В ожидании Третьей мировой

В 1946 году, на заседании первой сессии Ассамблеи ООН, представитель Советской Украины поэт Микола Бажан сказал: «Український уряд має докладній список військових злочинців і зрадників. Немає причини, з якої ці злочинці не заслужили б долі, що спіткала всяких квіслінгів, лавалів…, справедливо покараних своїм народом».

В Украине поиск военных преступников, запятнавших себя массовым террором, шел до конца 80-х годов. Как уже упоминалось в этой книге, последнее массовое захоронение жертв бандеровского террора, 67 жителей села Дядьковичи Ровенской области, произошло в день провозглашения независимости Украины — 24 августа 1991 года.

Совсем иначе повели себя наши союзники по антигитлеровской коалиции. Своих собственных коллаборационистов они выявляли и судили достаточно быстро. Но очень скоро было забыто обещание Уинстона Черчилля, данное им 22 июня 1941 года. Через несколько часов после нападения фашистской Германии на СССР британский премьер-министр выступил с радиообращением, в котором заявил: «Всякий человек или государство, которые борются против нацизма, получат от нас помощь. Всякий человек или государство, которые идут с Гитлером, — наши враги. Это относится не только к государствам, но и ко всем представителям той гнусной расы квислингов, которые становятся орудием и агентурой нацистского режима. Они, эти квислинги, подобно нацистским вожакам, будут отданы нами на следующий же день после победы на справедливый суд трибуналов союзников».

Не успел еще завершить свою работу Нюрнбергский международный трибунал, как начала коваться антисоветская стратегия Запада. Одну из значимых ролей в ней играли восточноевропейские, в том числе украинские, подручные нацистов. Профессор Нью-Йоркского университета Джеймс Бернхем писал по этому поводу: «Понятно… какую пользу могут принести эмигранты в области шпионской деятельности. С точки зрения борьбы с коммунизмом, они являются богатой рудной жилой, которая уже эксплуатируется, но которая могла бы давать еще больше, если бы разрабатывалась более системно. К тому же нельзя рассматривать эмигрантов только как человеческий материал, предназначенный для пассивного использования органами разведки, — они могут стать активными участниками нашей работы».

В 1948 году в США был принят закон, значительно смягчивший жесткое иммиграционное законодательство, после чего под видом беженцев и перемещенных лиц в США въехали тысячи восточноевропейских коллаборационистов. Интересно, что после окончания «холодной войны», когда необходимость в их работе отпала, многих из них, подобно известному палачу Демьянюку, депортировали из США.

После разгрома фашистской Германии украинские националисты быстро переориентировались на новых хозяев — английскую, американскую, итальянскую и западногерманскую разведки. Они стали одним из орудий западных стран в арсенале «холодной войны» против Советского Союза. Если после капитуляции Германии оуновское подполье смогло продержаться до середины 50-х годов, — то лишь потому, что его взяли на свое содержание разведывательные службы США и Великобритании Этим фактом новые хозяева подпитывали надежду у вчерашних гитлеровских пособников на перерастание «холодной войны» в Третью мировую. В документе националистов «Як розуміти концепцію власних сил у нашій національно-визвольній боротьбі» сказано: «Ми розцінюємо третю світову війну як можливість заіснування сприятливої нагоди здобути визволення, а не допоміжний чинник, який полегшить нам нашу визвольну боротьбу».

После фултонской речи Черчилля, с которой началась «холодная война», новым хозяевам не могли не импонировать слова Бандеры, что «повною і найвищою перемогою українського націоналізму буде стан, коли російська імперія перестане існувати і всі народи, нею поневолені, дістануть національно-державну волю. Без того повної перемоги Україна мати не може, або ця перемога буде частковою і сумнівною». Создается впечатление, что наши нынешние правители с Банковой, следуя этим наставлениям Бандеры, готовы стереть с карты самое Украину, лишь бы попытаться нагадить России…

Николай Величковский, председатель «Украинской национальной рады» при оккупировавших Киев гитлеровцах, писал, уже пребывая в эмиграции: «Коли б це були не німці, а французи, або якась інша держава, що перемогла б Московію, то всі однаково раділи би цьому». Вот такой переход от разговоров о строительстве «соборной» и «независимой» — до согласия быть чьим угодно придатком, лишь бы подальше от «Московии»! Стоит напомнить, что Величковский, которого сегодня называют «организатором подпольной оуновской сети, с первых дней оккупации Киева боровшейся в нацистами», в январе 1942 года совместно с Шептицким и Андреем Мельником обращался к Гитлеру: «Ми запевняємо Вас, Ваша Екселенція, що провідні кола на Україні прагнуть до найтіснішої співпраці з Німеччиною, щоб об’єднаними силами завершити боротьбу проти спільного ворога і втілити в життя «новий порядок» на Україні і у всій Східній Європі».

В архивах СБУ хранится справка о деятельности ОУН-УПА № 113 от 30.07.93 г. В ней указывается, что еще в 1944 г. представители английской разведки «Сикрет интелидженс сервис» (СИС) установили контакт с командованием УПА. Поэтому руководство ОУН «зробило ставку на третю світову війну між Англією і США з одного боку та СРСР — з іншого, як умову виконання своїх планів. Так, в документі «Як розуміти концепцію власних сил у нашій національно-визвольній боротьбі» зазначено: «Ми розцінюємо третю світову війну як можливість заіснування сприятливої нагоди здобуттю визволення…»

В феврале 1945-го совещание центрального провода ОУН(б) в Вене постановляет: не порывая окончательно связи с немцами, войти в контакт с англо-американскими спецслужбами. Летом того же года эмигранты Мудрый, Ильницкий и Гриньох договариваются с командующим американскими войсками в Европе Дуайтом Эйзенхауэром о сотрудничестве. Бандеровского лидера Б. Пидгайного «аккредитуют» при СИС. Летом 1945 г. в Риме Лебедь устанавливает связи с американской разведкой. Еще один бандеровец, Врецёна, для этой цели выезжает в Швейцарию.

Один из лидеров ОУН и руководитель СБ, Мирон Матвиейко, в открытом письме к своим бывшим подельникам спрашивал: «Хто може заперечити з вас, панове, такий безпрецедентний факт про те, як Гіммлер, чуючи уже загибель III райху і бажаючи врятувати свою шкіру, передав англо-американській розвідці всю свою антирадянську агентуру, а також зв’язки до Проводу ОУН, штабу УПА, Генерального секретаріату УГВР на чолі з Шухевичем, Бандерою, Стецьком, Лебедем, Гриньохом та іншими?»

А вообще-то связи с разведками США и Англии оуновцы установили еще в начале 30-х годов. Эпизодически эти связи поддерживались и во время войны. Так, в июле 1943 года в Западную Украину прибыл английский разведчик, отправленный в Соединенное Королевство еще Коновальцем, украинский националист Яков Макогон-Разумовский — с целью изучить деятельность оуновцев на оккупированной немцами территории. Он неоднократно встречался с предстоятелем УГКЦ Андреем Шептицким и информировал его о заинтересованности западных стран в создании «самостийной Украины» под их протекторатом.

Объехав, как представитель Красного Креста, Прибалтику, Беларусь и Украину, Макогон собственными глазами увидел крах фашистской оккупационной политики. Поэтому в разговоре с владыкой разведчик высказал мысль, что наиболее радикальным средством сдерживания красных в их дальнейшем продвижении на Запад было бы создание наряду с дивизией СС «Галичина» дополнительных украинских «военных формаций» в составе фашистского вермахта. Эти части, по замыслу Макогона, должны были комплектоваться в порядке «жестокой тотальной мобилизации» и прикрывать собой наиболее опасные участки фронта. Разведчик предложил написать Гитлеру с предложением создать «украинскую государственную институцию», в которой главные посты должны быть отданы немцам — деятелям, которых лично знает фюрер. По мнению Макогона, это правительство будет поддержано солидными деловыми кругами США и Англии. Ведь речь идет о том, чтобы любой ценой не допустить коммунистов в Европу, удержать их хотя бы на Днепре. Даже ценой фактического немецко-английско-американского соглашения… Когда письмо было готово, его отправили Гитлеру.

Эмиссар ОУН и агент СИС Макогон-Разумовский (называвший себя также «графом Полтава-Разумовским») писал: «Становище на Україні жахливе. Величезні партизанські відділи чинять напади на німецькі адміністративні органи влади, зривають мости, організовують диверсії на військових заводах… Партизани повністю опанували, становище. Вони на ділі стали володарями України. Німецька влада не в стані втримати спокою. Партизани щодня, щогодини вбивають німецьких солдатів. Керівники большевицької партизанки одержують безпосередню допомогу з Москви. Партизани відповідним чином підготовлені й добре озброєні…

Ми знаходимось нібито на бочці з вибухівкою, — продолжал Макогон. — Ворожа радіопропаганда дуже популярна та має великі успіхи. Народ зайнятих німецькою армією земель вірить большевицькій пропаганді… Якщо політичні та ділові кола Великонімеччини думають про перемогу, треба терміново мобілізувати в німецьку армію українців.

На мою думку, не можна відкрити большевикам дорогу в Європу. Якщо Німеччина вірить, що Америка підтримує большевиків для того, щоб знищити Німеччину, то я повинен Вас переконати: Америка не хоче відкривати Совєтам дорогу в Європу. Ділові кола США були й залишаються торговцями і після війни хочуть лише продавати Європі свою готову продукцію… Якщо німці не погодяться з моєю пропозицією, то цією справою, безперечно, зацікавляться американські, англійські та інші плутократи і банкіри, але це не буде на користь Великонімеччині.

Українські політичні й релігійні діячі вірять у позитивне ставлення до них німецького політичного керівництва й промисловців. Тому виступають за дальше розширення співпраці, за створення нових військових формацій для спільної боротьби з большевизмом.

Таку боротьбу має очолити та відповідно зкерувати спільна німецько-українська урядова інституція… Я роблю таку пропозицію імперському урядові і маю надію, що він цю пропозицію прийме:

1. Президентом має бути обраний знаменитий германофіл професор Дмитро Дорошенко.

2. Його заступником повинен бути обраний капітан професор доктор Ганс Кох (перебуває зараз в німецькій армії в Берліні).

3. Шеф верховного командування українських військ — генерал-фельдмаршал фон Браухіч.

4. Військовий міністр — генерал-майор Беш, його заступник — полковник Невелінг (обидва зараз служать у м. Жовкві).

5. Міністр народної освіти і пропаганди — головний редактор Карл Арно, керівник ДНБ (нацистское агентство прессы и радио — М. Б.) у Ровно.

6. Шеф поліції та СД України — Герман Лаазер.

7. Міністр внутрішніх справ всієї України, Білорусії, Донської та Кубанської областей (выделено автором) — доктор Кость Паньківський.

8. Міністр культури — керівник УЦК у Кракові, професор Володимир Кубійович.

9. Дипломатичний радник міністерства закордонних справ України — губернатор Галичини доктор Отто Вехтер.

10. Міністр справедливості (юстиції — М. Б.) — директор департамента губернатора Галичини доктор Отто Бауер.

11. Міністр у справах культів та церкви — граф Андрей Шептицький, митрополит у Львові.

Створення дивізії СС «Галичина», перші добровольці якої вже від’їздять на вишкіл до Рейху і скоро будуть відправлені на Східний фронт, свідчить про нові ширші можливості використання українців для боротьби з большевизмом…».

В докладе начальника харьковского гестапо руководству за декабрь 1942 отмечалось наличие у украинских националистов проанглийских настроений: «Высказывания националистов об исходе войны, вызванные в результате антигерманской агитации, выражают мысль о том, что Англия и Америка будут одинаково довольны как поражением большевизма, так и поражением национал-социализма и после победы над тем и другим даруют Украине свободу».

Не успела завершиться Вторая мировая война, как над дымящимися руинами и 50 миллионами трупов «ястребы» Запада стали вырабатывать планы новой, ядерной бойни. Уже в сентябре-октябре 1945 года Объединенный комитет начальников штабов США утверждает директивные документы о стратегии превентивного ядерного удара по СССР. Один только план «Дропшот» (1949 год) предусматривал нанесение по СССР «превентивного» удара 300 ядерными боеголовками по 200 крупнейшим административным и индустриальным центрам, в том числе и по Киеву. В официально утвержденной в США 12 сентября 1947 года «доктрине ядерного возмездия», известной еще как «доктрина Трумэна», предусматриваются задания разведке США, а с 1953 года — и разведкам стран НАТО, по сбору информации об объектах в СССР, которые подлежат уничтожению. Как один из способов такого сбора, рассматривалось массовое забрасывание агентуры на территорию СССР.

Ядерные удары должны были сопровождаться вторжением многонациональных сухопутных сил (по отдельным планам — до 20 миллионов штыков) с дальнейшим территориальным расчленением СССР. Огромное значение при этом имело разведывательное сопровождение и наличие «пятой колонны» в СССР. Не последняя роль в этих безумных планах возлагалась на вооруженное подполье на Украине и на заграничные центры ОУН.

Если в предвоенный период Степан Бандера напутствовал своих сторонников: «Наша влада має бути страшною», а во время Волынской резни бандеровцы пели «Буде крові по коліна, буде вільна Україна!», то после войны лидер «Антибольшевистского фронта народов» и преемник Бандеры Ярослав Стецько заявлял: «Пусть две трети украинской территории будут уничтожены атомными бомбами, лишь бы на одной трети воцарилась украинская держава».

В подготовленной СБУ для Верховной Рады Украины справке о деятельности ОУН и УПА № 113 указывается: «В архівних матеріалах є дані про те, що англійська і американська розвідки прагнули перебудувати націоналістичне підпілля, зорієнтувавши всі низові ланки на збір розвідувальних даних про воєнно— політичний потенціал СРСР.

Так, заарештований в 1948 р. один з емісарів Центрального Проводу ОУН, агент американської розвідки, на слідстві показав: «С конца 1946 г. основное задание, данное мне американской разведкой и Центральным Проводом ОУН, сводилось к перестройке всей работы ОУН на Украине, к коренному изменению и дальнейшему продолжению её в контакте с американскими разведорганами в их интересах. В этих целях я должен был передать Шухевичу установки о необходимости создания новых центров и пунктов проведения широкой разведывательной и подрывной работы внутри Советского Союза, организации переправ и легализации засылаемых из-за кордона эмисаров и агентов американской разведки, для чего необходимо приступить к приобретению документов, паспортов, разных справок и т. д… В моей подготовке для этой миссии приняли активное участие, кроме представителя американской разведки майора Малкольма, также Степан Бандера, Ярослав Стецько и референт пропаганды Центрального Провода Антонович».

Перед информационной службой СБ ОУН ставилось задание собирать сведения о промышленно-транспортном комплексе и войсках в регионе. В мае 1947 года у убитого референта СБ закарпатского краевого провода «Армянина» обнаружили инструкцию по сбору разведданных о вооруженных силах, мобилизационных ресурсах и военно-промышленном потенциале СССР. В бункере боевки «Дубка» (Львовщина) была обнаружена информация о Забайкальском (!) военном округе. Захваченный в июле 1951 эмиссар-парашютист М. Яремко свидетельствовал, что в английской разведшколе в Миттенвальде (Германия) ему поручали собирать данные о войсках, промышленных объектах, железных дорогах, урановых приисках, шахтах Донбасса и системе противовоздушной обороны Одесского порта. Вместе с тем предписывалось скрывать от рядовых подпольщиков, что разведка ведется в интересах США и Англии.

Исследователи деятельности ОУН и УПА из академии СБУ Д. Веденеев и Г. Быструхин в своей монографии, посвященной послевоенной деятельности этих формирований, рассказывают, что в 1952 году в структуре Министерства обороны США возникло Управление по вопросам особых методов ведения войны. Оно начало формировать военные части специального назначения для ведения боевых действий на территории СССР и его союзников. Каждую из таких частей или «групп» считали способной развернуть в тылу будущего противника до 100 тысяч повстанцев, набранных среди местного населения. По планам американского командования, лишь в Европейской части СССР было намечено до 30 «оперативных районов» для действий «партизанских» войск или «зеленых беретов».

Президент США Гарри Трумэн так сформулировал задания этих войск: «Организовывать, учить и обеспечивать всем необходимым недовольных граждан в зарубежных странах для ведения партизанской войны, осложнения деятельности и свержения правительств, враждебных США».

В том же году в Бад-Тельце (ФРГ) разворачивается первая из групп войск специального назначения численностью до 1500 человек, предназначенная для действий против СССР и его европейских союзников. Подавляющее большинство ее личного состава укомплектовали выходцами из народов СССР и Восточной Европы (группа имела и «украинское» подразделение).

 

Вожаки национализма грызутся между собой

В конце войны националистами был создан еще один орган — УГВР, «Українська Головна Визвольна Рада», которая должна была возглавить «революційно-визвольну боротьбу» (читай — против СССР). Позднее, в феврале 1946 г. на совещании в Мюнхене Лебедь, Гриньох, Ребет и другие лидеры националистов, вопреки возражениям Бандеры и Стецько, объявили о создании еще и некоего «зарубежного представительства» (ЗП) УГВР. Во главе его встал Лебедь. Даже главари ОУН понимали, что Бандера слишком скомпрометировал себя сотрудничеством с немцами и массовым террором. С помощью новой структуры лидеры националистов установили контакт с американской разведкой и стали пытаться доказать новым хозяевам, что именно они представляют «борющуюся Украину». Члены ЗП УГВР Врецёна и Прокоп просили американцев оказать финансовую помощь «для борьбы с московским большевизмом».

Сепаратистские действия Лебедя и компании вызвали бурное противодействие Бандеры. Ведь у него имелись свои ЗЧ — «зарубежные части» ОУН! Последний исключил Лебедя, Гриньоха, Ребета и других членов УГВР из состава ОУН. Те, в свою очередь, исключили из ОУН самого «Бийлихо» (Бандеру)… за присвоение обманным путем всего бюджета организации!

По указанию Бандеры в 1948—50 гг. в различных звеньях ОУН-б была проведена «чистка» — выявление сторонников Лебедя и других оппозиционеров. «Чистку» проводили руководители СБ Матвиейко и Кашуба. Агент советской разведки «Зоряный» сообщал, что для допросов подозреваемых и идейных оппонентов в Егерской казарме вблизи городка Миттенвальде была оборудована специальная камера пыток. Часть «вычищенных», пройдя через эту камеру, упокоилась в безымянных могилах под бетонным полом или в стенах казармы.

Пытаясь отмежеваться от обанкротившегося руководства ОУН и рядясь под «защитников демократии», оппозиционеры восклицали: «Адже ж не ми писали й друкували біографії Муссоліні, Гітлера, Делакруа, Дегреля, не ми одушевлено передруковували цілі уривки з «Майн кампфу» — про засади гітлерівського націоналізму; ціла Західна Україна є живим свідком цієї роботи» («Український самостійник» от 18 июля 1954 года). Как утверждает историограф бандеровщини Петр Мирчук, оппозиция развернула «наступление» против Бандеры, чтобы «знищити його моральний авторитет». Журнал «Самостійна Україна» писал в июне 1952 года об этой грызне: «Здебільшого бандерівці, УГВР і їхні партійні поплентачі переконують себе і український загал, що всі вони не в еміграції, а в «краю» і говорять до нас буцімто звідтіля, з України. Ясно, що це подібне до викликування духів чи іншого роду чаклування… Дійсність без найменшого сумніву говорить до нас з баварських гір: о. Іван Гриньох з Мюнхена, Микола Лебедь — з бруклінських бруків».

Руководитель оуновского подполья в Украине Василий Кук в июле 1950 года с горечью писал за границу: «Дуже понурий і відразливий образ являє собою український політично-партійний табір. Основний тон — це партійна гризня, найгіршого тону лайка… очорнювання кожного не свого». В том же году Кук-«Лемиш» издал директиву о снятии имени Бандеры с лозунгов подполья и о запрете называться бандеровцами.

В свое время еще Владимир Винниченко описывал шутовство, грызню и буффонаду современных ему украинских эмигрантских организаций. Относительно упреков «сознательной эмиграции», будто украинская нация не может проявить свою «настоящую волю», Винниченко писал: «А звідки ж ви знаєте, що вона доручила саме вам, оцій саме купці людей, представляти її волю? Де ваші уповноваження? Хто вас обирав на такий надзвичайно важливий пост? Хто вас контролює, перед ким ви звітуєте за свою діяльність і за ті акти, які ви іменем всієї нації заключаєте і можете заключити? Коли у вас таких повноважень немає, коли ви дієте самі від себе, то чи не чините ви державного злочинства?.. Ті люди, що звуть себе національно-державним центром, «легітимними» спадкоємцями традицій української революції й носіями її «скрижалів», не мають на те ніякого права, ні національно-політичного, ні юридичного, ні морального. Та підстава, через яку їм довірено еміграцією провід у її представницькому органі, є фальшивою. Еміграцію введено у блуд… Та база, на якій засновано провід групою людей, що звуть себе «урядом» і «державним центром», є дійсно фальшива, що ні «легітимно», ні спадково «влади»… не має… Емігрантська національна рада є немовби паноптикум, музей артистично зроблених історичних воскових фігур».

И вот теперь, после окончания войны, разные группы национал-фашистских вожаков снова пробовали выставить себя в роли «настоящих репрезентантов» украинского народа! На самом же деле и во времена Винниченко, и теперь речь шла о банальной конкуренции за то, что сегодня политкорректно называют «грантами на построение в Украине открытого гражданского общества». Для зарубежных главарей национализма работа на спецслужбы западных государств была не только способом противоборства с Советским Союзом, но и условием существования (желательно, безбедного). В одном из директивных документов ЗЧ ОУН указывалось: «Є можливість за ціну відповідних розвідувальних матеріалів одержати те, що… потрібно. Розвідувальні матеріали стають у руках організації таким предметом обміну, за ціну якого можна одержати необхідні матеріали і сприяння. Передача зведень і матеріалів політичних, військових, господарських… дає нам змогу бути партнерами іноземних держав».

Борьба между ЗЧ ОУН и ЗП УГВР велась не только за влияние на эмиграцию и западноукраинское подполье, но и — главным образом! — за получения наибольших «дотаций» от иностранных спецслужб. В докладной МВД УССР от 30.11.53 г. о состоянии зарубежных националистических центров подчеркивалось, что отношения ЗЧ ОУН И ЗП УГВР носят «безпринципний характер й ведуться за безпосередні зв’язки з розвідувальними центрами й отримання від них грошей».

Богдан Пидгайный, руководитель референтуры «крайового зв’язку» в ЗЧ ОУН при Бандере, писал: «3Ч ОУН підтримує співпрацю з відомими вам англійськими чинниками (разведкой — М. Б.), отримує допомогу в навчанні, матеріально-технічному спорядженні й у формі такої помочі, яку може давати тільки сильна держава… В обмін за це 3Ч ОУН повинна давати розвідницькі матеріали, які є необхідні для планування воєнних приготувань проти СРСР».

Руководство ЗП УГВР, в свою очередь, приняло все меры, чтобы установить сотрудничество с американской разведкой. Такие связи еще в 1945 году наладил в Италии «генеральный секретарь иностранных дел» ЗП УГВР Николай Лебедь. По его же заданию член ЗП УГВР Евгений Врецьона вел переговоры с американскими разведчиками в Цюрихе (Швейцария). В июле 1945 года Ивана Гриньоха, Романа Ильницкого и других «послов» УГВР дважды принял тогдашний командующий американскими оккупационными войсками в Западной Германии Эйзенхауэр. Именно тогда националисты предложили будущему президенту США свои услуги в проведении шпионской деятельности.

В начале 1946 года кардинал Тиссеран познакомил Лебедя и Гриньоха в Ватикане с сотрудником американской политической разведки Новаком. Руководители ЗП УГВР передали американскому разведчику некоторые шпионские материалы, которые переслали осенью 1945 года за границу руководители националистического подполья, что действовало в западных областях Украины.

 

Письма Бандеры на Украину

Признание факта сотрудничества «конкурентов» из ЗП УГВР с американской разведкой находим в письмах Бандеры на Украину, руководителю провода ОУН на западноукраинских землях (ЗУЗ) Василию Куку.

Эти письма были собраны и изданы за границей после смерти Степана Бандеры. Предваряет их небольшое предисловие: «В дні, коли деяка частина українців на чужині вшановує пам’ять колишнього Провідника ОУН Степана Бандери, і пам’ятаючи заклик його спадкоємців ретельно збирати всю друковану спадщину Провідника, ми хочемо дати до відома українського загалу копії з деяких його листів до добре всім нам відомих Коваля-«Леміша», себто Василя Кука, та Усміха, себто Мирона Матвієйка».

В письме, датированном октябрем 1951 года и озаглавленном «До положення української визвольної справи в політиці західних держав зараз і в перспективі війни», Бандера сообщает «другу Лемішу», что «в політиці США наступають некорисливі для нас прояви». «Йдуть вперті намагання постави Керенського в ролю репрезентанта й керманича всіх визвольних, протибольшевицьких змагань, підвести під таку московську імперіалістичну шапку протибольшевицьку боротьбу всіх народів, включно з Україною, та надати їм всім характер тільки протирежимної боротьби, за усунення большевицької системи, в плані збереження імперії, тільки з дещо вільнішим федеративним пов’язанням інших країн з Московщиною. Йдуть старання підвести під російську руку якісь українські політичні групи, а коли це не вдається, на чергу приходить штучне фабрикування «українських партій» і репрезентантів темних, продажних типів».

Бандера тут же называет виновными в таком отношении к бандеровцам «американських чинників». «Властивими моторами й захисниками фатальної проросійської тенденції в американській політиці є укриті сили позанаціонального характеру, які проникають і в значній мірі опановують американську політику й інструменти формування публічної опінії, головно пресу, а які не дбають про дійсну рацію США, тільки про свої інтереси. Це сили, які мають на меті опановувати центральні системи всіх держав, проникати життя всіх народів, кермувати, використовувати, які грають політикою і інтересами обсотаних народів та, не дивлячись на діючі міжнаціональні відношення, ведуть свою укартовану на позанаціональній площині роботу. Це різні мафії інтернаціонального характеру, які послуговуються передусім грошам і на тому спірають свою силу, але так само використовують інші існуючі всередині многих держав спеціальні спільноти, передусім світове жидівство».

(Видимо, как раз общие с Гитлером взгляды на проблему «світового жидівства» привели Бандеру и бандеровцев к соучастию в истреблении евреев на украинских землях…)

В одном из писем Бандера жалуется, что американцы, как, впрочем, и гитлеровцы, вместо того, чтобы рассматривать эмигрантов как равных партнеров, используют их только технически. «Таке нехтування з американского боку до наших цілей, до самостійності наших змагань. Натомість сама боротьба як дія, що підриває сили й позиції большевиків, трактується американцями цілком інакше. Вони її не тільки не заперечують, не ігнорують, але хотіли б її використати, з нею співдіяти, а навіть їй допомогти, але тільки технічно, а не політично…»

Из писем узнаем, что американцы «использовали технически» националистов не только в борьбе против Советского Союза, но и как наемников. «Українців в США, не тільки горожан (граждан — М. Б.), але й новоприбулих, що ще не мають горожанства, беруть обов’язково до амер. армії і нема жодної мови ані познак, щоб їх трактували інакше, що мають творити окремі частини (немцы, по крайней мере, разрешали формирование «украинских» частей в своей армии — М. Б.). В зах. Німеччині, в окуп. амер. зоні вербують українців, як і інших чужинців, до служби в амер. чужинецькій вій. частині (з перспективою набути ам. горожанство, звичайна служба чуж. легіона). В тій вербунковій акції активну службу виконують люде з опозиції. Американці вербують українців до себе на вій. службу, і в тій вербунковій акції платно працюють члени Місії УПА».

Англичане, в отличие от американцев, к бандеровскому крылу националистов проявили достаточное уважение. «Відношення англійців до нашої справи, зокрема з військового погляду, дуже важне через те, що там є найповажніший кадр наших військових людей, ціла б. дивізії, з армії Андерса (куди попали з СССР) й інші. В рямцях неофіційного, практичного, політичного ставлення є прихильне й коректне відношення до нашого руху. Англійці респектують той стан, що наші впливи мають подавляючу перевагу серед українців у В. Британії і що ціле тамошнє життя є під нашою кермою. Нема з їх боку жодних спроб мішатися, форсувати своїх ставленників і т. п.».

Бандера убеждает Кука, что ЗП УГВР не сможет без ЗЧ ОУН вести самостоятельную украинскую политику, потому что «воно фактично стало цілком залежне від американців (полная зависимость ЗЧ ОУН от англичан и от западногерманской разведки, руководимой бывшим гитлеровцем Рейнхардом Геленом, Бандеру, как видим, не смущала — М. Б.). Бо віддавна наставилось односторонньо на зв’язки з американськими чинниками, зв’язки однобокого характеру. (Між іншим, це була з одних властивих причин конфлікту таких осіб, як Кримський, Ярополк, Врецьона. Я не хотів погодитись на те, що два перші, виступаючи як високі політичні репрезентанти УГВР, особисто одержували зв’язки розв. характеру на підрядному щаблі, бо це компрометує нас всіх і заминає дорогу до дійсних політичних зв’язків. Врецьона увійшов зараз на початку у «взаємини» з америк. розв. В такому самому характері, як колись з німцями, сидів тихо, аж коли після ΙΙ Конф. ЗЧ ціла опозиція згодилась поєднатись, він нагло приїхав з Шв. (Швейцарии — М. Б.) і, покликаючись на… американців, перешкодив тому… Таке опозиційне ЗП стало цілком залежне від американців матеріально й політично… Ціла діяльність ЗП практично-матеріяльно залежна від амер. дотацій, отже ам. мають змогу кожночасно її перервати, або примусити йти на їхні вимоги… Не може ЗП УГВР бути обмежене до роботи тільки на одному амер. відтинку… Нема такої ситуації, щоб ми могли ставити визвольну політику на американську карту, коли амер. політика нашу справу під політичним поглядом ігнорує».

В письме Куку-«Лемишу», датированном апрелем 1952 года, Бандера возвращается к больной для него теме — расколу между ЗП УГВР И ЗЧ ОУН. И снова он в этом расколе обвинил «втручання чужих, американських чинників», поскольку «американці уважають мене і членів Проводу ЗЧ за антидемократів і надто безкомпромісових у політиці, натомість «опозицію», її членів уважають за демократів і політично гнучких. Отже — якщо хочемо мати з американцями добрі взаємини, то треба ставити на провідні пости відповідних, приємливих їм людей».

Бандера возмущен тем, что, обвиняя его самого и его окружение в антидемократизме и фашизме, с другими эмигрантскими группировками янки сотрудничали на самой широкой основе: «Американські чинники подібні зв’язки мають ще й з іншими, цілком неповажними українськими гуртками (пр. з Бульбою), як рівно ж дають деяку поміч у ставленні ніби науково-інформативної діяльності якраз такому середовищу, яке займає не дуже певні позиції під національно-політичним оглядом».

Ну, а оппоненты Бандеры из ЗП УГВР, которым Кук дал право официально представлять «воюющую Украину» (ЗУЗ) перед западными хозяевами, вообще «пішли на агентурне відношення, запродались американцям, погнались тільки за власними амбіціями, без серіозних патріотичних цілей і мотивів».

В письме «Лемишу»-Куку за сентябрь 1952 года Степан Бандера жалуется, что «опозиція» з ЗП УГВР залізли по вуха в американську кишеню… і нема мови про їх усамостійнення». Видимо, черпать из английской и геленовской «кишень» Бандера считал более моральным и «самостийным»…

По мнению Бандеры, «опозиція» творить не тільки організаційно розстроюючий процес в закордонній часті визвольно-революційного фронту, але стала інструментом для стертя ідейно-програмового обличчя і змісту визвольного руху, прищеплення йому соціялістичних чи націонал-комуністичних концепцій, а в політичній площині ЗП УГВР, замість бути твердинею безкомпромісово-самостійницької, незалежної політики, стало залежним від чужої, неприхильної до українського визвольного руху сили. Тяжко провести різницю між залежністю і службою агентурного характеру. Під тим оглядом «опозиція» стоїть в тій самій ролі, як мельниківці напередодні німецько-большевицької війни. Вони тоді теж поставили усе на карту будучого воєнного противника СССР, вбачали в Німеччині союзника, бо «інакше не могло б бути», сподівались від Гітлера самостійності… (О том, что бандеровцы с гитлеровскими оккупантами сотрудничали гораздо плотнее, Бандера скромно умолчал — М. Б.). Хоч Америка напевно не має власних ворожих плянів супроти України так, як Гітлєр, але не має й прихильних до справи самостійності».

Надо сказать, Степан Бандера совершенно напрасно сетовал, что «американські чинники» не берут его и его организацию на довольствие. Ведь, как мы уже говорили, помимо сотрудничества с «прихильними та коректними» англичанами, бандеровская ЗЧ ОУН плотно работала с организацией бывшего нацистского генерала Гелена, придатком американских спецслужб в Европе. Видимо, загребущему лидеру ОУН просто хотелось присвоить все американские деньги…

Мирон Матвиейко, начальник СБ Бандеры, говорил тогда: «Уже давно не было тайной, что главной причиной несогласий, которые привели к расколу националистического лагеря, были не какие-то там идейно-программные или политические разногласия. Камнем раздора была борьба за право стать первым и единственным представителем интересов Украины, в том числе и в отношении к американской разведке». Короче говоря, за право на американские деньги…

 

Украинские националисты в оперативных играх спецслужб

Вернемся к ЗП УГВР. Специально для связи с американской разведкой эта организация послала в Париж своего представителя Мирослава Прокопа, который встречался там с сенатором США Вандербильдом. А в 1947–1948 годах член ЗП УГВР Зенон Пеленский вел во Франкфурте-на-Майне неофициальные «переговоры» с американской оккупационной военной администрацией. «Угэвээровцы» уверяли американцев, что оказывают влияние на «вооруженное националистическое подполье», от которого получают «достоверную информацию» — в отличие от 3Ч ОУН, которые-де не пользуются доверием подполья.

Однако в 1950 году американцы затребовали от руководства ЗП УГВР более конкретной работы. И вот, «оппозиционеры» разработали план — как укрепить свои позиции и перед американскими спонсорами, и в среде оуновцев за рубежом. Они были намерены изобразить наличие на Украине «массового движения сопротивления», себя — во главе оного, и таким образом отстранить «от вымени» таких конкурентов, как Бандера, Стецько, Ленкавский…

Но не дремали и конкуренты. Мирон Матвиейко получил от Бандеры почти идентичное задание. «Бандера і Стецько, — писав впоследствии Матвиейко, — добре знаючи, що ніякого підпілля на Україні немає, вирішили послати мене на Україну, щоб передати в 3Ч ОУН відомості про нібито діюче підпілля і нібито існуючий провід ОУН на західноукраїнських землях. Це, на думку Бандери і Стецька, дало б їм можливість гендлювати цими «інформаціями» перед чужоземними розвідками й отримувати за них гроші».

После консультаций с американской разведкой «угэвэровцы» стали готовить шпионскую группу. Первым в неё включили Василия Охримовича, проводника Тернопольского областного и краевого провода ОУН «Галичина». Он уже имел соответствующую выучку и даже был преподавателем на немецких шпионских курсах в Кракове (1940 г.) и Львове (1942 г.)…

И вот, в начале июня 1950 года, в американской шпионской школе, разместившейся в районе Кауфбойрена (ФРГ), появився новый курсант под псевдонимом «Грузин». Это был Охримович. Он дал письменное обязательство сотрудничать с американской разведкой и выполнять шпионские задания на территории Украины.

По окончании курса шпионских «наук» под руководством офицеров американской разведки Охримович с документами на имя Гарольда Эвальда поселился на конспиративной квартире в селе Обербойрен вместе со своими коллегами «Маком», «Рубаном» и «Осипом». Вот как рассказывал сам Охримович об одном из разговоров между ним и американским разведчиком Блэком: «Блек тоном господаря запропонував мені зайнятись збиранням відомостей, які цікавлять американську розвідку, і спробувати передавати їх за кордон… Найбільше його цікавили відомості про кордони України, навіть подробиці, як зовні виглядає кордон, як організована охорона кордону тощо. Потрібні були відомості про важливі укріплення, аеродроми, військові бази… Паспорти, військові квитки та інші радянські документи бажано при першій можливості переправляти за кордон, вони мають велику цінність для американської розвідки».

19 мая 1951 года Василий Охримович, «Мак», «Рубан» и «Осип» были заброшены военным транспортным самолетом на советскую территорию с базы военно-воздушных сил США в Висбадене (Западная Германия). «Грузин» сразу же передал подготовленный руководством организации «мандат» «генеральному секретарю закордонних справ УГВР» Николаю Лебедю. Вот его текст.

«Підтверджуємо мандат ваш і всього ЗП УГВР репрезентувати УГВР і весь український визвольний рух в світі. Задачі ЗП УГВР полягають:

1. Репрезентувати за кордоном УГВР, український визвольний рух на українських землях.

2. Проводити за кордоном політико-демократичну та інформаційну роботу по лінії визвольної боротьби українського народу.

3. ЗП надається свобода рішень по використанню допомоги (иностранных разведок — М. Б.), її форми, розміри і вишкіл.

4. ЗП УГВР є верховний орган для всіх учасників УПА і підпілля, які опиняться за кордоном. При ЗП УГВР по лінії УПА функціонує місія УПА.

Від імені Презид. Колегії М. Лісовий,

Голова Генерального секретаріату УГВР,

полковник В. Коваль (псевдоним В. Кука — М. Б.)

Цей мандат є тимчасовий, бо УГВР в краю має намір вислати за кордон свого компетентного представника для урегулювання вирішення всіх актуальних питань відносно до становища в краю.

В. Коваль».

Охримович передает и вторую, такую желанную для руководства ЗП УГВР, часть «мандата»:

«Провід організації українських націоналістів на українських землях підтверджує, що Бийлихо (псевдоним Бандеры — М. Б.) відійшов від постанов III Надзвичайного Великого Збору ОУН; він ні формально, ні фактично не є провідником ОУН… Провід ОУН на українських землях уповноважує Лева Ребета, Матлу і Бандеру взяти тимчасово керівництво 3Ч і реорганізувати 3Ч згідно з пропозиціями проводу ОУН на Україні. З пропозицією ознайомити Бандеру.

Голова проводу ОУН на українських землях Ю. Леміш

(опять же В. Кук — М. Б.)»

Вскоре шпионскую группу задержали.

Не желая делить власть с Ребетом и Матлой, Бандера и его соратники в конечном итоге заявили, что так называемое «поручение с родины» является самой обычной фальшивкой. Они потребовали предъявить письменный оригинал «мандата». Бандеровская газета «Шлях перемоги» писала: «В Україні нема справжнього проводу ОУН, під цей провід підшилися більшовики. Підписи під постановою краю про відступництво С. Бандери від постанов III Великого Збору ОУН не є правдивими. Вони є фальшивими… Взагалі є ще сумніви, чи існує ще і діє пов’язана система ОУН в краю… Наказ, що його отримала ЗП УГВР, не є вірогідним».

В дальнейшем Бандера охотно сотрудничал с английскими и западногерманскими спецслужбами; но «любовь» непосредственно с американцами у него не получилась, и вот почему. В 1947 году советские оккупационные власти в Германии выразили протест командованию войск США по поводу безнаказанной деятельности в американской оккупационной зоне ОУН-б и так называемого «Антибольшевистского блока народов». Оказавшись в неудобном положении, янки были вынуждены обещать, что они примут все меры для того, чтобы покончить с антисоветской деятельностью противников Советского Союза в своей зоне.

Но обещания выполнены не были. Вместо этого американцы принялись фабриковать доказательства того, что антисоветская деятельность националистов решительно прекращена.

Оуновцам намеревались предоставить типографию с украинским шрифтом, обеспечить их бумагой, краской и другими необходимыми техническими средствами для организации печатного органа и издания антисоветской пропагандистской литературы. В означенной типографии следовало напечатать как можно больше «нелегальной» литературы — открыток, брошюр и других антисоветских документов. Когда все это будет готово, говорилось в секретных американских документах, в предварительно обусловленное время американская военная жандармерия «обнаружит» «нелегальную» типографию, сделает в ней тщательный обыск, изымет все технические средства, литературу, а также «арестует» печатников. Все это зафиксируют многочисленные фото— и киножурналисты. И всем сторонам будет выгода! Американцы покажут, что они старательно исполняют союзнический долг, а бандеровцы — получат огромный «пиар»…

Все уже было готово, но… Известный Ярослав Стецько настолько увлекся американской задумкой, настолько его распирало желание поделиться грандиозностью замысла, что он в конечном счете не выдержал и проболтался об этом коллегам по ОУН: Ростиславу Ендику, Любомиру Ортинскому, Владимиру Козаку, Модесту Рипецкому, Богдану Пидгайному. Стецько и не подозревал, что тайная операция американцев и ОУН станет известна английской разведке через ее агента Пидгайного, французской — через Ендика, а через Козака и Рипецкого — и другим разведкам… Естественно, узнали и советские «органы». Фальшивка сорвалась…

Тогда американцы решили пользоваться услугами «конкурирующей» ЗЧ УГВР. Тем более, что они координировали свои действия по использованию украинских националистов с англичанами. Об этом писал выдающийся советский разведчик Ким Филби в книге «Моя тайная война»:

«Как СИС, так и ЦРУ имели своих соперничающих марионеток из прибалтийских стран, чьи интересы были обычно непримиримыми. Я с удовольствием наблюдал, как эти борющиеся группировки из-за своей грызни то и дело попадали в тупик….

Разногласия относительно Украины были еще более давними и такими же непримиримыми. Еще до войны СИС поддерживала контакт со Степаном Бандерой, украинским националистом профашистского толка. После войны это сотрудничество получило дальнейшее развитие. Но беда заключалась в том, что, хотя Бандера был порядочной «шишкой» в эмиграции, его утверждения о наличии у него множества сторонников в Советском Союзе никогда серьезно не проверялись; были только негативные примеры, то есть показывающие, что таких сторонников нет. Первая группа агентов, которую англичане снабдили радиопередатчиком и другими тайными средствами связи, была направлена на Украину в 1949 году и — исчезла. В следующем году послали еще две группы, но о них также не было ни слуху, ни духу. Тем временем американцы начали серьезно сомневаться относительно полезности Бандеры Западу. Неудачи засланных англичанами групп, естественно, не рассеивали этих сомнений.

Нападки американцев на сотрудничество между Бандерой и СИС стали особенно резкими в 1950 году. Работая в США, я потратил много времени на передачу язвительных посланий из Вашингтона в Лондон и обратно относительно сравнительных достоинств различных малоизвестных эмигрантских групп. ЦРУ выдвинуло три серьезных возражения против Бандеры как союзника. Его крайний национализм с фашистским оттенком являлся препятствием, мешавшим Западу вести подрывную работу в Советском Союзе с использованием лиц других национальностей, например, русских. Утверждали также, что Бандера уходит корнями в старую эмиграцию и не имеет связей с новой, «более реалистичной» эмиграцией, с которой американцы усиленно заигрывали. Наконец, его прямо обвиняли в антиамериканских настроениях. Заявление англичан, что Бандера используется только в целях сбора разведывательной информации и что такое его использование не имеет какого-либо политического значения, было отвергнуто американцами. Последние возражали, что, каков бы ни был характер связи СИС с Бандерой, сам факт этой связи может поднять его престиж на Украине. Американцы высказали опасение, что любое усиление последователей Бандеры чревато опасностью раскола «движения сопротивления» на Украине, с которым вели работу они сами.

Слабость американской позиции заключалась в том, что она подкреплялась лишь голословными заявлениями и почти ничем другим. Результаты деятельности «более реалистичной» части эмиграции и «движения сопротивления» на Украине выглядели не менее плачевно, чем результаты сотрудничества между англичанами и Бандерой. Правда, ЦРУ заявляло, что зимой 1949/50 года оно приняло нескольких курьеров с Украины, однако низкопробное качество их «информации» скорее говорило о том, что это были бродяги, побывавшие в чужой стране. В 1951 году, после нескольких лет упорной работы, ЦРУ все еще надеялось послать на Украину своего «политического» представителя с тремя помощниками для установления контакта с «движением сопротивления». ЦРУ наскребло даже резервную группу из четырех человек, чтобы послать ее в случае, если первая группа бесследно исчезнет.

Чтобы преодолеть англо-американские разногласия по поводу Украины, ЦРУ настаивало на проведении широкой конференции с СИС. Эта конференция состоялась в Лондоне в апреле 1951 года. К моему удивлению, английская сторона заняла твердую позицию и наотрез отказалась выбросить Бандеру за борт. Все, чего удалось достичь и что было принято с нескрываемым раздражением американской стороной, — это решение вновь рассмотреть упомянутый вопрос в текущем году, в конце сезона, благоприятного для выброски парашютистов. Надеялись, что к тому времени в распоряжении сторон будет больше фактов. В течение месяца англичане выбросили три группы по шесть человек в каждой. Самолеты отправлялись с аэродрома на Кипре. Одна группа была сброшена на полпути между Львовом и Тернополем, другая — неподалеку от верховьев Прута, около Коломыи, и третья — в пределах Польши, около истоков Сана. Чтобы избежать дублирования и перекрытия районов, англичане и американцы обменивались точной информацией относительно времени и географических координат своих операций. Не знаю, что случилось с этими группами, но об этом, пожалуй, нетрудно догадаться».

Как указывается в справке СБУ № 113, «наприкінці 40-х — початку 50-х років підпілля ОУН зазнало значних людських втрат. Його поповнення майже не здійснювалося. Перед керівництвом проводу ОУН-б стала проблема збереження залишків підпілля, особливо керівних кадрів, створення легальних, не оформлених організаційно груп, виховання молодих «революціонерів» із числа старшокласників і студентської молоді, а також розповсюджування своїх ідей як на всю Україну, так і на Білорусію та Литву.

На нараді членів Центрального проводу ОУН, що відбувся літом 1948 р. в Ілозівському лісі Миколаївського району Дрогобицької області, перед керівниками нижчих ланок ОУН були поставлені такі завдання: «Во что бы то ни стало сохранить уцелевшие оуновские кадры, свести до минимума боевые действия, усилить конспирацию, националистическую закалку и переключить кадры ОУН, главным образом, на организационную и пропагандистскую работу. Усилить работу по созданию новых и укреплению существующих легальных звеньев ОУН среди молодёжи и, прежде всего, учащейся молодёжи». (Текст постановления ОУН в архивном документе дан на русском языке — М. Б.)

Сейчас как-то не принято говорить о том, что УПА не была ни армией, поскольку армия создается государством, ни партизанским образованием, поскольку до 85 процентов «бойцов» мобилизовались туда насильственно, под угрозой расправы с родными. Остаток был сформирован из идеологических кадров ОУН или СБ — «службы безопасности»…

В послевоенное время организационную структуру ОУН на Украине возглавлял провод ЗУЗ (западноукраинских земель) во главе с Шухевичем. После его гибели 5 марта 1950 года во главе провода встал Василий Кук. Ему подчинялось несколько «больших» краевых проводов, окружные проводы, затем надрайонные, районные и кустовые, которые состояли из «роев».

(Примечательно, что организационная структура подготовки к «оранжевой революции» была построена так же, как подпольная сеть ОУН. В этом откровенно сознались «полевые командиры» Майдана. Стецькив, Луценко и Филенко так описывали свою подготовку к «революции» в декабре 2004 года: «Мы поделили Украину на 76 кустов. А каждый куст — на рои. В каждом рое — по 10–15 человек. И те 320 человек, которые приехали, были кустовые и роевые командиры. В августе они получили приказ набрать армию волонтеров. И мы собирались набрать 35 тысяч таких волонтеров, которые в час Х должны были высадиться в Киеве и начать украинскую революцию»…)

После разгрома вооруженных бандеровских формирований одним из основных способов противоборства компетентных органов с зарубежными центрами ОУН и их кураторами — спецслужбами Англии и США — стали радио— и оперативные игры. Они должны были ввести собственную агентуру в среду противника, а также вывести на территорию Украины как можно больше эмиссаров националистов и зарубежных спецслужб. Наиболее значимыми были оперативные игры с английской, американской, итальянской разведками «Звено» (1951—60 гг.), «Тропа» (1951—60 гг), «Западня» (1951—53 гг.), «Капкан» (1953—54 гг., «Трасса» (1952—56 гг.), «Бумеранг» (конец 60–88 гг.).

Классикой оперативных игр считают радиоигру «Звено». В ночь на 15 мая 1951 года были сброшены на парашютах три группы разведчиков — «Модди», «Долли» и «Сокол». Псевдоним «Модди» носил выпускник английской разведшколы Мирон Васильевич Матвиейко, один из руководителей Центрального провода оуновцев, служивший во время войны в абвере-3 (контрразведка вермахта), а с 1947 года возглавлявший службу безопасности ЗЧ ОУН. Посланцев из-за границы ждали. На первых допросах (они проходили в Киеве и Москве) Матвиейко дал показания о зарубежных центрах ОУН и их сотрудничестве с иностранными разведками.

«Модди» откровенно писал о том, что руководители ОУН «високопарними гаслами про боротьбу за самостійну Україну насправді розчинили і розмісили багато розколів, гризні, міжусобиць, щоб тільки задовольнити власні вождівські амбіції та пристрасті і в такий спосіб мати змогу перекочовувати від американської розвідки до англійської, від англійської до італійської, а там ще й до боннської і наввипередки один перед другим стати торговцями-продавцями живого товару — голів своїх друзів.

В июне 1951 года при участии Матвиейко начинается масштабная радиоигра с английской разведкой и ЗЧ ОУН под кодовым названием «Звено», которая продолжалась по октябрь 1960-го. Благодаря этому только с 1951 по 1954 годы органы госбезопасности захватили четыре курьерские группы (восемь человек), ликвидировали 33 агентов СИС и ЦРУ, добыли трофеи — 10 радиостанций, оружие, ценные оперативные документы. Пятерых эмиссаров использовали в оперативных играх.

Значительные результаты принесла оперативная игра, известная под кодовым названием «Бумеранг». Ее вели 1-е и 5-е управления КГБ УССР и МВД Польши с конца 60-х, когда лидерам бандеровской ОУН и ее СБ подставили группу квалифицированных агентов, как посланцев «локальної ланки націоналістичного підпілля».

Фабула операции была такова. В конце 60-х функционер ЗЧ ОУН, родственник Шухевича Т. Билинский («Адам») получил от одного из лидеров ЗЧ ОУН И. Дмытрива («Рубижного»), руководителя Союза украинцев Британии, задание отыскать во Львове и привлечь к тайному сотрудничеству врача Святослава Панчишина, чтобы назначить его на пост руководителя подпольной сети в Украине. Панчишин принадлежал к авторитетной в Галичине интеллигентной семье, дядя его входил в состав образованного 30 июня 1941 года «правительства» ОУН-б. Получив от западного эмиссара проверочное задание, Панчишин обратился в компетентные органы, и с этого момента была начата оперативная игра.

Операция продолжалась до 1988 года. В ходе нее советские спецслужбы установили контроль над стратегией и тактикой разведывательно-подрывной деятельности ЗЧ ОУН и их хозяев в отношении Украины, проводили их дезинформацию, выявили и нейтрализовали более 20 эмиссаров из США, Англии, Франции ФРГ и т. д. Существование подполья имитировалось настолько квалифицированно, что Панчишин «вырос» до члена центрального провода ЗЧ ОУН и председателя «верховного суда ОУН в Украине». Но в 1988 году операция была свернута в связи с перестройкой и появлением горбачевского «нового мышления». Лидер СССР решил показать, как сильны в Советском Союзе «дух перемен» и желание наладить с Западом дружественные отношения. Естественно, эти намерения оказались наивными, если не преступными…

Однако еще до того, 14 сентября 1988 года, в Киеве, на организованной Министерством иностранных дел и Союзом журналистов УССР пресс-конференции для советских и иностранных журналистов, выступили люди, которых проводники ОУН считали своими единомышленниками. Это были член Центрального провода ОУН-революционеров, председатель организационного суда и руководитель Службы безопасности (СБ ОУН) в крае, львовский врач Святослав Панчишин и киевский журналист Юрий Иванченко, которого также собирались, но не успели ввести в провод ОУН. Непосредственным толчком к созыву пресс-конференции стал провал эмиссара 3Ч ОУН, подданной Великобритании Любови Штокало, которая летом 1988 года приехала в Польшу для встречи с «подпольщиками». Перед советскими и иностранными журналистами была раскрыта одна из самых длительных спецопераций заграничного центра ОУН.

Но и до этого было много разных «прерванных визитов». Это дела эмиссара ОУН из Бельгии Ярослава Добоша, эмиссара из Англии Андрея Климчука, итальянца Бернардо Винченцо, француженки украинского происхождения Ирины Зеленой и многих других.

В 1972 году в кругах украинской интеллигенции разразилась настоящая буря. Внучка классика, Зиновия Франко, на допросах в КГБ вдруг написала серию обвинений против ряда деятелей украинской культуры. После этого и начались знаменитые аресты украинских «национально сознательных» интеллигентов. Ее презирали и одновременно жалели…

Но вот 2 июня 1972 года в Киеве состоялась пресс-конференция гражданина Бельгии Ярослава Добоша. На ней гость из Бельгии сделал заявление, многое изменившее в умах: «Я, Ярослав Добош, підданий Бельгії, народився в 1947 році в Західній Німеччині. Перед свої приїздом у Радянський Союз я проживав у Бельгії… і навчався на третьому курсі факультету соціології Лювенського католицького університету.

В 1965 році я закінчив «Папську малу українську семінарію імені святого Йосафата», а в 1967 — факультет філософії «Університету Урбаніяна», проживаючи в той час в Українській великій семінарії в Ватікані. Під час навчання в згаданих мною учбових закладах я виховувався в дусі ненависті до комуністів і комуністичної ідеології.

Повернувшись в 1967 році в Бельгію, я знову потрапив у націоналістичне середовище, і це було причиною, що вступив в націоналістичну організацію — «Спілку української молоді» (СУМ). (Это название мы скоро вспомним в связи с женой одного очень высокопоставленного лица… — М. Б.) Ця організація складається з молоді, котра проживає на Заході і котра є націоналістично настроєна. Її мета — боротьба проти Радянського Союзу за створення так званої «самостійної України», тобто України без комуністів і комуністичної влади. Фактично керує цією організацією ЗЧ ОУН («Закордонні частини організації українських націоналістів»). Після смерті Бандери ЗЧ ОУН очолює Ярослав Стецько…

Знаючи мене, як одного з активних членів, а також діячів «Спілки української молоді», та про моє вороже ставлення до комунізму, до комуністичної ідеології та взагалі до комуністичної системи, Коваль у листопаді 1971 року запропонував мені виконати завдання ЗЧ ОУН, тут, на Україні, на що я погодився.

Це завдання полягало в тому, щоб в містах Києві і Львові по паролях, дотримуючись конспірації, зустрітися з Іваном Світличним, Зіновією Франко, Анною Коцуровою, Леонідом Селезненком та Стефанією Гулик і від них одержати політичну та іншу інформацію з метою використання її проти Радянського Союзу на Заході. А також я мав передати деяким з них гроші…

Я також повинен був проінформувати Івана Світличного, Леоніда Селезненко, Зіновію Франко, Анну Коцурову, Стефанію Гулик про те, як антирадянські націоналістичні організації на Заході проводять боротьбу проти Радянської держави з метою активізації їх діяльності тут, на Україні. На виконання цього завдання мені було асигновано Ковалем 25.000 бельгійських франків і 150 американських доларів…

Перебуваючи в Києві, я 29 та 31 грудня минулого року та 1 січня цього року з метою конспірації зв’язався з телефонів-автоматів і по паролях з Іваном Світличним, Зіновією Франко і Леонідом Селезненком. Мав з ними зустріч в обумовлених місцях. Тоді ж Селезненко допоміг мені зустрітись з Анною Коцуровою.

Всіх тих осіб, під час зустрічі з ними, я проінформував про антирадянську діяльність українських організацій на Заході: про те, що українські націоналісти в своїх діях проти Радянського Союзу спілкуються з сіоністами, а від них одержав політичну та іншу інформацію, яка мені була потрібна, і відповідні документи…» («Вісті з України», № 27 (721), 8.06.72 г.).

Зиновию Франко долго вызывали на допросы. Она тогда оговорила многих людей из числа творческой интеллигенции, которые ни сном ни духом не слышали ни о каких ЗЧ ОУН. Но благодаря этой провокации многие из них попали «под пресс» компетентных органов, у иных была сломана судьба или карьера.

Впрочем, как говаривала одна деятельница того времени, «чем больше людей посадят, тем быстрее возникнет независимая Украина»… Вот и работали провокаторы, искусственно создавая «диссидентов», а потом защищали их через финансируемые ЦРУ «свободные» голоса.

Еще одна пресс-конференция состоялась в Киеве 22 ноября 1983 года. На ней были представлены многочисленные материалы и документы, разоблачающие подрывную деятельность ЗЧ ОУН. Главный герой этой пресс-конференции — Михаил Кухтяк. Все началось с переписки с родственниками, которых судьба забросила когда-то в США и Канаду. Михаил Евгеньевич обстоятельно писал им о себе, о родных, о любви к Украине и ее людям. Политических тем не касался.

Видимо, на Западе внимательно следили за перепиской и решили: аполитичен, следовательно, есть возможности для обработки. И вот руками бандеровцев из так называемых «зарубежных частей» организации украинских националистов (ОУН) спецслужбы США приступили к операции «Орест». Цель ее была далеко идущей — возродить подпольную сеть бандеровских групп в Западной Украине.

Из США и Канады в Ивано-Франковск зачастили «туристы» — «знакомые» и «друзья» родственников Михаила Кухтяка. Как из рога изобилия, на его семью посыпались иностранные вещи и дорогие сувениры. Передав подарки, гости завязывали «задушевные» разговоры, осторожно выспрашивали о судьбе бывших националистов, пытались внушить: дескать, далеко не все хорошо у вас. А потом, как бы невзначай, следовали просьбы: раздобыть «самиздатовскую литературу» и т. д. И вот наступил момент, когда очередной гость от родственников признался, что он член провода ЗЧ ОУН. Кухтяк обратился в КГБ — и потом согласился играть роль подсадной утки для зарубежных спецслужб. Ему были переданы из-за рубежа 20 тысяч долларов и различные вещи «на продажу» стоимостью в несколько десятков тысяч рублей. На Ивано-Франковщину были пересланы и адреса для связей с ОУН. Среди них значились адреса посольства США в Москве, американского клуба, отделения агентства ЮПИ в советской столице. Кухтяку предлагалось также установить связь с Бернардом Левиным, политическим обозревателем лондонской «Таймс». Ярослав Стецько писал Кухтяку в поручениях: «В консульстве США в Киеве работают Ральф Портер и Дэвид Соуртс, владеющие украинским языком. Они симпатизируют ОУН и к тому же хорошо играют на бандуре. Рекомендую пересылать через них сведения политического, военного и экономического характера. Главный упор при сборе разведывательных данных делайте на вооружение и организационную структуру Советской Армии. Укажите также, где и когда целесообразно организовать на Украине диверсии и террористические акты»… («Комсомольская правда», 23 ноября 1983 года).

 

Зварич, «Катруся» и Катрин-Клер

Примечательно, что как раз в период проведения многолетней оперативной игры «Бумеранг» работал у Ярослава Стецько один из известных сегодня украинских политиков, Роман Зварич. Роман Михайлович сегодня не скрывает подробностей своей биографии. В интервью газете «Факты и комментарии» (25.03.2005 г.) он с гордостью рассказал, что после войны его отца, члена ОУН, «представители британских спецслужб готовили к выполнению обязанностей связного», «планировали забросить с группой парашютистов на территорию Украины». Что им, семнадцатилетним юношей, в 1969 году заинтересовался сам Збигнев Бжезинский, лекции которого он посещал. О том, что после получения диплома магистра философии (какового Зварич никогда не получал!) он работал в Мюнхене личным секретарем главы Организации украинских националистов Ярослава Стецько — отвечал за международную деятельность и курировал совершенно закрытое, засекреченное, так называемое краевое направление, готовя агентуру «для связи с подпольем».

Украинскому читателю названия этих должностей мало о чем говорят. Для того чтобы показать реальный вес юного Зварыча в оуновской среде, надо уточнить суть помянутого подразделения, «референтури крайового зв’язку» («К-З» или «Катруся», как его еще шутя называли). На «Катрусю» возлагались контакты с подпольем в Украине, вербовка и подготовка эмиссаров-разведчиков во взаимодействии с иностранными разведками, организация опросов граждан УССР за границей и т. д. По свидетельству Матвиейко, при «К-З» существовал «особливо таємний штаб акції Богун», который готовил вооруженне группы для заброски в СССР на случай войны. До Зварыча «К-З» возглавляли такие «зубры», как Богдан Пидгайный, Мирон Матвиейко, Иосиф Васькович («Павло»)…

Когда разгорелся скандал, связанный с фальшивой научной степенью Зварыча, и пронырливые украинские журналисты раскопали несоответствие его официальной биографии — реальной, они решили, что Роман Михайлович обманул народ Украины, чтобы придать себе академический лоск и солидность. Но действительность, видимо, состоит в том, что журналисты сломали «легенду прикрытия» нашего героя и продемонстрировали низкий профессиональный уровень разведки США.

Из разных источников становятся известны и некоторые детали биографии жены президента, Катрин-Клер Чумаченко-Ющенко, хотя в Украине она себя позиционирует только как мать, хранительница домашнего очага, благотворительница.

В 15 лет Катрин вступила в Союз украинской молодежи (СУМ), радикальной ультраправой националистической молодежной организации, созданной под эгидой Организации украинских националистов Степана Бандеры (ОУН-б). СУМ и доселе является своеобразным «инкубатором» для кадров бандеровской ОУН. Наставниками его питомцев были эсесманы Дерименда и Побигущий. В «Правильнике юнацтва СУМ» от воспитанников требуется безоглядно «повинуватися наказам і виконувати доручення своїх керівників»…

Ячейки СУМа милитаризованы и, согласно структуре УПА, поделены на кусты, рои, курени, коши, отделы. Именно в таких лагерях проходили курс обучения и Добош, и Климчук, и многие другие, пойманные за руку в Советском Союзе.

После окончания Джорджтаунского университета в 1982–1984 гг. Катрин-Клер была уполномоченным представителем Украинского Конгрессового Комитета (УККА), тесно сотрудничавшего с Ярославом Стецько, руководителем АБН (Антибольшевистского фронта народов) и ОУН-б.

Затем дочь эмигрантов работает в государственном аппарате США. В период с 1985 по 1988 годы она — специальный помощник помощника госсекретаря по правам человека и гуманитарным проблемам. В 1988–1991 годах пани Чумаченко попеременно служила в офисе Белого дома по связям с общественностью, в казначействе, в совместном комитете конгресса и фонде «Украина — США». Для президентов Рейгана и Буша-старшего Катрин-Клер готовила, к примеру, документы на темы: «Украинская Комиссия по голоду — общественные делегаты», «Американские друзья антибольшевистского блока народов», «Восточная Европа», «Балтийские диссиденты», «Международные стратегические связи», «Контроль над вооружениями — ОСВ-2», «Реформирование экспорта вооружений», «Московский саммит», «Украинские католики», «Религия в СССР», «Украинский миллениум», «Порабощенные нации»… До настоящего времени все эти файлы составляют информацию, закрытую для общего пользования. Чтобы получить к ним доступ, необходимо сделать специальный запрос. А разрешение ознакомиться с этими файлами дает (или не дает) ЦРУ…

В 1988 году в Бостоне увидела свет брошюра американского ученого Белланта Расса под длинным названием «Старые нацисты, новые правые и администрация Рейгана: роль внутренних фашистских сетей в Республиканской партии и их воздействие на политику «холодной войны» США». В ней автор представил факты сотрудничества республиканской администрации Рейгана и близких к ней общественных организаций с «восточноевропейскими националистами, эмигрировавшими в Соединенные Штаты, когда нацистский режим развалился». Раскрывая некоторые аспекты деятельности «внутренних фашистских сетей» на территории США, наряду с именами и фамилиями других республиканцев, в этой книге автор назвал и Катрин-Клер Чумаченко. И это издание не стало предметом судебного иска…

Сегодня основные политические силы в Украине состязаются в раболепии перед «Вашингтонским ЦК». Нанимают себе американских политтехнологов, публично (и, наверно, не только) отчитываются перед американским послом в своих успехах по демократизации Украины, обещают «остановить Россию»…

Читая письма Бандеры на Украину, невольно вспоминаешь экклесиастовское «Все возвращается на круги своя». Более пятидесяти лет назад Бандера написал об украинской эмиграции: «Зв’язки з американськими чинниками, які б вони там не були, мали дати практично-політичне скріплення, широкі можливості й засоби для політичної дії, своєрідне монопольне становище на еміграції якраз в тому, за чим гонять і переганяються наші партійні політики, які все шукають якоїсь орієнтації і чужого стільця. З ким американці говорять і кому дають піддержку, цей не тольки може відогравати ролю репрезентанта, якого вже визнають і єдино його респектують політичні круги чужих держав, але, що не менш ділає на певну категорію людей, — той має засоби і можливості — отже й силу. Бо того визнають свої, того шанують і віддаються йому до диспозиції…»

Катрин-Клер «силу» получила. И тоже, говорят, не без поддержки спецслужб США…