Молодой человек в коричневых домотканых рубахе и штанах шёл по узкой лесной тропе. К его поясному ремню были прикреплены самодельные кожаные ножны со шпагой, а за пазухой едва слышно позвякивал монетами мешочек. Длинные чёрные, словно уголь, волосы юноши ниспадали на спину густой непослушной гривой. Под видавшими виды потертыми сапогами хрустели старые ветки и изредка хлюпали маленькие лужицы, сохранившиеся после недавнего дождя. Лето не спеша готовилось уступить место золотой осени.

Тропа была прямой и ровной, лишь иногда она выводила на небольшой холм или в овраг, засыпанный перегнившей листвой и хвоей. Вокруг на ветру скрипели ветви и шелестели листья. Дубы, осины и сосны будто тихо переговаривались между собой. Где-то в вышине пели лесные жаворонки; их песне, отстукивая ритм по дереву, изредка подыгрывал хохлатый дятел. Внезапно что-то привлекло внимание одинокого путника. Он остановился, а затем свернул в чащу, пронзая взглядом каждый куст, пока в ложбине, окаймленной цветами чистотела, перед ним не предстала тонкая лента прозрачной воды. Ручей сверкал и переливался на солнечных лучах, прорвавшихся здесь сквозь не столь густую крону деревьев. Юноша опустился на колени и стал жадно пить, наслаждаясь прохладным вкусом бодрящей воды. Утолив жажду, он прислонился к толстому ясеню.

Звали юношу Зак, и шёл он не куда-нибудь, а в столицу королевства Келезар Нолдон, огромный город, славившийся на весь мир. Большую часть пути Зак уже одолел, но даже сейчас ему не верилось, что он настолько близок к месту, где, возможно, исполнится его заветная мечта.

Немного отдохнув, Зак поднялся с земли, вышел на тропу и продолжил путешествие, пока не услышал шорох в кустах справа от себя. Вынув из ножен шпагу и стараясь даже не дышать, он раздвинул клинком ветки орешника и вздохнул с облегчением — за ними оказалось целое семейство лесных ланей. Едва завидев человека, звери развернулись и стремительно скрылись в чаще — видно людей они знали лишь как своих заклятых врагов. Зак убрал шпагу и зашагал дальше. Тропа сделала крутой поворот налево в обход глубокого оврага, где бурно разрослась крапива.

Вестширский лес не был дремучим, но слыл одним из самых опасных мест в королевстве из-за лесных разбойников, которые вот уже несколько лет сеяли ужас в округе. Люди прозвали их Кровавым Братством за слаженную работу и неприкрытую жестокость. Рассказывали, что эти безжалостные воры и убийцы знали местность как свои пять пальцев и делали хитрейшие ловушки и засады. Однажды один богатый купец из Нордшира нанял профессиональных бойцов, чтобы пересечь лес не по наезженной дороге, которая огибала его с севера, а напрямик, чтобы сократить расстояние. Обоз купца состоял из пары повозок, груженных дорогими тканями, которые он намеревался продать в Вестшире. В первую же ночь в лесу разбойники, появившиеся из темноты словно призраки, разделались с опытными наемниками без особых усилий, да так, что те якобы не успели сделать ни единого выстрела. Сам купец едва унес ноги и вернулся домой босяком, в разорванной одежде. Ещё поговаривали, что среди Кровавого Братства видели женщин, что казалось, по меньшей мере, странным, и даже колдунов, что вообще представлялось немыслимым, но правда ли это была или чья-то глупая выдумка, никто не знал. Солдаты короля не раз безуспешно прочесывали Вестширский лес, ведь разбойники вершили свои черные дела в близости от столицы. Сам Патриарх Велирий призывал всех верующих в Создателя оказывать помощь в поимке членов Кровавого Братства, ибо деяния их творились в угоду Предателю, самому страшному врагу все народов.

Покинув свою родную деревню Ривервилль, раскинувшуюся недалеко от границы Вестширского леса, собрав нехитрые пожитки, в которые входили простецкие ножны, шпага из дешевой, но прочной стали, мешочек с деньгами и небольшой запас провизии, Зак попросился к проезжавшим через его деревню странствующим актерам в качестве охранника. Актеры ответили отказом, пояснив, что охрана у них уже нанята, но предложили Заку место в повозке. Так он провел первые дни путешествия в Нолдон в веселой компании, которая на каждом привале показывала представления для простых людей совершенно бесплатно. Но на границе леса актеры решили не посещать столицу, а повернуть на юг страны. Артисты посчитали, что скорый рыцарский турнир не позволит им собрать достаточное количество зрителей. Углубившись в Вестширский лес и проведя беспокойную ночь в ожидании нападения знаменитых разбойников, труппа распрощалась с Заком на развилке посреди леса и направилась по широкой, предназначенной для проезда повозок и телег, дороге на юг. А сам юноша двинулся по узкой тропе, которая должна была привести его к большому тракту, где до Нолдона оставалось не более часа пешего пути.

Если бы Заку кто-нибудь встретился на пути и полюбопытствовал, зачем он идет в столицу, Зак бы ни за что не открыл правды. С самого начала, когда у Зака только родился замысел о путешествии в Нолдон для участия в возрожденном королем Эдриком рыцарском турнире, на него обрушился град насмешек. Самым унизительным и обидным оказалось то, что даже близкие друзья, которые, вроде бы, должны всегда поддерживать, вдруг осмеяли его смелую затею. Они говорили ему, что это глупо — идти в столицу безродному фермеру, пусть и научившемуся чтению и письму при помощи старого монаха Калеба, служащего в часовне Создателя в Ривервилле. Крестьянин обязан работать, кормить огромное королевство, а не думать о другой судьбе. Но Зак не чувствовал в себе тяги к возделыванию земли. Он прислушивался к сердцу, биение которого просило приключений. Конечно, случись война, то и многим крестьянам придется взять в руки оружие. Но после — снова ковыряние в земле, которое опостылело Заку за его недолгую еще жизнь. С детства он упражнялся во владении шпагой и копьем, пускай и ненастоящими. Целый год его даже учил раненый в бою рыцарь — сэр Роуб Калген, гостивший у родителей, а после их смерти, ставший гостем и другом Зака. Сэр Калген даже пару раз разрешал юноше выстрелить из его пистолета и хвалил за точность. Лошади, днем таскавшие за собой плуг, ночью становились его учебными скакунами, хотя, конечно, не могли похвастаться прытью. А лук не знал лучшего хозяина во всем Ривервилле, чем Зака. Даже многие охотники с соседних деревень завидовали его меткому глазу. Лишь один человек, в конце концов, поверил в него — сэр Роуб Калген. Именно он купил юноше шпагу, пускай и недорогую. Это было настоящее боевое оружие, остальному Зак не придавал значения.

Южный королевский тракт соединял столицу Келезара с центральным городом Саутшира, южной области страны, Бандором. Были и ещё три королевских тракта — Северный, ведущий в северную область королевства — Нордшир, Восточный, ведущий в восточную область — Истшир, и Западный, ведущий в Вестшир. Западный тракт проходил северней леса, хорошо охранялся, но от Ривервилля до него было несколько дней пути, поэтому Зак решил добираться к Нолдону через лес, чтобы успеть к турниру.

Турниры, на которых рыцари соревновались в силе и ловкости, не проводились в Келезаре уже несколько веков, до недавних пор. Былые короли потеряли к ним интерес, тяжелые доспехи выходили из пользования, арбалеты и луки постепенно вытеснялись пистолетами и мушкетами. От рыцарей осталось только название, это были уже не мужчины на мощных скакунах, в шлемах и латах, со щитом и огромным мечом в руках: резвый конь, шпага, пистолет, шляпа и плащ — так теперь выглядели лучшие воины королевства. Но, конечно, посвящение в рыцари и помазание елеем никуда не исчезли. Нынешний правитель Келезара Эдрик решил возродить давние традиции, и вот уже пятый год в конце лета под стенами Нолдона проводился рыцарский турнир.

Пять лет назад, когда Заку только исполнилось двенадцать, через Ривервилль проскакал королевский гонец, принесший эту новость. Стояла весна — время задумываться о новых посевах и прочих фермерских заботах. Но все мысли мальчика захватил возрожденный турнир. Как ни пытался отец занять его работой, ничего дельного не выходило: Зак то замирал надолго у колодца, когда его посылали за водой, представляя общую схватку рыцарей, где сражались стенку на стенку двадцать воинов; то слишком сильно затачивал черенок для лопаты, приводя его в полную непригодность, воображая, что на самом деле ухаживает за копьем. Мама, глядя на сына, лишь с улыбкой покачивала головой. Тогда-то, наверное, и родилась сокровенная мечта — попасть на турнир не обычным зевакой, а полноправным участником. Для этого надо было, как минимум, научиться владеть шпагой, чем Зак и занимался остальные годы, смастерив себе оружие из дерева, пока его не сменила сталь.

В возрасте четырнадцати лет Зак едва не расстался с заветной мечтой. В деревне остановился рыцарь, возвращавшийся с турнира вместе с оруженосцем. У них был третий конь, нагруженный старинными доспехами. Зак поинтересовался, зачем нужна вся эта амуниция — время доспехов прошло, может это какой-то приз? Рыцарь снял шляпу и, надев ее на голову Заку, стал объяснять. Король Эдрик не просто возродил турнир, он сохранил часть древних состязаний, таких как схватка на мечах и сражения верхом с копьями. Лорды и рыцари, желавшие принять участие, должны были доказать, что кровь их предков до сих пор сильна, а не превратилась в водицу, поэтому доспехи, мечи и копья извлекались из сундуков, а доблестные мужи неустанно тренировались, чтобы не свалиться под тяжестью надетого прадедушкиного металла. Юноша уразумел, что никаких шансов у него не остается. Семья Зака уже три поколения не зависела от местного лорда, а только платила аренду за пользование его землей. Но свободные фермеры жили лишь чуть лучше крестьян, денег, чтобы купить даже самые захудалые латы, конечно же, не нашлось. Тогда Зак спросил, как быть со странствующими рыцарями — так называли тех воинов, что в основном нанимались в охрану или сопровождали в путешествиях монахов. Они имели шпагу, пистолет, недурно одевались, но в целом были бедны, могли ли они сразиться на турнире? Воин ответил, что могли — им предоставлялись доспехи прямо на турнире, но такие бойцы всегда проигрывали, ведь до этого они не упражнялись, а, значит, уступали тем, кто тренировался. Смекнув, что к чему, Зак нашел выход из трудного, но не безвыходного положения. Он привязывал на спину, грудь, руки и ноги стальные листы, которые одалживал на время у одноглазого кузнеца Джека, всегда благосклонно относившегося к нему. Брал тяжеленный прут и продолжал заниматься, подсматривая приемы фехтования в одной из книг монаха Калеба. Калеб однажды застал Зака за его упражнениями и посоветовал применять эти финты исключительно со шпагой. Меч требовал другого подхода.

Спустя еще почти два года в Ривервилль прибыл сэр Роуб Калген, участник подавления бунта мелкого землевладельца в западной части Вестшира. Изначально он направлялся в Нолдон на турнир, но долг перед сюзереном вынудил его присоединиться к войску. В итоге ранение не позволило ему уехать дальше Ривервилля, где он и остановился в доме Зака. С собой у него были и доспехи, и меч, и копье. Поначалу сэр Калген занимался с Заком, чтобы восстановиться после ранения, но вскоре заметил, что тренировки, которые устраивал себе юноша ранее, не прошли даром, пускай они и были не совсем верными. Роуб решил, что из Зака выйдет толк, и он сможет когда-нибудь записаться в солдаты, поэтому старался научить парня фехтовать правильно, без фатальных ошибок. А Зак этому был несказанно рад, ведь помимо важных уроков владения шпагой, он, наконец, получил возможность упражняться с мечом, да еще в полных доспехах, а в их жалком подобии.

Зак отвлекся от воспоминаний и понял, что до выхода из леса осталось немного. Деревья и кустарник уже не росли так плотно друг к другу, исчез подлесок, стало светлее, а сама тропа расширилась. Наконец, она вывела юношу на зеленый луг, откуда хорошо виднелась мощеная камнем дорога. Небо над головой было голубым и безоблачным. Высоко кружила стая птиц.

Зак зашагал по тракту в сторону Нолдона. Отсюда город казался не больше жирной точки. Дорожный камень хорошо сохранился, несмотря на то, что тракт закончили строить около века назад; лишь в некоторых местах сквозь кладку робко пробивалась трава. На востоке Зак заметил несколько деревень, занимавших холмы, с парой ветряных мельниц. На вспаханных полях, словно жуки, копошились крестьяне, вышедшие на утреннюю работу. Я один из вас, думалось Заку, и навсегда останусь таким внутри. Но я сделаю все, чтобы осуществить свою мечту.

На дороге было людно. Чуть впереди шла большая группа людей, которая обходила телегу, накренившуюся набок из-за отскочившего колеса. Внезапно сзади кто-то окликнул Зака, и он обернулся. Его догнала повозка, запряжённая двумя лошадками. За вожжами сидел толстый мужик с круглым лицом, обрамлённым густыми бакенбардами. На голове у него сидела широкополая шляпа.

— Тпру! — остановил он лошадей, подъехав к юноше. — Если тебе в столицу парень, то забирайся, подвезу.

— Спасибо, — сказал Зак. Тут мужик заметил его шпагу и нахмурился. Зак знал, что на рыцаря не похож, но не думал, что его можно принять за разбойника. Немного поразмыслив, возница повторил предложение, и юноша сел рядом с ним. Повозка двигалась не быстрее Зака, но зато так он сэкономит силы, которые понадобятся на турнире. Мужик ударил лошадок хлыстом, и те сразу же застучали копытами по тракту. Зак посмотрел назад, и увидел, что повозка гружена овощами: репой, морковью, капустой, свеклой и кабачками.

— Торговать еду, — пояснил толстый возница. — Хозяйство у меня небольшое, но и семье хватает, и что продать остаётся. Меня кстати Дивоном зовут.

— А я Зак.

— Помощь не нужна? — обратился Дивон к хозяину сломанной телегой. Тот раздраженно махнул рукой. Вскоре он скрылся из виду.

— Ты уж извини, что я на тебя косо посмотрел. Лихих людей на больших дорогах мало, но всякое случается. Зачем в столицу идёшь? — спросил Дивон у Зака. — Небось, в стражу городскую записаться?

— Конечно, — ответил Зак. Юноша не стал говорить о своей истинной цели, услышать насмешки незнакомого человека ему сейчас не хотелось.

— Смотри, там отбор жесткий. Если ты какой-нибудь мелкий дворянин, считай, что сразу взяли. А в другом случае, придется изрядно попотеть. Мой кузен на пятый раз только попал. Зато теперь в Нолдоне живет, ни в чем себе не отказывает. На нас, крестьян, теперь свысока глядит. Тоже мне, горожанин нашелся, тьфу!

— Он рыцарь?

— Да куда уж там, парень. — Дивон громко засмеялся. — Он такой же рыцарь, как мои лошадки. Роду-то любимый кузен самого распоследнего. Может, подвиг совершит какой, глядишь, и посвятят его. Неужто думаешь, что всех солдат в рыцари мажут? Нет, брат, иначе б этих рыцарей столько шастало по миру, что сам Создатель бы удивился, зачем нам так много. Ну да ладно, ты раньше в Нолдоне бывал?

— Не приходилось. — Зак покачал головой. Он бывал в других деревнях, соседствующих с Ривервиллем, а вот городов в глаза не видел.

— Завидую тебе, парень, — вздохнул разговорчивый фермер. — Любой большой город впечатляет лишь в первый раз, а потом все его красоты просто надоедают, особливо, если часто туда ездишь. Представляю, как расширятся твои глаза при виде Королевского дворца и Храма Создателя! Эти здания, брат, самые красивые на всем белом свете. Я когда мальчонкой в Нолдоне побывал, наверное, неделю с раскрытым ртом ходил, ворон ловил.

Впереди показался сторожевой пост. Это было невысокое каменное строение с конюшней. Известка с его стен давно осыпалась, но сами стены на вид оставались надежными. Из здания вышел старый стражник в синем мундире. В руке он держал сверкающую на солнце алебарду. Да, сталь не чета заковой шпаге.

— В Нолдон? — спросил воин, протяжно зевнув.

— Да, — ответил Дивон. — Поторговать. — Алебардист взглянул на Зака, заметил шпагу, но промолчал, может, принял за странствующего рыцаря или оруженосца, отбившегося от патрона. Затем стражник осмотрел телегу и сказал, махнув рукой в сторону города:

— Удачной торговли.

— Повезло нам с тобой, Зак, — произнёс Дивон, когда сторожевой пост остался позади. — Иногда на таких местах попадаются мерзавцы, похуже разбойников, от которых они нас охраняют. Однажды с меня взяли пошлину аж на двух постах, да ещё и в городе пришлось заплатить настоящую.

— Куда же смотрит король? — удивился юноша. Слова Дивона ошеломили его.

— Так что же, они докладывать ему будут, мол, Ваше Величество, мы только что обобрали торгаша? Ха! Да если б король прознал про их нарушения! Ведь нам повезло с тобой, Зак, что живём при нынешнем короле Эдрике. А лет двести назад нас при его предках нас раздели бы до нитки! Ну, да ладно, чего прошлое-то ворошить. — Фермер сплюнул на дорогу. — Кошель, кстати, свой на всякий случай из-за пазухи не вынимай, ворья в Нолдоне всегда хватает. Если уж такой старик как я его заметил, то эти ловкачи тем более.

Наконец, впереди, стала вырастать городская стена, и сердце Зака замерло от восхищения — такую высокую он не видел даже на гравюрах в книгах монаха Калеба. Повсюду на стене располагались сторожевые башни с многочисленными бойницами. Тракт упирался прямо в массивные ворота, где столпились пешие люди, конные и повозки. В город пока не пускали — ворота были еще закрыты. Дивон перебросился парой слов со знакомыми, которых увидел. Чумазый босоногий мальчуган сноровисто стащил из его повозки репу, прежде чем Зак успел что-либо ему сказать. Наконец, из башни над воротами, появились воины в кирасах и шлемах с мушкетами на плечах. «Открывай!» — крикнул один из них, и ворота в город с шумом отворились. Путники въехали в небольшой туннель, и Зак смог оценить толщину стены — она была никак не меньше десяти ярдов. Такая стена могла выдержать удары самых мощных катапульт и даже не треснуть. Но юноша знал, что она не вечна. Это была не первая стена, огораживающая Нолдон, и даже не вторая. Первую разрушили гризы шестьсот шестьдесят пять лет назад во время войны с Колдуном без Имени, а вторую — два века назад пробили катапульты южного королевства Сильталь во время войны, прозванной Нелепой. Юноша поднял голову и приметил в потолке круглые отверстия, служившие дополнительной защитой от нападавших на город. Из них на головы вражеских солдат сыпались камни, а иногда лился крутой кипяток. Зак поежился, представив, как сверху на него несется дымящаяся вода.

В конце туннеля находилась невероятного размера решётка, которая медленно громыхала при подъеме. Через мгновение Зак и его новый знакомый очутились в Нолдоне. Потом Дивон остался, чтобы оформить оплату пошлины у человека с пером и пергаментом в руках, а юноша, простившись с ним, осмотрелся и почувствовал себя неуверенно от такого количества двух и трёхэтажных зданий, которые буквально напирали на него со всех сторон. Одни строения были сложены из камня, другие — из дерева. На плоских и черепичных покатых крышах развевались флаги и крутились флюгеры. Везде, куда юноша бросал взгляд, находились люди: разъезжали богато одетые дворяне на породистых скакунах и телеги торговцев; шли простые жители столицы, несущие в руках птиц, овощи и фрукты; вооруженные шпагами солдаты в синих мундирах следили за порядком вокруг. Слышались разные голоса, которые ругались, спорили и смеялись. А над всем этим возвышались огромный королевский дворец, башни которого пронзали безоблачное небо своими золотыми шпилями, и серебряный купол Храма Создателя, увенчанный белоснежной четырехконечной звездой, которая будто светилась изнутри.

— Посторонись, простолюдин! — раздался крик позади Зака. Он обернулся и увидел карету в окружении четырёх всадников. Один их них намахнулся на юношу рукой и прокричал:

— Ты что — оглох?! Дорогу благородному лорду Меридоку Стоунэнту и его прекрасной жене леди Карине! — Зак резво отпрыгнул в сторону, и кулак всадника просвистел мимо. Юноша схватился за шпагу, но тут же вспомнил, где находится. Едва не угодив в сточную канаву ногой, Зак вернулся на дорогу. Карета уже промчалась, за ней следом проскакало несколько десятков воинов. Один их них держал знамя, на котором на коричневом фоне гарцевал синий жеребец.

Почувствовав, что голод одолевает его, Зак спросил у первого встречного, где найти трактир. Горожанин объяснил, что нужно пройти по Главной улице ещё два квартала, а потом свернуть на Узкую улицу, где стоит знаменитый «Толстый лорд». Зак последовал совету жителя столицы и нашёл Узкую улицу быстро, хотя поначалу растерялся, выискивая ее. Дома там стояли так близко друг к другу, что пройти по ней одновременно могли только два человека. На улице царствовал полумрак. Балконы домов здесь почти соприкасались, не давая проникнуть солнечному свету. Ночью на этой улице явно становилось небезопасно. Вскоре юноша заметил вывеску, на которой был изображён очень толстый рыцарь в золотых доспехах. Читать Зак умел, но то, что это и есть трактир «Толстый лорд» понял и без этого. Толкнув дверь рукой, он оказался внутри харчевни. Ничего особенного Зак там не увидел: обыкновенный каменный пол, кое-где устланный свежей соломой, висящие на потолке перевёрнутые старые колёса от телег, заменяющие люстры, и множество крепких с виду дубовых столов. Правда, нельзя было сказать, что Зак мог похвастаться количеством трактиров, где ему довелось побывать. Чем же «Толстый лорд» заслужил известность? Зак сел за ближайший стол и вытащил из-за пазухи мешочек с тридцатью медяками. Это было всё, что он смог взять с собой, остальное Зак оставил друзьям, чтобы они ухаживали за его домом, полем и скотиной. Станет он рыцарем или не станет, домой обязательно вернется, а кто захочет возвращаться к полной разрухе? Едва заслышав звон монет, хозяин — лысый, упитанный, со щетиной на лице человек — подскочил к Заку.

— Что желает есть и пить молодой господин? — любезно поинтересовался толстяк, заметив шпагу и вытирая стол тряпкой.

— А что у вас есть? — спросил юноша. — Я из Вестшира — первый раз в городе.

— Крольчатина — десять медяков, оленина — пятнадцать, утка — семь. Краюха хлеба — пять монет. Салат тоже пять. Пиво — три медяка. Есть ещё и вино, целых три сорта! — угодливо рассказал хозяин.

— Тогда хлеба, утки и, если можно, простой воды, — сказал Зак.

— С вас четырнадцать монет. — Толстяк схватил отсчитанные деньги и засеменил на кухню. Зак осмотрелся. Слева от него сидели двое и спорили об исходе турнира, причём один из них так рьяно это делал, что не замечал, как рукав его рубахи уже несколько раз испачкался в том, что ароматно дымилось в его тарелке. Недалеко от них спал, судя по всему, пьяный старик. За самым дальним столом развалилась шумная компания из трёх мужчин и одной женщины. За столом у входа на кухню сидел бородатый мужик с кружкой пива. Он внимательно смотрел на Зака, как будто они были знакомы. Чего это он? Наконец, с подносом в руках появилась конопатая девушка, и Зак получил свой заказ. Утка оказалась немного жестковатой, но изумительно вкусной. Закончив скудный обед, Зак выпил воду. Хозяин, вновь возникший рядом с улыбкой на лице, подхватил поднос и спросил:

— Ещё что-нибудь желаете? — И получив отрицательный ответ, убежал. Человек, сидевший у кухни, в это время подошёл к Заку.

— Свободно? — поинтересовался он.

— Да, садитесь, — сказал Зак. Незнакомец выглядел дружелюбно, не похоже, чтобы он что-то замышлял.

— Я случайно услышал, что ты из Вестшира. А из деревни или из города?

— Из деревни Ривервилль. — Вот в чем дело, мужчина то ли спутал его с кем-то, то ли сам из тех же мест.

— Ха! — радостно воскликнул бородач. У него были добрые зелёные глаза и большой рот. — У меня там друг хороший живёт — Джек-кузнец.

— Знаю его, — кивнул Зак и улыбнулся.

— Я Гавин, кузнечных дел мастер.

— А я Зак.

— Рад знакомству, парень! Слушай, как у вас там? Давно я в Ривервилле не был. Хм, годков, эдак, три.

— Всё нормально. Мельницы стоят и работают. Джек постарался.

— Конечно, — сказал Гавин. — Джек всегда молодцом, даже когда глаза лишился. Я, кстати, почему обратил внимание, что ты из Вестшира, Зак. Не только потому, что у меня знакомец там имеется. Про ваших разбойников у нас в Нолдоне чего только не рассказывают. Вот мне и стало интересно — ты как сюда добрался: через лесочек или в обход? Тем более при тебе шпага. Только честно говори. Если в обход, то трусом тебя считать не буду. Обещаю.

— Через лес. В обход я бы сюда недели две шел.

— Да ну! Заливаешь, брат! А как же душегубцы? Неужто они тебя не тронули?

— Повезло мне — ни одного не встретил. Может, такие бедняки, как я, им не нужны. Что с меня можно взять? Половину моих сбережений я сейчас потратил на эту скромную еду, а одежду, что сейчас на мне, сшила мама. Но если бы встретил, так просто бы им не дался, — сказал Зак, чуть обнажив шпагу.

— Ну ты даёшь! — засмеялся Гавин громким и задорным смехом. — Какой молодой, а уже смельчак! Не обижайся, шучу я. Нравится в Нолдоне?

— Ну я только-только пришел. Здесь всё не так, как в деревне.

— Ага, сравнил: Ривервилль и Нолдон! Они даже на разные буквы начинаются. Эх, парень, в деревнях воздух лучше, но я без города жить не могу. В Нолдоне я могу развернуться в полную силу! Тут, парень, сила! А каков Храм Создателя? Самый красивый в мире, пускай король Кумании утверждает, что это не так.

— Я, если честно, растерялся: столько людей, высоких домов, лордов Стоунэнтов…

— Вот шустрый ты! Где ты с ним успел свидеться-то? — удивился Гавин. — Он же из Саутшира.

— Я только от ворот недалеко ушел, тут всадники: «Дорогу лорду Стоунэнту и его жене!» Я оробел сразу, а один из них хотел врезать мне, да я увернулся.

— Ловок ты, Зак! — хохотнул кузнец, а потом сказал:- Стоунэнт — порядочная скотина. Из всех приезжих лордов в столице больше всего не любят его. Наглый, упрямый; могуществом и властью, правда, тоже не обделен. Слушай, как однажды я насолил ему. Ехал он как-то, ехал, а колесо у его кареты возьми, да и отскочи. Ну, благо, моя кузня рядом. Я и мой сынишка в раз всё исправили, да ещё и гарантию дали. А Меридок мне медяки суёт, чтоб они провалились. Нет бы за такую услугу серебро или золото дать! Ну, думаю, как ты, так и я. Говорю, что надо бы ещё поправить кое-что, а вместо этого винтик скручиваю. Проехался Стоунэнт до королевского дворца, раз — а колесо снова отвалилось. Он опять ко мне, кричит: «Что ж ты за кузнец такой, а ещё и гарантию дал?!» Я ему и говорю: «Давай-ка мне серебро, а то так и будешь на трёх колёсах ездить!» Стоунэнт прямо закипел, как вода в котелке над костром! Хотел стражу свою кликнуть, но…так я заработал пять серебряных монет.

— Ну ты и мошенник, Гавин! — сказал Зак, смеясь. — Это ты как раз ловок, а не я.

— Спасибо, уважил старика. Забыл, кстати, у тебя спросить, зачем ты в столицу пожаловал?

Юноша на мгновение задумался, стоит ли говорить на эту тему с его новым знакомым. Но, глядя в ожидающие ответа глаза Гавина, произнес:

— На турнир, участвовать.

— Чего? Я вижу, что у тебя есть шпага, но этого мало. Где твой оруженосец, какой у тебя герб? Я даже не уверен, что у трактира стоит конь вороной с доспехами! Друг, ты не благородных кровей, не рыцарь, а турнир возродили как раз для них. Тебя не возьмут.

— Ты не первый, кто говорит мне об этом, но я что-нибудь придумаю, — сказал Зак. Ему вдруг захотелось рассказать этому новому знакомому все с самого начала, и он поведал Гавину, как загорелся мечтой, как тренировался, как в итоге обидели его друзья, и о том, как путешествовал вместе с актерами.

— А где ж ты собрался остановиться? — спросил кузнец. — Если ты потратил половину принесенных тобою денег, то их не достаточно, чтоб снять небольшую комнатушку в распоследней гостинице Нолдона.

— Так ведь турнир сегодня? — слова Гавина ввели Зака в замешательство. Он же верно рассчитал, когда должен попасть в столицу Келезара, чтобы избежать лишних расходов. — Зачем мне где-то останавливаться?

— Нет, турнир будет завтра — король издал позавчера указ о перенесении турнира на день позже, потому что какие-то гости из королевства Ортхок еще в пути.

Зак почувствовал, как все его продуманные действия теряли смысл. Оставаться на улице на ночь никак нельзя: либо его ограбят и разденут воры, либо арестует стража, приняв за вора его. Гавин, видимо заметив, каким бледным стало лицо юноши, успокаивающим голосом произнес:

— Кажется, я знаю, где ты сможешь провести ночь. Причем не только переночуешь бесплатно, но и поужинаешь. А еда будет не хуже здешней. Я обещаю!

— И где же это замечательное место? — На мгновение Заку подумалось, что Гавин на самом деле зло над ним подшучивает.

— У меня дома, друг! И нигде в Нолдоне ты больше не встретишь такого гостеприимства! Пойдем, засиделись мы что-то. Хозяин уже недобро на нас посматривает.

И Зак с Гавином покинули «Толстого лорда». Ведомый кузнецом через паутину нолдонских улиц, переулков и улочек, Зак понимал, что ему несказанно повезло. Если бы он не повстречался с Гавином, знающим ривервилльского одноглазого кузнеца Джека, то Зак угодил бы в такие неприятности, из которых не по силу выбраться. Но, то ли судьба решила помочь ему, то ли просто-напросто улыбнулась хитрая штука — удача, юноша не потерял веры в то, что задумал.

Через некоторое время Гавин привел Зака на Ремесленную улицу, где среди жилых домов часто мелькали кузницы, ткацкие и иные мастерские. Здесь гремели молоты, кричали люди, из труб над домами валил пар или черный дым. Тут же находилась масса различных лавок, где продавали мясные изделия, напитки, выпечку. Горожане опустошали их, пока где-нибудь в соседней мастерской выполнялся их заказ.

Наконец, у двухэтажного каменного дома, рядом с которым находилась кузница с вывеской «Мастерская Гавина», Зак и кузнец остановились. Откуда-то доносилась песня. Из кузницы вышел перепачканный человек.

— Это Карл, мой первый подмастерье. Песню поет второй — Короткий Джон. Это Зак, — представил Гавин. — Ну что?

— Сегодня пока кирасу подлатать, хозяин вечером зайдет. Пару коньков мы с Джоном уже подковали. — Карл громко чихнул, утер грязным фартуком лицо, став еще чумазее, и продолжил:

— Меч с гравировкой пришли двое и забрали. Сказали, что понравилось, и что деньги отдали вчера. Марко подтвердил.

— Все правильно.

— Забегал тут давеча, как вы только ушли, мастер, мужик такой с кривым глазом, говорил, что телегу прикатит без колес, надо бы поставить их.

— Как же он ее прикатит, коли она без колес? — удивился Гавин. — Ну да ладно. Кирасу я вам с Джоном оставляю. Сегодня пораньше закончите. Колеса мы с Марко сами сделаем. Но на ужин зайдите — отметим удачную гравировку. Денег нам отлично заплатили.

— Хорошо, мастер. — Карл еще раз чихнул и скрылся в кузнице, из которой раздалась новая песня.

— Джон — бывший менестрель. Причем неплохой — в разных городах в свое время встречали с распростертыми объятиями. Но в каком-то из них Джона ножом пырнуть в живот захотели. Видать, из-за зависти к голосу. А он руку подставил, чтобы жизнь спасти. Мерзавца того казнили потом, но у Джона пальцы чувствительность потеряли. Теперь разве что молот в руках держать может, а не лютню. Пойдем в дом, Зак, — позвал Гавин.

Дом хоть и был двухэтажным, на самом деле оказался скромным. Первый этаж занимала кухня, совмещенная со столовой. Тут же стоял шкаф для вещей. На втором этаже расположились две спальни, одна побольше, другая поменьше.

— Здесь мы и живем: я да сынишка мой Марко, — пояснил Гавин. — Жена моя Лейса умерла тысячу лет назад. Марко даже ее лица не помнит. Иногда к нам в дом заходят старые друзья, Карл с Джоном почаще. Как-никак, они у меня и кузнецкому ремеслу учились, и работают. Так что ты, Зак, займешь комнату Марко, а он со мной поспит.

День в доме Гавина пролетел почти незаметно для Зака. К вечеру он познакомился с сыном кузнеца — парнишкой двенадцати лет с такими же зелеными глазами как у его отца. Кривоглазый человек, обещавший прикатить безколесую телегу, так и не явился, поэтому Гавин закрыл мастерскую. Ближе к ночи в дом зашли подмастерья Гавина. Карл, переодевшийся в чистое и умывшийся, выглядел не старше Зака, хотя поначалу юноша решил, что ему лет сорок. Джон же оправдал данное ему прозвище: он оказался на голову ниже Зака и напоминал гаррака, не хватало только зеленой бороды.

На ужин Гавин пожарил двух крупных каплунов, которых все дружно съели, запивая, кто чем: сам кузнец, Карл и Джон элем в обильном количестве, а Зак с Марко хорошо разбавленным вином. Марко отец не позволял пить крепкий напиток, а Зак не хотел мучиться похмельем перед турниром. Тем более что выпивать он и не любил. Конечно, кружка холодного вкусного пива лишней никогда не бывает, в особенности после долгого дня на поле, но вот пинту Зак уже считал перебором. Затем Джон исполнил пару красивых песен, правда, без музыки — играть-то было некому. Голос менестреля-кузнеца был сильным и чарующим, такому действительно могли позавидовать.

Когда настало время ложиться для сна, Зак осознал, что познакомился с очень хорошими и добрыми людьми. В Ривервилле что старики, что молодежь, всегда говорили, что к фермерам да крестьянам горожане относятся презрительно; юноше в это не верилось. В конце концов, как можно не уважать тех, благодаря кому на твоем столе есть мясо, овощи и фрукты?