Утро на гугутикаре для меня началось рано. Солнце еще не охватило лучами морское пространство, но ночная темнота сгинула. Я выбрался из палатки на свежий воздух и потянулся так, что затрещали кости. Команда пузатого капитана наводила порядок на нашей необычной палубе, а сам он правил кораблем. Другие пассажиры не спешили просыпаться, но, по крайней мере, одного я заметил. Он сидел ближе к краю панциря, любуясь красотами утреннего моря. Я размял затекшую за ночь шею и пожалел, что со мной нет футбольного мяча. Было бы весело покатать его на шершавой поверхности, хоть и не плоской. Надо бы уточнить у Аархина, существуют ли на Энхоре командные спортивные игры? А вдруг стану человеком, научившим представителей иного мира футболу!

Зарядку дома я, наверное, делал в последний раз на уроках физкультуры. Полезное на самом деле, занятие, но у большинства детей почему-то вызывает неприязнь. В том числе и я не миновал этой нелюбви к утренним упражнениям. Но сейчас я решил вспомнить былое, тем более на спине гугутикары места было вдоволь, даже для пробежки хватало. Я поработал руками, затем ногами. Потом принял упор лежа и стал отжиматься. Когда я дошел до сотого раза, меня поразило, что я совсем не устал. Когда я дошел до второй сотни, меня, слава Порядку, осенило. Я ж не тело Дмитрия Ладыженского разминаю, а Аархина Маггорайхена! Он и подтягивается, небось, раз триста и плавает не хуже дельфина. Я только сейчас осознал, что убежал от беурга только благодаря выносливости н'шаста. Представлять, чтобы со мной случилось, если б я попал в Энхор в собственном теле, я не стал. Тяжело представить себя в виде бесформенной массы, перевариваемой желудком рогатого медведя.

Поднявшись с твердой поверхности панциря, я помахал рукой наблюдавшим за мной двум молодчикам Юритыфа. Они вдруг сразу стали делать вид, что чем-то активно занимаются. Имитаторы бурной деятельности, мать их за ногу. Не любил я никогда внимания к своей персоне, в интимные моменты, к которым я причислял не только мытье в душе, но и обед к каком-нибудь кафе, и занятие спортом. Зато матросики, может, тоже будут по утрам зарядку делать, глядя на Хранителя Порядка.

В это посещение Акл-Миратэ Аархин порадовал меня обширной информацией о гостеприимном мире, в который меня угораздило попасть. Год в Энхоре длился ровно четыреста дней. Всегда. То есть никаких високосных годов здесь в природе не существовало. Я даже на секунду представил, что буду выглядеть глупо, если попытаюсь кому-то в Энхоре рассказать о том, что на Земле раз в четыре года откуда-то прибавляется один день. Да и вообще, с учетом григорианского, юлианского, еврейского и прочих календарей у меня самого голова шла кругом, чего уж говорить про жителей почти земного средневековья. У них тут все просто — четыреста суток и баста! Что говорить — сплошной Порядок. Год длился шестнадцать месяцев, месяц — пять недель, неделя, соответственно, пять дней. Каждые четыреста дней года шли под покровительством какого-либо животного, так уж повелось с древности, когда люди еще не знали своих истинных создателей. Зверей было десять, но утруждать себя запоминанием всех я не стал, вдруг успею вернуться домой в течение текущего года Оленя?

Времена года в Энхоре были братьями-близнецами земных: весна, лето, зима, осень. Каждое из времен продолжалось четыре месяца, что было логично. Год начинался с весны. Названия всех месяцев я заучил, благо они звались в честь деревьев, чьи названия были знакомы мне с раннего детства. Весна начиналась с месяца Кленов, который сменялся месяцем Тополей. Затем шел месяц Осин, а завершалась весенняя пора месяцем Ив. Лето стартовало с месяца Ясеней, который плавно перетекал в месяц Дубов, а это значило, что мне повезло очутиться в Энхоре в середине лета. После месяца Дубов вступал в права месяц Лип, за ними на календаре шел месяц Каштанов. Первым месяцем осени был месяц Акаций, вторым — месяц Шиповников, третьим — месяц Тисов, а четвертым — месяц Вязов. Кошмар на улице вязов, блин! Когда в нежном возрасте я с помощью видеомагнитофона познакомился с чудесным дядей Фредди Крюгером, я думал, что Вязов — это фамилия, и название фильма читал так — «Кошмар! На улице — Вязов». И потом искренне не понимал, почему у страшного мужика из кошмаров фамилия все-таки Крюгер, а не Вязов. Марина само собой хохотала, когда я ей об этой истории рассказал. Ну, и наконец, зима включала в себя месяца Пихт, Сосен, Елей и Рябин.

Мы кратко пробежались по политической обстановке, но господин Маггорайхен, или, как тут к нему все обращались — месэр, в итоге решил, что ученье свет, а шашкой махать надо. Идея посвятить наш сеанс исключительно разговорам почти сразу перестала казаться ему удачной. Аархин не хотел рисковать моей безопасностью после ночного происшествия с д» рутой, поэтому мы вновь перешли к чой-хуа. Мы не строили иллюзий, отдавали себе отчет, что хорошим фехтовальщиком даже с памятью тела я стану ой как не скоро. Стойки и позиции я осваивал быстро, простейшие финты уже отскакивали на зубок. Но вот сочетать все это в движении, да еще быстро и резко… Это умение должно прийти, но со временем. Десятка занятий не хватило бы, чтобы сотворить из меня мастера клинка, а уж двух! Мы закрепили пройденные материалы на созданной мыслями Аархина лесной опушке, а затем. Затем наступил момент, которого я больше всего ждал. Настал черед обучения магическим потокам.

Я, конечно, не сильно раскатывал губу в предвкушении таинства сверхспособностей. Но вышло уже совсем печально. Я никак не мог почувствовать того, о чем толковал месэр Маггорайхен. Лишь иногда улавливал нечто похожее на некую смесь мурашек с пощипыванием, когда пытался коснуться невидимой энергии, пронизывающей даже виртуальное пространство Акл-Миратэ. Аархин хмыкал, причем я не понимал, что это его хмыканье означает. Он больше ничего в эти мгновения не говорил, я не спрашивал, а потом он давал отмашку, и я снова, как какой-то сумасшедший, охотящийся за летающими слонами, пытался поймать то, суть чего мой мозг абсолютно не воспринимал. Как там писал Козьма Прутков? Нельзя объять необъятное? Так вот, по мнению моего учителя, я был просто обязан коснуться материи, которой не мог коснуться. Это бесполезное занятие через минут десять уже стало подбешивать, а великий н'шаст продолжал нарезать возле меня круги и хмыкать. Тут он вдруг растянул губы в какой-то уж совершенно идиотской улыбке и отошел метра на три в сторону. Я перестал хватать воздух, не представляя, что происходит. И вдруг этот учитель-мучитель стремительно завел руку за спину и с криком: «Лови!» кинул в меня таракана размером с тапок! Пока рыжий и усатый сокращал расстояние между мной и собой, я догадался, что Аархин вычитал в моей голове, что больше всего я ненавижу тараканов, и для чего-то сообразил из воздуха огромного мутанта. Я уже не успевал увернуться, поэтому зажмурился и выставил перед лицом руку, чтобы мерзкое насекомое не попало мне в лоб. Выяснилось, что этого было достаточно для пробуждения во мне хоть какой-то магии. Я почувствовал, что могу осязать воздух, и толкнул рукой приближающегося таракана. Пощипывание в кисти подтвердило, что жизненная энергия преобразовалась в магический поток, и муляж насекомого, такой же противный как и настоящая тварь, отскочил будто от стеклянного барьера между нами. Это я уже видел собственными глазами.

— Вот мы и нашли закономерность, — важно заключил Аархин.

— Какую? — полюбопытствовал я, ибо метание снаряда в виде домашнего членистоногого и моя способность касаться силы не складывались в одну картину.

— Ты можешь взаимодействовать с энергией лишь тогда, когда тебе грозит опасность.

— Ага, то есть от таракана мне будет плохо, поэтому я его отбросил. А вот д» рута, видимо, излучал безопасность?

— Нет, Дима. — н'шаста мое ехидство ничуть не задело. — Пока д» рута на тебя не нападал, сила дремала. Если бы под рукой не оказалось з'уартхила, то вероятно ты бы отбросил и хаосита. Или замедлил как беурга. Но я не буду утверждать это наверняка. Может, ничего бы не случилось, и ты был бы мертв.

— И долго ждать, пока я сумею обуздать потоки не только в случая угрозы? — спросил я, рассматривая свою руку, на которой, кажется, разглядел след магической энергии. Ну или это были просто галлюцинации, вызванные радостью, что я немножечко овладел телекинезом.

— Долго, — ответил Маггорайхен. — Управлять с мечом ты научишься гораздо раньше.

Теперь я восседал на мешке с пшеном, и руки чесались попробовать коснуться потоков не в Акл-Миратэ, а реальном мире. Но опять же, привлекать внимание было глупо, а в палатку возвращаться не хотелось. Юритыфа у руля сменил загорелый матрос, а сам хозяин отправился спать, предупредив, что все, что мне потребуется, я могу получить у его старшего помощника Вармлика. Из палаток уже выходили мои попутчики, они вдыхали свежесть морского воздуха и приветствовали друг друга. Вармлик, даже не уточнив, желает ли н'шаст позавтракать, притащил мне пяток сваренных вкрутую яиц и кусок белого хлеба. Такую инициативу я не мог не оценить и сказал ему большущее спасибо.

Пока я поглощал скромный завтрак, народ на спине плывущей гугутикары занимался чем попало. Кто-то справлял утреннюю нужду. Причем ни женщины, не мужчины не стеснялись друг друга. А меня почему-то потянуло засмеяться, когда я увидел, как одна миловидная дама спустилась на покатую часть панциря, задрала юбки, а ее кавалер в это время держал ее за одну руку, чтобы дама не опрокинулась в воду. Странно, почему бы ведра не использовать? Но, возможно, здесь был некий энхорский обычай или правило хождения в туалет на гигантской черепахе. В голову сразу пришла идея для названия книги-бестселлера: «Двадцать способов справить большую и малую нужду на стремительно идущей по волнам исполинской Тортиллы». С таким названия раскупят как горячие пирожки с ливером. Некоторые пассажиры образовали группы вокруг импровизированных столов. Я понял, что сейчас гугутикара станет движущимся казино, потому что эти люди достали кости, глиняные кружки и принялись делать ставки. Ну а действительно, чем плохи азартные игры во время путешествия по морю?

Внутренние моря материка, по словам моего наставника, не представляли опасностей. Штормов практически не случалось, а хищные рыбы и прочие твари были немногочисленны. Иное дело — Северный и Южные океаны Энхора, две родины гугутикар. Помимо черепах-великанов, там водились трехголовые акулы, которые назывались талалиды. Габаритами они уступали гугутикарам, но стаями вполне могли завалить и их, если черепашки не успевали спрятать в панцирь голову и все свои конечности. Аархин рассказал, что сам видел как несколько талалид, благодаря умению стремительно ускоряться, вцепились мертвой хваткой в лапы гугутикары. Она тщетно пыталась втянуть их внутрь каменного домика, но тела трехголовых зубатых рыбин не позволяли сделать это. А ведь помимо этого подобия земных акул, в здешних океанах обитали и совершенно непохожие ни на что чудища. Скажем спасибо Хаосу за это!

То тут, то там на панцире разводились костры. Мне бы стало жалко черепашку, если бы Аархин не предупредил меня об особенностях этих животных и путешествиях на них. Гугутикары совершенно не чувствовали пламени, если это пламя не достигало их плоти. Гадили черепахи-великаны прямо в дороге, для этого остановок не требовалось. А вот с приемом пищи было все сложнее, и скоро мне предстояло в этом убедиться на собственном опыте.

Почему на черепахе не построили каменные дома, а разбивают платки? Почему нигде не видно склада, где хранился корм для гугутикары размером с половину футбольного поля? На эти два, на первый взгляд, несвязанных вопроса имелся один ответ. Потому что питание громадные существа добывали себе сами. Они опускались на глубину, где устраивали охоту на косяки крупных рыб, и проводили под водой около часа. А затем находили сушу, походящую их размерам, и нежились на песочке еще час, пока пища усваивалась их громадным желудком. Именно поэтому прежде Грелимарая, мы должны были достигнуть маленького островка, на котором стоял небольшой городок, обслуживающий корабли, бороздящие здешние воды.

Вармлик сообщил, что остров появится на горизонте к полудню, поэтому у меня было время познакомиться с обитателя удивительного судна поближе. Благо на вопросы о погоде, политике или религии я теперь мог сносно общаться. Но люди в основном кланялись мне или что-то рассказывали сами, словно стеснялись дотронуться до жизни последнего Хранителя Порядка Энхора. Я понаблюдал, как ловко записываются на дощечке ставки по игре в кости. Опробовал потрясающую уху, которую готовила милая пожилая женщина. Она попросила благословить ее, в чем, разумеется, я не отказал.

По пути к острову нам встретилось несколько кораблей, правда, тщательно рассмотреть их не удалось. В основном это были одномачтовые судна, и наша гугутикара в самом деле неслась гораздо быстрее, чем они. Наконец, вскоре, впереди стала вырисовываться земля. Я не мог оценить размеры острова, потому что в жизни никогда их не видел, но его величину я бы не назвал маленькой. На острове возвышалась гора с плоской вершиной, чьи склоны были залиты зеленой краской лесов. Еще издалека я заметил пристань, где несколько кораблей уже заняли место. Но нам было не сюда. Матрос, управлявший гугутикарой, дал команду взять левее пристани. Живой корабль ответил очередным ревом, и принялся поворачивать. Мы направились к просторному пляжу, который охватывал западный край острова. Капитан Юритыф, появившийся из «каюты», предупредил путешественников, чтобы те закончили свои дела и готовились к сходу на берег. Люди засуетились, затушили костры и принялись собирать вещи. Я тоже схватил нехитрые пожитки, сопровождавшие меня и замер в ожидании. Команда гугутикары резво свернула палатки, и теперь палуба смотрелась пусто. Зато я еще раз впечатлился размером панциря, ибо теперь он казался еще большим.

Исполинская черепаха сбавила обороты, а через минуту мы уже не плыли по морю, а ползли по дну. Многие люди присели, потому что этот процесс сопровождала легкая тряска. Я бы тоже опустился на палубу, но позорить имя Аархина Маггорайхена не осмелился. В итоге я даже не покачнулся, чем поднял себе самооценку. Когда гугутикара выбралась на песочный берег, пассажиры по очереди сошли с корабля. Последними на землю спустились члены команды и сам пузатый капитан. Юритыф после подошел к громадной кожаной голове своей любимицы, погладил ее и будто что-то зашептал. Здоровенные глаза чудовищной рептилии внимательно глядели на него, а потом открылась пасть. На секунду я испугался, что гугутикара съест Юритыфа и не поморщится, но она лишь снова затрубила и стала ползти обратно в воду. Она отплыла на приличное расстояние от береговой линии. Несколько мгновений мы еще наблюдали ее движение, а затем она нырнула под воду. Что ж, оставалась пожелать гугутикаре приятного аппетита.

Морские путешественники, на пару часов превратившиеся в сухопутных, разделились: одни решили переждать здесь на пляже, другие двинулись в сторону островного поселка. Сидеть на месте мне не хотелось, поэтому я присоединился ко вторым. Ноги проваливались в мокрый песок, но я не обращал на это внимания. Погода была под стать пешей прогулке. Я вспомнил нашу последнюю поездку с Мариной на море и улыбнулся. Отличный вышел тогда отпуск. Здесь в Энхоре тоже красиво, морской бриз приятно обдувает, а запахи, витающие в воздухе, чудо как хороши. Но я бы никогда бы не привез сюда отдыхать свою любимую. Лучше уж поездка в Анапу, чем на такой классный остров в мире, где Хаос и Порядок занимаются бесконечным армрестлингом.

Я шагал позади всех и заметил витиеватую раковину чуть ближе к полосе воды. Удостоверившись, что я отошел достаточно от места стоянки, чтобы меня не заметил никто лишний, я вытянул руку к находке и коснулся энергии. Ничего не произошло. Полный сим-салабим ахалай махалай. Амаяк Акопян и то лучший маг, чем ты, Ладыженский! При этом я был готов поклясться, что осязал силу Порядка. Во мне просто-напросто горело желание доказать Аархину, что я способен использовать магию и без внешних угроз. Но пока выходило, что почти трехсотлетний могущественный волшебник Энхора всегда прав. Куда до него рядовому землянину. Я попробовал обмануть себя, представил, что из этой раковины наружу выбирается страшное существо с клешнями, которое без труда отчекрыжит мне нос и уши. Но создать поток все равно не получилось. Ну и пес с этой магией, придет время, и я сумею запулить такую раковину на середину океана. Хотя, если задуматься, оно мне вообще надо? Главная моя цель — вернуться домой, а ради нее можно отказаться от любых супер возможностей. Я бы вообще отказался даже от владения долбанным чой-хуа, но в Энхоре добро просто обязано быть с кулаками. Где-то на свободе разгуливает н'удан, рыщут другие члены ордена д» рут, а обычные приверженцы Хаоса вообще могут быть где угодно.

Песок скоро сменился травой, среди которой петляла протоптанная тропинка. Я бодро шел к новому для меня месту, гадая, чем может привлечь маленькое поселение на острове посреди моря неопытного путешественника. На краткий миг мне показалось, что лучше пойти назад, подольше пообщаться с капитаном Юритыфом, но ноги будто сами несли меня вперед.

Тропа вела к расщелине между двух гигантских замшелых валунов. Когда из нее выбежало чудовище, я едва не выхватил из ножен Йенталстуакрахт. Но через мгновение заметил, что на неведомом звере верхом сидит человек, понял, что передо мной капит. Аархин рассказал мне про животных, которых в Энхоре используют как лошадей у нас на Земле. Но не стал их описывать, якобы мне интереснее будет узреть их самому. Вот же гад! Я бы скорее штанишки намочил от испуга, чем сел мы на эту бестию. Капиты были двуноги и больше всего походили на ощипанную курицу ростом мне по шею, если бы курицы были коричневого цвета, конечно. Лапы их имели по два крупных пальца, а вот голова больше напоминала крокодилью морду. Всадник резким движением остановил капита. Животное раскрыло пасть, и я увидел, что острых клыков там не имелось, лишь мелкие зубы, которыми и укусить как следует не получится. Зато язык скорее выглядел длинной змеей, внезапно забравшейся в пасть зверю, а не частью ее тела.

— Вы прибыли на гугутикаре? — громко спросил всадник на капите.

— Да, несколько минут назад, — настороженно ответил я.

— А нет ли среди пассажиров храмовников?

— Нет.

— Проклятье! — выругался мужчина, разворачивая своего страшного скакуна.

— Что случилось? — я был удивлен, что незнакомец искал служителей Порядка, но не узнал стоящего перед ним н'шаста. Хотя кто сказал, что Аархина в лицо должен знать каждый житель Энхора?

— С местной девочкой что-то стряслось! Маг, дежуривший в порту, пришел к ней в дом по зову лекаря. В итоге храмовник выбежал из ее жилища ослепшим, а лекарь повесился над крыльцом. Хаос спустился на остров.

— Я Аархин Маггорайхен. — Я понятия не имел, что здесь произошло, страх от услышанного заставил меня вздрогнуть. Но промолчать я посчитал неправильно.

— О, месэр Маггорайхен! — всадник спрыгнул на землю. Он припал на одно колено, словно рыцарь перед благородной дамой. — Прошу простить меня, я не узнал вас. Вы должны помочь, раз судьба сама привела вас сегодня сюда. Садитесь на моего капита, так будет быстрее!

Вот подстава так подстава! Я на лошадях никогда в жизни не катался, потому что всегда боялся свалиться с них и сломать шею. А тут страшная языкастая образина о двух лапах. Говорить, что я не умею ездить верхом, тоже нельзя. Оставалось надеяться, что тело Аархина помнит верховую езду также хорошо, как чой-хуа. Я подошел к капиту, усиленно представляя на его месте пони. Незнакомый мужчина, слава Порядку, помог мне взобраться в седло и даже шлепнул зверя по странному отростку на заднице, видимо, заменяющего хвост. Капит резво побежал вперед.

Поездка не заняла много времени, курица-крокодил привезла меня в небольшой городок, где многие узнали Хранителя Порядка. Меня бережно вытащили из седла, хватали за одежду и просили помочь. У дома, где произошли эти странные события, собралась толпа людей. Мать девочки рыдала и порывалась ворваться внутрь, но соседи не пускали ее. Храмовника, потерявшего зрение, поддерживали парни. Он бормотал только одно слово — Хаос.

Я не знал, что должен делать и что буду делать, но в первую очередь очистил разум от страхов и сомнений. Я поднялся на крыльцо, тело местного врача слегка покачивалось на ветру. Смелых, готовых приблизиться и снять беднягу с балки, не нашлось. Я вошел в дом и сразу почувствовал жжение на руках. Я посмотрел на ладони и чуть не вскрикнул — отметины Маггорайхена светились красным. Какое-то шестое чувство подсказало, где найти девочку. Она лежала в кровати в небольшой комнатке с затворенными ставнями, но солнце все равно умудрялось заглядывать сюда. Прикрытые веки больной, если ее можно было так назвать, подрагивали, словно она пыталась открыть глаза, но что-то ей мешало. Я подошел и склонился над девочкой. Она вдруг широко распахнула глаза. Там не было ничего — ни зрачков, ни тьмы, ничего, чтобы было можно описать словами. Я смотрел в абсолютное ничто.

— Незваный гость. — Эти слова девочка почему-то произнесла тихим мужским голосом. — Будь со мной.

Я резко отпрянул назад, но было поздно. Внезапный холод и кромешная темнота унесли меня в небытие.