Тэсс беспокойно металась в постели. Ей снилось, будто она вбежала во дворик замка. Там на виселице болталось тело человека. Ветер раскачивал тело еретика из стороны в сторону. Во сне Тэсс смутно осознавала, что это лоллард, но не могла понять, кто именно. Затем оказалось, что это женщина. Ее длинные волосы развевались по ветру. Страшное сновидение не кончалось. Тэсс послышался треск, потом она с ужасом увидела пламя. Женщина пронзительно кричала. Вокруг костра собралась большая толпа. Один человек был в чалме, это был Тарджаман. Тэсс приглушенно стонала во сне. Потом появился еще кто-то, в черном плаще. Тэсс не видела его лица. Он выплеснул ведро смолы в огонь, и пламя вспыхнуло с бешеной силой. Даже во сне Тэсс казалось, что огонь подбирается к ней, обжигает. Затем она отчетливо увидела лицо палача в черном плаще, его демонические глаза, дьявольскую улыбку. Ричард!

Ричард. Тэсс подпрыгнула на пуховой постели. Сердце вырывалось из груди, на лбу выступил холодный пот. Одеяло сползло на пол. Тэсс зябко съежилась, не понимая, где находится. Но тут она услышала знакомый ночной визг. Барон Филмор, вспомнила Тэсс. Она поняла, что по-прежнему находится в Кадмонском замке. Горничная спала на соломенном тюфяке рядом с ее кроватью.

— Милли, Милли, проснись!

Служанка повернулась на другой бок, пробормотала что-то, но глаза не открыла.

— Милли, я придушу эту противную обезьяну, если она не замолчит, — ворчала Тэсс, вспоминая, что все ее кошмарное сновидение сопровождалось этим скрежещущим визгом.

— Да, — произнесла полусонная Милли.

— Милли, мне страшно. Что означает весь этот кошмар? Мне нужно быть осторожней, особенно с Тарджаманом. Я должна поговорить с Ричардом. Не нравится мне этот перс.

Девушка лежала, широко раскрыв глаза, и успокаивала себя мыслью, что надо узнать от Ричарда побольше об этом загадочном человеке. Но затем она вспомнила, что Ричард тоже ей снился, и не в лучшем виде.

— О Милли, я в смятении. Ричард такой злой, — шептала Тэсс. — Видимо, этот сон предупреждает, что я должна быть осторожнее с ним.

Полностью проснувшись, Тэсс пыталась разглядеть в темноте лицо горничной.

— Милли, Милли, ты спишь?

— Что, миледи?

— Милли, я думаю, что не должна мстить лорду Ричарду. Он не виновен в смерти моего отца. Ричард ведь порвал все отношения с Генрихом. Он сам — жертва сложившихся обстоятельств, столкнувших его с бездушным монархом. У Ричарда благородное сердце, способное к состраданию и заботе о ближнем. Когда он держал меня на руках там, на башне, мне было так хорошо. — От этого признания у Тэсс мурашки пошли по телу. — О Милли, Милли, я не хочу убивать его, я хочу любить его.

Тэсс ждала осуждения, но ее совесть молчала. Милли тоже молчала.

— Милли, я тебе признаюсь в любви к Ричарду. Что я говорю? Но клянусь, Милли, я никогда раньше не испытывала такого волнения. Мне хочется его близости. Я даже точно не знаю, что это такое, но я хочу его. Интересно, что он чувствует? Может ли он вообще что-нибудь чувствовать? — Охваченная волной страсти, Тэсс металась по кровати, не в силах успокоиться.

— О Ричард, — шептала она. — Ты — дьявол в ангельском обличии. — Тэсс посмотрела на спящую Милли. — Знаешь, Милли, я все равно ненавижу его, несмотря на то, что желание терзает все мое тело. Он — дьявол во плоти, искушающий меня. Но я не скажу ему, что я о нем думаю, слишком велико желание быть с ним рядом. Что из того, если я проведу с ним еще один прекрасный день? Ведь Ричард не казнил лоллардов в своем замке, не разводил огонь у ног моего отца, как я раньше думала. Это был лишь кошмарный сон. Что ты обо всем этом думаешь, Милли? — Служанка молчала. — Спокойной ночи, Милли, — сказала Тэсс и устроилась поудобнее.

С рассвета в замке стоял шум. Слуги бегали туда-сюда, занятые приготовлениями к предстоящему пиру в честь епископа Джорджа. Его свита в белых рясах сновала по двору и залам замка, давая указания слугам графа. Приближенные епископа поясняли, что его приезд — это большая честь и что все должно быть сделано с крайней аккуратностью.

После бессонной ночи у Тэсс было плохое настроение. Она с раздражением наблюдала за суетой в замке. Девушке было непонятно, почему Ричард принимает своего врага у себя в замке, почему у него не хватает мужества не церемониться с епископом, присвоившим его земли. Тэсс понимала, что ей никто не даст вразумительного ответа на этот вопрос, поэтому лишь издалека наблюдала за гостями.

Затем пришел Перкинс и сообщил, что граф собирается на прогулку верхом и приглашает Тэсс составить ему компанию. Девушка была рада возможности покинуть замок, хотя предстоящая прогулка с Ричардом беспокоила ее. Она боялась, что не сможет совладать со своими чувствами. Да и кошмарный сон прошлой ночи не давал ей покоя.

Тэсс последовала за Перкинсом по темному коридору в конюшню. Оруженосец распахнул дверь в конце коридора, и Тэсс зажмурилась от яркого весеннего солнца. Ричард закреплял седло на гнедом жеребце. Набросив на голову капюшон плаща и глубоко вдохнув прохладный утренний воздух, девушка направилась к Ричарду. Он приветливо улыбнулся ей. У него были такие белые зубы, что казалось, они не настоящие, а фарфоровые. От его красоты Тэсс почувствовала слабость в ногах и остановилась. На этот раз на его лице не было ни злости, ни иронии, и он казался еще красивее. Впервые после приезда Тэсс захотелось убежать как можно дальше от этого мужчины, затягивающего ее в омут страсти. Но это было выше ее сил, ей все сильнее не хотелось расставаться с ним.

— Иди сюда, Тэсс, не скромничай, — шутливо сказал Ричард и протянул ей руку. — Прошлой ночью ты мне снилась.

— Правда? Ты тоже мне снился, — вымолвила Тэсс, боясь посмотреть ему в глаза.

— Это был хороший сон. Тэсс?

— Нет, плохой.

— Жаль. А мой сон был прекрасен — мы с тобой танцевали, — сказал Ричард нахмурившись.

Потянув за кожаные ремни, он проверил, прочно ли пристегнуто стремя.

— Мы танцевали? Странно, ведь в жизни я никогда не танцевала.

— В моем сне ты была восхитительна, полна грации.

— И где же мы танцевали? Не иначе, как в большой зале, — произнесла Тэсс, зачарованная его магическим взглядом.

— Нет, мы кружились в танце где-то в поле, поросшем вереском.

— Кто рассказал тебе о вереске? — удивленно спросила Тэсс.

— О чем рассказал? Это же был сон.

Ричард пожал плечами. Тэсс уже много лет снился один и тот же сон — танец в вереске. Тэсс овладело смятение: как же Ричард узнал об этом сне. Ведь она никому о нем не говорила.

— Твой сон мне кое о чем напомнил, — сказала Тэсс, желая закончить этот разговор.

Ричард посмотрел на нее пронизывающим взглядом.

— Может быть, ты мне расскажешь, что тебя так удивило? Ты как будто чем-то напугана.

— Ничуть. Да и должна ли я тебе рассказывать обо всем, что меня волнует?

— Тэсс, наступит время, когда у тебя не будет от меня тайн. Ты доверишься мне полностью. Я стану тебе самым близким человеком. Я сумею это сделать, — сказал Ричард, взобравшись в седло. Протянув руку, он помог ей сесть позади себя. Тэсс ничего не оставалось, кроме как крепко обнять его за талию, чтобы не упасть. Близость его мускулистого тела вызвала в ней волнение. Что же ты сделал со мной, Ричард? — подумала Тэсс.

— Не потеряю ли я в этой прогулке свою девичью честь? — громко спросила Тэсс, стараясь быть спокойной.

Ричард громко рассмеялся.

— Тэсс как же я люблю твою откровенность. — Он обернулся через плечо, чтобы видеть ее лицо. — Если ты хочешь ее потерять, надо быть поласковее, ну, пококетливее с мужчиной. А ты окружила себя стеной недоверия и злости. Но в этом есть какой-то шарм, меня это даже стимулирует. Это своего рода эликсир.

— Ну, что ж, у меня в запасе много такого эликсира. Тебе повезло. Ричард, — язвительно проговорила Тэсс.

Ричард, усмехнувшись в ответ, погнал жеребца легкой рысью.

— Прошлой ночью мне приснился кошмар, — осмелилась вымолвить Тэсс. Вспомнив страшный сон, она снова опечалилась и перестала замечать красоту окружающего пейзажа. — Ты и Тарджаман. Тарджаман был в моем сне таким злым, что я проснулась в холодном поту. Что ты о нем знаешь. Ричард? Я не доверяю ему.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Откуда он? Что ты знаешь о его происхождении?

— Он потомок рода Рукнад-Дина Хуршаша, который в Персии возглавлял гашашинов.

— Гашашинов? — отозвалась Тэсс, еще более встревожившись.

— Ты что-нибудь слышала о них?

— Ричард, ты забыл, что мой отец изучал многие религии и кое-что рассказывал мне.

— Тогда ты действительно знаешь больше меня.

— Отец говорил, что гашашины, или ассасины, как мы их зовем в Англии, это секта мусульман-шиитов. У них закон один — убивать врагов Аллаха. — Тэсс вдруг осознала, что у нее есть все основания не доверять Тарджаману. — Отец рассказывал мне легенду о вожде секты ассасинов, у которого был большой сад в городе Аламуте. Сад был оазисом в пустыне, в нем журчали прохладные фонтаны и росли редкие цветы. Со всех концов света туда свозили молодых прекрасных женщин. Молодых членов секты одурманивали гашишем и заводили в этот сад. Прекрасные женщины исполняли любое их желание. Когда эйфория, вызванная курением гашиша проходила, мужчины попадали в атмосферу обыденности и житейских невзгод. Глава секты убеждал их, что сад им вовсе не привиделся, а Аллах на время показал своим верным рабам райский сад. Новичков убеждали, что если они умрут за веру, за Аллаха, то после смерти будут вечно пребывать в том саду. Так из них делали религиозных фанатиков. Некоторые даже искали смерти на поле битвы, чтобы поскорее вернуться в сад.

— Твой отец был очень умен, — сказал Ричард, когда Тэсс замолчала.

— Да, у него хватило бы ума не поселить в своем доме ассасина.

— Не надо бояться Тарджамана. Секта ассасинов распалась сто пятьдесят лет назад, после нашествия сына Чингисхана. Тарджаман — последователь мусульман-суннитов.

— Ты не убедил меня, Ричард. Ассасины способны на любую хитрость и предательство, лишь бы завлечь в свою секту новых членов, — упорствовала Тэсс. — Тарджаман что-нибудь говорил обо мне?

— Нет, а что он должен был сказать?

Что я приехала тебя убить, — подумала Тэсс. Действительно ли Тарджаман так проницателен, или ей все это только кажется?

— Нет, он ничего не говорил, и я уверен, что ничего не скажет, — успокоил ее Ричард. — Тэсс, ты, конечно, говоришь убедительно, но с моей точки зрения Тарджаман не так уж плох. Злой человек не может любить животных, как он. Может быть, время покажет, что я не прав. Сейчас же я глубоко убежден, что Тарджаману можно доверять. Тэсс, давай поговорим о чем-нибудь приятном. В замке нам предстоит неприятное общение с епископом. Поэтому давай пока будем просто радоваться жизни.

Он рассмеялся, погоняя коня. Жеребец пустился галопом. Тэсс еще крепче обняла Ричарда за талию, чтобы не упасть, и звонко рассмеялась. Конь резво нес их по фамильным землям Ричарда, которыми его предки владели сотни лет. Затем они достигли каменной стены, отделяющей Мэрли-Вэйл.

Вскоре конь поднял их на высокий холм. Там, наверху, их окутал туман, слившийся с низкими облаками. Ричард натянул поводья, придерживая жеребца, чтобы конь не споткнулся о камни на хребте холма. Груда камней — вот все, что осталось от старинной саксонской крепости. Ричард указал на каменную башню, разрушенную временем. Сквозь туман виднелись руины, в которых свистел ветер. Тэсс погрузилась в мистическое чувство. Ей казалось, что она слышит не свист ветра, а голос древних предков, который посвящает их в тайну, которую им не дано понять. На Ричарда тоже нахлынули мысли о древней старине. От вида руин некогда неприступной крепости по спине поползли мурашки. Он вдохнул влажный туманный воздух и прислушался к тишине, которую нарушали лишь отдаленные крики сокола. Чувствуя близость Тэсс, прижавшейся к его спине, Ричард решил, что настало время объясниться с ней.

— Тэсс, что ты думаешь о любви?

Последовало молчание.

— Не знаю.

— Мы можем познать ее вместе, — продолжал Ричард.

Опять тишина. Конь уже шел по поляне, подминая копытами жесткие стебли вереска. Тэсс положила голову Ричарду на плечо. Ему хотелось обернуться и обнять ее. Но он решил, что время еще не настало. Он размышлял, почему Тэсс так глубоко запала ему в душу. Не спеша, в глубокой тишине конь привез их на большую поляну, сплошь поросшую вереском, стелившимся до самого горизонта. Эта пустынная местность пестрела пурпурными, зелеными и коричневыми красками.

«Как это прекрасно», — подумал Ричард, восхищаясь побегами ежевики и вереска.

— Я много раз в одиночестве гулял по этим пустынным местам. Думаю, тебе здесь понравится.

Ричард помог ей слезть с седла, затем спрыгнул сам, придерживая поводья. Держа Тэсс за руку, он повел ее по бесконечному вересковому ковру. Они молчали. Казалось кощунственным обеспокоить окружающую их тишину. Безмолвие нарушало лишь пение птиц. Вдали пронеслись дикие лошади. Ветер ласково трепал их гривы.

Ричард вдруг остановился, отпустил поводья и восторженно посмотрел на Тэсс.

— Тэсс, потанцуй со мной, чтобы мой сон сбылся. Доставь радость романтику, это в твоей власти.

Тэсс улыбнулась и смущенно покачала головой.

— Нет, я не могу.

— Но почему?

Девушка посмотрела на него карими, как у газели, глазами.

— Я хочу тебе рассказать про сон, который мне часто снится. В этом сне я танцую в вереске. Странно, я ведь совсем не умею танцевать.

Ричард был крайне удивлен. Его поразило то, что он увидел ее сон. Может, в этом есть какое-то предзнаменование? И вдруг ему показалось, что когда-то давно, может в прошлой жизни, он уже встречался с Тэсс на этой вересковой поляне.

— Во сне ты танцевала с мужчиной?

Тэсс утвердительно кивнула головой. Ричард молча смотрел на розовато-красные цветы на фоне зеленой травы. Их красота завораживала. Ричард вдруг понял, что раньше не замечал этих красок.

— Тэсс, ты сняла пелену с моих глаз. Когда ты рядом, все вокруг становится прекрасным.

Девушка улыбнулась ему в ответ. Ричарду вдруг захотелось назвать ее самой прекрасной и необыкновенной женщиной в мире.

— А с кем ты танцевала? — спросил Ричард и обнял ее за плечи. Тэсс оттолкнула его, презрительно скривив хорошенький ротик.

— Не с тобой, Ричард. Не согревай себя надеждой, что я сплю и вижу, как бы побыть в твоих объятиях. — Хоть ее слова и были резкими, но голос звучал неубедительно. — Это всего лишь сон. Тот мужчина мне снился не как искуситель, а просто как живое существо. Глупый сон. В жизни есть вещи поважнее глупых фантазий.

— А я люблю глупые фантазии, как ты выражаешься.

— Мы очень разные, Ричард, и нет надежды, что между нами будет полное взаимопонимание.

— Тэсс, ты не хочешь любить и быть любимой?

Ричард взял ее за плечи и, приблизив к себе, посмотрел ей в глаза. Тэсс дерзко выдержала его взгляд. Затем резко, без кокетства, она призналась в этом, чем крайне его удивила:

— Да, черт возьми. Я хочу любить и быть любимой. Я всегда этого страстно желала.

— Это правда, Тэсс?

Из ее блестящих глаз хлынули слезы.

— Да, это правда.

Ричард был поражен. Он решил, что должен благодарить Бога, пославшего ему такую жену.

Тэсс вытерла слезы и нахмурилась.

— Сама не понимаю, почему я вдруг так с тобой разоткровенничалась.

Ричард улыбнулся. Тэсс не была похожа на тех жеманных женщин, которые облекали себя таинственностью с одной лишь целью — вызвать интерес у мужчин. Она без утайки говорила прямо в глаза все, что думала. Ричард вдруг понял, что ему нужно беречь ее как сокровище, особенно после того, как он ее полностью познает, после их близости.

Тэсс вздрогнула и поежилась.

— Я замерзла. Давай вернемся в замок. У меня много дел. Надо определить расходы на предстоящий пир, проверить, чтобы зажгли факелы и свечи. Ричард, ты сжигаешь слишком много свечей. Это расточительство, надо быть поэкономней.

— Тише, — сказал он, прижимая ее к себе.

Ветер взлохматил его длинные волосы. Тэсс нежно коснулась его щеки и убрала золотую прядь с его лица. Ричард, с трудом сдерживая желание овладеть ею, прижался губами к ее лбу. Ему вдруг показалось, что где-то зазвучала музыка. «Уж не схожу ли я с ума от этой женщины?» — подумал он.

— Ты слышишь музыку? — прошептал он.

— Нет, — хрипловато ответила Тэсс.

Ричард посмотрел на нее с недоверием. «Не может же такая прекрасная девушка не понять моей романтической души!» — подумал он.

— Слушай, — приказал он, уткнувшись лицом в ее пушистые волосы.

— Что?

— Музыку ветра. Не знаю что. Может, это только игра воображения. Но ты слушай.

— Я ничего не слышу. У меня не богатое воображение.

— Я не верю тебе. Ты недооцениваешь себя, Тэсс.

— Ричард, я не могу выдумывать, что я слышу музыку. Я не могу всю свою жизнь танцевать и смеяться. Я просто не заслуживаю счастья после того, как убила свою мать. Я живу, а она умерла, подарив мне жизнь. Я должна что-то сделать в этой жизни, чтобы искупить свою вину перед матерью. А ты говоришь мне о музыке, о танцах. Ричард, ты можешь жениться на мне, истратить мои деньги, но ты не сможешь изменить меня. Я такая, какая есть.

— Все это не так, — ответил Ричард, сжимая ее в объятиях. Их губы были близко. Он чувствовал ее теплое дыхание. Ни одна женщина не возбуждала его так, как сумела это сделать Тэсс. Он поцеловал ее, и в его ушах опять зазвучала музыка. Тэсс не сопротивлялась, она ответила на его поцелуй. Наконец Ричард понял, откуда мелодия. Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся.

— Нет, я не сошел с ума, — ласково сказал он, касаясь пальцем ее влажных губ. — Это мелодия у меня в мозгу, в моей памяти, мелодия моего детства. — Ричард начал тихонько напевать.

Тэсс рассмеялась, узнав мелодию. Она подхватила вслед за Ричардом давно знакомую ей песенку.

— Ты знаешь эту песню! — восторженно крикнул Ричард.

— Мой отец часто пел мне ее, когда я была совсем маленькой.

— Потанцуй со мной.

Тэсс прервала песню и нахмурилась.

— Я же сказала, что не умею.

— И не надо уметь, только следуй за мной. — Ричард обхватил ее за талию и повел, кружась, по цветущему полю. Он громко пел ту самую песенку детства, мелодия которой звучала у него в ушах. Заразившись его весельем, Тэсс последовала за ним, стараясь не споткнуться. Они весело смеялись, кружась в танце и забыв о времени. Затем Тэсс все же споткнулась и упала. Ричард повалился на нее. Тэсс в его объятиях была нежной, как цветок, который требует любви и заботы. Он целовал ей лоб, глаза, губы, щеки. Он нее пахло согретыми солнцем цветами, самой весной.

— Тэсс, я хочу тебя.

Она замерла в его руках, в глазах стоял ужас.

— Нет, для меня это означает смерть. Я сразу забеременею, а затем умру в родах, как моя мать. Я это знаю, чувствую, боюсь. Если моя мать умерла в родах, то же будет и со мной.

Она попыталась вырваться из его объятий, но Ричард не отпускал. Он все еще не мог побороть в себе желание. Раньше он и не задумывался о последствиях любви, которой он так страстно желал. Но Тэсс была права, подумал он. Ему было страшно даже представить, что можно потерять Тэсс. Но можно ли было повернуть назад, теперь, после того, как он почувствовал ее тепло, нежность ее губ в горячем поцелуе?

— Тэсс, я никогда не думал об этом. Может, с моей стороны это эгоизм, но не все же женщины умирают в родах.

Тэсс освободилась из его объятий.

— Когда женщина рожает дюжину одного за другим, маловероятно, что ее дочери умрут в родах, когда придет их время. Но со мной другое. Моя мать умерла, значит, и я…

— Тэсс, ты нелогична. Если бы всегда так случалось, то на земле никого не осталось бы.

Тэсс сидела на траве и мрачно молчала. Ричарду хотелось успокоить ее, но он не находил нужных слов. Он знал, что не сможет избавить ее и от той боли, которую ей предстоит испытать в первый раз, когда она примет его любовь. Ему хотелось предложить ей свою любовь здесь, на траве, не откладывая, ибо он боялся, что вскоре Тэсс опять его возненавидит. Если в ее понятии любовь значит смерть, то, конечно, она его возненавидит.

Решив отбросить мрачные мысли, он потянул ее за руку.

— Вставай, Тэсс. На сегодня мне хватит танца с тобой среди этого вереска.

По дороге обратно в Кадмонский замок Ричард не чувствовал печали, несмотря на откровенный разговор с Тэсс. Сидя в седле, он размышлял о словах Тэсс. Затем он понял, что ему стало легче на душе потому, что между ними больше нет недоверия. Там, на пустыре, среди вереска, они открыли друг другу сердца.

Когда Тэсс с Ричардом вернулись в Кадмонский замок, первым, что они услышали, был громовой смех сэра Джона.

— Этот старый негодяй должен быть в постели, — пробормотал Ричард, помогая Тэсс спуститься с седла. — Пойду посмотрю, что он там вытворяет.

Тэсс придержала его за локоть.

— Сэру Джону уже лучше. Пусть веселится, ему это будет только на пользу.

— Тэсс, ты так добра, — сказал Ричард, нежно касаясь ее щеки. — Не волнуйся, я с ним поговорю ласково.

Когда Ричард удалился, к Тэсс подошел Перкинс.

— Миледи, ваша горничная совсем упала духом. Она жаловалась мне, что вы на весь день уехали и оставили ее с рукоделием в компании скучных старух. Я предлагал ей пойти со мною в деревню прогуляться, но она испугалась, что вернувшись, вы не найдете ее и будете недовольны.

Тэсс, стоя во внутреннем дворике замка, успокаивала Перкинса.

— Ей надо было пойти с тобой. Я бы не рассердилась. Бедная Милли…

Вдруг она замолчала, пораженная увиденным. По дворику стражники вели группу людей из башни. Тэсс поняла, что это узники, среди которых была женщина. Тэсс вспомнила свой ночной кошмар. Она замерла на месте и закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

— Кто они, Перкинс?

— Узники, миледи.

— Вижу, что узники. Что за узники?

— Лолларды, миледи.

— Лолларды? Ты уверен, Перкинс?

— Да, миледи, абсолютно уверен. После разгрома лоллардов в Элсаме этим удалось скрыться в деревне неподалеку. Неделю назад портной Питер Чэпман донес на них. Лорду Ричарду ничего не оставалось, как арестовать их.

Тэсс закрыла глаза и вспомнила зловещую улыбку Ричарда в ее кошмарном сне. Она с возмущением думала, что, пока она танцевала и целовалась с Ричардом, эти несчастные томились в его тюрьме. Тэсс чувствовала себя обманутой, раздавленной.

— Почему Ричард не отпустил их?

— На прошлом парламенте король приказал судить каждого лолларда. Лорд Ричард — пэр в королевском…

— Он такой же, как король Генрих, — с горечью сказала Тэсс. — Перкинс, как долго лолларды будут в башне?

— По закону Ричард через десять дней должен передать их королю.

Значит, через три дня, учитывая неделю, прошедшую после доноса портного.

— Я должна увидеться с ними в башне.

Перкинс покачал головой.

— Нельзя, миледи. Если вас увидят там, по замку сразу пойдут слухи, и вас причислят к еретикам.

— Эти слухи давно уже ходят, — с вызовом заявила Тэсс. — Ступай к графу и скажи, что я желаю посетить лоллардов в башне. Возможно, они знали моего отца. Пусть лорд Ричард позволит мне войти в башню.

Тэсс засомневалась в благородстве Ричарда. Она не была уверена, что он позволит ей встретиться с узниками. Сейчас она была не в силах думать ни о ком, кроме лоллардов.