– Погодите, – сказал Штефырца. – Ведь ничего особенного тогда не случилось. Пытались у нас англичане того придурка увести в Париже. И что?

– А ты про Анды забыл? – вкрадчиво спросил Шишов.

– Что там такого было в Андах? – опять не понял Мишка. – Ну, перетерли с «лимонниками» как следует…

* * *

Да уж, перетерли… Такая пальба стояла, что только держись. Никогда бы Миронов не подумал, что англичане могут настолько откровенно на рожон лезть. Они ведь деликатные, хотя и наглые. А эти, видимо, понимали – у них последний шанс отбить Варгаса и его миллионы. Хорошо, хоть в машинах дырок не понаделали, а то как бы потом на переходе в Чили они перед пограничниками оправдывались?

Но все сразу это смекнули и, после первой очереди, прошившей дорогу перед капотом головной машины, сдвинулись вправо от дороги, под скалы, оставив в «лендровере» только «Благоева» под охраной Монастырева. Толик чилийца положил на пол и сам лег сверху, прикрывая. Дюралевый корпус английской машины – плохая защита от пуль, не предназначена она для боевых действий.

На что эти типы из МИ 6 рассчитывали? Что у группы Миронова, псевдоЦРУшников, не будет с собой оружия и они перещелкают всех как местную разновидность куропаток? Ну как маленькие дети, честное слово! Люди путешествуют по практически безлюдным территориям, везут с собой ценный груз и не принимают мер, чтобы его охранять? Как в это можно поверить? Так уж денег хотелось халявных, что верилось в несбыточное?

Бой развернулся по полной программе. У англичан были автоматы, группа Миронова имела на вооружении только парочку узи с запасными магазинами и армейские кольты, которых вообще по всему свету расплодилось немерено. Как, впрочем, и израильских тарахтелок.

То, что это те самые англичане из парижского аэропорта, Евгений понял, разглядев в монокуляр, тоже доставленный резидентом, одного из них, неосторожно высунувшегося из-за скалы. Рыжий, худой, с лошадиной мордой. Интересно, каким это образом они ухитрились забежать вперед, да еще организовать засаду? Вообще-то, есть такая штука, как вертолет, который по-любому обгонит не очень быстро двигающийся караван из двух автомобилей. Но вот откуда они узнали, какие именно машины им нужны? Движение на этом участке пути было не очень напряженным. На последних ста километрах им встретилось только два автобуса и один грузовик «Скания». Аргентинцы предпочитали ездить на автотранспорте в городах, создавая там пробки.

Неужели резидент работает на эту сволочь? Или кто-то из его окружения. Наверное, лучше было лететь самолетом. Глядишь, и прорвались бы. Но что сделано, то сделано.

Имевшееся у них на руках оружие не очень подходило для позиционной стычки. Даже парочки гранат не было. Пришлось воевать тем, что Бог, вернее, резидент, послал. Но его винить в том, что не достал «калашниковых», нельзя. Они ведь тут не занимаются боевыми действиями, живут мирно. А для короткой перестрелки где-нибудь в квартире и узи подойдет.

Англичане тоже были те еще бойцы. Привыкли к городским условиям и вальтерам с береттами. В то время как парни Миронова воевали как раз на природе, в диких условиях. Им было не впервой попадать в засады, даже грамотнее организованные, чем эта. Конечно, они всеми силами старались избегать засад, но уж если приходилось защищаться…

Так и в этот раз. Хватило получаса, чтобы ухлопать троих английских агентов, в том числе и того, что походил на француза, толстомордого с выпученными глазами. Еще два спешно отступили, а вскоре за скалами взвыл двигатель вертолета и изящная стрекоза, прижимаясь к скалам, чтобы уйти от вероятного обстрела, обратилась в бегство.

Осмотрев трупы англичан, они не обнаружили при них никаких документов, подтверждающих или опровергающих утверждение, что это сотрудники именно МИ 6. Да и ретировались те двое из аэропортовского бара очень поспешно, после первого же нажима Миронова. В общем, хрен его знает, что это были за люди.

А группа вернулась к оставленным на обочине дороги автомобилям.

– Толик, – позвал Евгений. – У вас тут все в порядке?

– Нормалек! – прогудели из «лендровера». – Только «клиент», похоже, виски в себе не удержал. Воняет.

У «Благоева» и впрямь были мокрыми штаны. Жидковат на расправу оказался бывший помощник президента Альенде. То-то он так покорно согласился возвращаться в Чили, когда к нему пришли «компетентные товарищи». И в аэропорту подчинился англичанам беспрекословно. Вот только маленький побег учинил в Буэнос-Айресе, да и тот бездарно.

Бутыли с водой в багаже имелись. Совместными усилиями промыли салон автомобиля, а «Благоеву» выдали запасные штаны из своих запасов. Оруджев имел примерно такую же конституцию.

И тронулись дальше, благо до границы с Чили оставалось только подняться на перевал.

* * *

– Все равно хорошая поездка была, – упорно не соглашался с Шишовым Штефырца. – Вспомни, как по пампасам рулили!

– Действительно, хорошо было, – подтвердил Миронов. – Пожалуй, самая спокойная операция из всех.

– А какие там были эти, как их… вот, сопейтильяс!

– Какие еще сопейтильяс?

– Не помните? Ну, блинчики такие из тыквенного теста, жаренные в масле.

Это он вспомнил, как они перекусывали, остановившись в каком-то маленьком городке.

– Только сдается мне, – сказал Леня, не давая отвлечь себя от темы, – что именно операция та нам сейчас и аукается. Меня ведь тоже кончить хотели.

Мишка в изумлении уставился на него, а Евгения это сообщение как-то и не удивило.

– Ну и что? – спросил Штефырца.

– Да хотелка у них не выросла, – лениво, но со скрытой гордостью ответил Шишов. – Что же, я себя на помойке нашел, что ли? Какая-то мелкая сволочь пыталась в толпе нож под ребро сунуть. Хорошо, я как раз повернулся и лезвие воткнулось в сумку. Сломал я ему руку, чего там. Но допросить не удалось, выл сильно. А кругом люди. И своих вызвать не успел, его немедленно какая-то машина забрала. Подельники, наверное. А тут письмо от тебя. Я и поехал, от греха подальше.

Темнил Леня, ох, темнил. Не такой он был человек, чтобы, как последний лопух, упустить человека, покушавшегося на него.

– А ты чем сейчас занимаешься? – с невинным видом спросил Миронов.

Шишов не смутился.

– Так, одна охранная фирмочка.

– Твоя? – поинтересовался, как бы между прочим, Штефырца. Молдаванин тоже был непрост и нюх у него работал как надо.

– Да ну! – отмахнулся Леня. – Куда мне… Знакомые пригласили, учитывая мой опыт.

«Это боевой, что ли? – подумал Евгений. – Очень он сейчас нужен в городских условиях!» Но вслух этого не сказал, а опять вернулся к нынешним неприятностям.

– Кажется мне, что ты прав. И эта сумма в десять миллионов баксов – тоже очень знакомая. У того чилийца примерно столько и было на счетах. Правда, чуть больше, но я не удосужился спросить, сколько это – «чуть».

– А при чем здесь мы и его деньги? – не понял Штефырца. – Нам он, помнится, какую-то сумму снимал в банкоматах на проезд и питание. Но не десять же миллионов!

– То-то и оно, – задумчиво сказал Леня.

Тут вернулись женщины, весело щебеча, и деловой разговор пришлось отложить. Снова стали наливать в рюмки и накладывать на чистые тарелки.

После обеда, немного отдохнув, Мироновы решили сходить на море. А то приехали купаться и загорать, а сидят за столом, будто из голодного края вырвались, как заявила Наташка. У Евгения было другое мнение по поводу цели приезда, но он его оставил при себе и покорно поплелся вместе с женой на недалекий пляж.

У входа стояло свежепостроенное сооружение, очень напоминавшее закрытую военную базу, при ближайшем рассмотрении ею и оказавшееся. Высокие стены, прочные ворота с подъемными оградками у входов, камеры наблюдения по всему периметру. А со стороны моря – пирс, снабженный краном для спуска и подъема катеров. На первый взгляд, база казалась безжизненной, а что происходило внутри ее стен, простым людям было неведомо.

Пляж не очень понравился Евгению. Он рассчитывал, что здесь будет песок, а оказалось – мелкая галька. На берегу росли толстые, искривленные временем и ветрами сосны, и запах от них шел одуряющий. Море было чистым-чистым и теплым-теплым, что скрашивало неудобный пляж.

Народу, в общем-то, было немного, в основном пожилые тетки в открытых купальниках и зрелище это… напрягало. Окунувшись в море и поплавав немного, Миронов подставил спину солнцу и уткнулся в свою электронную книжку, не отвлекаясь на окружающих, чтобы не портить себе настроение. «В конце концов, – сказал он мысленно, – ты тоже далеко не мальчик, хотя и держишь себя в хорошей форме. Возраст, никуда от этого не денешься».

«Пушки» он бросил, так и не дочитав, переключился на рассказы Чехова, которые были заложены в память устройства еще продавцами. И эта литература его сейчас вполне устраивала. По крайней мере, не раздражала, как размазанные сопли зарубежных авторов бестселлеров. Ну, Чехов – это Чехов. Но ведь Евгений и многих современных отечественных авторов считал гораздо более интересными писателями, чем американских или английских. Вот принято хихикать над Донцовой, дескать, писуча дама чрезмерно, не великая это литература. А ведь большинство людей не Толстого с Тургеневым сейчас читает, а именно Донцову и прочих дам-детективщиц. И потом, вы сами-то пробовали писать с такой скоростью, да еще на приличном уровне? Слабо? Большинство ведь тех, кто хихикает, сами один разнесчастный роман кропают по три года и больше, а когда он выходит, то читать это произведение совершенно невозможно, поскольку скулы зевота сводит, а глаза сами закрываются. Это еще хорошо, если найдется такой эстет-издатель, что решится выпустить сей опус. Так ведь и тираж будет совсем не как у Донцовой, – каких-нибудь жалких две тысячи, на любителя. Спору нет, и такие книги нужны, но ведь не всем! И нечего в таком случае высокомерно посматривать на тех, кто пишет много.

Был у него один знакомый писатель, который единственный роман дописывал и переписывал долгие годы, практически всю жизнь. Не забывая после каждой переделки рукопись подсовывать в какое-нибудь другое издательство. Тем и кормился, а также лекциями о своем творчестве и авторскими концертами в маленьких провинциальных Домах культуры, где пел под гитару длинные и занудные, как степная дорога, баллады. Ничего, на хлеб с маслом хватало. Но без икры.

Бывали в истории примеры такого рода. Вон, Иванов «Явление Христа народу» тоже всю жизнь творил. И ничего, великолепная картина получилась, на века.

А роман тот с бесконечными переделками и поиском совершенства, если честно, написан был в стиле: «Вышел старик Ромуальдыч на крыльцо, понюхал портянки и аж заколдобился». Таким вот языком. Но ведь и на него находились читатели! Иначе издательства не выпускали бы, хотя и мизерными тиражами…

Такие мысли крутились в голове у Евгения, и он не мог понять, то ли Чехов ему их навеял, то ли тетки толстые с визгливыми голосами.

Рядом плюхнулась на подстилку Наташка, мокрая, веселая и запыхавшаяся.

– Ты чего не купаешься? – спросила она. – Сгоришь ведь!

– И правда! – спохватился он. – Не хватало еще потом простоквашей мазаться!

Жена рассмеялась:

– Ну, ты и темнота! Кто же сейчас простоквашу использует? Мази есть специальные.

– Химия, – скривился Евгений. – Облезешь еще после этой мази. Ладно, я пошел бухаться в волны!

Волн, кстати, не было, море лежало тихое и ровное, одно удовольствие – в нем бултыхаться. Он и бултыхался, пока какая-то сволочь не схватила его за ноги и не потащила в глубину. В том, что это человек, Миронов не сомневался ни секунды и присутствия духа не потерял. Вдохнул побольше воздуха, перестал сопротивляться и дал себя погрузить примерно на метр под поверхность воды. Пальцы, сжимавшие его щиколотки, были словно из стали, но, притворно расслабившись, он неожиданно рванул правую ногу, выдрал ее на свободу и, присев, изо всех сил ударил в том направлении, откуда его тащили.

Попал, и очень качественно, даже в коленку отдалось. Вторую ногу тут же отпустили, вокруг вскипела вода от множества пузырьков воздуха, выпускаемого через аварийный клапан и Миронов, перевернувшийся, чтобы схватить того, кто на него напал, увидел только тень, энергично работающую ластами и стремительно уходящую на глубину. Ну и черт с ней… Вот ведь идиоты!

Он вынырнул, спокойно доплыл до берега, выбрался и прилег рядом с Наташкой.

– Ну, как водичка? – спросила она.

– Отличная! Целый день не вылезал бы… Но надо собираться, у нас с ребятами дело одно есть.

– Что еще за дело? – возмутилась супруга. – Ты на отдыхе!

– Чего ты засуетилась? – удивился Евгений. – По хозяйству Мишке надо помочь. У него участок, сама видела, в каком состоянии.

– А, – успокоилась Наташка, – вон в каком смысле.

– Именно в таком, – подчеркнул муж. – А ты что подумала?

– Знаю я вас, ветеранов, – проворчала жена, но тему продолжать не стала. Слишком расслабляющей была окружающая их природа: море, сосны… тетки! Чтоб им пусто было. Миронов то и дело ловил на себе заинтересованные взгляды из-под шляп и панамок. Туда же! Им о внуках надо думать, а они на чужих мужиков поглядывают. Неистребима сущность женская, так и прет.

Они натянули шорты и майки, свернули покрывало. Евгений еще раз взглянул на пирс военной базы. Не оттуда ли явился боевой пловец? Что-то непохоже, те так топорно работать бы не стали, да и не ретировались бы столь быстро, после первого же отпора. Какие-то дилетанты на его жизнь покушаются, даже неудобно становится. Хотя, были бы профессионалы, неизвестно, удалось ли бы искупаться в этой теплой морской водичке…

Ворота базы, когда они проходили мимо, оставались все так же закрытыми, хотя он обратил внимание на одну из камер, которая была направлена не на вход, а куда-то вдоль дорожки. Кто его знает, может, солдатики развлекаются, созерцая полуобнаженных теток? Надо будет у Мишки расспросить про это учреждение, он не может не знать, что это за секретка расположилась недалеко от его дома.

Их встретили радостно. Мария возилась на кухне, готовя, вероятно, такой же щедрый ужин, каким был обед. Миронов воспользовался этим и, воззвав к совести жены, отправил ее помогать хозяйке. А сам хлопнул с друзьями по рюмочке и предложил повозиться во дворе, забор там поправить и все такое прочее. Мишка с Леней поняли все с полуслова и выразили горячее желание поработать на свежем воздухе, причем Штефырца прихватил с собой бутыль местного вина, а Шишову дал нести блюдо с крупным виноградом – на закуску.

– Что случилось, командир? – спросил Леня, когда они расположились на импровизированном столике у сетчатой изгороди, предварительно изобразив, что работают. Вокруг крутились пойнтер и спаниэль, Боня и Альфа, ожидая, когда им что-то перепадет со стола.

Миронов рассказал. Соратники задали пару уточняющих вопросов, похмыкали задумчиво, потом Мишка заявил, разливая вино по стаканам:

– Ерунда какая-то получается! Что за придурки нас атакуют? Руки бы им пообломать за такую работу!

– Что я и сделал, – улыбнулся Леня. – Нет, база здесь не замешана, пловец откуда-то со стороны был.

– Откуда ты знаешь? – заинтересовался Штефырца.

– Знаю, – лаконично ответил Шишов. – Они не при делах. Но, если что, помощи там попросить можно будет.

Н-да, правы были Евгений и Мишка в своих подозрениях. Темнил их старый боевой товарищ, но темнил в хорошую сторону, то есть был у него кто-то за спиной, сильный и уверенный. Как бы не само государство. В таком случае Леня устроился лучше всех из его бывшей группы. Не стал ни бизнесменом, как командир, ни вольным бандитом, как Монастырев с Оруджевым, ни даже торговцем, как Штефырца. Он продолжил, хотя и в несколько иной ипостаси, ту работу, которой все они занимались долгие годы. Ну что же, честь ему и хвала за это! А подробности подождут.

– Что делать-то будем? – спросил Миронов, принимая стакан с вином. – Мишка, ты уверен, что это можно пить? А то я уже наслушался историй, как тут местным шмурдяком народ травился.

– Обижаешь, командир! – Штефырца сделал вид, что и впрямь готов обидеться. – Я это вино беру у проверенного человека и сам его употребляю безо всякого вреда для организма, а только с пользой.

– Ну да, ты тут уже адаптировался, тебя никакая местная зараза не берет, а мы с командиром будем по переменке в сортир бегать, – прокомментировал заявление Мишки Шишов. – Сбегай ты лучше в дом за нормальной водкой!

Миронов стакан отставил, а Штефырца покорно отправился за сорокоградусной.

– Командир, – негромко сказал Леня. – Дела происходят непонятные. Мишку не пытаются убить потому, что думают – он эти десять «лямов» притырил.

– Чилийские, что ли?

– Ну да.

– Но мы ведь того помощника президента с рук на руки передали обмоченным, но живым и здоровым!

– А кто это знает? Только мы и те, кому передали. Ну, еще начальство. Англичане, что на нас наезжали, вполне могут быть уверены, что мы денежку присвоили. Они ведь по себе меряют.

– Но убивать-то нас зачем? Не проще потрясти на предмет наших гипотетических долей? А то к одному Мишке приходят требовать. Нас же тупо путаются грохнуть. Нестыковка какая-то получается…

– Вот и я о том же. Есть опасение, что и нашего молдаванина могут попытаться уконтропупить. Не надо ему об этом, наверное, говорить, чтобы не дергался раньше времени.

– Наоборот, скажем! Кто предупрежден, тот вооружен.

Вернулся Штефырца с бутылкой холодной «Парламентской» и, ставя ее на лист фанеры, заменяющий им стол, убежденно заявил:

– Мне кажется, что нас атакуют с двух сторон, причем независимых.

– С чего ты решил? – вопросил Шишов, откручивая бутылке голову.

– Очень просто, – Мишка расставлял принесенные с собой рюмки. – Мне только угрожают, а с вами даже разговаривать не хотят, убивать то и дело пытаются. Я – по идее – самый богатый из вас. Откуда стартовый капитал для организации всех этих магазинов и кафе? Эти люди не допускают мысли, что человеку иногда и по наследству что-то достаться может. На вас им наезжать резона нет. Что брать, голь вы перекатная!

– Ну, ты и сказал! – обиделся Миронов. – У меня, если хочешь знать, свой бизнес, и достаточно устойчивый.

– Бизнес! – скорчил смешную гримасу Штефырца. – Ты что, на «бентли» ездишь и в доме на Рублевке живешь? Конечно, зарабатываешь больше среднего гражданина, но все равно, по мировым стандартам, это – копейки.

– А мне как-то больше и не требуется, – пожал плечами Евгений.

– То-то и оно! – поднял палец Мишка. – Не хочешь ты стать олигархом и жить в Лондоне. Поэтому ясно, что нет у тебя никаких чилийских миллионов. Леня вообще госслужащий, Боря с Толиком где-то по заграницам шастают, с пива на сосиски перебиваются. Значит, миллионы захапал я! И развернул на эти средства обширную торговлю здесь, чтобы капиталы ворованные преумножить… Тем, кто на меня наезжает, вы просто неинтересны. А интерес к вам имеет кто-то другой. И этот другой просто до меня еще не добрался. Отсюда вывод: ушки надо держать на макушке, а хвост – пистолетом, точнее, автоматом, который у меня имеется.

– И ты еще хотел его не предупреждать, чтобы нервы не портил, – сказал Миронов Шишову. – Мишка, у тебя правда целая сеть магазинов и кафе?

– Ну, да, авоська такая, – хмыкнул Штефырца. – два магазина и три кафе. Летом еще ничего, а зимой – мертвый сезон. Но эти придурки не догадываются, что я отнюдь не богаче любого из вас. И по тупости этой можно предположить, что те англичане, которых мы тогда не добили, объявились нынче в Абхазии. Ведь посмотрите, как топорно работают! «Отдай деньги, не то хуже будет!» – передразнил он кого-то.

– Ну, тех, кто на нас нападает, тоже крутыми профессионалами назвать нельзя. Шелупонь какая-то. Леня, ты документы того чижика из вагона посмотрел?

– Ничего особенного, какой-то инженеришка, это пропуск на завод «Электроавтоматика».

– Ставропольский завод! – удивился Евгений. – А в блокноте что?

– Бытовые записи: что купить, куда пойти. Все телефоны сейчас пробивают, о результатах сообщат. И вот еще что. Там несколько раз упоминается некий Тупиков. Незнакома фамилия?

– Нет, я бы запомнил. Но с какой дури он вдруг травиться вздумал, как захваченный шпион?

– Пока ни малейшего понятия. Труп нашли, сейчас выясняют подробности.

Вот в каком-нибудь америкосовском блокбастере или бестселлере Штефырца с Мироновым сейчас должны были упереться рогами в землю и заявить, что никуда с места не двинутся, пока Шишов им все не объяснит, не разжует и в рот не положит. А также признается, где и кем он сейчас служит. Разоружится, так сказать перед партией.

Но это, может быть, по ту сторону Атлантического океана так принято, у них вообще легко выкладывают всю свою подноготную любому постороннему психоаналитику. А Мишка и Евгений были хотя и в запасе, но российскими военными. И знали своего скрытного товарища, как облупленного. Потому они не устраивали истерик и не лезли в душу с неудобными вопросами. Время придет – он все, что считает нужным, доложит. Они истерик как-то вообще не устраивали. Не умели, наверное.

Посовещавшись, решили ждать, когда противник сделает очередной ход. По возможности захватить «языка» и как следует его допросить. А потом уже строить дальнейшие планы, выбирая, оборона или нападение…