При следующей их встрече, Михаил пришел не один. Дима, увидев его сидящим на их скамейке рядом с незнакомой женщиной, почувствовал схожее чувство с ревностью. Удивительно, но Дима сам не ожидал, что так привяжется к этому молодому религиозному человеку. Он был уверен, что в последние дни Михаил приходил в приютский парк исключительно для того, чтобы провести время с ним и поговорить по душам. А тут, Дима застает его с кем-то другим.
С другой стороны, его собеседница явно была слишком взрослой для воспитанницы приюта (по крайней мере, в настоящем времени), но и как работница учреждения она не была ему знакома. Преодолевая неловкость, Дима все же решил подойти к лавке. Первой на него обратила внимание женщина, которая и подсказала Михаилу, что они уже не одни.
— О, Димка. А мы как раз тебя ждем! — воскликнул неофит, вставая с лавки. Женщина последовала его примеру, отложив в сторону небольшую коробочку, спрятанную в полиэтиленовый кулек.
— Ждете? — недоверчиво переспросил Дима.
— Конечно! А кого еще мы можем ждать?
«Мы»? С каких пор их мужской дуэт стал трио? Видимо, Дима пропустил ту встречу, где они обсуждали данный момент.
— Познакомься, это — Лариса.
Женщина подошла ближе и протянула свою руку с ухоженным маникюром.
— Здравствуй, Дмитрий. Мне Михаил о тебе много рассказывал. И я захотела с тобой познакомиться.
Дима пожал руку женщины, хотя сделал это с неохотой. И скорее не потому, что женщина ему была неприятна, а потому, что из-за волнения его ладони вспотели.
— Как прошел твой сегодняшний день? — спросил Михаил сразу, как только они присели на лавку. Дима сел с краю, хотя у него была возможность сесть посередине.
— Нормально, — бесцветным тоном ответил он. — Получил «пятерку» по математике.
— Молодец!
— Ты очень умный мальчик, — добавила Лариса. — Я в твои годы мечтала о высоких оценках по математике. Всегда подходила ответственно ко всем предметам в школе, но большую часть математических задач так и не смогла осилить.
— А вот я был сорванцом, — сообщил Михаил. — Не хотел учиться и часто срывал уроки. Большинство нынешних учителей приюта учили в свое время и меня. Они до сих пор не понимают, как я — озорник и драчун, решил остепениться и прийти к вере.
— Я очень рада, что мы познакомились с тобой, когда ты стал другим. — Лариса улыбнулась Михаилу, он улыбнулся ей в ответ, после чего они соприкоснулись руками. Дима заметил их движения. Теперь ему стало ясно: эти двое были парой. И почему он сразу не догадался? Хотя, нет — догадался. Просто не хотел верить в это. Боялся, что если у Михаила будет «дама сердца», тогда их встречи в парке станут реже. Почему он так решил? Без понятия. Наверняка Лариса присутствовала в жизни Михаила задолго до их знакомства.
Обменявшись еще парочкой ничего не значащих вопросов и ответов, Михаил и Лариса собрались уходить.
— Держи, это тебе, — сказала женщина, протягивая Диме кулек. — Обещай, что поделишься с друзьями.
— Обещаю.
Кулек был теплым, и от него приятно пахло выпечкой. Лариса тут же прибавила с десяток балов в глазах мальчишки. Михаил похлопал Диму по плечу, после чего они попрощались.
Дима прижал к груди подарок и поспешил скорее в свою комнату. Войдя в приют, он постарался подняться на второй этаж незамеченным ни персоналом учреждения, ни старшеклассниками. И те, и другие наверняка отобрали бы у него пакет. Взрослые — потому, что еду нельзя было проносить на второй этаж. Подростки — чтобы сами оприходовать его содержимое.
Ему удалось пройти незамеченным на второй этаж. А уже на месте, как он и обещал, поделился гостинцами со всеми, с кем делил комнату. Внутри пакета оказались пирожки. С картошкой и творогом.
— Мммм! Никогда не ел ничего более вкусного! — простонал от удовольствия Стас, уплетая пирожок. — Моя воля — я бы ел только такую еду, с утра до вечера.
— Откуда это у тебя? — поинтересовался Петя, тоже наслаждаясь вкусом выпечки.
— Лариса подарила.
— Какая такая Лариса?
— Девушка Михаила.
— Да ладно! А я-то думал, что он дал обет безбрачия!
— А я думал, что от общения с ним нет никакой пользы. Надеюсь, у вас запланирована встреча и назавтра, — сказал Стас с набитым ртом, из которого разлетелись в разные стороны крошки.
— Стоит открыть форточку и проветрить помещение. Иначе кто-то сможет уловить запах еды, — дал дельный совет Гена, который только надкусил свой пирожок. Выглядел он слегка бледновато и, как никогда был задумчив и молчалив.
Съев все пирожки и открыв форточку, мальчишки — сытые и довольные — улеглись в постели и принялись фантазировать о том, кто кем станет, когда вырастет. В эту игру они играли не в первый раз, а потому Дима быстро потерял к ней интерес. Было гораздо приятнее сконцентрироваться на хрупких только зарождающихся чувствах в груди: тепла, спокойствия и уюта. Они пришли к нему вместе со съеденной едой и напрямую относились к Михаилу и Ларисе.
* * *
Утром следующего дня, когда все остальные отправились на уроки, Диму вызвали в кабинет заведующей. Первое, что ему пришло на ум: кто-то его сдал! Наверняка это был тот, кому не досталось пирожков. Радовало, что этот «кто-то» был не из его комнаты, так как с ними он поделился. Выходит, был кто-то еще, кто прознал про выпечку Ларисы и наябедничал Тамаре Григорьевне.
Он постучал в дверь и только после громкого «Войдите!», повернул ручку.
В кабинете, напротив заведующей, сидели Михаил и Лариса. Его опасения оправдались. Их кто-то сдал. Он-то думал, что наказание последует только для него, а оказалось гораздо хуже — этих двоих тоже отчитают за безобидный добрый поступок. Дима решил взять полностью вину на себя.
— Тамара Григорьевна, не ругайте их, пожалуйста.
— Не ругать? — искренне удивилась заведующая. — Да я их благодарить должна! Очень скоро они избавят тебя от нас и нас от тебя!
Дима совершенно не понял, что она хотела этим сказать, а потому продолжил:
— Это только моя вина! Я готов понести наказание!
— И что же ты сделал?! — уже посуровела Тамара Григорьевна, крепко сжав ручку между пальцами, отчего те даже побелели.
«Как, что я сделал? Разве вы не знаете?»
Судя по выражению лица, заведующая и вправду ничего не знала. А это значило, что Михаил и Лариса были здесь совсем по другому поводу. А он чуть было не проболтался!
— Я…
— Ну?!
— Я не сделал домашнее задание по русскому языку, — выпалил он первое, что ему пришло в голову.
— Теперь это не моя забота, а этих двоих. — Кивок в сторону неофита и его девушки. — Вы уверены, что он именно тот, кто вам нужен? Может, подыщите более ответственного ребенка? И лучше всего — девочку. Они покладистей, да и помощницы из них лучше. Не то, что от этих проказников.
— Мы уверены! — настоял на своем Михаил, после чего повернул голову и улыбнулся Диме.
— Ну, смотрите. — Тамара Григорьевна постучала ручкой по столу, после чего добавила: — Дети — это не игрушка бля взрослых. Их не выбросишь в помойку, когда устанешь от них. Можно, конечно, вернуть обратно в приют, но тогда вы нанесете им сильную психологическую травму.
Дима начал понимать, что собственно происходило перед ним и почему его вызвали в кабинет. Понимал, но боялся верить. С одной стороны, он был не готов к усыновлению. С другой — он был рад, что будет жить не с незнакомыми ему людьми, а со своим другом Михаилом и его девушкой (а может, женой) Ларисой, которая вкусно готовила.
— Не беспокойтесь, этого не произойдет, — произнесла Лариса и тоже одарила Диму своей улыбкой. — Мы вчера хорошо все обдумали с Мишей и решили, что хотим этого больше всего на свете.
— Ну, а ты, Степин, что скажешь?! — как всегда громко задала вопрос заведующая приютом. — Готов стать членом новой семьи?
Для Димы это оказался сложный вопрос. Вначале он решил, что положительным ответом предаст память об умерших родителях. Затем пришел к выводу, что родители не хотели бы для него дальнейшего проживания в приюте. Потом, его вновь посетили мысли о предательстве, на этот раз по отношению к друзьям из приюта — они ведь останутся здесь и, возможно, никогда не найдут себе новых семей. Под конец, Дима задался вопросом: а чего он хочет сам? Может, стоило подумать в первую очередь о себе, а не об окружающих?
— Да, — кивнул он и сразу же понял, что именно такой ответ был единственно правильным. — Я хочу стать частью семью Михаила и Ларисы.
Молодые родители заликовали и крепко обнялись.
* * *
Как оказалось, самым сложным было не ответить утвердительно на вопрос заведующей, а рассказать обо всем своим друзьям. Он тянул до вечера. Была даже мысль рассказать все в самый последний день, ведь до самого усыновления, должны были быть соблюдены все формальности. А это могло занять не одну неделю, несмотря даже на то, что Михаил и Лариса уже давно подготовили все нужные документы, но все никак не могли остановить свой выбор на определенном ребенке.
Когда он озвучил новость, первым его поздравил Петька. Он подошел к Диме и крепко обнял.
— Я рад за тебя. Очень! Мы знакомы уже сколько?…
— Почти месяц.
— А мне кажется, что я знаком с тобой с самого раннего детства. Я буду скучать.
— Я тоже, Петь.
Затем подошел Стас и тоже обнял.
— Мне будет не хватать тебя. Не так сильно, как Ларисиных пирожков, но все же…
Они засмеялись и отстранились друг от друга.
Последним поднялся с края постели Гена. По его лицу нельзя было определить: рад он был за Диму или же нет. Он протянул руку и Степин пожал ее.
— Когда ты переберешься к ним?
— Пока не знаю. Но точно не завтра. Они все документы давно уже подготовили, да только долго не могли остановить свой выбор на ком-то определенном.
— Счастливчик, значит. — Наконец, губ Генки коснулась улыбка. Недобрая такая улыбка. Она была не угрожающей, скорее — плохо скрывающей зависть.
— Желаю удачи. Это хорошо, что тебя не коснулось проклятие вызванного нами духа.
Такого Дима не ожидал услышать.
— Ты о чем?
— Не важно. Это тебя уже не касается.
Только сейчас Дима обратил внимание, что Гена перестал выглядеть обычным мальчишкой — таким как все. Теперь он больше походил на старика, повидавшего за долгую жизнь много боли и разочарования. А каждое пройденное им испытание оставила в его душе отпечаток.
Гена резко отвернулся и присел обратно на край кровати. Видимо испугавшись, что Степин сможет прочесть в его глазах всю правду. Правду о чем? Неужели он получил результаты от врача, и они были не обнадеживающими? Ему хотелось задать напрямую данный вопрос, но Дима так и не решился. Впрочем, как и остальные мальчишки.