Вместо предисловия

Причина появления всех этих мыслей сугубо личная. Случилось так, что ни одно из известных мне миропониманий не удовлетворяло меня полностью. Часть известных мне взглядов на мир была фантастична и не соответствовала, как мне казалось и кажется до сих пор, современному уровню знаний, другая из-за деревьев не давала мне увидеть лес и тяготила меня своим бескрылым отношением к миру, который она анатомировала. Мое положение становилось непереносимым, а поиски тщетными. Ничего другого не оставалось делать, как думать самому. Но здесь вот я и столкнулся, как и следовало ожидать, с огромными трудностями, потому что мне предстояло осмыслить мир и сделать это, по возможности опираясь на сегодняшний уровень знаний. Наш современник, пожелавший понять, что сделано и делается в науке, оказывается в положении человека, вознамерившегося сосчитать натуральный ряд чисел, а если помимо этой задачи он поставил себе и другую — например, обобщить свои знания и сделать из этого обобщения выводы, его цель кажется уже настолько несбыточной, что над ним впору смеяться. В таком вот положении я и нахожусь.

Должен признаться, что в этих условиях браться за перо трудно, а что касается своего отношения к такому намерению, то, ведь когда бы ты это не предпринял, всегда кажется, что писать еще преждевременно. Ты всегда не готов; всегда подготовительной работы остается больше, чем ты уже сделал, а взгляды, к которым ты пришел, хочется еще и еще раз проверить и развить. Ты находишься в положении бегущего за своей тенью, и помочь тебе может только изобретательность — ты должен что-то сделать, что-то придумать, например, повернуться лицом к солнцу, и тогда тень твоя окажется сзади. Ведь были же изобретены трансфинитные порядковые числа, и бесконечность последовательности натурального ряда оказалась позади.

Свое мировоззрение я строил по своей мерке, и если оно окажется кому-то не впору — не осудите меня, а эти слова не вздумайте толковать сами в обидном для себя смысле. О своей же мерке мне пришлось заговорить вот почему. Формулируя мировоззрение, каждый из нас акцентирует тот круг вопросов, который волнует его больше всего. Это могут быть вопросы и социальные, и этические, и гносеологические, и онтологические, и религиозные или антирелигиозные. Возможно, что вопросы, интересующие меня, вам будут не интересны. Возможно также, что ничего нового вы вообще здесь не прочтете, хотя идеи, высказанные в этих письмах, мною не списаны у других. Здесь я скажу так: если и окажется, что кто-нибудь, где-нибудь пришел к таким же выводам, к каким пришел я, меня это только порадует, потому, что будет служить указанием на то, что мы с ним, наверно, правы.

Вообще же я уверен, что истина не может быть беднее заблуждения и потому каждое научное открытие, которое является таковым само по себе или только оказалось таким для меня, я принимаю как бесценный дар даже тогда, когда оно не согласуется с моим миропониманием и грозит мне пересмотром самых дорогих мне взглядов. Такие потери, я уверен, всегда будут меньше будущих приобретений.

Итак, с этим все, и пора, наверно, переходить к делу.

 

1.0.0. Введение

1.1.0. Все принадлежит Миру, а то, что ему принадлежит — это его элементы.

W x ∈ Ω

все x принадлежат тому, что обозначено символом W, а x — это любое нечто и ничто, возможное и действительное; принадлежа Ω, x оказывается ее элементом. Между ∀x и Ω стоит знак принадлежности ∈, но не равнозначности или эквивалентности, так что если бы мы знали все x со всеми свойствами каждого из них, мы все равно не знали бы доподлинно, что такое Ω. Символ Ω стерилен и не обременен никакими традиционными понятиями — он будет наполняться содержанием по мере продвижения вперед наших рассуждений. И все же, несмотря на сказанное, я использую в тезисах слово «Мир», а не символ Ω, и делаю это потому, что помимо логического потенциала, оно несет в себе потенциал интуитивный, никакими логическими символами не передаваемый, но обогащающий наше мышление.

И еще одно предостережение: не пытайтесь сразу классифицировать. Читая, не спрашивайте себя — материализм это или идеализм? Ведь слово Мир можно наполнять разным содержанием, а я пока утверждаю только одно: «тому, что обозначено этим словом, принадлежит все».

Кроме того, сама классификация философских взглядов в зависимости от решения так называемого «основного вопроса философии» опирается только на западноевропейский опыт и мы сейчас знаем, что «бесконечные попытки определить с точки зрения основного вопроса философии сущность той или иной из восточных философских школ дали незначительные результаты, особенно в истории китайской мысли» [5, с.5]. «Великий квадрат не имеет углов». (Лао-цзы).

1.2.0. «Но мир не просто набор бесконечного множества принадлежащих ему элементов, он их система».

Существует множество определений понятия системы, вот некоторые из них:

1. Л. Фон Берталафни: «Система может быть определена как комплекс взаимодействующих элементов f 1, f 2, f 3 …, f n» [8, с. 93].

2. У. Росс Эшби: «Система — любая совокупность элементов, переменных, которую наблюдатель выбирает из числа переменных, свойственных реальной „машине“». [8, с. 93].

3. А. Холл, Р. Фейджин: «Система — множество объектов вместе с соотношениями между объектами и между их атрибутами». [8, с. 94].

4. А. Рапопорт: «Система — это не просто совокупность единиц (частиц, индивидов), когда каждая единица управляется законами причинной связи, действующими на нее, а совокупность отношений между этими единицами». [8, с. 96].

5. Сенгупта, Р. Акофф: «Мы представляем себе систему как множество действий (функций), связанных во времени и пространстве множеством практических задач по принятию решений и оценке поведения, т. е. задач управления». [8, с. 96].

6. О. Ланге: «Система — это множество связанных действующих элементов». [8, с. 97].

7. М. Тода, Э. Шуфорд: «Системой в самом широком смысле может быть решительно все, что можно рассматривать как отдельную сущность… Расчленимой системой является такая система, для которой существуют средства, позволяющие расчленить ее на части или подсистемы». [8, с. 96].

8. В. С. Тюхтин: «Система есть множество связанных между собой компонентов той или иной природы, упорядоченное по отношениям, обладающим вполне определенными свойствами; это множество характеризуется единством, которое выражается в интегральных свойствах и функциях множества». [8, с. 97].

9. А. Д. Урсул: «Система — это разнообразие отношений и связей элементов множества, составляющее целостное единство». [8, с. 97].

10. В. Н. Садовский: «Системой мы будем называть упорядоченное определенным образом множество элементов, взаимосвязанных между собой и образующих некоторое целостное единство». [8, с. 97].

Приведенных определений, мне думается, достаточно, чтобы выделить самые общие, но обязательные признаки системы. На мой взгляд, такими являются:

• Наличие элементов, которые так или иначе отличаются друг от друга;

• Наличие отношений и связей между элементами, которые образуют целостное единство.

Вся человеческая практика и наука с возрастающей убедительностью показывают нам, что оба эти признака присущи Миру.

Мы окружены и пронизаны бесконечным множеством элементов, которые так или иначе отличаются друг от друга; все эти элементы взаимосвязаны между собой.

Вывод, который я из этого делаю, утверждая, что Мир — это система, основан, правда, на экстраполяции известных фактов и не может быть строго обоснован, но сама эта экстраполяция находит оправдание в том, что новые открытия и их теоретическое осмысление лишь подтверждают сделанное обобщение и нигде ему не противоречат.

Последующие рассуждения должны расширить и углубить такое истолкование Мира.

1.3.0. Как система своих элементов Мир обладает не только всеми свойствами, которые обнаруживаются при взаимодействии этих элементов внутри системы, но, кроме того, еще и такими интегральными свойствами, которые принадлежат только Миру в целом, как их единству.

Сохранилось письмо естествоиспытателя Стеффенса, адресованное в сентябре 1800 года Шеллингу. Оно не только очень показательно своим настроением и мироощущением для представителя определенной среды той эпохи, но интересно нам еще тем, что, повинуясь требованиям науки своего времени, автор письма перестроил свое мировоззрение с синтетического на аналитическое, однако интуитивный протест против этого сделал его несчастным. Интуиция как бы сигнализировала ему о том, что, разбив целое на части и приравняв эти осколки к целому, он утратил нечто совсем невосполнимое.

Вот выписка их этого письма:

«…несчастное стремление к теоретичности, разлагающей все на части, заразило меня; дивное целое, с детства проникавшее всю мою душу, умерло у меня под руками и распалось на тысячу кусков, и я тщетно пытался склеить из отдельных частей разбитого бога нечто целое. Жизнерадостность моя исчезла, и я утратил внутренний мир и покой, и необычайное беспокойство охватило все мое разбитое существо». (Цитировано по [11, с. 84]).

Причина такого душевного состояния указана в письме точно — это разъятие целого на части и утрата, в силу этого, интегральных свойств целостности. К этому вел научный метод того времени и таким представлялся Мир человеку, который строил свое мировоззрение на научной основе той эпохи. Короче говоря, — это было научно, но… неверно.

Сейчас положение изменилось. Доказано, что системные свойства целостности вполне реальны, и что они качественно отличны от свойств всех входящих в систему элементов. Более того, эти свойства в определенном диапазоне не зависят даже от материала, в котором реализована система (ср. [7, с. 67]). Власть целостности такова, что нечто, ставшее элементом системы, меняет свои первоначальные свойства и не может быть уже отождествлено с тем, чем оно было до вхождения в систему (ср. [1, с. 77–78]).

Все это очень важно, особенно в плане мировоззренческом. Я бы даже сказал так: в открытии и исследовании интегральных свойств систем, в признании того факта, что они не сводимы к свойствам входящих в систему элементов, заложены возможности преодоления противостоящих друг другу идеализма и материализма.

Но теперь вопрос ставится так. Если интегральные свойства систем есть признак всякой частной системы — то правомочно ли распространять эту особенность на Мир в целом? Обладает ли Мир в целом интегральными свойствами сверх тех интегральных свойств, которые присущи его подсиситемам?

Предположим, что таких свойств он не имеет. Тогда нет и самого Мира, а существуют только частные системы, между которыми не должно быть и связей, объединяющих их в целостность. Но связи есть, есть и система, а стало быть, существует основание считать интегральные свойства Мира реальностью.

1.4.0. Системные свойства Мира как всеобщего единства элементов являются его сущностью; она по своей природе бесконечна, так как не противостоит конечному, а содержит его в себе, в качестве своего элемента.

То, что делает вещь данной вещью, в частности, отличая ее от других — это и есть ее сущность. «…существовать отдельно и быть определенным нечто, — утверждал Аристотель, — больше всего свойственно сущности…» [2, т. 1, с. 190]. Сущность — это интегральные свойства системы — они и делают ее тем, ЧТО она есть. Как утверждает группа французских математиков, пишущих под псевдонимом Н. Бурбаки, пустое подмножество есть x? x [2, с. 267]. Действительно, если нечто не тождественно самому себе, не обладает внутренним единством или, иначе говоря, лишено интегральных свойств — оно не существует, это уже не нечто, а ничто. Сущность Мира — в его системных свойствах. Каковы же эти свойства? — вопрос естественный, однако дать на него однозначный и при том исчерпывающий ответ принципиально невозможно. Это будет показано ниже.

Далее: в тезисе 1.4.0 я уже во второй раз (см. тезис 1.2.0) употребляю слово «бесконечность». С понятием бесконечности надо быть крайне осторожным, потому что именно тут подстерегают нас самые коварные парадоксы. Математика, например, испытала это на собственном опыте.

Так вот, из предосторожности, я хочу здесь сразу же обратить внимание читающего на то, что в предложениях «бесконечное множество элементов» (тезис 1.2.0) и «бесконечная сущность Мира, которая не противоречит конечному, а содержит его в себе» (тезис 1.4.0) — слово бесконечность понимается различно, можно сказать, что тут налицо как бы две разные бесконечности. В первом случае это бесконечное повторение конечного, пусть как угодно отличающегося друг от друга, во втором случае — это такая бесконечность, которая потому и бесконечна, что не ограничена конечным, не противостоит ему, а содержит его в себе, как система — элемент.

1.5.0. В системе элементов, как целостного единства, возможны четыре типа отношений:

отношения элементов друг к другу;

отношения элементов к системе в целом;

отношения системы, как единой целостности, к своим элементам,

отношение системы в целом к самой себе.

Итак, четыре типа отношений при двух соотносящихся сторонах. Соотносящиеся стороны у нас — это 1) система в целом и 2) элементы, которые ей принадлежат. Число же возможных отношений определяется выражением 2 n , где n — число соотносящихся сторон, в нашем случае n = 2. Отсюда следует, что, указав четыре типа отношений, мы исчерпали все имеющиеся возможности и дали полный их перечень, потому что 2 2 = 4. Теперь о самих отношениях. Каждая из них — это особая сфера бытия или, может быть, лучше сказать — особый аспект, ибо при многих и очень важных отличиях каждого аспекта от других, все они ни в коем случае не должны рассматриваться как независимые друг от друга миры: Мир един и единственен, а его четыре аспекта — это как бы его четыре ипостаси, но что истинно для одной из них, может оказаться ложным для других. Особенно парадоксальными должны быть результаты сравнения конечных межэлементных отношений с другими отношениями, выражающими непосредственно бесконечное начало Мира. Сказанное можно проиллюстрировать такими примерами, взятыми из области математики: если a конечно и больше 0, то

(+∞) + a= +∞, но a+ a= 2a

(— ∞) + a= — ∞, но — a+ a= 0

(+ ∞) a= + ∞, но a a= a2

и еще один пример:

Бесконечное множество имеет ту же мощность, что и его собственное подмножество: например, множество всех натуральных чисел и множество всех четных чисел. В случае же конечного множества такое утверждение будет ложным.

Ниже я попытаюсь показать особенности перечисленных отношений. Не упуская из вида общую для всех них тенденцию к единству.

1.6.0. Эти четыре типа отношений обнаруживают внутренне присущую им тенденцию перехода от множественности к единству: первый тип отношений строится на противопоставлении элементов друг другу; два других типа — на принадлежности элементов к системе и, наконец, четвертый тип — это отношение системы к самой себе, ее тождество, как высшая ступень единства.

Эта тенденция перехода от множественности к единству, содержащаяся в каждом типе отношений, является своего рода категорическим императивом Мира как целостности. Он может служить ориентиром истинности: если нечто или некто реализует своим поведением это требование, то такое его поведение, скорее всего, истинно.

 

2.0.0. Отношения элементов друг к другу

2.1.0. Исследуя отношения элементов друг к другу, мы вступаем в сферу бесконечного множества конечных состояний: это область разнообразнейших событий, неисчерпаемого богатства вещей и явлений, но это также область того, что не имеет основания в самом себе, не принадлежит себе, а принадлежит другому — целостности Мира, той уникальной системе, интегральные свойства которой не могут быть сведены к свойствам ее составляющих. Эта особенность элементов — принадлежать другому, находит здесь свое проявление в том, что их множественность и взаимное противостояние имеют своим основанием общие границы, а бесконечная смена событий — инвариантность и постоянство закона, по которому эти изменения совершаются.

Любой элемент или, скажем проще, любой предмет окружающей нас среды, представляется обыденному сознанию чем-то вроде кошелька или узелка, в котором связаны вместе все свойства этого предмета.

Достаточно запустить в этот узелок руку, чтобы вытащить то, что там заранее приготовлено.

Увы, такое простое и удобное представление ошибочно. В действительности дело обстоит иначе. Раскройте любой учебник физики. Каждое определение, с которым вы столкнетесь, предстанет перед вами как отношение. Попробуйте размотать клубок этих отношений до конца, чтобы найти первоначало всех вещей и явлений. Это вам не удастся. Самые фундаментальные понятия — это снова и снова отношения, образующие зачастую порочный круг или оперирующие с неизвестными. Релятивистская масса вещества, например, определяется через отношение полной энергии к квадрату скорости света m = E/c 2 : одно неизвестное (масса) определяется отношением другого неизвестного (энергия) к константе (к квадрату скорости света). Но «…физике сегодняшнего дня, — писал Р. Фейнман, — неизвестно, что такое энергия» [9, т. 1, с. 7]. Однако знания отношений оказывается достаточно, чтобы решать самые сложные задачи, в том числе и сугубо практические. Итак, отношение элементов друг к другу — это первое и основное, что мы здесь отмечаем. Вне каких-либо отношений охарактеризовать предмет, частицу, элемент вообще невозможно.

Второе: все свойства элементов в сфере межэлементных отношений обнаруживаются при их взаимодействии, точнее, при их близкодействии, т. е. тогда, когда между ними возникает граница. Но границы не являются собственностью ни одного из противостоящих друг другу элементов — это их общий предел, общее достояние. Следовательно, как первое, так и второе наблюдение указывает нам одно направление, следуя которому мы только и можем надеяться найти основание всех вещей и явлений.

Это основание есть, по нашему мнению, сама система, к которой принадлежит элемент, а, в конечном счете, это — Мир в целом.

Таким основанием не может быть никакая элементарная или сверхэлементарная частица, потому что она, чтобы быть чем-то, должна отличаться от других частиц или вообще от всего того, что не является таким элементарным началом.

А если так, то она должна обладать своей собственной сущностью, которая и была бы таким основанием, но сущность, как мы видели (см. дополнение к тезису 1.4.0), есть не что иное, как интегральное свойство системы, т. е. свойства такой реальности, которая не является элементарным началом. Если же нечто не обладает сущностью, то оно лишено внутреннего единства, не тождественно самому себе (x??x) т. е. является пустым множеством — оно уже не нечто, а ничто.

Против существования элементарного первоначала может быть высказано еще и такое соображение. Если бы оно действительно существовало, оно было бы такой частицей, которая находится в начале всей иерархии систем, но сама не является системой. Однако по мере того как мы ведем поиск путем разъятия систем на элементы, мы утрачиваем одно за другим интегральные свойства систем и этот процесс должен быть продолжен до тех пор, пока не будут исчерпаны все системы, а когда это произойдет и мы, наконец, будем как будто у цели, то окажется, что самой частицы вообще нет и именно потому, что она только частица, а не система, и, следовательно, лишена всех системных или, иначе говоря, всех интегральных свойств, а вместе с этим и собственной сущности.

2.2.0. Действительно, порождаемые внутрисистемными отношениями границы противостоящих друг другу и взаимодействующих элементов, не становятся для них третьим промежуточным объектом, а принадлежат сторонам совместно, являясь их общим пределом. Математика определяет границу как «множество точек подпространства A данного топологического пространства x , обладающих тем свойством, что любая окрестность каждой из них содержит как точки из A , так и точки из x\A » [6, т. 1, с. 1095]. Очевидно, что утверждение, высказанное в тезисе 2.2.0, не противоречит приведенному здесь определению границы. Только здесь математика ведет речь о пространственной границе, я же говорю о границе вообще. Однако и тут и там отмечается одна, с моей точки зрения, важная особенность границы, на которую часто не обращают достаточного внимания. Эта особенность сформулирована в тезисе 2.3.0.

2.3.0. Будучи общим пределом элементов, границы не только разделяют их друг от друга, внося в них определенность, но в той же степени и объединяют их между собой. Именно здесь, на межэлементных границах, актуализируется бесконечное множество конечных свойств элементов, которые, строго говоря, не принадлежат ни одному из них, взятому отдельно, вне системы, а являются результатом их взаимного соотнесения.

Итак, граница снижает степень неопределенности пограничных элементов, а, следовательно, повышает количество информации о них. Например, границей трехмерного тела будет двумерная поверхность; границей поверхности будет линия, границей линии — точка. Вероятно, точка может рассматриваться как граница пространства и времени. Если точку обозначить как a0 (при a? 0)), одномерное пространство как a1, двумерное как a2, и трехмерное как a3, тогда степень их неопределенности H, выраженная в битах, будет: для точки H1 = — log2 a0; для одномерного пространства H2 = — log2 a1; для двумерного — H3 = — log2 a2. Эта закономерность может быть обобщена и на границу n-мерного пространства, степень неопределенности которого будет: Hn+1 = — log2 an. Все это подтверждает сказанное о том, что граница снижает степень неопределенности элемента или, что то же самое, — увеличивает количество информации о нем.

Что же касается мысли о том, что свойства элементов, которые актуализируются на их общих границах, не принадлежат единолично ни одному из них взятому отдельно, вне системы, то она, эта мысль в поэтической форме была высказана в древней Индии. Я имею в виду жемчужную сеть Индры, которая «…отражается в каждой жемчужине, а жемчужина, в свою очередь, вместе со всей отраженной сетью отражается в другой жемчужине». [12, с. 126].

2.4.0. Но граница, как предел, — не состояние, а процесс — внутренне движение элементов к взаимопроникновению, к единству. На этом пути возникает бесконечное множество различных композиций, обладающих разной степенью устойчивости или инвариантного повторения. Инварианты, которые пронизывают собой межэлементные отношения и цементируют их структуры, опираются на внутренние законы системы, которые обладают иерархическим строением. К числу наиболее фундаментальных инвариантов принадлежат различные виды симметрии и пространственно-временная упорядоченность элементов. Причем, место, занимаемое той или иной композицией межэлементных отношений на иерархической лестнице инвариантов, а, следовательно, и ее значение, определяется степенью их универсальности. Из двух названных выше инвариантов — симметрии и пространственно-временной упорядоченности, — большей универсальностью обладает симметрия, ибо межэлементные отношения, которые упорядочены в пространственно-временные композиции, обязательно содержат в себе симметричные элементы, а симметричные элементы могут и не быть упорядочены в пространственно-временные конструкции.

Математическая модель, освобождающая изучаемый нами объект или процесс от второстепенных, для данного случая, характеристик, значительно упрощает решение многих задач, которые ставит перед нами наша деятельность. Воспользуемся этим, чтобы установить здесь первородство некоторых фундаментальных признаков.

Прежде всего, вспомним о существовании следующих математических операций:

Таблица 2.4.1.

Знаком обозначен один внутренний закон множества, например, сложение; знаком обозначен другой внутренний закон множества, например, умножение.

Далее, прослеживая использование этих операций в формировании алгебраических структур, расположим эти структуры в том порядке, который поможет нам установить степень их инвариантности, а стало быть, и универсальности.

Таблица 2.4.2.

Оказывается, что наибольшей инвариантностью обладает закон ассоциативности (a ), который пронизывает все названные структуры, а также те композиции, которые здесь не названы, но могут быть получены из упомянутых путем их дальнейшего усложнения. К таким усложненным композициям относятся, например, пространства.

Чтобы не быть голословным и показать их сложную структуру, приведу определение одного из них, а именно векторного пространства:

«Пусть даны: 1) тело K, элементы a, b… которого будут называться коэффициентами или скалярами; 2) модуль (т. е. аддитивная абелева группа) M, элементы x, y… которого будут называться векторами; 3) умножение x a векторов на скаляры, удовлетворяет следующим требованиям:

B1. x a лежит в M

B2. (x + y) a = x a + y a

B3. x (a + b) = x a + x b

B4. x (a b) = (x a) b

B5. x 1 = x

Если все это выполнено, то M называется векторным пространством над K…» [4, c. 82].

А если математическим абстракциям в действительном мире что-то соответствует, и математические модели, которые нашли столь широкое практическое применение в различных областях знания, моделируют реальные процессы, то, основываясь на приведенной выше иерархии инвариантов, можно утверждать, что есть обширная и вполне реальная область межэлементных отношений, которая существует вне или до пространства, потому что пространство представляет собой более сложную по сравнению с ними композицию. К таким элементарным допространственным отношениям и принадлежат все перечисленные в таблице 2.4.2 структуры.

Но тут мне могут возразить так: позвольте, вы утверждали раньше, что основанием элементов не могут быть элементарные частицы, а что ими являются системы. Теперь вы ведете речь об инвариантах и ищете атомарные отношения, которые инвариантны всему и все собой пронизывают. Не является ли это утверждением того, что раньше, правда, в другой форме отрицалось? Отвечаю: думаю, что нет, и вот почему: к универсальной элементарной частице сводилось все, предполагалось, что из нее состоит весь разнообразный мир, все частицы, все элементы; иерархия же инвариантов содержит различные отношения: каждый тип отношений не сводим к другому, они добавляются друг к другу, как бы нанизываются на воображаемый стержень.

Каждое из этих отношений порождено системой, ее интегральными законами, которые и обусловливают собой ту или иную структуру целостности.

Инварианты и вся их иерархия цементируют систему элементов, реализуют ее единство.

Теперь об универсальности приведенных выше структур. Она следует по убывающей в том порядке, в котором структуры расположены в таблице 2.4.2. Отсюда, в частности, следует, что симметрия, играющая столь важную роль в природе, универсальнее не только всех межэлементных отношений, которые описываются алгебраическими структурами, начиная с абелевой группы и ниже, но и такими еще более сложными отношениями, которые присущи различного рода пространствам.

2.5.0. Если в бесконечном множестве межэлементных отношений инвариантными оказываются такие структуры, которые упорядочены в пространственно-временной композиции, то для эмпирического и теоретического уровня нашего познания эти структуры существуют как материя. Материя, таким образом, — это то, чем одни элементы целостности становятся для других элементов, когда между ними возникают границы, а их отношения образуют композиции, которым присуща пространственно-временная упорядоченность.

Здесь, наверно, будет уместно сказать, чем, прежде всего, отличаются мои взгляды от ортодоксально материалистических.

Материалисты, признавая реальное, действительное бытие материи, утверждают, что она «…не существует иначе, как только в бесчисленном множестве конкретных форм структурной организации, каждая из которых обладает многообразием свойств и взаимодействий, сложным строением и является элементом некоторой, более общей системы». [10, с. 235]. Дальше этого материалисты не идут. Я же продолжаю и говорю, что самой общей системой или, если хотите, — сверхсистемой является Мир в целом, который именно как целостность, обладает только ему присущими интегральными свойствами; таких свойств нет и быть не может у его элементов. Эти системные, интегральные свойства Мира есть его сущность, а все остальное — это только моменты ее реализации.

В тезисе, к которому относятся эти замечания, делается попытка определить материю, исходя из такого понимания Мира. Я говорю, что материя — это то, чем одни элементы Мира становятся для других элементов, когда между ними возникают те или иные отношения, порождающие границы; и здесь не может быть речи о каком-либо субъективистском толковании материи. Скорее классическое противопоставление ее сознанию бросает на нее такую тень, ибо определять материю через сознание — значит, устанавливать, пусть даже негативную, но все же зависимость ее от сознания.

Итак, материя, это, прежде всего, межэлементные отношения, а в сфере этих отношений только то, что одни элементы представляют собою для других элементов. Такое истолкование материи освобождает ее от абсолютизации — она лишь один из возможных аспектов Мира. А принцип несводимости системы к ее элементам — это и есть творческое начало Мира.

В определении материи, которое сформулировано в тезисе 2.5.0, содержится еще одно условие, ограничивающее предмет определения — там говорится, что межэлементным отношениям для того, чтобы приобрести им статус материи, должна быть присуща пространственно-временная упорядоченность. Принципиально, Мир может быть и неупорядоченной системой или системой, которая упорядочена каким-либо другим образом. Возможно, что сингулярное состояние Вселенной, когда она, по нашим сегодняшним представлениям, имела огромную плотность, а пространство-время — огромную кривизну — так что все стягивалось как бы в одну точку, — возможно, что такое состояние Вселенной знаменовало собой переход от одного вида упорядоченности межэлементных отношений — к другому. Но это замечание я делаю между прочим и главным образом для того, чтобы показать эвристическое начало и потенциальную широту новой точки зрения.

2.6.0. Из сказанного с необходимостью следует, что отождествлять Мир и материю нельзя: Мир — всеобъемлющее единство всех принадлежащих ему элементов (функций, состояний) и всех четырех типов отношений, существующих в системе Мира; материя — это только один тип отношений — межэлементные, а внутри межэлементных отношений только такие, для которых инвариантны пространственно-временные композиции. К этому можно добавить следующее: если пространственно-временная упорядоченность межэлементных отношений является обязательным условием существования материи, то материя начинается там и тогда, где и когда появляются такие композиции. Все, что лежит за их пределами, или точнее, все, что предшествует по своей структуре и ее сложности пространственно-временным композициям, — все это существует, но еще не стало материей. Оно может стать материей, но для этого межэлементные отношения должны достичь определенной, высокой степени сложности, породить пространства (см. определение, например, векторного пространства).

2.7.0. Если все принадлежит Миру, то его обогащение может происходить только за счет конструирования новых элементов из уже имеющихся; математическую модель такого обогащения дает нам множество всех подмножеств. Обязательным элементом множества всех подмножеств, является пустое множество — ничто, которое оказывается, таким образом, конструктивным нечто в системе следующего, высшего иерархического уровня. В небытие уходит элемент только данного уровня, на другом уровне этот процесс может быть порождением. Но Мир в целом, как множество всех его подмножеств, есть система, элементами которой является бытие и небытие. Поэтому неправомерно ставить вопрос о существовании самой сущности Мира, всеобщего единства его элементов: — небытие лишь один из его элементов, в пределах одного или другого иерархического уровня. Мир же в целом есть единство бытия и небытия.

Н. Бурбаки так определяют множество всех подмножеств: «Множеством всех подмножеств множества ɛ называют множество (ɛ), элементами которого служат все подмножества множества ɛ. Имеем ϕ ×(ɛ), ɛ×(ɛ), и, каково бы ни было x×ɛ, {x}×(ɛ)» [3, 267]. Проиллюстрируем это определение примером. Пусть произвольное множество ɛ будет содержать только два элемента

ɛ = (a, b)

тогда множеством всех его подмножеств окажется (ɛ), которое будет состоять из 2n элементов, где n — число элементов множества ɛ, в данном случае n=2. Тогда (ɛ) будет:

(ɛ) = {ϕ},{a},{b},{a b}.

Если же мы пожелаем продолжить процесс обогащения первоначального множества и будем исходить теперь уже из множества всех его подмножеств, т. е. из (ɛ), то получим следующую, уже значительно более сложную конструкцию из 24 элементов, а именно:

(ɛ) = {ϕ}, {ϕ}, {a}, {b}, {a b}, {ϕ a}, {ϕ b},{ϕ a b}, {a b}, {a {a b}}, {b {a b}},

{ϕ, a, b}, {a, b, {a b}}, {ϕ, a, b, {a b}}, {b, {a b}, ϕ}, {{a b}, ϕ, b}

Усложнение может быть продолжено до бесконечности. Так в множестве всех подмножеств только что приведенного множества будет уже 216 элементов, а в следующем 265 536 элементов и т. д. Среди всех этих элементов обращают на себя внимание те, которые являются сами по себе пустыми множествами ϕ и которых, с усложнением системы, становится все больше. В пределе это бесконечное множество имеет ту же мощность, какую имеет и бесконечное множество всех элементов самообогощающейся системы Мира.

Мир — это единство бытия и небытия. Но есть еще одно обстоятельство, которое должно задержать нас на этой теме: таким обстоятельством является так называемая «дурная бесконечность», форму которой приобретает обогащение системы за счет конструирования ее новых элементов из уже имеющихся. Мы можем без конца усложнять такую систему путем перехода от множества к множеству всех его подмножеств, но каждый раз перед нами оказывается нечто конечное. Бесконечно только все новое и новое усложнение и рост числа элементов. Спрашивается: так неужели Мир обречен пребывать в тенетах «дурной бесконечности» и ему никогда не суждено из них вырваться? Обречен на это не Мир, как целостность, а только один его аспект — аспект межэлементных отношений, который и есть не что иное, как бесконечное множество конечных отношений. Подлинная же бесконечность Мира в несоизмеримости его межэлементных отношений с отношениями этих элементов в целом. Но «дурная бесконечность» как последовательное повторение конечного, становящегося все более и более сложным, само по себе есть упорядоченное множество, где исходное множество ɛ предшествует множеству всех его подмножеств ℜ(ɛ), а ℜ(ɛ) принятое за новое исходное множество, предшествует ℜ(ɛ1) и так далее до бесконечности:

ɛ ˂ ℜ(ɛ) ˂ ℜ(ɛ1) ˂ … ˂ ℜ(ɛ∞).

Такое множество, упорядоченное по принципу предшествования и возрастающего усложнения, представляет собою модель развития систем элементов во времени.

2.8.0. Когда межэлементные отношения из состояния «в себе» переходят в состояние «для себя», возникает рациональное познание, которое, достигнув определенного уровня и степени зрелости, становится наукой. Итак, наука есть рефлексия межэлементных отношений. Границы же научного познания определены его природой — сферой межэлементных отношений и их особенностями. И хотя наука — или лучше сказать — философия науки — это область самостоятельного исследования, которая далеко выходит за рамки настоящих тезисов, здесь все же надо сказать о том, что она не может быть единственным источником мировоззрения людей: при всей достоверности ее утверждений, она всегда была и будет отмечена неполнотой; кроме того, науке присущ моральный индифферентизм.

Но если наука — это рефлексия межэлементных отношений, то рассуждать научно можно только в пределах этих отношений. Даже тогда, когда предметом научного исследования становятся системы, элементами которых мы сами являемся (человеческое общество, ноосфера, Вселенная), научно мы изучаем их только опосредствовано — через принадлежащие им и противостоящие нам элементы, их сочетания и отношения. Наши непосредственные отношения к таким системам как к единому целому не могут быть областью научного исследования — это другая сфера, о которой речь пойдет впереди. Итак, если утверждения науки истинны (а в этом мы не сомневаемся), то не следует все же думать, что они содержат в себе всю истину, даже в пределах одной какой-либо проблемы. Науке, как уже сказано, присуща неполнота: Евклидова геометрия — одна из возможных геометрий, Ньютонова механика — одна из возможных механик. Когда на базе механики Ньютона было воздвигнуто здание механического мировоззрения — это была философия, основанная на науке своего времени, и в то же время это была философия, не способная удовлетворить нужды человеческого духа и объяснить Мир. В заслугу науке ставится ее объективизм. Действительно, он вполне соответствует природе межэлементных отношений, где каждый элемент противостоит всем остальным. Но объективизм выделяет только одну сторону, один тип отношений, только тот, который порождает между элементами границы. Другой тип отношений, тот, который основывается на принадлежности элементов целостности, на их единстве — остается вне поля его зрения.

 

3.0.0. Отношение элементов к своей системе и системы к своим элементам

3.1.0. В этой сфере отношений элементы не противостоят системе, как они противостоят друг другу в сфере межэлементных отношений (см. разд. 2.0.0.), а принадлежат ей. Нет системы без элементов, но поскольку существует система, ее элементы подчинены ей.

До сих пор сфера отношений между системой и ее элементами не исследовалась с достаточной полнотой. Случилось так, что изучались, главным образом, межэлементные отношения, и даже сами системы элементов рассматривались только в этом аспекте. Такое положение вещей может быть оправдано тем, что область научного знания как раз и лежит в сфере межэлементных отношений и наука, занимаясь ими, была, так сказать, у себя дома. Но кроме науки есть еще философия, которая позволяет себе смотреть на вещи шире, чем это делает наука, и, теряя в строгости, выигрывает в полноте, в той самой полноте знания, которой не хватает и никогда не будет хватать науке, чтобы построить здание научного мировоззрения. Наука знает много, и знание ее все время растет, но оно не может быть полным, если условием приобретения стоит верифицируемая достоверность. Верификации подвластны только отношения элементов друг к другу, но не их отношения к системе в целом. И чтобы нам не сбиться и не впасть в ошибку, соскользнув в более привычную для нас область межэлементных отношений, надо все время об этом помнить. Связь элемента с системой могущественна. Элемент, будучи изъят из системы, перестает быть самим собой. Система, лишенная элементов, становится пустым множеством. Наглядности ради приведу пример: возьмем такую систему, как автомобиль. Его можно рассматривать как единство трех основных элементов — кузова, двигателя и ходовой части. Изъятие каждого из этих элементов коренным образом меняет и самою систему, и изымаемый из нее элемент. Автомобиль без двигателя, например, перестает существовать как самодвижущееся устройство; двигатель, изъятый из автомобиля, теряет свое назначение — он уже не приводит в движение ходовую часть. Но автомобиль в целом, как система, не только механизм, это нечто значительно большее. Но об этом речь пойдет впереди.

3.1.1. Между элементами и системой, к которой они принадлежат, так же, как и в случае обратного отношения, границ не возникает. Граница — это общий предел двух или нескольких противостоящих друг другу элементов. Но в случае, о котором идет речь, элементы не противостоят, а принадлежат системе и общего предела у них нет. Однако отсутствие границ между системой и ее элементами не означает их тождества, ибо свойства системы не сводимы к свойствам ее элементов, помимо и сверх которых она обладает интегральными, целостными характеристиками, присущими ей только как их единству.

Сказанное в п. 3.1.1 можно уяснить на примере любой системы, хотя бы с тем же автомобилем. В самом деле, о какой границе может идти речь между автомобилем и его двигателем? Ведь в этом случае имеется в виду не отдельно взятый двигатель и противопоставленный ему автомобиль — тут граница была бы налицо, так как и двигатель и автомобиль в этом случае являются элементами какой-то другой системы, например, автохозяйства; в нашем же случае идет речь об автомобиле как системе своих элементов, одним из которых является двигатель. Вот тогда границы между ними не возникает, потому что нет такой области, такого предела, где кончался бы двигатель и начинался автомобиль, укомплектованный этим двигателем.

Точно также нет границ между человеком и обществом, между обществом людей и ноосферой, между ноосферой и Землей, между Землей и Солнечной системой, между Солнечной системой и нашей галактикой, между нашей галактикой и Вселенной.

О своеобразии и глубоком смысле такого рода отношений будет еще сказано; здесь же надо рассмотреть подстерегающее нас сомнение, а именно: как это может быть, чтобы нечто не имело бы ни количественных, ни качественных границ с иным и, вместе с тем, не было бы с ним тождественно? Все дело в том, что элемент для своей системы не есть что-то иное. Иными друг для друга являются только элементы, и если между элементами нет ни количественной, ни качественной границы, то тогда они действительно тождественны.

3.1.2. Элемент имманентен системе, система трансцендентна элементу.

Итак, элемент принадлежит системе и между ними нет ни границы, ни тождества. Отсутствие между элементом и системой границы говорит об их тесной связи, такой, что нечто, становясь элементом той или иной системы, меняет свои свойства в зависимости от системы, и происходит это потому, что он работает на нее или, по крайней мере, работает в ней. Там он взаимодействует с другими элементами, образуя различные композиции и подчиняясь общему закону.

Отсутствие между элементом и системой тождества проявляет себя в том, что система приобретает такие интегральные свойства, которые несводимы к свойствам ее элементов и трансцендентны им. Разве можно, например, оставаясь на межэлементном уровне, обнаружить в деталях автомашин социальные функции автотранспорта? Ясно, что сколько бы мы их не искали их там, мы их не найдем, просто потому, что их там нет. Как бы ни старалась живая клетка человека проникнуть в тайны поэтического творчества homo sapiens’а, она этого сделать не сможет. На молекулярном уровне нельзя также услышать и пенья птиц. Но, не обладая всеми этими свойствами систем, принадлежащие им элементы порождают их между тем своим коллективным поведением, а это поведение обусловлено системой как трансцендентной для элемента целостностью.

3.1.3. Конечное и бесконечное — это результат отношения. В межэлементных отношениях бесконечное существует как возможность, а именно как возможность неограниченного повторения конечного; в отношениях элемента к системе бесконечность существует, как действительность того, что не имеет границы с конечным, так как конечное — не что иное, как принадлежащий ему элемент. Итак, система бесконечна для своих элементов и конечна для своей системы, элементом которой она является. Только Мир в целом, как сверхсистема всех своих подсистем, абсолютно бесконечен, ибо все ему принадлежит.

Выше говорилось, что система трансцендентна своим элементам, то есть обладает такими системными, интегральными свойствами, которых не только нет ни в одном из ее элементов, но которые не могут быть вне системы из них выведены, например, социальные функции автомобиля — из свойств функционирования его деталей.

Спрашивается, может ли быть бесконечное трансцендентным? Да, если имеет место качественная бесконечность. Ведь латинское слово transcendere означает переступать.

3.2.0. Единство Мира обнаруживает себя в иерархическом строении уровней: любой его элемент представляет собой систему своих элементов, а любая его система является элементом другой системы, высшего по отношению к ней, уровня. Но иерархическое строение Мира не является механическим включением одной системы в другую. Система не аддитивна: каждый переход с низшего уровня на высший сопровождается приобретением системой новых свойств, отсутствующих у ее элементов (подсистем); всякое разъятие системы на принадлежащие ей элементы (подсистемы), сопровождается утратой системных свойств данного уровня. Кроме того, характеристики самих элементов не остаются безразличными к включению их (или систем, к которым они сами принадлежат) в новые системы: Мир полон творческого самоутверждения.

Может сложится впечатление, что иерархическое строение Мира причастно к так называемой «дурной бесконечности», т. е. к такой бесконечности, которая существует не как действительность, а как возможность все нового и нового присоединения конечного.

Это ложное впечатление основывается на том, что элемент и система воспринимаются в этом случае как конечные объекты, которые, сменяя друг друга, монотонно чередуются. На самом же деле, это совсем не так: здесь идет речь о бесконечности действительной, а не только возможной. Здесь нет чередования самостоятельно существующих объектов, так как одно принадлежит другому и замкнуто в нем. Все, чем элемент обладает, содержится в системе, и оно не противостоит ей, а реализует ее. Более того, как уже сказано, система обладает такими интегральными характеристиками, которые отсутствуют в элементах, если они взяты вне системы и потому трансцендентны им. Это, если позволить себе эмоциональный слог, сакральная власть целого над элементом в отличие от профанного характера отношений между элементами целого.

С риском впасть в упрощенчество, замкнутость можно проиллюстрировать следующим рисунком. Круг, который здесь изображен, выполнен из символов математической логики и означает отношения принадлежности элемента множеству:

Любой из этих символов содержится в других и содержит их в себе, в том числе и самого себя.

Замкнутость — это тождество, о котором в этом разделе говорить еще рано.

3.2.1. Элемент в совокупности с другими элементами, реализует своим поведением систему, которая благодаря этому существует актуально. Он может быть истолкован, как частное значение функции, а сама функция, как закон его бытия (или небытия). Аргументом же такой функции будет элемент следующего, более высокого уровня, который является единством всех элементов данного уровня.

Вернемся к уже знакомому примеру с автомашиной и ее элементами. Пред нами функция:

y = ƒ(x).

Частное значение y — это один из элементов автомашины, например ее двигатель. Сама функция ƒ — это система условий и программ, определяющих существование такого устройства, которое могло бы обеспечить движение автомобиля данного назначения; аргумент x — автомобиль данного назначения.

Эта иллюстрация может быть перенесена и на другой уровень, например: автомобиль данного назначения (y 1 ); система условий и программ, определяющих существование такого автомобиля (f 1 ); автотранспорт (x 1 ).

В реальных условиях эта схема сильно осложнена.

3.2.2. Если на одном из нескольких иерархических уровнях элементы соответствующих систем упорядочены в пространственно-временные композиции, то они друг для друга на этом уровне материальны или, говоря иначе, существуют объективно (противостоят друг другу) и обладают бесконечным набором конечных свойств. Однако эти же элементы, будучи системами своих собственных элементов, для них не материальны, они выступают здесь в своей другой ипостаси, а именно, как закон: как закон бытия или небытия каждого элемента и как единство этих частных законов, образуя систему. С иерархическим строением систем связана также и пространственно-временная упорядоченность элементов: если она имеется, то на каждом уровне существует свое пространство-время. Следует заметить, что «быть материей» означает, прежде всего, принадлежать к межэлементным отношениям, а «быть законом» значит существовать системой для своих элементов. Если мы говорим «материя подчинена закону», то это правильно, потому что элементы и все их отношения друг к другу подчинены системе, которая для элементов и есть закон. Законы, о которых сейчас идет речь, отличаются от законов, издаваемых людьми тем, что последние представляют собой только правила, и для того, чтобы стать действительным законом, нуждаются в силе, которая заставила бы эти правила выполнять. В нашем случае, в законе системы, правило и сила, вынуждающая его исполнять, едины — это императив.

3.3.0. Важным следствием установленного различия между отношениями противостояния элементов друг другу и отношениями принадлежности элементов системе, является то, что в последнем случае не существует ни объекта, ни субъекта — есть их единство. Ведь элемент — это событие, которое ведет к реализации системы, одно из значений функции, а сама функция — это закон, по которому живет элемент, собственный закон элемента.

Мы привыкли делить все на две противоположные друг другу категории вещей и явлений: на то, что существует вне нас, — на объективное и на то, что существует внутри нас, — на субъективное. Мы зачастую даже забываем о связи этих категорий друг с другом, и во имя простоты и мнимой ясности вульгаризируем их природу.

Но дело обстоит еще хуже тогда, когда мы вообще упускаем из вида существование третьей категории фактов, где объективное и субъективное не разделены, а существуют в своем единстве и существовать иначе не могут.

Это единство объективного и субъективного присуще отношениям элементов к их системам. Здесь элемент не противостоит своей системе. А принадлежит ей, а значит, участвует, совместно с другими элементами, в ее реализации. Здесь на первый план выступает поведение элемента, потому что именно оно, вкупе с поведением других элементов, образует единство, обладающее трансцендентными свойствами для всех и каждого элемента. Можно ли, например, считать субъективной деятельность русских революционеров конца прошлого века и начала этого? Не является ли она целиком, включая переживания участников, реализацией исторически сложившихся обстоятельств, реализацией системы — хозяйственной, социальной и политической? Считать их поведение субъективным, это все равно, что считать субъективным поведение того или иного электрона в системе атома. Только элементы и их системы в этих двух случаях принадлежат к разным иерархическим уровням с вытекающими из этого различиями.

Может сложиться мнение, что если все обстоит так, как изложено, то в мире должна существовать только необходимость, а случайности и дорогой нашему сердцу свободе места в нем нет. Но это не так. Случайность остается в выборе элемента, но роль, которую он должен сыграть, реализуя систему, необходима, она обязательна и сценарий ее уже написан системой. То же и со свободой. Состояние системы обуславливает собой поведение элементов, но существует для них, как их внутренняя необходимость, поскольку в этой сфере нет противостоящих друг другу субъекта и объекта. Эта внутренняя необходимость, переходя из состояния «в себе» в состояние «для себя» приобретает для них статус свободы, так как они, таким образом, реализуют не только систему, к которой принадлежат, но и самих себя.

3.3.1. Природа элемента в сфере его отношений к системе состоит в том, чтобы принадлежать этой системе, а его назначение — участвовать в ее реализации и, тем самым, в осуществлении закона собственного существования. Все, что ведет к этому — истинно. Но истинное значение такого отношения зависит от относящихся сторон. Поэтому универсальной или безразмерной истины нет. Однако, это нисколько не умаляет ее авторитета и значения, ибо для данного отношения истина абсолютна. В отличие от истины межэлементных отношений, которая состоит в том, чтобы субъективная рефлексия соответствовала бы объективному значению отношения, здесь истина состоит в поведении элемента, которое, если оно истинно, должно с максимальной полнотой реализовать систему.

Человек — элемент, принадлежащий Миру. Эта принадлежность Миру опосредствована целой иерархией промежуточных систем, в том числе таких, как семья, род, племя, государственная общность и т. д. и т. п. Но все это подсистемы Мира, повинующиеся его закону.

Истина для человека, как элемента Мира, в конечном счете состоит в том, чтобы придти к таким взглядам, убеждениям и верованиям, которые настоятельно побуждали бы его к поведению действительно нужному системе и, таким образом вели бы к решению его сверхзадачи. Скажу еще раз — важно усвоить, что истина, которая в межэлементном аспекте есть не что иное, как достоверно понятая объективная реальность, здесь, в сфере отношений элементов к системе, состоит в том, чтобы поведение элементов было бы способно с наибольшей полнотой реализовывать закон системы. Если человек, как элемент системы, действует так, что реализует ее закон, он действует истинно, даже в том случае, если его взгляды и верования примитивны или в межэлементном отношении ошибочны. Ведь задача, которую он призван решить, для него трансцендентна в любом случае. Важно, чтобы реализация системы совершалась бы с наибольшей полнотой — в этом здесь и состоит истина.

3.3.2. Переход из состояния «в себе» в состояние «для себя», в сфере отношений «элемент — система» совершается иначе, чем в сфере межэлементных отношений. Здесь вместо многообразного противопоставления объекта — субъекту, совершается слияние элемента с его системой, и чем это слияние глубже, тем совершеннее становится элемент. Но истинность такого рода отношения (см. 3.3.1.) не может быть верифицирована ни непосредственно, путем наблюдения и эксперимента, ни косвенно, путем логического вывода из непосредственно верифицируемых утверждений.

Почему же процесс становления истины «для себя» в сфере отношений «элемент — система» не может быть верифицирован?

1. Потому что, то, что совершает элемент, и то, что достигается благодаря этому системой, существует на различных уровнях. На одном уровне может быть пространственно-временная упорядоченность элементов, на другом нет, и даже тогда, когда она существует на обоих уровнях, пространство и время у них будут разными.

2. Потому что сущность системы, ради реализации которой действует элемент, трансцендентна ему.

3.3.3. Среди известных нам элементов, для которых состояние «в себе» наиболее полно перешло в состояние «для себя», является человек. Реализуя систему, в совокупности с другими элементами, он интуитивно воспринимает и в меру этого решает поставленную перед ним, но трансцендентную для него, сверхзадачу. Состояние, которое побуждает его действовать именно так, а не иначе, — это вера в истинность своего поведения. Все это происходит в формах и образах, доступных данному человеку. Именно они, эти формы и образы, становятся предметом его веры, служат мостом, по которому он из мира ему имманентного переходит в Мир для него трансцендентный, своим поведением участвует в реализации этого Мира.

Итак, вера — это состояние человека, интуитивно побуждаемого к реализации системы, которая по отношению к нему трансцендентна. Он принадлежит этой системе. И не только к системе природы, но и к системе общественной, которая реализует себя деятельностью людей, но для которых как целостность она трансцендентна. История повествует нам о том, как идеалы, в которые верили люди ее делающие, воплощались в жизнь: эти идеалы не находили себе места в реальном мире, но без них история не совершила бы своего поступательного шага.

Таким образом оказывается, что не только по своему проявлению, по своему жертвенному пылу борьба за социальные идеалы похожа на религиозное подвижничество, они, оказывается, имеют общие глубокие корни, которые уходят в сферу отношений элементов к их системе.

 

4.0.0. Классификация познания

4.1.0. Открытие людьми межэлементных отношений — это открытие науки; открытие ими отношений элементов (прежде всего самого человека) к системе Мира — это открытие религии; открытие отношений системы Мира к своим элементам — это искусство.

Принцип классификации, обозначенный в этом тезисе, требует обоснования, и оно должно быть дано в специальных курсах философии, а именно: в философии науки, в философии религии, в философии искусства. Только совокупность этих трех сфер жизнедеятельности способна обеспечить полноту миропонимания.

 

5.0.0. Отношение системы в целом к самой себе

5.1.0. Высшая степень единства — это тождество или отношение системы в целом к самой себе. Что такое Мир для самого себя — этого мы, люди, никогда не узнаем, потому что всякое исследование Мира сразу же переносит нас в другую сферу отношений элементов к системе или даже в сферу межэлементных отношений. Мир для самого себя — это тотальная замкнутость любой информации.

Человек гордится своим разумом, но разум — это только рефлексия подлинной мудрости, которая проявляет себя в миротворчестве.