В Дом без номера снова заглянул Бродяга, и опять вокруг него сгрудилась вся детвора. И не только. Заглянули молчаливая Полина и задумчивый Мишка, а в углу устроились Прядильщица и Хлоя.

Я уже давно заметил, что свои сказки Бродяга рассказывает не просто так. В его историях каждый может услышать отголосок собственной жизни, а иногда – найти ответ на какой-то очень важный вопрос. Может, таковы все сказки, но Бродяга ухитряется рассказывать их вовремя, что, согласитесь, не каждому дано.

В последнее время во многих его историях упоминаются музыка, музыканты или актеры. И дороги… Как нарочно! Конечно, он очень многое обо мне знает. И может быть, какая-то часть его сказок адресована лично мне… Да, я скучаю по… музыке. Да, меня тоже ждут где-то там, далеко. Но я же не могу просто так оставить Дом и его обитателей! Не могу.

Бродяга хитро взглянул на меня – ну, точно! – и начал…

Они вместе уже несколько десятков лет. Правда, когда они только встретились, их звали по-другому. И выглядели они тоже по-другому.

Она в то время носила пошлые эстрадные платья с дурацкими блестками и танцевала в кабаре.

А он был солдатом. Только вернулся из армии, и друзья посоветовали ему сходить развлечься.

Под Рождество, когда одиночество особенно сильно давило на сердце, он выбрал относительно недорогое заведение, где играла веселая музыка, и вошел. Как раз начинался ее номер.

Она изображала балерину, танцующую у озера под неуместно веселую песенку. Ужасный номер – пародия на «Лебединое озеро».

Он не видел ни короткого платья, ни пудры, которая толстым слоем покрывала ее лицо и плечи – пот начинал течь уже через несколько минут, проведенных на сцене (софиты жарили невыносимо).

Он видел ее усталые глаза, натянутую улыбку и танец. Танец, который она вела, несмотря ни на что.

Их роман был обречен с самого начала: хозяин кабаре тоже любил ее. Точнее, не любил – желал, как самую неприступную из всех «птичек». Она всегда ускользала из его рук в самый последний момент. Ускользала к своему стойкому солдату.

Они гуляли по улицам, покупали жареные каштаны, и он дул на каждый, чтобы его – его! – балерина не обожглась.

Он обожал ее молча, когда она танцевала.

Он обожал ее молча, когда по утрам, в маленькой квартирке, она готовила завтрак.

Он обожал ее молча по ночам, когда вся она принадлежала только ему, а не тем, кто бывал вечерами в кабаре.

Он всё делал молча, потому что был немым от рождения. А она говорила, что в этом есть особый шик: сразу видно – мужчина не разменивается на слова, просто делает, и всё.

Но рано или поздно должна наступить развязка. А то бы они так и гуляли вечно по парижским бульварам и ночевали в его маленькой квартирке.

Зрители замечали, что ее танцы стали еще прекраснее – появилась страсть, игра, энергия. И хозяин кабаре всё чаще выходил в зал именно на ее выступления. И как-то раз, уже под утро, когда она собиралась уходить, закрылся с ней в гримерке. Никто не знает, что тогда произошло, но кабаре загорелось и сгорело до самого фундамента. На пепелище нашли изорванное платье балерины и куртку от военной формы с оловянными пуговицами.

А наши герои пропали.

В далеком прошлом один писатель-сказочник увидел эту историю во сне. Он не знал, что такое «кабаре», он видел только Балерину и стойкого Оловянного солдатика. И пожар, который поглотил их обоих.

– Это они, да? – Алина или Марина всё это время просидела, затаив дыхание.

– Да.

– То есть они не погибли?

– Они погибли для своих друзей, для хозяина кабаре и для Парижа того времени. Потом они немного пожили на страницах книг Андерсена, но им это быстро надоело. И тогда Солдатик и Балерина сменили платье и военную форму на джинсы и свитера и отправились в современный Петербург.

Они так и ходят где-то здесь.