Наконец они достигли того места, где предполагалось свернуть в лес. Здесь он был гораздо гуще, чем в окрестностях Куито. Очевидно, не успели еще вырубить. Хотя в жарком африканском климате вся растительность развивается стремительно, особенно там, где в избытке имеется вода. И здесь лес станет совсем непроходимым, когда пройдет сезон дождей. Но пока еще продвигаться по лесу было можно, даже не продираясь, а вполне спорым шагом.

Люди Тибурона отыскали достаточно широкую тропу, чтобы по ней могли проехать вездеходы. Тропа начиналась невдалеке от шоссе и вела в нужном им направлении. Поэтому решено было так и продолжать двигаться караваном до тех пор, пока будет возможно. Скорость, естественно, снизилась до минимальной. И все же это было не то, что шагать самим. Как говорится, «лучше плохо ехать, чем хорошо идти». Азарт, подогревавший их в начале операции, теперь после принятия решения об отсрочке освобождения пленников утих. Все напоминало рутинную работу по перемещению ограниченной группы людей из одной точки в другую. Да, в сущности, так оно и было на самом деле. Вряд ли на этом этапе пути их могли поджидать неожиданности типа мин или засад. Такие тропы не минировались по определению, а если в этом районе и бродили унитовцы, то все они сейчас должны были сконцентрироваться вокруг колонны, чтобы помогать своим товарищам успешно завершить начатое.

До предполагаемого маршрута передвижения колонны было еще довольно далеко, поэтому опасаться того, что противник услышит шум двигателей, не приходилось. Машины продирались по узкой тропе, царапая бортами ветки кустарника, а сидевшим в них приходилось постоянно быть начеку, чтобы какая-нибудь колючая ветка не хлестнула неожиданно по глазам.

Конечно, они опасались неприятных неожиданностей (а откуда здесь взяться приятным?), чутко вслушивались и зорко всматривались в окружающую их ночь, но не боялись ее. Опыт предыдущих операций был на их стороне. В конце концов, чем леса Боливии так уж отличаются от лесов Анголы? Если брать в общем, без мелких частностей, то, практически, ничем. Те же деревья и кустарник, только называются здесь по-другому, те же реки, только глубже и уже, те же насекомые и пресмыкающиеся, неизвестно где ядовитее, там или здесь. А партизанская тактика одинакова во всем мире. Устроить засаду, взорвать что-нибудь, яростно пострелять изо всех стволов, а если налет не задался, не увенчался мгновенным успехом, удрать подальше, унося раненых и убитых, и залечь. К такому повороту событий группа Миронова была готова и знала, как действовать, поскольку сталкивалась с подобной ситуацией не раз. И к их чести надо сказать: ни разу за три года, что они работали вместе, ни один член группы не был даже ранен. Они умели воевать, их этому учили. И учили на совесть.

Пока все выглядело нормальным и спокойным. Караван медленно, осторожно продвигался вперед, вокруг него смыкались деревья, ночь была в полном разгаре, и тьма окружала их совершенная, поскольку из-за крон деревьев не было видно ни звезд, ни месяца. Только лучики фар из-под маскировочных щитков освещали узкую и извилистую тропу. Так продолжалось около часа.

Внезапно передняя машина остановилась. То ли проезжая часть тропы закончилась, то ли опять что-то случилось с «лендровером». Евгений отправился в голову каравана за информацией и обнаружил необычную картину. Несколько кубинцев, среди них капитан и лейтенант, что-то рассматривали метрах в трех от капота первого вездехода.

– Ну, и что тут у вас? – поинтересовался Миронов, подходя ближе.

– А вот, посмотри, – Серхио протянул руку, указывая.

Евгений присел на корточки, всмотрелся. Тонкая металлическая нитка пересекала тропу на высоте примерно сантиметров двадцати. Та-ак, растяжка. Видели мы такие игрушки.

– Ну, и в чем проблема? Разрядим и поедем дальше! – сказал он почти беспечно. – У тебя саперы есть?

– Конечно. Но я вот о чем думаю. Кто именно поставил растяжку: унитовцы или ФАПЛА?

– А какая разница?

– Понимаешь, у нас в последнее время несколько машин вот так влетело. Причем напоролись не на обычную гранату или специальную растяжную мину, а на специальную, направленного действия. Как даст, из машины решето получается. Со всеми вытекающими последствиями. Если здесь такая, то точно унитовская. А они, гады, могут дополнительную ловушку устроить, чтобы разминировать было труднее. Кстати, один из наших минеров так и подорвался. Ты в этом что-нибудь понимаешь?

– Я – не очень. Но сейчас специалиста свистну. – И Евгений во весь голос позвал: – Штефырца! Ко мне!

Мишка явился через секунду, мгновенно оценил ситуацию, присев, осмотрел проволоку, ведущую к мине и, доставая маленький, но мощный фонарик и еще какие-то инструменты из скинутого на землю рюкзачка, сказал, не оборачиваясь.

– Так. Попрошу всех отойти подальше, укрыться за машинами. И чтобы сюда никто не смел соваться.

Евгений перевел это кубинцам, а для Штефырцы добавил:

– Они говорят, что это может быть мина направленного действия, да еще и с секретом. Так что, смотри.

– Само-собой, – задумчиво отозвался Мишка.

Он все так же, не вставая с корточек, продвинулся по проволоке в одну сторону, затем в другую, подсвечивая себе фонарем. Наконец сказал с удовлетворением:

– Вот ты где, голубка. Действительно, командир, непростая растяжка. А есть секрет или его нет – сейчас будем посмотреть.

Он тихо засвистел какую-то мелодию себе под нос и стал копаться в кустах на обочине тропы. А все, кто был рядом, отошли за вторую машину.

– Как вы ее ухитрились заметить? – спросил Евгений у капитана.

– Вот такой я зоркий кондор, – усмехнулся тот. Но потом честно добавил: – Случайно. На секунду глаза прикрыл, потом смотрю, что-то блеснуло. Если бы они ее хоть чуть замаскировали или хотя бы грязью вымазали, был бы из нас сейчас мясной фарш.

– Да, повезло. Вот что я тебе скажу… Придется нам машины оставлять и дальше на своих двоих передвигаться.

– Похоже на то. В следующий раз могу и не заметить. Да и надоело уже ехать, надо бы размяться.

Евгений хмыкнул.

– Если колонну будем преследовать до завтрашней ночи, хорошая разминка тебе обеспечена. Еще пожалеешь, что машины так рано бросил.

– Не буду я их здесь бросать, отправлю назад, на шоссе. Пусть там дожидаются.

– Нет, – возразил Евгений, – лучше не там. Давай по карте прикинем, как далеко колонна успеет уйти до завтрашней ночи, и пусть машины подъедут на траверз этой точки.

– Если все нормально пройдет, далековато возвращаться придется. А колонна к востоку забирает, и чем дальше, тем круче это будет. Унитовцы стремятся побыстрее добраться до районов, контролируемых своими. Давай так. Я с машинами Маноло отправлю. Они доедут до Менонге, там дозаправятся и свернут на дорогу до Лонже. Вот, смотри, так нам ближе получится. Выйдем туда, выведем людей, окажем первую помощь и по рации вызовем из Менонге транспорт. Как тебе такой план?

Евгений отметил, что кубинский капитан советуется с ним, как с равным, хотя, по сути, группа Миронова была только придана кубинцам в поддержку, и Тибурон вполне мог принять решение самостоятельно. Но план его действительно был лучше предложенного Евгением, и он сдался.

– И правда. Давай так и сделаем. Командуй.

А сам пошел к своей машине.

– Все, ребятки, выгружаемся. Дальше – пешочком.

– Вот еще, ноги белые бить, – заворчал Оруджев, с сожалением вылезая из-за руля. Технику он любил и не упускал возможности посидеть за баранкой. Остальные покинули машину молча. Тут появился и довольный донельзя Штефырца.

– Ну, как там? – поинтересовался Евгений чисто для проформы. Таланты Мишки он знал хорошо и не сомневался, что, если есть хоть малейшая возможность разрядить мину без шума и ущерба для окружающей среды, Штефырца обязательно эту возможность использует.

– А, козлы, – пренебрежительно скривился Мишка. – Ни хрена не умеют минировать. Была ловушка, но такая примитивная, что и школьник разобрался бы.

– Не скажи, – возразил Евгений. – Их капитан рассказывал, что кубинский минер недавно на такой ловушке подорвался.

– Значит, он в школе не учился, сразу после детского сада воевать пошел, – легкомысленно ответил Штефырца и полез доставать свое оружие из кузова УАЗа. – Я так понял, командир, что все на сегодня, отъездились?

– Правильно понял. Всем проверить снаряжение, подтянуть, что болтается, перекурить. Через пять минут выходим.

Пяти минут как раз хватило на все. Цепочка кубинских солдат уже выстраивалась рядом с «лендровером». Оруджев поинтересовался:

– Кому ключи отдать?

Шишов перевел, и к ним тут же подбежал один из кубинцев.

– Ты смотри, братан, поосторожней с ней. Технику надо беречь, – наставительно сказал Борис и похлопал парня по плечу. Тот расплылся в улыбке.

– Твоих мы поставим в центре, – сказал Серхио, подходя. – Мои впереди и замыкают. Как, готовы?

– Вполне, – кивнул Евгений. – Я пока со своими пойду. Только давай темп хороший поддерживай. И под ноги гляди внимательнее.

– Это – непременно, – кивнул Тибурон. – Вперед!

Он побежал в голову цепочки.

И начался пеший рейд. Каждый этап занимал примерно час. Потом следовал пятнадцатиминутный отдых, во время которого Евгений и Серхио сверялись с картой и компасом, определяли направление движения и расстояние – пройденное и оставшееся. Затем следовала команда, все поднимались с земли, выстраивались и опять – вперед!

Они не бежали, передвигались быстрым, тренированным шагом. Не было необходимости сжигать сейчас силы, да и тропа, все еще шедшая в нужном им направлении, требовала к себе пристального внимания. Где стояла одна мина, могут оказаться и другие. Поэтому солдата, шедшего первым, каждые пятнадцать минут сменял следующий, чтобы не слишком уставали глаза. Это дало результат, и примерно через два часа движения послышался предупреждающий окрик. Опять обнаружили растяжку, и опять Штефырце пришлось проявлять свое умение. На этот раз все оказалось проще – осколочная Ф-1 была небрежно замаскирована в кустах, а поперек тропы протянулась уже не проволочка, а сизалевая бечевка. Мишка вернулся, подбрасывая гранату на ладони.

– Отечественная! Привет с родины!

Похоже, теперь это не унитовцы, решил Евгений. Слишком уж примитивно установлено. Наверное, местные солдатики приказ о минировании выполняют. Тактика выжженной земли, чтоб ей пусто было!

К счастью, противопехотные мины им пока не встречались. Но дальше по этой тропе двигаться становилось совсем опасно. К тому же она стала сильно поворачивать к югу, а им нужно было восточное направление. И цепочка, последний раз отдохнув и перекурив, свернула наконец в девственный лес.

Темп, конечно, сразу снизился. Продираться сквозь заросли не приходилось, а вот лавировать между деревьями – да. Ботинки зарывались в траву, цеплялись за невидимые корни, из темноты могла внезапно возникнуть ветка и хлестнуть по лицу, только бы успеть закрыть глаза. Пот струился по спине, но это было терпимым злом. Заблудиться, конечно, они не могли, а вот налететь внезапно на предусмотрительно оставленную унитовцами засаду или очередную хитроумную мину – запросто.

Внезапно Евгений словно пришел в себя. Какого черта он поддался азартному запалу кубинского капитана?! Смысла в том, что они сейчас прутся по лесу, как стадо взбесившихся кабанов, не было абсолютно. Блуждать по лесу в полной темноте, возможно, вблизи от противника – зачем? Ведь гораздо проще и безопаснее дождаться рассвета, тогда и двигаться вперед. При дневном свете и темп можно будет увеличить, наверстать упущенное за ночь. Он помотал головой, стряхивая с себя наваждение, прибавил шагу и догнал голову цепочки.

– Скомандуй остановку, Серхио!

Тот глянул недоуменно, но все же поднял в командном жесте руку.

– Что случилось, Эухенио?

Евгений сел, привалился спиной к стволу дерева, которое имело ветки только где-то в вышине, на самой макушке, а оттуда до земли было гладким, словно специально отполированным.

– Мы с тобой сошли с ума, – заявил он.

Тибурон присел рядом.

– Почему ты так считаешь?

– На какой хрен мы рискуем людьми и собой?

– То есть, как это рискуем?

– Да вот так. Зачем сейчас, по незнакомой местности, через мины, а может быть, и засады пытаться догнать колонну? Что нам это даст?

– Ну, время дополнительное… И потом, ночью двигаться легче, не так жарко.

– Не по лесу, балда! Без глаз остаться хочешь и своих ребят оставить? Было бы открытое пространство, тогда б хоть лунный свет помогал. А здесь? Оглянись вокруг, ты что-нибудь видишь? Ни черта! А нас зато, наши фонари, то есть, видно на очень большом расстоянии. Даже в лесу! Мы что, на прогулке по Малекону? – и тут же быстро добавил: – Как ты выражаешься.

Капитан ошеломленно задумался. Потом вдруг рассмеялся.

– Ты прав, совьетико! Что мы, как бараны несемся? Все, привал до рассвета. Сейчас прикажу устраиваться, посты выставлю, начальству доложусь. Перекусить тоже не мешает. – И неожиданно добавил: – Это все ты виноват и твои ребята!

Евгений опешил.

– Это с какого барабана?

– Да вот с такого, – вновь усмехнулся Тибурон, теперь уже невесело. – Захотелось мне доказать, что мы воевать умеем не хуже вас, а может, и лучше. Вот и гнал своих форсированным маршем.

Евгений облегченно хохотнул, мягкой рукой двинул коллегу по затылку.

– Ну, ты даешь! Какие доказательства? Мы одно, общее дело делаем, и соревнованию тут места нет. Если не хотим, конечно, людей своих положить зазря.

– Извини, – просто сказал кубинец. Видимо, он понял, что был совершенно неправ.

– Ладно, проехали. Дай лучше свою сигаретку. Перекурим и начнем устраиваться.

– Ты своих ребят в охрану не ставь, пусть выспятся. Все-таки обстановка для них не совсем привычная. А из моих каждый уже по второму году здесь служит. Адаптировались.

– Как тут насчет змей?

– Да встречаются. Сейчас проще стало, их опасаются, а вот не поверишь, когда впервые наши здесь высадились, очень много пострадавших именно от змей было. На Кубе ядовитых ведь нет, вот и не боялись здешних, не привыкли бояться. Так что устраиваться на ночлег тоже с оглядкой надо.

Они покурили. Кубинские крепкие «Популарес» уже начинали нравится Евгению. «Надо будет, когда все закончится, у ребят пару блоков выпросить, с собой в Союз прихватить», – отметил он.

Миронов еще не знал, что возвращаться в Советский Союз ему придется совсем не скоро, а кубинские сигареты успеют даже надоесть. Как и кубинский ром…