Дом встретил ее еще на пустыре. Там, в малиновом свете пыльных небес, на пятачке между бетонными огрызками забора и завалом ржавых металлических листов, гуляли Глеб с Белкой на руках и Степан с Полли. Оба «соперника» мирно стояли рядом и смеялись. Белочка крепко держала отца за шею. Полинка наматывала круги вокруг них. «А я все переживаю. Дура.» — обругала сама себя Айка, спускаясь с насыпи и поднимая небьющийся светофильтр шлема. Мужчины заметили ее и помахали руками. А Полли, расставив в стороны руки, побежала навстречу.

Девушка подхватила ее и прижала к себе.

— Где ты так долго была? — строго спросила малявка. — Мы волновались. Но потом пришел Белкин папа и принес какие-то нужные штучки. Степа сказал, что это очень важно, и они сели рисовать. Я тоже хотела помочь, а они меня прогнали! А Арсюха все время хвастается! Он сказал, что подарит мне велосипед. Айка, а как на нем кататься?

Степка тоже подошел к ней и смущенно сказал:

— Ай, мы с Глебом придумали новую схему водопровода. Посмотришь? — Он, виновато моргая ресницами, взглянул ей в глаза.

Неожиданно для себя, Айка натянула на губы механическую улыбку:

— Да, Степан. Вы молодцы. Обязательно посмотрю. Вы погуляли? Домой идете? — Мысль, высказанная Глебом, прочно засела в ее голове, дав осторожные всходы.

— Да, мы тоже идем! — засуетился Степан, открывая для нее люк.

— Аюшка! — встретила ее Надежда. — Что так долго? Давай кушать!

Девушка села за стол и взяла ложку. Все члены ее Дома собрались в гостиной, переговариваясь и пересмеиваясь. Арсюха принес гитару и подсел к Белле, приподнимая ее и прислоняя к себе.

Айка внимательно смотрела на всех какими-то новыми глазами, подмечая, как Степка то и дело косит глазом в ее сторону. Как Темка иногда замирает взглядом на Татьяне. Причем, ей от этого очень неловко, словно она прячет ото всех какую-то гадость. А Кирилл это видит и злится… Нагнувшись над тарелкой, Айка метнула взгляд на Глеба, сидевшего у стены в одиночестве. «Небось думает, в какую идиотскую компанию малолеток его закинула Судьба… И уйти не может. Белка не вынесет дороги, а он ни за что не бросит родного ребенка».

Айка покушала и помыла за собой тарелку. Снова села к столу и позвала Степана, терзающего у входа в спальню мальчиков проволоку.

— Степ, иди, покажи, что ты там придумал.

Парень тут же бросил предмет своего издевательства и подсел к Айке с бумагой, вытащенной из кармана.

— Вот смотри. Мы с Глебом проверили насос, который я принес. Он рабочий и достаточно мощный. Так что на забор воды поставим его.

— Ты не забудь про обогреватели, которые будут работать всю зиму. Нашего генератора на все это хватит?

— Нет, конечно. Кроме старенького, мы подключим новый. Глеб уже посмотрел и сказал, как их можно объединить, чтобы энергии хватало на все.

«И когда он это успел?» — про себя подумала Айка. К столу, где они сидели, постепенно подтянулись братья, Стас и Полли. Татьяна осталась сидеть в углу рядом с кухней с нитками и спицами. Надя, пользуясь моментом, пересела к Глебу и Белле. Айка взглянула на занимающегося с ребенком мужчину. Ей было интересно, как он отреагирует на Надю. И тут он словно почувствовал ее взгляд и поднял глаза. Ее душу словно опалило глубокой синевой. Она дернулась и посмотрела на Степана, с увлечением расписывающего, где на поверхности выйдут трубы. Подперев ладонями заалевшие щеки, Айка тут же включилась в процесс обсуждения.

— Мне кажется, их надо утеплить, и вывести в гараж, где псы зимовали. Во-первых, не видно, во-вторых, там не так пыльно, как на улице. А воду подавать один раз в день, скажем, на закате.

— Вот, и я о том же! — азартно влез подстриженный и гладко выбритый Артем. — Поставим корыто, выпьют — нальем новой!

Айка снова осторожно глянула на Глеба. Усадив Белку к себе на колени, он расчесывал ей волосики, что-то нежно нашептывая на ушко. Сидевшая рядом Надежда говорила с ними, то и дело касаясь руки мужчины.

«Как же он прав! А я всего этого не видела, считая их малышами, за которыми надо ухаживать, контролировать и обучать. А они уже выросли…»

— Айка! Ты спишь? — Вернул ее Степан в реальность.

— Нет, Степушка. Все хорошо. Просто в последнее время голова забита разной ерундой. — Айка посмотрела на Степана. — Придумали вы здорово. Когда делать планируете? Завтра? Стас! Налей полные баки. Иначе нечем будет мыть посуду.

Стас вскочил со скамьи и побежал к рубильникам. Девушка посмотрела на часы.

— А малышам пора в кроватки.

— Ай! Ты обещала завтра отпустить меня на улицу! — сказал из кухни Стас.

— Конечно. Пойдешь бурить землю сверху. Мы с Надей и Полинкой будем тебе помогать ее отгребать и прятать. Таня, хочешь пойти на улицу?

Таня молча помотала головой:

— Мне надо пикировать рассаду.

— А можно я с Танькой? — улыбнулся от стола Тёмка.

Айка взглянула на Татьяну. Та опустила голову к вязанью, и вся сжалась.

— Нет, Тем. Работы в коллекторе хватит и Степану с Глебом, и вам с Кириллом.

— А я? — подала тонкий голосок Белла.

— Ты пойдешь с нами на улицу, сядешь к Наде на ручки и будешь рассказывать псам, что мы для них делаем.

— Я их предупредила, что будем давать чистую водичку.

— Вот. А завтра ты скажешь, чтобы они пока не заходили в гараж. Хорошо?

— Да, Аюшка. Поцелуй меня, и я буду спать.

Айка встала из-за стола и подошла к Беллиной кроватке. Девочка, сидевшая на руках у отца, протянула к ней ручку. Айка дала ей свою и нагнулась к ее голове. Запах девочки смешался с запахом сильного мужского тела. Какой же он горячий! И синие насмешливые глаза близко-близко… Айка быстро чмокнула ребенка в макушку и отвернулась, пытаясь кашлем скрыть опять покрасневшие щеки и сердцебиение.

Пожелав всем спокойной ночи, она ушла в девичью спальню. Села на кровать, не включая свет. «Почему я так смущаюсь, когда Глеб смотрит на меня или просто находится рядом? Я совсем отвыкла от чужих людей. — Она помассировала виски. — А ведь он прав. Всего второй день у нас, а увидел проблему, о которой я даже и не подозревала!»

В комнатку зашла Надя и включила свет.

— Что с тобой, Айка? То сидишь и хохочешь допоздна, а то с первыми петухами спать ложишься. Голова болит?

— Ну да. Вчера сильно устала. До сих пор в себя не приду. А завтра опять трудный день. — Айка вытянулась на кровати.

Надя присела рядом с ней.

— Знаешь, мне так Глеб нравится! Он такой заботливый, вежливый, не хамит и не ругается. А как рассказывает интересно! Надо его еще раз попросить рассказать сказку. Только чтобы все послушали. Как считаешь, Аюшка?

— Попроси. — Равнодушно сказала Айка, поворачиваясь на бок.

— Тебе он не нравится. — вынесла Надя свой вердикт. — Почему, Айка? Он умный, взрослый, много повидал и много знает. Он может нам помочь.

— Нет, Надя. Как только Белла умрет, он сразу же уйдет от нас. У него в Крыму семья, ты же слышала.

— Нет, Аюшка. Он нас не бросит.

— Ты пришла спать или разговаривать? Если спать, то ложись.

— Я еще посижу в столовой. Там Степка гитару вынес, хочет попеть для нас. Ты пойдешь слушать?

— Нет, Надя. Выключи свет, но оставь щелочку в двери, я услышу.

— Спокойной ночи, Ай!

Надя повернула выключатель и вышла. Тоненький луч света из приоткрытой двери падал в темную комнату. Айка разделась и легла под одеяло, обняв подушку руками.

Постепенно ребячьи голоса в зале стихли, и послышался струнный перебор. Степка хриплым голосом пел что-то из русского народного. Кажется, про черного ворона. Парень обожал эту песню и пел ее, словно рассказывая о себе. Потом кто-то из девочек засмеялся, и опять зазвенели струны. Айка уже начала уплывать в мир грез, как гитара зазвучала полным и красивым звуком под уверенной рукой. Сон сразу слетел.

— Я сейчас спою вам песню… — раздался мягкий мужской голос.

— Волшебную? — спросила Белла.

— Конечно, волшебную. Я когда-то написал ее для твоей мамы, Бель. Она ее очень любила.

— Про месяц? — зазвенел счастливый голосок.

— Ты помнишь? Ты была совсем крошкой… — мужской голос дрогнул, но тут же прокашлялся. — Песня про месяц.

Ребята немного помолчали, а потом зашумели и захлопали, прося спеть еще. Но Глеб вернул Степану гитару, совершенно серьезно утверждая, что устал, да и вообще не в голосе. Айка улыбнулась. Ну зачем он смеется над ребятами? Такой голосище еще поискать: проникновенный, хрипловатый тенор, пробирающий до самого сердца! Как была счастлива его жена! Он, наверное, ее берег и любил… Айка, повернувшись на другой бок, как наяву, вспомнила высотку, завалившуюся набок, холодную, промороженную квартиру и труп черноволосой женщины рядом с Беллой… Не уберег. Каким же огнем он каждый раз сжигает свое сердце, глядя на закрытые глаза своей дочери и ее искалеченную руку!

Айка вцепилась в подушку зубами. Какую же боль он несет в себе, не показывая этого никому. Возможно, он долгое время жил совсем один, но сейчас нашлась дочь, а вместе с ней восемь молодых сорванцов разного возраста, дела и цели которых приходится учитывать, а иногда даже давать дельные, но ненавязчивые советы, улыбаясь и сглаживая подростковые проблемы!

Девушка не выдержала и села на постели, привычно обхватив ноги руками. Да, они все потеряли близких: родителей, бабушек и дедушек. Тех, от кого получали заботу и помощь. Но никто из них не терял любимых и детей, то есть тех, кому отдаешь себя до конца, всю, до последней капли, нежность и любовь…

Айка опять упала на подушку. Ей вспомнилась угасающая от сердечного приступа мать. И поседевший в эту ночь отец. Тогда они не смогли достать нужное лекарство. Злые слезы вытекли из темных Айкиных глаз: «Будьте прокляты те, кто сотворил эту войну! Кто равнодушно оставил умирать тысячи переживших удар людей в разрушенных городах без продуктов, лекарств и тепла. Пусть эти, наверняка выжившие люди, в каждом своем сне видят гноящиеся Белкины глаза и ее умирающую от голода мать! Пусть они живут в своих благоустроенных подземельях вечно, не видя солнечного дня, а их здоровые дети каждый день говорят им спасибо за комфортабельный бетонный ад!»

Девушка опять обхватила подушку руками. Сердце стучало часто-часто. Она вернулась в реальность и прислушалась: в зале опять играла гитара, а Степка пел про тонкую рябину.