1

Они появились вместе с первыми лучами рассвета. Их было четверо. Все одетые в черные костюмы с котелками на затылках. Они сидели на широких козлах, сгорбившиеся, с поникшими головами. Один из них держал в бледных тонких пальцах вожжи, которыми изредка подстегивал коня. Сам конь по росту был выше любого из своих сородичей, но в весе наверняка уступал даже пони, а все потому, что он выглядел словно скелет, завернутый в черную потрепанную шкуру. Вместо глаз у коня были провалы, в которых горел тусклый красный свет. Он протащил повозку с братьями Анку и семью гробами в ней под вывеской Конвинанта и под неистовый звон колокола на ратуше. Ни копыта, ни колеса повозки не оставляли никаких следов и не поднимали брызг. Могло показаться, что они и вовсе не касаются воды, но ноги коня и деревянные колеса все же были погружены в нее.

Люди, разбуженные колокольным звоном, начали выходить на улицу, вначале с опаской оглядываясь по сторонам, а затем с нескрываемым интересом выходили на крыльцо веранд, прислоняясь к перилам. Вышел из дома и шериф Рассел. Всю ночь он провел рядом с телом своей жены. Они лежали в одной постели, и он в каждый раз просыпался, стоило его руке случайно прикоснуться к ее охладевшей коже. Когда зазвенел колокол, он оделся, вымыл лицо и руки, после чего поцеловал мертвую жену в лоб и вышел на улицу. К этому времени Анку уже остановили свою повозку и поочередно спешились. Их прыжки в воду не создали звуков всплеска и не подняли брызг. Жители Конвинанта наблюдали за ними со смешанными чувствами страха и любопытства. Многие слышали о том, что их лица, способны свести с ума любого из жителей поселения, а потому старались разглядеть их лица в течение пары безопасных, по их мнению, секунд и поскорее отвести взгляд. Но, находясь на расстоянии в нескольких десятков шагов все казали разочарованными, так как на первый взгляд в лицах Анку не было ничего ужасного.

Присоединились ко всем жителям Конвинанта и Кевин, Марк, Солнечный Луч и Рональд Белфаст. Последними появились члены банды Благородных. Их лица были сонными, и все же заинтересованными в происходящем. Дом бывшего шерифа находился почти у самой арки города, а потому братья Анку находились к ним ближе, чем к остальным поселенцам. За последние пять месяцев Кевин повидал немало удивительных и странных существ, но это не убавила в нем желания поглядеть и на братьев Анку, которые даже по меркам Ближних Миров считались чем-то чуждым. Ему, также как и всем остальным, было интересно, что будет дальше. Было интересно, как они начнут свою работу по отлову Безликих. Будут они при этом обращаться к жителям Конвинанта с требованиями или же пожеланиями, а может сразу же приступят к отлову тварей с Земли Мертвых без всяких вступительных речей.

— Они совсем такие же какими я помню их с детства, — произнес Рональд Белфаст, стоя за спиной Солнечного Луча и глядя на братьев из-под кустистых бровей. Затем старик перевел взгляд на жителей Конвинанта стоящих на своих верандах. — Генри очень хотел взглянуть на них хотя бы издалека.

— Интересно, что будет дальше? — задал риторический вопрос Кевин.

Анку не оправдали ничьих надежд. Они слезли с повозки и застыли около своего коня, став похожими на каменные изваяния. Даже их конь, бьющий копытом и фыркающий ноздрями, рядом с ними казался более достойным внимания.

— Чего они ждут? — спросил Кевин.

— Они ждут, чтобы все люди покинули крыльцо своих домов и отошли на безопасное расстояние.

— Зачем?

— Ради блага самих же людей, Анку не приблизятся к ним и не войдут в дома для поисков Безликих.

Солнечный Луч еще не договорила, когда Марк уже спустился по ступенькам вниз и громко прокричал:

— Люди, в Конвинант прибыли братья Анку, которые помогут всем вам избавиться от нежеланного соседства с Безликими!

— Мы это видим и без того, чтобы ты нам об этом говорил! — прокричал ему в ответ мужчина лет тридцати пяти с десятидневной щетиной на лице, этим вызвав смех у всех жителей поселения.

— Чтобы они могли приступить к работе, всем нам нужно покинуть свои дома и дать им возможность обыскать все углы в них, погреба и чердаки! — продолжил Марк. — Выходите группами, вначале те, кто живет в ближних домах, когда проверка будет завершена, вы сможете вернуться назад. Затем покинут свои дома другая группа и так по очереди!

— А почему об этом не говорит нам шериф или кто-то из членов совета? — спросила представительница женской половины населения Конвинанта, держащая в руках грудного ребенка. — Ты даже не здешний и дома здесь у тебя нет. А потому и не вправе нам такое предлагать!

Одобрительные возгласы и новые приступы смеха прокатились по всей главной улице. Братья Анку продолжали стоять неподвижно и не реагировать на слова, словно их это касалось в последнюю очередь.

— Вам нужно мое слово?! — раздался громкий голос шерифа. Сид Рассел спустился с крыльца и ступил в воду. — Я могу только сказать, что наш гость прав. И мне странно слышать от вас подобные слова в его адрес. Согласен, у него нет дома в Конвинанте, а потому ему должно быть без разницы наша беда, ведь не в его доме поселились Безликие, а в наших! Не мы вызвали в одиночку братьев Анку, а они. — Короткий кивок в сторону Солнечного Луча. — Не будьте глупцами и невеждами и сделайте то, что от вас просят ради вашего же блага!

После слов шерифа пререканий не последовало. Часть жителей поспешила спуститься с веранды, а другая вошла в дом, чтобы вернуться назад вместе с детьми или же немощными стариками. В этот самый момент братья Анку начали пробуждаться от дремоты. Они разом повернулись в сторону толпы, которая начала формироваться посреди улицы, состоящая из людей покидающих свои дома. Трое из них зашагали в их сторону решительным шагом. Четвертый подошел к повозке и открыл ее задний борт, после чего притянул к себе один из гробов. Среди толпы из пяти десятков человек начало возрастать беспокойство. Кто-то на высокой ноте закричал:

— Почему?! Почему они приближаются к нам?!

— Потому что среди нас есть Безликие, — спокойно ответил Альберт, чувствуя своим плечом плечо Винни Стоуна.

Тот, кто расслышал его слова, закричал, поддавшись панике, и поспешил выйти из толпы. Началась суматоха. Люди принялись толкать друг друга и теперь успокаивающие слова шерифа просто никем не были расслышаны. Кевин схватил за руку Солнечный Луч и притянул ее к себе, в свою очередь Марк положил Нолану свою руку на плечо, желая не упускать его из виду.

— Когда они будут рядом с вами, старайтесь не смотреть им в лицо, — предупредил всех Альберт.

Кто-то закричал от страха и все обернулись в его сторону. Сразу же после этого кричащего отбросило далеко в сторону, и сделал это старик, который до поры до времени казался немощным и безобидным.

Дальше по улице раздался другой крик. Все подумали, что и там возник очередной Безликий, но оказались неправы. Виной всему было тело Генри Белфаста, которое принесло по воде к порогу одного из домов ближайших соседей семейства Клемментс. Начали раздаваться голоса о том, что это Генри, а вернее — его тело. Не потребовалось много времени, чтобы эти крики донеслись до слуха Рональда Белфаста, лицо которого вмиг побелело, а сам он сорвался с места и поспешил дальше по улице, в сторону голосов, зовя сына по имени.

Испуганные крики со всех сторон напоминали общее и буйное помешательство. Кевин не знал на чем остановить свой взгляд, пытаясь все держать в поле своего зрения. И в этот самый момент мимо него прошел один из Анку больше похожий на тень, по той простой причине, что вблизи, на поверку, их тела оказались не совсем материальными. Они больше походили на сгустки темной энергии, которые при прикосновении к живой плоти причиняли тупую ноющую боль. Анку коротко посмотрел в сторону Кевина и продолжил свой ход, приближаясь к Безликому. У существа с Земли Мертвых Кевин не вызвал никакого интереса, а вот для Кевина это короткая встреча не прошла незамеченной. На его сетчатках глаз запечатлелся образ Анку, оставив после себя нечто схожее с ожогом от пристального наблюдения за солнцем.

Его лицо. Даже не лицо, а сплошные живые, бесконечно движущиеся мазки очень похожие на гуашь. Да, лица Анку казались нарисованными, но при этом вызывали жуткую мигрень. У Кевина закружилась голова, а неплотный завтрак быстро начал подниматься вверх по пищеводу. Сам не осознавая, что делает, Кевин опустился на колени и зажал руками лицо. Марк и Солнечный Луч опустились рядом с ним и принялись задавать вопросы о его самочувствие, но Нолан их не слышал. У него кружилась голова, как после продолжительной пьянки.

Резкий сбой в его самочувствие прошел так же быстро, как и возник. Он поднялся на ноги без посторонней помощи, но в этот раз поспешил отвернуться в сторону, стоило его боковому зрению уловить силуэты братьев Анку, которые в этот самый момент удерживали за руки сопротивляющегося Безликого. Четвертый из братьев уже тащил в гущу событий гроб, держа его за ручку. Опустив его, он открыл крышку, этим позволив воде полностью заполнить гроб. Остальные братья протащили Безликого вперед, опустили без больших усилий его в гроб и накрыли крышкой. Также быстро и умело, они дружно заработали молотками, вбивая гвозди, после чего схватили гроб, с которого плотным потоком стекала вода, с четырех сторон и понесли его обратно к повозке.

— Мне нравятся эти ребята, — усмехнулся Марк Уотер. — Они знают свое дело.

В это же самое время Рональд Белфаст добрался до тела своего сына, которое находилось почти на другом конце улицы. Он упал в воду рядом с ним, обхватил его за грудь, пытаясь вытащить из воды. Он был уже далеко не молод, от чего сил в нем поубавилось, в то время как труп его убитого сына был невероятно тяжелым, от чего Рональд в каждый раз падал вместе с ним обратно в воду и вновь пытался подняться. Большая часть жителей смотрели на его страдания с нескрываемым интересом, часть отводила смущенно глаза, но никто не спешил ему на помощь. Оставив попытки поднять на ноги сына, Рональд упал рядом с ним и начал рыдать, при этом его рыдания то наращивали свою громкость, то резко обрывались, чтобы вновь возрасти.

— Он заслужил смерть! — прокричала Тильда Клемментс, с ненавистью глядя со своего крыльца на Рональда и его убитого сына. — Такие как он не имеют право на жизнь!

— Тильда? — пораженный ее словами изрек Рональд. — Что ты такое говоришь?

— Как мать, имею полное право! Твой мерзкий сынок надругался над моей дочерью!

Эта новость, в дальней части поселения, на какое-то время затмила главную — приезд братьев Анку. Женщины заохали, мужчины скривили кислые мины, а пара детей даже спросили своих родителей что значит "надругался".

Малышке Триш Парвис не было дел до всех страстей, накрывших с головой весь Конвинант, также ее не интересовали новые незнакомые доселе слова, ее гораздо больше беспокоило отсутствие отца.

— Мамочка, — прошептала она, потянув Сэлли за подол платья. — А где наш папа?

— Он дома, дорогая, — отрешенно ответила она.

— А почему он не с нами?

— Потом, дочка, — отмахнулась Сэлли от нее, пристально глядя на Рональда Белфаста и его стенания.

Эллин Томин тоже стояла на крыльце дома Клемментсов около Тильды, Малкольма, Сэлли Парвис и ее дочери. Но больше всего ей хотелось сейчас оказаться как можно дальше от этих мест. Ей неприятно было слушать крики и обвинения Тильды Клемментс (хотя, она имела на это полное право), ее смущал плач Рональда Белфаста и его растерянное лицо от услышанной правды о своем только что потерянном сыне, ее нервировали все эти взгляды жителей поселения, которые внимательно наблюдали за всем происходящим.

— Мой сын? — спросил Белфаст. — Он не мог этого сделать.

Рональд даже взглянул на мертвое лицо своего сына в груди и голове которого зияли две дыры от выстрелов, но не нашел в его затуманенных мертвых глазах ответа на свой вопрос.

— Он! — взвизгнула Тильда. — Этот безумец воспользовался добротой моего дома и наивностью моего сына, чтобы возлечь с моей многострадальной девочкой! Разве этого не достаточно для того, чтобы его смерть считалась правосудием?!

— Мама…, — попытался ее успокоить Малкольм.

— Надеюсь, на Земле Мертвых ему не найдется место. Пусть пристанищем его души станет Земля Безумия! — продолжила Тильда.

На Рональда Белфаста было невозможно смотреть без слез, но помощи от своих соседей он так и не дождался. Зато свою руку помощи протянул Альберт и его друзья, которые оставили по настоянию Дрейка другую часть города, чтобы быть подальше от Анку. Белфаст поднял на Альберта свой заплаканный взгляд. Во взгляде старика читались неверье в услышанное и непонимания происходящего вокруг.

— Вставайте, тавв. Негоже вам сидеть в воде.

— Мой сын…

Альберт, сдерживая свои чувства, взглянул на затылок парня, в котором виднелась огромная дыра и свисающие кровавые ткани, после чего ответил:

— Мы позаботимся о нем. Пойдемте. Вам лучше вернуться в дом. Тем более что Анку уже завершили обыск в нем и теперь вас никто больше не побеспокоит.

— Мой сын, — сквозь слезы произнес Рональд. — Он все, что осталось у меня. Как я мог не доглядеть за ним? Как я мог воспитать его таким?

— В этом нет вашей вины, — сказал Винс Стоун, хотя и не знал, верит ли сам в свои слова.

— Мама, — потянула вновь за подол платья матери Триш Парвис. — Мне не нравиться здесь. Я хочу домой, к папе.

— Не сейчас, дочь.

Альберт посмотрел на Винса и тот, без лишних слов, подошел к старику Белфасту и попросил позволить ему позаботиться о Генри. Рональд кивнул и отошел в сторону, стоило Винсу схватить тело его сына подмышки. Билл, также по молчаливому поручению Альберта, взял Генри за голенища сапог, и они подняли его над водой. Тело оказалось тяжелым и скользким, от чего им пришлось постараться, чтобы не выронить его. Альберт же взял под локоть старика и предложил ему пройти с ним обратно домой. Как раз к этому времени к ним подошел и шериф Рассел. Он предложил Тильде Клемментс помолчать и принялся расспрашивать Малкольма о произошедшем. Тот с неохотой начал рассказывать, стараясь ничего не утаивать. Эллин подтверждала его слова, стоило Расселу перевести свой взгляд со своего помощника на нее. Когда жители Конвинанта начали подтягиваться ближе, чтобы не упустить ни единого слова Малкольма, Рассел предложил семейству Клемментс и Эллин Томин пройти в дом.

— Вы тоже, — обратился он к Сэлли, не прибегая к имени, пусть даже Анку уже прибыли в их поселение, а во время захоронения Безликого в образе ее сына, Эшби выкрикивал имя жены. — Вы свидетель и мне нужно задать и вам несколько вопросов.

Сэлли кивнула, но прежде чем она успела последовать за ними следом, Триш развернулась и побежала в сторону своего дома. Сэлли, выкрикнув дважды имя дочери, побежала вслед за ней. Сид зло выругался, хотел было попросить Харви Гудела вернуть их обратно, когда вспомнил, что у него остался только один помощник, и тот сейчас был ему нужен в качестве свидетеля. Он должен был последовать за ними, но свою помощь предложил Франс Тейт, который, в отличие от всех остальных членов банды, не был занят какими-то делами. К тому же, пару лишних баллов в глаза шерифа ему бы совершенно бы не помешали.

— Я позабочусь о них! — крикнул он и поспешил за ними следом.

Прежде чем Франс Тейт успел их догнать, дверь закрылась за Тришей и ее матерью. Спустя мгновение и он сам скрылся за дверью дома семейства Парвисов.

На другом конце селения братья Анку уже выходили из третьего осмотренного ими дома. В своих строгих черных костюмах и черных котелках, они выглядели словно братья-близнецы, пришедшие на похороны своего горячо любимого родственника. Головная боль Кевина окончательно прошла, так же как и у остальных восьми человек, которым не посчастливилось находиться близко к Анку, когда те шли за Безликим. Но, воспоминания о мигрени были еще очень яркими, от чего и неприятными. Кевин решил сохранять безопасную дистанцию впредь, чего просил и от Солнечного Луча и Марка.

— Думаю, я бы лишился своего завтрака, если бы Анку простоял около меня на секунду больше.

— Думаю, ты бы лишился рассудка, — уверено произнесла женщина. — Их лица действуют на Безликих как цветок парилии на людей или же алкоголь — движения тварей с Земли Мертвых становятся гораздо медлительнее, а сила ослабевает.

— А на меня лицо Анку подействовало как ложка супа из мухоморов, — повел плечами Кевин.

— Ты пробовал мухоморы? — поинтересовался Уотер.

— Нет, но мне кажется, что эффект будет таким же.

Братья Анку вошли в очередной дом. Около пяти минут ничего не было слышно, затем раздались дикие вопли и грохот, словно кто-то принялся переворачивать вверх дном столы, кровати и комоды. Дверь открылась на миг, заставив звуки грохота усилиться, после чего из дома вышел один из Анку. Он вернулся к повозке, взял с собой очередной гроб и потащил его обратно. Спустя еще пять минут все четверо спустились вниз по лестнице, держа гроб, в котором буйствовал очередной Безликий.

Чистильщики погрузили в повозку очередного пленника, затем направились с обысками в следующие дома, оставаясь молчаливыми и бесшумными. Кевин был готов с интересом наблюдать и дальше за работой Анку, но в этот же самый момент в его поля зрения попали Альберт, что помогал оставаться на ногах Рональду, и его друзья Винс и Билл, несущие мертвое тело парня. Кевину не потребовались дополнительных объяснений, чтобы понять — убитым был сын бывшего шерифа Конвинанта.

 

2

Рональд держался за грудь, словно его беспокоило сердце, при этом не отводил пристального взгляда от тела своего сына. Он попросил, чтобы Генри положили на его кровать, на которой в эту ночь лежал Марк Уотер. Когда Винс и Билл выполнили его просьбу, старик попросил о другом одолжении, чтобы кто-то из них достал из шкафа подушку и подложил ее под голову Генри, наверное, посчитав, что так трупу будет удобнее. Винс не стал перечить старику, а выполнил его просьбу. Поднимая его изуродованную голову, Винс заметил, что от пробитого затылка парня, на простыне осталось кровавое пятно. Винсу Стоуну это пятно показалось схожим с огромным бутоном розы, который окунули в красную краску, а затем оставили им след на простыне. В это время Солнечный Луч открыла окно, чтобы свежий воздух поступил в дом, а вместе с ним впустив и звуки с улицы.

— Он никогда бы такого не сделала! — твердил Рональд Белфаст, со слезами на глазах глядя на мертвого сына. — Он иногда совершал проступки, из-за которых получал от меня нагоняи, но какой мальчишка в детстве был послушным? В остальном был безобидным добрым мальчиком. Домоседом. Часто рисовал и пытался что-то лепить из глины. Возможно, для большинства посторонних глаз его творчество лишь заставило бы усмехнуться, но по мне, он рисовал и лепил куда как лучше чем я в его возрасте, да и в зрелые годы.

Все молча слушали его и не перебивали. Одна только Солнечный Луч, расстегнув жилет Рональда, старалась убедить его прилечь на подушку или же переместиться в кресло с подлокотниками. Старик ее словно и не слышал, находясь в эти минуты далеко в прошлом.

— Он был моей единственной радостью в жизни после смерти Норы. Я посвящал себя его воспитанию, старался чтобы он не испытывал столь сильной необходимости в материнской заботе и ласке, а также сам защищался таким образом от угнетающих мыслей о потери. Мы спасли друг друга. — Рональд скривил губы и повел левым плечом, которое сковало ноющая боль. — Теперь я потерял окончательно смысл этой жизни.

— Кевин, принеси стакан воды, — попросила Солнечный Луч.

— Не нужно имен! — нервно изрек Марк. — Я сам принесу.

— Не стоит, — остановил его Кевин, направляясь на кухню за водой.

— Тавв, у вас проблемы с сердцем, вы это понимаете? — попыталась докричаться до старика женщина. — Вы должны успокоиться и прилечь.

— Неужели я был настолько плохим отцом? Почему я не смог объяснить ему что есть "хорошо" и "плохо"?

— Я слышал, что при сердечном приступе стоит громко кашлять, — произнес Винс Стоун.

— Это хорошая идея, — кивнула Солнечный Луч. — Глубокие вдохи и кашель, помогут насытить живительной силой воздуха тело и заставят работать сердце.

Рональд Белфаст, наконец, послушал их советов и принялся громко кашлять и уже спустя пару минут ноющая боль в груди начала отступать, а морщины на его лица разгладились настолько, насколько это было возможно в его возрасте. А выпив воды, он окончательно успокоился и прикрыл глаза. Солнечный Луч помогла ему прилечь на подушку, после чего с облегчением выдохнула.

— Его жизни больше не угрожает опасность? — поинтересовался Билл Тейт.

— Об этом еще рано говорить, — ответила Солнечный Луч. — Сейчас ему нужен покой и круглосуточный присмотр.

— А с ним, что делать? — спросил Альберт шепотом, кивнув в сторону тела Генри Белфаста, который выглядел скорее как утопленник, из-за долгого пребывания в воде. — Не стоит его оставлять здесь, в той же комнате с отцом. Это может плохо повлиять на его и так не слишком крепкое здоровье.

Задавая свой вопрос, Альберт обращался в первую очередь к Марку Уотеру, видя в нем не только личность, наделенную огромной силой, но и лидера всей троицы. Марк это прекрасно понимал и надеялся, что пиетет, который тот испытывал в его адрес, не приведет к нежелательным последствиям, что, в свою очередь, могло плохо закончиться для самого Альберта. Уотер надеялся, что их ночной разговор был полностью усвоен молодым парнем.

— Пусть остается здесь, — произнес Марк. — Просто заверните его тело в простыни плотнее, чтобы старик не видел его лица при пробуждении.

Альберт кивнул и принялся вместе с Винсом за дело. Билл Тейт огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что в доме не было его брата.

— А где Франс? Он что, не вернулся назад вместе с нами?

— Скорее всего, остался на улице, — пожал плечами Альберт, накрывая лицо Генри белой материей. — Наблюдает за работой братьев Анку.

— Рад, что этого предателя нет сейчас рядом, — процедил сквозь зубы Винс. В отличие от остальных членов распавшейся банды, он все еще не простил Франса. Альберт не держал больше на старшего Тейта зла, пусть об этом и не говорил открыто. А вот Билл уже совершено забыл о тех днях, что провел взаперти в ожидании смертной казни и теперь любое грубое высказывание в адрес своего кузена воспринимал очень болезненно.

— Выбирай слова, Стоун. Мой брат доказал, что он хороший человек, когда сел вместе с нами за стол во время ритуала вызова Анку.

— И, по-твоему, это снимает с него клеймо предателя?

— Успокойтесь вы оба, — встрял в их набирающий силу спор Альберт. — Сейчас не самое подходящее время для выяснения отношений.

— Вы как хотите, а я пойду искать брата. — Билл Тейт поправил ворот своей дорогой, но уже далеко не чистой, рубашки и направился к выходу.

Альберт попытался его остановить, но Билл ничего не хотел слышать. Оскорбительные слова в адрес Франса он принял слишком глубоко к сердцу. Его брат не заслуживал такого обращения к себе. Он доказал, что ему можно было доверять, и он полностью искупил свою вину пролив свою кровь во время вызова Анку. Для него Франс еще с ранних лет был примером для подражания и пусть он иногда совершал поступки, которые для Билла были не всегда ясны, он искренне верил, что его действия имели оправдания и объяснения, пусть он сам, как и многие другие, не видели всю глубину его задумок и просчетов на несколько шагов вперед. Даже его поступок, который привел его, Альберта и Винни за решетку наверняка мог быть объяснен Франсом, но ведь ему не дали сказать и слова. Стоун просто накинулся на него с кулаками, не дав Франсу ни единого шанса отстоять свое честное имя. Что же, когда все закончится, его кузен обязательно даст всему свое объяснение и тогда Стоун будет обязан извиниться перед ним. Да и сам Билл попросит у брата прощения, хотя бы за то, что изначально и сам поверил в предательство. Теперь же он сам чувствовал себя предателем.

Он вспомнил историю из их совместного прошлого, когда Франс ранним утром наведался в особняк своего дядьки и тетки и позвал Билла на улицу. Билл с радостью откликнулся на это предложение, ведь судя по сияющему от радостной улыбки лицу Франса, тот этой ночью долго не спал, придумывая некий сногсшибательный план по времяпрепровождению нового дня. Быстро одевшись, Билл поспешил с Франсом в сторону земель их соседа Родерика Пир Сай Галлахера. У касса Родерика было много коней известных своей быстротой и грацией во многих губерниях. Минимум раз в три года именно его кони выигрывали престижные турниры, а его мерин Барр считался самым дорогим скакуном во всей губернии Варбор. Они незаметно вошли на земли Галлахера и, прячась за деревьями и кустами, дошли до самой конюшни. Дождавшись пока охранник отлучится, они вошли внутрь и оказались в настоящих лошадиных хоромах. Отцы Франса и Билла тоже держали коней, их было около двух десятков, половина из которых были куплены у касса Родерика. Но у самого Галлахера конюшня была в пять раз больше, и коней было не меньше сотни. Они беспрепятственно прошли через фуражное помещение, сбруйную и инвентарную, а вот в самой конюшне было много работников, которые были полностью поглощены своей работой, а потому не заметили мальчишек, которые решили прокрасться к нужному им коню через денники остальных. Барра в тот день они так и не увидели, по той причине, что Билла поймали. Многие лошади, почувствовав их присутствие, забеспокоились и один из работников конюшни их заметил. Франсу удалось скрыться, а вот Билла поймали практически без труда. Он пытался вырваться, но когда у него это не получилось, то заплакал. Конюх, поймавший его, сказал, что он отведет его к хозяину, а уж тот свяжется с его, Билла, родителями и расскажет о его проступке. Родители Билла, в особенности отец, были очень суровыми, а потому мысли об их гневе испугали мальчишку не на шутку. Но все мольбы и просьбы отпустить его совершенно не разжалобили толстокожего конюха. Они вышли из конюшни, после чего он потащил Билла в сторону особняка Галлахера и тут Франс выскочил из-за кустов и сильно толкнул конюха в спину. Тот упал на землю с диким злобным криком. Франс крикнул Биллу, чтобы он бежал изо всех ног и сам поступил так же. Билл бежал прочь от дома Галлахера изо всех сил, стараясь не отставать от Франса и спустя несколько продолжительных минут интенсивного бега, они покинули земли касса Родерика.

Никто не преследовал их, позволив им убежать. Но вечером он все же получил взбучку от своего отца. Когда Родерик Пир Сай Галлахер наведался к ним в гости, Билл понял, что пришел он именно по его душу, а потому незамедлительно скрылся в своей комнате, но это не спасло его от праведного гнева отца, и следующие пять дней он не мог сидеть без боли. Франсу досталось не меньше от его родителей. В самую пору Биллу было обижаться на своего кузена, но вместо этого он был наоборот восхищен его смелым поступком. Франс не оставил его в беде, не убежал домой, не позволил конюху отвести его к своему хозяину, чтобы тот отругал его или даже отхлестал. Франс спас его в тот день. В семь лет он воспринимал поступок брата именно как спасение и никак иначе. Спустя годы, он отдавал себе отчет, что не приди в голову Франса "блестящая" идея поглядеть без спроса на Барра, не было бы и последующего наказания, но тогда Франс для него был истинным героем. И он до сих пор считал таковым своего кузена.

Билл Тейт прошел мимо толпы людей, которые покинули дома, чтобы Анку провели их тщательный осмотр. А также мимо тех, чьи дома уже были осмотрены, но интерес которых к работе чистильщиков был слишком высок, чтобы запираться в своих жилищах и наблюдать за всем через оконные стекла. Самих же Анку нигде не было видно. Видимо они скрывались за стенами одного из домов. А вот их конь послушно продолжал стоять в двух десятках шагов от главной арки и смотрел своими красными огоньками глаз на водную гладь под ногами. Из повозки доносились крики пойманных Безликих, которые привлекали к себе внимание жителей Конвинанта не меньше тех, кто занимался их отловом.

Билл Тейт не стал долго задерживать свой взгляд на коне и повозке, а продолжил идти по воде мимо людей, пока не выбрался на более или менее свободную часть главной улицы и, прибавив шаг, поспешил к концу поселения, где нашли тело Генри Белфаста. К тому времени ни шерифа, ни громогласной женщины, ни ее сына нигде не было видно. После нескольких расспросов малоразговорчивых жителей, Билл узнал, что его брат вызвался добровольцем и поспешил вслед за женщиной и девочкой, в чьем доме проводился ритуал вызова Анку. Билл направился в сторону указанного дома, и прежде чем постучать в дверь, посмотрел в сторону толпы, пытаясь подсчитать оставшееся время до того момента, когда до них доберутся Анку. По его приблизительным подсчетом, у него было не меньше получаса, прежде чем он бы повстречался лицом к лицу с Анку в коридоре дома Парвисов.

Ему пришлось постучать трижды, прежде чем он пришел к выводу, что ему никто не откроет. Тогда Билл вошел без приглашения.

В доме было солнечно, но прохладно, словно в погребе семейство Парвисов хранились несколько ледяных глыб. И хотя на улице было полно людей, в доме он чувствовал одиноким и незащищенным. Гнетущих мыслей добавляли воспоминания о проведенном в этом доме ритуале.

— Франс?! — позвал он. Билл инстинктивно схватился за револьвер, но того, к сожалению, не оказалось на месте. Всего огнестрельного оружия их лишили сразу же после ареста.

В ответ на его голос послышался вначале детский смех, а затем некое мужское бормотание. От этих звуков в доме стало еще холоднее. Билл был готов уже развернуться и бежать прочь, когда на его зов раздался ответ:

— Чего тебе?

От голоса Франса у Билла отлегло от сердца. Он с облегчением выдохнул и прошел по коридору вперед. Справа была просторная комната со столом, стульями и шкафом для посуды. В этой комнате проводился прошлым вечером обряд, но сегодня она была совершенно пустой. Другая комната была спальной. Около маленькой кроватки стоял не менее маленький стул, на котором, спиной к двери, сидела девочка. Рядом с ней стоял Франс Тейт, держа руки в карманах брюк. Ни матери девочки, ни ее отца в комнате не было.

— Вот вы где. — Билл вошел в комнату под звуки нового приступа смеха девочки. — Что вы здесь делаете?

— Тебя ждем, — невозмутимо ответил Франс. Его губ коснулась еле заметная улыбка.

Биллу стало не по себе. Смех девочки казался не слишком искренним. А улыбку Франса он и вовсе не мог объяснить.

— Пойдемте отсюда. Скоро Анку дойдут и до этого дома.

— Не беспокойся, здесь есть другой выход. Пока они дойдут, нас уже здесь не будет.

— А где мать и отец девочки?

Девочка снова засмеялась, продолжая сидеть к нему спиной, не оборачиваясь.

— Они ушли, — будничным голосом продолжил Франс.

— Куда это? — спросил Билл. Весь этот разговор начинал беспокоить его все сильнее. Радость того, что ему удалось отыскать брата целым и невредимым начала угасать. Он сунул руку в карман и пошарил на дне. Пуговицу, которую он оторвал от своей рубахи и которую продолжительное время держал во рту, была на месте.

Франс вновь улыбнулся ему и пожал плечами. Билл сунул пуговицу в рот и зажал ее между зубами. Франс незамедлительно обнажил свои зубы и показал зажатую между ними пуговицу, от чего Билл во второй раз с облегчение выдохнул.

— О, Океан Надежд, а я уже решил, что ты Безликий. Твои общие и короткие ответы не на шутку меня напугали.

— Правда? — спросил Франс и вновь улыбнулся. Девочку охватил очередной приступ смеха.

— Что с ней? — спросил Билл. — Почему он смеется?

— Ей весело.

Билл Тейт никогда не причислял себя к той части человечества, которую Океан Надежд наделил умом и сообразительностью, но даже он понимал, что в этом доме происходило что-то неладно. И как бы сильно он не хотел верить, что перед ним стоял его брат Франс, его внутренние инстинкты твердили ему о необходимости поскорее покинуть стены этого дома.

Билл обратил внимание на рубашку своего кузена. Ее ворот был расстегнут на две верхние пуговицы, от чего он мог видеть голую кожу Франса, на которой проступал маленький островок курчавых волос. Франс с детства любил дорогие костюмы хорошего покроя и всегда носил их так же как все знатные мужи. В жизни Билл никогда не видел, чтобы его кузен носил свою верхнюю одежду нараспашку. Каждая пуговица на его пиджаке, жилете или рубашке были заложены за петельки или же прорези, если этикет подразумевал их обязательное использование. В последние дни этикет не был соблюден Франсом, а все потому, что они все вместе оторвали по пуговице со своих рубашек и сунули их в рот, как знак отличия людей от Безликих. Тогда почему у Франса отсутствовала не одна пуговица, а сразу две?

"Наверное, потому, что первая пуговица осталась при настоящем Франсе", подумал Билл, и от своих же мыслей ему стало дурно. Неужели это был не Франс, а Безликий, который ранее выдавал себя за старшего помощника шерифа? Прав он был или нет, Бил решил не ждать ответов. Он попятился назад и стукнулся плечом о косяк. Девочка впервые повернулась к нему лицом, и Билл не удержался от крика. Да что там, он завопил, так громко, насколько ему позволяли его голосовые связки.

Лицо девочки было желтым как воск, а кожу выглядела влажной и липкой. Зрачки ее были красными, радужки черными, а белки — мутного фиолетового цвета. Она снова засмеялась, обнажив кривые разной длины и ширины зубы.

— Куда ты? — спросил Франс.

— Помогите!!! — вопил младший из Тейтов потеряв все свое самообладание.

Девочка встала со своего стула и накинулась на Билла продолжая смеяться словно сумасшедшая. Ее липкие ручонку схватили его за ворот рубашки и потянули на себя. Для маленькой девочки она обладала не дюжей силой. Билл упал на колени, таким образом, встав одного роста с Безликим. Он попытался оттолкнуть ее от себя, но не тут-то было, девочку навесила ему пару оплеух, от чего Билл на несколько секунд потерял пространственные ориентиры, а очнулся уже от сильной нехватки воздуха. Из-за сжатия гортани крик Билла захлебнулся, и только сейчас он понял, что все это время не переставал кричать. Он надеялся, что его зов о помощи был услышан жителями Конвинанта или даже самими Анку, иначе дела его были совсем плохи. Злое недетское лицо смотрела своими жуткими глазами на него, проникая в самые глубины его души. Казалось, что именно через глаза она высасывала его жизнь, а не с помощью рук, сживающих его горло.

— Скорее, они уже близко! — услышал он приглушенный голос Франса. Смысл сказанного им был не совсем понятен Биллу, но очень скоро он перестал об этом думать, так как его память очень быстро стала стирать все воспоминания, не сохраняя ничего старее трехсекундной давности. Глаза его покраснели от лопающихся сосудов, а лицо девочки начало скрываться за черными кругами и когда его сознание стало угасать, в поле его зрения появилось новое лицо. Это лицо было невероятно ярким и отчетливым. Оно не принадлежало человеку, потому что выглядело оно как слепок из глины на первый взгляд, и как песочные часы, если на них смотреть сверху, на второй. Правда, вместо песка Биллу казалось, что это он сам начал просачиваться в эту воронку, став совсем маленьким. Руки сжимающие его горло ослабли, а потом и вовсе отпустили его горло, но Билл этого уже не почувствовал, так как его разум полностью просочился в воронку-лицо одного из братьев Анку, и не нашел там ничего, кроме вечного мрака.

 

3

Крики, доносящиеся из дома Парвисов, вызвали не малый интерес как со стороны жителей Конвинанта, так и со стороны Анку, которые поспешили в сторону дома, без лишних разговоров и раздумий, действуя как единый слаженный механизм.

Альберт и Винс не слышали криков, так как находились все еще под крышей дома Белфаста в другом конце поселения, а потому и не узнали в них голос Билла Тейта. Но, очень скоро, взволнованные голоса людей, раздающиеся с улицы, привлекли их внимание и они поспешили выйти на улицу. Прошлой ночью все жители Конвинанта, включая и приезжих, слышали выстрелы около дома Клемментсов, но никто не поспешил выйти на улицу, по той простой причине, что Анку на тот момент не было в городе. Теперь же, чувство защищенности позволяло многим проявлять открытый интерес ко всем странностям и бедам, происходящим на территории Конвинанта.

Марк решил последовать за Альбертом и Винсом, но не потому, что его заинтересовали уличные волнения, а потому, что он почувствовал присутствие кого-то из своих Братьев. Уотер был более чем уверен, что это был Пожиратель. Солнечный Луч решила не отвлекаться на внешние факторы, решив остаться рядом с Рональдом, а Кевин предпочел составить ей компанию.

Марк вышел на улицу, без явного интереса он взглянул в сторону толпы, которая подтянулась к дому Парвисов, но при этом держала предполагаемо-безопасное расстояние, после чего свернул в противоположную сторону, направившись к арке.

В тысячи шагов от Конвинанта за высоким валуном, что возвышался над водой, его дожидался Пожиратель в человеческом обличии. Лицо колдуна в красном было похожим на лицо Джеймса Фостера, но не было его истинной копией, и Марк прекрасно знал тому причину. Все потому, что память о человеческом прошлом Пожирателя становилась все менее яркой, теряя навсегда те или иные важные воспоминания прожитой жизни. И Марк понимал, что и его воспоминания вскоре окончательно сотрутся, если ему не удастся вернуть назад свой дневник.

— Рад, что ты откликнулся на мое приглашение, — первым заговорил Пожиратель. — Я тебе говорил, что в тебе погиб писатель? Очень занимательное чтиво этот твой дневник, скажу я тебе.

— Тифом-Молчуном ты мне нравился больше, — парировал Марк.

— Приятно слышать, что я тебе хоть каким-то нравился, а то я уже решил, что у нас с тобой взаимная неприязнь была с самого первого дня нашего знакомства, — усмехнулся Пожиратель.

— Верни его назад! — потребовал Марк.

— Только на основании сделки и никак иначе.

— Почему бы тебе не поступить точно также как и другим Темным — просто ждать подходящего времени?

— Для меня всегда было важнее действие, чем ожидание. Кстати, а сам-то ты думал о том дне, когда ты вновь встретишься со своим другом и своей женой? Да, много нового узнал о Четырех Темных.

— Уверен, что они дадут о себе знать открыто только в Старом Мире. К тому времени, я кое-что придумаю. Ведь, пока не сойдет вода, самый ближний портал в Старый Мир будет оставаться затопленным.

— Ты призвал дождь, а теперь не можешь сделать так, чтобы вода ушла? — удивился Фостер.

— Я могу заставить ее уйти, причем немедленно, но это вызовет много ненужных вопросов. Кевин начнет искать причины столь быстрого схода вод и логические исключения обязательно приведут его к Четырем Темным или, что еще хуже, ко мне.

— А что это за портал? Спрашиваю исключительно ради любопытства.

— Это не важно, потому что ты с нами не пойдешь.

— Думаешь, у тебя получится с ними договориться? Не знаю как Вихрь, но Жнец одержим битвой с Океаном Надежд. Твоя женушка не позволит сбыться твоим мечтам о раскаянье и получении прощения от Него. И ты ведь не станешь отрицать, что у тебя нет шансов против Жнеца в честном бою. Так не лучше нам объединить свои силы? Двое-надвое, так сказать? — предложил Пожиратель. — Таким образом, твои шансы на победу увеличатся. Этот путь тебе придется пройти с боем, и вероятность твоей победы на сегодня мизерна.

— И ты решил, что я объединюсь с тобой и выступлю против друга и жены?

— Они были твоим другом и женой. Теперь они просто бесчувственные твари.

— Такие же, как и мы, — произнес Марк.

— Нет, мы не такие как они, — покачал головой колдун в красном. — Мы помним то, кем мы были.

— Надолго ли? Ты уже начинаешь забывать свое лицо. Я, без дневника, вскоре тоже забуду обо всем.

— О чем это ты? — переспросил собеседник Марка и принялся ощупывать ладонями свое лицо. Пальцы прошлись по большому слегка искривленному носу, по высоким скулам, впалым щекам и широкому подбородку с четкой ямочкой. — Что с моим лицом? Оно такое же, каким и было до того, как в моем теле зародилась магия.

— Как насчет твоих чувств? Ты все еще получаешь удовольствие от еды и питья? — спросил Марк, не став развивать тему внешности Фостера.

— В этом ты прав, проклятие начинает действовать на меня, и я не хочу ждать, пока оно полностью овладеет мной! — последние слова Пожиратель уже начал выкрикивать. — Мне нужно попасть к Океану Надежд! Я должен получить силу без побочных эффектов! Только и всего! Мне не нужна война с Ним!

— Верни мой дневник! — повторил свое требование Марк.

— Не раньше, чем ты примешь мое предложение.

— Я не стану убивать Солнечный Луч, чтоб ты занял ее место! И тебе не позволю!

— Этого может и не потребоваться, — Пожиратель пожал плечами. — Я могу стать просто человеком со стороны, каким был Тиф в свое время. Тебе нужно только замолвить за меня словечко перед нашим общим другом.

— Ты предлагаешь мне сделку, основанную на доверии. Почему я должен тебе верить?

— Потому что я искренен перед тобой. — В качестве доказательства, Фостер развел руки по сторонам, словно это могло говорить о его открытости. — Мой визит к Океану Надежд не приведет к Его очередному гневу. Тебе не нужно бояться Его повторного проклятия.

— В качестве моего доверия к тебе может послужить лишь возвращение моего дневника, — непреклонно повторил свое требование Марк.

— Извини, Водолей, но дневник — моя гарантия того, что ты сдержишь свое обещание.

— Я тебе ничего не обещал.

— О, Океан Надежд, как же с тобой сложно! — покачал недовольно головой Пожиратель. — Знаешь, я готов пойти на уступки и предложить вам свою помощь. Это будет мой маленький вклад в нашу скорую договоренность.

Фостер щелкнул пальцем. Находись сейчас рядом с ними человек, не наделенный никакими магическими способностями, он бы не почувствовал никаких изменений. Но Марк прекрасно понял, в чем состояло помощь Пожирателя.

— Температура будет расти дальше, а дней через пять наступит самая жаркая пора в этом году, который войдет в историю этого Мира как самый дождливый и самый жаркий за все время его существования. Но эта небольшая аномалия ни у кого не вызовет подозрений, включая и Кевина.

Несмотря на все старания Пожирателя угодить ему, Марк был уверен, что своего мнения он не изменит.

— Буду ждать хороших новостей, — произнес Пожиратель. — Надеюсь, в Старом Мире к вам присоединиться новый член команды. Хочу отметить — очень полезная единица, как для Кевина, так и для тебя.

Пожиратель исчез в огненном вихре, оставив Марка одного с мыслями о том, что проблем на пути к Океану Надежд у него только прибавилось, и решать их нужно было как можно скорее.