Следующим утешителем разочарованной актрисы стал Роберт Волдерс, с которым Одри познакомилась после Рождества 1979 года на очередном приеме.
Роберт Яков Годфрид Волдерс родился в голландском городе Роттердаме в 1936 году. Он имел некоторое отношение к киноиндустрии – в прежние годы снимался в ряде телевизионных программ и фильмов. Его первой женой стала актриса Мерль Оберон, которая была старше его на двадцать пять лет. Они поженились в 1975 году и поселились в Малибу, где счастливо проживали вплоть до самой смерти актрисы. Мерль Оберон умерла в ноябре 1979 года в возрасте шестидесяти восьми лет.
О вечере их знакомства Одри говорила:
– Я была очарована им, но он не обратил на меня внимания. Мы оба были несчастливы: он переживал смерть Мерль, я находилась в одном из самых тяжелых периодов жизни, накануне развода. Так что оба мы были поглощены собственными печалями.
Одри стала звать его Робби, а ее друзья – Робом. Их роман начался весной 1980 года, когда Одри находилась в Нью-Йорке, где снималась в очередном проходном фильме «Они все смеялись». Затем влюбленные перебрались в Швейцарию.
Летом 1982 года Одри оформила развод с Андреа. Тем же летом в возрасте девяноста трех лет умерла близкая подруга актрисы Кэтлин Несбитт. В августе 1984 года, несмотря на все усилия Одри и врачей, умерла баронесса Элла ван Хемстра.
Одри Хепберн с сыном Шоном и любимым мужчиной Робертом Волдерсом
– Без матери я почувствовала себя потерявшейся, – говорила Одри. – Она была моим оплотом, моей опорой. Ее трудно было назвать очень нежной – порой мне казалось, что она вовсе меня не любит. Но она была привязана ко мне всем сердцем, и в глубине души я это всегда знала. К сожалению, отец никогда не испытывал ко мне подобных чувств.
В 1981 году умер Уильям Уайлер, в 1983-м – Джордж Кьюкор. Потери близких и знакомых людей только множились…
* * *
В 1987 году Одри было уже пятьдесят восемь лет. Той же осенью 1987-го Одри и Роб отправились на Дальний Восток. Одна из родственниц Одри работала в дипломатической миссии в Макао, это она пригласила Одри быть почетной гостьей на Международном музыкальном фестивале. В рамках фестиваля должен был состояться благотворительный концерт в пользу Детского фонда ООН.
Из Макао Одри и Роб направились в Токио, где актрисе предложили быть ведущей концерта Всемирного филармонического оркестра. Концерт тоже был благотворительным, в пользу ЮНИСЕФ.
Вернувшись в Швейцарию, Одри Хепберн поняла, что хочет поменять свои жизненные установки, что пришла пора окончательно распрощаться с кино.
– В жизни каждого человека наступает момент, когда он хочет понять самого себя и свои жизненные устремления. Я получила прекрасную возможность. Я могу говорить от имени детей, которые не могут заступиться за себя. Это очень легко, потому что у детей нет врагов. Спасти ребенка – значит получить благословение небес.
Эти слова принадлежат Одри, этими словами она открывала новую страницу своей жизни.
Сначала руководство ЮНИСЕФ в Нью-Йорке и Женеве предложило Одри стать медиасимволом организации – делать публичные заявления, руководить церемониями и благотворительными мероприятиями, выступать по радио и телевидению, собирать средства. Но Одри выбрала роль Посла доброй воли ЮНИСЕФ: с марта 1988 года она путешествовала по всему миру, помогая несчастным, обездоленным детям. За работу Посла доброй воли ЮНИСЕФ Одри должна была получать символическую плату – 1 доллар в год.
В марте того же года Одри и Роб сделали необходимые прививки и отправились в Эфиопию, самую бедную страну мира. Целью поездки было привлечение внимания мировой общественности к ужасающему положению детей. Перемещаться приходилось на военных самолетах, сидя на мешках с рисом, а то и на полу, но Одри никогда не жаловалась. Роберт Волдерс тоже докажет свою состоятельность, через год он начнет работать в ЮНИСЕФ в качестве менеджера Одри, сопровождая ее во все поездки.
Еще не единожды она будет горячо втолковывать журналистам, чтобы те разнесли ее слова по всему земному шару:
– Заботиться лучше, чем убивать. Мы заботимся о собственных детях, когда те переживают сложные моменты, когда они заболевают или получают травму. Мы заботимся о них всегда, всю их жизнь. Если мы можем делать это для собственных детей, то можем позаботиться и о тех безмолвных малышах, которых я видела вчера и сегодня в лагере для беженцев. Я абсолютно убеждена в том, что ответственность за этих детей лежит на нас.
– Нам нужно решить проблему более серьезную, чем болезни и смерть. Мы забываем о темной стороне человечества – об эгоизме, жестокости, агрессии, алчности. Все это ведет к тому, что загрязняется воздух, опустошаются океаны, уничтожаются леса, вымирают тысячи прекрасных животных. Не станут ли следующими жертвами наши дети? Недостаточно только делать им прививки, давать пищу и воду. Мы должны избавиться от привычки уничтожать все, что нам по-настоящему дорого.
В центральных архивах ЮНИСЕФ сохранилось множество материалов, связанных с добровольной работой Одри Хепберн для этой организации.
Возвращаясь домой или в США, или в Европу, она проводила встречи на высшем уровне, давала пресс-конференции, участвовала в программах, посвященных теме помощи детям, встречалась с членами комитета по иностранным делам, давала множество интервью. Темп ее работы был еще более напряженным, чем даже в самые сложные дни и месяцы съемок.
– Во время наших поездок она хотела сделать все, что было в ее силах. Она очень много читала и знала практически все. Но при этом она не пыталась быть матерью Терезой и не стремилась изображать из себя святую.
Так говорил Роб Волдерс. Она же признавалась:
– Это не самоотверженность! Самоотверженность – это отказ от чего-то желанного ради совершенно нежеланного. Я ничем не жертвую. Эта работа – лучший подарок для меня!
Только в феврале 1989 года Одри посетила Гватемалу, Гондурас, Сальвадор и Мексику. Затем она побывала во Вьетнаме, Таиланде и Бангладеш, чтобы обсуждать программы заботы о бездомных детях и правах женщин. В сентябре 1992 года ей позволили отправиться в Сомали, африканскую страну, раздираемую гражданской войной. Последняя поездка стала настоящим испытанием. Едва получив возможность говорить во всеуслышание, Одри бичевала словами:
– Это был настоящий кошмар. Нас окружали похожие на скелеты дети всех возрастов – маленькие и постарше. Все они были на грани смерти. А их глаза! Я никогда не забуду их глаза. Они словно спрашивали меня: «За что?». В глазах этих детей не было света. Большинство из них отказывалось от пищи, потому что они уже не хотели или не могли есть. Невыносимо было видеть, как они умирали прямо у нас на глазах. В одном лагере для беженцев скопилось двадцать пять тысяч человек – и половина из них дети. Все они голодали и умирали.
– Политика должна быть направлена на благополучие людей, на избавление людей от страданий. И о такой политике я мечтаю. Только подумайте: четыреста тысяч сомалийцев живут в лагерях для беженцев! Они страдают от голода и болезней. Их лагеря – это настоящий ад! Они бежали туда, чтобы умереть!
Одри работала на любимой работе на износ. И ее хрупкий организм не выдержал.
* * *
Вернувшись в Швейцарию в середине октября 1992 года после многочисленных пресс-конференций в Лондоне, Одри вдруг почувствовала себя плохо. У нее разболелся желудок, начались колики, как тогда, когда она подхватила почечную болезнь от маленькой африканской обезьянки. Роберт вызвал врачей. Но медики не могли определить причину ее состояния. По настоянию одного из медиков Одри 1 ноября прошла лапароскопическое обследование внутренних органов в медицинском центре «Седар-Синай». Результаты показали: раковая опухоль, начавшаяся в аппендиксе, поразила почти весь кишечник. Было проведено несколько операций, но болезнь распространялась так стремительно, что даже самые лучшие врачи оказались бессильны.
Уже позже Роберт Волдерс откровенно рассказывал, и от его рассказа у слушателей накатывали слезы:
– Ни мальчики, ни я не решались сказать, что она умирает. Наверное, мы совершили ошибку, не сказав, насколько серьезно ее состояние. Я думаю, это было несправедливо по отношению к ней, потому что Одри относилась к смерти так же реалистично, как и к жизни. Почувствовав, что умирает, она заставила нас пообещать, что мы отпустим ее с миром, когда подойдет время. Мы дали обещание, но, боюсь, не выполнили его.
Ее перевезли в Швейцарию. Окруженная родными любящими людьми, она еще боролась за жизнь. 18 января 1993 года Одри сделала последнее усилие, чтобы прошептать: «Я так устала». Два следующих дня Одри пробыла в забытьи. Придя в сознание, она едва слышно произнесла, обращаясь к тем, кто сидел возле нее все последние дни:
– Они ждут меня… ангелы… они ждут меня… чтобы работать на земле.
А когда над ней наклонился Лука, она прошептала скорбное:
– Прости, но я готова уйти.
* * *
С 1968-го по 1992 год Одри Хепберн получила девятнадцать премий и наград, пять из которых были присуждены за гуманитарную работу.
Всегда, всю свою жизнь Одри Хепберн оставалась неисправимым романтиком, полным чистой детской наивности. Когда кто-нибудь спрашивал ее о книгах, которые она любила читать в детстве, Одри всегда называла классические сказки: «Золушку», «Спящую красавицу», «Хензель и Гретель». Все они со счастливым концом. Одри тоже мечтала – подобно сказочным принцессам – прожить свою жизнь счастливо до самого конца. Только принцесса Одри сильно отличалась от своих сказочных подружек – у нее всегда были грустные глаза.
Сын Одри Шон тоже напишет о своей матери: «В ней всегда жила какая-то глубокая внутренняя печаль».
О своей добровольной работе в ЮНИСЕФ она говорила:
– Я была счастлива с самого первого дня. Начиная эту работу, я плохо себе ее представляла и старалась просто оставаться самой собой. Я забыла о том, что меня называют звездой, знаменитостью. Какой смысл быть звездой, если не можешь сделать ничего хорошего и полезного?
Ее близкие и миллионы поклонников всегда будут помнить о звезде, которая зажглась на небосклоне Большого кино только для добрых дел…