Появление Нормы Джин на обложках журналов не осталось незамеченным. Среди прочих мужчин, листавших подобные легкомысленные издания, был глава крупной кинокомпании, эмблемой которой была Эйфелева башня с молниями, сверкающими на верхушке. Человека звали Говард Хьюз, а его кинокомпания называлась «РКО». Если мы вернемся ко времени пребывания нашей героини в приюте, то вспомним, что рядом со старым кирпичным трехэтажным домом, в котором размещался сиротский приют, возвышались студии «РКО» и «Парамаунт», и их вызывающие красно-синие вывески освещали окна. Также в канун Рождества киностудии отправляли своих звездных актрис с подарками к сиротам.

В момент, когда Хьюз заинтересовался милой блондинкой с обложки, он пребывал в клинике голливудских знаменитостей «Ливанские кедры». Причиной его появления здесь стала авиакатастрофа, после которой его тело оказалось закованным в гипс. Тем не менее мужчина не терял присутствие духа и продолжал по мере сил заниматься делами, даже находясь в столь плачевном состоянии. Находясь на больничной постели, он позвонил в одну из своих кинематографических контор, дав наказ разыскать поразившую его воображение фотомодель. 26 июля 1946 года в колонке сплетен «Лос-Анджелес таймс» появилась заметка следующего содержания: «Говард Хьюз, находящийся в данный момент на излечении, просматривал журнал, и его внимание привлекла девушка, украсившая обложку. Он тотчас распорядился, чтобы его помощник подписал с ней контракт на картину. Ее зовут Норма Джин Дахерти, фотомодель». За двенадцать месяцев светловолосая девушка появлялась на обложке журнала «Лайф» не менее четырех раз. Норма Джин вырезала заметку из «Лос-Анджелес таймс» и с восторгом показывала ее всем знакомым.

Так благодаря магнату Говарду Хьюзу о Норме Джин Дахерти стало известно в кинематографических кругах.

Позируя перед фотографами для популярных легкомысленных журналов и выставляя себя по всем тщательно зазубренным правилам школы шарма, девушка часто повторяла: «Это же только для забавы», и добавляла горькое: «Я служу для забавы».

Прошло время, прежде чем Норма и владелец кинокомпании познакомились. Когда девушка пришла на прием, Говард Хьюз протянул ей заготовленный ранее контракт, предложив ознакомиться с его содержанием.

Типовой контракт связывал будущую кинозвезду с мистером Говардом Хьюзом на семьдесят пять лет. Весь этот срок ей причиталось хорошее жалованье, однако она должна была полностью зависеть от «РКО».

Без сомнений, Норма Джин уже замыслила покорить Голливуд, но путь туда казался ей не столь тяжелым, как выходило на деле. Много позже она сделает печальное признание:

– Я стала кем-то вроде «ребенка-вдовы». Я смотрела на улицы глазами, исполненными одиночества. У меня не было родственников, которых я могла бы навестить, или однокашников, с кем можно было бы пойти на вечеринку… Но всегда находились мужчины, готовые скрасить одиночество девушки…

Говард Хьюз был одним из тех, кто желал видеть рядом с собой обольстительную малышку Норму. Однако их связь была несколько странной: во-первых, киномагнат был постоянно занят и в разъездах, во-вторых, ему доставляло большее наслаждение общаться с ней по телефону, чем наедине. Возможно, он был несколько стеснительным и не знал, как поступать с хорошенькими девушками, если они оказывались наедине с ним все двадцать четыре часа в сутки. Гораздо большее удовольствие ему доставляло летать с ними на самолете, когда он выступал в качестве пилота, а барышня – в качестве пассажира и восторженного зрителя небесных красот и его мужественного умения управлять крылатой машиной.

Говард Хьюз ежедневно посылал Норме Джин большой букет свежих чайных роз. И это можно принять не только за вежливость богача, но и за излияние нежных чувств. Также он ежедневно звонил Норме по телефону. Причем, во время одного из долгих и пылких общений по телефону девушка так расслабилась и заслушалась, что уснула с трубкой в руке. На следующий день Хьюз признался ей, что почти час не вешал трубку, слушая ее мерное дыхание.

В какой-то момент телефонные звонки голливудского магната стали другими: вместо нежности в его голосе слышалась нервозность. Он стал звонить под вымышленными именами, иногда среди ночи. Как оказалось, подобные странности не только не разочаровывали, но даже больше обычного волновали Норму Джин.

«Она была пленена этим миллиардером, открывшим таких звезд, как Кэтрин Хепберн, Джейн Рассел, который рассказывал об их прелестях, захлебываясь от восторга». Но с ее стороны было нелепо и глупо проводить время в бесконечном ожидании телефонного звонка. Тем не менее девушка привыкла пребывать в напряжении, каждую минуту ожидая услышать его голос.

Среди других причуд, характерных Говарду Хьюзу, были поражающая всех небрежность в одежде и неприятие косметики на женских лицах. Однажды – после долгого времени их страстных встреч – мультимиллионер пригласил ее с подругой приехать в один из его роскошных особняков. Для Нормы Джин это означало одно: завидный холостяк настроен сделать ей предложение руки и сердца.

Она прибыла в Палм Спрингс без косметики на лице и с волосами, заплетенными в косу, – все так, как пожелал он. Владел ли этот мужчина ее сердцем? Пожалуй, да, Норма была очарована им. Но любила ли? – вопрос остается открытым…

И она, и подруга проводили время в особняке, пребывая в волнительном неведении в ожидании того момента, когда прозвучит официальное предложение. Однако вместо слов любви Говард заговорил о делах, которые ему предстоит уладить вдали от этих мест. Как оказалось впоследствии, «этим делом была для него другая женщина, с пышной грудью и волнующими ножками».

Оставив девушек пребывать в неопределенности, кавалер умчался «улаживать дела»; Норма же проводила долгие вечера в роскоши чужого богатства в ожидании телефонных звонков от возлюбленного. Наконец несколько недель спустя Хьюз объявился, чтобы сделать ей прощальный подарок: брошь с изображением музыканта, играющего на флейте. Эта брошь цветного камня была доставлена из магазина, также принадлежащего корпорации Хьюза. Вещицами подобного рода наверняка владели десятки молодых женщин, сумевшие побывать в кабинете Говарда, в его самолете, его особняке, в его постели…

Актриса Терри Мур, ставшая женой Хьюза, признавала, что ее супруг подарил Мэрилин небольшое украшение – драгоценную брошь стоимостью «всего-то» 500 долларов (в ценах пятидесятых годов ХХ века это было немало).

Флейтист возвещал об окончании любовной игры. Ибо после вручения безделицы прекратилась и ежедневная поставка чайных роз. Юная Норма Джин вновь почувствовала одиночество… в какой уж раз ее бросили на произвол судьбы…

* * *

Не это ли очередное разочарование послужило причиной того, что Норма Джин, даже пребывая в статусе знаменитой киноактрисы Мэрилин Монро, будет чувствовать себя уверенной и защищенной лишь в объятиях незнакомцев, – мужчин, которых она еще не знает настолько хорошо, что можно обольщаться и верить в их любовь и порядочность.

Знаменитый фотограф журнала «Лайф» Филипп Холсмен, с 1949 года много раз снимавший Мэрилин Монро, подтвердит: «Когда она встречала мужчину, которого не знала, то чувствовала себя уверенной и защищенной только тогда, когда понимала, что желанна для него; поэтому все в ее жизни было направлено на то, чтобы спровоцировать это чувство. Талантом в этой области она обладала недюжинным. Я помню, как сам пережил нечто подобное, находясь в ее крошечной квартирке со своим ассистентом и исследователем из «Лайфа». Каждый из нас чувствовал, что, если двое других уберутся, произойдет что-то невероятное».

Говорят: все, что ни делается, – все к лучшему. Так произошло и на сей раз. Едва Норма Джин осталась без опеки богатого покровителя, владельца «РКО», как к ней проявила интерес другая киностудия. Свидетельствует Сильвер Рэнер:

«Мисс Снивли, заведующая агентством «Голубая книга», напыщенная старая дева, поняла, что отчаяние Нормы Джин оборачивается в ее пользу. «Хьюз обещал вам пробные съемки? Мы этим воспользуемся!» Она доверила Норму Джин заботам Элен Эйнсворт, которая, подобно любому другому на ее месте, решила воззвать к фирме, соперничавшей с «РКО», поставив ее в известность о том, что «РКО» проявляет к Норме Джин интерес.

Так Норма Джин была представлена Бену Лайону из «XX век – Фокс». Бен Лайон – звезда немого кино – с появлением звука в кино оказался за экраном. Теперь он зарабатывал деньги, выискивая таланты, и, признаться, делал это неохотно. Норма Джин наконец-то проникла за толстые стены, ограждавшие голливудские киностудии».

Благодаря размолвке с владельцем «РКО» и противостоянию киномагнатов, у Нормы Джин появился реальный шанс попасть на большой экран. В конце августа 1946 года был наконец подписан контракт, связывающий Норму Джин Дахерти с «XX веком – Фокс». Будущая звезда получила новое имя – Мэрилин Монро.

* * *

Если мы думаем, что ступени восхождения на кинематографический Олимп, которыми прошла наша героиня, видны все насквозь, и при этом усыпаны сплошь лепестками чайных роз, то мы наверняка ошибемся. Ибо в ее восхождении есть свои тяжелые тайны, от которых сама актриса старалась тщательно закрыться, забыть их.

О черных пятнах из биографии Монро, когда она была еще молодой женщиной по имени Норма Джин, свидетельствует Э. Саммерс: «Позже, находясь под опекой преподавателя драмы Ли Страсберга, Мэрилин в частной беседе как-то обмолвилась, что в ранние годы жизни в Голливуде она подрабатывала девушкой по вызову. Страсберг, увлекавшийся в ту пору тем, что добивался от своих предполагаемых учеников правдивых рассказов о своей жизни, заметил, что это признание сорвалось у нее с губ во время их первого серьезного собеседования… Еще он добавил, что позже она поняла, что «ее прошлое девушки по вызову работало против нее»…»