1

Или-или

— Начинаем, — заговорщицки улыбнулся Джонатан. — Выбирай: трахнуть Дженни Гибсон или бомжиху, которая клянчит мелочь возле булочной Грэмнера?

Дино и Бен с отвращением фыркнули. Как известно, Дженни была самой уродливой девчонкой в школе, но бомжиха — это еще противнее! Как только подумаешь, что творится у нее во рту…

— Какой же ты пошляк, — заметил Бен с омерзением.

Джонатан принял его слова за комплимент и кивнул. Да, в подобных штучках ему не было равных.

— В конце концов, они обе самки, — заявил Дино.

— Я бы выбрал бомжиху, — подумав немного, произнес Бен. — Если ее помыть, она, может, будет и ничего.

Джонатан отрицательно покачал головой.

— Нет, ты должен трахнуть ее такой, какая она есть.

— Брр! Тебе одному приходят в голову такие мысли, — воскликнул Дино. В этом-то и было очарование игры. Надо принять решение. Ты должен выбрать.

Бен попытался представить, как он трахает бомжиху и Дженни Гибсон, и от одной мысли об этом ему стало дурно. Лучше уж не думать, понравится тебе это или нет, а просто выбрать. Ни то ни другое никогда с тобой не произойдет, и слава богу. Однако сейчас, так или иначе, приходилось об этом задуматься. В этом было что-то очень порочное и одновременно — притягательное.

— Может, вставить ей сзади?

— Нет, спереди. С включенным светом. И ты должен ее тискать и лизать, и все такое. И еще должен быть оральный секс.

— Джонатан! — прошипел Дино.

— Ты ни слова не говорил про оральный секс! — воскликнул Бен.

— Должен быть оральный секс, пока она не кончит.

Бен вздрогнул: от одной мысли об этом его мутило.

— Ты действительно отвратителен. Ладно, если я смогу ее помыть, то я трахну бомжиху. Но если надо, чтобы она была грязной, то лучше уж Дженни. Но… если ты оставишь Дженни на улице на несколько месяцев, пока она не станет такой же грязной, как бомжиха, то я лучше уж вставлю бомжихе! А ты?

— Я бы трахнул Дженни, — быстро ответил Джонатан.

— Просто потому, что это единственная возможность для тебя перепихнуться хоть с кем-ни-будь?

— Она уродина, но тело у нее не такое мерзкое. Думаю, когда начнешь, все уже будет казаться нормальным. А вот у бомжихи — гнилые зубы, и будет вонять изо рта, в котором застряли кусочки разлагающегося шашлыка. Болячки, язвы, все такое.

— Фу!

— Хорошо, Бен, — подначивал Дино. — А как насчет… Дженни или миссис Вудс?

Они прыснули со смеху. Это была отличная идея. Миссис Вудс было, по меньшей мере, лет шестьдесят, она ненавидела всех моложе двадцати, а изо рта у нее пахло квашеной капустой. Может, лет сорок назад она и была ничего.

Бен задумался.

— А они обе чистые?

— Более-менее.

— Миссис Вудс, — уверенно произнес Бен.

— Миссис Вудс?! — в ужасе воскликнул Дино. — Ты что! Дженни, конечно, уродина, но миссис Вудс-то старуха!

— Старая лучше, чем уродина, — убежденно заметил Бен. Двое ребят уставились на него с любопытством. Вот такой был Бен: он всегда знал, чего хочет.

— Ты все-таки какой-то ненормальный, — заметил Джонатан. — Нет ничего хуже старухи. Ты подумал о ее характере? Дженни — довольно милая девчонка, а вот миссис Вудс — настоящий монстр.

— Да, но она же не будет монстром, когда я буду ее трахать! Она будет…

— Душкой? — ухмыльнулся Джонатан.

— Ага.

— Так, значит, старая лучше, чем уродливая, и характер тут совсем ни при чем? — поинтересовался Джонатан.

— Речь идет о трахе, а не о женитьбе. Никто не говорит, что с ними надо разговаривать, — справедливо заметил Бен.

Мальчишки рассмеялись.

— А я бы трахнул Дженни, — сказал Дино.

— И я, — подхватил Джон.

Бен пожал плечами и улыбнулся.

— Ха, по крайней мере, я собираюсь трахнуть училку, а она наверняка опытная.

— Да, такая ужасная женщина, как она, готова пойти на что угодно, — согласился Джонатан.

— Ладно, давайте не будем об этом, — перебил Бен. — Итак, теперь моя очередь. Миссис Вудс или… Миссис Тэтчер?

Дино вздохнул. Он это ненавидел. Этот выбор не сулил ничего интересного.

— Ну, — начал он, — Миссис Тэтчер. Она страшнее и старше.

— И она наверняка не раз совокуплялась, — заметил Джон.

— И если выбрать миссис Вудс, то потом придется каждый день сталкиваться с ней в школе, а вот миссис Тэтчер ты можешь никогда больше и не увидеть. Определенно надо выбирать Тэтчер.

— Любитель старья!

Дино глупо улыбнулся.

— Я бы всадил миссис Вудс. Тэтчер практически мертва, — заметил Джон.

— О, я знаю, кто будет следующим! — И Дино торжественно провозгласил: — Королева Англии или… Дебора Сандерсон?

— Опять Дебора! — запротестовал Джонатан. Королева была отвратительной; никто, находясь в здравом уме, не станет с ней спать, даже если тебе восемьдесят лет и тебя зовут Герцог Эдинбургский.

Что касается Деборы, то она была всего лишь толстушкой. Она и Джонатан были хорошими друзьями. Дело в том, что ему она даже немного нравилась, но он стеснялся в этом признаться.

— Ну же, ты должен ответить, — настаивал Бен.

— Тогда Дебора.

— Ага!

— Кто угодно, только не королева!

— Чепуха! — заявил Бен. — Просто тебе она нравится. Каждому ясно, что королева гораздо привлекательнее. Я бы лучше переспал с королевой. А ты, Дино?

— Определенно с королевой.

— Чертовы обманщики! Вы так говорите только для того, чтобы вывести меня из себя!

— Ни в коем разе! Ты представь только, это же Дебора! Она жирная!

— Пухлая, — процедил Джонатан.

— А вообще, вы же знаете, что говорят: толстушки — самое оно для этого, — авторитетно заявил Бен.

— Ага, — поддержал Дино. — Она, наверно, единственная женщина на земле, которая готова снизойти до тебя, Джонатан. Я знал, что ты все это время мечтал о ней!

— Слушай, — Джонатан ткнул Дино пальцем. У него в запасе была одна вещь, от которой у них глаза на лоб полезут. Он приберег ее на поел едок. — Или спишь со всеми женщинами… понял — со всеми, в любое время. Тебе надо только сказать им, и они не могут отказать, какими бы красивыми и сногсшибательными они ни были. И они должны будут делать все, что ты захочешь. Абсолютно все. Но! Тебя тоже должны будут трахнуть. Один раз в году в течение тридцати минут. В радиоэфире.

— В радиоэфире? А почему не в телеэфире? — возмутился Бен.

— Потому что на радио ты будешь изо всех сил стараться ничего не говорить, иначе тебя узнают. Но ты не сможешь, тебя все равно будет слышно. «О-о-о! Ах-ах-ах!» — ну, знаете сами… «Ммм! Оу! Ммм! Ох!» А если ты этого не сделаешь, то никогда больше не будешь ни с кем заниматься сексом. Никогда. Ни с кем. Всю жизнь.

Дино попытался представить это, но не мог. Это невозможно — никогда не заниматься сексом. Его поимели.

— Я не буду отвечать на это.

— Ты должен.

— Не буду! Все, я вышел из игры. А ты задал вопрос, ты и ответь на него!

— Легко. Я бы согласился на всех женщин и на то, чтобы меня трахнули. Это стоит того.

— Я бы тоже, — согласился Бен. — Ты только подумай о вознаграждении! Кайли, Джаки Аткинс?..

— Похотливые кобели! — пробормотал Дино. Он все равно уже проиграл.

— Хорошо, теперь ты. — Джонатан ткнул Бена пальцем.

Но Бен замахал руками и улыбнулся.

— Нет, спасибо! Ты выиграл. Опять.

— Но ты не можешь просто так сдаться!

— Почему, могу. Я знаю, что ты собираешься сказать: каждый раз одно и то же. Мой папа или моя мама. Я не буду выбирать ни одного ни другого.

— Нет! Это не честно. Семью трогать нельзя, — заметил Дино.

— Но в правилах сказано: ты можешь называть кого угодно, — возразил Джонатан. — Так что я снова выиграл, сопляки!

— На самом деле выиграл я, — перебил его Дино. — Потому что каждый из вас согласился подставить свой зад.

— Да ладно, тебе самому это наверняка понравилось бы, — пошутил Бен. — Никогда нельзя знать наверняка, пока сам не попробовал!

— А в субботу вечером можно брать двойную плату за ночь! — подхватил Джонатан.

— Нет уж, спасибо.

— Наверное, ты просто замаскировавшийся гомосексуалист, они-то больше всех и ненавидят все это.

Дино скорчил рожу.

— Очень даже может быть!

— Как же ты до сих пор никого не заарканил, — посочувствовал ему Бен.

— Тебе надо завести девчонку. Гомики обычно всегда где-то рядом. Ну, если только ты не предпочтешь резиновую куклу, — не унимался Джонатан.

— Заткнись, — огрызнулся Дино, и Джонатан замолчал.

— Да брось ты, Дино, — посоветовал Бен. — Ты ей не интересен.

— Я и не думаю о ней, — фыркнул Дино. — Просто сейчас больше нет никого, кто бы мне нравился.

— Ты теряешь время, — покачал головой Джонатан. — Половина девчонок в школе по нему сохнут, изнемогая от желания, а он — хоть бы хны! Миссия невыполнима: или Джеки Аткинс, или никто. Нашему Дино нужна самая восхитительная красотка!

Дино переступил с ноги на ногу и улыбнулся.

— Может, тебе повезет раньше, чем мне, — заметил он, после чего попрощался с Джонатаном, оставив его размышлять на эту тему, и отправился домой.

Выходя из туалета, Дино бросил взгляд на зеркало. Ему понравилось свое отражение. Джеки была самым красивым созданием в школе, за исключением одного человека — его самого. Дино был Клевым Парнем. Черные волосы с высветленными золотистыми прядями, правильные, чуть-чуть жесткие черты лица, широкий рот, полные губы и глубокие золотисто-карие глаза. Девчонки в них тонули, и после этого о них никто ничего не слышал.

Но Джеки была не просто красавицей. Она была очень благоразумной. У нее уже был парень немного ее старше, и она считала, что Дино — просто шалопай. У Дино было другое мнение на этот счет. Раз уж они официально считались самыми красивыми в школе — значит, они были созданы друг для друга. Он должен был ее заполучить. Все это началось так давно, что и не стоило об этом говорить. Он никогда не допускал мысли, что она совсем его не хочет. Вопрос был только в том, сколько он готов ждать.

 

2

Желание

Спустя три дня Дино шествовал по залу молодежного спортивного клуба «Стробери Хилл», следя краем глаза, чтобы Джон и Бен не отставали. Он притормозил возле автомата с кока-колой и завел разговор с двумя девчонками, которые собирались купить газировки. Одна из них угостила Дино колой. Тот радостно улыбнулся, и девчонка вспыхнула в ответ.

Джонатан прислонился к стене рядом с Беном.

— Набухшие соски у нее затвердели под хлопчатобумажным лифчиком, трусики стали мокрыми… — начал Джон.

— Заткнись, — отрезал Бен.

— Ну ладно…

Обычно мальчишки здесь не любили околачиваться. Дино убедил своих приятелей прийти сюда из-за Джеки. Вот она, Джеки, подошла к огороженной арене. Она все это время была где-то там, переодевалась, и только сейчас ее стало видно на другом конце зала. Дино тут же ее узнал, несмотря на защитные латы и маску. Она сделала выпад вперед со шпагой над головой. Дино рассчитывал, что потом ему удастся поцеловаться с ней. Но — никаких шансов. Джеки была права: Дино был шалопаем. Он даже был настолько глуп, что не понимал, что у него нет ни малейшего шанса. Все вокруг указывало на это.

Дино не верил в это. Джеки определенно чего-то не понимала. Он лично полагал, что обречен на успех: он был хорош собой и умел расположить к себе, а его улыбка могла сразить любую супермодель. И голос. У Дино был сексуальный голос плюшевого мишки, который просто околдовывал собеседниц.

И он был Клевым Парнем. А это кое-что значило.

— Сегодня ночью, — проговорил он.

— Никаких шансов, — возразил Бен. — Я говорил тебе. Она считает тебя пустым местом.

— Да ты и есть пустое место! — подхватил Джонатан.

Дино рассмеялся и кивнул.

— Я даже немного боюсь, — признался он и отхлебнул колы.

Девчонка, которая его угостила, все это время молча стояла рядом и, расстроившись, что на нее не обращают ни малейшего внимания, фыркнула и нервно зашагала прочь. Дино смотрел, как она уходит, и думал о чем-то другом.

— Может, тебе надо смириться с поражением? — предложил Джонатан.

— Я думал, вы здесь для того, чтобы поддержать меня, а не подливать масла в огонь! — заявил он. — Спасибо, друзья называются!

Джон тут же обиделся.

— Я вовсе не это имел в виду!

Дино закатил глаза и вздохнул, но решил промолчать. Джон и Бен обменялись косыми взглядами. Дино шагал по жизни, как слепой по краю обрыва, но ангелы оберегали его, и он ни разу не упал и не споткнулся. Это был всего лишь вопрос времени. И было очевидно, что время настало.

Единственная причина, почему Джеки презирала Дино, крылась в том, что она сама была Клевой Девчонкой. С самого детства, как и Дино. И в отличие от него, Джеки переросла это. Она знала, что слишком много думает о себе, и за это не любила себя. Но Джеки не могла не замечать, что, по сравнению со своими одноклассниками, она гораздо взрослее и серьезнее их. По крайней мере, мальчишки были совсем детьми. Это, правда, их не останавливало. Они хотели ее. Они знали, что она уже занималась и будет заниматься этим, знали, что она с кем-то трахается, — но не с такими, как они. Чтобы у тебя что-нибудь получилось с Джеки, тебе надо быть взрослым, практически старым. Ее парень, Саймон, был на восемь лет ее старше. Время от времени он забирал ее из школы на машине. У него была своя собственная квартира, в которой она часто оставалась, спросив перед этим разрешения у родителей (ему они доверяли). По сравнению с ним Дино был всего лишь глупым мальчуганом. Ничто на свете не могло ее заставить променять Саймона на Дино.

В тот вечер она поцеловала его только из любопытства. Клуб проводил каждый месяц дискотеки, и это случилось как раз в тот день. Все отвисали и после двух медленных танцев уже разбились на парочки, обнимались и тискали друг друга. Джеки встречалась с Саймоном уже два года, она была ему верна, но иногда ей казалось, что веселье проходит мимо. Может быть, именно поэтому, когда Дино подошел и пригласил ее на танец, она, вместо того чтобы закатить глаза и сказать «нет!», пожала плечами, позволила крепко себя обнять, и они начали кружить по залу. Она разрешила ему протиснуть колено между ее ног и, почувствовав, как его член набухает, прижавшись к ее животу, она сама возбудилась. Настолько, что даже позволила ему поцеловать ее, когда музыка закончилась. И все это — просто из любопытства.

Поцелуй зашел дальше, чем она могла предположить. Она повисла на нем. Ее ноги оторвались от земли. Когда он отстранился, она хотела целоваться с ним еще и еще. Она обнимала его за шею, глаза были полузакрыты. Джеки чувствовала себя голодной пиявкой, которую оторвали от тела. Дино заглянул ей в глаза и воскликнул:

— Боже! — Потом снова прижал Джеки к себе и пробормотал поверх ее головы: — Ты делаешь меня таким счастливым!

Джеки подумала было: «Какая дурацкая фраза!» Но она чувствовала, что это не просто слова. Это было правдой. Он действительно так думал. Она делала его счастливым. Она попробовала встать, и ее ноги свела судорога. Внизу живота все напряглось. Она сделала три глубоких вдоха. Дино был таким сладким, она могла бы облизать его всего. Он отстранился, чтобы снова посмотреть на нее, как будто не мог поверить в то, что она с ним делала. Его лицо сияло. Казалось, что он танцует от счастья, ну разве могла она это прекратить?

Он погладил ладонью ее щеку, и она почувствовала одновременно угрозу и защищенность.

— Давай встречаться. Погуляем или что-нибудь еще. Завтра днем? — взмолился он. — Пожалуйста!

— Хмм, хорошо.

— Спасибо! — Дино снова крепко обнял ее, и она слышала, что его сердце забилось, словно птица. Он не остался. Какой-то инстинкт заставил его покинуть ее и отправиться домой, пока она не передумала. Внезапно оставшись одна, Джеки решила вернуться к компании своих подружек.

— Понравилось? — спросил кто-то.

— Не особо, — холодно парировала она, но ее сердце уже начало предательское путешествие вниз, сами знаете куда. И как только оно опустилось туда, на самое дно, — она была обречена. Не может быть ничего более унизительного, чем по уши влюбиться в такого самоуверенного и такого очаровательного парня, как Дино.

— Видишь? — торжествовал Дино, когда они шли домой.

— Но как это получилось? — не унимался Джонатан. Он был обескуражен. Он всегда беспокоился за Дино: под толстой шкурой скрывалось ранимое сердце, а Джеки, как он думал, неизбежно его отвергла бы. Вместо этого — посмотрите только на него: вот он сияет, словно маяк, вспоминая вкус ее губ.

— Она даже позволила мне ее сиськи пощупать, — похвастался он.

— Да ладно! И как они? — заинтересовался Джонатан.

— У нее отличные сиськи, — покачал головой Дино.

— И как у него это получается?! — воскликнул Джонатан, обращаясь к Бену. — Ты думаешь, она забыла, кто он такой? Слушай, а может, она находилась во власти галлюцинации и в какой-то момент решила, что он — Бред Питт?

— Думаю, она хочет его тело, — произнес Бен.

— Ого! — Джонатан мог только мечтать о счастье иметь девчонку, которая хочет тебя из-за твоего тела. Пусть это даже будет не Джеки.

— Да ладно вам, — довольно проворчал Дино. Он чувствовал себя настоящим львом. Если бы он был один, то точно зарычал бы.

Когда Джеки пришла домой, она все еще не понимала, что же с ней произошло. Не находя себе места, она решила позвонить своей лучшей подруге Сью.

— Ты целовалась с Дино?! — не веря своим ушам, повторяла Сью. — У тебя было свидание с Дино?!

— Это не свидание, — поправила ее Джеки.

— Ты целовалась с парнем, потом договорилась с ним встретиться, и это, по-твоему, не свидание?

— Не будь такой курицей, между нами ничего не может быть.

— А почему тогда ты с ним целуешься?

— А почему бы и нет?

Сью была не на шутку обеспокоена за подругу.

— Тебе же он не нравится, забыла, что ли? Зачем встречаться с парнем, который тебе не нравится?

— Ну, просто так. Почему нет?

— Перестань повторять «почему нет»!

— Да что с тобой случилось? — удивилась Джеки.

— Я-Чувствую-Что-Это-Добром-Не-Кончится, — отчетливо произнесла Сью.

Джеки только рассмеялась в ответ. У нее слегка кружилась голова. Да только посмотрите на Сью, какой она сразу же стала мамочкой, а ведь Джеки всего-навсего позволила себе пять минут побыть сумасшедшей! Сью дает ей советы! Это она всегда помогала Сью: та совершенно не разбиралась в парнях — абсолютно безнадежный случай. Джеки не могла себя сдерживать.

— Мне просто любопытно, — заявила Джеки, и к своей досаде услышала, что Сью смеется над ней.

— Послушай меня, куколка, — начала Сью. — Придурки вроде Дино — это вид какой-то ужасной зависимости. Ты всегда думаешь, что можешь с ней справиться. Тебе кажется, что ты можешь просто один раз попробовать, посмотреть, на что это похоже. А потом ты попадаешься на крючок — и вся твоя жизнь, псу под хвост!

— Ой, не смеши меня! — отрезала Джеки. Она из принципа не хотела слышать от Сью никаких советов. После разговора она пошла в парк встретиться с Дино, только чтобы позлить ее как следует.

Они гуляли. Несколько раз он пытался взять ее за руку, но она отдергивала ее. Дино не сдавался. Он улыбался во весь рот — ей, траве, собакам, людям, сам себе.

— Ты выглядишь таким счастливым, — заметила она.

Дино огляделся по сторонам, как будто за ними следили, потом нагнулся и прошептал ей прямо в ухо:

— Ты очень красивая! Думаю, люди тебе это постоянно твердят. Ты могла бы легко оказаться на обложке одного из тех журналов. Я только думаю… Я чувствую… Я не знаю, что сказать! Это ты. Ты делаешь меня таким счастливым!

Это было немного смешно — «девушка на обложке одного из тех журналов!», — немного глупо и немного пафосно, но это было замечательно. От этих слов у нее пошла дрожь по всему телу. Дино обожал ее. Он не мог поверить в свое счастье. Где была его осторожность? Он стоял перед ней, протягивая ей свое сердце на тарелочке с голубой каемочкой, несмотря на то что последние десять лет она ясно давала ему понять, что у него нет никаких шансов. Каждое слово, которое он произнес, было сказано от всего сердца. Он был честен и чист, словно летнее небо.

Потом он потянул ее в кусты, чтобы поцеловаться, и она опять позволила ему это сделать.

«После всех этих красивых слов — в кусты?» — промелькнуло у нее в голове. Ведь у нее был молодой человек с квартирой, куда они всегда могли отправиться. Зачем ей Дино? Но она уже ни о чем не могла думать. Или ей просто не хотелось. Она внезапно оказалась прижатой к дереву, а рука Дино — у нее в трусиках. Все происходило так, словно она давно этого хотела. Она обнимала его за шею и стонала.

— Дино, о-о-о… о-о-о… Дино! — В ее голосе звучало удивление. Когда она называла его по имени, то еще больше возбуждалась. Это продолжалось целую вечность. В конце концов ему пришлось остановиться: из-за узких джинсов Джеки его руку свело. Они вынырнули обратно на солнечный свет, моргая и щурясь, и Джеки была в таком смятении, что согласилась встретиться с ним в кино в середине недели.

Джеки не могла понять: эти несколько дней до следующего свидания были кошмаром или прекрасным сном? Дино все еще был мерзавцем, но только теперь она чувствовала, что она без ума от этого очаровательного мерзавца. Несколько раз она хваталась за телефон, чтобы позвонить и отменить свидание, но каждый раз бросала трубку. «Ну, я просто могу с ним отправиться покататься…», — подумала было она. Но, опомнившись, удивлялась сама себе: «Куда это я собралась?» Она не могла выкинуть его из головы. Сью была права…

— Смазливый, сексуально озабоченный и самовлюбленный. Он неотразим, правда?

— Это ужасно. Неужели я влюблена?

— Это страсть, детка. Получай удовольствие!

— Но ведь невозможно любить того, кто тебе нисколечко не нравится! — не унималась Джеки.

Сью пожала плечами.

— Кажется, это иногда происходит, но не уверена, что со всеми.

— Что же мне теперь делать? — Джеки чувствовала, что сейчас расплачется.

— А как насчет Саймона? Ведь ты вроде любишь его?

— Ну да, его! — вздохнула Джеки.

— Тогда забудь о Дино.

— Я не нуждаюсь в твоих советах, — отрезала она.

— Так поступать нехорошо.

— Вовсе нет. Я всего лишь схожу с ним на свидание, а потом объявлю, что никогда его больше не хочу видеть.

— Почему бы не сказать ему об этом сейчас? Почему ты не сделала это вчера, пока еще не было слишком поздно?

— Еще вовсе не поздно, что за глупость.

— Как часто ты думаешь о нем?

— Постоянно, — призналась она. — И о том, чем мы занимались в парке. Он такой мастер доставлять удовольствие. И у него просто огромный член!

Сью рассмеялась.

— По твоим словам, он как раз в моем вкусе. Я тебе вот что скажу: оставь Дино мне. У меня была куча таких парней. Он сделает меня несчастной, а я проем ему все мозги. Когда ты увидишь, что от него останется, тебе уже не захочется с ним встречаться.

Это было правдой: Сью «завтракала» исключительно парнями вроде Дино, хотя после них у нее частенько бывало несварение желудка. Но об этом не могло быть и речи.

— Даже не думай! — отрезала Джеки, и они обе натянуто рассмеялись. Ничего смешного в этом не было.

Итак, она все-таки отправилась с Дино в кино, и это было одним из самых фантастических событий в ее жизни. На экран они не смотрели ни секунды. Когда вечером она раздевалась, перед тем как лечь спать, то обнаружила всюду крошки от попкорна: видимо, они попали под одежду, когда Дино ее ласкал. Она чувствовала себя комодом, в котором произвели генеральную уборку. Дино был на седьмом небе от счастья, он не мог себя остановить. Когда он ее целовал, то она чувствовала, что его сердце не бьется, а, как пишут в книжках, трепещет. После фильма они гуляли по улицам, он много говорил. Он открыл ей все свои секреты, и она чувствовала себя так, словно ее осыпали драгоценностями. Он заставил ее поверить в то, что она — единственный человек во всем мире, который для него дорог, что он готов все бросить к ее ногам. Их прогулка затянулась не на шутку: Дино не мог заставить себя попрощаться с Джеки, ведь утром чары могли развеяться навсегда. Джеки пришла домой около часу ночи, и на нее тут же набросился разъяренный отец с вопросами, где она пропадала и почему не позвонила. Только принимая душ и смывая с себя крошки попкорна, Джеки поняла, что за все эти пять часов она ни слова не рассказала Дино о себе, а он и не спрашивал.

— Черт, — пробормотала она. Но на самом деле ей было плевать. Было слишком поздно. Ее сердце уже давно покинуло привычное место и свило уютное гнездышко где-то внизу, возле влагалища, где прекрасно себя чувствовало, пульсировало и пылало от счастья. Похоже, оно не собиралось менять свое месторасположение ни ради любви, ни ради денег. Чтобы сдвинуть его с места, ей пришлось бы разорвать его на мелкие кусочки и вытолкать их один за другим. Джеки охватило страстное желание.

 

3

Тайна

В тот же день Бен ехал в автобусе из школы и чувствовал себя обладателем сундука с сокровищами. Настоящими сокровищами, звонкими золотыми дублонами. Теплое дыхание золота и трепет серебра поднимались и опускались: вверх-вниз, вверх-вниз. Богатство, которое нельзя измерить.

Приятное возбуждение не покидало его. Он ехал на втором этаже автобуса и наблюдал за мелькающими внизу домами и деревьями. Сокровища можно потерять или их могут украсть. А что, если они не принадлежат тебе? Они могут быть одновременно притягательными и опасными, могут быть прокляты…

Только подумайте, хорошенькое дело: если у тебя их нет, тебя не покидает мысль о том, чтобы завладеть ими, а если они у тебя — ты боишься, как бы не потерять их. Одно было ясно наверняка: если кто-нибудь обнаружит, что он пробрался внутрь сокровищницы, если заметят, как он перебирает пальцами, лижет языком это богатство, — под его ногами разверзнется ад. Так все и будет. Он чувствовал, что обрек себя на проклятье, в один злополучный день оно обрушится на его голову, и все демоны мира вырвутся из ада и накинутся на него. Что тогда будет с его душой и с его образованием?

Но знаете что? Обладание сокровищем этого стоило. Это само по себе и было обучением: если по поводу своих экзаменов он более-менее был уверен в успехе, то здесь никто не знал, что же произойдет — все зависело только от воли случая.

Автобус вез его по окраинам города мимо изгородей и пастбищ. Наконец он вышел на нужной остановке, прошелся немного пешком вдоль дороги, а потом повернул назад. Когда мимо проезжали машины, он ускорял шаг, как будто спешил по делам. Стоял ясный, свежий апрельский день. Там и сям торчала крапива, возле заборов уже появились маленькие белые цветочки, а боярышник весь был усыпан зелеными почками. Кто-то ему рассказал, что их называют «хлебом с сыром».

Он сорвал одну из них, засунул в рот и пожевал. Что это за хлеб с сыром такой? Вкуса вообще никакого нет.

Через минут десять со стороны города появился желтый «рено», который остановился рядом с ним.

— Привет!

Молодая женщина потянулась и открыла для него дверь автомобиля. Бен забрался внутрь, и они поехали.

Сегодня она была на редкость в болтливом настроении. Спросила, как прошел его день в школе и как прошли выходные. Али была жуткой сплетницей. Она рассказала ему историю о мистере Хайде, математике, у жены которого был нервный срыв. В два часа ночи она начала подрезать длинные ветки живой изгороди, утверждая, что из-за сильного ветра они могут разбить окна. Как всегда, Бен был в восторге. Он никак не мог привыкнуть к тому, что ему открывается частная жизнь учителей. Это были факты вроде тех, что узнаешь на уроках естествознания: чем они питаются, когда спариваются, какова территория их распространения, и так далее. Мистер Хайд! Бедный старый придурок. Хайд был абсолютно безнадежен, так что Бен вовсе не собирался его жалеть.

Когда они добрались до дома, она приготовила кофе, а потом они молча его пили, сидя на диване.

Потом она встала, зашторила окна, поставила его посередине комнаты и начала раздевать.

Обычно именно так все и происходило. Он частенько думал о том, что однажды она захочет, чтобы он сделал то же самое с ней. Она стягивала с него всю одежду: одну вещь за другой, как будто разворачивала упаковку, до тех пор, пока он не оставался стоять вот так — абсолютно голым посередине комнаты с торчащим от эрекции членом. Вообще-то, Бен чувствовал себя очень неловко в такой ситуации, да еще на глазах у своей учительницы. Но то, что его ждало дальше, было таким наслаждением, что он был готов ради этого на какие угодно испытания. Она взяла в теплую ладонь его член и стала его медленно целовать. Он чувствовал, что его гарпун сейчас может подстрелить настоящего кита. Он расстегнул ее блузку и нащупал руками застежку лифчика, после чего она нагнулась и взяла набухший член в рот.

Ему чертовски повезло.

Отношения Бена и Али Янг завязались три года назад, когда он учился в девятом классе и участвовал в школьном спектакле «Вестсайдская история» в конце года. Бен занимался тем, что помогал устанавливать свет и звук. С самого начала она вела себя с ним совсем не как с учеником: когда они за сценой разбирались с прожекторами и лампами, она выспрашивала у него сплетни про одноклассников, а в обмен рассказывала пикантные подробности из жизни учителей. Бен был польщен таким доверием, хотя некоторые ее истории вгоняли его в краску.

У директора вырезали грыжу в прошлом мае, а до этого он несколько недель ходил с кишками наружу. Кошка мистера Коллинза, историка, насрала у него дома, и он три дня не убирал какашки, потому что ждал, когда они засохнут. А жена мистера Коллинза умерла от рака кишечника год назад, может быть, эти события как-то связаны, как ты думаешь, Беи? У историка мистера Уэллса был роман с географичкой миссис Стентон. И так далее.

— Только это все между нами, никому ни слова, Бен, договорились?

Как он мог возражать? Не так-то часто ты можешь посмотреть на жизнь школьных учителей глазами взрослого человека, а уж тем более глазами привлекательной молодой женщины. Бен был без ума от нее. Да, абсолютно все думали так же. Она только что закончила колледж, это была ее первая работа, и одевалась она так же, как все девчонки, только что окончившие школу. За несколько недель напряжение между Беном и Али Янг исчезло, они прекрасно ладили.

Над ними даже стали подшучивать, а приятели Бена то и дело его дразнили. Порой у Бена даже были фантазии, в которых все становилось реальностью.

Но потом произошел случай, который изменил все. Она стояла на одном из стульев за кулисами и совершала какие-то махинации с одним из прожекторов, как вдруг оступилась, свалилась со стула и упала на спину вверх ногами. Бен ринулся, чтобы помочь ей, весь в возбуждении и смятении, потому что видел ее трусы. Он почувствовал себя еще более смущенным, когда попытался оправить ее одежду. Вообще-то, это выглядело вполне естественным, ненадуманным движением. Но Бен знал, что делал: он не мог удержаться и не прикоснуться к ней.

— Спасибо, Бен, я сама справлюсь, — пробормотала она.

Он неловко улыбнулся и весь покраснел, осознавая, что преступил черту дозволенного. Но она улыбнулась ему в ответ.

— Тебе понравилось? — поинтересовалась она.

— Извините, мисс. Да, мисс.

— Тогда как на счет этого… — И она изобразила перед ним несколько нелепых танцевальных па, задирая юбку и виляя попой. Это длилось всего секунду, но Бен был сражен наповал. На ней были совсем крошечные трусики, одни веревочки! В ту же секунду он почувствовал себя совсем ребенком.

Она залилась густой краской, когда вдруг поняла, что только что произошло.

— О боже, мне не надо было этого делать! Давай сделаем вид, что ничего такого не было, — затараторила она и замахала руками, словно отгоняя от себя то, что только что сделала.

— Я никому ничего не скажу, мисс.

Он сдержал свое слово: ни одна живая душа не узнала об этом. Ни Дино, ни Джонатан — никто. Он решил вести себя как ни в чем не бывало, но этот случай положил конец их отношениям. Резко прекратились их долгие разговоры об освещении и звуковой аппаратуре, равно как и сплетни, и беззаботная болтовня. Бен все понимал. Она была учительницей, при этом задрала перед ним юбку. Это было волшебно, но одновременно было ужасно глупо так поступить. Только представьте, если бы это случилось с Дино или с Джонатаном — за час об этом бы знала вся школа! Она потеряла бы работу. Она отдалась во власть его молчанию, но при этом их отношения разрушились. Она преступила черту дозволенного, и теперь между ними лежала пропасть, она во что бы то ни стало пыталась держать дистанцию.

Бен грустил, но его восхищала ее непосредственность и безрассудство. Она была совсем не похожа на остальных: к ученикам она относилась как к людям, а не как к полуфабрикатам, которые надо было еще готовить. Несколько следующих лет его преследовало воспоминание о ее попке, обтянутой крошечными трусиками, и ему казалось, что он сходит с ума. Фантазии не оставляли его в покое.

Бен знал толк в фантазиях. Они сплетались, словно прутья огромной корзины, вокруг его спальни. Они могли быть похожи на правду. Например, он случайно оступается и падает на нее, и они вместе летят в огромный контейнер с костюмами, что стоит за кулисами; и она закрывает крышку, и они оказываются в темноте… Или — он встречает ее в пабе, они пропускают стаканчик-другой, а потом — хе-хе! Были и фантазии, лишь отчасти похожие на правду: как она разрешает ему стянуть с нее трусики и показывает ему свою попку. Были и такие, которые вообще не имели никакой связи с реальностью: например, о том, как он шантажирует ее и заставляет с ним переспать; или, как она решает стать монахиней, но перед тем как навсегда попрощаться с плотскими наслаждениями, хочет устроить с ним страшную оргию… Все эти истории объединяло одно: они никогда с ним не происходили, да и не могли произойти. Это были фантазии, в этом-то все и дело.

Постепенно одни сюжеты теряли свое очарование и уступали место другим. В реальности он почти не видел ее. Весь следующий год он не участвовал в школьных спектаклях, и она никогда не спрашивала его почему. Однако Бен продолжал держать слово. Никто не знал об их тайне, и никто никогда не мог о ней узнать, он был тверд в своем решении. Сотни раз он мог проболтаться и рассказать историю о том, как она задрала юбку и покрутила перед ним попой, но он всегда сдерживал себя. Ему хотелось сказать ей, что он делает это ради нее, чтобы она не сомневалась в его молчании и в том, что он понимает, отчего она отдалилась от него. Он знал, что она до сих пор переживает на этот счет, потому что иногда ловил ее встревоженные взгляды. Она вовсе не хотела проверить его актерские способности, чтобы поставить ему оценку по актерскому мастерству, это было исключено. Каждый раз это был медленный, изучающий взгляд. В нем не было и следа беспокойства, в нем читалась страсть. У мисс Янг были свои собственные фантазии.

Прошел еще один год. Теперь уже на долю Бена не выпадало и странных взглядов. Когда начался новый школьный год, Бену опять предложили заниматься светом и звуком на рождественском вечере. Соблазнительный танец с мелькающей попкой остался для Бена детским воспоминанием, ведь прошло уже три года. И он спокойно отправился на первые технические репетиции, помогая разобрать и установить вещи за сценой. И опять он поймал на себе странные изучающие взгляды и подумал, что, должно быть, она все еще беспокоится насчет их тайны.

Все изменилось в тот вечер, когда ей надо было идти на театральный склад за прожекторами. Бен отправился с ней в город, чтобы помочь.

Первые десять минут она вела светскую беседу, потом замолчала. Бен попытался сосредоточиться и найти силы, чтобы заговорить первым.

— Вы знаете, я никому ничего не говорил, — выдавил он из себя.

Она вздрогнула на своем сиденье.

— Что? Что ты говоришь?

— Я ничего никому не говорил: ни моим друзьям — вообще никому. О том дне, когда вы упали с лестницы. Я никому ничего не сказал.

Повисла тяжелая пауза, во время которой она сосредоточенно вела машину. Бен продолжал.

— Я просто хотел, чтобы вы это знали, я думал, вы можете переживать по этому поводу. Так вот, вам совсем не о чем переживать, потому что я никому ничего не говорил.

Дальше они ехали в тишине. Бен переживал: может быть, ему следовало держать язык за зубами.

— Я это ценю, Бен. Я ценю, что ты мне это сказал. Я думала, что ты наверняка рассказал об этом кому-нибудь.

— Нет, я этого не делал.

— Вообще никому?

— Никому-никому!

— Хорошо, я тебе верю. Знаешь, почему я тебе верю?

— Нет, — промолвил Бен.

— Потому что ты сам об этом заговорил, я тебя ни о чем не спрашивала. А если бы я тебя спросила, рассказал ли ты кому-нибудь, ты бы обязательно сказал «нет». Ты не мог бы ответить по-другому. Так что я знаю, что это правда. Понимаешь?

— Да, да, теперь я понимаю, — нервно ответил Бен. На самом деле он не был уверен в том, что понимал, о чем она говорит.

— И ты волновался, что я переживаю, — добавила она.

— Я догадывался, что вы переживаете, по тому, как вы на меня смотрели, — заметил Бен.

Она засмеялась — он не имел ни малейшего представления отчего.

— Ты очень взрослый, ты знаешь об этом? Очень взрослый.

— Спасибо, — промямлил Бен.

Конечно, он знал это. Он выглядел мужчиной по сравнению с Дино и Джонатаном, каждый из которых был в какой-то степени ребенком. Было очень приятно, что кто-то говорит ему об этом.

— Ты даже более взрослый, чем я… в некотором смысле, — добавила она.

— Не знаю, — смутился Бен.

— Ну, например, ты никогда не показывал мне свою задницу, правда? — спросила она, а потом промолвила: «И все остальное».

Она смотрела в сторону и улыбалась. Бен улыбнулся в ответ, и его сердце начало колотиться, как сломанный часовой механизм.

Находясь в театральном складе «Стрейлер», мисс Янг была быстрее молнии. Она быстро выбрала прожекторы, хотя раньше это у нее занимало кучу времени, и на обратном пути предложила заехать к ней на чашку кофе, раз уж они так быстро управились.

Бен неуклюже сидел на диване, попивая кофе, который она наспех приготовила, а она продолжала восхищаться его честностью и порядочностью.

— Это вопрос доверия, — уверяла она его. — Ты сохранил наш маленький секрет.

Впоследствии Бен провел много часов, пытаясь разобраться, какова же была вероятность того, что произошло дальше. Он пришел к выводу, что было еще шестьсот тысяч возможных поворотов развития событий, но он не уставал удивляться, что все случилось именно так. Она начала говорить о мальчишках и девчонках, а потом о Бене и девчонках. Узнав, что у него нет девушки, она захотела выяснить, какой у него сексуальный опыт. Бен, который совсем потерял почву под ногами, заметил, что это очень личный вопрос. Она одобряюще кивнула. После этого она встала, разгладила складки своей юбки и улыбнулась.

— Извини, но я очень давно хотела сделать это, с того самого дня, как показала тебе свои трусики, — проговорила она.

После этих слов она приблизилась к нему и поцеловала его долгим, страстным поцелуем. Бен ответил на ее поцелуй — и она почти забралась на него. Ее руки гладили его по лицу и забрались под свитер. Подчиняясь внезапному всплеску гормонов, он положил свою руку ей на бедро, а потом спустился ниже. Она расстегнула блузку, и Бен моментально проник туда и почувствовал в своих ладонях ее грудь. Он понял, что сейчас задохнется от перевозбуждения, и попробовал сесть.

Мисс Янг («Зови меня просто Мисс!») повалила его на спину в гору диванных подушек и поцеловала еще более страстно, чем в первый раз. Она издавала такие звуки, как будто ела что-то на удивление вкусное. Ее рука нащупала ремень и расстегнула пуговицу школьных брюк. Бен услышал, как она повторяет «Боже!» несколько раз подряд. Они продолжили целоваться. Она расстегнула молнию.

Сходя с ума от вожделения и парализованный страхом, Бен застыл, не зная, что делать дальше, но, похоже, это ее нисколько не волновало.

— Думаю, мне надо взять инициативу на себя, что скажешь? — проговорила она.

Она потянулась назад и сняла лифчик, стянула с себя свитер, так что теперь ее грудь прикрывала только тонкая блузка. Он видел, как сквозь нее просвечивают темные соски. Она взяла его руку и положила себе на грудь.

— Давай, — прошептала она.

Пока он делал то, что ему сказали, Бен думал: а как же чувствуют себя молоденькие девушки, которых насилует мужчина намного старше их? Он был слишком смущен и возбужден, чтобы о чем-либо думать, уж не говоря о том, чтобы проявить инициативу.

Когда она начала стягивать с него штаны — он запаниковал.

— Я никогда раньше этого не делал, — признался он. — Не думаю, что это хорошая идея, ты уверена? — или он сказал что-то совсем другое? — О, пожалуйста, Мисс! — Он уже точно не помнил, что говорил.

— Бен. — Она посмотрела ему в глаза. — Я твоя учительница, так что делай, что тебе говорят!

И он все сделал так, как было нужно.

Час спустя он обнаружил, что опять находится в школе и устанавливает новые прожекторы, в то время как Али, которая, словно фея, снова превратилась в мисс Янг, пыталась научить семиклассников шагать в ногу. Он подумал: «Я только что потерял девственность во время школьных занятий. С учительницей». Он почувствовал гордость и свою привилегированность. «Я сосал сиськи Мисс, — улыбнулся он. — И знаю, какого цвета у нее волосы на лобке!» Ему так хотелось кому-нибудь похвастаться, но он знал, что никогда не сможет этого сделать не только на протяжении многих лет, но, может быть, и в течение всей жизни. Но — какая разница? И хотя за последний час он кончил трижды, он испытывал такое сексуальное возбуждение, как никогда раньше. Ладно, все прошло как-то неуклюже и неловко, но это был определенно самый чудесный час в его жизни. Плотский, непристойный и святой час — все было перемешано.

«Ах ты, черт везучий, — подумал он про себя. — Тебе крупно повезло!»

 

4

Дино

Встреча с Джеки — это самое крутое, что со мной случалось когда-либо в жизни. Определенно. Я знал, что это должно было произойти. Интуиция меня не обманула. Кажется, я всю жизнь только и делал, что ждал, когда она скажет «да».

«Может, тебе этого хочется, но мне — нет!» — когда-то давно бросила она мне в лицо в ответ на мои ухаживания. После этих слов раздался дружный смех Джеки и ее подруг. Нет, Джеки, такого не бывает, с чувствами так не может быть, — это было бы неправильным.

Главная фишка Джеки в том, что она красотка. Люди не могут отвести от нее глаз. Когда я иду с ней рядом и она держит меня под руку, я чувствую, что шагаю по красной дорожке и весь мир смотрит на нас. Сколько я себя помню, она все время была такой, в этом она меня обошла. В нее все были влюблены еще в начальной школе. А сейчас — по-смотрите-ка! — ее длинные пальцы расстегивают для меня верхнюю пуговицу своих джинсов, в то время как я мну ее грудь и мы валяемся в кустах возле Крэб-лейн после уроков, — от всего этого я чувствую себя чертовски счастливым!

— Не здесь, не дури! — чуть погодя шепчет она, но мы оба тремся друг о друга с такой бешеной страстью, что не можем остановиться. Нет, я должен держать себя в руках! Я отступаю и смотрю, как она застегивает джинсы.

— Тебе бы пошли юбки, — замечаю я. Мне кажется, что моя кровь превратилась в кипящий бульон. Вот что она со мной делает. Я чувствовал себя теленком на бойне, которому в голову вбивают железный болт.

— Будет удобнее, да? — смеется она.

Иногда я веду себя как совершенный идиот.

Признаю. Мой самый злейший враг — это я сам. Я не мог стоять вот так и смотреть, как она застегивает молнию; я очумел от желания и уже представил, что она больше никогда в жизни не оденет для меня юбку или платье. «Нет, — думал я, — все должно быть совсем не так. Мы пойдем ко мне домой, и я обниму ее за талию, наши руки будут скользить вниз, а потом окажутся в трусах друг у друга, и мы проведем вот так много-много часов, изучая пальцами потайные уголки наших тел…» Вот как это должно быть! Ее джинсы никогда не должны быть надеты выше попы!

Можете себе представить? Прошел уже целый месяц. Целый месяц, — а я все еще девственник! Я как будто берег себя ради нее, ведь все это время вокруг было множество девчонок, которых я мог бы поиметь. Спросите у кого угодно — целая толпа девчонок будет счастлива со мной встречаться и отдастся мне на следующий же день, если я этого захочу. Все именно так. Вы уяснили себе? А она — нет. Так в чем же дело?

Вы не знаете Джеки. Она упряма, как кирпич в стене. Она улыбнулась мне и вышла из кустов на дорогу; и я знал, что мне надо бы держать язык за зубами, но понял это, когда было уже поздно и услышал свой собственный голос.

— У меня есть презервативы, — умолял я.

— Нет, — отрезала Джеки. И добавила со вздохом: — Не надо снова об этом!

— Но ты же этого хочешь, ведь так? — спросил я, и моя рука скользнула вниз по ее заднице. Я получил легкую затрещину.

— Отстань! Не здесь же, — уклончиво ответила она. — Я не какая-нибудь собака под забором!

— Да что с тобой случилось? Минуту назад ты была очень даже не против!

— Это было не на дороге!

— Если бы ты любила меня, то переспала бы со мной.

— Дино, прекрати!

— Это правда!

— При чем тут любовь? Ты же не любишь меня.

— Я люблю тебя!

— Дино!

— Да!

— Ты не знаешь, что такое любовь!

Вот как она со мной разговаривает. Как будто я ребенок. Как будто мне десять лет, а ей — за двадцать.

— А ты разве не любишь меня?

Она внимательно посмотрела на меня.

— Ты мне очень нравишься.

— Это все? Просто нравлюсь? И все?

— В любом случае, даже если бы я тебя и любила, я бы не стала спать с тобой.

— Почему?

— Я не хочу об этом говорить.

— Я хочу знать! Мне интересно! — запротестовал я. Я понимал, что ною, но ничего не мог с собой поделать. — Я всего лишь хочу знать. Может быть, дело во мне? Может, есть что-то такое, что тебе не нравится? Со мной что-то не так?

— Просто это как-то неправильно.

— А что, с Саймоном — все правильно?

— Оставь его в покое!

— Так что в нем этакого, в этом Саймоне? Почему тогда ты не встречаешься с ним? Чем он лучше меня?

— Ну, для начала, он на восемь лет тебя старше.

— Ах, да, ты права, я слишком молод, так? Недостаточно взрослый для тебя? — я был вне себя, но чувствовал, что надо остановиться. Мои шансы таяли с каждым словом. Но я уже ничего не мог с собой поделать. — Я понял. Я глуп. Я всего лишь ребенок. Вы все такие взрослые, все, кроме меня!

— Ты ведешь себя как ребенок, — холодно произнесла Джеки.

Так оно и было. Она ушла, кутаясь в куртку и быстро шагая вниз по улице. В голове мелькнуло: «Черт! Зачем я это сделал?» Дело в том, что я вовсе не хотел ссориться! Я могу все понять: приступы гнева, плохое настроение, — но, в конце концов, было абсолютно непонятно, почему она не хочет спать со мной! Почему я должен ждать какого-то туманного будущего, когда это можно сделать прямо сейчас?

Я побежал за ней, извиняясь на ходу:

— Извини, извини! Пожалуйста, не уходи, пожалуйста!

Но было слишком поздно. Она отдернула руку и закричала:

— Пошел на хрен!

Я застыл на месте. Это было слишком: вот так посылать меня посреди улицы! Я видел, как прохожие на меня уставились.

— Послушайте, никто еще так со мной не обращался!

— Иди к черту! — крикнул я. Я стоял на тротуаре и смотрел, как она удаляется, и злился на нее и на самого себя. Ведь если подумать, ладно, она не будет трахаться, но ведь можно было заняться всем остальным. Ведь все остальное — это еще не трах, но это может быть очень даже недурно… Но сейчас я лишился всего. Какой же я осел! Я не мог этого вынести. Она сводила меня с ума. У меня было одно-единственное желание — сделать это с ней!

* * *

По дороге домой опечаленный Дино пытался отвлечься, представляя, как у него из каждого виска вырастает энергетический луч, который уничтожает все, что попадается на пути. Все, что он оставлял позади себя, — было в руинах. Деревья, дома, фонарные столбы, даже холмы — все было сравнено с землей или срезано как раз в том месте, где проходили лучи. Если бы он приподнялся на цыпочки, то увидел бы вокруг себя пустыню. Весь мир был грязной массой из мусора и камня.

Он придумал эту игру, когда ему было лет шесть. Конечно, все это были детские забавы, но игра была проверена временем, да к тому же, если никто на свете не знал об этом, какая разница?

Медленно шагая, он свернул с дороги и срезал угол между домами. Встав на цыпочки, он уничтожил энергетическим лучом забор, покрытый плющом, всю эту капусту и фасоль, которая росла в огороде, так что на коричневой земле, где стоял его дом, не осталось ничего, кроме развалин. Дом пристально посмотрел на него стеклами окон на втором этаже и сказал: «Ты находишь это забавным? В самом деле?»

Когда Дино подошел ко входной двери, он не обратил внимания на чью-то машину, аккуратно припаркованную неподалеку. Он направился прямо ко входу, и уже был готов вставить ключ в замок, но тут случайно бросил взгляд в сторону и заметил в боковом окне свою мать в объятиях какого-то мужчины. Картина была прекрасная. Они страстно целовались. Ее блузка была расстегнута. На ней был красный бюстгальтер, который свободно болтался над грудью. Мужчина медленно приподнимал ее юбку.

— В юбке гораздо удобнее, — пробубнил себе под нос Дино.

Он наблюдал, как юбка медленно оказалась задранной на бедрах, а рука мужчины начала стягивать колготки. Они могли обернуться и увидеть его, и Дино упал на колени, больно ударившись ими о шершавый асфальт. Он подавил вырвавшийся было из груди вопль, раздалось только подавленное хрюканье. Он обернулся, чтобы проверить, не наблюдает ли кто-нибудь за ним с улицы. Прямо перед окном! Как они могли?! А соседи? Но от соседей их закрывала стена, это окно было видно только с того места, где находился Дино — перед входной дверью. Припав к земле, Дино понял, что не разглядел лица мужчины. Все, что он успел заметить, — это рот матери, жадно впивающийся в губы мужчины. Ему показалось, что у того были усы. От мысли о том, что его мама прикасалась ртом к усам чужого мужчины, ему стало дурно.

Дино резко отпрыгнул назад, туда, где его было невозможно заметить из окна; отошел в сторону и снова направился к двери, на этот раз шумно звеня ключами; он провозился несколько секунд с замком, после чего открыл дверь. Он не обратил внимания на суетливую возню в большой комнате и пошел прямо на кухню, чтобы попить воды. Он с грохотом сбросил свой рюкзак на пол.

— Кто там? — раздался из гостиной удивленный голос матери.

— Мам? — в свою очередь удивился Дино. — Это я.

— Что ты делаешь дома? — поинтересовалась она. Голос ее звучал глухо. Дино представил, как она стоит там и поправляет бюстгальтер.

— Историю отменили. А ты что делаешь дома?

— У меня отменили английский, — ответила мама и засмеялась. Ее смех был похож на звук разбившейся посуды.

Дино прошел через прихожую и открыл дверь в гостиную. По одну сторону от кофейного столика стояла мать, по другую — Дейв Шорт, преподаватель из маминого колледжа. Он приглаживал, а может быть, вытирал усы. Дино помнил: Дейв преподавал технические и прикладные науки.

— Технику тоже отменили? — поинтересовался Дино. К его изумлению, Дейв Шорт залился краской, словно мальчишка. Дино вспыхнул в ответ.

Весь вечер Дино провел в своей комнате, пытаясь думать о чем-нибудь приятном, например о Джеки, или о футболе, или о каком-нибудь крутом фильме. Но перед ним постоянно вставала яркая картина того, как мать страстно целует усы Дейва Шорта. В это невозможно было поверить, это было слишком ужасно. Что теперь будет?! Его семья распадется? А его братишка Мэт? Он-то вообще не знал, что происходит! Его мама была старой, как ее вообще кто-нибудь мог целовать? Надо ли ему все рассказать отцу? Поняла ли мать, что он все знает, или он обвел их обоих вокруг пальца?

«Что касается Дейва Шорта, — подумал Дино, — я могу его шантажировать». И он сразу понял, что это неплохая мысль. Дейв Шорт был лысеющим дядькой с густыми усами цвета барсучьей шерсти, а тело его выглядело так, словно на коренастый скелет был кое-как налеплен жир. Он был омерзителен и занимал последнее место в списке людей, которых хотелось бы иметь отчимом. Он был таким противным, что Дино отказывался верить в то, что его мать хотела заняться с ним сексом. Так, может быть, это он ее шантажировал? Вот в чем было дело! Шантаж! Вот негодяй!

Его мать надо спасать.

Но тут ему вспомнилось, как она его целовала. Вероятно, ей все-таки хотелось заняться с ним любовью.

Это означало, что он мог шантажировать их обоих. Почему бы нет? Раз эта сука хотела разрушить его устоявшуюся жизнь. Но она была его матерью…

Нет, сначала надо разделаться с этим мерзавцем Шортом. Он уселся за стол и начал сочинять письмо с угрозами. Он уже придумал пару абзацев, когда его позвали вниз пить чай.

Ножи и вилки звенели о тарелки, но Дино был за мили отсюда, подсчитывая капиталы. Скоро он разбогатеет. По крайней мере, он сможет купить себе машину. Похоже, мамин роман может улучшить его жизнь, а не наоборот.

Когда слово «роман» пронеслось у него в голове, он оторвался от своих мыслей и виновато огляделся вокруг. Похоже, никто не заметил, что он думал о чем-то запрещенном. Вдруг он остро ощутил, что может думать о чем угодно, и никто никогда этого не узнает. Почувствовав вседозволенность, Дино начал вызывать грязные мысли о Джеки — они были крайне непристойными. Похоже, опять никто не обратил на это внимания. Это было круто — вот так сидеть рядом со своим братишкой за столом, спокойно пережевывая пищу, а в это время в твоей голове теснятся самые грязные мысли, которые только могут появиться у мужчины. Это волновало, и это было прикольно, но только до тех пор, пока он так же похотливо, против своей воли, не подумал о матери.

Это было неприятно. Ему стало плохо и противно. В это время Дейв Шорт мог бы точно так же, сидя за обедом со своей семьей, думать о его матери, как он думал сейчас о Джеки, и ему бы это нравилось! Что еще хуже, его мать могла бы сейчас представлять всякие непристойности о Дейве Шорте! Сидя за столом среди своей семьи, Дино вдруг залился яркой краской стыда.

— Ты что, штаны промочил? — пошутил Мэт. Ему было всего девять лет. Дино бросил на него презрительный взгляд и отвернулся.

Он попытался было сосредоточиться на мыслях о том, сколько у него скоро будет денег, но тут его отвлек голос отца.

— …уезжаем на выходные.

— Что?

— Мы с мамой уезжаем на выходные.

— Куда?

— Еще не решили.

— А зачем? — поинтересовался Дино.

Отец рассмеялся.

— Что значит «зачем»? Просто хотим куда-нибудь съездить на выходных, вот зачем.

— Ты совсем тупой, Додо, — фыркнул Мэт.

— Мэт! — мягко одернула его мама. — Мы сто лет с папой не выбирались куда-нибудь вдвоем, — объяснила она. Дино уставился на нее. Она восторженно улыбнулась отцу. Она вела себя как женщина, у которой нет никаких секретов.

— Мэт останется с бабушкой…

— Нет! — запротестовал Мэт.

— Ты у нее давно не был. Все будет нормально, она возьмет несколько фильмов в прокате.

— У нее скучно!

— Так что ты останешься один, Дино. Думаю, ты справишься, не так ли? Ты уже достаточно взрослый, чтобы отвечать за себя.

— Все будет в порядке, — ответил Дино. — Я что, похож на ребенка? Езжайте. Отдыхайте как следует, — последние слова он сказал с сарказмом, хотя вовсе не хотел этого.

— Что это ты? — удивился отец.

— Ничего. Все ведь прекрасно, не так ли? — Дино посмотрел на мать, которая улыбалась и — или это ему только показалось? — кажется, избегала встречаться с ним глазами. Потом, словно чтобы доказать ему, что это не так, она повернулась и посмотрела на него так пристально, что он чуть снова не покраснел. Но он справился с собой и только улыбнулся в ответ. «Я могу притвориться таким же невинным, как и ты!» — пронеслось у него в голове. Эта сцена слишком затянулась, и они оба резко отвели глаза, слегка смутившись.

«Я мог бы шантажировать тебя, шлюха», — подумал Дино.

После обеда, когда Дино вытирал кастрюли, он поймал себя на том, что рассматривал спину матери в тот момент, когда та склонилась над посудомоечной машиной. Сквозь блузку просвечивали лямки лифчика. Сейчас это был ее обычный, повседневный бюстгальтер, а не красный, как несколько часов назад. «Сделан для удобства!» — обычно говорила о нем мать — она была пышногрудой женщиной.

При взгляде на нее Дино охватил целый рой мыслей. Среди прочего, вспомнилась история, которую она часто рассказывала ему. Когда Дино было лет пять-шесть, ему было интересно все о кормлении грудью, и он постоянно спрашивал мать, есть ли у нее сейчас там молоко.

— Нет, сейчас нет, — отвечала она.

— Может быть, стоит попробовать, чтобы знать наверняка, — настаивал он.

Она часто вспоминала эту историю, чтобы смутить его. Еще он подумал о том, что увидеть свою мать без одежды — это все равно, что увидеть кого-то другого без кожи, без всякой защиты. Но тут же он пожалел, что не остался тогда возле бокового окна подольше, чтобы увидеть, как мистер Шорт снимает с нее лифчик, — тогда можно было бы как следует рассмотреть ее грудь. А вообще, было бы неплохо, если бы она сама решила с ним поговорить обо всем этом сегодня же. Его тяготила эта тайна, которую он почему-то должен был хранить.

Ни о чем не думая, он нагнулся и игриво щелкнул ее лямкой лифчика.

— Пэу-у! — повторил он звук.

Мать подпрыгнула, гневно сверкая на него глазами.

— Ты как посмел! — закричала она, убирая волосы с лица. — Так со мной поступить! Как ты мог!

— Извини, — промямлил Дино, удивившись. Он не мог понять, чего вдруг она подняла такой шум.

— Никогда так больше не смей делать! — приказала она. Она повернулась и зашагала прочь из комнаты, но в дверях остановилась и обернулась, вопросительно глядя на него.

— Извини, — снова повторил Дино, пожимая плечами. — Это была всего лишь шутка.

Мать ничего не ответила, но продолжала стоять и молча изучать его, внимательно всматриваясь в лицо. Он мог точно определить, о чем она думает: «Видел он или не видел? Знает ли он обо всем?»

— Что? — удивился он. — Что? — И он выдавил из себя улыбку, которая больше походила на вымученную гримасу.

Мать повернулась и вышла из комнаты. Подождав немного, Дино поднялся по лестнице. Он был почти уверен, что она скоро поднимется и поговорит с ним, но она этого не сделала.

— Ага! Ты знаешь, что это означает, а? — ликовал Бен.

— Тусовка! — воскликнул Джонатан. Да, Дино должен был устроить тусовку. В свое время, когда родители Джонатана уезжали, Дино уломал его устроить тусовку, пообещав, что потом сделает то же самое. Это будет ужасно! Рэй и Алан Викс придут позже всех и разбросают по улице пустые бутылки… Стереосистему сломают…

— Это не так уж страшно, — заметил Джонатан. — Народ поможет тебе навести порядок. Эти девчонки убираются, словно в сказке, мои родители ни о чем не догадались!

— До тех пор, пока твоя мама не надела туфли и не обнаружила, что они все в блевотине!

— Я сказал ей, что это я.

— А про то, что ты написал на диване в чулане, это ты им сказал?

— Ну, в конце концов, мне пришлось им сказать, что у меня была пара друзей. Ладно-ладно, они меня разоблачили, но, послушайте — это же была крутая тусовка! Это стоило того!

И это было правдой.

— В любом случае, — заметил Дино, — это один из вариантов. Я мог бы провести все выходные с Джеки.

— А, точно, — вздохнул Бен. — Два дня с Джеки — совершенно одни во всем доме… Это лучше тусовки!

— Родители уехали, а Дино-то остался, хо-хо-хо! — нараспев продекламировал Джонатан.

— А вдруг она не захочет, а?

— Мы же будем абсолютно одни!

— Да какая разница! — воскликнул Бен. — Если она скажет, что это «как-то все неправильно», тебя не спасет даже то, что вы будете одни!

— Она несколько недель водит меня за нос, это нечестно, — пожаловался Дино. — А это отличный шанс. Вы что, хотите, чтобы я навсегда остался девственником?

Он смог убедить Бена и Джона, но с Джеки все было гораздо сложнее. Как только она услышала про то, что родители сваливают, она тут же захотела устроить тусовку. Дино насупился.

— Что? — удивилась она.

— Просто мы же можем остаться совсем одни, только ты и я.

Джеки закусила губу и посмотрела на него.

— У тебя будет больше шансов затащить девчонку в постель, если она немного выпьет, — сказала она и хитро улыбнулась.

— Тусовка будет!! — заорал Дино.

 

5

Только в трусах!

Дино постепенно осознавал, что, хотя он и жил вместе со своими родителями больше шестнадцати лет, он ничего о них не знает. О чем они думали, что чувствовали? Когда-то давно они рассказывали ему сказки и вытирали слезы, а он посвящал их во все свои детские тайны, — но какие тайны были у них? Они могли запросто оказаться секретными воздухоплавателями или уроженцами Уэллса, замаскировавшимися под английским акцентом. Было понятно, что вся их жизнь и переживания связаны с ним, его братом и друг с другом, но было что-то еще. Картина его матери в окне, целующейся взасос, словно школьница, яркой вспышкой перевернула все его представления о родителях. Они были не просто его предками. Они были друзьями и любовниками, изменниками, обманщиками и влюбленными. У них было множество ролей.

Интересно, они любили жизнь? Или им уже давно все надоело? Могло быть по-разному. Или они просто запутались? А смотрятся ли они в зеркало, когда занимаются этим? Занимаются ли оральным сексом? Конечно, он и раньше думал об этом, но как-то мимоходом, ради прикола. Сейчас, к своему ужасу, он заметил, что задумался над этими вопросами серьезно. После того как он увидел мать в объятиях чужого мужчины, она превратилась вдруг в сексуальный объект. От этого становилось жутковато, но он не мог ничего поделать с собой и своими мыслями. Казалось, что это происходит с ним помимо его воли.

Когда раньше он думал о своих родителях и сексе, в голову приходило выражение «заниматься любовью» — все так по-взрослому, пристойно и чинно. Но было совсем не похоже, что его мать хочет того же от Дейва Шорта, тут уже речь шла о настоящем трахе.

На той же неделе Дино пробрался в спальню к родителям, чтобы найти вещественные доказательства. Он обшарил все ящики и даже залез под кровать в поисках чулок и кружевных подвязок, вибраторов, порнографии, членских карт в клуб свингеров, прозрачных бюстгальтеров, вазелина — да чего угодно! Он не нашел ничего, даже презервативов. Сердце у него упало. Скоро они будут спать в разных кроватях. Он чувствовал себя отвратительно.

С другой стороны, ну что с того, что его мать завела интрижку? Все люди так делают — об этом пишут в газетах и показывают по телику. Все только этим и занимаются — усердно занимаются сексом, как будто без этого земной шар перестанет вертеться. Кому какое до этого дело? И в конце концов — откуда он мог быть уверен, что между его мамой и мистером Шортом действительно что-то было? Ведь ему могло это показаться… Как всегда бывает в фильмах — он мог не разглядеть, что действительно происходило в тот вечер перед окном. Мать вместе с Дейвом Шортом могла заниматься кучей невинных вещей: она могла показывать ему свои украшения, рассматривать царапину у него на носу, попросить его поправить ей блузку… Он был так поглощен мыслями о Джеки, что мог просто вообразить все эти поцелуи, груди, страстные руки… Все могло быть ошибкой. Тогда это прекрасно объясняло, почему мать так и не поднялась к нему в комнату для разговора в тот вечер.

Но у этой версии было одно слабое место: получалось, что в его голове гнездятся какие-то больные фантазии. Это был признак сексуального возбуждения, да еще по отношению к своей собственной матери. Он подумал было поговорить с ней об этом, но потом понял, что это невозможно. Он мог бы посоветоваться с Джеки, но не имел ни малейшего представления о том, как это лучше сделать. Она должна была прийти к нему в пятницу, после того как его родители уедут, чтобы помочь подготовить все к тусовке. Возможно, тогда и надо будет с ней поговорить — как-нибудь между делом завести беседу. Она наверняка поймет, в чем дело. Он даже мог представить, что она скажет…

«Ну, это наверняка была репетиция школьного спектакля… Она показывала ему свою брошь… блузку… У нее оторвалась пуговица на блузке, и он помогал ей ее найти… А ты думал, что они целуются! Дино, ты испорченный мальчишка!»

Что-то в этом духе.

А может, все будет по-другому.

Его родители уезжали в пятницу, переждав час пик. Дино помог отцу вынести сумки к машине.

— Ты хочешь, чтобы я помогал собирать тебе вещички для вашего развратного уик-энда? — ухмыльнулся Дино. Отец подумал, что это шутка, и засмеялся.

— Да, мне повезло, — проговорил он.

— Вы едете вдвоем или возьмете кого-нибудь еще? Ведь знаешь, как говорится: два человека — хорошо, а три — веселее, — не унимался Дино.

— Да, мне повезло, — опять повторил отец, которому было просто лень придумать другой ответ. Он открыл багажник и поставил туда сумки.

— Это неплохая идея, — продолжал Дино. — Надо разнообразить сексуальную жизнь. Вы ведь женаты уже много лет, вам, наверное, нужен какой-нибудь катализатор. — Отец только рассеянно улыбнулся матери, которая подошла к машине, держа в руках запасную пару обуви.

— Все готовы? — спросила она.

— У тебя роман? — выпалил Дино.

Он произнес это так просто. Когда эти слова вылетели у него изо рта, он чуть не упал в обморок. Какая сила заставила его сказать это? Он попытался изобразить улыбку. Вообще-то надо было бы засмеяться, но он понимал, что его смех сейчас будет похож на гогот умалишенного.

Его родители остановились на полпути и уставились на него. Отец выглядел так, словно находился на грани бешенства: Дино явно перегнул палку. Мать была в ужасе.

— Да, мне повезло… — Отец нарушил молчание.

— Что? — Мать не сводила глаз с Дино.

— А, ну ведь у тебя роман? Вы же вдвоем отправляетесь на развратный уик-энд, ха-ха!

Мать как-то слишком громко рассмеялась и потрепала его по подбородку.

— Если бы ты знал, мальчик, — процедила она сквозь зубы. Нервно посмеиваясь, они с отцом сели в машину и уехали. Пока отец выруливал со двора, Дино видел, как его мать внимательно смотрит на него с таким выражением на лице, словно наблюдает за арестованным преступником, расстрелявшим всю ее семью. Дино помахал им рукой, подождал, пока они не скрылись из виду, а потом пошел звонить Джеки.

Сперва Джеки, собираясь выходить из дома, думала одеть джинсы и футболку, но все получилось иначе. Все началось с волос. У Джеки были красивые длинные волосы, которые переливались медью, когда она причесывалась. Любуясь на себя в зеркало, она решила немного больше времени посвятить макияжу. Получилось отлично, но это было слишком для такой простой одежды, в которой она была. Она сняла ее и, так как у нее было немного свободного времени в запасе, решила примерить несколько платьев и юбок. Пока она вертелась и приплясывала перед высоким настенным зеркалом, ее охватило волнение. Дино ужасно любил, когда она наряжалась. При виде красотки, возникшей из блеклой школьницы, — благоухающей духами, с накрашенными губками, в короткой облегающей футболке, с просвечивающейся полоской животика, — у Дино должны были подкоситься ноги. Так она продолжала наряжаться, сперва всего лишь для веселья, а потом подумала: зачем ей снимать этот замечательный наряд, если впереди ее ждет тусовка, а Дино, увидев ее такой, — будет просто в восторге?

Стесняясь показаться родителям в таком виде, Джеки, прежде чем попрощаться с ними, накинула на себя куртку, но они все равно все испортили.

— О, намечается вечеринка! — радостно воскликнул папа, а мать только нахмурилась.

— Ты что, остаешься сегодня ночью у Дино? — спросила она подозрительно.

— Мы передумали, ясно? — вызывающе заявила Джеки. Потом ей пришлось быстро выдумать историю о том, что они идут в клуб, и только после этого удалось выскочить за дверь. Джеки уходила из дома в ужасном настроении.

— Возьми такси, если будешь поздно! Позвони нам! — крикнул ей вдогонку отец.

До дома Дино было где-то полмили пути, и Джеки разъяренно шагала по улице. Кажется, мать видела ее насквозь и знала о ней даже больше, чем она сама. Она слишком вырядилась для домашней вечеринки. Она зря так поступила. Ну зачем она одела платье? «Так будет удобнее», — мелькнуло у нее в голове. Может быть, сегодня как раз та ночь, когда мечта Дино осуществится. Слишком долго она тянула и старалась этого избежать, заходила слишком далеко и останавливалась, но, надо признать, это давалось ей нелегко.

Джеки не понимала толком, почему она так сопротивляется желанию Дино. Официальная причина была в том, что она еще не уверена в его чувствах к ней и ждала, когда их отношения окрепнут. Но у ее гормонов был другой, гораздо более простой способ выйти из этой ситуации. Дино и понятия не имел, что у нее в сумочке уже несколько недель покоилась пачка презервативов на случай, если «эта ночь» наступит прямо сейчас.

— Это какой-то дурной сон, — услышала Джеки знакомый внутренний голос.

— Заткнись, — отрезала она. Она прибавила шагу, пытаясь отделаться от голоса, но ей это не удалось. Она выглядела на миллион долларов и была уверена, что Дино не устоит и попытается завладеть ею этим же вечером.

Когда дверь открылась, Дино улыбнулся, просто улыбнулся во весь рот и не мог вымолвить ни слова — такой красивой она была в этот момент. Он поднял ее на руки, поцеловал, поднял на вытянутых руках вверх и снова прижал к себе. Он посадил ее к себе на одно колено, потом на другое.

— Ты такая красавица! — вполголоса промолвил он. Пульсирующая волна тепла охватила всю ее: живот, руки, ноги. Дино засмущался и залился густой краской. Джеки положила руки на его широкие плечи, посмотрела прямо в большое, сияющее от счастья лицо, и поняла, что сейчас растает.

Бедняга не понимал, почему она так растрогалась. Дино был одним из тех людей, которые уверены, что весь мир знает об их недостатках, но при этом стеснялся своих достоинств. Он понятия не имел, какой привлекательной может быть его непосредственность, и за это Джеки его еще больше любила. Он тут же начал хмуриться, чувствуя себя очень неловко. Она отстранилась и страстно поцеловала его, и он растаял.

Когда они вошли в дом, Джеки достала бутылку «Айс Хед» из холодильника и начала что-то тараторить. Ей хотелось разорвать его одежду на кусочки, вскочить на него верхом и проскакать по комнате, но вместо этого она подошла к CD-проигрывателю и стала выбирать свои любимые песни, бормоча что-то бессвязное про свою мать; а Дино в это время стоял как зачарованный и не знал, как унять бурлившую кровь. Когда она повернулась, чтобы поставить диск, Дино подошел и обнял ее сзади. Он натянул платье на ее спине и потерся о шею, нежно прижимаясь к ней.

— Ты такая восхитительная, я хочу стянуть с тебя трусики сегодня, — прошептал он. Джеки повернулась и выскользнула из его рук, словно испугалась, что он собирается сделать это прямо сейчас.

— Нет-нет, непослушный мальчишка! — воскликнула она и сама себе в этот момент показалась похожей на какую-нибудь старую деву. Она снова прильнула к нему и поцеловала. А почему бы и нет? Почему бы не разрешить ему снять с нее трусики и все остальное в придачу? Почему не сегодня?

Она отстранила его.

— Ладно, давай-ка займемся разборкой, вернее, уборкой, — бодро начала она. Она указала на тарелки, которые мама Дино развесила на стене. Надо было подготовить дом к празднику, чтобы ничего не разбилось и не сломалось, именно за этим она и пришла. Она поставила в сторону «Айс Хед». Как только она повернулась, Дино тут же обнял ее сзади, и она была вынуждена опереться о стену, но последовал за ней, прилипнув к ее спине. Джеки начала собирать тарелки. Дино чувствовал, что превратился в ходячее кресло для Джеки.

— Мы можем сделать это все завтра, — заныл он. Но Джеки только улыбнулась через плечо.

— Иди и принеси газеты, — велела она.

Он помедлил и потащился за газетами.

Мама Дино вечно что-нибудь собирала. Она могла собрать коллекцию из чего угодно, потом все продать и начать сначала. Сейчас уже год ее страстью были эти самые тарелки 1940 года с изображением персонажей романов Диккенса. До этого она коллекционировала броши для шляп, а еще раньше — подставки для яиц. Тарелки же стоили значительных денег. Дино никогда особо не обращал на них внимания, но сейчас, сняв их со стены и держа в руках, он понял, какие они хрупкие.

— Может быть, тусовка — это не такая уж хорошая идея, — заметил он с сомнением, когда первые тарелки были бережно завернуты в газеты.

— Все будет в порядке, я знаю, как их надо упаковать. — Джеки наслаждалась приготовлениями. Скоро все двадцать пять тарелок, самые маленькие из которых были размером с обычную глубокую тарелку для супа, а на самой большой можно было подать целого лебедя, были завернуты, упакованы в коробки и готовы для того, чтобы их отнесли наверх в комнату.

Закончив с этим, они сдвинули всю мебель в угол, чтобы освободить пространство. Комната сразу стала в три раза больше.

— Вот это да, ты только посмотри, сколько места! — выдохнула Джеки. Дино нажал кнопку компактника, и зазвучала песня «Они всегда это делают», Джеки начала пританцовывать, и они задвигались по комнате в ритме песни. Дино не очень-то хорошо танцевал, так что он гораздо больше любил медляки. Они крепко обнялись и кружили по импровизированной танцплощадке, медленно и смачно целуясь, и через минуту уже оказались на диване.

Она самозабвенно целовала его, а он в это время расстегивал ей платье и ласкал грудь. Она видела, как он тайком бросает туда взгляды, и это ее еще больше заводило. Она вся изогнулась, когда он стянул с нее платье и обнажил живот, а его рука скользнула вниз и нащупала крошечные трусики, которые едва прикрывали ягодицы. Его пальцы забрались внутрь и начали массировать ее попку, сначала с одной стороны, потом с другой. Джеки приподнялась и задрала трусы, освобождая для его ласк два полушария. «Это» должно было случиться сейчас, они уже подошли совсем близко к моменту, после которого не было бы пути к отступлению, как вдруг Джеки села и, словно против своей воли, предостерегающе подняла палец вверх.

— Но только в трусах! — выпалила она и потянулась за бутылкой «Айс Хед».

— Почему? — опешил он. Он не мог этого понять. Они были одни. Они были охвачены страстью. Он не знал, что Джеки сама не понимает, в чем дело.

— Ну… я не чувствую, что готова к этому… — начала было она.

— Ты никогда не будешь к этому готова, да? — процедил Дино сквозь зубы.

— Нет, буду! — закричала Джеки. Она была готова завыть от бессилия, потому что Дино был прав. Самым унизительным во всей этой ситуации было то, что какой-то дурень типа Дино, который понятия ни о чем не имел, указывал ей, умной и разбирающейся в жизни девушке, на ее слабость. Она была готова его убить за это. Она встала и начала поправлять одежду.

— Завтра. После тусовки, — произнесла она.

— А может быть, сегодня?

— Я не могу. Мама и папа ждут меня вечером домой, и я им сказала, что завтра останусь у Сью. У нас будет вся ночь впереди. Вся ночь, — Джеки сама не понимала, почему она вдруг так поспешно ему наобещала золотые горы. Может, ей самой надоело все время останавливать его, может быть, в глубине души она решила, что достаточно ждала нужного момента и пора уже просто с этим покончить. Пусть произойдет то, что должно произойти.

— Ты и я, мы будем совсем одни, когда все уйдут по домам, — пообещала она. — Тогда мы это сделаем. Идет?

Она чувствовала себя так, словно отнимает конфетку у ребенка.

— Ты знаешь, я легко могу найти кого-нибудь, кто не будет такой недотрогой, как ты! Ты не единственная рыбка в море! — нахмурился Дино. Он что, в самом деле, это сказал? Он сравнил Джеки, все, что с ним произошло за последние дни, все, что он сейчас любил, — с какими-то рыбами? Он сам не понимал, какая муха его укусила.

Он покосился на Джеки, чтобы понять, все ли испорчено навсегда. Она внимательно смотрела на него с легкой улыбкой на лице.

— Завтра все будет по-другому, — сказала она.

— Не забудь своего обещания!

Дино недоверчиво посмотрел на нее и широко улыбнулся. Он снова был влюблен по уши. Он был счастлив. Он подхватил ее на руки и крепко прижал к себе.

— Ты представить не можешь, как я счастлив от одной мысли об этом! — проговорил он слабым голосом.

Джеки почувствовала, что тает. Уткнувшись подбородком ему в плечо, она рассеянно улыбалась.

— Я знаю, Дино, знаю, честно, — она делала его счастливым и любила его за это.

«Мне кажется, я могу влипнуть и влюбиться», — подумала она. Но это уже произошло.

 

6

Джеки

Вы можете в это поверить? «Ты не единственная рыбка в море!» Что он о себе возомнил? А я сама хороша, спустила ему это с рук! Ну ладно, что было, то было. Только если он воображает, что я буду с ним спать на этом дурацком празднике, то он ошибается! Потому что вот как, оказывается, он ко мне относится. Знаете, как? Он думает, что все просто: можно меня обнять, улыбнуться — и все будет нормально. Самое ужасное, что мне после этого действительно кажется, что все нормально. Но пройдет совсем немного времени: мы посмотрим телик, а потом он идет меня провожать, и я уже злюсь все больше и больше, так что, когда мы подходим к моему дому, я уже не могу сказать ни слова от злости. И знаете, что он говорит? «Что с тобой случилось?» Что случилось со мной? Вы только представьте себе!

Конечно, я сама виновата, я же знала, что это за тип, мы знакомы не первый год. Я помню, как в начальной школе он принес в класс огромную ковбойскую шляпу — очень на него похоже! — и гордо вышагивал в ней по двору, а вслед за ним бежала куча ребятишек, которые клянчили дать им ее померить. Это была широченная черная шляпа с серебряными кистями по краю полей. Она была, по крайней мере, на три размера ему велика, все это выглядело очень смешно. Если бы любой из одноклассников появился в такой шляпе, его бы задразнили, но Дино удивительным образом умел придать этой глупой шляпе такую ценность, что все без исключения мечтали нацепить ее себе на голову.

Надо было с самого начала послушаться Сью.

«Просто используй его, — говорила она. — Наслаждайся его телом, а потом выбрось. Почему бы нет? Саймон никогда ничего не узнает». И что же? Я сделала все наоборот. Вы спросите — почему? Потому что я не такая. Может быть, это глупо, но я не могу по-другому. Я никогда не буду в тайне от моего бойфренда трахаться с кем-то только ради секса. Другие девчонки могут делать все, что угодно и с кем угодно, но я — нет. Мне надо, чтобы мы как следует друг друга узнали, чтобы, прежде чем это произойдет, между нами завязались какие-то отношения. Мне надо, чтобы он мне нравился, чтобы я его уважала, а он — уважал меня, даже если это сволочь типа Дино! Он понятия не имеет, что такое вообще уважение. Я пытаюсь быть такой здравомыслящей… А ведь здравомыслящие люди влюбляются только в таких же благоразумных, как они сами. Только идиоты влюбляются в идиотов. Но если здравомыслящий человек влюбляется в идиота, он начинает страдать, потому что если ты идиот и делаешь глупости, то тебе это даже нравится; но если ты благоразумен, то будешь пытаться даже самую безнадежную и абсурдную ситуацию как-то объяснить. Эх, я никуда не гожусь!

Я продолжаю надеяться, что он что-то поймет. Я продолжаю себя уверять, что он повзрослеет. Но чего ради? Он и так, валяя дурака, получает все, чего захочет. Но меня ему не видать как своих ушей. Он сам только что подписал себе смертный приговор.

Первый раз я дала ему отставку после того, как мы ходили в кино. Я не помню, что именно это был за фильм, мы их пересмотрели порядочно. Весь сеанс мы целовались взасос. Это было круто. По-любому. Я тогда еще продолжала встречаться с Саймоном. После фильма мы пошли прогуляться на автостоянку, и я… ну, не хочется говорить об этом… О боже, я вся горю от стыда, когда это вспоминаю! Ну, вы понимаете, о чем я… В общем, я ему отсосала. Это был первый раз, когда я ему доставляла это удовольствие. Звучит ужасно, но на самом деле все было отлично, мне даже понравилось. Я сама этого захотела. Все было очень хорошо, ничего такого грязного или постыдного. Просто я отдалась потоку сексуальной энергии. А потом, по пути домой, он все испортил. У него опять встал, и он предложил продолжить прямо на автостоянке, но я вовсе этого не хотела, я чувствовала себя ужасно. А он все настаивал и настаивал, и когда мы добрались наконец до дома, от моего приподнятого настроения ничего не осталось: я была расстроена, подавлена, выжата как лимон! Вот и доставляй ему удовольствие! Зачем? Чтобы он потом все испортил? Я думала, что когда приду домой, то тут же отправлюсь в кровать и доставлю себе еще немного удовольствия, вспоминая все, чем мы занимались… Но вместо этого я отправилась в душ, а потом заснула, мучаясь от стыда и чувствуя, что наклоняться и сосать его в этом чертовом автопарке было вовсе не круто; что это был своего рода компромисс.

«Значит, вот так!» — подумала я. Такой расклад мне не подходит. На следующий день я ему позвонила и все сказала. Я была в ярости. Он был в отчаянии, все это видели. Он умолял меня простить его и продолжить с ним встречаться. И что я сделала? Я сказала «да»! Почему? Несколько недель я пыталась водить за нос Дино и Саймона и никак не могла решить, что же делать. В конце концов, не было другого выхода, и я должна была сказать Саймону, что мне нужен перерыв. Он ужасно расстроился. Он продолжал забрасывать меня любовными письмами. Каждое утро я их вскрывала и читала за завтраком, обливаясь слезами, которые падали прямо в чашку с кукурузными хлопьями. Несколько раз я звонила ему и говорила, что это ненадолго. Я действительно думала, что через несколько недель вернусь к нему.

— Я знаю, — говорила Сью. — Пару недель ты потрахаешься с Дино, потом дашь ему отставку и вернешься к Саймону, к серьезным, прочным отношениям. От Дино больше ничего и не надо, кроме как закрутить с ним интрижку.

— Я не трахаюсь с ним, — возразила я.

— Что ты имеешь в виду?

— У нас не будет секса, пока я не пойму, что готова к этому.

— Единственное, ради чего стоит встречаться с Дино, — это для траха. Если ты с ним не спишь, зачем тебе все это?

— Я даю ему шанс: если он окажется его не достойным — я поставлю на нем крест.

Сью бросила на меня непонимающий взгляд.

— Это неправильно, — заявила она. — Будь готова, что тогда он причинит тебе боль!

— Я не такая, как ты, Сью, — ответила я. — Или это все серьезно, или ничего не получится.

Сью посмотрела на меня так, словно я была сумасшедшей. В конце концов, у Дино были свои плюсы. Он такой милашка! Я знаю, что это определение ему очень не подходит, но это так. Он краснеет, словно младенец. И он такой искренний, честно! По его лицу можно прочитать, о чем он думает, как в открытой книге, он совсем не умеет ничего скрывать. Когда он не думает о том, какой он клевый, он очень даже очаровательный.

Дело не только в том, что он мечтает со мной переспать. Я сама страшно хочу переспать с ним. Да, это так и есть. Он заставляет меня испытывать такое! О-о-о! Иногда я чувствую, что сейчас расплачусь от желания! Когда мы… Ну, я не хочу об этом говорить, но ты и представить себе не можешь, как я изнываю от вожделения! Но я не собираюсь делать это, пока не почувствую в себе уверенности. Но как можно быть в чем-то уверенной, если этот парень такой самовлюбленный эгоист? Все это глупо, не так ли?

Но… Дело в том, что его нельзя в этом винить. Может быть, мы оба стоим друг друга. Я вожу его за нос уже целую вечность. Каждую неделю я то решаю, что с ним все кончено, то собираюсь переспать с ним; и каждый раз, когда я даю ему отставку, все заканчивается тем, что мы снова начинаем встречаться, а если я хочу переспать с ним — то в последний момент илу на попятный. Думаю, я просто боюсь, что потом буду страдать. Вот это уж совсем глупость, потому что в любом случае я уже страдаю. И это все из-за Дино.

Может быть, если бы я все-таки сделала это… Ну что, если проблема именно в этом? Бедняга, он наверняка совсем запутался; на самом деле он не. такой уж самоуверенный, да и не очень-то разбирается в чувствах. Вот в чем беда. Может быть, если я все-таки трахнусь с ним, все встанет на свои места? Может, это придаст ему уверенности? Я бы хотела, чтобы так все и произошло.

Завтра. Завтра после тусовки. Я сделаю это. Даже если в конце концов я буду чувствовать себя фигово, я не смогу спокойно жить, если не сделаю этого. Завтра утром поговорю об этом со Сью. Да, решено! О боже, на кого я только похожа?

 

7

Давление

В то время как Джеки и Дино кувыркались на диване в гостиной, Бен стоял посреди улицы недалеко от своего дома, напротив нескольких магазинов, и разговаривал по мобильному с Али Янг. Дело пахло ссорой.

— Это же будет мой день рождения! — возмущалась она.

— У тебя день рождения сегодня! — возражал Бен.

— Ты же знаешь, что сегодня я встречаюсь с друзьями.

— Да, конечно, только завтра я делаю то же самое!

Наступила долгая пауза. Мисс была недовольна.

— Ты мог бы сделать исключение.

— Что я скажу Дино? Он устраивает тусовку, он мой лучший друг. Я же не могу ему признаться, что не приду на его праздник, потому что у тебя день рождения. Ведь так?

— Придумай какой-нибудь предлог…

— Нет, я не могу.

— Можешь! Если захочешь!

— Не могу! Смотри, мы же увидимся в воскресенье…

— Это ты мне рассказываешь, когда мы увидимся? — резко оборвала его Али. Бен отнял мобильник от уха и с удивлением на него уставился. Он никак не мог привыкнуть к тому, как она на полуслове может превратиться из любовницы Мисс в школьную учительницу.

— Хорошо, я бы хотел увидеться с тобой в воскресенье.

Опять молчание.

— Как будто ты меня стесняешься, — заговорила она жалобно.

Бен не знал, что на это ответить. Все становилось слишком запутанным.

— Так что?

— Что?

— Ты что, стесняешься меня?

— Дело не в этом! Мы же не можем открыто встречаться, разве не так? Я имею в виду, что у нас все не так…

— Не так, как что?

— Ну, все не так, как если бы ты была моей девушкой.

Тут повисла еще одна пауза, такая долгая, что Бен начал волноваться.

— Алло? — позвал он ее.

— Мне надо идти, Бен, мне звонят на мобильник. Увидимся в воскресенье. И не вздумай встречаться с кем-нибудь еще — я все равно узнаю, ты понял? Пока. — И она повесила трубку.

Бен сунул мобильник в карман и направился к ларьку, чтобы купить шоколадный батончик. Этот разговор его напряг!

Чего она хотела? Сначала он думал, что секса, но сейчас он уже не был в этом уверен. Бену было семнадцать, и ему не очень-то нравилось, что кто-то от него что-то хочет. Лучше без этого. Или, по крайней мере, не постоянно.

Трахаться с Мисс было всегда делом рискованным, но последнее время его больше беспокоило другое. Вопрос был не только в том, куда это все может привести. Может быть, он мог показаться кому-нибудь неблагодарной скотиной, но он скучал по девчонкам своего возраста. Иногда, когда Дино рассказывал про свои проблемы с Джеки, Бен чувствовал настоящую зависть: у них все казалось таким невинным и сексуальным. Мисс все это уже знала, все перепробовала, а если вдруг случайно что-то и упустила, то тут же восполняла пробел. Все важные пустяки вроде обнаженки, внезапной грубости, поцелуев и объятий в кустах казались ему детскими забавами, давно забытыми радостями, вроде игрушечных машинок и конструктора.

И опять же, а вдруг его сексуальный аппарат износится раньше времени? Вот появится какая-нибудь милая скромная девушка и предложит ему себя, а ему придется как следует сперва поработать, прежде чем его телескоп начнет рассматривать звезды у нее между ног.

Глупости. Он просто бесится с жиру. Он был обладателем несметных сокровищ, но завидовал мелким монетам в карманах друзей. Как будто было из-за чего расстраиваться.

 

8

Тусовка

Они придумали, что всех гостей на входе должна была встречать песня Hand Dogs.

Вопрос был только в том, во сколько же должны прийти гости? Все было готово в пять часов. Джеки пришла еще утром, чтобы помочь Дино, а потом оставила его одного: ей надо было сделать домашнее задание и переодеться. Бен появился к полудню, Джонатан — около трех. Они пили кока-колу и наблюдали, как Дино всех обзванивает и уточняет, все ли в курсе, как лучше всего провести сегодняшний вечер (конечно, надо прийти к нему на тусовку!). Джонатан начал ныть, что пора бы уже открыть пиво, но ему сказали заткнуться.

— Подожди, еще рано, — заметил Дино. — Мы же не хотим сойти с дистанции, когда праздник только начнется!

— Разве? — Джонатан удивленно поднял брови. Бен погрозил ему пальцем.

— Подумай о девчонках, Джон! А то ты им будешь ни к чему!

Джонатан не очень-то любил такие дискуссии: он не мог соперничать в этих вещах с Дино. Так что он просто кивнул, пожал плечами и сделал вид, что все отлично.

Фейзил появился около шести и принес свои знаменитые диски для вечеринок. Он тут же заявил, что должен уйти: ему надо на тренировку, а потом — делать уроки.

— Ты не можешь так поступить! У меня же праздник! — возмутился Дино, но Фейзил остался непреклонен.

— Ни один праздник в мире не может начинаться в шесть часов вечера, запомни это! — выдал он.

Дверь за ним закрылась, и снова началось мучительное ожидание.

— Мне страшно, — признался Дино где-то час спустя, сразу после того, как пришла Джеки.

— Честно говоря — я в ужасе, — простонал он, когда прошел еще один час.

Сразу после этого на пороге появилась шумная школьная тусовка, но Дино это не очень-то взбодрило. Основная толпа гостей должна была появиться с минуты на минуту, а пока что надо было всех расшевелить. Дино носился как угорелый, постоянно ставил песню Hand Dogs в надежде, что вот-вот придут новые гости. В конце концов, когда все уже в десятый раз прослушали этот шедевр, гости начали умолять Дино сменить пластинку.

Дино хохотал и веселился, но в глубине души он чувствовал себя неважно. А что, если больше никто так и не придет? Он опустошил свой дом ради горсточки приятелей, которым теперь было его жаль. В девять появился Фейзил и взял на себя роль диджея. Начало тусовки явно затянулось, а из-за всей этой суеты у Дино несколько раз было ощущение «дежа-вю», так что ему во что бы то ни стало надо было успокоиться и уединиться в саду в обществе Джеки.

Они прошли вдоль газона к дорожке, которая вела в ту часть сада, где отец выращивал овощи. Вдалеке глухо раздавалась музыка, которая, казалось, не имеет к Дино никакого отношения. Они поцеловались.

Джеки посмотрела на него и, взъерошив ему волосы, пообещала, что все случится после. После музыки. После танцев. После алкоголя, сигарет и пота. После шума. После всего этого они займутся любовью. Дино почувствовал себя лучше.

— Может, нам лучше будет остаться здесь и подождать, когда тусовка будет в самом разгаре? — предложила Джеки. Но Дино не мог оставаться в стороне, когда праздник, организованный им самим, был на грани катастрофы.

Когда пробило десять, он был в ужасе. В этот момент он находился на кухне и болтал с Джеки и Сью, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, как вдруг произошло сразу две вещи. Музыка прекратилась. Наступила долгая, звенящая тишина, которую нарушил звонок в дверь.

Дино побежал в прихожую и выглянул в окно. Он увидел тысяч шесть людей, которые, звеня бутылками, молча стояли перед закрытой дверью, словно снеговики в Новый год.

— Подождите, подождите… — прошептал он. — Не впускайте их…

Он ринулся в гостиную. Музыки не было, однако гости исступленно продолжали танцевать.

— Вы что это, придурки, что с вами? — воскликнул он.

— Ты что, глухой? — фыркнул Снупс. Все вели себя так, словно музыка играет на полную громкость, и только Дино ничего не слышит. Они галдели и что-то кричали друг другу, делая вид, что не могут понять, почему это Дино такой глухой. И можете представить, в каком состоянии он находился, если он на секунду-другую все-таки им поверил.

— А? Как это? — Он в недоумении уставился на своих гостей, не понимая, как же так может быть, что он прекрасно их слышит, а музыку — нет. Они загоготали, словно стая обезьян, и продолжили скакать, не издавая ни звука. Дино готов был провалиться сквозь землю. Сзади кто-то открыл входную дверь, и длинная вереница людей начала проникать внутрь. Двое или трое из вновь пришедших стояли, изумленно уставившись на это сборище придурков, трясущих головами в полной тишине. В коридоре были слышны голоса остальных гостей, которые нерешительно двигались по тихому дому.

Одного взгляда на эти радостные лица было достаточно, чтобы Дино все понял. Они уже были в неадеквате. Бесполезно было с ними разговаривать. Хотя он всех проинструктировал о том, что запрещалось делать на тусовке, они все равно наплевали на его слова и сейчас уже набрали такую скорость, что могли бы оставить позади самого Линкольна Кристи.

— Здесь остался хоть один разумный человек? — крикнул Дино.

Фейзил с таким видом, словно он обладал сокровенными знаниями об устройстве Вселенной, прошел мимо него и нажал на кнопку магнитофона. Раздался оглушительный шум. Наконец-то! Дино сунулся в коридор. Все гости застыли, повернув головы в сторону открытой двери, из которой на них обрушился шквал музыки.

— Все, бухаем! — провозгласил Дино.

Если они все напьются или накурятся, то уже сложно будет определить, действительно праздник удался или нет. Он провел всех на кухню, а когда попробовал снова протиснуться в коридор, там уже кто-то включил музыку еще громче. Теперь, чтобы поговорить, надо было отойти в самую дальнюю комнату. Негодяи! И кто устроил этот хаос — его собственные друзья! Дино был в ужасе. В прихожей толпилось столько народу, что ему пришлось локтями расчищать себе дорогу обратно в гостиную. Это был настоящий кошмар. Вешайте ваши куртки сюда, нет — лучше положите их в кладовку, выпивка — там, курить — в саду, пожалуйста! Он похож на чью-то мамочку, черт побери! Люди собирались небольшими группами, не зная, чем себя занять. На это было больно смотреть. Ему хотелось закричать: «Люди, что с вами? Вы что, не умеете веселиться? Вас что, научить, как это делать?»

Внезапно он понял, что с него хватит. Он сбежал с кухни — пусть эти придурки сами разбираются, что делать! — и направился проведать своих друзей в гостиной. Он спрятался за громкой музыкой как за стеной, опрокинул бутылочку «Айс Хед» и попытался расслабиться. Это ему не удалось, так что он ринулся прочь из комнаты, отыскал Джеки и прижал ее в углу, одарив отменным десятиминутным поцелуем.

Это было превосходно. Вокруг воцарилась тишина. Нормальные люди никогда не будут прерывать страстный поцелуй. Когда кто-то похлопал его по плечу, Дино уже чувствовал себя отлично. Джеки висела у него на руках, подняв лицо вверх, ожидая продолжения, — она была готова на все, это было видно. Дино ответил, куда вешать куртки, и поцеловал ее еще раз.

— О, Дино! — Она прислонилась к нему и прошептала в самое ухо: — Это был такой поцелуй… О-о-о…

Она вся трепетала, и Дино почувствовал себя еще лучше. Когда они прервались, чтобы отдышаться, Дино уже был способен воспринимать то, что происходило вокруг. Тусовка была в самом разгаре. Музыку сделали потише, так что уже можно было услышать людей, если те кричали. Танцпол ходил ходуном, гости болтали.

У него получилось, ему удалось выжить среди этого хаоса благодаря отменному поцелую с красивой девчонкой в углу танцплощадки. Круто? И сейчас он уже мог спокойно общаться с кем угодно. У Джеки были другие соображения. Она думала: «Так-так…» Она заметила Сью, которая избегала смотреть на нее, прячась за головами гостей, но Джеки уже для себя все решила. Сегодня ночью все произойдет. Она должна трахнуться с Дино. Она готова была сделать это хоть сию секунду. Она отведет его наверх и будет на нем ездить, как…

— Давай же! — произнесла она, притягивая его к себе. Но Дино уже смотрел куда-то в сторону.

— Погоди секунду….

— Дино! Ты куда?

— Джеки, я только гляну, как там все! Я быстро!

— Дино!

Но было поздно. Дино уже был за дверью и с кем-то болтал. Он и понятия не имел, как близок он только что был к осуществлению своей мечты. Взбешенная, Джеки бросила взгляд на Сью, которая громко разговаривала в углу комнаты и не хотела смотреть в ее сторону.

Дино обходил гостей, жал им руки, похлопывал по плечам, обнимал, перекидывался незначительными фразами. Как дела? Молодцы, что пришли! Похоже, все было отлично.

«Добро пожаловать в гости к Дино!» — бурчал он себе под нос и воображал, что он шагает по воздуху, а все украдкой на него смотрят. От него исходят лучи энергии, которые распространяются над их головами и заставляют их забыть обо всех тревогах. Фейзил отлично выбирал музыку, так что Дино не о чем было беспокоиться. Поводов для расстройства вообще больше не существовало.

А вы что думали? Да, Дино устроил отличную тусовку! Он прошел через прихожую на кухню. Там он столкнулся с Грейс и чмокнул ее в губы, прижав к двери черного входа, — ведь это была тусовка, и все вокруг делали то же самое! — а потом игриво согласился на ее предложение прогуляться. В прихожей он налетел на Бена, который уставился на лестничную клетку. Дино проследил взглядом и увидел потрясающее зрелище: на лестнице Джонатан страстно целовался с Деборой Сандерсон.

Джонатан понятия не имел, как это получилось. Они просто болтали, стоя на лестнице; он чувствовал себя немного неловко, потому что каждый раз, когда кто-то хотел спуститься или подняться, им приходилось уступать дорогу, а Дебора плотно прижималась к нему. А Дебору худышкой не назовешь! Так что Джонатан готов был провалиться от стыда — весь мир смотрел, как она вдавливает его в стену. Хватит того, что все смеются над их дружбой, а тут еще это!

И чего это они вдруг начали целоваться? Джонатан даже не мог вспомнить, с чего все началось. Раньше он частенько ломал голову над тем, откуда же все-таки узнают, что именно в этот конкретный момент надо девушку взять и поцеловать. Поэтому даже сейчас, уже целуясь, он пытался разобраться, с чего все началось, чтобы не ударить в грязь лицом в следующий раз, когда он будет с кем-ни-будь, кто ему на самом деле нравится. Ну и когда они начали целоваться, остановиться уже было невозможно. Дебора вздыхала, закрывала глаза, почти было взвалила его на себя и позволила ему утонуть в ней. Он тут же оказался во власти бурлящих гормонов. Дебора почувствовала, что в ее живот вжимается его затвердевший член, и улыбнулась Джонатану. Она обняла его за ягодицы и ласково потерлась, а он весь вдавился в нее, пульсируя, словно Франкенштейн от разрядов тока. Его руки сами собой нащупали груди Деборы и сдавили их. Они спустились на пару ступенек вниз (правда, это больше было похоже на падение) и замерли там. Он просунул руку ей под топик и стал поглаживать грудь.

Мало того что Джонатан не знал, как это все началось, он еще и понятия не имел, как это остановить. Он чувствовал стыд, что целуется взасос с толстушкой прямо на лестнице, и не просто у всех на виду, а прямо на проходе. Но тем не менее это ему не мешало. Под просторными одеждами Деборы он мог ощупать ее всю, вернее, те части тела, до которых мог дотянуться. Только когда он стал пробираться к ней в трусы, она открыла глаза и прошептала: «Не здесь!» Она слегка улыбнулась ему и стрельнула глазами на лестничную площадку. В ужасе Джонатан закрыл глаза и поцеловал ее еще более страстно, чем раньше. Вообще-то он не хотел этого. Или все-таки хотел? Он чувствовал, как в джинсах его перец предательски затвердел. Дебора тихонько потерла его ладонью, и он почувствовал, что готов умереть от счастья на этом самом месте.

«Но она же мне не нравится!» — все еще пытался что-то доказать себе Джонатан, но его мушкет уже был готов к бою, и он только улыбнулся своей пофигистской улыбочкой: «Зато мне нравится!»

Казалось, так прошло несколько часов. Он склонился над ней, и они слились в долгом, сладком, словно сироп, поцелуе. Мимо них вверх и вниз постоянно двигался поток людей, и уже через полчаса каждая собака знала, с кем и чем там занимается Джонатан. Он чувствовал себя очень неловко, но понятия не имел, как выйти из этой ситуации.

— Джонатан, я смотрю, ты отлично развлекаешься!

Он открыл глаза и увидел Дино и Бена, стоящих внизу у лестницы и не сводящих с него глаз. Дино улыбался во весь рот. Бен уставился на Дебору, зачарованный видом женщины, находящейся в сексуальном трансе. Джонатан склонился над ней; голова Деборы была чуть запрокинута назад, глаза закрыты, влажные губы полуоткрыты, расслабленные, голодные, они хотели еще. Она открыла глаза и посмотрела на Бена. Тот расплылся в улыбке, попытался придать своему лицу приветливое выражение, но она только слабо улыбнулась ему, перед тем как опять закрыть глаза и повернуться к Джонатану за поцелуем. Нагнувшись, он впился в нее губами. Когда он отстранился от нее несколькими минутами позже, ребята уже ушли.

Тут Джонатан очнулся.

— Мне надо в туалет, — промямлил он, тут же запаниковав от мысли, что она может пойти с ним наверх. — Я пойду в сад, тут наверняка слишком большая очередь, — добавил он и выбрался из-под нее. С трудом держась на ногах, он слетел вниз по ступенькам и направился на кухню.

Дебора привела в порядок свою одежду. Ей всегда нравился Джонатан, но она никогда не думала, что у нее есть шанс. У них было много общего. В школе они часами могли болтать о всякой ерунде, но никогда не встречались за пределами школьных стен. В воображении она представляла, как что-то может произойти между ними на тусовке, но никогда не думала, что так все и будет. И как он набросился на нее! Она была в полном замешательстве. Наверняка это был всего лишь ничего не значащий поцелуй на тусовке… Но он был таким страстным — это определенно должно было быть чем-то большим! Да, никто ей раньше не говорил, что затвердевший член — это на самом деле очень твердый член!

— Мы просто целовались, — заявил Джонатан чуть погодя на кухне.

Дино состроил рожу.

— Я не знаю, как ты можешь это делать, — она такая огромная, — произнес он.

— Какая?

— Огромная.

— В каком смысле — огромная?

— Она толстая.

— Не такая уж она и толстая, — заметил Джонатан.

— Очень даже!

Джонатан не сдавался.

— Поцелуй — это всего лишь поцелуй, так что с того? — Он подумал о том, чтобы сказать, что у нее отличные сиськи или что-нибудь в этом духе. Он слышал, что именно так говорят о девчонках, которые тебе не нравятся, но с которыми ты перепихнулся. Но он не мог так поступить с Деборой.

— Знаете, у нее тоже есть чувства, — справедливо заметил Бен. — Ну и что, что она полновата…

— Жирная, — перебил Дино. — Она жирная.

— Она пухленькая, — парировал Бен. — И многие находят это привлекательным.

— Парни типа Джонатана, — не унимался Дино. Бен только развел руками.

— Ну, это лучше, чем эта жердь Джеки! — отрезал Джонатан.

Дино закатил глаза. Джонатан даже понятия не имел, на кого наехал!

— Дебора — милая девушка, и ты ей очень нравишься, так что смотри, не обижай ее, вот и все, — произнес Бен.

— Она — толстая корова, вот и все, — продолжал гнуть свое Дино.

— У нее тоже есть чувства!

— Разве что чувства толстой коровы! — неожиданно для самого себя сострил Джонатан.

Его друзья так посмотрели на него, что ему стало дурно. У него закружилась голова. Но тут из толпы откуда ни возьмись появились Джеки и Сью и подступили к нему.

— Ты серьезно относишься к Деб? — набросилась на него Сью.

— Что?

— Ты серьезно к ней относишься?

— Что?

— Перестань все время говорить «что»!

— Ты действительно в нее влюблен? — строго спросила Джеки.

Джонатан был в ужасе. С одной стороны, он не хотел признаваться в том, что ему не нравится Деб из-за ее фигуры: тогда бы оказалось, что Дино был прав. Но в то же время он не хотел, чтобы Бен и девочки думали, будто он просто использует Дебору. Ну и в конце концов, в какой-то степени она ему даже нравилась, и он не хотел бы ее обижать. Он просто не был в нее влюблен, но не знал, может ли он все так оставить.

— Ну, так что же? Ты влюблен или нет?

— Похоже, ты поторопился с действиями? — заметил Бен.

— Она действительно без ума от тебя, ты в курсе? Ты ей на самом деле нравишься, — продолжала Сью. — Ты даже не представляешь, как тебе повезло, она такая замечательная! Ты же не просто пудришь ей мозги, не так ли?

— Нет, конечно нет…

— Так ты влюблен в нее?

Джонатан корчился в судорогах, зажатый между Дино, Беном и этими разъяренными юными женщинами.

— Ну, да, конечно, она мне нравится, ведь я целовался с ней… — У него на языке вертелось продолжение этой фразы — «но это ничего не значит!» Но почему-то он не смог это произнести.

— Хорошо.

— Ну все, ты попался, — заметил Дино, после того как девочки удалились. — Сейчас наверняка они пойдут к ней и скажут, что ты хочешь с ней встречаться.

— Я и не думал, что ты испытываешь к ней какие-то чувства… — удивился Бен.

— Да я и сам так не думал! — ухмыльнулся Джонатан и попытался расчистить себе дорогу среди толпы. Ситуация вышла из-под его контроля, и он ничего не мог с этим поделать.

— Так, значит, тебе тоже нравятся толстушки? — обратился Дино к Бену, хитро подмигнув.

Бен улыбнулся в ответ и направился к черному ходу.

Все дело было в том, что Бена съедала ревность. Дело было не в Деборе, хотя она ему нравилась. Он завидовал тем отношениям, которые могли возникнуть между ней и Джонатаном. Они прекрасно подходили друг другу. Он вспоминал, как им было здорово там, на лестнице. И искренне желал, чтобы у них все было хорошо.

«Что за бред!» — думал он, когда оказался в саду и сделал глоток свежего воздуха. Все эти клевые девчонки, все эти счастливые мальчишки, которые назначают им свидания, целуют их, спят с ними, лапают их… А он всего этого лишен! Али тогда сказала, что все равно все узнает и устроит ему «сладкую» жизнь… Бен был популярен среди девчонок, он был красавчиком; и было полно симпатичных барышень, которые были очень даже не прочь закрутить с ним роман, но он не смел и думать об этом. Он даже не мог ни с кем поговорить об этом. Как это ни парадоксально, он занимался высококлассным сексом со знатоком этого дела, а чувствовал себя всеми покинутым.

«Ну ладно, — подумал он. — В конце концов, эта старая гарпия сюда не сунется!» — От одной только мысли, что такое могло бы случиться, он вздрогнул.

А Дино поджидало одно испытание за другим: сперва он увидел, как его лучший друг целуется с жирной коровой, а теперь еще прямо перед его носом, на кухне, Джеки лизалась с Фейзилом. Его хорошее настроение тут же улетучилось. Все шло не так, как надо.

Дино не мог так это оставить и решил прервать их ласки.

Фейзил поступил очень правильно: он скривился в кислой улыбке с видом человека, только что попрощавшегося с будущим вечного холостяка, и слинял. Джеки же повернулась и разъяренно уставилась на Дино.

— Ты — моя девушка. Это — моя тусовка, — произнес Дино. — Так что целоваться ты будешь только со мной.

— Я целуюсь с кем захочу!

На самом деле Дино больше задело не то, что они целовались, а то, что они делали это на глазах у всех. Весь мир мог наблюдать, как его девушка целуется с его же приятелем! Это было жестоко.

— Ты сам целовался с Грейс, лицемерный негодяй! — прорычала Джеки.

Это было правдой. Дино залился краской. Он вел себя как сволочь, и от этой мысли еще больше разозлился. Он терпеть не мог чувствовать себя идиотом.

Он наклонился и прошептал ей прямо в ухо:

— Заткнись сейчас же! Все подумают, что я подлец!

— Вот что тебя волнует? Что ты выглядишь как подлец?! Да ты и есть подлец! — Она резко повернулась и пошла прочь. Дино никогда в жизни не чувствовал себя большей сволочью, чем сейчас. Он был в бешенстве.

— Шлюха! — крикнул он ей вслед так, чтобы другие это услышали.

Она повернулась и проговорила писклявым голосом:

— О Дино, я просто практиковалась, чтобы в дальнейшем лучше тебя целовать. Ведь все знают, что ты та-ак хорошо-о-о целуешься! — Она это произнесла так, что всем вокруг стало ясно: Дино целоваться не умеет. Вы можете себе это представить? После этого она развернулась и исчезла.

Он продолжал стоять, понимая, что находится в полной заднице. Он чувствовал, что его щеки стали пунцовыми. Все вокруг слышали их перепалку.

— Не говори ерунды, все знают, что я целуюсь, как… — Тут он сумел себя остановить: хвастаться тем, как ты круто целуешься! Что за детский сад!

Понятия не имея, что же делать, он просто повернулся и вышел их кухни. Надо было уйти от всего этого. Прочь из комнаты, из прихожей, из дома. Его трясло от гнева и унижения, которое он только что испытал. Пусть они все веселятся! Пусть наслаждаются тусовкой! Он не хотел ни с одним из них иметь дела.

Дино ушел уже довольно далеко, как вдруг понял, что идти ему некуда — ведь он находился у себя дома. У него мелькнула мысль вернуться и выставить их всех за дверь, но он тут же понял, что это невозможно. Это было совсем не круто.

Он направился обратно к дому. Снаружи было слышно, что праздник в самом разгаре. Скрытый от посторонних глаз, Дино раздумывал, что же делать. Наконец он нашел выход! Он был не прав. Единственное, что ему надо сделать — признать это. Ведь это круто — признать, что был не прав. Это делает тебя более человечным, что ли. Он целовался с кем-то, то же самое сделала Джеки. Так в чем проблема? Конечно, было бы лучше, если бы он не устраивал из-за этого сцен и не терял самообладания. Было бы еще здорово, если Джеки не целовалась бы с Фейзилом. Но — что сделано, то сделано.

Он еще немного подождал, набираясь смелости. Он попробовал посмеяться над собой. Собравшись с духом, он направился к двери. Вообще, все это было очень забавно.

— Ну вот я и дома! — бросил он Стью, открывшему дверь, и засмеялся. — О, моя больная голова! — простонал он.

Стью улыбнулся в ответ, и Дино понял, что сможет выйти из этой ситуации. Итак, он уже признался одному человеку, что у него не все в порядке с башкой, так что теперь надо было найти Джеки, сказать ей об этом и извиниться. Она тут же простила его.

— Все хорошо? — спросил он ее.

— Да, все хорошо.

Дино обнял ее и прошептал:

— Прости меня!

— И ты меня прости.

— Больше не целуемся с другими, идет?

— Договорились.

Дино задумался.

— И все, о чем мы говорили, — все будет? Позже?

— Хм… Да, но только если ты будешь хорошо себя вести!

Разговор состоялся. Дино нашел Фейзила, и — тут он повел себя как настоящий крутой парень! — поболтал с ним о всякой ерунде, просто для того, чтобы показать, что не держит на него зла. Но тут же предупредил его:

— После тусовки Джеки остается у меня.

— М-м-м… — промычал Фейзил в ответ.

Дино приблизился к нему и прошептал прямо в лицо:

— Меня ждет норка девственницы!

Фейзил отпрянул и в ужасе посмотрел на Дино. Тот подмигнул и бросил на него многозначительный взгляд.

Тусовка превратилась из тихой встречи друзей в шумную и безумную тусовку. Дино сделал пару затяжек и опрокинул еще несколько баночек «Айс Хед», после чего все заволокло розовым туманом. Это была отличная тусовка. Он был святым, устроившим такой праздник. Все эти люди отлично проводят время, и всё — благодаря ему! Он лавировал от одной компании к другой и чувствовал себя Его Святейшеством Римским Папой Дино Первым, раздававшим благословления. Тусовка на танцполе напоминала стаю обезьян, с криками и воплями скачущих по комнате. Похоже, они приняли что-то покрепче, чем несколько затяжек травкой. Сам же Дино чувствовал, что заводу него кончился. Он не хотел делать ничего, что могло бы помешать его свиданию с Джеки. В конце концов, это было для него главным событием вечера. Он не хотел, чтобы в ответственный момент его перец обвис. Этой ночью ему нужен был большой, твердый член.

Народ сновал вверх-вниз по лестнице, громко крича. На кухне стоял ор и шла борьба за оставшийся алкоголь. Парочки разбрелись по спальням, а если те оказывались уже занятыми, то перебирались в сад или под одеяла в комнаты нижнего этажа. На лестнице целовалась целая вереница влюбленных.

— Это что, очередь в спальни? — вопрошал Джонатан.

Дебора, которую отделяло от него три метра и около пятидесяти человек, повернулась и слишком громко засмеялась в ответ. Джонатан притворился, что не заметил этого. Толпа в гостиной обнаружила, что если всем одновременно как следует прыгать, то пианино в соседней комнате начинает двигаться в их сторону. Это было угрожающе смешно, и кто-то окрестил пианино Папашей Дино, потому что было похоже, что оно собирается их всех разогнать.

Девочка по имени Сэм занималась любовью в спальне родителей Дино с мальчиком по имени Робби, которого стошнило тут же на простыни сразу после того, как он кончил. Они накрыли рвоту одеялом и смылись домой. За соседней дверью, в кладовке, парень, которого звали Саймон Типтри, притворялся, что спит на горе курток. Когда он удостоверился, что остался один, то начал методично обшаривать все карманы и сумки в поисках денег и других ценностей. В то же самое время внизу на кухне стройная девочка в коротеньком розовом платье открыла холодильник и с любопытством заглянула внутрь. Сокровища! Сыр, пирог со свининой, холодные сосиски! Просто рай! Торт со взбитыми сливками! Что находится над сосисочным раем? Конечно, рай с тортиками! Не тратя времени зря, она протянула руку и схватила треугольный кусок торта и впилась в него зубами.

В этот момент на кухне появился Джонатан, который пытался спрятаться от всевидящего ока Деборы. Его все это начинало напрягать. Ну что с того, что он поцеловал ее? И вообще, почему он не может просто целоваться с ней, потому, что она толстая? И теперь она его всюду преследовала. Это было ужасно. И все это видели! Куда бы он ни приткнулся, она была рядом, смотрела на него, шла к нему, бросала на него косые взгляды, вытягивала шею, чтобы встретиться с ним глазами поверх голов. На Джонатана шла охота. Ему повезло, что девочка на кухне открыла холодильник, и он спрятался за его дверцей как раз в тот момент, когда появилась Дебора. «Никогда не прячься от толстушек в холодильнике!» — мелькнула у него мысль, но больше деться было некуда. Он пригнулся, чтобы голова не торчала, и затаился.

— Хм, — кивнул он девчонке, которая стояла рядом. Она помахала ему рукой с куском торта.

— Очень даже вкусно! — сказала она многозначительно. Ее розовое платье было таким коротким, что каждый раз, когда она наклонялась или поднимала руки, были видны трусики. У Джонатана мелькнула мысль, что будет неплохо, если Дебора увидит его вместе с этой симпатичной девчонкой. Может, она что-нибудь поймет.

— Я Джонатан, — сказал он и придвинулся поближе, чего он никогда не делал раньше, если только не хотел просто изменить свое местоположение.

— Зоя, — ответила она. Она махнула куском торта в сторону холодильника, приглашая Джонатана угощаться. Джонатан заглянул внутрь и достал одну из холодных вареных сосисок, которые лежали на тарелке. Он зажал сосиску между пальцами и, поддавшись мгновенному импульсу, пробурчав «можно?», потянулся и обмакнул конец сосиски в кусок торта, который держала в руках Зоя, прямо в сбитые сливки. Тут его охватило неприятное чувство, что он зря это сделал. Он держал сосиску в руках и ждал.

— Какая гадость! — произнесла Зоя, давясь от смеха и брызгая вокруг взбитыми сливками.

Джонатан покивал сосиской, словно это была перчаточная кукла.

— Сегодня мистер Свинин одел белую шапку. — Джонатан уже был готов разыграть целый кукольный спектакль с участием сосиски в главной роли, но тут девочка так рассмеялась, что все содержимое ее рта оказалось извергнутым в холодильник. Объедками было покрыто практически все.

— О боже, наблевать в холодильник, — только и промолвил Джонатан.

Девчонке понравилась такая реакция: сразу было видно, что у этого парня есть чувство юмора. Но тут в самый ответственный момент появился Фейзил.

— А что это вы тут делаете? — полюбопытствовал он и с изумлением уставился сперва на сосиску, а потом на перепачканные в торте руки девочки. Тут в его поле зрения попал холодильник с чем-то вроде блевотины внутри. И хотя Фейзила только что застукали вместе с подружкой Дино, он всегда был человеком высоких принципов.

— Это его холодильник, его еда! Так нельзя!

— Это кто здесь выступает?— удивилась девочка. — Похоже, пришел чей-то папаша!

— А ты что здесь делаешь? — посмотрел он на Джонатана.

— Да это всего лишь сосиска, — улыбнулся тот.

— Вы только посмотрите! Она сожрала половину торта Дино, потом выплюнула его в холодильник, а ему смешно!

— Ты так веселишься, что ли? — не уступала девчонка. — Тебе это доставляет удовольствие?

Фейзил захлопнул дверь холодильника прямо перед ее носом. Оказавшись без укрытия посреди кухни, Джонатан огляделся по сторонам. Где-то рядом наверняка рыскала Дебора. Не прошло и двух минут, как она в самом деле набросилась на него.

— О, — обрадовалась она. — Сосиски с кремом! Обожаю! — Она подлетела, выхватила у Джонатана сосиску и начала слизывать крем.

— Это заметно, — пробурчал Джонатан.

Воспользовавшись суетой, девчонка в розовом платье прошмыгнула мимо Фейзила. Тот ничего не заметил: он выглядел таким ошарашенным, словно только что, прямо у него на глазах, кошка снесла яйцо. Девочка проскользнула в прихожую, прислонилась в стене и стала спокойно доедать торт.

Веселье для Зои началось еще вчера, когда они с друзьями распивали «Ред Бул» с водкой в одном баре. Потом на тусовке она приняла экстази и весь следующий день проторчала дома у подружки, пялясь в телик, после чего и отправилась к Дино. Просто один из ее приятелей встречался с подружкой Джеки, так они все и попали в конце концов сюда. Все ее друзья уже навеселились и отправились по домам, но Зое никуда не хотелось уходить, так что она слонялась по дому Дино в поисках наживы. Весь день она ничего не ела, так что к вечеру уже умирала от голода.

Тот парень с сосиской был забавный. Ей нравились веселые ребята.

Закончив с тортом, она потянулась за бокалом с какой-то бурдой: кто-то оставил его на подоконнике. По цвету — сидр с пивом. Она одним глотком опрокинула стакан и поморщилась. Чтобы не потерять равновесия, пришлось нащупать рукой стену. Голова поплыла. Она решила подняться наверх и найти местечко, где можно было бы прилечь. Подъем по лестнице казался бесконечным. Наконец она забралась наверх. Первая дверь вела в кладовку. Когда Зоя вошла, Саймон Типтри быстренько притворился спящим на куче одежды. Зоя наклонилась и около минуты внимательно разглядывала его лицо и прислушивалась к ровному дыханию, пока наконец не убедилась, что тот на самом деле спит. Она ткнула его ногой. Он не пошевелился.

Решив, что он спит непробудным сном, Зоя начала шарить по карманам курток, сваленных на койке. Саймон негодовал: ему приходится притворяться спящим, в то время как еще один воришка может обворовать и его! Самым ужасным было то, что он ничего не мог сделать. Если он сейчас вскочит и схватит ее, она поднимет шум, сбежится народ, и все увидят, что его сумка набита ворованными вещами. Ему ничего не оставалось, как лежать и бездействовать.

Зоя была разочарована: все, что она нашла, — это горсть мелочи. Она обшарила все куртки — пусто! Пришлось заняться сумками. В них тоже не было ничего интересного. Но тут она открыла непритязательного вида рюкзак и застыла в изумлении: сокровища! Казалось, что это не чья-то сумка, а бюро находок: тут были часы, украшения, деньги — фунтов пятьдесят-шестьдесят.

— Вот это да! — прошептала она и бросила вопросительный взгляд на Саймона, который изо всех сил притворялся спящим, лежа на груде одежды. Его лицо слегка дрогнуло.

— Спасибо тебе, дорогой! — улыбнулась она и выскользнула из комнаты.

Было ясно, что надо уходить прямо сейчас. Но у нее не было сил. Единственное, что она ела сегодня, был тот самый кусок торта. В животе у нее булькала водка и сидр, так что ей просто было необходимо куда-нибудь прилечь. Она сунулась в одну из соседних комнат. На пуховом одеяле лежала какая-то парочка. Оценить ситуацию было сложно: непонятно, то ли это была любовная прелюдия, то ли они уже кончили. Рядом с окном стоял небольшой диванчик. Зоя залезла на него, укрылась с головой покрывалом и заснула.

А за стенкой Саймон рвал на себе волосы. Он столько сделал — и в результате остался с носом! Он уже придумал, как потратит эти деньги, они были ему так нужны! Но что он мог сделать? Как только она вышла из комнаты, он вскочил и издал стон отчаянья, уронив голову на руки. И эта гадина, которая его обворовала, была такой малявкой! Это было так унизительно: его, такого большого и взрослого, обвела вокруг пальца какая-то малолетка! Да уж, в смешной ситуации он оказался: его, воришку, самого обворовали. Он вскочил и ринулся вниз по лестнице. Он был мрачнее тучи. Девчонку надо было найти, выследить и отобрать у нее свои деньги. Но ее нигде не было, и ему пришлось уйти не солоно хлебавши, с пустыми руками и головной болью. Зато он усвоил один урок: если собираешься что-то стащить — лучше обворовать вора: тот не будет бить тревогу и звать на помощь.

В два часа ночи братья Уик, Рей и Алан начали кидать пустые бутылки из окна. Это был верный признак, что тусовка подошла к концу. Уже было нечего пить; все случайные гости давно ушли, а друзья подумывали над тем, чтобы найти свои куртки и отправиться домой. Когда народ обнаружил, что их карманы и сумки кто-то как следует опустошил, поднялся неимоверный крик. У кого-то не было вообще денег добраться до дома, и им пришлось одалживаться у тех, кто был более предусмотрителен. К дому один за другим стали подъезжать такси и развозить гостей по домам. Задержалась только кучка обкуренных бездельников, которым было лень куда-либо двигаться, но Дино настоятельно вытолкал их за дверь. Наконец остались только Джеки, Бен, Фейзил и Сью со своим парнем Дейвом. И еще Джонатан. Ну и Дебора.

Они предприняли слабую попытку начать уборку, но было ясно, что никому до этого нет дела, особенно Джеки. Она думала совершенно о другом. Она сидела на диване, прислонившись к Дино, и, пока все пили кофе, не сводила с него глаз. Как только он поворачивался к ней, она его целовала.

— Ну, думаю, нам пора, — заметила Сью. Она встала и улыбнулась Джеки. — Надо бы найти куртки, а то так до утра можно просидеть! Пойдем, поможешь мне их отыскать!

Джеки поднялась, и они вместе вышли из комнаты.

— Дино, тебе же не обязательно нас выставлять на улицу, — заметил Джонатан. — Вам же не нужен для этого весь дом! — И он неловко улыбнулся Деборе, которая сидела рядом и страстно сжимала его руку.

— Ага-ага! Как же! — ухмыльнулся Дино.

— Вам что, понадобится первый этаж, на случай, если оргия станет неуправляемой? — съязвил Джонатан. — Ну конечно, ты же у нас человек с большим членом! Может, тебе нужна для него отдельная комната? Могу помочь с размещением!

— Да заткнись ты! — огрызнулся Дино, но в глубине души ему были даже приятны слова Джонатана.

А наверху, в спальне родителей Дино, болтали Сью и Джеки.

— Это просто райская кровать! — Сью попробовала покачаться на пружинистом матрасе. — Ну, при таком сервисе можно получить много удовольствия!

— Хватит тебе!

— Ты поменяла постельное белье?

— Перестань!

— Нет ничего ужаснее, как проснуться от запаха его папаши!

— Да, я тоже об этом подумала, и он поменял белье еще вчера.

— Вот это да, он это сделал сам? Ради тебя?

— Ну да, — соврала Джеки. На самом деле ей просто хотелось еще раз удивить подружку.

Сью вздохнула.

— Ты все-таки решилась на это?

— Да. — Голос Джеки стал тоненьким и смешным, но ей было на это наплевать. Одна мысль о том, что должно было произойти, заставляла ее трепетать.

— Ну ладно, я буду за тебя переживать! Пойду за куртками. А ты — сразу в постель, да? — Джеки издала несколько неуверенных смешков, скинула туфли и начала расстегивать одежду. Когда она заметила, что Сью все еще стоит возле кровати и, улыбаясь, смотрит на нее, она остановилась.

— Иди же! — бросила она и отвернулась.

— Надеюсь, он оценит то, что получит! — заметила Сью и вышла из комнаты. Джеки, взволнованная от всего происходящего, обошла комнату. Она подошла к двери и прислушалась, чтобы удостовериться, что рядом никого нет, и после этого разделась. Она посмотрела на себя в зеркало, окинув критическим взглядом все свои недостатки. Бедра торчат как прилепленные жировые колбаски, а ягодицы трясутся при ходьбе — отвратительное зрелище! Грудь выглядела ничего, когда она стояла, но стоило ей лечь на спину, как она свисала к подмышкам. А если она, стоя, соединяла ноги, то ее ляжки, вместо того чтобы плотно прилегать друг к другу и образовывать пикантный треугольник под лобком, расходились, и между ними появлялась щель. Конечно, это все были тайные недостатки, открытые только для глаз любовника, но он как раз и не должен был всего этого видеть!

Она нахмурилась и постаралась сосредоточиться на своих плюсах. Повертевшись, оглядела свою грудь, животик, бархатистую кожу. Конечно, это не совершенство, но все же…

— Очень даже мило, — неуверенно пробормотала она себе под нос.

Она остановилась, раздумывая, остаться ли ей вот так стоять до его прихода, чтобы он сразу же упал, как только войдет в комнату, и посмотрела, в какой позе будет лучше выглядеть. Можно было бы залезть в кровать, чтобы он уже под одеялом на ощупь открыл для себя все ее прелести. Она нерешительно подошла к кровати, потушила верхний свет, зажгла бра над изголовьем и решила подождать, накинув халат, который висел возле двери. Когда она услышит, что он поднимается по ступенькам, надо будет скинуть халатик, дать ему две секунды насладиться видом ее тела, а потом залезть под одеяло. Она подошла к изголовью кровати и стянула покрывало, чтобы осуществить свой план.

 

9

Дино

Сью спустилась вниз с куртками в руках.

— Пора домой! — скомандовала она.

— Конечно, он предпочитает девчонку друзьям, на него это похоже! — проворчал Джонатан. А я сказал сам себе: «Мужик, да тебе крупно повезло!» Я имею в виду, что они-то пойдут сейчас по домам, а я что буду делать? Я останусь с Джеки. Если бы вы ее видели, вы бы поняли, что многое потеряли!

Я их проводил до двери. Они все сгорали от зависти, как коты в рыбном отделе супермаркета. Хотя нет, скорее, как коты, которые видят, что один из них пробрался в рыбный отдел. И этим котом был я! Я запер за ними дверь. Перед этим я заметил, что Джонатан повернулся к Деб, и у него было очень глупое лицо в этот момент. «Бедняга», — мелькнуло у меня в голове. Но наверху меня ждала Джеки, она была уже готова, вся сгорала от страсти, лежала в постели, наверняка абсолютно голая, и ждала меня!

Я стал подниматься наверх, прихватив две баночки «Айс Хед». Я был готов наконец-то сделать это! И знаете, что ждало меня в постели? Есть какие-нибудь идеи, что там было? Огромная куча блевотины!

Сперва я подумал, что сошел с ума. Там, где должна была лежать Джеки, лежала эта рвота, и я даже подумал, а не превратилась ли она, шутки ради, в эту самую массу? Потом я понял: «Ей плохо и ее тошнит!» Ну вот, опять мне не повезло! Она так напилась, что теперь все снова отложится!

После этих мыслей я окончательно протрезвел и побежал в ванную, но ее там не оказалось. Я крикнул: «Джеки!» — но она не отозвалась. После этого я все понял. Вернее, я думаю, что понял это еще раньше, как только увидел эту кучу. Я подумал: «А вдруг она прячется от меня? Или, может, она притаилась где-то…» Я обыскал весь дом, заглянул даже под все стулья, проверил в каждом закоулке — но ее и след простыл. Я понял, что ее нет в доме.

Все дело было в этой куче блевотины. Она лежала на кровати аккуратной лепешкой. Я решил проверить температуру рвоты. Я понимаю, это может показаться безумием, но вы должны помнить, через что мне пришлось пройти этим вечером! Я не хотел прикасаться к этой массе руками, так что дотронулся до нее локтем. Я понятия не имел, какой именно температуры обычно должна быть блевотина, но эта была ледяная.

— Я не виноват в этом! — пробормотал я себе под нос. Я сделал все, даже постелил чистое постельное белье! Как она могла со мной так поступить? Я стоял, сжимая кулаки от злости, как вдруг меня осенило: надо посмотреть, на месте ли ее куртка! Я побежал в кладовку… Ее там не было. Это была последняя капля, сомнений больше не оставалось. Эта сучка улизнула, даже не сказав мне ни слова! Я побежал к двери и позвал ее, но не очень громко — я и так был унижен. Ответа не было.

Вы можете в это поверить? Ну почему это все случилось со мной? Еще несколько минут назад не было счастливее человека на всей планете! Было так приятно провожать друзей, в то время как твоя красавица подружка лежит в кровати, вся голая, и ждет тебя! А сейчас… Сейчас моя жизнь похожа на кучу дерьма!

Я вернулся в прихожую — и вдруг заметил, какой кругом стоит беспорядок. Повсюду валялись мятые пластиковые стаканы: в одних было что-то налито, в других — насыпаны окурки и прочий мусор. Я не смог себя заставить зайти в гостиную, а сразу же поднялся по лестнице наверх, и всюду я видел следы бурной пирушки: запах пива и сигарет, пепел, грязь и рвота на коврах и постелях. Я вспомнил, что кто-то умудрился наблевать даже в холодильник. Лестница была тоже вся загажена. Темные пятна на ковре. Разбитое стекло на ступеньках. На столике возле моей спальни из окурков была выстроена целая крепость. Некоторые из них упали и прожгли дерево.

И в довершение ко всему — я все еще был девственником.

Я снова зашел в спальню родителей, чтобы еще раз взглянуть на эту кучу блевотины, как будто она могла куда-нибудь исчезнуть или превратиться в Джеки. Да, она как следует обосновалась на кровати. Я уставился на нее. «А если я трахну блевотину вместо Джеки, я все равно так и останусь девственником?» — мелькнуло у меня в голове. Я готов был сделать что угодно, лишь бы перестать им быть. Я превратил родительский дом в настоящую свалку, и это не помогло. Так что мне надо сделать? Я набрал в легкие побольше воздуха и издал долгий нечеловеческий крик.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — я орал изо всех сил. И тут кто-то совсем рядом тоже начал кричать, да так громко, что я подпрыгнул метров на десять.

 

10

Джонатан

Дино закрыл дверь, и мы во главе со Сью направились прочь от дома. Мы — это Бен, Фейзил и Дебора между нами. Я бы предпочел, чтобы все было так: Бен и Фейзил, я и Дебора. Или даже лучше так: Фейзил и Дебора, потом Бен и я. Нет, все-таки пусть будет Дебора, Бен, Фейзил, а потом уже я… Но все было так и никак не иначе: между моими друзьями и мной вклинилась Дебора. Спасите меня!

Бен был очень мил. Должен признаться, иногда он может быть весьма тактичным. Фейзил помалкивал, но я знал, что он не одобряет всего этого. Бен тоже не одобрял, но он-то думал, что я просто использую Дебору. В какой-то степени он был, конечно, прав. А Фейзил считал, что встречаться с толстой девчонкой просто позорно, и потому бросал на меня возмущенные взгляды.

Я и сам был на пределе. Казалось, мои нервы наматываются на какую-то карусель в луна-парке. У вас когда-нибудь было так, что все вокруг кажутся роботами? Ну, понимаете, о чем я? Что они только притворяются людьми. Чего они хотят на самом деле? Что им надо?

А вообще, все это было прикольно. Мы уже дошли до перекрестка, как вдруг услышали низкий протяжный вой. Было похоже, что где-то далеко заблудился самец, у которого только что начался сезон спаривания.

— Это кто, Дино?! — спросил кто-то из нас.

Мы остановились, и тут крик повторился.

— Уа-а-а-а-а-а! — орал Дино (если это и в самом деле был он), словно пытаясь громкими воплями повысить свои акции.

— Может быть, это он, — заметил Бен. Мы немного подождали, но кругом было тихо, так что мы продолжили свой путь. Но тут мы услышали чьи-то шаги. Что-то мелькнуло. Ощущение было как в фильме, когда камера медленно двигается и все никак не завернет за угол, а ты так и не знаешь, что там тебя ждет.

— Что-то двигается в нашу сторону, — прошептал я, и Дебора слишком громко рассмеялась.

Было уже очень поздно, и на дороге не было ни одной машины; кругом стояла мертвая тишина. Одновременно, как будто подчиняясь какой-то команде, мы повернулись и посмотрели на перекресток, который только что прошли.

Топ-топ-топ… Шаги приближались. Я глянул на Бена: вдруг он в курсе, что происходит? Но он только подмигнул мне и многозначительно поднял одну бровь.

Топ-топ-топ… Это было похоже… Или нет? Это она?

Да, это была Джеки.

Когда она нас заметила, то остановилась как вкопанная, потом быстро повернулась и пошла прочь.

— Джеки, ты куда? С тобой все в порядке? — крикнула Дебора.

Джеки повернулась и посмотрела на нее, потом покачала головой, оперлась о стену дома и прислонилась к ней лбом. Дебора велела мне подождать и направилась к Джеки. Фейзил, которому она была все-таки не безразлична, пошел следом.

Мы с Беном обменялись взглядами и прыснули со смеху. Бедняга Дино! И после всего, что сегодня было! Мы повернулись спиной к остальным, чтобы они не видели наших лиц. А он ведь так был уверен, что сегодня ночью все произойдет! И вот, пожалуйста, — Джеки просто сбежала! Похоже, она была очень расстроена, так что мы попытались не показывать вида, а сами бились в истерике. Мы стояли и сотрясались от беззвучного смеха.

В конце концов нам удалось взять себя в руки. Дебора и Джеки о чем-то секретничали, а Фейзил бродил кругами, словно собака, ищущая кость. Да, на самом деле, его сахарная косточка была передним.

Я хотел было подойти к ним поближе, но тут Бен отступил в сторону. Он засунул руки в карманы и начал раскачиваться.

— Ну, похоже, тут достаточно сочувствующих, и я, пожалуй, пойду домой, — сказал он и ухмыльнулся мне.

— Ах ты негодяй! — прошипел я.

Мы оглянулись. Дебора старалась одновременно внимательно слушать Джеки и не терять меня из поля зрения.

— Ну что, давай, вперед!

Повисла пауза. Бен всегда меня пугал тем, что называл вещи своими именами.

— Это был всего лишь поцелуй, — начал оправдываться я.

— Для нее — вряд ли! Думаю, от тебя она без ума, — заметил он. Потом посмотрел мне прямо в глаза и добавил: — Наверно, здорово, когда кто-то от тебя без ума, а?

Я ничего не ответил.

— Она тебе нравится? — спросил он в лоб.

— Да, конечно, но…

— Но?

— Просто сейчас я не хочу ни с кем встречаться.

Бен криво улыбнулся.

— Тогда надо ей так и сказать, — сказал он и погрозил мне пальцем.

Я был готов придушить этого негодяя. Конечно, он всего лишь хотел дать мне добрый совет, но это было больше похоже на издевательство. Я отчетливо понимал, что никогда в жизни не соберусь с силами сделать это. Похоже, он тоже это знал.

— Ну, увидимся! — бросил Бен, помахал мне рукой и пошел прочь.

Я повернулся и направился к друзьям, чтобы узнать, что происходит. Я вел себя, как марионетка в кукольном театре. Я все это делал по доброй воле? Не смешите меня!

Было похоже, что Дебора довольна всем происходящим. Вообще, она обладала удивительным талантом в любой ситуации выглядеть так, как будто все нормально. Может быть, все на самом деле так и было, а может, она старалась сделать вид, что все хорошо, ради Джеки, которая продолжала всхлипывать и размазывать по щекам слезы. Фейзил стоял рядом и не сводил с нее глаз. Он был похож на коршуна на охоте. Каждую минуту он предлагал Джеки проводить ее домой, пока, наконец, Дебора не одернула его и не велела заткнуться: разве он не видит, что Джеки расстроена?

Конечно, Дебора вынуждена была предложить Джеки пойти вместе домой. Это было бы здорово, потому что тогда я мог бы с чистой совестью попрощаться с ними: «Ладно, увидимся, я пошел!» Эх! Ну почему, когда мы только-только остались с Деб почти одни — почему именно в этот момент надо спасать подругу? Ладно, попробую особо не расстраиваться по этому поводу. Тогда в другой раз (которого может и не быть!). Но Дебора сказала:

— Ты ведь составишь нам компанию? — И мне пришлось остаться.

Все это было весьма забавно. Фейзил тоже пошел с нами, и мы вдвоем плелись сзади, как два оруженосца. Я попробовал было поболтать с ним, но он был такой обкуренный, что не мог связать и двух слов. Когда я что-то говорил, он просто тупо смотрел на меня своими укуренными глазами, так что в конце концов я решил заткнуться, и оставшийся путь мы проделали в тишине. Дебора шла впереди и, напротив, была в ударе. Ей удалось успокоить Джеки; теперь они весело болтали и смеялись, и Дебора продолжала бережно похлопывать Джеки и поддерживать ее под руку. У нее это все здорово получилось, она в этом деле спец!

Наконец мы довели Джеки до дома. Пока-пока-пока! Фейзилу — в одну сторону, нам — в другую.

Джеки помахала Деборе рукой и скрылась за дверью. Я остался с Деб наедине. Она взяла меня под руку и улыбнулась.

— Я весь вечер ждала, когда мы останемся вдвоем, — проговорила она, многозначительно подняв бровь, и одарила меня такой многообещающей улыбкой, что я ни секунды не сомневался, что именно она имеет в виду. И конечно же, не раздумывая, мой перец встал торчком.

Мы прошли немного вперед, и тут Дебора раскололась и начала рассказывать, что же произошло. Итак, Джеки приготовилась к тому, чтобы встретить Дино в спальне во всеоружии: умылась, припудрилась, разделась и собиралась залезть в кровать, чтобы принять соблазнительную позу. Но тут под покрывалом наткнулась на огромную кучу остывшей блевотины, прилипшей к простыням. Она была настолько оскорблена, что тут же оделась и убежала. Дебора не могла удержаться от смеха — все это было так нелепо! И Дино тут был совсем ни при чем! Джеки была вне себя от ярости, и только на полпути к дому до нее дошло, что она только что сорвала свою собственную романтическую ночь.

— Что же она просто не вернулась назад? — удивился я.

— Она уже не могла! — ответила Дебора сквозь смех; все это было ужасно смешно.

Всю дорогу домой мы хохотали и дурачились. Мы начали изображать Джеки иДино: как она умирает от желания переспать с ним, но каждый раз, когда тот расстегивает штаны, паникует и идет на попятный. Я стал притворяться членом Дино, сорвал по пути несколько розочек, насыпал себе на голову лепестков и стал бегать кругами перед Деборой, обольщая ее и суля все, что угодно, лишь бы только она разрешила мне войти в нее. Дебора же готова была покончить самоубийством, но не сдавалась. Я совсем свихнулся — это ж надо, изображать из себя член Дино! Да если он узнает об этом, то никогда больше не будет со мной разговаривать! Но вообще, все это было здорово. Потом мы наконец дошли до ее дома, и наваждение прошло; я притих и снова почувствовал желание. Так мы и стояли, взявшись за руки. Она приблизилась и прошептала:

— А ты не хочешь проверить, убегу ли я от тебя?

Я что-то ответил, но не помню, что это было. Она подошла совсем близко, поцеловала меня и погладила мой член сквозь джинсы так, что он тут же взорвался ракетой у меня в штанах.

— М-м-м, — улыбнулась она.

Мы стояли, спрятавшись за углом ее дома, и долго целовались. Это было волшебно. И я почти кончил. Это было как… Как же описать это чувство?

Как будто ты пьешь очень хорошее выдержанное вино. На самом деле я не уверен, что это одно и то же — я ведь никогда не пил таких вин, только один раз, да и то мне как-то не очень понравилось. Это было так, как может быть только во сне. Или как будто ты плаваешь в дорогом вине или что-то в этом духе. Чувства разрывали меня на части: они были такими яркими, насыщенными и такими разными…

Я раньше целовался с девчонками, но Дебора была такой женственной. Ее грудь, живот, ягодицы… И пахла она, словно фруктовый пирог! Я не мог оторваться от нее. Какая-то часть моего сознания наблюдала за всем происходящим, а другая воображала, как кто-то еще смотрит на нас со стороны, и это меня сильно заводило. Я задрал ей блузку и расстегнул лифчик; ее груди белели в свете уличных фонарей, и я воображал, что этот кто-то все это видит. Ее дыхание стало глубоким и прерывистым, она смотрела на меня широко раскрытыми от удивления и страсти глазами. Одновременно она поглядывала на дорогу, но, думаю, это ее не сильно беспокоило. Я целовал ее груди, и они стали мокрыми. Одновременно я потихоньку стаскивал с нее трусики. Перед моими глазами была картина: как она стоит на улице с обнаженной грудью и спущенными до колен трусиками, и это сводило меня с ума. Но она не позволила мне сделать это.

Все это время ее руки неустанно поглаживали мой член, и она то и дело бросала на него короткие взгляды. И в конце концов — это было круто! — она его вытащила наружу, чтобы хорошенько рассмотреть, словно это была для нее большая игрушка, и ну наяривать вверх-вниз, нежно и настойчиво, пока я не кончил прямо ей на руку и юбку.

— О, прости! — простонал я, опираясь на стену, чтобы не свалиться с ног. Ее одежда была в моей сперме! Она рассмеялась.

— Мне понравилось! — призналась она.

— А ты как? — прошептал я, когда наконец отдышался. Последние десять минут я пытался как-то ублажить ее киску, но безрезультатно.

— Все нормально, — ответила она и добавила: — В следующий раз я тебе покажу, как надо это делать!

Я внимательно посмотрел на нее. Она стояла передо мной и улыбалась, ее белые зубы отражали свет фонарей. «Она что, имеет в виду, что я не знаю, как это надо делать?» — подумал я. Да, похоже, именно так она и думала. Значит ли это, что она хочет со мной еще раз встретиться? Да, несомненно.

А чего хотел я?

«Знаешь, что? — заговорил мой внутренний голос. — Я понятия не имею, что делать!»

— Ну, я пожалуй, пойду, — заявила Дебора.

— Хорошо. Спасибо!

Она рассмеялась.

— Не надо меня благодарить!

— Тебе действительно все понравилось?

— Да! — она прыснула от смеха, как будто это была отличная шутка. Это было выше моего понимания, что же она нашла для себя во всем этом, но, похоже, она говорила правду.

— Ты будешь завтра помогать Дино с уборкой? — поинтересовалась она.

— Я обещал.

— Тогда увидимся! Около полудня, идет? — и она приблизилась и поцеловала меня. Потом отстранилась, нежно провела рукой по моему лицу и пошла домой. «Как это восхитительно!» — мелькнуло у меня в голове.

Помогите, я пропал!

 

11

Фея тусовки

— А-а-а-а-а-а!

Кто это? Убийца? Джеки? Блевотина? О нет, пожалуйста, только не это! Хватит уже! Он подскочил и повернулся вокруг. На кушетке возле окна покрывало зашевелилось и из-под него показалась бледная помятая девчонка. Из-за тоненьких обнаженных рук она была похожа на ребенка. Огромные, словно плошки, глаза смотрели на него из-под каштановых кудряшек. Похоже, она была так же напугана, как и Дино. И еще: она была симпатичной. Дино все еще не понимал, что же происходит. Было очевидно, что блевотиной она не была, так, может, это какая-то фея?

— Ты кто такая?! Боже! Да что ты тут делаешь? — наконец заговорил Дино.

— Я просто заснула, извини!

— Боже! — повторил он в замешательстве. — Да ты похожа на настоящую фею! Что ты тут делаешь?

— Я заснула, — снова объяснила она и тревожно огляделась по сторонам, скорчив подобие улыбки. — Я, наверное, фея тусовки. Хочешь, исполню три желания? — Как только эти слова сорвались с губ, она тут же пожалела об этом и залилась краской. Она попробовала улыбнуться, как будто все это было очень забавным.

«Что за чушь!» — подумал Дино. Но тут его сердце начало бешено биться: они были одни, совершенно незнакомые люди, в спальне, и она предлагала исполнить три его желания. Трах, минет и… Про третье желание можно будет решить позже. Эти мысли настолько его вышибли из колеи, что он не мог смотреть в лицо девушки. Чтобы скрыть смущение, он прошелся по комнате. Конечно, она просто пошутила, эти слова ничего не значили. Но — никогда нельзя знать наверняка. Когда он снова посмотрел на нее, она нахмурилась.

— Я что, в самом деле похожа на фею? — полюбопытствовала она.

— Все уже давно разошлись по домам, — заметил Дино.

Девочка встала. На ней было короткое розовое платьице, плотно обтягивающее бедра. Стоя перед ним в этом вечернем платье, она выглядела какой-то очень уж обнаженной, так что Дино опять подумал о трех желаниях. Может, она ждала, чтобы он сам попросил ее об этом. Он вспомнил, что кто-то ему однажды сказал о девчонках: не попросишь сам — ничего не получишь.

— Что? — растерянно спросил он ее.

— У тебя есть сигарета?

— Я не курю, — покачал он головой. — Но думаю, что где-нибудь обязательно найдутся.

— Подожди… — Она подошла к кровати и подняла с пола пачку «Мальборо лайте» и зажигалку. Она потрясла пачку, чтобы проверить, что там что-то есть, достала сигарету и прикурила. Так она там и стояла, жадно затягиваясь и бросая на Дино косые взгляды.

— Наверное, кто-нибудь их тут забыл. — И она бросила ему пачку сигарет.

— Ага… — Тут Дино почему-то посмотрел на кровать. Она проследила за его взглядом. Они посмотрели друг на друга.

— Я лучше пойду, — заявила девочка.

— Тут кого-то стошнило, — произнес Дино. — Видишь? — Девочка опять посмотрела на кровать.

— Мда… — протянула она.

— Моя девушка… — начал Дино. — То есть это она тут наблевала, а потом ушла. Только что. Ты не видела ее?

— Я спала, — ответила девочка и как следует затянулась сигаретой.

Она выглядела уставшей, но уходить пока что не собиралась. Она просто стояла тут перед ним, полураздетая, в своем крошечном платье, охватив себя голыми руками, и курила. Ноги у нее были в чем-то испачканы. Вообще, она выглядела как шлюшка. Макияж был размазан по всему липу, ноги перепачканы — интересно, чем? Она заметила, что он разглядывает ее, и снова поправила платье.

— Это была долгая тусовка, — заметила она и рассмеялась.

— Да, тусовка на всю ночь! — поддакнул Дино.

— Я тусовалась два дня!

— A-а… Да, круто! Значит, ты отлично повеселилась.

— Да уж!

Она снова как следует затянулась.

— А сколько времени?

— Не знаю, наверно, около трех.

Девчонка кивнула.

— Слушай, уже поздно, мне не хотелось бы тебя тревожить, но — можно я здесь где-нибудь переночую?

— Родители приедут завтра вечером.

— Меня уже тут не будет в это время! Я не причиню никаких беспокойств, могу поспать вот тут!

«Э, нет, так не годится!» — подумал Дино. Но он не решался спросить ее, не переспит ли она с ним.

— Тогда поможешь мне завтра утром с уборкой? — поинтересовался он вместо этого.

— Да! — Она была очень довольна. Это было похоже на сделку. — Отлично, договорились! Спасибо!

— Хорошо!

— Ладно, — она кивнула. — Спасибо. — И она снова села на кушетку. — Тогда до завтра.

— Знаешь, лучше… — Дино, будучи гостеприимным хозяином, хотел сказать ей, что она может спать на кровати, но слово «кровать» застряло у него в горле. «Да ладно, — подумал он. — Она прекрасно знает, чего я хочу!» Это каким дураком надо быть, чтобы оказаться в подобной ситуации и не воспользоваться моментом! Что он после этого расскажет друзьям? «Надо поболтать с ней, а потом уже идти спать».

— Хочешь чаю? — спросил он.

— Не, я хочу спать.

Он нахмурился. Она прекрасно понимала, чего он хочет! Она сидела прямо перед ним, в своем вечернем платье, под которым просвечивали трусики… И он решился.

— Ты можешь здесь остаться… только если будешь спать со мной!

Она не обернулась. Ее рот медленно приоткрылся. Потом она посмотрела на него. Дино слегка улыбнулся и шагнул к ней. Она не шелохнулась даже тогда, когда он сел на кушетку рядом с ней. Непонятно откуда, но Дино знал, что может делать что угодно с этой девчонкой, и она ничего не будет ему запрещать. Он просто это знал.

Он обнял ее. Ее плечи были холодными. Он поцеловал ее и ощутил кислый вкус сигарет во рту. Она покачала головой и произнесла:

— Не надо.

— Да ладно тебе, — подбодрил он ее.

Было ясно как день, что она не будет против. Он откинул ее на спину на кушетку и посмотрел на нее сверху вниз. Короткое платье задралось и стал виден белый треугольник трусиков. Он снова ее поцеловал и скользнул под платье рукой, никакого сопротивления. Она изогнулась и отвернула голову. Тогда он поцеловал ее в шею, раздвинул ноги и вошел в нее пальцами. Он приподнял ее голову, чтобы увидеть лицо, и с изумлением обнаружил, что ее глаза открыты. Она лежала на спине, отвернувшись от него, и смотрела на что-то в другом конце комнаты. Дино встревоженно проследил за ней взглядом, но там ничего не было — только шкаф. Но то, как она уставилась в одну точку, выбило почву у него из-под ног.

— Мне холодно, — тихо произнесла она.

— Пошли ко мне в кровать, — предложил он. Он встал и протянул ей руку, которую она взяла, и он повел ее в свою комнату. У нее было такое странное выражение лица, что он все-таки спросил: — Ты ведь не возражаешь?

Она пожала плечами, и он подумал, что правильнее будет сказать, что ей было наплевать. Они стояли возле его кровати. Он чувствовал себя как-то неловко. Он снова ее поцеловал, просто для того, чтобы она не смогла ему возразить. Потом он стянул с нее розовое платье через голову, и она оказалась передним в одних трусиках, которые едва прикрывали пушок между ног. У нее была маленькая, почти детская грудь.

— О-о-о! — протянул Дино в предвкушении.

Он мягко подтолкнул ее к кровати, и она залезла в нее. Он снял штаны и последовал ее примеру. Она попросила потушить свет, но он не обратил на это внимания. Он стянул с нее трусики, и она поджала ноги, чтобы помочь ему. И потом… потом…

Эрекция исчезла.

Она лежала рядом с ним, вся холодная, словно только что побывала в холодильнике, и он пытался не оплошать. Он снова поцеловал ее, страстно и горячо, пытаясь спасти ситуацию. Торопясь, пока еще не все потеряно, он взобрался на нее, раздвинул ей ногами колени, одной рукой продолжая дрочить. Но член уже сдулся. Он потерся им у нее между ног и даже попробовал надавить посильнее, но тот обвис. Он снова поцеловал ее, потом спустился ниже и начал лизать ей грудь, поглаживая между ног, но это не помогло. Она лежала с равнодушным видом; он хотел было накричать на нее, но это было слишком низко. Он опять попробовал потереться о нее, но чувствовал, что потерпел поражение: его член становился все мягче и мягче и в конце концов беспомощно обвис.

Вот как это все закончилось. Все его мечты растворились в воздухе — все исчезло. Страшно было подумать, как мало надо было для того, чтобы эрекция вдруг исчезла. Девчонка лежала под ним со слабой улыбкой на лице, и Дино понял, что никогда еще не чувствовал себя таким одиноким, как сейчас, лежа в кровати с девчонкой без следа эрекции.

— Черт… Наверное, я просто устал или что-то в этом духе… Не знаю… Был долгий вечер… — Дино был в отчаянии, что ему приходится извиняться. — Я забыл, как это все должно быть, это было так давно… — Слова сами слетели у него с губ, и он в ужасе уставился на нее. Он что, на самом деле так сказал? Интересно, она заметила, как это все глупо звучит? Девчонка выскользнула из-под него, обняла его и уткнулась в плечо своим бледным лицом.

— Ничего страшного, — улыбнулась она. У нее была очень приятная улыбка. — После всего этого вечера…

Ну надо же! Когда он пытался заставить ее согласиться спать с ним, его член был как столетний дуб, твердый и огромный, а сейчас обмяк как тряпка…

— Милый, — произнесла она и пощекотала его между ребер. В ответ он тоже начал щекотать ее, завязалась небольшая потасовка. В результате с нее слетело одеяло, а он вновь ощутил, что его член набух. Торопясь, пока эрекция снова не исчезла, он с силой поцеловал ее.

— Ай! — воскликнула она, потому что он прикусил ей губу.

— Прости, прости! — промямлил он.

Она с любопытством уставилась на него. Он шарил руками по ее телу, словно пират, перебирающий свои сокровища. Похоже, это должно было сработать. Дино чувствовал, что все идет, как надо, хотя он немного боялся войти в нее. Но тут девчонка внезапно схватила его за голову.

— Не надо, пожалуйста!

— Прости, — снова извинился он.

— Ты не волнуйся, — произнесла она. — Ведь так тоже очень хорошо, правда?

— Ну да, — разочарованно вздохнул он. Она улыбнулась.

— Ты будешь спать тут со мной?

— Да, — ответил он и подумал, что сможет сделать это и позже. Девчонка улыбнулась и придвинулась к нему поближе. Она выглядела очень довольной, уютно устроившись рядом с ним. Она положила голову ему на локоть и вздохнула.

— Я никогда раньше этого не делала, — тихо произнесла она.

— Что?

— Ну, я имею в виду, я никогда раньше не спала всю ночь вот так с кем-нибудь.

— А, понятно, — успокоился Дино.

— Такое чувство, что не о чем волноваться: все тревоги отступили, и мне ничего не страшно, когда я лежу вот так в твоих объятьях… — пробормотала она.

Дино лежал, прислушиваясь к биению своего сердца и к ее ровному дыханию. «В его объятьях… Не о чем волноваться…» Она так странно это сказала, такие трогательные слова, видимо, ей было хорошо с ним, даже хотя… хотя он вел себя как последняя сволочь. Он был польщен. Она чувствует себя в безопасности в его объятиях. Уже через две минуты она заснула. «Бедняга, она, наверное, совсем устала», — подумал Дино. Он погладил ее волосы. Сейчас ему было неприятно вспоминать, что он пытался заставить ее трахаться с ним. Было так приятно просто сделать так, как она хочет, позволить ей провести всю ночь в безопасности в его объятиях. Размышляя об этом, он провалился в глубокий сон.

Когда он проснулся, кругом был разлит странный тусклый свет. Какое-то время он спокойно лежал на боку, размышляя, что же его разбудило, как вдруг почувствовал чье-то теплое тело рядом — и тут он все вспомнил. Он лежал, еще не проснувшись окончательно, и мечтал о том, чтобы оказаться сейчас одному. Девчонка мирно спала рядом, уткнувшись лицом ему в спину и дыша в плечо. Ему не хотелось двигаться, чтобы не разбудить ее. У нее была теплая бархатистая кожа, а на лице застыло такое безмятежное выражение, что Дино, все еще находясь в не очень адекватном состоянии, подумал, что она похожа на ангела. Сперва фея, теперь — ангел. Она пахла так, как никто и ничто еще в его жизни не пахло, такого запаха не было ни у кого на свете. Одним словом, она была абсолютно равнодушна к его страданиям и переживаниям.

«Даю сто процентов, что ничего не получится», — подумал Дино. Конечно, он был не справедлив к себе. Что его действительно пугало, так это то, что он не мог контролировать свою эрекцию. Глазами можно мигать, пальцы на ногах — растопырить, языком некоторые люди могут даже шевелить ушами. Но управлять членом — невозможно. Ты можешь напрячь любую мышцу своего тела, но не эту. Вот что получалось. Член жил своей жизнью, совершенно независимо.

Дино знал, что не сможет спокойно спать, если, наконец, у него не будет полноценного траха. Откуда ему знать, сколько еще придется ждать? Джеки сбежала. В любом случае он дал слово, что бросит ее, если этой ночью она не отдастся ему, а она наплевала на это, да еще как! Эта девчонка, которая мирно спала рядом, была его последней надеждой. Он посмотрел на ее выглядывающее из-под одеяла лицо с острыми чертами, и подумал: «Наверное, она настоящая маленькая шлюшка, если вот так просто оказалась у меня в постели». Вообще-то до этого он не имел дело со шлюхами. До этого все девчонки, с которыми он встречался, были не очень-то доступны. Конечно, были такие, которые позволяли себя потискать практически любому, и то он очень сильно сомневался, что они могли пойти на тусовку, а потом трахаться с парнем, с которым познакомились пять минут назад, и все это только ради того, чтобы было где поспать. Да уж! «Может быть, это из-за нее у меня не встал?» — подумал он. Возможно, чтобы возбудиться, ему нужна была особенная девочка. Ведь если ей все равно, кто ее трахает, тут у любого может обвиснуть.

Но так тоже не дело. Дино не хотелось бы, чтобы у него стоял только на какой-то определенный сорт девчонок, ему надо было чувствовать себя уверенно и со шлюхами, и с развратницами, да с кем угодно. Если они симпатичные — какая разница? Чем больше их будет, тем лучше!

На самом деле его размышления не относились непосредственно к этой девочке. Во сне она казалась такой милой. Ей было хорошо просто вот так свернуться клубком рядом с ним и спать. К тому же вчера она его ласкала и приободряла, хотя он вел себя как отъявленный негодяй. Как можно ее назвать шлюхой, когда она была такой ласковой и сейчас безмятежно спала рядом?

Тем не менее дело обстояло именно так: он лежал рядом с абсолютно голой девчонкой. Он не мог допустить, чтобы эта ночь так и прошла без всякого секса: он будет сожалеть об этом недели, месяцы, а может, даже годы. Ему надо было трахнуть ее. Он подумал: «Ведь все что надо — это просто разбудить ее, и тогда можно будет овладеть ею!» А может быть, ему даже не надо этого делать — она не будет возражать, ведь она может позволить ему делать все, что захочется, а он в этот момент может оказаться ни на что не способным!

Девочка перевернулась: теперь она лежала на спине, повернув голову в сторону. Рот ее был приоткрыт. Она действительно была очень симпатичной. Дино тихо стянул с нее одеяло, чтобы можно было ее рассмотреть. В полумраке он разглядывал тени, которые падали на ее тело, маленькую грудь, складки на животе. Он мог разглядеть темные круги сосков.

Очень-очень осторожно Дино одной рукой потянулся и нащупал лампу на столе рядом с кроватью. Он щелкнул выключателем. Девочка продолжала неподвижно лежать рядом с ним. Теперь можно было все рассмотреть гораздо лучше. Ее соски были красивые и розовые, а ниже темнел треугольник волос. Он видел теперь и свое собственное тело и предательски повисший всего в нескольких дюймах от рая пенис. Никаких движений. Он еще раз посмотрел на нее, но ничего не изменилось. Осторожно, мягко, так, чтобы не разбудить девочку, Дино начал гладить себя под простыней, поглядывая то и дело в ее сторону для вдохновения. Сперва ничего не происходило, но потом ему в голову начали лезть всякие непристойности, и он почувствовал пульсации. Это было так развратно — лежать рядом с девчонкой в кровати и дрочить! Дино ускорил темп. Матрац под ним слегка качался, ее грудь тоже покачивалась в ритме, и это было здорово. Он подумал: «Если он как следует встанет, надо будет потом попробовать еще разок!» Но он уже стоял. Было сложно остановиться… еще немножко…

— М-м-м?

О нет!

— Что ты делаешь?

— Что?

— Что ты делаешь?

— A-а… Хочешь чаю? — не растерялся он.

— Сколько времени? — девчонка (он только сейчас понял, что даже не знал ее имени!) села и натянула простыню до подбородка. Она наверняка подумала, что он какой-то извращенец, который вот так мастурбировал, глядя на нее. И она права.

Дино бросил взгляд на часы.

— Пять часов, — ответил он и заметил, что эрекция прошла.

— Да?

— Хочешь чаю? — повторил он.

Она задумалась.

— Я умираю с голоду, — призналась она.

— Кукурузные хлопья? Бутерброд? Я делаю отличные бутерброды с яйцом.

— Ага, давай!

— Что ты будешь?

— Все!

 

12

Дино

Я спустился на кухню и зажег плиту. Несчастьям моим не было конца! Сперва Джеки исчезает как раз в тот момент, когда она уже готова раздвинуть ноги, потом эта блевотина на кровати, потом у меня не встает, и в конце концов меня застали дрочащим! За два часа я превратился из любовника в мастурбирующего придурка, а сейчас — еще и в официанта! Это самое ужасное на свете, что может произойти: когда тебя застукали за этим занятием! Главное теперь было держать ее подальше от моих друзей, чтобы она никому не рассказала.

Можете представить, в каком состоянии я находился: я искренне надеялся, что она сбежит к тому моменту, как я вернусь. Но она никуда не делась, а так и продолжала сидеть в кровати, уже одетая в свое розовое вечернее платье, и ждала меня.

— Отлично! Просто супер! — обрадовалась она, когда увидела еду. Я поставил поднос передней, а сам сел на другой край кровати, чувствуя себя ее папашей, и смотрел, как она ест. Я все еще пытался заставить мой перец встать. Я подумал: «У нее под платьем наверняка нет трусов!» — и попробовал представить ее тело. Но это не помогло.

— Значит, ты все еще здесь, — проговорил я.

— Что?

— Ну, я подумал, что ты могла взять и уйти, — заметил я.

— Почему? — удивилась она.

— Ну, я ведь… — Я чуть не сказал «дрочил», но вовремя оборвал себя. Она бы просто встала и ушла, а так — она ведь могла ничего и не заметить.

— Дрочил? — спросила она.

Я покраснел. Ненавижу краснеть, это мой самый большой недостаток.

— Я не это имел в виду, — пробормотал я. — Я просто вспомнил прошлый вечер, как я заставил тебя остаться спать со мной… Обычно я так себя не веду! Извини.

Она пожала плечами.

— Да мне всего-то и надо было — где-то поспать. Послушай, я просто живу, приятель, просто поступаю вот так. Так что не надо мне читать мораль. По крайней мере, я не использую других людей, я всего лишь делаю то, что хочу, понятно?

— Ну, было не очень похоже, что ты счастлива, когда я тебе сказал, что ты должна спать со мной…

— Понимаешь, никому не нравится, когда ими командуют. А мне просто надо было переночевать где-то, — повторила она и впилась зубами в бутерброд с яйцом. Из него брызнул кетчуп и повис красной каплей у нее на подбородке.

Мы помолчали.

— Я Дино, — сказал я.

— Я знаю, я слышала, как вчера тебя называли по имени.

— А ты?

— Сиобен, — представилась она. — Сиобен Кери. — Она покончила с бутербродом и принялась за кукурузные хлопья. — В любом случае, я теперь знаю, что ты сожалеешь о своем вчерашнем поведении. Вернее, ты сожалеешь, что у тебя не встал.

— Нет!

— Да.

— Ну, может быть, — согласился я. — Но это не значит, что я не сожалею и о других вещах.

— Да не волнуйся, все наладится, и он снова будет стоять торчком, — засмеялась она.

Я залился краской. Я чувствовал себя ужасно. Наверное, она заметила, что я смутился, и сказала:

— Не надо так переживать на этот счет!

Все, что я мог сделать, — это скорчить рожу.

Девчонка посмотрела на меня с любопытством.

— Знаешь, ты мне даже нравишься из-за этого. Из-за того, что у тебя не встал, ты мне нравишься больше, чем когда велел мне трахаться с тобой или выметаться.

— Я никогда такого не говорил!

— Но ты имел это в виду, не так ли?

— Нет, — возразил я, но она была права.

Девочка задумалась.

— И когда у тебя ничего не получилось, я почувствовала себя в безопасности, — произнесла она. И когда эти слова были уже произнесены, произошло что-то странное: ее глаза наполнились слезами. Я так ничего и не понял. Не знаю, что случилось, отчего она вдруг расплакалась, и что это значило. Я протянул руку и погладил ее по плечу. Мне хотелось ее обнять, но тогда она подумала бы, что я к ней опять пристаю, а я этого не хотел.

— Да я бы тебя на самом деле никуда не выгнал, — заверил я ее.

— Ты бы не отстал от меня всю ночь, мужчины все такие. — Она доела кукурузные хлопья и хлопнула в ладоши. — Иди сюда…

Она перегнулась через поднос и обняла меня. Это было очень трогательно. Потом она села, поставила поднос на пол и подвинулась на кровати, чтобы я мог сесть рядом. Мы обнялись: она прижалась ко мне, видимо, чтобы почувствовать себя в безопасности.

Так мы и сидели, пока она не сказала, что замерзла, и мы залезли под одеяло. Она гладила меня по голове. К тому времени я сам начал чувствовать себя в безопасности, если вы понимаете, о чем я. И мне уже начали приходить в голову всякие озорные мысли.

Я поцеловал ее, и она ответила. Она опять была в трусиках, так что пришлось их снять, как, впрочем, и розовое платье. Я стащил с себя одежду. Теперь мы оба были голыми, и это было потрясающе. У меня снова была эрекция. Моя рука проникла к ней в… Ну, дальше вы сами все понимаете, что было. Это было восхитительно. Я раздвинул ее ноги очень широко, и она не возражала. И я взобрался на нее, и тут… И тут опять все прошло! Кровь отхлынула, как будто кто-то просто перекрыл кран.

— Не переживай, думаю, утром у тебя все получится, — заметила она. Это ее «думаю» было ужасным. Я все понял. Если у тебя однажды ничего не получилось, так будет всегда, уверен. У меня впереди жизнь импотента. Это ужасно.

Мы так и лежали, наполовину свесившись с кровати. В какой-то степени я даже почувствовал облегчение. Странно, правда? Понимаете, просто теперь мне не надо было предпринимать новых попыток — все было ясно: ничего из этого не выйдет. Да, с моим агрегатом было нелегко: его не так-то просто завести. Не надо было дрочить. Но теперь мне уже чужды все эти переживания: я знаю, что эрекция у меня длится секунды. Надо научиться жить с этим.

Тут у меня возникла идея. Хорошо, пусть у меня в жизни не будет секса и траха. Даже Джонатану больше повезло, хотя у него не девчонка, а настоящая бомба. Но знаете, все равно было жалко упустить такой шанс.

— А можно посмотреть? — спросил я.

— Что?

— Ну, ты знаешь, о чем я! — И я кивнул на одеяло. Джеки разрешала мне трогать ее, но всегда боялась снять трусики, чтобы дело не зашло слишком далеко. Однажды мне удалось одним глазком заглянуть туда, когда я оттянул трусы в сторону, но все равно Джеки была в джинсах, и я почти ничего не увидел. Мне хотелось насладиться всей панорамой.

— Посмотреть? — озадаченно повторила она.

— Ну да, просто мне интересно посмотреть…

Она засмеялась и завернулась в простыню.

— Я стесняюсь! — сквозь смех произнесла она.

— Ну, ладно, — отступил я, но, похоже, Сиобен была почему-то довольна всем происходящим. Она махала на меня руками и визжала, как будто я ее щекотал.

— Не надо! Не надо! Не надо! — хохотала она, толкая меня, хотя я не делал никаких движений. Так что мне ничего не оставалось, как попытаться стянуть с нее простыню.

— Перестань сейчас же! — крикнула она. И я перестал. Она плотно укуталась в простыню по самый подбородок и задумалась.

— Ну, там не очень-то все красиво, — произнесла она наконец.

— Мне все равно, — заверил я ее.

— Что ты имеешь в виду? В смысле — все равно?

— Ну, не знаю, просто — все равно. — Я снова попытался было стянуть с нее простыню, но она схватила меня за уши и завизжала.

— Нет! Я тебе вот что скажу. Перестань. Ты можешь… Нет, ну перестань же! Хватит! Ты можешь залезть под простыню и там все посмотреть, — сказала она.

— Могу?

— Да, если хочешь!

— Но я ведь ничего не увижу… — И тут на мои глаза попалась настольная лампа.

— Нет! — закричала она, схватив меня за руку, но я вывернулся.

— Если я не смогу ничего увидеть, какой смысл?!

— Нет!

— Да!

— Но тогда я буду лежать тут в темноте! — жалобно попросила она.

— А я — нет!

Она отпустила меня и легла обратно в кровать. Я залез под простыню. Она не остановила меня, и я раздвинул ей ноги и согнул их в коленях.

— Все нормально? — смущаясь, спросила она. Но я не мог произнести ни слова. Это было просто…

Ну, я видел картинки и фотографии, но они не имеют ничего общего с реальностью! Это было настоящим! Ее дырка была больше, чем я думал, краснее и волосатее, и она была просто великолепна! И у нее был такой влекущий запах! Это было очень сексуально! Я раздвинул ее пальцами, и мой член начал пульсировать, как атомная бомба.

— Вот это да! — вырвалось у меня. Я весь трепетал. Фотографии вообще ничего не могут рассказать об этом! Не отрывая глаз, я протянул руку к ночному столику.

— Что ты делаешь?

— Ищу презерватив.

Она засмеялась надо мной, но мне было наплевать. Наверное, я действительно казался сумасшедшим, который залез с лампой под одеяло и разглядывал ее. Но знаете, что? Думаю, ее это тоже заводило. Она нашла презерватив и подала мне. Под одеялом мне пришлось повозиться с презервативом и при этом не уронить лампу. И я не сводил глаз с открывшегося мне вида.

Я сбросил простыню и вынырнул на свежий воздух.

— Никогда ничего подобного не видел! — поделился я с ней впечатлениями.

Я обнял ее и поцеловал, рукой раздвинув ей ноги. Она улыбнулась мне и помогла нащупать нужное направление, и я просто провалился в нее.

 

13

Бен

Когда я выполз из кровати, было уже одиннадцать. Да, припозднился я! Пошел в душ. На завтрак я смотреть не мог. Собрался. Взял подарок для нее — компакт диск The Handsome Cult. Все-таки я иду на день рожденья. Кроме этого, я собирался принести ей кое-что еще: мою старую школьную форму.

Я начал ее разыскивать. Блейзер оказался зарытым глубоко в шкафу: мама хранила его для моего братишки Нейла, на случай если ему вдруг понадобится. Но он в свое время поднял такой шум, заявив, что не будет донашивать мою одежду, что блейзер так и остался лежать в шкафу. Рубашка с короткими рукавами и свитер оказались в комоде Нейла: они тоже были его «запасной» формой и потому оказались запрятанными в самый дальний угол. Да, мне повезло, что я не младший брат, а то бы столкнулся с точно такими же проблемами! Брюки от формы оказались там же. Ботинки я нашел в недрах комода. Они все ссохлись. Я их почистил дня два назад и удивился, что они все еще мне в пору. Я наивно думал, что давно вырос из старых вещей, но, видимо, размер ноги у меня остался прежним.

В конце концов я решил все-таки оставить ботинки дома. Это было бы слишком: я и так чувствовал себя абсолютно разбитым. От одной мысли об этих ботинках меня начинало подташнивать. Так что я просто кинул все снаряжение в рюкзак и направился к выходу.

— Пока!

— Ты куда? — крикнул вслед отец.

— Пойду погуляю.

— Ты позавтракал? Тебе нужно поесть, если ты пойдешь на спорт! — отозвалась мама.

— Да, я поел! — соврал я и вылетел из дома. Чувствовал я себя ужасно: меня мутило, голова раскалывалась. Единственное, что я хотел, — это забраться обратно в кровать.

Школьная форма — это вещь! Она вечно меня спрашивала о ней. Однажды она даже сама одела форму для девочек. Затем она усадила меня в кресло, дала банку пива и стала ходить кругами по квартире, сметая пыль и наклоняясь ко мне так, чтобы я мог видеть ее топик, или же присаживалась на край стола, и тогда коротенькая юбочка задиралась. Под юбкой не было трусиков. Представляете? Потом я должен был указать ей на ее промахи и то, что она не сделала во время уборки. Предполагалось, что я буду заваливать ее всякого рода заданиями, а она будет их выполнять ради моего удовольствия. Не скажу, что я справился с этой ролью: я был слишком застенчив. Но ее это не волновало. Она еще немного повертелась рядом, потом подошла и начала снимать, как всегда, с меня одежду, разве что на этот раз она называла меня «сэром». Можно только представить, что взбредет ей в голову, когда она нарядит меня в школьную форму!

Извращение какое-то. Я не имел ничего против школьной формы, игр и всего такого, но что-то во всем этом казалось мне ненормальным. Она ведь преподавала в школе — может, это тоже было извращением? Сначала все шло не так уж и плохо. Она любила затащить меня за прилавок буфета и поцеловать долгим влажным поцелуем, прижавшись ко мне так, что я мог чувствовать ее груди. Это было потрясающе, хотя и опасно. Однажды она отвела меня за сцену, задрала футболку, подняла свою кофту, расстегнула лифчик и глубоко поцеловала меня, вплотную к перегородке сцены, где в это время по другую сторону занавеса шла репетиция школьного спектакля. Я думал — я умру. И опять-таки это завораживало!

Но потом все стало выходить из-под контроля. Я думал, что все дело в том, что она любит риск. Она любила рисковать, когда в комнате были еще люди, которые могли бы заметить наши игры. Она дразнила меня своим телом, не думая ни о чем. Потом она стала наказывать меня и оставлять на дополнительные занятия после уроков, Это было так унизительно — она перед всем классом отчитывала меня, говорила, какой я тупой, хотя все это было неправдой. И мне казалось, что ее уловки видны всем как на ладони. Я думал, что она просто хочет, чтобы я ее трахнул, но все было еще хуже. Она отвела меня за сцену, сняла с меня джинсы и сделала минет. Самым ненормальным было то, что она велела мне в это время стоять лицом к залу и смотреть из-за занавеса на людей, которые входят и выходят из зала.

— Следи, чтобы нас не застукали, — велела она. Я попробовал остановить ее, но знаете, у меня просто духу не хватило сказать «нет». Она всегда все делает так, как ей хочется. Это нечестно.

 

14

Материнская любовь

Сначала он подумал, что она просто не услышала звонка. Но как только его рука снова потянулась к звонку, из-за двери послышались тяжелые шаги. Сердце Бена ушло в пятки, хотя он прекрасно знал, что это шаркает вовсе не раненый морской лев или голодный тигр, а Мисс. Она предстала перед ним в дверном проеме: сзади — спутанные волосы, спереди — помятое лицо. Воздух был наполнен запахом выдохшегося алкоголя, табачным дымом и лаком.

— А, это ты, Бен, — прохрипела она и, приложив руку ко лбу, поплелась обратно в комнату. Бен пошел следом.

Всю квартиру Мисс было трудно узнать. В какой-то момент он даже подумал: а не ошибся ли он этажом? Или у нее теперь была новая квартира и, соответственно, новый любовник? Нет, все было по-прежнему. Просто квартира сошла с ума.

В обиталище Мисс всегда царил беспорядок. На полу громоздились две кучи белья: в одной было свалено грязное, в другой — чистое. И она никогда не принималась за стирку раньше, чем все белье не перекочевывало в «грязную» кучу. Вытирать пыль она не любила, окна должна была помыть контора по мытью окон, но Мисс все никак не могла собраться туда позвонить; она бралась за тряпку только тогда, когда не могла просто отковырять то, что прилипло к столу, а пол в кухне мылся исключительно после того, как к нему начинали прилипать тапки. То и дело она предпринимала попытки навести порядок, но то, что Бен сейчас видел вокруг себя, не имело ничего общего с этими нерешительными попытками навести порядок в квартире. Квартира сияла чистотой. Нет, это была даже не чистота, а стерильность.

— Что случилось? — Бен развел руками, озираясь вокруг. Но он уже знал ответ наперед.

— Мама вчера нагрянула ко мне на день рожденья. Поставь-ка чайник, — бросила она и побрела, шаркая ногами, в спальню.

В мире существует великое множество типов матерей, и всех их можно классифицировать, исходя из того, на какие поступки или мысли они тебя толкают. Есть матери, которые тебя любят, ненавидят, заставляют чувствовать себя виноватым; матери грустные и яростные, счастливые и сонные, смеющиеся и плачущие; матери с маниями и страхами, успешные и работающие, скучные и больные, самостоятельные — и это всего лишь несколько типов. Папаш тоже можно классифицировать, но это совсем другой разговор. У Алисон Янг была мама, вечно капающая ей на мозги. Каждый раз после ее приезда Алисон чувствовала себя как зомби.

Бен как-то уже заставал ее в такие дни. Однажды пару месяцев назад он приехал к ней в воскресенье, когда и увидел точно такую же Мисс, лежащую в кровати, словно после сильного похмелья, приходящую в себя после визита матушки. Могло показаться, что ее мама алкоголичка, но это не так. Мать заставляла Мисс чувствовать себя настоящим дерьмом на палочке.

Он прошел на кухню, чтобы приготовить кофе, и обнаружил, как и в прошлый раз, что все предметы переставлены с места на место.

— А куда же делись чашки? — удивился Бен.

— Туда, куда эта толстая клуша их поставила! — огрызнулась Али. То есть чашки теперь были там, где раньше были кастрюли, кастрюли стояли на месте мисок, а где были миски — было абсолютно неизвестно.

— Она притворилась, что сделала это случайно! — ворчала несколькими минутами позже Али, попивая кофе. — Она вытащила из шкафов абсолютно все якобы для того, чтобы как следует их вымыть, а потом расставила все «по своим местам», — она захлебнулась слезами и потянулась за носовым платком.

Бен прекрасно знал весь набор историй о Миссис Янг. Например, как она убедила Али отмечать свое четырнадцатилетие: клялась, что не будет мешать, но при этом все равно осталась дома и в конце концов заставила всех играть в эти дурацкие детские игры!

— Все эти жмурки, фанты, где главной интригой было то, кого тебе достанется поцеловать! Да ты только представь, каково это, тебе четырнадцать, а твоя мать заставляет тебя играть во все эти детсадовские игры! Это было ужасно! — кипятилась Али.

Или еще одна история, когда у Али впервые случились месячные. Мать отвела ее в ванную, чтобы сделать все, что полагается в таких случаях, а потом вернулась в гостиную и торжественно объявила о том, что произошло, всей семье, которая в это время спокойно пила чай. И всю следующую неделю, когда кто-нибудь приходил к ним в гости, мамаша непременно сообщала важную новость:

— У нее начались месячные! — провозглашала она и показывала пальцем туда, где, по идее, у меня все это и происходило. Я ненавидела ее за это. Конечно же, люди следили взглядом за ее рукой и озадаченно пялились мне между ног, просто из-за того, что туда указывал ее палец! И я чувствовала, что они действительно все видят! — жаловалась Али.

На этот раз миссис Янг специально приехала, чтобы устроить своей дочери сюрприз на день рожденья. У Али было в гостях несколько друзей. Сперва они отправились все вместе в магазин, чтобы купить выпивку, а когда вернулись, принялись веселиться.

Миссис Янг вошла незаметно: Али и не знала, что у нее есть копия ключей. Когда мать увидела, что в квартире находятся чужие люди, она была слегка раздосадована, но потом отвлеклась на еду и напитки. Она совсем не разговаривала. Потом она покинула «молодежь» и направилась на кухню, чтобы приняться за свою священную уборку. Сначала вытряхнула все содержимое шкафов на пол, так что было невозможно и шагу ступить. Но тут она передумала и решила сперва заняться гостиной. Она начала пылесосить углы, постепенно приближаясь к середине комнаты, пока не достигла своей цели — гости просто извинились и ушли.

Али поинтересовалась, добилась ли она того, чего хотела, и разразился грандиозный скандал. Она не могла вынести этого больше пяти минут, так что в конце концов разрыдалась и в истерике убежала в спальню, обливаясь слезами, в то время как мать продолжала уборку и что-то ей говорила, стараясь перекричать шум пылесоса. Это было так унизительно. Почему она не могла остановить ее? Почему мать имеет такую безграничную власть над ней? Ну разве она не жалка? И почему все это происходит с ней?

Бен зачарованно слушал. Ее история одновременно взволновала его и озадачила. Али была такой сильной, но почему так безнадежны были ее отношения с матерью? Все это было неправильно. Она допила свой кофе и распласталась на кровати, укрывшись одеялом и утонув в подушках. Бен чувствовал себя неловко и мялся возле кровати.

— С тобой все в порядке?

— Все будет нормально, — пробормотала она, но, глядя на нее, вряд ли можно было так сказать.

— Хочешь поспать? — с надеждой спросил он.

Она внимательно посмотрела на него.

— Можешь меня обнять, если хочешь.

Какое-то мгновение Бен сомневался. Он хотел бы сказать ей, что его ждут дела и он должен идти, но знал, что этого нельзя делать. Так что ему ничего не оставалось, как сбросить башмаки и залезть к ней в кровать.

— Нет, не так! Я хочу почувствовать твое тело! — остановила она его.

Он стащил с себя джинсы и рубашку и залез под одеяло. Она прислонилась к нему спиной, а он обхватил ее руками и прижал к себе.

— М-м-м… — замурлыкала она.

Он не понимал, надо ли ему сейчас заниматься с ней любовью. Хотя он был измотан и больше всего на свете мечтал залезть в кровать, в этот момент сна у него не было ни в одном глазу. Ему хотелось встать и заняться каким-то делом. Через какое-то время она повернулась и положила голову к нему на плечо.

— М-м-м… — повторила она и со вздохом закрыла глаза.

Он лежал и смотрел на нее и вдруг заметил два прямых белых шрама на каждом запястье, которых он раньше не видел. После этого он заснул.

 

15

Незнакомка просыпается

Сиобен на самом деле звали вовсе не так, как она представилась Дино. Любящие родители, которых она презирала, назвали ее Зоей. Когда она проснулась на следующее после тусовки утро в кровати рядом с Дино, то не могла сдержать улыбки: как было приятно провести ночь с парнем, который не знал, кто ты такая на самом деле. После завтрака, сама не зная зачем, она начала рассказывать ему разные небылицы. Просто ей хотелось поразить его.

Ее папа якобы был ветеринаром, который занимался рептилиями. Ей было семнадцать, и она была младшей из пятерых детей. Ее родители не хотели этого ребенка, так что она родилась вопреки их желанию. Они ненавидели ее и вечно контролировали. Если они узнают, что она занималась сексом, они сойдут с ума от ярости. Они даже могут убить парня, с которым она была. Так что лучше будет, если Дино не будет звонить ей домой.

Дино верил всему.

На самом деле Зое было всего четырнадцать, и она постоянно попадала в истории. Она обожала неприятности и жила ради них. Дино был в восторге от ее воображаемого отца, который лечил крокодилам зубы, а гигантских питонов — от ангины. Он завороженно слушал истории о том, как тот гоняется за своими пациентами, чтобы дать им лекарство. Реальный отец занимался контролем производства йогуртов. Он так часто мыл руки, что кожа на его ладонях потрескалась. При виде питона он бросился бы бежать, а любую грязь обходил за километр. Ей пришло в голову превратить его в специалиста по рептилиям отчасти из-за того, что одной из рептилий был он сам. К тому же однажды, когда она попробовала выйти из дома, одев топ и змеиные штаны в обтяжку, разразился настоящий скандал.

— Ты выглядишь так, словно тебя проглотила змея! — орал отец, загораживая ей дверь.

Зоя убежала в свою комнату, крича:

— Да какая муха тебя укусила! — Она переоделась в розовое вечернее платье, спустилась вниз и швырнула штаны в камин.

— Никогда их больше не одену! — заявила она. Штаны сморщились, завоняли и стали тлеть на углях. Зоя хлопнула дверью. Слыша, как отец беснуется в доме, она выбежала на улицу, пересекла дорогу и завернула за угол. Она злилась на себя из-за того, что отец ее поймал и заставил переодеться, а также из-за выброшенных в камин штанов. Она вся кипела от ярости, и было странно, как это асфальт под ней не расплавился, и она не провалилась в огненную пучину.

Утром Дино ей очень даже понравился. Как только он перестал выпендриваться, тут же превратился в очень приятного парня. И весьма привлекательного. Дино был хорош собой, тело его было прекрасно сложено. Но она вовсе не забыла, как он пытался насильно овладеть ею. Непонятно, почему только она позволила ему это сделать? Пока они лежали в кровати, она не могла отвязаться от желания как следует укусить его или дать ему по яйцам. Она была способна сделать и то и другое. Она знала одно: Дино должен быть наказан, хотя он ей и нравился. Навешать ему лапши на уши и рассказать ворох небылиц было приятно, но настоящим реваншем это не назовешь. Ей было мало. Бедняга думал, что использует ее. Рано или поздно он поймет, что ошибался.

В то же время Зоя получала огромное удовольствие от всего происходящего. Все утро они провели, резвясь в постели, словно дети на батуте. Она бы с удовольствием провела так весь день: идти ей было, в общем-то, некуда, а домой и подавно не хотелось. Но как только выяснилось, что скоро придут помогать убираться друзья Дино, она вспомнила, что хотела пойти в боулинг. Она пулей выскочила из кровати и, прежде чем сама поняла, что происходит, уже стояла одетая в дверях. Она быстро договорилась с Дино о свидании в выходные, и через секунду ее и след простыл.

Зоя доехала на автобусе до центра, нашла телефон-автомат и решила позвонить.

— Привет, Сэм!

— Как прошла тусовка?

— Я осталась на ночь!

— Зоя!

Зоя рассмеялась, услышав в голосе подруги неодобрение.

— Я провела ночь с парнем, хозяином дома!

— Ну и как он?

— Очень красивый! Помнишь того темноволосого парня с высветленными прядями?

— Его? А, да, симпатичный…

— Но глупый. Теперь я с ним встречаюсь. По крайней мере, он в этом уверен! — Захихикала она.

Сэм тоже неуверенно засмеялась.

— Ты негодная девчонка, Зоя Трент!

— Нет, послушай. Я ему рассказала целую гору небылиц, и он во все поверил! Можешь представить? Я назвалась чужим именем, соврала про возраст и про все остальное!

— И зачем ты это сделала?

— Не знаю, не знаю, как-то само собой так получилось, просто наврала и все! — выпалила Зоя, которая, конечно же, ни за что не призналась бы в том, что ее заставили с кем-то переспать. — Он уверен, что мой папаша лечит рептилий! Нет, правда! Он думает, что меня зовут Сиобен, что у нас есть крытый бассейн, и родители мне так доверяют, что спокойно оставляют меня одну, когда уезжают на выходные! — Не все из этого было правдой; на самом деле она ничего не рассказывала Дино о двух последних подробностях, но Зоя была безнадежной врушкой. Она просто не могла остановиться. — И это не все! — продолжала она. — Слушай, у меня целый рюкзак денег!

— Зоя!

— Там около шестидесяти фунтов!

— Откуда?

— А как ты думаешь?

Но Сэм ничего не понимала в жизни.

— Зоя, это очень нехорошо, эти люди на тусовке доверяли друг другу!

— А, не будь такой занудой! Это всего лишь толстые испорченные детишки, у них есть дом и родители, они не будут сокрушаться из-за незначительных пропаж!

— Вы только послушайте ее! Да ты сама — толстый испорченный ребенок!

— Не толстый, не испорченный и не ребенок! Ты что, не поможешь мне потратить эти деньги?

— Нет.

— Ты что? Давай! Шестьдесят фунтов!

— Сегодня я не могу. Зоя, как ты думаешь, для чего ты все это делаешь? Да и вообще, мне надо делать домашнее задание!

— Домашнее задание!

— Да, представь себе! Кое-кому приходится заниматься делами!

— Сэм, это шестьдесят фунтов!

Сэм замолчала.

— Шестьдесят фунтов — это приличная сумма.

— Ну давай же! Мы можем потратить все до единой копейки! Сегодня! Все сразу!

— Ладно, давай!

— Вот и отлично, молодец! Отправляемся в город! Встречаемся через час, идет?

— Мне сперва надо закончить домашнюю работу, давай не раньше чем через два часа?

— Ну давай же, Сэм, я плачу за все!

— Через два часа, хорошо?

— Ладно! — Зое пришлось согласиться, хотя она была очень недовольна. Это было нечестно.

Ведь она платила за все, разве нет? Она не была уверена, что Сэм имеет право отказываться, но в этом была вся Сэм. Она была согласна сходить с ума и идти на безрассудства, но только после того, как она сделает домашнюю работу. Она должна быть уверена, что никто не узнает о ее второй жизни. Она знала, как надо маскироваться.

Зоя повесила трубку и задумчиво посмотрела по сторонам. Ей надо как-то убить два часа. Скучно. Скучно, скучно, скучно! Ну почему жизнь — такая скучная штука?

Когда Зоя вернулась домой, было уже восемь часов вечера. Они отлично провели время. После их похода в кармане не осталось ни пенни. Они сходили в кино, поиграли в боулинг, съели гору чипсов и конфет, и каждая купила по компакт-диску. Зое свой диск пришлось пока оставить у Сэм: в ее комнате время от времени родители устраивали обыск. Дома она не была с пятницы, а сегодня было уже воскресенье.

Она не успела закрыть за собой дверь, как родители выскочили в прихожую словно два вооруженных террориста.

— Тебе на все наплевать, так? — орал отец. — Мы сходим с ума от волнения, а тебе просто наплевать!

— Ну, это еще вопрос.

— Это просто возмутительно! — не унимался отец.

— Дорогая, почему ты себя так ведешь? — вторила ему мать, едва сдерживая потоки слез. Глаза у нее сверкали, но отец жестом остановил ее на полуслове.

— Ты абсолютно ни о ком не думаешь, кроме себя! Ты не заботишься ни о ком на свете! У тебя нет сердца! «Я, я, я, я!» — все время только Я!

Ну а что она могла ответить на это? Это было истинной правдой, ни слова лжи. Дело было в том, что ее это, действительно, не волновало. В самом деле — о чем ей было беспокоиться? Она чувствовала себя сказочной принцессой, которую вырастили чужаки. Она не могла привыкнуть к их миру Родители никогда не относились к ней плохо. Конечно, у них были свои недостатки. Отец был слишком ограниченным и совершенно не любил детей, а мать никогда не могла ее понять, но при этом упорно не желала с этим смириться и предпринимала все новые и новые попытки разгадать свою собственную дочь. Например, в детстве, когда Зоя играла с подружками в куклы, мать могла часами прятаться за дверью, прислушиваясь и пытаясь понять, кто же такая ее ангельская дочурка. Надо отдать ей должное, она очень старалась. Было ясно, что дело в самой Зое и ни в ком другом. Она чувствовала себя полным дерьмом, но ничего не могла с этим поделать, потому что просто не могла уже вести себя по-другому.

Мать не сводила с нее взгляда, размазывая слезы по щекам, но Зоя не чувствовала себя виноватой. Она просто-напросто отказывалась признаваться себе в этом. Разве она виновата в том, что у нее такие заботливые родители? Нет. Она стала подниматься по лестнице.

— Мне бы надо нанять парочку киллеров, так вы мне надоели! — бросила она вниз. Она зашла к себе в комнату, но тут же снова показалась на лестнице: — И хватит внушать мне чувство вины!

— Зоя, все, чего мы хотим, — это чтобы ты говорила нам, где ты находишься. Тебе всего четырнадцать лет, нам надо знать, что с тобой все хорошо. Мы ответственны… — тараторила мать, сдерживая рыдания.

— Да, ответственны! А ты хоть помнишь, что такое ответственность? — перебил ее отец. — Что-то не похоже, что ты понимаешь, что это такое!

Зоя хлопнула дверью.

— Слюнтяи! — крикнула она. В каком-то смысле так оно и было. Отец кипел от возмущения, мать рыдала, но никто из них не понимал, как же заставить дочь слушаться. Оказавшись в своей комнате, Зоя стала ходить взад-вперед. Ну почему ей больше некуда было податься, как прийти сюда? Она чувствовала себя такой одинокой и покинутой в собственном жилище! Почему отец не придет и не вышвырнет ее из дома — ведь она обращается с родителями, как с последним дерьмом?

— Тряпки! Дерьмо! Идиоты! — кричала она им со второго этажа, но никакого ответа не последовало. Зоя спустилась вниз. Родители спокойно сидели и смотрели какую-то телевикторину, и ничто на всем белом свете их не волновало. Зоя хотела бы их придушить, но вместо этого она побежала к себе в комнату и бросилась, рыдая, на кровать. Убить их она не могла, но кто-то должен был умереть, и очень даже скоро! Вопрос был только в кандидатуре.

 

16

Счастье — это сложная штука

Секс? Нет проблем, чувак! Дино был из плоти и крови, и ничто не было ему чуждо.

«Я знаю толк в сексе!» — думал он. Та девчонка… Да она просто сходила с ума от удовольствия! Джеки даже не подозревает, что она потеряла! Он был так доволен, что готов был ее простить. На самом деле он бы так и сделал, если бы не мысль, что этого делать нельзя. Теперь у него была новая девушка.

Где-то через полчаса после того как ушла Сиобен, позвонила Джеки и рассыпалась в извинениях. Она была в ужасе от своего поведения, она сама не могла понять, почему вдруг убежала. Эта блевотина так ее оскорбила, что она оказалась на улице раньше, чем поняла, что происходит.

— Нам надо поговорить, — заметила она.

— Не думаю, что нам есть о чем разговаривать.

— Но я хочу с тобой переспать!

— Знаешь, прошлой ночью это уже сделал кто-то другой, так что… Тебе не стоит об этом беспокоиться, — произнес он и повесил трубку.

Джеки была в прошлом.

Дино был так счастлив, что наконец-то расстался с девственностью, что не представлял, в какой поганой ситуации он оказался. Для начала, он не очень-то знал Сиобен и вполне мог скоро с ней расстаться. Оттого как он ее принуждал заняться с ним сексом, остался скверный осадок и значительно пошатнуло его самооценку. Джеки снова ему отказала в ту ночь, и это его действительно задело. И в довершение ко всему, хотя он и поздравлял себя с тем, что дал Джеки от ворот поворот, на самом деле приходил в ужас от мысли, что может ее потерять.

Он был в нее по уши влюблен, даже не осознавал это.

Еще раз сказав себе, что с Джеки все кончено, он спустился по лестнице, чтобы позавтракать. Это его немного приободрило. Он попробовал представить себе, как проделывает с Джеки все, чем они занимались прошлой ночью с Сиобен, но почему-то от этого ему стало дурно. Когда он глянул на часы, оказалось, что уже час дня! Народ хотел прийти помочь убираться в двенадцать! Скоро приедут предки, а дом разгромлен, как будто тут была не тусовка, а землетрясение!

Дино был в панике. Он кинулся к телефону и начал обзванивать друзей, одного за другим, но все валялись в постелях и были слишком заняты, чтобы поговорить с ним, не говоря уж о том, чтобы прийти на помощь. Он начал бегать по комнатам, сгребая мусор в мешки, но за полчаса бурной деятельности общая картина никак не изменилась. К тому же чувствовал он себя отвратительно: он кусал локти, что рассказал Джеки про Сиобен, хотя она и заслуживала этого. На часах еще не было двух, когда в дверь позвонили. Он бросился открывать. Это была Дебора. Она блаженно улыбалась.

— Джонатан уже пришел? — спросила она.

— Быстрее! — простонал он. — Нам надо срочно все убрать!

К ужасу Дино Дебора не врубилась, что происходит. Сперва она попробовала дозвониться до Джонатана, но тот не подходил к телефону, а его мобильник был выключен. Потом она собралась идти его будить, и Дино пришлось не спускать глаз с входной двери, чтобы она не улизнула. А где же остальные? Ни один из этих негодяев, врунов и лицемеров не появился! Дом выглядел как после бомбежки: бычки на коврах, повсюду на полу стояли и валялись пластиковые стаканчики с прокисшим, выдохшимся пивом, все было перевернуто вверх дном, а блевотина оказывалась в самых непредсказуемых местах. Его родители приедут через несколько часов, а с этим двадцать человек не управились бы за неделю!

Когда в три появился Бен, Дино не знал, расцеловать ли его или выругать за опоздание.

— Где тебя черти носили? — орал он.

— У меня похмелье, — простонал Бен. — Да не волнуйся, справимся. Где Джеки?

Через полчаса кто-то еще постучал в дверь. Дино и Дебора одновременно бросились открывать. На пороге стояли Джеки и Сью.

— Дебора! — удивилась Джеки. Так вот с кем Дино провел эту ночь! — Ты?!

— Ты не видела Джонатана? — в свою очередь спросила Дебора. — В чем дело, что я такого сделала? — занервничала она, когда увидела, как Джеки на нее смотрит.

Какое-то время все пытались выяснить отношения. Дебора, которая и так уже целый час убиралась в обществе Дино, решила, что с нее хватит, и хотела уйти. Джеки поняла, что ошиблась на ее счет, и тут же извинилась. Потом она попробовала примириться с Дино, но его голова была слишком занята уборкой, так что он даже не понял, что она опять предлагает ему переспать с ней. Стоял невероятный ор. Сью вообще не понимала, зачем она сюда пришла. Джеки позвонила и разбудила ее около часу дня, а у нее было страшное похмелье, и все эти проблемы были ей по барабану. Она ни на секунду не поверила рассказу Джеки о том, что Дино с кем-то переспал.

— В доме никого не осталось, он что, по-твоему, позвонил в агентство и заказал девочку по вызову? — пожала она плечами, выслушав взволнованный рассказ Джеки.

Было ясно как день, что ничего этого не было. И сейчас Дино и Джеки стояли и кричали друг на друга, видимо ожидая, что в это время Сью займется уборкой. Они что, с луны свалились?

Для Сью это был принципиальный момент: она никогда никому не помогала убираться.

— Ладно уж, — вздохнула она. — Я приведу в порядок одну спальню и потом пойду, мне еще домашнее задание делать!

— Но ты же вчера была на тусовке, как и все! — запротестовал Дино. — И тоже веселилась!

— Да ладно тебе, это была та еще тусовка! — бросила она и стала подниматься по лестнице, чтобы взяться за уборку родительской спальни. Когда она принялась за дело, то тут же пожалела об этом: она совсем забыла про блевотину на кровати!

Джеки была уверена, что у нее сейчас начнется истерика.

— Нам надо поговорить! — настаивала она.

— Нам надо убираться! — перебил ее Дино.

— Я не могу убираться, когда знаю, что ты провел с кем-то ночь! — сорвалась она.

Дино было достаточно посмотреть в этот момент на ее лицо, чтобы понять: если он расскажет ей, что было на самом деле, то никогда ее больше не увидит. Даже если он напомнит ей, что она сама убежала от него вчера вечером, — ничто не поможет. Родители появятся тут с минуты на минуту. Дебора ушла, на Сью нельзя было положиться, Бен был парнем. Что он мог поделать?

— Я лгал, — соврал он.

— Ты лгал?

— Да.

— Ты просто хотел задеть меня!

— Джеки, ты сбежала от меня. Хотя ты дала мне слово. И еще, ты обещала мне помочь с уборкой. Сейчас уже половина третьего, а посмотри вокруг: это сплошная задница, а не дом! Я прошу прощенья, что сказал тебе неправду, но, пожалуйста, пожалуйста, давай скорее приведем все в порядок! Пожалуйста!

Джеки в слезах обвела взглядом хаос, царивший вокруг. В конце концов, это она была неправа вчера. Конечно же, он соврал, но, по крайней мере, он не спал непонятно с кем прошлой ночью.

— Ладно, — согласилась она. — Но потом мы должны будем поговорить. Хорошо?

— Я тебя обожаю! — воскликнул Дино. Он подхватил ее, обнял и поцеловал. Он снова был счастлив, и Джеки, довольная, улыбнулась. У Дино была одна прекрасная черта: он умел заражать людей своим настроением. Если ему было хреново, то все вокруг чувствовали себя несчастными; если он улыбался, то весь мир улыбался вместе с ним. А сейчас все было просто замечательно! Он потерял девственность! Ему не надо было расставаться с Джеки! И она обещала ему помочь с уборкой! Он обхватил ее руками и страстно поцеловал. Джеки была сражена наповал. Она смотрела в его радостные глаза, и в ее взгляде отражалось его счастье, а по спине и по животу бегали мурашки. Бен, собирая в дальнем углу комнаты окурки, рассмеялся, глядя на них. Наверху Сью хмурилась и ворчала, пытаясь убраться. «Что я тут делаю?» — спрашивала она себя и не находила ответа. А Дебора шла домой, пытаясь не разреветься, и представляла, как Джонатан проснулся сейчас в своей постели и вдруг почувствовал стыд оттого, что произошло между ними накануне. Но потом вдруг она, сама не зная почему, тут же его за это простила.

 

17

Дино

С появлением Джеки начали происходить какие-то чудеса. Как по мановению волшебной палочки, все убралось само собой и встало на свои места! Честное слово, все именно так и было! Ей даже удалось привлечь Сью, и они убирались с удовольствием! Сью что-то напевала, резво орудуя пылесосом. Да, эти девчонки — просто волшебницы! Я не могу убраться даже в своей комнате, а они навели порядок во всем доме!

Пока мы занимались уборкой, я поразмыслил над ситуацией, в которой оказался. И знаете что? Все не так уж и плохо. Думаю, каждый в моем положении чувствовал бы себя неплохо, но я был просто счастлив. Сиобен — это хорошо, но я не очень-то с ней знаком, к тому же не уверен, что она нравится мне настолько, чтобы стать моей девушкой. Понимаете, о чем я? Она — всего лишь эпизод. С Джеки — все по-другому. Но опять же, с Сиобен можно трахаться, а с Джеки — не тут-то было! А я хочу трахаться-трахаться-трахаться, и как можно больше!

К чему я все это говорю? Да просто — почему бы не встречаться с ними обеими? Я могу гулять с Джеки и трахаться с Сиобен. Мои отношения с Сиобен ненадолго, но что мне мешает еще пару раз с ней встретиться, так, чтобы Джеки ничего об этом не знала? Идеальный расклад! Тогда я не буду очень уж сильно давить на Джеки, чтобы она поскорее дала мне, а когда она будет готова, тогда…

«О, Дино! Если бы я только знала, на что ты способен — я давным-давно сделала бы это!»

У меня будет, на ком потренироваться! Ну разве не круто?

Действительно, тогда я не буду постоянно надоедать Джеки и донимать ее просьбами переспать со мной, потому что кое-кто другой будет этим заниматься! А Джеки будет уверена, что я уважаю ее чувства и понимаю ее. Прекрасно, а? В конце концов, а чего еще она ждала? Она неделями водит меня за нос, и рано или поздно мне пришлось бы искать секс на стороне.

В половине четвертого я всех выпроводил восвояси. У Сью была машина, так что она забрала все мусорные мешки и сама предложила отвезти их на помойку. Только представьте, что началось, если бы мать с отцом заглянули в мусорное ведро и обнаружили там целую кучу одноразовых стаканчиков, окурков, банок из-под пива и так далее!

Итак, я остался один дожидаться в сияющем чистотой доме, когда же вернутся родители.

* * *

Как только он остался один, его снова охватило беспокойство. Ему показалось, что они переусердствовали во время уборки. И о чем только Бен думал, когда натирал стол до такого блеска? Этот стол никогда так не сиял, а сейчас — только посмотрите! Как будто он только что сошел с рекламных плакатов! Джеки застирала шторы в том месте, где кто-то пролил пиво, и теперь пятно сияло своей чистотой на фоне пыльных портьер. Сью сходила в магазин и специально накупила освежителей воздуха и благовоний, чтобы перебить запах прокисшего пива и сигаретного дыма. С каких пор в их доме так благоухало?! Родители наверняка обо всем догадаются!

Он позвонил Джеки на мобильник, чтобы спросить совета, но она его вырубила, эгоистичная корова! Наверняка опять залезла в постель как раз в тот момент, когда она ему так нужна! Он принялся уничтожать следы уборки.

Он протер влажной тряпкой шторы там, где они все еще были грязными, и принялся за стол, пытаясь избавиться от этого неестественного блеска и вернуть ему прежний тусклый засаленный вид. Он потер его ладонями, но после этого стол выглядел как отполированный новенький стол, который кто-то заляпал грязными руками. Он взял немного сала и потер им поверхность, это помогло: теперь стол уже не сверкал, но казался засаленным.

Но тут в двери повернулся ключ и раздался бодрый голос матери:

— Мы приехали!

В этот момент Дино вспомнил то, о чем забыл за эти два дня, и стал мрачнее тучи. Он бросился к лестнице, пытаясь скрыться бегством до того, как они войдут в комнату, но куда он смог убежать? У его матери был роман с каким-то прыщавым типом из колледжа! Сегодня должен был быть самый счастливый день в его жизни: ведь он только что потерял девственность, и у него была не одна, а две девушки — все было просто отлично. — А как сейчас он себя чувствовал? Отвратительно! И все из-за своей дурацкой матери!

Родители вошли в прихожую, беззаботно болтая, словно дети. Если бы отец только знал то, что знает Дино, улыбка мигом слетела бы с его лица! Они остановились внизу перед лестницей и посмотрели на него. Дино растерянно уставился на них.

— Вот как ты нас встречаешь! — улыбнулся отец. Дино заметил, как мать перестала улыбаться. Она наверняка думала, что ее сын тормоз.

— Встречаешь нас? — повторила она вслед за отцом тоненьким голосом.

Дино фыркнул и поднялся наверх. Что за дрянь! Он был вне себя от возмущения. Какое они имели право испортить ему настроение в этот чудесный день? Его тошнило от мыслей о сексуальной жизни родителей как раз в тот момент, когда для него эта жизнь только начиналась! Ну разве это не эгоизм с их стороны? Самовлюбленные животные! Это был ЕГО день, ЕГО время, но вместо того чтобы летать на крыльях от счастья, его трясло от злости.

Он лег на кровать и попробовал вспомнить, что такое секс: его руки на груди Сиобен, жар ее влагалища, ее движения… Но вместо этого в его голову лез Дейв Шорт, проделывающий все это с его матерью!

Он услышал, как она поднимается по ступенькам, и сердце в его груди забилось как сумасшедшее. Она собирается с ним поговорить об этом! Она знала, что он все знает! Она постучала, просунула голову в комнату и поинтересовалась, отчего это стол пахнет сосисками.

Дино ничего не понимал. О чем она говорила? Это что, все, что она хочет у него узнать, хотя вот уже целую неделю он в курсе ее грязных дел? Он ничего не ответил, только махнул ей, чтобы она убиралась из его комнаты, и — вы только представьте себе! — эта гадина возмутилась, что он грубо с ней обращается! Она сделала ему выговор! Неожиданно для самого себя Дино стал орать на нее. Тут появился отец, который тут же наехал на него из-за того, что он позволяет так вести себя с матерью. Вы только подумайте! Они оба стояли около его кровати и говорили ему, что он за дерьмо, а Дино в это время думал: «Да вы, ребята, ни черта не понимаете!» Если бы они только могли представить, что он может сейчас сделать с ними, просто открыв рот и произнеся несколько слов. Он был бомбой замедленного действия. И он не собирался терпеть такое отношение.

* * *

Когда отец отправился забирать Мэт от бабушки, а мать пила чай, Дино подумал, что, возможно, зря так разбушевался. С первого взгляда видно, что родители отлично провели время. Создавалось впечатление, что они даже любили друг друга. Чего ему волноваться? Ведь все может быть. Возможно, они оба были не против интрижек на стороне. Или — они знают, что их брак трещит по швам, но решили не разводиться ради детей. Может быть, и так. А вдруг они свингеры? Такое тоже случается. Ведь свингеры вполне могут оказаться чьими-то родителями. Просто это произошло именно с его предками.

— Ну как, вы хорошо повеселились? — поинтересовался он за ужином. Он подмигнул матери, но она удивленно уставилась на него.

— Просто отлично! Спасибо, что спросил, — ехидно заметил отец.

— Вы вдвоем и больше никого?

— Это не просто — устроить романтический уик-энд и при этом позвать побольше народу! — засмеялся отец.

— Ты хотел сказать «развратный уик-энд»! — поправил его Мэт, но никто не обратил на него внимания. Дино глупо улыбался. Он хотел дать им понять, что он знает, что происходит. Он не сводил с матери глаз до тех пор, пока она не посмотрела на него, и хитро ухмыльнулся ей.

— Ты вся горишь, — обратился к ней отец.

— Да, это, наверное, все полнолуние или что-то в этом духе, — произнесла мать и принялась яростно обмахиваться полотенцем. Все посмотрели на нее.

— Что такое «полнолуние»? — оживился Мэт.

— Я бы не сказал, что виновата луна, — пожал плечами отец.

Терпение Дино иссякло. Было похоже, что они все играют в какую-то дурацкую игру. Идиотизм. Так что он просто выпалил:

— Дейв Шорт ездил с вами? — И в тот самый момент, когда эти слова вылетели из его рта, он понял, что не надо было этого делать. У него волосы встали дыбом от ужаса, когда он понял, что произошло.

Мать, которая только что была пунцовой от румянца, стала бледной как скатерть. Кровь отхлынула у нее от лица.

— Дейв Шорт? Дейв Шорт? Дейв Шорт? — нервно повторял отец. — Дейв Шорт?

В отчаянии Дино засмеялся, как будто это была отличная шутка.

— Ха-ха-ха! — его хохот был похож на собачий лай. — Так, значит, вы вовсе не свингеры! — Вдруг ему во что бы то ни стало захотелось спасти мать. Он так старательно смеялся, что начал задыхаться. Тут его мать тоже начала хихикать глупым фальшивым смехом.

— Хи-хи-хи!

Потом присоединился Мэт. Даже когда он понятия не имел, что происходит, этот парень всегда был не прочь поржать вместе с другими. Смех Дино и матери был похож на истерику, но когда захохотал Мэт, это стало больше походить на веселье. Скоро они уже все всхлипывали и вытирали слезы от смеха. Только отец сидел, сжимая в руках нож и вилку и с недоумением глядя на них, как будто видел перед собой совершенно незнакомых людей.

Позже, когда Дино уже лежал в постели, разразился грандиозный скандал.

 

18

Джонатан

— Давай-ка разберемся, — начал я. — Джеки уже прыгнула было к тебе в кровать, но потом смоталась. Это похоже на какое-то жуткое извращение. Как называют блюющих извращенцев? «Рвотофилами»? Или может быть «тошноманами»?

— Да ладно тебе, ладно! — перебил его Дино.

— Это совсем не то, чего ты от нее ожидал, — хихикнул Бен.

— Да, я-то думал что у тебя было достойное завершение тусовки: с трахом и порванными в клочья трусами! Может быть, ты просто не хочешь нам рассказать всей правды, например, про неудачную попытку заняться с ней оральным сексом?

— Я был в отчаянии! — резко оборвал мои шутки Дино.

— Если она тебе не отсосала и решила сбежать, я ее понимаю… Она, наверное, думала, что…

— Заткнись, черт тебя подери! — прошипел Дино. И так посмотрел на меня! Все-таки, это не честно! Мне надо было бы ответить ему так, чтобы не повадно было затыкать мне рот, но когда он на меня посмотрел, у меня мороз пробежал по коже!

— Ладно, прости, Дино, — промямлил я, но было поздно. Я просто перестал существовать.

Бен ткнул Дино пальцем и загадочно улыбнулся.

— Но ты говорил, что это был ее последний шанс!

Дино скорчил рожу.

— Невозможно заставить кого-либо заниматься с тобой сексом, — заметил я, но он пропустил мои слова мимо ушей.

— Так как? — поинтересовался Бен.

— Не знаю, действительно ли она меня любит, — заныл Дино.

— Не думаю, что у тебя есть основания сомневаться в том, что она в отчаянии от всего, что произошло, — сказал я. Дино скривился в кислой улыбке. Да, Леденец любил лесть.

Я так его называл про себя — «Леденец». Не помню уже почему. Просто он мне напоминал леденец от кашля.

— Джонатан прав, — подхватил Бен.

Дино был уже на седьмом небе от счастья. Мы с Беном обменялись довольными взглядами. Ну разве это не смешно: мы были рады просто из-за того, что этот придурок Дино был счастлив!

— Вам не кажется, что будет слабостью с моей стороны снова с ней встречаться? — нахмурился он. — После всего, что произошло?

— Все зависит от того, как сильно тебе она нравится, — ответил Бен. Дино посмотрел на него так, словно тот молол несусветную чушь.

— Как ты к ней относишься? — поинтересовался я.

Дино смутился и залился краской. Ага! Я угадал!

— Я как-то не задумывался об этом, — робко заметил он.

Ну разве это возможно? Он нам все уши прожужжал про свою Джеки, а теперь говорит, что никогда не думал, какие чувства он к ней испытывает!

— Что, вообще никогда не задумывался? — удивился я.

— Ну, конечно, мне приходили в голову разные мысли… — пробубнил Дино, все больше краснея. — Но…

— Ага, думаю, — перебил его Бен, — старине Дино она нравится больше, чем он готов себе признаться!

Дино скромно улыбнулся и кивнул.

— Что правда, то правда! — согласился он, и кровь снова прилила к его липу. — Она замечательная.

Ну разве он не клевый? Хотя, конечно, порядочный негодяй при этом!

— Ну, тогда тебе надо продолжать с ней встречаться, пока не найдешь кого-нибудь получше, — посоветовал я. Это была всего лишь шутка, чтобы снять напряжение и он перестал бы смущаться, но он так на меня посмотрел, словно я произнес что-то ужасное.

— Нет, ты что! — рявкнул он, и я опять оказался утоптан в дерьмо, даже не понимая за что. И в этот самый момент, когда я не знал, куда деться от стыда, я поднял глаза и увидел ее.

Де-бо-ра-а-а!

Она болтала со Сью и Лесли. Пока я на нее смотрел, она обернулась, улыбнулась и помахала мне рукой. Я отвернулся и притворился, что не заметил ее, но было поздно. Ох, должно быть, это ее задело! Бедняжка Дебора! Краем глаза я видел, как она повернулась обратно к своим подругам.

— Хочешь поговорить об этом? — спросил Бен. Я посмотрел на него. Тот кивнул в сторону Деборы.

— Нет-нет-нет, — затараторил я и тут понял, что слишком рьяно отнекиваюсь. — О чем тут говорить? Это был всего лишь поцелуй, больше ничего!

— Спорим, они так не думают. — Бен указал в сторону столпившихся в кучку девчонок.

Дино нагнулся ко мне.

— Соски твоей женщины трепещут от желания, — прошептал он.

Я слабо улыбнулся, но на самом деле я был в ужасе. Да, это мой недостаток: я боюсь, что кто-то скажет мне такие же мерзкие вещи, какие я говорю другим!

Все дело было в том, что Дебора всегда была мишенью для насмешек, и в основном смеялся над ней я. Конечно, она этого никогда не слышала. Никто, особенно я, и подумать не мог, чтобы ее обидеть. Ее все любили. Просто она такая, что над ней можно поприкалываться, понимаете? А я больше остальных люблю всякие шутки!

Ну, вот например Дебора может обмотаться сиськами так, чтобы соски были на спине! У нее больше кожи, чем у слона! У нее столько жировых складок и впадин, что без карты невозможно ориентироваться где что! Если растопить Дебору, а потом жидкость выпарить и наполнить ею воздушный шар, то можно слетать в Лондон и обратно, не заправляясь горючим! И конечно, она не виновата, что у нее серьезные проблемы с печенью.

— Да-да, — кивал я. — Она слишком много ест пирожков с печенкой!

Вот видите, я действительно ужасен и достоин вашего презрения! Я бы покончил жизнь самоубийством, если бы только она услышала хотя бы одну из этих шуток, но за ее спиной я разливался соловьем.

— Ну что, каково это — быть погребенным заживо под ее тушкой? — поинтересовался Бен. Слышите — это тоже моя шутка!

— Проехали.

— Ты уже оттер пятна жира с одежды? — подхватил Дино. Он повысил голос ровно настолько, чтобы она ничего не услышала, но при этом казалось, что она все-таки может разобрать, что он говорит. Мерзавец! И это тоже была моя собственная шутка! Если она что-нибудь услышит, я умру со стыда!

И так продолжалось все утро. Потом это продолжалось в школе. Меня это развлекало. В действительности же меня выводит из себя то, как некоторые люди относятся к толстым девушкам! Понимаете, я — ладно, я беспардонно груб, я осознаю, но это все ради веселья и смеха! Я бессердечный, бесчувственный и так далее. Но это все — шутки! А тут — вы только подумайте! Кое-кто из ребят на самом деле думает именно так! Я всегда считал, что поржать над толстушкой можно только ради смеха и веселья. Мне и в голову не приходило, что кто-то считает, что быть толстой — преступление и с этим человеком не все в порядке.

— Иметь дело с жирдяйкой — это все равно что трахаться со свиньей, честное слово! — пыхтел Снупс.

— Не пори ерунды! — отрезал я.

Снупс — тот еще негодяй. Но даже нормальные парни вроде Фейзила, похоже, съехали с катушек.

— Извини, Джонатан, но я не могу понять таких вещей, — пожал он плечами. «Таких вещей»! Каких, интересно, вещей? Даже Бен, самый клевый парень из нашего класса, — и тот туда же!

— Нет, это не в моем вкусе, — поморщился он. — И что ты в ней нашел!

— Да, ты влип, — заметил Дино.

— И похоже, противостоять такой туше сложно! — пошутил я.

Ну, «толстушка Дебора — тяжеленная как слон» — это такие вот шутки, понятно вам? Мы все вели себя как мерзавцы. И я вместе с ними. Мы от души потешались над тем, в какой ситуации я оказался.

Я был таким же негодяем, как и все они. Я всегда считал, что неважно, какого девушка размера и какая у нее фигура, главное — личность. Так почему же теперь я так себя вел? Мне она нравилась. И каждая клеточка моего тела кричала о том, что она — восхитительная. Когда я вспоминаю те двадцать минут, проведенные с ней возле гаража, когда мой член обдувал ветер, а ее блузка была расстегнута и из нее торчали груди — да мои штаны разрываются изнутри! Так что же я? Или я просто все это время сам себя обманываю и не хочу признаваться, что мне просто стыдно показываться с ней на людях?

Потому что — давайте смотреть правде в глаза — унижениям не будет конца. Народ будет болтать, дразниться и хохотать. Это так глупо. Ведь она на самом деле не такая уж толстая. Она пухленькая. Ей просто когда-то не повезло, и она вытащила штрафной билет, и теперь вот считается самой жирной девчонкой в школе.

И еще — мне всегда это нравилось. Я имею в виду, мне всегда нравились девчонки. Я умею найти с ними общий язык. И мне нравится секс. Не то чтобы у меня было много опыта, по крайней мере с кем-то реальным я еще не трахался… Просто я не могу соединить вместе эти два понятия: секс и девчонок. Я могу прекрасно общаться с девчонкой, но как только я понимаю, что между нами что-то может произойти, я впадаю в ступор. Это ужасно! Ведь секс, понимаете, это что-то грубое. Я не думаю, что девчонкам может нравиться секс. Мне кажется, это для них слишком грубо. Заниматься сексом с девочкой — это все равно что положить им на спину лягушку, напугать их мертвой мышью или бросить в них червяка. Они ведь такие чувствительные и такие взрослые. Но при этом им нравится, когда ты им впендюриваешь, когда открываешь свое самое низменное, самое животное естество и заставляешь их тоже превратиться в животное. Я не могу этого понять, это все как-то очень нелогично.

Дело в том, что я не могу соединить то, что я чувствую, когда, например, дрочу, с удовольствием, которое получаю от какой-нибудь душевной беседы. У меня просто не получается это как-то совместить. И вот, пожалуйста, — Дебора. Я действительно с ней в прекрасных отношениях, и теперь, похоже, она хочет, чтобы я занялся с ней всеми этими грязными делами. Это слишком здорово, чтобы быть правдой! И — что еще лучше! — она сама горит желанием и будет проделывать все эти развратные штучки со мной! В общем, надо быть настоящим дураком, чтобы отказаться от такого.

Может быть, я просто боюсь. Мне надо на что-то решиться, и тогда мне станет легче.

Кара за все мои грехи настигла меня на следующий день. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким униженным и раздавленным.

Я болтал о сложившейся ситуации с Беном и Дино, ну еще с парочкой таких же негодяев. Бен меня отчитывал.

— Тебе не надо было вселять в нее надежду, — вещал он.

— Да, она сама ненавидит то, что она толстая, — заметил Фейзил. — Ты думаешь, ей это нравится? Ты сам заверил ее, что для тебя это неважно.

— Да мне это на самом деле неважно! — настаивал я. — Некоторым даже нравятся толстые девчонки!

— Ага, я так и знал, — обрадовался Снупс. — Это означает, что она тебе нравится. Отлично!

— Да нет же! Мне она не нравится! Я говорил о других!

— Мне показалось, что ты был очень даже не прочь с ней потусоваться и отлично провел время, — заметил Дино.

Мне надо было тогда обратить внимание на то, что все они смотрят куда-то мне за спину. Позже Бен сказал, что старался подать мне знак, чтобы я понял, что происходит, и строил какие-то рожи. Я ему не верю, это все отмазка! Он мог бы просто сказать: «О, приветик, Сью, Дженни и Джеки, как дела?» Вместо этого он корчил странные гримасы. Итак, эти три гарпии появились за моей спиной как раз в тот момент, когда из моего рта вылетела эта идиотская фраза…

— Да я просто делал ей одолжение! — сказал я.

Вообще-то, я это не имел в виду. Это была шутка. Как же, попробуй это растолкуй этим истеричкам!

— Подлец! — крикнула Дженни прямо мне в ухо.

Я подпрыгнул и повернулся. Мне даже показалось, что я в какой-то момент повис в воздухе!

— Ты отвратителен! — прошипела Сью. — Если хочешь знать, это она сделала тебе одолжение!

— Да нет, я не то имел в виду! Вы не поняли! Это был всего лишь поцелуй! Если бы я поцеловал кого-то другого, никто бы так не шумел!

— Ага, это всего лишь животные инстинкты, — заметил Снупс.

— Заткнись! — огрызнулся я.

— Не затыкай ему рот, ты абсолютно такой же мерзавец, как и он! — выпалила Сью.

— У вас у всех какие-то предрассудки! — Я перешел в наступление. — Если бы я целовался со стройной красивой девушкой, никто этого и не заметил бы!

— Да просто ты заставил ее поверить, что у нее есть шанс, что это не просто поцелуй, вот в чем вся штука, — лицемерно заявил Фейзил.

— Меня тошнит от вас всех! — взорвалась Сью. — «У нее есть шанс»! Да у нее миллион претендентов! Если хотите знать, у нее совсем недавно был парень, которого она сама бросила!

— Вот видите! — кивнул я.

— Она очень расстроена, — заметила Джеки серьезным голосом. Она кивнула в сторону школьного холла. Я посмотрел туда. Дебора сидела за столом в пол-оборота к нам. Она наверняка догадывалась, что мы говорим о ней. Как она могла это все стерпеть? Неужели она знала, что единственное, о чем мы говорим, это о ее весе?

— Я всего лишь пошутил, когда сказал, что сделал ей одолжение, — повторил я.

— Тебе надо поговорить с ней. Ты должен это сделать.

— Ладно, хорошо. Я поговорю с ней, вы довольны? — пообещал я.

— Когда? — хором спросили все три стервы.

* * *

Я — избранный среди людей. Знаю, в это трудно поверить: на вид я такой же, как большинство моих сверстников. Но не смейтесь! Это просто для того, чтобы сбить вас с толку! На самом деле у меня есть невидимые волшебные слуги, которые могут исполнять мои желания.

Это может показаться бредом, и вы решите, что я свихнулся. Но — вы только подумайте на минуту, что это правда. Вы ведь не знаете, вы не сможете ничего доказать — это вопрос веры. Как со всеми этими штучками типа Бога. Он непонятно какой, вы не можете его увидеть, вы не можете знать, здесь он или его нет. Боги и волшебные слуги — у них у всех есть один большой недостаток — они действуют каким-то непонятным мистическим образом, незаметно и невидимо.

Они все подчиняются определенным правилам. Так, например, они такие моралисты, что половину своих желаний я сразу же отложил в сторону. И еще — они такие щепетильные! Вот например, попросишь их принести тебе Тадж-Махал, или сделать тебе член в двенадцать дюймов, или превратить тебя в миллионера — одним словом, что-нибудь такое на самом деле волшебное и полезное, — и никогда этого не получишь, хотя они запросто могут это сделать, если захотят. Просто для них это — пара пустяков. Такая просьба просто будет означать, что ты хочешь, чтобы они доказали тебе свое существование, а это значит — ты в них не веришь. Если они заподозрят, что ты в них сомневаешься, то придут в ярость. Так что ты должен быть осторожен и просить их сделать то, что могло бы случиться на самом деле. Что-нибудь такое, что не понятно почему происходит — то ли по воле случая, то ли по волшебству. Например, можно попросить вот что: «Пожалуйста, сделайте так, чтобы я больше не нравился Деборе!»

Это как раз то, с чем мне запросто могут помочь мои волшебные слуги. Все, что мне теперь надо, — это понять, как именно сформулировать свою просьбу.

Просто пожелать, чтобы Дебора меня разлюбила, нельзя: тогда духи должны были бы вторгнуться в чувства другого человека, а этого делать нельзя. Это было бы против морали. Тогда — как на счет такого варианта: «Пожалуйста, пожалуйста, пусть Дебора будет худой…» Но с большими сиськами, чтобы я мог их тискать и держать в руках и чтобы никто не дразнил меня и не смеялся бы надо мной за то, что я встречаюсь с толстушкой!

Отличная идея, но так тоже не годится. Нельзя заставлять кого-то меняться просто потому, что тебе это не нравится. Просить изменить чье-то тело — это то же самое, что просить изменить чьи-то чувства. Такая просьба наверняка рассердит моих волшебных слуг, и они не станут мне помогать. Даже если бы она сама тоже хотела стать стройной и с большой грудью (а я думаю, что она об этом просто мечтает!) — все равно это было бы жульничество. Мои волшебные слуги просто посоветовали бы ей сесть на диету, как они делают это со всеми, кто обращается к ним с подобными просьбами.

А как на счет такого варианта: «Сделайте так, чтобы она мне нравилась?» А, что скажете? А может быть, они уже исполнили это желание. И эрекция — тому живое подтверждение! Но тогда почему же любая мысль о том, чтобы заняться с ней сексом, наводит на меня ужас? Когда это происходит — это потрясающе, это просто волшебно, но стоит мне подумать об этом — и я чувствую себя отвратительно! В чем же дело? Думаю, эта просьба тоже аморальна. Как только начнешь думать о таких вещах более сосредоточенно, то понимаешь, что они все как-то не вяжутся с моралью. Ведь нельзя меняться самому, чтобы угодить кому-то, точно так же как запрещается просить изменить кого-то ради тебя. Да уж…

А что, если вот так?

«Пожалуйста, дайте мне храбрости признаться ей, что она мне очень-очень нравится, но я ее не люблю!»

Но мои волшебные слуги даже слушать меня не будут, потому что это как раз то, что я могу сделать сам и без них. Волшебники занимаются только теми вещами, которые ты не можешь сделать сам. Но сам-то я не буду так поступать, и знаете почему? Потому что я подлец и слабак, я не могу этого сделать!

Вы спросите: какой вообще толк от твоих волшебных слуг, если они ничего не хотят для тебя сделать и утирают руки, предоставляя тебе самому разобраться с тем, на что ты никак не можешь решиться?

Я ни за что на свете не хочу ранить ее чувства! Честно, я просто не способен на это!

Самым простым выходом из ситуации будет просто согласиться с ней встречаться. А почему бы и нет? С одной стороны, мне она на самом деле очень даже нравится. С этого можно начать, правда? С другой стороны — она все-таки женщина, а это очень важно, у нее есть и грудь, и задница, и все остальное. Конечно, такие рассуждения довольно-таки поверхностны, но это тоже важно. Для меня очень важно, чтобы у моей девушки была большая грудь и отличная задница. Наверно, это даже самое важное. Мне даже во сне это снится. И наяву мысли об этом постоянно лезут в голову. Я могу часами разглядывать на своем компьютере всякие фотографии с сиськами и попками. И у Деборы, надо отдать ей должное, все это есть в избытке! У нее самые потрясающие сиськи, которые ты только можешь себе представить! Большие, женские, тяжелые сиськи с большими темными твердыми сосками! М-м-м…

Наверное, мне просто надо принять то, что мне дает жизнь. Я — бедняга, у которого нет особого выбора. Ведь если я буду думать только о красотках, то рискую надолго остаться девственником. Я заметил: симпатичные девчонки почему-то не очень-то обращают на меня внимание. Меня нельзя назвать красавцем. А ей я нравлюсь. И мы дружим.

Она может стать моим лучшим другом, который к тому же еще и позволит заниматься сексом! Нет, не только позволит, а сама этого хочет — думаю, это многого стоит! Я и Дебора. Почему бы и нет? Она умная и веселая. Ей нравится то же, что и мне. У нас одинаковое чувство юмора. Мы сто лет знаем друг друга и можем говорить обо всем на свете. Она талантливая. Конечно, я несколько преувеличиваю ее достоинства… Но она может рисовать отличные шаржи на людей. Это занимает всего несколько минут: она садится перед тобой, внимательно смотрит, а потом рисует несколько линий — и пожалуйста, готова веселая карикатура! На нее приятно смотреть. Она смеется моим шуткам, и ей важно мое мнение. Знаете что? Мне кажется, я делаю ее счастливой. Это ведь что-то значит! Когда под конец тусовки мы сидели на диване, держась за руки, она улыбалась-улыбалась-улыбалась мне и была такой счастливой! Ведь это стоит того!

И — опять же, у нее есть сиськи и задница!

Думаю, наш роман продлится недолго. Как только она меня узнает получше, то сразу же исчезнет из моей жизни. Просто я довольно странный парень, честно. Я отношусь хорошо к людям только тогда, когда захочу, чтобы они тоже ко мне хорошо относились. Примитивно, правда? Я слишком много думаю о себе. У меня неплохо подвешен язык, вот и все. В учебе я не очень-то успеваю.

Людей я стесняюсь. С девчонками болтать не умею. Не знаю, когда пора остановиться и замолчать. И это еще не весь список моих недостатков! Главное — моя голова, вы не поверите, какие только мысли в нее не приходят! И как я могу вообще с кем-либо иметь отношения, когда у меня у самого столько секретов? Например, я дрочу. Постоянно, как обезьяна! И еще — эти мои волшебные слуги. Ребячество? Ну и все остальное. Мысли, которые теснятся в моей башке… Иногда я часами лежу в постели и размышляю о самых ужасных вещах, какие только могу придумать. О самых скверных поступках, жестокостях, отвратительных извращениях… Да вы бы и не поверили, если бы я вам рассказал!

Но — факт остается фактом: я ей нравлюсь. Она умная, и милая, и внимательная — и я ей нравлюсь.

Но — это же Дебора! Она может быть просто отличным другом, но девушка из нее никудышная, просто насмешка над словом «девушка»! Так что же заставляет мои волосы вставать дыбом? То, что она слишком толстая? Я знаю, что я негодяй, но такой ответ даже мне кажется низостью! Так в чем же дело? Мой член стоит на нее, мне она нравится, но что-то внутри меня дрожит от страха и умирает со стыда от одной мысли заняться с ней сексом!

* * *

Когда в семь часов вечера этого же дня Джонатан приехал в Скотфилд Парк, он все еще не знал, как же поступить.

Ее еще не было. Он послонялся возле стеллы Победы, у которой они договорились встретиться, надеясь и молясь, чтобы она не пришла. Когда загадываешь желания, главное — правильно выбрать, что загадать. Если ты не ошибешься, то все просто сложится именно так, чтобы оно исполнилось. Что же надо было загадать сейчас?

Он кружил вокруг скамейки, что-то бурча себе под нос, как вдруг появилась она. От неожиданности он даже подпрыгнул. Она нервно улыбнулась.

— Я боялась, что ты не придешь! — произнесла она.

— Но я же сказал, что приду!

Они смотрели друг на друга и улыбались.

— Прогуляемся? — спросила она.

— Давай.

И они медленно пошли по дорожке вдоль клумб с розами. Она взяла его за руку. Кружа по маленькому парку, они болтали о школе, о Дино, о том, почему же Бен ни с кем не встречается, хотя девчонки выстраиваются в очереди, лишь бы он только обратил на них внимание. Ни Джонатан, ни Дебора ни слова не упомянули о том, что произошло между ними. Когда они снова оказались возле стеллы, Дебора облокотилась на нее и тихо сказала:

— Поцелуй меня.

Джонатан обнял ее и поцеловал. Поцелуй оказался вкуса пряностей и леденцов, так что он едва сдержал смех — забавно: толстая девочка пахнет конфетами! Он навалился на нее всем своим весом, чувствуя ее всю, с головы до ног, и целовал ее прямо в губы. Она крепко его обнимала, прижимаясь к нему своей пышной грудью. Его член встал, и она слегка надавила на него низом живота. Но тут Джонатан отпрянул.

— Нам так хорошо вместе.

— Да…

— Так в чем же дело?

Что он мог на это ответить? Да, ты мне очень нравишься, и я действительно влюблен в тебя, но я не могу сносить насмешки и потому не решаюсь появляться с тобой на людях, потому что ты толстая… Он тряхнул головой и промямлил:

— Я не знаю… я не знаю… Мне надо подумать обо всем этом…

Дебора посмотрела в сторону, потом опять на него.

— Все дело в моем весе? — в лоб спросила она.

— Боже, да нет конечно! Для меня это неважно!

Она нахмурилась.

— Так что тогда?

— Я не знаю, — повторил Джонатан.

— Слушай, — перебила она. — Я знаю, в чем дело.

— В чем? — Земля ушла у него из-под ног.

— Тебе вовсе не обязательно быть в меня по уши влюбленным: я знаю, что я толстая.

— Ты не толстая! — горячо затараторил Джонатан. — Не позволяй себе так думать!

Дебора засмеялась над его суетой.

— Ты вовсе не толстая, и ты сама это знаешь! Толстые люди в три раза больше тебя!

— Ну хорошо, я полная.

— Нет, скорее — пухленькая.

— Хорошо, пухленькая, — улыбнулась она.

— Тебе разве не нравится быть пухленькой?

Она пожала плечами.

— Да нет, ведь все остальные девчонки, — она обвела рукой парк, город, весь мир, — все они так хотят быть стройными, все беспокоятся, переживают, правильная ли у них грудь или задница, или все остальное. А мне вот не надо волноваться на этот счет. Я бы очень хотела быть стройной, но на самом деле это так глупо. Это всего лишь мода, разве не так? А я не слежу за модой. Я чувствую, что гораздо выше их всех. Так что я решила смириться с тем, что я пухленькая, вот и все.

— Это так здорово! Я просто поражен, ты совершенно правильно ко всему относишься! — затараторил он с лихорадочным энтузиазмом. Ну кто еще мог так думать? Она совершенно особенная! И она хотела отдаться ему. Она улыбнулась и слегка повела животом из стороны в сторону, поглаживая его член.

— А тебе разве не важно, что думают другие? — спросил он ее.

— Конечно важно! Я ненавижу это, конечно же, ненавижу! Аты думал, что я в восторге оттого, что толстая?!

— Нет-нет, я не об этом. Просто мне всегда казалось, что ты привыкла ко всему…

— К тому, как на меня смотрят? Ко всем этим шуточкам?

Он вспыхнул. Неужели она все знала?

— К тому, что никто не хочет танцевать со мной на школьных дискотеках?

— Я танцевал с тобой!

— Ты — совсем другой.

— И еще Бен с тобой танцевал.

— Он просто добрый.

— Ты всем нравишься! — напомнил он ей.

— Да что толку быть миленькой толстушкой? — пожала плечами Дебора. — Я всем нравлюсь, но никто меня не любит. Хотя, — помедлила она, — это не совсем правда. Вне школы в меня влюблено очень даже много ребят. Но мне нравишься ты. — Она посмотрела Джонатану прямо в глаза. — Мне наплевать на них на всех. Мне важно, что думаешь ты. Потому что ты мне очень нравишься.

Джонатан смущенно улыбнулся.

— Ты мне тоже нравишься, — выдохнул он. Он был рад, что наконец-то не пришлось врать, а можно было с чистой совестью сказать правду.

— Так что ты решил?

Он продолжал стоять напротив нее. Он не понимал, что же надо сказать, все чувства перепутались. Единственное, что он знал наверняка, — это то, что сейчас он чувствует страх и смятение.

— Тебе необязательно прямо сейчас принимать решение, — тихо произнесла она, взяла его за руку и грустно посмотрела ему в глаза.

— Это не страшно?

— Да нет, нормально. Просто было бы лучше, если бы ты сказал мне все сейчас. Но ты можешь несколько дней подумать, — улыбнулась она. — Пошли, я угощу тебя мороженым.

Они прошли через парк к фургончику с мороженым, который стоял в тени деревьев. Джонатан хотел заплатить за мороженое, но она ему не разрешила. Пока продавец их обслуживал, она улыбалась ему. Продавец положил шарики мороженого в вафельные рожки и протянул им.

— Выглядит, как собачьи какашки, — заметил Джонатан.

— Как ты можешь! — с наигранным возмущением ответила она. Это было прекрасно: ей нравились даже его дурацкие шутки!

Они вернулись в парк и сели рядышком на скамейку, облизывая шарики мороженого. Когда с ним было покончено, Дебора встала и поправила джинсы.

— Скажи мне, что ты решил, до выходных, — попросила она.

— Хорошо.

— Поцелуй меня еще раз! — велела она.

Джонатан покорно подошел и поцеловал ее. Он чувствовал себя таким беспомощным. И снова перец у него встал. Дебора просунула руку ему в штаны и обняла его член ладонью. Она отстранилась и посмотрела ему в лицо. Он с трудом мог фокусировать свой взгляд, он так ее хотел… И тут он услышал слова, которые, казалось, приснились ему в каком-то волшебном сне.

— Ты меня сводишь с ума, — прошептала она.

— Что?

— Я хочу быть твоей любовницей. Я хочу трахаться с тобой, хочу вытворять с тобой все, что только можно вообразить! — повторяла она. Потом она его отпустила. И пошла прочь, то и дело оборачиваясь и смотря на него через плечо. Она не улыбалась.

Джонатан был так возбужден, что чувствовал себя крайне не комфортно. Казалось, что его член кто-то залил бетоном — таким твердым он вдруг стал. Он пошагал взад-вперед перед скамейкой, чувствуя себя довольно глупо.

— Ах ты негодяй! — обратился он к своему перцу. Ему так хотелось помочь себе руками, что надо было срочно идти домой. Дома он знал, как снять напряжение. Ну разве могла девушка, которую он не любит, так его завести? Разве такое возможно? Он был целиком во власти гормонов. Он чувствовал, как они, словно пузырики газа, текут по его крови вверх-вниз, заставляя его мучиться от желания. Дома он дрочил три раза подряд. В конце концов, обессиленный, он повалился на кровать.

— Вот уж и вправду, вечно все это не во время! — обратился он к своему перцу. Тот кивнул.

— Да какая разница, ты слышал, что она сказала?

— Она сказала, что хочет вытворять со мной все, что угодно!

— А ты знаешь, что говорят люди?

— Что толстые девчонки в этом деле — просто золото! Толстые девчонки могут сделать такое!

— Да это уникальный случай! Смотри, не проворонь его! — подмигнул Джонатану член.

 

19

Сью

У Джеки есть один большой недостаток: она всегда должна быть права, все должно быть так, как она хочет. Если вдруг ты с ней не согласишься, у нее может случиться инсульт. Она будет надоедать тебе часами, и в конце концов ради спасения собственной жизни тебе не останется ничего другого, как махнуть рукой и сказать: «Ладно-ладно! Ты права, а я была не права; но мне наплевать, потому что я все равно сделаю так… оденусь так… пойду туда!..» И что такого ужасного в том, если ошибаешься?

Можно подумать, она сама всегда все делает правильно. Ведь как все должно быть? Надо быть благоразумной, усердно заниматься, все планировать заранее, и тогда у тебя все будет: хорошие отметки, хорошая работа, хорошие дети, хороший муж. А тут — Дино! Откуда он взялся? К чему тогда все эти годы правильной жизни? Конечно, иногда можно позволить себе вести себя безрассудно. Но — Дино! Это — ни в какие ворота не лезет!

После той тусовки я полагала, что она одумается. Если ей нужны были еще какие-то аргументы и доказательства того, что Дино ей не пара и она вовсе не хочет с ним спать, то она их получила: что еще могло означать ее бегство из его кровати в два часа ночи? Я привела ее к себе, посадила в гостиной, сказала маме, что она останется у нас, и предприняла еще одну попытку.

Я была очень тактичной и предельно краткой. Разложила все эмоции по полочкам! Я просто перечислила ей вещи, которые для нее были важны, но которые пострадали из-за ее отношений с Дино. Во-первых, ее работоспособность. Она сама ненавидела сложившуюся ситуацию: ведь она всегда была отличницей, а сейчас просто на глазах превращалась в какую-то дуру. Ужасно! Из-за этого она теряет уважение к себе. Это повергало ее в отчаяние. Раньше она всегда была на высоте, а теперь оказалась беспомощной как щенок. В конце концов, я ей указала на последний аргумент — и это был мой козырь! — я сказала, что она просто использует Дино.

Она посмотрела на меня так, словно я дала ей пощечину. Вот видите, Джеки не только разумная, она еще и очень добрая.

— Ведь Дино мальчик, — говорила я. Похоже, она забыла про такие очевидные вещи! Да, люди иногда об этом забывают и думают, что мальчишки абсолютно такие же, как и девчонки, только с членом. А это не так.

— Ну и что? — озлобленно спросила она.

— Ему надо трахаться, ведь так? Но это еще не все. Все его чувства сосредоточены на кончике его члена. Попробуй представить себе, что именно там находится его сердце. И это значит, что Дино хочет подарить тебе свое сердце.

Было похоже, что я ее шокировала, но я продолжала.

— И то, что ты водишь его за нос, — нечестно, Джеки. Ты ведь не просто не спишь с ним — ты отказываешься принять его сердце. И что он после этого, по-твоему, должен чувствовать?

Ей не понравились такие рассуждения.

— Да почему все вокруг так жалеют этого Дино! — вдруг разозлилась она.

— Мне лично наплевать на Дино, но если ты не хочешь подумать о себе, подумай хотя бы о нем!

— То есть ты хочешь, чтобы я порвала с Дино ради него же?

— Послушай меня! Дело в том, что мы с тобой говорим о Дино как о самовлюбленном идиоте, эгоистичном куске плоти, который хочет одного — трахаться. Но он совсем не такой, он заботится о тебе, ему не все равно, что ты чувствуешь. Ты не должна с ним обращаться так, словно он может просто усилием воли включать и выключать в себе возбуждение.

— Я смотрю, ты сменила пластинку! — ухмыльнулась она. — Раньше ты говорила, что Дино не интересует никто на свете, кроме него самого!

Я пожала плечами.

— Может, просто теперь он мне кажется более человечным…

На секунду я подумала, что перегнула палку, но, похоже, она была уже готова поверить во что угодно. Она посмотрела на меня и медленно кивнула головой.

— Так, значит, что тебе надо сделать? Тебе просто надо прямо с ним поговорить обо всем. Постарайся быть с ним честной. — Она чуть не перебила меня, но я говорила правду, и она промолчала. — Совершенно очевидно, что ты не готова с ним спать. Правильно? Так вот, так ему и скажи. Будь честной. Скажи ему, что хочешь с ним встречаться, но не готова еще заняться сексом.

— Так я ему все это и говорила!

— Нет, вовсе не так! Ты собиралась заняться с ним сексом. Это совсем разные вещи. «Секс будет завтра, секс будет на следующей неделе…» Ты его дразнила, обещала ему золотые горы. Пора уже посмотреть правде в глаза.

Джеки задумалась.

— Он бросит меня, — произнесла она.

— Ты должна это сделать ради себя и ради него, — настаивала я. — Джеки, ты должна сказать «да» или «нет», если ты этого не сделаешь, то поступишь подло.

Я испугалась, что сейчас она скажет мне заткнуться, но вместо этого она вдруг начала плакать. Это было так трогательно, честное слово! Знаете, обычно все эти планы никогда не работают, а сейчас мне удалось воплотить задуманное в жизнь! Это было похоже на волшебство! Впервые в жизни мой план сработал! А может, просто Джеки была слишком расстроена, не важно.

Я подсела к ней, обняла ее, и она всхлипывала, уткнувшись мне в плечо.

— Ты права, — призналась она сквозь слезы. — Мне надо с ним поговорить честно обо всем. Я должна ему сказать. Никакого секса.

«Да! — подумала я. — Да! Я добилась этого!» Она была у меня в руках! Мой план сработал! Дино ничего не сможет с этим поделать!

 

20

Бен

Знаете, что такое рай? Я вам расскажу. Это когда ты лежишь на огромной мягкой королевской кровати и, как бы ты не лег, невозможно дотянуться до ее краев! И все вокруг теплое: воздух, твоя кожа, простыни — они тоже теплые и все смятые. Рядом на туалетном столике стоит ледяное пиво, а на простыне возле тебя лежит шоколадное печенье. По телику идет какой-то хороший фильм. Тут дверь открывается, и входит Али Янг, абсолютно голая, если не считать белых носков. И ты смотришь, как с каждым шагом покачивается ее грудь, пока она идет к тебе через всю комнату.

— Ты смотришь на мою грудь? — спрашивает она.

— Да, Мисс, — отвечаешь ты.

Она залезает на кровать, кладет ладони себе под грудь и начинает ее подбрасывать.

— Вжиг-вжиг-вжиг-вжиг! — смеется она и вдруг подбрасывает свои сиськи тебе в лицо, как будто… как будто это просто отличная пара сисек!

— М-м-м! — только и могу произнести я. Вот что такое рай.

— Что? — удивляется она.

— Это великолепно! — счастливо вздыхаю я.

После тусовки у Дино прошла уже неделя.

Она только что оправилась от визита матери, и все стало налаживаться. Иногда по вторникам она хотела заниматься любовью где-нибудь в гостиной: на полу, на столе — да где угодно. Это все, конечно, отлично. Но что я просто обожаю, так это валяться на ее огромной кровати: то я наверху, то она наверху, то я сзади. А потом, когда мы уже потрахались, лежать абсолютно голыми, ласкать ее груди и чувствовать, что в любой момент это можно продолжить. Вот это самое прекрасное!

Али забралась в постель, утроилась рядом со мной и тоже принялась смотреть телевизор. Шел хороший фильм — «Двойники», но сейчас можно было заняться гораздо более интересными вещами, чем пялиться в телик. Я посмотрел на ее грудь и блаженно улыбнулся. Я не отводил от нее глаз, пока она не заметила это.

— Ага, я все вижу! Один-ноль в мою пользу! — Она весело засмеялась, покачивая сиськами.

— М-м-м! — Я потянулся и поцеловал их. Из груди вырвался счастливый вздох.

— Оставайся, — вдруг предложила она.

— О боже, это ты мне? — Я подпер голову рукой. Где-то через час я должен был вернуться назад под родительское крыло, чтобы заснуть на своей узкой маленькой кровати в узкой маленькой комнате в доме, где полно людей и все чувствуют себя одинокими.

— Ну да. Оставайся.

— Но мне надо будет уйти.

— Почему?

— Предки меня ждут домой, понимаешь?

— Позвони им. Скажи, что ты хочешь остаться на ночь у приятеля.

— Да они знают всех моих приятелей, им понадобится номер телефона, на который они будут перезванивать. Да я никогда не оставался у друзей среди недели, а только на выходные.

— Ах, бедняга! — Она улыбнулась мне как-то ехидно, как мне показалось. — Неужели, этот мужчина должен все время возвращаться домой вовремя? Да ладно тебе, Бен! Тебе уже семнадцать, родителям вовсе не обязательно тебя контролировать каждую секунду!

— Ну, хватит уже! — пробормотал я. Я ненавидел, когда она так говорила. И так все было хреново, а тут еще она!

— Возьми и позвони им. Скажи, что ты остался у новенького мальчика из класса. Или — скажи, что это новая девочка! — она одарила меня игривой улыбкой. — Тебе разрешают заниматься сексом? Пожалуй, мне надо будет получить у твоих родителей письменное разрешение на это!

— Не говори глупостей! Давай лучше смотреть фильм.

Я чувствовал, как она на меня смотрит, раздумывая, продолжать или нет разговор в том же духе. Всего несколько минут назад все было ясно: я должен был через час пойти домой, и все тут. И вот мироздание рушится, и все вокруг становится таким зыбким. Я чувствовал себя так, словно соврал. И все из-за нее. Она может вышибить почву у тебя из-под ног, а ты даже не поймешь, что же произошло.

Ну и, скажу по правде, я хотел пойти домой. Я вовсе не хотел проводить всю ночь в ее кровати. Я бы чувствовал себя неудобно.

— Нам надо заниматься этим чаще, — промолвила она, уютно устроившись в моих объятиях.

— М-м-м. — Я обнял ее за плечи.

— Как на счет четвергов?

— Четвергов?

— А почему нет? Если ты не можешь остаться на ночь…

Может быть… Хотя такой вариант меня тоже не устраивал. Возможно, я веду себя глупо. Сначала мне казалось, что это рай, а потом — я хочу скорей улизнуть домой к маме и папе. Вы легко можете назвать меня двуличным негодяем, но дело не в этом: заниматься этим с Мисс было довольно опасным делом. Я просто хотел держать ее на расстоянии. Я лежал и пытался придумать уважительную причину, чтобы не встречаться в четверг. У меня могут быть тренировки, или по телику может идти интересная передача, или просто мне надо делать домашнее задание… Нет-нет-нет! Не годится!

— На самом деле у меня вряд ли получится выбраться.

— Почему?

— Они всегда на меня ругаются: вечно я где-то пропадаю. Сегодня я у тебя, завтра я встречаюсь с друзьями, по воскресеньям я встречаюсь с тобой — в общем, ты и так все знаешь.

Повисла тишина.

— Как будто я должна тебя упрашивать! — сказала она наконец.

Это было что-то новенькое. До сих пор она была очень осторожна, и мы не встречались чаще чем два раза в неделю, а в остальное время практически не виделись. Если бы кто-нибудь о нас прознал, она могла бы потерять работу и пришлось бы поставить крест на преподавательской карьере. Никто и никогда не предложит ей больше место учителя, если выяснится, что она трахается со своими учениками.

Трахается с учениками. Я как-то ей так и сказал, и она взбесилась.

— Я трахаюсь только с тобой! — кричала она. — То есть только с одним учеником, Бен! Хотя ты, конечно же, думаешь, что я переспала со всем вашим классом! Это — неправда, если хочешь знать!

— Извини, Мисс!

Так вот, к чему же все ее разговоры о том, чтобы чаще встречаться?

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Ты о чем?

— Ты хочешь чаще меня видеть?

— Я просто хочу каким-то образом чаще заниматься сексом, вот и все, — отрезала она.

— Правда?

— У тебя что, паранойя?

— Ну, просто ты так говоришь… Я думал, что мы договорились о том, что правильнее будет соблюдать осторожность и стараться не попадаться никому на глаза.

— Мне нравится идея видеться еще один раз в неделю, вот и все!

— Ладно, извини.

— Ты такой подозрительный!

Я посмотрел на нее.

— Знаешь, я бы очень хотел заниматься этим с тобой чаще, но это действительно невозможно.

— Почему?

— Просто невозможно. Мне очень сложно улизнуть из дома, ну, ты понимаешь… Не то чтобы они мне запрещали выходить на улицу, но это сложно. Я должен с ними поговорить, рассказать, куда я собрался. Это все так непросто. Приходится скрываться, как будто я прячу от жены любовницу!

Похоже, на нее это подействовало. Она кивнула и с мрачным видом произнесла:

— Я понимаю. Нам надо будет придумать какой-нибудь выход.

Я ничего не ответил. Я сидел, хрустел чипсами и смотрел кино. Я боялся, что она целый вечер будет сердиться, но, вроде бы, все закончилось нормально. Я выпил пиво, посмотрел фильм, а потом, когда я собрался уходить, мы долго целовались в дверях. Просто отлично! После всего этого было так приятно отправиться домой!

 

21

На расстоянии нескольких дюймов

— Ты уверена, что как следует подготовилась и сделаешь все, как надо? — спросила Сью.

— Я сделаю как надо… Опять…

— Он тебе очень нравится…

— Да, это верно…

— … но по некоторым причинам, — Сью покачала головой, — ты не можешь с ним спать.

— Но я все равно хочу продолжать с ним встречаться!

— Да, но без секса.

— Пока без секса!

— «Пока»! Это звучит так, как будто секс все-таки возможен через неделю-другую! А ведь ты даже думать не можешь о сексе с ним, по крайней мере в ближайшем будущем!

— Он бросит меня! — захныкала Джеки.

«Это-то и надо!» — подумала про себя Сью, а вслух сказала:

— Ну, может, и бросит, а может, и нет, кто знает? А вдруг он выше всего этого? Ведь ты сама мне об этом говорила. Ну а если он все-таки потеряет к тебе интерес и причина будет только в сексе — зачем тебе вообще такой человек? Правильно?

Джеки поморщилась, хотя и понимала, что подруга права. Она не могла больше кормить Дино обещаниями о сексе. Всегда, когда доходило до дела, она находила предлог, чтобы избежать этого.

— Или он тебя поймет, или нет. Если он любит тебя ради тебя самой, он скажет «да». А если нет — то ты, по крайней мере, будешь точно знать, что он за тип. Он сразу же потеряет к тебе интерес, переведет разговор на другую тему, начнет говорить о чем-нибудь более интересном… Например, спросит обо мне, — с надеждой добавила она.

Джеки еще раз повторила слова, которые собиралась сказать Дино; накрасилась, поплакала, еще раз накрасилась. Сью ее успокоила, погладила по плечу, вытерла слезы носовым платком и велела собраться с духом. Она была практически уверена, что после такого разговора Дино бросит Джеки. Все произойдет быстро: не пройдет и недели, как они расстанутся. Ну может быть, Джеки и удастся отыграть Дино на пару дней, но не больше. Для самой Джеки сложившаяся ситуация была полной неожиданностью. Оглянувшись назад, она вдруг поняла, что Дино со свойственной ему легкостью перевернул всю ее жизнь с ног на голову, в конце концов она стала для него лишь марионеткой, которую можно было дергать за веревочки, почти не обращая на нее внимания, как будто все его мысли были поглощены чем-то другим.

Все начиналось так хорошо! Родители должны были вернуться поздно. Дино появился вовремя, как они и договаривались, так что у них впереди было целых два часа. Хотя Джеки не думала, что им понадобится столько времени. Она приготовила ему кофе и сразу перешла к делу. Он ей очень-очень нравится, но она не чувствует, что их отношения настолько серьезны, чтобы заниматься сексом. «Спать с кем-то, — объясняла она ему, — это совершенно особенная вещь, очень личная, интимная». Конечно, она относится к нему серьезно, а не как к мимолетному увлечению, она просто не может без него жить. Но что-то ее удерживает от решительного шага. Она не знала, что это такое, но тем не менее решила с уважением отнестись к своим ощущениям и просит Дино сделать так же.

— Да, думаю, ты права, — согласился Дино.

— То есть?

— Ты права, я полностью с тобой согласен.

— Ты согласен?

— Да. Давай не будем торопить события. Нам некуда спешить. Тебе, видимо, не так просто на это решиться, может быть, дело в каком-то неприятном опыте…

— Не думаю, что у меня с этим были какие-то проблемы, — осторожно заметила она.

— Ты это умело скрываешь, не знаю почему. Но я думаю, что ты права. Давай пока оставим тему секса в покое. Я так тебя понял? — встревоженно спросил он.

— Да-да, все так, — закивала Джеки. У нее так тряслись руки, что ей пришлось поставить чашку с кофе на стол, чтобы не облиться.

— Да-а, — вдохнул Дино с облегчением. — Ты меня напугала! Я уж думал, что ты хочешь порвать со мной!

— Нет-нет-нет!

Дино кивнул. Она его действительно вывела из равновесия. Он внимательно на нее посмотрел.

— Что-то не похоже, чтобы ты обрадовалась, — заметил он.

— Э-э нет, я рада, на самом деле…

Но на самом деле первое, что она почувствовала, было разочарование. «Все будет именно так, как я предполагаю, — думала она. — Мне не надо будет больше волноваться и переживать. Не будет больше никаких этих глупостей. Дино поведет себя как последняя сволочь, и все с ним будет ясно!» Вместо этого оказалось, что Дино боялся, что она его бросит!

— Ты уверен в том, что говоришь? — переспросила она.

— Ты ведь меня не собираешься бросать, не так ли?

— Нет, но…

— Что?

— Ну просто, знаешь… Я на самом деле не думала, что ты поймешь меня…

— Ты за кого меня принимаешь? За какую-нибудь сволочь? Нет, если ты действительно так чувствуешь, пусть будет так. Я согласен.

— О, Дино! — чувство разочарования испарилось, и сейчас она была так счастлива, что подлетела к нему и повисла у него на шее. Она недооценивала его! Он все-таки ее любит! Сами посмотрите! И они повалились на диван, яростно расстегивая друг другу джинсы.

— О-о-о, как хорошо! — простонала Джеки. Она была так рада, что Сью оказалась неправа! Она отдалась порыву, будь что будет. Но тут кто-то из них задел столик, и одна из чашек опрокинулась на пол. Джеки пришлось убираться, Дино встал вслед за ней и обнял ее сзади. Он осторожно повалил ее обратно на диван, и она облокотилась о подлокотник, а он начал тереться о ее зад. Бросая на ее попку страстные взгляды, он пробовал представить, что снимает с нее джинсы и трусики. Его отделяли от наслаждения всего какие-то несколько дюймов. Джинсы Джеки были мокрыми от возбуждения. На ее губах вертелись слова: «Давай же, сними их!» Она чувствовала, как эта фраза рвется из нее. Она попробовала беззвучно ее произнести, просто чтобы проверить свои чувства. Это было так великолепно, так сексуально, так по-настоящему, что она поняла, что несмотря ни на что, она должна это сказать.

— Давай же, сними их! — услышала она свой голос.

Дино остановился.

— Ты уверена?

— Да, давай!

Она приподнялась, опираясь на подлокотник дивана, чтобы он мог расстегнуть ей джинсы. Молния с треском расстегнулась. Он стащил с нее джинсы и трусики. Попой она почувствовала прохладный воздух.

— Нет! — закричала она, вскочила, отвернулась и натянула обратно джинсы. — Не делай этого!

— Но ты ведь сама сказала! — удивился Дино.

Они стояли, молча глядя друг на друга.

— Вот видишь? — наконец проговорила она. — Я сумасшедшая. За мной надо присматривать. В следующий раз, когда я скажу тебе сделать это, не делай, хорошо?

— О боже, — только и смог проговорить Дино в ответ.

Тут она закрыла рот рукой и начала сотрясаться от приступа смеха. Дино смотрел на нее, стоя напротив, сгорая от страсти и желания и стараясь быть при этом милым. Стоило ей посмотреть на него, и она начинала смеяться еще больше. Она думала, что Дино присоединится к ее веселью, но он просто стоял с кривой улыбкой на губах и не сводил с нее глаз, пока она билась в истерике. Это продолжалось целую вечность, пока наконец ему не надоело и он не ушел на кухню. Оставшись одна, Джеки тут же пришла в себя, прошлась взад-вперед по комнате и побежала извиняться. К ее удивлению, он все понял! Она действительно его недооценивала! Он доказал еще раз, что действительно любит ее!

Они снова сели на диван и стали допивать кофе. Джеки была довольна. Дино был просто ангел! Нет, в самом деле! Он понятия не имел, что с ней происходит, но тем не менее относился к ее чувствам с уважением. А сама она ведет себя как последняя сволочь! Это было чертовски приятно, честное слово! Интуиция ее не обманула — он был гораздо лучше, чем могло показаться на первый взгляд. Под внешностью негодяя и хулигана скрывался добрый милый мальчишка!

Дино откинулся на диван, наслаждаясь впечатлением, произведенным на Джеки. Поддавшись порыву, он выложил ей всю историю про свою мать и Дейва Шорта. Вообще-то он не думал так поступать, не понятно, что это ему вдруг взбрело в голову разговаривать с ней об этом. Но он опомнился, только когда уже было поздно.

— Знаешь, я тут вспомнил одну вещь. — Слова сами вылетали у него изо рта. — У моей матери роман с кем-то из ее школы. Я их тут недавно застукал в гостиной.

— Да ты что?!

— Ага, понимаешь. — Он окинул ее многозначительным взглядом. — У нее интрижка. — Дино улыбнулся. Вообще-то он хотел ее очаровать, но почему-то лицо исказила кривая усмешка. Его слова прозвучали так, словно это была настоящая катастрофа. Честно говоря, это был не совсем тот эффект, которого он добивался. Он перестал улыбаться и хмуро посмотрел на Джеки, предполагая, что она в шоке от этих новостей.

Джеки сдвинула брови на переносице.

— Когда это произошло?

— Как раз накануне тусовки, — ответил Дино, внимательно следя за выражением ее лица.

— Почему ты мне ничего не рассказал тогда?

— Не знаю. Была тусовка и все остальное. Да это и не важно!

— Не важно? — Джеки пыталась осознать услышанное. Может быть, его неожиданная покладистость имеет к этому какое-то отношение? Она встала и подтянула джинсы, как будто они до сих пор с нее сползали. Она уселась снова на диван. — Ладно. Рассказывай дальше!

— Да в общем-то, говорить-то и не о чем, — начал было он. И тут же рассказал ей все — абсолютно все, за исключением лишь того факта, что теперь ему приходилось выбирать: либо все это забыть, либо придать дело огласке.

— Не думаю, что она видела, что я их заметил, — соврал он.

— Полагаю, что теперь уже она в курсе — особенно после того, как ты спросил отца, ездил ли с ними Дейв Шорт.

— Да это же ничего не значит! — настаивал Дино. Так на него похоже! Только что он все понимал, вел себя как взрослый мужчина, а сейчас — посмотрите! Она не стала пытаться его успокоить, а решила всем своим видом показать, что находится в шоке от сложившейся ситуации.

Джеки решила отнестись к этому серьезно и была возмущена до глубины души.

— Как она могла так поступить с твоим отцом? И с тобой! В своем собственном доме! И она даже не поговорила с тобой обо всем! Дино, бедняга, я понимаю, как тебе тяжело сейчас…

— Да не особенно, — хладнокровно заметил он. — Это их дело, разве не так?

— Это не может тебя не касаться! Знаешь, если она не решилась поговорить с тобой обо всем, тебе надо самому поговорить с ней.

— Не говори глупостей.

— Почему нет? Это ужасно!

— Да нет, все не так уж и плохо.

— Не так уж и плохо? — Джеки озабоченно посмотрела на него. Ну вот, это все-таки случилось: она его достала. Он смотрел в сторону, скорчив рожу и ухмыляясь. Она это заметила, в этом не оставалось никаких сомнений. Теперь, что бы она ни говорила, он все будет воспринимать в штыки.

— Дино?

— Да все это чушь собачья! — огрызнулся он и отвернулся.

Джеки схватила его за руку и заставила повернуться к ней лицом. Это было необходимо. Только что она была ему так нужна, а он сейчас просто избегал ее взгляда.

— Я беспокоюсь о тебе, — прошептала она. — А ты даже не смотришь в мою сторону! Дино! Не прячь глаза!

Дино посмотрел на нее и хотел было скорчить презрительную усмешку, как вдруг почувствовал, что глаза его наполнились слезами. Он удивился. Слезы? Откуда они взялись? И с чего это он так расстроился?

— О, Дино. — Она нежно погладила его по щеке. Он был в смятении и расстройстве, его губы дрожали. Он обнял ее, зарылся лицом в ее волосы и разрыдался.

Где-то через час Джеки проводила его, закрыла за ним дверь и подошла к зеркалу в гостиной, чтобы посмотреть на себя. С одной стороны волосы все еще были мокрыми — от его слез. Какой-то голос внутри нее (возможно, он принадлежал Сью) злорадствовал: «Вот видишь, он опять добился своего! Как раз когда ты думала, какой он понимающий и сочувствующий, он взял и выставил свои проблемы на передний план!» Может, так все и получилось, но Джеки было наплевать. Он уткнулся в ее плечо, словно большой ребенок, плача навзрыд. Он открыл ей свою страдающую душу. Она была нужна ему.

— Я раньше никогда так не плакал, — признался он ей потом. — Не думаю, что это могло произойти со мной, если бы рядом был кто-нибудь другой!

И этими словами он пустил ее в свое сердце еще глубже, чем прежде.

Вскоре после всего этого зазвонил телефон. Это была Сью, которой не терпелось узнать подробности их встречи.

— Это было потрясающе! — затараторила Джеки. — Он согласился!

— Что он сделал? — не поверила своим ушам Сью.

— Он со всем согласился! Он полностью принял мои условия!

— Ты уверена?

— Ну конечно, я уверена! Он сказал, что все понимает.

— Понимает? — От изумления у Сью изменился голос: с каких это пор Дино все понимает? — Что именно ты ему сказала?

— Все, о чем мы с тобой говорили. Я ему это и сказала. Что мне надо время, чтобы убедиться в серьезности наших отношений, и он сказал, что согласен со мной.

— Он согласился?

— Да, — убежденно ответила Джеки. — Он сказал, что считает, что надо прекратить говорить о сексе на какое-то время.

— Дино так сказал?

— Конечно Дино, кто же еще!

— У него наверняка что-то на уме!

— Какая ты подозрительная!

— А тебе не кажется это подозрительным?

— Нет, — оскорбленно заявила Джеки. — Он повел себя абсолютно правильно, разве не так?

— Думаю, точнее будет сказать, что он знает, как надо себя вести. Я бы на твоем месте не слишком обольщалась. — Сью продолжала недоумевать. Разве может быть, чтобы Дино действительно был умным и рассудительным? Конечно нет! Но даже это казалось возможным по сравнению с абсолютно нереальной вещью: нельзя было представить, чтобы Дино о ком-то заботился, кроме себя.

— Он хочет тебя обмануть.

— Не будь такой циничной! Он милашка!

— Наверное, это лучше, чем его обычное ворчливое настроение, — согласилась Сью. — Но ведь это так на него не похоже! Или ты что-то скрываешь! Я не могу поверить, что речь идет действительно о Дино!

— Не будь такой недоверчивой! — оборвала ее Джеки. В глубине души она тоже была удивлена его поведением. Она и понятия не имела, на какой чудовищный обман он был способен.

Прежде чем повесить трубку, Джеки подумала, а не рассказать ли Сью о том, что у матери Дино интрижка на стороне. Но она знала наперед, что скажет Сью, если узнает об этом. Поэтому она повесила трубку, умолчав о рассказе Дино. После разговора в ее ушах еще звучал вопрос Сью:

— И зачем ты с ним связалась?!

«Я нужна ему», — мысленно ответила Джеки. Дино был похож на огромного плюшевого мишку, от него исходила такая пьянящая сексуальность! И она была ему нужна. Но вот нужен ли он ей?

 

22

Дино — громила

Вернувшись домой, Дино направился прямиком к себе в комнату. Он был спокоен, однако его всего трясло, словно прекрасно отлаженный механизм внутри него вдруг дал сбой. Одно прикосновение — и он рассыплется на куски! Он был зол на Джеки: посмотрите только, до чего она его довела! В каком состоянии он находится!

Он услышал, как его мать поднимается по лестнице. Ему страшно хотелось, чтобы она с ним обо всем поговорила, но что это могло изменить? Он только что поговорил об этом с Джеки, и посмотрите, на кого он похож! От разговоров становится только хуже!

Мать поднималась по скрипучим ступенькам. На какое-то мгновение наступила тишина, но потом снова послышался скрип. Пауза. Твердыми шагами она подошла к его двери и постучала. Дино бросился на кровать и закрыл глаза. Дверь открылась.

— Дино?

Тишина.

— Дино? Ты не спишь?

— А? Чего? Мама?

— У тебя все в порядке?

— Да. Все хорошо, а что?

— Ты выглядишь как-то…

— Я устал, — посмотрел он на нее, щурясь, словно от яркого света, и заметил, что она смотрит на него так, будто он был какой-то шкатулкой, которую можно было открыть и выкинуть из нее все, что тебе не нравилось.

— Может быть, ты?.. Что-то случилось?

— Нет.

— Может, тебя что-то беспокоит?

— Нет.

— Ты хочешь поговорить о чем-нибудь? — Дино почувствовал, что онемел. Он лежал и беспомощно смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.

— Хочешь бутерброд? — наконец спросила она.

— Да! — Это уже был нормальный разговор. Она вела себя так, как и должна себя вести мать.

Она улыбнулась ему На какую-то секунду все встало на свои места, они были мать и сын, и между ними были самые обычные отношения.

— С яичницей?

— И кетчупом!

— Хорошо.

— Спасибо, мам! — крикнул он ей вслед. Он действительно был ей благодарен и почувствовал облегчение после этого разговора. Все дела, которые их связывали, можно было свести к яичнице. Обессиленный, он плюхнулся обратно в кровать.

«Вещи вокруг нас вовсе не такие простые, как может показаться на первый взгляд», — пробубнил он себе под нос. Это не шутка, все на самом деле так и есть. Он закрыл глаза и попытался выкинуть все это из головы.

Десять минут спустя Кэт Хоутер поднялась по лестнице, осторожно постучала в дверь и вошла в комнату, неся на тарелочке бутерброд с яичницей. Дино лежал на кровати и спал.

— Дино? — никакого ответа. Она подошла ближе и, поставив тарелку с едой на столик возле кровати, внимательно посмотрела на бледное лицо сына.

— Дино… — Она повторила его имя, пытаясь понять, подходит ли оно к этому красивому высокому молодому мужчине, который всего несколько лет назад был маминым малышом. Каково это — быть матерью взрослого человека? Получится ли это у нее? Она думала, что теперь-то ей будет полегче, чем раньше; пустила все на самотек и занялась своей жизнью — а теперь она чувствует себя, как рыба, выброшенная на сушу. Она так старалась, чтобы у них все было хорошо: семья, беззаботное детство у сыновей, любящие папа с мамой. Она так сильно его любила, и вот — он удаляется от нее, а она неожиданно оказалась во власти страстей.

— Прости меня, — прошептала она и на цыпочках вышла из комнаты. Она немного подождала за дверью, прислушиваясь: а вдруг он притворялся спящим? Но в комнате было тихо.

Самым тяжелым в этой ситуации было находиться в неизвестности и ждать, когда же придет тот момент, который все изменит. Ответ на этот вопрос она узнала на следующее же утро, когда Дино внезапно разрушил их семью. Он это сделал легко, словно человек, который приставил к чьей-то голове пистолет и спустил курок, будто это была просто подушка с перьями. Все началось с незначительной перебранки с матерью. Впоследствии он даже не мог вспомнить, что послужило поводом, пока она ему не сказала. Это были носки. Он не мог найти чистых носков. Мать была на первом этаже, и он закричал, чтобы спросить у нее, где их взять. «Дино, подожди, я кормлю кота!» — крикнула она в ответ. Через секунду он уже был внизу и метал гром и молнии.

— Ах, кот! Кот, кот, кот! С котом все в порядке! Этот чертов кот всегда на первом месте! Ты носишься с ним как сумасшедшая; не понимаю, почему ты до сих не вышла за него замуж! — бушевал он на кухне, обезумев от ярости.

— Не смей так разговаривать со своей матерью, — рявкнул отец. Да, не стоило так начинать утро. Но прежде чем Дино смог опомниться, слова сами вылетели у него изо рта.

— Да она запросто могла бы выйти и за кота, такая потаскушка! Ну, давай же, кис-кис-кис!

Наступила гробовая тишина, и Дино увидел, как у отца изменилось лицо. Ему и в голову не приходило, что его слова могут показаться кому-то жестокими. Ведь это была чистая правда, не так ли? Мать стояла рядом с открытым от удивления ртом и банкой кошачьих консервов в руке. Мэт перестал жевать и с набитым ртом уставился на него так, словно он был героем ужастиков.

— Потаскушка! — повторил Дино. Голос его не слушался. — Кис-кис-кис! — Он не понимал, чему они так удивляются. Мать все понимала, отец тоже все знал, разве не так? Они же поговорили обо всем, после того как он ляпнул тогда что-то про Дейва Шорта. Единственный человек, который все еще находился в неведении, был он сам. Так чего еще они ожидали от него?

Отец поднялся и отодвинул в сторону стол. Сейчас Дино получит! Он ощутил во рту соленый привкус. Он облизал губы, уже готовый почувствовать вкус крови. Отец открыл рот, и из него полился поток гневной брани.

— С меня хватит этого дерьма! — крикнул Дино. Он был готов уже смыться, но тут вспомнил, каким слабым теперь казался ему отец. Он уже давно представлял, как отец его мутузит по первое число! Что же, может, вот он — долгожданный момент? Он был сильным и молодым, а его отец — дряхлым неудачником, который даже не мог запретить своей жене трахаться с тварью вроде Дейва в гостиной его собственного дома, а может, даже — если Джеки была права, а она всегда права — в его собственной кровати! Дино напряг ноги и выставил вперед руки. Отец отшвырнул со своего пути стулья. Один из них взлетел на воздух. На столе опрокинулся молочник, разлилось молоко. Мэт отпрыгнул в сторону.

Все происходило, словно в замедленной съемке, но вдруг что-то выбилось из кадра. Мать. Ему показалось, что она просто перелетела через стол, чтобы броситься на него. Она прилипла к спине Дино, крепко обхватила его руками так, что ему стало больно.

Он увидел, как отец с искаженным от ярости лицом изменил направление своего движения, потерял равновесие и замахал руками, чтобы не упасть. Мать уткнулась лицом в шею Дино, как иногда делала Джеки. Отец почти уже ушел с кухни, как вдруг ему под руку попалась хлебница, на которой он и решил выместить свой гнев. Мать придвинула лицо к уху Дино и прошептала: «Не делай этого со мной!» От этого шепота у него мурашки побежали по спине.

— Хорошо, хорошо! — быстро ответил он, пытаясь освободиться от ее железных объятий.

— Я поговорю с тобой о Дейве, договорились?

— Да. — Голос его не слушался.

Она отпустила его.

Кухня была перевернута вверх дном. Мэт, до этого затаившийся, быстро вскочил со своего места и бросился вверх по лестнице. Стулья разбросаны, молоко разлито, чашки с чаем опрокинуты, всюду валялись куски тостов. Воздух был наэлектризован. Подумать только, сколько разрушений может произойти всего за несколько секунд, если вдруг просто перестать бояться сделать что-то не так! Мать уже убирала на столе, а отец так и продолжал стоять посреди кухни. Он выглядел постаревшим и ниже ростом, на лице были глубокие морщины. Вообще, сейчас он казался каким-то ненужным и беспомощным. Казалось, что он весь ссохся, а мать, наоборот, — выросла.

Она поправила волосы и обратилась к Дино:

— Но сперва я все расскажу отцу, согласен?

— Я думал, он все знает! — удивился Дино.

— Что происходит? — воскликнул в недоумении отец.

— Ты был прав, — обратилась она к нему. — Извини.

Он покачал головой и произнес одновременно с ее словами:

— Можешь ничего не говорить, я уже догадался. — Он сел за стол и заплакал, положив голову на руки. Под его локтями хрустели крошки тостов. Его было жалко. — Я знал это, я знал, но ты все отрицала! Почему?

— Извини, — произнесла она. — Давай сперва проводим детей в школу.

— Она еще кричала на меня и обвиняла в подозрительности! — пожаловался он Дино. Его глаза горели, голос дрожал. Но он взял себя в руки, вытер слезы и посмотрел на часы. — Мне надо идти. У меня важная встреча. — Он встал. — Очень важная встреча, я так ее ждал, а теперь она абсолютно не вовремя! Господи, помоги мне! — Он посмотрел на свою жену, потом на Дино, пытаясь что-то еще добавить, но не смог.

Он собрал раскиданные по всей кухне свои вещи и надел пиджак, а по его лицу все еще текли слезы. Дино наблюдал за ним из-за стола и подумал, что отец похож на персонажа какого-то фильма.

— Тебе действительно надо идти прямо сейчас? — спросила Кэт.

— Ты так долго мне ничего не говорила, так что сейчас это может подождать. Сколько прошло времени? Недели? Месяцы?

— Хорошо, поговорим потом, — сказала она, отвернувшись.

Отец посмотрел на Дино.

— Дино, все, что произошло, — не твоя вина. Ты это понимаешь?

— Да при чем тут я?! — воскликнул он, но ответ показался грубым, и он добавил: — Хорошо, пап.

— Ну, мне пора идти. Боже, как все не вовремя!

— Майк, давай возьмем отгулы на работе и обо всем поговорим! — предложила Кэт.

Отец остановился в дверях кухни.

— Нет. Нет, так не пойдет. Только потому, что ты решила все сказать именно сейчас, после… после всей этой лжи! Этот день я проведу так, как планировал! Поговорим вечером.

— Что, эта встреча для тебя так важна?

— Не злорадствуй!

— Извини. — Она отвернулась и закусила губу. — Извини…

— Пока. — Он ободряюще похлопал Дино по плечу и ушел.

Дино поднялся из-за стола.

— Мне тоже надо бы идти…

— Нет, нам надо поговорить!

— Но школа…

— Подождет! Сегодня утром мы оба никуда не пойдем.

— Ты обращаешься с нами как с дерьмом! — проворчал Дино.

— Так, важная птица, хватит, я слишком долго все это терпела! — отрезала она. — Меня не будет всего минуту: я провожу Мэта в школу, а потом мы поговорим.

Она поднялась по лестнице за Мэтом. Дино решил наплевать на то, что она только что говорила и проигнорировать ее слова. Зачем ему все это дерьмо? Из-за нее что же, планета должна перестать вертеться? Нет, все будет идти, как и шло. И он побежал вверх по лестнице, чтобы быстро собрать вещи и успеть улизнуть, пока она возится с Мэтом на кухне. Он уже был на полпути к школе, как вдруг понял, что ему придется теперь целый день ждать, чтобы узнать, что же произошло. Ему и так-то было уже дурно от всей этой истории! И он повернул назад, чтобы услышать, о чем ему хотела рассказать мать.

Кэт отвела Мэта в школу и вернулась домой. Она остановилась в прихожей и позвала Дино.

— Я на кухне, — отозвался он.

— Подожди, я только загляну в туалет. — Она бегом поднялась к себе в комнату и остановилась возле зеркала, чтобы припудриться, как будто ее сын собирался брать у нее интервью или же был ее любовником, одним словом, кем-то, перед кем обязательно надо выглядеть на все сто. И что она ему скажет? Бедный Дино даже не понимает, как ко всему этому относиться. Все зависело от того, какое у него было в данный момент настроение.

«Конечно, это все несправедливо по отношению к нему», — подумала она.

Что именно он видел? Ох — об этом она не могла даже думать! Она понятия не имела, как себя с ним теперь вести.

Она поправила прическу и спустилась вниз.

— Все не так! Конечно, сперва мне надо было бы поговорить с отцом! — вздохнула она.

— Может быть, я тогда пойду в школу? — предложил Дино.

— Нет-нет, пожалуйста, останься. Господи, Дино… У меня не очень-то получается говорить об этом!

— Зато у тебя прекрасно все получалось в гостиной несколько дней назад!

— Что ты видел? — Вопрос вырвался у нее раньше, чем она успела подумать.

— Достаточно всего! — пробормотал он и отвернулся, чтобы не видеть, как мать покраснела.

Она сделала несколько шагов взад-вперед по кухне, повернулась и поставила чайник.

— Чаю?

— Спасибо. — Внезапно он понял, что не может больше ждать, его охватило нетерпение. — Что ты хочешь мне рассказать? Я должен давно быть в школе!

Мать потерла глаза.

— Мне давно надо было с тобой поговорить. Я не знаю… Просто я не была уверена, что ты нас видел.

Дино пожал плечами.

— Хотя по твоему поведению было понятно, что все знаешь! Ты это ясно давал понять, при этом делая все возможное, чтобы избежать разговора!

Дино усмехнулся.

— Спасибо, что все-таки дождался, пока я с тобой поговорю!

— Да ладно тебе…

Она начала заваривать чай и отвернулась, Дино воспользовался моментом и посмотрел на нее. Перед ним была женщина, которую он едва знал. Она была похожа на коробочку, которую он всю жизнь носил с собой и вот сейчас только нажал на потайную пружину, крышка открылась — и перед ним появилась она, огромная, словно небо. Его захлестнула волна негодования оттого, что в ней было столько неизвестной ему жизни!

Она повернула к нему лицо.

— Извини, вот что я хотела тебе сказать. Прости, что привела Дейва к нам домой, что ты нас застал вместе, что я так и не поговорила с тобой, пока не стало уже слишком поздно. Знаешь, когда дело доходит до сердечных дел, мы все ведем себя как шестнадцатилетние. Но все равно, мне действительно жаль, что все так получилось.

Дино прочистил горло и, к своему удивлению, задал последний, оставшийся между ними неразрешенным вопрос.

— И тебе жаль, что между тобой и мистером Шортом что-то было?

Она посмотрела в сторону, потом прямо ему в лицо.

— Я уже за все извинилась, не так ли? Но не думаю, что сожалею об этом!

— Ты собираешься жить с ним?

— Господи, нет конечно же! Дино, я его не люблю!

— Ты его не любишь и при этом не сожалеешь о том, что произошло?

— Дино, господи… Разговаривать с тобой обо всем этом! Но… Я его не люблю. Проблема в том, что твоего отца я тоже не люблю. С ним я иногда хочу повеситься. Я не испытываю к нему ненависти, но с ним… С ним… — Она набрала побольше воздуха. — С ним я не могу больше жить вместе.

— Ты в этом уверена?

— Уверена.

И когда она призналась в этом своему сыну, то поняла, что, действительно, больше в этом не сомневается. С нее было довольно. Кэт Хоутер была мыслями уже далеко отсюда.

— Я давно это знала, — соврала она.

— Так почему ты давно не бросила все это?

— Наверное, просто думала, что все изменится.

Дино пожал плечами.

— Ну, тогда уходи.

Она усмехнулась. Ей уходить?.

— Если это должно произойти, то я еще не знаю, кому придется уйти. Сейчас перед нами стоит одна большая проблема.

— Какая?

— Деньги, — улыбнулась она. — Ты знаешь, сейчас у нас немного денег.

— У тебя их никогда много не было!

— Мы не можем позволить себе два дома. Это простая математика. Просто раз уж все открылось, нам придется нелегко под одной крышей.

— Значит, мы все пока будем жить вместе?

— Думаю, да.

— Пока ты со всем этим не разберешься?

— Наверно, так.

У Дино гора с плеч свалилась. Все будет в порядке. Теперь это все не его забота, его больше не давит груз ответственности, все отлично! Он улыбнулся и, удивившись, что мать нахмурилась в ответ, спросил:

— А теперь можно я пойду в школу?

— Конечно, — ответила она. Он схватил свой рюкзак и был на улице раньше, чем она смогла что-то добавить.

 

23

Это я

Через неделю после тусовки должен был быть школьный вечер для одиннадцатых классов. Дино, Бен, Джонатан и другие крутые парни обычно игнорировали подобные события, но на этот раз все они собирались быть.

Школа Вуд-Энд находилась между двумя улицами, одна из которых вела в сторону Вуд-Энда, а вторая, более оживленная, — к пригородному шоссе. От школы к этим двум улицам вел тихий узкий переулочек Крэб-лейн, закрытый с одной стороны для въезда. Вдоль него росли деревья и густые кусты, огораживающие школу от жилых кварталов. В этом сквере было множество укромных местечек, где несколько поколений учащихся Вуд-Энда курили сигареты и косячки, пили пиво, сидр и прочий алкоголь, целовались со своими подружками и парнями. Именно здесь Дино впервые по-настоящему поцеловался, здесь же он и Бен в первый раз увидели девчачью киску. Она принадлежала Джулии Самуэль, которая училась в старшем классе. Дело было темной ночью, так что Дино достал зажигалку Zippo и держал ее так близко, что Бен испугался, что тот подожжет Джулию.

В одном из подобных закутков, в самом дальнем углу сквера, была небольшая поляна, где когда-то росли два кипариса, давно уже спиленные. Одна из надломанных веток соседнего дерева образовывала прекрасную лавочку, а два оставшихся от кипариса пенька — стулья. Дино, Бен и Джонатан отправились сюда выкурить с Фейзилом косячок перед танцами. Дино и Фейзил уселись на «скамеечку», а Бен с Джонатаном расположились на земле, облокотившись спинами на пеньки. На дворе стояло раннее лето, так что вечером было еще светло, хотя в тени деревьев стоял сумрак. Ребята молчали, пока Фейзил скручивал косячок. Вспыхнула зажигалка и загорелся красный уголек.

— Хорошая травка, — прошептал, затянувшись Бен.

— Это сканк, — гордо ответил Фейзил.

Бен передал косяк Дино, а тот в свою очередь — Джонатану.

— Сканк, — захихикал Джонатан.

— Это сканк, — прошептал Бен.

— Сканк, — повторил Дино.

— Сканк, — кивнул Фейзил.

Все четверо засмеялись себе под нос, но тут же рассмеялись снова, услышав, какой звук они издали. Джонатан вернул косячок Фейзилу. Ветка, на которой тот сидел, закачалась. Она раскачивалась со скоростью семьдесят тысяч миль в час.

— Встречаешься сегодня с Деборой? — шепотом спросил Дино.

— Ага.

— Ну и как все?

— Нормально.

— Удачи тебе, парень!

— Спасибо. — Косячок докурили, и уголек полетел в кусты. Они различали только свои силуэты. — Аты встречаешься с Джеки?

— Ага.

— И как?

— Отлично!

— Круто.

— Эй, — прошептал Джонатан через минуту. — Посмотри на эту парочку! Они не трахаются!

— Точно, Фейз и Бен не трахаются!

— Я трахаюсь кое с кем, — ответил Бен.

— С кем же?

— С мисс Янг!

В темноте раздались возгласы удивления.

— И я, я тоже кое с кем трахаюсь! Я трахаюсь со всеми! — воскликнул Фейзил и внезапно вскочил и начал пританцовывать вокруг них, кувыркаться по мокрой траве и размахивать руками, дергая себя за штаны. Все трое, наблюдавшие за ним, прыснули со смеху, пытаясь не шуметь, от чего им было еще смешнее.

— Я их всех трахаю! Посмотрите на меня, это — я! Я имею весь этот мир! Вот: я трахаю Королеву и жену премьер-министра! Давай, детка!

— Уха-ха-ха! — покатывались со смеху остальные.

— Я всех поимел! Всех актрис и поп-звезд, всех ваших сестер и матерей — всех! Ха-ха-ха! — Фейзил вертелся на месте, исполняя танец разбушевавшегося демона.

Это было уморительное зрелище. Дино, Джонатан и Бен повалились на землю, тщетно пытаясь не шуметь и подавить смех.

— Смотрите-ка, смотрите, что это? — Джонатан вскочил и принял такую позу, как будто он лежит на спине у слона, и затрясся.

— Ну, что? — шепотом спросил он.

— Что?

— Это я трахаю Дебору!

Все снова покатились со смеху. У Дино даже вырвалось несколько громких смешков.

— Тише, тише!

— Ш-ш-ш! Нас услышат!

— Это не смешно!

— А это что? — Дино вскочил, запрокинул руки за голову и стал покачиваться взад-вперед. — Это я заставляю Джеки поработать!

Взрыв смеха. Дино повалился на землю, корчась от хохота.

— А вот это — что такое? — Бен вскочил и разлегся на траве, раскинув руки в стороны. — Это я лежу и смотрю на мохнатку мисс Янг, пока она мне делает минет!

— Ах ты, негодяй! Это слишком уж круто!

— А это что? — Дино подбежал к Джонатану и стал изображать, что трахает Дебору.

— Э-э, нет! Трахать можно только своих!

Так что Дино остался один, ползая на четвереньках, пытаясь при этом не запачкать штаны, покачиваясь взад-вперед.

— Это я трахаю Джеки сзади, в то время как она пытается уползти! Ну-ка, иди сюда! Иди сюда! — шипел он сквозь смех. Потом Джонатан поимел Дебору сначала спереди, потом сзади, пробегая большой круг, чтобы обогнуть ее. Вслед за этим Бен распластался на кровати, а мисс Янг забралась на него сверху. После Дино трахнул Джеки, облокотившись о ствол дерева и жуя батончик «твикс». Все это было так грубо и так смешно!

— Вы все ненормальные! — покачал головой Фейзил.

— Ты сам, первый начал! — возразил Джонатан.

— Но ведь не с собственной девушкой! Вам бы не мешало их хоть немного уважать! Смотрите! Вот я трахаю всех ваших девчонок одновременно! — И он начал извиваться, поворачиваясь в разные стороны.

— Можно трахать только свою! — заметил Дино.

— Так нечестно, у него нет девчонки!

— У Бена тоже нет!

— Да, я только представляю, что трахаю мисс Янг! — ответил Фейзил. — Зато остальных я действительно имею!

— Оставь Джеки в покое! — велел Дино, и все уставились на него, пытаясь понять, серьезно ли он это говорит. Он посмотрел на них, немного поостыв.

— И знаете что? — продолжал Фейзил. Я им все расскажу! Я им расскажу, как их парни спокойно наблюдали, как я их трахаю, а им было наплевать!

— Да если бы они были здесь, ты бы ничего этого не делал! Ты только представь, если бы они все это видели!

От этой мысли все четверо опять рассмеялись так, что с трудом остановились.

— В любом случае, ребята, — это отвратительно! — заметил Бен. — Я согласен с Фейзилом, надо уважать девчонок!

— Ах, ты негодяй! — рассмеялся Дино.

— Ладно, пошли, — предложил кто-то из них, и они выбрались на свет и направились к школе, по пути отвечая на приветствия друзей.

Джонатан медленно обходил танцпол. Деборы еще не было. Он отхлебнул пива, перелитого в банку из-под кока-колы. Его всего трясло. Он глубоко вздохнул.

— Спокойно, спокойно… — сказал он сам себе.

Танцпол был похож на коралловый риф, вокруг которого плавали яркие рыбки. Учителя, словно хищные акулы, стояли возле входа. Все ученики были наряжены как никогда! «Ух, сколько их всех!» — подумал Джонатан, у него разбегались глаза. Вы только посмотрите на девчонок! Они были похожи на стаи экзотических бабочек, которые только что вылупились из коконов школьной формы. Никаких маек с джинсами: только маечки с вырезами и короткие юбочки, макияж и прочий блеск — красота и экзотика! И — тела. Он видел вокруг столько обнаженных тел! Вообще-то он раньше и не подозревал, что у девчонок из его школы все это есть! А кое-кто был вообще почти что раздет!

Раньше он и не замечал, что практически каждая девчонка в его классе была по-своему красива. И когда они успели стать такими очаровательными? И к чему это все? Может, это все шутка? Или ловушка? И может ли быть, что на самом деле все они просто ждут, чтобы какой-нибудь испорченный парень (может быть, даже испорченный парень вроде него) подошел к ним и пригласил на танец? Или поцеловал их? Или дотронулся до них и скользнул руками по их телу…

Так Джонатан скитался по танцполу, пока не наткнулся на Сьюзан Молери. На ней было платье с открытыми плечами и глубоким вырезом. От одного ее вида Джонатан чуть не умер.

— Вот это да, Сьюзан! — выдохнул он. — Я и не подозревал! В смысле, ты круто выглядишь! Обычно ты никогда не выглядишь красивой, что ты с собой сделала?

Сьюзан рассмеялась, раскинула руки и выпятила грудь, чтобы показать себя во всей красе. Прежде чем понять, что происходит, Джонатан упал в ее объятия. Но тут он опомнился, поняв, что все произошло как-то уж очень быстро.

— Потанцуем? — выдавил он из себя.

— Хорошо, — согласилась она.

И они начали переминаться с ноги на ногу, прижимаясь друг к другу. Джонатан был на седьмом небе от счастья, что находится в такой близости от этих пышных грудей.

«О, боже, я пригласил кого-то на танец!» — подумал он. Раньше ему никогда не хватало смелости решиться на это. Он пританцовывал рядом с ней, пытаясь не наступить ей на ноги.

Они танцевали уже две песни подряд, а Джонатан так и не знал, что сказать.

— Давай теперь потанцуем раздельно? — нарушила она молчание.

Какое-то время они просто танцевали напротив друг друга, но все очарование происходящего куда-то улетучилось. Джонатан извинился и отошел, пытаясь запомнить, что именно он говорил, на случай если когда-нибудь он снова осмелится пригласить кого-нибудь на танец. Он остановился в сторонке и перевел дух. Все прошло отлично; только ему было неловко, что он все время молчал.

Тут перед ним откуда ни возьмись появилась Дебора с улыбкой на лице.

— О, привет! — обрадовался он.

— Я слышала, что ты мне изменил! — заметила она.

— Это был всего лишь танец!

Он внимательно посмотрел на нее, но так и не понял, недовольна она или все нормально. Она стояла и наблюдала за танцующими какое-то время, а потом вдруг повернулась к нему и чересчур серьезно сказала:

— Пойдем прогуляемся?

— Хорошо.

— Я только возьму куртку. Увидимся в фойе.

Джонатан попытался улизнуть незаметно для всех, но у него это не получилось: в дверях он столкнулся с Беном.

— Что ты тут делаешь? — поинтересовался Джонатан.

— Да просто отдыхаю. А ты?

Джонатан не нашелся, что ответить, и тут перед ними возникла Дебора.

— А, так вы уходите? — удивился Бен.

— Ага.

— Ладно, удачи вам!

Дебора прошла вперед, а Джонатан бросил на Бена такой испепеляющий взгляд, что тот замахал руками: идите, идите, все в порядке! Джонатан подождал секунду и оглянулся назад. Там было шумно, ярко и весело. Он мог бы беззаботно порхать от одной девчонки к другой, если бы не…

— Может, ты хотел бы остаться?

— Нет-нет, конечно нет!

Они пошли вперед и скоро исчезли в темноте. Бен вернулся внутрь и пробрался на танцпол. Он бы с радостью потанцевал, но это было невозможно. Мисс не сводила с него глаз, карауля каждое его движение.

Джонатан и Дебора молча шли к скверу. Это было ужасно. Джонатан попытался было заговорить о школе и друзьях, но разговор затух; между ними словно выросла стена. В конце концов она повернулась и спросила, решил ли он для себя что-нибудь.

— Почти, — промямлил он.

Дебора печально посмотрела на него.

— Ты очень долго решаешь, — заметила она.

— Я знаю, знаю…

— Лучше бы мы были просто друзьями, чем так. Если ты не хочешь со мной встречаться, так и скажи!

— Да, я понимаю…

— Так в чем же дело?

Чтобы заставить ее замолчать, Джонатан поцеловал ее. Дебора ответила на поцелуй и прильнула к нему. Он тут же почувствовал возбуждение.

— Похоже, я ему нравлюсь! — сказала она, выразительно кивнув на его штаны.

— Ну, раз ему ты нравишься, то мне и подавно!

Они прошли немного вперед, пока не оказались рядом с одним укромным уголком, скрытым в кустах. Туда-то Джонатан и увлек Дебору, прислонил ее к стволу дерева и снова поцеловал, крепко обняв. И его опять захлестнула волна гормонов. У него было такое ощущение, словно его огрели сковородкой по голове. Он посмотрел на землю.

— Тут мокро…

Дебора сняла свою курточку и постелила ее на землю.

— Надо было взять мою куртку! — начал было Джонатан.

— Да ладно, я не против, — улыбнулась она и взяла его за руку; они сели и начали целоваться. Джонатан залез руками ей под одежду, нащупал лифчик и попытался с ним справиться. Она отодвинулась и сама расстегнула его. Издав страстный вздох, они повалились на землю, пытаясь уместиться на курточке Деборы, и принялись неистово целоваться.

— Ты такая красивая, — прошептал он.

— В темноте.

— Мои руки говорят мне, что ты красивая!

— Это приятно слышать… — улыбнулась она, взяла его руку и просунула себе в трусики. — Посмотри, красивая ли я здесь! — прошептала она.

Там она была просто потрясающей!

— Ты хочешь этого? — спросил Джонатан.

— С тобой — да, только не здесь!

— Не здесь…

— Где-нибудь с комфортом… Ты так и не ответил мне.

— Думаю, ответ должен быть «да»! — ответил Джонатан, и они медленно и страстно поцеловались.

И тут в темноте Джонатан почувствовал, как у него камень с души свалился.

— Ты уверен? — шепотом спросила Дебора. — Да!

— Точно-точно?

— Точно-точно!

— Ты очень долго думал об этом!

— Я просто… Я просто не знал, хочу ли я иметь девушку. Сейчас, когда она у меня есть, я рад, что это — именно ты!

Они снова поцеловались. Джонатан попробовал было проникнуть к ней в рот языком, но она отстранилась и медленно провела своими губами по его рту.

— А когда? — простонал он.

— Попридержи лошадей, — рассмеялась она. — Как-нибудь скоро, посмотрим!

— Поцелуй меня еще вот так! — попросил он.

— Как?

— Вот так… Медленно…

Это было так волшебно, что Джонатан был готов провести с ней целую вечность. Но тут они услышали приближающиеся голоса и замерли в темноте.

— Ну, давай же! — настаивал парень.

— Я же сказала: нет!

Дебора и Джонатан улыбнулись друг другу в своем укрытии. Это были Джеки и Дино.

— Почему нет?

— Дино! Я думала, мы закрыли эту тему!

— Это мы говорили про секс, а сейчас я вовсе не об этом! Я просто хочу…

— Сегодня ничего такого не будет!

Дино рассмеялся. Джеки была непреклонна, и было непонятно, дразнит он ее или действительно хочет склонить к сексу. И то и другое было похоже на правду.

— Ну давай же, почему ты не хочешь этого?

— Я сказала — нет!

— А может быть, пальчиком?

— Не будь грубым!

— Обычно тебе это нравится!

— Я и не говорю, что мне это не нравится! Я сказала, что не хочу это делать сегодня!

— Ну давай же, иди сюда!

Последовала пауза, во время которой Дино, должно быть, ее целовал. Потом послышалась какая-то возня.

— Я сказала! Нет!

— Ну давай же! Расслабься! Получи удовольствие! Твоя грудь…

— Нет!

— Может, пальцами?

— Нет!

— Всего лишь одним!

— Нет! — рассмеялась Джеки. — Ты — испорченный мальчишка!

— Ты только почувствуй, каково это… — сказал Дино, и в темноте можно было только догадываться, что он в это время делал. Джеки опять хихикнула.

— Хватит! Давай просто пройдемся по скверу туда и обратно.

Парочка удалилась. Джонатан и Дебора дождались, когда их шаги затихнут, и снова принялись целоваться. Но Деборе было неудобно: они расположились в каком-то болотистом местечке.

— Я промокла, — пожаловалась она.

Они встали. Дебора поправила юбку и подняла с земли свою курточку. Джонатан с тоской посмотрел на нее.

— Это было так замечательно! Мы можем продолжить? — взмолился он.

— Только я промокла!

— Давай постелем мою куртку!

Дебора улыбнулась.

— Давай, раз уж мы теперь с тобой пара!

Он быстро снял куртку, расстелил ее на земле перед ней и широким жестом пригласил ее располагаться. Она легла, а он устроился рядом, навалившись на нее.

— Тебе удобно?

— Ты меня раздавишь! — рассмеялась она.

Он слегка подвинулся.

— Так нормально?

— Отлично!

— Ты можешь расстегнуть лифчик, как в прошлый раз?

— Так?

— Ага! И вот эту пуговицу!

— Эту?

— Да! Так хорошо! Замечательно!

 

24

Круто

или не очень?

В эти выходные у Дино прошло первое свидание с Зоей. Он был очень осторожен: он не сказал о ней ни единой душе и позаботился о том, чтобы их не увидели вместе. Это отняло у него много сил и нервов. Конечно же, в конце концов, он хотел трахнуть ее, но этого не произошло. И, как ни странно, он вовсе об этом не жалел.

Зоя брала у жизни то, что хотела, ни мало не заботясь о том, что думают об этом остальные, но у нее была и своя гордость. Дино должен был доказать кое-что, прежде чем она снова решит использовать его. Они встретились в городе, и Дино предложил прогуляться вдоль реки. Они шли, держась за руки, и поцеловались под мостом Кейвершэм. Кровь Дино кипела, словно шампанское.

— Давай пойдем куда-нибудь, давай займемся этим! — страстно шептал он.

— Нет, так не пойдет, — возразила она. — Все происходит слишком быстро последнее время.

Дино улыбнулся ей. Она позволила его руке забраться ей под майку, но не в джинсы. С одной стороны, она почти было разрешила ему сделать это, и он даже расстегнул первую пуговицу, но тут она решительно отпихнула его руку. Дино блаженно улыбнулся. Он наслаждался моментом. Он мог и подождать, но только недолго!

— Ты такая… — нашептывал он ей на ухо. — Ты даже не подозреваешь, что ты со мной делаешь!

Зоя обняла его за шею и беспомощно посмотрела на него. Она растаяла от его слов, а он даже и не заметил, что такого особенного сказал. Зоя не привыкла к такому. Если бы сейчас Дино не терял времени, а засунул бы руку ей в джинсы, она бы не возражала.

Они прогулялись по набережной и вернулись в город, где он купил ей кофе и пирожное. Он жарился и потел в своей теплой куртке. Она пошутила насчет его стиля одежды, даже не подозревая о том, что куртку он одел только для того, чтобы ее можно было в ответственный момент постелить на землю. Не смотря ни на что они отлично провели день. Он проводил ее до автобусной остановки и поцеловал на прощание, а потом поспешил на свидание с Джеки.

Две подружки. Это круто или не очень? И как все отлично сложилось! Это было похоже на волшебство. Он и не думал о таком варианте. Ему даже не пришлось ничего для этого делать. Просто удача свалилась на него, и ему не оставалось ничего другого, как воспользоваться ею. И все это было, как он полагал, очень круто!

— Надо больше доверять самому себе! — подумал Дино.

У него появился кто-то, с кем можно было потрахаться — это раз. И он перестал давить на Джеки — это два. Для нее все это было почему-то слишком сложным, так что теперь он мог позволить себе быть внимательным и понимающим и спокойно подождать, пока она сама решится на секс. А тем временем он спокойно мог снизойти до Зои и заняться с ней чем угодно!

Последний момент его, конечно, несколько смущал, но это было именно так. Он был самым крутым парнем в школе. И не было ничего и никого лучше его. С Зоей все было в порядке, но он был птицей не ее полета.

Даже если он вдруг что-то делал не так, в итоге он оказывался прав. Взять хотя бы случай с его мамой. Сперва то, что он проговорился в присутствии отца, казалось большим промахом с его стороны. Но потом — вы посмотрите! Все разрешилось; теперь они подумают и решат, как будут жить дальше. Мать именно так и сказала. И их семья была спасена, а все благодаря ему!

В то время как Дино лежал в своей постели и поздравлял себя с тем, как он не дал их семье распасться, родители сидели внизу и вели подсчеты. Все было не так плохо, как сперва предполагала Кэт. Денег было немного, но при умелом распределении бюджета можно было позволить снять небольшую квартирку.

От этой мысли Кэт улыбнулась. Майк холодно наблюдал за ней.

— Или мы можем попробовать все уладить, — предложил он.

— Все зашло слишком далеко, это невозможно, — ответила она. — Думаю, все будет не так уж и плохо!

— Не надо только мне говорить, как это будет хорошо! — взорвался Майк. — Для кого? Для того, кто останется, или для того, кто переселится в тесную каморку и сможет навещать семью только по выходным?

— Ты же сам согласился с тем, что Мэт еще слишком маленький, и мне надо остаться с ним!

Майк посмотрел в сторону.

— Чтобы все уладить, потребуется несколько месяцев.

— Несколько месяцев? Да мы можем все устроить за неделю-другую!

Майк выдержал паузу.

— Я еще не дал своего согласия.

— Нет, ты согласился! Не смей теперь идти на попятный!

Он с ненавистью посмотрел на нее.

— Для тебя все кажется прекрасным! Что ты теряешь? Свой дом? Нет! И не говори мне о семье, потому что ты уже несколько лет не думаешь о ней!

— А ты думаешь?!

— Да, я думаю!

Кэт посмотрела на него. В прошлом и у него тоже были романы, по крайней мере, об одном она точно знала.

— Не будем углубляться в эту тему, — заметила она.

Он поморщился.

— Что, по-твоему, тогда любовь? Карточный домик? Мы все иногда ошибаемся и совершаем глупые и необдуманные поступки: и я и ты. Но это можно преодолеть.

Но она была непреклонна.

— Мы не смогли это преодолеть.

— Еще не все потеряно, мы можем найти компромисс…

— Нет, Майк.

— Надо подумать о детях.

— С ними все будет в порядке. В любом случае им так будет лучше.

— Лучше, чем что?

— Чем жить с родителями, которые не любят друг друга, — произнесла Кэт заклинание всех разводящихся родителей и твердо посмотрела Маку в глаза.

— Но я все еще тебя люблю.

— А я не люблю тебя, извини!

Он отвернулся, поморщившись, словно от боли.

— Если учесть тот факт, что, как ты говоришь, ты меня не любишь уже несколько лет, то дети прекрасно все это время жили с нелюбящими друг друга родителями. Так что давай смотреть правде в глаза: ты этого хочешь только ради себя, для себя, Кэт, и больше ни для кого!

И они оба бросили взгляд в сторону комнат Дино и Мэта.

Дино был не совсем объективен, анализируя ситуацию с Джеки. Он перестал на нее давить? Да он постоянно говорил ей о сексе! Конечно, теперь его отношение изменилось, он всего лишь дразнил ее и, конечно же, сбавил обороты. Не проходило и получаса, чтобы он не сказал что-нибудь на этот счет. Его шуточкам не было конца: не хочет ли она интимного массажа или, может быть, лучше пальцем, какая же она фригидная, и что у нее там за сокровище, которое она так бережет, и так далее. От всего этого Джеки лезла на стенку.

Что касается Зои-Сиобен, Дино понятия не имел, с кем связался. Она была существом с неуравновешенной психикой, и он находился в безопасности до тех пор, пока мог пускать ей пыль в глаза, а это не могло длиться больше пары недель. Если он продержится дольше, то она просто потеряет к нему интерес и позволит Дино лишь изредка появляться на своем горизонте. Но один неверный шаг — и она выпустит когти.

На первом свидании Зоя увидела, на что способен Дино. Несколько часов она была центром его вселенной. Потому ли, что он хотел переспать с ней или просто взять ее за руку, или рассмешить, или заставить сменить гнев на милость — в любом случае в этот день он ни о ком и ни о чем больше не думал. Он заставил ее почувствовать, что она нужна ему. После тусовки он для нее был просто одним из мерзавцев, который ею попользовался. После свидания у нее появилось чувство, что она что-то для него значит. Она попалась на крючок. «Я была права, — думала Зоя. — Он и в самом деле милый парень, и он восторгается мной. Может, я действительно могу с ним встречаться?»

Зоя хорошо играла свою роль. Она не торопила события. Как ни хотелось ей позвонить Дино в течение недели, она сдерживала себя, чтобы не показаться слишком доступной, и дождалась выходных, как они условились. Был теплый майский денек. Дино не хотел встречаться в городе, так что она предложила устроить пикник на реке. Это было совсем не в ее стиле, но, тем не менее, она ждала этого дня с нетерпением. Она даже нарезала бутерброды и взяла с собой бутылку украденного вина. Они отлично провели время. Весь день он не сводил с нее глаз. Они гуляли вдоль реки, держась за руки, пока не набрели на тихое местечко, где решили искупаться. Они сняли с себя одежду, остались в нижнем белье и залезли в воду, которая была ледяной. Как только они вылезли, солнце скрылось за облаками, и им пришлось бегать и прыгать, чтобы согреться. Потом они устроились на траве, и снова показалось солнце. Их белье все еще было мокрым, и она сняла свой лифчик и позволила ему стащить с нее трусики. Они хохотали и вытирали друг друга листьями лопуха, а когда пришло время прощаться — Дино был таким печальным!

В следующий раз они встретились в кино. Фильма они так и не видели. К следующим выходным Зоя и думать забыла о том, чтобы отомстить Дино за ту тусовку. Она гордилась собой. Она водила его за нос в течение трех недель, хотя сама изнывала от желания заняться с ним сексом. Она так и не сказала ему свой настоящий возраст, имя, адрес и телефон. Но если все пойдет, как надо, то на этих выходных она собиралась привести его к себе домой и, пока родителей не будет дома, заняться с ним любовью на диване в гостиной.

Так бы все и произошло, если бы не вмешалась ее подружка Сэм. Зоя, конечно же, ни слова никому не сказала о своем желании отомстить Дино (это было бы не в ее стиле). Но конечно же, все ее друзья были о нем наслышаны. Ведь именно одна из ее подружек и привела Зою тогда на тусовку к Дино. И эта подружка знала о существовании Джеки. Рано или поздно это должно было открыться.

— Этот негодяй тебе изменяет! — сказала однажды Сэм.

— Что ты имеешь в виду?

— Она была на тусовке. Он с ней встречается уже сто лет! Они до сих пор вместе.

— Ты уверена? В том, что они все еще встречаются?

— Да, и они были вместе на тусовке. Правда, тогда они сильно поругались. И знаешь из-за чего? Потому что она не хотела с ним трахаться. Она до сих пор это откладывает и откладывает, но, похоже, никогда и не решится.

— Откуда ты все это знаешь?

Сэм рассказала про свой источник информации, он был безупречным.

— Можешь сама проверить, если мне не веришь. Позвони этой Джеки. У меня есть ее телефон.

Зоя покачала головой. Конечно, Сэм была права, но она могла бы быть хоть немного потактичнее, когда узнала, что Зою обвели вокруг пальца.

— Ты понимаешь, что происходит? У него есть подружка, которая никак не соглашается с ним переспать, и ты, которая готова это сделать. Он использует тебя.

Зоя побледнела как полотно.

— Ты бросишь его?

— Брошу? — Зоя нахмурилась. — Да я уничтожу его! Мокрого места не останется!

 

25

Бен

Ну это уж слишком. Нет, в самом деле, это чересчур!! Вообще-то, сперва все это казалось более-менее нормальным, потом, правда, не таким уж забавным. И в конце концов я понял, что ситуация выходит из-под контроля. Это случилось в прошлый вторник, когда я спустился утром позавтракать и увидел, что отец сидит за столом с каким-то письмом в руках.

— Как это понимать?!! — помахал он листочками у меня перед глазами. — Математика! — негодовал он.

— При чем тут математика?

Он протянул мне письмо. Оно было от нашего математика, мистера Грата. Я безнадежно отставал по предмету, и он был очень обеспокоен. Он предлагал мне оставаться в четверг после уроков, чтобы еще раз пройти вместе с ним темы, в которых я плавал.

С каких это пор я отстаю по математике? Никто ничего не говорил мне об этом! Но написано было все должным образом на бланке школы и так далее.

— У него же высшие баллы за экзамены по математике, как он может так отстать? — удивилась мать.

— Мистер Грат мне ни слова об этом не говорил!

И тут до меня дошло.

— Это… — начал было я. Но что я мог сказать? Что все это подделка? — А это все, наверное, ошибка… Нет, я знаю, в чем дело, это окружность! У нас весь класс отстает, и он хочет, чтобы мы все оставались после занятий, что ж поделать, — я пожал плечами.

— В Вуд-Энде всегда была сильная математика, — заметил отец.

— Ну да, и поэтому они хотят, чтобы мы оставались на дополнительные занятия. Я поговорю с ним, думаю, он не лично меня имел в виду!

Все это было так глупо! И почему она выбрала математику, она ведь прекрасно знает, что с ней-то у меня никогда не было проблем! В конце концов, я в сильной группе по математике, и у меня всегда были отличные оценки!

Я столкнулся с Али в коридоре во время обеда.

— Дополнительные по математике? — спросил я ее.

— Отличная идея, правда? — подмигнула она. — Хотела бы я видеть твое лицо!

— А если бы они решили проверить?

— Бен, я уверена, ты бы что-нибудь придумал! Ты — прирожденный врунишка! — она многозначительно подняла одну бровь и улыбнулась. — До четверга, милый! — И она исчезла раньше, чем я мог что-нибудь ответить.

Это она врунишка! Секреты, интриги, хитрые планы — я ненавижу все это! Мне кажется, что она находит в них какое-то удовольствие. Может, даже на самом деле ей хочется быть пойманной, она любит рисковать, это ее возбуждает. Она выбрала именно математику как раз потому, что по ней у меня никогда не было и быть не может проблем! Больше риска!

Да взять хотя бы все, что мы делали с ней за занавесом в актовом зале! Как мы рисковали быть застуканными! Ей доставляет удовольствие ставить меня в эти экстренные ситуации. Самой-то ей наплевать, она не очень-то переживает на этот счет, это все ей даже нравится, но меня приводит в ужас. Тут недавно на прошлой неделе она заставила меня трахнуть ее в лабораторной. Звучит круто? Ничего подобного! Мне казалось, что вся школа подслушивает за дверью, чем мы там занимаемся. А когда я попробовал остановить ее, она взорвалась,

— Да что с тобой такое? — прошипела она.

— Я не хочу!

— Нет, хочешь! Я же вижу, у тебя стоит! Давай, иди сюда!

— Нет!

— Почему?

— Сюда может кто-нибудь войти!

— Зачем им сюда входить?

— Да просто так, без всякой причины!

Она просунула веник в дверную ручку.

— Теперь не войдут! — И она опять получила то, что хотела. Мне надо было сказать ей «нет», но почему-то я не смог… Ну просто, это ведь Мисс, вы понимаете, о чем я?

— Меня могли бы исключить! — заметил я потом.

— Мне было бы в сто раз хуже! Никто никогда меня не взял бы на работу. Все пошло бы ко всем чертям — карьера, работа, жизнь! Практически, меня бы назвали педофилкой! Так что не понимаю, о чем ты-то беспокоишься!

И вот еще что. За последние две недели у меня было уже четыре выговора. И, несмотря на то, каким нелепым это кажется на первый взгляд, все меня дразнили, что я якобы трахаюсь с мисс Янг. Если бы они только знали, что так оно и есть! А однажды на уроке она даже заставила меня сидеть и переписывать ноты! Ноты! Так к чему это я?

Это. Должно. Прекратиться.

Кроме того, что наши отношения зашли слишком далеко, была еще одна причина. Я имею в виду моих ровесниц. Понимаете? С кем я мог бы поболтать. В кого я действительно мог бы влюбиться. Конечно, секс с Али был просто первоклассным, но это — не настоящее… Это — просто пульсации… Я хочу… Понимаете… Одним словом, я хочу влюбиться.

Это звучит глупо? Может быть, я слишком многого хочу. Просто с Али я не могу быть самим собой. Это слишком похоже на какую-то игру. Это — не настоящее.

Ладно, если уж быть до конца честным, то есть одна девчонка, которая мне на самом деле нравится. Хотя это немного странно, ведь я особо с ней и не разговаривал ни разу. Ее зовут Марианна, и я действительно думаю, что влюбился в нее, ну, или начал влюбляться. Я даже помню, когда все началось. Она встречалась с одним парнем из нашего класса, которого звали Тоби. Это такой огромный высокий парень (а я не очень-то высокий), и мне казалось, что они рядом смотрелись глупо: ведь она маленькая, а он выглядел совсем великаном; было просто ужасно, когда они стояли вместе.

В любом случае, мы все стояли и болтали: я, еще несколько парней, пара девчонок и она с Тоби. Она стояла рядом с ним и разговаривала с кем-то напротив. В том, как она стояла, — вроде бы возле него, но при этом слушая другого человека, — было что-то особенное. Мне понравилось, как она слушает. Она держала книги, прижав их к груди, и склонила голову набок. Наверное, я не сводил с нее глаз, потому что она вопросительно посмотрела на меня, и я ей улыбнулся, а она улыбнулась в ответ.

Забавно. Она ничего такого не делала. Может, я даже все это выдумал, о том, как она стояла рядом с Тоби и кого-то слушала. Но я был просто околдован ею. Она очень милая, вот в чем дело. И красивая. Не такая красивая, как Джеки, но очень хорошенькая и привлекательная.

С тех пор я чувствовал себя неловко и не осмеливался с ней разговаривать, но каждый раз, когда я ее видел, не мог отвести от нее глаз. Она может быть весьма болтливой и оживленной, и при этом она умеет слушать. Я часто видел, как она слушает других. Я тоже умею слушать. А ведь многие — не умеют!

Она обычная девушка. И может быть, после Али этого-то я и искал. Вообще-то, когда я сейчас обо всем этом думаю, то понимаю, что обратил на нее внимание намного раньше, во время урока физкультуры. Звучит интригующе, правда? Она делала упражнения на мате, ну, знаете, девчонки постоянно чем-то таким занимаются. У нее был хороший результат — она была второй или третьей. Я даже думал, что она будет первой. Она выглядела потрясающе. Она делала сальто и бегала, но при этом ей удавалось выглядеть спокойной и обворожительной, как будто это ей не стоило особого труда. И только в самом конце урока она раскраснелась и вспотела, как будто могла это делать, когда ей захочется. И я подумал, что это здорово. Ну, в том смысле, что она такая милая, и у нее — потрясающее тело.

Это было в прошлом году. В конце концов, я рассказал об этом Дино и Джонатану.

— Пригласи ее на свидание, — предложил Дино.

— А если она откажет?

— Это лучше, чем находиться в неведении, — заметил Джонатан, как будто если ты что-то упустишь, то вся жизнь может пойти под откос. Вообще-то, с его стороны эта фразочка была показухой, потому что он сам никогда в жизни не осмелился бы просить девчонку о чем-то подобном. Но это заставило меня задуматься. Так что спустя немного времени я пошел и пригласил ее. Дино и Джонатан проводили меня до ее класса, чтобы оказать мне моральную поддержку. Я вошел и пригласил ее. Она очень хорошо это восприняла и сказала, что я ей очень нравлюсь, и она польщена, но сейчас она встречается с Тоби, так что не может принять мое предложение. Я не понял, был ли это всего лишь предлог или нет. И знаете что? Мое сердце было разбито! Но только немножко, так что, наверное, я все-таки не полностью влюбился.

С тех пор я как-то не сталкивался с ней, хотя мы и учились в одной школе. Может быть, я ее немного стеснялся. Тоби перешел из нашей школы в колледж, но, насколько мне удалось узнать, они все еще встречались. Однажды я столкнулся с ней в коридоре. Она стояла и болтала с подругами и, когда я проходил мимо, широко улыбнулась мне. Она застала меня абсолютно врасплох; я только сообразил улыбнуться в ответ и пошел дальше. Мне показалось, что это что-то значило. Я поспрашивал друзей и узнал, что недавно она рассталась с Тоби. Так что, может быть, при удачном стечении обстоятельств мне надо попробовать пригласить ее еще раз на свидание.

Парни вечно ко мне пристают с вопросами, почему у меня нет девушки; они не понимают, чего это я ни с кем не встречаюсь. Вот недавно Дино опять насел на меня: «Тебе до сих пор нравится Марианна?» И мне пришлось ответить ему, что уже не очень, лишь бы он отстал.

Я не собираюсь ничего предпринимать в этом направлении. Просто я знаю, что Али сделает жизнь Марианны невыносимой. Уверен, что так оно и будет, ведь актерское мастерство — один из экзаменационных предметов Марианны. Я не очень-то переживаю насчет Мисс, но уверен, что ситуация будет дерьмовой. Знаете, что я думаю? Что она ни переднем не остановится, чтобы заполучить то, чего хочет. Недавно я размышлял об этом. Год назад я бы отдал все на свете, лишь бы только испытать то, чем мы занимались с Али. Я этого просто хотел, мне было неважно с кем. Кое-что, между прочим, я бы предпочел вообще не делать — все эти рискованные ситуации, секс в публичных местах — это не для меня.

Если когда-нибудь мне удастся избавиться от нее и начать встречаться с Марианной, я не буду торопить события. Я не буду стараться переспать с ней на первом же свидании. Я попробую поцеловать ее и, может быть, залезть ей под майку, но если она не захочет этого — ничего страшного. И я буду нем как могила, и никому не скажу о нас. Это будет совсем не так, как с Али: отношения с ней я храню в тайне, потому что это — грязно и опасно; а с Марианной я буду молчать, потому что это — очень личное. Некоторые парни просто невыносимы, когда треплются о своих девушках. И Дино в этом переплюнул всех! Он рассказывает абсолютно все! Мне даже кажется, что я знаю о теле Джеки не меньше его! Я знаю, какого размера и формы ее грудь, какого цвета трусики, как она выщипывает волосы между ног и говорит «Ай!». Я знаю, как она дышит и стонет, когда он кончает. Я даже знаю, что Дино может засунуть в нее три пальца, только она это не особо любит. Это очень личные вещи, парень! О них нельзя трепаться ни с кем, даже с лучшими друзьями! Думаю, Джеки пришла бы в ужас, если бы узнала, какие по школе ходят про нее разговоры. Хотя, может, она и в курсе, она же не слепая.

Джонатан ведет себя по-другому. Он любит непристойности, но это всегда показуха. В смысле — он никогда ни слова не сказал о том, что происходит между ним и Деборой. Ни слова. Он очень осторожен. Они абсолютно разные, мои друзья, но я им обоим завидую. В конце концов, я бы предпочел целоваться с девчонкой, которая не позволяет залезть к ней под юбку, чем часами валяться с Мисс, наблюдая, как она придумывает новые способы заняться сексом. В школьной форме. На столе. На диване. Я как будто попал в порнофильм. Мне пора повзрослеть. Я должен от нее избавиться. Но не знаю, как это сделать.

 

26

Джонатан

Такова жизнь — тебя швыряет вверх и вниз. Иногда — внутрь. Дебора все устроила. Через неделю ее родители уезжают на выходные. Вот он — долгожданный момент! Я наконец-то потеряю девственность!

— Хо-хо-хо! — ликует мой перец. Он весь набух от предвкушения.

— Ведь ты именно этого хотел, ведь так, кусок порочной плоти?

— Да!

Итак, мой келдыш счастлив. Он чует — добыча совсем близко — и предвкушает праздник жизни. Хотя есть некоторые вещи, о которых он и не подозревает: кое-что, о чем ему лучше вообще не знать.

Но — тсс! Терпеть не могу его расстраивать. Вы понимаете, о чем я? Вот именно! Расстроенный член — мертвый член.

— Если ты мне все испортишь, я тебе никогда не прощу! — говорит он мне.

У меня есть все основания полагать, что в сексе он будет на высоте: ему это так нравится! Как только выдается свободная минутка — он тут как тут: сам лезет в руки. И так как мы с ним все-таки старые приятели, я всегда рад ему услужить. В ванной, в кровати, перед компьютером. Я живу в постоянном страхе, что с компом что-нибудь случится и его придется отдать в ремонт.

«Мистер Грин? Вот ваш компьютер. Мы внимательно изучили жесткий диск и обнаружили там файлы, которые являются не только сомнительными с моральной точки зрения, но и запрещенными законом. Я допускаю, что многие из этих женщин делали это для своего собственного удовольствия, а не для распространения продукции порнографического содержания, но мы это обязательно проверим. Что вы говорите? Ваш сын? А вы не пользуетесь компьютером? Вы принадлежите к другому поколению? Ах, вот оно что… Ну теперь-то вы понимаете, почему он поднял такой шум, когда вы решили отдать компьютер в починку? Да, лучше во всем этом разобраться раз и навсегда».

Это когда-нибудь произойдет, я знаю.

Хочу ради справедливости заметить, что значительную часть порнухи я смотрел исключительно из-за любопытства и для самообразования. Вид спаривающихся с кем ни попадя красоток с силиконовыми сиськами или беременные сучки меня не возбуждают. Меня завораживало то, что это происходит где-то в совершенно другом месте, а извращенцы вроде меня могут спокойно сидеть и за всем этим наблюдать.

О боже!

Тише! Мой перец почти заснул. Пододвиньтесь ближе, я расскажу вам…

Нет, не сейчас.

Секреты! У меня их тысячи. Они все записаны на подкорке головного мозга. Вот, например, один забавный момент… Я уверен — множество людей сталкивались с этой же проблемой, просто боялись в этом признаться. Когда мне было четырнадцать и я встречался с моей первой девушкой, я не мог найти у нее влагалище. Что вы на это скажете? Знаю-знаю: «Как это можно его не найти?» Ведь это не такая уж незаметная вещь! Его просто невозможно не найти! Но я умудрился это сделать. Ее звали Люси Смол, она была моя ровесница и подцепила меня (я-то никого не мог подцепить тогда) во время школьной поездки в Уэльс. Твоя первая девчонка, и ты встречаешься с ней в Уэльсе — это даже как-то стыдно признать! Мы пошли вместе на почту, чтобы отправить какие-то письма, а потом завернули в кусты, чтобы как следует заняться петтингом. Я ей нравился, но я был слишком скромным. Накануне она гуляла с Аланом Ноублом, и он, когда вернулся, дал нам всем понюхать свой палец, как доказательство, что он в нее залез. Она сделала это только для того, чтобы заставить меня ревновать. Итак, я как следует помял ее сиськи (видите, я все-таки не полный идиот, и знаю, где они находятся!), потом она расстегнула пуговицы на джинсах и засунула мою руку себе между ног и… Там ничего не было! Ничегошечки! Мне что, повезло получить девчонку без влагалища?! Может, мне надо сказать ей что-нибудь ободряющее, вроде: «О милая, у тебя нет влагалища, что же, тебе просто не повезло в этой жизни, не расстраивайся!» Или я что-то сделал не так? Скорее всего, так и есть! И я стал щупать повсюду, продираясь сквозь волосы, но сомнений не было: влагалища нет. Удивительно!

Это было совершенно невозможно, даже я это понимал. И — как на счет пальца Алана Ноубла? Может быть, я уже нашел влагалище, просто оно оказалось совсем другим, не таким, каким я его представлял… Или был какой-то секрет, чтобы оно открылось. Сезам, откройся! Или какая-нибудь кнопка или рычажок, что-нибудь! Должно же этому быть какое-то объяснение!

Когда я вернулся, я дал всем понюхать мой палец в надежде, что, может быть, по какой-то счастливой случайности мне все-таки повезло и я проник, куда надо, сам того не заметив. Но сомнений быть не могло, и все со мной согласились. Это не влагалище.

Честно говоря, я не очень-то переживал. Наверняка разгадка была такой простой, что я просто не мог о ней догадаться. Вы понимаете, о чем я? Когда дело касается чего-то, в чем ты полный невежда, лучше подождать и посмотреть, что произойдет дальше. Потом, конечно, когда ты узнаешь ответ на свой вопрос, он кажется тебе таким очевидным! Ты не можешь поверить, что сам не мог до него додуматься днем раньше! Это был как раз такой случай.

Итак, на следующий вечер мы с Люси опять предприняли вылазку в кусты, и… все то же самое! Никакого влагалища! Я рыскал там целую вечность! Не мог же я ее спросить об этом: «Извини, пожалуйста, а где тут у тебя влагалище? Я знаю, оно у тебя есть, Алан Ноубл привел неоспоримые доказательства, но мне хотелось знать, где именно оно находится!» Нет, об этом не может быть и речи!

Я отчаялся и решил найти более экзотический способ получить удовольствие и спустился ниже. К моему удивлению, она не возражала. Насколько я понимал, это была уже область задницы. Я знал, что девчонкам должно нравиться, когда ты копошишься в их влагалище, но раз его у нее нет, самое лучшее, что пришло мне в голову, была задница. Итак, я продвинулся дальше вниз и тут наткнулся на какие-то складки. Это были складки кожи, я их потрогал, и вдруг — совершенно неожиданно подними, практически рядом с ее задницей, — оказалось Оно! Она издала стон, и я проник пальцем внутрь. Наконец-то! Я подумал: «Ага, так вот, где она его прячет! Потрясающе! Здорово придумано! Кто бы подумал искать влагалище рядом с задницей?!»

На всех этих уроках биологии никто ни разу не сказал мне, что влагалище у женщин находится где-то сзади! Я думал, оно должно быть спереди. Ну, ведь член-то у вас спереди, ведь так? Не где-то там внизу между ногами, а как раз впереди. И когда парни трахают девчонок, их задницы двигаются вверх-вниз, а не взад-вперед. Логично было предположить, что влагалище находится там же, где и член у мужчин.

Конечно, когда сейчас размышляешь об этом, то все кажется предельно простым. И на всех этих схемах в учебниках биологии — везде влагалище находится где-то внизу. Но это всего лишь схемы, я им никогда особо не доверял. Например, по ним никогда в жизни не понять, какое же именно это влагалище. Что оно такое красное, и эти складки вокруг, и что оно расположено внизу, почти что сзади. По схемам и картинками невозможно ни в чем разобраться.

Это многое объясняет. Например, почему мой член поднимается вверх. Вы только задумайтесь: если бы влагалище было спереди, то член должен был бы смотреть вперед. Я об этом тоже много думал и переживал. Я даже пытался заставить свой перец смотреть вперед, но он все равно в итоге упрямо поднимался вверх. В тот вечер, проведенный с Люси Смол, я открыл для себя важнейшие основы физиологии человека.

Итак, теперь я знаю, что это такое и где находится. Все, что мне остается, — это вставить туда свой член.

Для меня все это было настоящей трагедией, но это так глупо на самом деле! Только я мог оказаться в такой ситуации! Нуда ладно. Теперь все в порядке. Вы готовы? Так вот…

Тише! Это секрет. Мой член никогда не должен об этом узнать. Если он узнает, все испортится! Все полетит ко всем чертям! Никакого секса больше не будет, никогда и ни с кем!! Потому что… О боже, это все так глупо и ужасно… Мне как-то неловко об этом говорить!..

Ну, ладно. Хорошо. Итак. У моего члена… У меня… Рак.

Вот, взгляните. Ну ладно, сейчас-то ничего не заметно, но когда у меня эрекция, опухоль где-то вот здесь, чуть-чуть ниже. Довольно большая опухоль. Рак. Никаких сомнений. Что? Не надо смеяться, не так громко, вы его разбудите! И не упоминайте при нем слово «рак», это убьет его. О чем бы мы не говорили, никогда не упоминайте слово РАК!

— Что?

— Ничего.

— Что?!

— Ничего!

— В самом деле, ничего?

— Да нет же, ничего!

— А что тут говорилось про рак?

— Да! Да! Это правда! Я не могу больше от тебя это скрывать. Вот, смотри, это опухоль.

— Ах!

— Да!

— Я думал, это вена. Немедленно отведи меня к врачу!

— Нет!

— Что значит «нет»?

— Если мы пойдем к врачу и это действительно окажется рак…

— О боже!

— Да!

— Ты думаешь…

— Они тебя отрежут!

Такие дела… У меня рак члена. Хорошо еще, что до сих пор он меня не очень беспокоил, и если я не буду делать глупостей (например, постоянно вставлять его в Дебору туда-сюда), то никаких осложнений не произойдет. Ну а потом… Потом мне предстоит сделать самый страшный для мужчины выбор: смерть или ампутация члена.

Мне кажется, вы думаете, что это шутка. Нет, я не шучу. Вы говорите, это все глупости? Да, конечно, я и сам знаю. Все очевидно: это никакой не рак, это вена. На членах всегда полно вен. Вот почему опухоль увеличивается, когда я возбуждаюсь. Будь у меня рак, такого бы не происходило. Но кто знает… Вы? В самом деле? Вы в этом разбираетесь? Может быть, вы специалист по членам? Вы так уверены? Знаете, может быть, это рак, а может, и нет. Я лично не знаю.

Совершенно очевидно, что мне надо показаться врачу. Хотя понятно, что он скажет: «Не волнуйся, это всего лишь вена, Джонатан, тебе нечего переживать, все в полном порядке». Но! Все может быть по-другому. Остается один шанс из тысячи, что он внимательно посмотрит на мой член и скажет: «Хм… Да. Небольшая опухоль: ничего серьезного, скорее всего, она не злокачественная, но давай-ка сдадим несколько анализов, просто чтобы в этом убедиться…»

И потом:

«Мне очень жаль, мистер Грин, но, боюсь, у вас серьезная раковая опухоль полового члена. Единственное возможное решение — это ампутация».

Конечно, все это глупо, но это на самом деле меня беспокоит! И к тому же — это должно быть так постыдно! Вот вы могли бы это сделать? Показать свой член другому мужчине и попросить осмотреть его? Это ужасно, я никогда в жизни не пойду к врачу! Конечно, можно пойти в больницу скорой помощи и попробовать обратиться к первому попавшемуся дежурному врачу. Но может быть еще хуже: доктор окажется женщиной.

Вот девчонкам с этим больше повезло: врачи постоянно их проверяют. Первым делом все девчонки идут к врачу, чтобы он осмотрел их влагалище и все прочее. Даже если они просто приходят с поцарапанной ногой — врач смотрит ногу, прописывает перевязки и бинты, а потом говорит: «Раз уж ты здесь, давай-ка я проверю, все ли у тебя там в порядке». И девчонки отвечают: «Да-да, конечно-конечно!» Это происходит с ними постоянно. Девчонки к этому привыкли. А вот с нами все по-другому, никто из мальчишек не показывает своему врачу член. Назовите мне хотя бы одного человека! Думаю, вы знаете миллион девчонок, которые регулярно проверяют свои женские места, чуть ли не каждую неделю сдают какие-то анализы и так далее. Но можете вспомнить хоть одного парня, который показал доктору свой член? Нет! У девчонок даже есть специальный врач-гинеколог, а вот про специалиста по членам я что-то не слышал. И как его называть, «членолог», что ли?! Нет, такого не существует. Смотрите, если мужчина придет к врачу и попросит осмотреть его член, его тут же отправят к хирургу.

«Ты что, извращенец, хочешь показать мне свой член?! Сестра, звоните в полицию! И конечно, я должен записать это в вашу карту… Так… «Пытался показать мне свой половой орган». И это навсегда останется в истории моей болезни, и каждый доктор, к кому бы я ни обратился, первым делом прочитает это заключение: «Пытается показывать другим свой половой орган. Не рекомендуется работать с женщинами и детьми». А если попадется женщина-врач, то все может быть еще хуже и получится, что ты сделал что-то непристойное. Она начнет кричать: «Уберите его! На помощь!» И следующие десять лет ты проведешь в тюрьме, умирая от рака полового члена.

Да и в любом случае — я стесняюсь.

Это мой самый большой недостаток, таящийся где-то глубоко внутри меня. Я больше всего на свете боюсь показаться стеснительным. Я лучше умру, чем покажу доктору мой член. В это сложно поверить? Но вы только попробуйте представить, каково это — жить без члена! У меня не будет ни одного друга! Все будут таращиться на меня. «Видишь того парня? У него нет члена. — Да, я в курсе, я видел его в раздевалке!» Это ужасно! Моя семья тоже будет в шоке. Мать достанет своим сочувствием, а отец не будет знать, что и сказать. Я буду настоящим изгоем общества.

Я уже давно размышляю обо всем этом и выработал технику, позволяющую избегать подобных мыслей, как будто рака вообще не существует. Мне даже удавалось на долгое время забыть о нем. Потом вдруг я снова вспоминал, что у меня, возможно, рак, нервничал, но через какое-то время опять забывал. Однако сейчас, когда наконец можно будет по-настоящему потрахаться, эта мысль не покидает меня.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть у меня не будет рака полового члена! Нет-нет, это не сработает, это было бы слишком похоже на чудо. Лучше так: «Пусть я перестану волноваться на счет этой глупой вены!» Или: «Пожалуйста, если вдруг у меня рак, пусть он исчезнет!» Нет, я знаю, чего должен пожелать — это единственно правильное желание. Пожалуйста, пусть мне хватит храбрости сходить к врачу, чтобы узнать мнение специалистов по этому вопросу!

Нет, лучше умереть!

 

27

Дино

И конечно же, как только жизнь наладилась, все пошло наперекосяк. Только что все было отлично — и тут же на тебя сваливается тридцать три несчастья.

Началось все с папы с мамой. Самым ужасным было то, что сперва казалось — они уладили все разногласия. Все было, как всегда: чистые носки в шкафу, завтрак на столе. Но в воздухе было что-то странное. Вечерком они могли пропустить стакан-чик-другой, они чмокали друг друга в щеки при встрече, улыбались, шутили и посмеивались, но все это было ненастоящим… Вы понимаете, о чем я?

Сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю некоторые странные моменты, которые заметил тогда, но сразу же забыл. Так, однажды я проснулся ночью в полной темноте от рыданий, которые доносились с первого этажа. Это было ужасно. «Бедная мамочка», — подумал я. Я лежал и слушал, а потом заснул. А утром Мэт прошептал за завтраком: «Ты слышал, как отец ночью плакал?»

У меня волосы на спине стали дыбом. Правда. Я тогда и не подозревал, что у меня на спине вообще есть волосы.

— То есть как это, отец? Это была мама! — проговорил я.

— Правда? — с надеждой спросил он.

— Да, — ответил я, но понимал, что он был прав: это был отец.

— А, я-то думал, что это папа, — просиял он. Понимаете, конечно, плохо, когда твоя мать рыдает навзрыд среди ночи, но если это отец… издает такие звуки, что его можно перепутать с женщиной… Мэт был гораздо счастливее меня: теперь он думал, что это была мама, а я узнал, что это был отец. То есть я сам себя расстроил. Я так рассердился на Мэта за это, что дал ему пендаля, и он захныкал. Тут вошла мать.

— Что это такое! — обрушилась она на меня.

— Он сам задирается! — огрызнулся я и выбежал их кухни, слыша за собой возмущенные крики.

Вот видите, что творится! А потом в кухню спустился отец, и все утихомирились, мы продолжили завтракать. Папа шутил и подтрунивал над всеми нами и был таким веселым и спокойным. Он ушел на работу, как будто все было нормально. И вечером все тоже было нормально, и на следующий день, и потом — я уже начал верить, что все уладилось.

Разумеется, катастрофа произошла именно в субботнее утро. Все рухнуло в одночасье, как карточный домик. Это меня больше всего бесит — то, что такие вещи происходят в одно мгновение, не успеешь и глазом моргнуть! Они отловили меня сразу после завтрака. Мэт умотал играть в футбол, а они пришли ко мне в комнату и, словно двое полицейских, отвели меня вниз и усадили в гостиной за журнальный столик.

— Ты уже в курсе того, что между мной и твоим отцом возникли некоторые проблемы, — начала мать. «Неужели?! — подумал я про себя. — И кто же в этом виноват?»

— Ну и что?

Она посмотрела на отца, и он заговорил.

— Мы подумали и решили, что лучше будет, если я перееду. На какое-то время.

— На сколько? — спросил я. Мне казалось, что сердце сейчас выскочит из груди.

— Надеюсь, не очень надолго, — ответил он мне и улыбнулся нерешительной глупой улыбкой. «Ты идиот!» — подумал я. Почему это он должен уходить? Разве это он трахался с каким-то типом в гостиной?

Прямо так я им и заявил.

— С какой стати ты должен переезжать? Это она поступила подло! — Я заметил, как она бросила на меня негодующий взгляд. Но это же было правдой! — Почему это ты остаешься, а его вышвыриваешь на улицу? — поинтересовался я и заметил, как она подталкивает его локтем. Типа — «давай, скажи ты ему»! Они сговорились!

— Мы так решили. Нам обоим нужно свое пространство, надо отдохнуть друг от друга, подумать… — начал мямлить он.

— Ты что, хочешь уйти?

— Нет конечно!

— Я не понимаю, почему он должен уйти, — обратился я к маме. Я негодовал! Это было нечестно!

— Мы так решили, — сухо отрезала она.

— Вы так решили! — не унимался я. — Чего ради он должен уходить?! Ведь это она занималась «этим» с Дейвом Шортом!

— Дино!

— Не смей говорить так о матери! — подхватил отец.

— Но ведь так и есть! Вот в чем все дело! Ей кто-то там нравится, поэтому папа пусть уматывает!

Это нечестно! Если тебе хочется жить одной, то ты и уходи! А он не хочет!

— Дино, я должен уйти.

— Тогда я уйду вместе с тобой.

— Ты не можешь, — возразила мать.

— Ты не сможешь мне помешать!

— Скажи ему! — обратилась она к отиу.

— Подожди, о таком варианте мы не говорили.

— Нам не надо о нем говорить, все и так понятно: дети остаются здесь.

— Но почему он должен уйти? Почему бы тебе не уйти, ведь ты заварила всю эту кашу! — не мог успокоиться я.

— Дино, твой отец работает целый день…

— С какой стати ты должна получить дом и нас обоих, и все-все-все?

— Потому что мать сможет о вас как следует позаботиться, — объяснил отец. — Есть вещи, которые может делать только мать.

— Но есть вещи, которые может только отец!

— Да, но… — И бедняга посмотрел на свою жену, чтобы та помогла ему объяснить, почему же ему приходится вести себя как идиоту и уходить из собственного дома.

— Дино, это не выход, — начала она. — Мы тебе говорим совсем о другом. Мы все обсудили и решили, что это самый лучший вариант. Ты достаточно взрослый, чтобы это понять. В жизни всякое может произойти, и надо уметь преодолевать сложности. Наши отношения… Нам нужен перерыв, чтобы отдохнуть друг от друга.

— А как насчет моих отношений с отцом? А Мэт? Почему твои отношения с ним гораздо важнее, чем наши?

— Мы так решили! Мы говорим тебе об этом раньше, чем Мэту, потому что ты — взрослее, и мы думали, что ты сможешь понять…

— Так, значит, это всего лишь перерыв, — прервал я ее. — Сколько это продлится?

— Недолго, — улыбнулся отец.

— Мы не знаем, — заметила мать.

— Давайте попробуем определить, сколько времени нужно для перерыва, — предложил я.

— В таких ситуациях невозможно говорить о конкретном времени, — начала было она, но я возразил:

— Тогда, по крайней мере, мы будем знать, что это не навсегда. Скажите, сколько это будет длиться, чтобы мы знали, что происходит, чтобы мы могли строить планы. — Я очень удачно привел этот аргумент, потому что мать именно это всегда нам говорила. Что мы должны строить планы. Да, конечно! Как только ей что-то не нравится, она начинает предавать свои собственные принципы, лишь бы ей было удобно!

Она посмотрела на отца.

— Почему бы и нет? — согласился он со мной. — Ну, например, три месяца? Этого достаточно, чтобы ты немного отдохнула. Ты сама так говорила.

Мать рассердилась. Я заметил это.

— Шесть месяцев, — отрезала она.

— Четыре! — в один голос возразили мы с папой. Так что ей ничего не оставалось, как поджать губы и кивнуть. «Ага, так-то!» — подумал я. Ведь это она все замутила! Сначала она трахается с кем-то, а потом еще говорит папе убираться из его собственного дома! А он тоже, дурень, готов с ней согласиться!

Я был сердит на отца. Позволить ей так с собой обращаться! Конечно, можно только умилиться, глядя, как сын заступается за тебя перед твоей же женой! На самом деле, я был действительно доволен, что мне удалось заставить их обозначить какие-то временные рамки. Если бы не я, то он бы покорно ей повиновался и сделал все, что она хочет.

— Ладно, если так должно быть — пусть. Но мне все равно это не нравится! — заявил я им и поймал взгляд матери, который говорил мне: «Конечно, тебе ничего не остается, как смириться, нравится тебе это или нет!» — Я все равно хочу остаться с отцом.

Было заметно, как отец обрадовался, а мать стала мрачнее тучи.

— Что ж, мы обсудим это, — сказал он.

— У нас не хватит столько денег, — возразила мать. — Для него нужна отдельная комната, нужно пространство… Придется снимать квартиру с двумя спальнями, все такое…

— Интересно, ты что же, думала, что мне придется снять какую-нибудь однокомнатную каморку? — Она ничего не ответила, и он воскликнул: — О боже, неужели ты и вправду так думала? Ты хочешь просто вышвырнуть меня отсюда в какую-нибудь дыру в злачном районе, за которую надо было бы платить как можно меньше денег! И чтобы я там сидел на хлебе и воде!

— Я вовсе не это имела в виду.

— Хорошо, что же ты имела в виду?

— Вовсе не обязательно тратить бешеные деньги на жилье! — выдала она.

— Ах так! Не надо тратить бешеные деньги? Чтобы я никуда не мог сходить, ничего не мог себе позволить; покупать детям самые дешевые кроссовки и так далее? Ты это имела в виду?

— Майк, прекрати это!

— Это ты прекрати! — заорал он, и она стала кричать в ответ.

Я ушел, предоставив им самим разбираться друг с другом.

День начался просто отвратительно. Двое эгоистов! Где-то через год я поступлю в университет и уеду от них, они что, не могли потерпеть? Это все из-за Мэта. Если бы не Мэт, она бы ушла ко всем чертям, так нет же, Мэту нужна мамочка! Так что ей приходится смириться и пожертвовать своими собственными желаниями ради него. И теперь она контролирует жизнь Мэта, а мы с отцом должны подчиниться ей. А все почему? Потому что папа слишком слаб, чтобы возразить ей.

Я долго не мог прийти в себя. Это, конечно, дерьмово, но надо жить дальше. И у меня было назначено свидание с Сиобен.

 

28

Подстава

Они встретились в торговом центре «Андал», то есть «Скандал» — именно так его прозвали Сиобен и ее подружка Виолет. Дино нервничал. Он был наслышан об этой Виолет — Сиобен была от нее без ума.

Какое-то время они провели на первом этаже, и Дино чувствовал себя не в своей тарелке: во-первых, он переживал, как бы его не увидели вместе с Сиобен, а во-вторых, он вообще не хотел, чтобы его тут заметили. Сюда обычно ходили закупаться бедняки. У Сиобен в руках была потертая пластмассовая корзинка, в которой уже лежало несколько книг и какая-то одежда. Судя по всему, родители дали ей деньги на покупки, и до того как Дино появился, она уже кое-что приобрела.

— Что это за книги? — поинтересовался он.

— Да они вечно хотят, чтобы я что-нибудь читала! Если они увидят, что я потратила деньги на книги, то они мне их вернут!

Дино посмотрел на книги. Это все были толстенные талмуды.

— «Пикассо: Биография», — прочитал он вслух. — Я и не думал, что ты интересуешься искусством!

— Нет, что ты! Просто, понимаешь, это как бы все бесплатно, родители ведь вернут мне деньги!

— Ну да. — Он взглянул на заднюю обложку. — 32 фунта! — присвистнул он. — Да, ну и щедрые же у тебя родители!

— Ветеринары неплохо зарабатывают, особенно когда у них опасная работа в зоопарке или что-то вроде того, — не моргнув глазом соврала Сиобен. — Недавно у папы был вызов в Уобурн: ему пришлось удалять гланды у гиппопотама. Это очень опасно: приходится с головой залезать бегемоту в рот, и если тот вдруг зевнет, то шляпа тебе больше уже никогда не понадобится — ее просто не на что будет надеть!

— Они разве не используют наркоз?

— Только местный. Гиппопотамы очень плохо его переносят.

Дино достал еще одну книгу из корзины Сиобен.

— «Сталинград», — прочитал он вслух. — Да-а… Ты действительно это читаешь?

— Я в восторге от книг про войну, Гитлера и все такое.

— Вот это да! — Он и не думал, что она такая умная.

Сиобен и Виолет расхохотались.

— Обманули дурачка! Это подарок папе надень рождения, он у него на следующей неделе!

— А я-то поверил! — Дино с радостью и сам посмеялся бы над собой, но у него получилось выдавить только сиплый смешок. Он достал из корзинки Сиобен компакт-диск.

— Это тоже подарок.

— Для кого?

— Для тебя!

— Правда? — Это был диск Spangles the Movie. Дино был в восторге. — Круто! Спасибо, это действительно щедрый подарок! — Ему было даже как-то неловко, ведь он-то делал все только ради того, чтобы потрахаться. Он обнял ее, и она прижалась к нему, недвусмысленно покачивая бедрами. Да, обычные люди так себя не ведут в торговом центре!

— Чем мы сегодня займемся? — прошептал он ей на ухо.

— Подожди, — отстранилась она. — Сперва нам надо еще кое-что купить!

Они поднялись по эскалатору на второй этаж торгового центра. Дино был в смятении. Он-то думал, что они отлично проведут время, а вместо этого он должен был торчать в магазине и умирать со скуки!

— Обязательно сейчас это делать? Может быть, потом? Я думал, мы пойдем куда-нибудь… — заныл было он, но Виолет так на него посмотрела, что он предпочел заткнуться.

— Мы просто хотим сделать несколько покупок, — отрезала она.

— Это не займет много времени, — подхватила Сиобен.

И девчонки с воодушевлением принялись перебирать вешалки с одеждой. Дино ничего не оставалось, как слоняться вдоль витрин, чувствуя себя абсолютно лишним на этом празднике жизни. Это продолжалось целую вечность. Виолет и Сиобен что-то выбирали, мерили, опять что-то искали, спрашивали у Дино совета, возвращались в примерочные и снова принимались рыскать среди вешалок и манекенов. Дино думал, что умрет со скуки. И вот это кончилось, так, по крайней мере, он решил. Они прошли сквозь магазин и уже были близки к спасительному выходу, как вдруг в парфюмерном отделе девочки решили рассказать ему, в чем дело.

— Там был совершенно обалденный топ, но я не могу его купить, он слишком дорогой!

— И сколько же он стоит?

— Восемьдесят.

— Ого! — вырвалось у Дино. — Что ж, мне очень жаль, — добавил он, заметив, с каким выражением они на него смотрели, как будто чего-то ждали. Нет, он не мог ничем им помочь, у него просто не было столько денег.

— А мы не собираемся его покупать. Ты его украдешь.

— Что? Да ни за что! — Дино начал было смеяться, но они даже не улыбнулись в ответ. — Нет, правда, нет! — Он попятился назад. Девчонки надвигались на него, не переставая уговаривать.

— Да ладно, давай, ты чего?!

— Не будь размазней, — шипела Виолет.

— Я никогда ничего не краду.

— А почему? Ты ведь не боишься? Или боишься?

— Нет. Да. А если меня поймают?

— Тебя не поймают. Ты делай так, как мы тебе скажем, и все будет в порядке.

— Если вы так хорошо все знаете, то сами и воруйте!

— Что ж, хорошо! Но это очень подло с твоей стороны быть таким эгоистом! — заявила Сиобен.

— Ты что, действительно собираешься его украсть?

— Нуда, конечно! Аты смотри и учись, как это надо делать!

— Э-э-э…

— Может, будет лучше, если он подождет нас на улице? — предложила Виолет. — Не думаю, что он понимает во всем этом толк.

— Ладно, — согласилась Сиобен. — Вот. — Она протянула ему корзину со своими покупками. — Держи и жди нас на улице. Увидимся возле входа, хорошо?

— Хорошо. — Дино радостно взял корзину и быстро пошел к выходу. И девчонки просто сумасшедшие! Воровать в магазине! Рано или поздно тебя все равно поймают! Только представьте себе, какой это будет стыд: шум, вызовут полицию, будет суд, родители обо всем узнают! Нет, это ужасно!

Он пробирался через магазин к выходу. Было еще утро, и народу в торговом центре было немного. Парфюмерный отдел был недалеко от дверей. Дино шел довольно быстро. Он вовсе не хотел находиться рядом с магазином, откуда выходили в это время Сиобен и Виолет: за их спиной звенела сигнализация, и откуда ни возьмись появились охранники.

Он толкнул двери и вышел было на улицу, но тут зазвенела сигнализация. Он застыл от ужаса: неужели они уже обнаружили, что он причастен к краже? Кто-то остановил его.

— Извините, сэр.

— ?

— Позвольте посмотреть, что в вашей сумке.

Охранник. Черт. Дино разжал одеревеневшие пальцы. Рядом тут же появился второй охранник, который встал за спиной у Дино. Первый стал копаться в сумке. Дино огляделся. Тут же вокруг материализовалось еще несколько охранников.

— Мы должны попросить вас вернуться в магазин, сэр, будьте так любезны.

Никто до него и пальцем не дотронулся, но Дино был окружен со всех сторон. Один из охранников посторонился, и Дино вошел обратно в магазин. Когда он проходил сквозь двери, он услышал голос — он не понял, была ли это Сиобен или Вио-лет:

— О, Дино, ты такой сексуальный!

«Меня подставили!» — осенило его.

— Меня подставили, — сказал он охранникам.

— Вы все так говорите, — кивнул тот.

Позору и унижению не было конца. Сначала меня провели через весь магазин. Смотрите, вот он — вор! Сработала сигнализация, и его схватили! Ах, вот как выглядят магазинные воришки!

Я был готов провалиться сквозь землю. Меня привели в офис и обыскали. Это было так унизительно! И то, как они по одной доставали вещи из рюкзака…

— Да ты, брат, я смотрю, не прочь поразвлечься, а? — И мужчина достал черный кружевной бюстгальтер. Подвязки для чулок. — О, любишь, когда у девушек красивые ножки! — Кружевные трусики… О, боже! Этому не будет конца! — Да, хорошо, хорошо…

Диск. Книги. Их доставали по одной.

— «Пикассо». «Сталинград». Ты к тому же еще и образован. Или это — для твоего отца?

— Они не украдены, они… — Но было абсолютно бессмысленно пытаться что-либо им объяснять. Ведь на самом деле они были украдены.

Потом мы ждали, когда приедет полиция. Нижнее белье лежало на столе, словно гениталии, выставленные на показ. Это было так унизительно! Полицейские, конечно же, ни на секунду не поверили в рассказанную им абсурдную историю. Оттого, как они смотрели на него, он готов был сгореть со стыда. И потом, когда они заметили это белье на столе, в их глазах промелькнуло любопытство.

— Это развлечения для людей постарше, парень! — сказал один из полицейских, убирая наконец белье со стола.

Потом он пережил унижение оттого, что пришлось вызвать родителей, дабы они полюбовались на своего заблудшего сына. Долгое, утомительное, пугающее ожидание. Их лица, когда они вошли в комнату, где держали Дино, бледные и испуганные, как будто это они совершили преступление. Поездка домой, когда все молчали и не могли прийти в себя от шока, и только в конце — несколько вопросов.

— Дино, скажи, ты это сделал из-за того, что у нас с папой проблемы?

— Я вам уже говорил, я этого не делал.

— Дино…

— Да не делал я этого!

— Мы понимаем, что для тебя это все — большой стресс, но подобное поведение… оно не поможет в этой ситуации!

— Я не делал этого!

— Если сейчас ты будешь все отрицать, ты не сможешь исправить ситуацию!

— Черт возьми!

— Дино!

— Держи себя в руках!

— Простите! Мне очень жаль, но я действительно не делал этого! Я не расстроен из-за тебя и папы. Вернее, я, конечно, расстроен, но я этого не делал. Понятно?

Долгое молчание.

— Хорошо, — вздохнула мама.

— Что? — удивился отец.

— Если он настаивает, нам надо в это поверить. Он — наш сын. Он — достаточно взрослый, чтобы отличить плохое от хорошего.

— Нет, видимо, не может! Потому что он — вор, его только что поймали в магазине во время кражи! Он расстроен, он подавлен, он взволнован.

— Я не взволнован!

— Раньше ты никогда так не поступал.

— Нам надо поверить ему. Мы должны показать, что можем ему доверять.

— Поверить?

— Да, поверить. У тебя с этим вечно проблемы, — уколола отца Кэт.

— Что? — Отец уставился на нее в изумлении. — Ты понимаешь, что сейчас говоришь? Ты уверена, что говорила сейчас не о себе?

— Не будь смешным!

— Я что, смешон?

— Да!

— Тогда объясни мне, почему это у меня проблемы с доверием к людям?

Дино не верил своим ушам. Он только что пережил самое ужасное событие в своей жизни, а его родители уже сменили тему разговора!

— Ты всегда давал немыслимые объяснения всем моим поступкам. И даже не только мне, но сейчас и Дино!

— Твой обман раскрыт, и теперь ты хочешь, чтобы тебе доверяли! Дино только что поймали с поличным, и ты хочешь, чтобы я снова стал ему доверять! Боюсь, так можно слишком далеко зайти!

— Ради бога, ну почему все, что я говорю, ты сводишь к теме моих отношений с Девидом Шортом!

— Ладно. — Дино хлопнул себя по коленям, чтобы привлечь их внимание. — Я это сделал. Я признаюсь. Все? Вы довольны? Я занимался этим несколько месяцев! А сейчас… оставьте меня в покое!

И разрыдался. Дино побежал наверх в свою комнату и запер дверь. Мать постояла возле нее, стуча и уговаривая впустить ее, но ответа не было. Она спустилась вниз, откуда еще долго доносился напряженный шепот, и было слышно, как они оживленно что-то обсуждают.

И это было не все. Сиобен приготовила для него еще несколько сюрпризов.

Оправившись от шока, он подумал было позвонить Джеки, чтобы найти сочувствие и понимание, как вдруг понял, что не может этого сделать. Земля пошатнулась у него под ногами. Джеки! Что он собирается ей сказать? Понимаешь, Джеки, я одновременно встречался еще с одной девчонкой, и она меня подставила, и теперь меня обвиняют в воровстве. Нет, это невозможно! Но — может быть, она никогда об этом не узнает? Он очень надеялся, что это останется тайной. Почему бы и нет? Ведь есть такая вероятность. Отец с матерью вряд ли проболтаются. А вдруг кто-то из его знакомых видел, как охранники его вели через весь магазин? Тогда этот свидетель — мертвец! А может, никто ничего и не видел. И в газетах могут об этом не написать. Если он сам никому не скажет ни слова и если его родители будут держать язык за зубами… тогда есть вероятность, что никто ничего и не узнает! Скорее всего, так все и произойдет. Он просто должен помалкивать и надеяться на лучшее.

В тот же вечер он должен был встретиться с Джеки у нее дома. Было заметно, что что-то не так, потому что она постоянно спрашивала его: «Что с тобой? Ты в порядке? Что-то случилось?» Ему пришлось туго, но он умудрился за весь вечер не запалиться. Но когда он проснулся на следующее утро, на входной двери его ждала записка:

«Это тебе за то, что предал меня и встречался с другой, дерьмо! И не надейся, что мисс Джеки Аткинс, проживающая на улице Кэнтон в доме номер семнадцать, будет еще долго оставаться в неведении! Пошел ты к черту! Сиобен (это ненастоящее имя)».

Дино стоял и чувствовал, что ноги его подкашиваются.

«Джеки, — стучало в голове. — Джеки, Джеки, Джеки… Пожалуйста, только не Джеки!»

Он вернулся в комнату и позвонил ей на мобильник.

— А, Дино, привет!

— Как ты? — спросил он.

— Я отлично. У тебя странный голос.

— Ты проверяла сегодня почту?

— Что? Электронную почту? Нет, а что?

— Нет, обычную почту, письма?

— Но сегодня же воскресенье, почта закрыта…

— Ну да…

В какой-то момент он подумал: «Отлично! Все хорошо!» Но потом он понял: она получила это письмо. Без всяких марок. Ей принес его вовсе не почтальон. Точно так же, как и ему, это письмо ей прикрепили на дверь. Или оно могло сейчас там лежать и ждать, когда его заметят.

— Дино, с тобой все в порядке?

— Да…

Повисла напряженная пауза, во время которой он мучительно старался придумать, что же сказать. Он начал было расспрашивать ее о домашней работе, о планах на день, но она была заинтригована его предыдущими вопросами.

— Почему мне надо проверить почту? Ты мне что-то отправил?

— Нет! Нет, смотри…

— Подожди секундочку…

— Нет-нет, не уходи! Подожди, послушай меня, я хочу сказать тебе кое-что очень важное.

— Дино, что происходит?

Оно было там, это письмо. Оно лежало за ее дверью, как какая-нибудь кучка собачьего дерьма. Ему надо это пройти.

— Я… Вчера меня схватила полиция за кражу в магазине.

— Ты что-то украл в магазине?

— Меня подставили.

— Кто?

— Одна девчонка.

— Какая еще девчонка?

— Просто девчонка. Мы встретились в торговом центре «Андал».

— Что, просто встретились — и она тебя подставила?

— Нет, не совсем так…

— А как тогда? Почему ты мне ничего не рассказал вчера?

— Меня схватили за воровство, но я ничего не крал. Что мне теперь делать?

— Но кто же эта девчонка?

— Это неважно, — отмахнулся он. Он попробовал рассмеяться, но смех прозвучал мрачно.

Повисла пауза.

— Расскажи мне, что происходит, Дино.

Ей было ни капельки не интересно, что Дино задержали за кражу, и на него теперь даже заведено уголовное дело. Все, что она хотела знать — кто была эта девчонка. Кто она такая, почему он был с ней, знал ли он ее раньше? И так далее и тому подобное.

— Подожди секундочку.

— Не-е-ет! — закричал он, но было слишком поздно. Он слышал, как она спустилась вниз по лестнице. Потом не было слышно ни звука.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» — шептал Дино. Он не услышал, как она вернулась назад, но он слышал, как зашуршала бумага, а потом она взяла трубку.

— Джеки, подожди, это вовсе не то, о чем ты подумала! Эта девчонка очень опасная, она…

— Ах ты, двуличный негодяй! — прошипела она. — Все это время! Ничего удивительного, что ты был таким внимательным и понимающим! Иди на х..! Катись ко всем чертям!

— Джеки!

— Дерьмо!

— Почему ты веришь этой ерунде, Джеки! Почему ты веришь ей, а не мне?

— Пошел к черту!

— Пожалуйста, поверь мне!

— Пошел на х..!

— Сама катись ко всем чертям! — крикнул он ей в ответ, потеряв контроль над собой. Он был все себя от ярости — все было против него. — Пошли все к черту! — кричал он, но она уже повесила трубку.

Дино стоял, уставившись на телефон, пытаясь заставить себя ей перезвонить. Но — что он мог ей сказать? Было бессмысленно рассказывать всю правду о Сиобен, врать тоже было нельзя. Он не знал, как ей объяснить, что произошло, чтобы она поняла?

Он опустился на стул рядом с телефоном и стал ждать, чтобы что-нибудь произошло. Он просидел так целую вечность, почти не шевелясь, только слегка изменил положение и закинул ногу за ногу. Он сидел долго, так что все в доме забыли, где он; и мать вошла в комнату, не подозревая, что он там. Она стояла в дверях, абсолютно не догадываясь, что на нее смотрят. Он внимательно разглядел ее лицо. Она размышляла. Он думал сейчас о ней не как о своей матери. Что с ней происходит? Что она собирается сделать? Что еще она хочет изменить?

Тут она заметила его и подскочила на месте.

— Дино! Боже! Что ты здесь делаешь?

— Просто сижу.

— С тобой все в порядке?

— Все прекрасно! — ответил он. — Просто замечательно!

Он встал и ушел прочь.

 

29

Бен

— Он — настоящее дерьмо! — возмущалась Сью.

— Да, но он мой друг! — заметил я.

— Тебе надо повнимательнее выбирать себе друзей, — не унималась Сью.

— Да ладно, я знаю Дино сто лет, я его не выбирал, он просто мой друг. Джонатан начал говорить о том, что не надо бойкотировать Дино: ведь как он сможет сам по себе, без помощи друзей, измениться?

— Да не изменится он! — воскликнула Сью. — Зачем ему меняться-то? Ему и так хорошо!

Еще пару дней назад я бы с ней согласился. Потому что Дино такой и есть, Клевый Парень. И неважно, какие глупости он творит, умудряясь при этом не выглядеть по-дурацки. Никто никогда не дразнил его. Джонатан мастер поиздеваться, но Дино он никогда не трогает. Дино иногда прикидывается дурачком, и это забавно. Но в этот раз что-то в нем изменилось. Он был жалок. Раньше всегда, когда Дино попадал в идиотскую ситуацию, он выглядел все равно круто, а сейчас он был сломлен.

Никто толком не понимал, что происходит. Ходило столько слухов об этой девчонке: Сиобен, или Виолет, или Зое (или как там ее на самом деле зовут?). Дино говорит, ей семнадцать, другие утверждают, что четырнадцать. Кто знает?! Конечно, Дино не стоит доверять. Потрахался с ней на тусовке? Не будете же вы мне говорить, что так все и было! Но у Джеки есть это письмо… А еще — кража в магазине! Дино?! Невозможно поверить, чтобы он что-нибудь подобное совершил! Тут еще его родители разъехались — это каждый знает. Похоже, весь мир в курсе всех событий в жизни Дино!

Половина девчонок с ним не разговаривает. Джеки даже не смотрит на него. Ее-то не в чем винить, но я не понимаю, при чем тут остальные и почему они так набросились на него. Он — вовсе не первый парень, который встречается одновременно с двумя девчонками. Но больше всего меня удивляют его приятели. В таких ситуациях и выясняется, кто твой настоящий друг. Внезапно они стали называть его придурком и негодяем. Все вокруг вели себя так, словно он таким и был все это время.

Конечно, отчасти это правда. Дино никогда нельзя было назвать здравомыслящим и дальновидным парнем. Надо быть немного разгильдяем, чтобы быть Клевым. И наверное, тогда тобой будут восхищаться. И вдруг в один прекрасный день он превратился в парня, у которого столько проблем, что он не в состоянии с ними справиться, при этом изо всех сил он пытается делать вид, что все зашибись. Но у него это не получается. Всего неделю назад он был самым популярным парнем в школе, а сейчас с ним разговаривают только Джонатан и я. Раз — и все вокруг испарились!

— Да он всегда был таким, — уверял Стивен, — думал, что он особенный!

— Воображала! — подхватывал Снупс.

Фейзил не упустил возможности прочитать ему нотацию.

— Ты просто не знаешь, как надо себя вести с девчонками, — беспрестанно повторял он.

Даже Джонатан выступил. Конечно, когда Дино не было рядом.

— Тех, кого боги хотят наказать, они сперва возвеличивают, — заявил он. Я потом с ним поговорил на эту тему.

— Да его же не было рядом, он не мог меня слышать, — оправдывался он.

— А если ему передадут твои слова? — заметил я, и он испугался.

— Ты думаешь, кто-нибудь на это способен?

— Ну а ты сам как думаешь?

Джонатан вспыхнул от ярости.

— Негодяи!

— Мне кажется, нам надо присматривать за стариной Дино, — предложил я. Итак, мы с Джонатаном решили о нем немного позаботиться. Несколько раз в неделю мы приходили к нему домой, провожали его из школы, тусовались с ним во время занятий, когда нам казалось, что ему нужна компания, а когда, наоборот, он искал уединения — оставляли его одного. Мы тут же прибегали на помощь, когда кто-нибудь из девчонок или парней собирался обрушиться на него. Мы стали его постоянными телохранителями. Бедняга Дино! Не думаю, что это сильно меняло ситуацию, но все равно лучше иметь рядом друзей. И он был так благодарен нам за это! По его лицу можно было обо всем догадаться, он — как открытая книга, по которой можно прочитать все, что у него на душе. И мы чувствовали… Да, мы чувствовали, что он ценит это. И еще знаете что? Он был по уши в дерьме, но я продолжал с ним шутить и дразнить его. Я-то сам находился в похожей ситуации, надо признаться самому себе: моя жизнь была в полной жопе. У меня тоже было полно проблем.

Давайте поговорим на запретную тему, вы не против? Можно обсудить разговоры. Дино ничего больше не оставалось, как болтать. Он может просто сидеть и рассказывать тебе, что он делал, и что она делала, и что он чувствовал, и что, как он думает, чувствовала она, пока все не рухнуло. Конечно, в своих рассказах он привирал и преувеличивал, я уверен, что так оно и было. Иногда он стеснялся говорить о чем-то и краснел каждый раз, когда затрагивал какую-нибудь пикантную тему. Но это его не останавливало. Я вот так не могу, и Джонатан тоже. Вы только посмотрите на все, что касается Деборы. Конечно, я не очень в курсе, но, судя по всему, он прекрасно проводит с ней время, так оно и должно быть. Но — что бы вы думали? Каждый раз, когда упоминается ее имя, он вздрагивает, как от укуса змеи. Что на самом деле происходит между ними? Только попробуй с ним об этом заговорить — и он убежит от тебя как от огня!

В эти дни Дино был абсолютно беззащитен. Он был на взводе. Издевкам не было конца, слухи передавались из уст в уста, все обращались с ним как с последней тварью. Этой девчонке было тринадцать; он заставил ее переспать с ним на тусовке, сказав, что выгонит ее на улицу, если она не согласится; а она в тот день убежала из дома. Прошло уже три дня, как Джеки порвала с ним и не хотела с ним разговаривать. Он решил для себя, что они должны во что бы то ни стало поговорить, и пытался поймать ее. Постоянно при виде него она отворачивалась и шла прочь, но на этот раз он пошел за ней следом, и она резко повернулась и крикнула ему, чтобы он отвалил. Вот так, прямо на глазах у всех. Это было ужасно. Все обернулись, чтобы посмотреть, что происходит. Я был уверен, что он сейчас расплачется. Но он совладал с собой, сделал вид, что ему наплевать и ушел, но его лицо стало пепельно-белым. Я попытался поговорить с ним, но он не мог произнести ни слова и убежал в туалет.

Он выглядел ужасно, и после обеда мы с Джонатаном отловили его и заявили, что собираемся вывести его куда-нибудь повеселиться. Он подскочил на месте и оттолкнул нас.

— Да о чем вы вообще говорите?!

— Полегче, парень! Мы твои друзья, — заверил я его.

— Друзья! Оставьте меня в покое!

— Пошли, Дино! Тебе надо выпить и расслабиться, — пришел мне на подмогу Джонатан. — Пойдем выпьем пивка, я угощаю! Мы — твои друзья, ты знаешь об этом?

Дино изумленно уставился на него.

— Тебе это необходимо, приятель, — настаивал Джонатан. И он просто сдался и пошел с нами.

Дино не хотел идти в паб, так что мы пошли пешком вниз по Краб-лейн ко мне домой. Мы открыли пиво и уселись на кухне. И тут из него полилось! Его родители. О них ходило множество слухов. Думаю, их начала распускать Джеки. С нами он впервые заговорил об этом. Это нам многое объяснило. Сиобен, он, Джеки — все от начала до конца. Это было ужасно. Парень действительно все это переживал! На середине рассказа он начал плакать, на самом деле всхлипывая, и все такое. Не часто такое случается с парнями. Мы сидели по обе стороны, обнимая его за плечи. Наши сердца сжимались от жалости.

— Что за плакса тут у нас сидит! — воскликнул Джонатан, и я был готов пнуть его ногой, потому что подобные шуточки могли вывести Дино из равновесия. Но он только ухмыльнулся и громко шмыгнул носом. Я зря волновался. Все это продолжалось целую вечность: он рассказывал нам что-то еще, потом не выдерживал и начинал рыдать, потом краснел, из-за того что разревелся перед нами, и снова плакал.

В конце концов мы вместе дошли до его дома. Мы хотели было пойти с ним, но он сказал, что хочет побыть один. Так что мы остались вдвоем: я и Джонатан. Я посмотрел на него, а он — на меня.

— Ну, что скажешь? — спросил я.

— Да, не все так могут… — ответил он, и это было правдой. Мы оба любили Дино за это. Он так старался быть самым крутым, парнем номер один во всей вселенной, но с нами он мог позволить себе быть самим собой, просто славным чуваком. Эх, если бы он только знал… Как я хотел тоже найти в себе силы просто сесть и рассказать все, что со мной произошло, а потом выплакаться, освободиться ото всего этого дерьма! Вместо этого я должен хранить этот дурацкий секрет…

Тайны… Какой в них смысл? От этих тайн я схожу с ума. Если бы я поговорил с кем-нибудь об этом — получается, я бы выдал секрет… Она вечно мне твердит, чтобы я держал язык за зубами. «Бен, только не говори никому, никогда никому не хвастайся о нас, ни слова! Ты ведь настоящий мужчина!» Почему, чтобы быть взрослым, тебе надо отделить себя от всего мира стеной из секретов? Дело не в том, что это запрещено законом, ведь мне уже шестнадцать. Я просто хочу с кем-нибудь посоветоваться: с Джонатаном или Дино, с кем-нибудь из друзей. Но она говорит об этом, как о предательстве с моей стороны.

Так люди поступают с маленькими детьми. Это наша тайна, о ней знаем только ты и я, никому не говори, а то произойдет несчастье. К чему это все?

Все эти секреты хранят в себе опасность. Они овладевают тобой. Ты думаешь, что все прекрасно, это только «между нами», это ваше личное дело, — а потом вдруг ты видишь, что не можешь от этого избавиться.

Хотите последние новости? Она любит меня. Что вы на это скажете? Как мне «повезло»!

У нас был долгий, страстный секс, и когда мы закончили, она сказала:

— Я люблю заниматься с тобой любовью, Бен.

Это было довольно странно, потому что я не думал, что это называется «заниматься любовью». Это был трах. Небольшая разница, понимаете, о чем я? Когда я сейчас вспоминаю обо всем, то понимаю, что в последнее время мы меньше трахались, а чаще просто лежали в кровати и медленно ласкали друг друга. Мне это даже больше нравилось. Может быть, я во всем и виноват, наверное, я это сам предложил. Не важно. Потом она помолчала и добавила:

— Я люблю тебя. Ты знаешь это?

Вокруг стало так тихо, что воздух зазвенел. На самом деле, наверное, я просто затаил дыхание. Мне кажется, я не хотел, чтобы она поняла, насколько я шокирован ее словами. Я был напуган. В то же время какая-то сила заставляла меня сделать еще одну глупость и признаться в том, что и я ее люблю. Я даже почти произнес эти ужасные слова, и если бы я так поступил, то произошла бы настоящая катастрофа, потому что это все неправда.

Тогда казалось, что будет вежливым ответить ей тем же. А вдруг так, на самом деле все и происходит? И люди всю свою жизнь пытаются изобразить, что любят кого-то только потому, что того требуют правила хорошего тона?

Я промолчал.

— Ты слышал, что я сказала? Я люблю тебя, — повторила она.

— С каких это пор здесь пошла речь о любви? — удивился я.

Она села и, ухмыляясь, посмотрела на меня.

— Не такого ответа ждала я от тебя!

— А какого?

— Я надеялась, ты будешь польщен. Или даже — доволен, — заметила она. Потом она скрестила руки и приняла обиженный вид.

— Ты раньше никогда не говорила, что любишь меня.

— А сейчас говорю. То, что я учительница, а ты — ученик, не влияет на то, какие чувства я к тебе испытываю.

— Но это не то… — начал я. И тут меня прорвало: — Знаешь, я не уверен, что люблю тебя.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. У нее было такое лицо, словно я дал ей пощечину. В какой-то момент мне казалось, что она набросится на меня, но она просто отвернулась и залезла обратно в кровать.

— Мне тяжело это слышать… — проговорила она.

Повисло молчание. Знаете, каково это, когда ты очень сильно обидел кого-то? Я не хотел причинять ей боль.

Я прижался к ней.

— Все не должно было заходить так далеко, — заметил я, и немного подумав, добавил: — Я лучше пойду.

Я вылез из кровати и стал одеваться. Она лежала спиной ко мне.

— Ты же не выбираешь, в кого влюбиться. Бен, это просто с тобой происходит. Я всего лишь надеялась, что с тобой произошло то же самое.

— Мне действительно очень жаль. Мне очень-очень жаль, — повторил я. Я одевался и думал: «Вот это и случилось! Все зашло слишком далеко; было ясно, что надо положить этому конец». И знаете что? Я был доволен. Мое сердце так сильно билось, что, казалось, — сейчас выскочит из груди. Все было кончено. Я был свободен.

Она повернулась и посмотрела на меня.

— Знаешь, тебе вовсе не обязательно уходить сейчас.

— Мне кажется, я должен уйти, — уверенно сказал я.

Она опять повернулась к стене лицом. Когда я подошел к двери, она произнесла:

— Тогда до вторника!

Я промолчал. Мое сердце сжалось. Я не хотел видеться с ней во вторник! Но я не мог ей об этом сказать. Я только что обидел ее, не мог же я быть такой скотиной и еще раз причинить ей боль!

— Хорошо, — ответил я.

Я немного помедлил и ушел. Чувствовал я себя ужасно. На следующий день я ее не видел в школе, равно как и во вторник. Она промелькнула в коридоре, когда я шел на урок.

— Увидимся позже, — прошептала она мне.

Она выглядела весьма счастливой, что казалось мне несколько странным. Я боялся, что, должно быть, разбил ей сердце, — я был весьма романтичным в этом отношении. Увидев, что она особо не расстраивается, я почувствовал себя лучше. Мне было тяжело думать, что я причинил ей боль. Она сказала, что все понимает. Она не будет давить на меня, к тому же я был еще очень молод, и все такое. Она все еще хотела встречаться со мной. Самое неприятное было то, что я хотел бы сказать: «Все, между нами все кончено», — но не мог. Я не знал, почему не могу этого сделать, ведь я всегда говорил людям в лоб то, что думаю. Возможно, я просто был очень рад, что она не сердится на меня.

— Я до сих пор хочу тебя видеть, — сказала она.

— Даже если я тебя не люблю? — удивился я.

— Что ж, такое случается, — пожала она плечами. — Когда-нибудь все может измениться, — добавила она таким тоном, словно читала мне лекцию.

Она разгладила юбку.

— Только не говори никому об этом, хорошо?

— Разве я до сих пор не держал язык за зубами?

— Я на тебя надеюсь, — ответила она. И она прильнула ко мне и поцеловала.

Я наконец-то получил кое-какой совет. Его мне дали вовсе не те, о ком вы подумали. Как это ни смешно, я его сам нашел. Да, правда! Вот что происходит, когда тебе не с кем поговорить по душам! Помните, как она сказала, что нельзя выбирать, влюбляться тебе или нет? Это просто случается с тобой, как если бы тебе на голову упал кирпич, или ты попал бы в автокатастрофу, или, на худой конец, просто застрял бы в лифте. С тобой может случиться любое дерьмо. Она постоянно это повторяла. Так, например, ей пришлось сделать аборт, и это тоже просто «случилось» с ней. Я этого не понимаю. Она не хотела ребенка, ее парень — тоже, так что у нее не было другого выбора.

— Если бы ты действительно хотела ребенка, то могла бы оставить его, — заметил я тогда.

— Никто не хотел этого ребенка, так что нельзя было его оставлять, это было бы ужасно, — ответила она.

Это все правильно, но дело не в этом. Просто она могла бы его оставить, разве нет? Если бы хотела. Всегда есть выбор. Она занималась театром просто потому, что когда-то у нее были хорошие отношения с ее учительницей по актерскому мастерству. И то, что она встречалась со мной, казалось случайностью. Казалось, что все в ее жизни просто «случалось» с ней, происходило само собой. Но это не так, потому что я видел, что она получает именно то, что ей надо и чего она хочет. И тут я пытаюсь воспротивиться ей. Но это кажется просто невозможным!

Итак, мы дошли до того самого момента, о котором я стесняюсь вспоминать. Я ненавижу об этом говорить, но так все и было, так что дайте мне рассказать. У моего брата был день рождения, и я пошел в магазин, чтобы купить для него открытку. Это был один из таких больших магазинов, где куча открыток, разных сувениров, чашек и так далее. И там был такой отдел, в котором продавались разные таблички с надписями, ну, которые можно повесить на стену. «Вовсе не обязательно работать в поте лица, но это помогает» или «То, что ты параноик, вовсе не означает, что за тобой не следят», и так далее. Все это чушь, но иногда можно найти что-нибудь прикольное. Почему бы и нет? В конце концов, на таких табличках может быть написано и что-нибудь стоящее. Например:

«Любовь — это не то, что с тобой может случиться. Это то, что ты сам выбираешь». Что вы на это скажете? Эта надпись сама бросилась мне в глаза. Я стоял и не мог оторваться от нее. Я себя чувствовал так, словно… Неважно, так ли это все на самом деле, но эта фраза так точно передавала то, что я чувствовал по отношению к Мисс!

«Это просто с тобой происходит», — повторяла она. А тут было написано черным по белому: нет, это не так! Ты сам делаешь это, сам выбираешь, любить или нет. И — вот что было самым главным! — я вовсе не собирался влюбляться в нее! Ни за что! Надо быть сумасшедшим, чтобы это сделать. Но она-то решила влюбиться в меня. Понимаете? Это не произошло, не случилось, она сама это сделала. Необязательно с какой-то целью. Но это было ее сознательное действие по отношению ко мне, а вовсе не вместе со мной.

Может быть, это все очевидные истины, но для меня это было озарением. Это еще раз говорит о том, что я был слегка не в себе от всего этого, я даже не понимал, что могу просто отказаться!

Вот видите, как все бывает: иногда не надо ни с кем разговаривать, можно найти совет, просто покупая открытки!

— Нет, — сказал я себе. И это было приятно. Я чувствовал себя просто восхитительно. Я шел домой и бубнил себе под нос: «Любовь — это то, что ты сам выбираешь». — Нет, Мисс Янг. Нет, Алисон. Нет, большое спасибо, но — нет!

Эти слова были как бальзам на душу!

С самого начала она никогда меня ни о чем не спрашивала. Я не могу припомнить ни одного случая, когда, занимаясь со мной сексом во всех этих необычных местах (в раздевалках, за кулисами, в пустом классе), она бы спросила, чего я сам хочу.

— Нет, — снова повторил я. Потом я попробовал представить, как говорю это ей. И знаете что? «Нет» звучало уже не так решительно.

 

30

Джонатан

Ночь накануне великого дня. Мой член в отличной форме: чистит до блеска головку, поправляет воротничок возле шеи и прихорашивается.

— Да, тебе повезло! — Он кивает и смотрит на себя со всех сторон в зеркале. Будучи его личным тренером и физиотерапевтом, я делаю ему массаж и несколько упражнений — не очень много, ровно столько, чтобы он был в форме, но не переутомился.

Все должно пройти отлично.

Появилась боль. Это может быть последним доказательством того, что у меня рак. Но может, это ничего и не значит. Вероятно, мне просто кажется, что у меня там болит. Каждый день я часами пытался сосредоточиться и понять, на самом ли деле чувствую боль или нет. Это абсолютно бесполезно. Вы знаете, что рак — это последняя стадия невроза? Я это где-то прочитал. Твое сознание и тело — это единое целое. Если ты себя хорошо чувствуешь, то ты здоров. Если ты подавлен, то у тебя появляются прыщи, ты кашляешь, и все такое. А если ты много нервничаешь, у тебя тоже начинаются всякие проблемы: сердце, язва или рак.

Понимаете? Если я, переживая, буду стараться мысленно сосредоточиться на моем перце, то волей-неволей у него появится раковая опухоль, даже если до этого все было отлично! Так, чем больше я волнуюсь и нервничаю, тем больше вероятность, что я действительно болен.

Теперь я не решаюсь даже думать об этом. Если уж это случается, я пытаюсь настроить себя на позитив, но это не всегда легко. Я пытался даже представить себе потоки положительной энергии, направленные на мой член, но это не срабатывало. А все потому, что я неврастеник, и поэтому сосредоточиться, как следует, мне все равно не удалось.

Вот видите, я волнуюсь даже тогда, когда пытаюсь этого не делать. Я подсчитал, сколько раз я нервничал по этому поводу за прошедшую неделю, и понял, что все безнадежно. Скоро опухоль достигнет таких размеров, что я не смогу натягивать трусы. И потом уже меня ждут врачи, операционный стол, санитары… Все вокруг будут бегать и говорить: «Почему вы не обратились сразу же к нам? Рак полового члена — это один из самых простых случаев злокачественной опухоли, которую можно легко вылечить на ранних стадиях заболевания. Если бы вы только обратились к нам несколько недель назад, мы бы спасли ваш член, ваше достоинство и вашу жизнь».

Это как раз тот случай, когда все остальное кажется не таким уж важным. Я полностью погружен в мысли об этом. Дебора продолжает меня спрашивать, что случилось, но я не могу ей признаться. Я даже завидую Дино, представляете! Это еще раз доказывает, какой я слабак. Каждый раз, когда я пытаюсь утешить Дино, я думаю: «Кража в магазине? Да это пустяки! Попробуй ты согласиться на ампутацию члена — вот это действительно ужасно! Твои родители расстались? Ерунда! Ты потерял девушку? Ха, попробуй потерять свой перец, посмотрим, как ты тогда запоешь!»

Ему повезло: по крайней мере, его проблемы реальны. Его девушка действительно его бросила, его родители в самом деле расстались, и он правда был пойман за кражу в магазине. Что касается меня, то все происходит в моем воображении. Более того, я прекрасно знаю, как решить все эти проблемы, но не могу на это отважиться. Я готов провалиться сквозь землю от стыда. Но — это всего лишь вена! Вы что, сами не видите? Просто она немного больше остальных.

А что же бедняжка Деб? Я напрягаю ее, это нехорошо. Это нечестно по отношению к ней. Я бы мог ей сказать, что я гей или что-то в этом роде, что угодно, лишь бы не трахать ее — ведь тогда опухоль может стать злокачественной! Или это, или она бросит меня. Я действительно уже извел ее! И это при том, что я так хочу, чтобы она была моей девушкой! На самом деле, видимо, мне придется расстаться с ней ради ее же блага. А что, если рак заразный? Если он как-то проникнет сквозь кожу, и она заразится? Или через рот? Она может заполучить рак рта, и я буду во всем виноват! И если я ей засажу, то она может заразиться раком матки. Я что, совсем негодяй, что ли? Я пытался притвориться, что сочувствую Дино, хотя на самом деле мне было наплевать на все его проблемы. Я не говорил Деб, что у нее уже может быть какая-нибудь ранняя стадия рака, последние несколько недель она и так сама не своя. И мне даже не жаль ее! Мне жаль себя!

* * *

Великий день настал, а забыть об этом не получалось. Мысли крутились вокруг этой больной темы, с той минуты, как он проснулся, пока занимался своими делами, вплоть до того момента, как около двенадцати позвонила Дебора.

Он продолжал надеяться. Было как-то неловко подниматься наверх по лестнице, раздеваться и сидеть рядышком на большой двойной кровати родителей, ежась от прохладного воздуха. Его перец тоже съежился и обмяк. Забравшись под одеяло, он поцеловал Дебору и прижался к ней, пытаясь вспомнить, как он себе все это представлял. Он хотел растянуть ее и скрутить, а потом расправить и снова завязать в узел и как следует повеселиться и поскакать на ней. Но ничего не происходило. Его член впал в кому и спрятался, притворяясь каким-то завалящим, никому не нужным куском мяса в магазине, дешевле самых дешевых сосисок… Единственное, что он мог сделать, — это прибиться, как затерявшийся корабль, к ее грудям. Немного погодя, она решила взять дело в свои руки и сделать ему массаж, чтобы он расслабился. Она начала со спины, потом перешла к животу. Джонатан безумно переживал, что его перец сейчас достиг таких микроскопических размеров. Он попробовал было посмотреть на ее тело, но, как только встречался с ней взглядом, тут же со стыдом отводил глаза.

— Все нормально, можешь смотреть, — улыбнулась она, но все, что он хотел, — это закрыть лицо ладонями.

В конце концов они сдались. Дебора спустилась вниз и вернулась в халате, принеся поднос с чаем и тостами, которые застревали у него в горле. После этого он извинился и ушел, хотя до этого они договаривались, что проведут всю ночь вдвоем.

— Все хорошо, это не конец света, это происходит со многими парнями, все наладится, — обнадежила она его. Джонатан слабо улыбнулся. Она проводила его, слегка разочарованная, но все понимающая. Она сильно обиделась, что он не остается. А он даже не мог сказать ей, в чем дело.

 

31

Оттепель

Следующие несколько недель Дино прожил в кошмаре. Он был любимцем фортуны; подобные вещи с ним никогда раньше не случались, а если что-то похожее и происходило, его это мало задевало. Так получалось, что его жизнь всегда напоминала ковровую дорожку из роз. И вот, в один прекрасный день он потерял девушку, родителей и самоуважение. Он места себе не находил из-за Джеки — по-своему он ее действительно любил. Из-за того что творилось дома, он чувствовал себя еще более беспомощным и потерянным. Он не мог забыть, как жестоко его обвела вокруг пальца Сиобен. И если он на минуту забывал об одной напасти, тут же другая давала о себе знать.

Самым невыносимым было чувствовать себя полным придурком, одним из тех типов, что ходят вокруг да около и никак не могут заняться, наконец, делом. Это было ужасно.

Прошло какое-то время, прежде чем он действительно понял, что между ним и Джеки все кончено. Сперва он думал: «Она вернется, она всегда так делала!» Он подождал пару дней, но она продолжала избегать его и, судя по всему, и не думала возвращаться. Когда стало ясно, что ждать от нее первого шага бесполезно, он решил сам с ней поговорить, но она отшвырнула его, словно какую-то грязную тряпку.

Зато Бен и Джонатан были потрясающими! Это был единственный хороший момент во всей этой истории. Он и не подозревал, что они по-настоящему верные друзья. Он посоветовался с ними и спросил, что делать, и был обескуражен, когда они сказали ему махнуть на Джеки рукой. Немного надавив на них, Дино услышал то, что хотел: что надо пытаться и дальше вымаливать прощение и заверять ее в своей любви. И он начал атаковать ее электронными письмами, но после того как получил в ответ угрозу, что все его дальнейшие послания будут тут же стерты, оставил эти тщетные попытки. Несколько раз он пробовал звонить ей. На мобильный она никогда не отвечала, и после пары довольно неприятных разговоров с ее мамой по телефону, Дино решил сдаться. У него просто не было больше сил для дальнейших унижений.

Становилось ясно: она не хочет его видеть. И не только она. Вся школа отвернулась от него. Даже люди, с которыми он никогда не был знаком, обращались с ним, как с последним дерьмом. И продавщицы в магазинах не выказывали к нему ни малейшего интереса. Он так привык к тому, что, когда они его обслуживали, они улыбались, шутили и болтали с ним, и воспринимал это как должное. Сейчас они молча пробивали ему чек и тут же поворачивались к следующему покупателю, как будто это был не Дино, а совершенно обычный и заурядный парень.

Его жизнь превратилась в настоящий кошмар. Но самым болезненным был не разрыв с Джеки, а то, что происходило между родителями. Их отношения напоминали спящего великана: то, что он раньше считал холмами и долинами, оказалось руками и ногами гиганта. Сейчас он проснулся, и от всех домиков и дорожек, которые он создал за эти несколько лет, не осталось и следа. Он и не подозревал, как сильно он зависит от родителей. Он воспринимал их как само собой разумеющееся, например, как свой собственный скелет.

Вопреки высокопарным словам его матери о доверии, было заметно, что они ни на секунду не поверили в то, что он ничего не крал. Пару дней он пытался их переубедить, но потом понял, что это бесполезно, и начал делать вид, что все произошло так, как они думают. Так было намного легче. В любом случае, если выбирать между кражей в магазине и настоящим преступлением, он выбрал бы первое. Он надеялся, что после его ареста родители отложат на какое-то время переезд отца. Но однажды он пришел домой из школы и увидел, как мать просматривает в газетах объявления о съеме квартир. Она даже имела наглость попросить его помочь ей. Он раскричался и заперся у себя в комнате. После этого эпизода он старался не оставаться в одной комнате с родителями. Он сердился на мать за то, что она разрушила мир, в котором он жил, и на отца — за то, что он это допустил и теперь ничего не может поделать.

Прежней спокойной жизни навсегда пришел конец. Дино выходил из комнаты тут же, как в нее входили мать или отец. Однажды мать попробовала поговорить с ним, но во время разговора он не проронил ни слова. В конце концов она взорвалась и стала кричать, швырять чашки о стену и стучать кулаком по столу. Дино был поражен: он и не подозревал, что его мать способна на такие бурные эмоции (если не считать того эпизода, когда он ее застукал вместе с Дейвом Шортом). Потом после этой сцены она рассыпалась в извинениях. Она сама не подозревала, что способна на такое, не говоря уже о том, что меньше всего хотела демонстрировать свой темперамент перед сыном. Дино хладнокровно выслушал извинения и удалился. Этот случай еще раз доказал ему, что с матерью лучше не иметь дела вовсе.

В среду у Дино не было никаких планов на вечер, он вернулся домой рано и обнаружил, что отец уже пришел с работы. Он приготовил для Дино чай с бутербродом, поставил его на стол перед ним и сказал:

— Давай поговорим.

Несколько лет назад отец частенько делал для Дино бутерброды, когда его мать была на стажировке. Он клал на хлеб ветчину, смазывал ее горчицей и майонезом и накрывал листом салата. Дино успел забыть, как он любил эти бутеры!

— Ням-ням, — пробурчал он.

— Кто знает, если бы я чаще делал бутерброды и меньше работал, может, мне сейчас не пришлось бы уезжать из дома, — улыбнулся он. Его руки лежали на столе.

— Так о чем разговор? — проговорил Дино с набитым ртом.

— Обо всем. О тебе и обо мне, обо мне и о маме, о тебе и маме. О нас.

— Это она тебя заставила поговорить со мной?

— Мы до сих пор вместе решаем все вопросы. Сегодня я ушел с работы пораньше специально для того, чтобы нам все обсудить.

Дино чувствовал себя неуютно, хотя сам ждал этого разговора.

— Это надолго, а то мне надо делать уроки? — протянул он.

— Не знаю.

— Ну что ж, давай поговорим, — вздохнул Дино и откусил бутерброд.

— Итак, сперва… Ты знаешь, я не хотел, чтобы мы разъезжались…

— Почему вы тогда все-таки разъезжаетесь? — перебил его Дино.

— Послушай…

— Вы не должны этого делать!

— Послушай! Она больше меня не любит…

— А ты любишь ее?

— Ты меня не слушаешь!

— Ты любишь ее?

— Да.

— Тогда это все несправедливо!

— Дино, ты можешь меня послушать?

Дино вздохнул и стал дальше уплетать бутерброд.

— Ладно, давай, говори…

— Так, на чем я остановился? Наш брак подошел к концу, это очевидно. Она меня не любит, я не могу заставить ее опять полюбить меня. Она имеет право положить всему этому конец. Но я думаю… — И он повысил голос, потому что Дино хотел было опять перебить его. — Но я думаю, что она решила сделать это очень не вовремя… Не вовремя для всех…

— Для меня особенно!

— И для тебя тоже, — согласился Майк. — Я уверен, что она могла бы и подождать, дать нам еще один шанс. Но она… — Он хотел было сказать «не стала ждать», но это было бы слишком мягкой формулировкой. — Но она чувствует, что не может по-другому поступить. Когда я сейчас говорил тебе о бутербродах, это была не совсем шутка. Твоя мать делает все, что касается заботы о детях. Я занимаюсь своими обязанностями, их не так уж мало. Но она — твоя мать, и это — самое главное. Когда все рушится, то мама остается, а отец уходит. Если бы я ухаживал и следил за детьми, все было бы наоборот.

— Да уж, — ухмыльнулся Дино.

— Это делается в первую очередь ради детей. Мать сможет как следует о вас заботиться, — продолжил он.

— Так что, тебе придется довольствоваться малым?

— Да, — согласился он. — Она получит дом, детей и приличную долю моего ежемесячного дохода, я же — маленькую квартирку.

— Но — это несправедливо! Это — глупо! Это — неправильно! Разве не так?

— Может быть. А может, это — правильно. Конечно, это не совсем справедливо, но тут главное — дети. — Отец пожал плечами и улыбнулся. — Я не говорю, что мне все это нравится; и я не совсем согласен с тем, как именно твоя мать решила все это осуществить. Но раз уж мы оказались в такой ситуации, я думаю, что все должно быть именно так.

Дино не мог в это поверить.

— Это все какой-то обман! Она не имеет права так с тобой поступать!

Майк снова пожал плечами.

— Ты можешь поговорить с ней об этом!

— У меня нет выбора.

— Но ты можешь отказаться и никуда не переезжать!

— Дино, сейчас уже нет пути назад. Все это длилось многие годы, и вот, мы должны что-то предпринять. — Он замолчал, не зная, что еще сказать. В глубине души он не думал, что его жена была неправа; он был уверен, что она ведет себя, как настоящая сучка. Она могла бы подождать год. Мэту сейчас было всего лишь девять, он все еще был домашним ребенком, но при этом с сильным характером. Майк был уверен, что с ним все будет в порядке. Но он знал своего старшего сына, Дино, слишком хорошо. Дино был гораздо более ранимым. Кэт говорила, что она долгие годы терпела их брак, так что могла бы уж потерпеть еще год.

— Мужчины! — только и воскликнула она на это. — Вы всегда хотите еще!

— Посмотрим, что из этого получится, — обратился Майк к Дино. — Может, оставшись с вами одна, она поймет, что это не совсем то, чего она хотела. Но на сегодняшний день дело обстоит именно так: кто-то должен уйти, и этот «кто-то» явно не она. — Майк внимательно посмотрел на сына. — Ты можешь уйти вместе со мной, если хочешь.

— Правда?

— Тебе уже семнадцать. Ты должен решить сам. Мне бы очень хотелось, чтобы ты жил со мной. Правда, я не уверен, что это лучший для тебя вариант.

— Почему нет?

— Если ты останешься здесь, тебе ничего не придется менять. Но это полностью твой выбор. Мне будет приятно, если ты переедешь вместе со мной, мне было бы веселее. Но ради твоего благополучия я бы советовал тебе остаться.

Дино пообещал отцу, что подумает об этом, хотя про себя он уже все решил. Здесь был хороший, просторный дом, здесь было удобно. Он никуда не хотел уезжать.

Под конец разговора Дино уже не понимал, правильно ли поступает его отец или нет, но зато он знал, что именно тот намерен делать. И, как и его отец, он должен был как-то справиться с этой ситуацией, хотя она ему и не нравилась. Он собирался остаться, но при этом позаботиться о том, чтобы жизнь не казалась матери раем. В любом случае сейчас все стало ясно.

Через неделю произошло еще одно событие, которое обрадовало его. Как-то утром мать поднялась по лестнице и помахала перед ним письмом.

— На-ка, прочти это, — улыбнулась она ему.

Казалось, что в полиции прониклись ее речью. Мать подробно рассказала обо всем, что предшествовало аресту Дино; о семье, о школе и так далее. Служащий сочувственно слушал, но при этом оставался беспристрастным. «Это не в моей компетенции, — повторял он. — Дело уже передано в полицию». Кэт не сдавалась. Какой смысл арестовывать ее сына, когда тот, может, даже не совершал этого преступления, а ведь есть люди, постоянно ворующие в магазинах? И не кажется ли это слишком странным способом кражи — просто выйти из магазина с корзинкой товаров? Она может поклясться, что такого с Дино больше не приключится: ему преподали урок, который он запомнит на всю жизнь.

Служащий вежливо все выслушал и сказал, что обдумает ее слова. Она не расставалась с надеждой, что все образуется: например, Дино мог бы отделаться несколькими месяцами работы в какой-нибудь благотворительной организации.

Дино вскочил со стула и повис у матери на шее. Все разрешилось! Все теперь будет отлично! Никаких судов, процесса, никто не будет выставлять на всеобщее обозрение в качестве вещественных доказательств эти злополучные трусики! Красота!

— Я был уверен, что они подадут в суд! — воскликнул он, когда немного успокоился.

— Они бы так и сделали. Но ты примерный мальчик, и это сыграло главную роль. Один неверный шаг — и без суда не обойтись!

Ну, хотя бы эта проблема разрешилась! В это утро впервые за несколько недель Дино шел в школу с хорошим настроением. Жизнь налаживалась: суда не будет, он поговорил с отцом. Сейчас он уже был больше похож на самого себя.

 

32

Красавица и чудовище

Конечно, надо было сказать ей об этом в школе. Это было трусливо с его стороны, но другого выхода не было. Бен был уверен, что она может наброситься и съесть его с потрохами, и он надеялся, что, если дело будет происходит в школе, где в это время учится полторы тысячи детей, — ничего такого не случится.

Это было нелегко. Прощание всегда болезненно, а у Бена было мягкое сердце. Все, что ему было нужно, — это десять минут наедине с ней, ведь не так-то просто было заставить себя произнести это резкое слово: «нет»! Все эти месяцы Али умудрялась каждый день оставаться с Беном наедине. Но видимо, у нее было чутье на подобные ситуации, и именно в этот понедельник она постоянно была занята.

— Извини, Бен, у меня проблемы с восьмым классом…

— А когда мы поговорим?

— Не будь эгоистом! Я не знаю, не сейчас.

Так прошел понедельник. На следующий день, во вторник, у них было назначено свидание у нее дома. Бен чувствовал: разговаривать с ней там — все равно что отнимать кость у гиены в ее собственном логове. Ему надо было умудриться сделать все в школе.

Во вторник утром он нигде ее не видел. Наступил день. Им все больше овладевал страх. Мысли путались у него в голове. Он понимал, что это несправедливо по отношению к ней. У нее была масса положительных качеств. Они провели чудесные месяцы, занимаясь сексом, но сейчас все должно закончиться. Он предпринял последнюю попытку найти ее и предложить встретиться в пустом классе после занятий, она частенько ему это предлагала. Это могло быть опасным: занятия уже закончатся, никого не будет рядом, и, конечно же, у нее будут совсем другие планы. Но это все равно лучше, чем разговаривать у нее дома.

Он отловил ее между математикой и факультативом. Он совсем не удивился, когда оказалось, что она опять занята.

— У меня проблемы с девятым классом.

— Ты переигрываешь: вчера у тебя были проблемы с восьмым!

— Мне надо встретиться с их родителями. Увидимся у меня. Вот ключ, может быть, я немного задержусь.

И она вложила ключ ему в ладонь и убежала. Бен посмотрел на маленький металлический предмет.

— Нет, — сказал он. — Нет!

Казалось, это слово потеряло всякий смысл.

После школы он решил прогуляться по скверу недалеко от ее дома, чтобы собраться с мыслями. Лучше прийти раньше нее или позже? Или, может, надо просто все бросить и убежать, а потом сказать ей все по телефону? Или оставить письмо? Это так заманчиво! Но невозможно. Так поступил бы трус. А что такого? Здесь не надо драться, можно немного побыть трусом…

— Нет, — произнес Бен и попробовал представить, как это слово вызывает драконов и демонов, которые, как персонажи компьютерных игр, появляются из-за домов. Плохое чудовище против хорошего дракона. Может быть, так оно и есть.

— Дай мне силы! — пробормотал он себе под нос. Чешуйчатый змей с красными крыльями кружил над домами. Дракон расправил свои огромные крылья. Бен направился к квартире Али.

Она уже была дома.

— Где ты пропадал? — набросилась она на него. Услышав, как он вставил ключ в замок, она поспешила сама открыть ему дверь.

— Так, погулял немного.

— Боже, ну и денек! Я-то думала, что ты уже поставил чайник, и все такое. У этих детей в школе вечно какие-то проблемы: то вдруг они решают повидаться со своими родителями в Пакистане посреди репетиции, то постоянно дерутся линейками… Не расслабишься! Как же я ненавижу детей!

Бен грустно посмотрел на нее.

— Ну, давай, поставь чайник, мне просто необходима чашка горячего чая. Ты хочешь выпить? Пиво в холодильнике. Боже! Что за ужасный день! Хорошо хоть с тобой все хорошо, я уж начала переживать — этого еще не хватало! Это было бы последней каплей! — Она бросила на него косой взгляд и направилась к дивану, чтобы распластаться на нем, как какой-нибудь обессиленный жук. Бен отправился на кухню, чтобы приготовить чай.

— Чем бы ее задобрить, — пробормотал он про себя. Чай вряд ли для этого подойдет, уж лучше дать ей сырого мяса или — еще лучше — девственницу. Надо занять ее чем-нибудь, пока я буду делать ноги.

— Ну а как твои дела? Ты что-то сам на себя не похож, — крикнула она ему с дивана.

— Я — нормально, — соврал Бен и тут же заметил, что он удаляется от своей цели со скоростью света.

Чайник закипел, он бросил заварку в чашки.

— Нет, — прошептал он. — У меня есть выбор. Нет.

Из соседней комнаты донеслось ужасное рычание. В нем было все: и агония, и ярость, и вожделение. Ему не доводилось слышать ничего подобного. В нем было что-то зловещее. Было похоже, что какое-то гигантское насекомое вдруг обнаружило у себя пасть и тут же решило проверить голос, которым не пользовалось на протяжении трех миллионов лет! Закричав от ужаса, он бросил чашки с чаем и побежал в комнату. Алисон разминала ноги, прохаживаясь по комнате.

— Что? — Она с удивлением посмотрела на его перекошенное от ужаса лицо.

— Этот крик…

— Какой крик?

— Ты что, не слышала?

— Да просто я потянулась! — Она прильнула к нему. — Ты сегодня такой нервный!

Бен с удивлением посмотрел на нее и вернулся на кухню. Что происходит? Нервный? При чем тут нервы, если он слышал эту леденящую агонию в вопле. Он взял кружки с чаем и заметил, как у него дрожат руки. Сердце бешено колотилось.

Он поставил чашки и три раза прошелся взад-вперед по комнате. Немного успокоившись, он взял чай и отправился в комнату. Он поставил чашки на столик, положил руки в карманы и начал:

— Послушай…

— Принеси мне кусок торта, а?

— Торта?

— Да, там есть несколько кусочков в холодильнике. Боже, я чувствую себя так, словно весь день провела в аду! Это был настоящий ад! — повторяла она, спокойно наблюдая, как он пытается в это время что-то ей сказать. Бен снова отправился на кухню. С каждой секундой он чувствовал, как силы покидают его. Он взял два куска торта, для нее и для себя, и понес их прожорливому монстру в комнату.

— М-м-м… Я умираю от голода! Садись же, ты мне действуешь на нервы, когда стоишь вот так!

Бен стоял, смотря на нее сверху вниз и жуя свой кусок торта. Он не мог говорить с набитым ртом, что ему оставалось делать? Надо было прожевать. Еще один промах. Он сел и доел торт.

— Не забывай пережевывать! — рассмеялась она, глядя на него. Она периодически подшучивала и говорила с ним как с ребенком. Бен прожевал и встал.

— Послушай. Я долго думал: о тебе, обо мне и…

Через секунду она заговорила не останавливаясь.

— О боже, что же за день мне выдался! Этим детям нужен дрессировщик, а не учитель, и что я там делаю, мне надо было поменять профессию, например, дрессировать собак, это, по крайней мере, лучше! Я чувствую себя просто УЖАСНО!

Последние слова, она почти выкрикнула, потому что на этот раз Бен не замолчал, он высказал до конца все, что хотел. Ему пришлось тоже повысить голос под конец.

— Я хочу все это прекратить. То, что между нами. Я думаю, что мы НЕ МОЖЕМ БОЛЬШЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ.

Она продолжала тараторить как ни в чем не бывало, как будто его не слышала; ей вообще было наплевать, что он там говорил.

— Вкусный тортик, миндальный! Обожаю! О боже, я сейчас наемся, ужин ведь будет позже…

Он дождался, когда она сделает паузу. Что с ней случилось? Она что, ослепла? Стала вдруг глухой? Игнорирует его? Она остановилась перевести дыхание, и в наступившей тишине Бен попробовал сказать свою речь еще раз.

— Я сказал, что мы не можем больше встречаться.

Повисла жуткая пауза. На этот раз ошибки быть не могло. Она сидела и не сводила с него взгляда, она казалась напуганной и изумленной. Бен отступил назад.

— Ты так хочешь? — спросила она наконец.

— Я уже сказал.

— Да слышала я! — крикнула она. Она сделала глубокий вздох и начала довольно тихим голосом: — И ты выбрал именно сегодняшний день, чтобы сказать мне об этом, после всего, что на меня сегодня свалилось? И вот теперь ты мне это сообщаешь? — И она швырнула оставшийся на тарелке кусок торта ему в голову. Он был мягким, но Бен все равно отвернулся. Не было никаких сомнений: он наконец-то сказал ей об этом!

— Не уходи, не покидай меня, Бен! — взмолилась она, но Бен уже был в дверях. Она вскочила, отшвырнув тарелку, и побежала за ним. Она схватила его за одежду, когда он уже открыл дверь, и он изо всех сил оттолкнул ее.

— Ай! Не смей делать мне больно!

Он боялся, что она набросится на него. Он выбежал из квартиры, столкнувшись в дверях лифта с пожилой женщиной, которая тащила четыре авоськи с продуктами и с изумлением уставилась на него. Сумки упали, пакет с молоком разорвался, и из него потекло молоко. Бен сбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Алисон кричала ему вслед:

— Нам надо поговорить! — настаивала она, но Бен был уже далеко. Он добрался до первого этажа и выбежал из подъезда как крыса с тонущего корабля.

— Хотя бы помог женщине с сумками! — услышал он сверху. Бен пулей вылетел из дома и побежал прочь. Вокруг мелькали дома, люди, машины. Это был самый трудный поступок в его жизни, но он сделал это!

Позже, уже дома, он сожалел о том, как именно он это сделал. Он думал только о том, как бы облегчить себе задачу, когда надо было прежде всего позаботиться о ней. Она была очень расстроена. Сейчас, когда он вспоминает все, ему кажется, что у нее на глазах были слезы, когда она бежала за ним. Тогда он думал, что она хочет его крови, но может, она действительно хотела просто поговорить обо всем. Выкрикнуть какие-то слова и убежать — это было глупо.

Он слишком устал, чтобы заставить себя позвонить ей. Он думал, что на следующий день он встретит ее в школе и скажет, что сожалеет о том, что так все получилось.

Но на следующий день он ее не увидел, это было странно. Обычно он постоянно натыкался на нее в коридоре. В четверг, в обеденный перерыв, должна была состояться репетиция школьного спектакля; он, как всегда, помогал со светом. Он чувствовал себя ужасно оттого, что так до сих пор и не позвонил ей, и боялся увидеть ее, но в четверг ее опять не было. На перемене всем объявили, что она больна.

Бен тут же понял: это все он. Но что именно произошло? Мигрень, сердце, смерть — он понятия не имел. Его обуревали различные предположения, ему представлялось, как чудовище, живущее внутри нее, завладевает ее телом. Но она не была чудовищем. Она была человеком, который его любил и которым он когда-то восхищался. А он причинил ей боль.

В этот вечер он опять не смог набраться сил, чтобы позвонить ей. На следующий день она опять не появилась в школе. Он был вконец измотан и слишком слаб, чтобы все-таки позвонить ей. Он клялся себе, что сделает это завтра, а когда пришел домой в пятницу, его позвали к телефону.

Она больше не сердилась на него, он слышал это. У нее был слабый, уставший голос. Она хотела извиниться. У нее был тяжелый день, и эта новость застала ее врасплох. Конечно, если он так чувствует, то он сделал все правильно. Просто — могут ли они встретиться еще один раз? Ей бы не хотелось, чтобы все вот так закончилось — какой-то дракой в дверях. Сделай это для меня.

Не было слышно ни слез, ни криков, но его сердце учащенно забилось. Он в ужасе смотрел на телефон, не в силах сказать «нет». Она не просила его о чем-то нереальном, это был пустяк, но он не мог отделаться от мысли, что все это было какой-то ловушкой.

 

33

Бен

Дверь была приоткрыта. Я постучал.

— Входи, — ответила она слабым голосом. Я увидел ее, сидящей в кресле. Руки ее лежали на подлокотниках, она была очень бледной.

— Привет! — поздоровался я.

— Привет! — отозвалась она и улыбнулась мне. Казалось, она чувствует себя неловко. С ней было что-то не так, но я никак не мог понять, в чем дело. Она опустила глаза, как будто не могла с собой совладать, а потом отвела взгляд в сторону. Я проследил за ее взглядом. На кресле было коричневое покрывало. Я сделал несколько шагов, и она резко подняла голову, как будто я мог ее ударить, несмотря на то что я старался быть крайне обходительным. Я заметил, что подлокотники кресла испачканы чем-то красным.

— С тобой все в порядке? — забеспокоился я. Она равнодушно посмотрела на меня. Я подошел и потрогал подлокотники, они были мокрые. Я все еще не понимал, что происходит. Откуда эта краска? И тут я увидел. Она текла из ее запястий.

Она порезала себе вены.

— О боже! — закричал я и побежал к телефону, чтобы набрать 999. Она звала меня, но я думал только о том, чтобы позвать кого-то на помощь, прежде чем она умрет вот так, сидя передо мной! За мной на полу оставались кровавые следы, и я испачкал телефон. Я уже набрал 999, когда она появилась у меня за спиной и разъединила меня.

— Что ты делаешь? — закричал я.

— Мне не нужна скорая, ты можешь сам меня отвезти.

— Отвезти тебя?

— Так будет быстрее.

— Правда?

— Да, — кивнула она и засмеялась. — Не волнуйся так, Бен, я не собираюсь умирать.

— Откуда ты знаешь? — И прежде чем эти слова вылетели у меня изо рта, я уже знал ответ. — Ты и раньше это делала, — набросился я на нее. Она никогда мне ничего не рассказывала, но я видел тонкие белые шрамы у нее на запястьях. Я стоял с телефонной трубкой в руке, не зная, что делать. Я бы с большим удовольствием позвонил в скорую и предпочел, чтобы они сами отвезли ее в больницу.

— Я не могу водить машину, — напомнил я ей.

— У тебя есть временные права, и я буду сидеть рядом. — Она подошла к двери. — Пошли, так будет быстрее. Она махнула мне рукой, и я увидел, как с нее капает кровь.

Я был так напуган, что не понимал, что делаю. Я боялся ее, боялся больницы, полиции, потому что… Вы знаете, почему это все произошло? Все из-за меня.

Мы спустились вниз и сели в машину. Я весь дрожал, мои руки тряслись.

— Почему ты это сделала? — спросил я ее.

— Потому что я глупая, — тихо ответила она. Она неподвижно сидела, положа руки на колени и не отрывая от них взгляда. Она обернула запястья голубыми кухонными полотенцами, сквозь которые уже начинала просачиваться кровь. Через какое-то время она отвернулась от меня и стала смотреть в окно. Я слишком быстро переключал скорости и резко тормозил на поворотах, и каждый раз она только морщилась, но за всю дорогу не произнесла ни слова.

Они заставили нас прождать целую вечность. Появилась медсестра, бегло осмотрела Али и, похоже, никуда не спешила. Я попытался поговорить с Али, но она только покачала головой и сказала «нет». Прошло еще какое-то время, прежде чем ее повели в приемную, а я остался сидеть в коридоре.

— Я не собираюсь умирать, — сказала она. Какой смысл резать себе вены, если ты не собираешься умирать? «Надеюсь, хоть кто-нибудь понимает, что происходит, потому что я не знаю, что и думать», — пронеслось у меня в голове.

Так я и сидел, наблюдая за людьми, которые ходили туда-сюда. Я оказался в курсе целой кучи несчастных случаев, которые, казалось, происходили один за другим. Например, дверь распахивалась, и в холле с криками «Сестра! Сестра! Помогите!» появлялся какой-то толстый мужик. За ним семенили три молодых парня, по-видимому его сыновья. Похоже, чуваку было нестерпимо больно, но я не мог удержаться от смеха. Мне пришлось даже выбежать на улицу, чтобы как следует посмеяться. Потом появился ребенок с перебинтованными руками и перепуганной мамочкой. Она была совсем миниатюрной, ребенку было лет восемь, и он был не намного меньше ее. У них у обоих была уморительная походка, как у пингвинов. Я себя чувствовал так, словно нахожусь под воздействием какого-то наркотика. Но потом все стало казаться нестерпимо скучным, и я просто сидел и ждал, пока наконец мне не сказали, что я могу ее увидеть.

Она лежала на кровати с перевязанными руками и слабо улыбалась мне.

— Привет, — сказала она.

— С тобой все будет в порядке?

Она кивнула.

— Я сделала глупость, — призналась она.

— Я не хотел причинить тебе боль…

— Ты тут ни при чем. Ты же не знал, что я — глупая корова, ведь так?

— Что говорят врачи?

Она рассмеялась.

— Они сказали, что в следующий раз, если я захочу покончить с собой, то лучше принять снотворное — у меня лучше получится.

— Они так тебе и сказали?

— Не так-то просто умереть, порезав вены: артерии находятся слишком глубоко.

Я был в замешательстве. Как они могут говорить подобные вещи? Им надо бы проявлять больше сочувствия.

— Можно было бы подать на них жалобу, — начал было я, но она отрицательно закачала головой.

— Они просто сердились на меня, потому что их ждали действительно серьезные больные. — Она слабо улыбнулась. — А не показательное выступление вроде моего.

Нам обоим принесли по чашке чаю, после чего я отвез ее домой.

* * *

Оказавшись дома, она попросила его остаться с ней. Он позвонил родителям и сказал, что остается у друга. Они удивились, но не возражали. Он приготовил спагетти, и они рано легли спать. Она лежала рядом с ним, они оба долго не могли заснуть; она хотела, чтобы он занялся с ней любовью в последний раз.

Он медленно вошел в нее сверху. Она уткнулась лицом ему в шею и тихо стонала от удовольствия. Его выводил из равновесия вид ее забинтованных рук. Потом он почувствовал какое-то отчаянье и начал бешено ее трахать. Она вскрикнула и сжала колени.

— Слишком? — спросил он.

— Не останавливайся, все хорошо.

Он фачил ее изо всех сил, и кровать ходила ходуном. Потом он молча кончил. Он лег рядом, она прижалась к нему и так нежно обняла, что он почувствовал себя неловко из-за того, что был так груб. Она тихонько плакала.

— Я вернулся… — прошептал Бен и погладил ее по голове.

 

34

Тревога

Сначала Джеки этого не заметила. Вся школа единодушно поддерживала ее несколько недель. Дино был двуличным предателем, она — невинной жертвой. Это было всем понятно. Но сейчас, незаметно для нее, ветер переменился.

Конечно, Дино поступил очень нехорошо, но ведь Джеки его сама подтолкнула на это, разве не так? Все эти обещания. И бросить парня на его собственной тусовке просто из-за того, что кто-то наблевал на кровать! Как на счет этого? Ему давно надо было бы порвать с ней хотя бы из-за этого. По-хорошему он достоин сочувствия. А эта история с кражей в магазине? Да еще развод его родителей… И сейчас Джеки обвиняет его во всех смертных грехах. Это было как-то слишком. Вы только посмотрите на него! Он выглядит таким подавленным!

Никто не говорил ей об этом, но Джеки и сама стала замечать, что все ее пламенные обвинительные речи против Дино не вызывают должного одобрения.

«Продолжай злиться», — шепнула ей Сью, когда заметила, что Дино с надеждой улыбается Джеки. Это произошло через месяц после их разрыва. Джеки бросила на него негодующий взгляд и отвернулась. Но Сью заметила то, что не увидела Джеки, — реакцию Дино. Его лицо не было злым или самоуверенным, высокомерным или смущенным. Что-то изменилось. Он больше не был отвратительным негодяем. Глаза его покраснели, губы искривились. Она заметила, как он страдает. Дино был в отчаянии. Сью почувствовала его боль.

«Мне что, его жалко?» — подумала она, удивившись самой себе. Инстинктивно она встала между своей подругой иДино, чтобы Джеки не могла ничего заметить.

Она и не думала, что он такой ранимый.

«Но Джеки — моя подруга», — говорила себе Сью, пока они шли прочь от униженного парня. Все эти недели Дино страдал, и при этом выглядел жалко. Так что случилось сейчас? Она не могла удержаться и посмотрела через плечо туда, где он только что стоял с искаженным от боли лицом. Это было так трогательно — он не мог скрыть своих эмоций! Его глаза наполнились слезами, и он вытер их тыльной стороной ладони. Это был бессознательный жест. Сью обернулась, чтобы посмотреть еще раз на его слезы, и наткнулась на Джеки, которая остановилась и ждала ее.

— Ты чего? — прошипела Джеки.

— Хочу убедиться, что этот придурок не идет за нами, — быстро ответила Сью. Джеки тоже обернулась. Сью попыталась утащить ее в сторону, но было уже поздно.

— Что это было? — спросила Джеки, когда они были уже далеко.

— Ничего.

— Но он плакал! Разве нет?

— Ты это видела?

— Мне кажется, да. Он что, на самом деле плакал?

— Да это пустые слезы, — упорствовала Сью.

— Но ты остановилась из-за них!

— Я просто удивилась, вот и все.

— Он плакал… Из-за меня, — проговорила Джеки и бросила долгий взгляд в сторону Дино.

— Прекрати! Ты же помнишь: он этого не заслуживает!

Но Джеки была уверена, что Дино плакал из-за нее. Она всей душой хотела в этот момент обнять его, приласкать, сказать, что все понимает, что все будет хорошо. Он был как раненый зверь. Это она ранила его.

Самым странным было то, что поначалу ей даже нравилась ее новая жизнь. Впервые за несколько месяцев она снова наслаждалась радостями, от которых парочкам приходится отказываться: она встречалась с друзьями, ходила на дискотеки, флиртовала, веселилась и шутила. Она совсем не скучала по Дино, но сейчас его боль отозвалась в ее сердце, и что-то внутри нее всколыхнулось. Его голос шептал ей: «Ты нужна мне, только ты, я люблю тебя!» Она не могла от этого отделаться.

Прошло какое-то время, прежде чем она снова захотела его видеть. Он завладел ее мыслями. Сперва она заметила, как целый день пытается мысленно объяснить ему, почему они должны расстаться. Ночью ей снилось, как он разговаривает с ней, занимается с ней любовью, гуляет, танцует или просто находится рядом. В одном из снов она сидела и пила чай с тортиком со своими друзьями, в то время как в прихожей Дино вонзал в себя длинный кухонный нож. Никто не говорил об этом, но все знали, что это происходит именно сейчас. Она видела, как люди обмениваются многозначительными взглядами. Дино бился в агонии и умирал. Только она могла спасти его. Все, что ей надо было сделать, — это поставить чашку с чаем на стол и подойти к нему, но она не смогла подняться со стула.

Сью сердилась, но не удивлялась. Все это казалось таким бессмысленным. Неважно, что Джеки переживала. Сью сама знала, что такое разбитое сердце: год назад ее бросил парень безо всякой на то причины. Просто ему надоело. Одно воспоминание об этом бросало ее в дрожь. Когда Джеки переживала из-за парня, которого не любила и который был ее не достоин, Сью не могла этого понять. Надо было веселиться и когда-нибудь влюбиться снова, разве нет?

Несколько дней она пыталась помочь своей подруге, но потом ей это надоело. За пару дней Дино превратился из мерзавца в человека, достойного сочувствия и даже симпатии. Пусть он вел себя как негодяй, но (этого никто не произносил вслух!) Джеки тоже была хороша!

— Она изменилась, — заметила Дебора.

Одним словом, они стоили друг друга.

Сью терпеть не могла, когда ей что-нибудь надоедало. Хватит — значит хватит. Было ясно, что не все кончено между Джеки и Дино. Было очевидно, что Джеки сама не решится ничего предпринять, поэтому Сью должна была ей помочь. Сью это все надоело. Если она хочет встречаться с Дино — пусть так и будет!

— Думаю, тебе надо поговорить с ним, — сказала она однажды Джеки, когда ее терпению пришел конец.

— Поговорить с ним? Ты на самом деле так думаешь?

— Конечно!

— Это что-то новенькое. Почему ты вдруг изменила своим принципам?

— Это уже невыносимо! — буркнула себе под нос Сью. И обратилась к Джеки: — Мне кажется, надо выяснить наконец ваши отношения и поставить точку в этом деле.

— Поставить точку? — повторила Джеки. Ее лицо засветилось от возбуждения. Она даже не могла скрыть своей радости. — Ты действительно так думаешь?

— Да! Тебе надо с ним поговорить, он хочет этого же, — Сью уверенно закивала головой. — Вам обоим нужен этот разговор.

— Правда? Знаешь, я думаю, ты права, — медленно ответила Джеки. Ее глаза сияли. Сью удивилась, что Джеки не заметила иронии в ее голосе.

— Конечно, права, — согласилась она.

— Ты передашь ему, что я хочу с ним поговорить?

— Нет-нет, только не я! Попроси кого-нибудь еще!

— Хорошо, — кивнула Джеки. Похоже, она не возражала. — Думаю, Дебора согласится. — И она улыбнулась. — Он наверняка подумает, что я снова хочу с ним встречаться!

— Это точно, — только и оставалось сказать Сью.

 

35

Двое

Каждый вечер Бен навещал ее. Али сидела в своем кресле, повернув голову к стене, как будто она ослепла. Он был подавлен. «Она сделала это специально, но — какая разница? — постоянно вертелось у него в голове. — Специально или случайно, по наитию или по воле Божьей — совершенно не важно!» Она завладела им. Теперь он не мог улизнуть. Как только ему приходила мыль бросить ее, он начинал мучиться чувством вины.

Она все сделала верно. Он никуда не мог от нее деться.

Не прошло и недели, как по школе поползли слухи. Мисс Янг находится в депрессии, у нее была несчастная любовь; она даже пробовала покончить с собой: приняла таблетки и порезала вены. Сплетни, миллион сплетен. Бен пытался понять, наблюдают ли за ним. Было очевидно, что это вопрос времени: рано или поздно его поймают.

«Я не знал, — говорил он сам себе. — Я даже не подозревал, откуда я мог знать?»

«Это очень серьезно. Ты толкнул ее на это, — обвинял он себя. — Ты причастен к этому, как если бы сам подавал ей нож, чтобы она вскрыла себе вены. Она — ранимая женщина, по уши в тебя влюбленная. А ты играл ее чувствами!»

Когда он приходил, Али брала его за руку, сажала рядом с собой, и он целовал ее застывшее лицо. Он готовил ей чай, какую-то простую еду, читал ей, кормил. Каждый раз она хотела заниматься с ним любовью. Когда он уходил, она крепко обнимала его и прятала лицо у него на груди. Больше не было речи о том, чтобы расстаться.

В школе она сказала, что находится в депрессии, а своим друзьям поведала историю о том, что ее тайный возлюбленный порвал с ней. На самом деле она уже давно потчевала их рассказами о своих сложных отношениях с одним женатым мужчиной, который жил за городом. Она не могла приезжать к нему, только он — к ней. Все ее жалели, но не понимали, почему она так близко к сердцу приняла разрыв с ним: раньше она никогда не говорила, что любит его. И друзья по очереди навещали ее, так что Бен жил в постоянном страхе, что рано или поздно его застукают.

Часто, когда он был у нее, трезвонил телефон, а однажды кто-то даже позвонил в дверь. У Али был домофон, так что она всегда отвечала по нему, но никогда не впускала гостей внутрь, если у нее в это время был Бен. Кто знает, сколько это будет продолжаться? Она была сумасшедшей! Бен умолял ее вообще не отвечать на звонки, но это вызвало гораздо больше вопросов. Он что, стыдится ее? (Да.) Ему есть, что скрывать? (Да.) Неужели он такой эгоист, что думает только о себе, когда она сама находится в таком состоянии? (Да.) И в конце концов, что такого ужасного произойдет, если их застанут вместе? Казалось, ей даже нравится эта мысль. Поэтому он решил, что будет лучше держать язык за зубами, обливаясь холодным потом каждый раз, когда кто-то звонил в дверь.

К концу недели стало ясно, что она идет на поправку. Она уже болтала и смеялась, подшучивала над ним, даже готовила что-нибудь вкусненькое для него. Еще через неделю она решила куда-нибудь выбраться с ним в выходные: в паб или ресторанчик. Одним словом, устроить им обоим свидание.

— У нас никогда не было нормального свидания, мы никогда никуда не ходим вместе, — заявила она. Бен улыбнулся, а внутри у него все сжалось. Ужас!

Их обязательно увидят! Он был уверен, что этого-то она и хочет. Что это все значило? Она хотела, чтобы они были парой, она хотела появляться с ним на людях.

Они выбрались в небольшой паб на окраине города в пятницу вечером. Там они поели, выпили и вернулись домой. Он чувствовал себя ее домашним животным. Это было серьезным испытанием, но, в конце концов, их же не застукали! Позже он признался, с каким облегчением он вернулся домой, и она тут же набросилась на него.

— В чем твоя проблема, Бен?

— Слушай, если все откроется, ты потеряешь работу, разве нет? — нашелся он.

Али пожала плечами.

— Я сыта по горло этой работой. Преподавание — не для меня. В любом случае я хочу это бросить. Мне надо было раньше как следует подумать, прежде чем становиться учительницей. Сейчас я думаю, что надо проконсультироваться в бюро трудоустройства, чем еще я могу заниматься.

— Когда ты думаешь это сделать?

— Не спеши! Я ведь еще не оправилась. Может, на следующей неделе.

Новая работа? На следующей неделе? Бен ничего не сказал, но в голове у него возник целый ворох мыслей. Какую тогда придумать причину, чтобы не встречаться с ней? Оставалась одно — сказать, что он ее не любит. Нет, в этом он никогда не сможет признаться ей снова! Она думала о том, чтобы расчистить дорогу в счастливое будущее для них, влюбленных (но он все-таки не был влюблен!). И вообще, имеет ли значение то, что она ему больше не нравится? Похоже, ей было все равно. Ему казалось, что для нее любовь необязательно должна быть на первом месте.

Бен знал, что проиграл. Он чувствовал себя как рыба на суше. Он не знал, что делать и к кому обращаться. Было ясно одно: он жил в аду, из которого невозможно было выбраться. Это — одна из тех ситуаций, в которых ты бессилен что-либо изменить, просто надо смириться — например, когда ты ухаживаешь за смертельно больным ребенком или подружкой, которая сломала шею и лежит парализованная.

«Нет». Это было волшебное слово, только оно могло развеять чары злой ведьмы. Это слово не вылезало у него из головы, но постепенно стало терять свою силу и казаться не таким уж необходимым, а, напротив — несущим множество проблем и несчастий.

Когда Дино вдруг рассказал ему и Джонатану всю свою жизнь, Бен был поражен. Он не знал, изменилось ли что-нибудь в жизни Дино после того, как он выложил им все начистоту, ничего не скрывая и не смущаясь. В конце концов, они не могли никак повлиять на его родителей или снять обвинения в воровстве, а уж тем более повлиять на Джеки или Сиобен-Зою… Но, несмотря на это, Бен чувствовал, что просто внимательно выслушав историю своего друга, они уже ему помогли. Они навещали Дино три раза в неделю, вместе или порознь. По выходным они выбирались куда-нибудь. И это давало Дино силы чувствовать себя даже в самой дерьмовой ситуации самим собой. У него были друзья, которые ему сочувствовали: рядом были люди, готовые его поддержать. Так почему бы Бену тоже не стать самим собой? Он был совершенно один — никто не мог ему помочь, посочувствовать, посоветовать что-нибудь. Она возложила на него обет молчания, и теперь он сходил сума в одиночестве. Похоже, настало время стать самим собой.

Но с кем же можно поговорить? Мама, папа? Ни за что! С кем-нибудь из школы? Невозможно. С каким-нибудь официальным лицом, доктором например? С горячей линией доверия? Нет, это не совсем тот разговор, который был ему нужен. Ему был необходим друг, которому можно поплакаться в жилетку, — то есть Джонатан или Дино. Ну и парочка! У Дино самого хватало неприятностей, Джонатан решал какие-то проблемы. У него было одно хорошее качество. Он мог видеть суть ситуации, хотя это и не всегда ему помогало. Он был известный болтун, но он мог хранить секреты, когда это действительно было необходимо, а сейчас была как раз такая ситуация. Джонатан частенько издевался и подшучивал над другими, но одновременно из всех знакомых Бена он был самым внимательным и тактичным.

Что касается Дино, то тот, конечно, кое в чем исправился, но на него свалилось и так столько проблем, что ему было не до чужой беды. Немного поразмыслив, Бен решил оставить Дино в покое. В любом случае он всегда может потом ему все рассказать, если захочет. Он чувствовал себя немного неуютно: совсем недавно Дино был ему гораздо ближе, чем Джонатан, но за последнее время многое изменилось. В тот же день после школы он сказал Джонатану, что хочет переговорить с ним. Тот выглядел ошарашенным.

— Что я натворил?

— Ничего.

— А, ну ладно! Я уж думал, что опять что-то не то сказал про Дино.

— Нет, дело не в этом.

— А что тогда?

— Мне просто надо с тобой поговорить.

— С чего это вдруг?

— Какая разница!

— Как ты можешь со мной о чем-то говорить, если не можешь даже сказать, в чем дело?

— Джонатан, это серьезно!

— Да? Ну ладно, извини. Ты что, хочешь посоветоваться?

— Нет… Вернее, я не знаю. Я просто… Черт!

— Да ладно, извини! Все в порядке! Просто я не знаю, почему ты выбрал именно меня, я не очень-то во всем этом разбираюсь. Ну хорошо. Все в порядке?

— Да, не обращай внимания.

— Ну да, я с радостью с тобой поговорю о чем угодно! Давай пошли, не будем зря топтаться на месте!

Не очень хорошее начало серьезного разговора. Они отправились к Бену домой, где он все поведал Джонатану. Это была долгая история, он рассказал все, с самого начала до конца. Посередине разговора Джонатан вскочил на ноги.

— Так, значит, тогда на дискотеке, когда мы болтали на улице, — это все правда? Ты действительно тогда лежал и разглядывал ее мохнатку, в то время как она делала тебе минет?!

Бен покраснел.

— Давай не будем об этом!

— Но это правда так все и было?! Ах ты, везучий сукин сын! Вот это да!

Бен не смог сдержать улыбки.

— Но теперь я за это расплачиваюсь.

— Думаю, за это можно многое отдать! Боже, вот это да!

В какой-то момент Бену показалось, что Джонатан прав. Тот возбужденно ходил по комнате.

— Черт, вот это да! Обалдеть! Слушай, а как это? Мисс Янг! Вот это да! Ну ты даешь! Нет, это правда?!

— Это — правда, — кивнул Бен. И помимо своей воли почувствовал гордость.

Джонатан остановился и с любопытством посмотрел на него.

— А почему ты мне все это говоришь?

Бен закатил глаза.

— Ты можешь меня выслушать? Я еще и половины не рассказал!

Когда Бен дошел до рассказа об их «свидании», Джонатан был в ужасе.

— Какой кошмар! Вот сучка! Старая корова!

— Ну, не такая уж корова и не такая старая, но…

— Нет, она стерва! — Джонатан снова зашагал по комнате. — Бен, ты послушай, все эти несчастья она обрушивает не на себя, а на тебя!

— Что?

— Ну, например, то, как она порезала себе вены!

— Она пыталась убить себя… — начал было Бен, но Джонатан отрицательно покачал головой.

— Да нет же, дуралей! Это просто возмутительно! Это просто… жестоко! Она вовсе не хотела себя убить, это просто был крик о помощи или что-то в этом роде, ей нужно было обратить на себя твое внимание, вот и все!

Бен наклонился вперед. Он знал это. Как только Джонатан произнес это вслух, он понял, что всегда это знал. Он сотню раз говорил это себе, но тогда это звучало как трусливая попытка оправдать самого себя. Сейчас стало понятно, что так оно и есть.

— Это именно так! Вот, черт! — Джонатан попытался успокоиться, но не мог. — Понимаешь, она же не хотела на самом деле причинить себе вред, ведь так? От начала до конца — это все ее эгоизм! Она сделала это, чтобы заставить тебя понервничать! Кто бы мог подумать — она всегда казалась такой милой! — Джонатан покачал головой. — О боже, я не могу в это поверить! Меня трясет, как только я думаю об этом! Знаешь, я думал, что можно вытерпеть сколько угодно дерьма ради того секса, которым она с тобой занималась, но это уж слишком! Это самая дерьмовая ситуация, о которой я когда-либо слышал! Она — сумасшедшая! Перерезать себе вены просто ради того, чтобы посадить тебя под замок! Она хочет тебя заполучить. Любой ценой. Нет, ты только послушай, чувак, она хочет тебя заполучить любой ценой! С ума сойти!

Джонатан одновременно испытывал гнев, зависть и возмущение. Бен хотел бы услышать хоть какой-нибудь совет от него.

— Она крепко в тебя вцепилась!

— Да уж…

— Что тут говорить — все это время она держала тебя в тисках! — осенило Джонатана.

— Да, все это время… — повторил Бен, и все то, о чем он так долго думал, с новой силой захлестнуло его. Ни разу ему не удалось отказать, когда она хотела заняться с ним сексом. Она никогда не спрашивала его, хочет ли он все это проделывать.

— Я хотя бы избежал дополнительных занятий по математике по четвергам! — заметил он.

— О боже, она всегда казалась такой нормальной! Она — настоящий вампир! Ей это просто доставляет удовольствие, да? Ужасно! Бедняга! Как ты теперь выберешься из этой ситуации?

Бен только покачал головой, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться. Джонатан не знал, обнять его или нет. Он сел рядом и положил руку ему на плечо.

— Она — настоящий монстр, — заметил он.

— Ия ничего не могу поделать! — воскликнул Бен.

— Ну нет, все не так уж плохо. Например, она же не хотела на самом деле убить себя, это было всего лишь притворство. Правда, очень искусное. В том-то и дело, как, интересно, она собирается остановить тебя, если ты хочешь бросить ее?

Конечно, резать вены — это очень театрально! Но тебе надо порвать с ней. Скажи ей, что раз ей теперь легче, то ты уходишь, ты не поменял своего решения.

— Но что она после этого сделает? Вот в чем вопрос! — пробормотал Бен. Он готов был расплакаться.

— Это ее забота, не твоя! — возразил Джонатан. — Она может сделать что угодно, но не думаю, что все будет так уж плохо! Ведь она уже пошла на самые крайние меры — уже пыталась «покончить с собой». Тебе надо попробовать порвать с ней. Ведь ты сможешь это сделать, а?

Бен задумался. Это было невозможно.

— Нет, — выдавил он наконец.

— Тогда расскажи об этом кому-нибудь, какому-нибудь официальному лицу. Ты только сделаешь ей одолжение: ей действительно нужна помощь. Как и тебе.

— Кому я могу рассказать?

— Кому-нибудь из школы?

Бен покачал головой.

— Нет, я не в силах так поступить с ней.

— Твоим родителям?

— Я тебя умоляю!

— О боже! Слушай, я могу только сказать, что тебе нужна помощь. Это выше твоих сил. Должен быть кто-нибудь, кто реально может что-то сделать.

Или ты просто будешь страдать и ждать, когда ей надоешь?

— Спасибо.

— Я тебя уверяю, когда-нибудь это произойдет! Правда, может, тебе придется прождать ни один миллион лет, потому что такие динозавры живут чертовски долго, — Джонатан пытался взбодрить друга шуткой. — Хотя, думаю, какое-нибудь землетрясение или извержение вулкана может ускорить процесс!

— Или ядерная война! — подхватил Бен, смахивая слезы.

— Или какое-нибудь древнее чудовище вроде Медузы горгоны! Что-нибудь еще ужаснее, чем она! Супермен! Гигантская анаконда! Дракон, еще больше и ужаснее, чем она! Интересно, где можно найти кого-нибудь такого?

* * *

Это было правильное решение — поговорить с Джонатаном, Это действительно помогло. Сначала я не думал, что он скажет что-нибудь новое, до чего я и сам бы не додумался. В конце концов стало ясно, что происходит наяву, а не в моем воображении. И было много всего, о чем я даже забыл, настолько я запутался во всем. Даже просто от того, что я кому-то рассказал обо всем этом, мне стало легче.

Я был в ловушке. Как сказал Джонатан, скорее всего, события будут развиваться именно так: мне придется смириться и ждать, пока я ей не надоем. Но мне эта перспектива не очень-то нравилась. Это могло длиться годами, довольно дерьмовый вариант, вы не находите? Надо что-то предпринимать, что-то делать. Нельзя сидеть сложа руки и допустить, чтобы все так и произошло. А может, из этого и состоит жизнь: просто смотреть, как развиваются события, и ждать, когда на тебя обрушится следующая порция дерьма.

Она действительно завладела мной. Я не понимал этого до конца, пока не разрыдался во время разговора с Джонатаном. Я просто сидел и вытирал слезы, а Джонатан пытался шутить, чтобы приободрить меня. Все вокруг уже заметили, что со мной что-то не так. Отец с матерью постоянно меня спрашивают, не заболел ли я, учителя — туда же, один из них даже предложил мне обратиться к школьной медсестре, такой я был бледный. Даже Дино это заметил, а это значит — дела совсем плохи.

— Слушай, мне кажется, ты какой-то слишком серый, — заявил он. Это было еще мягко сказано! Джонатан тактично заметил, что я похож на нестираные простыни.

Я был совершенно истощен, а ей это нравилось. Она была очень милой — такой ласковой и внимательной, ведь она заполучила то, чего хотела. Это еще больше выводило меня из равновесия. Теперь ей было очень жаль, что она себя так вела: порезала себе вены и была такой эгоисткой. Теперь она частенько говорила со мной противным писклявым голоском, от которого я лез на стенку.

— А не принесешь ли ты Али чашечку чая, мой сладенький?

Разговаривать так в ее-то возрасте, когда ей слегка за двадцать! Это действовало мне на нервы.

Когда я уже почти было смирился с тем, что мне придется ждать, когда я ей все-таки надоем, мне пришла в голову одна мысль. Меня натолкнули на нее слова Джонатана, что вырвались у него вместе с шуткой. Никогда не угадаешь, к чему могут привести просто сказанные вслух несколько слов! Конечно, это была бредовая идея, игра с огнем, но в этом был смысл. Помните, Джонатан сказал про дракона, еще больше, чем она? Я нашел такого дракона.

Бедняга Али! Ее можно пожалеть. Джонатан говорил о ней как о монстре, но она одновременно была и жертвой. Она сама находилась в плену своих мыслей и страхов. Но это уже не моя забота! Мне надо было выбраться из ее лап, и я был готов сделать для этого все, что угодно. Надо было делать ноги, пока не поздно!

Идея была отличной. Она была жестокой, эгоистичной, трусливой и скверной, но я в любом случае собирался осуществить ее! Она пришла мне в голову, когда я был у Али. Она отправилась в магазин кое-что купить, а меня оставила дома, строго-настрого наказав никого не впускать. Зазвонил телефон. Конечно, я не поднял трубку, так что сработал автоответчик.

— Али? Ты там? Возьми трубку! Али! Я собираюсь к тебе приехать. Прошло столько времени, ты не звонишь мне, я даже боюсь, уж не умерла ли ты там! Мой поезд прибывает завтра в пять. Если ты меня не встретишь, я возьму такси. Я понимаю, что мой приезд будет для тебя неожиданностью, но если бы ты звонила мне почаще, то могла бы избежать этого!

Разговор разъединился.

Ее мать. Я сразу подумал — вот это чудовище! Не доисторический динозавр, не миф, а реальность! Она была единственным существом на земле, которого Али боялась!

Я стер сообщение.

 

36

Джонатан

Однажды мне кто-то сказал: «Это секрет, я не могу его тебе рассказать». Похоже, у меня репутация болтуна. Может, так оно и есть, только я обещал никому не говорить о том, что только что узнал: это самый большой секрет, какой вы только можете себе представить! И его я узнал от человека, который, казалось, последним мог попасть в подобную историю! Прямо как я! Единственная разница — у парня действительно тупиковая ситуация. Мы сидели и ломали голову над тем, что можно бы сделать, но так и не нашли выхода из сложившейся ситуации. Эта женщина — она держит его за жабры, ясно как день; она так просто не отпустит его. Бедняга!

Это еще раз доказывает — у всех свои проблемы. Вот, например, этот секрет — это настоящее несчастье! И у Дино не все в порядке. И я уже думал было, что мне остается или умереть, или провести остаток жизни, жалко влача свое бренное существование, лишенное каких-либо радостей. Но это все не так. Смотрите, совершенно очевидно, что Джеки не будет с ним больше встречаться. Родители Дино действительно разъехались. И он не может изменить ни то ни другое. Не может найти выход из своей ситуации и другой мой друг. Но я-то могу разрешить свои проблемы, хотя, конечно, это и унизительно. Я могу сходить к врачу. И врач скажет: «Все отлично, не о чем беспокоиться!» И тогда все будет в порядке! Мне надо это сделать. Я просто должен быть готов пережить несколько минут стыда.

Этот мой приятель. Ну и проблема у него! Обалдеть! Если бы вы узнали, то не поверили бы своим ушам! Я-то думал, что у меня неприятности — а по сравнению с ними я должен быть абсолютно счастливым человеком! Честное слово, по сравнению с тем, в каком дерьме он оказался, рак члена — это ерунда! Действительно, ерунда! Это просто еще раз доказывает одну вещь: секс — это всегда проблемы. Моя мать вечно говорила: «У секса отвратительное лицо!» Я-то думал, что ей просто не нравится вид мужского полового члена, но сейчас я понимаю, что она имела в виду все эти проблемы.

Я не могу вам рассказать эту тайну, это невозможно. Это очень серьезно. Честно, ни слова не могу сказать. Это было так ужасно, что я вскочил и начал ходить, просто места себе не находил, так что Бен попросил меня сесть и вместе с ним подумать обо всем. А мне больше всего хотелось расспросить его, как она (ну, эта женщина, которая его заграбастала)… как у них все началось и что они делали? Да как вообще он смог вляпаться в эту историю? Знаете, я вообще-то польщен, что он мне все рассказал. Видимо, он думал, что на меня можно положиться. Он мог рассказать это кому угодно, у него масса друзей среди мальчишек и девчонок, он — очень популярный парень. Но он выбрал меня, и я начинаю думать, что я не совсем уж бесполезный чувак. Может, я даже ему чем-то смог помочь.

Самое смешное, что все, что я ему советовал, можно было бы адресовать мне самому. Я сказал: «Тебе нужна помощь, ты должен кому-нибудь рассказать об этом». Видите? Если бы мне хватило смелости рассказать ему о том, что меня беспокоит, то услышал бы от него те же самые слова!

Но я ничего ему не рассказал. Он смог, а я не могу. К тому же у него настоящая серьезная проблема, а у меня — одно название!

Я даже не знаю. Может, мне не надо идти к врачу, может, надо сперва рассказать кому-нибудь из друзей. Но действительно, мне слишком стыдно об этом говорить! Понимаете, его проблема — она ужасная, но о ней можно говорить, а моя — стыд один!

Кому я могу о ней рассказать? Маме?

— Мам, я беспокоюсь насчет моего пениса, он опух.

— Ах, бедненький, дай-ка мама посмотрит, дорогой! Так, давай наклеим пластырь. Вот! Как новенький! А теперь иди и всади его в какую-нибудь симпатичную девочку, будь хорошим мальчиком!

Нет, ни за что! Отец? Мы будем оба сидеть и молчать, сгорая от стыда, пока я не встану и не уйду, и этот эпизод не будет предан забвению до тех пор, пока мы оба живы.

Может, рассказать обо всем Деборе… Но я и так знаю, что она мне посоветует, я все-таки должен на это решиться в конце концов.

Врач.

Черт. Я так хочу этого избежать! Это так ужасно, но, похоже, другие варианты еще хуже. Конечно, это будет крайне неприятно, постыдно, противно, но это положит конец моим сомнениям, все будет кончено! Да, но врач может сказать, что это — рак… Хотя нет, он так не скажет! Нет, он не может так сказать, у меня все нормально, надо просто показаться врачу. (Это я так себе говорю, чтобы не бояться. И это начинает срабатывать, потому что, в конце концов, я доверяю врачам!)

Да, так все и будет. У меня будет отличный здоровый перец, и я буду очень-очень счастлив.

Сейчас я вам быстренько все расскажу, потому что большего унижения я никогда в жизни не испытывал. Я даже не могу вспоминать об этом. Все это было так невыносимо, и я боюсь, что моя психика нарушилась. Думаю, след от этого инцидента останется со мной на всю жизнь.

Записаться к врачу мне не удалось, потому что ближайшее свободное время было на следующей неделе, а это — слишком поздно. Так что я просто пошел в отделение неотложной скорой помощи к пяти часам. Я пришел даже заранее, чтобы пораньше с этим покончить, и просидел целую вечность в очереди, ожидая, когда меня вызовут. Я нуждался в неотложной скорой помощи, понятно? Я мог думать только о том, что в течение ближайшего часа узнаю, придется ли мне жить без члена или умереть под ножом хирурга…

Или — все будет отлично! Это всего лишь вена, я просто сумасшедший параноик. Но тогда для меня это казалось самым маловероятным. Я сидел и молился, чтобы врач оказался нормальным, добрым чуваком, который бы не возражал осмотреть мой член, не питая к нему при этом нежных чувств.

Меня вызвали. Я вошел в кабинет и понял, что случилось самое страшное. Молодая женщина-доктор.

Очень красивая. В короткой юбке. Точеные ноги. Это ужасно. Я весь онемел. Я не мог сказать ни слова. Я знал, что из этого получится: она подумает, что я извращенец. Даже если она согласится осмотреть его, у меня обязательно начнется эрекция в самый неподходящий момент. Она позвонит другим хирургам и пригласит их тоже осмотреть мой член. Тюрьма, неизлечимый рак — смерть. Или просто смерть. Мое сердце стучало как сумасшедшее. Я был готов умереть от стыда.

— Здравствуй, Джонатан, присаживайся. Что тебя беспокоит?

Я стоял и весь дрожал.

— У меня есть одна проблема, — пробормотал я.

— Для этого люди и приходят сюда, у всех свои проблемы — улыбнулась она. — Так что у тебя?

Я в ужасе посмотрел на нее. Она что, смеется надо мной? Она обо всем догадалась? Что она имеет в виду, говоря, «что у тебя»? Что это у тебя? Что тебе нравится? А как бы ты хотел трахнуть меня — на столе или на полу? Пожалуйста, пожалуйста, не дайте ей соблазнить меня!

— Я… У меня… Опухоль…

— Где?

— На… В…

Я не мог произнести это слово. Я уже почти поднялся и посмотрел на дверь.

— Джонатан? — Я встал и хотел было бежать, но не мог пошевелиться. Она наклонила голову набок и сочувственно посмотрела на меня. — Люди приходят сюда с миллионом разных проблем. Думаю, я уже не раз сталкивалась с тем, что тебя сейчас беспокоит. Так что не нервничай. — Она пригласила меня сесть на место. — Садись. Я бы могла тебе рассказать о тех недугах, с которыми люди приходят сюда, но все, что происходит в этой комнате, — строго конфиденциально. Не надо об этом забывать. Ничто не идет дальше этих четырех стен.

Я был похож на мышь, которая оказалась запертой в ловушке.

— Пожалуйста, садись, — повторила она.

Я сел. Она улыбнулась.

— Что-то не очень приличное?

— Угу, — сглотнул я. Я стал перебирать в уме варианты, на что еще я мог жаловаться. Сифилис? Гангрена яичек? Нет, только не это!

— Ты молодец, что набрался храбрости и пришел сюда поговорить об этом. Многие люди годами убивают себя и просто потому, что им стыдно. Но дело в том, что от стыда еще никто не умирал, а вот от болезни можно и умереть!

— Угу, — выдавил я из себя. Так и есть! У меня рак!

— Это интимное место?

— Хм, — согласился я.

— Яички?

— Нет.

— Хорошо. — Она немного подождала, но я не мог говорить. — Ну что же, — продолжила она. — Остается только два интимных места, не так ли? Это внизу?

Я кивнул. Я не совсем понимал, о чем она. Как это — два интимных места? Сначала я не мог сообразить, но потом понял: она думала, что у меня может быть рак жопы! Значит ли это, что ее она тоже хочет осмотреть? О боже! Это будет еще позорнее! Всего лишь несколько минут назад я думал, что не может быть ничего хуже, чем показать ей свой перец, а тут она предлагает это! Что же будет дальше?

— В твоем возрасте, думаю, самое вероятное, что это твой пенис. Так?

— Угу, — только и ответил я.

Она кивнула.

— Где находится опухоль, у основания пениса или около головки?

— Э… у… ос-с…

— У основания. Хорошо. Пожалуйста, иди за ту ширму, снимай брюки и я тебя осмотрю.

Вот оно! Снимай брюки! Какое унижение! Я отправился за ширму. Она стояла возле рабочего стола и одевала резиновые перчатки. Перчатки? Я же помылся! Мой перец абсолютно чистый! Или она готовится исследовать мою задницу?

Я снял джинсы, но не мог заставить себя стащить трусы. Тут она пришла и остановилась передо мной.

— Ну, давай, не хочешь же ты, чтобы я это сделала!

Как маленький мальчик, я резким движением стянул трусы. Мой член вывалился, как кусочек мяса. Бедняга!

— Вот тут, — сказал я. — Вот здесь опухоль, с этой стороны. Я знаю, сейчас она не кажется большой, но она становится гораздо больше и тверже, когда у меня эр-р-рекция.

— Да, я вижу. — Она потрогала ее пальцем и встала. — Это вена, — объявила она. — Все в абсолютном порядке. На пенисах очень много вен, а эта просто находится близко к коже, вот и все. Это значит, что у тебя хорошее кровообращение.

— Значит, все нормально? — не верил я своим ушам.

— Совершенно нормально. — Она стянула перчатки и направилась к раковине, чтобы помыть руки. До чего, интересно, она думала, только что дотронулась? Мыть руки после резиновых перчаток, просто потому, что только что дотронулась до моего члена!

— Так все в порядке? — снова спросил я. Я хотел быть абсолютно уверенным, чтобы не было никакой ошибки. Мне бы не хотелось снова сюда приходить.

— Все просто замечательно. Главное во всех этих вещах, — заметила она, моя руки и не сводя с меня глаз, — это не волноваться по их поводу.

— Да-да, хорошо. Я понимаю, иногда о них слишком много думаешь. Я просто хотел быть абсолютно уверенным, что все нормально, — затараторил я. — Большое спасибо, до свидания.

Я выбежал сломя голову из кабинета. Закрывая за собой дверь, я успел услышать, как она тихо произнесла:

— Угощайся, — как будто дала мне что-то вкусное.

По пути домой я чуть не умер. Ну как я мог до такого дойти? Это было ужасно, ужасно, ужасно! Самый дурацкий поступок, который Я когда-либо совершал в моей жизни! Но когда я почти дошел до дома, мысли мои приняли другой оборот: «Да, это было очень-очень сложно, решиться на такое! И глупо, и ужасно! Но зато сейчас, парень, у тебя точно все в порядке с твоим перцем! Так что пора пойти и проверить его на прочность!»

 

37

Дебора

Испугалась ли я? Да, я была в ужасе! Нет, на самом деле — это был настоящий кошмар! Ох уж эти мальчишки и их перцы! И главное — девчонкам всегда надо стараться быть крайне деликатными с ними! Они капризны и мнительны, как примадонны! А весь шум — только из-за того, что у него не встал! Целую неделю он со мной не разговаривал. Понимаете, я всегда пытаюсь быть внимательной и сочувствовать, но он мог хотя бы поговорить со мной! Знаете, я тоже люблю секс. Но мне не хотелось ему говорить: «Слушай, ты мой парень, я хочу заниматься с тобой сексом, что, черт возьми, происходит?» Тем не менее я безумно переживала. Я думала, что это все из-за того, что я толстая. А он вел себя как настоящий идиот — молчал как рыба!

В конце концов я у него узнала, в чем дело. Он сказал, что опасается, что он импотент. Да, вот это глупость! Он первый раз в жизни делает это, у него не встает, и он тут же решает, что он импотент! Да у тысячи парней не встает в первый раз! Конечно, ему я этого не сказала, но я была крайне раздосадована! Я его девушка, он мог бы со мной поговорить! Если он мне не может об этом рассказать, то с кем он вообще разговаривает о таких вещах?! Со своими приятелями? Не смешите меня! Так что, когда он мне рассказывал про свои глупые опасения, мне пришлось быть милой и понимающей. Опять.

Ох, уж эти мальчишки!

Признаюсь, я не совсем понимаю, почему они так беспокоятся об этих вещах. Он попробовал объяснить мне. По его словам, это все потому, что их перцы очень темпераментные.

— Что, темпераментнее девчонок? — поинтересовалась я.

— Ну смотри, — ответил он. — Если мы с тобой вместе пытаемся заняться сексом, а ты не возбудилась, я вряд ли об этом узнаю.

— Да нет, узнаешь, я буду сухой, — возразила я.

— Ну да, просто это будет не так очевидно. И если бы я попытался в тебя войти, у меня бы все получилось, ведь так?

— Надеюсь, что нет!

— Слушай, все, что тебе надо, — это просто лежать и расслабляться; тебе не надо, чтобы у тебя что-то встало. И если ты не возбудилась, это означает, что у тебя просто сейчас не то настроение, вот и все.

— Значит, ты тоже был не в настроении тогда.

— Я был бы в настроении, если б мог! — воскликнул он.

И что мне с этим делать?

Вот так всегда у мальчишек. Я даже не знаю, может, дело во мне, потому что это уже не первый раз со мной такое случается. Нет, правда! Хотя тот, другой парень, вел себя все-таки получше, чем Джонатан: он, по крайней мере, сказал мне, в чем дело и что он об этом думает. Можно было подумать, он приговорен к смертной казни, настолько он был подавлен. Мне было его очень жалко, но я ничего не могла сделать. Я все перепробовала, не буду даже говорить, что именно. Воспользуйтесь вашим воображением! Но ничего не помогло. У него мог встать в любой момент, но, как только он был поблизости с сами-знаете-чем, эрекция проходила. Он был в отчаянии! Представляете, он даже хотел смотреть порнофотографии, когда входил в меня! Да! Конечно, я не согласилась. Я не могу без отвращения представить, как он переворачивает странички журнала у меня за спиной! «Знаешь, если я, из крови и плоти недостаточно для тебя хороша, то чем тебе смогут помочь нарисованные на бумаге тетки, объясни, пожалуйста!» — озадачила я его. И он сказал что, если бы он мог одновременно смотреть на чью-нибудь киску, представляя, что это — моя, то у него наверняка бы встал (ведь у меня только одно влагалище!), вот он и подумал о порножурналах.

Нет, вы только представьте себе! Конечно, я была в ярости. Он был в отчаянии, бедняга! В конце концов у него все получилось, и он взял меня сзади, а потом и верхом. Так что дело тут все в мозгах. А когда это случилось с Джонатаном, я подумала: «О нет! Только не это!» Он был моим вторым парнем, и у него тоже не стоял! Все это не прибавило мне самоуверенности, как вы понимаете. И у меня есть проблемы. При моем росте — у меня шестой размер! Я не предпринимаю никаких серьезных мер по этому поводу, мне просто нравится вкусно поесть. И как только у меня возникают какие-то трудности с моими парнями, я сразу же думаю, что это из-за этого. Я понимаю, что это глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я понимаю, что куче мальчишек нравятся полные. Так что я, конечно, переживаю из-за своей фигуры, но не больше остальных. Да все чем-то недовольны, даже стройные красотки думают, что они слишком полные.

Таковы девчонки. Мальчишки вечно волнуются о своих перцах, девчонки — о своей фигуре. И как только у моих парней что-то не получается с сексом, я тут же думаю, что это потому, что я уродина. Вообще, странно, что на планете до сих пор еще рождаются дети!

К тому моменту, как мы собирались попробовать заняться сексом во второй раз, я была на взводе, как и он. Если у нас опять не получится, что тогда? Может, он больше никогда не будет со мной разговаривать! Или у него будет нервный срыв! Этот парень может трещать о чем угодно целыми днями, но ни слова не сказать о себе. И мне он очень нравится! Он может меня рассмешить, и мне это очень приятно. Я могу что угодно сделать ради того, чтобы как следует посмеяться! Не смотрите на меня так, я пошутила!

И вот, мои родители опять уезжали на выходные! Но ему я ни слова не говорила, потому что он слишком уж переживал. Сначала он так долго думал о том, хочет ли он вообще со мной встречаться, — а вдруг он на самом деле не очень-то и хочет? Может, все происходит слишком быстро для него. Он общительный, умный и веселый, но в глубине души, похоже, не такой уж уверенный в себе чувак. И он очень много о себе думает. Странно? Но я убеждена: у него высокая самооценка, но не хватает уверенности в себе.

И вдруг — за одну ночь все изменилось! Да, именно так! Раз — и все! Только что он так волновался, что едва мог пошевелиться, и тут же чуть не свалил меня со стула, размахивая своим затвердевшим членом! Он хотел сделать это прямо здесь и сейчас. «Так не пойдет!» — возмутилась я. Прямо тут, на полу, когда рядом мама суетится на кухне! Он только улыбнулся в ответ: он был готов на какие угодно безумства! Что-то явно произошло, и я понятия не имела, что именно. Он мне так и не сказал, что это было, ни слова. Когда я его спросила, он просто ответил, что однажды проснулся, и все встало на свои места. «Что, вот так ни с того ни с сего?» — удивилась я. Я в это не верю. Может, он принял какое-то лекарство или думал о том, чтобы принять его, — но что-то наверняка за этим стоит. Он никогда не признается!

Итак, этот день наступил. Мои родители уехали — у них были какие-то дела в автосервисе на целый день. Я позвала Джонатана к себе в одиннадцать. Зачем спешить, ведь это не работа! Я хотела как следует подготовиться. Я приняла душ, прибралась в комнате, поменяла постельное белье. Когда я это делала, я не могла сдержать улыбку, потому что мама всегда мне говорила: «Я женщина, и если я меняю постельное белье, это что-то значит!» Так что каждый раз, когда я застаю ее за этим занятием, я заговорщицки ей подмигиваю, и она слегка краснеет.

Я даже поставила на столик возле кровати вазочку с пластмассовыми цветами. Вообще-то, думаю, Джонатан будет чувствовать себя как дома, если я засуну под кровать вонючие носки, вылью на простыни чай с молоком и не буду проветривать неделю. Все мальчишки такие, и мой парень — не исключение. В холодильнике у меня были припасены всякие вкусности из супермаркета, немного риса и карри, что я приготовила для нашей семьи в пятницу. Я всегда готовлю что-нибудь, когда мама на работе, — раз в неделю, иногда чаще. Я убавила свет в комнате, чтобы был полумрак. Я боялась, что, когда я разденусь, и он увидит все мои жировые складки, у него от эрекции и следа не останется, хотя он и говорит, что ему все это нравится. Он думает, что это очень по-женски. Но мне не хотелось, чтобы в комнате было совсем темно: знаете, мальчишки любят видеть, что они делают. В этом была настоящая проблема: я жутко этого стесняюсь, а Джонатан любит все как следует рассмотреть!

Боже, и зачем я все это вам рассказываю! На кого я похожа!

Само собой, я была уверена, что он опять будет нервничать, и у него ничего не получится. Но все было отлично с самого начала, как только Джонатан появился. У него было отличное настроение, я была даже приятно удивлена. Он прыгал, смеялся, шутил и поддразнивал меня, и я в конце концов расслабилась. Понимаете, он всегда был таким неуверенным: если он вдруг сказал что-то не то, или что-то его задело, или он был смущен и расстроен — у него все было написано на лице. С ним это часто происходит. Все эти дни он был такой странный, а тут вдруг внезапно все встало на свои места. Я провела его на кухню и предложила что-нибудь выпить: чай или кофе.

«Нет, спасибо, — ответил он. — Почему бы нам не перейти сразу к главному блюду?! У меня аж задымился!» Я рассмеялась, а он обнял меня и поцеловал, а потом начал меня ласкать и щекотать шею, и был таким страстным! Мы отправились наверх, и… Это было просто восхитительно! Никаких проблем! Он дал мне понять, что я прекрасно выгляжу и ему очень понравилась комната. Он кончил почти сразу же — это было нормально. Он немного переживал по этому поводу, но я сказала, что это даже мне льстит: ведь это означает, что я так его возбуждаю! И мы тут же сделали это снова — и это было просто отлично! Правда, очень хорошо! Он был так счастлив! Думаю, я никогда раньше не видела его таким счастливым. Обычно он не дает волю своим чувствам: и часто, когда мы были вместе, он нервничал и беспокоился о чем-то.

Но сейчас он весь светился от счастья. С чего бы это? Хотела бы я знать. Может, у него была какая-то проблема, которую он благополучно разрешил, и теперь его ничто не беспокоило? Но знаете что, теперь его было сложно остановить! Как только выдается удобный случай, он — тут как тут! Ох, уж эти мальчишки! И что только с ними творится! Я думаю, они все сумасшедшие. По крайней мере, Джонатан — точно! Да и я сама! И знаете что? Мне так нравится этот парень, что я даже думаю, что влюблена в него.

 

38

Бен

Я не был уверен, что узнаю ее. На вокзале было немного народу, все куда-то спешили. Я взял с собой ее фотографию — если быть честным, то не взял, а украл. У Али в квартире всюду валялись ее фотографии, думаю, она не заметит пропажу одной из них.

«Она до сих пор следит за мной своими маленькими глазками, даже в спальне! Даже, черт возьми, в туалете!» — ворчала Али. Так оно и было. Я этого не замечал, пока она не сказала это: в каждой комнате была хотя бы одна, а то и две фотографии ее мамы. Это все были ее собственные подарки, она даже следила, чтобы дочка их обязательно повесила или поставила куда-нибудь на видное место. Как только начинаешь обращать на это внимание, замечаешь, что их сотни, и от этого становится не по себе. Кажется, что они стоят, смотрят и следят за тобой изо всех углов. Однажды я спросил Али, почему она не уберет их, и она сказала, что мать знает все фотографии наперечет и устроит такой шум, если они вдруг окажутся не на месте, что лучше не рисковать.

Я стянул одну фотографию с комода, но понятия не имел, как давно она была сделана. Она могла изменить прическу или макияж или вообще полностью поменять внешний вид. Но я тут же узнал ее в толпе. Она оказалась ниже ростом, чем я предполагал, в багровом твидовом пальто и с собранными наверх волосами. Она катила чемодан на колесиках, который был почти с нее ростом, передвигаясь с дикой скоростью. Я был на голову ее выше, но мне пришлось пошевелиться, чтобы догнать ее.

— Миссис Янг?

Она обернулась и посмотрела на меня через плечо.

— Я — друг вашей дочери Алисон, можно с вами поговорить?

Сначала, когда я заговорил с ней, она даже не остановилась, но сейчас она повернулась и посмотрела на меня.

— Ты слишком молод для того, чтобы быть ее другом, — заметила она. — Ты из ее школы?

Она разоблачила меня с первого взгляда.

— Могу я с вами поговорить? — повторил я.

Она посмотрела на часы на платформе.

— Я приехала, чтобы повидаться с моей дочерью, — проговорила она и слегка приподняла одну бровь. Ей нужна была веская причина, чтобы уделить мне свое драгоценное время.

— Я хотел бы поговорить с вами об Али.

Она снова посмотрела на часы. Мне показалось, что ей стало любопытно, о чем же я хотел с ней поговорить. Но тем не менее она собиралась развернуться и уйти.

— Вы должны это знать, — настаивал я.

— Что? — удивилась она.

— Я не могу здесь об этом говорить, — ответил я. Она поморщилась. Но теперь ей от меня не отделаться! — Вон там есть кафе «Costa Cofe»!

Она поджала губы, и мы направились туда.

Так с чего начать? «Я спал с вашей дочерью, однако сейчас хочу ее бросить, но не могу, помогите мне, пожалуйста, это сделать!»

Я начал с рассказа о том, что она находится в депрессии и вскрыла себе вены. Я немного сгустил краски: она была в беде, я беспокоился за нее, я не знал, что делать, и все такое. Это было правдой, однако только частью общей картины. То есть, конечно, с ней было не все в порядке, и я переживал за нее, но больше всего сейчас я думал о себе. Я не был рыцарем на белом коне, я делал это все для своего собственного спасения. Да мне не оставалось ничего другого, как быть эгоистом.

Потом она начала задавать вопросы — и все открылось: Али и я, роман учительницы и ученика. «Я не в восторге от этой ситуации, — заявил я. — Но я ума не приложу, как покончить с этим, особенно когда сейчас Али — такая…» Интересно, какое именно слово употребляют в данном случае матери, говоря о своих дочерях? Я сказал «неуравновешенная», и мать Али фыркнула. С каждым произнесенным словом я чувствовал себя еще большим идиотом.

Наконец мне было больше нечего ей сказать. Она была в курсе всей картины и могла сама заполнить пробелы. Она сидела напротив меня, перед ней стояла чашка кофе, и она напряженно смотрела на меня. Я ждал, чем все обернется. Меня не покидала надежда, что она поймет меня.

— Молодой человек, — заявила наконец она. — Вам за многое придется держать ответ!

Я был поражен, в самом деле! Мне надо было предполагать, что так все и будет, но ее реакция застала меня врасплох.

— Мне? Что я сделал? — испугался я. Я был похож на мелкого школьника, даже я сам это понимал.

— Алисон — очень впечатлительная молодая женщина, и вы использовали ее!

— Я? — Я не мог поверить своим ушам. — Но я — ее ученик, а она — моя учительница!

— Да, это, похоже, мечта любого школьника — завести роман с красивой молодой учительницей. Надо полагать, ты с удовольствием хвастал этим перед своими товарищами! — Слово «товарищи» в ее устах звучало как «преступники».

Она хотела уже встать и уйти. Я был вне себя от ярости! Это было так несправедливо!

— Но она меня заставила!

— Алисон не способна на это! Она даже с собственной жизнью не может разобраться!

Это вышибло меня из колеи. Пусть я частенько кривил душой, и я сознавал, что мне самому надо порвать с Али; я знаю, что многое должен был сделать, но не сделал… И я понимал, что я здесь ради себя самого, а не ради нее, хотя именно она нуждается сейчас в помощи. Пусть. Но эта ее чертова мамаша считает, что ее родная дочь — такой же мешок с дерьмом, что и я! Я начинал понимать, почему Али так ее ненавидит. Я хотел было сказать ей прямо в лицо все, что о ней думаю, но слова застряли у меня в горле, так что я просто улыбнулся.

— Рада, что ты находишь это забавным, — презрительно фыркнула она.

— Миссис Янг, — начал было я. — Ваша дочь… — Вдруг меня охватила такая ярость, что я даже хотел ударить ее. Или как-то заставить ее понять. Я хотел сказать: «Хорошо, если она такая дура, то кто ее воспитал?» Но — к чему бы это привело? Я сдержался. Что бы я ни сказал сейчас, это только ухудшило бы ситуацию. Старая ведьма все равно собиралась устроить Али компостирование мозгов, я не хотел, чтобы она слишком переусердствовала.

Я встал, чтобы идти.

— Мне не надо было вам говорить, — заметил я. — Я мог бы обратиться в школу.

Миссис Янг посмотрела на меня так, словно я был какой-то червяк.

— Да, и сломать ей карьеру! Знаешь, тебе не надо об этом волноваться, она не вернется в школу! — И в ее словах было столько уверенности, что я ни минуты не сомневался, что так оно и будет. Уходя, она обернулась.

— Однажды ты сделаешь какую-нибудь женщину очень-очень несчастной. Я рада, что вовремя спасла мою дочь от тебя! — И она ушла, оставив меня стоять разинув рот. У меня было такое чувство, будто весь мир увидел, какое я дерьмо.

Такой ли уж я негодяй? По крайней мере, не такой, как вообразила себе мамочка Али. Мне наплевать, что она думает обо мне. Для нее Али — маленькая девочка, а я — просто очередной мерзавец, который появился, потрахался и теперь хочет слинять как раз в тот момент, когда бедняжке и так плохо! То, что я сделал, было самым ужасным, что могло произойти с Али. К ней направлялась ее свихнувшаяся мать. Али и так была в депрессии, только что пыталась покончить с собой, а тут я выпустил злого джина из бутылки. Ночные кошмары Али станут явью. Мне кажется, самым правильным было бы действительно сидеть и ждать, когда все это закончится, как посоветовал Джонатан. Может, так было бы лучше для всех. Но — ведь надо думать о себе, не так ли? Джонатан бы точно сидел и ждал, что произойдет дальше, но не потому, что он лучше меня, а просто он не осмелился бы что-либо предпринять. Для Али это было бы лучшим вариантом, но он сам еще не так бы настрадался! Я мог бы сказать: «Да ладно, это для нее — отличный урок, в следующий раз она так не сделает!» Но я в это не верю. Надо было выбирать: она или я, и кто-то должен был пострадать. Не мог же я выбрать себя? Я не собираюсь сидеть и ждать, когда она выбросит меня как ненужную игрушку, нет уж, увольте!

Я вовсе не горжусь тем, что сделал, но — знаете что? Если бы можно было все переиграть, я поступил бы точно так же. И если это доказывает, что я мерзавец, — что ж, значит, я действительно мерзавец. Нельзя быть всегда Милым Парнем. Она всегда получала то, что хотела, но только не сейчас. Сейчас все будет по-моему. Может, я даже немного горжусь этим, потому что я сделал свой выбор: лучше уж я буду негодяем, чем меня будут трахать и вытирать мной полы! Я предпочитаю быть последним мерзавцем.

И знаете что? Это сработало. Все произошло со скоростью света. Она не вышла больше на работу, на этой же неделе она съехала со своей квартиры и исчезла. От нее не осталось и следа. Уже через пару дней в школе был объявлен конкурс на ее место, пьесу отменили, и во втором полугодии у нас была новая учительница по актерскому мастерству. Просто потрясающе!

Я добился своего! Я был свободен! Какое-то время я жил в состоянии страха, что она появится и убьет меня, но этого не произошло. Прошло какое-то время, и я понял, что жизнь налаживается. Приближалось лето. Дино что-то говорил про своего дядю, который работал на пароходе, что тот плавал по озерам, и он мог бы нам помочь устроиться туда поработать на лето. Звучало очень заманчиво. Девчонки, все такое. Отдыхающие люди, развлекающиеся во время отпусков. Немного денег в кармане. Даже тяжелая физическая работа казалась заманчивой.

Как-то я разговорился с Марианной, и у меня возникло ощущение, что я ей не безынтересен.

Но это было бы слишком быстрой сменой событий. Из огня да в полымя! Нет, пока что я обойдусь без подружек! Может быть, после каникул. Думаю, к тому времени она уже кого-нибудь себе найдет, у девчонок это все легко! Ну что ж, так тому и быть. Я же просто хочу на какое-то время куда-нибудь смыться. Куда угодно. Потому что я — свободен! Свободен как птица!

 

39

Бен

Я стоял возле шкафчиков с Джонатаном и Беном и наблюдал, как Дебора передает ответ Джеки.

— Она снова хочет со мной встречаться, — обрадовался я. Джонатан рассмеялся. — Тебе что-то известно, чего я не знаю? — удивился я.

— Может быть!

— Так что такого смешного?

— Ты думаешь, она действительно будет снова с тобой встречаться после всего, что произошло?

— Она же всем вокруг говорила, какое ты дерьмо. И она была права, не так ли? — подхватил Бен.

— Спорим, что все так и будет!

Они переглянулись, и я не мог не улыбнуться. Они думали, что я просто самодовольный идиот, но так оно и было. Знаете что? Я не знаю, как это описать, но я снова обрел то, что потерял. Я чувствовал это. И я заметил, что на меня теперь по-другому смотрят.

— О чем еще она хочет со мной говорить? Может, о домашней работе? Не думаю!

Повисла пауза.

— Он дело говорит, — согласился наконец Бен.

— Если это правда, то я никогда больше не буду верить девчонкам! Какая жалость!

Я покачал головой.

— Да это тут ни при чем! Она просто не может без меня, вот и все.

Бен рассмеялся.

— И если все так, то что ты ей ответишь? — спросил он.

— Не знаю, — притворился я.

— Еще один шанс войти в ее золоченые врата, — пошутил Джонатан.

— Еще один шанс снова оказаться в дерьме, — отозвался я. — Ей нельзя доверять. Не думаю, что она создана для меня.

— Нельзя доверять? — повторил Джонатан, и они оба захохотали так, что я оторопел. Что такого смешного они в этом нашли?

— Ну да, нельзя доверять! А вы что думали? — удивился я. Они оба бились в истерике.

— Дино, — заговорил Бен вкрадчивым голосом. — Ведь это ты гулял с другой девчонкой! Конечно, она расстроилась!

Бен и Джонатан порой могут перегнуть палку, но они — хорошие друзья. За это время я узнал единственную стоящую вещь: стало ясно, кто есть кто. Посмотрите на Джонатана: казалось, на него меньше всего можно было положиться, однако он — более надежный друг, чем Стью или Снупс. А Бен — у него до сих пор нет девчонки, и, похоже, он не очень-то ими интересуется. Я даже думаю: а не гей ли он? Но это все абсолютно неважно для меня, потому что он — настоящий друг. А все остальные — просто трепло.

Насчет Джеки я оказался прав. Я угадал это по тому, как она на меня смотрит. Люди так не улыбаются тому, кого считают мерзавцем. Может, она поняла наконец, под каким давлением я находился.

И, несмотря на то что я говорил Бену и Джонатану, я знал, что скажу ей. До сих пор она для меня — самая красивая девушка в школе, и она мне очень-очень нравится. И мы все еще ни разу не… ну, вы понимаете, о чем я? Ведь будет просто стыдно, так ни разу и не попробовать, а?

Мы встретились за школьными воротами и пошли вниз по аллее. Она вся светилась от счастья и улыбалась. Это было чудесно. Мы болтали о всякой ерунде: как ты, как дела, как мама с папой; хорошие новости насчет моего ареста — суда не будет, и так далее. Я особо не говорил, просто отвечал на ее вопросы. Мы улыбались друг другу. Пройдя еще немного вперед, она взяла меня за руку.

— Только, пожалуйста, не думай, что это что-нибудь значит, — предупредила она. — Мы просто друзья, хорошо?

Но она сказала это таким голосом, как маленькая девочка, словно она дразнила меня. Конечно же, я не мог воспринимать ее слова серьезно!

— Ты очень сильно меня разозлил, — добавила она.

— Прости! — вздохнул я, и она слегка хлопнула меня по руке.

— Тебе не надо извиняться, но не смей больше так поступать! — заметила она. Повисла пауза. — Мне действительно было очень больно, — добавила она.

— Мне правда очень-очень жаль, — сказал я и улыбнулся, и она улыбнулась мне в ответ, и между нами проскользнула какая-то искорка. Она крепче взяла меня за руку и прижалась ко мне.

Мы спокойно дошли до конца Крэб-лейн. Джеки остановилась и вздохнула, как будто она чего-то ждала. Я осторожно обнял ее, и она улыбнулась мне. Она казалась такой счастливой, ее глаза сияли, и это меня так возбудило. Я поцеловал ее. Это был долгий, глубокий поцелуй. Просто волшебно! Потом она вздохнула и прижалась головой к моей груди.

— Значит ли это, что мы снова вместе? — спросила она.

— Думаю, да, — отозвался я.

— Дино, ты — несносный мальчишка! Мне надо было бы… Неважно! Поцелуй меня опять!

Я снова ее поцеловал.

— Знаешь что, давай устроим свидание? — предложила она. И мы договорились о свидании на следующий вечер. На автобусной остановке напротив стояла Сью, которая была совершенно обескуражена, видя нас снова вместе. Но тут мы снова поцеловались, и это было просто потрясающе! Так зачем мне вообще думать о какой-то там Сью?

Да, все снова могло встать на свои места. Но когда я пришел домой, я подумал: «Дино, а хочешь ли ты снова начать все сначала?» Похоже, все должно было быть точно так же, как и раньше. И… Были и другие девчонки. Если уж быть до конца честным, то как раз в прошлые выходные я предложил одной из них встречаться. Она всем нравится, она действительно очень милая. И теперь мне придется сказать ей, что все отменяется. Я подумал: «А может, я предпочел бы ту, другую девчонку, а не Джеки?» Джеки была такой непоколебимой, и она всегда как-то не вписывалась в мою жизнь. А та, другая девчонка — открытая и прямая, может, мне сейчас это и нужно.

Но я ничего не успел предпринять. Уже на следующий день вся школа говорила о том, что мы с Джеки снова вместе. Никто не мог в это поверить, и это было круто. Мне удалось ни разу не столкнуться с ней в школе, а к вечеру я понял, что все это было ошибкой. Я позвонил ей и сказал, что между нами все кончено. Я попытался сделать это как можно деликатнее. Она все еще мне нравится, но я не думаю, что из этого что-нибудь получится. Она была очень рада услышать меня, а потом замолчала, шокированная тем, что услышала. Мне было не по себе, но это было лучше, чем снова начать все сначала и окончательно извести друг друга. Мне кажется, мы и так достаточно потрепали друг другу нервы.

 

40

Сью

Ярость. Слезы. Сотрясание воздуха. Макияж размазан по лицу. Отчаянье.

— Как он мог? После того как я снизошла до него! — рыдала она.

Это продолжалось неделю, а потом она и думать о нем забыла.

 

41

Конец

Они решили все вместе отправиться в кино или боулинг, а может, купаться — куда угодно. Джонатан и Дебора, Бен, Дино. Дино до последнего скрывал, что к ним присоединится кто-то еще.

— Так, значит, я опять буду единственным холостяком! — вздохнул Бен. Он в любом случае собирался пойти один. «Если это будет боулинг — я пойду, а если кино — то нет», — думал он. Он размышлял, пригласить ли Марианну, но это было бы слишком быстрым развитием событий. Все эти отношения, близость — нет, это слишком!

Они отправились в кафе возле развлекательного центра, уселись за столик и заказали прохладительные напитки и чипсы. Через десять минут появился Дино с новой девушкой.

— Привет, — смущенно произнес он.

— Привет, — отозвался Джонатан.

— Хм, — пробурчал Бен.

— Привет, Марианна, — улыбнулась Дебора.

Дино сиял. Марианна со всеми поздоровалась и кивнула Бену.

— Чем вы двое собираетесь заняться? — поинтересовался Бен, пытаясь нарушить воцарившееся молчание.

— Мы думали прогуляться немного, не знаю, посмотрим, — ответил Дино. Он был очень доволен собой. Ну разве она не милая? Не восхитительная? Вы все разве не рады за меня? Наверняка вы мечтаете оказаться на моем месте!

Дебора начала болтать с Марианной о том, что сейчас интересного происходит в городе. Дино стоял и улыбался своим друзьям, которые, казалось, оба были слегка шокированы, он не понимал почему. Потом он и его новая девушка попрощались со всеми и направились к выходу.

— Увидимся! — бросил он на прощание.

— До скорого! — ответил Джонатан. Он подождал, пока они не скроются за дверьми. — Вот дьявол! — в сердцах произнес он.

Бен улыбнулся и покачал головой, чувствуя, что краснеет.

— В чем дело? Похоже, вы оба ошарашены чем-то? — удивилась Дебора.

— Это та самая девушка, которая нравилась Бену, — объяснил Джонатан, а Бен покачал головой.

— Это было давно, — заметил он и залился краской.

— Ах, вот оно что! Это так нехорошо, — вздохнула Дебора. Она поморщилась. — Это — очень похоже на Дино!

— Но он ведь не знал, что она до сих пор мне нравится! — настаивал Бен.

— Он знал, — возразил Джонатан. Он был возмущен, ему было обидно за Бена. И это после их заботы о Дино! И после всего, через что Бену пришлось пройти! Он только что наконец обрел свободу, и тут Дино подцепил именно эту девчонку!

— Нет, я думаю, он все-таки не знал! — продолжал Бен. — Всего пару недель назад он мне советовал снова предложить ей встречаться, и я отказался. Помнишь? Я тогда ему сказал, что не хочу.

— Но… — начал было Джонатан. Но это было правдой. Дино ведь ничего не знал об Али Янг. Он и не подозревал, почему Бен не может сейчас встречаться с Марианной.

Равно как и Дебора.

— Почему же ты ничего ей не сказал? Уверена, она бы согласилась! — воскликнула она. — Тебе надо было спросить ее! Ты что, думал, что она будет сидеть и ждать тебя?

— Нет, ты права…

— Мне неважно, знал он это или нет, но он поступил как мерзавец! Вряд ли это произошло случайно! — гнул свою линию Джонатан. — Как еще это можно объяснить? Он сделал это случайно? Это не может быть простым совпадением!

Бен поморщился.

— Это так похоже на Дино, — заметила Дебора.

— Просто возмутительно! И как он смел?

— Да это уже неважно, — отрезал Бен. У него не было ни малейшего желания дальше обсуждать эту тему.

Он еще немного поболтал с ними. Джонатан и Дебора пытались уговорить его остаться, но его действительно задела история с Марианной, и меньше всего сейчас он хотел провести весь вечер в обществе счастливой парочки. Он допил свой стакан с водой и попрощался с ними, предоставив им самим развлекать себя. Бен обернулся, чтобы посмотреть на них в окно, и увидел, как они прижались друг к другу, чуть ли не соприкасаясь носами. Это было так трогательно. Он никогда не видел Джонатана таким счастливым. Он прошелся по музыкальному магазину HMV, посмотрел новые диски, которые он хотел купить, но не мог сейчас себе позволить, а потом сел в автобус и поехал домой. Родители ушли по магазинам, брат был у друга, так что он был предоставлен самому себе. Бен зашел в гостиную и встал посреди комнаты, уставившись на стену.

— Черт! — воскликнул он. — Черт, черт, черт!

Он разбежался и изо всех сил пнул ногой дверь. Она треснула. Ему придется за это ответить, но сейчас ему было наплевать. Он стал носиться по дому, крича, разбрасывая подушки, пиная стены и стараясь разбить что-нибудь ценное. В конце концов, изможденный, он рухнул на диван. Он чувствовал, что сейчас заплачет, или закричит, или засмеется, а может, все сразу. Он стиснул зубы и заорал что есть мочи.

Через минуту он обхватил голову руками, вздохнул и закрыл глаза. Он вовсе не собирался предлагать Марианне встречаться с ним; было крайне глупо думать, что она будет ждать его. Но надо же было так случиться, что именно Дино теперь с ней! И это произошло через несколько дней после того, как он стал наконец свободен! Да, Джонатан был прав — это не может быть простым совпадением, но он изо всех сил хотел бы, чтобы Дино просто не понимал, что он сделал.

Бен встал и посмотрел на себя в зеркало. У него было приятное лицо с правильными чертами, вьющиеся черные волосы. Глаза сияли и были красными от злобы, он чуть не плакал. Но он выглядел нормально. В мире полно красивых девчонок. Кто-нибудь достанется и ему. Дино и Марианна недолго будут встречаться, а он никуда не собирается исчезать. Зачем спешить? Он может и подождать, если захочет. А может и не ждать.