Первым пришел в себя Джулиан.

Он немного скованно повернулся к Саймону, как будто каждый его мускул затек и не желал подчиняться хозяину.

— Спасибо, что сразу сообщил мне. Нам надо… изменить кое-какие наши планы, — медленно проговорил он, словно пытаясь выплыть из небытия на поверхность сознания. Волна жалости и сочувствия захлестнула Элисон, и она тут же позабыла о собственных страхах и разочарованиях.

— Джулиан, — начала она, подойдя к нему и желая найти слова утешения, но так ничего и не придумала. Вместо слов она взяла его за руку и изо всех сил сжала ее.

Жених посмотрел на нее так, словно на время забыл о ее существовании, потом ее робкая улыбка достигла наконец глубин его сознания, и он сжал ее пальцы.

— Может, поездка просто отложена на какое-то время, — предположила она.

— Нет, — покачал головой Джулиан. — Если на телеграмме стоит подпись самого Фарадея, то это означает только одно: грядет слияние, которого они ждали весь год, а вместе с ним и реформация. А ты как считаешь, Саймон?

— Боюсь, что так оно и есть. — Теперь Саймон отводил взгляд в сторону, стараясь не смотреть им в глаза, и Элисон подивилась, что странного она нашла в нем всего минуту назад. — Ясное дело, Фарадей всегда сам метил на это место, и если слияние действительно произойдет, то его позиции в фирме необычайно укрепятся.

— Точно. И он не преминет воспользоваться случаем и подмять под себя кое-кого, а тогда… — Джулиан неопределенно махнул свободной рукой, второй продолжая до боли сжимать ладонь Элисон.

— Это просто какая-то злая судьба, — сказал Саймон. — Тебе же ужасно хотелось вернуться туда, правда?

— Да, — нехотя прохрипел Джулиан, но Элисон видела, что ему уже удалось полностью взять себя в руки. — И все же не стоит строить догадки, подождем письма. Скорее всего, оно придет, когда у нас будет… мы будем в отъезде. Так что я поручаю тебе вскрыть его и ответить по своему усмотрению.

— Ладно. Значит, все планы на завтра остаются в силе? — Голос Саймона абсолютно ничего не выражал.

Повисла минутная пауза. Элисон с Джулианом даже не взглянули друг на друга.

— Конечно, — проговорил Джулиан.

Элисон почувствовала, как остановилось ее сердце, когда Саймон задал свой вопрос, а после ответа Джулиана пустилось вскачь с такой силой, что она испугалась, как бы оно не проломило ребра и не выскочило наружу.

— И вообще, что за вопросы? — резко бросил Джулиан.

— Да так, просто я ведь шафер и хотел уточнить время.

— Ясно, — сухо согласился с его доводами Джулиан.

— Ладно, не буду вас больше задерживать, — сказал Саймон и одарил Элисон улыбкой: — Спокойной ночи, Элисон. Надеюсь, завтра ты будешь не такая бледная. Не расстраивайся так по поводу Буэнос-Айреса, мы сделаем все, чтобы тебе не было скучно здесь, в Лондоне.

— Спасибо, Саймон, — вымучила она ответную улыбку.

После этого мужчины кивнули друг другу на прощание, и Саймон вышел из библиотеки. Они стояли и слушали: вот он перебросился парой слов с дворецким, вот эхо повторило звук его шагов, вот хлопнула входная дверь. А потом — тишина.

Элисон пересилила себя и подняла голову. Ответом ей был угрюмый, отсутствующий взгляд, который ясно говорил, что она никак не вписывается в общую схему.

В голове у Элисон вертелась целая дюжина способов сгладить ситуацию, но она так и не воспользовалась ни одним из них. Она просто и честно сказала:

— Ты вовсе не обязан жениться на мне.

— То есть? — Легкая улыбка ослабила застывшее на его лице напряжение.

Элисон опустила глаза, стараясь не выдать своих чувств.

— Но ведь причина, по которой ты хотел жениться на мне, больше не существует, — напомнила она ему. — Супруга была нужна тебе только для того, чтобы получить пост в Южной Америке. А теперь ты остаешься, так что и жена больше не требуется.

— Но ведь твоя причина не исчезла, — нежно проговорил Джулиан, отпустив наконец ее руку и обняв Элисон за талию. — Элисон, милая, не думаешь же ты, что я и в самом деле пойду на попятную?

— Но это смахивает на… ловушку, — пробормотала несчастная девушка. — Эта дурацкая затея — моя, мне и отвечать. Как только у тебя будет время все как следует взвесить…

Но Джулиан не дал ей закончить:

— Милый мой малыш, это я спешил как на пожар. Легко быть умным задним числом и говорить, что стоило подождать, но я против того, чтобы ты винила во всем только себя. В любом случае, если мы собирались сделать это, то действовать надо было быстро, иначе наш брак терял всякий смысл. Просто неудачное стечение обстоятельств нарушило наши планы, вот и все.

— Да, знаю… — Элисон и сама с трудом расслышала свой ответ. — Просто мне не хотелось бы принуждать тебя выполнять наше соглашение. Это же кошмар какой-то: остаться тут, среди всех этих людей, и жениться на ком-то по причине, которой больше не существует.

— Полагаешь, мне следует бросить тебя? — тихо проговорил он.

— Мы можем сказать, что ошиблись.

— И как ты себя будешь чувствовать, если снова придется вернуться под крышу тети, которая тут же примется тиранить тебя?

— Но ведь это мои проблемы, правда? Не твои. — Элисон беспокойно зашевелилась в его объятиях.

— Нет, Элисон, — решительно сказал он. — Вот тут ты абсолютно не права. Что бы ни случилось, ты — моя забота. К добру ли, к худу ли, но теперь мы связаны. Одному Богу известно, во что это выльется. Ты была так же не готова к этому, как и я, и у тебя тоже наверняка возникнут определенные трудности. Но мы решили и должны довести дело до конца.

— Но я не хочу, чтобы ты шел на такие жертвы… — страстно зашептала Элисон.

— Тише. — Джулиан мягко накрыл ее рот своей ладонью. — Нет никакой жертвы. Неужели тебе невдомек, что отмена свадьбы будет для меня не меньшим ударом, чем для тебя? Я не могу позволить себе потерпеть фиаско после недавнего… разрыва с Розали. Не то чтобы я был сентиментален, («Это не так», — с нежностью подумала Элисон), — но признаюсь, я этого не переживу.

— Это правда? — Она заглянула ему прямо в глаза.

— Правда, — невесело улыбнулся он.

— Что ж, тогда давай доведем это до конца, — вздохнула Элисон.

— Хорошая девочка. — Джулиан на мгновение покрепче сжал ее в своих объятиях и тут же отпустил, поглядел на часы и воскликнул: — Я и не знал, что уже так поздно! Мне пора, остались кое-какие дела. Да, надо оставить за собой квартиру, пока мы не найдем что-нибудь более подходящее.

— Да, — сказала Элисон и почувствовала ту же неловкость, как и тогда, когда Дженифер завела разговор насчет медового месяца.

— Хочешь, чтобы я зашел к твоим дяде с тетей и объяснился с ними насчет того, что мы остаемся в Англии?

— Нет, не надо. Я сама. Скажу, что наша поездка отложена на неопределенное время. — Элисон почувствовала, что Джулиан до сих пор считает ее ребенком, поэтому и хочет избавить ее от проблем, как будто она не сможет справиться с ними сама.

— Да, пожалуй, это наилучший вариант, — поддержал ее Джулиан.

Она проводила жениха до дверей, и он несколько рассеянно пожелал ей спокойной ночи, словно его мысли витали где-то очень далеко.

Элисон медленно поднялась наверх и повесила свое чудесное манто в шкаф рядом со свадебным платьем. Две эти вещи шикарно смотрелись вместе.

«Жених подарил невесте норковое манто».

Но невеста не смогла поцеловать его за это. Ей было отказано даже в такой мелочи. Не стоит сомневаться в том, что он напрочь забыл о ее робком предложении, чего и следовало ожидать. Но она не забыла, и этого тоже следовало ожидать.

Она протянула руку и несмело потрогала нежнейший мех. А потом потихоньку закрыла дверцу гардероба, оставив внутри и платье, и шубу.

Наверное, ей следовало пойти вниз и рассказать насчет перемены их планов, но Элисон передергивало при мысли о том, что снова надо будет стоять перед ними, притворяться и отвечать на вопросы. Может, даже придется выслушивать насмешки и колкости Розали, которая только сегодня вернулась домой после долгого отсутствия.

Не успела она сесть на кровать и попытаться собраться с силами, как раздался стук в дверь.

— Войдите.

Дверь медленно распахнулась, и на пороге появилась Одри в накинутом на плечи халате.

— Одри, ты уже должна быть в постели!

— Да знаю я, — отмахнулась от нее девочка. — Но мне так хочется поглядеть на твое свадебное платье! Я вообще ничего интересного не видела! До сегодняшнего дня меня держали в школе, а днем замучили примерками и прическами, а потом отправили спать. Можно подумать, что это мама выходит замуж!

Элисон рассмешило последнее замечание Одри.

— Но ты ведь увидишь платье завтра.

— Это не одно и то же, — настаивала Одри.

— Ладно, — смилостивилась Элисон и в который раз за этот вечер распахнула дверцу шкафа.

— О-о-ох! — У Одри аж дух захватило. — Ты в нем будешь как королева!

— Надеюсь, что так. — Элисон была тронута искренним интересом девочки.

— Какая шубка! — воскликнула Одри, оторвав свой взгляд от платья.

— Красивая, правда? — Энтузиазм Одри вызвал в душе Элисон новую теплую волну восхищения. — Это свадебный подарок Джулиана, — застенчиво добавила она.

— Боже мой! Да Розали в обморок упадет, когда увидит, что потеряла! — с детской непосредственностью воскликнула Одри.

— Одри! Ты не должна так говорить! — резко оборвала ее внезапно расстроившаяся Элисон.

— Извини. Но это правда. Розали даже смирилась бы с тем, что надо ехать в Южную Америку, лишь бы заполучить нечто подобное. Кроме того, думаю, она сумела бы найти отмазку и остаться в Англии, Розали ненавидела даже одно это название, — добавила Одри. — А ты с удовольствием поедешь, правда ведь?

— Мы не едем в Южную Америку.

— Не едете?!

— Нет. — Элисон была уже не в состоянии выслушивать восторги и отвечать на вопросы. — Джулиан только что получил телеграмму. У них там какие-то перестановки.

— Значит, Джулиан в конце концов останется в Англии?

— Полагаю, что так.

— Боже мой! — Видно, это восклицание было главным на сегодняшний вечер. — Розали все профукала!

— Одри! — выдохнула Элисон, но Одри как будто и не заметила ее раздражения.

— Да она бросила его только потому, что не хотела уезжать из Англии. Вот теперь-то она локти кусать станет!

— Ну все, хватит! — Резкий тон Элисон возымел свое действие даже на Одри. — Твоя сестра не имеет к этому никакого отношения. Она счастливо помолвлена с Родни Миртоном, и ей должно быть абсолютно все равно, где мы с Джулианом собираемся жить, в Лондоне, Буэнос-Айресе или на Луне. А теперь отправляйся спать, а то я и в самом деле разозлюсь.

Одри неохотно повиновалась, и Элисон услышала, как та хмыкнула напоследок:

— Счастливо помолвлена! Ха!

Теперь Элисон по-настоящему испугалась, потому что девочка, сама того не понимая, озвучила ее собственные страхи.

Правда ли то, что Розали рассталась с Джулианом только из-за того, что не желала уезжать за границу? Конечно, это не могло быть единственной причиной. Должна была быть какая-то ссора, но она могла оказаться просто прикрытием.

Элисон нервно закрыла ладонями глаза.

Какой прок терзаться сомнениями? Как сказал Джулиан, к добру ли, к худу ли, но теперь они неразрывно связаны друг с другом, и надо держаться до конца.

На следующее утро Элисон проснулась оттого, что почувствовала в комнате чье-то присутствие. Было уже поздно, и у кровати стояла горничная ее тетушки Прентисс. В руках она держала поднос с завтраком, а ее обычно каменное лицо озаряла приветливая улыбка.

— Ох, Прентисс, как мило с твоей стороны, — села в кровати Элисон и улыбнулась в ответ.

— Мадам велела вам позавтракать в постели и не суетиться, пока не придет время одеваться. Я обо всем позабочусь, помогу и с платьем, и с прической, и все такое.

— Спасибо. — Столь непривычное проявление заботы привело Элисон в замешательство, и она с улыбкой наблюдала за тем, как Прентисс раздвигает шторы.

Но за завтраком веселье как рукой сняло.

Сегодня Элисон должна была стать женой Джулиана.

Может, это был весьма необычный брак. Может, в каком-то смысле его и браком-то не назовешь. Но факт оставался фактом: она будет его женой и займет в его жизни такое место, на которое уже никогда не смогут претендовать все другие женщины мира.

Она откинулась на подушки и закрыла глаза.

«Я буду добра с тобой, Джулиан, — с нежностью подумала она. — Другие плохо относились к тебе, но я никогда не обижу тебя».

Она даже мысленно не желала произносить имя Розали, потому что было не время предаваться горечи и сожалению. Но в определенном смысле именно ей предстояло залечить душевную рану Джулиана и стать для него мостом между прошлым и будущим.

Эта мысль не давала ей покоя, и Элисон была необычайно молчалива и серьезна, когда Прентисс занялась ее прической и помогала одеться.

Тетя пришла в тот самый момент, когда горничная пристраивала у нее на голове километровую фату.

— Очень мило, — окинула она критическим взглядом племянницу. — Нет, Прентисс, не так, чуть вперед. Так-то лучше. И не забудь: когда будешь выходить из церкви, держи голову высоко поднятой, Элисон. По пути к алтарю можешь стесняться сколько душе угодно, это не важно. Но на выходе смотри не уткнись глазами в пол, а то фотографы таких снимков понаделают! Будет такое впечатление, что у тебя двойной подбородок, а ведь все пойдет в газеты.

— Хорошо, тетя Лидия, — пообещала племянница. Ее развеселил тот факт, что, когда дошло до дела, тетя не смогла скрыть своего интереса к этому великосветскому шоу.

«Когда же она уйдет? — подумала Элисон. — Ее речи что хочешь превратят в дешевый фарс».

И тут она внезапно вспомнила о телеграмме:

— О, тетя Лидия, мне надо кое-что сказать вам…

— Не сейчас, дорогая, — оборвала ее тетя. — Мне пора. Если не вовремя начать, то потом все пойдет кувырком. Прощай, девочка моя. Попытайся слушать все, что будут говорить, хотя это не так уж и важно. Главное, не забудь держать голову, — бросила она напоследок и вышла, громко хлопнув дверью.

Элисон стояла перед зеркалом и невидящим взглядом смотрела на свое отражение. Она прислушивалась к суете и звуку отъезжающих машин.

Через какое-то время раздался стук в дверь, и дворецкий объявил, что мистер Лидбурн ждет ее внизу. Пора.

Элисон взяла в руки шикарный букет темно-розовых роз и окинула взором свою скромную спаленку.

В следующий раз, когда она окажется здесь, она уже будет Элисон Тиндрум, женой Джулиана.

Дядя Теодор ждал ее в холле, и улыбка озарила его лицо, когда он увидел, как она медленно спускается по лестнице.

— Бог ты мой! — В его голосе звучало одобрение. — У Джулиана будет самая красивая невеста из всех, которых мне доводилось видеть.

— Спасибо, дядюшка! — улыбнулась ему Элисон и ухватилась за руку Теодора. Элисон была ужасно рада, что именно он поведет ее к алтарю, потому что его доброе, но несколько отстраненное отношение придавало ей уверенности в себе.

Элисон бросила застенчивый взгляд на толпу зевак, собравшуюся у их дома поглазеть на невесту, и весело подумала, что это, наверное, первый и последний раз, когда она привлекает к своей персоне подобное внимание.

Она сидела в машине рядом с дядей Теодором и представляла себе, как где-то в конце пути ее уже ждет Джулиан, чтобы назвать своей женой.

— Нервничаешь? — потрепал ее по руке дядя.

— Нет, не очень, — ответила Элисон, и это была сущая правда. Она перестала трястись, сердце билось ровно и спокойно, вот только дыхание было слишком частым и неглубоким, но и то не от страха, а от возбуждения.

— Да, полагаю, что вплоть до вашего отъезда твое время будет расписано по часам. Столько дел впереди!

— Ой, дядя, мы ведь не едем в Буэнос-Айрес, — вспомнила она вдруг. — Вчера вечером Джулиан получил телеграмму, в которой просят отложить поездку на неопределенное время.

— Да ты что?

Элисон показалось, что дядю очень встревожило это ее заявление, но она решила, что это, может быть, всего лишь игра ее воображения.

— Хочешь сказать, что вы будете жить в Лондоне?

— Полагаю, что так.

Теодор помолчал минутку и с тревогой поглядел на племянницу:

— Ну, лично я рад, что моя любимая племянница не уедет на другой конец света. Но сама-то ты что думаешь по этому поводу?

— Джулиан очень расстроился, — осторожно ответила она.

— А ты?

— А я… — судорожно вздохнула Элисон, — мне все равно, где жить, лишь бы рядом с ним.

Дядя удовлетворенно засмеялся, и Элисон показалось, что он хочет что-то добавить, но времени уже не было: машина подкатила к церкви.

Из открытых дверей доносились звуки органа, шарканье ног и шепот многочисленных гостей.

Элисон взяла дядю под руку, и они двинулись вперед. Все было как в тумане, и девушка не различала лиц людей, которых никогда не видела раньше и никогда не увидит после. Она ума не могла приложить, как тете Лидии удалось сбить их в стаю и пригнать на венчание.

Элисон заметила Дженифер — это чудо стиля и образец утонченности. Саймон должен был находиться рядом с Джулианом, но Элисон пока не решалась посмотреть в ту сторону.

Тетя Лидия стояла впереди и, изящно развернувшись, зорко следила за четким исполнением ее детально разработанного сценария. Рядом с ней был Тео, который, открыв рот, взирал на процессию, а в особенности на Одри.

А потом все померкло, потому что перед Элисон возникли холодные, полные ненависти и злобы голубые глаза Розали. Этот мрачный взгляд на фоне прекрасного молодого личика выглядел настолько пугающим, что Элисон не выдержала и опустила голову, У нее было такое ощущение, что она получила неожиданный удар в солнечное сплетение и что вот-вот потеряет сознание.

Элисон никак не могла взять в толк, почему дядя Теодор остановился как вкопанный, но, подняв глаза, увидела Джулиана. Теперь он стоял по другую сторону от нее и ободряюще улыбался невесте.

— Джулиан, — прошептала Элисон, и Розали тут же вылетела у нее из головы.

После она не раз спрашивала себя, все ли девушки столь рассеянны на собственной свадьбе.

Она как бы со стороны слышала свой голос, произносивший: «Я, Элисон, беру тебя, Джулиана…», и ей стало любопытно, что чувствует ее жених, говоря: «Я, Джулиан, беру тебя, Элисон…»

Наверное, он испытывал еще более странные ощущения, потому что он вовсе не желал брать ее в жены.

Но пока Элисон не хотела думать ни об этом, ни о Розали, которая стояла у нее за спиной и желала своей кузине только зла.

Церемония подошла к концу, и жених повел свою избранницу в ризницу, где она в последний раз в своей жизни написала «Элисон Эрлстон». И вот она снова идет по проходу, но теперь уже под руку с Джулианом, а мимо проплывают все те же туманные лица.

Розали больше не появлялась в поле зрения, а сама Элисон не стала оглядываться и искать ее глазами. Ей не хотелось ничем омрачать этот чудесный миг. Слова тети напрочь вылетели у нее из головы, но они были и ни к чему.

Элисон окутало теплое чувство необычайной гордости, а счастье разливалось по телу, как молодое вино. Она стала женой Джулиана. И пока одного этого было достаточно.

В машине Джулиан со смехом посмотрел на нее:

— Как я рад, что все кончилось!

— Тоже нервничал? — улыбнулась ему Элисон.

— Трясся как заяц, — заверил ее новоиспеченный супруг, и они захохотали над удачной шуткой. — Ты необыкновенно хороша, Элисон!

Не было ни малейшего сомнения в том, что Джулиан говорил от чистого сердца, но прозвучало это так, словно он обращается к чужому человеку, а не к собственной жене, его женщине. Такой же комплимент он вполне мог сделать просто знакомой или близкой родственнице.

Элисон захотелось узнать, заметил ли Джулиан, как шикарно выглядела Розали, а если да, то какой это произвело на него эффект. Он не видел ее с того самого вечера, когда она выбросила свой фортель, и как бы он ни готовился к этой встрече, боль не могла стать меньше.

— Тебе нравится кольцо? — Джулиан взял ее за руку и погладил тонкий золотой ободок, исчерченный замысловатым узором.

— Да, очень, спасибо, Джулиан. — Элисон боялась, что ее благодарность весьма смахивала на вежливое «спасибо» за подарок на Рождество.

— Я рад, что ты выбрала золото, — сказал он ей. — Оно намного теплее, чем платина.

— Не знаю, может, я и старомодна, но мне всегда казалось, что без золотого кольца и свадьба не свадьба и брак какой-то ненастоящий, — призналась она.

Джулиан некоторое время молча смотрел на ее руку, а потом с улыбкой спросил:

— Значит, теперь ты чувствуешь себя по-настоящему замужем?

Но Элисон заметила, что глаза его остались серьезными и как-то погрустнели.

Ей захотелось затолкать свои глупые, необдуманные слова себе в горло, но дело было сделано, слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Однако у Элисон не было шанса заняться самобичеванием, потому что они уже подъехали к дому.

Следующие полчаса были наполнены бесконечными рукопожатиями, поздравлениями, поцелуями и ответными речами. Элисон пару раз отметила про себя, что Саймон был как рыба в воде и на правах шафера легко и непринужденно заправлял всем происходящим. «Неудивительно, что он пользуется таким успехом в определенных кругах», — подумала она.

Даже тетя Лидия от всей души улыбалась, глад на его старания, а дядя Теодор если и считал этого молодого человека, как он сам когда-то выразился, «авантюристом», то сейчас был полностью удовлетворен его поведением.

Тем временем Саймон подошел к жениху и невесте.

— Здорово же ты вошел в роль, — заметил Джулиан.

Саймон поклонился и лукаво улыбнулся Элисон:

— Хочу по-настоящему отработать привилегию шафера.

— Ясно. — Джулиана явно позабавил такой ответ.

— Ну что, даешь добро?

— Я? Не лучше ли спросить у Элисон? — хохотнул Джулиан. — В первую очередь это касается ее.

— О нет! Элисон я спрашивать не буду, — заявил Саймон. — Я всегда придерживаюсь золотого правила: сначала поцелуй женщину, а уж потом спрашивай ее позволения.

С этими словами шафер обнял невесту и поцеловал ее прямо в губы.

Он проделал все это легко и непринужденно, но как только его губы коснулись губ Элисон, девушку охватило странное чувство. Она не хотела, чтобы ее так целовали. Никто… Если только Джулиан… Может, Саймон и отпускал ничего не значащие шуточки, но его губы сказали Элисон о многом.

Было от чего прийти в негодование, но главным образом Элисон разозлилась потому, что Саймон был зеркальным отражением ее отношений с Джулианом. На фоне его страстности индифферентная забота Джулиана казалась просто невыносимой.

Кроме того, Элисон только сейчас поняла, что Джулиан так ни разу и не поцеловал ее. И то, что Саймон — Саймон! — стал первым по-настоящему поцеловавшим ее мужчиной, причиняло девушке невыносимую боль и душевные муки.

Элисон сердито отвернулась от них, и ее все еще трясло, когда тетя подошла и объявила, что настало время отправляться наверх переодеваться.

— Объясни мне, почему ты не сказала, что поездка в Буэнос-Айрес отменяется? — потребовала ответа Лидия. — Какая же ты странная, Элисон!

— Я же пыталась сделать это сегодня утром, но у вас не было времени, и вы не стали слушать меня, тетя.

— Но почему ты не сделала это вчера вечером? Ты ведь уже знала, не так ли?

— Да, — нерешительно произнесла Элисон. Ей было очень трудно объяснить свои мотивы. — Просто не было такой возможности. — Оправдание прозвучало нелепо даже для ее собственных ушей.

— В самом деле, Элисон, я тебя абсолютно не понимаю. Хотя… — Тетя остановилась и пронзила племянницу неприветливым, даже злобным взглядом. — А вообще-то понимаю. Ладно, беги переодевайся, — небрежно бросила она и удалилась так ничего и не объяснив. Минуту-другую Элисон ошарашенно смотрела ей вслед, чувствуя себя ужасно неуютно.

С помощью Прентисс Элисон быстренько сменила свадебный наряд на розовый костюм и набросила на плечи свое чудесное норковое манто.

Когда она спустилась вниз, то обнаружила, что Джулиан тоже подготовился к отъезду. Чемоданы были уложены в багажник автомобиля, а Одри весело скакала вокруг него то на одной ноге, то на другой, пытаясь спрятать за спиной коробку конфетти. Джулиан заметил это и строго произнес:

— Нечего наводить туману вокруг этой мерзости. Если начнешь кидать в нас эту дрянь, то держись, перееду тебя машиной и глазом не моргну.

— Не сердись, просто я так довольна, меня прямо-таки распирает от радости, — выдала Одри.

— Довольна? Да чья это свадьба — моя или твоя?

— Твоя, конечно. Но я счастлива, что это еще и свадьба Элисон.

— Понятно.

Джулиан оглядел толпу и всего на какое-то мгновение задержал свой взгляд на Розали, но Элисон успела заметить, как изменилось выражение его лица. Казалось, что у него внутри будто выключили лампочку, жилка на виске учащенно забилась, и сердце у нее сжалось от боли за своего любимого.

Элисон с тяжелым сердцем отошла от него, чтобы попрощаться с тетей Лидией. Тетя постаралась не ударить в грязь лицом перед собравшейся публикой и излишне эмоционально обняла племянницу, но Элисон догадывалась, что ее слова далеки от чувств, как небо от земли. Куда больше для нее значило дядино спокойное: «До свидания, малышка. Надеюсь, ты будешь очень счастлива».

И потом, после минутного колебания, Элисон все же решилась подойти к кузине.

— До свидания, Розали, — сказала Элисон и через силу подала ей руку.

Но кузина сделала вид, что не заметила этого жеста. Она недобро уставилась своими холодными голубыми льдинками прямо в глаза своей двоюродной сестре.

— Ну что, милая сестренка, хорошенько позаботилась о том, чтобы я не узнала, что Джулиан остается в Англии, пока ты не заполучишь его окончательно, не так ли? — пренебрежительным тоном прошипела Розали.

— Но это неправда, у меня и в мыслях такого не было. Ты же сама знаешь. — Элисон встала так, чтобы закрыть кузину от любопытных глаз, и говорила полушепотом.

— Не строй из себя невинность! — Розали нервно крутила свое обручальное кольцо, и неожиданно Элисон поняла, что оно не имеет для кузины абсолютно никакого значения. — Да ты всегда охотилась за Джулианом, с самого первого дня! И даже в каком-то смысле добилась своего. Но ведь на самом деле он все равно не твой, и ты знаешь не хуже меня.

— Розали, прошу тебя… — начала было Элисон, но кузина тут же прервала ее:

— Не трудись, дорогуша. Почему ты не последовала примеру Джулиана? У него оказалось больше ума, он даже и не пытался подойти и поговорить со мной, — обидно расхохоталась она и тут же добавила: — Хотя он, наверное, до сих пор боится потерять контроль над собой, окажись мы рядом!

Элисон не знала, что и сказать на это. Вся дрожа, она отвернулась от кузины и пошла назад к Джулиану.

Элисон автоматически попрощалась с остальными, не замечая ничего вокруг, кроме, пожалуй, теплого поцелуя Одри.

Элисон все еще не могла прийти в себя даже тогда, когда машина тронулась с места, оставив позади провожающих и они с мужем наконец-то оказались вдвоем. Некоторое время Джулиан глядел на Элисон, бледную, молчаливую, которая, закрыв глаза, вяло привалилась к спинке сиденья, а потом решился нарушить тишину:

— Что с тобой, Элисон? Ты устала?

— Да, немного, — поспешно ответила она. И добавила: — Ты не против, если мы помолчим немного?

— Ничуть, малыш. Думаю, для тебя это нелегкий день, — успокаивающе сказал он.

«Да и для тебя тоже, дорогой, — подумала она. — Только вот ты лучше справляешься со всем этим».

И только когда автомобиль оказался за чертой города, Джулиан снова заговорил. И голос его звучал все так же просто и буднично:

— Не знаю, как ты, но у меня с самого утра маковой росинки во рту не было. Предлагаю остановиться где-нибудь и хорошенько подкрепиться.

Элисон была согласна с ним, и уже через десять минут они сидели за столом деревенской таверны. После еды Элисон почувствовала себя гораздо лучше, только вот обидные слова Розали никак не шли у нее из головы. Она сделала над собой усилие и постаралась вычеркнуть из памяти злое, холодное лицо и пронзительный взгляд ледяных глаз, от одного воспоминания о которых ей делалось дурно.

Просто ужасно, когда кто-то вот так ненавидит тебя. Ужасно и несправедливо.

Элисон тайком взглянула на Джулиана и подумала: «А ведь я даже и не пыталась отбить его у нее, когда они были вместе. Я могла бы понять Розали, если бы так и было, но я изо всех сил сдерживала себя, пока он принадлежал ей. Только потом, когда она сама…»

Но как знать, может, Розали просто хотела держать его на длинном поводке: свистни — и прибежит, а лучше, приползет и будет вымаливать прощение. Если, конечно, она соизволит свистнуть! Наверное, ей и в голову не приходило, что он может вот так окончательно и бесповоротно уйти из ее жизни.

Интересно, вернулся бы он к ней, если бы она захотела? Упираясь, сопротивляясь, но безвольно, словно привороженный.

«Как я рада, что избавила его от этого выбора, — насупилась Элисон. — Она и так уже вдоволь поглумилась над ним, теперь это не в ее власти». И она вздохнула то ли удовлетворенно, то ли со страхом.

— Поешь сначала, малыш, а проблемы оставь на потом, — услышала она голос Джулиана и оторвала взгляд от тарелки. Муж обеспокоенно смотрел на нее.

— Извини, — рассмеялась Элисон, постаравшись придать лицу беззаботное выражение.

— Так-то лучше. — Он тоже расслабился, и уже через минуту они весело болтали о том о сем.

Когда они вышли из таверны, день начал клониться к закату. С запада набежали серые тучи, поднялся резкий ветер. Не успели они сесть в машину, как первые тяжелые капли ударили по ветровому стеклу.

— Погода портится, — заметил Джулиан. — Надеюсь, ты не боишься ездить в грозу?

— Когда ты за рулем, я ничего не боюсь, — заверила его Элисон, чем немало рассмешила его.

— Знаешь, как потешить мужское тщеславие, Элисон! — ласково поглядел он на нее.

Здорово было остаться вдвоем в теплом салоне автомобиля после всех перипетий бурного дня. И потом, когда на улице окончательно стемнело и стихия разбушевалась не на шутку, их маленький уютный мирок дарил мир и покой.

Около семи они оказались в каком-то довольно крупном городке, и Джулиан поинтересовался у Элисон, стоит ли им поискать тут прибежища. Но ей ужасно не хотелось покидать этот мирок и встречаться с проблемами большого мира.

— Мне пока не хотелось бы, — сказала она. — Если ты, конечно, не устал.

— Нет, нисколечко, — улыбнулся он ей. — Но ты, как я погляжу, уже клюешь носом. — Не выпуская руля, Джулиан взял еще одну подушку и подложил Элисон под спину. — Поспи-ка немного.

— Нет, что ты, — посопротивлялась она, но больше для виду, поскольку через секунду уже не смогла разлепить век.

Когда она проснулась, снаружи стояла непроглядная тьма, какая бывает только за городом. Элисон бросила взгляд на часы и невольно вскрикнула:

— Неужели уже действительно четверть одиннадцатого? Не может быть!

— Привет! Проснулась? — улыбнулся он ей. — Да, точно.

— Может, пора поискать ночлег? Наверное, ты до смерти устал, ведь ты столько времени за рулем!

— Конечно, дорогая, остановимся, как только найдем где, — невесело усмехнулся он. — Честно говоря, похоже, я заблудился и не понимаю, куда мы заехали.

— А, понятно. Уверена, вскоре мы на кого-нибудь или на что-нибудь наткнемся, — не моргнув глазом ответила Элисон.

— Да ты прямо философ, — искоса поглядел он на нее. — Вместо того чтобы подбадривать, ты имеешь полное право обозвать меня дураком.

Но Элисон только покачала головой и весело улыбнулась ему:

— Это со всяким может случиться. Особенно в такую мерзопакостную погоду, — добавила она, когда порыв ветра чуть не снес машину с дороги.

— Конечно, такие слова — как бальзам на раны, но сегодня нам придется смириться с любым кровом, который только выпадет на нашу долю. Бензин на исходе и… Погляди, кажется, слева какие-то огни.

— Да, — подтвердила Элисон, вглядываясь в темноту сквозь залитое дождем стекло.

— Отлично!

Через пару минут они уже пробирались вверх по улице небольшой деревушки, состоявшей из дюжины домов, магазина и крохотной гостиницы.

— По-моему, это и есть наш ночлег. — Джулиан с отвращением окинул взглядом непрезентабельный домишко. — Ну и как тебе? Может, попытаем удачи и проедем еще немного?

— Давай лучше поглядим, что тут, — сказала Элисон, и они пошли внутрь.

Их встретила хмурая женщина, которую явно удивило появление столь странной пары, и Джулиан объяснил ей, что им нужен номер на ночь.

Хозяйка критически осмотрела шубу Элисон и особого энтузиазма не выразила.

— Думаю, у нас для вас нет ничего подходящего. В любом случае осталась только одна комната, — заявила она, но тут ее взгляд упал на кружочки конфетти, застрявшие в густом мехе. — Хотя вам, видать, все равно, — добавила женщина.

Ход ее мыслей был настолько очевиден, что Элисон еле сдержала истерический смешок, и Джулиан, видно, тоже, потому что в глазах его блеснул огонек и он изо всех сил закусил губу.

— Далеко мы от города? — выдавил он наконец.

Но хозяйка, вероятно, не слишком разбиралась в географии, поэтому ответом послужило ее бормотание вроде «Миль восемь, десять, а то и двенадцать».

— Но это по прямой дороге, — неожиданно вставила она. — А из-за ливня вам придется ехать по окружной.

— Можно здесь где-нибудь заправиться? — терпеливо пытал ее Джулиан.

— Только тут, но бензин у нас кончился.

— Думаю, нам придется остаться, Джулиан, — прошептала Элисон.

— Ты не слишком против? — с тревогой поглядел он на нее.

— Да нет, сойдет и это, — улыбнулась Элисон.

Он ничего не ответил, но как-то странно взглянул на нее и пошел за чемоданами. Может, он думал о том, какой скандал закатила бы Розали, окажись она на месте Элисон.

— Вы только что поженились? — поинтересовалась хозяйка по пути в комнату.

— Да, — призналась Элисон.

— А-а-а! — многозначительно протянула женщина, но Элисон так и не смогла разобраться, какое значение та вложила в свои слова. — А я троих похоронила, — последовало следующее замечание.

Элисон не знала, как реагировать на столь радостное сообщение, и вежливо сказала:

— В самом деле?

Женщина энергично кивнула и провела гостью в довольно большую прохладную комнату. Но помещение, по крайней мере, выглядело чистым, а на стеганых ватных одеялах, покрывавших железные кровати, не было ни единого пятнышка.

Элисон заявила, что номер вполне сгодится, и лицо хозяйки расплылось в довольной улыбке, а через пару секунд в комнату вошел Джулиан с чемоданами в руках.

— Если вы поторопитесь, то внизу вас будет ждать горячий ужин, — небрежно бросила женщина и удалилась.

— Как мило! — хмыкнул Джулиан, изучая гравюру с подписью «Юная мученица», на которой прелестная девушка явно наслаждалась медленным погружением на дно реки.

— Ну, здесь, по крайней мере, чисто… — начала Элисон, но Джулиан не дал ей договорить:

— Ты просто ангел, Элисон! Любая другая закатила бы истерику, доведись ей вот так начать свой медовый месяц. Пошли поглядим, что там за горячий ужин, а то я не смогу остановиться и буду до самого утра восхвалять твои достоинства.

Элисон расхохоталась, и они спустились вниз, где их ждал отменно вкусный ужин у ярко горящего камина.

Элисон думала, что она будет нервничать и чувствовать себя не в своей тарелке, но ничего подобного не случилось. Как только ужин закончился, она будничным тоном произнесла:

— Пойду-ка я наверх. Если мы хотим отправиться рано утром, то стоит лечь пораньше.

На этот раз настала очередь Джулиана чувствовать тебя неуютно. Он кивнул и как-то чрезмерно бодро провозгласил:

— Иди. Я скоро.

Элисон наскоро умылась ледяной водой, быстренько разделась и нырнула под одеяло. Кровать совершенно неожиданно оказалась мягкой и очень удобной.

Когда через полчаса раздался слабый стук в дверь, Элисон не ответила. Для них обоих будет лучше, если она притворится спящей.

Видно, Джулиан придерживался того же мнения, потому что очень тихо ходил по комнате, изо всех сил стараясь не шуметь и не разбудить ее.

«Бедняжка! — подумала Элисон. — Наверное, ему сейчас даже хуже, чем мне».

Но так ли это? Может ли быть что-нибудь хуже, чем делить комнату с любимым мужчиной, который ведет себя как чужой человек?

Элисон постаралась вызвать в памяти пару-тройку моментов сегодняшнего дня. Когда он совершенно естественно называл себя ее мужем. Когда он сказал, что она ангел. Элисон хотела найти в них поддержку и обрести хоть немного храбрости, но у нее это никак не получалось.

Она долгое время пребывала на грани сна и бодрствования, но потом внезапно окончательно проснулась. Гроза прошла, и комнату освещал холодный свет чистой, словно умытой дождем луны.

Элисон повернулась на бок и отчетливо увидела Джулиана, спящего на соседней кровати. Но сон его явно был неспокоен, одеяло сбилось и сползло на пол.

— Он простудится. — Элисон охватило непривычное сладкое чувство нежности к ее мужчине, и она вынырнула из-под одеяла.

Она тихонько пробралась к постели мужа и аккуратненько накрыла его. Он судорожно вздохнул, но не шелохнулся, и Элисон увидела, что на его лице застыла грусть и печаль.

Неожиданно Элисон до безумия захотелось поцеловать его. Она знала, что это не совсем честно с ее стороны, но ведь вчера вечером он сам разрешил ей сделать это. Там, в библиотеке, перед приходом Саймона.

Она наклонилась и поцеловала его.

— Розали? — полувопросительно прошептал он, сладко прижался щекой к подушке, лицо его будто осветилось изнутри, и напряжение исчезло.

Элисон долгое время смотрела на него, не в силах сдвинуться с места, пока не ощутила, что ее босые ноги совсем заледенели на холодном полу.

Она вернулась в свою постель и лежала, наблюдая за тем, как лунный свет медленно движется по постели Джулиана, а потом залезла с головой под одеяла, чтобы муж ненароком не услышал, как она плачет.