1

Над его головой висел амулет, которому индейцы отдавали большую значимость, чем он сам, той — на первый взгляд — безделушке, которую купили родители на его двенадцатилетие. Это паутинообразная вышивка, украшенная перьями имела определенную обязанность — ловить кошмары спящих и пропускать только добрые сны. Правда это или нет, Кевин не мог ответить наверняка, но знал, что за все время пребывания в племени сиу ему еще не снились кошмары, чего нельзя было сказать о его детстве.

Солнечный Луч вошла в его типи в тот самый момент, когда он изучал ловца снов. В руках она держала сосуд с водой и две лепешки.

— Ваш завтрак, Великий Маниту.

— Не называй меня так, — в который раз попросил он, понимая, что его слова и в этот раз окажутся не услышанными.

Стоило Кевину взять свой завтрак, как Солнечный Луч развернулась, чтобы уйти.

— Погоди, — остановил он ее. — Я хочу с тобой поговорить.

Женщина все это время смотрела в пол, и только после этих слов ее глаза робко остановились на нем. Он увидел в ее глазах что-то, что было ему знакомо самому, в те недалекие дни, когда он только попал в Молодой Мир.

— О чем?

— Ты, не знаешь, когда придет тот день, когда мне предстоит сразиться с Вендиго? — этот вопрос он задавал не единожды вождю племени, но каждый раз получал один ответ: "Битва состоится тогда, когда ты будешь к ней готов". В своем ответе Солнечный Луч оказалась совсем не оригинальной, в точности повторив слова вождя племени.

Кевин надломил кусочек лепешки и отправил ее в рот. Он не знал, из чего они готовились, но был уверен, что не из зерна или же других известных ему семян. Но на вкус они были очень даже неплохи.

— Почему вы считаете Марка Уотера злым духом? — задал он очередной свой постоянный вопрос, на который вождь всегда отвечал одинаково: "Вендиго является носителем силы, с которой не сравнится никакая магия, кроме магии Маниту, который является порождением самого Океана Надежд".

— Он тот, который принес проклятие на наши земли, — ответила Солнечный Луч, порадовав Кевина уже тем, что не ответила заученными словами. — Он зло, которое должно быть побеждено. И кому, как не Великому Маниту одолеть его?

— Почему вы решили, что именно он виновен в проклятии этих мест? — Кевин отложил в сторону недоеденную лепешку и слегка склонил голову, чтобы посмотреть в глаза женщины, которая старалась отвести от него свой взгляд.

— Он… он обладает силой, которая используется им во зло.

— Ты видела, как он использует эту силу?

— Нет, — честно призналась она. — Но это видели Яркая Молния и Западный Ветер, когда они принесли вас в наш лагерь. Вы были без сознания, а потому ваши глаза были слепы.

— Мое знакомство с Марком Уотером произошло не вчера, и я знаю его получше вашего, — не скрывая злость, произнес Нолан. — Он не мог наложить на вас проклятие, так как пришел вместе со мной из другого Мира.

Ему не хотелось бросаться такими словами, но дар правды не оставлял ему выбора. Хотя, он сомневался, что не произнес бы этих слов, если он бы имел власть над ними.

— Все мы лишь путешественники в этом Мире, — отпарировала она и слегка приклонила голову в знак почтения. Солнечный Луч выпрямилась и повернулась к нему спиной, чтобы покинуть его, но Кевин в очередной раз не позволил ей это сделать.

— Погоди. Если Яркая Молния и Западный Ветер видели силу Вендиго, то я хочу поговорить с ними.

— Яркая Молния занят обрядом в память о своем брате Дубовой Ветви, и не сможет уделить тебе внимания и, если честно, я должна к нему присоединиться. — Он подняла веки, и Кевин вновь смог увидеть ее черные грустные глаза. Что могло терзать эту женщину? — А Западный Ветер собирается в путь на "чистые" земли за водными припасами.

— Дубовая Ветвь? Да, я слышал о нем от вождя племени. Он погиб от лап медведя.

— Да, — кивнула Солнечный Луч. — Священный дух в образе медведя забрал у Яркой Молнии брата, а у меня — мужа.

 

2

Западный Ветер выводил своего коня из загона, у входа в который его ждал Белый Столб Дыма. Где-то, тремя или более типи севернее, раздавались ритуальные песнопения, звук бубна и треск костра. Обряд в честь ушедшего из жизни Дубовой Ветви только начинался. По словам Солнечного Луча приготовления к обряду должны были длиться в течение целого дня и завершиться только к закату.

— А, Кевин, рад тебя видеть, — поздоровался с ним Белый Столб Дыма, стоило тому войти в поле зрения вождя.

— Странно, что вы меня не назвали Маниту.

— Я буду к тебе обращаться так, как ты пожелаешь. А так, как дух Маниту в тебе пока дремлет, я обращаюсь к тебе через то имя, которое тебе пока более близко. — Западный Ветер вывел коня, и вождь запер за ним загон. — Надеюсь, все эти песнопения не разбудили тебя.

— Нет, они начались, когда я уже был на ногах. Солнечный Луч сказала, что это обряд посвящен памяти ее мужа.

Белый Столб Дыма сохранял тишину около минуты, после чего величественно кивнул — его подбородок (все еще волевой для такого старика как он) слегка приподнялся вверх, затем медленно опустился вниз, скрыв полностью "адамово яблоко" и вновь приподнялся.

— Дубовая Ветвь ушел рано и забрал с собой сердце Солнечного Луча. Ей сложно смериться с его смертью, даже, несмотря на то, что им и так предстоит встретиться со временем. Я надеюсь, ты почтишь нас своим присутствием на обряде.

— Безусловно, но сейчас я хотел бы отправиться с Западным Ветром за водой, если это возможно.

— Раз ты этого желаешь, я не могу тебе в этом отказать. К тому же обряд будет только в самом разгаре, когда вы вернетесь назад. К тому времени шаман созовет всех духов. — Вождь повернулся к Западному Ветру и попросил его привести еще одного коня из загона специально для Кевина.

Прежде чем исполнить поручение, Западный Ветер повернулся к Кевину и склонил перед ним голову. За спиной Западного Ветра находился колчан со стрелами, а сам лук висел на правом плече.

— Отправиться в путь в компании Великого Маниту — огромная честь для меня.

Кевину дали право выбора и он выбрал среди десятков мустангов одного из пяти, что имели черный цвет. Этот больше остальных был похож на Фаундера — коня, который прошел с ним почти весь Молодой Мир. Он скучал по нему. Впрочем, он скучал по многим, с кем он познакомился в другом Мире. По тем, кто помогал ему и был верен: Линин, Доббсы, Фернандо Белу из Диллема — все эти имена согревали ему душу.

Оседлав коня (вместо седла ему поддали коврик) Кевин направился в путь вместе с Западным Ветром в сторону зеленых просторов, по которым текли горные ручьи.

Они отдалились не так уж и далеко от лагеря племени сиу, но Кевин уже почти испил половину воды из своей фляжки — жара в этих местах была практически невыносимой. Как могли индейцы жить в этих местах столько времени? А ведь проклятию было около тридцати лет и, к примеру, тот же Западный Ветер, который выглядел не старше двадцати пяти, родился уже на проклятых землях.

Кевин взглянул в сторону молодого индейца, который величественно восседал на коне, глядя вперед и придерживая узду одной рукой. И это рука привлекла к себе его внимание своим красным оттенком кожи, полным отсутствием волосяного покрова, наполненными кровью венами, что протекали по высоким вершинам мышечных гор. Запястья и предплечья Западного Ветра украшали странные узоры татуировок — сквозь сплетения бессмысленных на первый взгляд полос, пробивались рисунки перьев, волчьей и совиной голов.

— Что означают твои татуировки? — спросил его Кевин, спустя четверть часа их пути по пустынным местностям проклятых земель. Не то, чтобы его сильно это интересовало, но за все это время Западный Ветер не произнес ни единого слова, а у Кевина к нему было несколько вопросов и надо было с чего-то начать.

— Они говорят обо мне больше, чем я могу сам рассказать о себе с помощью слов, Великий Маниту. Разве вам об этом неизвестно? — Западный Ветер оглядел Кевина с присущей его невозмутимостью, после чего медленно опустил голову и ткнул пальцем в одну из татуировок. — Голова волка обозначает то, что я один из самых лучших охотников своего племени. Сова — покровительница ночи, носительница мудрости и тайных знаний…

— Я не Маниту, — перебил его Кевин.

— Я знаю, — спокойно ответил индеец, заставив Кевина ощутить холодок, бегущий вниз по спине. — Но Белый Столб Дыма относиться к тебе с уважением, что заставляет и меня относиться к тебе с не меньшим почтением.

— А как насчет того высокого беловолосого мужчины, что был со мной? Он тоже не Вендиго?

— В этом случае я не готов дать какой-либо ответ с уверенностью.

— Почему?

Индеец приложил ладонь ко лбу, вглядываясь вдаль, в надежде увидеть первые зарождения зеленых просторов. Наверняка для каждого из представителей племени поход за водой или же вылазка на охоту были не только необходимостью для выживания, но и великим блаженством, о котором возможно даже грезят во сне. А раз так, побывали ли все индейцы сиу на не тронутых проклятием землях или же есть только ограниченный круг избранных, которым повезло участвовать в этих путешествиях за провизией для всех? Кевин предполагал, что его второе предположение было ближе к истине, но также был уверен, что даже среди тех, кто был выдвинут вождем в качестве добытчиков воды и мясо, были те, которые чаще отправлялись на зеленные луга. Западный Ветер наверняка был одним из счастливчиков в этом смысле.

— Этот человек несет на себе то же проклятие, что и наши земли.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все что я мог сказать, я уже сказал. Мне нечего больше добавить. — Западный Ветер с явной неохотой говорил о Марке Уотере.

— Ты был одним из тех, кто принес меня и моего спутника в ваш лагерь, если я не ошибаюсь?

Медленный кивок головой был ему ответом.

— И тот, кого вы называете Вендиго, проявил свои способности перед вами? Он сделал что-то, за что его можно было причислить к ряду злых духов?

— Нет, Маниту, он не обратил свою магию против нас. — В этот момент Кевин хотел уже задать очередной вопрос: "Тогда что заставляет вас относиться к нему как к Вендиго?", но Западный Ветер опередил его: — На нас всегда надеты амулеты, защищающие от злых духов и их влияния. Эти амулеты не позволили ему причинить нам вред.

— Где вы его держите?

— Ответ на данный вопрос знает только вождь племени и шаман, — ответил ему Западный Ветер, и Кевин впервые смог уличить его во лжи, за время всех заданных ему вопросов. — Придет время, и вам позволят встретиться.

— Но, если ты не считаешь меня Маниту, хотя и продолжаешь меня так называть, тогда ты не должен верить, что наша с ним битва приведет к снятию проклятия с ваших земель.

— Я верю, что со смертью Вендиго на наши земли вернется жизнь. — После короткой паузы Западный Ветер взглянул на Кевина и добавил: — Но я не уверен, что в твоих силах одолеть Его. Белый Столб Дыма верит в тебя. А я знаю одно: если у тебя не получиться взять над Ним вверх, тогда я сам вступлю с Вендиго в смертный бой.

— Я не стану с ним биться, но и не позволю тебе убить моего друга, которого ошибочно ваше племя нарекло Вендиго.

— Время всех нас рассудит, оно мудрее любого представителя человечества.

Проехав верхом еще некоторое расстояние, которое заняло у них около часа, они, наконец, ступили на земли, на которых не было и намека на песок, а ветер моментально стал более свежим и прохладным. Здесь пели птицы и шумел ветер в кронах зеленых деревьев. Кевин все же не смог удержаться и обернулся назад, чтобы посмотреть на пустыню, из которой они вышли всего пару мгновений назад и недобрые воспоминания, о которой быстро стирались прохладой и запахами зелени и полевых цветов. Кони остановились и принялись щипать траву. Ни Кевин, ни Западный Ветер не смогли отказать им в этом удовольствие.

Пока кони радовались смене природы, Западный Ветер спрыгнул на землю и, встав на одно колено, порвал несколько травинок и приблизил их к носу. Делал он это ради своей человеческой слабости или же для того, чтобы выследить некое животное, Кевин мог только догадываться, так как на его вопрос индеец промолчал, а его лицо оставалось спокойным и непроницаемым и не позволяло ничего прочесть. Бросив травинки на землю и вытерев руки о штаны, молодой охотник взобрался снова на коня.

— На каких зверей вы здесь охотитесь?

— На оленей, зайцев, птиц… По-разному. Пойдем, — он пришпорил своего коня, и Кевин последовал его примеру. — Сегодня нам не предстоит охота, а только пополнения водных запасов.

Ехать им пришлось недолго до тех мест, где их слух начал различать бурлящий звук реки, что брала свое начало в горных вершинах. Проехав мимо несколько десятков хвойных деревьев и малолиственных кустарников, они оказались на берегу реки, чьи воды быстро текли вниз, пенились и создавали водовороты. Западный Ветер всегда старался быть первым во всем, вот и сейчас, он слегка пришпорил своего коня и оказался у каменистого берега раньше Кевина. Когда Нолан остановил коня у самой кромки воды, индеец уже сбрасывал со своих плеч лук, колчан со стрелами и пустые бурдюки с водой, которые сейчас больше походили на сложенные в рулон палатки, оставив висеть за поясом только томагавк. Через спину коня были перевалены еще два больших бурдюка, которые тоже были сброшены вниз. Кевин спешился и снял со своего коня емкости для воды, сделанные из обработанной кожи оленя.

— Не заходи слишком далеко в воду, а то поток может унести тебя вниз по реке, — посоветовал ему Западный Ветер.

— Насколько вам хватает этих запасов воды? — спросил Кевин, беря один из бурдюков в руки и входя в холодную воду, предварительно сняв мокасины и закатав штаны.

— На одну неделю, — ответил ему Западный Ветер, пробуя воду на вкус, окунув несколько раз подряд ладонь в реку.

— И вода не становиться теплой из-за солнцепека?

— Нет, мы ее храним в погребах, которые мы специально вырыли для хранения воды и другой провизии.

— Где находятся эти погреба?

Западный Ветер коротко взглянул на Кевина, после чего сжал рассерженно губы. И сердился он, скорее всего, не на Нолана, а на самого себя, и Кевин знал этому причину: именно в погребе племя сиу прятало Марка Уотера. Как не старался Западный Ветер держать язык за зубами, он все же сболтнул лишнего. Вместо ответа, молодой индеец предложил ему держать бурдюк за горловину как можно крепче, так как тяжелый заполненный водой бурдюк было сложнее держать в руках, противостоя течению реки.

— Нам нужно работать быстрее, чтобы успеть к началу обряда. — Западный Ветер поднял свой заполненный бурдюк, завязал его горловину и вытащил его на берег. Взяв другую емкость для воды, он вернулся в реку.

— Солнечный Луч, она сильно переживает смерть мужа.

— Да, — кивнул индеец. — Их связь была не только телесной, но и душевной. Такой сильной любви как у них, я еще никогда не встречал. Не удивительно, что она решила провести обряд.

— В чем состоит суть обряда? — Кевин как раз входил в воду со вторым бурдюком, когда Западный Ветер, уже находясь в воде, резко выпрямился и поднял левую руку вверх, призывая к тишине. Его взгляд был устремлен в одну точку и Кевин, не раздумывая, обернулся в том же направлении.

В двадцати шагах от них, рядом с кустом с красными ягодами стоял медвежонок и настороженно обнюхивал воздух.

— Ты испугался медвежонка? — спросил Кевин. Иронизировать ему не хотелось, но это как-то само собой получилось.

— Где медвежонок, там и медведица, — ответил ему Западный Ветер, понизив голос. — Скверный характер отличает гризли от других медведей.

Спутник Кевина еще не успел закончить свое предложение, когда из-за деревьев раздался могучий рык. Медведица бежала в их сторону, и в каждый раз, когда ее могучие передние лапы опускались на землю, из ее груди вырывался хрипящий рык. Она была невероятно огромной. Таких наверное даже не встречали вездесущие операторы из "Нешнал Джеографик". Что же, Кевин мог бы гордиться встречей с таким огромным обитателем здешних лесов, если только это встреча не была столь опасной для его здоровья и жизни.

Западный Ветер взглянул с досадой на берег, на котором остались его лук и стрелы, затем выхватил из-за пояса томагавк. Нолан отошел дальше от берега и встал рядом с индейцем, который не отрывал своего взгляда от медведицы, что уже сравнялась с медвежонком и встала на задние лапы, отчего выглядела теперь еще громаднее.

— Не двигайся, — спокойно произнес Западный Ветер. Его слова практически терялись в безумном рыке лесного зверя. — Возможно, она не станет нападать, увидев, что мы не желаем зла ни ей, ни ее потомству. Ни в коем случае не беги.

Медведица продолжала стоять на задних лапах, укрывая от людей свое чадо. На ее могучей груди, покрытой рыже-коричневым мехом, виднелась уродливая полоса шрама, который она получила явно не в драке со своим сородичем. Кевин посмотрел на Западного Ветра, ожидая его действий и наставлений. Кому как не индейцу в их дуэте следовало принимать решения? Ведь он сам ранее признался, что получил татуировку волка на своем теле, потому что являлся одним из лучших охотником в своем племени. Но, по абсолютно-белому лицу индейца, Кевин сделал вывод, что тот был сильно напуган. Причину испуга, индеец вскоре объяснил:

— Дух леса. Именно он убил Дубовую Ветвь. Она так просто нас не оставит в покое.

От этих слов, по всему телу Кевин прошла дрожь, а второй поток не заставил себя долго ждать, стоило Западному Ветру громко повысить голос и замахать из стороны в сторону томагавком. Мышцы на его спине то бугрились, то растягивались, а руки ходили то по вертикали, то по горизонтали. Медведица вновь стала на все свои четыре лапы и вздернула вверх губу, а затем из ее глотки вырвался еще более истошный рык. Похоже, она даже и не думала сдаваться. Вместо этого она сделала шаг им на встречу, и теперь холодная вода реки скользила по ее длинным черным когтям.

— Кричи вместе со мной! — потребовал от Кевина Западный Ветер. — Возможно, она решит, что мы ей не по зубам и отступит!

— Пошла прочь! — прокричал Нолан и принялся махать руками, подражая молодому охотнику, только в отличие от того он был безоружен, а пустой бурдюк не мог считаться грозным оружием против свирепого зверя. У него был кинжал, который он держал в голенище сапога и купленный еще в Молодом Мире. Но к реке он прибыл обутый в мокасины — удобные, но совершенно бесполезные для хранения каких-либо вещей. — Уходи! Оставь нас в покое!

— Отходи медленно назад, как можно дальше в воду! — прокричал ему Западный Ветер. — Только не поворачивайся к ней спиной!

Кевин сделал шаг назад, продолжая кричать. Западный Ветер делал то же самое, а медведица продолжала стоять на берегу у самой кромки воды, издавая грозные рыки в их адрес. Она не шла за ними, и Кевин считал это добрым знаком. Вместо этого животное принялось исполнять естественный для нее, но по меркам человека довольно забавный танец — она раскачивалась из стороны в сторону, а ее большая косматая голова качалась как у болванчика, только по горизонтали. Они продолжали идти назад, вода поднималась все выше, а течение становилось все сильнее.

— Похоже, нам повезло, — усмехнулся Западный Ветер, опуская руки вниз. — Медведица сдалась.

— Очень рад это слыша…, — Кевин не успел договорить. Причиной этому стало течение реки и подводный камень, о который он споткнулся. Холодная речная вода тут же накрыла его с головой. Кевин успел вскрикнуть, после чего ему пришлось немедленно замолчать, так как большое количество воды заполнившей его рот, грозила попасть в дыхательные пути, а затем и в легкие. Бурдюк вырвался из рук Кевина, и его унесло течением. Пузырьки воздуха закружили перед его глазами, прежде чем их начало колоть словно иголками от холода, что заставило Кевина зажмурить веки. Все звуки сразу же стали приглушенными и далекими. Кевин поспешил встать на ноги, но сделать ему это удалось далеко не с первого раза. Ему пришлось перевернуться под водой на живот, затем согнуть ноги в коленях и выпрямиться. Как только его голова приподнялась над водой, он вытер лицо ладонями и тут же услышал крик Западного Ветра:

— Вставай! Скорее! — Слова индейца звучали вперебой с рычанием медведицы и мощными всплесками воды.

Сердце его забилось в два, а то и в три раза быстрее, стоило ему посмотреть через плечо. Огромная темно-коричневая от влаги мохнатая глыба стремительно сокращала с ним расстояние. На миг, Нолану показалось, что он снова вернулся на борт "Могучей Волны" — кругом вода, а на него мчится агрессивное существо с острыми когтями и длинными клыками. Только теперь рядом с ним не было Тифа. Пусть тот и оказался предателем, он все же был гораздо опытнее и мастеровитее его нынешнего спутника.

Под руку попался камень, и Кевин незамедлительно сжал его в ладони, а спустя секунду выпрямившись, бросил его в сторону медведя. Белый округлый камень метко угодил зверю в грудь, но это совершенно не замедлило бега животного. И все же Кевин решил не останавливаться на этом и поднял со дна еще один камень. В этот раз ему не удалось его применить, так как медведица была уже слишком близка, продолжая рычать, разбрасывая брызги вокруг себя и с ненавистью глядеть на представителя человеческой расы. Она подняла лапу, готовая уже схватить его своими когтями или же просто сломать ему позвоночник, но Кевину удалось отпрыгнуть в сторону, а течение реки и вовсе отдалила его на относительно безопасное расстояние от медведицы. Разгневанное животное приподнялась на задние лапы и всем своим весом опустилась вниз, от чего водные брызги под ней разлетелись как осколки ручной гранаты.

Кевина все дальше отдалялся от медведицы, но и от Западного Ветра. Вначале он не мог сориентироваться, и вода его уносила, чуть ли не кубарем, но вскоре ему удалось зацепиться за дно реки и вновь принять вертикальное положение.

Медведица вновь ринулась за ним, но в этот раз Западный Ветер не остался в стороне и, издав боевой клич, ринулся на зверя, держа над головой томагавк. Острие топора впилась духу леса в бок, после чего зверь издал завывающий стон, заменивший уже ставший привычным злобный рык.

Все это время медвежонок оставался на берегу и жалобно звал мать, а может наоборот — подбадривал ее на более активные действия. В эту тягостную наполненную адреналином минуту, второй вариант показался Кевину вполне даже вероятным и естественным.

В это время, его мать резко развернулась и одним взмахом руки отбросила молодого индейца в сторону, при этом разорвав его верхнюю одежду на груди. Прежде чем четыре глубокие раны на его теле успели наполниться кровью, речная вода смыла их, по той причине, что Западный Ветер не устоял на ногах и упал в воду. Медведица не остудила своего пыла и набросилась на него, опустив свои лапы ему на грудную клетку, что могло привести не только к сломанным ребрам, но и к мгновенной смерти. Из-за огромного груза Западный Ветер просто бы не смог сделать вдох. Но, даже если бы это у него получилось, то его легкие не заполнились бы воздухом, а только водой. А это значило, что без посторонней помощи у Западного Ветра не было шансов выжить. А ведь медведица пока еще не пустила свои зубы в ход.

Кевин схватил очередной камень со дна реки, которых было к счастью очень много, и кинул им в зверя. Первый камень пролетел, чуть ли не в метре от намеченной цели. Тогда он выхватил из-под воды другой камень и помчался вперед, вдобавок крича во все горло, чтобы обратить на себя внимание медведя. Его крики не возымели должного эффекта, от чего Кевин все же бросил камень в животное, который угодил в раненый бок. Медведица издала очередной крик боли, но все же продолжила выплескивать свой гнев на молодого охотника, царапая когтями его грудь.

Над водой двигались только руки несчастного, которые пытались вырвать клоки волос из шкуры медведицы или же просто оттолкнуть зверя подальше от себя. Но, если с первой задачей Западный Ветер хоть как-то справлялся, то со второй у него дела шли из рук вон плохо.

Новый бросок и камень, брошенный Кевином, угодил медведице прямо в макушку. Это, наконец, заставило ее отпустить индейца и снова обратить свою ярость на Нолана. С одной стороны это обрадовало Кевина, так как руки Западного Ветра уже практически перестали сопротивляться, но с другой стороны, он не знал, как теперь ему защитить себя от разъяренного животного, которое уже на всех порах мчалась в его сторону, поднимая высокие столбы брызг вокруг себя.

Кевин попятился назад. Сделал он это инстинктивно, хотя и понимал, что шансов на побег у него не было. Грозное рычащее существо, страшное в своей ярости быстро приближалось к нему. Мысли полностью покинули его, а мозг совершенно не хотел ему больше помогать с генерированием идей, о возможных вариантах спасения своей жизни. Хотя, даже если бы и захотел, времени для обдумывания разных путей выхода из положения у него просто не оставалось.

Медведица была уже совсем близко. Согнув слегка передние лапы, она приготовилась прыгнуть, а Кевин вытянул вперед руки, словно это могло оказаться серьезной преградой для нее.

Их глаза встретились. Столько ярости Кевину еще не доводилось видеть ранее. От владельца подобного взгляда нельзя было ждать пощады, и медведица явно не была настроена на заключения перемирия в эти мгновения. Спасти Кевина Нолана могло только чудо.

И это чудо произошло.

Мокрые волосы на морде зверя, начали быстро чернеть и обугливаться, оставляя голой серо-розовую кожу. Пламя непонятного происхождения быстро накрыло ее голову, меняя облик медведицы до неузнаваемости. Кевину даже пришла на ум ассоциация с мордой огромного добермана. Волосяной покров на голове зверя полностью сошел на нет. Невидимое пламя остановилось лишь в области шеи. Вокруг носа медведицы начали пузыриться ожоги, причиняя ее невыносимую боль. Ярость в ее глазах полностью сменилось испугом, и она встала как вкопанная на месте. На миг Кевину даже стало жалко ее. Но, жалость быстро сменилось все охватывающим вопросом: "Что произошло?!".

Медведица завыла совсем уж не по-собачьи, а компанию ей составил медвежонок, беспокойно бегущий из стороны в сторону у берега реки. После этого, наверное, не менее удивленная произошедшим, чем сам Кевин, она решила принять поражение и, развернувшись, поспешила в сторону берега, где ее ждало ее дитя. Добравшись до берега, она помчалась прочь в сторону леса. Медвежонок с трудом поспевал за ней.

Кевин проводил их взглядом до тех пор, пока их жалобные завывания полностью не утонули в пение птиц и бурление реки. Только после этого Кевин вышел из ступора и вспомнил о Западном Ветре, которого течением унесло не так далеко, благодаря коряге, что послужила барьером для его ослабленного тела.

Нолан поспешил ему на помощь, с радостью обнаружив, что тот еще живой, но в то же время Западный Ветер был полностью исполосован когтями зверя. Он с трудом вбирал воздух в грудь и откашливался кровью и водой. Одно из ребер индейца торчала из окровавленной раны, словно росток архаичного дерева, пробивающий себе путь из-под земли. Кевин схватил его под мышки и принялся тащить его на берег, стараясь не обращать внимания на крики боли индейца.

— Где она?! Где она?! — хрипел и кричал индеец, стараясь вырваться из рук Кевина.

— Она убежала, — попытался он его успокоить. — Все кончено.

— Как? — этот вопрос вырвался вместе со стоном из разодранной груди Западного Ветра.

— Я не знаю, — только и ответил Кевин.

— Ты… ты Маниту, — уже спокойно произнес Западный Ветер и прикрыл глаза. — Вождь был прав.

Вытащив раненого на берег, Кевин опустил его на землю, приложив пальцы к его сонной артерии. Индеец перестал поддавать признаков жизни, что напугало его, но слабый пульс все же успокоил его, дав ему возможность присесть рядом и отдышаться.

И все же, что произошло? Что вызвало неожиданное самовозгорание на влажном теле медведицы? Неужели это было непосредственное вмешательство Четырех Темных?

Эта мысль, заставила Кевина вскочить на ноги оглядеться по сторонам. Но, в пределах его видимости никого не оказалось. Только река, лес и горы. Только шум воды, крики хищной птицы над головой и его тяжелое дыхание.

Надо было поскорее возвращаться назад. Им удалось заполнить водой только две емкости, остальные две были унесены течением и вряд ли могли быть возвращены назад. Эти два бурдюка он прикрепил к спине коня Западного Ветра, после чего вернулся к нему самому и попытался привести его в чувства и, слава Океану Надежд, ему удалось это сделать.

— Ты должен взобраться на коня, ты меня слышишь? Я сяду сзади и буду тебя придерживать.

— Я смогу, — кивнул в ответ Западный Ветер.

— Очень надеюсь на это. Так как у тебя сломано ребро и закидывать тебя на спину коня будет сверх неразумным шагом. Но и оставлять тебя здесь одного и отправляться за помощью я тоже не могу.

— Я смогу Великий Маниту, — вновь кивнул индеец и сдержал свое слово.

Медленным шагом они направились назад в сторону проклятых земель. И этот путь оказался одним из самых сложных на памяти Кевина за последнее время.

 

3

Вернулись они в лагерь, когда солнце уже коснулось горизонта. Ритуал был в самом разгаре: гулко били барабаны и бубны, несколько десятков голосов громко выкрикивали непонятные Кевину слова и вдвое больше ног чуть ли не синхронно вытаптывали ритм на сухой поверхности земли.

Их встретили Белый Столб Дыма и еще двое мужчин племени. Они быстро сориентировались в ситуации и помогли Западному Ветру спуститься с коня, который за все время возвращения назад успел около пяти раз потерять сознание и однажды даже чуть ли не упал с коня. Кевину чудом удалось удержать его.

Западного Ветра унесли в одну из типи, а Кевин вкратце рассказал вождю племени все, что с ними произошло. Белый Столб Дыма слушал его внимательно, не перебивая. А Кевин во время рассказа не отрывал взгляда от его умных и усталых глаз, а также от его морщин, что становились гораздо глубже в пламени огромного костра, чьи языки возвышались над теми конусообразными строениями, за которыми проводился обряд.

— Это была медведица, что лишила жизни Дубовую Ветвь? — переспросил вождь сиу.

— Я не знаю, но и не исключаю такой возможности. Ее тело было изуродовано шрамом, что напоминал след от ножа или томагавка.

— И ты смог ее одолеть без оружия?

— В том, что я и Западный Ветер остались в живых, нет моей заслуги. Что-то постороннее вмешалось в наше противостояние со зверем. И я догадываюсь, что это могло быть.

— Я тоже, друг мой.

— Правда? — удивился Кевин.

— Да, это в тебе проснулся дух Великого Маниту. Думаю, очень скоро мы тебя подготовим к битве с Вендиго. Ты готов с Ним встретиться. Но, оставим все это до завтрашнего дня. Сегодня нас ждет обряд, на котором я, как вождь племени, обязан присутствовать. А ты, можешь присутствовать на нем в качестве гостя.

Белый Столб Дыма прикоснулся к Кевину и повел его с собой в сторону костра, около которого звучали песнопения. Кевин знал, в честь кого проводилась данная церемония, но он и представить не мог, насколько далеки были его предположения о цели сего обряда.

Песнопения и пляски не прекращались ни на минуту. Мужчины из племени сиу топтали под своими ногами и так твердую землю, образовывая большой круг. В центре круга возвышался костер, в который непрерывно подбрасывали сухие ветви, отчего треск огня звучал так же громко, как и церемониальные звуки ритуала. У самого костра пританцовывал шаман племени, держа высоко над головой бубен. На шамане была шкура медведя, а вместо головного убора красовалась сама голова убитого зверя. Кевин решил, что для обряда была выбрана шкура медведя неспроста.

— А где Солнечный Луч? — спросил Кевин вождя племени, когда они остановились около других жителей племени, что участвовали в обряде в качестве зрителей.

— Она в круге вместе с шаманом, ждет, пока духи предков подготовят ее к началу обряда. Ты с ней сдружился, — подметил Белый Столб Дыма.

— Она такая же, как я, — согласился с ним Нолан. — Мы оба лишись очень близких нам людей.

В этот момент плотный людской круг слегка расступился, и Кевину удалось увидеть в пламени огня сидящую на земле женщину. Она была полностью обнаженной, что слегка смутило Кевина. Ее ноги были скрещены, а руки лежали на коленях. Спину Солнечный Луч держала прямо, голова ее была приподнята, а веки прикрыты. Все ее тело было украшено узорами синего, красного и белого цвета. Волосы были заплетены в косы и украшены десятками перьев. На ее шее висел амулет. Кевину показалось, что он выглядел совсем как огромный желтый глаз.

Вереница плещущих людей вновь замкнулась в круг, и Кевин потерял женщину из виду. Но уже спустя пару минут, когда стук барабана и крики танцующих достигли наивысшего звукового пика, все резко стихло, и толпа разом замерла на месте. Треск костра остался единственным источником звука на многие расстояния. Несколько десятков глаз непрерывно наблюдали за происходящим.

— Я не понимаю смысл происходящего, — признался Кевин.

— Обряд заключается в том, чтобы созвать духов. Звук песнопений барабанов и бубна привлекает их внимание, так же как и запах крови привлекает хищных животных. Амулет на груди Солнечного Луча играет роль ловушки, в которую попадет дух. Эти духи не принадлежат Земле Мертвых, а потому, попав туда, они постараются вернуться назад в свою естественную среду обитания. Таким образом, амулет укажет путь Солнечному Лучу назад, а также поможет ее разуму не поддаться забвению.

— Другими словами, весь этот обряд предназначен для того, чтобы переправить ее на Земли Мертвых?

— Да, — кивнул Белый Столб Дыма.

Легкий ветерок колыхнул седые волосы вождя и он умолк, хотя до этого уже хотел открыть рот для того, чтоб продолжить разговор. Вскоре ветерок коснулся и затылка Кевина. Он был прохладным и словно наэлектризованным, от чего его волосы слега приподнялись. В засушливом климате местных просторов эти ветерки выглядели чем-то чуждым и неожиданным.

— Духи, — одними губами произнес Белый Столб Дыма и приложил свой палец ко рту.

Кевин Нолан приподнял голову и увидел в небе белесые полосы, словно блестящие паутинки, парящие в воздухе. Они сплетались между собой, опускаясь вниз и взлетая вверх, становясь все отчетливее или же наоборот — исчезая в ночном небе, чтобы спустя какое-то мгновение появиться вновь. Духов становилось больше, пусть даже и некоторые, словно почувствовав опасность, поспешили умчаться подальше от костра и скопления людей. Те же, кто были посмелее, заплясали над головами шамана и Солнечного Луча, двигаясь по спирали, образуя серебристую воронку. Кевин непрерывно переводил свой взгляд с духов на женщину и обратно, пока не остановился на одной точке — на амулете. Когда кончик спирали дотронулся до золотистого глаза на груди Солнечного Луча, все духи разом исчезли, словно свет, погасший при одном хлопке в ладоши.

Кевин решил, что обряд не увенчался успехом, но веселые крики и возобновившиеся пляски подсказали ему, что его предположения оказались неверными, впрочем, уже не в первый раз.

— Дух попал в ловушку, — со сдержанной радостью изрек Белый Столб Дыма. — Обряд скоро подойдет к концу, и Солнечный Луч сможет отправиться на Земли Мертвых на поиски Дубовой Ветви.

— Вы проводите данный ритуал в каждом случае гибели кого-то из вашего племени?

— Нет, на моей памяти таких ритуалов было не больше пяти.

— От чего так мало?

— Потому что они редко увенчиваются успехом.

— И сколько из тех пяти ритуалов закончились возвращением на Землю Живых умершего и того, кто отправился за ним на Земли Мертвых?

— Ни один, — ответил ему вождь с явной грустью, прозвучавшей в голосе. — Обряд это только первый шаг во всем этом действие, при этом не самый сложный. Сложнее всего переплыть Стикс, не прибегая к помощи Харона. Эта Река опаснее любой самой глубокой и бурной реки. Только переплыв Стикс, отправившийся по собственному желанию на Земли Мертвых, может отыскать там близкого ему человека и вернуться с ним обратно в мир живых, так же вплавь.

— А что если ей не удастся переплыть Стикс самостоятельно? — спросил Кевин, понимая, что именно здесь заключается главная опасность данного путешествия.

— Тогда она попадет на другие земли — Земли Безумия. А уж оттуда нет спасения никому. Ни один амулет не сможет вернуть ее назад или же хотя бы напомнить ей — кто она такая. На Землях Безумия ей не суждено будет увидеть Дубовую Ветвь никогда. А если и удастся, то это будет не он, а нечто иное.

— Откуда вам все это известно?

— Духи предков часто говорят с нами и предостерегают нас о принятии неправильных решений.

— А духи не предостерегали вас о проведении данного обряда? — возмутился Нолан, понимая, что волнение за жизнь Солнечного Луча готова захлестнуть его.

— Предостерегали, — признался вождь. — Мы много говорили с ней на эту тему, пытались разубедить, но никакие доводы не помогали. Нам удалось выиграть только три месяца, после чего нам пришлось смириться с ее выбором.

Крики умолкли. Кевин снова повернулся в сторону обнаженной женщины и шамана. Последний, опустив на землю бубен, потянулся к складкам своей ритуальной одежды, сразу после этого в его руках сверкнул в пламени огня длинный острый нож. Кевин предполагал, каким образом Солнечный Луч сможет попасть к берегам Стикса, но только сейчас смог осознать всю значимость и необратимость этого момента. Девушка должна была погибнуть прямо у него на глазах. А все ради спасения любимого человека. Каковы были ее шансы на возвращения назад в Мир Живых? По словам вождя племени сиу, они были невелики, если не сказать — ничтожны. Нет, он не мог оставаться в стороне и смотреть на то, как молодая женщина будет лишена жизни ради призрачной надежды о спасении своего возлюбленного. Они были очень похожи и преследовали одну цель, только пути у них были разные: его долгий, но вполне осуществимый, а ее — пусть короткий, но совершенно неопределенный.

Шаман уже поднял кинжал над головой, целясь в область шеи Солнечного Луча, когда Кевин сделал шаг вперед и прокричал:

— Стойте! — Все повернули свои лица в его сторону. Даже Солнечный Луч приподняла голову и уставилась на него с явным непониманием и даже с укором. — Вы должны остановить обряд немедленно!

Шаман убрал кинжал и, опустившись на колени, поклонился Кевину.

— О, Великий Маниту, ваше желание — закон для меня. — Следуя его примеру, все остальные жители племени сиу встали на колени и поклонились ему, прилипнув грудью к горячей земле. На ногах кроме Кевина оставался только вождь племени Белый Столб Дыма, а вскоре к ним присоединилась и Солнечный Луч. Казалось, она совершено не испытывала смущение за свою наготу, а вот непонимание и даже досаду Нолан легко мог прочесть в ее черных глазах, в которых отражался блеск пламени огня.

— Но почему, Маниту? Зачем вы остановили обряд?

— Я не Маниту! — И хотя Кевин был сыт по горло этими словами, он все же повторил их. — Мое имя Кевин Нолан и я пришел к вам из Молодого Мира, а сам я родом из совсем иных Миров, которые не имеют ничего общего с Ближними Мирами. Я не знаю, известно ли вам что-либо об иных…

— Ты Пришелец? — удивленные нотки в голосе вождя заставили его обернуться. Белый Столб Дыма глядел на него с благоговеньем. Такого выражения он не видел на лице вождя даже в первые минуты их знакомства, когда тот с уверенностью в голосе назвал его "Маниту". — Ты способен на перемещение между Ближними Мирами?

— Да, — ответил Кевин. — И я держу свой путь к Океану Надежд. Он вернет меня к моей жене и дочери. А тебе, Солнечный Луч, Он вернет мужа, если ты пойдешь со мной. Путь долгий, но он более надежен, чем попытка переплыть Стикс.

Жители племени до этого уткнувшиеся лицами в землю начали понемногу приподнимать головы и с новым интересом глядеть на Кевина Нолана. Смотрела на него и Солнечный Луч, но ее лицо оставалось невозмутимым и только в глазах — в ее красивых раскосых глазах — начала проявляться дрожащая пелена. На ее смуглом худосочном теле играли тени, подчеркивая каждую округлость и выемку на нем. Она простояла перед ним около двух минут молчаливо и неподвижно, после чего ее губ коснулась грустная улыбка, а из глаз потекли слезы.