ГЛАВА 1

НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА

Молодой человек в коричневых домотканых рубахе и штанах шёл по узкой лесной тропе. К его поясному ремню были прикреплены самодельные кожаные ножны со шпагой, а за пазухой едва слышно позвякивал монетами мешочек. Длинные чёрные, словно уголь, волосы юноши ниспадали на спину густой непослушной гривой. Под видавшими виды потертыми сапогами хрустели старые ветки и изредка хлюпали маленькие лужицы, сохранившиеся после недавнего дождя. Лето не спеша готовилось уступить место золотой осени.

Тропа была прямой и ровной, лишь иногда она выводила на небольшой холм или в овраг, засыпанный перегнившей листвой и хвоей. Вокруг на ветру скрипели ветви и шелестели листья. Дубы, осины и сосны будто тихо переговаривались между собой. Где-то в вышине пели лесные жаворонки; их песне, отстукивая ритм по дереву, изредка подыгрывал хохлатый дятел. Внезапно что-то привлекло внимание одинокого путника. Он остановился, а затем свернул в чащу, пронзая взглядом каждый куст, пока в ложбине, окаймленной цветами чистотела, перед ним не предстала тонкая лента прозрачной воды. Ручей сверкал и переливался на солнечных лучах, прорвавшихся здесь сквозь не столь густую крону деревьев. Юноша опустился на колени и стал жадно пить, наслаждаясь прохладным вкусом бодрящей воды. Утолив жажду, он прислонился к толстому ясеню.

Звали юношу Зак, и шёл он не куда-нибудь, а в столицу королевства Келезар Нолдон, огромный город, славившийся на весь мир. Большую часть пути Зак уже одолел, но даже сейчас ему не верилось, что он настолько близок к месту, где, возможно, исполнится его заветная мечта.

Немного отдохнув, Зак поднялся с земли, вышел на тропу и продолжил путешествие, пока не услышал шорох в кустах справа от себя. Вынув из ножен шпагу и стараясь даже не дышать, он раздвинул клинком ветки орешника и вздохнул с облегчением — за ними оказалось целое семейство лесных ланей. Едва завидев человека, звери развернулись и стремительно скрылись в чаще — видно людей они знали лишь как своих заклятых врагов. Зак убрал шпагу и зашагал дальше. Тропа сделала крутой поворот налево в обход глубокого оврага, где бурно разрослась крапива.

Вестширский лес не был дремучим, но слыл одним из самых опасных мест в королевстве из-за лесных разбойников, которые вот уже несколько лет сеяли ужас в округе. Люди прозвали их Кровавым Братством за слаженную работу и неприкрытую жестокость. Рассказывали, что эти безжалостные воры и убийцы знали местность как свои пять пальцев и делали хитрейшие ловушки и засады. Однажды один богатый купец из Нордшира нанял профессиональных бойцов, чтобы пересечь лес не по наезженной дороге, которая огибала его с севера, а напрямик, чтобы сократить расстояние. Обоз купца состоял из пары повозок, груженных дорогими тканями, которые он намеревался продать в Вестшире. В первую же ночь в лесу разбойники, появившиеся из темноты словно призраки, разделались с опытными наемниками без особых усилий, да так, что те якобы не успели сделать ни единого выстрела. Сам купец едва унес ноги и вернулся домой босяком, в разорванной одежде. Ещё поговаривали, что среди Кровавого Братства видели женщин, что казалось, по меньшей мере, странным, и даже колдунов, что вообще представлялось немыслимым, но правда ли это была или чья-то глупая выдумка, никто не знал. Солдаты короля не раз безуспешно прочесывали Вестширский лес, ведь разбойники вершили свои черные дела в близости от столицы. Сам Патриарх Велирий призывал всех верующих в Создателя оказывать помощь в поимке членов Кровавого Братства, ибо деяния их творились в угоду Предателю, самому страшному врагу все народов.

Покинув свою родную деревню Ривервилль, раскинувшуюся недалеко от границы Вестширского леса, собрав нехитрые пожитки, в которые входили простецкие ножны, шпага из дешевой, но прочной стали, мешочек с деньгами и небольшой запас провизии, Зак попросился к проезжавшим через его деревню странствующим актерам в качестве охранника. Актеры ответили отказом, пояснив, что охрана у них уже нанята, но предложили Заку место в повозке. Так он провел первые дни путешествия в Нолдон в веселой компании, которая на каждом привале показывала представления для простых людей совершенно бесплатно. Но на границе леса актеры решили не посещать столицу, а повернуть на юг страны. Артисты посчитали, что скорый рыцарский турнир не позволит им собрать достаточное количество зрителей. Углубившись в Вестширский лес и проведя беспокойную ночь в ожидании нападения знаменитых разбойников, труппа распрощалась с Заком на развилке посреди леса и направилась по широкой, предназначенной для проезда повозок и телег, дороге на юг. А сам юноша двинулся по узкой тропе, которая должна была привести его к большому тракту, где до Нолдона оставалось не более часа пешего пути.

Если бы Заку кто-нибудь встретился на пути и полюбопытствовал, зачем он идет в столицу, Зак бы ни за что не открыл правды. С самого начала, когда у Зака только родился замысел о путешествии в Нолдон для участия в возрожденном королем Эдриком рыцарском турнире, на него обрушился град насмешек. Самым унизительным и обидным оказалось то, что даже близкие друзья, которые, вроде бы, должны всегда поддерживать, вдруг осмеяли его смелую затею. Они говорили ему, что это глупо — идти в столицу безродному фермеру, пусть и научившемуся чтению и письму при помощи старого монаха Калеба, служащего в часовне Создателя в Ривервилле. Крестьянин обязан работать, кормить огромное королевство, а не думать о другой судьбе. Но Зак не чувствовал в себе тяги к возделыванию земли. Он прислушивался к сердцу, биение которого просило приключений. Конечно, случись война, то и многим крестьянам придется взять в руки оружие. Но после — снова ковыряние в земле, которое опостылело Заку за его недолгую еще жизнь. С детства он упражнялся во владении шпагой и копьем, пускай и ненастоящими. Целый год его даже учил раненый в бою рыцарь — сэр Роуб Калген, гостивший у родителей, а после их смерти, ставший гостем и другом Зака. Сэр Калген даже пару раз разрешал юноше выстрелить из его пистолета и хвалил за точность. Лошади, днем таскавшие за собой плуг, ночью становились его учебными скакунами, хотя, конечно, не могли похвастаться прытью. А лук не знал лучшего хозяина во всем Ривервилле, чем Зака. Даже многие охотники с соседних деревень завидовали его меткому глазу. Лишь один человек, в конце концов, поверил в него — сэр Роуб Калген. Именно он купил юноше шпагу, пускай и недорогую. Это было настоящее боевое оружие, остальному Зак не придавал значения.

Южный королевский тракт соединял столицу Келезара с центральным городом Саутшира, южной области страны, Бандором. Были и ещё три королевских тракта — Северный, ведущий в северную область королевства — Нордшир, Восточный, ведущий в восточную область — Истшир, и Западный, ведущий в Вестшир. Западный тракт проходил северней леса, хорошо охранялся, но от Ривервилля до него было несколько дней пути, поэтому Зак решил добираться к Нолдону через лес, чтобы успеть к турниру.

Турниры, на которых рыцари соревновались в силе и ловкости, не проводились в Келезаре уже несколько веков, до недавних пор. Былые короли потеряли к ним интерес, тяжелые доспехи выходили из пользования, арбалеты и луки постепенно вытеснялись пистолетами и мушкетами. От рыцарей осталось только название, это были уже не мужчины на мощных скакунах, в шлемах и латах, со щитом и огромным мечом в руках: резвый конь, шпага, пистолет, шляпа и плащ — так теперь выглядели лучшие воины королевства. Но, конечно, посвящение в рыцари и помазание елеем никуда не исчезли. Нынешний правитель Келезара Эдрик решил возродить давние традиции, и вот уже пятый год в конце лета под стенами Нолдона проводился рыцарский турнир.

Пять лет назад, когда Заку только исполнилось двенадцать, через Ривервилль проскакал королевский гонец, принесший эту новость. Стояла весна — время задумываться о новых посевах и прочих фермерских заботах. Но все мысли мальчика захватил возрожденный турнир. Как ни пытался отец занять его работой, ничего дельного не выходило: Зак то замирал надолго у колодца, когда его посылали за водой, представляя общую схватку рыцарей, где сражались стенку на стенку двадцать воинов; то слишком сильно затачивал черенок для лопаты, приводя его в полную непригодность, воображая, что на самом деле ухаживает за копьем. Мама, глядя на сына, лишь с улыбкой покачивала головой. Тогда-то, наверное, и родилась сокровенная мечта — попасть на турнир не обычным зевакой, а полноправным участником. Для этого надо было, как минимум, научиться владеть шпагой, чем Зак и занимался остальные годы, смастерив себе оружие из дерева, пока его не сменила сталь.

В возрасте четырнадцати лет Зак едва не расстался с заветной мечтой. В деревне остановился рыцарь, возвращавшийся с турнира вместе с оруженосцем. У них был третий конь, нагруженный старинными доспехами. Зак поинтересовался, зачем нужна вся эта амуниция — время доспехов прошло, может это какой-то приз? Рыцарь снял шляпу и, надев ее на голову Заку, стал объяснять. Король Эдрик не просто возродил турнир, он сохранил часть древних состязаний, таких как схватка на мечах и сражения верхом с копьями. Лорды и рыцари, желавшие принять участие, должны были доказать, что кровь их предков до сих пор сильна, а не превратилась в водицу, поэтому доспехи, мечи и копья извлекались из сундуков, а доблестные мужи неустанно тренировались, чтобы не свалиться под тяжестью надетого прадедушкиного металла. Юноша уразумел, что никаких шансов у него не остается. Семья Зака уже три поколения не зависела от местного лорда, а только платила аренду за пользование его землей. Но свободные фермеры жили лишь чуть лучше крестьян, денег, чтобы купить даже самые захудалые латы, конечно же, не нашлось. Тогда Зак спросил, как быть со странствующими рыцарями — так называли тех воинов, что в основном нанимались в охрану или сопровождали в путешествиях монахов. Они имели шпагу, пистолет, недурно одевались, но в целом были бедны, могли ли они сразиться на турнире? Воин ответил, что могли — им предоставлялись доспехи прямо на турнире, но такие бойцы всегда проигрывали, ведь до этого они не упражнялись, а, значит, уступали тем, кто тренировался. Смекнув, что к чему, Зак нашел выход из трудного, но не безвыходного положения. Он привязывал на спину, грудь, руки и ноги стальные листы, которые одалживал на время у одноглазого кузнеца Джека, всегда благосклонно относившегося к нему. Брал тяжеленный прут и продолжал заниматься, подсматривая приемы фехтования в одной из книг монаха Калеба. Калеб однажды застал Зака за его упражнениями и посоветовал применять эти финты исключительно со шпагой. Меч требовал другого подхода.

Спустя еще почти два года в Ривервилль прибыл сэр Роуб Калген, участник подавления бунта мелкого землевладельца в западной части Вестшира. Изначально он направлялся в Нолдон на турнир, но долг перед сюзереном вынудил его присоединиться к войску. В итоге ранение не позволило ему уехать дальше Ривервилля, где он и остановился в доме Зака. С собой у него были и доспехи, и меч, и копье. Поначалу сэр Калген занимался с Заком, чтобы восстановиться после ранения, но вскоре заметил, что тренировки, которые устраивал себе юноша ранее, не прошли даром, пускай они и были не совсем верными. Роуб решил, что из Зака выйдет толк, и он сможет когда-нибудь записаться в солдаты, поэтому старался научить парня фехтовать правильно, без фатальных ошибок. А Зак этому был несказанно рад, ведь помимо важных уроков владения шпагой, он, наконец, получил возможность упражняться с мечом, да еще в полных доспехах, а в их жалком подобии.

Зак отвлекся от воспоминаний и понял, что до выхода из леса осталось немного. Деревья и кустарник уже не росли так плотно друг к другу, исчез подлесок, стало светлее, а сама тропа расширилась. Наконец, она вывела юношу на зеленый луг, откуда хорошо виднелась мощеная камнем дорога. Небо над головой было голубым и безоблачным. Высоко кружила стая птиц.

Зак зашагал по тракту в сторону Нолдона. Отсюда город казался не больше жирной точки. Дорожный камень хорошо сохранился, несмотря на то, что тракт закончили строить около века назад; лишь в некоторых местах сквозь кладку робко пробивалась трава. На востоке Зак заметил несколько деревень, занимавших холмы, с парой ветряных мельниц. На вспаханных полях, словно жуки, копошились крестьяне, вышедшие на утреннюю работу. Я один из вас, думалось Заку, и навсегда останусь таким внутри. Но я сделаю все, чтобы осуществить свою мечту.

На дороге было людно. Чуть впереди шла большая группа людей, которая обходила телегу, накренившуюся набок из-за отскочившего колеса. Внезапно сзади кто-то окликнул Зака, и он обернулся. Его догнала повозка, запряжённая двумя лошадками. За вожжами сидел толстый мужик с круглым лицом, обрамлённым густыми бакенбардами. На голове у него сидела широкополая шляпа.

— Тпру! — остановил он лошадей, подъехав к юноше. — Если тебе в столицу парень, то забирайся, подвезу.

— Спасибо, — сказал Зак. Тут мужик заметил его шпагу и нахмурился. Зак знал, что на рыцаря не похож, но не думал, что его можно принять за разбойника. Немного поразмыслив, возница повторил предложение, и юноша сел рядом с ним. Повозка двигалась не быстрее Зака, но зато так он сэкономит силы, которые понадобятся на турнире. Мужик ударил лошадок хлыстом, и те сразу же застучали копытами по тракту. Зак посмотрел назад, и увидел, что повозка гружена овощами: репой, морковью, капустой, свеклой и кабачками.

— Торговать еду, — пояснил толстый возница. — Хозяйство у меня небольшое, но и семье хватает, и что продать остаётся. Меня кстати Дивоном зовут.

— А я Зак.

— Помощь не нужна? — обратился Дивон к хозяину сломанной телегой. Тот раздраженно махнул рукой. Вскоре он скрылся из виду.

— Ты уж извини, что я на тебя косо посмотрел. Лихих людей на больших дорогах мало, но всякое случается. Зачем в столицу идёшь? — спросил Дивон у Зака. — Небось, в стражу городскую записаться?

— Конечно, — ответил Зак. Юноша не стал говорить о своей истинной цели, услышать насмешки незнакомого человека ему сейчас не хотелось.

— Смотри, там отбор жесткий. Если ты какой-нибудь мелкий дворянин, считай, что сразу взяли. А в другом случае, придется изрядно попотеть. Мой кузен на пятый раз только попал. Зато теперь в Нолдоне живет, ни в чем себе не отказывает. На нас, крестьян, теперь свысока глядит. Тоже мне, горожанин нашелся, тьфу!

— Он рыцарь?

— Да куда уж там, парень. — Дивон громко засмеялся. — Он такой же рыцарь, как мои лошадки. Роду-то любимый кузен самого распоследнего. Может, подвиг совершит какой, глядишь, и посвятят его. Неужто думаешь, что всех солдат в рыцари мажут? Нет, брат, иначе б этих рыцарей столько шастало по миру, что сам Создатель бы удивился, зачем нам так много. Ну да ладно, ты раньше в Нолдоне бывал?

— Не приходилось. — Зак покачал головой. Он бывал в других деревнях, соседствующих с Ривервиллем, а вот городов в глаза не видел.

— Завидую тебе, парень, — вздохнул разговорчивый фермер. — Любой большой город впечатляет лишь в первый раз, а потом все его красоты просто надоедают, особливо, если часто туда ездишь. Представляю, как расширятся твои глаза при виде Королевского дворца и Храма Создателя! Эти здания, брат, самые красивые на всем белом свете. Я когда мальчонкой в Нолдоне побывал, наверное, неделю с раскрытым ртом ходил, ворон ловил.

Впереди показался сторожевой пост. Это было невысокое каменное строение с конюшней. Известка с его стен давно осыпалась, но сами стены на вид оставались надежными. Из здания вышел старый стражник в синем мундире. В руке он держал сверкающую на солнце алебарду. Да, сталь не чета заковой шпаге.

— В Нолдон? — спросил воин, протяжно зевнув.

— Да, — ответил Дивон. — Поторговать. — Алебардист взглянул на Зака, заметил шпагу, но промолчал, может, принял за странствующего рыцаря или оруженосца, отбившегося от патрона. Затем стражник осмотрел телегу и сказал, махнув рукой в сторону города:

— Удачной торговли.

— Повезло нам с тобой, Зак, — произнёс Дивон, когда сторожевой пост остался позади. — Иногда на таких местах попадаются мерзавцы, похуже разбойников, от которых они нас охраняют. Однажды с меня взяли пошлину аж на двух постах, да ещё и в городе пришлось заплатить настоящую.

— Куда же смотрит король? — удивился юноша. Слова Дивона ошеломили его.

— Так что же, они докладывать ему будут, мол, Ваше Величество, мы только что обобрали торгаша? Ха! Да если б король прознал про их нарушения! Ведь нам повезло с тобой, Зак, что живём при нынешнем короле Эдрике. А лет двести назад нас при его предках нас раздели бы до нитки! Ну, да ладно, чего прошлое-то ворошить. — Фермер сплюнул на дорогу. — Кошель, кстати, свой на всякий случай из-за пазухи не вынимай, ворья в Нолдоне всегда хватает. Если уж такой старик как я его заметил, то эти ловкачи тем более.

Наконец, впереди, стала вырастать городская стена, и сердце Зака замерло от восхищения — такую высокую он не видел даже на гравюрах в книгах монаха Калеба. Повсюду на стене располагались сторожевые башни с многочисленными бойницами. Тракт упирался прямо в массивные ворота, где столпились пешие люди, конные и повозки. В город пока не пускали — ворота были еще закрыты. Дивон перебросился парой слов со знакомыми, которых увидел. Чумазый босоногий мальчуган сноровисто стащил из его повозки репу, прежде чем Зак успел что-либо ему сказать. Наконец, из башни над воротами, появились воины в кирасах и шлемах с мушкетами на плечах. «Открывай!» — крикнул один из них, и ворота в город с шумом отворились. Путники въехали в небольшой туннель, и Зак смог оценить толщину стены — она была никак не меньше десяти ярдов. Такая стена могла выдержать удары самых мощных катапульт и даже не треснуть. Но юноша знал, что она не вечна. Это была не первая стена, огораживающая Нолдон, и даже не вторая. Первую разрушили гризы шестьсот шестьдесят пять лет назад во время войны с Колдуном без Имени, а вторую — два века назад пробили катапульты южного королевства Сильталь во время войны, прозванной Нелепой. Юноша поднял голову и приметил в потолке круглые отверстия, служившие дополнительной защитой от нападавших на город. Из них на головы вражеских солдат сыпались камни, а иногда лился крутой кипяток. Зак поежился, представив, как сверху на него несется дымящаяся вода.

В конце туннеля находилась невероятного размера решётка, которая медленно громыхала при подъеме. Через мгновение Зак и его новый знакомый очутились в Нолдоне. Потом Дивон остался, чтобы оформить оплату пошлины у человека с пером и пергаментом в руках, а юноша, простившись с ним, осмотрелся и почувствовал себя неуверенно от такого количества двух и трёхэтажных зданий, которые буквально напирали на него со всех сторон. Одни строения были сложены из камня, другие — из дерева. На плоских и черепичных покатых крышах развевались флаги и крутились флюгеры. Везде, куда юноша бросал взгляд, находились люди: разъезжали богато одетые дворяне на породистых скакунах и телеги торговцев; шли простые жители столицы, несущие в руках птиц, овощи и фрукты; вооруженные шпагами солдаты в синих мундирах следили за порядком вокруг. Слышались разные голоса, которые ругались, спорили и смеялись. А над всем этим возвышались огромный королевский дворец, башни которого пронзали безоблачное небо своими золотыми шпилями, и серебряный купол Храма Создателя, увенчанный белоснежной четырехконечной звездой, которая будто светилась изнутри.

— Посторонись, простолюдин! — раздался крик позади Зака. Он обернулся и увидел карету в окружении четырёх всадников. Один их них намахнулся на юношу рукой и прокричал:

— Ты что — оглох?! Дорогу благородному лорду Меридоку Стоунэнту и его прекрасной жене леди Карине! — Зак резво отпрыгнул в сторону, и кулак всадника просвистел мимо. Юноша схватился за шпагу, но тут же вспомнил, где находится. Едва не угодив в сточную канаву ногой, Зак вернулся на дорогу. Карета уже промчалась, за ней следом проскакало несколько десятков воинов. Один их них держал знамя, на котором на коричневом фоне гарцевал синий жеребец.

Почувствовав, что голод одолевает его, Зак спросил у первого встречного, где найти трактир. Горожанин объяснил, что нужно пройти по Главной улице ещё два квартала, а потом свернуть на Узкую улицу, где стоит знаменитый «Толстый лорд». Зак последовал совету жителя столицы и нашёл Узкую улицу быстро, хотя поначалу растерялся, выискивая ее. Дома там стояли так близко друг к другу, что пройти по ней одновременно могли только два человека. На улице царствовал полумрак. Балконы домов здесь почти соприкасались, не давая проникнуть солнечному свету. Ночью на этой улице явно становилось небезопасно. Вскоре юноша заметил вывеску, на которой был изображён очень толстый рыцарь в золотых доспехах. Читать Зак умел, но то, что это и есть трактир «Толстый лорд» понял и без этого. Толкнув дверь рукой, он оказался внутри харчевни. Ничего особенного Зак там не увидел: обыкновенный каменный пол, кое-где устланный свежей соломой, висящие на потолке перевёрнутые старые колёса от телег, заменяющие люстры, и множество крепких с виду дубовых столов. Правда, нельзя было сказать, что Зак мог похвастаться количеством трактиров, где ему довелось побывать. Чем же «Толстый лорд» заслужил известность? Зак сел за ближайший стол и вытащил из-за пазухи мешочек с тридцатью медяками. Это было всё, что он смог взять с собой, остальное Зак оставил друзьям, чтобы они ухаживали за его домом, полем и скотиной. Станет он рыцарем или не станет, домой обязательно вернется, а кто захочет возвращаться к полной разрухе? Едва заслышав звон монет, хозяин — лысый, упитанный, со щетиной на лице человек — подскочил к Заку.

— Что желает есть и пить молодой господин? — любезно поинтересовался толстяк, заметив шпагу и вытирая стол тряпкой.

— А что у вас есть? — спросил юноша. — Я из Вестшира — первый раз в городе.

— Крольчатина — десять медяков, оленина — пятнадцать, утка — семь. Краюха хлеба — пять монет. Салат тоже пять. Пиво — три медяка. Есть ещё и вино, целых три сорта! — угодливо рассказал хозяин.

— Тогда хлеба, утки и, если можно, простой воды, — сказал Зак.

— С вас четырнадцать монет. — Толстяк схватил отсчитанные деньги и засеменил на кухню. Зак осмотрелся. Слева от него сидели двое и спорили об исходе турнира, причём один из них так рьяно это делал, что не замечал, как рукав его рубахи уже несколько раз испачкался в том, что ароматно дымилось в его тарелке. Недалеко от них спал, судя по всему, пьяный старик. За самым дальним столом развалилась шумная компания из трёх мужчин и одной женщины. За столом у входа на кухню сидел бородатый мужик с кружкой пива. Он внимательно смотрел на Зака, как будто они были знакомы. Чего это он? Наконец, с подносом в руках появилась конопатая девушка, и Зак получил свой заказ. Утка оказалась немного жестковатой, но изумительно вкусной. Закончив скудный обед, Зак выпил воду. Хозяин, вновь возникший рядом с улыбкой на лице, подхватил поднос и спросил:

— Ещё что-нибудь желаете? — И получив отрицательный ответ, убежал. Человек, сидевший у кухни, в это время подошёл к Заку.

— Свободно? — поинтересовался он.

— Да, садитесь, — сказал Зак. Незнакомец выглядел дружелюбно, не похоже, чтобы он что-то замышлял.

— Я случайно услышал, что ты из Вестшира. А из деревни или из города?

— Из деревни Ривервилль. — Вот в чем дело, мужчина то ли спутал его с кем-то, то ли сам из тех же мест.

— Ха! — радостно воскликнул бородач. У него были добрые зелёные глаза и большой рот. — У меня там друг хороший живёт — Джек-кузнец.

— Знаю его, — кивнул Зак и улыбнулся.

— Я Гавин, кузнечных дел мастер.

— А я Зак.

— Рад знакомству, парень! Слушай, как у вас там? Давно я в Ривервилле не был. Хм, годков, эдак, три.

— Всё нормально. Мельницы стоят и работают. Джек постарался.

— Конечно, — сказал Гавин. — Джек всегда молодцом, даже когда глаза лишился. Я, кстати, почему обратил внимание, что ты из Вестшира, Зак. Не только потому, что у меня знакомец там имеется. Про ваших разбойников у нас в Нолдоне чего только не рассказывают. Вот мне и стало интересно — ты как сюда добрался: через лесочек или в обход? Тем более при тебе шпага. Только честно говори. Если в обход, то трусом тебя считать не буду. Обещаю.

— Через лес. В обход я бы сюда недели две шел.

— Да ну! Заливаешь, брат! А как же душегубцы? Неужто они тебя не тронули?

— Повезло мне — ни одного не встретил. Может, такие бедняки, как я, им не нужны. Что с меня можно взять? Половину моих сбережений я сейчас потратил на эту скромную еду, а одежду, что сейчас на мне, сшила мама. Но если бы встретил, так просто бы им не дался, — сказал Зак, чуть обнажив шпагу.

— Ну ты даёшь! — засмеялся Гавин громким и задорным смехом. — Какой молодой, а уже смельчак! Не обижайся, шучу я. Нравится в Нолдоне?

— Ну я только-только пришел. Здесь всё не так, как в деревне.

— Ага, сравнил: Ривервилль и Нолдон! Они даже на разные буквы начинаются. Эх, парень, в деревнях воздух лучше, но я без города жить не могу. В Нолдоне я могу развернуться в полную силу! Тут, парень, сила! А каков Храм Создателя? Самый красивый в мире, пускай король Кумании утверждает, что это не так.

— Я, если честно, растерялся: столько людей, высоких домов, лордов Стоунэнтов…

— Вот шустрый ты! Где ты с ним успел свидеться-то? — удивился Гавин. — Он же из Саутшира.

— Я только от ворот недалеко ушел, тут всадники: «Дорогу лорду Стоунэнту и его жене!» Я оробел сразу, а один из них хотел врезать мне, да я увернулся.

— Ловок ты, Зак! — хохотнул кузнец, а потом сказал:- Стоунэнт — порядочная скотина. Из всех приезжих лордов в столице больше всего не любят его. Наглый, упрямый; могуществом и властью, правда, тоже не обделен. Слушай, как однажды я насолил ему. Ехал он как-то, ехал, а колесо у его кареты возьми, да и отскочи. Ну, благо, моя кузня рядом. Я и мой сынишка в раз всё исправили, да ещё и гарантию дали. А Меридок мне медяки суёт, чтоб они провалились. Нет бы за такую услугу серебро или золото дать! Ну, думаю, как ты, так и я. Говорю, что надо бы ещё поправить кое-что, а вместо этого винтик скручиваю. Проехался Стоунэнт до королевского дворца, раз — а колесо снова отвалилось. Он опять ко мне, кричит: «Что ж ты за кузнец такой, а ещё и гарантию дал?!» Я ему и говорю: «Давай-ка мне серебро, а то так и будешь на трёх колёсах ездить!» Стоунэнт прямо закипел, как вода в котелке над костром! Хотел стражу свою кликнуть, но…так я заработал пять серебряных монет.

— Ну ты и мошенник, Гавин! — сказал Зак, смеясь. — Это ты как раз ловок, а не я.

— Спасибо, уважил старика. Забыл, кстати, у тебя спросить, зачем ты в столицу пожаловал?

Юноша на мгновение задумался, стоит ли говорить на эту тему с его новым знакомым. Но, глядя в ожидающие ответа глаза Гавина, произнес:

— На турнир, участвовать.

— Чего? Я вижу, что у тебя есть шпага, но этого мало. Где твой оруженосец, какой у тебя герб? Я даже не уверен, что у трактира стоит конь вороной с доспехами! Друг, ты не благородных кровей, не рыцарь, а турнир возродили как раз для них. Тебя не возьмут.

— Ты не первый, кто говорит мне об этом, но я что-нибудь придумаю, — сказал Зак. Ему вдруг захотелось рассказать этому новому знакомому все с самого начала, и он поведал Гавину, как загорелся мечтой, как тренировался, как в итоге обидели его друзья, и о том, как путешествовал вместе с актерами.

— А где ж ты собрался остановиться? — спросил кузнец. — Если ты потратил половину принесенных тобою денег, то их не достаточно, чтоб снять небольшую комнатушку в распоследней гостинице Нолдона.

— Так ведь турнир сегодня? — слова Гавина ввели Зака в замешательство. Он же верно рассчитал, когда должен попасть в столицу Келезара, чтобы избежать лишних расходов. — Зачем мне где-то останавливаться?

— Нет, турнир будет завтра — король издал позавчера указ о перенесении турнира на день позже, потому что какие-то гости из королевства Ортхок еще в пути.

Зак почувствовал, как все его продуманные действия теряли смысл. Оставаться на улице на ночь никак нельзя: либо его ограбят и разденут воры, либо арестует стража, приняв за вора его. Гавин, видимо заметив, каким бледным стало лицо юноши, успокаивающим голосом произнес:

— Кажется, я знаю, где ты сможешь провести ночь. Причем не только переночуешь бесплатно, но и поужинаешь. А еда будет не хуже здешней. Я обещаю!

— И где же это замечательное место? — На мгновение Заку подумалось, что Гавин на самом деле зло над ним подшучивает.

— У меня дома, друг! И нигде в Нолдоне ты больше не встретишь такого гостеприимства! Пойдем, засиделись мы что-то. Хозяин уже недобро на нас посматривает.

И Зак с Гавином покинули «Толстого лорда». Ведомый кузнецом через паутину нолдонских улиц, переулков и улочек, Зак понимал, что ему несказанно повезло. Если бы он не повстречался с Гавином, знающим ривервилльского одноглазого кузнеца Джека, то Зак угодил бы в такие неприятности, из которых не по силу выбраться. Но, то ли судьба решила помочь ему, то ли просто-напросто улыбнулась хитрая штука — удача, юноша не потерял веры в то, что задумал.

Через некоторое время Гавин привел Зака на Ремесленную улицу, где среди жилых домов часто мелькали кузницы, ткацкие и иные мастерские. Здесь гремели молоты, кричали люди, из труб над домами валил пар или черный дым. Тут же находилась масса различных лавок, где продавали мясные изделия, напитки, выпечку. Горожане опустошали их, пока где-нибудь в соседней мастерской выполнялся их заказ.

Наконец, у двухэтажного каменного дома, рядом с которым находилась кузница с вывеской «Мастерская Гавина», Зак и кузнец остановились. Откуда-то доносилась песня. Из кузницы вышел перепачканный человек.

— Это Карл, мой первый подмастерье. Песню поет второй — Короткий Джон. Это Зак, — представил Гавин. — Ну что?

— Сегодня пока кирасу подлатать, хозяин вечером зайдет. Пару коньков мы с Джоном уже подковали. — Карл громко чихнул, утер грязным фартуком лицо, став еще чумазее, и продолжил:

— Меч с гравировкой пришли двое и забрали. Сказали, что понравилось, и что деньги отдали вчера. Марко подтвердил.

— Все правильно.

— Забегал тут давеча, как вы только ушли, мастер, мужик такой с кривым глазом, говорил, что телегу прикатит без колес, надо бы поставить их.

— Как же он ее прикатит, коли она без колес? — удивился Гавин. — Ну да ладно. Кирасу я вам с Джоном оставляю. Сегодня пораньше закончите. Колеса мы с Марко сами сделаем. Но на ужин зайдите — отметим удачную гравировку. Денег нам отлично заплатили.

— Хорошо, мастер. — Карл еще раз чихнул и скрылся в кузнице, из которой раздалась новая песня.

— Джон — бывший менестрель. Причем неплохой — в разных городах в свое время встречали с распростертыми объятиями. Но в каком-то из них Джона ножом пырнуть в живот захотели. Видать, из-за зависти к голосу. А он руку подставил, чтобы жизнь спасти. Мерзавца того казнили потом, но у Джона пальцы чувствительность потеряли. Теперь разве что молот в руках держать может, а не лютню. Пойдем в дом, Зак, — позвал Гавин.

Дом хоть и был двухэтажным, на самом деле оказался скромным. Первый этаж занимала кухня, совмещенная со столовой. Тут же стоял шкаф для вещей. На втором этаже расположились две спальни, одна побольше, другая поменьше.

— Здесь мы и живем: я да сынишка мой Марко, — пояснил Гавин. — Жена моя Лейса умерла тысячу лет назад. Марко даже ее лица не помнит. Иногда к нам в дом заходят старые друзья, Карл с Джоном почаще. Как-никак, они у меня и кузнецкому ремеслу учились, и работают. Так что ты, Зак, займешь комнату Марко, а он со мной поспит.

День в доме Гавина пролетел почти незаметно для Зака. К вечеру он познакомился с сыном кузнеца — парнишкой двенадцати лет с такими же зелеными глазами как у его отца. Кривоглазый человек, обещавший прикатить безколесую телегу, так и не явился, поэтому Гавин закрыл мастерскую. Ближе к ночи в дом зашли подмастерья Гавина. Карл, переодевшийся в чистое и умывшийся, выглядел не старше Зака, хотя поначалу юноша решил, что ему лет сорок. Джон же оправдал данное ему прозвище: он оказался на голову ниже Зака и напоминал гаррака, не хватало только зеленой бороды.

На ужин Гавин пожарил двух крупных каплунов, которых все дружно съели, запивая, кто чем: сам кузнец, Карл и Джон элем в обильном количестве, а Зак с Марко хорошо разбавленным вином. Марко отец не позволял пить крепкий напиток, а Зак не хотел мучиться похмельем перед турниром. Тем более что выпивать он и не любил. Конечно, кружка холодного вкусного пива лишней никогда не бывает, в особенности после долгого дня на поле, но вот пинту Зак уже считал перебором. Затем Джон исполнил пару красивых песен, правда, без музыки — играть-то было некому. Голос менестреля-кузнеца был сильным и чарующим, такому действительно могли позавидовать.

Когда настало время ложиться для сна, Зак осознал, что познакомился с очень хорошими и добрыми людьми. В Ривервилле что старики, что молодежь, всегда говорили, что к фермерам да крестьянам горожане относятся презрительно; юноше в это не верилось. В конце концов, как можно не уважать тех, благодаря кому на твоем столе есть мясо, овощи и фрукты?

 

ГЛАВА 2

КОРОЛЕВСКИЙ ТУРНИР

На следующий день Марко с раннего утра убежал к друзьям, чтобы с ними смотреть турнир. Зак и Гавин вышли из дома кузнеца намного позже и где-то вдалеке заиграли трубы. «Оповещают, что турнир скоро начнётся, — пояснил Гавин, — надо поспешить». Ремесленная улица вывела их на большую торговую площадь. Зак заметил, что на турнир идут не все. Некоторые торговцы оставались следить за своими товарами, а другие люди просто не хотели смотреть на состязания дворян. Повернув направо, юноша и кузнец вышли на Главную улицу, но двинулись не по ней к дворцу, а прямо. «Трибуна и турнирное поле находятся за восточными воротами, — сказал Гавин. — Трибуну устанавливали лучшие мастера города. Я тоже помогал её делать. Платили нам золотом прямо из королевской казны».

Восточные ворота были открыты. Толпа народа медленным потоком проходила сквозь них. Зак слышал, как люди прямо на ходу заключали пари о том, кому в этот раз удастся одержать победу. Звучали незнакомые имена рыцарей и лордов, кто-то упомянул рифельвара. Выйдя за стену города, юноша увидел Восточный тракт, убегающий к горизонту, и деревни, раскинувшиеся по обе стороны от него. Трибуна стояла слева от тракта. Гавин рассказал, что мест в ней хватало на три тысячи человек. Лучшие места, конечно, предназначались для королевской семьи и для городской и приезжей знати.

Трибуну можно было назвать высоким прямоугольным зданием без крыши и без одной из стен: она состояла из пяти ярусов, соединённых многочисленными лестницами. Зак и Гавин поднялись на третий ярус восточной части трибуны и заняли хорошие места. Юноша огляделся. Внизу на поле стоял деревянный барьер для битвы на копьях и загон для лошадей, возле которого переминались с ноги на ногу слуги и оруженосцы. Зак насчитал тридцать два скакуна и смекнул, что столько же будет участников. Маловато. Он-то думал, что воинов, желающих попытать счастье на турнире, наберется гораздо больше.

Знатные люди Келезара и гости столицы, разодетые в шелка и бархат, уже восседали на северной части трибуны. У её основания находилась скамья под навесом, где расположились участники турнира. Над скамьей на ветру развевались знамена с их гербами. В центре северной части Зак заметил ложу, над которой реяли знамена Келезара. «Это королевские места. Король Эдрик и его дочь принцесса Теана сидят там», — сказал Гавин. Юноша и вправду видел правителя Келезара с дочерью, их короны сверкали на солнце, но вот разглядеть лица юноша не мог, тут понадобилось бы орлиное зрение. Рядом с королем и принцессой стояли члены королевской гвардии в красных мундирах, внимательно посматривающие по сторонам. Городские же стражники патрулировали местность вокруг поля и трибуны.

Внезапно вновь грянули трубы. Народ, наконец, занявший все места, затих, лишь где-то пьяный мужик прокричал: «Где битва-то, а?!», вызвав дружный смех. На поле выбежал герольд в сиреневом берете с павлиньим пером. Он поклонился королю и зычным голосом заговорил, да так громко, что Заку показалось, что глашатай кричит ему в ухо.

«Добрый народ Келезара!» — вещал герольд. — «Сегодня день пятого рыцарского турнира, день, когда королевство узнает, кто же на этот раз достоин зваться лучшим воином королевства, о котором будут петь менестрели, и чье имя вряд ли забудется и через тысячу лет! Итак! Имею честь представить вам первого участника турнира — рифельвара, сэра Эдмара Стила!» Зрители взорвались громкими криками и аплодисментами. Рифельвар вышел из-под навеса и стал подниматься по лестнице к королевской ложе, чтобы преклонить колено перед королём. Рифельвар. На языке гарраков это слово означало воин короля. Высшее звание, которое можно получить на королевской службе. За всю историю Келезара редко случалось такое, что рифельварами назначалось несколько людей одновременно. Обычно для такой чести избирался самый достойный воин, а ответственность на него возлагалась колоссальная. Правитель Келезара передавал управление армией страны, когда возникала такая необходимость. Рифельвар всегда стоял во главе Королевской гвардии и стражи и при этом всегда участвовал в бою на равных с простыми солдатами и офицерами. Ведь что же это за воин короля, если он лишь стоит позади войска?

Эдмар Стил был рифельваром около десяти лет — прославленный воин, снискавший славу еще в последних битвах с гризами. Именно ему удалось загнать остатки этих варваров в Северные горы, откуда они уже давно не показывали носа. Теперь эти прислужники Колдуна без Имени считались чем-то принадлежащим старому миру, как гарраки и мовры, которые почти не бывали в Келезаре. В Ривервилле уже давно полагали, что никаких других народов и не существовало, что все они герои сказок. Конечно, все было не так, Калеб рассказывал, что лично встречался и с гарраками, и моврами. С гризами, спасибо Создателю, не пришлось. И вот, сам рифельвар принимает участие в турнире! Что же, другим рассчитывать на победу вряд ли придется. Эх, если стать рыцарем имелась хоть какая-то надежда, то дослужиться до рифельвара нет. Происхождение у Зака низкое, да и боец он, конечно, не лучший, а в командовании войсками уж подавно не смыслит. Естественно, всему можно научиться, но кто предоставит деревенскому юноше такую возможность?

Вид поднимающегося к королевской ложе рифельвара придал Заку смелости, и он решился. Возвращаться в Ривервилль, даже не попытавшись приблизиться к мечте, нельзя. Юноша встал со своего места и двинулся к западной части трибуны. Гавин не успел удержать его, только крикнул вслед: «Друг! Не дури!» Пока Зак пробирался через узкий проход, герольд успел объявить второго участника: «Лорд Уолдер Бладблейд из Нордшира!» Народ снова возликовал. Третьим, к удивлению Зака, оказался тот самый Меридок Стоунэнт. Его встретили не так бурно, значит, Гавин не приврал, что народ не жалует саутширского лорда. Когда Зак добрался до королевской ложи, Стоунэнт как раз преклонял колено.

— Ваше Величество! — воскликнул Зак, замерев на достаточном расстоянии от ложи, чтобы его не приняли за убийцу или еще кого. Голос прозвучал твердо, хотя от страха затряслись коленки. Создатель, помоги мне! Только бы не выгнали с позором или того хуже — не высекли на глазах у всей столицы, что в сегодняшний день приравнивалось ко всей стране. Тогда уж домой вообще не стоит возвращаться, слух об этом быстро разнесется. Как говаривала мама — слухи быстрее ястреба летят. Стража, охраняющая покой королевской семьи, мигом обнажила шпаги и обступила Зака. Теперь одно неверное движение — и его путешествие бесславно закончится. На трибуну легла тишина. Заку почудилось, что он слышит, как работают на кузнечной улице. Король посмотрел на юношу спокойным взглядом.

— Кто ты? — спросил он. Правитель Келезара обладал сильным голосом, голосом способным оборвать жизнь зазнавшегося бедняка из Ривервилля.

— Ваше Величество, я простой человек, сын фермера, и не имею права просить вас об услуге, но всё же я осмелюсь, — сказал Зак, опустившись на одно колено. — Разрешите мне принять участие в турнире.

— Милорд, — произнёс лорд Стоунэнт, поднимаясь на ноги. Он оказался немного тучным человеком лет сорока с жиденькой бородкой и мешками под глазами. — Только прикажите, и я убью этого наглого фермерского сынка!

— Не горячитесь, уважаемый Меридок, — взяла слово принцесса Теана. Зак неотрывно глядел на короля Эдрика и лишь сейчас обратил на его дочь внимание. Её длинные светлые волосы сияли на золотом солнце, так же как и её корона. Голубые глаза Теаны казались бездонными. У неё был слегка вздёрнутый носик, пухлые алые губки и прекрасная, но немного полная фигура — в общем, принцесса была настоящей красавицей. Теана улыбнулась юноше.

— Ты смел и дерзок, парень. Я был таким же много лет назад, — тоже с улыбкой сказал король Эдрик. Он не был стар, но борода его и волосы начинали седеть. — Но ты не рыцарь, не лорд, как же ты думаешь сражаться на турнире благородных людей?

— Я считаю, что турнир — это соревнование для всех воинов. А благородным может быть даже такой бедняк, как я, и вы — мудрый человек — знаете об этом, — ответил Зак, склонив голову. В этот раз голос предательски задрожал.

— Честный и истинно благородный ответ, — произнёс король, продолжая улыбаться. — Но даже если так — отобрано ровно тридцать два участника. И у тебя нет ни турнирной амуниции, хотя доспехи тебе смогут предоставить, ни коня.

— Ваше Величество, — сказал вдруг пожилой, но ещё крепкий мужчина со шрамом на немного угрюмом лице. Это был рифельвар, и Зак смотрел на него с восхищением. — Всё это я могу одолжить…

— Заку из Ривервилля, что в Вестшире, — подсказал юноша.

— Заку, — продолжил рифельвар и поклонился.

— Так нельзя, Эдмар! — воскликнул лорд Меридок. — Он неотесанный деревенщина и, как сказал король, нас ровно тридцать два! Я не потерплю его рядом со мной на скамье. Немыслимо, чтобы оборванец сидел вместе с благородными людьми. Да он, может, не мылся несколько месяцев, а вы хотите позволить ему биться на турнире?

— Пожалуйста, не оскорбляйте здесь никого, лорд Стоунэнт, — произнесла Теана. Она бросила гневный взгляд на тучного лорда. Потом повернулась к Заку и, улыбнувшись, сказала:

— Простите его, Зак из Ривервилля.

— Благородный лорд Стоунэнт не обидел меня, Ваше Высочество. И мне, фермеру, незачем прощать того, кто в моем прощении не нуждается.

— Боитесь проиграть деревенщине, Меридок? — спросил король Эдрик.

— Нет, мой король. Деревенщину я буду бояться только тогда, когда наступит вечная ночь, а все моря высохнут. — Меридок поклонился королю и принцессе и отошел в сторону.

— Как думаешь, доченька, дать этому юному Заку шанс? — обратился король к дочери.

— Это было бы очень хорошо! — по-детски весело ответила Теана.

— Герольд, объяви, что у нас есть тридцать третий участник — Зак из Ривервилля, что в Вестшире.

Услышав такое решение короля, народ радостно вскричал. За всю историю королевства на турнире ещё ни разу не выступал простой воин. У Зака затрепетало сердце, когда он понял, что трибуна приветствует его. Парень посмотрел на восточную часть и увидел Гавина. Тот махал ему рукой и что-то радостно кричал.

После того, как все участники преклонили колено и спустились под навес, рядом с Заком сел Эдмар Стил.

— Ты мне понравился, парень, — сказал он. — Но если бы не принцесса Теана, тебя бы, скорее всего, вывели вон. На лошади ездил, копьё держал?

— Конечно. В деревне тренировался, — ответил Зак, сильно волнуясь. — Спасибо вам за доспехи и коня.

— Пожалуйста!

— Поздравляю, — произнёс большой человек ростом под семь футов, подошедший к рифельвару и Заку. Юноша уже видел его у королевской ложи. — Я Уолдер Бладблейд из Нордшира.

— Сочту за честь с вами сразиться, милорд, — учтиво сказал Зак.

— Ха! Да ты мне нравишься! Каков, а, Эдмар? — Бладблейд сел с ними. — Вот такие бойцы и нужны королевству — молодые, простые, дерзкие и смелые. Чувствую, Зак, что ты сегодня задашь жару многим, да собьешь с них спесь. Проклятье, если б ты был с моих земель, я б посвятил тебя в рыцари тут же. Чтоб мне к Предателю провалиться. Подойти к королю на глазах у всего Нолдона? Ха! Только, парень, не переживай сильно, если остальные будут с тобой говорить, как Меридок. Я- то простой народ люблю. В оруженосцы даже себе крестьянина взял, теперь он странствующий рыцарь.

— Сейчас другая проблема, Уолдер. Нас тридцать три, как на пары разбиваться? — Эдмар потер переносицу. — Королевское решение уже не изменить, раз король прилюдно его огласил. Может, найдется еще кто-нибудь желающий. Столько солдат вчера с сожалением говорили, что зря не заявили об участии в турнире. Им бы смелости, как у Зака.

Положение спас Меридок Стоунэнт. Он был так зол, что к турниру допустили простолюдина, что предложил королю устроить ему бой с Заком. Король дал своё согласие. «Я покажу этой деревенщине!» — злобно сказал Стоунэнт, когда вернулся на скамью. Рифельвар одолжил Заку лёгкие доспехи, шлем, щит и турнирный затупленный меч. Юноша опробовал несколько движений, и, хотя ему было неудобно, Стил и Бладблейд похвалили его. Шпагой Зак владел гораздо лучше, но лорд Стоунэнт с умыслом выбрал битву в древнем стиле. Откуда же ему было знать, что юноша сражался в доспехах, и в новинку тяжесть ему не будет. Тем временем герольд объявлял первый бой: «Добрый народ Келезара! Сейчас мы вернемся на несколько веков назад. Бой на мечах до десяти полученных ударов или двух падений. Вызываются лорд Меридок Стоунэнт из Саутшира и Зак из Ривервилля, что в Вестшире!» Голос герольда разбудил притихших зрителей. Противники вышли на поле. Сердце Зака стало биться всё чаще и чаще, пока, наконец, они оказались в центре. Лицо лорда Стоунэнта было перекошено от злости. И откуда в нем столько гнева?

— Я проучу тебя, босяк! — прорычал он и ударил своим турнирным мечом по дубовому щиту с железными заклепками.

Зак молча поклонился бушующим от нетерпения зрителям. Солнце стояло высоко и нещадно палило тела двух противников, нагревая их латы. Зак подумал, что сделал правильно, не надев вдобавок ко всему и кольчугу. Заиграли трубы, и лорд Меридок, прокричав: «Я убью тебя!», опустил забрало своего шлема, увенчанного пикой, и ринулся на Зака, замахиваясь справа клинком. Парень ловко отступил, подставив щит. Удар Стоунэнта был страшен — раздался треск, и щит Зака разломился на две части. Зрители дружно выдохнули, увидев, что один из бойцов остался без защиты уже в первые минуты сражения. Это было неожиданно для юноши, то ли силища у лорда Стоунэнта невероятная, то ли щит оставлял желать лучшего. Зак и его соперник стали ходить по кругу, не нанося никаких ударов. Внезапно Стоунэнт сделал шаг вперёд и атаковал, желая лишить парня и его клинка. Зак увернулся и нанёс ответный удар, который пришёлся прямо в щит лорда.

— Ты слабак, змеёныш, — прошипел тот, и Зак получил первый удар. Клинок Стоунэнта слегка задел плечо парня, но всё равно он почувствовал боль. Противники кружили по полю, заставляя зрителей кричать от восторга, но не могли нанести друг другу большего урона. Меч Зака всё время попадал в щит Стоунэнта, а сам он едва успевал отступать от ударов лорда. Новая атака Меридока сорвалась, и Зак чуть не выбил щит из его руки, но тут Стоунэнт отвёл своим мечом клинок юноши и нанёс ему удар щитом по голове. Зак не устоял на ногах и упал. В его глазах помутнело. Он хотел поднять забрало шлема, но не смог — удар Меридока смял железо. Юноша сорвал с себя шлем, бросил его в сторону и увидел над собой соперника. Стоунэнт зарычал и ударил сверху, но Зак проскочил у него под рукой, толкнув Меридока рукоятью меча в спину. Лорд Стоунэнт свалился на траву, выронив щит — от удара о землю порвались удерживающие ремни. Юноша дал ему время подняться. Лорд, встав на ноги, сразу пошёл в очередное наступление. Клинки вновь скрестились, высекая друг из друга искры. Удар, ещё удар. Народ возбуждённо ревел. Зак слышал это и понимал, что обязан победить. Удар Стоунэнта по боку отрезвил Зака от мечтаний. Панцирь в этом месте помялся, и при каждом движении юноша стал чувствовать боль. Меридок был силен, а Зак уже чувствовал усталость. И тут юноша услышал тяжёлое дыхание соперника и понял — лорд выдохся. Зак решил собрать свои последние силы, до конца вымотать Стоунэнта и сразить его. Юноша стал носиться вокруг лорда, нанося быстрые, но несильные удары. Меридок еле успевал отражать его выпады и делать контрудары; он всё больше и больше уставал. Когда Зак осознал, что лорд Меридок уже с трудом поднимает клинок для защиты, он яростным и молниеносным взмахом выбил оружие из его рук и толкнул Стоунэнта ногой. Лорд упал во второй раз, и зрители под игру труб, уже приветствовали победителя. Глашатай перекрикивал толпу, объявляя, что победителем стал Зак из Ривервилля.

Юноша поклонился всей трибуне и направился к скамье под навесом. Некоторые рыцари поздравили Зака, а Стоунэнт, ещё находящийся на поле, швырнул меч в сторону. Потом рассказывали, что когда он поднялся к своей жене, то решил плюнуть на всех и уехать, но леди Карина отговорила его от столь опрометчивого поступка.

— Молодец, парнишка! — воскликнул Бладблейд. — Уделал Стоунэнта, а ведь боец достойный, хоть и местами толстый.

— Я заметил это, — сказал Зак, немного отдышавшись. — А что теперь?

— Теперь, — начал Стил, — будет жребий, который определит, кто с кем будет сражаться в первой части турнира. Благодаря тебе нас стало снова тридцать два, и мы спокойно разделимся на шестнадцать пар.

— Желай, чтобы из нас двоих тебе никто не попался, — с ухмылкой проговорил Уолдер. — А то сразу из турнира вылетишь.

— Это точно, — согласился Эдмар. — Не думай, что мы нахваливаем себя. Просто тебе необходимо оттачивать мастерство. Если бы не тучность Меридока, тебе бы не поздоровилось. По тебе видно, что ты не раз сражался в латах, а Стоунэнт об этом не подумал. Его ошибка стоила ему победы. Выбери он шпаги — ты бы проиграл, потому что вымотать его уже бы не смог. У тебя задатки превосходного бойца, но здесь опыт играет важную роль.

— А что будет если вы с лордом Бладблейдом окажетесь в первой паре? — спросил Зак.

— Тогда нам обоим не повезёт! — воскликнули оба воина и засмеялись.

— Видишь ли, Зак, — сказал Стил. — Я и Уолдер — вечные соперники. Вот на прошлом турнире он одержал надо мной верх, но в этом, думаю, победа за мной.

— Размечтался!

На поле появились служители Создателя. Каждые соревнования начинались с того, что проводилась небольшая служба. Пока Зак бился с лордом Стоунэнтом, из города пришли патриарх Велирий и другие священники и удивились, увидев бой. Королю пришлось через герольда объяснить ситуацию, иначе бы турнир не получил благословения. Десять послушников несли зажженные высокие свечи. Сам патриарх Велирий держал в руках символ Создателя — белую четырехконечную звезду. Велирий благословил все присутствующих, помолился Создателю о победе достойнейшего из воинов, и громко объявил, что нечестивых после смерти будут ждать костры Предателя. Зак про себя попросил Создателя немного везения. Не победы, ее он постарается добыть сам.

Наконец, патриарх со служителями сели на северной части трибуны, и герольд объявил, что жребий закончен. Первая пара бойцов — лорд Корвин Хорскейр из Нордшира и сэр Дайв Люнстер из Нолдона.

— Первая часть турнира по традиции, — объяснял Заку Бладблейд, — битва на конях с копьями. Правила просты — кто первый выпадет из седла, тот и проиграл. Корвин хороший боец, но рождён ходить только на своих двоих. А вот Дайв — отличный наездник, да и воин тоже. Не зря он один из капитанов городской стражи. На таких как Дайв стены держатся.

Двое сидящих рядом на скамье рыцарей встали, пожали друг другу руки, и вышли на поле, где их ждали оруженосцы с конями и копьями. Хорскейр и Люнстер забрались на коней, взяли себе копьё и щит и встали по разные стороны барьера. К ним спустился человек с флажком, который встал посередине. Раздался знакомый звук труб, взмах флажка — и два рыцаря помчались на встречу, выставив перед собой копья. Удар — и копьё Дайва Люнстера сломалось о щит Корвина Хорскейра. Проскакав до конца барьера, воины развернулись. Оруженосец подал Дайву новое копьё. Взмах флажка — и рыцари вновь устремились друг к другу. Противники столкнулись, и Корвин Хорскейр слетел с коня, ударился о землю и откатился в сторону. Он поднял руку, дав понять, что с ним всё в порядке. Его оруженосец вмиг оказался рядом и помог господину подняться. Затем Корвин вернулся на своё место, а Дайв проехал вдоль трибуны под крики зрителей, потрясая копьём. Вскоре он тоже вернулся.

— Как видишь — я оказался прав, — сказал Уолдер. Он хотел ещё что-то добавить, но герольд объявил его имя. Бладблейд встал и пожал руку какому-то Джобсу из Истшира, вместе с которым зашагал на поле. Зрители, увидев одного из своих любимейших бойцов, были в неописуемом восторге.

— Сэр, — обратился Зак к рифельвару, — лорд Бладблейд сможет победить этого человека?

— Конечно, Зак. Уолдер вообще редко проигрывает, что в бою, что в азартных играх. Потому-то он такой уверенный в себе, удача его не отпускает.

Противники сидели на конях, которые нетерпеливо топтались на месте. Но через мгновение они уже неслись на встречу. Копьё Уолдера ударило в щит Джобса, а тот промахнулся. Воины развернулись и пришпорили коней. Теперь Джобс слегка задел Бладблейда, который вновь попал в щит. В третий раз Уолдер еле удержался в седле — копьё соперника ударило его прямо в грудь. Зак чуть не привстал от досады, которая тут же сменилась радостью. Уолдер развернул лошадь и потребовал новое копьё. Народ на секунду затих, а потом снова взревел — оба соперника вновь остались в сёдлах.

— А теперь смотри, — сказал рифельвар Заку.

— Куда, сэр? — удивился он.

— Просто смотри.

Бладблейд и Джобс в пятый раз устремились друг к другу, выставив перед собой копья. Удар — и Джобс вылетел из седла и запутался в стременах. Уолдер спрыгнул со своего коня и помог сопернику выбраться. Затем они пожали руки, и под аплодисменты вернулись на места.

— Ну, каков я? — спросил у Зака Уолдер, слуги снимали с него доспехи.

— Так первые четыре захода были всего лишь игрой, милорд?

— А ты думал! Надо же славный народ Келезара повеселить. Какое же удовольствие от турнира, если он закончится, едва начавшись? Но тут главное не затягивать, а то такая скука начнется.

— Он всегда так делает, Зак, — присоединился к разговору Эдмар. — На прошлом турнире, ему удалось выбить из седла Дайва Люнстера.

Имён следующих воинов Зак не запомнил. Какой-то лорд из соседнего королевства Ортхок с коротким копьём завершил бой первым ударом. Затем на поле вызвали Эдмара Стила с капитаном Королевских войск. Зак с нетерпением ждал схватки рифельвара, но лакей короля позвал его к ложе. Юноша не сказал ни слова против. Когда король призывает подданного — только дурак и сумасшедший отказывают, тем более после того, какая милость ему была оказана.

Король Эдрик и его дочь встретили Зака с улыбкой.

— Ты отлично сражался, — сказал король. — Лорд Стоунэнт глубоко уязвлен и очень расстроен. Хотелось бы, чтобы в дальнейших состязаниях ты продемонстрировал не меньшие умения, сын фермера. Кто научил тебя сражаться?

— Сэр Роуб Калген, Ваше Величество, — ответил Зак.

— Отчего же этот рыцарь сам не прибыл сюда?

— Когда-то он хотел, но получил ранение в Вестшире. С тех пор он не может долго находиться в доспехах, а уж если упадет с лошади, то может стать калекой.

Это была правда. Ривервилльский лекарь поднял сэра Калгена на ноги, но запретил большие нагрузки. Рыцарь даже некоторое время заливал свое горе вином, пока не осознал, что участие в турнире для него не так уж и важно. Когда же он передал знания и умения Заку, а юноша в итоге решился на путешествие, сэр Роуб с улыбкой сказал: «Все-таки я выступлю на турнире».

— Очень жаль, — произнес король. — Но благодаря таки воинам как сэр Калген в Келезаре будет порядок. Тем более хорошего солдата себе на замену он подготовил.

— И мы будем рады видеть тебя в замке, даже если удача отвернётся от тебя, — добавила принцесса Теана. От их слов у Зака закружилась голова. Надо же — он, простой парень из деревни Ривервилль, приглашён во дворец самим королём и его обольстительной дочерью! Неужели это все сон? Если да, то Зак готов видеть его вечно.

— Я очень признателен вам, милорд, миледи, — только и смог негромко проговорить Зак. Язык нехотя ему повиновался.

— Я давно намеревался вернуть обычай, который завёл один из моих далёких предшественников на престоле Келезара Блейн Второй. Он нередко брал к себе на службу простых людей, считая их наиболее верными короне. Может быть, ты станешь первым за несколько сотен лет. Один обычай я возродил, почему бы не поступить также и этим? Теперь возвращайся на скамью и ожидай своего вызова.

Эдмар Стил с третьего раза одолел своего соперника, а следующая битва затянулась на долгое время. Воины столкнулись десять раз, пока один не прервал нудную схватку обманным ударом. «Лорд Пейн Талдил из Нордшира и Зак из Ривервилля!» — объявил герольд. Имя юноши вызвало громкие аплодисменты.

У загона его ждал рифельвар. Вокруг сновали конюхи и оруженосцы, создавая суматоху.

— Кобылка, которую я тебе дал, с особым нравом. Постарайся понравиться ей так же, как и народу, тогда она сделает свой бег настоящей победной скачкой, — советовал Эдмар.

Зак забрался на лошадь и погладил её. Кобыла фыркнула, нервно застучав копытом. «Успокойся, — шептал ей парень, — успокойся». Лошадь заржала, тряхнув головой, но перестала бить в землю. Первый раз юноша сидел на столь благородном животном. Как бы не слететь с него на землю раньше времени, вот уж потеха случится, король с принцессой тут же отменят приглашение. Зак посмотрел на барьер. Сидя под навесом, ему казалось всё просто: скачи, да держи перед собой копьё, — но здесь, на поле, будучи в седле, он испытал страх. Копьё и щит налились тяжестью. На другом конце барьера его ожидал настоящий воин, а не мешок с навозом, который Зак вешал на сук старого вяза, когда тренировался в Ривервилле. Пейн Талдил, похоже, чувствовал себя увереннее и помахал своему сопернику рукой. Зак ещё раз погладил лошадь по коричневой гриве. Игра труб показалась юноше громом среди ясного неба. Человек с флажком сделал взмах. Зак пришпорил кобылу, и она сорвалась с места. Чем ближе становился Талдил, тем сильнее юноша боялся. Только бы не упасть, только бы не уронить копье, только бы выдержать удар, если лорду улыбнется удача. Копьё Пейна скользнуло по плечу Зака, оцарапав латы. При этом юноша нехотя зажмурился, но, услышав позади глухой вскрик и удар тела о землю, открыл глаза и развернул лошадь. Талдил лежал на траве, его конь в нескольких ярдах топтался на месте. Зак бросился помогать побежденному сопернику. Оказавшись на ногах, Пейн снял шлем. Лицо его сначала не выразило ничего хорошего, Заку даже показалось, что лорд сейчас его ударит. Но Талдил справился с собой и хлопнул Зака по плечу.

Под навесом их обоих ожидали похвалы соучастников по турниру.

— Ловко копьём орудуешь, — сказал Эдмар, пока его слуги помогали Заку избавиться от лат. — Меня бы из седла вышиб.

— Да нет же! У меня случайно получилось, — возразил юноша, хотя слова рифельвара представились ему игрой воображения, как недавно приглашение во дворец.

Когда первая часть турнира завершилась, и шестнадцать проигравших заняли свои места на северной части трибуны, началась вторая — стрельба из лука. На поле установили мишень из твёрдого ясеня там, где у трибуны отсутствовала стена, а барьер поставили на расстоянии пятидесяти ярдов. Именно оттуда должны были стрелять воины.

— Ты спросишь, зачем на турнире нужна стрельба из лука, когда можно соревноваться с помощью арбалета, пистолета или мушкета? — говорил Уолдер Заку по дороге к барьеру. — Я отвечу. Арбалет — механическое оружие, нажал на крючок — и стрела, летя с огромной скоростью, вонзается в мишень. Здесь человек покажет не свою силу, а силу пружины его арбалета. Пистолет и мушкет тоже самое, да еще и порох может подвести. А лук — оружие сильных людей. Не каждый сможет загнать стрелу в самый прочный ясень, что есть в Келезаре. — Оказавшись у барьера, воины взяли с земли луки и по три стрелы. В мишени было пять секторов: одно очко, три, пять, семь и яблочко — десять. В следующий этап соревнований проходили те восемь человек, которые набирали наибольшее количество очков с трёх попыток. Первым по жребию стрелял Эдмар Стил. Рифельвар трижды поразил мишень в яблочко, причем он проделал это так быстро, что трибуны долго не умолкали… Когда очередь дошла до Зака, то он немного растерялся. В деревне он считался лучшим охотником, но здесь, на турнире, поразить цель казалось невозможным. Казалось, что попасть в убегающего зайца намного проще. Юноша натянул тетиву и выстрелил. «Семь очков!» — крикнул герольд. Зак собрался с мыслями, затем прикрыл один глаз и вновь выстрелил. Десять очков! Зрители поддерживали его аплодисментами. Юноша постарался не радоваться заранее, чтобы не спугнуть удачу. Не хватало промахнуться в самый неподходящий момент. Третий выстрел — и снова яблочко. Народ ликовал, понимая, что Зак проходит дальше. Восемь человек, чьи результаты оказались хуже покинули поле под приветствующие крики зрителей.

Ближе к вечеру выбыли ещё четверо. Соревнование заключалось в демонстрации выносливости, и Зак, привыкший к тяжелой работе на ферме, с легкостью прошел дальше. К полуфинальной части турнира с ним остались некто лорд Перит Флорейдж из Саутшира и уже хорошо знакомые Уолдер Бладблейд и Эдмар стил. Их разделили на пары, и Зак оказался вместе с Уолдером. Бой проходил на шпагах до потери оружия.

— Жаль, что не будешь в финале, — искренне произнёс лорд Бладблейд, готовясь к схватке, после того, как рифельвар расправился с Флорейджом за пару минут. Заку хотелось бы возразить, но смотря на соперника, он понимал, что это бессмысленно.

И вот клинки скрестились. Бладблейд вкладывал в удары всю свою могучую силу, и Зак едва удерживал в руках шпагу. Его атаки по сравнению с атаками Уолдера выглядели детскими. Парень старался вымотать Бладблейда как Стоунэнта, но у него самого вскоре стали скользить ноги, а Уолдер не выказывал ни малейшей потери сил. Возникло ощущение, что у лорда Бладблейда в руках меч, а Зак безуспешно пытается отбиться от него прутом. Юноша ожидал, что, в конце концов, Уолдер выбьет его шпагу силой, но тут лорд использовал неизвестный Заку финт, и его оружие отлетело в сторону и воткнулось в землю. Трибуны приветствовали обоих бойцов.

— Ну ты и задал мне! — воскликнул Уолдер, вытирая своей ручищей пот со лба. — Двигался как кошка! Но и меня не просто одолеть.

Сразу же, без малейшего отдыха, Зак начал биться с Перитом Флорейджом за третье место. Молодой рыцарь был сильным и высоким, но далеко не таким, как Уолдер. Перит бился с определённой тактикой, и Зак, разгадав её, стал одерживать победу. Флорейдж понял это и начал просто наносить беспорядочные удары, ловя момент для проведения финта. Вдруг зрители разом выдохнули — оба противника лишились шпаг. Король что-то сказал герольду, и тот объявил, что оба воина победили. Когда Зак принимал поздравления от рифельвара, его вновь позвали к королю.

— Ты отлично владеешь шпагой, — произнёс король Эдрик, едва парень подошёл к нему. — А в этой схватке ты подтвердил моё представление о тебе. Теперь сядь с нами и посмотри бой, который город ждал целый год. — Зак сел справа от короля, чувствуя, что в очередной раз начинает дрожать как трусливый заяц.

Финальная битва отличалась от предшествующей лишь тем, что теперь рыцари должны были сделать хотя бы один укол. На поле появились Уолдер Бладблейд и Эдмар Стил, оба без рубах. Зак впервые увидел, что на самом деле представляет собой Уолдер. Его мускулы выглядели огромными камнями. Мощные ноги, крепкие руки, рост, с которым не мог сравниться ни один человек в королевстве, — всё это делало Уолдера великаном, героем сказок и легенд, а заходящее солнце только подчёркивало это.

Эдмар Стил, несмотря на возраст, тоже находился в прекрасной форме, но его мышцы нельзя было сравнить с мышцами Уолдера. Противники сошлись в центре поля, и, даже сидя рядом с королём и принцессой, Зак видел на их лицах улыбки. Звук трубы оживил недолго молчавших зрителей. Бой начался.

Бладблейд и Стил кружили на поле, изредка делая выпады, словно оценивая друг друга. Их ноги мягко ступали по зелёной траве. Внезапно Уолдер сделал удар сверху, но шпага Эдмара отразила его. Тут же рифельвар попытался уколоть Бладблейда, но тот ловко отступил назад. Противники вновь стали неторопливо кружиться. Клинок рифельвара описал дугу, рассекая тёплый воздух. Звон стали прокатился по всему полю, раззадоривая трибуну. Зак не знал, за кого ему болеть: оба воина нравились ему. Юноша сидел, наслаждаясь боем, но иногда ловил себя на том, что смотрит в сторону Теаны. Создатель, какая же она красивая. Вернуться бы на мгновение в Ривервилль и сказать друзьям, что он находится так рядом с принцессой, вот уж они обзавидуются, да еще и не поверят. Зак сам еще до конца не верил во все, что произошло сегодня. Теана поймала взгляд Зака, он быстро отвернулся. Глазеть на дочь короля Келезара так нельзя, одернул себя юноша, в древности за такое могли ослепить. Но так хочется еще раз… Только бы не влюбиться в принцессу, Создатель, спаси меня от этого!

Уолдер и Эдмар обменялись ещё несколькими ударами, и вдруг рифельвар как-то неестественно выгнулся, Заку почудилось, что он сломался пополам, и изящным движением выбил шпагу у Уолдера. Бладблейд со смехом раскинул руки в сторону, и Эдмар легко уколол его в середину груди. Туше! «Добрый народ Келезара! Победителем турнира стал сэр Эдмар Стил!» — прокричал герольд. Зрители подняли такой шум, что у Зака заложило уши. Хлопки в ладоши, поздравления — всё смешалось.

Спустя несколько минут правитель Келезара и его дочь в окружении гвардейцев спустились на поле, где уже их ожидали четыре воина, покорно преклонившие колена. Король подошёл к первому из них и сказал:

— Рифельвар Эдмар Стил! Ты — победитель! Твоя награда — пять тысяч золотых. — Затем король подошёл к Бладблейду и объявил:

— Лорд Уолдер Бладблейд! Второе место принадлежит тебе, и ты получаешь три тысячи золотых.

— Лорд Перит Флорейдж и Зак из Ривервилля, — обратился король Эдрик к оставшимся. — Вы оба достойно сражались, поэтому две тысячи золотых я разделю между вами. Но я ещё не закончил, — продолжил правитель Келезара. — Зак, не хочешь ли ты стать рыцарем вместо своей награды?

— Это было бы лучше, чем просто награда, ваше величество, — смущённо пробормотал Зак. Создатель! Я не только принял участие в турнире, но становлюсь рыцарем. Эх, только бы не проснуться сейчас в Ривервилле.

— Тогда дай мне твою шпагу, воин.

Зак отдал оружие королю. С трибуны спустился сам патриарх Велирий, чтобы помазать юношу елеем. После этого он поднял руки к небу и обратился к Создателю:

— Отец наш, вот достойный сын твой! Наставь его на путь истинный, оберегай его от зла. Храни верного слугу своего, всемогущий Создатель!

— Клянешься ли ты быть верным подданным Келезара? — вопросил король.

— Клянусь! — ответил Зак.

— Клянешься ли ты защищать слабых, старых, женщин и детей?

— Клянусь!

— Клянешься ли ты быть честным, благородным и смелым?

— Клянусь!

— Клянешься ли ты соблюдать закон и порядок, а также следить за их соблюдением?

— Клянусь!

— Тогда я объявляю тебя, Зак из Ривервилля, сэром Заком Ривервилльским!

Юноша едва не свалился в обморок, когда король произнёс эти слова и коснулся его плеч шпагой. Народ кричал, приветствуя нового рыцаря королевства.

— Встаньте, сэр Зак, — произнес король Эдрик и вернул ему шпагу. — Надеюсь, вы не посрамите свою честь!

Эдмар Стил и Уолдер Бладблейд горячо поздравили юношу, и даже Перит Флорейдж похлопал его дружески по спине, ведь получив две тысячи монет, он расцвёл.

— Теперь во дворец, — с радостью проговорил Уолдер. — На пир! Море вин и горы еды ждут нас!

— Да тебе лишь бы пожрать, — рассмеялся Эдмар.

— Подождите, — сказал Зак, — Мне надо повидаться кое с кем.

Юноша поднялся на восточную часть трибуны, расталкивая спускающихся зрителей, туда, где сидел Гавин. Люди узнавали героя турнира, махали ему руками, дергали за одежду, говорили поздравления. Кузнец встретил Зака с распростертыми объятьями.

— Прости, что я не поверил в тебя, — воскликнул он и добавил, шутя:- Или мне называть теперь вас сэром?

— Что ты, не надо, — возразил Зак. — Без тебя я бы пропал в Нолдоне, какой же я сэр? Простой фермерский сынок, которому сегодня повезло.

— Везенье тебя сегодня действительно не оставляло, Зак. Когда ты рванул к королевской ложе, я уже приготовился винить себя в твоей смерти. Хотя король наш и справедливый правитель, кто знал, как он поступит с тобой. А бой с Меридоком? Он едва не выиграл позапрошлый турнир, лорд Бладблейд одолел его в финальной схватке. Я подумал, что отделает Стоунэнт тебя, как нерадивого мальца. Но ты бился великолепно. Рядом со мной девушки восхищенно охали, а мужики радовались, что хоть один смельчак из народа покажет дворянам, какова сила простой крови!

— Гавин, мне повезло, — смущенно повторил Зак.

— Да не стесняйся ты славы, раз заслужил ее, хотя, конечно, скромность полезная добродетель. Что теперь делать будешь?

— Пойду на пир — меня пригласили сами король Эдрик и принцесса Теана! Представляешь, как я чувствовал себя в тот момент.

— Ещё бы, — сказал Гавин. — Знаешь, если что — не забывай про меня и про Марко. Может, лошадь подковать надо будет или ещё чего. Где кузня моя ты знаешь, я-то всегда буду рад тебя видеть.

Друзья крепко обнялись на прощание, и Зак вернулся на поле, где его в одиночестве ожидал лорд Бладблейд — рифельвар уже ушел во дворец, чтобы переодеться.

 

ГЛАВА 3

ПИР ДЛЯ ПОБЕДИТЕЛЕЙ

Новый Королевский замок простоял несколько веков, но ещё не подавал признаков разрушения. Как и город, его окружала высокая стена, но она была скорее произведением искусства, нежели средством защиты. Замок состоял из пяти башен и множества хозяйственных построек. Каждая башня имела название: Башня Короля, Башня Стража, Башня Повара, Башня Мудреца и Главная башня. Пройдя через голубые, королевского цвета, ворота юноша и Бладблейд оказались во внутреннем дворе. В центе двора стоял фонтан невиданной красоты, вода струилась из фигур самых разных сказочных существ. По всему периметру двора для гостей расставлялись шатры, ведь на всех в замке не хватило бы места. Все башни дворца соединялись бесконечными лестницами и переходами. По ним передвигались гвардейцы в красных мундирах, а некоторые обитатели дворца наблюдали оттуда суетой во внутреннем дворе. Наконец, Зак с Уолдером дошли до врат в Главную башню, которая возвышалась над всеми остальными. Ворота охраняли стражники в кирасах с алебардами. Рядом стоял человек, одетый в богатое платье с алым плащом. В руке он держал раскрытый свиток. Гости называли свои имена, и если таковые были в списке, стражники пропускали их.

— Как вас зовут? — спросил человек у Зака.

— Зак, рыцарь Ривервилльский, — ответил юноша.

— Так, так. Вас нет в списке.

— Не горячись, Ледин, — вступился Уолдер. — Он один из победителей турнира. Король сам пригласил его. Ты, наверное, единственный, кто еще не слышал об этом прославленном рыцаре, вот что значит постоянно в замке просиживать. Лучше подыщи парнишке какую-нибудь одежду.

Ледин кликнул пару слуг, указал на Зака, и те куда-то убежали.

Войдя во дворец, Зак открыл рот от восхищения. Главная коридорная, вся устланная дорогими коврами, заставила его сердце замереть. Вдоль стен стояли воины в золотых и серебряных доспехах, Зак даже не сразу сообразил, что доспехи пусты. Коридорная поражала своей широтой — по крайней мере, две повозки могли проехать по ней беспрепятственно. На стенах были закреплены светильники, дающие ровный свет. Картины лучших художников королевства изображали королей, рыцарей и обворожительных дам. Лестницы, ведущие наверх, тоже покрывали ковры. Почти в конце коридорной Зака и Уолдера перехватил те слуги, которых Ледин послал за одеждой для юноши. Они попросили Зака зайти в один из боковых коридорчиков, чтобы он смог там переодеться вдали от посторонних глаз. Ему принесли кожаные черные полусапожки, черные штаны из шелка и белую просторную рубаху. Облачившись в новую одежду, Зак посмотрел на себя в зеркало, которое висело здесь на стене. Хм, а ведь дорогие вещи могут и фермера превратить в дворянина. Как же жаль, что родители не видят это…

Зак поблагодарил слуг и вернулся в Главную коридорную, где к Уолдеру уже присоединился Эдмар Стил, одетый в парадный мундир, левую сторону которого занимали бесчисленные награды за службу. Все гости остановились у дубовой двери с изображением борющихся льва и единорога. Двое лакеев в прошитых золотой нитью ливреях отворили её.

Тронный зал восхитил Зака больше, чем весь дворец. Потолок, украшенный мозаикой, казался недосягаемым. Огромная хрустальная люстра, висевшая по центру зала, горела белым, словно утренним светом. По периметру зала у стен стояли великолепные статуи, творения лучших скульпторов королевства. У дальней стены находились два трона, на которых сидели король и его дочь. Перед ними стоял резной столик из редкого в стране дерева. Столы побольше были расставлены в несколько рядов, за них и стали рассаживаться гости. Зак, Эдмар и Уолдер сели за стол у восточной стены.

— Жаль, что я не захватил свой лучший костюм, — проворчал Уолдер. — А то бы выглядел лучше всех этих напыщенных сосунков.

— Ты что — девица? — хохотнул Эдмар. — Красоту всё наводишь.

— Да ну тебя, сам-то вон как вырядился! — отмахнулся Бладблейд и обратился к Заку:- Всё в порядке, парень?

— Вроде да, — ответил юноша, хотя не мог никак унять дрожь в ногах. — Волнуюсь немного, конечно. Но я сегодня волнуюсь весь день. Всё-таки здесь столько благородных мужчин и женщин, а я-то всего лишь фермер.

— Не согласен, — сказал Уолдер, тряхнув головой. — Сегодня ты стал рыцарем и теперь служишь королю Эдрику. Всякие там лордишки отдают своих детей в королевские пажи или в оруженосцы соседним лордам, чтобы те когда-нибудь получили титул рыцаря, а ты сам этого добился. Скажу по секрету: я слышал краем уха, что король хочет взять тебя в свою гвардию. Считай, что отличный скакун, дом и хорошая плата у тебя уже есть.

— Но я всё-таки из деревни, милорд.

— Ха! Мой прапрапра и ещё раз прадед тоже был из деревни, из Лоулда в Нордшире. Он, как и ты стал рыцарем, а потом и лордом. Не всем суждено родиться с голубой кровью, но многие могут подняться высоко. Так что не волнуйся. Сейчас в стране мало непокорных лордов, но они есть, послужишь — может ещё землю получишь.

Гости заходили в Тронный зал непрекращающимся потоком, Зак начал сомневаться, что места хватит всем. Король сидел на массивном троне, кивая головой каждому входящему. Его корона из золота ослепительно сверкала, три голубых камня на ней переливались. Зак посмотрел на принцессу. Теана казалась ещё прекраснее в белом платье до пола, и он не сразу оторвал взгляд от её лица, когда Уолдер подтолкнул его.

— Что, нравится принцесса? — ехидно спросил он. — И не надейся даже на малейший шанс. Не подумай, что я намекаю на твое происхождение. Лицом-то ты вышел, женским вниманием обделен не будешь. К принцессе сватались лучшие мужи Келезара, но получали отказ так же, как короли, принцы, лорды других стран. Был один какой-то принц из Нандии, за которым бегали все придворные дамы. Не понимаю, чего они в нём нашли? Не человек, а павлин! Он даже усы в красный цвет выкрасил. А Теана на него и смотреть не хотела. Король Эдрик души в ней не чает, поэтому пока разрешает ей капризничать. Но когда он решит, что Теане пора замуж, ей уже не отвертеться.

— Я просто восхищаюсь её красотой, — честно признался Зак.

— Это пока, — сказал Уолдер, — Влюбиться — дело не трудное, тем более в красавицу, которая чуть ли не одним взглядом ворожит. Эх, сам я до сих пор холостяк, хочу жениться по любви.

— А Эдмар?

— Что Эдмар?

— Он женат?

— Был, — ответил Бладблейд, — леди Ливанна Стил умерла в один год с королевой Еленой пять лет назад. Если помнишь, в тот год весь Келезар погрузился в траур. А Эдмар, к сожалению, сделал это дважды. Кстати, у него есть сын — Подрик. Эй, Эдмар, — позвал Уолдер рифельвара, который говорил о чём-то с иностранным лордом.

— Чего тебе?

— Где Подрик?

— Сейчас придёт, он в свите Хорскейра, — ответил Стил, а после вернулся к прерванной беседе, видимо обсуждалось что-то важное.

— Корвина ещё нет. — Уолдер внимательно осмотрел Зал. — Ладно, успеете познакомиться. Подрику семнадцать лет, а тебе?

— Тоже, — сказал Зак.

— Вот и славно. Интересы у вас общие, найдете, о чём поговорить.

Наконец, последние гости зашли в Зал, и лакеи закрыли дубовую дверь. Возле неё сразу же встали двое гвардейцев. Зак узнал Корвина Хорскейра, шедшего вместе с дамой и четырьмя рыцарями. Один из них, молодой парень со светло-жёлтыми волосами, заметив рифельвара и Бладблейда, быстрым шагом направился к их местам.

— Как дела, сын? — поинтересовался Эдмар.

— Отлично, отец, — ответил Подрик, а, заметив Зака, добавил:- Ты есть рыцарь Ривервилльский? Я Подрик Стил.

— Я Зак, — ответил юноша, пожав сыну Эдмара руку. Подрик присел рядом с ним.

— Осваиваешься? — спросил он.

— Понемногу.

— Понимаю, — серьезно сказал Подрик. — Теперь будешь долго привыкать в новой жизни. У тебя девушка есть? — сын рифельвара не раздумывая, перевёл тему.

— Была. — Сандру Зак полюбил еще в детстве, когда они вместе ухаживали за больной коровой ее отца. Милая девчушка к шестнадцати годам превратилась в красивую девушку. Их родители договорились о сватовстве, и свадьба была не за горами. Но смерть родителей Зака все изменила. Отец Сандры посчитал, что негоже его дочери выходить замуж за сироту, поэтому нашел ей суженого из соседнего селения. Сандра, к ужасу Зака, безропотно согласилась на нового жениха, и две внезапно навалившиеся беды чуть не сгубили юношу. Только поддержка друзей и тренировки с сэром Калгеном спасли его тогда. Спустя время, Зак осознал, что переживать из-за Сандры глупо. Он выкинул ее из сердца, из своих мыслей, и зажил иной мечтой.

— А у меня своя дама сердца! — с улыбкой произнес Подрик. — Её зовут Елена, как королеву. Она сидит вон за тем столом. — Сын рифельвара махнул рукой в сторону западной стены. — Может быть, мы поженимся уже в этом году.

— Поздравляю, Подрик! — искренне сказал Зак.

— Ты видел схватку отца с Уолдером? — спросил Подрик и обратился к Бладблейду:- Всё-таки ты проиграл, Медведь.

— Твой папаша задал мне хорошую трёпку, — со смехом сказал Уолдер и повернулся к Эдмару, продолжая только начатую беседу.

— Медведь? — удивился Зак.

— Я часто зову его так, а Уолдеру даже нравится, — пояснил Подрик. — Скажи, Зак, чего ты ждешь от службы?

— Я пока не задумывался об этом, мне не верится до сих пор, что сам король посвятил меня в рыцари. Но я бы хотел стать таким, как твой отец, — признался парень.

— Рифельваром? Я тоже мечтал об этом, но после понял, что получить этот титул не так просто, как может показаться. Мой отец прослужил ради этого двадцать семь лет. Два года он проходил в солдатах, два — в сержантах, на шесть лет задержался в лейтенантах, три года был капитаном, а все остальные годы — генералом. Лишь десять лет назад король Эдрик посчитал его достойным этого звания.

— Мне некуда спешить, — простодушно сказал Зак. Подрик нравился юноше; и тем, что был похож на своего отца, и тем, что в общении с ним, он чувствовал себя легко, будто говорил не с сыном прославленного рифельвара, а с соседским фермером.

— Дорогие гости, — воскликнул король Эдрик, обводя взглядом всех находящихся в Зале. — Мы собрались здесь, чтобы отпраздновать очередной турнир и поздравить его победителей. Начинайте!

Занавес, висевший над дверью, распахнулся, и Зак увидел там балкон, на котором расположились музыканты. Грянули трубы, затянули флейты, заиграли арфы и скрипки — божественная музыка разлилась по Залу. Дубовая дверь отворилась, и появились слуги, которые несли посуду, блюда и вина. Каждый гость получил золотой кубок, которые наполнили придворные виночерпии. Пока на столы ставились вкуснейшие и разнообразнейшие яства, король поднялся с трона, держа в руке кубок:

— Первый тост — за победителей! — сказал он под громкие аплодисменты.

Зак выпил вино и поставил свой кубок на стол. Первым блюдом был чудесный грибной суп с олениной. Парень быстро съел тарелку, ведь после легкого завтрака у Гавина во рту у него не было ни крошки, а турнир отнял у него очень много сил. Суп оказался восхитительным, королевские повара знали свое дело. Второй тост произнёс Меридок Стоунэнт. «За мир», — сказал он.

— Единственное, что мне нравится в Меридоке, — сказал Уолдер Заку, — его ёмкие тосты. Говорят, краткость сестра таланта, тогда уж он — ее родной брат.

— Это точно, — согласился юноша и налёг на второе блюдо — салат с холодным кроликом. Когда прозвучал третий тост, Зак не стал пить — он хотел остаться трезво думающим, чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Всё-таки он в королевском дворце, а не у себя в деревне. Вокруг него благороднейшие люди Келезара и заморские гости, как можно просто напиться, хотя повод для этого есть уважительный. Эдмар и его сын тоже почти не пили в отличие от Уолдера, который осушил уже четвёртый кубок. Но судя по его телосложению, пил и ел лорд Бладблейд за пятерых.

Музыканты сыграли около шести песен и завели весёлую мелодию. Зак узнал в ней «Пастушку» — танец, который любили в Келезаре все: и знать, и бедняки. Многие гости, порядочно захмелев, вышли в середину Зала и стали плясать. Подрик Стил кружил с юной леди Еленой; Уолдер, который на удивление до сих оставался абсолютно трезвым, танцевал с женой какого-то лорда, храпящего за своим столом. Зак сидел и радовался за них всех, хотя ему тоже очень хотелось танцевать. Король и его дочь покинули свои места, и теперь кружили вместе с гостями. Музыканты играли, а один пел сильным голосом:

Эдмар, который тоже не танцевал, придвинулся к Заку.

— Небось, хочется сплясать? — спросил он.

— Очень хочется, сэр, — ответил Зак. Но разговора не получилось — к рифельвару подошла молодая женщина и пригласила его на танец. Эдмар, кряхтя, поднялся и взял её за руку. К певцу для исполнения партии пастушки присоединилась девушка:

Когда принцесса Теана оказалась рядом с Заком и подала ему руку, юноша едва смог подняться из-за стола. Ноги его словно окаменели, он с трудом доковылял до центра Зала. Но вскоре Зак танцевал с принцессой, забыв о робости. Не хватало, чтобы говорили, что этот деревенский рыцарь неуклюж как балаганный медведь.

Голова Зака кружилась и от вина, от танца, и от того, что он был с принцессой. Создатель! Какой же сегодня великолепный день! Ах, если родители смотрят на него сейчас с небес, как, должно быть, они радуются. Наконец, музыканты заиграли последний куплет.

— Ты танцевал с Теаной! — восхищённо сказал Подрик, когда все расселись по местам.

— Принцесса сама пригласила меня, — спокойно произнёс Зак, сам, не веря в такое счастье. Он чувствовал невероятный душевный подъем! Кружиться по Залу с принцессой, обнимать ее и видеть перед собой ее улыбку… Это не может быть явью, это какой-то чудесный сон, как и весь этот поразительный день.

— Повезло, — только и сказал Уолдер со смехом, снова налегая на вино. Но теперь он был заметно захмелевшим и понемногу клевал носом.

Следующим блюдом стал пирог с фруктами. Зак сбился со счёта угощений. Музыканты вдруг заиграли какую-то лёгкую мелодию, и в Зал ворвались два шута. Один изображал рыцаря на коне, а другой — дракона. Шуты стали носиться друг за другом, вызывая дикий хохот у пьяных гостей. Особенно смешил шут-рыцарь: шлем для него был большим и всё время спадал с головы, а когда он нагибался, чтобы поднять его, шут-дракон отвешивал ему пинка. Рыцарь кутырялся через голову и громко хлопался о пол. Вскоре скоморохи выбежали из Зала. У Зака стали слипаться глаза, хотя он не чувствовал себя пьяным. На очередное блюдо — зажаренного поросёнка — сил у него почти не хватило.

Многие гости уже дремали, кто-то не прекращал танцевать, а лорд Бладблейд громко с надрывом храпел, до этого чуть не угодив в тарелку с мясом — пришлось её отодвинуть от него подальше. Зак взглянул на короля и принцессу, и его взгляд невольно остановился на стене за тронами. Он увидел на ней странное голубое свечение, приняв его поначалу за овальный драгоценный камень. Но что-то в нём насторожило юношу. Зак напряг глаза и всмотрелся. На мгновение ему показалось, что свечение переливается, словно вода, в которую бросили камень. Зак вдруг почувствовал сковывающий тело холод, и ему подумалось, что это свечение — дыра, ведущая куда-то вглубь мира. Юноша отвернулся, и наваждение пропало.

Гости шумно говорили, музыканты грянули новую песню. Зак попытался разбудить Уолдера, но тот не обращал никакого внимания на толчки в бок, продолжая храпеть. Подрик ушёл к своей леди, а его отец вновь завёл разговор с иностранным лордом. Зак вздохнул и перевёл взгляд на стену. Голубой переливающийся овал не исчез, но что-то в нём изменилось. Юноша следил за свечением, преодолевая страх, и тут он понял: овал увеличивался в размерах. Создатель, что это такое? Зак обвёл глазами всех гостей, даже двух гвардейцев у двери, но никто из них не обращал внимания на стену за тронами.

— Эй, — крикнул стражникам Зак. — Там что-то светится на стене! — но его голос утонул в музыке и говоре остальных людей. Тогда Зак взял со стола свой кубок и швырнул его на балкон к музыкантам. Перелетев почти через весь Зал, кубок попал в трубача. Музыка резко остановилась. Все взгляды обратились на стоящего парня.

— Что с тобой, Зак? — гневно спросил король. — Если ты пьян, то сядь и уймись, иначе тебя выведут вон.

— Я не пьян, Ваше Величество, — ответил Зак. — Позади вас… Что-то странное.

Король взглянул на стену и замер. Голубой овал вырос уже до трёх футов в высоту.

— Отец, что это? — испуганно спросила Теана.

— Не знаю, — рассеяно ответил король Эдрик. — Ледин! Срочно беги в Башню Мудрецов, передай Альберусу, что он нужен.

Придворный лакей выскочил из Зала, как будто по пятам за ним гнались чудовища. Эдмар вышел из-за стола и, подойдя к тронам, попросил:

— Милорд, миледи, вам надо отойти подальше. Кто знает, что за чары вызвали это. Разумней будет дождаться мудреца не в такой близости от этого явления.

Король и его дочь поспешно встали с мест, и вышли на середину Зала, где стояли рифельвар и два гвардейца с алебардами наперевес. К ним присоединился Велирий, сжимавший в руке медальон с четырехконечной звездой Создателя. В Зале воцарилась тишина. Уолдер вдруг проснулся и заплетающимся языком произнёс:

— Уже конец?

— Нет, — ответил Зак, выходя из-за стола. Уолдер хотел, было, опять уснуть, но, увидев уже почти четырёхфутовый овал, протрезвел и перелез через стол, свалив несколько тарелок, на секунду переведя всеобщее внимание на себя.

Дверь в Тронный зал снова открылась. Зак увидел старика в белом балахоне. Его волосы и длинная борода давно поседели. В руках мудрец держал деревянный посох. Альберус поклонился королю с принцессой и неслышно подошёл к стене. Троны стражники отодвинули в сторону, чтобы они не мешали мудрецу. Альберус протянул посох к овалу… Гости испуганно вскрикнули — его посох исчез наполовину в переливающейся синеве. Через мгновение мудрец спокойно вытащил его из овала и вернулся к королю.

— Я сразу догадался, что это, едва Ледин сообщил мне, — произнёс Альберус, опёршись на посох.

— Ты можешь объяснить, что происходит? — спросил король Эдрик.

— Это Магические врата, — ответил мудрец. По залу прокатился шепот.

— Те, которые творили мовры и гарраки? — удивлённо спросил Уолдер. Хмель успел выйти из него, и теперь могучий лорд неотрывно следил за стеной.

— Да, — сказал Альберус. — Но эти врата непостоянны. Их открыли на время.

— Но зачем? — Король обнял дочь, заметив, что она дрожит.

— Пока не могу сказать.

— Если я не ошибаюсь, — вступил в разговор рифельвар, — такие врата раньше использовали для путешествий на дальние расстояния. Кажется, они могли перенести любого человека на тысячи миль за миг.

— Вы правы, — сказал Альберус. — Как сказал лорд Бладблейд, такие совместно создавали гарраки и мовры. И это было давно. Но эти врата создал маг, что меня удивляет, ведь Орден магов погиб в борьбе с Колдуном без Имени, а мы, мудрецы, все, что от них осталось. Ходят слухи, что на Хараладском материке есть волшебники, но никаких подтверждений этому нет. Так откуда же взялся создатель этих врат?

— Что же делать? — спросил король.

— Как ученый, я бы ждал пока они откроются до конца, но уйти из Зала сейчас представляется мне правильным решением.

— Врата не растут, — заметил Зак, когда вдруг из свечения высунулась рука, сжимающая боевой топор. Мужчины в Зале вскрикнули, а почти все дамы упали в обморок. Рукоять топора обхватывали голые кости. Затем из Врат появилась нога, которую покрывали остатки истлевшей кожи. Наконец, в Зал целиком вошёл мертвец. В левой руке он держал щит, на его голове сидел рогатый шлем, а на тело была наброшена позолоченная кольчуга. Скелет осмотрел Зал глазами, полными странного фиолетового свечения. Увидев прижавшуюся к отцу принцессу, мертвец клацнул зубами и, не смотря на тяжесть шлема и кольчуги, быстрым шагом направился к центру Зала. Патриарх Велирий бесстрашно заступил ему дорогу, высоко подняв знак Создателя, но мертвец проигнорировал его. Один из гвардейцев вмиг оказался рядом со скелетом и попытался срубить алебардой его оскаленный череп. Мертвец слегка присел, подставив щит. Оружие стражника звонко ударилось в него, а через секунду он сам обезглавленный упал на пол, заливая кровью дорогие ковры. Второй гвардеец с криком бросился на скелета. Алебарда и топор высекли друг из друга сноп искр, но следующий удар мертвеца пробил кирасу воина. Раненый стражник упал на колени, какой-то смельчак из числа гостей тут же подхватил его под руки и оттащил в сторону.

— Эй, мешок с костями! — крикнул Уолдер, налетая на врага со стулом в руках. Скелет вдруг невероятно высоко подпрыгнул, перевернулся в воздухе и приземлился за спиной у Бладблейда, нанося ему удар щитом. Невероятной силой Уолдера отбросило в сторону одного из тронов, и он ударился об него головой. Эдмар с обнаженной шпагой кинулся к мертвецу. Его клинок вонзился в левую глазницу скелета, но тот даже не дернулся. Мертвец оттолкнул рифельвара ногой, и он отлетел прямо в гостей. Зак словно застыл. То, что происходило сейчас в Тронном зале, напоминало жуткий ночной кошмар. Скелет, не обратив на ошеломленного юношу внимания, подошёл к королю с принцессой. Король поднял руку для удара, но мертвец опередил его — он оглушил Эдрика рукоятью топора. Правитель Келезара рухнул без сознания. Скелет отшвырнул в сторону щит и, схватив уже бесчувственную Теану, взвалил её на плечо, развернулся и зашагал к Магическим вратам.

В этот момент Зак пересилил себя и зачем-то выхватил из ножен бесполезную сейчас шпагу. Мертвец словно почувствовал это, резко обернулся и его топор направился точно в грудь юноши. Зак едва успел отскочить в сторону, чтобы не присоединиться к погибшему гвардейцу. Скелет вошёл во Врата. Зак бросился следом за мертвецом, но едва не ударился носом в камень. Перед ним оказалась простая стена — Магические врата мгновенно закрылись.

— Предателевы потроха, — пробормотал Уолдер, вставая с пола. — А где Теана? Костлявый крепким оказался.

— Мертвец забрал её, — ответил мудрец Альберус, наклонившись над бесчувственным королём.

— Что с ним? — спросил Эдмар. Рифельвар уже тоже был на ногах. В Зале начал подниматься шум, некоторые из дам плакали.

— Должен сейчас очнуться. — Король действительно открыл глаза:

— Где… — заговорил он хриплым голосом.

— Ваше величество, — сказал Эдмар. — Она похищена.

Гости в Зале ещё не оправились от случившегося. Зак стоял, понурив голову. Кто мог похитить принцессу, какой колдун, думалось ему. Только черный маг, никто иной не смог бы оживить мертвеца и сотворить Магические Врата. И, кажется, он услышал, что кто-то из гостей произнёс до боли знакомое имя. Плектор.

 

ГЛАВА 4

СОВЕТ

Зак открыл глаза и понял, что наступило утро. Сквозь окно его комнаты в Башне Королевской гвардии проникали тёплые лучи солнца. Зак встал с кровати; его сосед по комнате тоже молодой новобранец — небогатый дворянин Варри Клейрус — ещё спал. Зак подошёл к окну. Город был погружен в сон, лишь в некоторых местах торговцы открывали лавки и выставляли товары, да стражники возвращались с ночной службы. Дома отсюда сверху казались крохотными игрушками, а люди походили на кукол из театра марионеток. Где-то на дворе замка закричал на своих помощников конюх. Комната Зака не выходила на двор, но голос старшего конюха Скролла, любившего лошадей больше себя и всех людей вместе взятых, он узнал.

Перед Заком пронеслись события последней недели. На следующий день после похищения принцессы, король приказал созвать поисковые отряды. Во все города и деревни Келезара послали почтовых голубей, чтобы местные управители тоже организовали поиски. Тысячи королевских воинов, а среди них и Зак, обыскивали каждый дом, каждый закоулок Нолдона. Но Альберус предупредил, что колдун, владеющий столь невероятными способностями, вряд ли находился поблизости. Обладая таким могуществом, он мог творить чары в отдалении от столицы. Тогда рифельвар предложил исследовать Вестширский лес, потому что многие упоминали о колдуне в рядах легендарных разбойников. Никто не ожидал, что отряд, который возглавил сам Эдмар, найдёт логово Кровавого Братства.

Рано утром воины Келезара вышли к глубокому оврагу, в котором стоял лагерь разбойников. Девять палаток почти не охранялись — лишь двое дозорных сидели у костра. Рифельвар приказал арбалетчикам рассредоточиться вокруг оврага, чтобы не дать ни одному мародёру уйти. Оставшиеся пешие кирасиры числом сорок человек приготовились атаковать. Крики десятков глоток разбудили разбойников. Первыми погибли часовые. Когда палаток стали выбегать вооружённые бандиты, солдаты рифельвара набросились на них. Завязалась бойня. Арбалетчики Эдмара почти не стреляли, чтобы случайно не задеть своих, так тесно сошлись сражающиеся стороны. Разбойники тоже лишь успели разрядить только пару пистолетов, поскольку натиск кирасиров был велик. Воины Келезара одерживали победу, пока вдруг из последней палатки не выехал человек верхом на медведе. Зверь стал раскидывать солдат и рвать их на части. Арбалетчики старались поразить его, но медведь, получив с дюжину болтов, не обращал на них внимания. Догадавшись, откуда ведется огонь, всадник направил зверя на беззащитных стрельцов. Это дало шанс вырваться нескольким разбойникам из окружения. В конце концов, медведя и его седока удалось зарубить. Рифельвар потерял двадцать человек, большинство которых убил дрессированный зверь. Трупов разбойников насчитали пятьдесят два. Никакого колдуна, к сожалению, среди членов Кровавого Братства, не обнаружилось. Зак жалел, что ему не довелось принять участие в этой битве, но Эдмар сразу предупредил его, что возьмет с собой только опытных воинов.

Зак надел красный камзол из бархата, просторные штаны и разбудил Варри. Тот без труда поднялся, а через минуту оделся.

— Сейчас поедим, — заговорил Варри по дороге к Башне повара, которая соединялась с Башней стража каменным мостом, — и снова на поиски. Хотя бродят слухи, что поиски скоро прекратят.

— Да, я слышал. — Зак не хотел в это верить.

Огромная столовая в Башне повара была заполнена. Гвардейцы сидели за длинными дубовыми столами и завтракали. Слуги приносили еду с кухни, которая находилась на первом этаже Башни. Зак и Варри сели за стол и слегка перекусили. Аппетит Зак потерял после пира. После того, как оживший мертвец забрал принцессу Теану.

— А я думаю, что в Келезаре мы и не найдём принцессы, — сказал Клейрус.

— Многие так считают, — вздохнул Зак. — Сам король тоже. Но он не хочет терять надежды. Теана — его единственная дочь.

Вскоре в столовую вошёл Ледин. Он остановился у входа, ища кого-то глазами. Остановив взгляд на Заке, Ледин поманил его рукой.

— Пойдём, — сказал лакей, когда юноша подошёл к нему. — Король Эдрик ожидает тебя.

Зак и Ледин зашагали по коридорной. Когда юноша понял, что они идут не в Главную башню, а к Башне мудреца, он спросил:

— Король у мудрецов?

— Да, — ответил Ледин. — Совет обычно проходит у них в зале Мудрости. Тронный зал никогда не использовался для таких дел.

Добравшись до башни, Зак и лакей поднялись наверх по винтовой лестнице. Внизу в подвалах, слышал Зак, находились библиотеки и различные кабинеты для опытов. Кто-то из солдат говорил, что здесь изобретают магические предметы. Но юноша считал это пустой болтовней. Если бы у Альберуса имелась в запасе хоть какая-то магия, то мудрец смог бы остановить живого мертвеца, похитившего принцессу.

В Башне было свежо и прохладно. Пройдя в какой-то узкий коридор, юноша и Ледин остановились около старинной двери. Лакей указал на неё и удалился. Зак немного подождал и толкнул её.

Зал Мудрости оказался во много раз меньше тронного. Здесь не было ни ковров, ни статуй — только бесчисленные полки с книгами. У дальней стены стояли девять кресел, на которых сидели восемь бородатых мудрецов в белоснежных одеяниях и король Эдрик. За ними стояли вооруженные шпагами гвардейцы. Король, казалось, постарел за эти дни на десять лет: волосы и борода поседели ещё больше, глаза уже не казались такими живыми, как на турнире, под ними появились мешки. Вероятно, правителя Келезара стала мучить бессонница. У левой и правой стены сидели лорды и рыцари, часть из них Зак знал по турниру и роковому пиру, других видел впервые.

— Садись, Зак Ривервилльский, — сказал король слабым голосом, указав налево. Зак сел между Уолдером и Эдмаром. Лица их были угрюмы.

— Плохо дело, парень, — прошептал Уолдер. — Поиски отменяют.

— Мы собрались здесь, чтобы обсудить последние события, — начал король Эдрик. — Розыск моей дочери не дал ожидаемых результатов. Похититель, колдун ли это или сам вернувшийся Предатель, не объявился и ничего не потребовал. Теперь стало совершенно ясно, что больше нет смысла продолжать поисковые мероприятия. Я благодарен всем, кто внес вклад в это дело, каждый будет награжден. Особая заслуга принадлежит сэру Эдмару Стилу, нашему незаменимому рифельвару, и его доблестным солдатам, которые, наконец, избавили Келезар от Кровавого Братства. Но близятся опасные времена, и, к сожалению, нашего государства они уже коснулись. На совете присутствуют все лучшие люди королевства, со всех его уголков, ибо то, что сегодня прозвучит здесь, имеет важнейшее значение не только для одного Келезара, но и для всего мира. Пусть говорит лорд Рональд Аскерту из королевства Ортхок.

От правой стены на середину зала вышел человек в дорогих одеждах. Он был не молод: голова наполовину облысела; волосы, что остались, поседели. Зак узнал в нём того самого иностранного лорда, с которым на пиру беседовал Эдмар.

— Уважаемые лорды и сэры, — заговорил Рональд. — Наше королевство Ортхок, как и ваше, находится на огромном расстоянии от королевства Алдония, что на юге, поэтому торговля с Алдонией у нас преимущественно морская. Вы знаете, что простые караваны идут оттуда долгие месяцы, и не всегда оправдывают вложенные в них средства. Я хотел бы задать вопрос лорду Дарни Колману из Вестшира, один из городов которого портовый, давно ли на ваших пристанях появлялись алдонские корабли?

— Кораблей из Алдонии не было уже больше двух месяцев, — ответил молодой лорд, сидевший у правой стены. — А несколько наших суден, отправившихся туда, не возвратились, хотя сроки уже подошли. Купцы бьют тревогу, считают, что пираты набрались сил, после их полного разгрома пятнадцать лет назад, и теперь не знают чувства меры: грабят и топят все корабли, что попадаются на пути. Простой же народ треплется о тварях Предателя: кракенах и спрутах, которые якобы решили подняться со дна спустя сотни лет. Это, конечно, вздор, но пропажа суден меня взволновала, и я бы хотел обсудить эту проблему на сегодняшнем совете.

— У нас аналогичная ситуация, — продолжил Рональд. — Мы пришли к выводу, что в Алдонии что-то произошло. Возможно переворот, ведь давно ходили слухи, что Кумания поддерживает незаконнорожденного брата короля Элтона Локки по прозвищу Благородный Ублюдок. Элтону Алдонскому было выслано письмо, подписанное моим королем Аланом, обеспокоенным судьбой дальнего родственника. Как вы помните, прабабка правителя Алдонии приходилась родной сестрой прадеда моего господина. И вот, две недели назад прилетел голубь с долгожданным ответом. В письме говорилось, что в Алдонии в данное время действительно возникли столкновения с силами бастарда Локки, и все корабли, включая келезарские и ортхокские, временно присоединены к королевскому флоту. В письме обещалось, что издержки будут выплачены после окончания военных действий. Казалось бы — ничего странного, мы же и предполагали такие события. Однако наш придворный мудрец обратил внимание на одну мелочь. Дело в том, что король Алдонии Элтон имеет привычку.

— Как и я, — сказал король Эдрик. — Мы оба пишем письма своей рукой, а не диктуем писцам, как поступают остальные правители.

— Вот именно, ваше величество. — Лорд Аскерту откашлялся и продолжил. — Придворный мудрец заключил, что письмо написано не рукой короля Элтона. Тогда кто-то предположил, что Алдония уже захвачена войсками Благородного Ублюдка, а посланное письмо не самая удачная попытка скрыть это.

— Но неужели у бастарда столько сил? — удивился Корвин Хорскейр. — Куманцы, насколько известно, оказывают ему исключительно материальную помощь, а верных ему человек в Алдонии гораздо меньше, чем верных короне. Он, естественно, мог нанять наемников из Нандии или Сатара, но это бы не осталось в тайне от нас.

— Локки Благородный Ублюдок, как выяснилось позже, здесь не причем, — ответил ему лорд Аскерту.

— Тогда кем захвачена Алдония? Дикарями с южных островов? Так это полная чушь, они способны лишь пиратствовать! — воскликнул Меридок Стоунэнт.

— Помолчите! — Король Эдрик гневно посмотрел на него. — Вы выскажитесь, лорд Стоунэнт, но чуть позже, имейте терпение.

— Так вот, — продолжил Рональд. — Через день после вестей от якобы Элтона Алдонского пришло письмо из королевства Сильталь, граничащего с Алдонией своей восточной частью. Пограничный город на реке захвачен неизвестным войском и…

— Кем же ещё? — спросил Альберус, сжав посох рукой.

— И демонами Плектора.

В зале закричали. Кто-то орал, что это самый настоящий бред сумасшедшего; кто-то стал утверждать, что конец мира уже не за горами; кто-то громко молился Создателю. Королю Эдрику пришлось встать, чтобы успокоить собравшихся. Зак вспомнил, почему имя Плектор показалось ему знакомым. В сказаниях о Колдуне без Имени так звали его верного помощника.

— Лорд Рональд, — сказал король, сев обратно в кресло. — Мы всегда считали, что Плектор — миф, ничто более.

— Да, ваше величество. Но получается, что мифы снова становятся реальностью, как почти семь веков назад. Колдун без Имени сейчас не более чем персонаж страшной сказки, рассказываемой на ночь непослушным детям. Но война с ним была настоящей, он существовал, а значит Плектор, упоминаемый в летописях как его правая рука, тоже. В бойне у Пограничного города выжили несколько людей, в том числе солдаты из Алдонии. Некоторые из них пересекли всю территорию страны. Они донесли, что за рекой Черной на юге королевства из ничего, прямо из воздуха, возник гигантский замок из фиолетового камня, из которого вышли впоследствии демоны — огромные человекообразные быки. — Рональд Аскерту закончил, поклонился королю Эдрику и вернулся на своё место.

— Это значит, что Алдония действительно пала, а Плектор принялся за Сильталь, — заключил Альберус.

— Но сильтальцы могут быть в сговоре с Куманией, — сказал лорд Стоунэнт. — Я поверю скорее в союз между ней и Сильталем, чем в какого-то колдуна, которого, может, и нет на самом деле.

— То есть, по-твоему, Меридок, Кумания выслала на помощь Благородному Ублюдку фиолетовый замок с рогатыми тварями, а потом подкупила Сильталь, чтобы нам сообщили, что ответ за захват Алдонии держит выдуманный маг? — произнес с издевкой Уолдер. — Не кажется ли тебе, что это даже не смешно?

— Сами мы этого ничего не видели, а если Сильталь здесь не замешан, то скорее солдаты Элтона просто дезертировали, выдумав историю, чтобы сохранить себе жизни!

— Но мы видели возникшие на стене Тронного Зала Магические врата, мы видели, как оттуда вылез проклятый мертвец и унес с собой принцессу. Предатель тебя побери, Меридок, раскрой глаза! Куманские шпионы и заговор с Сильталем тут не причем, вся соль в магии!

— Теперь нам известно, кто устроил похищение принцессы Теаны, — прервал спор двух лордов Альберус. — Сомнений нет. Орден магов сражался с Колдуном без Имени и его учеником, и ценой своего существования ордену удалось одолеть первого, узнав его истинное имя, которое потом умышленно не сохранили в летописях, чтобы ненароком не накликать беды. Но Плектор определенно выжил. Именно он увел гризов, штурмовавших после гибели хозяина стены Нолдона. Однако затем ученик черного мага пропал. Гризы расселились по миру на болотах и в пустующих пещерах мовров, разделились на кланы и со временем перестали быть грозной силой. Объединить их было некому, наступили относительно спокойные времена, Плектор стал сказкой, как его учитель.

— Но зачем Плектору моя дочь? — с болью в голосе спросил король Эдрик.

— Сейчас можно лишь предполагать, ваше величество, — ответил Альберус. — Возможно, ему потребовался заложник, чтобы вы не оказывали поддержку другим государствам, либо капитулировали в случае нападения его армии на Келезар. Возможно, он просто ценитель красоты, а ваша дочь не единственная, кого похитили. Правильный ответ на этот вопрос знает лишь сам Плектор.

— Нужно действовать, — сказал Уолдер.

— Каким образом, лорд Бладблейд?

— Плектор похитил Теану и, скорее всего, держит ее в своем волшебном замке. Соберем отряд, чтобы выручить ее оттуда.

— Из логова колдуна? — спросил Пейн Талдил, сидящий слева от Эдмара Стила. — Это же все равно, что лезть голым и безоружным в берлогу к медведю. Здесь необходимо целое войско, чтобы возник хоть какой-нибудь шанс на успех, а не отряд.

— Большое войско из Келезара Плектор обязательно обнаружит, и кто знает, как он поступит с принцессой, здесь предложение лорда Бладблейда выглядит логичным, — возразил Альберус. — Маги умели с помощью заклинаний и различных предметов следить за всем, чем угодно, на расстоянии. Передвижение тысячного войска не останется незамеченным. Не хотелось бы говорить, но не исключено, что Плектор даже сейчас смотрит на нас и слушает, о чем мы беседуем.

Наступила тишина. Все, включая самого Зака, находились в замешательстве. Он живо представил, как черный маг, сидя на троне в своем страшном замке, глядит на собравшихся в Зале Мудрости и смеется, смеется, смеется. Создатель, прошу, пусть это будет не так!

— Да, нашему положению не позавидуешь, — сказал рифельвар. — Поэтому у меня есть идея. Я готов пойти в Алдонию хоть один и спасти Теану. Но лучше всего снарядить экспедицию из трёх-четырёх человек. Плектор ведет войну, ему есть на что отвлекаться, тем более, вряд ли он ожидает, что кто-то осмелится проникнуть в его замок. Мне же уже приходилось незаметно пробираться в крепости и вызволять из них пленников. Отыскав принцессу, мы сообщим об успехе, и Келезар соберёт войско, чтобы дать отпор армии колдуна, если та, к тому времени, объявится на горизонте.

— Ты не один, Эдмар. — Уолдер хлопнул друга по плечу. — Вдвоём мы запросто проберёмся в замок Плектора, спасём Теану, а заодно убьём проклятого демона, если под руку попадётся. Келезар будет нами гордиться!

— Он и сейчас вами гордится, — сказал король Эдрик.

— Служить королевству — это моё предназначение, — сказал Зак, подбирая слова. Благородные мужчины внимательно смотрели на него. — Я мечтал о службе королевству, а лучшей службы, чем возвращение домой наследницы престола Келезара, представить нельзя. Я пойду.

— Молодец, парень! — воскликнул Уолдер. — Я всегда говорил, что в жилах простого народа бежит не водица, а самая настоящая благородная кровь!

— Победители турнира потеряли разум. — Меридок Стоунэнт покачал головой. — Вместо того чтобы разобраться в деле, они слепо хотят пойти по самому глупому пути.

— Смелость и долг, по-вашему, глупость? — гневно спросил король.

— Простите, ваше величество, я выразился неясно. Я имею в виду, что сначала необходимо найти более проработанный выход из этой ситуации, незачем спешить. Нужно послать письма в Сильталь, в Алдонию, что если нам придет иной ответ? Но если добровольцы не изменят своего решения, я их полностью поддержу. Перит, а что же ты не хочешь присоединиться к рифельвару, лорду Бладблейду и, — Стоунэнт сделал паузу, — рыцарю-фермеру?

— Ну, — замялся Флорейдж, на которого теперь смотрели все, — я слишком молод…

— Зак моложе тебя! — воскликнул Уолдер.

— Не вините его, — сказал король. — Я не буду считать его трусом. И разве кто-то в этом Зале говорил, что в отряд должны войти все победители турнира?

— Тогда мы пойдём втроём, — сказал рифельвар.

— Хорошо. За вашу смелость я отблагодарю вас. Твой сын, Эдмар, получит собственный надел. Тебе Уолдер я сосватаю лучшую женщину королевства. А ты, Зак, чего ты хочешь?

— Мне ничего не надо, ваше величество, — ответил Зак. — Моя мечта исполнилась, я участвовал в турнире, получил рыцарское звание. Теперь я просто хочу иметь хоть малейшую возможность для того, чтобы дослужиться до рифельвара. — Юноша не знал, не слишком ли нагло прозвучала просьба, но король выслушал его абсолютно спокойно. Зато тучный лорд Меридок Стоунэнт не сдержал негодования.

— Чего захотел! — выкрикнул он. — Послужи сначала, босяк. Хорошо показал себя на турнире и возомнил себя равным нам? Да у тебя нет чести!

— Прекратить! — рявкнул король Эдрик. — Лорд Стоунэнт, у этого юного рыцаря есть честь, а вы весь совет демонстрируете ее отсутствие! Имейте уважение. Я же решу так: Зак станет рифельваром сразу после возвращения из похода — такова моя воля. Пусть я пойду наперекор нашим обычаям, но если он пройдёт все испытания, что перед ним предстанут, это будет знамением того, что он достоин носить звание истинного воина короля. А сегодня по окончанию совета из этого зала Зак выйдет лейтенантом Королевской гвардии!

Снова в Зале воцарилась тишина, прерываемая лишь гневным сопением Меридока.

— Вы забыли о самом главном, — заговорил лорд Аскерту. — О расстоянии. Даже если представить, что такая экспедиция имеет шанс завершиться успехом, до Алдонии тысячи лиг. Понадобится столько времени, что Плектор к этому моменту вполне успеет оказаться у ворот Нолдона и столицы моего королевства. На корабле, конечно, выйдет быстрее, но что если слухи о кракенах и спрутах также верны, как об ученике Колдуна без Имени?

— Я думаю, что способ достичь Алдонии за более короткое время есть, — сказал Альберус. — Деметрус, принеси «Историю Царства Северных гор». — Один из мудрецов встал и вышел из Зала. Зак понял, что это такая старая книга, что хранится она в одной из подвальных библиотек.

— Зачем нам история Северных гор? — удивлённо спросил Уолдер. — Они же вообще на севере, потому так и называются, а Алдония далеко на юго-востоке.

— Похищение принцессы дало мне подсказку. Мы воспользуемся тем же, чем Плектор. Магические врата мовров помогут нам.

В Зале оживлённо зашептались. Вскоре вернулся мудрец Деметрус с толстым томом в руках. Альберус взял у него книгу и открыл, сдув пыль со страниц.

— Итак, — начал он. — Когда мовры, обосновавшиеся в Северных горах, закончили постройку жилищ и отделку пещер, они обратились к гарракам с просьбой приобрести Магические врата для связи с моврами из страны Балавир. Как известно, эта страна была разрушена в самом конце войны с Колдуном без Имени, но от неё осталось несколько городов, которые существуют и сейчас в статусе вольных. За прошедшие века они не захотели войти ни в состав нашего королевства, ни в состав королевства Ортхок, несмотря на предложения. Но я отвлекся от дела.

Спустя столетия разразилась война с Колдуном без Имени. В Северные горы через Келезар пришли гризы. Их орды теснили мовров, пока, в конце концов, Царь Северных гор не приказал оставшимся в живых бежать через Магические врата в Балавир, который в то время успешно держался против других войск черного мага. Врата были перенесены в дальние пещеры, где их спрятали за железными воротами, на которые маги наложили чары. Кроме того здесь написано, что их еще охраняет некий Подземный Страж. Это странное существо, которое нашли мовры глубоко в горной породе. Никто кроме них не видел это создание, да и сами мовры боялись его, лишь маги сумели обуздать чудовище.

Я предлагаю нашим воинам добраться до Северных гор и с помощью Магических врат попасть в Тригорье. Это горная гряда, где живут потомки выживших северных и балавирских мовров. Рядом с этими горами на берегу моря стоит город Меринхилл, где когда-то находились Магические врата, ведущие в страну бессмертных гарраков Си-Лендал. В Си-Лендале, насколько мне известно, стоят врата, которые имеют выход во все уголки нашего мира, поэтому оттуда возможно попасть в Алдонию. Гарраки также могут помочь знаниями, ведь часть из них помнит времена Колдуна без Имени. Они воевали с ним, а значит, воевали с Плектором. Но есть еще одна важная деталь.

— Связанная с тем, почему Магическими вратами не пользуются сейчас? — догадался Зак. Этим вопросом он задавался еще в первые дни после похищения принцессы.

— Да, юный рыцарь, — сказал Альберус. — Точно неизвестно Орден ли магов или Колдун без Имени сделал так, что они перестали работать правильно. В конце войны все, кто входили во врата: люди, мовры, гарраки, гризы — из них не возвращались. Это замедлило передвижения как союзных войск, таки и полков Колдуна без Имени, к тому же временные врата были ненадежными и быстро закрывались. Гарраки тогда сказали, что сила Магических врат когда-нибудь восстановится. Свидетельств, о том, что в наше время кто-то уже пользовался ими, нет. Но я надеюсь, что теперь Магические врата работают как надо, тогда претворить мой план в жизнь мы сможем. Поэтому прежде чем самим пройти через них, нужно опустить во врата что-нибудь, как я поступил с посохом в тот злополучный день.

— Не следует забывать и о гризах, — добавил Эдмар. — Их жалкие остатки мы вытеснили как раз таки в Северные горы. С месяц назад я отправлял туда небольшой отряд солдат для разведки, но они не вернулись.

— Допустим, что мы дойдём до Северных гор, через орды гризов и другой нечисти пробьёмся к Магическим вратам, которые, вероятно, до сих пор опасны; допустим, что мы одолеем этого неведомого Подземного Стража. Но ты сказал, что там ещё и какие-то чары наложены. Магов среди нас нет, как их преодолеть? — спросил Уолдер.

— Слова, снимающие чары, — объяснил Альберус, — начертаны на воротах. В книге написано, что символы принадлежат языку мовров, который ни один гриз не сможет прочесть. К счастью, в нашей библиотеке есть хороший словарь этого языка.

Несколько минут никто не говорил. Кто-то сидел, задумавшись, кто-то уже хотел быстрее покинуть совет. Лицо короля Эдрика выражало нерешительность.

— Всё же, — сказал он, — я не заставляю вас троих идти на верную смерть. Каково ваше последнее решение?

— Идём, — твёрдо ответил Эдмар. — Поступать по-другому нельзя.

— Совет окончен, — произнёс король и добавил:- Пусть останутся: сэр Эдмар Стил, лорд Уолдер Бладблейд и сэр Зак Ривервилльский. Остальных благодарю за присутствие, и да поможет Создатель нам всем.

Когда мудрецы, семеро из девяти гвардейцев, лорды и рыцари с поклонами покинули Зал Мудрости, король обратился к оставшимся:

— Хочу кое о чем с вами поговорить, но не здесь. Идемте в портретную галерею.

Переход в Башню Короля был долгим. Они шагали по коридорам, галереям, лестницам, которым не было конца. Если бы Зак шел в башню один, то непременно заблудился. Он не достаточно еще прожил в замке, чтобы в нем ориентироваться, а теперь неизвестно, как долго он вообще проживет.

Широкие окна в портретной галерее были распахнуты. Со стен на Зака и его спутников смотрели глаза почти всех правителей Келезара. Картины превосходно передавали эпоху, в которую жил тот или иной представитель королевских семей. Юноша видел тех, кто вершил судьбу государства на протяжении тысяч лет. Король Эдрик отпустил последних гвардейцев, показывая, что полностью доверят трем своим подданным.

— Это Эдвард Первый. — Правитель Келезара указал на портрет, где художник изобразил угрюмого мужчину лет сорока с пышными бакенбардами. — Тот, кто сидел на троне во время войны с Колдуном без Имени. Он был сильным королем. Под ним портреты его двоих сыновей: старшего Мальрика и среднего Корвина. — Мальрик был красив — темные длинные волосы, высокие скулы, ярко-голубые глаза, искренняя улыбка. Корвин выглядел полноватым, но взгляд выдавал в нем волевого человека.

— Хм, а что же с младшим? — поинтересовался Уолдер. — Похоже, этот урок истории я пропустил, наверное, очередной раз сбегал из замка.

— Младший сын родился больным. До конца жизни оставался в младенчестве. Его портрет сожгла мать, поскольку решила, что потомки буду смеяться над своим предком. В более же древние времена сожгли бы ребенка, тогда считалось, что короли могут иметь только здоровых детей. Имя этого несчастного Хорус. Но о нем позже. Мальрик отправился на Хараладский материк с дипломатической миссией по просьбе отца. Через некоторое время до короля Эдварда дошли слухи, что его старший сын, отдалившись от Создателя, стал поклоняться языческим богам Хараладской империи. Это привело Эдварда в бешенство, он лишил Мальрика права наследия и передал его Корвину. Тот, к слову, был не рад. Он имел таланты, присущие королю, но любил брата и всегда просил отца простить его, Эдвард же был непреклонен. Вскоре пришла весть, что Мальрик погиб в империи. Король на самом деле все-таки продолжал любить сына, поэтому в Келезаре объявили траур. Через десять лет на наш мир с огнем и мечом обрушился Колдун без Имени. Наследник престола Корвин погиб, попав в хитрую засаду гризов. Эдвард впал в отчаяние, понимая, что у него остался единственный сын, который больше страдал, чем жил. Но руки король не опустил. Келезар достойно сопротивлялся натиску врага, а вскоре маги выяснили имя черного мага, и он был повержен. Эдвард не скрывал, что детей больше иметь не сможет. Он знал, что после его смерти, трон перейдет к немощному Хорусу, а значит страной станут управлять регенты, которые смогут творить от имени мальчика все, что угодно. Король нашел выход — отречение от престола в пользу кузена своей жены, моего предка. Родерик, вот его портрет, был верен короне и надежен, в отличие от других лордов. После этих событий бывший правитель Келезара поселился в отдаленном поместье в Истшире, где вместе с женой до смерти Хоруса заботился о нем. Потом говорили, что Эдвард отрекся не ради блага государства, а ради спокойной жизни его больного сына.

— Зачем вы нам это рассказываете, ваше величество, — спросил Эдмар после того, как король закончил историю.

— На жертвы ради детей идут все: и простолюдины, и властители государства. Вы можете никуда не отправляться, я отрекусь от престола, тогда Теана перестанет быть ценным заложником, а Келезар созовет войско. Об этом я не сказал на совете, чтобы раньше времени не разнеслись слухи. Сейчас итак неспокойно.

— Ваше величество! — воскликнул лорд Бладблейд. — Одумайтесь! Иного короля Келезару не требуется, мы справимся с нашим делом. А если нет, убереги от этого Создатель, тогда и думайте об отречении, но не сейчас, когда еще ничего не потеряно.

— Уолдер говорит верно, — поддержал друга рифельвар. — Тем более нет гарантий, что Плектор похитил принцессу ради использования ее в качестве заложницы. Отречение — последнее, к чему стоит прибегать. Зак, ты согласен?

— Да, сэр, — сказал юноша. — Я хотел служить только королю Эдрику, не другому! Мы обязательно спасем Теану.

— Что ж, — улыбнувшись, произнес король. — Ваша вера в меня делает вам честь, друзья. Хорошо, я прислушаюсь к мнению трех великих воинов. Я дам вам лучших лошадей королевства, самое новейшее оружие и средства на дорогу, — сказал он. — Путь будет нелёгким и долгим. Из каждого крупного города старайтесь присылать вести. Но вот так вот, всего лишь втроем, я вас не отпущу, и не вздумайте отговаривать. Через три дня после вашего отъезда я пошлю к горам маленький отряд лучших воинов, который должен будет убедиться в том, что вам удалось пройти через пещеры живыми и воспользоваться вратами. Затем отряд последует за вами. В Меринхилл вы встретитесь, и ты, Эдмар, решишь, как действовать дальше.

— Хорошо, ваше величество, — сказал рифельвар. — Тогда вы выдвинемся в кратчайший срок.

— Давайте завтра, — предложил Уолдер. — Сегодня отдохнём, я тогда пошлю весть в свой замок, а Эдмар передаст полномочия одному из генералов.

— Пусть будет так! — одобрил слова лорда Бладблейда король. — Кроме того я составлю бумагу, которая будет гласить, что ее податель действует во имя и от имени правителя Келезара, всякий, оказавший помощь предъявителю, получит награду.

— А сколько нам добираться до Северных гор? — спросил Зак.

— Думаю, за неделю или полторы управимся, — ответил Эдмар, — если не зачастим с остановками.

Трое воинов поцеловали золотой перстень с гербом Келезара — голубой руной «К» — на левой руке короля и удалились, оставив его в галерее.

Выйдя из Башни мудреца, Зак расстался с друзьями и пошёл к себе в комнату. Там он обнаружил Варри, сгорающего от любопытства.

— Ты был на совете? — поинтересовался он, когда Зак подошёл к окну. Такой громадный замок, а слухи разносятся с поразительной быстротой.

— Да, — ответил юноша. — Завтра я отправляюсь за Теаной к Плектору.

— Куда? Он же не существует!

— Кто знает? Мы считали, что магии тоже давно не существует, но неделю назад убедились в обратном. — Зак дал понять Варри, что не хочет сейчас об этом говорить. Он думал об услышанном на совете. Одна страна захвачена, другая в опасности. Колдун, которому подчиняются все чудовища, коих можно только вообразить, завоевывает мир, желая быть его единственным хозяином. Но зачем ему принцесса Келезара? Зак вдруг понял, как дорога ему Теана. Он видел её лишь один день, не успел даже нормально поговорить, но сейчас чувствовал, что полюбил её с первого взгляда. Юноша боялся этого с самого начала, еще на турнире, но это случилось. О Создатель!

Зак вздохнул и направился на Тренировочное поле, находившееся в закрытом дворе у Башни Стража. Во дворе грохотали выстрелы, и пахло порохом, веществом, придуманном на Хараладском материке. Пять гвардейцев с мушкетами стреляли по мишеням на стене. Остальные солдаты упражнялись на учебных рапирах, под руководством мастера Тача. Тач, низкий, но чрезвычайно крепкий человек, заметил Зака и окликнул его:

— Рыцарь Ривервилльский, не желаешь потренироваться?

— Не против, — сказал Зак, взяв рапиру в правую и баклер в левую руку. — Размяться не помешает.

— Тут поговаривают, что ты в числе тех, кого отправляют за принцессой Теаной аж к самому Плектору, — говорил Тач, пытаясь уколоть юношу. — Не боишься идти?

— Боюсь, — отвечал юноша, принимая рапиру на баклер. Смысла врать он не видел, Тач все равно бы не поверил.

— Молодец, что признаешь это! Не боятся только глупцы. — Мастер попытался загнать Зака в угол, чтобы лишить его маневренности, но юноша, провел хитрую атаку, вынудив Тача отступить. Они бились еще некоторое время, а потом мастер сказал:

— Стоп! Молодец! У тебя был хороший учитель, да и за эту неделю ты улучшил результаты. — Похвала Тача была искренней, он славился тем, что всегда говорил ученикам в лицо правду. Нельзя скрывать ошибки и давать ложные надежды, к хорошему такие поблажки не приведут. Тач когда-то мог стать величайшим рыцарем, но волею судьбы в одном бою повредил левую руку. С тех пор в ней он не держал ни баклера, ни кинжала, а в качестве защиты использовал исключительно плащ. Однако ранение не мешало его правой руке творить чудеса. Поговаривали, что даже сам рифельвар не раз проигрывал ему в учебных боях.

Вечером, когда солнце почти спряталось за горизонт, Зак попросил капитана Королевской гвардии отпустить его в город хотя бы на час. Получив разрешение, Зак покинул территорию королевского дворца через Гвардейские ворота и отправился на Ремесленную улицу, чтобы навестить Гавина.

В медленно наступающих сумерках Нолдон был гораздо великолепней, чем в любое другое время. Дома, окрашенные заходящим солнцем в золотой цвет, высокие и низкие, превращались из обыденных жилищ в нечто сказочное. Каждую из улиц стало возможным рассмотреть до того тщательно, что Зак, ранее не отличавший их, запомнил, как они расположены. Там, где при домах были разбиты сады, шла Главная улица. На ней жили в основном богатые зажиточные горожане Нолдона. Там, где дома стояли тесно, словно поддерживали друг друга, улица петляла в разные стороны. Она называлась Змеиной, и здесь обитали самые бедные люди столицы. Ремесленную и Узкую улицу Зак не забыл с первого своего дня в Нолдоне.

Достигнув Храма Создателя, Зак остановился. Колокола храма еще звонили, предупреждая народ о скором наступлении ночи. На колонны, окружавшие здание, уже пали тени, но купол и четырехконечная звезда Создателя отражали лучи закатного солнца. Создатель, обратился Зак к богу, глядя на его символ. Ты и твой брат привели нас, людей, мовров и гарраков в этот чудесный мир. Ты подарил нам чувства, ты научил нас ремеслам. Твой брат стал завидовать тебе и, в конце концов, предал. Теперь он зовется Предателем. Он внес смуту в наши души, он заставил нас воевать друг против друга, пока ты не спустился с небес, не прогнал его прочь и не восстановил мир. Ты ушел, обещая вернуться только тогда, когда мы поймем, что ответственность за наши грехи лежит не только на Предателе, но и на нас самих. Предатель благодаря тебе не ступает на нашу землю, но есть те, кто продолжает его черное дело, те, кто не страшатся брать на себя жуткие грехи. Молю тебя, Создатель, покарай их своей рукой! И не оставь нас в тяжелом путешествии.

Гавина Зак застал возле его мастерской. Кузнец принимал плату от какого-то незнакомого рыцаря.

— Кого я вижу! — воскликнул Гавин, обнимая спешившегося Зака. — Лошадь не требуется подковать, сэр?

— Не надо так говорить. Я просто хотел с тобой проститься.

— Отсылают куда-то?

— За принцессой.

— Но вы обыскали всё королевство, где же она может быть?

— В плену у Плектора, — ответил Зак.

— Где? — удивился кузнец и погладил свою бороду, которую недавно постриг на новый манер. — Меня матушка моя пугала им.

— Все думали, что Плектор — сказка. Но он существует, как мы с тобой.

— Даа, — протянул Гавин. — Не завидую я тебе друг. Ну, зайди ко мне, пропустим по кружке холодного пива. Заодно с Марко попрощаешься. Он всем друзьям уши прожужжал, что тебя хорошо знает.

Зак вернулся в замок, когда ворота закрывались. Доложив о своём возвращении часовым и отправив лошадь на конюшню, он поднялся к себе в комнату. Варри не было. Зак, не дожидаясь его, лёг спать. Клейрус вернулся к полуночи, нечаянно разбудив его.

— Извини, — сказал Варри.

— Ничего, высплюсь, — возразил Зак.

— Слушай. — Варри сел на деревянный стул. — Ты никогда не рассказывал о своей деревне.

— Да тебе неинтересно будет.

— Почему? Я хоть сам и дворянин из Саутшира, это не значит, что меня не порадует рассказ о другом месте. Но ты лучше сейчас спи, Зак. Поговорим, когда вернёшься с принцессой Теаной.

Зак уснул, и ему приснилась родная деревушка Ривервилль, что стоит на реке Белянке. Он видел своих друзей, родителей, умерших год назад от неизвестной болезни. Ему приснился одноглазый кузнец Джек, друг Гавина, работающий у себя в кузне. Сэр Роуб Калген во сне объяснял Заку, как лучше всего сражаться с двумя противниками одновременно.

Затем сон изменился. Зак увидел Северные горы, но они были так близко, что он мог разглядеть каждый выступ скал. Крик за спиной заставил юношу обернуться. Он увидел Меридока Стоунэнта верхом на лошади, а рядом с ним — Теану в белоснежном платье. Стоунэнт налетел на Зака, как сокол на добычу. Зак стал отбиваться и вдруг заметил, что возле принцессы возникают Магические врата, из них выходит мертвец и хватает Теану. Зак попытался броситься ей на помощь, но Меридок не давал ему прохода. «Я проучу тебя, босяк!» — кричал он и смеялся.

Сон вновь переменился. Зак оказался в тёмной пещере, где на него набросился скелет в доспехах. Едва шпага Зака коснулась его, мертвец рассыпался, как карточный домик, а его кости стали медленно превращаться в пепел.

Сны, казалось Заку, шли всю ночь: то кошмары, то добрые сновидения — всё видел в эти часы он. Когда юноша, наконец, открыл глаза, небо сменяло темно-синюю краску на светло-голубую. Рассвет, понял он и встал с кровати.

 

ГЛАВА 5

НА СЕВЕР

Тяжёлые свинцовые тучи, неожиданно закрывшие всё небо, медленно тянулись друг за другом, обещая вскоре разразиться долгим сильным ливнем. Спёртый предгрозовой воздух не давал дышать груди в полную силу. Становилось прохладнее.

Зак, Эдмар и Уолдер мчались к Северным горам уже шестой день. Самые выносливые скакуны королевства Келезар несли своих седоков бодро, не чувствуя усталости, не смотря на то, что рыцари не сделали остановки в прошлую ночь. Рифельвар посчитал, что если лошади выдерживают такой темп, то незачем его замедлять.

Из-за туч сумерки наступили намного раньше обычного. Где-то далеко впереди кривая яркая линия перечеркнула небо. Через мгновение за вспышкой последовали раскаты грома, напугавшие лошадок. Дождь ещё не начинался, только усилился ветер.

В шляпе с пером, коротком плаще, держащемся на серебряной застежке, кожаных перчатках и превосходном дорожном костюме Зак чувствовал себя непривычно. За неделю службы в Королевской гвардии он не привык к мундиру, а тут ему предоставили одежду, сшитую лучшим портным Келезара! Носить столь дорогие вещи Заку было боязно, хоть они и предназначались для путешествий, испачкать или того хуже порвать их он не хотел.

На западе на расстоянии в полмили зеленели деревья неизвестного Заку леса. Лес этот тянулся на многие мили, но здесь уже редел: то там, то тут виднелись поляны и просеки. На севере возвышались горы, которые с каждым днём становились всё выше и выше. Последнюю деревушку трое всадников проехали день назад. Она принадлежала Пейну Талдилу, которого Зак победил на турнире. Там рыцари сделали непродолжительную остановку, запаслись водой и продуктами, а потом вернулись на Северный королевский тракт. Правда ближе к Северным горам каменная дорога уступала место простой земле, на которой виднелись колеи проезжавших здесь когда-то повозок, ведь мовров, с которыми раньше торговали, в горах не осталось. На востоке же лежали только просторные равнины — угодья деревни Талдила закончились.

Поначалу Уолдер предлагал заехать в его владения, но потом передумал. Земли лорда Бладблейда располагались на самом востоке Нордшира, и дорога до них отняла бы два дня, если не больше.

Очередной раскат грома не заставил себя ждать; вслед за ним заморосил дождь, а ветер стал хлопать по лицу с огромной силой. Вскоре Эдмар сказал, что пора съехать с дороги в лес. Друзья домчались до него, на ходу выбрав место, где стояли деревья с пышной кроной. Земля под ними оказалась ещё сухой, будто бы эта часть леса не обращала внимания на стихию.

Когда друзья спрыгнули с лошадей, стало совсем темно. Едва ноги Зак коснулись земли, как он сразу же забрал скакунов у рифельвара и Уолдера и привязал их к деревьям, накрыв покрывалами от дождя. Уолдер стал делать небольшой навес там, где стояли рядом четыре сосны. Он быстро прибил кусок сшитой варёной кожи между ними и помог Заку спрятать под навес поклажу с лошадей. Эдмар же разбил неподалёку палатку, затем взял топор и нарубил самых сухих веток. Закончив своё дело, Зак и Уолдер проверили прочность верёвок, чтобы лошади не убежали, испугавшись грозы. Когда они зашли под навес, Эдмар уже разводил костёр.

— Успели, — облегчённо вздохнул Уолдер, когда тучи вновь загрохотали, в лесу стало на секунду светло и крупные капли дождя забарабанили по навесу.

— Успели, — согласился Зак. Костёр весело горел, слегка потрескивая.

— Ливень может идти до самого утра, — сказал Эдмар, подбросив немного дров в пламя, — так что предлагаю этой ночью никуда не выезжать. Мы проехали достаточно далеко, а завтра к вечеру, я надеюсь, будем у Северных гор. Воды у нас хватит дня на три. За это время надо пройти к вратам и попасть в Тригорье. Лошадей нам придётся бросить у гор, там они не пройдут. Когда мы гостили у Пейна, я чуть просмотрел карту, которую мне дал Альберус. Вход в Царство мовров находится вблизи от тракта, что нам на руку — не потеряем время на его поиски.

— Это радует, — сказал Уолдер, нахмурив своё квадратное лицо, поросшее щетиной за дни путешествия, — но сейчас меня больше волнует вопрос о нашем ужине. Со вчерашнего дня во рту ни крошки, а вы всё про пещеры беседы ведёте. Успеем еще на них насмотреться! Эдмар, давай сюда моё мясо.

— Ох, друг, если ты не прекратишь так есть, то все твои мускулы превратятся в прослойку жира, а сам станешь похож на переевшего борова. — Рифельвар достал из сумки, лежащей рядом, бараний окорок и бросил Уолдеру. Тот поймал его, насадив на свой кинжал.

— Или на того человека, что над одним трактиром нарисован, — добавил Зак, вспомнив свой первый день в Нолдоне.

— Уж не над «Толстым» ли «лордом»? — спросил, засмеявшись Уолдер.

— Да, милорд.

— Зак, мы уже не разлей вода столько дней, а ты все не избавишься от этой привычки. Прекрати звать меня милордом. А по поводу опасений Эдмара насчет моей фигуры — э то всё ерунда. Я никогда не растолстею, друг. Ты лучше скажи, знаешь, откуда соль добывают?

— Ну да, — неуверенно ответил Зак. — В Долине солёных озёр стоят солеварни всех стран Запада на нашем континенте. Я читал об этом в книге, которую брал у монаха Калеба.

— Верно, книги редко врут. А ещё соль делают из крови!

— Кончай заливать, Уолдер! — воскликнул Эдмар. — Вечно какие-то гадости рассказываешь, что аппетит даже пропадает.

Где-то сверкнула молния. Друзья на секунду замолчали.

— Не было бы этого Плектора, — начал Уолдер, обжаривая окорок на костре, — то сидели бы мы сейчас втроём в лучшем трактире королевства и ели вкуснейшего поросёнка с чесночной подливой и свежим салатом.

— И где же такая харчевня? — спросил Зак.

— Как где? Конечно в Нордшире, а именно в деревне Лоулд, где родился мой предок. В мои владения кроме неё ещё входит несколько деревень и пара городков. Так вот, я с раннего детства убегал из родового замка, чтобы вкусить не дворянской, а простой пищи. Меня, в деревне, разумеется, знали, как наследника, я ничего не боялся, хотя с пелёнок сам мог постоять за себя. Помнится, один отцовский вассал хотел меня выкрасть, чтобы он выпустил из темницы нашего замка его любимого кузена. Никогда не забуду, как деревенские мужики с вилами дали отпор рыцарям этого лордика. Хотя, конечно, я бы и сам справился.

— Вечно хвалишься своей силой!

— Так ведь правду говорю, Эдмар!

— Ну, с этим не поспоришь, — усмехнулся рифельвар, держа над огнём свою порцию мяса.

— В детстве, — заговорил Зак, — я часто бегал с друзьями в лес. Мы так же сидели у костра, рассказывали друг другу разные истории, слушали шёпот листьев на деревьях. Жаль, что всё это ушло.

— Но ты ещё молод, — возразил Эдмар, — а значит — всё только впереди.

— Мы идём выручать принцессу из рук страшного демона, и кто знает, может нам суждено погибнуть.

— Что за мрачные мысли? Вот что я вам скажу — Плектор погибнет быстрее кого-либо из нас, — произнёс Уолдер сквозь набитый рот. — Хорошее мясо, но бывало и получше. Расскажи-ка что-нибудь, Эдмар. Все знают, что у тебя всегда в запасе есть одна-другая история.

— Попробую, — сказал рифельвар. — Где-то лет, эдак, двадцать пять назад, когда у меня не отросла эта борода, а мой сын даже не появился на свет, довелось мне впервые встретиться с гризами. Сейчас их не видно и не слышно, не высовываются из Северных гор, а тогда их немногочисленные банды ещё совершали набеги на деревни, убивали, грабили и похищали людей. Я был тогда, двадцать пять лет назад, сержантом. Мой отряд наткнулся на них в одной деревне, которая к нашему приходу полыхала. Битва была кровавой. Половина отряда погибла, но нам, уцелевшим, удалось одержать победу. Одного свинорылого даже в плен взяли — премерзкое существо: грязное, вонючее. Варвар. От него мы узнали, что их род вымирает — женщин среди них почти не осталось. Поэтому нас ужаснуло то, что человеческих женщин они крали для того, чтобы продолжить род. Хоть прямого приказа у меня не было, я ни на секунду не сомневался, что похищенных из деревни четырех девушек необходимо вернуть. Мы преследовали гризов два дня и нагнали, когда они пытались отбить паром у кучки крестьян, чтобы переправится через реку. Эти варвары осмелились просить пощады, но они ее не заслужили. Девушки, слава Создателю, оказались нетронутыми. Именно тогда я поклялся, что изведу род этих проклятых существ под корень. Один из моих отрядов много лет спустя смог загнать их в горы, но в Царстве мовров свинорылые ориентировались лучше. Им удалось хорошо запрятаться. Отряд вернулся, не выполнив цель до конца, но каждого из солдат я поощрил. Теперь я вместе с вами направляюсь туда, где живут последние гризы. Я-то думал, что они вымерли, но не вернувшиеся оттуда разведчики это опровергли.

— Может, гризы просто живут дольше, чем люди, сэр? — рискнул предположить Зак.

— Будь добр, Зак, если ты перестал называть Уолдера милордом, то перестань обращаться ко мне сэром. Не знаю, не знаю. Гризы же очень похожи на нас, но имеют и различия. Их ведь когда-то создавали с помощью черной магии, и только потом они стали самостоятельно размножаться.

Дождь продолжал барабанить по навесу. Костёр прекрасно грел друзей, хотя в лесу царил ночной холод, несмотря на то, что осень еще даже не началась. Хорошо, что Эдмар предложил заночевать здесь. Зак понял, что будь они сейчас в дороге, то непременно бы промокли и, скорее всего, заболели. Но ничто не должно мешать им двигаться дальше, даже простуда. Ведь каждый потерянный день или час мог оказаться решающим для принцессы Теаны. Если Плектор на самом деле есть соратник самого Колдуна без Имени, то ей грозит не просто смерть, а нечто ужасное. Зак не хотел думать об этом и отогнал эти мысли.

Первым на часы стал Эдмар. Он сказал, что раз пока не хочет спать, то и будет караулить. Рифельвар достал из сумки песочные часы, которые когда-то привёз из Нандии. Они были настроены ровно на полчаса. Друзья договорились спать по четыре часа, и Зак с Уолдером скрылись в палатке. Там оказалось чуть тесновато, но Уолдер пояснил, что так будет намного теплее. Заку пришлось согласиться, и он укутался в одеяло.

Юноша быстро уснул. Когда рифельвар его разбудил, встать вышло на удивление легко. Зак стрелой вылетел из-под своего крова и помчался под навес. Там он перевернул часы и подбросил веток в затухающее пламя. Тьма, окутавшая лес, сгущалась, да так, что не стало видно самых ближайших деревьев. Посидев немного глядя на играющие языки огня, юноша вытащил из ножен шпагу и стал ее рассматривать. Это был клинок из королевской оружейной — такого красивого Зак раньше не видел. Узкое почти четырехфутовое лезвие, отливающее синевой и к тому же всегда острое как бритва, удобная рукоять и чашеобразная гарда. И за этой красотой скрывалась реальная сила. Оружие помогал выбрать мастер Тач. Он сказал, что эта шпага никогда не подведет и станет верной боевой подругой.

После того как Зака, Уолдера и Эдмара хорошо вооружили, они получили из личных средств короля по пятьдесят золотых монет, а также по горсти драгоценных камней: опалов, изумрудов, рубинов и сапфиров. При виде этого богатства у Зака невольно расширились глаза. Каждый из этих мелких камешков стоил баснословные деньги. Никогда не держал он в своих руках целое состояние. Однажды в Ривервилле Зак видел у сборщика налогов пятьдесят золотых, знал бы он тогда, что будет владеть и большей суммой! Потом в конюшне Зак выбрал себе превосходную лошадь. Даже Уолдер, который имел собственный табун, одобрил её.

Выезжали они через Северные ворота Нолдона ранним утром. Трех рыцарей никто не провожал, их путешествие и цель остались в тайне для жителей города. Уолдер расстроился по этому поводу, но Эдмар его успокоил, объяснив, что возвращение подарит ему желаемую славу.

Зак спрятал шпагу в ножны. Когда дождь, наконец, немного притих, юноша перевернул часы в третий раз. Порывшись в сумках, он нашёл ту, где лежали карта Северных гор и две книги. Карту, вспомнил Зак, искали несколько часов. Мудрецы просмотрели все библиотеки королевского замка и, к счастью, обнаружили её. Один из царей мовров когда-то подарил ее келезарскому королю, в честь заключенного навечно союза.

Первой книгой был подробнейший словарь языка мовров. Люди, мовры, гарраки и гризы чаще всего общались между собой на человеческом языке, который очень легко изучался. Но гарраки и мовры всегда писали только на своих языках, поэтому словарь был необходим. Вторую книгу Зак взял сам. Это была история трёх северных королевств: «Келезар, Ортхок и Кумания. Возникновение и развитие». Зак считал, что рыцарь должен оправдывать звание не только силой, но и знаниями. Поэтому юноша выпросил разрешение взять из королевской библиотеки эту книгу. Зак открыл страницу, на которой остановился. Здесь автор писал об образовании Келезара из четырёх маленьких государств, ставших в последствии четырьмя областями королевства. Книга очень нравилась Заку. Особенно интересно ему было читать о Вестшире. Область эта являлась процветающей на момент объединения, а первым королем объединенной страны стал ее правитель.

За чтением Зак не заметил, как пролетело оставшееся время его дежурства. Он разбудил Уолдера, а сам упал в объятия сладкого сна.

* * *

Когда Зак проснулся, рифельвара в палатке не было. Немного полежав, Зак свернул одеяло и вышел на свежий воздух, который не замедлил наполнить лёгкие. Сквозь ветви деревьев проглядывало чистое голубое небо. Солнце ещё не появилось, поэтому в лесу все еще было прохладно. Над землей клубился молочный туман. Костёр, горевший всю ночь, погас, лишь от углей шёл белый пар, который сливался с туманом. Пели птицы; где-то стучал дятел. В утреннем свете деревья, поросшие мхом, казались неведомыми существами, которые застыли на месте в ожидании чего-то. Уолдер с Эдмаром собирали вещи и отвязывали лошадей.

— Как спалось? — спросил рифельвар.

— Отлично! — ответил Зак, чувствуя, что ему на самом деле удалось отоспаться за последние дни, а на это он совсем не надеялся.

Спустя несколько минут друзья покинули лес и выехали на большак. После ночного ливня дорога стала отвратительной. Из-под копыт лошадей вылетали комья жидкой грязи, поэтому пришлось сбавить скорость — лошади могли поскользнуться и повредить ноги. Где-то через милю лес на западе кончился. Теперь всадников окружало бескрайнее пространство, а впереди высились Северные горы.

— Думаю, к вечеру мы будем там, — сказал Эдмар. — Спешить не будем.

Зак пригляделся вдаль и увидел какие-то точки, которые явно приближались. Оказалось, что Уолдер с рифельваром тоже разглядели их. Это был конный отряд из восьми человек. Все они укутались в чёрные плащи с капюшонами, скрывающими лица.

— Кто это? — спросил Зак.

— Кажется Кровавое Братство, — ответил рифельвар и обнажил шпагу.

Эдмар не ошибся. Это были остатки знаменитой разбойничьей шайки, те самые, что вырвались из окружения, когда на них напал отряд рифельвара. Удивляло только одно — что они делали у Северных гор?

В седельных кобурах у Зака были два прекрасных пистолета с колесцовым замком. Они стоили гораздо дороже фитильных собратьев, но из королевской оружейной им разрешили взять все, что угодно. Похвастаться безукоризненной стрельбой из пистолетов юноша не мог, поэтому взял себе еще и арбалет, который висел на луке седла вместе с маленьким колчаном для болтов. Его он сейчас и выбрал. Зак крепче сжал ногами лошадь, тщательно прицелился, учитывая тряску при езде, и смертельный снаряд понесся к цели. Один из разбойников вдруг отпустил поводья, как-то странно раскинул руки в сторону и сорвался с седла. Тело упало в грязь. За ним отправился еще один, получивший пулю от Эдмара. Он зацепился за стремя, и теперь лошадь волокла его за собой.

Уолдер пришпорил коня и первым достиг противника. Тот замахнулся на него кавалерийским палашом, но сделал это слишком медленно. Шпага Уолдера разрубила ему горло, разбойник опрокинулся на спину, и фонтан алой крови ударил вверх, стремясь к небесам. Лошадь с почти безголовым всадником умчалась дальше, не разбирая дороги. Эдмар налетел на своего врага и ударил его по голове. Но у того под капюшоном оказался прочный шлем. Разбойника оглушило, и он распластался на лошади.

Зак уже бился с одним из бандитов. Он понимал, что находится не на турнире. Это был его первый настоящий бой. Бой на смерть, а значит здесь нужно быть предельно осторожным и внимательным. Зак старался ранить своего противника, но этого не получалось: разбойник сражался верхом лучше, чем он. Сверкала и звенела сталь, храпели лошади, крики то и дело раздавались так громко, что их услышали бы на милю вокруг. Уолдер бился сразу с двумя разбойниками; ни рифельвар, ни Зак не могли помочь ему. Один бандит осыпал Уолдера градом ударов, а другой пытался обойти его с тыла, чтобы нанести смертельный укол в спину. Уолдер, видя это, понемногу разворачивал коня, чтобы оставаться лицом к обоим противникам. Внезапно он двинулся вперёд, нанося сильнейший удар шпаги по клинку первого, а левой рукой ударил в лицо второго. Тот слетел с лошади и затих. Оставшийся разбойник, едва не выронивший оружие, оправился от удара и снова ринулся в атаку. На его лице выступил пот.

Эдмар теснил своего второго противника. Тот стал пятиться назад, всё слабее отвечая на выпады рифельвара.

Зак старался запутать разбойника, делая изредка ложные замахи. Внезапно бандит увернулся от шпаги и ударил лошадь юноши по голове своим клинком. Удар получился несильным, но лошадь заржала и поднялась на дыбы. Взгляд Зака упёрся в небо. Он понял, что если упадёт, то лошадь придавит его. Сместив равновесие влево, Зак приготовился к падению. Лошадь упала на бок, подняв брызги грязи. Юноша быстро вскочил на ноги и рубанул шпагой по передней ноге разбойничьего мерина. Конь завалился вперёд, сбросив своего седока на землю. Бандит, не мешкая, поднялся и сбросил с лица капюшон. Это была девушка. Зак даже раскрыл рот от удивления. Это едва не стоило ему жизни. Шпага разбойницы просвистела в дюйме от его лица. Зак опомнился и второй замах отразил.

— Как ты можешь быть братом Кровавого Братства? — спросил Зак.

— Я его сестра! — ответила разбойница.

— Зачем это делать, зачем убивать? — Юноша не верил в россказни о женщинах в рядах вестширских разбойников, а теперь не мог понять, что побудило ее вступить на путь опаснейших грабителей и убийц.

— Заткнись, придурок! — Она вдруг ударила Зака ногой. Он немного потерял равновесие, но этого хватило, чтобы разбойница слегка уколола его в бедро. Бедро юноши отозвалось болью, и он стиснул зубы.

Рифельвар насквозь пронзил противника, пробив спрятанную под плащом кольчугу. Но в этот момент очнулся оглушённый, и Эдмар едва успел заметить его.

Уолдер же выбил из рук разбойника оружие, стащил его с лошади и свернул шею. Бездыханное тело упало под копыта собственного животного. Уолдер подъехал к Эдмару и помог ему. Затем они повернулись к Заку. Разбойница увидела, что осталась одна и опустила шпагу.

— Убей её, друг, — сказал рифельвар, после минутного молчания.

— Она же девушка, — опешил Зак.

— Это не девушка. — Уолдер метнул взгляд на разбойницу. — Это Дора по прозвищу Душительница, единственная женщина в рядах Кровавого Братства. Она похищала детей, мучила их, а потом оставляла на съедение волкам.

— Что?! — Спаси меня Создатель, пронеслось у Зака в голове. Неужели девушка способна на такое? Как вообще можно такое творить?

— Твой здоровый дружок говорит правду, лапуля, — проворковала Дора. — Я передушила столько детишек, сколько ты за свою жалкую жизнь не знал, рыцарь. Попробуй, убей меня, сопляк. У тебя духу не хватит. Вы должны меня судить, да еще доказать мои преступления!

— Мой друг не сопляк, — буркнул Уолдер, подъехав к ней. Он спрыгнул с коня и приставил окровавленную шпагу к ее горлу. — Именем короля Келезара я обвиняю тебя в убийствах невинных. Приговор — смерть.

— Да вы все рыцари! Вы не убиваете женщин и детей. Ваш кодекс велит защищать их! — Дора поняла, что снисхождения ей не видать и зарыдала.

— Да, — согласился Уолдер, — но ты не женщина, ты грязное существо, тварь, созданная Предателем. — С этими словами он воткнул шпагу в ее горло. Дора отшатнулась, пытаясь закрыть рану руками. Кровь просачивалась сквозь ее пальцы, пока она пятилась назад. Через секунду у нее подкосились ноги, и Душительница упала замертво.

— Жаль, что она вырвалась тогда из окружения, — сказал Эдмар. — А то бы мои ребята устроили ей казнь, подходящую её проклятой голове.

— Кстати, что с этим делать? — спросил Уолдер, указав на разбойника, которого он сбросил с лошади.

— Судить и казнить, — ответил рифельвар. — В этих безлюдных краях мы и судьи, и палачи. Келезарский закон — это мы. Приведи его в себя, Уолдер.

Лорд Бладблейд поднял последнего разбойника и несколько раз тряхнул. Когда тот очнулся, Эдмар объявил, что его приговорили к смерти. Разбойник промолчал.

— Ты сознаешься в преступлениях? — спросил Уолдер.

— Да, но клянусь Создателем, я никогда не убивал! — ответил хрипло бандит.

— Что ж, в этом случае тебя ждет быстрая смерть. — Эдмар нанес разбойнику удар в сердце, и Уолдер отпустил бездыханное тело.

— Будем их хоронить?

— Нет, Зак, — сказал рифельвар. — Они не заслужили даже этого. Пускай дождутся воронов, они устроят тут знатный пир. Собирайтесь, друзья, продолжим наш путь.

Зак и Уолдер взобрались на лошадей, и трое всадников помчались дальше.

На несколько лиг вокруг не было ни одной ложбины или оврага, ни дерева или куста; только размокшая дорога и бескрайнее море зелёной травы, которая сверкала на солнце. Изредка попадались цветы, растущие небольшими группами; ещё реже попадались камни, словно эта равнина никогда не заселялась. Зак узнал от Эдмара, что где-то далеко на западе стояла Сторожевая башня у самого берега Большого океана. Давно, когда из-за моря прибывали враги, на ней загорались сигнальные огни, предупреждающие людей и мовров об опасности. Теперь от неё вряд ли что осталось.

Зак заметил, что Северные горы не тянулись длинной полосой с запада на восток. Оказалось, что на западе они плотно примыкали к океану, затем несколько миль шли на восток, а потом сворачивали на север, отрезая от материка небольшую землю, где когда-то жили народы заморских поселенцев, торговавших по морю с Келезаром и Ортхоком, по суше — с моврами.

Наконец, друзья остановились и подняли взгляды вверх. Горы, будто мифические исполины, держащие на своих плечах небесный свод, смотрели на них невидимыми глазами. Самые высокие горные пики пронзали высь, словно шпили невероятного по величине дворца, и купались в белоснежных облаках. Впереди скалы были отвесными. Здесь никто и никогда не смог бы взобраться, даже будь он из племени горцев. На западе горные отроги становились ниже; там образовывались выступающие скалы, похожие на зубы чудовищных драконов. На восточных склонах Северных гор росли целые леса, а чуть дальше брали начало многие реки в королевстве.

— Смотрите. — Уолдер махнул рукой вправо. — Там, кажется, ущелье. Может, это вход в пещеры?

— Посмотрим, — сказал Эдмар и направил туда свою лошадь. Уолдер оказался прав. Это был тонкий проход, вырубленный в скалах, настолько тонкий, что войти в него одновременно могли только двое. В глубине ущелья начиналась длинная каменная лестница. Она вела прямо вверх, заканчиваясь на высоте тридцати футов.

Друзья спрыгнули с лошадей, потому что с ними войти в Царство мовров не получилось бы. Зак, Эдмар и Уолдер взяли всё необходимое для дальнейшего пути, оставив ненужные вещи.

— Прощайте, лошадки, — сказал рифельвар, погладив каждую из них по гриве. Но лошади не думали уходить. Они всхрапывали, топтались на месте, недоумевая: чего от них хотят.

— Пойдём, Эдмар, — позвал Уолдер.

Начался подъём. Друзья решили идти друг за другом, чтобы не мешаться. Зак шёл последним, всё время оборачиваясь назад на медленно удалявшуюся землю. В ущелье было темнее, чем снаружи, но ступени хорошо виднелись и в полутьме. Шаги друзей гулко отдавались эхом, плавно уходящим вверх. Где-то на половине пути рифельвар остановился и показал на что-то лежащее у его ног. Эта была сломанная пополам шпага. Рядом лежала перчатка.

— Работа гризов, — произнёс Уолдер и сплюнул. Через десять ступеней Эдмар вновь обнаружил оружие. Но на сей раз, он нашёл кривую гризью саблю с засохшей на ней кровью.

Чем выше Зак и его спутники поднимались, тем больше находили шпаг, сабель и деталей одежды. Вскоре ступени закончились, и друзья остановились отдышаться. Они очутились на просторной каменной площадке, так же вырубленной в скале. Каменная масса давила сверху, заставляя содрогаться от опасности быть погребённым заживо. Тут стало совсем темно, и Уолдер, поставив на пол вещи, которые нёс, стал обшаривать стены в поисках факела. Когда ему это удалось, рифельвар высек искру и зажёг факел. Уолдер осветил всю площадку. На полу валялись то тут, то там клинки людей и гризов. Впереди, в стене, были большие, немного приоткрытые каменные ворота.

— Ну, вот и пришли, — сказал Зак, удивившись вдруг своему голосу. Что вообще он тут делает? Жил бы сейчас в деревне, ни о чём не печалился. Но Теана? Как можно не думать о ней?

Уолдер отдал факел Эдмару и стал толкать одну из створок, чтобы проход позволил проникнуть внутрь.

— Добро пожаловать! — сказал Уолдер, забрал факел у рифельвара и первым вошёл в Царство мовров.

 

ГЛАВА 6

ЦАРСТВО МОВРОВ

Огонь, прыгающий во все стороны, осветил длинный широкий коридор, исчезающий во тьме. Он явно превосходил главную коридорную королевского замка. По обе стены стояли изваяния всех правителей северных мовров. Напряжённые лица, длинные волосы, мускулистые тела — такими увидел мовров Зак. Про них рассказывают сказки, легенды и небылицы. Но здесь царил настоящий дух мовров, не смотря на то, что в Северных горах они погибли очень давно. Чуть дальше, когда закончились статуи, на стенах друзья нашли ещё факелы, и теперь каждый держал в руке огонь. В коридоре было свежо и прохладно. Мовры умело строили свои жилища, а значит, где-то сделали отверстия в скалах, чтобы снаружи поступал воздух. Через несколько ярдов коридор разветвлялся на пять туннелей, которые вели в разные места царства мовров. Эдмар хмыкнул и достал из сумки карту. Друзья склонились над старой бумагой.

— Смотрите, — объяснял Эдмар. — Центральный коридор идёт прямо, не опускаясь и не поднимаясь. Он ведёт в огромный зал, где раньше собирались все мовры, чтобы выслушать правителя. Крайний левый опускается вниз, в самую тьму. Там находятся копи, и возможно, сокровища мовров, которые добывались сотнями лет. Туда мы, конечно не пойдём. Мало ли, может там, какие твари водятся. Остальные коридоры ведут либо на поверхность, либо к жилым кварталам. Я предлагаю идти прямо. За этим залом собраний — Солнечная пещера, через которую безопаснее и быстрее всего добраться до дальних пещер, где спрятаны Магические врата.

— Солнечная пещера? — спросил Зак. Это название его заинтересовало.

— Да. Если верить Альберусу, то там прекрасные сады, озеро и водопады. После нее придётся пройти пару коридоров и пещер. Затем мы должны попасть к Чёрной пропасти, которую преодолеем по навесному мосту. Там и будем искать Магические врата и стража. Вот что с ним делать, я не знаю.

— Убьём, — сказал Уолдер.

— Легко сказать, друг, чем сделать. Не забывай эту старую мудрость. Альберус не зря рассказал, что стража видели только мовры. Нам неизвестно даже как он выглядит. Может, это дракон. А может, он вообще невидим. Конечно, хотелось бы знать в точности, но придется разобраться на месте.

— Тогда вперёд! — воскликнул Уолдер и зашагал по центральному коридору.

Когда-то здесь на стенах висело множество факелов, которые освещали жизнь трудолюбивых мовров. Сейчас же стены были голы, лишь кое-где попадались факельные крепления. Потолок всё время уходил ввысь. Зак поднял факел, чтобы разглядеть его, но видел только тьму. А вдруг там и нет потолка, думал юноша. Мовры — настоящие мастера на выдумки. Они могли построить наверху мосты, лазейки, да всё, что угодно их фантазии. Зак помнил ещё кое-что о моврах. Они были до того сребролюбивыми, что про некоторых людей некогда говорили: «Он скуп, как мовр». Может, наверху тайники, где лежат золото, серебро и другие драгоценности? Например, редкие камни, которые горный народ добывал и обрабатывал лучше, чем люди или гарраки. Даже на Хараладском материке больше всего ценились изделия мовров-ювелиров.

И вот друзья вышли в зал. Такого огромного помещения из них никто не видел, даже Эдмар, побывавший за свою жизнь во всех странах континента, на островах и в паре государств за Большим океаном. Казалось, что зал бесконечно уходил вверх. Скорее всего, он занимал внутреннее пространство целой горы. Со всех сторон зал окружали невероятные массивные колонны, исписанные рунами мовров. Зал имел несколько ярусов. Вверху его опоясывали широкие балконы. Кое-какие из них были разрушены. Их обломки валялись на полу, вместе со столами, стульями и прочей мебелью, разбросанной повсюду на полу. Но величия этого места разруха не умаляла.

— Да, — только и сказал Уолдер, закрепив свой факел у одной из колонн. — Неплохой зал. Сюда тронных нашего короля штук десять поместится. Если не больше. Да и ещё место останется.

— Умели мовры строить, — согласился Эдмар и направился к разбросанным вещам. — Зак, помоги мне скамейку притащить.

Спустя минуту друзья сидели, обдумывая дальнейшие действия. Они разложили перед собой карту Царства мовров, но часто отвлекались от нее, продолжая рассматривать зал. Прямо за ними лежала часть балкона фута в четыре в высоту и шесть в длину.

— Такому булыжнику только на голову падать, — мрачно пошутил Уолдер. Зак с тревогой посмотрел наверх.

— В Солнечной пещере мы отдохнём по-настоящему, — сказал рифельвар. — Съедим последние запасы и наберем воды.

— Не наткнуться бы нам на проклятых свинорылых.

— Хорошо бы, Уолдер. Я с ними сражался и не боюсь встречи с этими варварами, но они способны сильно задержать нас, кого-то могут ранить или убить, поэтому будем идти осторожно.

Вдруг сверху на друзей что-то бросилось. Рифельвар выхватил свою шпагу. Неведомая тварь издала писк и скрылась под балконом.

— Летучая мышь, — заключил Эдмар. — Надо будет с ними тоже осторожнее. Могут укусить и заразить какой-нибудь гадостью. Говорят, что они разносят Красный Недуг. — Зак вспомнил, что несколько десятилетий назад в стране случилась эпидемия. Люди умирали, захлёбываясь собственной кровью. Таинственную болезнь так и назвали — Красный Недуг.

Внезапно из коридора, ведущего в Солнечную пещеру, раздались шаги и голоса. Друзья мигом затушили факелы и спрятались за обломком балкона. Голоса приблизились, и зал осветился множеством огней. На стенах заплясали непонятные тени. «Гризы», — догадался Зак и коснулся эфеса шпаги.

— Эй, Гаррот! — раздался отчётливый грубый голос. — Почему в твоем отряде четверо? Где Шрот?

— Ушёл за дичью! Человечина закончилась, Друнк! — взвизгнул Гаррот. Так вот что стало с воинами Келезара! Твари, созданные извращенным разумом, сожрали людей! Заку уже хотелось броситься на гризов, но Уолдер остановил его взглядом. Рифельвар же обнаружил в обломке, за которым они укрылись, горизонтальную трещину, и теперь друзья могли видеть, что происходит в зале.

В центре на столах и на стульях развалились гризы. Одни были раздеты по пояс, другие — одеты в рваные лохмотья. Гризы действительно походили на людей, но отличия сразу же бросались в глаза: слишком высокий лоб, слишком приплюснутый, почти свинячий, нос, слишком выпирающая челюсть с торчащими вверх двумя клыками. Каждый гриз в руках держал либо дубину с металлическим набалдашником, либо кривую саблю. Зак насчитал пятнадцать варваров. Двое из них стояли. Первый был просто огромен: ростом чуть меньше Уолдера, но в ширине превосходил его. Второй выглядел смешно: маленький, толстый, с проколотым ухом. Гаррот, а это был он, улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

— Сейчас он принесёт мяса, и мы хорошо полакомимся! — взвизгнул он и сел на стул.

— Если он ничего не принесёт, — рявкнул Друнк, — то я сам сожру его вместе с костями! — Гризы дружно заржали. Похоже, Друнка уважали и почитали. Он сел на дубовый стол, который затрещал под его чудовищным весом.

— Он что-то долго, — сказал Друнк. — Может, он стал обедом для детей? А если он захотел восьмилапыми пообедать, то они, скорее всего, уже его переварили. — Но тут со стороны коридора со статуями в зал вбежал запыхавшийся гриз, неся что-то на плече. Он был коренаст и имел в носу кольцо. Свинорылый подошёл к своим собратьям и бросил добычу на пол. Друнк посмотрел на неё, затем перевёл взгляд на Шрота.

— Что это?

— Еда!

— Ты поймал одного из Его детей, идиот! Да теперь, если Он не досчитается, нас ждёт смерть! Ты понимаешь?!

— Но их же много…

— Заткнись! — Друнк вскочил с места и опустил огромную дубину на голову Шрота. Раздался треск, и коренастый гриз упал, заливая всё кровью и мозгами. Свинорылые разом выдохнули. Друнк повернулся к ним и сказал:

— Скоро вернётся Укс с отрядом, и вы, — он указал на Гаррота и ещё одного гриза, — отнесёте эту падаль — Шрота к Нему. Надейтесь, что мы загладим вину, и он не натравит на нас весь свой выводок. — Все согласно закивали головами.

Гризы развели в зале костёр и стали жарить, то, что принёс Шрот. Зак пытался разглядеть, что же это такое, что за дитя? По залу распространился запах жареного мяса. Гризы радостно загалдели и набросились на добычу неудачливого собрата.

— А теперь — слушайте! — крикнул Друнк, взяв себе кусок. Он забрался на стол и продолжил:- Пора нашему великому роду снова стать могущественным, каким он был во времена наши предков. Хватит прятаться по пещерам, хватит скрываться. Вернём великие времена! Нас осталось мало — три четверти рода сейчас здесь. Нам надо захватить деревню, где есть женщины. С их помощью мы выживем и продолжим существовать. А через десять лет нас будет сотня!

— А как же Драла? — спросил кто-то.

— Она носит моего сына и вряд ли выживет, рожая такого великана! Но самое главное — три дня назад я получил вести от Хозяина!

— От Хозяина… — гризы заволновались. Зак обратил внимание, что каждый из них хотя бы раз произнёс эти слова с трепетом. Так говорят лишь о том, кого уважают, но ещё больше о том, кого боятся.

— Да. Он спросил, хотим ли мы уничтожить людей, которые погубили наших отцов и дедов, которые загнали нас сюда? Да, ответил я, да, повелитель. Он поведал мне, что в пещерах есть врата, ведущие к одной из деревень, которую люди основали на принадлежащей гризам земле — на нашей земле! Нам стоит только найти их, а затем обрушиться на деревню, как встарь, с огнём и мечом! Многие из нас погибнут, но это будет достойная смерть, смерть ради рода! Если справимся, то Хозяин достойно нас отблагодарит — он даст нам тысячи людей в услужение. К вратам! Вот что я приказываю! Я — ваш вождь! Вы со мной?!

— Искать врата! — подхватили гризы крик вожака. — Мы с тобой до смерти, с тобой и Хозяином!

— Дождёмся Укса, — продолжал Друнк, — соберем припасы, а ночью будем выдвигаться. Я несколько дней думал и догадался, где проклятые мовры спрятали врата. А вы? Кто-нибудь из вас готов показать свой ум?

— Нет, — буркнуло большинство. Кто-то просто пожал плечами.

— Он сторожит их! Именно поэтому Шрот заслужил смерть, нельзя беспокоить того, в чьи владения мы скоро заявимся. — В зале стало тихо. «Он — это Подземный страж», — понял Зак. Тогда Хозяин — Плектор?

— Смотрите! — вдруг крикнул Гаррот, указав наверх. На балконе что-то быстро двигалось, словно тень. Друнк схватил валявшийся на полу арбалет, с невообразимой лёгкостью зарядил его и выстрелил. То, что там шевелилось, затихло.

— Проклятые восьмилапые! — сказал Друнк, швырнув арбалет в сторону.

— Надо замуровать вход в копи, — предложил какой-то гриз. — Не спокойно с ними рядом. У меня от них мурашки по спине!

— Зачем? Восьмилапые, поди, расплодились тут повсюду. Да и уйдём мы из этих мовровых пещер сразу после возвращения Укса.

— А как же Драла?

— Как, как! С нами пойдёт. Всё-таки с ней мой сын, а я что — плохой отец? — Друнк дико рассмеялся. — Всем спать, ночью нам понадобятся силы, а ты Гаррот подождёшь Укса лично. Если уснёшь — скормлю восьмилапым. Или сам съем.

Когда все гризы улеглись, Гаррот встал у входа в зал, не заметив спрятавшихся за обломком балкона людей. Уолдер показал Заку на арбалет и на гриза. Тот посматривал по сторонам, сжимая в руке палицу, вырезанную из дерева. Зак аккуратно, стараясь не издать ни единого звука, зарядил арбалет. Целиться из-за обломка было неудобно, если бы в зале не царила полутьма, то Гаррот точно бы заметил высунувшегося из-за укрытия человека. Зак тщательно прицелился и выстрелил.

Свинорылый выронил дубину, которая загремела, ударившись об пол. Никто из его племени даже не шелохнулся. Гаррот вытащил рывком болт из шеи и захрипел, пытаясь крикнуть. Живучая тварь! Зак выстрелил во второй раз. Гаррот откинулся назад. Болт вонзился ему прямо в левый глаз, пробив насквозь голову. Гриз с грохотом упал на пол. Его собратья продолжали спать. «Удачно попал», — шепнул рифельвар, выходя из-за укрытия. Друзья тихо направились к коридору, который вёл в Солнечную пещеру. Ввязываться в бой, да еще с превосходящим численностью противником, было незачем. Но тут под ногой Уолдера предательски хрустнула кость, и ближайший гриз проснулся. Уолдер одним движением вонзил ему в сердце шпагу, но прежде тот успел вскрикнуть.

Тринадцать гризов с рычанием вскочили и бросились на людей. Эдмар проткнул первого варвара и сразу же перерезал горло другому. Уолдер ловким движением выбил дубину прыгнувшего на него свинорылого и рубанул его по животу. Тот опешил, увидев свои кишки, которые вывалились наружу. Зак успел убить одного гриза, но понял, что в рукопашную с ними долго не продержаться — перевес был на лицо. Зак заметил в углу зала лестницу, ведущую на балкон. Вмиг он оказался наверху, вытащил из-за пояса пистолеты и выстрелил из одного в затылок гриза. Его собратья подняли глаза, высматривая неведомого стрелка. Зак, едва не наступив на то, что прикончил Друнк, пробежал вдоль балкона, перепрыгнул через огромную дыру и разрядил второй пистолет. Ещё один варвар, упал сраженный пулей.

— Их там целый отряд! — закричал худой гриз и побежал в сторону Солнечной пещеры. Но Эдмар вонзил в него шпагу, пока свинорылый, сражавшийся до этого с ним, держал себя за обрубок руки. Уолдер оказался рядом с Друнком. Мимо них пробежал еще один струсивший, но Друнк схватил его и оторвал голову.

— Не отступать! — проревел он. Зак перезарядил пистолеты и подстрелил ещё двоих, а потом быстро спустился вниз, чтобы помочь рифельвару, который отбивался от двух свинорылых. Лишённый кисти гриз не хотел погибнуть без боя.

Друнк зашагал к Уолдеру, размахивая своей колоссальной дубиной.

— Давай без оружия, красавчик! — предложил тот.

— Лорд Бладблейд, ты что?! — воскликнул Эдмар, отражая атаку нападавшего гриза.

— Я согласен, — прорычал Друнк, швырнув дубину под ноги. Уолдер положил шпагу на пол, снял перчатки, пояс с ножнами, плащ и жилет, оставшись в рубахе и штанах. Огромный гриз кинулся на него, нанося удар правой рукой. Уолдер ловко нырнул под неё и всадил свой кулак в живот Друнку. Гриз завыл от боли, но и не подумал отступить. Он снова напал на Уолдера и отшвырнул его в сторону одной из колонн, окружавших зал. Уолдер сгруппировался в падении, и ему удалось приземлиться на пол не головой, а спиной. Друнк не терял времени, разбежался и прыгнул на него. Уолдер, выставив перед собой ноги, отбросил громадного вождя гризов в ближайший стол, который разлетелся от удара в щепки. Друнк всего лишь зарычал и поднялся, опершись на руки. Уолдер ожидал его.

Зак еле успевал отскакивать от ударов гриза. Тот визжал, хрипел, орал, вкладывая свою дикую силу в удары. Если такой попал бы в руку, то хорошо бы, чтобы рядом оказался приличный лекарь — дубина гриза действовала не хуже молота. Зак никак не мог придумать, что делать. Свинорылый, понимая его замешательство, размахивал дубиной быстрее и быстрее, брызгая в сторону кровью из своего обрубка. Юноша скорее защищался, чем нападал, а с таким противником это становилось опасным. Его шпага была практически бесполезна против дубины, да и гриз не замечал раны, которые получил, даже крупный порез возле шеи, который сделал Зак в начале боя. Казалось, что именно от ран свинорылый и получал свою зверскую силу. Внезапно за их спиной раздался крик. Эдмар с трудом, но всё же одолел массивного врага. Противник Зака, едва увидев это, бросил дубину и побежал прочь. Юноша поднял с пола арбалет, который сначала ему пришлось оставить, быстро зарядил его и через мгновение выстрелил. Свинорылый, почти добежавший до выхода, перевернулся в воздухе и налетел на стену. Болт попал ему прямо в затылок.

Зак и Эдмар повернулись к Уолдеру. Он махнул им рукой, чтобы не мешали. Битва между двумя гигантами продолжалась. Толчки, удары по голове — всё смешалось. За каждым ударом Уолдера следовал ответный Друнка. Ни один из них не устал. Но в свете факелов, закреплённых на колоннах, вожак гризов казался непобедимым. Эдмар уже нацелил на Друнка свой пистолет, чтобы спасти Уолдера, когда тот неожиданно схватил гриза за шею. Затрещали кости варвара, он обвис в руках Уолдера, а потом рухнул безжизненной массой на пол.

— Вот это он меня отделал, — сказал, отдышавшись Уолдер. Зак посмотрел на него. И правда: всё лицо в синяках, губа кровоточила. Но всё-таки Уолдер победил врага! Врага, который явно превосходил его. «Не зря Подрик называет его медведем!» — подумал Зак. Кто же еще справится с таким ужасающим противником. Уолдер тем временем оделся, а рифельвар сосчитал тела гризов.

— Двоих убил сам Друнк, — сказал он. — Зато остальные четырнадцать пали от наших шпаг, болтов и пуль! Неплохо.

— Эдмар, да ты, верно, шутишь! — воскликнул Уолдер. — Да про нас надо баллады сочинять. Трое воинов против четырнадцати разъярённых свинорылых! А ты говоришь: неплохо. В былые годы нас бы превозносили до небес.

Зак молча оглядел зал. Впервые он сразился с более страшным врагом, чем противник на турнире или разбойник. Гризы. Варвары. Существа и мифические, и настоящие. Эдмар говорил, что когда-то их создали колдуны. Если это так, то колдуны не любили людей. Люди и стали материалом для новой расы. Это понятно любому, кто когда-либо встречался с гризами. Две руки, две ноги, одна голова, два глаза. Никаких острых ушей или зеленых бород, все как у людей. Но эти отличия, эти уродства — кто-то творил жестокую пародию на человеческую расу, издевался над ней. Колдуны, создавшие гризов, точно не принадлежали к народу людей. Ни один человек, какой бы черной ни была его душа, не стал бы превращать себе подобных в чудовищ. Скорее использовал бы для этого гарраков или мовров. Может, это правда Колдун без Имени сотворил их вместе с Плектором? Почему они называли ученика черного мага Хозяином?

Изначальным врагом у гризов считались мовры. Варвары грабили их пещеры, нападали по ночам, когда никто их не ожидал. Но мовры стойко защищали свои дома и прогоняли свинорылых. Лишь однажды эти варвары победили мовров. Так по велению судьбы случилось это именно в Северных горах. Гарраки же всегда жалели этот злобный народ. Именно поэтому гризы невзлюбили их, невзлюбили их песни, потому что сами петь не желали и не умели, были некрасивыми, да и не хотели таковыми быть. Но больше всех гризы возненавидели людей, потому что именно люди почти под корень истребили их.

— Жалко не вернулся ещё Укс, — проговорил Уолдер. — Друнк сказал, что в зале сидели три четверти рода. Значит, свинорылых осталось пятеро. Если, конечно, этот увалень умел считать.

— Не забывай про Дралу — последнюю женщину-гриза, — добавил Эдмар. — Может, дождёмся Укса? Очистим наш мир от этих варваров.

— Лучше поспешим, — предложил Зак. Уничтожить последних гризов он был не прочь, но прождать этого Укса можно и несколько дней. К тому же, если он хочет стать рифельваром, то нужно не только молчать и постоянно слушать других, но и предлагать, как поступать дальше.

— Наш маленький друг наконец-то осознал, что равен нам. — Уолдер засмеялся. — Ты как хочешь, Эдмар, а я с ним. Королевство ждёт нас.

— Куда же я без вас! — Рифельвар вздохнул, и друзья зашагали в сторону Солнечной пещеры.

Стены коридора казались на первый взгляд какими-то неровными. Зак осветил их факелом и увидел рельефные изображения, которые украшали стены от пола до потолка, который здесь далеко вверх не уходил. Через несколько ярдов в стенах стали попадаться проходы, ведущие в самые разные залы Царства мовров. Где-то здесь находилась винтовая лестница, поднимающаяся к горным пикам, где на вершине одного из них вырастала из камня одна из сторожевых башен. Заку хотелось подняться по ней, но на это ушёл бы весь день, а время — дорого.

Впереди забрезжил свет. Не красный свет горящих факелов, а дневной. Но Эдмар же сказал, что снаружи должна стоять глубокая ночь. Трое воинов переглянулись и обнажили шпаги. Когда коридор закончился, келезарские рыцари вошли в прекрасную пещеру. В ней оказалось так светло, что их глазам стало на секунду больно. Прямо перед ними цвёл самый настоящий луг с цветами и зелёной травой. Этот восхитительный остров природы со всех сторон окружала чистая голубая вода, в которую с шумом опускали свои потоки многочисленные водопады. Именно вода давала этот свет.

Сверху нависали огромные каменные сосульки, выкрашенные в жёлтый цвет. Они составляли рисунок, очень похожий на солнце с расходящимися в стороны лучами. Пещера была большой, но, конечно, не шла ни в какое сравнение с первым залом. В конце нее начинался мост, подведенный к длинному туннелю, который вёл к дальним пещерам.

Зак, Уолдер и Эдмар присели на траву. Зак сразу же почувствовал, насколько устал: ноги онемели, каждая мышца его тела настойчиво просила об отдыхе. Даже после тяжёлых тренировок в замке короля Эдрика, он чувствовал себя гораздо лучше. Да и после турнира, получив приличную трёпку от Меридока Стоунэнта и остальных соперников, Зак не ощущал потребности в продолжительном отдыхе. Но вдруг усталость словно исчезла. Как будто Зак нес на себе несколько мешков с овощами, а кто-то незаметно снял их со спины. Юноша потрясенно посмотрел на рифельвара.

— Это вода, Зак, — сказал Эдмар. — Разве простая вода из реки светится? Конечно, нет. Эту воду моврам подарили гарраки. Она — самое поразительное чудо из чудес, которых я видел за свою долгую жизнь. Живая вода, так она называется, излечивает раны и болезни, снимает усталость. Многие люди думают, что, искупавшись в ней можно омолодиться и стать чуть ли не бессмертными, как гарраки. Но это просто очередная выдуманная сказка.

— Почему? — спросил Зак.

— Ты, верно, не слышал одну интересную историю, — сказал Уолдер. — Когда-то давно богатый лорд из королевства Ортхок общался с гарраками. Он любил поэзию, поэтому часто бывал в их стране Си-Лендале, слушая и записывая их песни. Однажды с этим лордом случилась беда — его единственный сын заболел какой-то странной хворью, о которой никто никогда не знал. Лорд помнил о чудесных свойствах живой воды гарраков. Он предложил им все свои деньги, прося хотя бы каплю этой воды. Гарраки сказали, что деньги им не нужны, что они дадут воду совершенно бесплатно. Так лорд получил три бочки волшебной жидкости. Гарраки рассказали ему, что больной мальчик должен пить живую воду каждый день вместо обычной. Так случилось, что сын лорда выздоровел, выпив всего лишь одну бочку. Прошло несколько десятилетий. Внук лорда разорил свой род и умер в бедности. Его сын понимал, что скоро придётся продать родовой замок, чтобы как-то жить дальше. И вот он вспомнил, что где-то в подземелье замка стоят оставшиеся бочки чудесной воды, которая спасла жизнь его деду. Он продал эти бочки одному лорду из Келезара, решившему стать бессмертным. Короче, это был Стоунэнт.

— Меридок Стоунэнт? — удивился Зак. Вот так история!

— Ага. Меридок целыми днями купался в живой воде, но не молодел. Тогда он решил, что вода потеряла свои свойства. Со злости он вылил ее за пределами замка, где вскоре выросли прекраснейшие цветы. И называли мы потом Стоунэнта…

— Бессмертным, — подхватил Эдмар и засмеялся. — Он долго дулся на всех за это. Даже король шутил над ним. Но как сказал Уолдер — всё это было давно.

Зак лежал на траве, смотря на рисованное солнце. Шум водопадов ласкал слух, хотя юноша думал, что обычно водопады гремят, заглушая всё вокруг. Но в Солнечной пещере, скорее голос Уолдера, рассказывающего про Меридока Стоунэнта, перекрывал звук падающей с высоты воды.

— Проклятые гризы! — вдруг воскликнул рифельвар. Он стоял чуть подальше от Зака с Уолдером. — Здесь скелеты и угли от костра.

Прямо под ногами у Эдмара лежали чьи-то останки. Поразительным казалось то, что кости не были отделены друг от друга. Скелеты напомнили Заку мертвеца, который утащил принцессу Теану на пиру. Тут же лежали сабли и щиты.

— Это не наши люди, — произнёс Уолдер.

— Да это и не люди. — Зак заметил, что черепа у скелетов чуть странной формы. Если мертвец в замке короля Эдрика когда-то был человеком, то эти кости принадлежали гризам.

— Ты прав. — Рифельвар нагнулся к скелетам. — Одного не могу понять. Допустим, что это и в самом деле свинорылые. Но кто убил их? Смотрите, щиты без рисунка и даже без букв. Такими вооружались гризы, когда были опасными врагами. Я могу предположить, что скелеты — то, что осталось от гризов, которые погибли во время нападения на мовров.

— Но кости не могут пролежать столько времени, пусть и в пещерах, — возразил Уолдер.

— Это, конечно, странно, но не забывай про живую воду. Воздух в Солнечной пещере пропитан влагой, поэтому они сохраняются до сих пор. А вот костёр разводили здесь не так давно. Может, гризы тоже отдыхали тут около месяца назад, но потом перестали сюда приходить. Интересно, почему. Жаль, сожгли эту прекрасную траву.

— Зато теперь мы можем приготовить последнее мясо, не нарушая эту красоту.

Зак подошёл к озеру и заглянул в воду. Дно, виднеющееся на глубине около пятидесяти футов, оказалось каменным. В озере никто не жил: ни рыбы, ни водоросли.

— Ты что, захотел бессмертным стать? — шутливо спросил Эдмар.

— Да нет, — ответил Зак. — Просто искупаться решил. — Он скинул с себя одежду и прыгнул в воду. Озеро встретило Зака тёплыми объятьями. Он проплыл немного в сторону водопада, а потом нырнул ко дну. Дотронувшись до него рукой, Зак заметил руны, начертанные на камне. Значит, озеро искусственное — еще одно чудо мовров. Зак постарался запомнить буквы и вынырнул на поверхность.

— Не утони. — Уолдер стоял на краю зелёного острова.

— Я не могу утонуть, — сказал Зак, выбираясь из озера. — В Ривервилле меня считали лучшим пловцом.

— Поздравляю, но я знавал людей, которые спокойно переплывали самые глубокие и широкие реки, а тонули, купаясь в бочках.

Зак вытерся рубахой, выжал её и положил на траву. Уолдер вдруг тоже захотел освежиться. Он то и дело скрывался под водой, потом появлялся и снова нырял. Эдмар ходил по пещере и о чём-то размышлял, то и дело потирая свой шрам на лице.

— Ладно, — сказал он, остановившись. — Давайте тогда и поспим здесь. — Рифельвар присел рядом с Заком. — Я сейчас схожу в первый зал за дровами, принесу парочку стульев, а ты последи за этой рыбёшкой. За Уолдером вообще глаз да глаз нужен!

— Хорошо.

Эдмар взял свою шпагу и зашагал в коридор. Зак поднялся и подошёл к сваленным в кучу вещам. Найдя словарь наречья мовров, он стал искать слова, которые прочёл на дне озера. Лёгким это дело ему не показалось, но минут через десять, Зак перевёл надпись: «Мовр Орди есть создатель живого озера, гаррак Солдрейд подарил эту воду». Когда Уолдер закончил купание, вернулся Эдмар. В руках он нёс доски для костра.

— Как там наши друзья? — спросил, одеваясь Уолдер.

— Спят вечным сном. — Рифельвар бросил дрова на угли. — Жаль, никто эту падаль не уберёт. Сжечь бы их, да развеять пепел. Но сейчас меня волнует другое: кто такие дети и восьмилапые, которых упомянули свинорылые. У кого восемь лап?

— У паучков.

— Я знаю, Уолдер. Но неужели ты думаешь, здоровые варвары, которые сами могут напугать до смерти, кого хочешь, боялись обыкновенных пауков?

— Я видел на балконе то, что Друнк убил из арбалета, — вспомнил Зак, одевая рубаху. — Это нечто — не паучок. Оно размером с небольшого телёнка.

— Ого, вот это пауки! — засмеялся Уолдер. — Мухи тогда здесь с собаку, не меньше.

— А дети? — Эдмар укладывал дрова, чтобы разжечь костёр. — Понятно, что гризы их не боялись, даже съели одного, но трогать все равно опасались. Про Стража мы хотя бы знаем, что он есть, а про остальных даже не догадывались. Сколько еще сюрпризов готовит нам Царство северных мовров? Вдобавок из головы никак не могу выбросить слова Друнка, что пройдя через врата, они нападут на деревню, что мне кажется абсурдным. Рядом крупный город, осадить или тем более взять Меринхилл выйдет только у большой армии, а не у нескольких гризов. Тем более, чтобы добраться до города, нужно пройти через пещеры Тригорья, где живут мовры. Либо Плектор, если, конечно, он тот самый Хозяин, задумал очередной хитрый ход, который сейчас нам не раскусить, либо он посылал свинорылых на верную смерть.

Костёр разгорелся хорошо, не смотря на влажный воздух. Пока рифельвар жарил мясо, Уолдер сушил над огнём свои вещи. Дым от костра поднимался вверх и куда-то пропадал. Видно мастера-мовры и в Солнечной пещере проделали отверстия, чтобы здесь всегда чувствовалась свежесть. Мовры вообще обычно старались обеспечить себе превосходный отдых после долгих дней труда. Ведь добыть золото или всего-навсего простое железо — труд не многочасовой, а многодневный. Мовры неделями не выходили из чёрных шахт, доставая из горной породы драгоценные металлы и камни. Часть добытого они продавали, остальное — прятали. Правда, Зак никогда не понимал, зачем прятать что-то в пещерах, в которые редко кого зовёшь в гости. Может, они боялись гризов? Те ведь тоже иногда жили в пещерах, чтобы достать железную руду для изготовления оружия: мечей, боевых мотыг, топоров, копий. Может, мовры боялись драконов, которые в стародавние времена любили похищать их сокровища? Но ведь крылатые ящеры выродились даже задолго перед войной с Колдуном без Имени. В некоторых книгах даже упоминалось, что он тщетно старался воскресить драконов для завоевания мира. Одни историки думали, что у Колдуна не хватало на это силы. Но многие его современники, оставившие после себя дневники, мемуары и воспоминания, знали, что это мнение ошибочно. Колдун без Имени оживлял мёртвых, вызывал самых страшных демонов из неизвестных миров. Неужто он не мог достать хотя бы одного дракона? Другие историки обращались к религии. Они говорили, что Создатель не позволяли Колдуну возродить драконов и подчинить их своей черной воле. Но тогда почему он не мешал магу вызывать демонов и прочую нечисть вроде химер, человекобыков и пещерных троллей?

— Зак, пора к столу, — позвал Уолдер.

— Зря вы сразу искупались, — сказал Эдмар. — Помылись в озере, а теперь из него воду, что ли, брать?

— Успокойся, воду наберём с другой стороны. Что-то не нравятся мне эти лежащие на травке парни. Отнесём куда-нибудь?

— Пусть лежат. — Рифельвар тронул одного скелета ногой. — Они лежат здесь не просто так. Даже гризы не похоронили их, а они хоть и варвары, но родичей почитают. Слышал, как Друнк восхвалял предков?

— Хорошо, не будем мешать их сладким сновидениям, — сказал Уолдер и сел. В руке он держал своё мясо. — Эх, последний кусочек! Не скоро мы ещё поедим, друзья. Надеюсь, в Меринхилле отличная кухня.

Друзья расселись вокруг костра и стали есть молча. Вкус кроличьего мяса напомнил Заку о доме. Слишком часто он думал о Ривервилле. Почему? Потому что сейчас он чувствовал страх, а дома на душе всегда было спокойно? Да, Зак понимал, что боится быть здесь, в Царстве Мовров, где самих мовров-то не видели давно, где по-настоящему царят какие-то дети и восьмилапые. Но он не должен бояться, иначе погибнет, не добравшись до Плектора, не сохранив жизнь принцессе Теане. О ней Зак тоже всё не переставал думать.

— Вот и всё. — Уолдер состроил на лице кислую мину, когда дожевал кролика. — Что теперь я буду делать?

— Ну, хватит! — воскликнул Эдмар. — Отдохнём, поспим, а как встанем — отыщем Магические врата. Чуть ускоримся, и ты забудешь про еду.

— Я? Забуду?

— Ты, ты, обжора. У меня осталось ещё три лепёшки на крайний случай. Если что, я могу дать тебе свою порцию, когда завоешь от голода уже через пять минут.

— Спасибо, Эдмар, ты никогда не бросишь в беде друга. Дай я тебя поцелую!

— Отвали, Уолдер.

Зак смеялся, глядя на друзей. Они были гораздо старше его, благородной крови, но он почти с первых дней знакомства, понял, что лорд Уолдер Бладблейд и рифельвар Келезара Эдмар Стил оставались в душе юными, пусть первому тридцать восемь, а второму за пятьдесят лет. И они всячески старались, чтобы с ними он чувствовал себя равным. Не зря Уолдер сказал, что Зак сам может принимать решения.

Когда Зак с Эдмаром доели, костёр едва не погас — дрова, которые принёс рифельвар, все сгорели.

— Давайте я схожу, — предложил Зак.

— Конечно, — согласился Уолдер. — Только клинок возьми. Вдруг Друнк очнётся? Я ведь мог его и не убить.

— Ну, у тебя и шутки, — сказал Зак, но послушался. Он взял шпагу, факел и направился в зал. По дороге Зак осмотрел ещё раз стены коридора. Одно изображение его заинтересовало. Мовр, вооружённый копьем и щитом, нападал на некое существо. Зак поднёс факел поближе к стене. Существо очень напоминало большого паука. По крайней мере, у него имелось ровно восемь ног. Под изображением стояли высеченные буквы и цифры. Зак зашагал дальше. Впереди показался зал. Факелы, которые закрепили свинорылые, еще не потухли. Зак обошёл тело гриза, которого убил последним, прикрепил свой факел к колонне и стал выбирать доски для дров. Он нашёл стулья, которые до него сломал рифельвар. От них остались одни спинки. Зак внимательно осмотрелся. Если поглядеть в обломках стола, на который упал Друнк, то явно можно найти приличные куски. Но тут его отвлёк странный звук наверху. Зак крепче сжал шпагу. Звук повторился, и всё затихло. Летучие мыши решили полакомиться свеженьким мясом, решил поначалу Зак. Потом понял свою ошибку. Шестнадцать тел — прекрасных обед, но вот только летучие мыши пьют кровь. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать. Зак удивился, и снова пересчитал. Двенадцать тел вместо шестнадцати лежали на каменном полу, но этого просто-напросто не могло быть! Шрота, который принёс дитя, и гриза, который первым попытался бежать, прикончил лично предводитель свинорылых Друнк. Остальных убили Уолдер, Эдмар и сам Зак. Получалось, что кто-то ещё посетил зал, после того, как рифельвар вернулся в Солнечную пещеру с дровами, и утащил их. Зак быстро собрал подходящие доски и вышел из зала.

— Ты долго. — Уолдер встретил его у выхода из коридора.

— Кто-то приходил в зал, — сказал Зак, отдав ему дрова.

— С чего ты взял? — удивился рифельвар.

— Там лежат не шестнадцать тел, а двенадцать.

— Что?! Невозможно, я ради любопытства пересчитал их. Ты не ошибся?

— Нет. Но это точно был не отряд Укса, они бы стали искать нас, увидев, что мы сделали с их собратьями.

— Ты прав, — произнес Эдмар. — Остаются таинственные дети и не менее таинственные восьмилапые. Значит, и те, и те не прочь полакомиться плотью разумных существ.

— Кончайте уже, — влез в разговор Уолдер. — Вечно вас тянет на обсуждение каких-то тварей. Вообще, зачем нам костёр? Мы, конечно, сидим ночью, но тут нет дождя, нет ветра.

— Да кое-кто тут искупался, а в Солнечной пещере, если ты ещё не заметил, прохладно. Заболеть хочешь?

— Ни в коем случае! Ненавижу насморк. Да и платка не взял, а рядом ни одной дамы, попросить не у кого. Гори, костёр! — Уолдер подбросил дров в пламя.

— Я должен вам показать одну вещь, — сказал Зак. — Там в коридоре я нашёл на стене странный рисунок. Надо взять с собой словарь.

— Пойдём. — Рифельвар встал с травы. — А ты Уолдер сиди здесь.

— Нет проблем.

Когда Эдмар осветил изображение, Зак открыл словарь.

— О чём это, Зак? — спросил рифельвар, рассматривая мовра, бьющегося с огромным пауком.

— Похоже, через несколько лет после заселения Северных гор, мовры отрыли какое-то гнездо существ, которых прозвали восьмилапыми. Моврам удалось одолеть их, и эти твари надолго скрылись глубже под землю.

— Плохо дело, друг, — произнёс Эдмар, когда они возвратились обратно.

— Что случилось? — удивился Уолдер.

— Тут на самом деле водятся паучки, которые могут пощекотать нам пятки.

— Знаешь, когда я вижу ползущего ко мне мохнатого гада, я раздавливаю его одним пальцем.

— Как бы эти гады не раздавили нас. — Рифельвар говорил очень серьёзно. — Придётся снова дежурить по очереди. Кроме пауков могут появиться последние гризы.

— Я первым посторожу, — сказал Зак. Никто не возразил, и Эдмар с Уолдером легли недалеко от костра. «Спокойной ночи», — обратился Уолдер к останкам свинорылых и протяжно захрапел.

 

ГЛАВА 7

ОПАСНОСТИ

Полезное умение — засыпать в ту же секунду, как закрываешь глаза. Зак отсел от друзей подальше, захватив свою книгу, но читать ему совсем не хотелось. Даже упоминание в книге о его родной деревне не вызвало у Зака интереса. В голове у него до сих пор не укладывалось, как он может быть там, где никогда не хотелось. Да, он приблизился к исполнению своей мечты, разве это плохо? Но с другой стороны, не проще ли остаться в Нолдоне и служить королевству тридцать лет, чтобы стать рифельваром, чем идти коротким путём, который с каждым днём усложняется? Сначала разбойники, потом гризы, кто следующий? Дети, восьмилапые и Страж. И никого из этих существ Зак не видел, разве что на стене в коридоре. А сколько ещё идти до дальних пещер? Зак развернул карту и отыскал на ней Солнечную пещеру. От нее на карте шла толстая кривая линия, которая обрывалась у Чёрной пропасти. В некоторых местах над пропастью проходили мосты. По одному из них и следует перейти в последние пещеры Царства Северных мовров. Но кто мог с уверенностью сказать, что эти мосты еще существуют? Может, мовры, отступавшие к Магическим вратам, специально обрушили их, чтобы гризы не смогли преследовать их. Может, мосты рухнули в пропасть сами, ведь прошло столько лет! Но Зак тут же поймал себя на том, что наводит панику — Друнк знал про Стража и отдал приказ отнести Шрота к нему, выходит, путь есть.

Зак отложил карту. Он понимал, что нельзя ни в коем случае паниковать. В конце концов — он рыцарь королевства Келезар или кто? Зак взял себя в руки. Он посмотрел на спящих друзей. Уолдер всё храпел. Эдмар не издавал ни звука, но часто шевелился во сне. Водопады продолжали шуметь без перерыва. Зак вдруг сам захотел лечь на мягкую траву и уснуть. Зачем он только вызвался сторожить первым? Зак помотал головой из стороны в сторону и встал. Затем прошёлся от начала до конца Солнечной пещеры пару раз, чтобы размять ноги. Он нехотя вспомнил пир в замке короля Эдрика: весёлые лица, знакомство с сыном Эдмара Подриком, танец с Теаной. Как жаль, что всё это так закончилось.

Зак стоял, глядя во тьму коридора, ведущего в большой зал, когда услышал за спиной шорох. Он обернулся и оторопел. Его друзья продолжали мирно спать, костёр всё-таки погас. А над Уолдером склонился оживший скелет со щитом и саблей в руках. За ним поднимался второй.

— Уолдер, берегись! — крикнул Зак, сбросив с себя оцепенение. Скелет выпрямился и оскалил свои зубы в страшной улыбке. Уолдер открыл глаза. Ему хватило всего секунды, чтобы понять, что происходит. Он ударил шпагой скелету по ногам; кости не выдержали и мертвец рассыпался. Рифельвар, который тоже проснулся от крика Зака, откатился в сторону. Восставших из мира мертвых скелетов было уже трое. Один из них бросился в сторону Зака. Юноша обнажил шпагу, прежде чем мертвец нанёс удар, и успел отразить его. Вот тебе и восьмилапые, да дети с гризами! Тут ещё и мертвецы есть. Откуда? Альберус ничего не говорил об этом, неужели Плектор все-таки узнал об их походе и с помощью магии вдохнул жизнь в эти древние останки?

Скелет наседал на Зака, но всё же этот мертвец был заметно слабее того, что похитил принцессу, поэтому Зак спокойно отражал его выпады. Краем глаза он заметил, что Уолдер сразил ещё одного, но новый мертвец едва не снёс ему голову — Уолдеру пришлось согнуться пополам. На Эдмара же нападали сразу трое, и рифельвару приходилось несладко. Он блокировал все их атаки, но если мертвецы стали бы действовать сообща, то Эдмару грозила бы неминуемая смерть.

Зак решил взять своего противника силой. Он перестал стараться достать его, а начал мощно ударять по клинку мертвеца. Идея сработала — костлявая кисть не выдержала такой атаки и упала на траву, продолжая сжимать рукоять сабли. Скелет поднял оставшуюся в целости руку для защиты, но Зак с размаху опустил своё оружие на его голый череп. Мертвец погиб во второй раз. Зак не стал медлить и побежал на помощь рифельвару, который не убил ещё ни одного противника. Один из них увидел приближающегося Зака и ударил первым. Этот мертвец держал в левой руке щит, и с ним трюк, который Зак проделал с первым, провернуть нельзя. Скелет теснил юношу к краю острова. Сбоку раздался голос Эдмара:

— Будь внимателен! — Зак сам знал, что всего в ярде за спиной светилось глубокое озеро, но не мог перейти в наступление. Скелет прекрасно владел кривой саблей, да и со щитом обращался умело. Уколы в этой схватке не имели смысла, только рубящие удары. Сюда бы сейчас один из турнирных мечей, против них скелеты не продержались бы и минуты, да доспехи для защиты!

И тут Зак совершил ошибку. Он перестал следить за левой рукой противника, целиком обратившись к сабле. Мертвец воспользовался этим, и ударил Зака щитом. Зак потерял равновесие и упал в озеро. В ушах загудело, а сердце Зака бешено застучало. Мысль о турнирной амуниции уже не казалась ему такой удачной. Он слышал от сэра Роуба Калгена, что в старые времена зимой, когда все реки и озёра скованы толстым льдом, сражения между враждующими землями часто происходили на них. От тяжести даже лёд толщиною в несколько футов трескался, образовывая огромные полыньи, в которые проваливались рыцари. И не холодная вода губила их жизни, а доспехи сделанные из тяжёлых металлов. Когда Зак коснулся каменного дна, он убрал шпагу в ножны, чтобы не мешала, и заработал руками и ногами, поднимаясь на поверхность. Когда его голова оказалось над водой, он увидел, как мертвец ударил Уолдера вбок. Брызнула кровь, и Уолдер со стоном упал на траву. «Нет!» — крикнул рифельвар. Он собрал все силы и убил двоих мертвецов. Когда Зак выбрался на остров, Эдмар добил последнего. Едва кости скелета коснулись земли, как в Солнечной пещере повсюду вспыхнули голубые огни. Все останки павших мертвецов в один миг сгорели. От них не осталось даже пепла.

— Проклятье! — простонал Уолдер. Он попытался встать, держась обеими руками за кровоточащую рану, но не смог.

— Не шевелись. — Эдмар присел рядом с ним. — Зак, принеси воды, ранение неглубокое, но широкое, как бы не пришлось зашивать.

Зак набрал воду в кожаную бутыль. Рифельвар задрал рубаху Уолдера вверх. Рана выглядела плохо — кровь шла без остановки.

— Надо хотя бы перевязать, — сказал с трудом Уолдер.

— Помолчи. — Эдмар взял у Зака бутыль и стал лить воду на рану. — Сабля мертвеца могла занести какую-нибудь заразу. Поэтому сначала надо промыть рану.

— Ты думаешь, вода сможет остановить заражение?

— Простая — нет, но это же — живая. Так что молчи.

Когда вода в бутыли закончилась, случилось чудо. Кровь, которую вряд ли бы остановила самая тугая повязка, внезапно перестала идти. Рана с невероятной скоростью стала затягиваться, словно невидимый лекарь накладывал на неё швы. Зак даже открыл рот от удивления, да и Эдмар ожидал точно не такого эффекта.

— Создатель! — воскликнул Уолдер, глядя, как его рана абсолютно затянулась, уступив место на теле длинному шраму. — А я думал, что уже никогда не попробую любимые блюда!

— Дурак ты, — сказал, вставая, Эдмар. — Опять про еду. Неужели ты только о ней мечтаешь, даже перед смертью?

— Ну, пошутил я. — Уолдер оказался на ногах, но тут же вскрикнул. — А всё равно болит. — Он попробовал сделать пару шагов. Каждый из них непременно сопровождался стоном. — Лучше бы вода сняла боль, я теперь ни до каких врат не дойду.

— Радуйся, что кровь перестала идти. — Рифельвар собирал вещи, которые разбросали своими костлявыми ногами живые скелеты. — Мне рассказывали, что при серьёзных ранениях, живая вода может лишь чуть приостановить кровотечение. Но чтобы она заживляла не царапину, а опасную рану? Никогда не слышал.

Зак помогал Эдмару с вещами, пока Уолдер, скрипя зубами, приседал и делал наклоны тела в сторону. От этих упражнений рана открылась, совсем немного, но Эдмар всё же решил перевязать её.

— Почему они ожили? — задал Зак вопрос, который его беспокоил с момента начала битвы.

— Плектор? — предположил Уолдер.

— Не думаю, — возразил Эдмар. — Если бы колдун действительно подслушал наш совет в замке, то зачем ему ждать, пока мы доберемся до Северных гор? Наслал бы своих тварей прямо там. Тем более, с чего бы быть Плектору уверенным, что мы пойдем именно через Солнечную пещеру, ведь путей до Черной пропасти бесчисленное множество. Скорее всего, здесь замешана магия мовров. Возможно, они оставили останки своих врагов, чтобы поймать в ловушку других гризов, которым вздумается устроиться здесь на ночлег. Ловушка прекрасно работала до сих пор.

Выходит, что келезарских рыцарей чуть не погубила магия дружественного народа. Зак подумал, что Царство Северных мовров еще опаснее, чем кажется на первый взгляд. Эдмар предложил юноше развести костер, чтобы обсушиться после падения в озеро, но Зак отказался. Несмотря на всю красоту Солнечной пещеры, живую воду вокруг, находиться здесь он больше не хотел.

Наконец, друзья разделили вещи и продолжили путь. Уолдеру досталось меньше всех, чему он несказанно обрадовался. Обычно он нёс самые тяжёлые вещи, а теперь шёл почти налегке. Туннель, по которому они двигались, уходил вдаль, и с каждой минутой пути он расширялся. Туннель имел форму полукруга, и тени в свете факелов выглядели неестественно выгнутыми. Стены здесь не были ничем украшены, иногда попадались крепления для факелов и боковые проходы в коридоры, ведущие либо вниз, либо наверх. На полу царил невероятный слой пыли, на котором в некоторых местах отпечатались следы гризьих ног.

Вскоре туннель начал петлять. То он делал резкий поворот вправо, то влево, то внезапно поднимался, будто бы тысячи лет назад его пробили не трудолюбивые мовры, а быстрая горная река. Хотя кто знает, мовры вполне могли использовать пещеры и туннели, образовавшиеся естественным путем. Уолдер, не смотря на лёгкую ношу, часто останавливался, тяжело дыша. Зак и Эдмар его терпеливо ждали и вновь шагали по широкому туннелю, который в очередной раз поворачивал. Слушая звук своих собственных шагов и тихое потрескивание горящего факела, Зак думал о Магических вратах. Вдруг они до сих пор испорчены? Не теряют ли воины Келезара время и силы зря. Стон Уолдера отвлёк Зака от размышлений.

— Что случилось? — спросил Эдмар.

— Да ничего. — Уолдер стоял позади всех с белым как мел лицом. — Идём дальше.

— Нет, — возразил рифельвар. — Давайте немного отдохнём, я сам устал идти.

Уолдер присел у стены и стал пить. Именно он нёс три бутыли с водой. Сделав последний глоток, Уолдер облегчённо вздохнул. Вода подействовала сразу. Бледность незамедлительно сошла с его лица, и он захотел встать, но Эдмар остановил его:

— Мы минуты не просидели, а ты уже рвёшься снова в путь. Подожди хотя бы минут пять, нас никто не гонит.

Когда эти короткие минуты прошли, Эдмар сказал, что Уолдер должен идти посередине, чтобы не отстать. Сам рифельвар возглавил их тройку, а Зак её замыкал. Туннель перестал петлять и выровнялся. До следующего поворота было ярдов сто. Когда Эдмар первым достиг его, он остановился и крикнул с досадой: «Проклятье!»

— Что такое? — спросил Уолдер, догнав рифельвара, и тут же вторил ему. Когда Зак, дошёл до них, он даже не удивился. Впереди в красном свете факела, которого держал в руке Эдмар, виднелась каменная стена. Вернее, не стена, а завал, который, судя по осевшей на нём пыли, произошёл как минимум лет сто назад.

— Тупик, — произнёс Уолдер, словно никто ещё ничего не понял.

— Что теперь? — спросил Зак.

— Во-первых, не стоит паниковать, — ответил рифельвар. — Во-вторых, не забывайте про карту. Обходной путь обязательно найдется.

Эдмар развернул прямо на пыльном полу карту и стал искать выход. Через минуту, он свернул её и сказал:

— Вернёмся чуть назад и войдём в один из боковых коридоров. Он ведёт глубоко вниз, где мы, если верить карте, окажемся в старой мастерской мовров. Нам надо будет миновать ее, и отыскать другой коридор, который ведёт наверх. Сделав всё правильно, мы попадём в туннель, в котором сейчас находимся, но только в нескольких ярдах за завалом.

— Не будем медлить, — проговорил Уолдер, лицо которого явно выражало противоположное мнение.

Коридор, ведущий в мастерскую, друзья нашли сразу. Он был узким и заканчивался винтовой лестницей, которая вела далеко вглубь горы. Пыли на лестнице оказалось больше, чем в любом другом месте Царства мовров. От каждого шага она поднималась облаком и забивала нос и рот, заставляя ежесекундно чихать или кашлять. Ступени лестницы были высокими, поэтому друзья спускались с осторожностью. Один раз Уолдер едва не упал на впереди идущего Эдмара. В последнее мгновение Зак успел схватить его за руку и удержать, что удалось бы не каждому при великанском весе Уолдера. Лестница завершалась небольшим коридором, который вывел друзей в просторное помещение.

Факел Эдмара осветил нечто вроде кузницы. У левой стены располагалась огромнейшая кузнечная печь с мехами. Зак представил, как три, а то и четыре мовра раздувают эти гигантские мехи, заставляя печь расплавлять самые прочные металлы. С правой стороны находилась лебёдка. Рядом с ней на полу валялись пустые бочки, в которых раньше доставляли в кузницу воду и уголь для печи. Чуть впереди виднелись рабочие столы и наковальни, на которых мастера-мовры создавали свои искуснейшие шедевры: прочнейшие доспехи, кольчуги, щиты, инструменты и, разумеется, мечи, топоры и боевые мотыги. Теперь же молоты, некогда ковавшие всё это, валялись в полном беспорядке по всему пространству кузницы. Видимо гризы напали здесь внезапно, иначе мовры, которые всегда любили аккуратность и бережность, если это касалось их инструментов, обязательно бы сначала всё собрали. Зак подошёл к печи и потрогал её рукой. Она была холодной и, наверное, никто уже не раздует мехи так, чтобы от неё пошёл самый невероятный жар. Уолдер попытался поднять молот, но опустил его, едва оторвав от каменного пола. Зак не сомневался, что будь его друг не ранен, то он без труда смог бы даже взмахнуть им. Рифельвар тоже рассматривал разбросанные инструменты мовров. Он подходил то к одному, то к другому, освещая его факелом. Зак вдруг заметил у печи маленький предмет. Присев на корточки, он понял, что это кинжал. Зак поднял клинок и смахнул с него пыль. Кинжал был искусно сделан. С обеих сторон лезвия проходили письмена мовров, ручка, вырезанная из какого-то дерева, удобно ложилась и в человеческую руку, поскольку Зак знал, что у мовров руки практически не отличались от людских. Спрятав кинжал в сапог, Зак встал и подошёл к Уолдеру, который теперь трогал наковальню со следами бесконечных ударов молота.

— В моей деревне, — сказал ему Зак, — есть одноглазый кузнец Джек. Его наковальня раза в два меньше, чем эта.

— У моих кузнецов тоже. Мы же не мовры. Хотя будь моя воля, я бы перетащил пару таких наковален на поверхность. Здесь от них проку не будет. Эй, Эдмар, кончай там в пыли возиться, ты лучше скажи, может королю посоветовать прислать сюда человек тысячу, вычистить тут всё. Вдруг и спрятанные сокровища мовров найдутся? Для государственной казны будет хорошее пополнение.

— А что? — Рифельвар пожал плечами. — Можно и попробовать. У нас рудники только на юге да на востоке. Мовров здесь нет, а в шахтах, скорее всего, запасы не иссякли. Тебе Уолдер в королевские советники надо поступать.

— Нельзя.

— Почему? — спросил Зак.

— Потому что я королю насоветую такого, что в королевстве Келезар непременно разразится гражданская война.

— Почему?! — опешил юноша. До этого момента за Уолдером не наблюдалось недовольства королем Эдриком.

— Ты, наверное, понял меня не так, судя по голосу. Я всем своим огромным сердцем люблю Келезар и короля, но не люблю многих подлецов, которые живут в моей родной стране, — объяснил Уолдер. — Например, первым делом, я бы посоветовал королю отобрать земли у Меридока Стоунэнта.

— Я знал, что ты его не любишь, но зачем отнимать у него земли? — удивился Зак.

— Понимаешь, Меридок слишком много жаждет. Пару лет назад он вообще предлагал королю Эдрику проект, по которому в каждой области страны главенствовал один лорд-протектор. Говорил, что пусть лорд, владеющий столицей области, и будет протектором, а остальные будут на подхвате. Король, конечно, догадался, что Меридок просто хочет закрепить свою власть, ведь столицей Саутшира заправляет он, и отказал в реализации этого глупого проекта. Но Меридок не остановился. Он скупил столько земель, что сейчас имеет деревень и городов больше, чем любой другой лорд в королевстве. В Саутшире давно не осталось лордов, которые могли бы поспорить с ним, а это очень и очень нехорошо. Меридок ждёт момента, чтобы стать правителем Келезара. Ты видел его глаза на совете, когда прозвучала возможность отречения короля Эдрика от престола? У короля не осталось родственников, кроме Теаны, поэтому королём стал бы Меридок как самый богатый и влиятельный лорд. И поэтому он легко согласился, что за наследницей престола пойдут три человека, а не войско. Он надеется, что мы не справимся.

— Значит, у нас есть повод спутать его карты, — сказал Зак, коснувшись эфеса шпаги.

— Мне просто не нравится ещё то, что Меридок подрывает добрые традиции Келезара, по которым сильные помогают слабым. Вот в Нордшире много равных лордов, таких как я, Пейн Талдил и другие. Нам хватает того, что есть, и мы не рвёмся к королевской власти, потому что понимаем, что она нам не по плечу. А Меридок не понимает этого. Если я буду советником, и король послушает меня, то Стоунэнт будет сопротивляться, он не захочет отдавать свои земли, что и грозит гражданской войной, ведь нему присоединится весь остальной Саутшир, а может и Истшир. Теперь понимаешь?

— Теперь да, — ответил юноша.

— Послушали мы твою речь, Уолдер, — добавил Эдмар. — Как всегда красноречив и немногословен, но пора бы уже и дальше идти.

— О чём разговор?

Друзья зашагали вдоль кузницы, всё ещё посматривая по сторонам. Вокруг стала попадаться паутина. Сначала она свисала с потолка, падая на волосы и на лицо, но потом стала встречаться на стенах, на полу и даже на столах с наковальнями. С каждым пройденным ярдом паутины становилось всё больше и больше, что навело друзьям мысли о таинственных восьмилапых. Через минуту им уже приходилось рвать паутину руками. Когда Эдмар без предупреждения встал на месте, Зак подумал, что он наткнулся на восьмилапого. Но оказалось, что рифельвар заметил на полу свёрток. Потрогав его рукой, Эдмар сказал:

— Паутина. — Пройдя чуть вперёд, он нашёл ещё четыре свёртка. Из одного торчала чья-то грязная рука.

— Наверное, это отряд нашего знакомого Укса, — предположил Уолдер. Рука вдруг зашевелилась, словно её хозяин услышал знакомое имя. Эдмар отдал свой факел Заку и стал рвать паутину, в которую, словно в пелёнки, был завёрнут гриз. У рифельвара ничего не вышло, и Уолдер посоветовал воспользоваться шпагой. Эдмар начал срезать клинком толстый слой белой паутины, пока не показались опухшие глаза, нос и рот свинорылого.

— Люди! — прохрипел он.

— А ты думал кто? — спросил Уолдер. — Твоих дружков мы перебили.

— Проклятые люди! — Гриз едва не укусил Эдмара за палец. — Если бы я, Укс, не был связан, то прикончил бы вас!

— Не хорошо так говорить с теми, кто не дал тебе задохнуться, — сказал Эдмар, глядя на свою шпагу, словно размышляя: убить гриза сейчас или расспросить.

— Я всё равно покойник, яд восьмилапых действует медленно, но верно. — Укс внезапно замолк, а потом противно засмеялся.

— Не вижу ничего весёлого, урод. — Уолдер пнул лежащего свинорылого ногой, но тот не прекращал смех, смешанный с хрипом.

— Но Укс видит! Восьмилапые скоро вернутся за добычей и обрадуются вам! Будете перевариваться вместе со мной, — гриз смеялся, но вдруг закашлял. Изо рта у него пошла кровь, и он затих.

— Он не стал бы лгать, не вижу в этом никакого смысла, — сказал Эдмар, забирая факел у Зака. — Если эти твари могут вернуться в любую минуту, то придётся продвигаться дальше очень быстро. Уолдер, придется терпеть, даже если станет невыносимо больно. За отставшим немедленно возвращаемся. — Рифельвар резко замолчал.

— Ты чего? — спросил Уолдер.

— Похоже, здесь уже кто-то есть. — Эдмар поднял факел вверх. Потолок кузницы был увешен паутиной, словно комната, украшенная праздничными лентами. Паутина висела, слегка колыхаясь, напоминая старые белые занавески, развевающиеся на ветру. Зак тоже услышал какой-то непонятный звук, который то возникал, то исчезал.

— Вперёд. — Но Эдмар ещё не успел договорить, как из темноты выскочило нечто огромное и бросилось на него. Рифельвар ткнул в неведомую тварь факелом, и существо с визгом скрылось. Зак так ничего и не увидел, но, судя по лицу Эдмара, решил, что и не нужно.

— Я хорошо разглядел эту жуть, надеюсь, вы не боитесь пауков, друзья, — сказал Эдмар, а затем крикнул:- Бегом!

Рыцари сорвались с места, словно сзади их настигал огонь. Уолдер, похоже, забыл про свою тяжёлую рану и бежал, не издавая стонов, к которым Зак и Эдмар уже привыкли. Их факелы не освещали помещение полностью, но Зак чувствовал, что со всех сторон и даже с потолка, за ними бросились в погоню. Сколько было тварей точно, он не знал, но хватило бы и трех, чтобы представлять реальную угрозу. Через секунду юноше стало казаться, что преследователи почти догнали их, а кузница никак не заканчивалась.

Зак рискнул обернуться, и свет его факела озарил существо величиной с большого поросёнка. Пламя прыгало то вправо, то влево, Зак так и не разглядел, что бежало за ним по пятам, но с уверенностью мог сказать, что ног у существа было больше, чем надо обычному зверю. Юноша повернулся обратно, но вместо спины Уолдера перед ним возникло белое полотно паутины. Зак влетел в нее и буквально приклеился, ощущая, что паутина настолько прочна, что прорвать её сможет лишь хорошо заточенный клинок. Зак потянулся к своим ножнам, но последнее, что он запомнил, перед тем как потерять сознание, был сильный удар в голову.

 

ГЛАВА 8

МАГИЧЕСКИЕ ВРАТА

Когда Зак очнулся, то увидел, что лежит в полной темноте. Первое, что пришло ему в голову — он остался лежать в кузнице мовров, связанный паучьей сетью, словно зверь, пойманный удачливым охотником в силки. Второе — он спасён друзьями, и они отнесли его в какую-то темную пещеру. Зак попробовал пошевелить рукой. Это удалось ему не без усилий, но означало, что он свободен. Это, конечно же, радовало. Откуда-то сверху раздался голос Уолдера. Он был таким тихим, словно Уолдер шептал. Зак не понял его слов, а когда захотел переспросить, с трудом приоткрыл рот. Неужели начал действовать смертельный яд гигантских пауков? Зак вновь попытался что-нибудь сказать, и вдруг почувствовал влагу на своих губах. Внезапно темнота стала рассеиваться, словно кто-то распахивал перед Заком чёрные занавески. Сверху возникло лицо Эдмара, а слева донёсся всё ещё тихий голос Уолдера:

— Как он? — Разобрал Зак.

— Вроде бы пришёл в себя, — ответил рифельвар, вставая на ноги. Как оказалось — Эдмар сидел рядом. Зак приподнялся. В голове у него гудело, а желудок настойчиво требовал, чтобы его освободили, что и произошло, едва Зак повернул голову в другую сторону. Отдышавшись, он спросил:

— Где мы?

— Как где? — Уолдер подошёл к нему и положил руку на плечо. — Мы вернулись в Солнечную пещеру, чтобы спасти тебя от больших восьминогих уродов.

— Меня что — ужалили?

— К счастью нет, — сказал Эдмар, подавая Заку бутыль с водой. — Когда мы с Уолдером вернулись за тобой, паук только задумал это сделать, но я убил его. Просто в этой туше заложена невероятная сила, которая ударила в тебя. Ты потерял сознание, а мы забрали тебя, и пришли сюда.

— Тогда почему меня так мутит и кружится голова? — Зак встал с помощью Уолдера, пытаясь самостоятельно удержаться на ногах.

— Скорее всего, у тебя сотрясение, — пояснил рифельвар. Он поднимал с травы разложенные вещи, и Зака, который смотрел за этим, снова замутило. — Тварь с тобой не церемонилась, скорее всего, хорошо приложила тебя об пол затылком.

— Пей больше живой воды, — посоветовал Уолдер. — Может быть, скоро полегчает, мне-то она помогла.

На час всё-таки им пришлось задержаться, зато Зак почувствовал себя абсолютно здоровым. Терять время не было больше смысла, и воины направились в туннель. После встречи с восьмилапыми юноша желал лишь одного — поскорее добраться до Магических врат и покинуть Северные горы навсегда. На винтовой лестнице, ведущей в кузницу мовров, ничего не изменилось. Следы, которые Зак, Эдмар и Уолдер оставили здесь, спрятал новый слой пыли. А вот в самой кузнице Зак увидел большие перемены. Повсюду полыхал огонь. Он слизывал остатки паутины на полу, стенах и потолке. Стоял дикий жар, будто мовры всё же вернулись сюда и растопили огромную печь. Тела пауков усеяли пол кузницы, как листья, упавшие поздней осенью с деревьев. Видимо, одни из них сгорели, а другие задохнулись в дыму, который поднимался к верху. У восьмилапых были невероятных размеров челюсти, а их покрытые тёмной шерстью конечности могли бы насмерть задушить крепкого человека. Зак невольно содрогнулся, когда осознал, какого ужасного конца он избежал.

Кузница заканчивалась грубой стеной, в которой мовры вырубили несколько проходов. Друзья выбрали тот, что шёл наверх. Когда подъём завершился, они оказались прямо за завалом, где главная коридорная Царства мовров продолжала уходить вдаль. Здесь так же правила пыль. На стенах стали попадаться картины из древней жизни Северных мовров. Друзья не задерживались, но Зак успевал разглядеть потрясающие воображение сюжеты, которые старательно высекали в скале мастера-художники. Внезапно Эдмар поднял руку, делая знак, что впереди что-то есть. Из бокового прохода слева в их коридор выползло неведомое существо. Белое как снег, бесформенное, похожее на маленький сугроб оно оставляло за собой след, будто слизняк. Существо не спеша пересекло коридор и скрылось в проходе справа.

— Что это за мерзость? — с отвращением спросил Уолдер.

— Ну, точно не гриз, — ответил Эдмар. — Восьми лап у него я тоже не заметил, остается только одно из детей, о которых мы с вами слышали, но до сего момента не видели.

— И эти варвары ели непонятную кучу, от которой остается слизь?!

— Лорд Бладблейд, по-моему, на запах от жареной кучи ты реагировал по-другому.

— Да, но я же не знал, как она выглядит. Кажется, меня сейчас вывернет наружу. Главное теперь не вляпаться в ее след. Пойдемте.

С каждым шагом картин на стенах становилось меньше. Коридор расширялся, а воздух вдруг посвежел, будто поверхность была рядом. Пламя факелов теперь не переставало дрожать.

— Что происходит? — поинтересовался Зак, хотя начал догадываться сам.

— Вероятно, впереди выход в большую пещеру, — ответил Эдмар.

— Надеюсь, эта та пещера, с Черной пропастью, — вставил Уолдер. Ему всё ещё приходилось нелегко, хотя держался он молодцом.

Рифельвар вдруг замер. Зак и Уолдер недоумённо переглянулись, а потом их уши уловили звук, заставивший Эдмара остановиться. Звук множества мохнатых ног, шелестящих по каменному полу. В ту же секунду друзья сорвались с места. Каждый из них понял, что на этот раз гигантских пауков будет больше. В несколько раз больше.

Свет от факелов, топот ног, дыхание Эдмара и Уолдера — всё это потеряло значение для Зака. Он не чувствовал даже биение своего сердца. Лишь восьмилапые, которые неминуемо приближались, клацая жадными челюстями, стали реальностью. Ужасным бытиём.

Внезапно коридор закончился. Друзья от неожиданности остановились, но времени на восхищение не оставалось, и они вновь побежали. Новая пещера затмила Главный Зал. От края до края пещеры было не меньше мили, а о высоте и подумать было страшно. Пещеру освещали гигантские желтые камни, которые окружали ее со всех сторон. И повсюду мосты. Десятки и сотни мостов, перекинутых через Пропасть: простые, грубые мосты, мосты со статуями и мосты с арками. Зак, Эдмар и Уолдер уже двигались по одному из таких, когда сзади раздался визг. Восьмилапые, словно бурная река, выплеснулись из коридора, и, перебирая лапами, направились к мосту. Некоторые пауки на ходу плели сети.

Мост, к счастью друзей, не разрушился за долгие годы. Попадались трещины, в которых сияла непроглядной тьмой пропасть, но мост держался. Мастерство мовров способно противостоять времени, в этом никто никогда не сомневался.

На середине моста Уолдер споткнулся — его нога попала в трещину. Он упал на колено и выронил факел, который, вращаясь в разные стороны, медленно исчез во тьме. Зак с Эдмаром быстро подняли Уолдера и продолжили безумную гонку.

Первые из восьмилапых уже добрались до моста. Зак почувствовал, что мост задрожал. Неужели пауки настолько тяжёлые, что камень не выдерживает их веса? Но через мгновение Зак ощутил, что трясётся вся пещера. Грохот нарастал, сверху стали падать огромные куски горной породы. Сталактит размером с двух быков упал на соседний мост, и сооружение мовров с треском сложилось пополам и рухнуло вниз. «Быстрее!» — крикнул Эдмар. Восьмилапые, все, сколько их бросилось в погоню, уже находились на мосту. Друзья в последнем рывке прыгнули на ровную площадку, которой завершался мост. И в ту же секунду с оглушающим рёвом из пропасти столбом вырвался огонь. Пламя слизнуло ярко-красным языком пауков, и, обжигая все мосты, продолжило путь к верху.

В пещере воцарились свет и жара. Огонь ревел, требуя новой жертвы, но с каждой секундой он успокаивался, пока, наконец, не сгинул. Горы медленно переставали дрожать, пока совсем не успокоились. На мосту, по которому друзья перебрались через пропасть, остался пепел, часть которого витала в пещере.

— Хорошо, что успели, — произнёс Эдмар, поднимаясь с тёплого от пламени камня.

— Но что это было? — Зак сидел, раскинув в руки сторону.

— Я слышал, что в подземельях часто скапливается огненный воздух. — Рифельвар помог Уолдеру встать на ноги. — При соприкосновении с пламенем, может произойти то, что мы видели.

— Да, — вздохнул Уолдер, отряхиваясь от пыли. — Выходит, что я нас чуть не убил.

— Нет, друг. Ты нас спас от восьмилапых. Даже надеюсь, что ты бросил факел нарочно, а нам ничего не сказал. — Эдмар осветил площадку. — Вот и дорога. — Рифельвар указал в сторону небольшого прохода.

Стены в этом коридоре были непривычно голыми: ни барельефов, ни картин. Воздух с трудом проникал в лёгкие. Впереди стали ясно прорисовываться рукотворные арки. Закончился коридор просторным помещением с колоннами. Рифельвар зажёг сохранившиеся на них факелы.

— Вот и пришли, — сказал Уолдер, складывая вещи под ноги. Прямо перед друзьями находились массивные металлические ворота, украшенные всевозможными рунами. Заветные слова мовры выложили драгоценными камнями. Зак смотрел на них, и думал.

— Давайте передохнём часок, — предложил Эдмар, — а то я от бесконечных наших пробежек устал.

Зак подошёл к воротам и потрогал их рукой. Металл холодил кожу. Зак повернулся к сидящим невдалеке друзьям и спросил:

— А где Страж?

Он почувствовал, что его вопрос попал в самую точку.

— Да, меня тоже немного беспокоит его отсутствие, — произнёс Уолдер. — Но не знаю, как ты, а я рад, что его нет. Я люблю песню шпаг, люблю сражаться плечом к плечу с верными товарищами, но за сегодняшний нелёгкий день мне этого хватило. Трижды проклятые гризы, мохнатые восьминогие твари, мертвецы, чуть не прервавшие мою жизнь — за все предыдущие годы не удалось столько повоевать. Надеюсь, что неведомый никому Страж издох лет так двести назад. А прах его смешался с пылью.

— Надежда — переменчивая штука. — Рифельвар с улыбкой глядел на Уолдера. — Сколько раз она меня подводила. Но сейчас я очень хочу надеяться. Нет, я надеюсь, что ты прав.

— Я тоже, — согласился Зак. Он не желал, чтобы друзья думали, что он устал, но обманывать их совсем не хотелось. Ворота найдены, Стража нет. Уолдер говорит правду — приключений уже случилось более чем достаточно. Выдержать несколько битв с самыми невероятными врагами удалось бы не каждому. Поверят ли старые друзья Зака, если однажды он вернется в Ривервилль и расскажет, как пролегал путь трех келезарских рыцарей через заброшенное Царство мовров?

Да, друзья совершили многое, судьба должна быть на их стороне. Но она отвернулась.

Из темноты за колоннами раздались шаркающие звуки. Зак, Уолдер и Эдмар переглянулись и встали перед воротами спина к спине. Страж приближался. Зак всматривался во тьму, но чудовище словно слилось с ней.

Совершенно внезапно Страж вынырнул из тьмы и с шумом приземлился рядом с воинами. Бесформенная чёрная цвета туша скрипела так, как будто сотни камней тёрлись друг о друга. Чудовище не имело ни глаз, ни рта, но друзья догадались, что Страж видит и чувствует их. Существо сделало прыжок. Уолдер, забыв о ране, бросился в сторону. Рифельвар двинулся в бок, к колонне. Зак пригнулся, подняв над собой шпагу. Сталь встретила камень. Искры посыпались Заку на спину, он едва удержал в руках клинок. Страж ударил всем своим весом в ворота. Посыпались камни.

— Он неуязвим! — крикнул Зак, увидев, что Эдмар собрался нанести удар сзади, но опоздал. Шпага рифельвара со звоном коснулась тела чудовища. Металл не выдержал — и Эдмару пришлось отходить с бесполезным обломком клинка. Страж развернулся и явно намеревался раздавить пятившегося рифельвара. В последний момент его выручил Уолдер. Он ловко прыгнул, и сбил старого друга с ног. Страж опустился на пол, но, двигаясь по инерции, врезался в колонну, отчего та треснула, а пещера ответила протяжным стоном.

— Открывай ворота! — В шуме Зак не разобрал, кто прокричал ему. Свой мешок со словарём языка мовров он оставил возле ближайшей к нему колонны, но чтобы достать книгу нужно время, а Страж не собирался его предоставлять.

— Отвлеките его! — воскликнул Зак, это было все, что смог придумать юноша, перед тем, как ему вновь пришлось увернуться от опасного прыжка чудовища.

Эдмар что-то гаркнул на ухо Уолдеру, и они разбежались по разные стороны. Рифельвар метнул в Стража сломанный клинок. Чудовище заметило новую жертву и быстро поползло к Эдмару. Уолдер же поднял свой пистолет и разрядил его в существо. Пуля не причинила ему вреда, лишь срикошетила в сторону, но Страж на ходу повернулся, чтобы в этот раз достать Уолдера. Воспользовавшись этим, Зак кинулся к мешку. Он уже достал книгу, когда увидел, как Эдмар встал сзади Стража, чтобы снова отвлечь его, нацелив пистолет.

И тут Страж сделал то, чего никто не ожидал. Он резко остановился и прыгнул задом. Подмять под себя рифельвара у него не получилось, но удар получился страшным. Эдмара перевернуло в воздухе, а затем он отлетел прямо в колонну. «Эдмар!» — крик Уолдера разбудил Зака, который замер с книгой в руках. Зак бросил словарь, и с разбега запрыгнул на стража. Тело чудовища было холодным и скользким, но Зак зацепился за что-то пальцами, и теперь висел на Страже. Тот стал кружиться на месте, пытаясь сбросить с себя нежеланного седока. Юноша с силой начал колотить шпагой по существу. Сталь звенела и звенела, но чудовище даже не ощущало ударов.

Пальцы Зака с каждой секундой уставали, а Страж безостановочно двигался. Ещё через мгновение Зак выронил клинок и свободной рукой помог себе удержаться. Что делали Уолдер с Эдмаром, Зак не знал. Он лишь надеялся, что пока Страж занят им, его друзья откроют ворота и спасутся.

Зак почувствовал, как из его сапога от тряски медленно выскакивает кинжал, подобранный в кузнице. Зак совсем забыл о нём, но теперь клинок мовров напомнил о себе. Вновь держась за Стража одной рукой, Зак схватил кинжал за рукоять, что удалось не без усилий, и ударил им в броню чудовища, ожидая, что клинок сломается в то же мгновение. Но кинжал выдержал. Он с поразительной лёгкостью вошёл в тело Стража, словно камень, из которого состояло чудовище, обратился в слабую плоть. Страж ощутил удар и заметался с удвоенной силой. Зак подтянулся и, оказавшись прямо на Страже, стал вонзать в него клинок. Кровь существа оросила руки Зака, но он не останавливался, продолжал бить. Страж вдруг невероятно высоко подпрыгнул, и пальцы Зака не выдержали. Он слетел на каменный пол, едва не задохнувшись от удара. Страж в два прыжка достиг того места, откуда пришёл, и растворился во тьме.

Зак встал на ноги. Перед глазами сверкали разноцветные огни. Тело превратилось в сплошной синяк, а с пальцев левой руки слезла кожа. Зак увидел, что Уолдер сидит на коленях возле рифельвара. Сдерживая боль, Зак дошёл до них и опустился рядом. Эдмар лежал, прислонившись к колонне. Уолдер держал у его рта бутыль с чудесной водой гарраков. Рифельвар неловко глотал её, изредка кашлял, проливая воду на грудь.

— Эдмар, как ты? — спросил Зак.

— Очень плохо, Зак. — Эдмар отстранил от себя Уолдера, который, по-видимому, решил влить в него всю бутыль. — Я умираю.

Зак отшатнулся от Эдмара, словно тот сказал какое-то проклятье. Это шутка, подумалось после Заку. Он с надеждой посмотрел на Уолдера, ожидая, что он засмеётся и добавит сквозь смех, что у Эдмара испортилось чувство юмора. Но в глазах Уолдера Зак увидел не веселье, а слёзы. Лорд Бладблейд ещё не плакал, хотя это удавалось ему не без труда; просто слёзы медленно одерживали победу. Зак опустил взгляд на рифельвара.

— Почему? Ты же не ранен! Крови нет! — Зак не заметил, что кричит.

— Зак, — мягко сказал Эдмар. — У меня внутреннее кровотечение. Я медленно умираю. Силы покидают моё тело. Больше часа я не выдержу, а может и того меньше. Боли почти нет, но это ровным счётом ничего не значит. — Рифельвар замолчал, когда его одолел новый приступ кашля. На этот раз на его губах выступила кровь, которую вытер Уолдер. Зак не мог смотреть на это и отвернулся.

Когда-то ему пришлось увидеть, как медленно умирали его родители. Он стоял перед ними на коленях, и молился. Они не заслужили той мучительной смерти от болезни, которую не мог излечить деревенский лекарь. Зак прекрасно помнил до мелочей каждый момент последних часов жизни его родителей. Он помнил, как они говорили с ним так же, как сейчас говорил рифельвар: спокойно, словно ничего не происходило. Он помнил, что последний вздох отца случился на неуловимую секунду раньше вздоха матери. Но оба они умерли с улыбкой на лицах, гордясь своим сыном, и держась за руки.

— Теперь слушайте меня, — заговорил, откашлявшись, рифельвар.

— Эдмар…

— Слушайте, Уолдер, — продолжил он, — и главное не перебивайте. Мы проделали долгий и опасный путь, но достигли нашей первой цели. Пусть моя роль во всём этом заканчивается сегодня, а ваша с Заком только начинается. Если вам повезет, то именно за этими воротами стоят Магические врата, которые перенесут вас в Тригорье. Зак, повернись, пожалуйста, ко мне. Не хочу умереть, глядя на твою спину.

— Прости. — Зак взглянул в уставшие глаза Эдмара, которые так необычно горели на заметно побледневшем лице рифельвара. — Не могу смотреть, как умирают близкие мне люди.

— И ты прости меня. Я совсем забыл о твоих родителях. Но не будем останавливаться. Тригорье носит своё имя заслуженно — это горная гряда, состоящая из трёх довольно высоких скал, в которых обитают мовры. Балавир был необычным государством. Мовры и люди жили в нём вместе, как одна семья. Это всегда спасало страну от притязаний Ортхока и Кумании, потому что когда люди и мовры воевали спина к спине, одолеть их не мог никто. Затем, как известно, Колдун без Имени объявился в нашем мире и уверенно стал захватывать все земли, попадавшиеся у него на пути. Балавир же оказался непреодолимой преградой для него. Мовры и люди в союзе с воинами Ортхока, к тому времени заключившими мир друг с другом, остановили Колдуна, не дав пройти ему к просторным пастбищам Ортхока, а к тому моменту вся нелюдь под его командованием страдала от голода, и к богатым железом со стороны Кумании горам Каменного пояса. Каким-то образом, Колдун без Имени прознал о Магических вратах ведущих из Северных гор в Тригорье и приказал верным его воле гризам, во что бы то им ни стало, захватить их. Свинорылым удалось перебить большинство Северных мовров, другие спаслись через врата, как мы знаем, спрятав их здесь под охраной Стража. У гризов не вышло проникнуть в Тригорье и захватить страну изнутри. Но после этого Балавир продержался под осадой ещё около полугода и пал. Несмотря на это, те города, что сейчас находятся на земле Балавира, гордятся своим прошлым, их гордость не позволяет им присоединиться к нашему государству или к Ортхоку, но и сами они за почти семь веков не стали единой страной. В моей сумке лежит послание, скрепленное королевской печатью. Вы должны показать его людям из Меринхилла и моврам Тригорья и попросить помощи. Пусть укажут путь к вратам, ведущим в Си-Лендал. В сердцах жителей этих краев будет вечно гореть ненависть к Колдуну без Имени и к его последователям. Скажите им, что Плектор существует, скажите, что он — новая угроза народу людей, мовров, гарраков! Молите, если надо, о помощи. Может, найдутся среди них такие же смельчаки как вы.

— И как ты Эдмар!

— И как я. — Рифельвар не стал перечить Уолдеру. — Теперь об гарраках. Они жили на нашей земле не всегда. Их родина — архипелаг островов на юго-западе известного нам мира. Но тысячи лет назад что-то заставило бросить их родину и перебраться к нам на материк. Как сказал Альберус, некоторые из гарраков были свидетелями войны с Колдуном без Имени, значит должны помочь справиться и с Плектором. Собирайте союзников везде, где побываете, даже на территории захваченной Алдонии.

— Если доберемся без тебя…

— Доберетесь до самого Плектора, Уолдер. Не раскисай, я пожил достаточно, а видел тем более. Помогай на всем пути Заку, учи его, передавай ему все, что знаешь, все, чему я тебя учил. Зак, мне жаль, что я знал тебя такой короткий срок. Но ты стал для меня вторым сыном. Когда дело будет сделано, когда Теана будет спасена, возвращайтесь в Келезар за наградой, за славой и почестями. Подрику скажите, что мне жаль, что не увижу его детей, своих внуков.

— Эдмар, — проговорил Зак, — мы скажем ему обо всем, о том, что ты самый сильный и умный воин в мире!

— Был, Зак. Возьмите мои деньги, мне они уже ни к чему, а вам в любом случае пригодятся. Зак, чем ты бил монстра, почему он сбежал?

Зак показал найденный кинжал Эдмару. Уолдер тоже с любопытством осмотрел его.

— Адамантий!

— Что?

— Адамантий, Зак. Чудесный металл мовров, говорят, его формула утеряна уже века. Самый прочный и неповторимый металл. Жаль, наши шпаги из обычной стали. Иначе все бы пошло по-другому… Береги этот кинжал.

Рифельвар закрыл глаза и сказал:

— Смерть пришла ко мне, чтобы отвести меня к Ливанна. Ливанна, я спешу к тебе…

Эдмар Стил, рифельвар Келезара, скончался.

Уолдер разрыдался в полную силу. Зак чувствовал, как внутри него образовывается какая-то пустота, как слезы теплым соленым потоком скатываются по лицу. Тяжелая потеря постигла их почти в начале путешествия. А что дальше? Погибнет Уолдер или сам Зак? Кто будет оплакивать их смерть где-нибудь в неизвестном месте?

Зак не знал, сколько времени они просидели перед вратами, минуты или часы. Как ни странно первым утер слезы Уолдер. Он поднялся, не отрывая глаз от мертвого друга, павшего от каменного чудовища.

— Да, Эдмар велел нам идти вперед. — Лорд Бладблейд повернулся к Заку. — Но мы не можем уйти, оставив его тело на корм разным тварям! Я не позволю. Мы отнесем его в Солнечную пещеру. Да, именно туда. Его там никто не тронет и он не начнет разлагаться! Мы оставим записку тем людям, что придут за нами следом. Пусть они отвезут тело в Нордшир, в мои владения. Там Эдмара захоронят рядом с моими предками! Ты со мной Зак?

— Да, Уолдер, я с тобой до конца. Мы отнесем Эдмара в Солнечную пещеру и продолжим двигаться к нашей цели.

Они пошли назад, пересекли пропасть по мосту, на котором сгорели восьмилапые, снова прошли через кузницу, где пламя уже погасло, поднялись по пыльной винтовой лестнице и пришли туда, где зелень и цветы радовали глаза, а водопады все также ласкали слух. Тело Эдмара Уолдер положил поближе к волшебной воде гарраков, пока Зак оставлял письмо людям короля с пожеланием Уолдера. Они еще немного постояли. Зак дернул за рукав своего друга. Уолдер кивнул, и зашагал, уронив голову, к выходу в туннель.

У ворот, за которыми мовры спрятали Магические врата, друзья разбирали вещи Эдмара. Вернее, Уолдер взял их все себе, сказав, что его рано достаточно затянулась. Зак подошел поближе к воротам, раскрыл словарь наречья мовров и через минуту перевел слова.

— Эт най ор манн, Дан вер ун ванн! Чары разбиты — врата открыты!

Ворота действительно со скрежетом неспешно распахивались. По пещере прошла судорога, сверху посыпалась земля. Что-то было не так. Да ведь Страж повредил колонну! Создатель, только бы пещера не обвалилась!

Уолдер, стоявший за спиной Зака, крикнул какие-то слова, но за стонами, которые издавала пещера, юноша не разобрал ни звука. Ворота раскрылись уже на столько, что показались Магические врата: синий переливающийся овал, заключенный в каменную раму.

Раздался треск. Рядом с Заком упал огромный осколок горной породы. Не размышляя ни о чем более, он ринулся в сияющую голубизну. На миг ему стало так холодно, будто он опустился в ледяную воду. Затем тело юноши перестало существовать, и он вдруг очутился в почти полной темноте, нарушаемой неярким голубым светом.

Он сделал это! Он прошел через Магические врата, чего никто не делал уже столько лет. Через врата, которые не работали долгие года! Зак не заметил, когда выронил словарь. В руках у него ничего не было. Тут он вспомнил, что забыл и сумку с вещами. У него остались только шпага, кинжал, два незаряженных пистолета да мешочек с двадцатью небольшими драгоценными камня, все другие их сбережения были у Уолдера.

Зак обернулся к Магическим вратам в ожидании Уолдера. Чего он медлит-то? Но ни через минуту, ни через две Уолдер не вывалился из голубого света. Зак протянул к вратам руку, повторив действия мудреца Альберуса в Тронном Зале. Пальцы прикоснулись к Магическим вратам, ощутив холод. Но за вратами был теплый камень.

Зак в испуге отдернул руку. Не может быть этого, не может! Там не должен находиться камень, там — пещера, где стоит Уолдер. Зак протянул руку еще раз, еще и еще. Ничего не изменилось. Сначала холод Магических врат, потом — тепло шершавого камня. До Зака дошел смысл произошедшего с ним.

От удара Стража и открытия тяжелых створок, пещера все-таки обрушилась, замуровав врата со стороны Северных гор. Зак упал на колени. Неужели и Уолдер погиб? Нет, одернул он сам себя. Лорд Уолдер Бладблейд не погиб. Он стоял достаточно далеко, чтобы спастись из разрушающейся пещеры. Но от этой мысли Заку стало лишь немного легче, ведь он остался один, без всего: без друзей, без карты, без дальнейшего плана путешествия. Один против Плектора.

 

ГЛАВА 9

ТРИГОРЬЕ И МЕРИНХИЛЛ

Зак долго сидел на коленях, потом поднялся. Место, в которое привели Магические врата, однозначно было пещерой. Юноша собрался с мыслями, которые словно беспокойные пчелы носились у него в голове. Необходимо двигаться вперед, внушал он себе. Кто, если не он сам, теперь спасет принцессу Теану? В конце концов, он — рыцарь, лейтенант армии Келезара, а значит должен действовать без чьих-либо подсказок.

Зак осмотрелся. Темнота, едва разгоняемая голубым светом магических врат, почти полностью скрывала от глаз пещеру. Справа и слева виднелись широкие потрескавшиеся ступени, ведущие наверх. Зак решил не подниматься по ним. Он направился в темноту, ступая аккуратно, чтобы не свалиться в какую-нибудь дыру, которая могла здесь образоваться. Зак напрягал свой взор, стараясь детальней рассмотреть окружающую его обстановку.

Конец пещеры все никак не приближался. Спустя минуту Зак остановился. Он совсем забыл, что находится не в Северных горах Келезара, где нет мовров, а в Тригорье. С чего он взял, что в Тригорье их больше не осталось? Зак крикнул: «Эй, здесь есть кто-нибудь?!» Но в ответ пришло только эхо, несколько раз повторившее его слова.

Зак развернулся к Магическим вратам. Нужно было подниматься по ступеням. Зак выбрал лестницу справа от себя. Подъем по ней затянулся. Ступени продолжали и продолжили вести Зака куда-то в неизвестность, голубой свет внизу превратился в слабую точку, а вокруг сковывала движения гнетущая чернота. Ни единого звука, кроме топота собственных ног, не достигало ушей Зака.

Вскоре юноша начал уставать, пот неприятно холодил спину, а с усталостью, как всегда, вернулись размышления: стоит ли продолжать путь, и стоило ли его вообще начинать. Ведь всегда был еще один выход — сдаться. Ничего уже нельзя сделать. Даже если Зак выберется из этой проклятой тьмы, это не означает, что он тут же дойдет до принцессы. Он не знает куда идти, не знает, зачем вообще куда-то идти. Он же не обязан после всего случившегося! Даже если Зак найдет в итоге замок Плектора, то не сумеет проникнуть в него. Эдмар Стил мог свершить это, но он мертв. Да, он мертв, отвечал сам себе Зак, он отдал жизнь за верное дело, и он хотел, чтобы я не сдавался, чтобы шел прямо к намеченной цели. Но он мертв, и именно нелепый поход его убил, бессмысленный поход в неизведанное. Спасти Теану — не значит спасти мир от Плектора. Плектор и без принцессы Келезара способен захватить все земли. Я знаю это, отвечал сам себе Зак. Но я пойду за Теаной, пойду, потому что люблю ее. Потому что поклялся вырвать ее из лап вероломного демона. Но любит ли принцесса его… Конечно, нет! А с чего бы? Уолдер рассказал, что она отвергала даже принцев, а у фермерского сынка, ставшим рыцарем, шансов еще меньше.

И неужели так необходимо рисковать подаренной Создателем жизнью ради девушки, которую видел лишь один день. Да она уже забыла тебя, дурная твоя голова! Ты для нее слуга, и никто иной. Нет, возразил сам себе Зак. Я помню ее взгляды на турнире, помню танец на пиру, помню эти волшебные моменты. Они говорят мне, что она не видит во мне слугу. Она видит во мне друга. Но не более чем. Ты выручишь принцессу, в чем ты сам, разумеется, сомневаешься, а она даже не поблагодарит тебя, ведь это обязанность келезарского рыцаря — пожертвовать всем, ради спасения наследницы престола, раз уж поступил на службу к королю. Оставайся здесь в Тригорье и убей себя. Ты не выйдешь отсюда, а с голода умирать будешь долго и мучительно, обвиняя во всех неудачах себя. Прыгай вниз с лестницы или заколи себя шпагой. Нет, я выйду отсюда!

Зак только сейчас заметил, что чуть ли не разговаривал сам с собой. Он замер на месте, гадая, что происходит. Ну да. Ничего странного — паук повредил ему голову, а живой воды у него нет, впрочем, и обычной тоже. Головная боль действительно возвращалась. Если вдруг начнется головокружение, он в самом деле может свалиться с огромной высоты.

Зак ускорился, но через несколько ударов сердца сбавил ход. Впереди юноша увидел тускловатое свечение. Зак слегка обнажил шпагу, готовясь встретить гриза или кого похуже. Все оказалось проще. Из каменной лестницы, вырубленной моврами, росли очень крупные белые грибы, с небольшой шляпой и длинной ножкой. Есть, конечно, их не стоило, но грибы источали ровный, хоть и слабый, свет, столь нужный в бесконечной кромешной тьме. Зак сорвал один гриб и зашагал дальше. Теперь он видел, что по левую руку идет неровная стена, а по правую ничего нет. Стоит чуть-чуть оступиться и его путь прервется. Однако с появлением хоть какого-то света в Заке проснулись новые силы.

Наконец, ступени уперлись в арку, которой начинался проход. Свет от гриба открыл глазу руны мовров, обильно усеивающие камень. Зак шагнул в туннель. Тусклое свечение озарило голую породу со всех сторон. Чем глубже продвигался Зак, тем становилось очевиднее то, что мовры покинули Тригорье. Пыль, хотя и не такая густая, как в Царстве северных мовров, молчаливо свидетельствовала об этом. Но причина, по которой здешние мовры бросили свой дом, была неизвестной.

Коридор, по которому ступал Зак поначалу шел ровно, затем стал опускаться и постоянно заворачивать вправо. Зак представил себе, что выглядел бы очень глупо с белым грибом в руках, если б вдруг ему повстречался мовр.

Зак не сразу заметил, что коридор расширялся и выпрямлялся. Когда он это понял, коридор привел его в более широкое место. Здесь света от гриба не хватало, чтобы увидеть хоть намек на стены. Поэтому Зак продолжил идти прямо, пока из темноты не возникли они.

Это были две колоссальные статуи, усыпанные светящимися грибами. Они стояли по обе стены пещеры, ширина которой оказалась не такой уж большой — ярдов семьдесят. Слева горделиво возвышался длинноволосый мовр, держащий в руке булаву, в противоположной стороне его брат-близнец, вооруженный обоюдоострым топором, слегка наклонил голову, прикрытую шлемом. Зак с открытым ртом от восхищения глазел на чудо, вышедшее из-под трудолюбивых рук остроухого народа мовров. Как ему повезло, что непонятные грибы выросли именно на изваяниях, выставив их напоказ во всей красе. Сколько же понадобилось усилий и терпения мовровых мастеров, чтобы сотворить невообразимое великолепие. Каменные братья выглядели почти живыми, готовыми сию же минуту встать на защиту родного дома. Кем были эти двое мовров-воителей, что великого они совершили для того, чтобы их увековечили в грубом камне, который старательно обрабатывался годами? Наверняка, именно они основали государство мовров в Тригорье.

Насладившись еще некоторое время искусством давно умерших мовров, Зак вновь зашагал вперед. Но, проходя под статуями, не смог не поднять головы еще раз, на что она отозвалась болью. Стиснув зубы, Зак не стал ждать ее исчезновения, а упрямо, словно ему ничего не досаждало, направился туда, где темнота забирала власть у грибного света.

Он не знал, сколько еще предстоит потратить часов на то, чтобы выйти из подземелий на поверхность и сколько дней, чтобы найти город Меринхилл. Зак надеялся, что город расположен неподалеку от Тригорья. Без карт, которые остались в сумке Эдмара, он будет будто слепец блуждать по незнакомым землям.

Помещение со статуями закончилось стеной с одними проходом. Очередной коридор ничем не отличался от первого: голые стены и тьма. Вот только впервые за время нахождения в Тригорье появились звуки. Сначала тихие как шепот, потом громкие. Замедлив ход, Зак прислушался, выставив перед собой гриб. Раздался шелест нескольких лап. Живые существа здесь все-таки сохранились, но это уже было полной несправедливостью. Восьмилапые обитали в Северных горах, но откуда они взялись здесь? Не могли же они попасть сюда через Магические врата, запертые за железными дверьми.

Зак стал медленно отступать назад, стараясь тихо вернуться в зал со статуями мовров, чтобы найти иной путь, но было поздно. Футах в двадцати впереди гриб озарил паука, который закрыл своим мохнатым телом проход. Свечение белого гриба отражалось гроздьями черных глаз, устроившихся на морде чудовища. Две передние лапы паука грозно поднялись вверх, двойные челюсти, с которых капала что-то вроде слюны, угрожающе защелкали. Тварь зашипела, подергивая лапами. Зак не знал, как поступить. Восьмилапый подсказал решение. Он вдруг прыгнул на правую стену и стремительно кинулся по ней к Заку. Зак, зажав гриб в левой руке, быстро вытащил из ножен шпагу и прижался к противоположной стене. Гигантский паук проскочил мимо. Юноша почти почувствовал прикосновение его лапы.

Зак услышал, как паук спрыгнул на пол, повернулся к нему и успел увидеть стремительно приближающегося восьмилапого. Монстр замер, совсем немного не добравшись до Зака, и прыгнул, растопырив свои лапы, намериваясь захватить юношу в смертельные объятья. Гриб хорошо осветил мощное брюхо восьмилапого, туда Зак и ударил. Его клинок с легкостью вонзился в тело паука, однако монстру удалось сбить Зака с ног. Противный писк наполнил коридор.

Зак выбрался из-под паука. Тот беспомощно пищал, уже не щелкая челюстями, а вскоре издох. Зак вытер об штанину шпагу и спрятал ее в ножны. Жаль, его не видели сейчас друзья из Ривервилля или кузнец Гавин. Он вышел из борьбы со страшной тварью победителем, будто был не простым фермером, а героем сказок.

Перешагнув через труп восьмилапого, Зак двинулся по туннелю. Как назло, с потолка тут свешивалась паутина. Зак не стал вынимать шпаги, а достал из сапога драгоценный кинжал из редкого металла адамантия. Кинжал без труда пробил панцирь Стража Магических врат в Царстве северных мовров, без труда прорежет паутину.

Когда коридор с паутиной кончился, а его сменил небольшой зал почти весь видимый в свете белого гриба, Зак присел отдохнуть. Усталость, так вовремя покинувшая его тело на той нескончаемой лестнице, заявила о себе. Сидя на каменном полу, слушая тишину, Зак пытался уловить шелестящие звуки, издаваемые лапами гигантских пауков. Есть хотелось безумно, во рту было сухо, и нехотя вспомнилась Солнечная пещера в Северных горах, где воды было предостаточно, и не простой воды, а той, которая смогла бы утихомирить головную боль, не оставлявшую Зака.

Но отдых всегда нехорош тем, что обязательно заканчивается. Всю последующую дорогу Зак запомнил плохо. Коридоры, разветвления, большие и не очень залы потеряли свои очертания. Зак не обращал внимания, что иногда пересекает по коротким мостикам пропасти, на дне которых пробегали шумные подземные реки. Он не ощущал, что изредка натыкался на завалы, через которые перебирался в забытьи. Зак не мог уже различить, где что, пока не добрался до лестницы. Ее ступени уходили вниз, и Зак едва не пошел по ней. В последний миг он заметил ответвление в стене, которое вело наверх. Какое-то чувство подсказало Заку, что вниз ему дороги нет, что незачем углубляться в полные опасностей подземелья.

Спустя продолжительное время, Зак очутился в пещере, которая вся была увешена паутиной. На полу лежали какие-то круглые зеленые предметы, покрытые прозрачным слоем паучьих нитей. Яйца. Яйца восьмилапых! А где расположена кладка, там должна быть и охрана.

Стража явилась незамедлительно. Из темноты на свет вышел восьмилапый, щелкая челюстями. Теперь Зак не почувствовал ни толики испуга. Убив одного из гигантских пауков, он будто бы перестал видеть в них нечто пугающее, хотя отвращение к огромным тварям на порядок возросло. Восьмилапые обратились в обычного противника, не страшнее разбойника или гриза.

Юноша приготовился к нападению паука, но боковым зрением обнаружил, что с потолка на толстой нити спускается еще один. План созрел в раскалывающейся от боли голове Зака за долю секунды. Он метнул адамантиевый кинжал в спускающегося паука и одновременно выхватил шпагу. Кинжал попал в цель — восьмилапый упал на пол как мешок с навозом и не пошевелился. Его сородич грозно зашипел и сделал ту же ошибку, что и первый паук, встреченный Заком в Тригорье. Шпага вспорола брюхо паука, оросив юношу бурой кровью.

Зака замутило от ужасного запаха. Он подождал несколько минут в ожидании новых чудовищ, но тишину больше ничто не нарушило: ни шелест лап, ни постукивание челюстей. В гневе Зак растоптал всю кладку паучьих яиц, испачкав сапоги в том, что вскоре стало бы восьмилапыми, вытащил из трупа паука кинжал, и в очередной раз погрузился в лабиринт переходов, созданных моврами.

С незаметным течением времени Зак начал бояться, что навсегда завязнет в скалах Тригорья, что оставшуюся жизнь ему придется охотиться на восьмилапых и питаться их телами, пить кровь, чтобы утолять нарастающую жажду. Но страх исчезал при воспоминаниях о принцессе Теане. Он доберется до нее и вернет отцу. Вернет и скажет, что не хочет быть рифельваром. Скажет, что любит Теану. Пусть засмеется весь двор короля Келезара Эдрика, пусть смеется лорд Меридок Стоунэнт, но Зак скажет это. Пусть его казнят за такие крамольные речи или отрежут язык, как поступали в давние времена с теми, кто оскорблял королевскую семью, он обязательно скажет Теане, обязательно.

Зак очнулся от раздумий, когда непослушные ноги понесли его по какой-то лестнице, чьи потрескавшиеся ступени вели вверх. В ушах возник звук, напоминающий шум реки, когда над ней гуляют ветры. От боли в голове и от усталости Зак выронил спасительный гриб. Он покатился вниз, перескакивая со ступеньки на ступеньку, и скрылся из вида. Заку захотелось разрыдаться, пока он не сообразил, что свет никуда не делся. Наоборот, свет стал намного ярче, чем был.

Юноша посмотрел прямо перед собой и увидел небо. Справа о скалы Тригорья билось в неистовой силе море, чьи волны, покрытые белоснежной пеной, ласкали взор. Море! Срединное море, на берегу которого века простоял город Меринхилл!

Зак в своем бреду даже не осознал, что вышел на поверхность, что он дышит наполненным свежестью соленым морским воздухом, а не пыльным воздухом подземелий. Вдали виднелись зеленеющие холмы, и что-то у самого берега — Меринхилл, город, в который они направились втроем: сир Эдмар Стил, рифельвар Келезара, лорд из Нордшира Уолдер Бладблейд и он, Зак из Ривервилля, что в Вестшире, в одночасье ставший рыцарем. Но Эдмар погиб, Уолдер остался в Северных горах, лишь один юноша достиг этой точки.

Зак вздохнул с облегчением и вдруг с удивлением увидел, как земля приближается к его лицу.

* * *

Зак видел пауков. Тысячу и десятки тысяч мохноногих существ. Он ожидал их с обнаженной шпагой в руке, готовый, не раздумывая, защищаться. Но пауки были гораздо больше, чем ему пришлось повстречать. Их лапы в высоту превосходили рост Уолдера, а глаза, неотрывно глядящие на него, превышали размером переспевшие дыни. Восьмилапые не двигались с места. Они щелкали мощными челюстями, словно переговаривались. Зак, к своему удивлению, понимал многие из их слов. Один паук говорил: «Мне кажется, что все опасное позади. Жизни этого смельчака ничто более не угрожает. Скорее всего, он сегодня проснется. Ты уж накорми его, Нея. Ему сил набираться долгое время». Второй восьмилапый отвечал мягким женским голосом: «Хорошо, Кальдер. Я его покормлю и дам твой отвар». Заку непременно захотелось рассмеяться — ну что за чушь, восьмилапые не умеют говорить.

Глаза Зака открылись. Он заморгал, понимая, что пауки ему приснились. Зак ощутил, что лежит на кровати, такой мягкой, что даже не верилось. Перед глазами оказался тщательно вычищенный потолок. Все, что произошло с Заком за эти дни, стало представляться каким-то кошмаром. Может, он у себя в доме в Ривервилле, и не на какой турнир он не ходил. Не было ни принцессы, ни мертвеца, похитившего ее, ни смерти Эдмара. Его собственные предположения рассмешили его. Нет, все это однозначно было. А вот где он действительно сейчас находится, Зака заинтересовало. Сбоку раздались шаги. Зак повернул голову и увидел женщину. Она была немолода, но сохранила тонкую красоту. Одетая в зеленое платье и с зеленой шапочкой на еще не седых волосах, она выглядела очень милой и доброжелательной.

— Ну что, — сказала женщина, — как ты себя чувствуешь?

— Вроде бы ничего. — Зак испугался того слабого голоса, которым он ответил женщине. Так тихо и скрипуче говорят не молодые, а одряхлевшие от старости люди. — Где я?

— Ты в независимом портовом городе Меринхилл.

— Правда? — Эта новость обещала стать на ближайшие дни самой приятной и радостной. После пережитых неприятностей все еще не потеряно. С Теаной будет все в порядке. Зак спасет ее.

— Конечно, правда. Зачем же мне тебя обманывать? Меня зовут Нея. Твое имя я уже знаю, Зак. Вижу, ты удивлен. Когда тебя нашли возле Тригорья, ты смог произнести его, прежде чем вновь потерял сознание. Ты в моем доме, в безопасности. Тебе очень повезло, что ты жив и здоров, Зак. Как тебя угораздило попасть в Тригорье?

— Это длинная история, — с трудом проговорил юноша. — А как я попал к вам?

— О, — протянула Нея, присев на резной деревянный стульчик рядом с кроватью, на которой лежал Зак, — эта история не короче твоей. Я думаю, что мы расскажем, друг другу наши истории, но только после того, как ты подкрепишься. Два дня ты лежал в беспамятстве, я думала, что ты не выберешься, но судьба к тебе благосклонна.

Женщина встала и вышла из комнаты, оставив Зака в одиночестве. Судьба благосклонна, сказала она, а два дня пропали безвозвратно. Судьба благосклонна, а он остался один. Но то, что Зак не сгинул в Тригорье, подтверждало сказанное Неей, женщиной, которая по не ясной причине приютила его.

Сквозь открытое в комнате окно проникали голоса людей, стук копыт. Лучи солнца приятно нагревали воздух. Зак прикрыл глаза. Голова уже не болела, да и мышцы ныли не так, как он ожидал.

Зак находился за столько лиг от родной деревни, что это казалось абсурдным. Если бы Зак не воспользовался Магическими вратами, то путь до Меринхилла занял бы не меньше двух или трех месяцев. Магические врата — очень полезная вещь. Если они сработали в Северных горах, то может теперь и все остальные работают как надо. Зак подумал, что было бы неплохо с помощью них переместиться в дальние страны: Нандию или Сатар; или вообще на Хараладский материк, чтобы повидать диковинных зверей: лошадей с полосатой черно-белой шерстью, огромных кошек с длинными, вечно торчащими из пасти, клыками, и слонов. А ведь до войны с Колдуном без Имени такие путешествия являлись обыденностью.

Нея вошла в комнату, неся в руках миску. Аромат, распространившийся, едва она ступила внутрь, заставил Зака открыть глаза и присесть, подставив под спину подушку. Нея придвинула стул, села, достала из кармана платья деревянную ложку и зачерпнула из миски куриную похлебку.

— Может я сам поем, — предложил Зак.

— Нет уж, молодой человек, — возразила хозяйка дома, — я не хочу, чтобы ты расплескал все на чистую кровать моей дочери.

Заку пришлось согласиться, хотя он почувствовал себя неловко, будто бы вернулся в детство, когда точно также его кормила мать. Похлебка распространила по его телу непередаваемое блаженство. Все предыдущие трапезы в жизни юноши вдруг померкли перед ним, даже множество блюд на пиру в честь победителей королевского турнира, потеряло свой блеск перед вкусом приготовленной Неей похлебки.

Когда миска опустела, Зак подавил желание облизать ее. Ему не хотелось показаться Нее некультурным. Зак напомнил сам себе, что он уже не тот неотесанный фермер, что по наивности своей ушел из родной деревни навстречу неизвестности, а благородный рыцарь из Келезара, посвященный самим королем Эдриком и помазанный патриархом Велирием. Нея вновь ушла из комнаты. Во второй раз она принесла глиняную кружку. То, что налили в нее, в отличие от похлебки пахло отвратительно.

— Знаю, что запах будто от отбросов, но, Зак, выпить его нужно обязательно, — сказала Нея, обратив внимание на сморщившегося Зака. — Отвар этот придаст тебе сил, и сегодня ближе к вечеру ты, если захочется, выйдешь в город, посмотреть, что к чему.

— Из чего он? — Зак не знал, что может так ужасно вонять. Неужели, его собрались потчевать отваром из чьих-то испражнений, в которые добавили еще немного неизвестной гадости?

— Здесь несколько лечебных трав с холмов и яд восьмилапых.

— Что?! — только этого еще не хватало. Заку совсем не виделось нужды в том, чтобы пить яд гигантских пауков, едва не оборвавших его жизнь.

— Ну, конечно, не яд, я не собираюсь тебя травить. Просто один человек готовит из их яда снадобья, в том числе и это, придающее силы.

— Кальдер? — спросил Зак.

— Да, Кальдер, — удивилась Нея. — Ты вроде бы не местный? Не думала, что ты слышал про него.

— Я слышал ваш разговор про отвар, пока спал.

— Тогда понятно. С Кальдером ты тоже познакомишься, я уверена. А теперь пей, будь посмелее.

Зак одним глотком осушил кружку. Желудок с трудом принял вонючую жижу. Юноша приложил усилия, чтобы отвар удержался в нем, а не запачкал платье такой заботливой хозяйки дома.

— Замечательно, Зак, — сказала Нея. — Нужно полежать пару часов, чтобы отвар подействовал, ну и чтобы усвоился. Если ты вдруг решишь встать раньше необходимого, тебя вырвет, а я снова принесу тебе это дурно-пахнущее, но полезное варево.

— Нет уж, я лягу, и буду лежать сколько потребуется. Второй раз я не смогу проглотить такой приятный на вкус отвар!

— Вот и правильно. — Нея улыбнулась и оставила юношу.

Зак устроился поудобнее. Вечером он должен разузнать, кто управляет городом, и посетить этого человека. Документ, подтверждающий, что он посланник короля Келезара Эдрика, остался в сумке Эдмара. Придется доказывать, что Зак — лейтенант королевских войск, но как это сделать? Затем просить помощи и узнать дорогу к другим Магическим вратам, если они сохранились.

Сколько же бед обрушилось на него после гибели Эдмара! Рифельвар, мудрый и опытный человек, без труда бы решил любую задачу, вставшую перед ним. И Уолдер тоже. Вместе, втроем, они бы справились с тяжелой миссией. Перед смертью Эдмар сказал, что необходимо найти союзников, везде, где только представится возможность. В Меринхилле не может не быть смелых людей, да и простых искателей приключений. Кто-нибудь присоединится к Заку, и он уже не будет отчаявшимся одиночкой.

Зак осмотрел себя. Кто-то его раздел донага, он понадеялся, что не дочка Неи, которую та упомянула мельком. Совсем не хотелось щеголять в чем мать родила перед молодой незнакомкой. На бедру, куда Зака уколола Дора — дьяволица, он не нашел даже меленького следа от раны. Вероятно, у этого Кальдера под рукой имелись еще и чудодейственные мази. Только бы в них не содержалось яда восьмилапых, подумалось Заку, а то выходит, что пауки лечат его, а он так безрассудно убивал их в подземельях. Кроме того Зака вымыли, от чего он вновь почувствовал себя беспомощным младенцем. Но к своему пока неведомому спасителю и к Нее, он испытывал искреннюю благодарность. Ведь его могли бы и не мыть, и не кормить, и вовсе не лечить. Да что там — его могли бросить у Тригорья, не поинтересовавшись, каким образом он очутился прямо у входа в дом мовров Балавира, погибшего в войне с Колдуном без Имени государства. Наверное, на землях некогда великой страны в самом деле жили благородные люди, раз они не оставили в беде совершенно незнакомого человека.

Комната, в которой лежал Зак, была хорошо убранной. Здесь стояли шкаф, с которого свешивались голубые цветы, и столик, который служил пристанищем для нескольких расписных сосудов. На деревянном полу, украшенном коротким ковром, сияла чистота. Зак знал, что в Келезаре в домах вроде дома Неи жили дворяне и зажиточные купцы. Но Нея не походила ни на тех, ни на других. Слуг, судя по всему, у нее не было, иначе бы она не возилась с юношей. Получалось, что в Меринхилле даже простые жители имели прекрасные дома, а не жалкие лачуги. Зак, конечно, любил свой дом в Ривервилле, который оставил на попечение друзей. В нем жили его родители, там прошло его детство. Но ему всегда хотелось жить в просторном каменном доме, а не в доме из дерева и глины.

Минуты текли неспешно, и Зак с жадностью ловил каждый звук, доносившийся из открытого окна, чтобы не умереть со скуки. Можно было и придвинуться к окну, но Нея предупредила, что после выпитого отвара этого делать не стоит. Заку не терпелось увидеть улицы Меринхилла, пройтись по ним, чтобы сравнить с Нолдоном; посмотреть на людей, которые населяют один из немногих городов, сохранившихся с давней войны. В окно влетел шмель, отвлекая Зака. Он пролетел под потолком, сделал круг и покинул комнату тем же путем, каким в нее проник. Зак мысленно пожал плечами. Шмель оказался очень умным. Обычно, насекомые, влетавшие в окна, беспорядочно кружатся в поисках выхода. Иногда они его находят, иногда — погибают от резвой руки человека, которому досаждали своим жужжанием. Зак сам был шмелем, на тонких крыльях влетевшим в Тригорье через окно — Магические врата. Он сам беспомощно кружился в бесконечных пещерах, пока, наконец, не спасся. Люди — всего лишь обычные насекомые, а Плектор с легкостью прихлопнет каждого, кто встанет на пути к осуществлению его планов. Нея вскоре снова пришла в комнату. Она подошла к окну, внимательно посмотрела наружу и повернулась к Заку:

— Ну что ж, ты готов поговорить?

— Да, я готов, — ответил он.

Нея села на стульчик.

— Ты не из Меринхилла, это понятно. И, по-моему, ты вообще из другой страны, а не из наших свободных городов.

— Я из Келезара.

— Из Келезара? — Нея, словно не веря, покачала головой. — Мальчик мой! Как же ты добрался-то сюда! Я считала, что ты из Кумании или из Сильталя, что ты прибыл по морю на корабле, но судно потерпело крушение возле Тригорья. За два дня до того, как тебя нашли, случился сильный шторм. Обломков корабля никаких не обнаружили. Ты, конечно, не был мокрым, но я думала, что ты просто обсох на солнце!

— Нет, Нея, — возразил Зак. — Я родился в деревне Ривервилль, что в западной части Келезара Вестшире.

Зак поведал доброй женщине все, начиная с его ухода на турнир. С каждой минутой его повествования, Нея удивленно качала головой. Когда Зак дошел до рассказа о похищении принцессы Теаны мертвецом, чьим хозяином был Плектор, Нея прервала его.

— Это правда, Зак? Это правда совершил Плектор? — спросила она. — Да ведь выдумки это!

Юноша продолжил рассказ, а когда его закончил, Нея сцепила руки.

— То, что ты мне сообщил — важные сведения. Позже тебе придется повторить это перед другими людьми.

— Я повторю свои слова еще тысячу раз, потому что узнать про замыслы Плектора должен каждый человек! Теперь объясни, пожалуйста, как меня спасли. Я думал, что погибну в Тригорье, — сказал Зак и добавил:

— И почему я не встретил ни одного мовра?

— На последний вопрос я отвечать не стану, Зак. Мовров в Меринхилле предостаточно живет, спросишь у них. Я лишь поясню, кто тебя выручил, и кого ты будешь благодарить за спасенную жизнь. В Тригорье лет двадцать- тридцать уже никто не ходит. Восьмилапые, кошмарные пауки, отпугивают любопытных, да и разбойники часто пошаливают не только на холмах, но и у мовровых пещер. С год назад у нас в Жемчужине поселился Кальдер. Он пришел откуда-то с северо-востока и снял на постоялом дворе «Солнечная жемчужина» две комнаты. Человек он вполне обычный, с виду не лучше и не хуже других. Так вот он, как потом выяснилось, прекрасный лекарь. Где Кальдер выучился тонкому ремеслу неизвестно, на вопросы не отвечает, таинственно улыбается. Кальдер несколько раз в неделю уходит на холмы собирать травы, так поступают и местные аптекари. Однако, снадобья, которые готовил он, действовали гораздо эффективней, чем лекарства наших врачевателей. Те, разумеется, ему стали завидовать, шептать за спиной, что Кальдер — шарлатан, которому просто тайно привозятся эликсиры с заморских стран, и что ему не место среди честных жителей Жемчужины. Шептать-то они шептали, а сами по ночам к нему за рецептами бегали. Рецептов Кальдер никому, естественно, не дал, но согласился продавать снадобья в аптеки. Аптекари наши успокоились. Решили — раз он делится своими чудодействующими средствами, то причины выставлять его из города нет. Эликсиры Кальдера пользуются такой популярностью, что почти вся прибыль аптекарей выходит за счет них.

Спустя пару месяцев случайно узнали, что Кальдер кроме холмов ходит в сторону Тригорья. Кто-то предположил, что возле гор растут особые лечебные травы, с помощью которых он творит свои лекарственные шедевры. Когда у Кальдера спросили, за травами ли он ходит к Тригорью, он, улыбнувшись, ответил, что нет, и что, собственно, он не к Тригорью ходит, а в него. Какой же шок был у нас всех, когда мы узнали, что Кальдер спускается под землю, чтобы отловить там восьмилапого и добыть немного яда из его тела! Аптекари предложили нашим молодым воинам награду, за то, что они станут охотиться за пауками. Но Кальдер сказал, что не позволит посылать молодежь на верную гибель. Он сказал, что без его рецептов ядом восьмилапых можно исключительно отравиться, а зачем нужно рисковать, выслеживая опасных чудовищ, если толка никакого не будет. Аптекари вновь заволновались, но Кальдер предложил уменьшить стоимость его снадобий, и в Меринхилле воцарился покой. Мы имели лучшие лекарства, аптекари — колоссальную прибыль. Они выпросили разрешения у Кальдера на продажу его эликсиров в наши города-союзники и в Куманию.

И два дня назад Кальдер отправился в Тригорье, чтобы пополнить запасы ядов. Он обнаружил у входа молодого изнеможенного человека, который тихо проговорил, что его зовут Зак, прежде чем потерял сознание. Кальдер принес тебя в Меринхилл.

— Но почему к вам?

— Наверное, по тому, что я помогала ему привыкнуть к жизни в городе, познакомила его со многими людьми. Потому что мы сдружились. Кальдер раздел тебя, омыл, уложил в кровать, которую согласилась отдать тебе моя дочь. Он обработал твое тело душистыми мазями собственного приготовления, делал непонятные компрессы. Ну и сегодня я дала тебе отвар, придающий силы. Так что большую часть благодарности заслужил Кальдер, а не я. — Нея закончила рассказ и замолчала.

— Выходит, Кальдеру я обязан жизнью, — сказал Зак.

— Скорее всего Кальдер скажет тебе, что ты ему ничем не обязан, а наградой для него с того дня, как он пришел в Меринхилл, было здоровье людей. Так, по крайней мере, толкует он сам.

— Все равно. Если я выполню миссию, возложенную королем Келезара Эдриком, то король обязательно отыщет Кальдера и сделает для него все, что только пожелать можно. Но прежде я поговорю с вашим правителем.

— Зак, — сказала Нея, — у нас нет правителя. Всеми свободными городами правит Совет Старейшин, каждый в своем городе. Так что говорить тебе придется с ними.

— Значит, я предстану перед ними сегодня же!

— Сегодня не получится, Зак. Старейшины имеют и другие занятия, помимо управления городом. Вечером я сообщу тем из них, кого хорошо знаю, о тебе и о том, что с тобой произошло. Новости, которые ты принес, поторопят Старейшин и завтра, ты будешь отчитываться перед ними в цитадели Меринхилла. Сегодня же отдыхай, набирайся сил. Да, и прогулку по городу никто не отменял.

— Хорошо, но без одежды я шагу не ступлю за порог, — сказал Зак.

— Совсем забыла! — Нея вмиг соскочила со стула и вылетела из комнаты, словно недавний шмель из окна. Возвратилась она со штанами, рубахой, бельем и сапогами Зака. Правда, он не увидел ни шпаги, ни мешочка с драгоценными камнями, ни пистолетов, ни адамантиевого кинжала. Нея положила вещи к Заку на кровать.

— Шпагу и пистолеты твои я оставила в верхней комнате, слишком не люблю оружие, чтоб я его таскала. Одежду постирали и высушили. Кошель твой с кинжалом там же, где и остальное.

— Спасибо. — Зак не находил слов, чтобы выразить чувство, охватившее его. Все вещи, которые прошли с ним через Магические врата, никуда не делись.

— Спасибо, — повторил он. Нея в который раз улыбнулась.

— Не за что. Я оставлю тебя, чтобы ты оделся.

 

ГЛАВА 10

ВСТРЕЧА С МОВРОМ

Облаченный в чистую одежду Зак покинул комнату, служившую местом его лечения. За ней он обнаружил просторную гостиную, где хозяева долго и старательно создавали уют. Здесь стояли две широких софы, куда гости могли с удобством рассесться, возле них маленькие столики с причудливыми кривыми ножками служили подставками для великолепных подсвечников, в каждом из которых в прямую линию вытянулись белые свечи. Зак буквально видел, как друзья Неи собираются в гостиной, как, развалившись на мягких софах, ведут беседы на самые разные темы до утра, в почти не подрагивающем свете дорогих свечей.

За широким окном Зак приметил карликовые деревья, которые зажиточные граждане Нолдона высаживали прямо перед своими домами. На противоположной окну стене по бокам висели две картины с красивыми пейзажами, а между ними… Между ними на стене закрепили шпагу с серебряной гардой и декоративный красный щит, на котором вздыбился черный конь. Вероятно, клинок и щит принадлежали мужу Неи. Заку непременно захотелось, чтобы его представили этому человеку.

Из гостиной наверх вела полукруглая деревянная лестница. Под ней находилась дверь в следующую комнату, где слышалось очень тихое напевание Неи. Зак стал подниматься по лестнице. Ступени слегка трещали, но собственный опыт подсказал, что это вовсе не означало, что лестница сию же минуту сломается под весом Зака. Наверху оказалась не одна комната, а как минимум две. Однако вещи Зака были аккуратно сложены в первой из них на круглом столике возле ромбовидного оконца, из которого виднелись черепицы другого дома. Зак пристегнул к ремню ножны, мешочек со сбережениями привычно убрал за пазуху, спрятал чудесный мовровый кинжал за голенище сапога и спустился обратно. Пистолеты юноша решил не брать, ни пороха, ни пуль сейчас у него не было, какой от них толк?

Зак предупредил Нею, что уходит, и отворил дверь, за которой увидел небольшой внутренний двор, где в тени карликовых деревьев спрятались скамейки. От двери к деревянной калитке в заборе, огораживающем территорию дома и двора от улицы, вела широкая дорожка, усыпанная мелкими морскими камушками. Все-таки Нея — не простой житель Меринхилла, решил Зак. Слишком богатый дом.

За калиткой расположилась улица, с каждой стороны которой, выстроились не менее прекрасные дома. Люди, проходящие мимо озирающегося Зака, ничем не отличались от жителей Нолдона. Пробегали чумазые дети, размахивая игрушечными шпагами, шли женщины в простых одеждах, проезжали конные. Если бы не соленый привкус воздуха, то Зак не смог бы отличить Меринхилл от Нолдона. Правда, здесь над всеми зданиями возвышался лишь храм Создателя, замка, судя по всему, здесь не было.

— Добрый день! — раздался неожиданно голос рядом с Заком. Рассматривая прохожих, он не заметил, что к нему подошла девушка, примерно его возраста. Зеленоглазая и длинноволосая, она с любопытством наклонила свою голову к правому плечу. В руках она держала корзину с фруктами, и, судя по испачканному фартуку, она их давно попробовала.

— Добрый день, миледи! — сказал Зак и поклонился. Так обычно обращались к благородным дамам в Келезаре, и Зак подумал, что таким образом не обидит подошедшую незнакомку. Обидеть-то не обидел, но смутил. Зак обратил внимание, как лицо девушки медленно покрывает румянец.

— Я не совсем миледи, — начала она, — у нас так принято называть только женщин, входящих в Совет старейшин, но спасибо! Мирабель.

— Что? — не понял Зак.

— Мирабель, — повторила девушка. — Меня зовут Мирабель.

— Ох! Зак Ривервилльский из Келезара.

— Из Келезара? Ого! А Зак — это полное имя или принятое сокращение?

— Что? — юноша почувствовал, что походит на дурака. Ну кто его дергает говорить: что, что.

— Мое полное имя Мирабель. Друзья называют Мира, а мама — Бель. Честно признаться, лучше звать Мирой. Бель — чересчур напыщенно, прямо как героиня из песен. Может, ты Закнафейн? Или Закария?

— Нет, я Зак.

— Извини, конечно, что я немного любопытничаю, но подружки мои попросили про тебя подробности разузнать.

— Что? — Зак опешил. — Какие подружки? Я же и тебя не знаю!

— Ну, мы, можно сказать, некоторым образом знакомы, — сказала Мирабель, покраснев чуточку больше. — Мы с тобой сейчас беседуем у калитки моего дома.

Только в этот момент Зак действительно разглядел, что девушка похожа на Нею. Тонкие черты матери достались дочери, и Заку подумалось, что не встреть он принцессы Теаны, то сердце его бы принадлежало Мирабель.

— Когда тебя принесли к нам в дом, у меня гостили подружки. Они живут на другом конце города, возле Университета. Кое-кому из них, ты понравился, несмотря на довольно потрепанный вид.

— Да? — спросил Зак. Неужели, все-таки они его раздели и омыли, а Нея сказала, что это делал Кальдер, чтобы не его волновать? Голова вдруг захотела закружиться, а щеки запылали огнем. Мирабель, заметив краску, в которое лицо Зак погружалось с ужасающей скоростью, успокаивающе произнесла:

— Они, само собой, предложили оказать тебе помощь, но Кальдер, отсмеявшись, шикнул на них… ладно, чего таить правду? Шикнул на нас. Так что тобой занимался он и только он. — Мирабель неловко замолчала, что навело Зака на мысль, что подружки приходили на следующий день.

— Я хочу прогуляться по городу, куда мне пойти? — Зак задал вопрос, чтобы вновь не покраснеть.

— Если возникнет желание сходить в порт — то туда, — Мирабель указала головой вперед. — Там найдешь всякие увеселительные заведения. Если хочешь посмотреть достопримечательности, то туда. — Головка дочери Неи указала в ту сторону, откуда пришла она. — Там сам разберешься, какие места посетить.

— Спасибо. Я тогда пойду.

— Хорошо, вечером подруги придут, расскажешь о своих приключениях, — сказала Мирабель, и прежде, чем Зак сумел возразить, она скрылась за калиткой. Еще чего! Весь мир в опасности, а он должен развлекать молоденьких девушек, положивших взгляд на иностранного гостя. Конечно, такое внимание было приятным, но не сейчас.

Зак пришел к выводу, что в порт ему идти нет необходимости, и зашагал в противоположную сторону. Каменные дома, мощенная булыжником улица — Меринхилл был богатым городом. Впрочем, портовые города всегда были богаче других. Исключением считался Нолдон, намеренно построенный вдали от рек.

Улица, где находился гостеприимный дом, закончилась уютной площадью, с высившимся на ней монументом. Человек с мечом и мовр с алебардой стояли спина к спине. Эти изваяния не были громадинами как братья-мовры в подземельях Тригорья, но красотой блистали не меньше. От площади расходились еще три улицы. Зак выбрал наугад и очутился в гуще народа, который куда-то старательно двигался. Живая река потащила юношу за собой.

Оказалось, что люди спешили на представление, которое разыгрывалось на другой площади. На высоком постаменте группа актеров с успехом показывала комедию с переодеванием. Взрывы хохота сотрясали воздух. Зак кое-как вырвался из дружно смеющейся толпы, нырнул в первый попавшийся переулок, и попал к постоялому двору. На вывеске была изображена белая жемчужина, от которой шли в разных направлениях тонкие лучи. Над дверью красовалась надпись, выложенная ракушками: «Солнечная Жемчужина — лучшая морская кухня в четырех кварталах!» Создатель! Судьба привела его к месту, где остановился Кальдер! Самое время, чтобы его отблагодарить. Зак решил, что отдаст своему спасителю большую часть камней.

Внутри «Солнечной Жемчужины» Зак изумился. Помимо того, что потолок здесь украшала рыбацкая сеть, со свисающими с нее светильниками, а на полу солому заменяли сушеные водоросли, здесь повсюду на стены прикрепили огромных рыбин. Причем большинство из них были диковинными: длинными с вытянутыми носами либо плоскими, как будто на них наступил великан. За столами сидели группами люди: моряки, занимавшие столы в дальнем углу, налегали на выпивку; четверо богато одетых мужчины в центре неспешно расправлялись с кучей тарелок, буквально нагроможденных одна на другую. У левой стены за стойкой протирал стаканы хозяин — немолодой бородатый и полностью лысый человек, судя по всему бывший моряк. Когда Зак подошел к нему, хозяин лишь небрежно осмотрел его и не счел нужным прервать чистки посуды.

— Здравствуйте, — сказал Зак.

— Чего изволите?

— Мне нужно увидеться с Кальдером.

— А, — как-то недовольно произнес бородач. — Нет его, ушел опять к Тригорью пополнять запасы для снадобий.

— Жаль. — Рано я обрадовался, подумал юноша.

— Перекусить не желаешь? Кальдер, может, вернется, пока ты будешь есть.

Зак посчитал, что не может не вкусить здешней кухни. В конце концов, похлебка Неи хоть до сих пор и сохранялась в памяти, как нечто волшебное, чувство голода проснулось в Заке, едва его глаза пробежали по вывеске.

— Ваши фирменные блюда на все. — Зак вытащил один из самых маленьких камней и положил на стойку.

— Ох, вообще-то мы только за деньги обслуживаем, но сойдет и так, — быстро проговорил хозяин и забрал драгоценность.

Зак, конечно, понял, что за сумму, которую стоил этот камень, он мог бы питаться в «Солнечной Жемчужине» неделю, если не больше, но не хотелось портить впечатление, которое он произвел на хозяина и требовать уплату назад. Хотя научиться обращаться с деньгами давно пора, иначе такая расточительность когда-нибудь сыграет злую шутку.

Зак был усажен за стол. Появившиеся слуги засуетились, невольно напомнив трактирщика из «Толстого лорда». Заку подали устрицы, морские растения, еще какие-то непонятные яства, обильно приправленные острыми пряностями, от которых во рту поселился рой злобных ос. Зак с удовольствием все съел. Пиво, которое предложил хозяин, было густым и пенистым, и приятно охладило огонь, вызванный местными специями. В конце концов, бородач даже принес юноше сдачу — две серебряные монеты.

Да, как же хорошо поесть до отвала, чтобы потом просидеть часок другой, в ожидании, пока желудок сделает свою работу. Но Зак вышел из трактира раньше, смекнув, что если задержится на минуту, то еще что-нибудь закажет. Кальдер так и не явился.

Приятная тяжесть в желудке не отвлекала Зака. Он проходил мимо прекрасных домов, на черепичных крышах которых развевались флажки, миновал еще одну площадь, где росло великолепное дерево, чьи листья казались зелеными птицами, севшими отдохнуть на голые ветки. Наверное, дерево привезли из Нандии или Сатара, потому что Зак ни разу даже не слышал про такое.

На следующей площади раскинулся рынок. Шум и гам, в котором смешались голоса женщин и мужчин, молодых и старых, могли поспорить с криками зрителей нолдонского турнира. Среди лотков, заставленных товарами, шастали дети, пытавшиеся умыкнуть яблоко или какую-нибудь игрушку. Зак бросил ушастому мальчонке в рваных штанах серебряную монету и спросил:

— Где тут оружейные лавки?

— Вон тама. — Мальчик махнул рукой, не оторвав взгляда от монеты. — Спасибо, господин!

— И тебе.

Зак зашагал в указанном направлении, попутно сталкиваясь с теми, кто уже сделал покупки, и теперь мешал другим своими набитыми корзинами. Прямо перед секцией, где начинались оружейные лотки, Зак замер с раскрытым ртом.

В первой же лавке хозяином был мовр. Крепкий, с серебристыми до плеч волосами, из которых торчали острые длинные уши, мовр сидел в кресле и с ожиданием глядел на тех, кто топтался возле его лавки. Руки он положил на стол, где лежали шпаги, кинжалы, баклеры, пара пистолетов, небольшие топоры и прочие произведения военного искусства. На груди мовра висел медальон из чистого золота с изображением трех гор. Мовр повернул голову к Заку. От неожиданности он не успел закрыть рот, и почувствовал, что такого дурака, мовр, вероятно, никогда не встречал.

— И долго ты будешь пялиться? — спросил хозяин лотка. Его голос был сильным и величавым.

— Извините. — Зак поклонился. — Мне не приходилось видеть мовра.

— Вот как? Но это не значит, что таращить на меня глаза прилично. Я все-таки мовр, а не диковинный зверь в клетке.

— Извините, — повторил Зак. Он уже чувствовал, как краснеет.

— Да ладно, чего там. — Мовр благодушно улыбнулся и его голос смягчился. — Вижу, клинок при тебе имеется. Покажи. — Зак, не раздумывая, подошел к лавке, вытащил шпагу из ножен и отдал мовру. Мовр повертел шпагу в руках и сказал:

— Сдается мне, ты этим клинком недавно скалы хотел прорубить. Сталь хорошая, ковка тоже неплоха, но, боюсь, свое он отжил. Можешь выбрать одну из моих шпаг, есть палаши. Для иноземцев я сбрасываю десятую часть цены.

Зак обнаружил, что мовр прав. Зазубрины на клинке ужасали своей глубиной. Броня, покрывавшая тело стража Северных гор, испортила кропотливую работу королевского оружейника.

— У меня нет денег, только драгоценные камни.

— Здесь неподалеку несколько банков, можешь обменять камни на деньги там, — пояснил торговец. — Только не забывай, ты говоришь с мовром, кто же еще имеет право похвастаться знанием реальной стоимости драгоценностей?

— Мне нужно подумать. — Зак не решился брать оружие в первой попавшейся лавке, пускай в ней и заведовал мовр из Тригорья.

— Дело твое. — Мовр возвратил шпагу. — Если ты сомневаешься в качестве представленного товара, то всякий, кого ты спросишь в Меринхилле, где лучше и выгодней приобрести отличную сталь, ответит одинаково: «Найди Торна из рода Ивальди, парень, и не ошибешься»! Я на рынке редко просиживаю, у меня первый этаж дома занимает магазин. Однако, погодка сегодня чудная, и на открытом воздухе лишний раз понежиться не помешает.

— А что вы скажите об этом. — Зак достал из сапога адамантиевый кинжал и подал мовру.

— Ножик как ножик, — сказал Торн, а его глаза странно блеснули. Он нервно провел языком по губам. — Рукоятка вот превосходно сделана. Чистая работа. Бьюсь об заклад, кинжальчик вышел из-под рук мовра, предположу, что видного мастера. А так ничего особенного. Вот, мои ножи превосходят его по всем характеристикам. Предлагаю сто золотых за кинжал.

— Я не собираюсь его продавать.

— Не собираешься? А зачем же ты мне его показал? Давай так, я плачу тебе сто монет и даю лучший из клинков, которые я ковал. Кинжал тебе не нужен. Мужчине просто необходима качественная шпага, а я иных не держу.

— Нет. — Зак пожалел, что показал кинжал Торну. — Отдайте, пожалуйста.

— Забирай, — деланно недовольным голосом брякнул мовр, бросив клинок на стол. Зак спрятал кинжал и хотел было уйти, но Торн остановил его, схватив за край рубахи.

— Пятьсот монет, парень! Подумай, ты вроде на оборванца не похож, а сумма эта и для зажиточного купца хорошее прибавление. Тем более безделушку, как ножик твой, можно найти без особых затрат. Я могу такой заказать у мовров с Зеленых гор, да времени терять не охота.

— Уже пять сотен? За обычный ножик с замечательной рукоятью? Не смеши меня, Торн из рода Ивальди! Кинжал не из стали, а из адамантия, о чем ты догадался сразу, как только я достал его.

— Предателевы потроха! — выругался мовр и огляделся, но на него не обратили внимания. — Ты-то как разобрался, что лезвие из адамантия? Талант к определению металлов только у нас, да у некоторых гарраков!

— Когда я вздумал прорубить скалы, а шпага мне не помогла, на помощь пришел кинжал. А что кроме адамантия может повредить камень?

— Мовр с киркой, — буркнул Торн. — Когда понадобится оружие, ко мне не приходи. Я давал тысячу золотых, а ты отказался! — Мовр сделал паузу, ожидая, что Зак польстится на новое предложение. — Ладно, если кинжал был сделан тобой или родственником твоим, я бы не просил его продавать. Фамильная ценность, а мовры чтят семейные традиции даже чаще, чем вы — люди. Но кинжал-то мовра! Голову на отсечение даю. — Торн вновь замолчал, прищурился, потрогал медальон и тихим ехидным голосом спросил:

— У кого забрал-то, душегубец, а? Подкараулил, небось, старого мовра на большаке ночкой темною, да? Зарезал предательским ударом в спину и вещички его прибрал? Или попытал его немножко? Разузнал, что ножичек-то не так прост, как с виду думается?

— Не думал, что мовры такими окажутся! — Предположение Торна вывело Зака из себя. Его, рыцаря, который поклялся защищать слабых и невинных, обвиняет какой-то остроухий в убийстве и грабеже. — Кинжал я нашел в Северных горах, а ты, вероятно, из Тригорья. Так что у меня прав на этот клинок больше, чем у вас, господин мовр Торн из рода Ивальди!

— Но-но! Северные горы, говоришь? И не стыдно тебе? Молодой, а врешь как складно! В горах этих мовров века никто не видел, те, кто успели сбежать от проклятых гризов, нашли пристанище в Тригорье, а значит они стали моими родственниками. Чувствуешь, куда я клоню, а, парень? Фамильная ценность! Бери тысячу золотых и отдавай кинжал! А то совсем молодежь совесть потеряла. Ишь, приходится свой же по праву клинок выкупать за бешеные деньги. Выпороть тебя надо!

— Я повторюсь, глубокоуважаемый мовр. Кинжал не твой. Кинжал — мой. И если б я не был рыцарем короля Келезара, то проучил бы тебя тут же перед всеми этими людьми!

Зак зашагал подальше от лавки вредного мовра. В след ему донесся крик: «Еще посмотрим кто кого, малец»!

Осматривать другие лотки Заку перехотелось, хотя интересных вещей на них было представлено вдоволь. Зак мельком увидел лавку с игрушками, вокруг которой сгрудились дети, галдящие наперебой. Продавец с улыбкой давал подержать им деревянных кукол, раскрашенных всевозможными цветами. Чуть дальше другой торговец демонстрировал пестрые платья, а его помощник громогласно вещал, что такие носят все нандийские красавицы. Женщины, все как одна, восхищенно охали. Мужчины с вымученными улыбками им кивали.

Зак вышел с рыночной площади на очередную улицу. Он до сих пор не мог поверить, что разговаривал с мовром. Мовры… Они же не такие! Мовры — благородный народ, всегда готовый прийти на помощь в беде. Но как тогда быть с историями об их жадности? Служит ли сегодняшняя встреча подтверждением того, что мовры вправду пекутся лишь о преумножении своих богатств, что готовы оскорбить незнакомого человека, но постараться найти выгоду? Зак не знал ответа, но ему очень хотелось думать, что Торн — редкий для народа мовров тип.

Зак вдруг сообразил, что возвращаться к дому Неи придется этой же дорогой, а с Торном встречаться больше не хотелось. Вдруг ему вздумается нажаловаться стражникам, что Зак действительно украл кинжал? Как потом доказывать обратное? Сейчас главное не впутываться в неприятности. Можно, конечно, найти иной путь, но заблудиться в большом городе не стоит труда. А спрашивать у прохожих нет смысла — юноша даже не знал, в каком квартале жила Нея. Он решил погулять еще немного в окрестностях торговой площади. Торн к этому времени, возможно, уже уйдет с рынка.

В этом районе мовры встречались Заку на каждом углу. Они шли, оживленно беседуя со своими собратьями, либо с людьми. Зак вновь чуть не открыл в изумлении рот, когда из переулка навстречу ему вышла женщина-мовр. Высокая, но чуть ниже мовров-мужчин, ослепительно красивая, она несла в руках охапку цветов. Зак почтительно поклонился мовре. В ответ она улыбнулась и слегка присела. Юноша проводил ее взглядом и вздохнул. Принцесса Теана все рано прекраснее.

Зак еще долго бродил, пока, наконец, не решился возвратиться. Он рыцарь, сражавшийся с гризами, зачем ему избегать какого-то мовра, словно он боится его. Теперь Зак должен встречать любые беды с гордо поднятой головой.

Рынок еще не опустел, хотя толпа существенно поредела. Торн никуда не ушел — возле него трое мужчин и еще один мовр устроили спор о качестве палашей. Зак миновал их, даже не обратив внимания, заметил его Торн или нет.

Солнце к этому времени стало опускаться, окрашивая черепичные крыши домов в оранжевый цвет. На улице, где стоял дом Неи Зак впервые за день увидел вооруженных людей. Небольшой отряд воинов в красных плащах прошествовал мимо него. Прохожие кланялись солдатам, а ребятня провожала их широко раскрытыми глазами.

За то время, которое Зак прожил в Нолдоне, он никогда не замечал такого почтения к стражникам. Да, некоторые люди уважали тех, кто охранял их покой денно и нощно. Зато другие их ненавидели, причем причин на самом деле хватало. Кто-то брал взятки, кто-то кичился положением, а однажды Зак стал свидетелем избиения нищего двумя стражниками. Если б юноша не вмешался, то они забили бы его до смерти. Когда Зак сообщил об этом Эдмару, тот обещал разобраться, но добавил, что случай этот не последний и далеко не первый. В стражу шли многие люди, включая тех, что сами недалеко ушли от преступников, но если они умели сражаться и были готовы служить короне, то их брали без лишних вопросов. Таковы были устои Келезара.

Ужинали они втроем: Зак, Нея и Мирабель. Гостеприимная хозяйка, скорее всего, не разрешила дочери позвать подружек, чему Зак, естественно, обрадовался. Эти девушки только бы смущали его. Кулинарное искусство Неи все еще поражало юношу. Где она научилась так готовить? Зак уже сомневался, что хотя бы одна келезарская леди может сравниться с Неей в этом деле.

— Старейшины Меринхилла примут тебя завтра Зак, — сказала она, когда настало время десерта. Мирабель принесла с кухни кремовые пирожные, которые Зак стал поглощать с неожиданной для себя прытью. Дома, когда родители юноши были живы, сладости редко, но все же присутствовали на столе, хоть и не в таком количестве.

— Как мне вести себя с ними?

— Веди себя как обычно, так они увидят в тебе прямого человека, не пытающегося спрятать то, что у него на уме и в душе, — ответила Нея. — Всего старейшин восемь: четыре человека и четыре мовра, по два мужчины и две женщины соответственно. Как только они выслушают все, что ты расскажешь, начнется совещание. Тебе будет разрешено присутствовать, вдруг что-нибудь вспомнишь и добавишь, потом старейшина начнут задавать вопросы, на которые ты будешь обязан ответить. Зак, если совет спросит у тебя, чего ты хочешь от Меринхилла, что ты скажешь?

— Попрошу отвести меня к Магическим вратам и дать в помощь людей.

— Насчет людей — это серьезная просьба, — задумчиво произнесла Нея. — Старейшины станут голосовать. Если тех, кто согласится помочь тебе, будет больше, ты получишь небольшой отряд, если нет… Я же надеюсь на благополучный исход, дело серьезное. Плектор силен и хитер, как его старый учитель, если, конечно, во всем этом замешен он, а не кто-то другой.

— Я уверен, что он! — Зак сжал кулаки. Проклятый слуга Предателя, правая рука Колдуна без Имени, черный маг и демон. — Я постараюсь убедить, старейшин, во что бы то ни стало.

— А я постараюсь поддержать тебя, Зак, — улыбнулась Нея. — Я буду присутствовать на совете.

— Вы старейшина?!

— Нет. Ты, наверное, видел на стене в гостиной шпагу и щит? Это вещи моего погибшего мужа. Самюэль был старейшиной в течение десяти лет и сделал для нашего доброго города очень многое, поэтому в память о нем мне разрешено посещать каждое собрание совета. Так что перед властителями Меринхилла ты не будешь одинок. А теперь, Мирабель и я уберем со стола, а ты, если хочешь, можешь взять что-нибудь почитать из нашей библиотеки. Хотя я советую тебе лечь все-таки пораньше.

— Спасибо, Нея, — поблагодарил Зак. Завтрашний день действительно обещал быть тяжелым, и начинать его стоило хорошо выспавшимся.

 

ГЛАВА 11

СТАРЕЙШИНЫ МЕРИНХИЛЛА

Дорогу до городской ратуши Зак почти не запомнил. Пока они с Неей шагали по улицам Меринхилла, его мысли были заняты предстоящей встречей со старейшинами, поэтому по сторонам он не глядел.

Красноречием Зак никогда не отличался, да и с чего бы — в Ривервилле никто не обращал внимания, как кто говорит; чтобы пасти коз, коров или вспахивать землю много слов знать не надо. Другое дело — стоять перед управителями города и объяснять этим людям и моврам, которые гораздо умнее и образованнее его, всю важность произошедших за последнее время событий. Юноша волновался, словно вновь попал на турнир, когда на него смотрели тысячи глаз. Если бы Эдмар и Уолдер добрались с ним до Меринхилла, все было бы проще. Старшие товарищи Зака без труда бы нашли общий язык с властителями города. Особенно Эдмар, который был таким же превосходным оратором, как и воином. Но после Северных гор Заку оставалось полагаться только на самого себя. В конце концов, рыцарь должен владеть словом не хуже, чем шпагой, иначе он ничем не отличался от простого наемника. Поэтому всю дорогу Зак думал, как лучше построить свою речь, с чего начать и какие слова произносить.

Городская ратуша располагалась на просторной площади в центре города. Высокое круглое здание с плоской крышей, сложенное из крупного белого кирпича, купалось в утренних лучах солнца. Площадь была безлюдна. Два ряда статуй на ней образовывали дорожку, которая вела к воротам ратуши. Безмолвные каменные люди и мовры следили застывшими глазами за Заком и Неей, пока они двигались между ними. От этих взглядов становилось неуютно. Изваяния словно пытались проникнуть в мысли юноши.

У дубовых окованных железом ворот стояло шестеро воинов в зеленых плащах. Трое из них принадлежали к народу мовров. Все стражники были вооружены шпагами и пистолетами. Нея остановилась в нескольких шагах от солдат и жестом показала Заку встать за ее спиной. Один из мовров выступил вперед, обнажил клинок и громко спросил:

— Кто явился в Цитадель Меринхилла?

— Нея Алагинерди.

— Приветствую тебя. Что привело тебя сюда?

— Дело, которое касается благополучия Меринхилла, — отвечала Нея.

— Кого ты ведешь с собой? — продолжал задавать вопросы стражник.

— Рыцаря из Келезара Зака Ривервилльского.

— Готова ли ты поклясться перед Создателем, что сей муж не замышляет злодеяний, которые принесут беды нашему славному городу?

— Готова.

— Поклянись.

— Я клянусь!

— Готова ли ты ответить своей головой, если чужеземец нарушит закон Меринхилла в стенах Цитадели?

— Готова.

— Тогда проходите, Нея Алагинерди и Зак Ривервилльский.

Странная процедура закончилась, и воины распахнули тяжелые ворота. Зак и Нея вошли внутрь, и двери за ними закрылись.

Они оказались в огромном зале, который занимал едва ли не все здание. Через распахнутые окна сюда вливался утренний свет, но его не хватало, чтобы разогнать сумрак на таком пространстве. По левую и правую сторону от прохода, устланного одним красным ковром невероятной длины, располагались ряды деревянных кресел с высокими спинками. На каждом из сидений лежала подушка. Да сколько же людей сюда поместится, подумал Зак. Нея догадалась, о чем мыслит юноша, без конца смотря по сторонам:

— Зал Цитадели рассчитан на тысячу мест, — сказала она. Эхо тут же подхватило ее голос. — На моем веку лишь однажды здесь было негде упасть камню.

— Когда? — поинтересовался Зак.

— Шесть лет назад. Шум стоял невообразимый: все требовали принятия от старейшин верного решения — атаки на Коралгарду, город в четырех днях пути к северу отсюда. Флот Коралгарды атаковал наши торговые корабли, направляющиеся в Куманию. В итоге Меринхилл лишился одного из основных торговых путей по Срединному морю. Мой муж выступал против этой атаки. Он пытался убедить всех, что есть и мирный выход — отправить послов в Куманию, чтобы заключить долгосрочный договор о морской торговле, ведь тогда куманский флот тоже будет защищать этот путь. Но его никто не слушал, все жаждали мести. Народ Меринхилла хотел не просто напасть на корабли Коралгарды, а завоевать соседний город. Лишь мовр Лодар в итоге склонился к мнению Самюэля, но остальные старейшины выбрали войну. Войну, которая закончилась плачевно для обеих сторон. Погибших было слишком много, и среди них — мой любимый муж, — Нея замолчала, но ее слова еще несколько мгновений гуляли по залу.

— Мне очень жаль, — сказал Зак.

— Спасибо. Торговый договор с Куманией подписали в том же году, а через пару лет Меринхилл заключил мир с Коралгардой.

Проход, устланный ковром, оканчивался ступенями, которые вели на невысокий помост. Там стояли стол и восемь стульев, ничем не отличающихся от тех, что были вокруг, а в стене за помостом Зак разглядел две двери. Нея зашагала вперед, и Зак последовал за ней.

В полумраке юноша не сразу разглядел, что стены Цитадели занимал один рисунок — бушующее синее море. Зак почему-то почувствовал себя не уютно, словно волны могли внезапно сойти с камня и накрыть его с головой, поэтому он уставился в спину Неи. Остановившись у помоста, она повернулась к Заку и, положив руку ему на плечо, сказала:

— Не волнуйся, все пройдет хорошо. Ты будешь говорить, стоя здесь.

— Да поможет мне Создатель, — прошептал юноша, когда Нея отошла от него и села на ближнее к проходу кресло слева в первом ряду.

Старейшины не заставили себя долго ждать, Зак даже не успел полностью повторить про себя приготовленную речь. Две двери за помостом распахнулись, и в зале появились правители морского города Меринхилл. С левой стороны шли люди, с правой — мовры. Они рассаживались за стол в определенном порядке: сначала женщины по краям, потом рядом с ними мужчины, затем снова женщины и, наконец, двое мужчин в центре.

Зак все это время смотрел строго перед собой и лишь спустя мгновение заметил, что мужчина-мовр, сидящий между двух женщин ни кто иной, как Торн из рода Ивальди. О Создатель! Юноша почувствовал легкую дрожь в ногах. Ну откуда такая несправедливость? Почему именно этот остроухий торговец входит в Совет старейшин Меринхилла? Зак прекрасно понимал, что один противник за этим столом у него уже есть, а это не сулило ничего хорошего. Мовр запросто сумеет настроить всех правителей против человека, который отказался продать ему чудесный кинжал из адамантия. Но паниковать, конечно, еще рано, нужно собраться, не все потеряно.

Старейшинам из числа людей было далеко за сорок. Мужчина в центре уже покрывался сединой. Про мовров Зак ничего не мог сказать. Светловолосы, красивы, а лет им могло быть и двести. Насколько юноша помнил, некоторые из подземного народа доживали и до трехсот, почти никогда не приобретая морщин. В народе говорили, что определить возраст мовра можно только по глазам, да и то не всегда. Все старейшины были одеты скромно: ни шелков, ни бархата. Наконец, тишину нарушил голос человека с сединой:

— Приветствуем гостя из далекого Келезара, — произнес он. — Прежде, чем начнем наш совет, мы представимся.

— Аллерия Маривенди, глава гильдии аптекарей, — негромко сказала женщина, сидящая с края. Она внимательно смотрела на Зака.

— Стефан Гренавальдини, глава гильдии купцов, — лениво проговорил ее сосед. У него была раздвоенная брода, достающая до груди, и он держался за нее двумя руками.

— Карина Долгерди, представитель ученых Меринхилла, — протараторила следующая старейшина. Ее пальцы беспокойно стучали по поверхности стола. Что это: привычка или в этом зале кто-то еще кроме Зака волнуется?

— Молд Карагинерди, начальник городской стражи. — Так вот, кто этот седеющий. Юноша сразу почувствовал в нем командирскую жилу. Тем временем очередь дошла до мовров, и знакомство продолжилось.

— Лодар из рода Наль, генерал армии Меринхилла, — представился первый мовр. Зак решил, что он и Молд — те, кого нужно убеждать в первую очередь. Они воины, должны понять всю грозящую опасность.

— Милина из рода Наль, глава гильдии лекарей. — Она ослепительно улыбнулась Заку. Чтобы это значило? Тут слово перешло к уже знакомому мовру.

— Торн из рода Ивальди, — с усмешкой сказал он. — Глава гильдии оружейников.

— Тана из рода Грима, — произнесла последняя из старейшин, не упомянув, чем она занята, когда не заседает в совете.

— Милорды и миледи, — начал Зак. Голос, слава Создателю, звучал спокойно, без тени дрожи. — Мое имя Зак Ривервилльский, я рыцарь, лейтенант армии Келезара. — Юноша почтительно поклонился правителям Меринхилла. — И у меня есть вести, которые вам необходимо услышать.

Продумывая речь, Зак посчитал, что стоит не упоминать о своем походе на турнир, а начать сразу с похищения принцессы Теаны. О найденном кинжале он тоже умолчал. Юноша говорил громко, слушая эхо, разносящее его слова по цитадели. На имя Плектора старейшины отреагировали без шока, вероятно, Нея предупредила их, о чем будет рассказывать Зак.

Когда юноша закончил, правители Меринхилла склонились друг к другу. Пока они едва слышно перешептывались, Зак посмотрел на Нею. Она ободряюще улыбнулась.

— Итак, — заговорил начальник городской стражи. — У нас есть несколько вопросов. Стефан?

— Спасибо, Молд, — взял слово бородатый купец. — Уважаемый Зак, ваша история действительно содержит важные новости. Если она правдива, конечно.

— Что вы имеете в виду? — опешил Зак. Хорошее начало, ему не верят!

— Вы утверждаете, что вы рыцарь, да к тому же лейтенант армии Келезара. Здесь возникает первый вопрос: а сколько же вам лет?

— Семнадцать! — Теперь юноша догадался, куда клонит Стефан.

— Семнадцать и уже лейтенант?

— Да. Король Эдрик присвоил мне это звание перед походом.

— Допустим. Ваше второе имя — Ривервилльский — тоже наводит на размышления. Что это за род такой? Никто из нас не слышал о таких дворянах из Келезара.

— Я не дворянин, — ответил Зак. Проклятье! О турнире он рассказывать не захотел, чтобы не вызвать у старейшин недоверие, кто знал, как могли отреагировать благородные господа на историю его посвящения? И юноша даже не подумал, что его новое имя и должность запросто вызовут подозрение. Теперь у правителей Меринхилла сложилось впечатление, что пришелец из Келезара что-то не договаривает. — Я фермер, которого сам король посвятил в рыцари на турнирном поле в тот злосчастный день, когда принцесса Теана была похищена.

— Почему вы умолчали об этом?

— Я не счел это важным, милорд.

— Неужели вы ему верите? — воскликнул Торн. Вот и началась его месть. Проклятье, забери Предатель этого вредного мовра. — Юнец, которого король посвятил в рыцари, отправился на поиски пропавшей принцессы, да к тому же украденной прямо с праздничного пира? Уж больно все как в старой сказке складывается. Мне кажется, эта интересная без сомнений история выдумана им от начала до конца, не знаю пока точно зачем, но явно с целью получить что-нибудь от нашего славного города! Пока я не увижу бумаги, подписанной королем Келезара и подтверждающей произнесенные в цитадели слова этого человека, его речь для меня не более чем пустой звук.

— Я же объяснил, что произошло с моими спутниками! — Зак едва сдерживал себя, чтобы не закричать. — Бумага была, но она осталась в Северных горах! Вместе с лордом Уолдером Бладблейдом!

— Какая изощренная ложь, ведь лорд Уолдер Бладблейд не может этого подтвердить, — вздохнул Торн. Создатель, подумал Зак, только бы не броситься на него прямо здесь.

— Ну, в этом случае он не врет, — сказал другой мовр Лодар. — Мой прадед бежал из Царства Северных гор через Магические врата, о которых вы говорите, юноша. Я прекрасно знаю расположение всех помещений этой потерянной страны, поэтому из вашего рассказа легко понять, что вы и в самом деле там были. К тому же описание подземного стража совпадает с тем, что говорил мне прадед. Я верю вам, Зак.

— Выяснить, соответствует ли остальное сказанное правде — дело нетрудное, — взял слово начальник стражи Меринхилла. — Как выглядел рифельвар, с которым вы якобы вышли в путь вместе?

Зак с легкостью описал погибшего друга, упомянув даже о его привычке касаться во сне шрама на лице. После Молд попросил рассказать, как выглядит мастер Тач.

— Теперь не остается сомнений, — обратился он к остальным старейшинам. — Зак действительно рыцарь Келезара, никаких бумаг, подтверждающих это не нужно.

Юноша мысленно поблагодарил Молда и Лодара, а то дело начинало обретать совсем уж скверный оборот. Он даже подумал, что две его встречи с гигантскими пауками были гораздо приятней встречи с Торном из рода Ивальди! Верно, служители Создателя говорят — жадность один из худших пороков, придуманных Предателем. А порок этот поражает равно как людей, так и мовров.

— Что ж, — заговорила Милина, вновь улыбнувшись Заку, — раз ваша история признана нами правдивой, мы бы хотел услышать цель, с которой вы прибыли в Меринхилл.

— Королевский мудрец Альберус предложил обратиться за помощью к гарракам, потому что некоторые из них должны помнить войну с Колдуном без Имени, и знают как бороться и с его помощником, — стал объяснять Зак. — Но до Си-Лендала от Келезара долгий путь, поэтому мы воспользовались единственными уцелевшими Магическими вратами на территории нашего государства, по счастью они оказались действующими и привели нас сюда, к Тригорью. Ведь в Балавире были врата, ведущие на земли гарраков, а значит вы, потомки балавирцев, сможете помочь их найти.

— Найти их легко, юноша, — перебила Зака Тана из рода Грима. — Но знаете ли вы, что появиться в пещерах Тригорья вы могли либо мертвым, либо сумасшедшим?

— Альберус предупреждал, что все врата были повреждены во время той войны… но этот путь был самым коротким и в выборе мы не колебались.

— Охрани Создатель от бед таких смельчаков! — Тана покачала головой. — И неужели вы, так мало поживший на этом прекрасном свете и так мало видевший, желаете рискнуть еще раз своей бесценной жизнью?

— Я готов рискнуть еще столько раз, сколько потребуется. Иначе этот прекрасный свет обернется непроглядной тьмой!

— Что я слышу! — вмешался в разговор Торн и захохотал как безумный. — Семнадцатилетний юнец возомнил себя спасителем мира от Плектора? Угрозы, которой не возникало уже столько столетий? А избавить мир от восьмилапых не желаете? Милейший мой, дражайший рыцарь, остановитесь на спасении принцессы, я вас умоляю!

— Торн! — крикнула через весь стол мовру Аллерия Маривенди, молчавшая все это время. — Опомнись! Мы в цитадели, а не в кабаке! Где твое уважение к человеку, который проделал путь к нам через столько опасностей?

— Да, гм, — вредный оружейник пожевал губы и добавил:

— Прошу прощения у совета, нашего гостя и наблюдателя. Только сами посудите, разве не смешно, что…

— Торн!

— Хорошо, Аллерия, я умолкаю.

Вся эта перебранка напомнила Заку спор, в который втянул совет короля Эдрика Меридок Стоунэнт. Торн из рода Ивальди ничем не уступал в упрямстве богатейшему лорду Саутшира. Жаль, что сейчас мовра нельзя вызвать на дуэль!

— В одиночку мне не справиться. Это так. Со мной шли более достойные люди, чем я, но волею Создателя пред вами сейчас стоит лишь Зак Ривервилльский. Кроме того за нами должны были последовать еще рыцари Келезара, но из-за обвала пещеры… — Зак замолчал, но наступившая тишина тут же была нарушена шагами, подхваченными эхом. Юноша не знал, разрешено ли ему оборачиваться, вдруг это вообще оскорбит старейшин портового города, поэтому не подал вида, что ему хоть немного любопытно, кто же пожаловал в Цитадель Меринхилла.

— Прошу прощения у благородных господ за опоздание! — воскликнул незнакомец. Голос мужской, сильный, но с заметной хрипотцой.

— Некоторые из нас уже не чаяли вас увидеть, — произнес Стефан Гренавальдини. — А кое-кто посчитал, что везение покинуло вас, Кальдер.

— Оно оставит меня еще не скоро, можете не сомневаться.

— Тогда присаживайтесь рядом с Неей, она вам кратко перескажет, что сегодня уже было обсуждено.

Кальдер! Человек, который спас Зака у Тригорья, и чьи снадобья подняли его с постели, где он мог провести гораздо больше времени. Как же хочется обернуться и поклониться этому святому незнакомцу. Спаситель таким людям должен даровать долгую и спокойную жизнь!

— Зак, — начал Лодар, — что вы хотите от Совета старейшин?

— Прежде всего, я уже сделал самое главное — предупредил вас о надвигающейся угрозе, готовьтесь к войне, не думаю, что она минует хоть какие-то земли. Мне необходима помощь. Моя шпага пришла в негодность, после битвы со Стражем Северных гор, пистолеты нечем зарядить, но все это я без труда куплю сам. Люди. Хотя бы маленький, но боеспособный отряд, чтобы продолжить свой путь. Десять воинов.

— И почему мы должны предоставить вам своих солдат, сэр? — спросил Торн. Точно таки же тоном Меридок Стоунэнт называл Зака босяком. — Какое дело Меринхиллу до пропавшей принцессы далекого королевства?

— В данном случае, Торн, дело до пропавшей принцессы у нашего города, несомненно, есть, — произнес осуждающе Молд. — Келезар дружественное нам государство и помочь королю Эдрику мы должны. К тому же такая услуга позволит укрепить наши отношения.

— Но вы подумайте только! — вступила в разговор представительница ученых Меринхилла Карина Долгерди, до этого лишь неслышно постукивающая пальцами по столу. — Плектор захватил Алдонию и атаковал Сильталь. И если это соответствует действительности…Он действует еще быстрее, чем его учитель почти семь веков назад. При такой угрозе каждый воин на счету! Молд, Лодар, вы лучше всех должны это понимать. Конфликт с Коралгардой очень сильно ударил по армии Меринхилла, по нашим прогнозам только через пять лет мы восстановим силы.

— Да, — раздался голос Кальдера, — но разве совет старейшин недавно не принимал решения об отправке тех же самых молодых воинов в пещеры Тригорья для охоты за восьмилапыми? В этом опасном месте погиб бы не один десяток солдат прежде, чем вы сообразили, что затея того не стоит. Лишь мои уговоры образумили вас, так почему же Меринхилл не может выделить отряд в помощь Келезару?

— Кальдер, — с упреком произнесла Аллерия, — тогда мы поняли ошибку, не нужно лишний раз о ней напоминать.

— И не было угрозы со стороны такого страшного врага! — воскликнула Карина, ее пальцы вновь застучали по дереву.

— Тем более в дела совета вы вмешиваться не имеете права, Кальдер. — Стефан Гренавальдини перестал трогать свою бороду и сложил ладони вместе. — Как почетный гражданин Меринхилла вы приглашены в качестве слушателя, но вступать в совет вас еще не звали. Совет беседует с Заком Ривервилльским, а рыцарь, я думаю, не нуждается в вашей помощи.

— Вы ошибаетесь, — произнес Зак. Юноша понимал, что следующие слова, которые он хочет произнести, скорее навредят ему. Но больше молчать он не мог.

— Я нуждаюсь в любой помощи, хотя уже понимаю — вряд ли я получу ее здесь, в Меринхилле. Я слышал про войну с Коралгардой, слышал о ваших потерях. И меня удивляет лишь одно. Балавир был государством, оказывающим немыслимый отпор полчищам Колдуна без имени. Люди и мовры сражались вместе за свои земли, не поддаваясь напору демонов и прочих тварей. Да, так случилось, что страна в итоге погибла, но ведь остались города, а самое главное — народы! Прошли уже века после той разрушительной войны. Поэтому у меня вопрос, почему до сих пор эти народы вновь не стали единой страной? Почему города участвуют в междоусобицах, разве ваши предки хотели бы этого? Вы тратите силы на защиту от тех, с кем раньше воевали плечо к плечу, с теми, в ком течет одна кровь! Одному Меринхиллу не выстоять против Плектора, Алдония пала так быстро, что мир не успел этого заметить, что тогда говорить о городе, пусть и сильном?

Старейшины молча выслушали речь Зака. Первым, конечно же, взял слово мовр Торн из рода Ивальди.

— Ты, наглый и дерзкий щенок! — сквозь зубы прошипел он. — Как ты смеешь ставить нам в вину то, о чем совершенно ничего не знаешь. Стены Цитадели Меринхилла слышали многое, но только не такие крамольные речи. Может рыцарь-фермер еще начнет учить Старейшин города как им нужно управлять? Будь моя воля, тебя сегодня бы высекли за неуважение к Меринхиллу!

— Торн, ты вновь опустился до оскорблений, — сказал Лодар. — Речь Зака действительно была не уважительной к нам, но ты перешел все границы.

— Границы? С такими как он не нужно нянчиться!

— С меня довольно, уважаемый Торн. — В голосе Кальдера на этот раз звучал гнев. — Мало того, что сегодня члены совета сегодня ведут себя как малолетние дети, так один из них в Цитадели оскорбляет гостя. Мне кажется, этого стены тоже еще не слышали.

— Вы в своем уме, зельевар?! — воскликнул глава гильдии оружейников.

— Мой разум ясен как никогда! Плектор — это реальная угроза, вы думаете восьмилапые вдруг стали такими активными просто так? Просто так им удалось выставить мовров из Тригорья? Вы отказываете в помощи нуждающемуся, так как же вы поможете себе?

— Кальдер, я вынужден попросить покинуть вас Цитадель, — произнес Молд Карагинерди. — Совет еще не отказал Заку из Келезара в помощи, решение не принималось. Однако здесь вы его не услышите.

— Я и сам уже собирался уходить, — сказал спаситель Зака. — Но поверьте, ваше решение я уже знаю, и оно мне не нравится.

Шаги, покидающего зал совета Кальдера, гремели в напряженной, словно тетива лука, тишине. Создатель, что же я наделал? Зак не боялся быть высеченным или изгнанным из города с позором. Но вдруг у Кальдера и Неи будут неприятности из-за него…

— Зак Ривервилльский, можете сесть с госпожой Неей, — произнес Лодар из рода Наль. — Совет Старейшин Меринхилла будет принимать решение.

Оказавшись рядом с Неей, Зак не хотел смотреть ей в глаза, чтобы не увидеть там осуждения. Но в ее взгляде как всегда была доброта.

— Прости, что старейшины не оправдали твоих ожиданий, — прошептала она, коснувшись руки юноши.

— Вы в этом не виноваты, — ответил ей Зак. Как Нея могла повлиять на совет? В самом деле, правители всегда мудрее обычных людей, почему же Зак возомнил, что они должны были прислушаться к нему. Возможно, Эдмар сумел бы убедить старейшин Меринхилла, все-таки рифельвар куда весомее фигура, чем лейтенант, тем более тот, что совсем недавно пахал землю. Но в любом случае судьба города волнует их больше, чем участь принцессы дальнего королевства, и упрекнуть их этом — значит признать свою глупость.

Правители Меринхилла совещались прямо за столом, хотя Зак считал, что где-то в цитадели есть для этого специально отведенная комната. Отсюда, с сидений Зак не мог уловить ни слова, но готов был биться об заклад, что старейшины спорили, судя потому, как некоторые из них жестикулировали. Особенно старался Торн, уж понять то, что он предлагает, легко и без слов. Создатель, может, есть еще надежда? Тот же Молд, начальник городской стражи, с самого начала был не против дать Заку людей в помощь, а его слово сильное, вдруг он убедит Лодара. Двое членов совета старейшин, имеющих отношение к военному делу, обязательно должны повлиять на остальных.

— Зак, — обратился, наконец, к юноше Лодар, — прошу вас снова подойти к нам ближе.

Зак поднялся с места и с удивлением понял, что ноги его не дрожат, не стали ватными. Он смог-таки научиться быть хладнокровным в такие моменты.

— Совет Старейшин Меринхилла принял решение, — продолжал мовр. — Скажу сразу, далось оно нам нелегко. В части предоставления вам информации о нахождении Магических врат и обеспечения вас припасами и оружием споров не было. Почти. — Лодар явно намекнул на Торна, тот, видимо, хотел оставить Зака ни с чем. — Все вышеперечисленное вы получите. Что касается отряда в десять человек. Нам пришлось голосовать, чтобы решить данный вопрос справедливо. Если бы количество голосов оказалось ровным, то госпожа Нея Алагинерди как почетный гражданин, присутствующий на совете, получила бы право голоса. Этого не произошло. Пять против трех. Меринхилл не будет выделять в воинов вам в помощь. Вы довольны таким решением совета старейшин?

— Не могу сказать, что доволен, но я был готов к нему, поэтому с покорностью приму его, — ответил Зак. Он хотел добавить, что всю остальную помощь старейшины могут предложить Предателю, но одернул себя. Эти слова действительно стали бы неуважением к правителям города. Рыцарь не позволяет себе такого.

— Карту пути и все остальное вы получите позже, мы сообщим вам, когда именно, — заговорила Тана. — Хочу вас сразу предупредить Зак Ривервилльский, что магические врата были перенесены в старую крепость давным давно и не по простой причине. Врата находились в пределах города, меньше ста лет назад из них вырвалась рогатая тварь с человеческим телом, похожа по описанию на те, что служили Колдуну без Имени. Это чудовище было обезумившим, вероятно, оно плутало где-то в неизвестности все эти долгие лета. Поэтому еще раз вас предупреждаю и предостерегаю от этого путешествия. Если вас не убьют сами врата, то такой же демон достанет.

— Спасибо за эту заботу, госпожа Тана из рода Грима, — поблагодарил ее Зак. — Я буду надеяться на свое везение, прошел через врата один раз, волею создателя пройду и второй.

— Совет окончен, — заключил Лодар и хлопнул в ладоши. Старейшины встали и направились к тем дверям, из которых пришли. Зак повернулся к Нее, она уже стояла в проходе, ожидая его. Волны на стенах Цитадели все также накатывали на юношу. Зак чувствовал себя маленьким кораблем, пытающимся добраться по ним домой. Волны почти поглотили его, но шансы на удачный исход оставались. Зак собирался использовать их все до единого.

* * *

Снаружи помимо стражников Зака и Нею встретил Лодар. Мовр был теперь при шпаге, но в этой простой одежде все равно не походил на командующего армией Меринхилла.

— Нея, — сказал Лодар, — мне нужно переговорить наедине с Заком.

— Пожалуйста, только верните его к ужину!

— Всенепременно.

Нея тронула Зака за руку и зашагала по аллее статуй. Лодар был выше Зака на полголовы, хотя в плечах ему юноша не уступал. На кончиках длинных ушей мовра Зак разглядел татуировки, которые могли означать как принадлежность Лодара к своему роду, так и что-то совершенно другое.

— Не уверен, что мое общество будет тебе приятно после цитадели, — начал Лодар. — Но есть некоторые дела, которые нам необходимо обсудить.

— Хорошо, — согласился Зак. В конце концов, лично Лодар его ничем не обидел. Они двинулись не по аллее, а вдоль стены Цитадели Меринхилла, пересекли площадь и вышли на незнакомую юноше улицу. Жители портового города приветствовали командующего армией и здоровались с Заком, видимо считая его послом или другим важным человеком. Некоторое время никто не произносил ни слова. Зак не знал, что сказать, да к тому же это сам Лодар предложил побеседовать. Мовр то ли подбирал слова, то ли испытывал терпение юноши.

— Если тебе интересно, — начал Лодар, — я голосовал за то, чтобы предоставить тебе людей, хотя как раз именно я должен был в первую очередь отказать.

— Почему же вы поступили иначе?

— Потому что в твоих словах, которые мало кому из старейшин пришли по нраву, была истина. Одному Меринхиллу не выстоять. Десять воинов исход войны, в случае если Плектор подступит к стенам города, естественно не решат. Однако принять такую правду, из нас мало кто готов.

— Тогда почему же не заключить союз с другими Вольными городами?

— Если Плектор, убереги нас Создатель от этого, покажется рядом, гонцы с предложением союза тут же будут отправлены во все стороны бывших балавирских земель. Но до этого момента об объединение не может быть и речи. Твой третий вопрос тоже будет — почему. Поэтому я тебя опережу и отвечу заранее. Каждый из оставшихся городов держит обиду на своих соседей. После войны с Колдуном без Имени все мы занимались только восстановлением своих домов. Когда соседи обращались за помощью, их просили ждать. Даже мы, мовры, не посылали в то время строителей к людям, мы думали только о благополучии Тригорья. Затем остатки гризов стали часто нападать на нас, те города, которым приходилось туго в этих сражениях, постоянно просили подкреплений, но как тогда было можно оставить без крепкой защиты свои дома и детей? Казалось бы, совсем недавно мы были горой друг за друга, а теперь эта дружба исчезала на наших глазах. Год за годом, век за веком, пока не превратилась во вражду. Мы, потомки тех жителей Балавира, что уцелели после войны, унаследовали неприязнь к тем, кого раньше любили. До сих пор. Я мечтаю, что однажды в этих широких землях будет не несколько вольных городов, а одно большое государство. Новый Балавир. Но случится это не скоро. Об этом мечтают все, поэтому твои слова ранили старейшин в самое сердце.

— Я приношу извинения, — произнес Зак.

— Принимается, — с улыбкой сказал Лодар. — теперь я думаю, ты поймешь нас, и чем мы всегда руководствуемся на совете — благом Меринхилла.

— Каждый правитель заботится о своем государстве, как отцы и матери о детях.

— Интересное сравнение, Зак. Да и ты интересный человек. Торн мне рассказал, что у тебя есть еще кое-что интересное.

— И что же? — Юноша напрягся. Неужели все это было просто представление, чтобы увидеть адамантиевый кинжал? А я-то, дурак, поверил этой грусти в голосе Лодара.

— То, что ты нашел в Северных горах, — ответил командующий армией Меринхилла. — Оружие, созданное моими дальними родичами.

— Вы хотите только посмотреть или как ваш друг Торн, получить кинжал?

— Зак, Торн мне не друг, а лишь сосед по столу в Цитадели. Не буду скрывать, он попросил меня убедить, как он выразился, рыцаря-фермера отдать кинжал из адамантия моврам Тригорья. Но, конечно же, я ему в этом отказал. Ты нашел эту вещь там, где мовры давно сгинули, почему же клинок не может остаться у тебя? Я хочу лишь взглянуть.

Зак успокоился. Лодар не лгал, а вся его дружелюбность не оказалась маской, за которой скрывается алчность и лицемерие. Юноша вложил кинжал в руку мовра. Лодар остановился, чтобы рассмотреть чудесный клинок. Мовр изучил его со всех сторон, вздохнул и вернул кинжал Заку.

— Много лет назад мовры нашли формулу идеального сплава, — заговорил Лодар, когда они вновь направились вперед по улице. — Производство было трудоемким, поэтому оружие было наперечет. Делали не только топоры, наконечники для копий и мечи. Шлемы, кирасы, наручи, кольчуги — наши мастера ковали все, чтобы воины могли чувствовать себя в полной безопасности во время сражения. Колдун без Имени, конечно же, заинтересовался этим сплавом, чтобы вооружить своих гризов и демонов. Он был готов пойти на многое, чтобы обрести адамантий. Гризы получали приказы от своих командиров найти тех, кто ведал секретом сплава. Колдуну даже удалось переманить некоторых мовров, которые шпионили для него.

— Это правда?!

— А что тебя удивляет? Неужели ты думаешь, что среди людей не находилось тех, кто готов предать родных и друзей ради какой-нибудь пользы? Зерна пороков, которые когда-то посеял Предатель, проникли глубоко в почву, ни люди, ни мовры, ни гарраки, хотя насчет них я могу ошибаться, не избежали тех ростков, которые дали эти зерна.

— Что же случилось дальше?

— Секрет сплава хранили особые мовры. На память. Ведь формулу держали в тайне в том числе и от людей, если формулу записать на пергаменте, кто даст гарантию, что союзник в следующих момент не пойдет на хитрость и не выкрадет ее? Когда гризы одерживали победу в пещерах, предметы из адамантия успевали уничтожать, вряд ли эти тупые создания злого разума сумели бы восстановить секрет сплава, но воспользоваться оружием они могли, а это существенно усилило бы их. Хранителей формулы спасали и берегли. К концу войны вышло так, что мовров, владеющих тайной, из всех родов, всех гор, собрали в одном месте, в Зеленых горах, на юге. Тогда считали, что это самое безопасное место, крепости в этих горах были окованы адамантием и гризы тщетно пытались пробиться туда. Но предательство проникло в самое сердце. Один из молодых мовров, из тех, кого готовили в новые хранители, убил во сне всех, кроме одного, знающего секрет сплава. Этот жалкий представитель моего народа думал, что ему удастся выпытать формулу у хранителя и доставить ее Колдуну без Имени. Знающий тайну молчал, хотя боль, которую он испытывал при допросе трудно вообразить. Помощь подоспела вовремя — кто-то из поваров решил навестить хранителей раньше срока. Пока этот спаситель бился с предателем, последний из тех, кто знал формулу, сумел выбраться из комнаты, ставшей для него пыточной. Он добрался до первых попавшихся магических врат и сгинул в неизвестность. Этот был один из первых случаев, когда вошедший во врата исчезал и не появлялся.

— Придворный мудрец короля Эдрика сказал, что до сего дня неизвестно, кто виноват в том, что Магические врата перестали действовать. Наши маги или Колдун без Имени.

— Уверен, это сделали волшебники, — произнес Лодар. — Демоны черного колдуна захватили слишком много врат и могли внезапно появиться там, где их не ждут.

— Но разве Колдун без Имени не умел перемещать их сам? — спросил Зак. Ведь врата, появившиеся в тронном зале в день похищения Теаны, возникли на стене из ниоткуда.

— Такой вопрос лучше бы ты задал вашему мудрецу. — Мовр улыбнулся. — Я всего лишь полководец, куда мне до таких высоких материй, как магия.

Спутники некоторое время прошли, не разговаривая. Размышляя о словах Лодара, Зак поинтересовался:

— Для чего вы мне все это рассказываете? Про Меринхилл, про адамантий?

— Ну, во-первых, ты мне нравишься. Обычный фермер, добившийся признания у самого короля, и хороший воин, судя по тому, что тебе пришлось пережить и при этом не погибнуть. И человек с добрым сердцем, верный данной им клятве. Во-вторых, ты должен до конца осознать, что за вещь попала к тебе в руки. Она бесценна. Мовров, владеющих предметами из адамантия, немного. И эту собственность каждый оберегает как живого члена рода. Храни кинжал, пользуйся им, но не допускай, чтобы он попал в руки врага. Последствия могут привести к катастрофе.

— Спасибо, я буду оберегать его, будто он часть меня.

— Здесь мы попрощаемся, Зак Ривервилльский, рыцарь из Келезара. Карту пути до заброшенной крепости принесут к Нее в дом, там же ты найдешь деньги на провизию и оружие. Конь тебе не понадобится, насколько я помню, врата находятся на третьем этаже башни, с ним ты все равно не сможешь переместиться. Идти туда полдня, а пешая прогулка всегда полезна.

— Спасибо, — снова поблагодарил Лодара юноша. Мовр пожал ему руку, объяснил, как из этого квартала попасть к дому Неи, и ушел.

Зак почувствовал, что голоден. В трактир ему не хотелось, он знал, что Нея обязательно накормит его тем, что приготовила сама, это куда как приятней. Лодар оказался хорошим человеком, если так можно выразиться по отношению к мовру.

Обратный путь не занял много времени. Зак бодро шагал, осматривая незнакомые улицы. На мовров он теперь смотрел без малейшей тени удивления. Юноша понял, что этот народ и в самом деле несильно отличается от людей: кто-то получше, кто-то похуже.

В доме у Неи его ожидал вкусный ужин и долгая беседа.