– Быстро же вы добрались, Чарли!

Гостя всем представили и быстро увлекли освежиться в Изумрудную гостиную. Теперь он сидел с Саймоном в кабинете. Саймон знал, что наверху Джейн раздает сумасбродные указания о том, как готовить комнату для гостя, стараясь ублажить чувствительного Бруммажа, надменного слугу Чарльза. Этот человек с очень важным видом спустился с большого, нагруженного вещами фургона, который въехал вслед за фаэтоном.

– Я ждал тебя только через неделю, – продолжил Саймон.

– М-м-м… – ответил Чарльз, оглядывая комнату сквозь монокль. – Твое письмо пришло, как раз когда я собирался в гости v одной из моих сестер в Шропшир. Обещал приехать на крестины ее младшенькой. Поэтому я уже был готов ехать и, так сказать, поднял паруса. Послал Гортензии свои извинения, и вот я здесь. В конце концов, всего два дня пути. Должен сказать, старина, ваша подопечная живет роскошно. – Он тихонько присвистнул. – Изумительный экземпляр. Удивляюсь, как ее до сих пор не захватили. Местные молодые люди, наверное, ничего не смыслят в женской красоте.

– О, ее достаточно горячо упрашивали, но она сдержанна, а вокруг много подходящих кандидатур. Она не бывала в Лондоне – некому вывезти ее на сезон. – Саймон прервался, чтобы поведать историю о легкомысленной Милисент и ее баронете. – Я полагаю, мне придется оставить Уинифред на попечение кого-нибудь из моих родственниц, но поскольку мое искреннее желание – подыскать ей подходящего мужа, то я и послал за вами. Я вас ни к чему не принуждаю, – успокаивающе сказал Саймон, – но думаю, что если вы не против, то я вас представлю, а дальше пусть события развиваются своим чередом.

Чарли заерзал в кресле.

– Ну, хватит об этом. На меня все родственники наседают с тех пор, как умерла Маргарет. Царствие ей небесное, – добавил он, подняв глаза к потолку. – Особенно моя сестра, та самая, которая намедни родила, – она мне уйму вариантов предоставила, один хуже другого. В конце концов… – Он внезапно замолчал и через мгновение тяжело вздохнул.

– Ну, тогда лучше Уинифред вам не найти, – с жаром сказал Саймон. – Она будет украшением вашего дома, не говоря уже о том, что нарожает полный дом детишек.

К удивлению Саймона, Чарльз только еще раз тяжело вздохнул.

– Да, это точно, – протянул он, выпрямился, и в его голосе послышались нотки заинтересованности: – А вторая девушка, кто она?

– Джейн? – спросил Саймон, неприятно удивившись. – Это кузина Уинифред, Джейн Бург. Она здесь в качестве дуэньи Уинифред.

– Довольно молода для дуэньи, не правда ли?

– Да, видимо, рядом больше никого не оказалось. Я написал своей тетушке, чтобы она временно заняла это место.

– А… Что, бедная родственница? Я про девицу Бург.

Саймону совсем не понравился тон графа. Он хорошо знал склонность некоторых так называемых джентльменов строить куры женщинам определенного сорта. Достаточно благородным и привлекательным, и без докучающих родственников мужского пола, способных испортить удовольствие.

– Небогатая, но вряд ли бедная, как мне кажется. – И резко добавил: – Это уважаемая девушка, Чарльз, и здесь она под моей защитой.

– Конечно, Саймон! – торопливо сказал Чатэльз – Нет нужды кипятиться.

Конечно, нет, подумал Саймон. Чарли был не из тех, кто будет искать благосклонности лесной феи, да еще когда в доме находится ослепительно красивая богиня.

– А что имела в виду мисс Тимбуртон, мгновение спустя спросил Чарльз, – когда заявила, что у меня крепкая основа? Должен сказать…

Губы Саймона дернулись.

– Да нет, она имела в виду Основу из «Сна в летнюю ночь». Уинифред у нас без ума от театра и мечтает поставить дома спектакль. Она сказала, что вы будете прекрасным Основой

– О! – воскликнул Чарльз. – Вы меня успокоили. А то я уже подумал, что она из этаких современных женщин, которые в восторге, когда им удается кого-нибудь позлить. Основа, надо же! – продолжил он после не которого раздумья. – В прошлом году на Прощании с летом в Бедфордшире, усадьбе герцога Капшэма, я участвовал в нескольких домашних постановках. Одно из творений герцогини. Не понравилось. Дураком себя чувствовал.

– Ну, у вас, как у Основы, лицо будет скрыто под маской большую часть спектакля, так что об этом вам нечего беспокоиться, – неуверенно сказал Саймон.

– Так вот, – произнес Чарльз. – Герцогиня выбрала для постановки «Любовь за любовь» Конгрева, кажется, и я могу доложить, что меня очень хвалили за то, как я сыграл Тэттла. М-м-м… да… – Его взгляд прояснился. – Я думаю, мне понравится играть Шекспира.

– Уинифред будет довольна, – заверил его Саймон.

Это оказалось сущей правдой. На следующее утро на репетиции Уинифред начала первую сцену с Основой, и хотя сначала и были некоторые прения, когда Чарльз узнал, что маска, под которой должно скрываться его лицо, – ослиная, Уинифред удалось быстро успокоить его раненое amour propre.

Герарду и Гарри, похоже, нравились их роли Миляги и Дудки. Маркус был вынужден временно принять роли Пигвы и Заморыша, и теперь компания шутов была в сборе, за исключением Рыла, о котором Уинифред пообещала позаботиться позднее.

Как и следовало ожидать, поскольку в постановке участвовало несколько джентльменов и красивая молодая женщина, то очень скоро поднялся шум. Перед самым ленчем, вернувшись после очередного нескончаемого разговора с Минстером, Саймон большими шагами вошел в Малиновую гостиную и увидел, что Чарльз, Герард и Гарри стоят на сцене, энергично жестикулируя, а Маркус сидит рядом с Уинифред, и их головы вместе склонились над пьесой.

– Нет, нет, Уинифред! – говорил Маркус. Он снял пиджак, шейный платок и закатал рукава, отвратительнейшим образом, на взгляд Саймона, создавая обстановку случайной интимности. Саймон увидел, как молодой человек, ведя пальцем по строчкам, положил руку на ладонь Уинифред. – Видите, здесь написано, что все шуты входят вместе. Нельзя, чтобы Основа выходил на сцену слева и прошел весь путь до стола за несколько секунд. Ему придется выйти сзади вместе со всеми, как здесь написано.

– Да, – ответила Уинифред, и ее лицо вспыхнуло решимостью, – но если он так сделает, то пройдет как раз перед Дудкой, который будет в это время говорить.

Саймон в раздражении посмотрел на Чарльза, который с энтузиазмом оспаривал герардовское видение роли Дудки, не обращая внимания на женщину, за которой, как ожидалось, он должен был ухаживать.

– О Господи, вы не могли бы чуть потише? – громко воззвал Саймон, подойдя к сообщникам. – Шум такой, как будто здесь происходит публичная казнь.

Маркус поднялся поприветствовать Саймона, нисколько не раскаиваясь.

– Простите, старина. Мы тут размышляем, вы же знаете.

– Не лучше ли будет вам поразмышлять в одиночестве? – огрызнулся Саймон. – Разве вам не надо учить свою роль? – Он глубоко вздохнул, взял себя в руки и повернулся к Уинифред: – Может быть, вы сейчас распустите труппу, чтобы мы могли подготовиться к ленчу? А потом, как мне кажется, вам стоит отрепетировать сцену Титании и Основы.

– Замечательная идея, милорд! – ответила Уинифред. – Это сцена имеет первостепенное значение для сюжета… О Боже! – вскрикнула она, подняв руку. – Я не могу. – Ее улыбка осталась неизменной. – Я обещала Джейн поехать сегодня кататься верхом с лордом Стедфордом. Она сказала, что милорд выразил желание посмотреть окрестности.

«Так, и что же еще задумала эта несносная девчонка», – раздраженно подумал Саймон.

– Какая превосходная идея, – сказал он, – но я боюсь, что это невозможно. Если вы помните, – твердо продолжал он, едва Уинифред с ослиным упрямством попыталась раскрыть рот, – вы якобы больны и находитесь в постели с гнойной ангиной. Мы не можем позволить, чтобы вы скакали по окрестностям, олицетворяя собой само здоровье.

– Что там насчет здоровья Уинифред? – Саймон повернулся, услышав голос Джейн. Она стояла в дверях гостиной, и ее лицо выражало недоумение.

Саймон с некоторым удовольствием повторил, и с неменьшим удовольствием заметил, как ее тонкое личико нахмурилось.

– Глупости, – резко сказала она, – к нам никто не собирается…

– Нельзя отрицать такой возможности, – перебил ее Саймон. – Позвольте вам напомнить, – продолжил он, когда глаза Джейн рассержено сверкнули, – что подобные меры стали необходимы исключительно благодаря вашей двуличности.

Рот Джейн закрылся, и Маркус, которому Уинифред рассказала о неудавшемся маскараде Джейн, фыркнул. Остальные же из присутствующих, пребывавшие в неведении о событиях, предшествовавших этому выяснению отношений, потребовали прояснить ситуацию.

– Как! – воскликнул Герард, выслушав объяснения несколько сконфуженной Джейн. – И у тебя хватило наглости отчитывать меня за мои маленькие проделки в Оксфорде?

– Это были не проделки, – холодно возразила Джейн. – А с нашей стороны это была просто маленькая хитрость, притом необходимая.

– Конечно, – вмешался Гарри. Под взглядом Саймона он покраснел, но продолжал говорить: – Не могла же она оставить мисс Тимбуртон в трудную минуту, верно?

– Господи, конечно, нет, – сказал Чарльз, одобрительно кивая. – Хотя, должен заметить, мисс Бург, я не могу представить вас иначе как той обаятельной особой, которой вы являетесь.

Саймон перевел взгляд на друга, но тот не обратил на это внимания. Вместо этого он пододвинулся к Джейн и, нагнувшись, стал рассматривать ее ресницы.

– Они великолепно отрастают.

Джейн торопливо отступила.

– Ну, хорошо, – начала она. – Раз уж прогулка по окрестностям отменяется, Уинифред, почему бы тебе не показать сегодня лорду Стедфорду римские развалины?

– Римские развалины? – безучастно спросил Маркус.

– Да, да, – ответила Джейн. – Их обнаружили около десяти лет назад здесь, в имении, сразу за рощей.

– Бедняжки, – вставила Уинифред. – Да кто захочет плестись по полуденной жаре, просто чтобы поглядеть на несколько старых камней?

– Чепуха, – возразила Джейн, отступая, но не сдаваясь. – Развалины весьма обширны. Мы решили, что это, должно быть, была вилла. Я уверена, лорду Стедфорду они бесспорно понравятся.

Не успел Маркус ответить, как Саймон, мысленно пожелав мисс Бург оказаться в нижнем круге ада, заговорил вновь:

– Тогда почему бы нам не устроить из этого пикник? Мы возьмем с собой прохладительные напитки, леди, если желают, могут порисовать.

– Великолепно, – подхватила Уинифред, мило улыбнувшись. – Мы можем взять фаэтон лорда Уи и еще двуколку Гарри, а остальные джентльмены могут сопровождать нас верхом.

Предложение всем пришлось по вкусу, и Уинифред стала давать Герарду и Гарри указания, как расставлять стулья и столики, которые должны были изображать скалы, на фоне которых разыгрывается сцена между Основой и Титанией.

Джейн открыла рот, чтобы еще что-то добавить, но Саймон отвел ее в сторону.

– Мне показалось, – прошипел он, – будто вы говорили, что хотите выдать Уинифред замуж.

– Да, хочу. И, пожалуйста, прекратите удерживать меня подобным образом. Вы мне синяк оставите. О чем вы говорите? – продолжила она, когда Саймон отпустил ее, пробормотав извинения, но только для того, чтобы ухватить вновь, вывести из Малиновой гостиной и втащить в свой кабинет, на несколько дверей дальше по коридору. Там он усадил Джейн в кожаное кресло и встал, нависнув над ней.

– Почему вы постоянно навязываете Уинифред общество Марка, в то время, как я стараюсь заинтересовать ее Чарльзом?

– Чарльзом? – с некоторым удивлением спросила Джейн. – Вы имеете в виду графа?

– Нет! – зарычал Саймон. – Чарльза Первого, короля Англии! Графа, конечно.

Джейн, порозовев, посмотрела на него с тревогой. Ее единственная беседа с Чарльзом состоялась предыдущим вечером, когда она на несколько минут раньше остальных спустилась в Золотую гостиную, чтобы встретиться с семьей и гостями за обедом. В комнате был только граф, и он ответил на ее учтивое приветствие тем, что стал подбираться к ней, пока не оказался совсем рядом.

– Какая удача, – сказал он, бросая на нее плотоядные взгляды, – что нам выпала эта маленькая возможность познакомиться получше.

Джейн отступала, он следовал за ней, шаг за шагом.

– На самом деле, я не думаю… – возмущенно сказала Джейн, но граф продолжал, как будто она ничего не произнесла.

– Я действительно очень хочу играть с вами в спектакле мисс Тимбуртон.

– Но у нас есть только одна общая сцена, и то очень короткая, – выпалила она, – поэтому время, проведенное вместе, не будет иметь никакого значения.

Она почувствовала, что смогла выразить голосом свое нежелание близкого знакомства, но, к ее неприятному удивлению, мужчина придвинулся еще ближе, накручивая один из ее локонов на палец. Снова отступив назад, Джейн почувствовала, что прижата спиной к диванному столику.

Она отдернула голову от его навязчивых пальцев, и Чарльз достал лорнет, и стал разглядывать ее с оскорбительной фамильярностью.

– А еще, – его дыхание на ее щеке было горячим, и Джейн показалось, что она сейчас задохнется от запаха бренди и непреодолимого запаха одеколона, щедро разбрызганного по его телу. – А еще я очень хотел увидеть ваше… э-э… выступление. Редко когда увидишь, чтобы Пэка играл кто-либо, столь щедро наделенный… – тут он позволил своему плотоядному взгляду опуститься на ее грудь, скромно прикрытую муслиновым платьем с высоким воротником, – …талантом.

– Право же, милорд, – с трудом дыша, прошептала Джейн, – вы уже перешли грань приличия. – Она прижала ладони к груди мужчины, готовясь оттолкнуть, но сцена была прервана шумным появлением Герарда и Гарри, которые были поглощены очередной дружеской перебранкой. Чарльз отступил назад, но сперва его рука скользнула по бедру Джейн, похотливо распластавшись по нему. Не успела девушка четко осознать, что происходит, как тот сомкнул пальцы, легко стиснув ей ягодицу, и убрал руку.

Джейн быстро подбежала к Герарду, но, пересекая комнату, поняла, что, сообщив брату о вероломстве графа, она вызовет крайне нежелательную сцену. Герард, по ее предположениям, будет вынужден вызвать графа на дуэль, или ударит его хлыстом, или совершит какой-нибудь другой, не менее губительный поступок. Поэтому, добежав до Герарда, она просто протянула руки, приветствуя брата.

– Вы, наверное, проголодались, – сказала она, и если голос ее и прозвучал немного слабее обычного, этого никто не заметил. Вскоре появились и остальные, и Джейн, возмущенно посовещавшись сама с собой и постановив больше не оказываться с графом наедине, решила выбросить это происшествие из головы.

Теперь же, вспомнив неприятный эпизод, она посмотрела на Саймона из глубины кресла. На какое-то мгновение Джейн задумалась о том, какой была бы ее реакция, если бы Саймон позволил себе такие вольности, но тут же, прогнав непонятный трепет, вызванный мыслями о подобной ситуации, укорила себя за нелепые фантазии. Лорд Саймон определенно был не из этой презренной породы. Он – образец высоконравственного мужчины, подумала она с легким сожалением.

Нет, право же. Хотя граф Уи гораздо более подходящая партия, чем виконт Стедфорд, но брак Уинифред с развратным лордом немыслим. Джейн думала не только об Уинифред, но и о Пейшенс и Джессике, которые, по ее плану, будут проводить уйму времени в городском доме богатого, знатного мужа Уинифред. Понятно, что оный муж должен быть безукоризненно добродетелен.

Джейн посмотрела в рассерженные глаза Саймона со всем самообладанием и натянуто улыбнулась.

– Я не собираюсь выдавать Уинифред насильно ни за кого. Я просто хочу дать ей возможность знакомиться с подходящими молодыми людьми и надеюсь, что она сама сделает правильный выбор. Позвольте вам напомнить, что Уинифред – моя подопечная, и это мое дело – найти ей подходящего мужа. Буду очень признательна, если вы прекратите совать нос в чужие дела.

Раздражение Джейн нарастало.

– И как же вы собираетесь остановить меня, милорд? Запрете меня в комнате вместе с Уинифред?

Саймон неприятно ухмыльнулся:

– Не думаю, что это понадобится. Я просто отошлю вас домой, к отцу. Лучше бы вы оттуда вообще никогда не уезжали…

– Оставить Уинифред одну в доме, битком набитом холостяками? – мягко спросила она.

Саймон уставился на нее.

– Я вам уже сказал, – наконец произнес он, – что скоро ситуация изменится. Я написал своей тетушке, и жду ее приезда в течение недели. А пока – ведите себя прилично.

Джейн замолчала на мгновение, кипя от негодования.

– Я не могу понять, почему вы так озабочены, милорд. Вы хотите сказать, что лорд Стедфорд будет плохим мужем?

– Нет, конечно, – взорвался Саймон, расхаживая по полу. – Маркус будет великолепным мужем – только не для Уинифред.

– Прошу прощения?

Саймон глубоко вздохнул:

– Я говорю о взаимопонимании между Маркусом и моей сестрой, Фелисити.

Сердце Джейн упало. Могла бы догадаться, что такой плод не может так долго оставаться несорванным.

– То есть они обручены? – поинтересовалась Джейн, и на нее опустилась пелена мрака.

– Ну, нет. Не совсем. Пелена чуть-чуть приподнялась.

– Что значит, – спросила она, – не совсем?

– Что сказал, то и значит, – жестко ответил Саймон. – Они объяснились друг другу в любви и объявили о своем желании пожениться, но формально они еще… гм… не обручены.

– Почему же, осмелюсь спросить?

– Потому что, – в сердцах ответил он, – Фелисити, или Лисса, как мы ее зовем, сейчас в Лондоне, наслаждается чрезвычайно успешным сезоном, и собирается остаться там до его завершения.

– О, это ее первый сезон?

Саймон прочистил горло.

– На самом деле, она начала выезжать два года назад. За это время она получила несколько довольно заманчивых предложений, но отказала всем по причине… э-э… их с Маркусом взаимности.

– Но почему же, – невинно спросила Джейн, – она до сих пор в Лондоне? Если они с лордом Стедфордом так любят друг друга, то почему бы им не пожениться давным-давно?

Саймон провел пальцем по воротнику:

– Мисс Бург, это действительно не ваше дело.

Джейн встала, вытянувшись во весь рост:

– А по-моему, очень даже мое. Не обижайтесь, ми… Саймон, но ваша сестра кажется мне легкомысленной. По-моему, она совсем не любит лорда Стедфорда, иначе она не бросила бы его одного, пока сама резвится в Лондоне. Если она позволяет ему выскользнуть из рук, то я не вижу причин, почему бы Уинифред не оказаться рядом, чтобы тут же его подцепить.

Саймон заметно распалился во время этой речи.

– Господи! – возмущенно вскрикнул он. – С лошадью не обсуждают, надо ли вести ее в конюшню! – Он вздрогнул от собственных слов. – Прошу прощения. Я совсем не это хотел сказать. Я хотел сказать… – Саймон почувствовал, что не может достойно закончить фразу, и Джейн воспользовалась моментом.

– Все правильно, милорд, – ласковым голосом сказала она. – Мы, женщины, уже привыкли, что о нас рассуждают как о племенном скоте. По правде говоря, довольно любопытно послушать мужчину, высказывающегося подобным образом.

Саймон подошел к ней вплотную:

– У вас что, нет никакого понятия о приличиях, гадкая вы девчонка!

Джейн вспыхнула.

– По крайней мере, – зло бросила она, – понимания приличий у меня достаточно, чтобы не наносить беспричинных обид тем, кто их ничем не заслужил.

Саймон отступил. Боже, что с ним произошло? Он, чей дипломатический талант заслуживал наивысших похвал, как он мог так потерять голову? Что же такого в этой девушке с внешностью лесной нимфы и острым язычком, что заставляло его терять весь свой здравый смысл каждый раз, встречая ее?

– Пожалуйста, – сказал он, взяв ее за руки. – Простите меня, пожалуйста. Я сказал ужасную вещь, и я не это имел в виду. – Он криво усмехнулся, и Джейн почувствовала, как ее колени превратились в бланманже. – Я не отрицаю, что вы все время вызываете у меня раздражение, но, может, это оттого, что мы слишком часто сталкиваемся по спорным вопросам. Предлагаю объявить перемирие. Сегодня мы поедем вместе со всеми на пикник и будем развлекаться.

– У меня нет никакого желания спорить с вами, – сказала Джейн, чувствуя себя не в своей тарелке.

– Тогда я с нетерпением жду вашего пикника. Должен вам сказать, что римские развалины – предмет моего особого интереса. А пока я хочу, чтобы вы удовлетворили мое любопытство.

Джейн осторожно подняла брови.

– Вы говорили о своей семье, о своих планах касательно Уинифред, но вы ничего не говорите о себе. Чего вы хотите, Джейн?

Услышав это, Джейн искренне изумилась. Раньше никто не спрашивал ее, чего она хочет от жизни.

– Я хочу путешествовать, – неуверенно сказала она. – Я знаю, что в устах женщины моего возраста это, наверное, звучит нелепо, но мне всегда хотелось увидеть места, описанные в книгах, которые я читала. Я мечтаю увидеть… о, римский Форум! Я хочу пройтись по Елисейским полям. И Парфенон – может быть, при лунном свете… – Она резко замолчала, чувствуя, как будто она каким-то образом передала этому удивительному человеку частичку себя.

– Мне это нисколько не кажется нелепым, – мягко сказал Саймон. – Я побывал во всех этих местах, да и во многих других, и хотел бы, чтобы это доставило мне столько же удовольствия, сколько вам – Думать о них.

Говоря это, он опустил ее перед собой на диван, стоявший рядом в высокими окнами, выходящими в цветущий розовый сад. Неуверенная улыбка тронула ее губы, когда она подняла взгляд и посмотрела в его глаза. Тяжелый аромат роз из сада окутал их, и Саймон почувствовал, как беспомощно тонет в бездне ее глаз. Помимо своей воли он склонил к ней голову.