Ричард открыл дверь в спальню далеко за полночь. Несмотря на столь поздний час, Тэсс не спала. Услышав, как тихонько скрипнула дверь, она села на кровати, прикрывая простыней обнаженную грудь. В комнату проник легкий запах дыма от горящих в коридоре факелов, желтая полоска света упала на кровать.

— Ричард? — произнесла она, и этот вопрос был бессмысленным. Кто, кроме него, мог туда зайти? Тэсс с надеждой и волнением ждала.

— Я не хотел будить тебя.

— Я не спала.

Постояв немного в дверях, Ричард твердыми шагами направился к столу. Взяв свечу, он разжег ее в не потухших еще угольках в камине, затем поставил в подсвечник. Сев за стол, он пристально смотрел, как плавится воск.

В тусклом, мерцающем свете единственной свечи Тэсс разглядела его лицо и сразу все поняла. Не понять было невозможно: глаза Ричарда никогда не были такими злыми и холодными. На лбу пролегли морщины За это короткое время его лицо осунулось, как после длительной голодовки, будто сам дьявол высосал из него все соки.

И хотя Тэсс уже знала о его решении, Ричард для нее оставался самым прекрасным мужчиной, которого она когда-либо видела, ей очень хотелось прижаться к нему и поцеловать его плотно сжатые губы.

В спальне стояла тишина, лишь слегка потрескивала свеча. Они оба знали ту правду, с которой им волей-неволей придется смириться.

— Ты все же решил подчиниться королевскому указу и прекратить войну? — прошептала Тэсс.

Ричард небрежно взглянул на нее, как на пустое место.

— Да, именно так.

И хотя Тэсс уже обо всем догадалась, этот ответ все же был для нее ударом. В глубине души она до последнего момента надеялась, что Ричард поступит по-другому. Теперь она сожалела о своих фантазиях, чувствуя себя дурочкой, ослепленной любовью.

— Мне очень жаль, — твердым голосом произнес Ричард.

Тэсс стало еще обиднее за себя, когда она увидела, как спокоен Ричард. «Как мужчины умеют перевоплощаться, словно у них в сердце кран: захотел — открыл чувства, захотел — закрыл, — с горечью подумала она. — Мы же, женщины, способны чувствовать, пока бьются наши сердца».

— Как могло так случиться, — прошипела она сквозь зубы, прижимая простыню к груди. — Как глупо, что я так в тебя влюбилась и ничего не могу сделать с этой любовью! А ты… ты уходишь от меня!

Его холодный взгляд на этот раз вспыхнул гневом.

— Я не ухожу, это ты отвернулась от нашей любви!

— Я? Я? — возмущалась Тэсс. — И как у тебя язык поворачивается говорить это? Каким же ты оказался хитрецом. А я, глупая, всю душу отдала тебе! И все потому, что люблю тебя, люблю! Я же все это сделала не ради того, чтобы стать племенной кобылицей в твоем замке, и не ради титула в твоем маленьком королевстве. Господи, как я ошиблась, без ума влюбившись!

От ярости слезы полились у нее из глаз, горло сжал спазм.

— Неужто полюбить меня — такая роковая ошибка? — с невеселой улыбкой спросил Ричард.

— Я еще ни разу так жестоко не ошибалась!

— Ты все это говоришь от обиды, что не получилось по-твоему. Теперь я вижу, как твой отец избаловал тебя. Ты жила затворницей в родительском замке и до сих пор не знаешь, что такое жизнь! Ты не знаешь, что быть женой лорда очень трудно, что ей часто приходится идти на жертвы. Неужели ты так быстро смогла забыть о нашей любви? Я начинаю сомневаться, что ты действительно любила меня.

— Очень хорошо, — сквозь слезы ответила Тэсс. — Сомневайся. Я уже поняла, что моя любовь для тебя ничего не значит. Ты же ничего не знаешь о моей боли, о моей жажде гармонии и красоты.

— Наш мир слишком безобразен, чтобы искать красоту! — В ярости закричал Ричард и с силой ударил рукой по столу, на его шее пульсировала вена. — Мы живем в грязном мире войн, голода, болезней и предательств! Ты же рассуждаешь как маленькая наивная девочка, — с издевкой продолжал граф. — Твои суждения нелепы. Ты хочешь, чтобы я был тебе защитой и в то же время оставался благородным и галантным. Так не бывает.

— Да, я хочу, чтоб мой муж был благородным рыцарем.

— Больше нет благородства, оно умерло, Тэсс. Наступило время предателей и интриганов.

Тэсс глубоко вздохнула, про себя соглашаясь с его словами. Она действительно грезила о несуществующем мире справедливости, благородных рыцарей и чести.

— Я вспоминаю, как впервые увидела тебя, — задумчиво сказала она, глядя на пламя свечи. — Ты был таким веселым, дерзким, улыбка не сходила с твоего лица. Твои искрящиеся радостью глаза тогда очаровали меня. Помню, что я еще удивилась твоей жизнерадостности. Теперь я поняла, что это была всего лишь маска.

Тэсс разглядела в Ричарде противоречивость характера: увидела хорошее и плохое, благородное и низменное. Несмотря на то, что их пути разошлись, она чувствовала острую потребность всегда быть с ним рядом.

— Ричард, я раньше и не догадывалась, какой цинизм скрывается под твоей обворожительной внешностью.

Он крепко сжал зубы.

— Да, я такой. Мне надо извиниться за это?

— Конечно нет. О Ричард, как мне грустно, я так сильно люблю тебя.

Он нежно взглянул на нее, и Тэсс поняла, как ранено его сердце, как кровоточит эта рана. Она вскочила с кровати и бросилась ему на шею. Сидя у него на коленях, она прижала к своей груди его голову. Щетина покалывала ей кожу. Тэсс нежно гладила мужа по голове.

— О Ричард, как я люблю тебя. Неважно, что ты циничен, я излечу тебя своей любовью.

Она смотрела ему прямо в глаза. Видя его потухший взор, Тэсс чувствовала острую жалость к мужу. Она прижалась солеными от слез губами к его устам в страстном поцелуе и сразу почувствовала желание. «Как же я буду жить без него?» — со страхом подумала Тэсс.

Она разрыдалась, слезы текли по щекам, капали на грудь. Это были слезы не ярости, не обиды, а глубокого отчаяния. Она громко всхлипывала, содрогаясь всем телом, и теперь уже Ричард успокаивал ее. Он крепко прижал Тэсс к груди и, положив ее голову себе на плечо, снова и снова шептал ей ласковые слова. Наконец Тэсс выплакалась, ей стало легче.

— Я бы вечно оставалась в твоих объятиях. — Прижавшись щекой к его шее, она чувствовала полный покой. Но закрыть глаза на горькую реальность было невозможно. — Нет, — шептала она. — Нет, я не смогу.

Тэсс уперлась рукой ему в грудь, высвободилась из объятий, отбросила назад спутанные волосы и вытерла ладошкой слезы. Она вновь почувствовала раздражение.

— Я пошла, — прошептала Тэсс. Видя, как Ричард сконфузился, она почувствовала злорадство. — Ты разве не понимал, что поставил под удар, когда принял такое решение? Я постараюсь как можно быстрее сообщить Роджеру, чтобы он приехал за мной. Пока я буду спать с Милли в спальне для гостей.

Тэсс попыталась встать с его колен, но Ричард крепко держал ее.

— Я не позволю тебе уехать.

— Ты можешь заставить меня остаться, только приковав цепями к стене в тюремной башне, в противном случае я сбегу.

— Я так и сделаю. — Он резко вскочил со стула, сбросив Тэсс с колен. Она ужаснулась. — Я прикую тебя цепями. Ты думаешь, я так просто позволю тебе уехать, после того как я полюбил тебя?

— Ты не любишь меня, — презрительно фыркнула Тэсс. — Ты только играл в любовь.

— О Господи, да я же задушу тебя, Тэсс! Если ты не прекратишь пороть чепуху, клянусь, я это сделаю!

— Тебе не дано знать, что такое любовь, ты испытываешь похоть, а не любовь. Любовь свойственна благородным и храбрым. Человек, способный на любовь, сделает правильный выбор между добром и злом.

— Чем плох мой выбор? — взревел Ричард. В бешенстве он смахнул пергамент со стола, затем принялся носиться по комнате, нервно теребя волосы. — Как ты не можешь понять, ведь у меня серьезные причины на это. Неужто у тебя не хватает ума?

— Не надо оправдываться.

— Да я и не оправдываюсь, черт тебя побери. Эти причины… Не могу же послать своих людей на бесполезную войну! Генрих мне уже вернул землю, зачем же воевать?

— Ты отлично знаешь, что все дело в лоллардах.

— Мои воины не захотят умирать за лоллардов. Даже если я не исполню волю короля, они больше не пойдут на безнадежную войну с Киркингамом. Ведь речь идет об их жизнях, а не о религиозных убеждениях. Мы говорим о жизни и смерти.

— Именно так, о жизни каждого из лоллардов и о смерти твоей совести.

— Ах, совести… — Ричард нервно расхохотался. — Да плевать я хотел на эту проклятую совесть, мне нужна моя земля!

— Ну и забирай свою несчастную землю! — закричала Тэсс в ответ. В ярости она подскочила к Ричарду и ударила его маленькими кулачками в грудь. Видя, что ему совсем не больно, она еще больше разозлилась. — Забирай свою землю и спи с ней! У тебя действительно ничего нет и не будет, кроме этой земли. Да подохни ты на ней! — Тэсс прищурила глаза, от негодования ее грудь вздымалась. — У тебя не будет ни жены, ни совести, — ничего, кроме горстки перегноя!

Тэсс повернулась и быстро пошла к двери.

— Тэсс! — закричал Ричард. — Ради Бога остановись, не делай этого! Я люблю тебя, разве это ничего не значит?

Она обернулась.

— Это конец. Все, Ричард. Я ведь тоже люблю тебя, и мне больно видеть, как ты продаешь свою душу. Я потеряла к тебе уважение. Ты не должен посылать моих друзей на смерть. И если я, ничего не делая, буду пассивно наблюдать со стороны, это будет равносильно тому, что я сама разожгу костер под лоллардами.

В эту ночь Тэсс совсем не спала, из головы не выходила сцена ссоры с Ричардом. Наутро она встала измученная и раздраженная. «Что же теперь будет со мной, правильно ли я поступаю, неужели он действительно прикует меня цепями?» — эти вопросы задавала она себе вновь и вновь. Боль от потери разрывала сердце на части, Тэсс чувствовала ее почти физически.

На следующий день она ушла на вересковую пустошь, чтобы спокойно все обдумать на лоне природы. Здесь, посреди вереска, они с Ричардом однажды дурачились, кружась в танце.

Вновь и вновь вспоминая подробности ночного спора с мужем, Тэсс вдруг вспомнила, что, уходя, она увидела в коридоре нечто странное. Тогда она была так взволнованна, что совсем не обратила на это внимания. Но сейчас Тэсс отчетливо вспомнила, что в сорока шагах от нее вдруг появился какой-то человек и, заметив ее, поспешно скрылся в одной из комнат. Человек ли это, привидение ли, но, по мнению Тэсс, он был в чалме.

Тэсс брела по вереску и думала, долго ли ехать до поместья леди Лукреции, ей было интересно, будет ли Ричард скучать по ней и раскается ли он в своих поступках. «Может, поначалу ему и будет не хватать меня, но, как и все мужчины, он быстро обо всем забудет и займется другими делами», — пришла к заключению Тэсс.

На сердце у нее лежал камень.

— О чем задумалась?

Тэсс вздрогнула и, обернувшись, в пяти шагах от себя увидела Ричарда.

— Я не слышала стука копыт.

— Я пешком. Захотелось прогуляться и подышать свежим воздухом.

— Да, сегодня превосходный день.

Действительно.

Тэсс опешила; его близость, несмотря на всю ее злость, порождала в ней желание. Она сделала шаг назад. В этот раз на его камзоле был герб Истербаев — солнце на лазурном шелке. Тэсс с сожалением подумала, что еще недавно Ричард казался ей таким же сияющим, как солнце на его гербе. Реальность же оказалась печальной.

— Когда ты собираешься уезжать? — холодно спросил Ричард с абсолютно спокойным лицом.

— Как только Роджер приедет за мной. А ты когда?

— Через пару недель. Я приведу в Саутгемптон, где собирается армия короля, по меньшей мере восемьдесят пять воинов и свыше сотни верховых стрелков.

«И за все это ты заплатишь золотом моего отца», — подумала Тэсс.

— Да, большое войско, но, полагаю, королю этого мало. И Роджер, как только отвезет меня к твоей сестре, тоже сразу присоединится к королю.

Их напряженная беседа на время стихла. Ричард задумчиво смотрел вдаль.

— Послушай, Тэсс, я тут подумал… Король Генрих проявил милосердие ко многим лоллардам, которые были схвачены во время мятежа. Все, что от них требуется, — это покаяться и впредь не впадать ни в какую ересь. Тогда король дарует им жизнь.

— Леди Гертруда не впадает в ересь, — язвительно заметила Тэсс. — Она не будет каяться, я в этом уверена. Есть люди, которые не отступят от своей веру даже под страхом смерти. Ричард, я чувствую, что тебе этого понять не дано.

Посмотрев в ее полные презрения глаза, Ричард взглянул на окружающий ландшафт, наклонился и сорвал веточку вереска.

— Сохраню на память. — Длинными пальцами он покрутил тонкий стебелек, затем поднес цветы к лицу и, закрыв глаза, глубоко вдохнул нежный аромат. Печаль запечатлелась на его лице. Затем он бросил на Тэсс ледяной взгляд. — Когда я с победой вернусь из Франции, ты, надеюсь, уже подаришь мне наследника. — Холодный тон его голоса был хуже острого кинжала. — Я не принуждаю тебя оставаться в замке, пока меня не будет. Если тебе так угодно, навести мою сестру. Ты вернешься, когда придет время исполнять обязанности жены. Об этом я дам тебе знать. А пока можешь жить как тебе нравится.

Он повернулся и пошел прочь. Тэсс ненавидела его за эти слова, ненавидела себя за боль, с которой не могла справиться.

— Ну и уходи, — шептала она ему вслед. — Мне все равно. Я никогда по-настоящему не любила тебя, Ричард Эвери. Мне все равно.