «подумать» о женитьбе на ней».

Новой избранницей Ники, первого мужа Элиз, стала красавица графиня Бетси фон Фюрстенбер

В это самое время в газетах появляется новость, неприятная и ошеломляющая для Лиз: ее первый муж, Ники, помолвлен с красавицей – графиней Бетси фон Фюрстенберг. Оказывается, этот негодяй все еще занимал важное место в сердце отвергнутой Лиз, и оно болезненно сжалось. И наша героиня с удвоенной силой принялась обхаживать человека, который являлся точной копией Френсиса Тейлора, ее отца. Видимо, подсознательно Элизабет необходимо было опереться как раз на такого уравновешенного мужчину, не способному обидеть саму Лиз, причинить ей боль. Китти Келли вспоминает:

«Уайлдинг был милым, спокойным человеком, который, как говорится, мухи не обидит. Ему и в голову бы не пришло отказать Элизабет. Он был слишком мягкотел, чтобы вступать с кем-либо в спор.

«Я из тех, кто избегает любых скандалов, – признался он. – Я просто не выношу подобных сцен. Они выше моих сил».

Спустя годы Уайлдинг признался, что когда Лиз пыталась устроить ему сцену, он молча позволял ей выпустить пар.

«Я просто говорил ей: «Да, моя дорогая», или: «Разумеется, моя драгоценная», «Хорошо, милая», – однако это не имело на нее ровно никакого воздействия. Она распалялась еще больше».

Только такой уступчивый человек, как Майкл Уайлдинг, мог позволить втянуть себя в голливудские игры по тем правилам, по которым привыкли играть Элизабет и Сара Тейлор…

…Сара была раздосадована из-за Майкла Уайлдинга. Кумир британских подростков, в придачу к своему безвольному подбородку, катастрофически лысел и был вынужден всячески это маскировать. Но, что еще хуже, за душой у него не было ни гроша. Более того, он задолжал британской налоговой службе сто тысяч долларов. Поэтому, поскольку новоявленный жених ее дочери не мог похвастаться богатством, Сара решила сосредоточить все свое внимание на его аристократическом происхождении.

…Уайлдинг никогда не скрывал того, что его самой большой мечтой в жизни было «стать богатым и поменьше работать, чтобы не изнурять себя работой».

Будучи по природе ленив, он радовался деньгам, которые давала ему актерская профессия, однако театральная карьера вовсе не являлась для него смыслом жизни».

22 февраля 1952 года в Кэкстон-Холле состоялось бракосочетание, делающее мужем и женой растерянного, даже немного сконфуженного происходящим жениха и скромную, одетую в строгий серенький костюм, сосредоточенную невесту. Однако в итоге пара довольно бурно выразила свою радость по поводу произошедшего, свидетель Герберт Уилкокс, позже рассказывал:

–  Когда Лиз вышла к нам, она быстро окинула Майкла взглядом и уже в следующее мгновение повисла у него на шее. Они стиснули друг друга в крепком объятии. Обо мне и о репортерах было забыто. Объятия длились столь долго и были столь страстными, что мы оставили нашу пару в покое, а сами удалились в бар.

Тэйлор выходит замуж за Майкла Уайлдинга. 21 февраля 1952 года

После несколько скомканной и неловкой свадьбы молодожены отправились на месяц во фанцузские Альпы, где романтично и весело провели время и где Лиз, сраженная контрастом своего первого медового месяца (полного унижения, боли, драматизма и слез) со вторым, наполненным любовью, покоем, умиротворением, еще раз убедила себя в правильности сделанного выбора. Отметив двадцатилетие новобрачной милым семейным праздником, пара вернулась в Голливуд, чтобы приступить к новым ролям.

 

Революция в Голливуде

Элиз с Майклом возвращаются из медового месяца, проведенного в Альпах. Лондон, 3 марта 1952 года

Между тем для американской киноиндустрии наступили переломные и непростые времена, а для студии MGM это время еще и совпало с окончанием контракта с одной из крупнейших звезд, Элизабет Тейлор (MGM могла запросто упустить своенравную красотку, и это стало бы ужасной потерей для студии). Биограф Китти Келли вспоминает:

«Склонность к паникерству, и без того присущая киноиндустрии, в начале пятидесятых расцвела пышным цветом. Параноидальное выслеживание коммунистов в Голливуде, возглавляемое Джо Маккарти и его оголтелой кликой, разрушительно сказывалось на творчестве, душа всякую свободу, натравливая друг на друга бывших друзей. Подлило масла в огонь и совместное решение крупнейших студий, направленное ими в Департамент юстиции. Согласно условиям этого договора, киностудии были вынуждены отделиться от прокатных компаний и сети кинотеатров. Иными словами, это означало конец эры безраздельного господства студий, позволявшего им контролировать дальнейшее продвижение своей продукции, а соответственно, и получать доходы на каждом этапе. Усугубило кризис и широкомасштабное вторжение телевидения, которое не замедлило сказаться на доходах киноиндустрии. Еженедельная посещаемость кинотеатров упала с 125 миллионов в 1945 году до 60 в 1952-м. Неудивительно, что громоздкая, неповоротливая студийная система оказалась на грани краха.

Корпорация «Loew’s Inc.», родительница студии MGM, была вынуждена экономить буквально на всем. Оскары » перестали сыпаться на MGM как из рога изобилия, а звезды, некогда безраздельная собственность студии, освобождались от оков навязанных им контрактов, чтобы основать свои собственные компании. Луис Б. Майер, на протяжении многих лет царь и бог MGM, а также самый высокооплачиваемый чиновник в стране, был вынужден подать в отставку. Его кресло занял Дор Шэри. Таким актерам, как Кларк Гейбл, Спенсер Трейси, Микки Руни,

Элиз с сыном Майклом. 6 января 1953 года

Джейн Пауэлл, Грир Гарсон и Эстер Уильямс, была дарована полная свобода. Однако студия вознамерилась во что бы то ни стало сохранить за собой Элизабет Тейлор.

Агент Элизабет, Гладстон, посоветовал ей также распрощаться с MGM и образовать собственную компанию. Он объяснил ей, что, став независимой, получит возможность требовать для себя лучших сценариев, самостоятельно выбирать роли, контролировать ход съемок и, соответственно, зарабатывать больше денег, которые, благодаря увеличению капитала, будут облагаться меньшим налогом. Однако Элизабет предпочла уверенность в завтрашнем дне, которую давала ей студия. Кроме того, Элизабет понимала, что, став независимой, она утратит доступ в костюмерный отдел студии. «Она была просто помешана на нарядах, – вспоминает Гладстон. – Частенько, когда мне удавалось уломать MGM и те уже были готовы пойти на то, чтобы увеличить ей жалованье, в кабинет входила Элизабет – с просьбой подарить ей платья, которые она носила во время съемок предыдущей картины. Этого для нее оказывалось достаточно».

На прогулке с Кристофером

В конце концов Элизабет подписала новый пятилетний контракт со своей студией (с окладом в 5 тысяч долларов в неделю), Уайлдинг – трехлетний контракт также с MGM (с окладом в 4 тысячи в неделю). Лиз также взяла в кредит у студии 50 тысяч, на которые купила роскошный особняк с бассейном и идеальными газонами. В новом доме, населенном бесчисленным количеством четвероногих любимцев – собак и кошек всех мастей, актерская чета стремительно обзавелась двумя детьми. 6 января 1953 года родился первенец Элизабет и Майкла, названный в честь отца, Майкл Говард, а 27 февраля 1955 года – второй сын, Кристофер Эдвард.

До того, как Тейлор была признана серьезной драматической актрисой, ее часто снимали в музыкальных и комедийных фильмах. На фото: фрагмент из фильма «Любовь лучше, чем когда-либо», 1952 год

Все пять лет брака у руля семейной лодки стояла Лиз: ее муж был мягким, ленивым человеком, глядя на которого было странно, что он вообще чего-либо достиг в своей жизни. Уайлдинг не любил свою работу, предпочитая как можно больше времени поводить не в студии, а дома: рисуя или просто лежа в шезлонге возле бассейна. Такое расслабленное отношение к работе наряду с гигантскими расходами семьи (и Лиз и ее муж привыкли сорить деньгами) привело к тому, что долги стремительно накапливались. Китти Келли вспоминала:

«Уайлдинги купались в роскоши и вечно что-то покупали, соря деньгами направо и налево. У них вошло в привычку дарить друг другу новые машины. Элизабет объявила, что два ее самых любимых увлечения – это наряды и бриллианты. Уайлдинг стремился потрафить супруге, для чего щедро одаривал ее бриллиантовыми колье, сапфировыми браслетами и кольцами с изумрудами. Но поскольку сам ни денег не имел, то покупки оплачивала Элизабет. Вскоре она уже жаловалась Монтгомери Клифту, что когда-то мечтала о сильном, здоровом парне, которым будет заботиться о ней, покупать ей драгоценности и меха, а в результате дело кончилось тем, что теперь она сама оплачивает все счета.

…Вместе Уайлдинги зарабатывали более 350 тысяч долларов в год, но расходы едва не разорили их. Вдобавок к «слабостям» Элизабет, требовалось делать ежемесячные взносы по закладной, платить проценты по эмгеэмовскому кредиту, выплачивать жалованье личному секретарю Элизабет, Пегги Ратледж, а также садовнику, повару, горничной и няне новорожденного младенца, Кристофера.

По дому бродили четыре собаки, пять кошек и две утки. Кошки когтями в лохмотья разодрали дорогие обои, утки клевали мебель, а собаки откладывали свои ежедневные кучки прямо на толстом белом ковре в гостиной. Элизабет держала своего пуделя, Джи-Джи, и всех щенков в детской комнате вместе с младенцем, чем приводила няню в бешенство – ведь ей то и дело приходилось спотыкаться возле колыбельки о кучи затвердевшего собачьего дерьма.

Этот зверинец поверг в ужас даже Сару Тейлор, которой теперь было позволено навещать дочь раз в неделю.

«Я все-таки не удержалась и сказала: «Послушай, Элизабет, не разрешай Джи-Джи лизать младенца!» Она только уставилась на меня в изумлении: «Господи, мама, подумай, что ты говоришь! Неужели тебе не известно, что собачья слюна – самая чистая вещь в мире – она убивает микробы! Природа нарочно так придумала, чтобы позаботиться о животных и их потомстве!»

Элизабет понятия не имела, как готовить, убирать, закупать провизию, но это ее мало заботило.

«Она разбрасывает вещи по всему дому, – вспоминал Уайлдинг. – Все равно где. После нее кажется, будто по дому прошел ураган с той разницей, что ураган не перевернет все вверх дном так, как она».

Уайлдинг терпел неряшливость Элизабет, однако никак не мог привыкнуть к ее нерасторопности.

«Никак не могу взять в толк, почему у нее напрочь отсутствует чувство времени, – говорил он. – Наверно, это у нее от природы».

Вечно опаздывающая Элизабет заставляла людей ждать часами, пока сама она в это время занималась макияжем, причесывалась или красила ногти. Казалось, она всем своим видом давала понять: «Я буду делать все, что хочу и когда хочу». Она никогда не извинялась за свою вопиющую медлительность, а если ей делали замечания, то не лезла за словом в карман.

«Я бы советовал вам не перечить ей, – предупреждал Уайлдинг. – Она легко раздражается».

Уайлдинг, который избегал какой бы то ни было конфронтации, в начале их брака во всем потакал жене. Он ублажал ее как только мог – рисовал ее портреты, увешал все стены в доме ее фотографиями. На кофейном столике копились кипы журналов, с Элизабет на передней обложке. И, тем не менее, даже этих знаков внимания ей было недостаточно».

На съемках фильма «Слоновья тропа»

И вот это самое «недостаточно» постепенно накапливалось, создавая растущее напряжение между супругами. Майкл со временем стал все больше раздражать вспыльчивую Элизабет, а она своими выходками все чаще заставляла его жалеть о том, что он покинул Англию, женился и так стремительно изменил свою отлаженную, неспешную английскую жизнь. В один прекрасный день Элизабет, которая с головой погрузилась в работу и совсем перестала уделять время семье, во всеуслышанье заявила:

–  Боюсь, что после пяти лет совместной жизни мы с Майклом Уайлдингом пришли к отношениям, которые больше для нас подходят – к отношениям брата и сестры.

Счастливые родители с сыновьями Кристофером и Майклом, 1956 год