Светлана продолжала расчищать погребение. На этот раз девушка нашла полсотни слипшихся в один пучок бронзовых наконечников стрел. Были видны следы истлевших древков. Светлана вооружилась скальпелем и маленькими кисточками. Колчан!

От скелета сохранились кости ног. Только они лежали в порядке, остальное свалено в кучу.

Ноги согнуты в коленях и образуют ромб. Что это? Кривые ноги кавалериста, всю жизнь не слезавшего с коня, или поза, предусмотренная обрядом и обозначавшая, что похороненный здесь воин направляется в царство теней верхом на воображаемом коне?

Справа у ног лежал большой сосуд, расплющенный от тяжести земли и прилипший к дну ямы. А в углу Светлана расчистила кости какого-то животного. Видимо, родичи снабдили покойного водой или вином и солидным куском мяса. От этих двух предметов веяло сказкой. Хотя в могилу, наверное, поставили сосуд с настоящей водой и положили кусок настоящего мяса, но люди верили, что обитателю страны теней хватит этой воды и этого мяса. Сосуд стал вечным. Вода или вино, наполнявшие его, не иссякнут никогда. А на костях животного должно было вечно нарастать свежее мясо.

Скелет лежал чуть наискосок, головою на запад. И ямки от столбов, и ноги ромбом, и диагональное положение костяка, и, наконец, вещи, положенные рядом с ним, - все это удивительно напоминало погребение в большом кургане, раскопанном в прошлом году, - погребение, совершенное по роксоланскому обряду. Не хватало лишь одной существенной детали - дромоса.

Мы с Оськиным в своих курганах раскопали эти узкие коридорчики, ведущие в могилу с юга или с юго-востока. Но южная стенка погребальной камеры в Светланином кургане была глухой.

И тут Лоховиц заметил, что рваный западный край могилы, видимо, не разрушен грабителями. Светло-сиреневые следы истлевшего тростника шли дальше. Здесь тоже оказался драмос, он вел на закат, и мне показалось, что это не случайно. Именно так и должен был располагаться дромос, найденный в Светланином кургане.

Расчищая погребение, вы оставляете вещи в том же порядке, в каком они были положены в древности, и ничего, кроме того, что когда-то положили люди, вы найти не можете. Картина, которая постепенно открывается перед вами, так сказать, не зависит от вашей воли, от вашего желания, от вашей мечты. Более того: иногда не вы, а кто-то другой спустя много лет сумеет точно определить, что же эта картина означает. И все-таки каким-то образом вы вместе с товарищами, которые наблюдают за вашей работой, в глубине души верите, что именно вы все это и создаете и что усилием воли, силою мечты вы можете вызвать на свет Божий нечто такое, что перед другим, будь он на вашем месте, не появилось бы. У вас возникает даже авторское самолюбие, вы ревниво заглядываете в лица тех, кому показываете свои находки, - видят ли они то, что увидели вы? Передается ли им ваше волнение? Хотя, повторяю, любой на вашем месте нашел бы то же самое.