Впоследствии историки немало напишут о мятеже Эссекса. Они расскажут, как в то самое утро граф выскользнул через черный ход Эссекс-Хауса на Стрэнде, когда за ним пришла королевская стража, и как он с толпой своих вооруженных сторонников устремился к центру города. Лондонцы, вытаращив глаза, смотрели на эту толпу. Одни торопливо скрывались в своих домах и магазинчиках, захлопывая за собой двери и закрывая ставни. Другие радостно приветствовали мятежников. Но ни один человек не присоединился к тремстам повстанцам. Историки расскажут, как Эссекс проехал по улицам Полтри и Ломбард в поисках тысячи вооруженных солдат, которых ему якобы пообещал шериф. Но шерифа Смита нигде не было. Узнав о приближении мятежников, он исчез. Много будет написано и о том, как Эссекс с ужасом осознал, что потерпел поражение, и как он, вернувшись в Эссекс-Хаус, в отчаянии искал способ добиться прощения королевы. Но его арестовали, судили и вынесли смертный приговор. Спустя две недели тридцатичетырехлетний Роберт Деверо положил голову на плаху, и палачу пришлось трижды взмахнуть топором, прежде чем он сумел отрубить ему голову.

Многое будет рассказано об этих событиях, но ничего не скажут о мужчине в платье цвета лаванды и белокуром парике, который скакал перед толпой Эссекса по улицам Лондона, призывая горожан не поддерживать мятежников.

Дрейк несся на черном жеребце, предупреждая о приближении Эссекса. Неизвестно было, что больше поразило лондонцев – новость о мятеже или же вид мужчины в женском платье, – но Ротвелла заботило только одно – незыблемость королевского трона, а потому он и думать не думал о таких мелочах. И пока Дрейк не наткнулся на Годфри Бланта, он с честью выполнял свой долг.

Годфри во главе десятка лордов и вельмож, объединившихся для борьбы с мятежниками, направлялся к Уайтхоллу, чтобы защитить королеву. Узнав Дрейка, он вдруг вытащил из-за пояса пистолет и нацелил его прямо ему в сердце.

– Мать говорила мне, что я найду вас среди мятежников, Ротвелл, – выпалил он в каком-то диком возбуждении, обливаясь потом.

– А она не посоветовала тебе сходить в туалет, прежде чем ты отправишься спасать королеву?

В ответ Годфри лишь взмахнул оружием.

– По какой-го причине, господин Ротвелл, в отличие от леди Розалинды я не нахожу вас забавным. А кроме всего прочего, вы сейчас должны быть в Тауэре.

– Я бежал.

Бесформенные губы Годфри растянулись в некоем подобии улыбки.

– Нет, не бежали. Потому что я отвезу вас к шерифу Смиту. Он сейчас у лорда-мэра. Интересно, какую награду я получу от королевы за поимку одного из мятежников? Возможно, она дарует мне рыцарство, как моему благородному отцу.

– Но разве твой отец не заслужил рыцарство каким-либо благородным поступком? – Дрейк улыбнулся. – Прекрасно, Годфри. Веди меня к шерифу. Я рад возможности объясниться с королевой.

Годфри разразился своим блеющим смехом:

– Вам не удастся увидеть Глориану. Вас будут судить как всех предателей, которые сегодня поддержали Эссекса. Если вам повезет, то вы останетесь гнить в Тауэре. Если нет, вас казнят, и леди Розалинда будет желать вам доброго утра, проходя мимо вашей головы, вывешенной на Лондонском мосту.

Дрейк было задумался о том, насколько вероятна такая перспектива. Потом, вдруг осознав, как нелепо он выглядит, сорвал с себя парик и бросил его на землю.

– Ты такой же недальновидный и эгоистичный, как и мятежники, Годфри. Разница лишь в том, что у тебя нет ни ума, ни воли, чтобы хотя бы задумать такой мятеж.

Годфри поднял руку повыше, его указательный палец дрожал. Он явно изнывал от желания спустить курок, но все же не сделал этого, поскольку до сих пор еще не пролилось ни капли крови.

– Оставьте свои оскорбления для палача, Ротвелл. Возможно, и жена присоединится к вам в вашем путешествии в ад.

Адом, как выяснилось, стало очередное заключение в Тауэр, но на сей раз там оказалась и Розалинда, только в отдельной камере. Правда, вопреки предсказаниям Годфри, за предательство их не судили.

Они не имели ни малейшего представления о том, что их ждет. И вот, спустя месяц после казни графа, солнечным майским днем Дрейка и Розалинду вдруг повезли к королеве. Елизавета, судя по всему, не придала значения предательству и казни бывшего фаворита, она как ни в чем не бывало занималась государственными делами.

Дрейк и Розалинда впервые за прошедшие два месяца встретились у дверей приемной королевы и бросились навстречу друг другу. Едва Дрейк шагнул к жене, раскрыв свои объятия, как сопровождавший его охранник преградил ему путь. Что ж, в любом случае сегодня все выяснится.

Наконец двери открылись, и лорд Бакхерст, главный распорядитель королевы, произнес:

– Ротвелл и леди Розалинда, королева ждет вас – Бакхерст улыбнулся, и они восприняли это как добрый знак.

– Ваше величество. – объявил он своим глубоким голосом, – я представляю господина Ротвелла и леди Розалинду Ротвелл.

Розалинда, прищурившись, рассматривала толпившихся вокруг трона королевы придворных. Все они были в бархатных беретах, великолепных одеждах, сверкали драгоценностями. При появлении четы Ротвеллов придворные замолчали и с любопытством уставились на них.

И снова Розалинда почувствовала себя обезьянкой в зоопарке. Только на этот раз перспектива совокупления перед публикой казалась предпочтительнее того унижения, которое, по всей видимости, им уготовила королева.

– Господин Дрейк и леди Розалинда Ротвелл, – сказала Елизавета. – Склоните головы перед вашей королевой.

Взяв Розалинду за руку, Дрейк подвел ее к трону, и они опустились на колени.

– Встаньте, – произнесла Глориана.

Розалинда, вставая, задрожала, и Дрейк заботливо поддержал ее за локоть.

Королева, прижав скрюченный палец к губам и склонив голову набок, изучающе посмотрела на Дрейка:

– Нет, я не думаю, что цвет лаванды тебе к лицу.

Сначала все в изумлении замерли. Потом придворные, стоявшие вокруг трона, начали хихикать, затем громко захохотали, а вместе с ними засмеялась и сама королева Дрейк побагровел. Но к тому времени, как веселье стихло, его лицо, снова заросшее бородой, хотя и неухоженной, осветилось невольной улыбкой.

– Годфри Блант сообщил нам, что ты присоединился к мятежникам, а в качестве маскировки надел лиф и юбку цвета лаванды, – пояснила Елизавета.

– И на нем был белокурый парик, – пропищал Годфри из толпы придворных.

Королева нахмурилась:

– Тебе бы следовало надеть григорианский парик, Дрейк. Черное эффектнее подчеркнуло бы голубизну твоих глаз.

– Дрейк не присоединялся к мятежникам, – вмешалась Розалинда, прежде чем леди Блант успела подтвердить ложь своего сына.

– Я это знаю, – ответила королева. – Годфри лгал.

Розалинда опешила и взглянула на Годфри. Он молча застыл рядом со своей дородной матерью. Оба они казались необычно притихшими.

– Очевидцы рассказали нам, что Мандрейк Ротвелл несся по городу, призывая горожан не поддерживать мятеж, – продолжила Елизавета. – Исключительное выражение преданности королеве, которая заключила тебя в тюрьму. Но ты все равно виновен в побеге из Тауэра. И кто-то помог тебе в этом.

Королева сердито взглянула на Розалинду.

– Я бежал, ваше величество, – вмешался Дрейк, бережно обнимая рукой жену, – чтобы помешать свержению нашей великой королевы.

– Неужели? – фыркнула королева. – И кто же тебе помог?

Пока Дрейк собирался с мыслями, Елизавета сама ответила за него:

– Ты был освобожден стражником по имени Джек Роулинг, предателем Короны. Он бежал в день мятежа, и с тех пор его не видели. Один из агентов рассказал мне, что Роулинга видели покупающим лиф и юбку цвета лаванды за день до твоего побега. Если он когда-нибудь ступит на землю Англии, то вскоре лишится головы.

Розалинда удивленно нахмурилась. Это она достала костюм для Дрейка, а не Роулинг.

– Ваше величество, а кто тот агент, что сообщил вам об этом?

Королева лишь улыбнулась:

– Мы обсудим эти вопросы позже. А пока леди Блант и ее сын нам кое в чем признаются.

Придворные, стоявшие рядом с матерью и сыном, подались назад.

– Ну? – рявкнула королева, и глаза ее грозно сверкнули. – Говорите и покончим с этим.

Леди Блант смущенно закашлялась, при этом ее двойной подбородок противно заколыхался. Взглянув на Дрейка, она произнес па:

– Это мой муж уговорил вашего отца вложить деньги в компанию по торговле специями.

– Господи! – ахнула Розалинда.

Она повернулась к Дрейку и увидела, что ею лицо словно окаменело. Боже, она вступила в сговор с женщиной, погубившей отца Дрейка!

– Мой муж был в долгах, – продолжила старая интриганка. – Я убедила его привлечь в компанию – пусть даже она и существовала только на бумаге – средства других людей. Ваш отец очень стремился, слишком стремился завоевать славу на море. Он говорил, что у него есть сын, который уже в четыре года хочет походить на великих английских морских волков.

Дрейк заметно напрягся, но не проронил ни слова. Леди Блант помолчала, нервно перебирая в руке веер.

– Мой муж был хорошим человеком. Но, взяв деньги, он не сумел вернуть их: компания ведь даже не смогла поднять паруса своих кораблей. Когда поверенный начал наводить справки от вашего имени, я стала угрожать ему, опасаясь, что муж попадет в унизительное положение.

– Значит, это вы писали те письма, – с отвращением заключил Дрейк.

Она вызывающе выпрямилась:

– Да.

– Даже то последнее, в котором содержалась угроза жизни королевы?

Глаза леди Блант расширились, она вся вспыхнула и произнесла.

– Это был… чистый вымысел. Я не желала никакого вреда ее величеству и надеялась, что подозрение падет на Эссекса. Главное было – положить конец вашему стремлению отомстить. Мне хотелось припугнуть вас, чтобы спасти репутацию своего мужа.

– Итак, пусть человек живет в неведении и позоре и никогда не докопается до истины?! – взревел Дрейк и устремился к авантюристке, но королевская стража удержала его.

– Я должна была заботиться о будущем сына, – с негодованием ответила вдова, словно не понимала, чем так расстроен Дрейк. – Не хватало еще, чтобы из-за моих ошибок пострадала репутация Годфри.

– Он и сам наделал достаточно ошибок, – ядовито заметила королева.

– Ради всего святого, почему же вы рассказываете мне об этом сейчас? – в негодовании воскликнул Дрейк, повернувшись к леди Блант.

Но ответила ему королева:

– Потому что я пригрозила четвертовать ее, если она не признается. Я же обещала тебе, Дрейк, что займусь этим делом. И это еще не все. Теперь очередь Годфри.

Юноша выступил вперед и нервно облизал губы.

– Это я чуть не убил вас, Ротвелл, – Его глаза испуганно забегали по сторонам, потом он заломил руки и торопливо продолжил: – Столкнул с балкона статую Купидона. Но я не собирался убивать вас, только хотел припугнуть! Происшествие должно было убедить вас в том, что вам предначертано стать следующей жертвой проклятия, висевшего над леди Розалиндой. И тогда Розалинда и Торнбери-Хаус достались бы мне. – Он вдруг разразился блеющим смехом, потом сморщился. – Видите ли, я… я хочу стать актером, великим актером, как Бурбадж.

В толпе придворных послышались ехидные смешки, и тогда леди Блант, смутившись, воскликнула:

– Замолчи, олух!

– Нет, мама, – вызывающе произнес он. – Только по этой причине я согласился поухаживать за леди Розалиндой. Ты мечтала, чтобы я женился на ней, разбогател и спас Крэнстон-Хаус. Для тебя. Меня же сподвигла на брак с ней совсем другая причина. Став богатым, я смог бы проводить все время в театре, пусть не как актер, а как покровитель. Такая эксцентричная особа, как леди Розалинда, не стала бы возражать, если бы ее муж увлекся сценой. Тем более что при ее связях с господином Шекспиром возможности открывались безграничные.

– Бедный Годфри, – прошептала Розалинда, снова заняв свое место рядом с Дрейком.

– В Тауэр! – распорядилась королева Елизавета, мрачно кивнув в сторону преступников.

На этом все и закончилось бы. Но едва стражники выступили вперед, Годфри в смертельном страхе кинулся к Розалинде, бросил на нее мелодраматичный, полный страсти взгляд и выхватил нож.

– «Вот чьи-то голоса. Пора кончать!» – прокричал он, широко раскрыв глаза.

– Боже милостивый, он опять цитирует Шекспира, – прошептала Розалинда.

– «Но вот кинжал, по счастию». – Годфри высоко поднял нож.

Все присутствовавшие в зале ахнули.

– Годфри! – испуганно закричала леди Блант. – Что ты делаешь?

Но прежде чем кто-либо успел двинуться с места, Годфри уже вонзил нож себе в живот, застонал и согнулся пополам.

– «Сиди в чехле, будь здесь, а я умру», – прохрипел он, произнося последние строчки монолога Джульетты.

Тут его ноги подкосились, и присутствовавшие вмиг избавились от оцепенения.

– Взять его! – приказал лорд Бакхерст, и человек шесть вынесли раненого из зала.

– Позовите врача! – истерично завопила леди Блант и выбежала за ними.

– Позаботьтесь о леди Блант, – приказала Елизавета своим фрейлинам. – Побудьте с ней, пока ее не уведут в Тауэр.

Розалинда было устремилась за ними, но вовремя и с большой радостью вспомнила, что теперь ее место рядом с Дрейком. Обняв его, она только крепче прижалась к нему.

И вот Дрейк с Розалиндой остались наедине с королевой.

– Дрейк, я беседовала с адмиралом Пилом, – бесстрастно сообщила королева.

Дрейк шагнул вперед:

– Ваше величество, позвольте мне объясниться…

Подняв руку, Елизавета улыбнулась, глаза ее светились добротой.

– Всему свое время, Ротвелл. Адмирал Пил пересказал мне обстоятельства вашего сражения и передал секретное послание одного из дипломатов, что служит близ Ачина, Сэр Эдвард Харкорт написал мне о разногласиях с королем Ачина и о твоих дипломатичных попытках возобновить там торговлю. Я слишком поспешно осудила тебя. Лорд Пил – благородный, отважный адмирал, но отнюдь не дипломат. Учитывая все вышесказанное, а также твои мужественные попытки защитить мой трон во время мятежа, я решила освободить тебя из Тауэра. Леди Розалинда, надеюсь, ваш отец в раю простит старую королеву за то, что вам некоторое время пришлось побыть в столь неприятном месте.

Изумленная тем, что королева снизошла до извинений, Розалинда опустилась перед ней на колени и поцеловала ее руку.

– Благодарю вас, ваше величество. Боже, храни королеву.

Елизавета ласково улыбнулась. На этом надо было поставить точку, но Розалинда не удержалась от главного вопроса:

– Ваше величество, а что за агент сообщил вам о предательстве Джека Роулинга?

– Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос. – Королева повернула голову и кивнула: – Можешь войти.

Из-за трона тотчас появился Страйдер. Его темные волосы сейчас особенно резко контрастировали с бледным лицом, изуродованным шрамом. Серые глаза были, как всегда, холодны, но Розалинда не сомневалась, что в уголках его чувственного рта играла улыбка.

– Страйдер! – выдохнула Розалинда. – Это были вы!

И про себя подумала: «Вы солгали королеве и спасли меня, возложив всю вину на Джека Роулинга. Что ж, по крайней мере он теперь богат».

– Да, миледи. Я осведомлен о множестве проблем королевы.

Елизавета одобрительно улыбнулась:

– Страйдер одинаково хорошо разбирается как в юриспруденции, так и в воровском ремесле. Прекрасный служака и занимается такими делами, которые кажутся знатным лордам ниже их достоинства. Мое королевство живо только благодаря таким, как Страйдер. И как Мандрейк.

– Чем можем мы отблагодарить вас за вашу доброту и щедрость? – спросила Розалинда агента.

Страйдер приподнял бровь:

– Не откажусь отужинать в вашем доме в присутствии леди Халсбери.

Розалинда многозначительно сжала руку Дрейка. Они вменялись удивленными взглядами.

– Если это порадует Франческу…

– Не порадует, – отрезал Страйдер.

– Я поговорю с ней, – заверила его Розалинда. Возможно, Франческа ждет именно такого человека, как Страйдер? Он-то уж наверняка сумеет пробиться к ее сердцу, вокруг которого она возвела неприступную стену.

– Нет, Страйдер, у меня другие планы в отношении Франчески, – вмешалась королева. – Теперь ты, Дрейк… – Елизавета пристально взглянула на него: – Тебе что, совсем нечего сказать? Возможно, я развяжу тебе язык своим сообщением о том, что собираюсь пожаловать тебе рыцарство за твою преданность Короне. За прошедшие месяцы я узнала цену неуместного доверия. Ты ведь не Эссекс, Дрейк, ты ничего не ждал от меня, кроме справедливости. И потому я награжу тебя гораздо щедрее, чем ты когда-либо мог мечтать.

– Рыцарство! – с восторгом воскликнула Розалинда. – Ты слышал? Отныне ты будешь сэром Дрейком!

Дрейк изумленно посмотрел на свою верную жену, потом на благодарную королеву. Опустившись на колено, он тотчас припал к руке Елизаветы. Рыцарь королевства. Его отец и мечтать не мог о таком будущем для своего сына.

– О моя королева… – Но сердце Дрейка снедала страшная тоска: в то время как он добился очень многого, Розалинда потеряла все. С болью в душе и мукой в голосе он произнес: – Я не смогу принять от вас такую награду, моя королева.

– Дрейк, что ты… – побледнела Розалинда.

– Я пожертвую и рыцарством, и своей свободой, только позвольте Розалинде выкупить у вас Торнбери-Хаус!

– Дрейк! – прошептала Розалинда, Господи, как он упрям! – Хватит! Надо с благодарностью принимать оказанную честь.

Королева раздраженно вздохнула:

– Будь проклят этот дом! А заодно и ты, Дрейк. Рычишь как пес, охраняющий свою кость. Неужели ты никогда не отступишься?

– Никогда, мадам.

Елизавета обреченно вздохнула:

– Что ж, выкупайте дом, но при одном условии: вы должны остаться мужем и женой, как и хотел лорд Даннингтон.

Повернувшись к Дрейку, Розалинда тут же застыла, увидев, как он разочарован.

– Но, ваше величество… – сказал он, шагнув вперед.

– Достаточно! – отрезала Елизавета. – Больше никаких просьб. Я знаю, что ты желал бы аннулировать ваш брак. Советую тебе пересмотреть свою позицию. – С этими словами королева встала, но ее изможденные артритом колени подогнулись, и Страйдер тотчас бросился к ней на помощь.

Увидев на лице Дрейка холодную решимость, Розалинда вспомнила любимое изречение своего отца: если в человека вселился дьявол, его уже никогда не изгнать.