Никто не проронил ни слова. Это эффектное молчание, похоже, произвело впечатление на медсестру. Она быстро оглядела всех троих, видимо желая что-нибудь сказать, но не осмелилась нарушить загадочную тишину, царившую в палате.

Наконец заговорила Стефани.

— Мой муж? Я не совсем понимаю, в чем дело. Это не ошибка?

— Полагаю, что нет. — Медсестра покраснела. Она наверняка решила, будто сделала что-то не так, поскольку была еще совсем молоденькой девушкой. — Мистер Марн тоже пострадал на пожаре. Я подумала, раз вы миссис Марн… — Она опять замолчала, не решаясь продолжить.

— Да, я понимаю. — На этот раз Стефани говорила более естественным тоном. — Да, я миссис Линдли Марн. Я приду.

Она взглянула на Мэриголд, но та закрыла глаза. Конечно, это было проявлением трусости, но она не могла сейчас объясняться со Стефани. Пусть думают что хотят. Никто на земле не заставит ее снова открыть глаза.

Она слышала, как Стефани вполголоса разговаривала с Полом у ее кровати. Пол по-прежнему обнимал ее, и это помогало Мэриголд вникнуть в смысл их слов.

— Я лучше пойду, Пол. Что все это значит? — Стефани говорила так тихо, что медсестра не могла ничего слышать.

— Не ходи, если не хочешь.

— Но как это будет выглядеть?

— Мне наплевать, как это будет выглядеть, — возразил Пол. — Он не имеет права…

— Я пойду. — Голос Стефани был по-прежнему тихим, но в нем звучала решимость. — Только что он там делал?

— Может, приставал к Мэриголд? — предположил Пол кровожадным тоном. — Она однажды совершила глупость, пытаясь поговорить с ним. Бедняжка.

В душе Мэриголд затеплилась надежда. Пол сам все объяснит Стефани.

— Но как он узнал адрес? — удивилась Стефани. — Я была очень осторожна и никогда не давала ему адрес. Впрочем, сейчас это не имеет значения. Пойду узнаю, что случилось.

— Хорошо. Я или встречусь с тобой, или позвоню тебе позже.

После этого в палате наступила тишина — видимо, Стефани и медсестра ушли.

Мэриголд лежала, наслаждаясь царившим вокруг нее безмолвием. Пока ее глаза оставались закрытыми, у нее не было необходимости говорить. Она обязательно найдет выход из положения, но позже. Нужно подождать, пока она не окрепнет.

Сейчас у нее не было сил даже на то, чтобы бояться. В каком-то странном оцепенении она слушала отдаленный шум за дверью, а совсем рядом с ней раздавался мерный стук — это билось сердце Пола.

«Его сердце бьется ровно, — подумала Мэриголд, — значит, он ничего не подозревает. В конце концов, может, у меня нет повода для беспокойства?»

Но Пол говорил, что встретится со Стефани или позвонит ей позже. И это произойдет после того, как она увидит Линдли. И что ей скажет Линдли?

Последний разговор между ней и Линдли был просто до безобразия откровенным. «Мне даже пришлось ударить его», — вспомнила Мэриголд. Она вдруг осознала, что по-прежнему ненавидит и презирает его.

О чем этот циник будет говорить со Стефани? Как он объяснит, почему оказался в доме вместе с Мэриголд?

У него почти неограниченные возможности для реванша.

Мэриголд внезапно обнаружила, что все еще не способна ничего бояться.

— Пол, — сказала она тихо, не открывая глаз.

— Да, дорогая?

— Я смогу… я смогу все объяснить позже.

— Объяснить что, моя дорогая?

— Объяснить, почему Линдли был там.

— Хорошо. Не волнуйся. — Пол легонько поцеловал ее в щеку, и у Мэриголд вырвался вздох облегчения.

Она не имела ни малейшего представления о том, что будет говорить Полу. Ее слова были продиктованы инстинктивным стремлением предотвратить возникновение у Пола подозрений на ее счет. Но здравый смысл подсказал Мэриголд, что она должна развивать эту тему, пытаясь придумать какое-то оправдание своей встречи с Линдли. Однако она слишком устала, чтобы лгать. И вскоре Мэриголд погрузилась в сон.

Когда она проснулась, день был в разгаре. Поначалу Мэриголд не могла понять, где находится. Затем дверь открылась, и в палату вошла медсестра — не та, что была вечером, а другая, веселая и бойкая.

Мэриголд тут же вспомнила вчерашние невероятные события.

— Доброе утро. Вот завтрак, розы и любовное письмо для вас, — бодро объявила медсестра, подкатив к ее кровати маленький столик, на котором стоял поднос.

— Розы и любовное письмо? — Мэриголд села и, улыбнувшись, вопросительно взглянула на медсестру. — От кого?

— Ну, вам лучше знать, — со смехом ответила та. — Но он щедрый поклонник, раз посылает вам розы в такое время года.

— Это мой муж, — сказала Мэриголд, продолжая улыбаться, и взяла с подноса письмо. — Интересно, как он доставил их сюда?

— Дежурный сказал, что их привезли рано утром. Ваш завтрак может остыть, пока вы читаете письмо.

Мэриголд пообещала не забыть о завтраке. Но как только дверь за медсестрой закрылась, она распечатала конверт и вытащила послание Пола, которое для нее имело гораздо большее значение, чем любой завтрак.

«Доброе утро, дорогая, — прочитала она. — Боюсь, что не смогу вырваться с работы раньше полудня, но я обязательно приеду навестить тебя. Стефани зайдет к тебе, если у нее выдастся свободная минутка. Она занята обустройством нового помещения для детского сада. С любовью. Пол».

Мэриголд отложила письмо и не спеша приступила к завтраку.

Очевидно, Пол уже встречался со Стефани или, по крайней мере, говорил с ней по телефону. Но тон его письма ясно показывал, что его отношение к Мэриголд не изменилось. Либо Стефани еще ничего не знает, либо она не успела сообщить Полу, зачем Линдли встречался с его женой.

Пол не приедет в больницу раньше полудня. Если ей удастся убедить врача, что она отлично себя чувствует и вполне может отправиться домой на такси, то Полу не нужно будет возвращаться сюда снова и задавать Линдли опасные вопросы, если он намерен это сделать.

Она может уехать домой и оттуда позвонить ему на работу.

Сейчас все зависит от того, сумеет ли она убедить врача, что чувствует себя хорошо.

«Я чувствую себя хорошо», — говорила себе Мэриголд. Слабость, мучившая ее вчера, прошла бесследно. Если бы ей удалось немедленно уехать домой, все бы наладилось, и ей не пришлось бы волноваться из-за того, что Пол случайно узнает в больнице больше, чем ему следовало знать.

Когда медсестра пришла снова, Мэриголд приветствовала ее лучезарной улыбкой.

— Я чувствую себя симулянткой, занимая больничную койку, — заявила она. — Настроение у меня просто отличное.

— Но вы очень бледная, — скептически возразила медсестра.

— Я никогда не была румяной, — сказала Мэриголд беспечно. — Когда придет врач?

— В течение следующего часа. А что? Вы хотите встать?

— Встать? Да, конечно. Я хочу поехать домой, — объяснила Мэриголд таким тоном, будто это не подлежало обсуждению. — Могу я встретиться с ним первой?

— Можете, — заверила ее медсестра.

Мэриголд удовлетворенно кивнула.

Когда медсестра снова ушла, Мэриголд удобно устроилась в кровати и стала думать о Линдли. Как он себя чувствует? И почему она не догадалась осторожно расспросить медсестру о его состоянии? Разумеется, медсестра могла не знать ничего о пациенте из другого отделения, но она производила впечатление человека, способного выполнить любое поручение. Можно было бы попросить ее справиться о самочувствии Линдли у врачей.

Что, если он находится при смерти? До сих пор Мэриголд как-то не задумывалась об этом. Медсестра в карете «Скорой помощи» сказала, что он не умер, а только оглушен. Но он получил страшный удар по голове этим куском горящей балки.

Правда, он пришел в сознание прошлым вечером, но все еще мог оставаться в тяжелом состоянии. Не исключено, что он просто не сумел ничего сказать Стефани.

О, почему она не спросила у медсестры о нем?

Доктор появился только через час. Этот добродушный, разговорчивый человек сразу пожелал узнать все о ее вчерашнем приключении. Мэриголд кратко рассказала ему о пожаре и мимоходом поинтересовалась, как себя чувствует Линдли. Но он не был у Линдли и не мог ничего ей сообщить.

Тем не менее в главном она своего добилась. Доктор согласился, что серьезных последствий шока у нее нет, и, хотя вначале он посоветовал Мэриголд остаться в больнице еще на день, позже уступил ее настойчивым уговорам и позволил ей поехать домой.

— Хорошо. Реальной опасности нет. Ваш муж заберет вас? Когда он может приехать?

— Он сегодня очень занят, — тут же соврала Мэриголд. — Я доеду на такси.

Врач начал убеждать ее, что так делать не стоит, и сердце Мэриголд упало. Но тут ей на помощь пришла медсестра.

— Я заканчиваю в два и смогу отвезти вас, — предложила она.

— О, спасибо! — Мэриголд готова была обнять ее, но сдержалась и только добавила: — Вам не жалко тратить на меня свое свободное время?

— Разумеется, нет. Мы доедем очень быстро.

Итак, все было хорошо. Мэриголд согласилась, чтобы ей принесли второй завтрак, и уселась у столика, глядя на присланные Полом розы.

Перед окончанием смены медсестра зашла к Мэриголд.

— Я сейчас сдаю смену. Я должна пойти в кабинет старшей медсестры. Но это не займет больше четверти часа, — сказала она. — Вы сможете собраться за это время?

— Да, конечно. Кстати…

— Да? — Медсестра обернулась с порога.

— Я бы очень хотела узнать, что с мистером Марном. Его тоже привезли прошлым вечером. Он… он мой свояк. Вы знаете, как он себя чувствует?

— Я спрошу у старшей медсестры, если хотите.

— Если вам не трудно. И… — Немного поколебавшись, Мэриголд решительно произнесла: — Если мне разрешат повидать его, я буду очень рада.

— Ладно, я все узнаю.

Вскоре медсестра вернулась и сказала, что Мэриголд может пройти в отделение, где лежал Линдли, и навести справки.

— Я провожу вас, — предложила она. — Это недалеко. А я тем временем принесу для вас пальто. Вы ничего не взяли из дома вчера вечером?

— Нет. Боюсь, все сгорело, кроме того, что было на мне, — ответила Мэриголд, слегка поморщившись.

Она была удивлена, обнаружив, что может беззаботно болтать с медсестрой, тогда как всего лишь через несколько минут ей предстоит очередная встреча с Линдли.

Мэриголд отвели к довольно суровой на вид старшей медсестре, которая недовольно сказала:

— Можете ненадолго зайти к нему, если хотите. Но я думаю, он спит.

Они вошли в небольшую палату, очень похожую на ту, которую занимала Мэриголд. И там она увидела Линдли. Глаза его были закрыты, лицо казалось необычайно смуглым.

— Он просто… спит? — испуганно прошептала Мэриголд. — Или он без сознания?

— Сейчас он спит. Но он редко приходит в себя.

— Он… в опасности?

— Он получил сильный удар по голове, — уклончиво ответила старшая медсестра.

— Но он ведь приходил в себя прошлым вечером?

— Да. — Старшая медсестра стала еще суровее. — Но ему разрешили говорить слишком долго. Большая ошибка.

— Его жене позволили повидаться с ним?

— Да.

— И он… долго разговаривал с ней?

— Слишком долго.

Старшая медсестра решила, что ей больше нечего сообщить Мэриголд. И девушка уже не находила причин задерживаться в больнице.

Она почтительно поблагодарила старшую медсестру, получив в ответ величественный кивок, и медленно пошла в свою палату.

До дома действительно было недалеко, и Мэриголд уговорила медсестру остаться на чай.

— Спасибо. На самом деле я надеялась, что вы пригласите меня, — ответила та. — Я недолго живу в Лондоне, и у меня мало знакомых. Обычно я не предлагаю больным проводить их домой. Я была рада шансу завести подругу.

— Это замечательно, — сказала Мэриголд, рассмеявшись. — Можете приезжать ко мне в любой день, когда будете свободны.

Ее предложение было принято с готовностью, но затем Мэриголд поняла, что ее будущее слишком неопределенно, чтобы приглашать людей в дом, в котором ей самой недолго суждено оставаться.

— Я могу приготовить чай, — любезно предложила гостья. И Мэриголд, вспомнив, что должна позвонить Полу, позволила своей новой подруге сделать чай, пока она будет разговаривать по телефону.

Дозвониться до Пола было непросто, но когда Мэриголд это удалось, выяснилось, что его нет на месте. Поэтому она попросила передать ему, чтобы он сразу ехал домой, и на какое-то время превратилась в радушную хозяйку, не интересующуюся ничем, кроме семейных проблем своей гостьи.

Оставшись наконец одна, Мэриголд села у огня, собираясь обдумать, что сказать Полу, когда он придет. Он, очевидно, решил, будто она сделала еще одну несвоевременную попытку уговорить Линдли не препятствовать разводу. Возможно, лучше всего было бы сообщить Полу, что именно по этой причине Линдли оказался у нее на работе в столь поздний час. Единственное, в чем ее могут упрекнуть, — это безудержное стремление устроить судьбу Стефани.

Но что все-таки сказал Линдли, когда к нему приходила Стефани?

Мэриголд без конца задавала себе этот вопрос и постепенно убеждалась в том, что Линдли должен был рассказать Стефани всю правду.

Если Стефани наконец узнала всю правду, чем это может грозить ей, Мэриголд?

Способна ли Стефани ее простить?

Способна ли она понять, как горько сожалела Мэриголд о своем безрассудном увлечении и как она мечтала стать хорошей женой Полу?

Если Стефани простит ее, Пол может так ничего и не узнать.

Но объяснения со Стефани все равно не избежать. Следовало бы поговорить с ней до приезда Пола. Как глупо, что она не подумала об этом раньше! Но сейчас еще не поздно позвонить.

Мэриголд машинально принялась набирать номер детского сада, но затем вспомнила о пожаре и попыталась позвонить Стефани домой, хотя и не надеялась ее застать.

Как она и предполагала, Стефани дома не оказалось, и Мэриголд удрученно положила трубку.

Что ж, придется отложить беседу со Стефани на завтра. Пол может прийти в любой момент. И только Мэриголд подумала об этом, как хлопнула входная дверь.

Мэриголд побежала в прихожую и упала в объятия Пола.

— Как ты решилась поехать домой одна? — ласково пожурил ее Пол. — Я собирался привезти тебя днем.

— Да, я знаю. Но я очень хотела домой. Я не могла больше там оставаться. Меня привезла медсестра. Я отлично себя чувствую.

— Молодец. — Он смотрел на нее с такой любовью, что Мэриголд не могла поверить, будто Стефани уже передала ему свой разговор с Линдли. Значит, письмо выражало его истинные чувства, и у Пола до сих пор не возникло никаких подозрений на ее счет.

Когда он пил чай, Мэриголд присела на подлокотник его кресла и со спокойствием, удивившим ее саму, проговорила:

— Я хочу рассказать тебе о Линдли, Пол.

В ее голосе была еле заметная нерешительность, и руки, лежащие на подлокотнике кресла, слегка дрожали.

— Да? Что именно ты хочешь рассказать? — Пол даже не взглянул на нее, а продолжал не спеша пить чай.

— Тебе, наверное, показалось очень странным, что он тоже был там.

— Да, это выглядело немного странно, — согласился Пол ничего не выражающим тоном, как будто боялся, что любое сильное проявление чувств может напугать Мэриголд.

— Я случайно встретилась с ним на улице, во время ленча. Он остановился и заговорил со мной. Я сначала не хотела ему отвечать, но потом он упомянул о Стефани и о разводе. Конечно, это было глупо, Пол, но у меня создалось впечатление, что, если я еще раз поговорю с ним, он может изменить свое решение.

— Ты маленькая идиотка, — нежно сказал Пол.

— Да, я знаю. — Мэриголд осторожно тронула его за плечо. — Но я считала, что все-таки сумею что-нибудь сделать для Стефани. Я попросила Линдли дать мне возможность поговорить с ним еще раз. Он ответил, что очень занят, и категорически отказывался продолжать какие-либо дискуссии на эту тему. Потом он все же согласился уделить мне немного времени. Он предложил мне вечером прийти к нему домой, но я отказалась. И тогда он сказал, что мог бы заехать в детский сад.

— Так поздно?!

— Да. Нужно было, чтобы Стефани ушла. Я предупредила ее, что задержусь на работе. — Мэриголд заметила, как он напрягся, и поспешно добавила: — Я… я забыла, что Сандерсон с женой ходят в кино по вторникам.

— Понимаю. Продолжай.

— На самом деле мне больше нечего сказать. Он пришел, мы начали беседовать, а потом почувствовали — что-то не так. И когда мы поняли, в чем дело, весь дом уже пылал.

— Вы, должно быть, слишком увлеклись общением, — промолвил Пол сухо.

— О да. Конечно, Пол. Но мы говорили о Стефани.

— И ты хочешь сказать, что Линдли, оставаясь наедине с тобой, не приставал к тебе? — Пол повернул голову и посмотрел ей в глаза.

— Ну… — Мэриголд нервно сглотнула. Она могла восстановить в малейших деталях эту отвратительную сцену, когда Линдли схватил ее за руку и поцеловал.

— Все ясно, — медленно произнес Пол. — Приставал.

— Пол, он хотел поцеловать меня. Потом мы услышали, как одно из окон лопнуло от огня, и поняли, что в доме пожар.

— Как удачно, — заметил Пол коротко. — Убить его мало.

— Пол, пожалуйста… — Мэриголд нервно сжала его руку. — Пожалуйста, забудь об этом. Все позади. Он очень сильно покалечен. Ты можешь позволить себе быть великодушным.

— Великодушным! — Пол рассмеялся резким, неприятным смехом. — Я надеюсь, что он умрет.

Мэриголд молчала, пораженная выражением его лица.

Она никогда не видела мужа таким сердитым, и это пугало ее. Если Пол так воспринял попытку Линдли поцеловать ее, что он сделает, когда узнает правду? Похолодев от страха, Мэриголд стала раздумывать, удастся ли ей встретиться со Стефани раньше Пола. Она лихорадочно перебирала в уме аргументы, которые могли бы убедить Стефани хранить молчание.

В это время прозвенел дверной звонок.

Мэриголд вскочила с подлокотника кресла, но Пол остановил ее и мягко усадил обратно:

— Все в порядке, я открою.

— Нет-нет, — начала Мэриголд, но затем поняла, каким странным должно показаться Полу ее поведение, и замолчала.

Пол вышел из комнаты, и она закрыла руками лицо, тщетно стараясь убедить себя, что это может быть торговый агент, или домовладелица, или кто-нибудь из соседей. Но интуиция ее не подвела, и, когда Мэриголд услышала в холле голос Стефани, она не удивилась.

Ей подумалось, что Стефани и Пол слишком долго обмениваются приветствиями — или они просто разговаривают? Но тут в комнату вошла Стефани.

В этот момент Мэриголд была уже готова истерично разрыдаться. Она не знала, чего ждать — упреков, крика или презрительного молчания.

Но то, что произошло на самом деле, не могло представиться даже ее буйному воображению. Стефани прошла через комнату, обняла ее и поцеловала.

— Мэриголд, ты очень хороший друг. Спасибо, дорогая, — промолвила она.